Строгое черное платье с завышенной талией, белый пояс и белые перчатки удовлетворили эстетическое чувство Сократа настолько, что всю дорогу до дома он просто кружил вокруг меня в немом восхищении. Что касается меня, то я чувствовала себя престарелой актрисой, которой выпал последний шанс получить Оскар, прежде чем дни ее славы не оказались в романтическом прошлом. Кроме того, этот никчемный кусочек ткани стоил как весь мой гардероб за последние два года. Благо наш с Ледой бюджет пока позволял нам практически любые непредвиденные расходы, поскольку неустойка, в теории выплаченная мне Корпорацией за моральный ущерб, а в реальности - за неразглашение компрометирующих Корпорацию фактов, была действительно щедрой. Я вертелась перед зеркалом и решительно не понимала, какой садист придумал платья. Но, если мое отражение все еще казалось мне чужим и нелепым, то Загрей выглядел удивительно мило. Черный костюм, белая сорочка и элегантная шляпа делали его похожим на героя из черно-белых фильмов Альфреда Хичкока.
Все, - сказала я, - до трех пополудни, платье отправляется в шкаф.
Сократ с сожалением на меня посмотрел, но я решительно вытолкнула их с Загреем за дверь моей спальни. В конце концов, до приема еще уйма времени, и я вовсе не обязана ходить в этом дурацком платье целый день, но мне помешал телефонный звонок. Зная, что Леды дома еще нет, я поспешила взять трубку, однако на мое требовательное "Алло" некоторое время раздавалась только тишина.
- Говорите! - Сказала я, но в трубке по-прежнему не было ни звука.
- Вас не слышно, - резюмировала я, намереваясь нажать на рычаг, но тут до боли знакомый голос сказал:
- Привет.
- Привет. - Я прислонилась спиной к косяку и покосилась на подлетевшего ко мне Сократа.
- Извини, если я звоню не вовремя. Я хотел бы встретиться.- Голос Алана был подчеркнуто вежлив, и я напряглась.
- Хорошо. Когда? - Я зажала трубку между плечом и ухом и стянула перчатки, в них было чертовски жарко.
- Сейчас, если ты не против, - сказал Алан, - я жду тебя на улице.
- Я спущусь через пару минут.
Я повесила трубку и постаралась принять спокойный и независимый вид, но Сократ раскусил меня сразу.
- Алан звонил. - Утвердительно сказал он.
Я пожала плечами и достала коробку с новыми лаковыми туфельками на шпильках.
- Не ходи. Для дампира он может и неплох, но все равно ничего хорошего из этого не выйдет.
- Да ни на что хорошее я и не рассчитываю. Просто мне и самой хотелось повидать его до похода в Лабиринт.
Сократ умолк, но в этом молчании по-прежнему было столько неодобрения, что я внимательно посмотрела на него и сказала:
- То, что у нас ничего не вышло не повод делать вид, что его не существует.
Сократ вздохнул и присел на вешалку для шляп.
- Мы подождем тебя здесь.
- Хорошо, - я положила в сумочку ключи от квартиры и оглянулась на пороге, - не думаю, что я задержусь.
Алан стоял, прислонившись к своему ярко-красному автомобилю и задумчиво водил пальцем по циферблату наручных часов. Когда я приблизилась, он поднял на меня глаза, и его брови удивленно взлетели вверх.
Молча, он открыл мне дверцу и подождал, пока я устроюсь на пассажирском сидении.
Мне, конечно, приятно было увидеть восхищение в его глазах, но не хотелось позволять ему думать, что это платье надето специально для него, так что как только он сел за руль я сказала:
- Мне нужно вернуться не позже трех, иначе я могу опоздать на встречу с послом джиннов.
Алан бросил на меня быстрый взгляд и легонько усмехнулся.
- Я и не думал, что ты надела это платье для меня. - Сказал он, поворачивая ключ в замке зажигания. - Хорошо, что я смог увидеть тебя до твоего похода в Лабиринт.
- А как ты узнал, что я дома?
- Ну, я же теперь глава правления Корпорации. Я могу узнать, что угодно.
Понятно. Значит за мной шпионили.
- Честно говоря, я не думала, что увижу тебя еще раз, - я постаралась, чтоб мой голос звучал безразлично, - ведь мы вроде как поменялись ролями: настала твоя очередь меня бояться.
Алан крепче вцепился в руль, и мне стало стыдно за мою жестокость.
Мимо проносились знакомые улицы, и я тихо осведомилась:
- А куда мы собственно едем?
- Не догадываешься?
Я догадывалась, но мне было совершенно непонятно зачем мы едем в Корпорацию.
У главного входа Алан свернул налево, и, проехав через пост охраны, подвез меня к жилому корпусу. Миновав несколько коридоров, мы поднялись на верхний этаж, и Алан, проведя пропуском по щели возле маленького дисплея, позволил металлическим створкам дверей разъехаться в стороны. Моим глазам открылась просторная гостиная со вкусом обставленная светлой, изящной мебелью, из панорамных окон открывался превосходный вид на город, а на хрустальном журнальном столике стояла высокая ваза с веткой черно-желтых орхидей.
- Твой дом? - Ахнула я.
Алан кивнул, и жестом пригласив меня присесть, взял со стола какие-то бумаги.
- Взгляни-ка на это, - сказал он, протягивая их мне.
На первой странице были фотографии моих родителей. Отца я не помнила, но, если судить по оставшимся от него фотографиям, это был именно он.
- Что это? - Я недоуменно посмотрела на Алана.
- Я нашел эти материалы в личном архиве Хариба. Тут есть результат генетической экспертизы, подтверждающей, что твоя мать не является твоей биологической матерью, но твой отец действительно является твоим отцом. В досье говориться, что он дважды пропадал без вести, но его отсутствие было недолгим. В один из дней после его возвращения, он обнаружил, что окно в доме разбито, а на полу лежит ребенок. Этим ребенком была ты. Возможно, при тебе находилась какая-то записка, но об этом нам ничего не известно. Однако при тебе нашли вот это.
И он протянул мне полукруглый медальон из незнакомого бело-голубого металла. Этот медальон был из разряда тех, у которых где-то есть вторая половинка, и пока ее не найдешь, не поймешь, что на нем нарисовано.
Я смотрела на медальон, словно он должен был рассказать мне все тайны моего прошлого, но медальон естественно молчал. Тогда я нацепила его на тонкую серебряную цепочку, болтавшуюся у меня на шее, и вновь посмотрела на Алана.
- А что дальше?
- Дальше твой отец подал запрос на проведение генетической экспертизы, и через неделю полностью оформил отцовство. Через некоторое время он впал в затяжную депрессию и начал злоупотреблять алкоголем, что для пилота военной авиации крайне странно, поскольку туда попадают только психологически устойчивые личности, и за этим следят специализированные службы. Два месяца спустя он героически погиб при испытаниях нового истребителя. О твоей матери известно еще меньше, но с достоверностью можно утверждать лишь один факт: она была очень сильным экстрасенсом и владела некоторыми навыками погружения в гипнотический транс. За несколько дней до своей смерти она подготовила документы об отказе от опекунства над тобой и передаче тебя в один из приютов, которые курировала Корпорация, но загадочным образом после ее смерти тебя в этом приюте не оказалось, и твой след был потерян. Но это еще не все. Я сравнил твои со Сциллой генетические образцы, и на фоне общего сходства обнаружил одно существенное различие. То есть если Сцилла генетически и являлась нимфой, то одна пара хромосом утверждает, что ты ею не являешься.
Мои руки мелко дрожали. За несколько минут я узнала о своей жизни столько, что это не укладывалось в моей голове. Постепенно до меня начал доходить смысл его последних слов, и я печально покачала головой.
- Сцилла была черт знает чем. То, что между нами есть отличия на генетическом уровне, не может меня не радовать, но брать Сциллу в качестве контрольного образца не имеет смысла: кто знает, что произошло с ней после ее трансформации.
Алан устало потер виски.
- Значит то, что мне удавалось более-менее успешно противостоять ей, тоже не является основанием для...- Алан умолк, и я, понимая, куда он клонит, тоже молчала.
- Знаешь, - Алан посмотрел на меня своими радужно-черными глазами, - до того, как мне исполнилось двадцать, она делала со мной все, что ей вздумается, но потом отец, видимо, что-то заподозрил и отправил меня на стажировку за границу. Первый год было невыносимо тяжело, но когда период ломки миновал, я решил, что должен противостоять ей.
- И получалось?
- Да. В последний раз она влепила мне пощечину с криком: "Как тебе удается сейчас думать о ком-то еще!"
- А о ком ты думал?
Алан грустно усмехнулся.
- О тебе.
Во мне всколыхнулось нечто похожее на радость, но я не могла позволить этому чувству укорениться в моей душе. Непринужденным жестом я взяла его руку и отогнула манжет, чтобы взглянуть на циферблат часов. Алан едва заметно вздрогнул и напрягся, а я грустно усмехнулась - этого и следовало ожидать
- Теперь все иначе, - сказала я, отпуская его руку, - теперь я сама себя боюсь.
Алан осторожно прошелся кончиками пальцев по тыльной стороне моей ладони.
- Не ходи в Лабиринт, - умоляюще прошептал он.
Я лишь устало покачала головой. Мне уже надоело, что все вокруг отговаривают меня. Где-то в месте, которое вызывает ужас даже у иномирцев, находится один из моих друзей и каждая секунда может казаться ему веком. На мгновение мне почудилось, что я вижу перед собой наполненные страхом кофейно-карие глаза Айриса. "Поторопись, Кристель", - шептал он, "умоляю, поспеши!" Я зажмурилась, чтобы избавиться от наваждения.
Алан вдруг упал передо мной на колени и крепко сжал мою руку.
- А если я порошу тебя остаться со мной? Что, если я знаю, что для тебя это дорога в один конец?
Я удивленно выпрямилась.
- Это все Селия, - вздохнул Алан, - помнишь, девочка, которую нам удалось спасти? У нее начал раскрываться пророческий дар. Я навещал ее на днях, и она очень просила меня остановить тебя. Сказала, что с каждым днем твое будущее все больше погружается во мрак, а это значит, что ты приближаешься к смерти. Прошу тебя, останься! Я сделаю все, что ты захочешь!
Я ошеломленно моргала. Мне не хотелось допускать мысль, что я и правда могу умереть, но и отступить я не могла. Нет, я не стану думать о смерти, даже пророки могут ошибаться. Не стоит страдать раньше, чем нужно, чтобы не страдать больше чем нужно - в этом я и Сенека определенно пришли к полному согласию.
Я посмотрела на Алана, и он все прочел в моих глазах.
- Я знал, - сказал он, плавно вставая, - но я должен был попытаться.
- Мне жаль, Алан. - Я встала напротив него, не решаясь сократить дистанцию между нами.- Видит Бог, как мне жаль.
На несколько секунд между нами повисло молчание. Я разглядывала его лицо, вспоминая, какое впечатление произвел он на меня в нашу первую встречу. Пусть с тех пор прошло не так много времени, но меня, как и прежде охватывает смятение при взгляде на него. Чувство мучительное и приятное одновременно. Говорят, что глаза вступивших в силу дампиров уже не способны выражать эмоции, но это только кажется. Просто не каждый способен разглядеть чувство в бездонном мраке их глаз. Сейчас я смотрела на Алана, и в его взгляде была тоска.
-Кристель, - выдохнул он, проводя кончиками пальцев по моей щеке, - сможешь ли ты выполнить одну мою последнюю просьбу?
- Какую? - Шепотом спросила я.
- Дай мне разделить с тобой минуты наивысшего блаженства. Я не хочу, чтоб такие воспоминания связывали меня только с ней.
Мое сердце вдруг стало биться быстрее.
- Я не прошу тебя делать то, чего ты не хочешь, - Алан по-своему истолковал мое замешательство, - сделай то, чего тебе хотелось бы. Я имею в виду, - он чуть заметно усмехнулся - не только на энергетическом уровне.
- Мне казалось, - наконец проговорила я, - что именно этого ты больше всего и боишься.
- Нет, не этого. Гораздо больше я боюсь, что вижу тебя в последний раз. Я много думал, прежде чем начать этот разговор с тобой - Алан пристально посмотрел на меня. - Так это значит "да"?
Не в силах вымолвить ни слова, я чуть заметно кивнула. В конце концов, кто знает, что произойдет со мной в ближайшем будущем. Если я умру - все это будет уже неважно.
Алан обнял меня, прижимаясь ко мне всем телом.
- Ты в любой момент можешь меня остановить, - шепнул он.
- И ты остановишься?
Алан немного помедлил, прежде чем ответил: "Да".
Его губы обжигающим теплом прошлись по моей шее, а руки одним ловким движением расстегнули молнию на платье, и оно мягко упало на пол. Мои ладони заскользили по его горячей коже под рубашкой, и энергетический канал открылся сам собой, позволяя энергии заполнить меня и устремиться к нему. Алан тихо застонал. Я чувствовала, как покрывается мурашками его кожа под моими руками, как непроизвольно сокращаются мышцы, а энергия обволакивает нас, словно закручивая в невидимый кокон. Яркая вспышка мелькнула перед глазами, и я вдруг увидела Алана, на вид ему было лет пятнадцать, и полуобнаженная Сцилла склонялась над ним... нет, уже надо мной. Она была прекрасна, но я боялась ее. "Уйди прочь!" - Сказала я, тряся головой, пытаясь заставить себя очнуться. - "Тебя больше нет! Нет!" Видение исчезло, и я увидела широко распахнутые от ужаса глаза Алана. "Не надо", - зашептала я, прижимаясь к нему еще сильнее, - "ведь ее больше нет". Впервые у меня стало легко на душе от этой мысли, и я поняла, что от угрызений совести по поводу своеобразной смерти Сциллы я излечилась навсегда. Алан припал к моим губам так, словно я была источником, из которого он давно хотел напиться, а когда он, наконец, оторвался, мне захотелось дать ему все, что он пожелает, лишь бы не видеть больше того страдальческого выражения в его глазах. Я провела рукой по своей шее, слегка откидываясь назад, и он, как завороженный, следил за движениями моих пальцев.
- Пей, - сказала я, но он лишь чуть напрягся, словно не веря моим словам.
- Пожалуйста, - попросила я, и он не заставил просить себя дважды.
Я почувствовала, как прокололи мою кожу его клыки, но снова боли не было, только ощущение покоя и правильности происходящего. Как разница в атмосферном давлении разных областей рождает ветер, так мое энергетическое переполнение, соприкоснувшись с его пустотой, порождало энергетический поток, стремящийся к нему каждой своей частичкой.
Все, происходившее после, состояло из сумбурных картинок, бешеным калейдоскопом проносящихся в моей голове.... Кажется, я рвала на нем одежду, и мои пальцы путались в его волосах, прижимая к себе его голову.... Кажется, он кричал мое имя, когда мои ноги обхватывали его загорелое тело.... Кажется, я царапала его плечи, когда он входил в меня, вырывая стоны из моей груди. Кажется, я на мгновение потеряла сознание, потому что больше не могла выносить стремительной и всепоглощающей силы этих ощущений.
Когда я открыла глаза, Алан лежал на диване, а я обернулась вокруг него, словно хотела в нем раствориться. Его глаза были закрыты, а грудь мерно поднималась и опускалась, и по всем признакам было похоже, что он спит. Я огляделась вокруг и застыла от изумления. Диван был исцарапан, и кое-где торчали клочья набивки, хрустальный столик лежал на боку, а рядом с ним в луже посреди осколков разбитой вазы сиротливо валялась веточка черно-желтых орхидей.
Стараясь не наступать на стекло, я подняла с пола платье и, пошатываясь, направилась в ванную. Когда я более-менее привела себя в порядок, мой взгляд упал на циферблат электронных часов, стоящих на туалетном столике, и я спохватилась, что должна быть дома полчаса назад. Пулей я вылетела из ванной и заметалась по комнате в поисках сумочки. Алана я решила не тревожить, рассудив, что долгие проводы - лишние слезы, и ограничилась лишь парой строк на клочке бумаги.
Домой я неслась, как угорелая, и не раз успела вспомнить, почему не ношу платья и туфли на каблуках, а то, что я ни разу не растянулась на земле, было скорее высшим провидением, чем моей собственной заслугой.
- Где тебя носит! - С порога завопил Сократ.
- Одну минутку, - сказала я, быстро выхватив из комода свежее белье и закрываясь в ванной.
Освежающий душ немного привел меня в чувство, а изящное платье, чулки и перчатки вновь вернули мне вид состоятельной кокетки из семидесятых годов.
Леда, вооружившись лаком и расческой, занялась приданием моей непослушной шевелюре хоть некоторого подобия порядка, а когда Сократ отвернулся, наклонилась и шепнула мне на ухо:
- У тебя что, был секс?
Я послала ей хмурый взгляд из-под спутанных прядей.
- Понятно, - Леда закусила губу от любопытства, - чертовски жаль, что нельзя расспросить тебя сейчас. А то я уж было начала волноваться. Мне помниться, раньше ты меняла парней каждые три месяца.
Я предупреждающе кашлянула, заметив, что Сократ навострил ушки в нашу сторону.
Леда тяжело вздохнула.
- Ты ведь вернешься домой после встречи с послом?
- Да, - сказала я, наблюдая как Ингер уныло выводит пальцем какие-то узоры на столе.
Сократ внимательно посмотрел на меня и тихонько покачал головой. Я украдкой погрозила ему кулаком, и он пожал плечами. Мол, твои друзья, так что ври, как хочешь, но Леда уже заподозрила неладное. Закончив с прической, она стиснула меня в объятиях и прошептала:
- Удачи.
Ингер смущенно встал рядом с нами, не зная, что ему следует делать. Я за руку подтянула его поближе и крепко обняла их двоих.
- Я скоро вернусь, - сказала я твердо, чувствуя, что Леда вот-вот разревется, - обещаю.
Леда моргнула, и две слезинки скатились по ее щекам. Я умоляюще посмотрела на Сократа, и он понимающе кивнул.
- Надо идти, - сказал он чуть прерывающимся голосом.
Я подозрительно уставилась на маленького эльфа.
- Ну, я тебя умоляю, хоть ты не плачь!
- Не выдумывай!- сказал Сократ сердито, и таким он мне нравился гораздо больше.
Что может быть хуже прощаний? Многое. Но сейчас, расставание с друзьями тяжелым грузом лежало у меня на душе. Ну, что ж, еще одна капля в море моих бед, но это все еще не повод для отчаяния.