Несколько секунд все молчали. Первым, как и следовало ожидать, очнулся Сократ.
- Да, ты с ума сошла! - Заорал он дурным голосом. - Какой Лабиринт? Ты хоть знаешь, где это?
- В иномирье, - невозмутимо отвечала я. - Если это место существует, значит, я его найду.
- Кристель, - Леда осторожно поставила чайник на стол, - ты действительно хочешь сделать это ради Айриса?
Я сердито на нее посмотрела и Леда в извиняющемся жесте развела руками.
- Я сделала бы это ради любого из своих друзей, а Айрис без сомнения является моим другом.
- Если бы я был твоим другом, - вставил Сократ, - и я попал бы в Лабиринт, я ни за что бы не хотел, чтоб ты пошла туда за мной.
- Ты и есть мой друг, Сократ. Но тебя все равно никто не спрашивает.
Сократ обиженно отвернулся.
- Я пойду с тобой. - Сказал Ингер. Он знал меня достаточно давно, что бы понимать - если уж я что-то решила, то ни за что не отступлю.
- И не вздумай. - Я постаралась сказать это достаточно твердо.
- И я пойду, - подала голос Леда.
- А ты тем более!
- А почему это я тем более? - Возмутилась Леда. - Чем, интересненько, я хуже?
- Никто никого не хуже. Просто не хочу никого в это втягивать. А ты к тому же еще несовершеннолетняя.
- Да, ладно! Мне всего полтора месяца осталось!
- Кристель права. - Ингер задумчиво обхватил обеими руками кружку с чаем. - Тебе, Леда, придется остаться. И не только из-за возраста. Кроме нас у тебя все же есть семья. Родители, которые ждут тебя на Рождество. Младший братишка, который души в тебе не чает. О них ты не хочешь подумать?
Леда тяжело вздохнула и села за стол. Похоже, этот довод возымел нужное действие. Осталось только отговорить Ингера.
- Да вы все с ума посходили! - взвился Сократ. - Неужели кроме меня никто не понимает, что такое Лабиринт! Да оттуда никто не возвращался! Ты же боишься иномирья, Кристель, разве тебя Лабиринт не пугает?
Я серьезно на него посмотрела
- Я еще не знаю, что меня ждет и, возможно, пока я боюсь недостаточно сильно, но мне страшно. Действительно страшно, поверь.
- Но ты все равно хочешь пойти?
- Без страха нет храбрости. Не могу я поступить иначе. И я пойду одна.
- Ну, об этом можешь и не мечтать, - Сократ сердито топнул ногой по столу, - в этом вопросе я тебя тоже спрашивать не буду.
- Я бы тоже хотел пойти, - подал голос, молчавший все это время Алан,- и не только ради тебя, Кристель.
Я опустила взгляд, понимая, что он имеет в виду своего отца.
- А как же Корпорация? - Спросила я тихо. - Теперь от тебя зависит многое, разве ты сможешь бросить дела?
- Я попробую что-нибудь придумать.
- Тебе не придется, - Сократу хватило такта смутиться и отвести взгляд, - чтобы попасть в Лабиринт, надо пройти через Священные Великие Пески, а джинны никогда не допустят дампира на свою землю.
Сцепленные пальцы Алана побелели от напряжения, но лицо осталось спокойным.
- Почему, спросил он голосом, совершенно лишенным эмоций.
Последнее время Алан вел себя тише воды ниже травы, и, глядя в его бездонные черно-радужные глаза, я понимала, что разговора нам не избежать.
- Не факт, что они допустят туда человека, - Сократ осторожно глянул на Ингера, - но они уверенны, что дампиры несут в себе искру скверны и могут разрушить тонкую грань, защищающую Священную землю. А без разрешения джиннов нечего и думать, чтоб пройти через Великие Пески.
Я обернулась к Алану.
- Если хочешь, я постараюсь вытащить и Хариба тоже.
- Нет, - Алан грустно усмехнулся, - я не хотел бы, что бы он вернулся таким, каким был. Порой во мне говорит жалость, но я не могу не признать, что с его уходом все изменилось в лучшую строну. Для меня будет гораздо тяжелее просто остаться в стороне.
Алан опустил голову, и мне было чертовски жаль его, но он все-таки будет в безопасности здесь, а я буду очень стараться выжить.
А собирается ли Загрей пойти со мной, я даже не спрашивала. Последние дни он практически переехал в больницу, и повсюду ходил за мной по пятам. Дай ему волю, он, наверное, и спал бы на коврике у кровати, но я попросила Алана отдать в его распоряжение палату смежную с моей. Возможно, теперь он надеялся, что я разрешу ему остаться в нашей квартире, и потому помалкивал, стараясь пока не привлекать внимание. Он очень хорошо умел казаться незаметным. Сократ говорил, что маскировкой все сатиры владеют с рождения, хотя, если честно, я не понимаю, зачем может понадобиться маскировка созданию, способному телом пробить каменную стену бункера в полметра толщиной. Спасая Алана Загрей раскидал, находившихся в палате дампиров, как тряпичных кукол. У меня нет причин этому не верить, поскольку сие записано со слов самих пострадавших.
Загрей почувствовал мой взгляд и осторожно улыбнулся уголками губ. Еще не улыбка, а лишь намек на нее. Мне захотелось погладить его непослушные каштановые вихры. Этот чертов зов иногда действует на меня как афродизиак, но чаще всего он почему-то взывает к моему материнскому инстинкту. Думаю это из-за его мальчишеского очарования и этих потрясающих ямочек на щеках.
- Интересно мне знать,- прервал Сократ нашу игру в гляделки, - а как же ты собиралась найти вход в Лабиринт?
- Для начала спросила бы тебя, а если бы ты заартачился, то у меня еще есть один знакомый джинн, который преподает у нас в университете.
Сократ нахмурился.
- Да? Блин, джинн может и рассказать. Ну ладно, раз другого выхода нет, то я, конечно, тебя одну не отпущу. Но и идти туда неподготовленными и безоружными глупо. Но на ваше счастье у вас есть я. И, возможно, я кое-чем смогу помочь.
- И чем же? - спросила я недоверчиво.
- Когда я был маленьким, - Сократ мечтательно улыбнулся и машинально сорвал очередную розочку с торта, - мама рассказывала мне об одном могущественном артефакте. Его называют Осиное Жало, и даже боги не решились уничтожить его. Он принадлежал шести поколениям амазонок, пока последняя из их великих цариц Пенфесилея не выбросила его в озеро. Этот артефакт служил только женщинам, а в руках мужчин превращался в бесполезное оружие, которое так и норовит выскользнуть из рук и подставить хозяина под удар. Но в женских руках этот артефакт внушает страх даже бесплотным сущностям, без него нечего и думать соваться в Лабиринт. Осталось только уговорить маму рассказать мне, где находится озеро, на дне которого покоится Осиное Жало.
- Я не поняла, это что меч? Я вообще с оружием обращаться не умею, а с холодным особенно.
- Осиное Жало подстраивается под свою владелицу. В разных руках оно было мечом, копьем, боевой секирой, метательным кинжалом, сюрикеном, бумерангом, бердышем, моргенштерном, боевой косой, да чем оно только не было!
- Морген чем?
- Моргенштерном. Это булава с длинными и острыми шипами. Пробивает головы как арбузы.
Я брезгливо сморщилась.
- А что значит "подстраивается под владелицу"? Оно живое что ли?
- Ну, может и не живое, но разумное. Тебе бы поговорить с Амариллой, она о Жале знает гораздо больше, да и о Лабиринте тоже.
Моя первая встреча с Амариллой впечатлила меня настолько, что вполне могла оказаться и последней. Но сейчас меня ждут проблемы похуже своевольной королевы цветочных эльфов, а вот ее дельный совет мог бы оказаться очень кстати, так что, подумав немного, я сказала:
- Ладно. Если она не возражает против встречи со мной, то я буду рада поговорить с ней об этом. Побудешь посредником между нами а, Сократ?
Сократ оживился.
- Она будет очень рада. Мне просто не терпится рассказать ей об этом.
Он резко подскочил, сорвал еще одну розочку с торта и живо выпорхнул в окно.
- Ни здрасьте, ни до свидания, - фыркнула Леда, - а потом будет учить меня хорошим манерам.
- Ладно, давайте, в конце концов, хоть чаю попьем, - сказала я, - все равно сегодня мы больше ничего не решим.
- Странно, что ты не хочешь опробовать новую кофеварку, - улыбнулась Леда.
Я ахнула.
- У нас есть кофеварка?
Ингер с Ледой переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на шикарную кофеварку, стоящую возле плиты. И как я ее сразу не заметила?
- Это наш тебе подарок, - сказал Ингер.
- И оттуда кофе уже не убежит, - добавила Леда.
С друзьями мне сказочно повезло, это точно.
После чае-кофе-пития я сделала Алану знак выйти из кухни.
- Прошу нас извинить ненадолго, - вежливо сказал Алан.
Вот у кого надо учиться манерам, а не у всяких там эльфов мелких.
- Слушай, Алан, - сказала я, закрывая дверь в свою комнату, и запнулась, потому что вместо моего старого узкого дивана в комнате стояла потрясающая широкая кровать, о которой я всегда мечтала, но никогда не могла себе позволить.
- Классная кровать! - закончила я.
Алан хмыкнул.
- Это предложение?
- Не смешно, - проворчала я, чувствуя, как загорелись мои уши, - я поговорить с тобой хотела.
- Ну, давай, - Алан огляделся в поисках места, где присесть, но поскольку таковых не имелось, облокотился на спинку кровати, сложив руки на груди.
Всякие там психологи назвали бы эту позу "закрытой", и предложили бы способы повернуть ситуацию так, чтобы человек "открылся", но это не мой метод. Я привыкла в таких ситуациях начинать разговор с лобовой атаки, потому что как раз этого обычно никто не ожидает.
- Алан, ты меня боишься, потому что я энергет, нимфа или потому, что из-за меня твой отец попал в Лабиинт?
От неожиданности Алан резко выпрямился, и расцепил руки, оттолкнувшись от спинки кровати.
- Я не настолько дурак, чтобы винить тебя в проблемах моего отца. Он заслужил это в полной мере.
- Значит это из-за того, что я нимфа.
- Я тебя не боюсь.
- А что тогда? Избегаешь?
- Я просто не хотел быть чересчур навязчив.
- Значит, пока я была человеком, можно было явиться в пять утра с честно украденным ключом, как ни в чем не бывало. А теперь, когда я вроде как нимфа, ты, значит, боишься показаться навязчивым.
- Конечно, нет, просто все получилось очень быстро. А я всю жизнь морально готовился к совершенно другому финалу. - Алан грустно усмехнулся. - Отец выбрал бы для меня какую-нибудь дампиршу по расчету, и заставил бы меня влюбить в себя человеческую девушку для продолжения рода. В какой-то мере я должен быть благодарен Сцилле, за то, что отец не уделял моей судьбе столько внимания, сколько мог бы, и до поры до времени я был предоставлен сам себе. Но я рад, что ты начала этот разговор. Значит для тебя важно мое отношение. Хотя твой друг Сократ меня и не одобряет.
- Так, - насторожилась я, - и что тебе сказало это болтливое лицо эльфийской наружности?
- Только то, что я тебе не пара, и скоро это станет очевидно и для меня. Хоть я и дампир, но я все равно слишком человек, чтобы понять нимфу. Скоро ты это увидишь, и я тебе буду не интересен.
Ах, вот откуда ветер дует.
- Ну, попадись он мне, - сказала я сердито, - и я оторву ему ушки и крылышки.
Тут из кухни послышался звон разбитого стекла и Ледин крик:
Сократ выпорхнул из кухни, и, поглядев на меня, осознал, что поддержки от меня он не дождется, после чего резко сменил направление в сторону гостиной. Там он благоразумно разместился на люстре и заорал:
- Ну, я же нечаянно!
Я подошла поближе и сердито посмотрела наверх.
- Сократ, тебе никогда не говорили, что из-за того, что твой язык длиннее тебя самого у тебя могут быть неприятности.
- Да, постоянно, - Сократ удобно расположился на люстре, упираясь спиной в медную завитушку, - а что?
- А то, что ты пытаешься настроить Алана против меня.
Сократ подпрыгнул так, что люстра закачалась.
- Неправда. Я только предупредил его о том, что реально может случиться.
- Откуда ты можешь знать, что случиться? - Разгорячилась я. - Кто из нас нимфа, в конце концов! Почему твое мнение должно быть истиной в последней инстанции?
- Во-первых, - Сократ спрыгнул с люстры и завис перед моим лицом, - цветочные эльфы лишь наполовину эльфы. Создания, загадочным образом возникшие от союза лесных эльфов и дриад. Так что, поскольку я тоже наполовину нимфа, я немного разбираюсь в том, что говорю. Во- вторых, если ты действительно хочешь правды, я могу сказать гораздо больше того, что сказал Алану.
- Давай, - сказала я, но пыла во мне уже поубавилось. Что-то подсказывало, мне, что эту правду я на самом деле знать не хочу.
Сократ вздохнул.
- Ты нимфа, а он дампир. - Начал он. - Если дампиры действительно люди, то силы нимф могут действовать на них специфическим образом. Они могут стать одержимыми нимфой и утратить свою личность. Хочешь поставить на Алане эксперимент и проверить, являются ли дампиры не самом деле людьми или они достаточно "иные" создания, что бы иметь иммунитет к действию нимфических сил. Это уже не зов, не двусторонняя связь, понимаешь. Вдруг с течением времени у тебя будет дампир не способный ответить тебе "нет". Не личность, а игрушка. Красивая, теплая говорящая игрушка, которую ты время от времени будешь брать к себе в кровать. И он, конечно, будет счастлив. Очень счастлив, но лишь до той поры, пока он тебе не надоест. Не спорю, возможно, у него есть иммунитет, но спроси его, захочет ли он это проверить.
Позади меня послышался шорох, я обернулась и увидела Алана. Неподдельный, настоящий страх в его глазах говорил, что нет, он не хочет это проверять. Я тоже не хотела, но...до чего же больно, больно внушать такой страх тому, кто тебе небезразличен.
-Уходи, - сказала я ему, и он молча вышел. - И не возвращайся, - добавила я про себя.
В ту секунду я понимала, что нам больше не быть вместе и что-то внутри меня словно сломалось. Наверное, это разбилось мое живое, но все же не человеческое сердце.
Я медленно села на диван, сложившись пополам, и прижалась лбом к коленям. Со стороны могла показаться, что я плачу, но только не тем, кто меня знает.
Чьи-то руки коснулись моей спины, и я медленно выпрямилась.
Рядом со мной с совершенно потерянным видом сидел Загрей. Вдруг он моргнул, и две слезинки прочертили мокрые дорожки на его щеках.
- А ты почему плачешь? - спросила я, осторожно касаясь его лица.
- Потому что ты - нет, - сказал его голос в моей голове.
- Прости, Кристель, - сказал Сократ, опускаясь на мое плечо, - опять я все испортил.
- Да, нет, - вздохнула я, - можно сказать, ты все исправил. Только тяжело осознавать себя настолько опасной. Теперь я начинаю понимать, почему мне было так тяжело отделываться от бывших ухажеров.
Сократ хмыкнул.
- Бедная нимфа. Если хочешь поговорить с Амариллой, то мы можем сделать это прямо сейчас.
Я вздохнула. Что мне остается делать? Сидеть и оплакивать потерю своей человеческой жизни или взять себя в руки и делать то, что должен? Ответ очевиден. Сегодняшний день явно не войдет в десятку лучших дней в моей жизни, так что даже Амарилла не сможет сделать его еще хуже.
- Пойду, приоденусь для встречи с королевой.
Сократ промолчал.
До чего же удрученный у меня должен был быть вид, чтоб Сократ не вставил свой комментарий.