Аннотация: 4 место на Шпильке-5. Моя первая и, скорее всего, последняя попытка написать эротику.
Ведьма была совсем не такой старой и страшной каргой, как ее описали. Обычная деревенская баба в домотканой вышитой юбке, с перевязанными платком волосами. Расспрашивая Веру, она все время хлопотала: толкла в деревянной ступке белые зерна, просеивала муку, чистила горох. Бояться нечего, повторяла себе гостья.
- Значит, приворотное зелье, - усмехнулась ведьма, шевельнув широкими, в палец бровями. Может, из-за них глаза казались всезнающими? - А ты уверена, барышня, что тебе нужен именно тот? Ведь хватает и других. Смотри, вон, ждет тебя с лошадьми - парень хоть куда: молодой, видный.
- Ах, что вы, - нервно рассмеялась Вера. - Антон Семенович - батюшкин секретарь. Он слишком робок, да и неловок... нет, нет, - отмахнулась она.
- Ну как знаешь. Будет тебе зелье.
Ведьма забралась на лавку и достала с верхней полки мешочек сушеных трав:
- Напиток приготовить тебе придется самой, тогда он будет послушен твоим желаниям. Я научу. А для храбрости всыпь это в вино и выпей. Поможет, - женщина подмигнула. Вера затаила дыхание, принимая мешочек.
Свеча тонула в надвигающихся сумерках. Зеркало отражало бледное лицо с лихорадочными пятнами румянца, волосы, распущенные поверх простой белой сорочки, серебряный кубок в дрожащих пальцах. Блеснули глаза, проследив за последним лучом, что скользнул по подоконнику.
- Пора, - шепнула Вера и поднесла кубок к губам.
Пряное, густое вино разлилось горячим ручьем по телу, придало сил и решимости. Ведьма была права.
Вера задула свечу и на цыпочках вышла из комнаты. Ступени едва слышно скрипнули - и вот, никем не замеченная, она покинула притихший особняк, окунувшись в теплый июньский вечер. Босые ноги пробежали по нагретым за день камням дорожки и погрузились по щиколотку во влажную траву сада.
Вербену для приворотного зелья нужно собирать в ночь Ивана Купалы, после заката, на первой звезде. Именно сегодня ее магия особенно сильна.
Стрекот насекомых заглушал тихие шаги. Напоенный запахом жасмина ветерок льнул к разгоряченной коже, пробирался в вырез сорочки, шаловливо касаясь едва скрытого под ней тела. Вино играло в жилах и кружило голову.
Закрыв за собой калитку и быстро ступая по лесной тропе, Вера ощущала себя нимфой Эхо, готовой на все, чтобы добиться любви холодного Нарцисса.
Полог лесного мрака расступился, выпуская девушку на залитую угасающим отсветом зари поляну. Ее покрывал густой ковер из трав, подернутый серебристой росой. От земли поднималась парная сизая дымка, и при каждом шаге Веры лениво закручивалась вокруг озябших ног, облепленных намокшим подолом. Особенно сильно в неподвижном воздухе пахли вечерние цветы. Потревоженные стебли травы испускали терпкий, горький аромат, что дурманил крепче вина. Вера рвала вербену, сплетала в венок, и медленно плыла в этом колдовском мареве, впитывая его в себя, повелевая им и грезя наяву.
Везде, в густых тенях елей, за белеющими стволами берез Вере мерещился одинокий мужской силуэт и пронзительные, чуть прищуренные темные глаза, как всегда, не замечающие, что с ней творится под их вежливо-равнодушным взглядом.
Ее избранник - блестящий офицер, игрок и кутила, он высок, невероятно красив и обаятелен настолько, что самые строгие мамаши не в силах отказать ему от дома. У него бесчисленное множество друзей, и еще больше подруг, так где же скромной провинциалке привлечь его внимание! Он не богат, и говорят, когда-нибудь непременно женится на деньгах. Пусть так! Отец дает за Верой хорошее приданое. А уж потом, после свадьбы, ей удастся завоевать его любовь. Обязательно.
Сейчас она знает лишь одно: стоит ему перешагнуть порог - она теряет себя. Ощущает только его присутствие, как тепло от костра, как затмевающий горизонт свет солнца. Стоит увидеть его - в танце сбивается с такта, обыкновенно свободная в разговоре, с ним забывает бойкие слова и лепечет что-то невнятное, о погоде...
На миг показалось, что это действительно он: ждет, там, в зарослях, - ждет именно ее, ту самую, единственную, которая способна пробудить каменное сердце. Воображаемый образ оказался так явственен, что Веру вновь окатило жаркой волной, перехватило дыхание, мурашки побежали по враз ослабевшим ногам.
Но нет, просто вспорхнула с ветки птица, невидимая в опустившейся на лес ночи.
Чтобы придти в себя, Вера прислонилась к шершавому стволу сосны, вдохнув смолистый дух. Ее грудь учащенно вздымалась.
Внезапно тихий шорох за спиной сложился в тяжелые мужские шаги, но Вера не шевельнулась. Она давно знала, что не одна на этой волшебной поляне, среди цветов вербены. Ночь Ивана Купалы не создана для одиночества.
Раздвинулась темная листва, и рядом с девушкой оказалась высокая молчаливая тень. Лица мужчины было не разглядеть, но Вера и не хотела его видеть. Тогда можно закрыть глаза и поверить, что с ней Нарцисс, привлеченный ведьминым заклинанием и сладостью летней ночи.
Ладонь, коснувшаяся прохладного Вериного плеча и двинувшаяся вверх, под рукав сорочки, была горяча, словно у выходца из преисподней. А дыхание, что обожгло шею, проникло дальше, за ворот, спустилось по влажной спине между лопаток, будто жило своей собственной жизнью. Вера вздрогнула, но вместо инстинктивного протеста почувствовала, как где-то внизу покорно распускается узелок страха, превращаясь в ожидание. Казалось, даже взгляд незнакомца обжигает кожу там, куда устремляется.
Собранные цветы с мягким шелестом выпали из онемевших пальцев, когда подол сорочки медленно, как во сне, двинулся вверх, открывая белеющие во тьме бедра. Скользнувшая по плечу рука пробралась к Вериному затылку, запуталась в волосах и, потянув за несколько прядей, заставила слегка откинуть голову. Приблизившиеся губы замерли в доле дюйма от ее лица, словно давая время передумать. Вера задыхалась от жара близости мужского тела, пульсация крови сводила с ума, но незнакомец не шевельнулся, пока она не прошептала:
- Да...
Когда над лесом взошла луна, Вера украдкой глянула на того, кто держал ее в объятьях - и резко вскочила:
- Вы? Да как вы посмели? - закричала она.
Мужчина улыбнулся:
- А ты не спрашивала имени.
- Я вас ненавижу! Я... я все расскажу батюшке, и она вас уволит!
Но ответом ей был только негромкий смех. Сдернув с ветки куста свою сорочку, Вера бросилась бежать.
- Завтра, здесь же, на закате, - донеслось до нее сквозь полуночные трели соловья.