ВТОРАЯ ЗИМА и ВТОРАЯ ВЕСНА
![[]](/img/b/boochi_o/olgaboochivtorajazimaivtorajavesnaverlibryihokku1/olgaboochivtorajazimaivtorajavesnaverlibryihokku1-1.jpg)
Annotation
Верлибры и хокку
ВТОРАЯ ЗИМА
Пять хокку начала зимы
I.
Кончается год.
Деревья, мои старшие братья
и сёстры,
переговариваются кронами
на недоступной мне высоте.
4. XII.18.
II.
Яблоню
у железной дороги ночным
Морозом схватило.
Яблоки райские мерцающим светом
Далёким звёздам зимним сродни.
5. XII. 18.
III.
Небо оттепели над парком.
Поздравишь ли ты меня
В первый день Нового года?
9. XII. 18.
IV.
Холм, где ловила
бабочек, в ноябре с землёй сровняли.
В словах лишь детство осталось.
10. XII. 18.
V.
На мемориальной стене
Тень ветки еловой качает декабрьский ветер.
Маленькой ветки огромна тень.
12. XII. 18.
Зима
1.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Снег лёг, и
Мир просыпается
От долгого сна,
Обретает равновесие на нуле,
Очищается до фундамента,
Сметая износившуюся надстройку.
Что-то на дне естества
Узнаёт в возвращении снега
возвращение
Периода ледников
Как возращение к истине.
Жизнь трудна и проста,
Смерть близка；
Жизнь и смерть близки,
Грань между ними тонка,
И обе - естественны.
Обретая себя под снегом,
Мир возвращается к норме,
Приходит в себя.
Так девушка
из глухой
высокогорной деревни
Рано утром в день свадьбы
Одевается в белое.
Понимает, что всё навеки
свершилось.
И обретает покой.
7. XII. 18.
2.
ОТТЕПЕЛЬ
Впервые за долгие дни
Делаешь вдох.
Твой первый вдох.
В анаэробное, сухое,
Красное от солнца пространство
морозных дней
Врываются влажные
порывы ветра.
Врываются потоки
Воздуха с территорий,
облачных и прохладных,
(Внешних зиме),
где дыхание
в принципе
(не)
Возможно.
14. XII. 18.
3.
СОЛНЦЕ ЗИМЫ
Большие, в полнеба, дымы'.
Солнцем освещены
Промёрзшие, - как вымершие, -
дома,
Небоскрёбы, как соты,
Кварталы, пустынные
на высоте,
И маленькие
(наполовину в сонной тени).
Всполохи жизни внезапны
И отчаянны,
Как полёт замерзающего
(в полёте) голубя,
Взлетающего на карниз,
вдоль отвесной
стены,
(Его тень
Скользит по вертикальной
поверхности вверх,
Приближаясь,
Голубь солнцем к стене,
К собственной тени на ней,
пригвождён).
Узкий подоконник,
Где за стеклом окна
Больше нет никого,
Только солнце,
Проникшее в пустую
Комнату.
16. XII. 18.
4.
ПРАЗДНИКИ
(нарушение основ математики, физики и логики)
Человек, который один,
одинок,
В праздники становится "минус один"
Словно не добирает
(веса) до целого человека,
Становится недостаточным
Для себя самого.
(Даже если в будни
Он для себя - целый мир).
Праздники вычитают
из человека,
Но прибавляют к обществу.
Там, где действует законы
физики,
И совместная работа
двух человек
Больше суммы работ этих
двух человек,
Праздники всё
искажают,
И получается лишь, что
один человек
становится меньше,
чем один человек.
Целое меньше целого.
Вычитательное Рождество
(знак минус),
И разделительный
Новый год
((раз)деление)
Проходят как нарушение
Законов физики
И математики.
(Человеческие) единицы,
Растеряные и потеряные,
Придут к самим себе в январе,
(когда чисел река,
Дай бог, потечёт
от одного к тридцати одному,
и даже к трёхстам
шестидесяти пяти；
в русло вернётся)
Чтоб вновь обрести,
(продрейфовав
в одиночку сквозь
праздники),
свою изначальную
философски понятную целостность,
Стать, как и прежде,
Неделимым
(И немного абстрактным)
Всеобщим началом.
18. XII. 18.
5.
НОЧЬ ЗИМНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ
Ночь и зима наступили.
Мыши лесные тёмной ночью
Снуют на белом снегу,
Совы охотятся
В тёмном лесу
На склоне холма.
Утки огромной колонией
Собрались на тёмной воде,
на большой
Полынье
Замёрзшей реки, -
Жизнь под ночи покровом,
Без надежды увидеть
рассвет.
В этот момент
Солнце где-то
Докатилось
до крайних
Далёких границ,
Дошло до крайних пределов,
(Прошло через самые
дальние точки
Эклиптики),
И вот-вот
Обернёт к забытому им
полушарью
Сияющее
Лицо,
Ещё бледное,
Омытое во внешней
сферической тьме,
тьме за гранью
Сияющей сферы небесной.
22. XII. 18.
6.
ДЕВА
"Если брак - это союз
(двоих против мира)
В богатстве и бедности,
Болезни и здравии,
То я должна
Дать обет безбрачия.
Ибо я - трость надломленная,
И не удержу никого.
Не остановлю вольного коня
На скаку,
Не войду в дом
Горящий спасать его скарб.
В мирные, обильные
Урожаем года'
Мне не собрать большой
Семьи за столом.
Я союзник плохой.
Я доской подломлюсь
Под тяжёлой ногой
В годину беды людской.
И судьба моя потому -
Быть верной всегда
Лишь своему
Одиночеству".
24. XII. 18.
7.
ОТСТУПАЮЩАЯ ТИШИНА
Тишина первых дней января
Отступает, как море.
Море, к домам подступившее
Утром,
в первый день года.
Ночь прошла, день взошёл,
но не слышно трассы,
Застывшей и опустевшей,
Как обмелевший поток,
За домами.
Не слышно вечного
Гула, шуршанья и рокота.
Вместо него,
"За" отсутствием
гула потока,
Издалека,
слышится вдруг
наступление моря.
Прибой
тишины.
Тишина отступает,
Возвращаясь туда
(если можно представить себе
это "туда"),
откуда явилась.
Забывается даже
Память о ней.
Небо серое.
Снег идёт.
Тишина тает, тает,
Тает.
Растаяла.
2. I. 19.
8.
МЁРТВЫЙ ЗВЕРЁК
Когда и где
незаметно для себя
Ты попал в ловушку?
Говорят - "свернул с пути",
"Пошёл не по той дороге" -
Но нет.
Где-то давно лежишь
со сломанной лапой
в капкане,
С хребтом переломленным.
Умер.
Таешь теперь,
Растрачивая остатки
земной оболочки,
Внутри которой,
на пройденной и
давно забытой
тропе -
Твой мёртвый зверь.
Мёртвая лиса,
Или, может быть,
Маленький мёртвый
Крот.
Мёртвый зверёк,
Название которого
известно
только специалистам.
8. I. 19.
9.
МЕТЕЛЬ
На бегу ты летишь
с холма,
И снежинок рой,
за одну из своих приняв
тебя,
замирает на миг,
Всё замирает,
Смешавшись между
Верхом и низом:
в центре момента творения
Мгновение вечности
за мгновение до
Бытия.
24. I. 19.
10.
ЛЕС ЛЮБВИ
Взбираясь на склон,
Вступая в тень высоких деревьев,
Оказываешься с мыслями наедине.
Деревья и мысли.
Словно в стволы ударяясь,
Как в бубны,
Мысли эхом звенят.
Поднимешь голову -
Вокруг высоко
До неба -
Деревья
И мысли твои,
Набатом звучащие.
Нет избавления.
Птицы, что в ветвях
Наверху.
Деревья поднялись высоко
Частоколом,
Как крепости стены.
Сыро.
Ручьи и овраги.
Ты со своей любовью на дне.
Деревья, как трубы органа,
Вверх устремлённые,
Беззвучно гудят.
Уши не заткнёшь,
И глаза не закроешь.
И от любви
Не уйдёшь.
В лесу.
28. I. 19.
11.
(почти)ЛИТАНИЯ
Женщина говорит:
"У меня мужской ум,
Жадный к познанию,
Воля стальным тросом
Натянутая.
Крепкие неутомимые
мышцы,
Послушные воле
И разуму.
Но ночью
И я превращаюсь
В сомкнутые створки
раковины,
В мякоть плода,
Разделённого надвое.
Сладость внутри.
Что делать женщине
С самою
собой,
Будучи плотью,
телом
(И телом - тоже)?"
2. II. 19.
12.
КОНТРОЛЬНАЯ
Ночью,
между сном и явью,
(Я не помнила, чтобы я
засыпала,
И не чувствовала, что
проснулась),
мне показалось вдруг,
Что я больше не могу
двигаться,
Не могу пошевелиться,
Не могу поднять веки,
Не могу пошевелить рукой.
Но самое странное было в том,
Что мне хотелось
Возвестить это
С радостью,
Как, должно быть,
Возвещают,
Получив амнистию,
Получив долгожданное письмо
С известием.
Или с ликованьем
Объявляют классу
и учительнице
Что вот -
Я всё сделал, и
Контрольная
решена.
6. II. 19.
13.
(homo)*
Из мягкой
податливой меди,
бронзы,
Латуни или
бледного олова
Выкованное
(Ах да, говорят,
там глина была)
Оружие - гнётся
В первом жестоком бою:
Несостоятельное,
несерьёзное
для взрослой войны.
Оружие созданное
для детских игр
В масштабах двора
(Говорят,
там в начале был сад),
О чём-то думающее
копьё,
Оружие во взрослой
войне
(между кем и кем?),
И место битвы
Последнее и
Решающее.
8. II. 19.
* из энциклопедии некоего моралиста, полного самомнения (загадка).
14.
МЕССА В НАЧАЛЕ ВЕСНЫ
Весеннее солнце дышит,
Делает искусственное дыхание
Телу собора -
Вдох-выдох
Над скамьями-рёбрами；
Заполняет дыханием света
Всё пространство
До светлых сводов,
Как грудную клетку
Божьего дома.
17. II. 19.
15.
ПТИЦА СИРИН
Птица Сирин в обледеневшем лесу
Смотрит с ветки старой ели
На снег.
Птица Сирин одна.
Летние люди пришли и ушли,
Осень порывами ветра
Их унесла.
Весна,
Словно паводком,
Людей унесёт, что придут
С зимой.
Сирин, чья плоть
лишь лицом
человечья,
А ниже вся - птичья,
Молча смотрит им вслед,
К веткам родного зимнего леса
Бескрыльем прикованная.
И пугающая.
Из далёкой-дали,
Из страны полуночной,
Тихие Сирина песни
в себя обращённые,
Людям бывают слышны в тишине,
Среди шума мирского, людского,
Среди сечи и пира,
Вдруг на миг, порой, настигающей.
18. II. 19.
16.
МАНИФЕСТ РАДИКАЛЬНОГО ОДИНОЧЕСТВА
(из дневника подростка)
Я смотрю на ваши семьи,
и не хочу заводить свою.
Если вы говорите, что измены неизбежны,
То неизбежен и мой выбор - нет.
Жизнь отшельников, монахов -
Прямой путь;
Путь семьи обращён назад и направлен
От избытка любви, неизменно - к её
отсутствию.
Странный немыслимый путь одиноких
Ведёт вперёд.
Мутный путаный мучительный
Путь семьи не ведёт никуда.
Сказано было однажды:
"Лучше вам быть, как Я".
А я добавлю: "Но если не можете,
То лучше вам вовсе не быть".
19. II. 19.
17.
КРАТКАЯ ЭПОХА СЕРОГО
Снег чернеет.
Небо пасмурное,
подвижное,
Над головой
плывёт:
С неба росой
осыпается дождь；
С дождём тает снег,
И ветер дыханием дальнего
юга
волнуется.
Снег оседает, чернеет,
Серое небо плывёт.
На пороге
Начало краткой эпохи
серого цвета.
Утром однажды,
В какой-нибудь час,
как лик сквозь лицо,
сквозь него
проступит
Дыхание жизни иной,
Дыханье
зелёное.
26. II. 19.
ВТОРАЯ ВЕСНА
1.
КОРОЛЕВА ВЫСУШЕННЫХ ЦВЕТОВ
От королевы осталось мало,
Её поклонники,
Смерти подданные,
Приносят ей высушенные цветы
Как могли бы
Принести их на кладбище.
Ни одного
предложения,
Ни одного живого
цветка.
Дань королеве -
Дань мёртвого мёртвой.
Всё равно, что ответит она.
Никто и не ждёт
Ответа.
Королева - лишь символ,
Объект,
Или место, куда можно
Отнести
Цветы засохшие,
Увядшие чувства
И сожаления.
Чувства, обращённые
в прошлое
Вместо будущего,
Ответа
Не требуют.
(Им достаточно
услышать эхо
в ответ).
Ибо сами делают
Мертвым свой
Объект.
"Ах как жаль, что
ты жива,
Моя Королева.
В моём любящем сердце,
Ты давно умерла".
"Вы все, должно быть,
Мертвы.
И я - всех мертвее," -
как во сне
говорит королева.
4. III. 19.
2.
МОЙ КОТ
Смерть, рыскающая повсюду,
Подкрадывается теперь
К моему коту.
И я ничем не могу помочь ему.
Не могу объяснить ему,
Что с ним происходит.
Не могу вернуть ему силы
иссякшие,
Потому что он стар
(хоть я помню его и котёнком).
И поэтому ночь вокруг нас,
Обступившая меня,
И кота,
(И весь мир),
Кажется сегодня темнее
Обычного.
7. III. 19.
3.
РАЗГОВОР С БОГОМ В САМОМ ЦЕНТРЕ ПУСТЫНИ
слова отшельника
Из самого сердца пустыни
я делал шаг
К людям, и каждый раз я
Терял себя самого
И делал два шага назад.
(Я бежал, я бегством спасался.)
Каждый раз, как мне говорили:
Смотри, вот так хочет Бог
(Так хочешь Ты!),
Делай так! -
Я терял себя самого, становясь
От Тебя ещё дальше.
(Каждый раз, как я делал
Шаг к людям,
Я отступал на два шага от них.)
Вот. Я здесь.
"Только тот, кто душу свою
потеряет -
её обретёт", - Ты сказал.
Но едва я ступаю на путь,
что Ты проложил
для людей
(Путь к Тебе),
Как я делаю два шага назад.
Мне кажется, Ты говоришь мне
(это Ты говоришь мне?):
Не для тебя!
И вот ЗДЕСЬ я.
Пустыня и солнце вокруг.
(Здесь ли Ты? Ты со мной?)
Я нашёл здесь себя самого.
Но со мною ли Ты?
Или снова я от Тебя
ещё дальше?
Мучаясь жаждой приблизиться
к людям,
к источникам братьев моих,
Я делал к ним шаг,
И отступал на два шага назад.
Пытаясь приблизиться к людям,
Я оказался в пустыне.
Пытаясь приблизиться к Богу (К Тебе!)
Я оказался в пустыне.
Я отступаю в пустыню всё дальше.
(Звёзды и звёзды по ночам надо мной!)
Я всё ближе к себе самому.
Но найду ли Тебя я
В самом сердце пустыни?
В сердца своего
центре самом?
12. III. 19.
4.
ЛЮДИ С ОРУЖИЕМ
I.
Приходящие с визжащими пилами
К моим соседям
Деревьям,
Ненависные победители
Перекликаются поутру.
(Звуки дальше и ближе,
На соседней улице?
Нет. И у нас.)
Весеннее гулкое утро
Разносит ваши голоса,
Победители тополей.
И светлые стройные великаны
Ложатся у ног ваших
В пыль.
На улицы мирные
Приходят мужчины с оружием,
И жители становятся беззащитны
И наги.
Ещё беззащитнее те, кто корнями
Врос в землю.
Они в жертву приносятся.
20. III. 19.
***
II.
БЕЛАЯ ЖЕРТВА
Пахнет деревом, древесиной,
Горьковатый запах
будущих (небудущих)
клейких почек.
Это кровь твоя,
Брат-тополь.
И белеющие срезы
В сумерках - это плоть
твоя.
Аминь.
20. III. 19.
5.
ВОЗДУХОПЛАВАНИЕ
Дождь идёт, зеленоватый и тёплый
воздух апреля
Наполнился птичьими гулкими
Голосами.
Молчание в эфире нарушено.
Сухой разреженный зимний воздух размыт,
Пустая сияющая стратосфера разбита,
И бывший пустым эфир
Заполнен помехами.
Прилетели скворцы,
озёрные чайки
и трясогузки.
Дрозды захватили
Промокший,
Омытый от снега парк.
Там где прежде была
Пустота
Искрящаяся и морозная,
Лишь бесплотным летящим снегом
Заполненная,
Можно было воздухоплавать,
Не претыкаясь об атомы. Но теперь
Покидающие тело
христианские души,
от земли отлетающие,
И обретшие бессмертье телесное
святые даосы, рамы и кришны,
(пролетающие по воздуху
тут и там),
с приходом весны
Попадаются в птичьи сети,
им грозит столкновение.
Всё больше птиц в воздухе
На квадратный километр полёта.
Воздух наполнился прилетевшими птицами.
Для желающего подняться в воздух,
Столкновение становится всё неизбежнее.
1. IV. 19.
6.
ЗАРАЖЁННЫЙ ГОРОД
Теперь и на Север
ночами
Приходит томление.
Птицы кричат и стонут,
Деревья цветут отчаянно,
Белые даже в сумерках.
(Перед любовью
все нищи и наги.
Наши руки пусты без любви,
Наши руки ищут обьятий,
но находят лишь пустоту;
Наши сердца и тела без любви
сиротливы.)
Красное солнце ударило в гонг.
В городе выжженном солнцем - любовь
как чума:
цветенье и дым,
Больное поветрие в воздухе.
И нет от неё избавления.
Заражённые счастливей здоровых.
Райский сад, отливающий красным.
-----
Только в раю можно себя ощутить
Изгна'нным из рая.
21. IV. 19.
7.
СОБОР
Пожар, случившийся в середине
Апреля месяца -
Когда деревья в молодой листве,
И сумерки в зелёной дымке -
тёплые;
В Страстной понедельник -
Охватил собор.
Соборы всего города звонят в колокола:
Мы - здесь,
Мы знаем - мы здесь,
Мы видим - мы здесь,
С тобой мы - мы здесь,
Мы - здесь,
Мы - здесь.
Темнеет.
Пылает огонь -
Ночное зарево.
Прекрасный город, поклоняющийся лишь
свободе, равенству и братству;
Разуму
и Красоте,
мягкими вечерними глазами фонарей
Глядит на гибель Красоты
В огне.
В сумерках, в весеннем городе.
Птицы и дроны,
пролетая над городом, видят:
Крест.
Пылающий крест в темноте.
Последняя попытка Бога,
Напомнить жителям, что Он
не умер,
(В веках не умер,
забытый за ненадобностью).
Пылают дубовые балки,
Стонут и скрежещут древние камни.
Горят сокровища.
Культура и цивилизация - в огонь,
как в зеркало - смотрит,
Не в силах оторваться.
Крест горит, крест сгорает,
Сжигая с собой Красоту,
Но человеческого жертвы
Он не берёт.
Чист огонь,
Неосквернённый
Смертью и плотью сожжённой.
Сухой и святой огонь.
Догорает к утру.
В мечтательном городе
Цветущей юной весной
Ещё труднее помнить о Боге.
Повсюду:
одна лишь бренная,
неуловимая и вечная
красота.
Вздымающийся к вечернему небу дым...
Затухание, остывающий пепел
Ближе к утру...
Бог ушёл, бог забыт,
Утренний ветер унес в небо дым.
Утро.
Юная красота осталась одна.
22. IV. 19.
8.
(ЦЕРКОВНЫЕ ПРАЗДНИКИ)
В церковные красные праздники -
Воскресение, Вознесение -
утренний свет разлит
над землёй весь день,
Не сменяясь дневным;
Не шелохнётся лист,
Одетые майской салатовой зеленью
Дворы - опустели,
пусто до гулкости,
(жители
разъехались
на дачи и в пригороды),
Серебристые струи фонтанов
бьют вверх;
ничья нога не ступит на тени,
опутавшие асфальт тротуара;
Вверху солнце,
и небо -
чистое, холодное и пустое -
Ничто не скрывает больше
звенящую
И сияющую
Иллюзорность происходящего,
Незаметную в будни.
Колокола звонили ночью и утром -
Был праздник:
Но вместо радости
(Или это радость и есть?)
в тот час пришёл
Страх.
Будто звон колокольный
Вызвонил, вытряс
Его из пор жизни,
Проявил и оставил в воздухе
взвесью.
Адамовой головой за всем
проступает он.
(Бездна без дна).
Колокола давно смолкли, осталось
Остановившееся солнце,
утро в вечности замершее,
и под ним -
в длинных тенях земля.
28. IV. 19.
9.
ma petite fleur de la mort
АПРЕЛЬСКОЕ СОЛНЦЕ, БЕГУЩИЙ ПЁС
Красное солнце прокатилось
раскалённым
тяжёлым ядром по полям.
Растопило снег,
Высушило землю;
Ветром выскоблило дерновину прошлогодней травы.
Лишь канавы вдоль дороги
Полны талой воды.
Асфальт дороги
Солнцем и ветром высушен до белизны,
Он до скрипа сухой;
По дороге всё бежит и бежит вперед,
Как гонимый ветром листок,
Одинокая трясогузка.
В придорожной канаве мусор, снег
И вода,
Талая вода:
Из неё торчит бок
собаки, издохшей зимой.
Выступающая над водой
Оголённая клетка ребер
Тонка и изящна,
Как клетка
птичья
Для экзотической тропической
Птицы,
Тело под толщей воды тяжело,
Тянет на дно,
Шерсть тяжела и воды
Полна.
Верные лапы сохраняют вечный свой бег в мерзлоте
Под водой.
(Вода - это жизнь)
Голое красное солнце
Апрельских полей
Безжалостно сушит,
Подбирается, словно огнём
святого Антония,
К мёртвой собаке,
Схоронившейся под водой.
(Смерть стыдлива.)
Испарится вода,
Высохнет длинная шерсть,
Труп обнажится
Гниению.
Бегущей собаке
Нет от солнца спасения.
11. V. 19.
10.
МОРЕ
Створки распахнуты, и ребёнок сидит
на подоконнике.
Поднимается ветер,
Качает ветви деревьев,
Их поднимает и опускает,
И корабль вместе с ребёнком
Плывёт.
Он на самом носу
корабля,
Пространство и птицы проносятся мимо.
16. V. 19.
11.
ОТШЕЛЬНИК
Маленький, усохший от аскезы,
Пугливый и почти невинный,
Как зверёк,
Как мышь-полёвка,
Монах,
отшельник,
Сам забывший, сколько лет
Живёт;
Давно забытый и забывший
всех людей, своих родных,
живых и мёртвых;
Забывший, кем он был,
И место то,
откуда он пришёл сюда
когда-то,
говорит:
"О Господи,
А вдруг и правда люди все
воскреснут?
О этот шум, и гул, и рокот голосов...
Куда деваться мне тогда?
И где найти тогда мне
Тихий уголок,
Где мог бы я, мельчайший
и ничтожный,
О чём-нибудь неважном,
О дереве,
Или о птице,
как нынче,
говорить с Тобой?"
17. V. 19.
12.
СТАРАЯ АННА
Внизу, за домами, ночью
слышней гул дороги.
Ветки клёна, ровесника
(Давно) взрослых детей,
Растут наравне с окном,
Заглядывают в занавешенное
окно,
Шелестят снаружи.
Комнату, будто грот,
будто гроб,
изнутри
укутала тьма;
В темноте - Анна - как семя,
которое ждёт рождения.
21. V. 19.
13.
ПОСВЯЩЕНИЕ НАЧАЛУ ЛЕТА
Тополиный пух летит с изнанки
времени,
Младенческий лепет и летнюю,
Когда-то грядущую смерть
Постепенно сближая.
Тополя серебристые,
Истощённые пухом,
Наверху на ветру шелестят;
---
в начале лета рождённых
обратно зовут, как будто домой,
из окна.
29. V. 19.
14.
(псевдо)ТАНКА
Дети, накричавшиеся до хрипоты
("Ты вОда! Ты вОда!"),
И закат в тёмной листве деревьев
старого парка.
---
Что останется тебе от лета,
дождливого, как в лагере,
когда тебе было двенадцать?
30. V. 19.
|