Я смотрю на свои колени и пытаюсь сосчитать количество полос на вельветовых штанах. Провожу по швам пальцами и думаю о том, что приятнее было бы засунуть их в пасть гиене, чем прикасаться к столь непонятному материалу. Дворники развозят крупицы снега с одного края лобового стекла к другому. Первый снег напоминает мне о тех эмоциях, что я помню, таких же волнительных, ярких, но быстро проходящих.
Она сосредоточенно глядит на дорогу, легко поглаживая рулевое колесо своими неуклюжими руками, цепко держит его тонкими изящными пальцами, такими длинными и хрупкими, что кажется невозможным ими что-то делать. Какой же неаккуратной она стала. Ногти ее обломаны, лак облупился во многих местах, на некоторых пальцах заметны следы запекшейся крови под ногтями, как будто бы ей пришлось вырывать голыми руками яму в бетонной стене. Она говорит что-то о Саше, как хорошо она провела выходные загородом, как волнуется перед предстоящим событием, но что больше волнуется обо мне. Я поворачиваю голову и смотрю на ее шею, прикрытую волосами, чуть темнее снега на улице, смотрю на ее плечи, тут же бросая взгляд на сине-алые ссадины под скулами. Чем сильнее я вглядываюсь, тем больше не могу понять о ком она говорит, и пытаюсь, но не могу вспомнить ни одной ее подруги с таким именем. На ум приходит лишь сегодняшнее утро в нашей уютной комнате. Я помню, как проснувшись, первым мне бросается в глаза ее заспанное личико. Она приоткрывает свои глаза-щелки, сладко зевая, убирает спутанные волосы с лица. Мне хочется зарыться в них и не совершаться более никаких действий в жизни, запечатлев в своей памяти лишь этот единственный момент. Она разворачивается ко мне, игриво улыбается и сужает глаза до состояния двух черточек из японских мультиков. Кладет свою руку мне на лицо, медленно проводит ей по скулам, губам, целует меня в шею, грудь, скользя руками все ниже, вырисовывая непонятные круги на моем животе. Я смотрю ей в глаза, любуюсь ей, утренним солнцем в ее волосах, чувствую, как по телу разливается невероятное тепло. Не могу думать ни о чем, кроме ее нахождения сейчас здесь, сам не замечая того, как крепко стискиваю ее плечи от переизбытка чувств. Смотрю на нее и вижу, как улыбка резко дергается и слетает с ее губ.
Мы долго едем по узкой тропе среди соснового леса. Деревья, припорошенные снегом, обступают нас плотным кольцом, не позволяя увидеть ни начала, ни конца пути. Постепенно точка на горизонте приближается и перерастает в старинное, но облагороженное здание, сродни прошловековой усадьбе. Я хочу позвонить в фирму и отсрочить свой заказ на несколько дней, рыскаю рукой в кармане, но не нахожу там телефона. Наверное, я его забыл впопыхах. Мы так стремительно собрались, что я даже не заметил момента, как оказался в машине.
Она вынимает ключ зажигания и кивком предлагает мне покинуть салон. Выйдя на свежий воздух, у меня начинает кружиться голова от переизбытка кислорода. Смотря наверх, я различаю лишь небольшой лоскут неба, скрытый за стволами километровых деревьев. Я чувствую нежное касание к своей ладони и, повинуясь, шагаю вперед. Нас встречает рослый мужчина, опрятно одетый в серый строгий костюм. Мне больно смотреть на проколы от бейджика, оставленные на пиджаке. Он пожимает мне руку. Вглядываясь в его до невозможности правильные черты лица, чувствую, как немеют мои ноги, а к горлу подступает тошнота. Мужчина говорит мне о том, что я смогу сразу принять горячий душ, а при желании посетить бассейн, рассказывает мне про расписание столовой и про теннисный корт на заднем дворе. Пытаясь справиться с отчуждением, я представляю, как она будет будить меня по утрам, копошась собираться к завтраку и гулять со мной по сосновому лесу. Она обнимает меня, запускает свою тонкую руку мне в волосы и целует в нос. Мне ужасно не хочется следовать за мужчиной, что уже зовет меня, но я верю ей и разворачиваюсь, попутно снимая несколько ее волос со своего рукава.
Открыв глаза, и вижу серый облупившийся потолок испещренный трещинами. Я провожу рукой рядом с собой с желанием уткнуться ею в копну светлых волос, но натыкают на стену. Приподнимаясь на локтях и оглядываясь, не могу понять, как мне вообще удалось уснуть на столь узкой койке. Сердце мое бешено бьется в ожидании чего-то. Я беру с прикроватного столика газету, но не вижу на ее страницах ни одной новости о политике, спорте или погоде. Вместо этого мне предлагается расставить в хронологическом порядке геометрические фигуры или сделать утреннюю зарядку. В дверь неловко стучат. Я подаю голос и вижу на пороге мужчину. Меня удивляет строгость его костюма в столь ранний час и слабо пропечатанный шрифт на бейдже. Он проходи к окну, открывает ставни. В комнату врывается теплый свежий воздух, приносящий с собой трели птиц. Уставив на меня свой неправдоподобно правильный разрез глаз, он спрашивает о моем самочувствие и сне. Я смотрю на него как баран. После минутный паузы не нахожу ничего лучше, чем рассказать о том, как я провел вчерашний день. Начинаю живо и поспешно докладывать о спонтанной поездке к базе отдыха, о том, что ничего не знаю про Сашу, как приятен морозный воздух в лесу и как мне хочется зарыться в ее прекрасные волосы. Он сильно хмурится и сводит свои темные брови вместе, объявляя, что мне слишком часто снится собственный приезд сюда.
Я не могу вымолвить ни слова. Чувствую, как из носа начинает сочиться кровь. Я судорожно прочесываю комнатушку взглядом, ища в ней признаки обитания, но не нахожу ничего кроме собственного пальто и ужасных вельветовых штанов висящих на двери комода, а так же пары кружек на столе. В груди начинает зарождаться непреодолимая тоска. Мне просто необходимо сейчас почувствовать знакомое прикосновение ладони к моей руке, но как бы я не старался, не могу о нем ничего вспомнить.