Волк попал в капкан передней лапой. Бился он с капканом ночь, превозмогая боль, и оторвал его от крепежа. С капканом притащился в логово. Там, схоронившись ото всех, пытался освободить лапу. Не получилось. Пробовал, было, отгрызть её, но вовремя понял, что без лапы смерть. Да и с капканом смерть. Боль нарастала и стучала во всём волчьем теле. Настучала отчаянную мысль пойти к леснику, который и поставил эту смертельную ловушку. Авось освободит, а взамен он решил, что будет верно охранять лесника и всегда выводить на него добычу. А что, ведь ничего плохого он леснику никогда не делал. Коровёнку лесника не трогал, хотя часто она паслась на лужайке без присмотра. Поможет лесник, ведь в лесу без сострадания не проживёшь. Так думал волк, ковыляя к человеку.
К избушке он подошёл скоро. Собачонки его учуяли и стали надрываться в лае. Он же шёл на них, и когда они это поняли, заскулили и, поджав хвосты, побежали к хозяину. Даже раненый волк вселял в них страх. Лесник в это время распиливал бензопилой ствол на чурбаны. Занимался заготовкой дров. Он обратил внимание, что собаки Пушок и Белка поскуливая, прижались к его ногам. Обернулся и увидел волка, глядящего на него жёлтыми ждущими глазами, а потом заметил, что у того на ноге капкан. Лесник понял волчье горе и взмахнул бензопилой. "Хуууууу," - запела бензопила, врезаясь в шею волка. "Якхххкс," - хрустнул позвонок под ножом пилы. "Хуякс", - сказал лесник, наблюдая, как бьётся в конвульсиях волчье тело. Достал бутылку с самогоном из-за колоды для колки дров, отхлебнул, поморщился. "Хороший первачок", - хрипло выдохнул он. И снова занялся распиливанием ствола.