Аннотация: Записи, произведённые весной 1977 года, совершенно счастливым человеком.
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ НАБРОСКИ ОДНОГО ДНЯ
ПАДЕНИЕ
ИЛИ
СЛУЧАЙ, ПРОИЗОШЕДШИЙ ВО ВРЕМЯ РАБОЧЕГО ДНЯ
Это было весной. Я шёл по трутуару, упал и не смог подняться. Пешеходы спешили вокруг по своим делам, а я лежал и не хотел подниматься.
Лицо было забрызгано, руки – в талом грязном снегу. Я думал об этом, чувствуя на затылке тёплое солнце, – а все прохожие, очевидно, думали, что я – пьяный.
Они проходили мимо, некоторые перешагивали, потому что людей было много. Было стыдно за них – что никто даже не наступил на меня.
Потом подняться было уже совсем невозможно. Меня или толкнули бы, чтобы я оставался «как есть», или отвели бы «куда надо», где со мной сделали бы «что следует».
Так я лежал до позднего вечера, прислушиваясь к одиноким удивлённо обходившим меня шагам.
Потом и тех не стало.
Тогда я поднялся и пошёл.
Я шёл, и было хорошо идти, когда вокруг никого не было.
Я ехал в пустом автобусе, один. Долго поднимался по лестнице, пока, наконец, не оказался у себя дома.
ОЧЕРЕДЬ
Я вздохнул. Шапка висела на моём колене. А я сидел. Я ждал. Я находился в очереди. Потом, не желая нигде находиться, я взял газету, потому что чистой бумаги не было, но была шариковая ручка, и стал на полях писать э т о .
А очередь сидела своим чередом, сама собой и в себе – она таким образом существовала. Кто-то уходил из неё навсегда, а кто-то занимал противоположное ему место в очереди, потому что у каждого были свои причины здесь находиться.
У меня тоже была причина, но я знать её не хотел: ведь когда-нибудь моя очередь подойдёт, и причина перестанет причинять причинность.
Когда же очередь, наконец, подошла, мне стало совестно перед теми, кто находился в её конце. Но я открыл дверь и вошёл в кабинет психиатра.
ВДОХНОВЕНИЕ
У меня было вдохновение, мне хотелось писать. У меня была ручка и не было бумаги. Хотелось писать – и я стал искать бумагу.
В первом же газетном киоске сказали: «Нет». И когда в другом я спросил: «Есть ли у вас бумага, чтобы можно было писать?» – мне ответили опять: «Нет», и кто-то сбоку поправил: «Писчая бумага».
В третьем киоске я так и спросил: «Есть ли у вас писчая бумага?». Но и там не было бумаги.
Тогда я решил написать об этом, когда найду бумагу, и, чтобы не пропало вдохновение, старался найти её поскорее.
Я заходил во все встречавшиеся магазины и смотрел: «Нет ли здесь какой-нибудь бумаги?»
Наконец в одном большом универмаге я увидел обёрточную бумагу. Стесняясь, чтобы не подумали о другом и не посоветовали бы купить газету, я всё же попросил немного бумаги, и мне не отказали.
Таким образом я приобрёл возможность воплотить своё вдохновение.
И вот я сиже на кладбище Донского монастыря и пишу...
Но откуда-то сбоку вдруг подкрадывается равнодушие, и вдохновение исчезает...
ОЖИДАНИЕ
Я стою на остановке и жду автобус. Его долго нет. Я стою один, взобравшись на слежавшийся наст твёрдого снега.
И вот какому-то человеку надоело где-то быть и он тоже пришёл сюда – ждать автобус.
Он подошёл к парапету тротуара и встал на него – оказавшись немного выше, чем был до этого. Потом он поставил ногу на тающий снежный наст, рядом с ним, попробовал его на прочность и перенёс вторую ногу – и оказался ещё выше.
Он стоял так и ждал автобус.
Теперь нас было двое, и мы вдвоём на тёмном старом снегу ждали автобус. Было интересно быть вдвоём занятыми одним делом.
Приехал автобус, и чуть погодя я ломаным почерком написал э т о последнее предложение.
ВСТРЕЧА
Девочка в автобусе лбом прислонилась к стеклу окна и закрыла глаза. Светило солнце, и автобус трясло не неровностях. Она ни на что не обращала внимания. Она смотрела сквозь стекло через веки.
Автобус ехал и должен был привести нас туда, куда мы на нём ехали – я и она, хотя мы не знали друг друга.
Приближалась конечная остановка и, когда она настала, водитель сказал в микрофон: «Всего вам доброго!»
Я попал на тротуар, и мне не хотелось идти домой. Я то и дело останавливался и записывал об э т о м . И написав э т о , шёл дальше, и, очевилно, должен был всё-таки придти домой.