Водитель резко взял разгон и в реальности Рознина автобус затормозил неожиданно - пассажир на крыше чуть не слетел с неё. Алекс до жгучей боли сжал руками поручни, но удержался. Потом он оттолкнулся, в два шага очутиться на земле.
Он слышал, как щёлкнула дверь, зазвучали шаги, голоса - пассажиры покидали автобус. Пока он не смотрел в сторону звуков, легко было поверить, что там не происходит ничего необычного. Взволнованные голоса кричат наперебой на незнакомом языке. Да как же им не быть взволнованным? Впереди на дороге раскиданы тела, асфальт вокруг блестит подтёками крови.
- Может, кто-то жив? - мелькнула мысль, и Алекс бросился к ближайшему телу. О том, как бесполезен и нелеп его вопрос, он даже не подумал.
У мужчины лет сорока рубашка покраснела на всю левую сторону торса. Алекс ухватил его за руку, ничего не нащупал, приложил пальцы к шее - пульса не было и там. Рознин оставил мужчину, двинулся к другому телу. Но почему только он, почему никто не спешит к ним на помощь? Рознин оглянулся на шум - это подъехали три автомашины. Из них неспешно выходили люди с оружием. Выходили?
Рознин встряхнул головой, прогнал наваждение. В той реальности они пятятся и держат оружие наготове. Если кто попробует им помешать, остановить, того ждет смерть.
Крики пассажиров, крики людей из машин, всё смешалось в хаотичный, бессмысленный шум. Он оборвался грохотом выстрела.
Алекс вздрогнул не от страха, от неожиданности. Если слышен звук выстрела, поздно что-то делать, пуля летит быстрее. Не попали, подумал он и тут же заметил - одно из тел зашевелилось.
- Сейчас, - выкрикнул он и поспешил на помощь раненому. Он спотыкался о неровности дороги, через шаг упал, содрал ладонь в кровь, до кашля наглотался едкой пыли. Он подбежал.
Парень лет двадцати, губастый, со смешными бакенбардами точно рыба на воздухе дергался в рваном дыхании, непослушными, слепо безумными пальцами пытался дотянуться до кровавой раны на боку, боялся прикоснуться и безмолвно кричал в пространство испуганным взглядом, распахнутым болью. Джинсовая куртка темнела от крови.
Где-то рядом прозвучал ещё один выстрел.
- Сейчас, сейчас, - Алекс дотянулся до раненого, схватил его за руку.
Огненной болью по руке промчалась цепь разряда, Алекс стиснул зубы, но стерпел. Удары тока-пульса-времени терзали непрерывно, но не могли сравниться с тем разрядом в городе, в толпе. Тогда от столкновения он повалился с ног.
Раненому недолго осталось, Рознин понимал это, и знал, что счёт идёт на минуты, но разве мог бы он его бросить? Алекс до исступления желал нормального контакта с людьми, и если повезло ему, а этому несчастному не повезло, разве он не сделает всё, что только можно?
Алекс перетянул на грудь рюкзак, одной рукой он продолжал держать окровавленного человека, а другой нащупал молнию, вскрыл зубами трескучий пакет бинта. Где же шприц с анестетиком? От новой серии разрядов он не удержал парня, выпустил руку. Посмотрел на тело: кровь медленно стекала, но не наружу, а внутрь, точно неведомый насос высасывал её из ткани.
- О, Господи, - догадался Алекс и оглянулся на тень справа.
Человек из автомашины стоял к нему спиной. Широкоплечий, длинноволосый, сильный мужик в кожаной куртке, армейских брюках и крепких истоптанных ботинках. Вот он сделал шаг назад, начал поворот.
- Ну, получи, - прошипел сквозь зубы Рознин, перехватил поудобнее нож на ремне, взял рукоять свободным хватом. Не тот кухонный, что когда-то послужил для копья, а добротный клинок, только формально туристический, по сути - мощная финка, настоящее холодное оружие.
Алекс выпрямился в тот момент, когда бандит начал поднимать оружие - опускать после выстрела.
Рознин занёс руку вбок и выбросил её вперед ударом снизу вверх.
Ответный удар отозвался в ладони ледяным болевым резонансом. Алекс застонал и упал на колени. Но что с ножом, достигла ли сталь намеченной цели?
Бандит как ни в чём не бывало продолжал поднимать обрез, он поднял его, и Рознин оглянулся на тень, шевеление сзади. Каким-то краем разума он распознал невероятное движение тела, обратное падению.
- Да сдохни же ты, мразь! - крикнул Алекс и нанес еще один удар по ногам бандита, он даже услышал, как лезвие взрезало ткань, но разряд резонанса опять пробежал по руке. Рознин снова упал. Секунды растянулись на мгновения, он даже заметил белесое облачко возле ствола.
Алекс прыгнул на жертву и повалил парня в тот же момент, как едва не оглох от грома близкого выстрела. Новый разряд пронзил всё тело, и Рознин закричал от боли.
Разряд продолжались и почему-то слабели.
Алекс приподнялся над телом. Рана оказалась не там, где он её помнил. Ближе к шее, быть может, еще опаснее. Но где же бинт? Он выронил его? Не важно, в рюкзаке есть ещё упаковка. Рознин видел - и на этот раз ему не спасти обреченного парня, но вдруг, вдруг? Если он прямо сейчас наложит бинт, а потом оставит его и отпустит, то там, в будущем его подберут уже перевязанного, живого, спасут.
Парень о чём-то шептал в бреду болевого шока, но Алекс не знал, на каком языке отвечать и твердил:
- Щас всё будет. Держись.
Он оглянулся на бандита. Уходишь, пятишься? Ну, погоди, пообещал ему Алекс, я тебе устрою.
Раненый застонал, когда Рознин окончил перевязку и осторожно опустил его на землю.
- Дальше без меня, - Алекс отодвинулся от тела, вытер липкую пену на своих губах. Как он это выдержал? Как - как? Знал, что надо и выдержал, но вряд ли он решится на повтор такого подвига.
От пережитых резонансов всё плыло перед глазами, и реальный мир во вне его личного времени терял чёткость линий. Голова гудела, ритм сердца болью отдавался в висках. Что это с ним, портится зрение? Перед глазами таял силуэт.
Алекс оглянулся на людей вокруг, на автобус, машины с бандитами.
Всё было на месте, ничего не таяло, не исчезало.
Кроме тела с красно-белым пятном спешной перевязки.
Рознин почувствовал, дрожь, но не от удара токов, а от ужаса. Внутри похолодело всё, и руки одеревенели. Он до боли закусил губу и сделал шаг назад, оступился, припал на колено. Тело исчезло, словно его и не было.
- Господи, что же я сделал? Почему, почему?
Рознин всхлипнул, вытер непослушными пальцами липкий, неприятный пот и несколько мгновений бездумно сидел, дышал, не в силах уловить свои мысли. Понять, что же, как же, и, главное, что - дальше?
Потом он встал и шагнул вперед. В предчувствии боли стиснул зубы и взмахнул ножом. На миг показалось - в момент контакта волосатый бандит с обрезом поймал его взгляд, и Рознин дёрнулся от немого бессильного ужаса в чужих глазах. Но он не остановился. Каждый раз удар сбивал его с ног, и он не знал, достигает ли нож своей цели. Но Алекс вставал, и наносил ножом удар за ударом.
В итоге он добился цели: длинноволосый в кожанке упал, и Алекс наблюдал, как медленно тает силуэт неподвижного тела. Усталый, измотанный резонансом, Алекс присел на обочину и без внимания смотрел по сторонам, даже не смотрел, а просто вперил глаза в пространство, и абсолютно не следил за смыслом или чередой событий. Сознание выхватило данность: тела с асфальта исчезли, а тот мужчина, первый мертвец, обнаруженный Розниным, пятился в сторону автобуса с поднятыми руками. Точно так же вели себя другие пассажиры. В какой-то момент все, кто ехал из Salvadore оказались внутри, грабители постояли возле автобуса, потрясли оружием и покричали, а потом резво расселись по своим автомобилям. С визгом механизмов, со скрежетом шин об асфальт легковушки рванули задним ходом врассыпную, освободили путь пассажирскому транспорту.
- Наверное, моё сознание не приспособлено к этому, - думал Алекс, пока пытался отдышаться и стереть противный белый налёт в уголках сухих губ - след пенной слюны от резонанса. В реальности всё по-другому, разум просто не в силах воспринимать обратную перемотку событий. В то же время почему-то зрела мысль, что это так, да не совсем. В известной данности прямого времени он мог бы просчитать любой свой поступок, почти любой, увидеть потенциальный результат, а потом и реальные последствия поступка. Закон привычного времени фатален, как говорится, слово не воробей - поймают, вылетишь. Институтская шутка, невинная игра в перестановку слов, а до чего же ёмко отражает правду.
А здесь всё иначе. Как за кадром фильма на иностранном языке - иногда помогает поставить на паузу и повторить непонятное слово, предложение, монолог. А если взять, к примеру, завести себе карманный диктофон, записывать слова, потом прокручивать обратно?
- Ну и чушь лезет в голову, - он злился на себя. Да разве об этом надо думать? Надо встать, побежать, догнать, успеть: автобус отъезжает, ещё секунда, и он опаздает.
Алекс вздохнул и устало уронил голову на сцепленные руки. Окровавленный нож, за ремешок привязанный к запястью, ощутимо тяжело прислонился к ноге.
- На нем кровь человека, которого я пытался спасти - этим ножом я разрезал его крутку, чтобы наложить повязку. И тут же кровь его убийцы, и тут же.
Рознин поднёс к губам тыльный край правой ладони и отсосал кровь из глубокого пореза.
- Тут и моя кровь, - он усмехнулся и полез в рюкзак за лейкопластырем, - Имею ли я такое право? Имел ли я право вмешаться в судьбу того парня? Кто бы ответил?
Подсознание шепнуло голосом Кати:
- Ты решил, что всесилен?
Рознин вздрогнул. Напрягся, но если не считать ровного шума тёплого ветра, вокруг рассыпалась глубокая тишина, даже звуки насекомых отодвинулись куда-то за пределы слышимости.
- Я - всесилен? Какая глупость, Катя, я что, супермэн?
Она могла ответить:
- Ты знаешь будущее мира, ты видишь, кто, как поступил, можешь выставить цену чужому поступку.
- А своему?
Катя шмыгнула носом и тихо вздохнула. В её напряжённом, хмуром взгляде он прочитал сомнение. Он хорошо помнил её манеру вот так задумываться и молчать с видом верховного судьи. Даже если она сама переживала сомнение, то собеседник невольно понимал - как она скажет, так и будет, какой бы не была её оценка, эта оценка окончательна, верна, априорна.
- Наверное, можешь, - по слогам проговорила Катя и кивнула, точно в подтверждение своему выводу, - Только знай, что каждый твой поступок имеет вес не только в будущем, которого ты не знаешь, и никогда не узнаешь, но и в прошлом, которое уже случилось. Ты стоишь на грани двух времён.
Единственное слово резануло болью безысходности, и Рознин повторил его шёпотом:
- Никогда?
- Пока ты не вернулся обратно в своё время, считай - никогда.
- Кать, а я вернусь?
Он ждал её ответа, как эха из бездонной пустоты, как проблеска в кромешной тьме на краю обрыве. О да, Рознин вполне понимал, насколько иллюзорно его ожидание, ведь ничего на самом деле нет, и Катя Голубева в памяти, сейчас, не более чем плод его воображения. И ему больше не за кого, не за что было держаться в чужом, инертном времени-пространстве, в непробиваемом, неодолимом вакууме. Откуда-то возникли полузабытые строчки: "И вот среди людей один я, как в пустыне".
- Саша, я не знаю, как ты сумеешь попасть обратно. Я не знаю никого, кто бы вернулся оттуда, где ты оказался.
- А, что, я не один такой? - Алекс прошептал вопрос в пустоту.
И вопрос остался без ответа.
- Что мне делать, Катя? Куда идти, как ты думаешь?
- Ты сам думаешь, и сам знаешь, - Катя пожала плечами, на краткий миг их взгляды встретились.
Он действительно думал и знал, или думал, что знал. Рознин до скрипа стиснул зубы, напряг все силы и поднялся на ноги. Не время сопли распускать, и если правдива мысль о его неожиданной власти над миром, надо только суметь ею распорядиться. О да ему неведомы последствия, финал любой его задумки окажется в будущем, и может быть, он никогда не узнает, чем обернутся его поступки. Что тогда, что теперь? Слушаться голоса разума, сердца, здравого смысла и совести. Квартет невидимых советчиков с надеждой и скепсисом ждал, как поступит Алекс Рознин.
- А что бы ты могла мне посоветовать? - шепнул он Кате, но она промолчала. Да и могла ли она дать ответ? В её усталом хмуром взгляде он прочитал свой фатальный приговор: "от судьбы не уйдёшь".
- Да пошла ты, - огрызнулся Алекс и огляделся по сторонам, увидел указатель в сторону города. Туда он и пойдёт. И сделает то, что должен.
Когда Рознин достиг окраины Ico, заметно стемнело. Серые прохладные сумерки наполнила ровная, сонная тишина, и откуда-то со дворов слышался громкий, переливчатый крик. Звук показался Алексу смутно знакомым, но искажённым. Когда крик повторился в третий раз, Рознин узнал петушиное кукареканье.
- Доброй ночи, - хмыкнул путешественник в сторону ранней птицы и поспешил на поиски. Над горизонтом поминутно потухало блёклое пастельное марево, а это значит, вскоре станет совсем темно, и будет непросто найти нужное здание.
Алекс шёл по безлюдным улицам, а под ногами громко шуршал неровно насыпанный гравий. Искомое нашлось на четвертом перекрёстке - напротив массивного дома с колоннами и вывеской Bank. В длинной одноэтажноё постройке с решетками на окнах тускло теплился оранжевый свет, а за высокой тумбой с откидной столешницей дремал человек в синей форме.
Рознин подошёл ко входу в полицейский участок, тронул ручку застекленной двери - заперто.
- Как бы внутрь попасть? - подумал он растерянно и тут же рассмеялся. Инертно мыслишь, упрекнул он сам себя, пора бы отвыкнуть от мнимой беспомощности.
Он посмотрел по сторонам и поднял с обочины увесистый камень. Вернулся к двери, покачал булыжник в ладони, собрался ударить в стекло и замер, удивлённый.
От света фонарей на перекрёстке и полутемной внутренности здания родился мираж, фантомный рефлекс.
На расстоянии в полметра от стекла Алекс увидел своё отражение.
От неожиданности он едва не выронил камень. На стекле проступил нечёткий тёмный силуэт, едва ли в точности похожий на фигуру человека, но Алексу было достаточно одной единственной детали. Чем ближе он подходил к стеклу, тем яснее становилось отражение, и каждое движение сопровождал синхронный зеркальный повтор на экране стеклянной двери.
Рознин медленно вздохнул и закусил губу. Не так то просто взять и погубить доказательство реальности своего существования. Это посложнее, чем переступить через собственную тень, чем отсечь её закрытой дверью. Это почти то же самое, что разбить в зеркале своё отражение.
- Почти? - Рознин размахнулся и невольно зажмурил глаза. Громкий звон разбитой двери ударил по уши, он почувствовал колкие касания лица и кожи рук. Шагнул вперед, ещё сильнее сжал и без того плотно сомкнутые веки. Вдруг всё не так, и он ударится с размаху лбом в стекло?
Рознин закончил шаг внутри помещения.
Он оглянулся на дверь - стекло осталось целым. Несколько секунд силуэт двери мерцал нечетким контуром. Потом дверь стабилизировалась.
- Вот и славно, - Рознин подошёл вплотную к сонному полицейскому и вздохнул. Не пройдёт и минуты, как тот проснётся от оглушительного звона, а завтра будут заново стеклить входную дверь. А что, если? Алекс хулигански улыбнулся и решил, какими словами закончит послание. Он потянулся через стойку, взял со стола лист бумаги и карандаш.
"Сегодня", - тут он задумался, какое число поставить, прикинул в уме, посмотрел на перекидной календарь с девицей в бикини и чоппером. Но где гарантия, что ползунок на нужном месте?
"Сегодня утром у вас в участке разобьётся дверь, простите, так получилось. Срочная информация! На трассе BR122 рядом с вашим городом готовится ограбление автобуса из Salvadore. Сегодня, повторяю, сегодня между 10 AM и 1 PM. Предупредите водителя по рации, а лучше пошлите пару патрульных машин на перекрёсток. Иначе могут быть жертвы. Да, и не стеклите заново дверь бронированным стеклом. Всё равно разобью ".
Рознин подумал, подписаться или нет, решил, что это будет лишним и едва не положил записку на стол, успел одуматься. Он взял ещё один лист и аккуратно переписал весь текст по-английски. Оригинал записки Рознин сложил вчетверо и убрал в рюкзак. Он сам не знал - зачем так поступил. В утилитарных целях мог бы сунуть в карман брюк.
Изнутри входная дверь легко открылась, и Рознин вышел в ночь.
- Куда теперь? Или, вернее, как? Надо добраться до Salvadore, ну а там на самолёте в Рио-де-Жанейро, а то ещё лучше - сразу в Америку.
Алекс надеялся найти не просто хороших физиков, специалистов по вопросам времени, он рассчитывал встретить кого-нибудь из соотечественников, русских. Не важно, эмигрантов или временных сотрудников лабораторий по обмену, главное - своих. Давно известно, как много талантливых учёных выбирают жизнь за границей. А что поделать, если не родине наука не в почёте, там теперь - бизнес. Прошла эпоха бескорыстного полёта мысли, да что и говорить, она везде прошла, но там, в среде продвинутого капитализма сумели сохранить какой-то особый дух свободы мысли, незапятнанный ежедневной заботой, как заработать хлеб и не подохнуть. Там человеку легче жить с уверенностью в завтра, как знать не от того ли, что там его легче обмануть? Вот, кстати, парадокс, никакие кризисы не выжгли из людей заморского запада уважение к таинству академических наук. Потому-то туда и продолжают ехать, даже после 2008-го.
- Ты им завидуешь, - сказала Катя, и Рознин вздохнул.
- Да, есть маленько, - ему казалось, Катя села рядом, но не прислонилась щекой к плечу, как бывало. Она отстранилась, держала дистанцию, смотрела пытливо. Точно пробовала Рознина на прочность, искала его слабое место, куда бы больнее ударить. Так ли всё на самом деле? А может быть, она сама ему завидует? Что ему, в сущности известно о её прошлом? Какой-то институт, какой-то факультет какого-то невнятного менеджмента? А что было раньше? Куда она хотела поступить после школы?
- Саш, это всё в прошлом, - Катя отчего-то поморщилась, и Рознин чуть ли не физически воспринял, как ей неуютно, - Ах вон ты чего задумал, да? Решил, раз ты живёшь из будущего в прошлое, всё выяснить, во всём разобраться? Не смей, это моё личное дело!
- Не больно то надо, - Алекс невольно отпрянул. Такая мысль мелькнула в голове, но он её не ухватил, дал ей стечь в подсознание.
- А институт, который сам закончил, от него что, много толку? Всё равно свои машины обклеиваешь - проговорила Катя как будто сочувственно, и всё-таки с тонкой издёвкой. Или ему опять показалось?
- Вот в данный момент толк больше, чем когда-либо. Академия МЧС, пусть и гражданский факультет, полезнее твоего менеджмента. Да кто угодно, окажись на моём месте давно бы запаниковал и съехал с катушек, повесился, вскрыл бы себе вены.
- Академия тут не при чём Саш, это в тебе от отца.
- Да что ты об этом знаешь? И если ты такая умная, почему до сих пор не богатая?
Катя покраснела, и Алекс даже устыдился резких слов. А был ли смысл стыдиться, это ведь не его мысль, не его слова, сама беседа происходит не в реальности - в памяти. В действительности он бы не позволил бы себе такую резкость в разговоре с Катей. Или они просто мало общались? Говорят, у всех семейных пар третий год переломный.
Однако тут другое. Рознин нахмурился и сам себе признался - ни он, ни она, никогда не заводили настолько откровенных разговоров. Быть может потому, что боялись причинить друг другу боль? Или это отговорки? Пожалуй, он и теперь не готов к откровенности, да и не время, есть дела поважнее.
- Кать, давай потом, сейчас не до тебя.
Она поняла, и зыбкий образ в памяти растаял.
В ночном супермаркете Рознин набрал себе еды и питья, и тут, естественно, возник вопрос об оплате. Алекс долго стоял и шумно дышал, размышлял, как быть. Нельзя просто взять, украсть чужую собственность. Его душа противилась такому аспекту всевластья над миром. Да, он не хотел всевластья, не ожидал его и вот теперь не готов им распорядиться.
- Ёлки палки, вот засада, - Рознин чувствовал себя до невозможности глупо, но человек иногда - раб своих принципов, переступить их может сложнее, чем пренебречь здравым смыслом.
- Если ты не будешь питаться, долго не протянешь, - неожиданно возник голос Кати, - Склеишь ласты, и никто никогда не узнает, что ты пережил катастрофу. Представь, никто никогда и не подумает о том, как ты жил, как боролся, как предотвратил ограбление, спас человеческие жизни.
- Откуда я знаю, спас или нет? Одну жизнь я точно загубил, а вернее, две. Вот этого - Алекс достал из рюкзака смятую газету и ткнул пальцем в новость - туда, где под списком имён темнели фотографии жертв.
- Ты про парня с бакенбардами.
- Да, но не только. Я говорю про бандита.
- Ты действовал так, как мог, так как должен был. Ты наказал убийцу.
- Да ладно, Катя! Разве тебе вся ситуация не кажется знакомой? Помнишь, был фильм "Особое мнение"? Там людям выдвигали обвинения за то, что им предстоит совершить в будущем.
Девушка негромко рассмеялась.
- Ой да, колоссальная разница! Ты видел преступление, и у тебя есть даже доказательство. Думай, Саша, думай. Если в природе есть хоть какой-то здравый смысл, хоть какая-то логика законов причин и следствий, то представь, на минуту представь. Ты его не остановил, бандита, да? Убил, наказал, но не остановил, понимаешь? Он совершил убийство у тебя на глазах, и если убийств не случилось, разве в газете оказалась бы фотография несчастного паренька?
Алекс хмыкнул и решительно мотнул головой.
- Не согласен. Твою теорию причин и следствий невозможно проверить. Вот это - он взмахнул газетой, - Это доказательство в моём локальном, аномальном времени, понимаешь? Только в книгах у того же Бредбери, в кино и так далее изменение в прошлом влияет на будущее. В реальности никто этого не доказал, и чтобы доказать, мне придётся отбросить эту газету, вернуть её в нормальное время.
Катя вздохнула и грустно улыбнулась.
- Тогда ты потеряешь её навсегда. Может, не стоит?
- Ты права, не стоит.
Какое-то время оба молчали, и неожиданно Катя спросила:
- Тебе и правда так страшно?
Алекс вздохнул.
- Ты про сомнения, а не сошёл ли я с ума? Правда. Кому как не тебе это знать, ты ведь плод моего воображения, голос моей памяти.
Девушка опять рассмеялась, на этот раз громче и задорней. Рознин увидел на её щеках милые ямочки:
- Товарищ Саша, вы бесстыдно самонадеянны. И явно перехваливаете своё всесилие. Я вот вам так скажу, товарищ Саша, если будете стоять как столб между витринами, в конце концов с катушек съедете. Гарантирую.
- Типун тебе на язык, - Рознин невольно расплылся в улыбке. Катин голос веселил и звучал с надеждой.
- Кому-то покрасишь забор, как Том Сойер, кому-то починишь поломанный кран, а где-нибудь предотвратишь теракт. Почему бы и нет, а? Ну вот не можешь расплатиться ты деньгами, да и на кассе никого, кто в здравом уме сидит за прилавком в четыре утра?
- А если воры?
- Тебе теперь всюду мерещатся грабители? Саша, тут камеры над каждым прилавком, полиция через два дома, поверь, они тут себе не враги.
- Поверю, - согласился Рознин, и хотел сказать что-то ещё.
Осёкся.
- Катя?
- Да?
- Ты ведь не Катя Голубева?
- Нет.
Рознин закрыл глаза ладонями и с силой надавил, застонал.
- Ну что ты, не раскисай, Саша, не надо? - голос Кати пытался его успокоить. Ему хотелось, чтобы кто-то помог, положил ему руки на плечи, обнял, согрел своим теплом.
Память - фантом, а вот воображение способно заиграть любыми чувствами, температурными, тактильными, и так легко затеряться в своих фантомах.
- Катя, давай ты сейчас уйдешь, ладно? Мне надо привыкнуть, разобраться в себе.
- Хорошо, товарищ Саша.
На свежем воздухе в уме прояснилось, а после банки пиво стало веселее. Ну что, друзья присяжные, давайте-ка рассудим. Есть идея взять машину на прокат, доехать до ближайшего города, оставить её там и указать, откуда она была угнана. Дня не пройдёт, как машину вернут владельцу, может даже посмеются над незадачливым угонщиком. Угнать угнал, а потом затряслись поджилки.
- Так и поступай, а обо всех заморочках со временем лучше не думай. Оставишь записку, машину вернут, вот и всё, - сказал здравый смысл.
- Только постарайся не помять, - заметила совесть.
- Общественный транспорт надежнее, но там ты зависим от расписаний, - посоветовал разум, сердце добавило:
- Только не зазнавайся, как другой на твоём месте плюнул бы на всё и поступил бы как последний эгоист.
Рознин отмахнулся от воображаемых судей.
- Спасибо за единодушие. Куда бы я без вас?
Его сарказм остался без внимания.
- Йо моё, может, я и правда - псих? - испугался Рознин и почесал бороду, - Надо бы побриться, вот что. И раздобыть диктофон. Пора научиться понимать речь наизнанку.
Алекс вернулся в супермаркет, отыскал пакет станков и зашёл в туалет, чтобы побриться перед зеркалом. Понадобилось встать к нему вплотную, чтобы хоть как-то разобрать своё отражение, но даже так он видел себя тусклым, полупрозрачным.
- Интересно, почему вообще я отражаюсь в зеркалах? Нет, понятно, я перетягиваю часть зеркала в своё время, но тогда почему отражение расплывчатое?
Алекс осмотрел результат бритья. Да, Рознин, потрепала тебя жизнь в последние дни. Загару прибавилось, но под глазами затемнели пятна от усталости. Да и одежду давно пора в стирку, только теперь эта роскошь вряд ли доступна. Проще оставить грязную одежку на помойке или на пороге секонд-хэнда, а вместо грязной пойти поискать себе новую.
- Хорошо же ты, гад устроился, - подмигнул отражению Рознин и вернулся в зал магазина. Он без труда нашёл витрину с электронными приборами, мобильными телефонами, плеерами и прочей мелочью, без которой немыслима современная жизнь.
Он обернул платком лезвие, взялся за него и коротко ударил рукояткой по витрине. Посыпались осколки, а от звона в безлюдном зале заплясало оглушительное эхо.
- Да, мне вон тот, с поддержкой вместительных флэшек, - пошутил он в сторону кассы, где никого, разумеется, не было, - И карточку на сто двадцать восемь. Есть больше? Отлично, давайте на пол терабайта. И пару литий-йоновых пластинок, про запас. Вот этих, да, спасибо, я сам заряжу.
Алекс снарядил диктофон всем необходимым, приделал ремешок и повесил на запястье рядом с ножом.
- Так и надо ходить на переговоры. Наглядный пример под фразу: Трындите, трыдите, но знайте, что каждое ваше слово может быть использовано против вас.
Рознин нажал кнопку включения.
Диктофон потеплел, мигнул всеми диодами, стал ещё теплее.
- Эй, ты чего? - изумился Алекс.
Диктофон раскалился до нетерпимой температуры, Алекс в ужасе отбросил устройство, но оно не упало - не дал ремень на запястье.
- Твою же в душу, - выкрикнул Алекс, попытался сбросить опасный предмет, но ремешок назло всему никак не поддавался.
И ножом не дотянуться, убедился Алекс. Стеклом? Не успеть.
Рознин поднёс ремень к зубам, собрался перекусить, и в этот момент устройство взорвалось.
Алекс очнулся на полу. От удара голова гудела, он ощупал себя - нашёл шишку. Это хорошо стекло выпало в будущее, а то пришлось бы меня по кускам собирать, подумал он и сморщился от боли.
Рознин с трудом поднялся на ноги и поплёлся обратно в туалет.
- Второй степени, - он осмотрел себя в зеркало и оценил ожёг на пол лица, - Удивительно, как только глаза не пострадали? А если бы не побрился, вполне мог получить третью.
С мыслью о том, какие ненадёжные устройства делают в Китае, он отыскал на витрине крем для кожи, смазал ожоги, а затем вернулся к цифровой витрине. Снова разбил стекло, на месте изъятого прибора остался пустой кронштейн.
- Логично, - согласился Рознин, подобрал другой аппарат, попроще, сборки Тайланда. Снарядил его, как надо и включил, но прежде положил на прилавок, чтобы если что не так - успеть пригнуться.
После третьего взрыва Рознин забеспокоился не на шутку. Его сотовый взорвался точно так же. Что это значит? Может быть, электронные приборы не могут функционировать в обратном времени? Должно быть, это как-то связано с карпусклярно-волновым дуализмом. Ещё со школы он запомнил непростой научный термин. Он означает двойственность природы электронов, любой из них одновременно как бы и волна и частица. Электрический ток подчиняется определённым законам, и если он идёт по цепи, он как-то на неё воздействует. Что там за причина взрывов - сила трения на молекулярном уровне или какая-нибудь хитрая аннигиляция времени, Алекс не знал и даже мог предположить, что этого вообще никто не знает.
Напрашивался грустный вывод, и Рознин решил его проверить. Тут где-то должен быть компьютер, хоть один. Сейчас повсюду стоят компьютеры.
Алекс осмотрелся, выбрал нужные двери и оказался в подсобных помещениях супермаркета. По пути он решил проверить свою теорию на практике с более простым электронным прибором. Над косяком двери светил плафон, и он всего лишь поднял руку, сблизил зоны локального времени.
Лампа мигнула и с глухо лопнула внутри плафона.
- Человек-Электрик, или нет, не так. Я - человек-Замыкание, - на самом деле ему было не до шуток.
Он выбрал дверь с надписью IT, вышиб её ударом плеча и осторожно осмотрелся, не мигают ли диодами включённые компьютеры. Одиноко краснел индикатор пилота в дальнем углу, других источников света в комнате не было. Там царила кромешная тьма. Рознин автоматически пощупал на стене, где выключатель. А вот нажать на кнопку не решился. Он знал заранее, чем это может обернуться. Известны случаи пожаров от замыкания в электропроводке. Вряд ли он сумеет потушить возгорание. А что произойдёт, если взорвётся компьютер?
- Нет, нельзя, - решил Рознин.
Получается, он зря сюда пришёл?
Он поискал в кармане спички, подсветил помещение, осмотрелся. И на одном столе заметил ноутбук. Прибор оказался подсоединен к сети, но не в режиме сна, а отключённым. Рознин нервно сглотнул и резким движением выдернул шнур питания.
Ничего не случилось.
Он тяжело вздохнул, схватил компьютер и поспешил на улицу, подальше от опасности. Ему не страшно - он то знает, чего ждать. Пока он в обратном времени, любой контакт с электронным прибором опасен не ему, а окружающим. Как же всё непросто, огорчился Рознин и уселся прямо на землю, подальше от здания.
Ноутбук мигнул диодом, заворчал механикой, но Алекс не отнял руки от кнопки и сразу заметил резкий нагрев. Но кое-что в компьютерах он смыслил и потому вдавил кнопку выключения. За четыре секунды компьютер успел разогреться, но так и не взорвался.
- Приехали, - прошипел сквозь зубы Алекс, когда убедился, что ему теперь не светит ни игрушка-диктофон, ни калькулятор, ни компьютер. Он со злостью захлопнул ноутбук, хотел было бросить его на дороге, но усомнился - разве так по совести? Придётся отнести обратно в комнату IT. Да, возможно он сгорел, и только внешне остаётся полноценным компьютером. Да ещё и палёным пахнет. Чем только не пахнет. Он снова принюхался.
Ещё пара дней такой весёлой жизни, и от него самого будет пахнуть достаточно сильно, и далеко не палёным. Надо где-нибудь сменить одежду, искупаться, и так далее. Смешно подумать - он в Бразилии, почти на экваторе, и даже ни разу в море не плескался.
- Для начала съезжу на побережье, - размечтался Алекс, пока бродил по городу, искал машину по надёжнее на вид и с вместительным баком. Ведь не известно, далеко ли следующий город. Нет ни маршрута, ни карты - из всего ассортимента навигации - один миниатюрный компас. Может быть, автомобильный навигатор?
Рознин посмеялся над идеей - тоже взорвётся, а то и посильнее диктофона.
Наконец он выбрал автомобиль. Внедорожник Audi A6 Quattro девятого года выпуска, по сроку - агрегат проверенный, по виду не изношенный.
В академии вместе с Розниным учился мадьяр, венгерский цыган Рацуш Дашевский, и как любой цыган, он умел без ключа открывать любой автомобиль. По вольным хулиганствам Рацуша вполне могли отправить за решетку, но в академии его таланты оценили по достоинству. Бывает всякое, иной раз надо дверь открыть в перевернутом автомобиле, на то и создавали МЧС. А иногда доходит до смешного: звонит, к примеру, женщина и плачет - захлопнула машину, а ключи внутри. Куда тогда без МЧС или цыган? Рацуш научил Алекса где надавить, где повернуть, да так, чтобы быстро и без шума. С сигнализацией сложнее, но эта проблема волновала Рознина в последнюю очередь. Он терпеливо зажал себе уши и ждал, пока писклявая сирена не иссякнет, потом сел за руль.
Он повернул ключ зажигания и тут же почувствовал жар.
- Ой, мама, - воскликнул Рознин и выпрыгнул из автомобиля. Из-под капота повалил едкий дым, но как только Рознин прервал контакт локального времени, автомобиль вернулся к обычному виду - снова закрытый, невредимый.
- Значит, он там не взорвался, - подумал с радостью о будущем Рознин и издал несколько нервных смешков, - Блин, вот напичкают всякими приборами, чего с ними делать, с такими машинами? И что же получается, ни телефона, ни компьютера, ни интернета, ни колёс? Прикажете жить в каменном веке?
- Ты можешь путешествовать общественным транспортом, - сказала Катя.
- Ага, и где мне тут его найти? Я даже не знаю, как выглядит местный рейсовый автобус!
- Найди карту, а дальше - ножками, товарищ Саша, ножками.
- Далеко я так утопаю, а? - хмуро отшутился Рознин.
- А если взять велосипед?
- Действительно. Слушай, я же просил тебя оставить меня в покое, не трогать. Почему ты меня не слушаешь?
Катя прикрыла рот ладошкой, и по глазам Рознин понял - она едва сдерживает смех.
- Слушай, ты ведь не Голубева, да? А как твоя фамилия?
Катя вздохнула, улыбнулась, пожала плечами и ничего не ответила. Она могла узнать свою фамилию из памяти Рознина, но этих данных там не было. Шепнуло смутную догадку подсознание, но Алекс не смог разобраться в невнятных подсказках.
- Как? Как я найду тебя, если снова окажусь в нормальном времени, если я знаю только имя?
- Попробуй поискать на месте работы.
- А ты давно там работаешь?
Катя вздохнула.
- Ясно всё с тобой. Ладно, пошли искать велосипед и карту. Ты идёшь? - спросил Катю Рознин.
По взгляду он прочёл её ответ, и почему-то стало стыдно.