Россия. Известное учреждение закрытого типа. По длинному коридору с желтыми стенами неторопливо бредет доктор. Останавливается напротив одной из железных две-рей. Слышен лязг ключей и скрежет открывающейся двери. Мужчина заходит внутрь, и дверь за ним закрывается. Наступает короткая пауза.
- Мистер Шерлок Холмс, я полагаю? - дружелюбно спрашивает доктор, мельком проглядывая историю болезни, которую держит в руках.
Высокий худощавый мужчина, сидящий на кушетке, поднимает голову и пристально изучает посетителя.
- Я бы хотел, чтобы она называлась - "Этюд в багровых тонах", - наконец произносит пациент.
Доктор отрывает взгляд от своих бумаг и непонимающе смотрит на пациента.
- Которую вы напишете. Вы же собираетесь писать книгу, - продолжает пациент, - поэтому я хочу, чтобы ваша первая повесть называлась "Этюд в багровых тонах".
Доктор ошеломленно захлопывает папку с историей болезни и еле слышно выдавливает:
- Откуда... откуда вам это известно?
Мужчина без тени смущения улыбается.
- Элементарно, друг мой. Вы ещё не вошли в палату, а я уже знал, что через несколько мгновений здесь появится автор знаменитых повестей о похождениях Наполеона и Клеопатры, о загадках Сфинкса и о приключениях пиратского капитана Блада. Последняя, кстати, если я правильно помню, называется "Пятнадцать человек на бочонок рома".
- Как?! - теряет самообладание доктор. - Как вы можете знать название этой повести?! Вы что, читали её?
- Нет, конечно, - снова улыбается мужчина. - Я ведь сижу взаперти.
- Тогда каким образом?!
- Успокойтесь, доктор! Я же говорю - элементарно! А разгадка, друг мой, находится на поверхности. Взгляните на окошко позади вас. Да-да, то самое, которое на двери. Его сделали не только для того, чтобы следить за пациентами, но ещё и для того, чтобы сами пациенты могли видеть всё, что происходит за дверью, и таким образом не паниковать в замкнутом пространстве. Однако видят многие, а вот замечают далеко не все. К счастью, я из числа тех, кто замечает очень многое.
- И кого же вы там замечали, если не секрет?
- Конечно же вас, доктор. Когда вы идёте к себе в ординаторскую мимо моей палаты, я неоднократно замечаю на вашей груди какой-то странный значок в виде пера на фоне флага. Перо символизирует творчество, следовательно вы человек пишущий, а значит состоите в Союзе писателей, где вам этот значок и выдали. Вы, безусловно, гордитесь своим достижением, потому что носите его каждодневно, не снимая. А поскольку творческому человеку, уже поощрённому наградой, всегда хочется получить больше, вы до сих пор продолжаете писать книги в надежде на большее признание, и вот тут возникает резонный вопрос: а откуда вы черпаете своё вдохновение? Как правило, многие творцы при возможности задействуют весь свой обширный жизненный опыт, а учитывая место вашей работы, весьма сомнительно, что данное учреждение никоим образом не повлияло на ваши литературные изыскания. Психбольница - настоящая кладезь захватывающих историй, невероятных идей и гениальных наваждений. Именно поэтому некоторые врачи отделения носят с собой диктофоны. Я замечал их в карманах халатов, а иногда они даже держат их на виду, когда проходят по коридору мимо моей палаты. Вечером эти люди собираются где-нибудь за бутылочкой крепкого алкогольного напитка, поочерёдно включают свои записи, а сами выпивают и смеются, снимая накопившийся за день стресс. Все они - обычные люди, не представляющие из себя никакого дедуктивного интереса, но вот вы - исключение, потому что решили пойти дальше. Ваш диктофон, выглядывающий из кармана, я наблюдаю постоянно, куда бы вы ни шли мимо моей палаты. Он также был при вас еще около полутора лет назад, когда вы навестили палату А3. Эта комната, к сожалению, не видна мне отсюда, из окошка, но характерный лязг ключей и сила грохота закрывающейся двери говорят мне яснее любого доносчика, какая дверь и в какой стороне коридора открылась и закрылась. Итак, полтора года назад вы навестили палату А3, что было весьма странно, поскольку данной палатой обычно занимаются ваши коллеги. В ней находится человек, посвятивший всю свою жизнь изучению Наполеоновских войн и считающий себя Наполеоном Бонапартом. Вы завели беседу с ним и незаметно включили диктофон, чтобы записать его бормотания, а затем дома переслушать их, обдумать и родить из всего этого очередной сюжет для повести или романа. То же самое произошло через полгода, когда вы неожиданно отправились в палату Б2, чтобы поговорить с "царицей Клеопатрой" - одной помешанной на египтологии старухой, всю жизнь проработавшей в архивах. Еще через полгода вы вошли в палату моего соседа - "бравого капитана Блада", а когда выходили от него, я явственно слышал, как вы со смаком повторяли про себя: "Пятнадцать человек на бочонок рома", "Пятнадцать человек на бочонок рома", подбирая название к будущей книге. Теперь вы решили навестить меня и как только вошли, так сразу включили свой диктофон. Он ведь и сейчас работает, верно?
- В.. Верно, - тихо произносит доктор, засовывая потную руку в карман и нащупывая записывающий прибор. - Это... Это же гениально! Просто гениально! Это...
Пациент вяло отмахивается.
- Хотите послушать мою историю? Что ж, извольте, Уотсон! Вы ведь не против, если я буду вас так называть? А то целый день это имя из головы не выходит.
- Нет-нет, что вы, конечно, не против, но... - произносит доктор, всё ещё не веря. - Вы... действительно великий сыщик?
- Меня зовут Шерлок Холмс! - громогласно повторяет пациент. - И я действительно великий сыщик!
- Ну что, Иваныч, сходил сегодня к Селиванову? - добродушно спрашивает врач-бородач.
- Сходил, сходил, Михалыч, - задумчиво отвечает Иваныч. - Представляешь, начитался всякой литературы, насмотрелся зарубежных фильмов и мнит себя великим английским сыщиком Шерлоком Холмсом! Забавное такое имечко, не правда ли?
- А вообще он Эдгара По начитался. Помнишь, были такие рассказы - "Убийство на улице Морг" и "Тайна Мари Роже"? Там еще детектив французский распутывал преступления, сидя на диване и ничего не делая. Вот и наш "пациент" тоже - сидит в камере, но всё про всех знает. Я, говорит, никогда в этом раньше не признавался, но на самом деле я давний поклонник того прозорливого французского сыщика... как он там его назвал... Огюста Дюпена!
- Ха, забавненькое дельце! И что теперь? Будешь писать детективы?
- Ну а то! Материала выше крыши! Помещу его в декорации XIX века, выдам ему трубку, скрипку, лупу и плащ... И получится просто гениально! Он мне, кстати, знаешь, какое имя придумал? Джон Уотсон! Будешь, говорит, моим верным помощником и лето-писцем! И даже название для моей первой повести придумал - "Этюд в багровых тонах"! Так что сам Бог велел писать детективы! Эх, люблю работать с психами! Когда-нибудь мои рассказы будут читать на языках всего мира: в Америке, во Франции, в Англии, в Японии, в России! Чёрт возьми!