Эта история случилась со мной несколько лет тому назад, но воспоминание о ней живет в моей душе до сих пор. Это совсем не удивительно, учитывая то, что каждый день, каждый час и каждая минута напоминают мне о том единственном мгновении, когда я, сам того не ведая, подписал себе смертный приговор. Все началось и закончилось в одном крупном издательстве, куда я пришел, чтобы заключить договор на издание своей будущей книги... Впрочем, позвольте мне рассказать обо всем по порядку.
***
- Вы серьезно? - выдохнул я, не веря своим глазам. - Наверное, тут какая-то ошибка!
Не слишком толстый, но и не слишком худой господин в строгом костюме, сидящий за столом напротив меня, усмехнулся.
- Я главный редактор, - мягко напомнил он, - поэтому ошибки здесь быть не может.
И широко улыбнулся, пододвинув договор ближе ко мне.
- Но ведь это большие цифры! - воскликнул я в изумлении. - И это только аванс! Вы и правда уверены в том, что мой первый роман...
Но тут редактор прервал меня властным жестом.
- Иван Васильич, я уверен в вас ничуть не меньше, чем в себе, - спокойно произнес он, откинувшись на спинку кожаного кресла и соединив кончики пальцев вместе. - Не верите? Я наводил о вас справки...
Я удивленно воззрился на собеседника.
- ...и должен признаться, ваше журналистское прошлое делает вам честь, - невозмутимо закончил редактор.
- Не смешите, - с горькой иронией отозвался я. - Вы прекрасно знаете, что думает о журналистах широкая общественность.
- А разве я имел в виду всех журналистов? - улыбнулся редактор. - Да боже упаси, речь шла конкретно о вас. Вы честны, неподкупны и, кроме всего прочего, великолепно владеете словом. А еще вы часто пишете на злободневные темы.
- Рад слышать, что хотя бы для кого-то эти темы злободневные! - возбужденно подхватил я. - А то другим нет никакого дела до проблем страны! Знаете, я уже достаточно долгое время занимаюсь изучением книжного рынка в силу своей профессиональной деятельности... Скажу вам откровенно - меня переполняют эмоции! Я... Я нахожусь в неописуемом ужасе от всего того, что происходит нынче в этой сфере! Разумеется, я понимаю, что в наше просвещенное время ни для кого не секрет, ради чего авторы пишут свои книги, но извините, такого потока бездарности я даже и представить себе не мог, пока не столкнулся с этим лично! Они продались, понимаете? - увлекшись не на шутку, выпалил я. - Они пишут о плотском, забыв про духовное! Они развращают неокрепшие умы подрастающего поколения бесконечной беллетристикой, место которой в мусорном ведре! Объясните мне, страждущему: куда подевались сеятели разумного, доброго и вечного? Где эти безвестные Гомеры, взывающие не к низким, а к самым высоким чувствам людей? Где эти могучие Атланты, способные удержать грозовой небосвод на своих широких плечах? Вы молчите? А я вам отвечу! Их нет, потому что они продались! Пустили свой талант по неправильному руслу! Посеяли корень зла вместо того, чтобы взрастить семя истины! Продали душу Дьяволу, сами того не осознавая!
Я мог бы еще долго кричать, брызгая слюной и яростно стуча кулаком по столу, словно Хрущев - ботинком на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, но редактор перебил меня:
- Насколько я помню, ваш роман будет посвящен этой теме?
- Совершенно верно! - с жаром закивал я. - Я очень рад, что мы с вами нашли общий язык, а то ведь на работе меня и слушать не хотели! Начальство требовало, чтобы я писал исключительно хвалебные рецензии на "выдающиеся"книжные новинки. Им заплатили, в этом нет никаких сомнений! Да только не могу я! Беру в руки очередной "шедевр" и... не могу!
Прерывисто дыша, я замолчал, чтобы перевести дух, а после этого продолжил:
- И однажды я подумал: хватит сидеть сложа руки! Если на работе мне все время затыкают рот, пора искать другие пути самовыражения! И тут мне в голову пришла идея написать художественное произведение. Что это будет - роман, повесть, рассказ - неважно! Главное, что читатели лучше воспринимают идеи, заложенные в интригующем сюжете и пышных образах, нежели голые факты, представленные сухим и безжизненным языком СМИ.
- Что ж, это разумно, - согласился редактор, устремив взор в потолок, на сонного комара. - "Все журналисты мечтают написать роман", помните? - процитировал он, дружелюбно подмигнув мне.
- Конечно, помню, - ответил я. - Только не каждый его пишет. Но у меня будет достаточно свободного времени, потому что мой начальник, видите ли, посчитал, что я не справляюсь со своими прямыми обязанностями, и просто-напросто уволил меня! Так что сейчас я, увы, безработный.
- По-моему, вы лукавите, - прищурился редактор. - Насколько мне известно, на вашей бывшей работе вы пахали, уж извините за такое вульгарное сравнение, как негр на плантациях, с утра до ночи, чтобы получать хорошие деньги и обеспечивать жену и детей, не правда ли?
- Скорее, как раб на галерах, - горько усмехнулся я. - Ну а деньги были не такие уж хорошие.
- Значит, вы заинтересованы в том, чтобы зарабатывать больше, - продолжил редактор. - И литература - это не просто ваше призвание, но еще и кусок хлеба.
Я кивнул.
- Так почему же вы отказываетесь? - улыбнулся редактор.
- Я не отказываюсь, - возразил я.
- Да нет же, вы отказываетесь, - настаивал редактор, пододвинув договор еще ближе ко мне. - Увидели внушительную сумму и засомневались - а получится ли? Хорошо, Иван Васильич, представьте-ка на мгновение, что искусство написания литературных произведений... Да-да, именно искусство! Настоящее, подлинное! Вы ведь стремитесь к искусству ради искусства, не правда ли? Так вот, представьте, что такое искусство станет вашим основным заработком. Если вы не закончите книгу в отведенные вам сроки, вы сорвете график работы издательства, да еще и не получите причитающийся вам гонорар. И что вы скажете своим близким? Как будете смотреть им в глаза? На какие шаги пойдете, чтобы прокормить их? Не лучше ли взять себя в руки и просто не допустить подобной ситуации?
Я снова кивнул.
- Вы очень ответственный человек, - уверенно произнес собеседник, пристально глядя мне в глаза, словно изучая мою душу, - иначе не пришли бы сюда по собственной воле... Что ж, - он отвел взгляд, - я полагаю, наступило время нам затронуть некоторые технические аспекты вашего издания, а также обсудить условия договора и сроки сдачи рукописи.
И да простит меня читатель, но наш дальнейший разговор не представляет какой-либо особой ценности для моего повествования. Однако не могу не остановиться на одном очень важном для меня моменте.
Когда мы закончили обсуждать синопсис будущего издания и перешли непосредственно к изучению договора, в мой правый глаз попала какая-то соринка, а может быть мошка, я даже не успел понять, что именно. Я принялся усердно тереть глаз, а он все время слезился и болел, но неприятное ощущение не проходило. В эти минуты все остальное вокруг меня было, как во сне. Редактор что-то говорил мне, но мои уши окончательно заложило от насморка, которым я был жестоко охвачен в те роковые дни. Кажется, у меня поднялась температура, потому что я почувствовал себя очень плохо, и мне захотелось встать и уйти. Но я не мог этого сделать, не заключив договор, иначе зачем я тогда обивал пороги издательства? Перед глазами плыли стены, потолок, книжный шкаф с пухлыми папками и камин за спиной редактора. Я еще тогда подумал: "Зачем ему этот старомодный камин, тем более в издательстве?", но вслух спросить так и не решился. А боль в глазу не проходила ни на йоту, сколько бы я его ни тер, поэтому я бегло просмотрел основные пункты договора и поставил размашистую подпись в соответствующей графе. Редактор был очень доволен. Он стал еще больше улыбаться и шутить, но мне уже было совсем не до любезностей. Знаю, что все это выглядит так же глупо, как звучит, но уверяю вас, это чистая правда!
Наконец все эти формальности благополучно завершились. Я получил аванс и решительно поднялся с места, намереваясь чуть ли не броситься к двери, потому что меня уже лихорадило, да и хотелось поскорее вернуться домой к жене и детям. Однако перед моим уходом главный редактор счел необходимым дать последние напутствия:
- Помните, что это ваша первая книга. Вложите в нее всю свою душу. От того, как вы покажете себя, зависит ваша репутация. Не забывайте о сроках и ожидайте моего звонка.
_____________
Спустя шесть долгих-долгих месяцев напряженной работы, благодаря бесценной поддержке жены и детей, не отвлекаясь ни на какие посторонние заботы, я наконец блестяще справился со своей задачей. Роман был полностью готов и идеально выверен, и я с улыбкой на лице тут же рванул в издательство, не забыв прихватить с собой рукопись. Бодро вышагивая по уже хорошо знакомым мне коридорам и непринужденно посвистывая на ходу, я вскоре добрался до кабинета главного редактора и сразу обратил внимание на то, что дверь была приоткрыта.
Я постучал, но меня не услышали. Тогда я просунул голову в дверную щель, собираясь поздороваться и вежливо осведомиться, можно ли зайти внутрь, как вдруг увидел следующую картину.
Редактор стоял спиной ко мне перед горящим камином. В руках у него была старая папка с целой кипой бумаг. Он неспешно бросал их в огонь, и ненасытное пламя тут же делало свое черное дело. Редактор что-то тихо говорил про себя, и, кажется, я сумел разобрать фразу: "Нам будет вас очень не хватать...". А еще он назвал чье-то имя, но я его не расслышал. Высунув голову обратно в коридор, я некоторое время размышлял над тем, что увидел, но так ничего и не поняв, решил постучать в дверь уже громче.
- Войдите! - раздалось из кабинета.
Снова натянув улыбку до ушей, я открыл дверь и вошел.
- Можете меня поздравить! - гаркнул я с порога. - Мой нелегкий труд окончен!
- Великолепно! - просиял редактор. Он уже сидел как ни в чем не бывало за своим привычным письменным столом. - Прошу вас, присаживайтесь.
Мы обменялись рукопожатием, и я радостно плюхнулся на стул, торжественно протянув рукопись редактору. Тот взял ее в руки и принялся изучать со свойственным ему профессиональным интересом.
В ближайшие полчаса я детально расписывал ему все достоинства своего "шедевра".
- Хорошо, - задумчиво сказал редактор, медленно перелистывая страницы. - Я вижу, вы проделали большую работу. Можете собой гордиться. О гонораре не беспокойтесь - он будет выплачен вам своевременно.
Меланхолично произнеся эти слова, он поднялся с кресла, подошел к книжному шкафу, достал с полки одну из своих пухлых папок и положил ее на стол.
- Ну что, теперь скажите мне, когда начнется допечатная подготовка? - не удержался я.
Редактор окинул меня непонимающим взглядом:
- Какая еще допечатная подготовка?
- Что значит "какая"? - немного опешил я. - Вы же главный редактор, вы что, сами не знаете?
- Я прекрасно знаю, что такое допечатная подготовка, - снисходительно ответил редактор, укладывая мой опус в свою толстую папку. - Но при чём здесь вы?
- Как это "при чём"? - искренне не понимал я. - Вы будете готовить мою книгу к изданию или нет?
Редактор задумался, хотя вообще-то только сделал вид, что задумался.
- Нет, Иван Васильевич, - улыбнулся он, продолжив разбираться с папкой.
- Что?! - вырвалось из меня. - Почему?
Редактор обреченно вздохнул, даже не глядя в мою сторону.
- Иван Васильевич, - устало произнес он, неторопливо завязывая папку тесемками, - вы хорошо ознакомились с договором?
- Еще бы! - воскликнул я. - Дома, вон, до сих пор копия лежит!
На самом деле, с момента подписания договора я и думать про него забыл. Так вот и лежала дома копия... Пылилась.
- Что-то мне не верится, что ознакомились, - скучным голосом ответил редактор, бережно положив папку на стол. - Минуту.
Он достал из кармана пиджака маленький ключ и с его помощью открыл один из ящичков стола.
- Полюбопытствуйте, - равнодушно бросил он, вынув из ящичка тот самый, злополучный договор и положив его передо мной на стол.
- "Договор авторского заказа", - вслух прочитал я. - Так... "Автор обязуется создать Произведение...". "...и передать Заказчику в полном объеме исключительные права на материалы..." - мой взгляд скользил туда-сюда по строчкам. - "Произведение должно быть написано Автором в срок до..."
- Ниже читайте, - подсказал редактор, уютно устроившись в кресле.
- Так... Спокойствие...- бормотал я про себя, продолжая лихорадочно искать глазами нужное место. - "Автор обязуется: написать Произведение с надлежащим качеством в соответствии..." Не то... "Автор обязуется передать свою душу вместе с исключительными правами на Произведение на срок до...". Что?! - от неожиданности поперхнулся я. - Это еще что такое?!
- Это договор, - съехидничал редактор. - И в нем стоит ваша подпись.
- Но... но... - запинался я, с недоверием разглядывая собственную подпись. - Но этого не может быть! Какая еще душа? Этого нет ни в одном договоре!
Редактор ухмыльнулся, но на этот раз решил промолчать.
- Это что, шутка? - продолжал я накручивать сам себя. - Вы что, издеваетесь надо мной?
- Ничуть, - ответил редактор, безмятежно покачиваясь в кресле. - Вы передали нам свою душу, как полагается, по договору.
- Но это же бред какой-то! - заорал я. - Абсурд!
- Это не бред и не абсурд, вы сами согласились на условия договора.
Я ошеломленно тряхнул головой и даже ущипнул себя за кожу, проверяя, не сон ли это.
- Подождите... Дайте прийти в себя... - я крепко зажмурил веки и снова распахнул их, искренне надеясь, что и кабинет, и его хозяин исчезнут, но не тут-то было. - Хорошо, допустим, даже если все это правда... Хотя поверить в это абсолютно невозможно... Если я... продал вам свою душу, то... зачем вам она?
И вот тут редактор мигом стряхнул с себя всю меланхоличность и сонливость и широко улыбнулся, как при нашей первой встрече. Было очень похоже на то, что наступила его любимая часть разговора.
- Дорогой Иван Васильевич, голубчик, вы даже не можете себе представить, как мы нуждаемся в таких людях, как вы. В ярых борцах за истину, готовых нести свое слово в массы. В безумных творцах искусства, способных писать метко и выразительно и притом в короткие сроки. Вы, кажется, хотели, чтобы вас услышали люди? Так вот, ответственно заявляю вам, что вас не только услышат, но еще и заговорят вашими словами. Не понимаете? Я поясню. Вот приблизительный список этих людей - Владислав Терц, Андрей Коробов, Альберт фон Дорст и даже Екатерина Мергольц... Перечень далеко не полный. Что? Вы не знаете этих людей? А ведь должны бы! Ведь всё это вы! Да-да, не удивляйтесь, каждый из них будет иметь ничуть не меньшие права на ваши будущие публикации!
- Вы... вы хотите сказать, что я стану... - я судорожно сглотнул.
- Именно, - отрезал редактор. - Но не волнуйтесь. Вместе с вами будут трудиться другие такие же, чье желание нести слово в массы столь же самозабвенное, как ваше.
- Значит, все эти папки в шкафу...
- ...это души людей, которые теперь принадлежат издательству, - закончил редактор. - Их имена вам ни о чем не скажут, поэтому не стану утруждать себя излишним перечислением. Хотя, возможно, вы читали их книги... правда, под другими фамилиями.
- Да это же... - задыхаясь, прошептал я. - Да я на вас в суд подам!
- И что вы там скажете? - улыбнулся редактор. - Что вам в глаз залетел комар и вы, почти не глядя, подписали договор о продаже души? Да кто поверит в этот, как вы очень точно подметили, бред?
- Вы не можете так поступить со мной! - закричал я в бессилии. - Да я на вас статью накатаю!
Редактор зевнул во весь рот.
- Если бы вы внимательно прочитали договор, то нашли бы еще один замечательный пункт, - лениво ответил он, взяв папку в руки с явным намерением снова поставить ее на полку. - "Условия настоящего Договора и связанных с ним документов конфиденциальны и не подлежат разглашению". Как говорится, что написано пером, того не вырубишь топором.
И тут у меня в голове пронеслась неожиданная мысль.
- Вырубишь, вырубишь! - вскричал я, и прежде чем редактор успел что-либо предпринять, выхватил папку у него из рук, подскочил к камину и бросил ее в огонь.
И закрыл глаза, ожидая чего угодно, - смерти или рождения.
Но ничего не произошло.
- Не утруждайтесь, Иван Васильевич, - добродушно рассмеялся редактор, выуживая из камина целые и невредимые страницы моего романа. - Рукописи не горят, помните? По условиям договора ваше время еще не пришло. Вы не сможете сжечь эту главу своей жизни. Отныне вы будете писать только то, что будем говорить вам мы.
Я в ужасе отскочил от редактора, словно от прокаженного, а потом из моей груди вырвался чудовищный крик отчаяния. Невзвидев света, я выскочил из кабинета и побежал по коридорам издательства куда глаза глядят, и теперь все вокруг казалось мне зловещим и проклятым, а в глубине души, которая уже не принадлежала мне, я понимал, что это конец... Куда бы я ни бежал, что бы я ни делал...
***
На этом моя история подходит к завершению. Я продолжаю писать, из-под моего пера вышли десятки романов, но ни в одном из них уже не было той волшебной искры вдохновения, того безрассудного полета мыслей и чувств, как тогда, в мой самый первый раз. Я изменился. Я стал грубым и черствым человеком, от меня ушла жена, забрав наших детей. Я понял, что настоящего вдохновения у меня уже не будет нигде и никогда. И хотя я знаю, что я не один, но и вместе мы не сила. Остается только писать...Пожалуй, самое вдохновенное произведение, которое я создал за эти годы - вот эти записки, которые я даже не могу опубликовать и донести до людей всю правду... Наверное, спрячу их где-нибудь, чтобы к тому времени, как моя душа отправится в лучший свет (я искренне верю в это), мои жалкие обрывки воспоминаний нашли и узнали о той несправедливости, что сломала всю мою жизнь...