Борисова Анна Александровна : другие произведения.

Как я была маленькой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Воспоминания о детстве, словно калейдоскоп - как не поверни, всегда яркие и солнечные.

   borisova.anna.a@mail.ru

Как я была маленькой

Как я воровала абрикосы

  
   - Сегодня идём воровать абрикосы, - сообщил планы на вечер Димка, главный в нашей компании и по совместительству мой брат. - Все готовы?
   Не знаю, как у других, а у меня задрожали коленки, и побежали такие мурашки, что я стала разглядывать руки, боясь, что это на меня свалилась семья пауков, которых я боялась до ужаса. Но остальные вели себя, как ни в чём ни бывало - Володя поправлял свой деревянный пистолет, Галка проверяла свои карманы - по три абрикоса влезет в каждый, не меньше! Толик прижимал к себе верного коня - лошадиную голову на палке, прикидывая, как с его помощью он собьёт с веток самые сладкие плоды.
   - Дима, но ведь они ещё не поспели! - сделала я попытку отказаться.
   Все озадаченно переглянулись - и правда, ни в чьём саду не было замечено ни одного мало-мальски спелого абрикосика, уж ребятня проверяла это по несколько раз на дню.
   - Да в ЭТОМ саду их давно собирают, сам видел!
   Никто не посмел возразить Димкиному авторитету.
   Сад, предназначенный для нападения, находился на самом краю нашего посёлка. Мы подошли к задней калитке. Она висела на одной петле и не падала только благодаря щеколде, которая её как-то держала. Путей для отступления не было, сразу за усадьбой лежало бесконечное поле с кукурузой, в которую я боялась заходить, думая, что заблужусь и буду бродить там до самой старости.
   - Через калитку заходить нельзя, полезем под забором, - скомандовал Димка.
   Мы отошли в сторонку, присматривая под покосившейся оградой лаз пошире. Вскоре такой обнаружился, мы упали на землю и начали вползать в чужой сад. Сразу за забором росли какие-то бесполезные деревья - ни ягод на них, ни фруктов! Но встать под их тень нам не разрешили: по Димкиному плану к абрикосам нужно было ползти через весь огород, заросший высокой травой. Мы двинулись к цели, извиваясь по земле, как червяки. Вдруг вскрикнул Толик, который полз на пару с конём. Он зацепился за старую сломанную куклу без головы.
   - Плохая примета, - громко зашептал Димка, - Вы знаете, кто это? Это заколдованный ребёнок, который с наступлением темноты превращается в человека. Сегодня ночью он придёт к тебе, Толик, чтобы спросить, где его голова.
   От этой новости лошадь задрожала, а вместе с ней и Толик. А может, наоборот. Но так как ночь ещё не наступила, было решено ползти дальше. Потом вскрикивать стали все - жгучая крапива кусала нас, как гуси, вернее, как Галкины гуси, самые злые в посёлке, которые не щадили даже свою маленькую хозяйку. Теперь нам казалось, что абрикосовые деревья потихоньку отступают вглубь усадьбы, не желая приближаться к нам ни на метр. А мне не давала покоя мысль о кукле.
   - Дима, а как же она будет спрашивать, ведь головы и рта у неё нет?
   - У радио тоже рта нет, но ты же его слышишь? Вот и у куклы голос выйдет из живота!
   Мысль о кукле с радио в животе напугала нас ещё больше. В полном молчании мы доползли, наконец, до сада. К огромному нашему разочарованию, ни одного спелого абрикоса там не обнаружили. Мы стояли, измазанные в земле и траве, с ободранными коленками, покрытые волдырями от крапивы и требовали от Димки ответа за его враньё.
   - Не успели! - развел руками мой брат, - Были абрикосы, сам видел! Только их обобрали большеголовые люди. Помните, вчера в сумерках мы видели такого?
   Вообще-то, я была твёрдо уверена, что вчера видела нашего соседа дядю Мишу, который нёс на плече копну травы, но после Димкиных слов засомневалась, так ли это.
   Сил и энтузиазма ползти обратно через крапиву у нас не было, мы двинулись на выход по тропинке. Играть почему-то совсем не хотелось, решили идти по домам. Во дворах посёлка уже топили уличные печки и готовили ужин пришедшие с работы взрослые, соседи весело перекрикивались друг с другом и с нами, зазывая в гости на чай. А я брела по дороге, думая, как теперь сохранить урожай наших абрикосов от нашествия большеголовых, о бедном Толике и его предстоящем разговоре с куклой.
   Мама всплеснула руками, когда мы вошли в наш двор.
   - Где же вы гуляли? - спросила она.
   - В старом заброшенном саду, - в кои-то веки честно ответил Димка.
  
  
   Как я ездила на мотоцикле
  
   Папа купил мотоцикл "Урал" и приехал на нём домой.
   - Теперь мы будем доезжать до леса с ветерком, - радовалась мама.
   - Когда папа повезёт нас на нём из детского сада, все лопнут от зависти, - мечтал Димка.
   Все наперебой стали перечислять удобства, которые принесёт нам мотоцикл.
   - Теперь у нас есть железный конь, и этим всё сказано, - сказал папа и провёл рукой по блестящему зелёному бензобаку.
   В этот момент я поняла, что мне придётся ходить в лес по-прежнему пешком, и из садика с папой поедет только Димка, а я побегу сзади. Потому что ужасно боялась коней. А этот к тому же железный!
   Виноват во всём Толик. Он обожает лошадей. У него дома куча игрушечных лошадок, на улице он не расстаётся с Сивкой, это лошадиная голова на палке. И ещё у него есть лошадь-качалка, чёрная, в золотых разводах. Раньше я смело скакала на палке и с удовольствием седлала качалку, пока Толик не пригласил меня на лошадиную ферму, где работал конюхом его дедушка.
   В стойлах стояли огромные кони, они шумно фыркали и вздыхали, переступая с ноги на ногу. Нам предложили покататься верхом, Толик с радостью согласился. Не успела я отказаться, как меня подхватили сильные руки и усадили на спину лошади.
   - Как раз для тебя лошадушка, маленькая, смирная, - приговаривал конюх.
   Маленькая!? Да у меня ноги разъехались в разные стороны, такая широкая у неё спина! А высоченная! У нас в посёлке нет многоэтажных домов, но мне казалось, что я смотрела с высоты второго, а то и третьего этажа. И самое ужасное - не за что было держаться. Не было ни седла, ни руля, ни педалей, или что там ещё прицепляют к лошади.
   Спина закачалась, сначала медленно, потом всё быстрее. Меня трясло вверх-вниз, в животе что-то переворачивалось и казалось, что голова вот-вот оторвётся.
   -То-то-ли-ли-к-к! - пыталась я окликнуть друга, но он не слышал.
   Приходилось терпеть эту ужасную тряску, ведь если я спрыгну, то сломаю что-нибудь, а если и останусь жива, то попаду под огромные копыта. Не знаю, сколько часов я проскакала верхом. Лошадь остановилась, меня снова подхватили и поставили на землю. Мои ноги одеревенели и не собирались съезжаться обратно, я так и стояла, изображая гимнастку на шпагате.
   - Ну вот, по двору разок проехали, и хватит, - услышала я. Надо же, а мне показалась, что я проскакала до райцентра и обратно!
   - Дедушка, ну разреши ещё кружочек, - просил Толик.
   - Хорошо, - ответил тот.
   Это что же, и мне придётся ещё раз пережить эту пытку? Я уселась на землю и заплакала. От слёз стало легче на душе, и я зарыдала во всю силу. А потом уже не могла остановиться. На мой рёв из конюшни выбежали люди и стали интересоваться, какая лошадь меня ударила копытом. Толик с дедушкой лишь пожимали плечами, они никак не могли понять причину моей истерики.
   С той поры я с опаской садилась на деревянного Сивку, а лошадь-качалку обходила стороной, кто знает, что ей взбредёт в голову? Покачает-покачает, а потом как понесётся вскачь!
   И вот теперь папа привёл железного коня и заставляет на него садиться!
   - Ни! За! Что! - чётко отвечала я на все предложения покататься.
   Вечером мама отвела меня в сторону - поговорить. Она расхваливала мотоцикл, расписывала, как он облегчит нам жизнь. Я соглашалась и кивала головой. Но когда она сказала, что далеко не в каждой семье есть железный конь, я захныкала. Мама насторожилась, стала расспрашивать меня и выпытала мою тайну про страх перед лошадьми.
   Следующим вечером папа выкатил мотоцикл из сарая во двор.
   - Какой же это конь? - спрашивал он сам себя. - Так, карликовый автобус, у которого не выросла кабина.
   - Нет, это толстый велосипед, к которому прицепили мотор, - поправила мама.
   - Этот "Урал" - самая настоящая собака, - утверждал Димка. - Разве наш Рекс потерпел бы коня во дворе? А так он чувствует, что перед ним такая же овчарка, как и он, только железная.
   Мама и папа тут же согласились с ним.
   - И рычит так же! - папа начал давить ногой на рычаг, мотоцикл глухо заворчал.
   - Слышишь? - спрашивали меня, - он обижается, что ты его не любишь. Подойди к нему, погладь!
   Я подошла и положила руку на какую-то железяку. Она была тёплой и мелко дрожала. Мотоцикл меня боится! - поняла я. Ещё больше, чем я его, я хотя бы не дрожу! Целая груда камней упала с моей души.
   Папа посадил меня на бензобак впереди себя и прокатил до калитки и обратно.
   В субботу он съездил за коляской, которую прицепили к боку мотоцикла. Сидеть в ней было уютно, как в домике! И я уже не боялась, когда наш "Урал" называли железным конём. Я-то знала, что это собака!
   А на лошадиную ферму я никогда больше не ходила, как бы Толик не заманивал.
  
  
   Как я ловила раков
  
   Родители собрались съездить в районный центр на два дня, нас решили оставить у знакомых. Подвергнуть соседей пытке сразу двумя детьми мама не посмела, поэтому меня отдали тёте Любе, а Димку - тёте Оле.
   Когда я пришла к тёте Любе, она деловито рылась в чемодане, перебирая какие-то тряпки.
   - Завтра вот с этим пойдём ловить раков, - объявила она и встряхнула тюлевой занавеской. Я тут же придумала для тюля применение. Мы накинем его на себя, чтобы раки нас не узнали. Или сделаем шалаш на берегу речки, а занавеска будет сверху, чтобы не палило солнце. Или это будет гамак, в котором мы с Володей будем полёживать, пока его мама будет охотиться на раков. На все мои версии тётя Люба фыркнула:
   - Это будет невод! Я его сейчас сошью!
   Весь вечер я и Володя играли во дворе, чтобы не мешать волшебному превращению занавески в средство для ловли раков.
   Утром мы нагрузились вещами так, как будто собирались в недельный поход в уссурийскую тайгу. Тётя Люба перекладывала и пересчитывала пакеты и авоськи. Мешок с неводом уже висел на ручке двери, чтобы его не забыли. Наконец, двинулись в путь.
   Хорошо, когда у тебя много вещей и ты готов к любым неожиданностям. Плохо, что эти вещи приходится тащить на себе под солнцем, палящем уже с раннего утра. На окраине посёлка пришлось сделать первый привал. Бросив вещи, мы разлеглись на травке. Совсем близко раздался крик кукушки. Я вскочила и спросила:
   - Кукушка, кукушка, сколько мне лет?
   Конечно, я отлично знала свой возраст, слишком маленький для того, чтобы запутаться в годах. Но спрашивать о том, сколько мне осталось жить, я всё же не рискнула. Вдруг кукушка вообще не ответит, и тогда мне тут же придётся упасть замертво прямо сейчас, когда не пойман ещё ни один рак? Или предскажет так мало, что я не доживу до школы, о которой мечтала?
   Кукушка честно отсчитала мои пять лет. Это потрясло меня до глубины души. Кто же ей подсказал мой возраст? Всю дорогу до речки я терзала тётю Любу этим вопросом.
   На берегу Сорочёвки расположились со всеми удобствами - тётя Люба не умела обходиться минимумом вещей. Мы пришли, готовые к жаре и холоду, ветру и дождю, голоду и жажде. Отдохнув и перекусив, мы с Володей заняли места на мелководье, а его мама, подоткнув подол платья, направилась к каменистому перекату. Там она взмахнула неводом, и ткань легла на поверхность воды, не собираясь тонуть. Видимо, невод помнил о своём занавесочном прошлом и предпочитал дышать воздухом, а не ползать по дну. Тётя Люба всё-таки утопила его, но и под водой он не желал слушаться, путался вокруг ног, уплывал вниз по течению.
   - Как ты думаешь, сколько раз его придётся закидывать, пока не поймается хотя бы один рак? - спросил Володя.
   - Старик в сказке Пушкина поймал золотую рыбку на третий раз, а больше я ничего ни про невод, ни про раков не читала, - ответила я.
   То ли старик из сказки был опытнее, то ли Пушкин понимал, что неводом рака не поймаешь, разве только золотую рыбку, но тётя Люба, сколько бы ни забрасывала в воду свою занавеску, ничего поймать не могла.
   - Перекур! - крикнула она, видимо, уже сильно устав.
   Перекур - это значит, пора пить чай. Во всяком случае, когда мой папа так говорит, то мама тут же достаёт чайник и чашки.
   Тётя Люба прижала невод камнем, чтобы не уплыл, и пошла к месту нашего привала. Мы перекусили и растянулись на покрывале, чтобы позагорать. Припекало солнышко, стрекотали кузнечики, плескалась речка, ветерок ласково щекотал кожу... Тётя Люба разомлела и задремала, а мы с Володей пошли поплавать на мелководье.
   - Может, наловим раков руками и натолкаем их в невод? - предложила я.
   - Ты что, мама не переживёт, что это не она сама их поймала, - ответил Володя.
   Когда тётя Люба выспалась и пошла на перекат, то невода на месте не оказалось. То ли течение его унесло, то ли он сам уплыл по каким-то делам, не знаю. Но все мы обрадовались этому и пошли ловить раков обычным способом, нащупывая их под камнями и бросая в авоську.
   Вернувшись домой, мы отдали раков соседям. Тётя Люба их почему-то видеть не могла.
  
  
  
   Как я огородничала
   Настала весна. Каждая семья в нашем посёлке пахала, копала и засаживала свой огород. Папа и мама не выпускали лопаты из рук, я и Димка тоже рвались им помочь, но мне не хватало сил поднять лопату, а брат топтался на одном месте и рыл землю в глубину. Наверное, он хотел сделать родителям сюрприз и по-быстрому выкопать новый колодец или погреб, но не успел - нас прогнали из огорода.
   Я пошла в соседний двор к Галке. Она сидела в беседке со своей мамой и перебирала семена.
   - Мне выделили грядку, - начала хвастаться она, - и сейчас я выбираю, что посадить. В первую очередь...
   Я не услышала, что Галка посадит, потому что уже летела со всех ног к себе домой.
   - Мама, мне срочно нужны грядка и семена! - кричала я уже от калитки.
   - И мне, и мне! - Димка, который играл во дворе, тоже рванул в огород, к родителям.
   Мы тут же начали выбирать себе лучшие куски земли. Но папа сказал, что он первый занял это место для своих посадок, а нам предложил уголок возле забора. Мы тут же взялись за дело. Димка решил посеять пшеницу и редиску, я выбрала арбуз и дыню. Под маминым присмотром мы закопали семена и полили наши грядки, а потом весь день и вечер бегали смотреть, не проклюнулся ли какой-нибудь росточек.
   Прошло несколько дней. Димкина пшеница пустила вверх тонкие стрелки, а мои арбузы и не собирались появляться на свет. После очередной проверки я вошла в дом, горестно вздыхая.
   - Что нос повесила? - спросил папа.
   - Наверное, я неправильно воткнула семена в землю, и они растут теперь вглубь земли. Или вбок. Пролезут под забором и вынырнут у соседей. Те обрадуются, а как потом доказать, что они мои? А может, мне досталась плохая земля?
   - Земля отличная, - стал убеждать папа. - Воткнёшь палку - вырастет дерево, кинешь семечко - оно прорастёт. Да хоть что в неё положи, всё пойдёт в рост!
   - А что бы мне вырастить, чтобы потом всех удивить?
   - Давай посадим стеклянные банки, - предложил папа, - маме вечно их не хватает, когда она солит огурцы. Правда, баночных семян у меня нет, но можно посадить рассадой. Возьмём самые маленькие баночки из-под майонеза.
   Он сходил в кладовую, принёс "рассаду", и мы пошли в огород. Папа воткнул банки в землю горлышками, я обильно полила их из своей лейки.
   - Папа, а если посадить банки прямо с солёными огурцами?
   - Можно, конечно, но они и сейчас уже большие. Я боюсь, вдруг они вырастут размером с бочку, как мы тогда будем их вытаскивать?
   - Нам Рекс и Барсик помогут, как в сказке про Репку.
   - В наш погреб бочки просто не поместятся, а каждый огурец внутри будут размером с кабачок, - окончательно отказал папа.
   Прошло несколько дней, проклюнулись мои арбузы и дыни, а банки и не думали прибавлять в росте. Но папа убеждал, что заметил, как они чуть-чуть увеличились. Мама отговаривалась тем, что никогда не видела растущих банок, поэтому не знает, с какой скоростью они должны вытягиваться.
  
   Димка пришёл домой, отозвал меня в сторону.
   - Дядя Миша сказал, что банки вообще не растут, папа просто подшутил над тобой. Пойдём, выкопаем их и отдадим маме.
   Я шла в огород, заливаясь слезами. Наш папа любит, конечно, посмеяться, но эта шутка слишком жестокая!
   Среди моих арбузов и дынь торчали не маленькие "майонезные", а пузатенькие полулитровые баночки.
   - Улюлю! - издала я радостный клич индейца. Хотя я никогда не слышала, как они кричат, мама говорит, что именно так. Я не спорю, если она была знакома с индейцами, то так оно и есть.
   Ошарашенный Димка пошёл за лейкой.
   - Теперь их надо чаще поливать!
   Банки росли не по дням, а по часам. Папа объяснил, что нам попался ранний сорт, скороспелка. Мы спорили, до какого объёма их выращивать, остановиться на трёхлитровом размере или пусть ещё подрастут. Мама сказала, что если они будут слишком большие, то у неё не найдётся для них крышек, поэтому в ближайший выходной мы пошли собирать Димкину редиску и мои банки. Нас распирала гордость за выращенный урожай. Особенно меня. Не каждому удаётся вырастить пять хорошеньких трёхлитровых баночек! Мама помыла их, и теперь они сохли на столе в беседке, сверкая на солнце свежими боками.
   Соседи по-разному отнеслись к моему успеху. Одни хвалили меня, другие утверждали, что такого не может быть. Мне было жаль тех, кто не верит. У них не вырастут такие банки в огороде, как у меня, потому что они ни разу не пробовали их посадить. Чудеса никогда не происходят с людьми, которые в них не верят.

Как я ходила в гости

  
   - Ну почему у всех дети, как дети, одна ты у меня не такая? - вздохнула мама в ответ на мою просьбу заночевать завтра в гостях. Все дети, как дети всегда торопятся домой, под родительское крыло и с радостью ложатся спать в свою кроватку. Меня же хлебом не корми, а дай уйти в гости, чтобы уснуть на чужой раскладушке.
   Мама, как обычно, сдалась под моим напором, а согласие на ночёвку у тёти Любы, Володиной мамы, я вытребовала ещё в садике, когда она пришла за сыном.
   Жизнь в нашем посёлке текла тихо и размеренно, ещё больше застывая к поздней осени. Гулять было почти негде, земля превращалась в вязкую резину, которая засасывала тебя и не отпускала, попавшие в плен дети орали, чтобы их вытащили, прибегали взрослые, кидали на землю доски, чтобы подойти к страдальцу и выдернуть его из сапог, а потом выкапывали и сами сапоги. Даже воображения не хватало, чтобы разнообразить эту жизнь, а поход в гости давал новые впечатления и развлечения, новые игрушки хозяев и ужин, отличающийся от кухни мамы.
   Счастливый вечер, наконец, настал, я с Володей и тётей Любой зашагали в сторону их дома. Жили они, в отличие от нас, не в собственном доме, а в бараке, где вход в каждую квартиру был со стороны улицы. Я первая взлетела на крыльцо и насторожилась - входная дверь была приоткрыта. У нас, конечно, и осенью тепло, но всё-таки сейчас не летняя жара. И у тёти Любы, кроме сына, никого не было, дверь должна быть заперта! Распахнув дверь, я увидела пустые комнаты, и даже пола не было - одни балки, на которых он когда-то держался. Тётя Люба с Володькой запричитали:
   - Всё пропало! И новая машинка, и книжки с картинками, и альбом с карандашами! - перечисляли они самые ценные вещи.
   Я растерялась. Возвращаться домой совсем не хотелось. Тётя Люба, как самая старшая из нас, приняла решение: ночевать будем в домике, в котором обычно играли дети из их двора. Мы натаскали сено из сарая, завесили каким-то половичком окошко, чтобы не дуло, достали из тёти Любиной авоськи бутылку молока и батон и поужинали по-царски.
   Проходящий мимо сосед повертел пальцем у виска. Ну да, легко посмеиваться над другими, когда у тебя есть свой дом, а сам наверняка спасовал бы в такой трудной ситуации! Мы стали обсуждать, что нужно приобрести в первую очередь для зимовки в этом домике. Вариант застеклить окно и навесить дверь приняли безоговорочно, а дальше мнения разошлись. Тётя Люба хотела купить кастрюлю. Смешная, ведь печки всё равно нет! А батоны всегда есть в продаже, голод не грозит. Володя требовал велосипед, ему тоже было отказано - места мало. Я предложила купить козу, чтобы к батону всегда было свежее молоко. Тётя Люба обещала подумать и над этим.
   Тут настал момент, когда я заёрзала на месте и поняла, ЧТО мы забыли внести в список первоочередных покупок. Взрослые для своих нужд пользовались будочкой на улице, а у каждого ребёнка должен быть горшок! В будочку мне ходить не разрешали, поэтому я выбралась из домика в поисках подходящих кустов, обошла барак, оглянулась на него и остолбенела. В самой крайней квартире висели на окнах портьеры с кораблями. Такие были только у фантазёрки тёти Любы, которая, глядя на них, представляла себе кругосветные путешествия и делилась с нами своими впечатлениями от этих поездок. Я ни на секунду не засомневалась, что это могут быть чьи-то другие занавески и бросилась обратно, сообщить, что все вещи нашлись.
   Оказывается, в бараке шел ремонт, жители расселялись и переселялись, а меня, конечно, разыграли, но я была этому только рада. Не каждый день удаётся пережить такое приключение!
   Вскоре я лежала на раскладушке в новой Володиной квартире, тётя Люба рассказывала нам о своём последнем пиратском плавании, а за дверью комнаты стояла самая нужная в доме вещь - горшок.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"