Леха протискивался сквозь красивые женские фигуры в обтягивающих платьях, блестки которых игриво переливались вместе с неоновыми огнями. Эти огни ослепляли каждый человеческий глаз, они вылезали из всех щелей, смешиваясь с яркой одеждой. Туда не проникал солнечный свет, он был никому не нужен. Неон взрывался разными цветами, от кровавого, чисто белого и ядовито-кислого, до цвета самой большой и стильной волны или цвета темного звездного неба. Во всем клубе пахло кайфом и расслаблением, динамики колонок разрывались оглушительным басом, кусочки льда попадали в бит, падая на дно пустого стакана в предвкушении захлебнуться самым дорогим виски. А Леха то и делал, что "случайно" проводил руками по бедрам или талиям танцующих девушек. Они, в свою очередь, сами не прочь так же случайно задеть какого-то парня, который приехал сюда только ради того, чтобы угостить красоток коктейлем. От меркантильности, развязности и богатства звезды над клубом становятся красными, от чего помогают таксистам добраться туда по ориентиру. В клубе же звезд нет - там есть столкновения метеоритов, взрывы планет и поглощение всего живого черными дырами. Бас будто заменяет сердце, голова танцует с Сатурном, танцпол прогибается, создавая землетрясение во всем городе. Будто сам дьявол сидит за диджейским пультом. Весь народ танцует так яро и энергично, словно сегодня конец света и надо умереть красиво. Барные стойки заполнены клубами дыма и дерзкими взглядами, весь клуб оброс хриплыми людьми с заложенными ушами. Танцующая толпа настолько беззаботна и дика, что если двухлетний ребенок заползет в середину круга, то будет задавлен на смерть, и никто этого не заметит. Леха прошел уже через несколько слоев и этапов, и в итоге зашел в самый большой зал клуба. Это то место, где рай и ад слились воедино, свободные души и бесконтрольные тела вышли на митинг во славу качевой музыки и ярких огней. Как только он зашел в этот зал, то столкнулся с девушкой, которая резким движением расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки. Словно богиня спустилась с небес - пьяная пошлая школьница, королева безответственности и разврата с розовым нимбом. Не смотря на количество света, все было погружено в полутьму. Огни настолько часто мигали, что в одну миллисекунду все обращалось в густой поток ярких кинжалов, а затем на мгновение все поглощалось тьмой. В этом танцующем переливании жизни Леха начал замечать частички слабой грусти, словно на чистый лист бумаги упала капля воды. Он уже не помнил, сколько выпил. Никто ничего не помнил. У всего клуба была только одна цель - изжевать самого себя и заснуть на века. Минута веселой тоски была прервана той же школьницей, которая начала расстегивать ему следующую пуговицу. Через полминуты рубашка Лехи была уже нараспашку, а ее рука слегка поглаживала его кубики пресса. И как оно бывает в клубах, девочка резко на что-то отвлеклась и просто ушла. В такой момент он чувствовал себя полным идиотом, который не может завлечь девушку больше, чем на минуту. Он застегнул все пуговицы обратно, дабы не выглядеть слишком вызывающе. Хотя сам момент, что он стоял в стороне без компании уже казался странным для всех веселых инопланетян. Под дикие звуки песни ""ламбада"" все эти двурукие и двуглазые пришельцы корчились в потусторонних конвульсиях своего звездного часа. Каблуки и кроссовки, платья и джинсы, браслеты и часы, презервативы и прокладки, дорогие машины и натертые пятки, сигареты гламур и парламент, коктейли ""Пина колада"" и ""Текиловый закат"", Дольче габбана и Лакоста, Адам и Ева. Каждый человек в этом мире неоновых красок обманывал своего любимого человека или обманывал себя. Хандра все сильнее давила на Леху, уже садилась ему на плечи, от чего придавливала его душу к пульсирующему полу. Перед ним кипело человечество, музыка разделась догола, все вокруг болело сексуальностью, ради всего этого приходилось загонять деревянные занозы в спину. Трезвые пиджейки лепили свои танцы, будто из пластилина, их гладкие тела заставляли вычеркивать похоть из списка смертельных грехов. Это была красота космических представлений, движения как колыбельная, их тела освещались самыми сочными цветами, делая их непостижимыми калейдоскопами. Ворваться в этот бешеный рейв или вырваться из этого цирка, где огненные обручи кружатся в глазах. Леха не понимал, что будет ему спасением, а что погребением. Ему на телефон пришел смс (доогой, ну что тамн у тбя, когда домойй?). Он положил телефон в карман. Затем в клубе включили Лехину любимую песню.