Аннотация: Третья книга о Маркусе Гримм. Первые главы. Читать дальше на stasborodin.com
Погребальные костры
Глава 1.
- Господин желает нанять чародея? - уродливый неряшливый старикашка подсел за мой столик в таверне "Белый Октопус".
На столе передо мной появилась большая медная монета, сложенная из двух половинок. Одну половину я принес с собой, а вторая выкатилась из засаленного рукава посредника.
- Желает, - я кивнул, настороженно разглядывая посетителей таверны. - Не могли бы вы говорить потише?
Старик ухмыльнулся и принялся вертеть мизинцем в левом ухе.
- Здесь все свои, господин, можете не волноваться.
Громадный детина, восседающий на колченогом табурете за соседним столиком, отсалютовал мне пивной кружкой и подмигнул.
- Это Малыш Гудан, мой племянник, - посредник кивнул на верзилу. - Лучший кулачный боец на всем Маунтдане.
Кулаки у Малыша были не детские, а ножны клинка, торчащего из-за пояса, сплошь усеяны подозрительными бурыми пятнами.
Поежившись, я перевел взгляд на улыбающегося старика.
- Когда вы сведете меня с чародеем?
Посредник задумчиво счистил добытую из уха серу ногтем большого пальца, и возвел очи к потолку.
- Всему свое время, господин. Давайте, для начала, отобедаем.
Проворная служанка поставила перед нами на стол два больших блюда с рыбой, щедро посыпанной зеленью и окруженной дольками лимона.
- Угощайтесь, - старик с нескрываемым любопытством уставился на мои руки, затянутые в узкие кожаные перчатки. - Лучшего яства вам не сыскать даже в Лакоре!
Я остановил служанку, ухватив ее за локоть.
- Простите, но я не ем рыбы. Принесите-ка мне лучше вашего знаменитого октопуса в сметанном соусе.
Служанка снисходительно улыбнулась, сделала книксен, и побежала к кухне, громко стуча каблучками.
- Вы не едите рыбы? - старик подозрительно изогнул бровь, не спуская глаз с моих перчаток.
- Не умею выбирать кости, - я виновато улыбнулся, изучая дымящийся горшочек, появившийся передо мной на столе вместо блюда с рыбиной. - Вот октопус, это другое дело!
Заправив салфетку за воротник, я подцепил вилкой белесое щупальце и с удовольствием отправил его в рот.
С кислой миной посредник взялся за рыбу, ловко вынимая кости, и слизывая жир, стекающий по пальцам.
- Я хочу нанять Маркабрю, - сказал я, делая большой глоток желтого миносского. - Именно Маркабрю, и никого другого.
Посредник поперхнулся, и громко закашлялся. Его лицо побагровело, а Малыш Гудан тут же спрыгнул со своего табурета, на ходу вынимая из-за пояса нож.
- Почему? - прохрипел старик, хватая кувшин, и наливая вина в чашу. - Почему именно Маркабрю?
Я пожал плечами.
- Мои друзья уже работали с ним, и у них сложилось самое благоприятное впечатление об этом чародее.
Громко сглотнув, посредник махнул рукой, приказывая головорезу вернуться на место.
- Но за эти деньги вы можете нанять чародея куда более высокой квалификации, или даже двоих! - старик успокоился и вновь заулыбался, принимаясь за десерт. - Я бы вам посоветовал мастера Гиллеспе. Он просто превосходный маг! Выполнит вашу любую прихоть!
Я только покачал головой.
- Боюсь, что это не возможно, уважаемый. Мне нужен именно Маркабрю.
Старик недовольно засопел, решительно разделываясь с рассыпчатым пирожным, и подозрительно косясь на мои перчатки.
- Слушайте, Гиллеспе великолепный маг, Маркабрю ему и в подметки не годится! - острые желтые зубы посредника хищно ощерились. - Берите, кого предлагают, господин!
Старик откинулся на спинку скамьи, и я тут же почувствовал, как на моей шее затягивается невидимая удавка. Посредник заулыбался, перебирая пальцами по усыпанной рыбьими костями столешнице.
- Много вас тут ходит. Все вынюхивают чего-то, - старик вновь уставился на мои перчатки.
Невидимая рука еще сильнее впилась в мое горло, а пальцы Малыша Гудана принялись ловко шарить по моим карманам.
- Тихо, господин, не дергайся, только хуже будет!
Я же не думал сопротивляться. Встретившись глазами с сидящим в дальнем углу таверны здоровяком, облаченным в помятые латы наемника, я незаметно кивнул.
- Дядюшка Эсбен! - уронив на наш стол тяжелый двуручный меч, наемник плюхнулся на скамью рядом с посредником и сгреб его в охапку. - Вот уж кого не ожидал здесь встретить!
Невидимая рука тут же выпустила мое горло, а пальцы Малыша Гудана соскользнули с завязок кошелька.
- Оставь меня в покое, болван! - зарычал посредник. - Меня зовут мастер Тонезап, а не дядюшка Эсбен!
- Мастер? Поглядите-ка на него! - наемник весело заржал, мощно дыша перегаром. - С каких это пор ты стал мастером, старый пройдоха?
Малыш Гудан громко засопел мне на ухо, вероятно прикидывая, стоит ли попытать удачи с ножиком против двуручного меча.
- Как поживает старушка Хедвиг? - наемник не унимался, бесцеремонно тиская посредника, точно старого приятеля. - Малышки Йорун и Ингве уже, поди, совсем большие стали?
- Оставь меня в покое, идиот! - взвизгнул старик. - Не знаю я никаких малышек! Я мастер Тонезап! Тебе любой скажет!
Завсегдатаи трактира наблюдали за разыгравшейся сценкой с огромным интересом, однако на помощь старику никто не спешил.
- Тогда, я - рыцарь Леогар! - наемник приосанился. - О, где же мое злато, ростовщик!
Стальная перчатка с такой силой грохнула по столу, что тяжелый двуручник подпрыгнул, а тарелки со звоном посыпались на пол.
- Вынужден с вами раскланяться, - я поспешно отпихнул Малыша Гудана в сторону, и встал со скамьи. - Очень жаль, что нам так и не удалось договориться.
Мастер Тонезап проводил меня тоскливым взглядом.
- Давай-ка выпьем за встречу, мастер Эсбен! - наемник крепко прижал старика к своей помятой кирасе, пресекая малейшие попытки к сопротивлению. - У меня осталось еще достаточно серебра, чтобы угостить вином всю честную компанию!
Завсегдатаи трактира встретили слова солдата дружным ревом.
- Ура рыцарю Леогару! Ура дядюшке Тонезапу!
Распахнув дверь, я вышел на улицу, натягивая на лицо пропитанный благовониями шейный платок.
По глазам хлестнул порыв горячего ветра, несущего взвесь мелкой красной пыли с побережья Зенора. Пыль тут же проникла под платок и противно заскрипела на зубах.
С громким скрежетом высоко над головой проползла кабинка канатной дороги, освещенная изнутри желтым светом газовых сфер. За пыльными стеклами мелькнули кружева и разноцветные перья, украшающие шляпу богатого торговца из Островного Союза, прибывшего на Маунтдан за партией жемчуга, слоновой кости, специй и чернокожих рабов-скенов.
Далеко внизу громадные клешни кранов деловито разгружали стоящие в порту корабли, а на улицах города-лабиринта постепенно зажигались разноцветные огни, превращая темную громаду горы в сверкающую драгоценность.
Осмотревшись по сторонам, я нашел столбик с указателями, освещенный крошечным зеленым фонариком.
- Переход на пятый уровень, спуск на станцию фуникулера "Медная Ступень", - прочел я вслух, и сверился с путеводителем, который приобрел накануне в порту.
С "Медной Ступени", оказывается, всего две остановки до нашего постоялого двора! Не понимаю, зачем Корн тащил меня сюда окольными путями через весь город...
Дверь в трактир бесшумно приоткрылась, и по ступенькам легко сбежал Малыш Гудан. Надвинув на глаза треугольную шляпу с петушиным пером, он вразвалочку зашагал вниз по улице, насвистывая себе под нос нехитрую мелодию из пяти нот.
Положив ладонь на рукоять кинжала, я вжался в стену, однако верзила прошел мимо, не удостоив меня даже взглядом.
С облегчением выдохнув, я торопливо нырнул под низкую арку, увитую колючим самнорским плющом.
В узком проходе между домами сушились сети, с круглыми лакированными поплавками, лежали белые от морской соли бухты каната, да связки весел с полированными до блеска рукоятями.
Быстро спустившись по узенькой каменной лестнице, вьющейся меж высоких заборов и глухих стен многоэтажных строений, я вышел на платформу фуникулера. На деревянных скамьях под одиноким желтым фонарем сидели хмурые рыбаки и усталые портовые грузчики.
Налетевший порыв горячего ветра бросил мне под ноги ворох плохо отпечатанных листовок, с расплывшейся рекламой борделей и дорогих постоялых дворов.
Обогнув пахнущие рыбой корзины, я с облегчением опустился на скамью рядом с сутулым сонным верзилой грузчиком. От здоровяка изрядно разило потом, а большие мускулистые руки, устало лежащие на коленях, были до локтей покрыты красной зенорской пылью.
- Вот я и говорю, нужно вопрос в гильдии ребром ставить! - второй грузчик, поменьше размерами, хлопнул товарища по коленке. - Или мы, или скены! Так ведь? Если каждый торговец будет приходить в порт со своими рабами, мы все скоро по миру пойдем!
- А что мы можем сделать? - верзила повел богатырскими плечами. - Краны, вон, без нашего согласия поставили. А что гильдия? Подмазали кого надо, и дело в шляпе.
- Вот чтобы на этот раз такого не случилось, нам нужно прямиком идти к Паростро! - второй грузчик злобно зашипел.
- И что? - здоровяк хмыкнул. - Паростро нам не помощник. Он только языком горазд...
Заскрипели шестеренки, затрещали канаты, и вагончик фуникулера с грохотом вкатился на станцию. Несколько солдат с зачехленным алебардами спустились на перрон, передавая из рук в руки початую бутыль с дешевым вином.
Сунув кондуктору медяк, я поднялся по ступенькам, протиснулся между высокими мокрыми корзинами, которыми облепленные чешуей рыбаки заставили проход, и устроился на самой последней скамейке у распахнутого настежь окна.
- Руки-ноги, наружу не высовывать! - закричал кондуктор, дергая за большую медную рукоятку. - Отправляемся!
В последнюю секунду на подножку вагончика запрыгнул молодой парень в кожаной жилетке на голое тело и с кривой зенорской саблей на боку.
- Куда прешь?! - закричал кондуктор, хватая лихача за руку.
- Все нормально, папаша, - парень осклабился, вынимая из кармана монетку. - Вот тебе на пиво с октопусами!
Кондуктор тут же подобрел, и по-отечески похлопал пассажира по спине.
- Знаем мы таких...
Парень плюхнулся на сиденье рядом со мной, пристроил саблю между колен, и уставился в открытое окно, за которым медленно ползли ярко освещенные ярусы города-муравейника.
Под щелканье шестеренок и треск канатов, вагончик, словно огромный неуклюжий жук, неторопливо полз в гору. Горячие порывы ветра врывались сквозь открытое окно, и теребили серебряные кисточки на моем шарфе. Огни порта сверкали у нас за спиной, а далеко наверху заманчиво вспыхивали яркие вывески увеселительных заведений.
- Первый раз на Маунтдане? - парень ухмыльнулся. - Не боись, вагончики теперь очень редко обрываются...
Я вздрогнул и поспешно отодвинулся от открытого окна.
- Редко?
- Всякое бывает, - парень понизил голос. - Но это в сезон дождей, сейчас же бояться нечего!
Верзила грузчик сплюнул на пол.
- Хорош парня пугать! - его глаза недобро блеснули. - Делать тебе больше не чего что ли?
Мой сосед загоготал и, отвернувшись к окну, засвистел знакомую мелодию из пяти нот.
Случайность? Я громко сглотнул. Горло запершило от пыли, а глаза жгло, будто бы в них сыпанули желтого зенорского перца.
Парень сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и машинально поигрывал красной кистью, привязанной к рукоятке сабли. Лицо у него было смуглое, скуластое, а глаза узкие, как щелочки.
Я покосился на серебряные перстни, унизывающие длинные тонкие пальцы, на серебряный браслет, охватывающий правую руку повыше бицепса и на костяной оберег, виднеющийся из-под жилетки.
Словно почувствовав мой взгляд, юноша обернулся и заговорщицки подмигнул.
- Чего рожа такая кислая? Пошутить уже нельзя? - Улыбка у незнакомца была какая-то нехорошая.
Натянув на нос шейный платок, я закашлялся и отвернулся к другому окну.
- Вы только поглядите, что вытворяют, мерзавцы! - старик кондуктор громко фыркнул. - Только вчера двое сорвалось, да вдребезги, а им хоть бы хны!
Под проплывающим мимо вагончиком канатной дороги висели две худенькие фигурки, болтающие в воздухе босыми ногами.
- Это мальчишки из бедняцких кварталов, - грузчик сплюнул на пол. - Смерти себе ищут!
- Можно подумать, что ты не катался на "трясучке", когда был мальцом, - хмыкнул второй грузчик.
- Тоже мне сравнил, - верзила обиженно засопел.
Сидящий рядом со мной головорез заулыбался, и тихонько толкнул меня локтем в бок, показывая испещренные шрамами ладони.
- На "трясучке" не катаются только трусы! Это испытание для настоящих мужчин!
С замирающим сердцем я проводил взглядом бесстрашных мальчишек, висящих над сверкающей огнями пропастью. За окном завывал злой зенорский ветер, и рубашки на смельчаках трепыхали как бабочки.
- Страшнее всего, когда спускаешься вниз, - мой сосед тоже глядел на мальчишек. - Когда вагон выходит на седьмой ярус из-за скалы, и горячий ветер бьет прямо в лицо! - Смуглые пальцы впились в рукоять сабли. - Тут они все и падают...
Заскрежетали тормозные колодки, и фуникулер остановился рядом с пустынной станцией, освещенной одиноким тусклым фонарем. Отряхнув с колен песок, я встал со скамьи, протиснулся между корзин с рыбой и, кивнув кондуктору на прощанье, выпрыгнул на перрон.
Порыв горячего ветра заставил меня пошатнуться и отступить подальше от края платформы. Грузчики глядели на меня сквозь пыльные стекла, а юнец в жилетке свесил смуглую руку из открытого окна, беспечно насвистывая мелодию из пяти нот и отбивая ритм серебряными кольцами.
Я улыбнулся. Ну надо же быть таким подозрительным! Похоже, что я подцепил эту заразу от Корна!
Подняв путеводитель, я раскрыл его на загнутой станице и погрузился в изучение хитросплетения улочек и лестниц, отмеченных на карте разными цветами.
- Тебе нужна гостиница?
Сердце екнуло у меня в груди, а по спине побежали мурашки. Головорез стоял позади меня на перроне, улыбаясь и поигрывая кистью на сабле.
- За пару монет могу проводить!
Звякнул колокольчик, и вагончик медленно пополз вверх, оставив меня с назойливым незнакомцем наедине.
Ветер завывал, вздымая клубы пыли и швыряясь мусором. На кирпичных стенах станции трепетали обрывки каких-то выцветших листовок, а за спиной у бандита темнела черная бездна океана.
- Ну, так что? - улыбка на лице незнакомца стала еще шире. - За пару золотых? - Сабля со скрежетом поползла из ножен.
Рисковать я не хотел. Если это был человек мастера Тонезапа, то он не должен был узнать кто я на самом деле.
Отвязав кошелек от пояса, я бросил его бандиту.
- У меня больше ничего нет, - сказал я, стягивая с лица платок. - Оставь меня в покое!
Головорез задумчиво помял кошелек между пальцев и брезгливо поморщился.
- А ведь ты и в правду тот еще трус, - изогнутая сабля нацелилась мне прямо в лицо. - Может, хочешь прокатиться на "трясучке"? - глаза юноши лихорадочно засверкали. - А что, если проедешь до станции "Семи углов", я отпущу тебя с миром!
Кататься на "трясучке" мне не совсем хотелось, ровно как и тратить время на эти переговоры.
- Извини, - сказал я, взмахом руки стягивая вокруг грабителя нити манны, и заключая его в невидимый кокон. - Ты сам не оставил мне выбора!
Сабля со звоном заскользила по платформе, а вытянутая вперед рука вдруг подломилась и плетью упала вниз.
Натянув невидимые нити, я в мгновение ока спеленал противника по рукам и ногам. Достаточно было лишь легкого движения пальцев, чтобы бандит в одно мгновение превратился из человека в бесформенную груду мяса.
- Я отведу вас к Маркабрю! - юноша завизжал, приподнимаясь на носочках. - Только пощадите!
Я согнул указательный палец, и лицо бандита пересекла кровавая полоса. Порез был не глубокий, однако мой пленник громко взвизгнул, и затрясся от ужаса.
- Откуда ты знаешь, что я его ищу? - я слегка ослабил хватку. - Тебе Малыш Гудан сказал?
- Да, - юноша скривился. - Но он почему-то забыл упомянуть, что вы чародей...
Оборвав нити манны, я освободил пленника.
- Пойдем, - я сделал приглашающий жест, указывая на каменную лестницу, виднеющуюся в дальнем конце платформы. - Но если ты попытаешься меня обмануть...
- Я не такой дурак! - юноша зашипел, стирая кровь с подбородка.
Поминутно оглядываясь через плечо, он повел меня к ближайшей станции подвесной канатной дороги.
- Маркабрю живет на другом конце острова. Я знаю, сам относил ему заказы... - пустые ножны путались у юноши между ног, а ворот жилетки весь почернел от крови. - Если бы я знал, что вы чародей...
- Тебя как зовут? - я остановил провожатого под фонарем.
- Танзей, - юноша попятился, когда я протянул руку к его лицу.
- Постой секундочку, Танзей. Нужно остановить кровь.
Я сдернул с руки перчатку, и большим пальцем провел по щеке, запечатывая порез.
- Да у вас Черные руки! - лицо юноши разом стало похоже на посмертную маску, а глаза вытаращились, вылезая из орбит. - Боевой колдун? Боевой колдун на Маунтдане!
Мои пальцы застыли у самого горла бандита.
Сообразив, что сболтнул лишнего, Танзей затрясся пуще прежнего.
- Я никому ничего не скажу! Будьте покойны, господин колдун! Мои уста - могила! - юноша ошарашено захлопал глазами, по-видимому, испугавшись собственных слов. - Вы ведь не собираетесь...
- Отведешь меня к Маркабрю, - я махнул рукой. - И делу конец!
Вагончик канатной дороги, в который мы погрузились, оказался совсем маленьким. Он мерно раскачивался из стороны в сторону, и временами вздрагивал, когда налетал особо свирепый порыв ветра, или стальное колесо перескакивало с одного каната на другой.
С такой высоты весь город был как на ладони. Я видел дворцы, взбирающиеся гирляндами разноцветных огней до самой вершины вулкана Маунтдан, видел сияющий полумесяц порта, и даже далекий маяк на острове Клык.
- И часто тебе приходится выполнять поручения подобного рода? - я кивнул на пустые ножны, лежащие у юноши на коленях.
- Частенько, - Танзей кивнул, придирчиво разглядывая свое отражение в черном зеркале стекла. - Чародеев на всех не напасешься... - на лице юноши появилась робкая улыбка. - Вот мастер Тонезап и придумал, что с такими клиентами делать...
- Вот как, - я нахмурился.
Танзей поежился.
- Вы просто чем-то не понравились Старику. А может, он что-то заподозрил...
- Быть может, все дело в мастере Маркабрю? - я внимательно следил за реакцией бандита. - Ты случайно не знаешь, чем он занимался в последнее время?
Танзей даже ухом не повел.
- Маркабрю недавно вернулся из Мино, а вот зачем он туда ездил, это, простите, не моего ума дело.
- Понимаю, - я кивнул.
Похоже, что клубок, скрученный из ядовитых змей, начал потихоньку распутываться!
Под днищем кабинки заскрежетали тормозные захваты, и мы медленно вкатились под навес конечной станции. Дверь распахнулась, и на пороге вагончика незамедлительно появилась коренастая фигура в стальном нагруднике и с боевым молотом на плече.
- Все в порядке, Брайс, этот господин со мной, - Танзей торопливо встал со скамьи, пряча за спиной пустые ножны.
Брайс внимательно осмотрел кабину, и громко фыркнул.
- У тебя что, кошки на морде резвились? - черные глазки встречающего подозрительно прищурились. - Или опять со своей девкой поцапался?
- Говорил тебе, не связывайся с этой лакорской сучкой!
Задержав дыхание, я решительно прошел сквозь облако перегара, и с несказанным облегчением распрямил затекшую за время поездки спину.
- "Небесное кольцо", самая высокая точка Маунтдана, - Танзей встал рядом со мной и указал пальцем вперед. - Глядите, отсюда видно даже вершину горы Азава в Зеноре!
Я посмотрел в указанном направлении, но ничего не увидел, кроме бескрайнего ночного неба усеянного льдинками звезд.
- Пойдемте, господин, лучше здесь не задерживаться, - Танзей кивнул на сидящих под навесом стражников, играющих в клатчи. Стражники были порядком навеселе, и громко вопили, бросая игральные кости и сдавая карты.
- Пойдемте, здесь совсем близко.
"Небесное кольцо" оказался совсем маленьким районом. Несколько десятков домов лепились к склонам горы как грибница к стволу дерева. Домики были маленькие, с остроконечными черепичными крышами, стрельчатыми окнами-бойницами и крошечными коваными балкончиками, нависающими прямо над бездной.
- Не хотел бы я здесь жить, - сказал я, и поежился, когда очередной порыв ветра надул мою куртку точно парус.
Танзей ухмыльнулся.
- Так тут по своей воле никто и не селится...
Взобравшись по крутой кованой лесенке, мы прошли сквозь гудящую от ветра крытую галерею, и остановились у массивной деревянной двери.
- Подождите минуточку, я только доложу о вашем приходе! - не дав мне опомниться, юноша хлопнул дверью, оставив меня одного, на продуваемом всеми ветрами крыльце.
Вот и все. Я облокотился на покрытые хлопьями ржавчины перила, глядя в бездонное звездное небо. Полгода поисков убийцы принца Донато пролетели как один день. Мы искали чародея-убийцу от Гонкора до Артеры, от Авалора до Занда. Мы побывали даже в крепости пиратов-скенов Альбораз, прежде чем сумели взять остывающий след на побережье Зенора, который и привел нас, в конце концов, на Маунтдан.
Сделав глубокий вдох, я снял перчатки и засучил рукава. Черная кожа, покрытая ороговевшими чешуйками, блеснула под светом луны. Манна заструилась с кончиков пальцев, обволакивая колышущимся облаком здание, отрезая убийце пути к отступлению.
- Мастер Маркабрю готов вас принять, - бледное испуганное лицо Танзея высунулось из-за массивной двери.
- Что ж, тем лучше, - я недобро усмехнулся. - Я тоже готов!
Глава 2.
Маркабрю был мертв. Я понял это, как только увидел его грязные босые ноги, торчащие из-под куцего одеяла.
Крохотная комнатка, освещенная стоящим у изголовья кровати фонарем, была практически пуста. В дальнем углу смердело ржавое ведро с нечистотами, а с массивного кольца, вмурованного в стену у распахнутого настежь окна, свисала цепь из черной тевалийской стали.
- Так вот, где ты от нас спрятался, - я присел на корточки рядом с низенькой лежанкой, и без особых церемоний сбросил одеяло на пол.
Худое обнаженное тело мага было сплошь покрыто причудливыми татуировками и ритуальными шрамами. Пальцы на обеих руках были сломаны, а плоть вокруг правого запястья содрана до кости.
- Кто же это тебя так, Маркабрю? - я осторожно приподнял изуродованную руку, разглядывая висящую лохмотьями кожу. - Ведь ты был очень сильным магом...
При жизни Маркабрю был очень красив. Об этом вспоминали все, от Артеры и до самого Зенора. Женщины заливались краской, когда пытались его описать, а мужчины досадливо хмурились.
- Он похож на полубога, - рассказывала одна девушка, в портовом кабаке в Мино. - У него мягкие вьющиеся волосы, пронзительные зеленые глаза, и такая улыбка...
Теперь Маркабрю походил на жалкую поломанную куклу. Выпирающие наружу ребра были туго обтянуты сухой пергаментной кожей, а позвоночник, судя по положению тела, поломан в нескольких местах.
- Голос у него такой сладкий, а когда он говорит, сердце замирает... - девушка ухватила меня за руку. - Вы ведь не сделаете ему ничего плохого?
Я нажал на покрытый седеющей щетиной подбородок, и заглянул мертвецу в рот. Языка не было.
Маркабрю был мертв уже довольно давно, однако его тело почему-то даже не окоченело, и не начало разлагаться.
Я коснулся татуировки изображающей печать Мистар, и кончиками пальцев ощутил едва заметное покалывание. Тело мертвеца было все еще переполнено маной.
- Кто же это тебя так? - повторил я, и с опаской оглянулся на входную дверь. - Не эти бандиты, это уж точно!
Внезапно рука покойника вздрогнула, и изуродованный указательный палец заскреб обломанным ногтем по полу.
Я склонился над трупом, внимательно разглядывая заострившееся изможденное лицо.
- Ты пытаешься мне что-то сказать, Маркабрю?
Маг не ответил. Возможно, что мне просто показалось...
Бросив последний взгляд на мертвеца, я шагнул к выходу, и потянул за массивную бронзовую ручку. Дверь не шелохнулась, похоже, что Танзей запер ее снаружи, когда уходил. Мои пальцы заскользили по темному дереву и широким полосам железа, усеянным заклепками. Такую махину и тараном, пожалуй, не вышибешь!
Снаружи послышалась какая-то возня, крики, топот ног и скрежет металла. Подскочив к окну, я украдкой выглянул наружу и увидел забитую стражниками кабинку, в спешке отходящую от станции "Небесное кольцо". Перегруженный вагончик сильно раскачивался из стороны в сторону, медленно спускаясь в сверкающую огнями пропасть.
Горячий ветер ударил в лицо, больно стегнув по щекам острыми песчинками. Закашлявшись, и отчаянно моргая, я попятился прочь от окна.
В полной тишине грязный ноготь мертвеца вновь заскреб по полу. От этого звука у меня даже мурашки побежали по спине.
- Да что же это такое? - я опустился на колени перед кроватью и уставился на мертвую руку. Палец дернулся еще раз и замер. В наступившей тишине послышалось едва слышное шипение, будто шорох ткани, скользящей по коже...
Наклонившись еще ниже, я приподнял старую дерюгу, свисающую с лежанки до самого пола. Звук стал заметно громче. Теперь он походил не на шорох ткани, а на шипение ядовитой змеи.
Поставив фонарь на пол, я заглянул под кровать, и в дальнем углу заметил небольшую коробку, перевязанную пестрой лентой. Подцепив ее кончиками пальцев, я осторожно выудил находку из-под лежанки и, затаив дыхание, потянул за ленточки.
Круглая крышка покатилась по полу, и я застыл, глядя на лежащий на дне предмет.
Бомба была похожа на большого металлического жука. На ее черном матовом боку красовалась печать зонтракийского оружейного двора изображающая огнедышащего дракона.
Едкий алхимический запах, от которого тут же заслезились глаза, мигом наполнил комнату. Из короткой медной трубки с шипением вырвалась струйка белесого дыма, и посыпались голубые искры.
Мое дыхание участилось, а на лбу выступили крупные капли пота. Время будто бы остановилось, предоставляя мне возможность всласть полюбоваться смертоносным изделием зонтракийских оружейников. Затухающие искры рассыпались по подушке из белого пепла, точно мерцающие драгоценные камни, оставляя на белом картоне черные подпалины.
- Вот как? - прошептал я, поднимая перед собой руки.
Щит из струящейся манны мгновенно обернул меня прозрачным коконом. Искры, летящие из запальной трубки, застучали по призрачной преграде, а струйка дыма, всколыхнувшись, расплескалась по щиту, сделав его на мгновение видимым.
Черная спинка жука с громким хрустом раскрылась, и я увидел, как из-под блестящих надкрыльев показалось его стальное тело, похожее на соты, испещренное десятками круглых отверстий. Полыхнуло белое пламя, и щит вокруг меня загудел, сотрясаясь от ударов. Маленькие металлические шарики вылетели из "сот" точно стая рассерженных пчел. Тело мертвого мага затряслось и выгнулось дугой. Железные насекомые в одно мгновенье разодрали плоть в клочья.
Я смотрел на забрызганные кровью стены, испещренные круглыми отверстиями, смотрел на разбитую на мелкие кусочки лампу, и чувствовал, как ужас в очередной раз запускает свои ледяные когти мне в грудь.
Мир изменился навсегда. Время чародеев закончилось. Я понял это в ту же секунду, когда увидел мертвого мага и смертоносную зонтракийскую машину.
Дрожащей рукой я смахнул пот со лба, и уже собирался было опустить щит, когда из-под распахнутых металлических надкрыльев вновь посыпались искры.
Жук раскололся на две половины. Стены дома задрожали, и покрылись змеящимися трещинами. Что-то приглушенно ухнуло, и комнату тут же затопило желто-красными бурунами пламени, закружившими вокруг меня в жутком хороводе.
Огонь взметнулся к самому потолку, и выплеснулся из окна ревущим извивающимся протуберанцем. Сквозь бурлящую пелену беснующейся плазмы я увидел, как вспыхнули и исчезли волосы на изуродованном черепе Маркабрю, а его изрешеченная плоть загорелась, словно груда тряпья, насквозь пропитанного ламповым маслом.
Маг зашевелился на своем ложе, закрывая руками голову, и прижимая колени к груди. Зрелище это было жуткое и омерзительное!
Стиснув зубы, я попытался подняться на ноги. Воздух в коконе быстро заканчивался, в горле запершило и стало трудно дышать.
Вытирая рукавом струящийся по лицу пот, я встал на одно колено. Бушующее вокруг пламя неожиданно приобрело зеленоватый оттенок, и я увидел, как плавится металлический корпус разбитой лампы, и начинают проседать каменные стены.
Громадная горящая балка рухнула откуда-то сверху, подняв метель из алых искр, а пол неожиданно вздыбился, точно норовистый скакун, пытающийся сбросить меня со своей спины.
Огненное щупальце яростно стегануло по моему кокону, силясь разорвать его своими ядовитыми когтями на части. Я почувствовал, как нити манны, связывающие меня с невидимым щитом, натянулись и жалобно запели.
Неужели зонтракийцы и это предусмотрели? Кровь застыла у меня в жилах. Похоже, что против алхимиков зонтракийского оружейного двора даже магия была бессильна!
Бросив последний взгляд на пылающий труп чародея, я ухватился за извивающуюся цепь из тевалийской стали и одним рывком перебросил себя через оплывающий подоконник.
Высокое звездное небо мелькнуло над головой и я, вырвавшись из огненного плена, провалился в бархатистую черноту.
Разноцветная россыпь огней ночного города летела мне навстречу с ужасающей быстротой. Мимо промчался спускающийся вагон канатной дороги, промелькнули огни дворцов, веранды ресторанов, и яркие вывески борделей. Остроконечные черепичные крыши, ощетинившиеся пиками громоотводов и вращающимися на ветру флюгерами, приближались с каждой секундой.
Я не знал, спасет ли меня мой щит, или же он разобьется о землю как яичная скорлупа. Зажмурившись, я втянул голову в плечи, ощущая, как трясется и вибрирует кокон из манны. Глупо будет умереть вот так, как мальчишка, сорвавшийся с "трясучки"!
Удар был страшный! Обломки черепицы, досок и штукатурки брызнули во все стороны. Рот наполнился кровью из прокушенного языка, а внутренности, превратились в дрожащее желе.
Мир замелькал вокруг как стекляшки в калейдоскопе, на мгновение складываясь в причудливые узоры, и тут же разлетаясь вдребезги.
Скатившись с крутой крыши, я сбил закопченную печную трубу и, увлекая за собой груду обломков, ударился о крышу ярусом ниже. Перед глазами промелькнули цветочные горшки, веревки с висящим на них бельем, и сидящая на подоконнике облезлая кошка.
Кокон гудел и стонал, нити манны звонко лопались, оставляя в щите зияющие бреши. Еще несколько секунд и мне конец!
Перекувыркнувшись в очередной раз, я врезался в каменный парапет и, пробив его насквозь, полетел спиной вперед в темное ущелье между домами.
Сквозь сотни отверстий в кокон ворвался смрад гниющих отбросов, разлагающейся плоти и застоявшейся воды. Грязь вскипела, соприкоснувшись с раскаленным щитом, а я, пропахав в груде мусора широкую колею, уткнулся лицом зловонную лужу. Куски щита с шипением попадали в воду, вздымая облака пара, а сверху продолжали сыпаться обломки черепицы и куски кирпича.
Я был жив! Лицо у меня было разбито в кровь, болели плечо и колени, однако я все еще был жив! Удача и на этот раз мне не изменила!
С трудом перевернувшись на спину, я раскинул руки в стороны, с наслаждением втягивая в легкие смрадный застоявшийся воздух. Кровь как молот стучала в висках, а стены зданий, возвышающихся со всех сторон, и узенькая полоска звездного неба медленно раскачивались, будто бы я лежал не на твердой земле, а на палубе корабля.
- Что там? - послышался чей-то голос, откуда-то сверху.
- Да ничего особенного, - ответил второй голос. - Наверно опять мальчишка сорвался с "трясучки".
- А грохот был такой, будто бы рухнул целый вагон! - хмыкнул первый.
- Утром глянем, что там от него осталось! - засмеялся первый.
- Очень надо, - ответил второй.
Хлопнуло закрывающееся окно и все стихло. Зашипев от боли, я оперся на руку и встал на колени. Голова все еще кружилась, а земля предательски уходила из-под ног. Заключенный в непроницаемый кокон я должен был пользоваться маной заключенной во мне самом, и щит буквально за несколько минут вытянул из меня все силы. Было просто чудом, что я вообще мог двигаться!
Оглядевшись по сторонам, я понял, что угодил прямиком в какое-то глубокое ущелье. Сверху теснились убогие дома бедняцких кварталов, которым не нашлось места на склонах Маунтдана. Здесь в окнах свет не горел, бедняки, судя по всему, едва сводили концы с концами, и берегли каждый тохр.
Со дна расселины мне была видна лишь тонкая извилистая полоска звездного неба, да черные рваные силуэты крыш и перекинутых через провал мостов.
Где-то скрипнули ставни, и прямо мне под ноги выплеснулось содержимое ночного горшка.
Вот так угораздило! Я попятился, нашаривая стену рукой. Мох, покрывающий влажные камни, слабо светился, с громким жужжанием мимо лица пролетали какие-то крупные насекомые, а где-то в отдалении слышался хруст и приглушенный рык.
Волосы у меня на голове встали дыбом. Не хватало еще столкнуться в темноте с какой-нибудь хищной тварью!
Подняв раскрытую ладонь к верху, я попытался призвать манну, однако вместо животворного тока энергии ощутил лишь звенящую пустоту! Неужели это ущелье было одним из мест, в которых не было манны? Я вздрогнул, вглядываясь в темноту. Воистину, проклятое место!
Закрыв глаза, я медленно выдохнул, собрал оставшуюся во мне манну в пригоршню, и зажег крошечный голубой шарик. Призрачный свет заструился между пальцев, освещая черные лужи с вьющейся над ними мошкарой, и груды мусора, громоздящегося вдоль стен.
Проваливаясь в топкую жижу по щиколотки, я встал на ноги, и огляделся. Чуть поодаль высилась гора строительного мусора, еще дальше лежали прогнившие рыбацкие сети, раздавленные ловушки для крабов и покореженная кабинка канатной дороги.
Выходит, что Танзей не врал, когда говорил, что вагоны иногда обрываются! Переступив через гнилую корзину, я поскользнулся, и едва не упал. Огонек в руке описал полукруг, и я застыл, глядя на курган из человеческих черепов и костей. Черепа таращились пустыми глазницами, насмешливо скаля позеленевшие от плесени зубы.
По спине вновь пробежал холодок, все кости были раздроблены и испещрены следами клыков. Из огня да в полымя! Неужели меня угораздило попасть в логово к какому-то жуткому чудовищу, нашедшему приют на городской свалке?
Вынув из ножен кинжал, я представил себе клыки неизвестной твари, способной перекусить берцовую кость, и невесело усмехнулся. Без манны у меня не было никаких шансов одолеть чудовище. Тут даже мое пресловутое везение не поможет!
Стараясь двигаться как можно тише, я пошел вдоль стены, держа в одной руке крошечный огонек, а в другой бесполезное оружие.
Груды мусора иногда превращались в настоящие горы, и мне приходилось обходить их кругом, разыскивая едва заметные тропки, вьющиеся между полусгнивших карет, и увязших в грязи дырявых рыбачьих лодок.
Пробираясь вперед, я старался не думать о том, чьи же ноги протоптали эти дорожки, однако мое воображение само по себе рисовало чудовищ до того жутких и омерзительных, что даже кровь стыла в жилах!
Через некоторое время я решил сделать привал, расположившись на большом плоском камне, покрытом мягким мхом. Огонек у меня в кулаке неожиданно замерцал и едва не погас.