Весьма часто вполне обычные люди, рассказывают с искренней горестью или, наоборот, с неподдельной радостью о том, как они однажды утром проснулись с чётким ощущением, что в их последующей жизни уже не будет ничего из того конгломерата мечтаний, мыслей, желаний, пристрастий, телесных притяжений, что ещё до вчерашнего дня составляло всё то, чем они жили, к чему стремились, что свято оберегали от праздной толпы. И тот момент к ним приходит ясность недвусмысленного осознания, что ими пройден некий барьер невозврата в условия прежнего бытия, означающий наступление качественно иного этапа их жизни, который отличается исключительно индивидуальной специфичностью для каждого человека, который, хочет он того или нет, должен отпустить своё прошлое в свободное плавание по волнам Леты, призванной безвозвратно накладывать на всё, бывшее до сего дня, свою тяжёлую длань небытия.
Люди с сильной психикой жизненно полноценного человеческого индивида при всё при этом повествуют, что после осознания ими факта прохождения данного барьера невозврата с ними происходит нечто удивительное - им вдруг в краткое мгновение собственное прошлое становится абсолютно неинтересным, что приводит к прекращению их нескончаемых страданий и переживаний по поводу случившихся в прежние времена каких-либо судьбоносных потерь и утрат, об упущенных возможностях обретения неимоверно привлекательного стиля жизни, о невстреченных, покинутых или ушедших в небытие людях, хотя яркие воспоминания обо всём, оставившем в завершившемся периоде неизгладимые личные впечатления, и всех, существенно повлиявших на формирование их личностей, безусловно, остаются в памяти миновавших барьер невозврата.
Однако многих людей, психика которых либо крайне примитивна, либо длительно находится в состоянии общей разбалансировки, несказанно пугает преодоление барьера невозврата и последующий затем обвал привычных им условий существования. Возникающим при этом паническим настроениям более всех остальных подвержены люди непосредственного труда, которым они обыденно чуть ли не автоматически занимались всю свою сознательную жизнь, ибо теперь механически простой работой физического профиля им становится крайне тяжело заниматься в прежнем режиме, да, собственно говоря, они уже особо и не желают продолжать заниматься подобным трудом, поскольку интерес к нему полностью пропадает у них всего за одну ночь сна.
А то, что они паникуют от сучившегося с ними, это совсем другое дело, потому как не представляют себе, что им далее делать для обеспечения своего существования, ведь при своём прежнем инструктивно прописанном укладе бытия о подобных жизненных переменах им и в голову не приходило хоть как-то задумываться. Большинство же из них, неожиданно оказавшись за барьером невозврата, обречены на существование в режиме "овоща", быстро завершая свой жизненный путь. Хотя иногда у кого-то из них совершенно непредсказуемо вдруг проявляются способности к ремеслу рукоделия, о которых сам такой человек в течение всей своей предыдущей жизни даже отдалённо не догадывался. Если же случается такая необычность, человек, ощутив до того неведомый зов своей самости, забросив всё и отдалившись от всех, целиком отдаётся открывшемуся у него таланту к какой-либо ремесленной деятельности. Тогда тот творческий запал, что ярким пламенем разгорается в его душе, может продлить на долгие годы время его полностью преобразившейся жизни.
Когда барьер невозврата минует человек, всю свою сознательную жизнь так или иначе занимавшийся творческой деятельностью, то его реакция на это рубежное событие, свершившееся с ним, в корне иная. Внешнему наблюдателю весьма трудно заметить какие-либо разительные изменения в его образе жизни, ибо он как занимался своим любимым делом творческого плана, так и продолжает им заниматься без каких-то особых пертурбаций. Однако такая подчёркнутая невозмутимость, на самом деле, призвана скрыть любые внешние проявления тех кардинальных перемен, которые неудержимым потоком происходят во внутреннем мире его души, что, действительно, трудно заметить в процессе обыденно-равнодушного общения с ним, но всё же можно распознать при пристально-заинтересованном внимании ко всему, что он делает и говорит. Реально же его внутренние метаморфозы настолько существенны, что фактически после барьера невозврата он становится принципиально иным человеком, который во всех характеристических личностных ракурсах, по сути, становится незнакомым для своего окружения. И когда рано или поздно он в своём видоизменённом состоянии всё-таки открывается близким людям, они долго пребывают в полнейшей растерянности, поскольку не способны понять, почему для него все вчерашние планы и дела сегодня утратили смысл и значение. Они не способны понять, что же с ним произошло, почему он так разительно изменился, а потому не могут уразуметь, как им теперь наладить с ним взаимодействие на новом уровне. А его внутренняя метаморфоза выражается всего лишь в том, что все его жизненные ценности существенным образом сместились в духовную сферу, что во многом объясняет его полное невосприятие большинства обыденных материальных интересов окружающих.
Само собой разумеется, что отношения такого человека в среде людей, с которыми они ещё вчера были объединены общими жизненными интересами, не могут не претерпеть серьёзных изменений. С кем-то из них он ещё больше сближается, а с другими его отношения значительно охладевают, что провоцирует их на постоянные стычки с ним по различным поводам. При этом особо невыносимые условия существования в компании вчерашних друзей, приятелей и знакомых ему создают те из них, которые всю жизнь были ориентированы только на материальные цели и задачи и из которых большинство однозначно являют собой левополушарных особей. Ввиду того, что подобные левополушарщики с презрением, раздражением или издёвкой воспринимают всё, что так или иначе имеет отношение к духовной стороне жизни, им никогда не удастся хотя бы частично понять суть тех сущностных изменений, что произошли в духовной сфере вчера ещё близкого единомышленника. Данный уровень осознания жизни в гармонии духовного и материального не доступен им в принципе, поскольку они жёстко заблокированы исключительно на обретение материальных ценностей окружающей действительности.
Если же творца, преодолевшего барьер невозврата в прежние условия жизни, окружают духовно развитые люди, то они, без всякого сомнения, быстро разберутся в сложившейся ситуации, скорректируют процесс взаимопонимания с ним и начнут деятельные отношения с ним на новом уровне без каких-либо рецидивов апелляции к ставшему достоянием истории их совместному прошлому, в том числе и к характерным особенностям его личности, которые растворились в небытии при форсировании им барьера невозврата.
Конечно же, вполне резонно возникает вопрос и об источниках вдохновения творческого человека в процессе его созидательной деятельности за барьером невозврата. Придётся ли ему искать новые или прежние будут исправно вдохновлять его на творческие деяния? Скорей всего он при этом отбросит все свои прежние логические умопостроения относительно предмета своего творчества. И если ранее он творил, чётко соотносясь с общепринятой в его среде обитания единообразной доктринальностью созидательных процессов, то теперь он волей-неволей обязательно должен будет поднять уровень своего творчества до концептуального соответствия посылам духовного мира, полноценно воспринимая их первостепенность, что не позволит откладывать их исполнение на "завтра", то есть они будут незамедлительно осуществляться в его созидательной деятельности.
Многие люди из его окружения, наблюдая с позиций добарьерного времени вчерашнего дня за практикуемым им новым режимом творческого труда наверняка сойдутся во мнении, что его сегодняшние послебарьерные деяния - это хаотичная растрата сил и времени. Сам же он никоим образом не реагирует на подобные упрёки, ибо целиком и полностью доверяет праведности духовного мира, с всемерным почтением реализуя полученные им духовные посылы. Прежние страх и тревожность по поводу правильности понимания самого себя и практического исполнения своих творческих замыслов покидают его навсегда, в результате чего он приступает к творению в состоянии безмерной радости жизни, с благодушным блеском в глазах искренне восторгаясь её живительными пульсациями.
Надо сказать, что зачастую после преодоления барьера невозврата творческий человек по объективным причинам из-за несоответствия личностных уровней прекращает контакты с большим числом родственников, друзей и знакомых. Но если раньше он в подобных случаях испытывал сожаления и страдания, винил себя за такие личностные разрывы, пытаясь всё вернуть на круги своя, то теперь он просто расстаётся с ними в мире и благости, сподвигая их на благие деяния при их дальнейшем духовном развитии, уже не сопряжённом с открытым ему духовным источником жизни.
Необходимо так же отметить, что подобных барьеров невозврата к прежнему бытию в жизни человека может быть несколько. Для многих последний барьер невозврата сопровождается довольно болезненными ощущениями, вызываемыми трансцендентальным осознанием сакрального смысла данного барьера как последнего в земной жизни человека. Минуя этот барьер, человек с кристальной чёткостью внезапно понимает, что он уже ничего существенного толком не сможет, поскольку не успеет, совершить за оставшееся у него время жизни, что весь тщательно выстроенный им жизненный конструкт как по мановению волшебной палочки исчез, растворившись в пространстве его бытия, не оставив после себя даже обломков или технологического мусора. При этом человек явственно чувствует, что в его внутреннем мире что-то надорвалось, из-за чего он неожиданно начинает совсем по-другому воспринимать окружающий мир и людей в нём. Всё это, несмотря на весь его внушительный опыт жизни, совершенно не знакомо ему, повергая его в состояние предчувствия скорого наступления крайних сроков его земного благоденствия, и более того - всё произошедшее не поддаётся умозрительному исследованию с некими выкладками каких-либо конкретных результатов, касательно рекомендуемого поведения. Очень быстро он приходит к однозначному выводу, что его жизнь окончательно отыграна, и ему пора собираться в дальний путь горнего мира.