Еще один бесконечный серый день. Они шли один за другим, их череда казалась нескончаемой и тянулась в неизведанную черную дыру, называемую будущим.
Мне казалось, что я не живу. Существую изо дня в день: ем, не ощущая вкуса пищи, сплю, не видя снов (и это в лучшем случае), дышу, и то лишь по привычке. И думаю. Сама не знаю о чем. Вы задавали себе этот странный вопрос о смысле жизни? Конечно, задавали. Все рано или поздно делают это. Но находим ли мы ответ?..
Прошло больше трех месяцев с того дня, когда я очнулась на больничной койке после того, как в очередной раз поскользнулась на льду, из-за чего набила на голове странную никем еще не найденную шишку, которая, по словам врачей, тем не менее, привела к сотрясению мозга и ретроградной амнезии. Моя память бессовестно перечеркнула полгода моей жизни.
Все это время я спрашивала себя: кто я? Что такого случилось, что я захотела все забыть? И хотела ли я забывать? Почему с каждым днем неведение становится все более невыносимым? И почему я чувствую себя такой одинокой и потерянной?
Вопросы. Вопросы без ответа не давали мне покоя.
Как можно было вот так взять и в один миг вырвать целый кусок своей жизни? Каждое происходящее с нами маломальское событие, когда мы стоим на развилке, и нам приходится выбирать: идти направо, налево, отступить или мчаться напролом, меняет нас. Почти незаметно, исподволь, но с каждым днем этих изменений становится все больше, они собираются и накапливаются, формируя тебя, твое новое я.
Но, вот представьте, что сегодня - ты один человек, а завтра - раз, и другой. И ты не знаешь, как это получилось, не знаешь, как жить дальше, не знаешь даже, кто ты сама... Сбивает с толку, не так ли? Еще вчера я, не в состоянии пролить ни слезинки, в сердце своем оплакивала гибель родителей, а сегодня запросто могла расплакаться из-за... Да из-за чего угодно, при этом точно зная, что оплакиваю я что-то совершенно другое, оставшееся в моем канувшем в лету прошлом. Вчера я терпеть не могла двоюродную сестрицу Лизу, а сегодня она стала мне почти подругой, по поводу любовных перипетий которой я переживала, как из-за своих собственных. Вчера я точно знала, что хочу как можно быстрее доучиться, повзрослеть и начать жить собственной жизнью, отдельно от дяди и тети, а сегодня - не знала ничего... Кроме того, что позади у меня осталось что-то очень важное, без чего моя жизнь в одночасье превратилась в жалкое существование. И я никак не могла разорвать этот замкнутый круг.
С ногами сидя на высоком белом подоконнике, я с тоской смотрела на кипящую за окном жизнь.
Как собачонка размером с волкодава тащит за собой старушку из соседнего подъезда, а та кричит ей: "Сидеть, Шарик!". Но Шарику все равно, ему не терпится обнюхать следы присутствия недавно побывавшей здесь болонки.
Незаметно в мой тихий городок пришла весна, перетекшая в прохладное лето. Все поменялось: глубокие сугробы растаяли, на их месте теперь высились заросли травы и полевых цветов, которые как ни старался, не мог изжить из города человеческий прогресс; дворники с грехом пополам выгребали накопившийся за зиму под снегом мусор, и на улицах опять стало почти чисто; старый, пострадавший из-за взрыва какого-то газа спортзал на окраине снесли, и теперь каждый день оттуда доносился громкий стук, оповещавший всех, что скоро на его месте вырастет новый жилой дом... Не менялась только я.
До моего сознания постепенно начали доходить голоса. Нет, я не сошла с ума. Голоса были вполне реальные и раздавались из прихожей. Что-то в них всколыхнуло мою забитую память, и я машинально подошла вплотную к двери и прислушалась.
- Ваше предложение так внезапно... - громко проговорил дядя Виктор. Когда он начинал волноваться, его голос всегда поднимался на октаву выше. - С другой стороны перемена обстановки пошла бы Диане на пользу. Мы уже все испробовали, и крики, и уговоры, но она продолжает сидеть в своей комнате и не хочет никуда выходить...
- Так почему бы нам не спросить ее саму? - предложил низкий хриплый и до боли знакомый голос.
- Почему бы нет?
Судя по шаркающему звуку шагов, дядины ноги, заботливо обутые в голубые нейлоновые тапочки с веселой собачьей мордочкой спереди, приближались к двери в мою комнату.
Я едва успела отскочить и, бухнувшись на кровать, принять лениво-отрешенный вид, как в дверь постучали, и дядя Виктор, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, появился на пороге.
- Диан, ты как? - заботливо спросил он, видимо, не зная, с чего начать разговор.
- Нормально. Что-то случилось? - решила я ему помочь.
- Нет. Или да. К тебе тут гости пришли, может, выйдешь в гостиную?
Тщательно скрывая свое любопытство и нетерпение, я поднялась, потянулась и вышла из комнаты.
В гостиной, кроме тети Агаты, оказались еще двое мужчин. Едва взглянув на посетителей, я уже знала кто они. Мое сердце забилось как бешеное.
- Дядя... Вы...брат моего отца?.. А ты - мой двоюродный брат.
Я их знала! Просто знала и все. И все же, как быстро откликнулась моя память, и это впервые с того случая... Я узнавала черты их лиц так, как будто видела еще вчера: живые карие глаза, более грубо очерченный нос и твердо сжатые губы над подбородком с ямочкой - как будто списанные под копирку семейные черты - живо напоминали мне об отце.
- Так ты помнишь? - не меньше меня удивился Виктор.
- Очень смутно. Как вы здесь оказались? - спросила я, нутром чувствуя, что в нашем городке они бывали не часто и исключительно по делу.
- Недавно я совершенно случайно столкнулся с твоим дядей, мы разговорились... о тебе... - Виктор смутился, наверное, не зная как охарактеризовать мою полнейшую апатию.
- Мы слышали о том, что с тобой случилось, - участливо проговорил брат моего отца хриплым низким голосом, с искренним сочувствием глядя на меня, - и приехали, чтобы пригласить тебя к себе в гости. Виктор говорит, что ты плохо себя чувствуешь и никуда не выходишь, смена обстановки пошла бы тебе на пользу.
- Куда? - коротко спросила я, уже твердо зная, что готова идти за ними хоть на край Вселенной, лишь бы вернуть свои воспоминания.
- В Ирландию. Год поживешь у нас, познакомишься с родней, отдохнешь. Местность у нас не дикая, молодежи тоже хватает, так что скучать не придется, - дядя говорил так, будто заманивал меня на курорт. - Там и мой младший сын Эрик будет.
Эрик... Вдруг оживившаяся память выдала мне картинку: светловолосый возмужавший Эрик сидит за школьной партой рядом с непоседой-Мишей, старым другом детства, и счастливо смеется. Еще один эпизод утраченного прошлого. Я изо всех сил вцепилась в это видение, но уже ставший привычным белый туман плотной завесой скрыл его от моего внутреннего взора.
И все же, это уже было что-то! Что-то, с чего можно было начать... Неужели, это ответ на мои молитвы? Эрик и его отец... Могут они быть ключами к утерянному прошлому?..
- Если не хочешь, не езди, - вмешался дядя Виктор. Ему явно не нравились мои родственники, и он разрешил им переступить порог своего дома только потому, что волновался за меня.
- Как можно отказываться? - подала голос тетя Агата, положив мне на плечо свою пухлую ручку и возбужденно потряхивая его. - Реальная возможность попутешествовать! Там такая природа! Тем более что ты будешь не одна. Разве можно упускать такой шанс?
Дядя с укоризной посмотрел на жену, но она не обращала на него внимания. Тетя уже размечталась о том, как гуляет по зеленым полям и скалистым берегам, но это не ей было адресовано предложение и у меня были совсем другие, пусть и не менее веские причины для поездки.
- Я еду, - решение было принято мгновенно. - Когда отправляемся?
- Послезавтра...
Новоиспеченный дядя выглядел слегка шокированным, он явно приготовился к долгой битве. Двоюродный брат - напротив, невозмутим. Интересно, на его словно высеченном из гранита лице вообще хоть какие-то эмоции отражаются?..
Когда мои кровные родственники удалились, я хотела сразу отправиться в свою комнату, но дядя Виктор не дал мне так легко испариться.
- Диана, я, конечно, все понимаю, но ты едва знаешь этих людей. Как я могу отпустить тебя одну с двумя мужчинами? - чуть не простонал он.
- Виктор, не занудствуй, - ворчливо опередила меня тетя Агата. - Девочке просто необходимо развеяться. С тех пор, как Вечернюю звезду закрыли на ремонт, этот город просто опустел. И если не сейчас, то когда? Когда она оправится от амнезии и решит, в какой ВУЗ поступать? К тому же, этот человек сказал, что она сможет повторить одиннадцатый класс и получить аттестат и в Ирландии. А с ее знанием английского просиживать свою жизнь здесь не имеет смысла. Так что отставь в сторону свой эгоизм и дай девочке хоть немного свободы!
- Да, дядь, не волнуйся. Если мне там не понравится, я всегда смогу позвонить тебе и вернуться, - подхватила я.
- Я понимаю... Мы для тебя чужие люди, а они - родня... Прости... - пробормотал Виктор, тяжело опускаясь в кресло.
Ох, ну зачем ему нужно все так усложнять?.. Непрошенное чувство вины выкарабкалось из своего закутка и начало завоевывать территорию, но я сразу же загнала его обратно. Решение принято, а отступать не в моих правилах. Не в правилах моей обновленной натуры.
Я опустилась на колени и взяла дядины руки в свои. Руки рабочего человека, положившего жизнь и нервы на заботу о семье.
- Дядя Виктор, вы - самые близкие для меня люди, и я очень благодарна вам за то, что приютили меня, когда у меня больше не было дома. Но сейчас я чувствую, что время пришло, и я должна научиться жить, полагаясь на себя.
Дядя, казалось, оттаял. Глубоко вздохнув и шмыгнув носом, он проговорил:
- Ну, если ты сама так решила, то я не буду тебе мешать. Но если что-то случится или тебе там не понравится, обещай мне. Обещай, что позвонишь нам. Я мигом примчусь и заберу тебя.
- Даю слово, - скрестив за спиной пальцы, ответила я, и, поднявшись на ноги, направилась в свою комнату собирать вещи.
Это оказалось не так просто. Во-первых, большую часть одежды я решила оставить у дяди: Ирландия не лучшее место для вечерних нарядов, да и Лиза, моя сводная двоюродная сестра, в данный момент отдыхавшая на Черном море в компании своего парня, Андрея, будет вне себя от счастья, получив в свое распоряжение целый шкаф дизайнерских шмоток. Что ж, пусть порадуется.
Во-вторых, я впервые за три месяца достала из тайника в основании шкафа отцовский чемоданчик, но, открыв его, обнаружила только фарфоровую музыкальную шкатулку, незаконченную вышивку золотыми нитями, мамин деревянный крестик и любимую ручку отца. Не было ни фотографий, ни записных книжек, ни ноутбука. И я напрочь забыла, куда могла их деть...
В тот момент, когда я разглядывала резьбу на мамином крестике, дверь отворилась и в комнату на цыпочках вошла Аня, так тихо, что я не сразу ее заметила. Это была хрупкая девушка с огненно-рыжей вьющейся шевелюрой и чутким, надежным, хотя и крайне романтичным характером. Мы были подругами.
- Можно? - так же шепотом спросила она.
- Конечно, - ответила я, улыбнувшись при виде подруги и освобождая для нее место на заваленном вещами диване. - А почему так тихо?
- У меня возникло ощущение, что ты не здесь...
Я грустно улыбнулась.
- Отчасти.
С Аней меня познакомил Миша, я тогда еще лежала в больнице, приходя в себя после падения - не так просто было смириться с мыслью о потере больше пяти месяцев жизни. Аня рассказала, как мы с ней познакомились, в первый раз. Оказывается, именно с моей подачи она стала мишиной девушкой. Она мне нравилась, лучшей подруги нельзя было пожелать.
Правда, она также как и все остальные замолкала, едва я заговаривала о том, что вызвало мою амнезию. Все мои друзья и знакомые, те, кого я знала давно и даже забытые, как будто сговорившись, а я ни минуты не сомневалась, что так оно и было, отказывались обсуждать со мной причину моей болезни. Я перепробовала все, от мягкого убеждения до воплей и угроз. Безрезультатно. Партизаны.
- Память не вернулась? - мягко поинтересовалась девушка.
- Нет, все так же. А при малейшей попытке выжать из мозга хоть какое-то воспоминание, я как будто падаю в клейкий белый туман и теряю сознание, - я пристально посмотрела на Аню. - Может, все-таки расскажешь, что было перед тем, как я упала?
- Я Мише обещала молчать, а твой доктор категорически запретил тебе волноваться, а нам что-либо рассказывать. Да и какой смысл? Когда придет время, ты сама вспомнишь.
Я не могла с ней спорить. И как объяснить людям, что в сердце у меня зияющая брешь, пустота. Она болит и ноет, и единственный путь облегчить эту боль - вспомнить все?
Из меня как будто вынули все содержимое, оставив только пустую оболочку с обнаженными, ноющими от любого воздействия нервами. Мне не хотелось жить, не хотелось двигаться, и даже дышать было утомительно. Как будто исчез смысл всего, что раньше составляло мою тихую, беспечную и размеренную жизнь.
Нет, я не думала о смерти, но и жить не хотела. Зачем? Ради чего или кого? У меня не осталось никого из близких, настолько близких, чтобы заметить мое отсутствие, если я вдруг пропаду, просто исчезну из этого мира. Иногда мне казалось, что и вовсе никто не заметит...
Иногда по ночам я просыпалась со слезами на глазах и с безотчетным страхом потери кого-то невероятно близкого, дорогого, родного. И в этом был смысл, которого ни в чем другом не существовало. Это чувство было столь же мучительно больно, сколь и прекрасно. И я каждый раз засыпала с безумной надеждой вновь его ощутить и хоть отдаленно прикоснуться к этой недостижимой мечте.
Да, я и не была уверена, что вспомнить все пойдет мне на пользу, не зря же окружающие так старательно скрывали это от меня. Но и сидеть и ничего не делать я тоже больше не могла. За те несколько месяцев затворничества мне стало ясно только одно - тоска и боль со временем не угасают, они продолжают мучительно тлеть. И если все так и продолжится, они погубят меня. Сейчас у меня появилась цель - вернуть память и понять, почему я ее утратила, а для меня это было уже много.
Так что здесь мне ловить было больше нечего. Интуиция подсказывала - золотой ключик от волшебной дверцы памяти я найду в Ирландии. А я прислушиваюсь к своей интуиции.
Я тяжело вздохнула и принялась складывать спортивный костюм - вдруг пригодится.
- Так ты все-таки уезжаешь, - грустно проговорила Аня, проведя рукой по подкладке моего чемодана.
- Все уже знают? - криво улыбнулась я.
- А то! Ты же знаешь, у нас в городе система оповещения работает быстрее твиттера, тем более что источник сплетен живет с тобой в одной квартире.
- Да, мне кажется, тетя Агата тоже не прочь махнуть на все рукой и рвануть куда-нибудь, где есть море, солнце и белый песок.
- Только, я слышала, в Ирландии довольно прохладно.
- После наших огня, воды и медных труб уже ничто не пугает. Разве можно с чем-то сравнивать лютый ветреный мороз под сорок градусов и лето в пару месяцев, то и дело прерываемое дождем и градом? - улыбнулась я, беря в руки тяжелый кинжал в тонких кожаных ножнах.
- Ого! - восхитилась Аня. - Можно посмотреть?
- Конечно.
Я протянула ей кинжал, который совершенно случайно обнаружила на дне школьного рюкзака, когда разбирала старые школьные тетради после возвращения из больницы. Не знаю почему, но мне он был очень дорог.
Аня осторожно отцепила удерживающий рукоятку ремешок и вытащила кинжал из ножен. Безупречно гладкая поверхность обоюдоострого клинка, я совсем недавно почистила окислившийся металл, отразила ее удивленное лицо.
- Да он серебряный!
- Судя по весу, да, - согласилась я.
- И старинный, должно быть. А что значит гравировка? - она указала на трехглавого пса, оттисненного на рукоятке.
- Если я и знала, то забыла, - пожала я плечами и, забрав у девушки оружие, неосознанно нежным движением погладила гравировку, затем, словно очнувшись, резким движением вложила его в ножны и убрала в чемодан. Этот кинжал только обострял во мне смутное чувство тоски по утраченному прошлому, которого я даже не помнила.
- И как ты думаешь провести его через границу? - скептически спросила подруга.
- Пол часа назад звонил дядя и сказал, что мы полетим на частном самолете, не проходя таможенный контроль. То есть, я могу брать с собой все, что сочту нужным.
- Мне кажется, он имел в виду ножницы и шпильки, - весело рассмеялась Аня, - и уж никак не холодное оружие.
- Что поделаешь, в нашем мире девушке нужно уметь защитить себя, - с важным видом выдала я эту глубокомысленную идею и тоже засмеялась.
- Тебе не кажется странным, что вы ни с того, ни с сего летите на частном самолете? - задала Аня вопрос, который совсем недавно мучил и меня. - Может твой новый дядя какой-нибудь наркобарон? Или секретный агент правительства? Тебя же не продадут в рабство?
Я несколько нервно рассмеялась.
- Для наркобарона он слишком прост, да и на агента не тянет. Вот мой двоюродный братец, тот посложнее будет.
- Правда? И ты не боишься?.. - у Ани сделались огромные глаза.
- Забудь, я пошутила, - поспешила я успокоить подругу. - Дядя сказал, что мы полетим на самолете нашей семьи, у них в России какой-то бизнес, что-то из области горнодобывающей промышленности. Оказывается, мои родственники довольно состоятельные люди.
- А по виду не скажешь.
- Угу. Дядя Виктор тоже сначала не поверил и лично все несколько раз перепроверил, иначе бы меня дальше порога не пустили.
- Ну, если так, то я рада за тебя, - улыбнулась девушка. - Знаешь, у меня всегда было чувство, что ты здесь не задержишься.
- Почему? - удивилась я.
- Этот город не для тебя. Он слишком маленький и спокойный, а ты... - она задумалась, подбирая слово. - Ты бунтарка. Ты как будто чего-то ждешь...или кого-то... Кто поможет тебе расправить крылья. Ты - человек мира. Не знаю, как еще это описать.
- Ты читаешь слишком много романов? - усмехнулась я.
- Может быть, - смутилась она. - Но это не меняет того факта, что я права!
В тот вечер мы много шутили и смеялись. Несмотря на твердую убежденность в необходимости перемен, мне было тяжело расставаться с подругой. Но такова жизнь - нельзя получить все и сразу. Чем-то все равно придется пожертвовать.
Аня ушла довольно поздно, пожелав мне счастливого пути от себя и от Миши, который попросил ее попрощаться со мной за него, потому что, якобы, не любил долгие расставания. Я-то знала, что приди он, то стал бы лить крокодильи слезы, он тоже это понимал и не решился потерять лицо перед своей девушкой.
Сборы затянулись далеко за полночь, поэтому наутро я была совершенно разбитая, помятая и вообще сама не своя. Но это значительно облегчило прощание.
Перед самым отъездом дядя Виктор позвал меня в сторону и, поцеловав в обе щеки, торжественно вручил кредитную карточку.
- Я должен был отдать ее тебе на совершеннолетие, но раз уж так сложилось... Не транжирь. Хотя, ты - не Лиза, поэтому я спокоен, - постарался улыбнуться он, но вышло не слишком хорошо. - Вот, спрячь, и никому не показывай. Ты зарядила телефон?
- Еще вчера, - я старалась быть терпеливой, хотя сердце уже рвалось вперед.
- Как только доберетесь до места, позвони.
- Ну, все, оставь девочку в покое, - вмешалась тетя Агата, и тут же заметила: - Диана, не забудь позвонить, а то твой дядя всю ночь спать не будет. И присылай открытки. Говорят, в Ирландии красивые виды. Когда покажу их этим старым сплетницам, они сгорят от зависти.
Я поспешно ретировалась в такси, которое должно было доставить меня прямиком в аэропорт, где меня уже ожидали кровные родственники. Отъезжая, я махала рукой дяде с тетей, пока они не скрылись из вида, чувствуя, что в этот самый миг заканчивается одна из глав моей жизни. Больше не будет ежедневных наставлений тети Агаты, немного навязчивой заботы дяди Виктора, вечно сующей свой нос, куда не просят, Лизы, трескотни гиперактивного Миши, чуткой поддержки Ани.
Зато будут другие люди, успокоила я сама себя. Как говорится, поживем-увидим.
Глава 2
Полет прошел спокойно. Мне нравилась высота. Я смотрела на проплывающие за окном облака и просвечивающее между ними бескрайнее синее море, и мне казалось, что это его волны, клубясь, поднимаются над пучиной, приобретая самые фантастические очертания. С высоты полета огромные города и земли казалась крошечными муравейниками, населенными простейшими формами жизни, разглядеть которые в отдельности можно было бы разве что под микроскопом. Удивительно. А ведь каждый человек на планете жил своей жизнью, и каждый считал, что именно его проблемы - самые важные, и нет ничего важнее его жизни...
От таких мыслей я почувствовала себя странно: а что если и моя жизнь - лишь ничего значащий миг, который пролетит в мгновение ока и останется замеченным лишь самыми близкими людьми?.. Слишком много тяжелых размышлений для того, кто собирался вырваться из своей раковины, чтобы вернуть себе прошлое и завоевать будущее...
Изредка со мной заговаривали дядя с братом, которых, кстати, звали Дэниэлом и Риком, в основном для того, чтобы удостовериться, не хочу ли я чего-нибудь съесть или выпить. Между нами еще существовала некая неловкость, присущая малознакомым людям.
Приземлившись в Международном аэропорте Корка, где-то в южной части Ирландии, мы пересели в заранее подготовленный для нас внедорожник. Мне стоило бы во все глаза разглядывать пыльный город, где величественные здания и постройки перемежались с простыми каменными, или даже деревянными домами, но я слишком устала, чтобы ими интересоваться.
Закинув в машину багаж, дядя сел за руль, Рик уселся рядом с ним. Я не могла не заметить, что мой двоюродный брат больше похож на тень дяди, чем на реального человека, он всегда поступал так, будто читает мысли отца, предугадывая каждое его движение и выполняя все действия с молчаливой сосредоточенностью. Как робот.
Я устроилась на заднем сиденье внедорожника и тут же заснула под равномерное кряхтенье двигателя.
Когда я проснулась, уже почти стемнело, и двоюродный брат барабанил пальцами по окну, пытаясь меня разбудить. Нехотя, я оставила нагретое местечко и вышла в вечернюю прохладу. Ирландия. Мне не верилось, что я уже там. Слишком быстро. Она даже пахла иначе, чем Россия, по-ирландски. Свежий воздух доносил до меня ароматы сочной зелени и листвы, а откуда-то сбоку, из трактира тянуло запахом жареного мяса и алкоголя. Я тут же вспомнила, что так и не захотела есть в самолете и теперь была голодна как молодая волчица.
- Уже приехали? - спросила я брата. Голос оказался слабым и сонным.
- Да, - коротко ответил тот. Расспрашивать его дальше я не решилась.
Дядя деловито добывал мой багаж из машины и относил к большому аккуратному домику, который больше напоминал игрушку. Наподобие пряника. Шоколадно-коричневые стены были изукрашены сливочно-желтыми и голубыми изразцами, в последних лучах солнца слишком похожими на глазурь. Так и хотелось съесть... Вредная часть меня тут же вспомнила старую сказку про Гензель, Грету и обманчиво вкусный пряничный домик. Как там было? Не все золото, что блестит... Как-то так?
Я огляделась. В неверном, красноватом свете заходящего солнца передо мной предстала деревня из десятка-двух таких же украшенных причудливой резьбой деревянных домиков, с амбарами, загонами для скота, конюшнями, аккуратными заборами. И это только те, что были в зоне видимости. Все это утопало в зелени пышных кустов и раскидистых деревьев-великанов, которые все сгущались, плавно переходя в цветущий подлесок из дубов, ясеней, ольхи и редких, но могучих тисов. Вдоль и поперек испещренная следами шин, заросшая травой центральная улица деревни, на краю которой мы сейчас и находились, упиралась в высокое здание каменной часовни в романском стиле, в окнах которого вместо стекол красовались разноцветные витражи. Ее темный шпиль острой стрелой устремлялся в самое небо, как будто указывая огромным когтистым пальцем, где нам всем суждено оказаться.
Чрезвычайно мирную картину портил только сырой клейкий туман, выползавший из каждого закоулка, из-за каждого дома. Он таинственной пеленой стелился по улице в ранних вечерних сумерках и к ночи, должно быть, накрывал всю деревню громадным серым покрывалом. И кто знает, что оно будет скрывать?..
То ли от неприятного предчувствия, то ли от порыва пронизывающего ветра, я поежилась.
- Диана, пошли в дом, - позвал меня дядя, хотя, с тех пор, как я узнала его имя, то звала исключительно Дэниелом. Какая-то часть меня упорно отвергала связывающие нас родственные узы.
Пока я смотрела по сторонам, он успел занести все вещи внутрь и отогнал внедорожник под навес, а Рик и вовсе испарился в неизвестном направлении.
- Где мы? - спросила я, поднимаясь по невысоким ступенькам на добротное, широкое крыльцо. От обилия чистого воздуха у меня кружилась голова, и казалось, будто я случайно очутилась в волшебной сказке. Другой мир, чистый и свежий, как родниковая вода, яркой зеленью сверкал перед моими глазами.
- Ирландия, графство Корк, деревня Бларни. Названа в честь замка.
- Замка?! Тут есть замок? Настоящий? - тут же заинтересовалась я, за что удостоилась потеплевшего взгляда Дэниэла.
- Это Ирландия - здесь везде замки. Вон там остатки его крепостной стены, видишь? - он указал на черную полоску, едва заметно возвышавшуюся над деревьями.
- Это его башня? А сколько ему лет?
- Ну, его отстроили заново в 1456, нет, 1446 году. Кормак Маккарти, славный был вождь, тогда же нам передали в безвременное владение и эту землю, на которой ты сейчас стоишь.
- Нам? Кому это нам?
Дядя нахмурился и покашлял, как будто ругая себя за то, что сказал лишнего.
- Не важно. Главное запомни, что это - священная земля твоих предков.
- А можно мне посмотреть замок или он тоже чья-то собственность?
- В этом мире все кому-то принадлежит, но у нас есть право безвозмездного прохода через эти земли, так что не стоит волноваться. Днем сможешь сходить и все осмотреть. Только не убегай, никому ничего не сказав, и лучше возьми кого-нибудь с собой - замок уже слишком стар, чтобы бродить там в одиночку.
- Ок, - пообещала я, невольно улыбаясь в предвкушении приключений. Когда-то давно, в детстве я мечтала об этом - настоящий замок. Старинные вещи, их история, загадки и скрытое очарование занимали меня куда больше, чем хотелось бы. И если уж представился такой шанс, то почему бы им не воспользоваться? Я с наслаждением вдохнула влажный, напоенный ароматом трав воздух и впервые за долгое время ощутила себя живой и полной сил.
- Кстати, я, как и обещал Виктору, записал тебя в местную школу. К занятиям приступишь с завтрашнего дня.
- Завтра? А как же каникулы?! - почти возмутилась я.
- Что поделаешь? В каждом монастыре свой устав, - пожал плечами дядя. - Это вам не Россия.
Мы вошли в дом и оказались в просторном уютном холле, судя по обстановке, служившем одновременно и столовой. Там нас встретила крепко сбитая, довольно грозного вида женщина в старомодном чепце и переднике, с красным деревенским лицом и грубыми чертами лица. Судя по ведру с водой и валявшимся на полу мокрым тряпкам, мы оторвали ее от уборки.
- О, Мэри, дорогая, давно не виделись! - радостно проговорил Дэниел, распахивая свои медвежьи объятия.
- Вот уж не надо! - тут же осадила женщина, с силой ткнув своим мужицким кулаком в его плечо. - Оставь при себе свои телячьи нежности, не то мой муж намнет твои бока.
Голос ее также оказался грубым и звучным, но на меня она смотрела с теплотой.
- Так вот она какая, дочка Дина, - уперев руки в бока, она бесцеремонно оглядела меня с головы до ног. - Да, красавица. Настоящая леди.
Под ее уверенным взглядом я смутилась и невольно покраснела.
- Диана, эта неприступная особа - Мэри Бирн, они с мужем содержат общежития для учеников. Она о тебе позаботится, - представил ее Дэниел, нежно потирая ушибленное плечо.
- Я думала, у вас здесь свой дом, - удивленно произнесла я.
- Мы с Риком всегда останавливаемся в комнате над трактиром, - замялся дядя.
- Да ты не переживай, - перебила его Мэри, - здесь тебе будет намного лучше, чем с этим старым воякой. Ребята у нас хорошие, все твоего возраста. Да что говорить? Пойдем, я покажу твою комнату, а ты, - она грозно взглянула на дядю, - иди отдыхать и не смей больше втягивать моего мужа в неприятности, иначе запущу тебе в спальню гризли, чтобы он вам все кости переломал.
Странно было видеть Дэниела, неловко переминающимся с ноги на ногу и чешущим затылок, под ее инквизиторским взглядом. Как подросток, честное слово.
Тем временем женщина схватила меня за руку и повела, или скорее потащила, наверх по расположенной в углу холла скрипучей лестнице. Ее рука оказалась шершавой, мозолистой, но очень теплой. Это успокаивало.
Поднявшись на второй этаж, где я увидела две двери, расположенные по разным сторонам площадки, женщина толкнула левую, украшенную рисунком белой розы. К слову, на противоположной двери красовалось довольно реалистичное изображение дымящегося пистолета.
Войдя внутрь, Мэри нашарила на стене выключатель и включила свет.
Комната была такой же уютной, как и холл, даже слишком уютной: белые кружевные занавески на окнах, теплые светлых оттенков вязаные ковры на стенах и на полу. Мебель занимала почти все свободное пространство. Кроме большой забитой всякой всячиной деревянной стенки с открытыми полками, занимавшей почти всю стену рядом с входом, тут оказались две, покрытые голубыми кружевными покрывалами, кровати и два столика, на каждом из которых стояла лампа с большим расписным абажуром.
Судя по женским вещам, занимавшим больше половины полок и разложенной по кровати школьной форме, в комнате я должна была жить не одна.
- Ну, как, нравится? - спросила Мэри, деловито задергивая занавески.
- Ага, - пробормотала я, не желая обижать женщину.
- Я сама тут все устроила, своими руками, - пояснила она, вытаскивая из-под кровати мои чемоданы.
- Эта кровать - твоя, - она указала на дальнюю от окна. - Ночная лампа, или, как ее называют дети, "ночник" тоже твой. Он на батарейках, поэтому можешь смело снимать абажур, устанавливать среднюю мощность и брать его с собой, когда понадобится спуститься вниз. А вот электрическая розетка у вас одна на двоих.
- У меня будет соседка?
- Да. Бригитта, та еще оторва, но не бойся, если она будет слишком наглой, просто скажи мне. Я ей покажу, где раки зимуют. Так, завтрак и ужин готовлю я, столовая внизу, на первом этаже. Обед - в школе. И не стесняйся, бери что хочешь, а то будешь весь день ходить голодная.
- А вы живете здесь же, напротив?
- Нет, конечно, - она хохотнула, словно я сказала какую-то глупость, - у нас с мужем свой дом, а еще бар. А эти домики мы содержим для учеников. В комнате напротив живут трое мальчишек, тоже из твоего класса. К слову, с одиннадцати вечера у нас комендантский час, из своей комнаты ни шагу, только по крайней нужде, нарушителей сурово наказывают.
- Получается, моя семья давно жила здесь... А вы знали моего отца? - невпопад спросила я, когда добрая женщина, окинув комнату удовлетворенным взглядом, собралась уходить.
Услышав мой вопрос, она медленно, будто нехотя, обернулась.
- У нас не принято о нем говорить, но... Как тебе сказать... Дин был замечательным. Чем бы он ни занимался, ему удавалось все. К тому же, если существовало два способа сделать что-то, он каким-то образом изобретал третий. Он был таким веселым, смелым, красивым и потому очень одиноким... - женщина усмехнулась и вздохнула. - Да, то было хорошее время. А ведь я даже была немного влюблена в него. Все мы были глупыми влюбленными девчонками... Знаешь, у тебя его волосы и лицо, только глаза другие.
- Мне говорили, - невольно подтвердила я.
- Ладно, отдыхай. Завтра увидимся, - с материнской нежностью улыбнулась мне Мери.
- Спасибо.
- Не за что.
Она вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Я же сидела на кровати, прислушиваясь к скрипу шагов на лестнице. Когда все затихло, я поднялась и начала разбирать вещи.
В голове был полный сумбур, то ли из-за того, что я проспала весь день, то ли от внезапности перемен. Так странно, всего за несколько часов вся моя жизнь изменилась.
Нет, конечно, не мне жаловаться, ведь я сама хотела именно этого.
Но это не значило, что было просто - меня терзали сомнения. Что эта за школа? Что-нибудь старое, деревенское или такое же кукольное, как эти домики? Кто эти ребята и моя соседка по комнате? Как они меня примут? Смогу ли я с кем-нибудь подружиться? Мне опять придется быть белой вороной, или легче будет играть по их правилам? И почему о моем отце не принято говорить?..
Я так волновалась, что вещи то и дело выскальзывали у меня из рук, беззвучно падая на мягкий ковер. Поэтому на то, чтобы кое-как разложить по полкам мой скромный скарб уходило куда больше сил и времени, чем я рассчитывала.
Вытащив из сумки свой красный мобильник, я зажала кнопку пуска и ввела пин-код. Картинка загрузилась - солнечный пляж, когда-то давным-давно я мечтала о поездке на Гавайи... Впервые со дня гибели родителей я включила свой телефон... Год прошел, а он все еще жив, здоров и радостно пиликает, приветствуя хозяйку. Сегодня трагедия, унесшая жизни моих близких, казалась такой далекой, почти нереальной. А я даже не помнила, что чувствовала после аварии, что придало мне сил пережить трагедию и продолжать двигаться дальше... И почему-то ощущала за это свою вину перед ними.
На экране высветилось около сотни звонков, более девяноста от Кристины - моей старой подруги из Лондона, самый последний - не меньше пяти месяцев назад, остальные - сегодняшние, от дяди. Всего два человека за год. Еще одно подтверждение, что я - одиночка, каких мало. Но ведь зато те друзья, которых мне повезло обрести, действительно были настоящими и искренними людьми, а это дороже сотен подлиз и показушников, которых в этой жизни не волнует ничего, кроме их самих. Всех тех подделок, что изо дня в день алчными коршунами кружили вокруг моих родителей, и забыли о них на следующий же день после похорон.
Перезванивать Кристине я не стала - просто не знала, что ей сказать. Наверное, я слишком сильно изменилась за то время, что провела без нее, в России... А она, должно быть, уже позабыла меня. А если нет... То у меня не было хороших новостей.
Недолго думая, я набрала дядин номер. После трех гудков в трубке раздался его сонный голос:
- Диана?.. Почему так поздно?! Я уже четыре часа жду звонка!
Где-то неподалеку от него послышалось сонное бурчание тети Агаты.
- Прости, но мы только доехали.
- Хм... Ладно. Ну, как там?
- Прохладно, - я не знала, что еще сказать.
- У тебя ведь все хорошо?
- Конечно. У меня отличная комната. Завтра пойду в школу.
- Школу? Летом?
- Видимо, у них тут свое расписание.
- Все в порядке?
- Конечно.
- Ну, ладно... - дядя Виктор замялся, воцарилось долгое молчание. - Тогда... Короче, если что не так, позвони. Не буду тебя больше отвлекать.
- Спокойной ночи.
Я повесила трубку. Короткий вышел разговор. Я и в живую-то не знала, о чем говорить с дядей, а по телефону - так и подавно.
Не спеша, я разложила свою оставшуюся на дне чемодана одежду в шкафу, постаравшись уместить все на свободных полках, сложила тетради на стол, наконец, вынула из сумки кинжал и, не придумав ничего лучшего, засунула его под матрац. Когда он был рядом, мне почему-то было спокойнее.
В этот момент в дверь постучали, забегавшись, я даже не услышала скрип половиц на лестнице. Неся большой, покрытый белой салфеткой, поднос, вошла Мэри.
- Я подумала, что ты голодна.
Не успела она договорить, как мой желудок отозвался протяжным воем. Победно улыбнувшись, женщина поставила поднос прямо на кровать и удалилась, пожелав мне приятного аппетита и сказав, что утром заберет пустые тарелки. От ее заботы у меня стало немного теплее на душе.
Откинув салфетку, я увидела чашку горячего черного чая, два тоста и несколько жареных сосисок. Правда, ни ложки, ни вилки не обнаружилось. С грехом пополам, я справилась руками, только чай пришлось пить едва сладкий, а потом на дне чашки остался не растворившийся сахарный песок.
Я невольно спросила себя, что бы сказала тетя Агата, видя такую расточительность? И тут же спохватилась: все, хватит думать о том, что осталось позади, лучше сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
Не успела я так решить, как на лестнице раздались громкие вскрики и смех, кто-то шумно поднимался наверх. Еще через секунду дверь распахнулась и в комнату ввалилась неистово целующаяся парочка.
Они так увлеклись этим делом, что заметили меня только тогда, когда я вскочила на ноги и перекатилась через кровать, чтобы спасти себя и поднос с посудой от их крушащих все на своем пути тел.
Девушка заметила меня первой. Она легонько оттолкнула парня и, выпрямившись во весь рост, встала в позу, решительно скрестив на груди руки. Она была чуть выше меня ростом, хорошо сложена, иссиня черные длинные волосы молнией пересекала светло-розовая прядь, на бледном лице выделялись дерзко вздернутый носик, черные нахмуренные брови и темно-синие глаза, смотревшие на меня с выражением превосходства.
Все в ней, казалось, кричало: я главная, а вы - мои пешки. Для себя я сразу же решила, что ни в чем ей не уступлю.
- Кто ты и что здесь делаешь? - спросила она, осматривая меня со всех сторон как некую неизвестную в природе букашку.
- Диана Андерсен. А ты, я так понимаю, Бригитта?
- Бридж, - поправила она меня. - Так ты моя соседка? Вот черт! Я-то надеялась доучиться спокойно.
- Уж прости, но теперь твои свиданки придется перенести в другое место.
- Ты мне запрещаешь? - она надменно приподняла бровь.
- Мне-то все равно, но не думаю, что Мэри будет в восторге, - произнесла я небрежным тоном, надеясь, что хотя бы грозная хозяйка дома внушает уважение этой девчонке. И не ошиблась. Чуть побледнев, она проговорила уже более мирным тоном.
- Ладно, я думаю, мы как-нибудь поладим.
- Может быть, - с сомнением ответила я.
- Ну... Я лучше пойду, - проговорил парень, до тех пор безмолвно наблюдавший за нашим обменом любезностями.
Присмотревшись, я заметила, что он весьма не дурен собой, высокий, мускулистый, но его излишне накачанные плечи, мощные шейные мышцы и выступающие надбровные дуги придавали ему некоторое сходство с большой обезьяной, глаза были маленькими, но проницательными и умными. У него были светлые крашеные волосы, ухо и одну бровь украшал пирсинг, а на шее висела цепочка с серебряным черепом. В целом выглядел он также самоуверенно, как и Бридж. И все же, он был парнем, а от того менее склонен к показной стервозности, чем мы, девочки.
- Давай, увидимся завтра, - бросила девушка. Она небрежно скинула тяжелые ботинки на высокой подошве прямо на пол и упала на свою кровать, безнадежно смяв при этом разложенную на ней школьную форму.
Парень вышел, прикрыв за собой дверь, а Бридж невозмутимо занялась играми в мобильнике, всем своим видом давая мне понять, что я - пустое место, с которым она совершенно не желает общаться.
Ну и ладно.
Не обращая больше на нее внимания, я принялась готовиться ко сну, переоделась в шорты и футболку, хотела почистить зубы, но встала перед проблемой - я не знала, где умыться. Пришлось перебороть гордость и обратиться к соседке:
- Бридж, не подскажешь, где ванная?
Она смерила меня презрительным взглядом, но все-таки соизволила ответить:
- На первом этаже.
- Спасибо, - поблагодарила я. Вежливость все-таки взяла свое.
Как не хотелось покидать теплую комнату, но ложиться спать, не умывшись на ночь - я просто не могла себе этого позволить. Стоило признать - цивилизация наложила не меня слишком отчетливый отпечаток. Поэтому, накинув на плечи большое махровое полотенце и взяв с собой зубную щетку с пастой, я тихо вышла из комнаты и осторожно, нервно хватаясь за перила, спустилась по тёмной, скрипучей лестнице.
На первом этаже в столовой-гостиной окна были незанавешены, и в них, с трудом пробивая этот странный клубящийся туман, проникали лучи лунного света, освещавшие всю комнату блеклым светом. По-крайней мере, я могла видеть, куда иду.
Справа от лестницы я заметила еще одну комнату и направилась к ней, совершенно резонно решив, что там ванная. Я повернула ручку и толкнула дверь, а она, как поставленная ребром фишка домино, толкнула еще кого-то. Этот некто довольно громко и неприлично выругался раскатистым мужским голосом, после чего распахнул дверь и, нагнувшись, поднял упавшую при нашем столкновении на пол лампу.
- Ой, извини, я не знала, что там кто-то есть... - испугалась я. - Тебе не больно?
- Ничего, жить буду, - проговорил в ответ парень и, отодвинув меня в сторону, прошел в столовую.
Даже в неверном свете ночников его волосы отливали рыжим цветом, а на приветливом от природы лице была заметна россыпь веснушек. Он был среднего роста, не такой мускулистый, как друг Бридж, но по плавным, уверенным движениям чувствовалось, что и он отнюдь не слабак. Глаза, в неверном свете лампы казавшиеся черными, смотрели на меня с затаенным весельем.
- Вот так к нам и приходят ночные нимфы... Я тебя раньше не видел, - заключил он, осмотрев меня со всех сторон.