Новая весна распахнула городу объятия. Мешковина неба истончилась и поднялась, превратившись в лазурный атлас. Едва уловимый аромат солнца зазвенел в воздухе натянутой струной. И в пении тёплого ветра, путающегося в голых кронах, и в осторожных улыбках прохожих чувствовалось пробуждение. Даже монорельсовые составы, заражаясь настроением пассажиров, гудели радостнее и протяжнее.
Зимние сны плавились вместе с тонкой ледовой коростой, затянувшей тротуары. Искусственный снег на площадях начал подтаивать, распускаясь паутиной журчащих ручейков. Март раскидал по проводам и крышам торговых центров чёрных грачей. Птицы раззадоренно толкались и верещали, отвоёвывая друг у друга редкие хлебные крошки и семечки. Почки лип и берёз набухли, обозначившись на ветках замысловатыми изломами. Набухли и сердца горожан в извечной надежде, что девственные дни марта ознаменуют переход к лучшим временам. Уже к середине апреля иллюзии потеряют краски и осыплются вместе с лепестками яблоневых цветов. Но эти мгновения ложного волшебства и светлых эмоций стоили того, чтобы ждать их каждый год.
И Тео 903, вылетая из подъезда в солнечный март, тоже надеялся на лучшее. Потому что он нещадно опаздывал на работу. Как, впрочем, и всегда.
Проигнорировав сигналы капсул и миникапов, Тео стрелой пересёк проезжую часть и влился в толпу. Мужчина лихо нырнул в проулок и вбежал на станцию метро, перекинув рюкзак через одно плечо. Подземелье встретило его ароматом гнили, кафельными стенами с обрывками афиш и завидной гудящей пустотой. Толпа потекла дальше: допереломный транспорт не вызывал доверия у большинства горожан. Но Тео был только рад этому. Куда приятнее ехать поутру в свободном вагоне метро, чем прессоваться в потной, вонючей толпе на монорельсе. Да и дешевле, к тому же. Временной фактор и ветхое состояние подземных тоннелей Тео, конечно же, не учитывал: он всегда брал во внимание лишь то, что было выгодно ему, и считал это своей сильной стороной.
Пока старый поезд с ужасающей медлительностью полз по тёмным тоннелям, Тео придумывал отговорку для шефа. Скрыть оплошность точно не получится: чип-контроль на проходной - это не шутки. Можно, правда, попробовать сделать пару комплиментов оператору постового пункта, чтобы она зарегистрировала его, как прошедшего с неисправностью. Он уже использовал этот метод в прошлый раз, но... Обстоятельства были сильнее. Ситуация не предоставляла выбора.
К тому моменту, как поезд с присвистом затормозил на платформе и распахнул двери, Тео вытащил из памяти все трогательные и нежные слова, что знал. Повторяя про себя заученные фразы, как мантру, мужчина вышел в прохладный стеклянный зал. Оглядевшись, он поймал собственное отражение в зеркальной поверхности четырёхугольной колонны и поправил переброшенный через шею шарф. Черноволосый крепкий мужчина в отражении, повторив его жест, самодовольно ухмыльнулся. Неотразим!
Станция околдовывала торжественной пустотой. Лишь несколько случайных пассажиров - таких же безрассудных любителей метро - муравьями брели к освещённым турникетам. Улыбнувшись самому себе, Тео последовал за ними.
В очереди стоять не пришлось. Рука зависла над индикатором регистрации. Но странное предчувствие остановило мужчину прежде, чем чип опознался. Неведомое, неподвластное рассудку чувство, словно кто-то сверлил взглядом его спину между лопатками; точно в том месте, где жирной стрелой обозначилось "клеймо грязных". Будоражащее удивление, граничащее с паническим испугом. Ужасающая смесь эмоций, что заставила ноги отяжелеть, а голову - закружиться.
Мужчина застыл у турникета. Холод сквозняка, несущий с собой смрад сырости, ворвался в помещение, раскачав на петлях двери, и окатил его ноги. Но Тео даже не шевельнулся: внутри было ещё холоднее. Как будто по сосудам текла не кровь, а чистый фреон. "Только не оборачивайся!" - вопил внутренний голос. И в глубине души Тео понимал, что на этот раз интуиция - столь редкая гостья в его внутреннем мире - не подводит. Воображение рисовало перед глазами чёткие картины: одна реалистичнее другой. Гроздья мимолётных иллюзий пресыщались алым и чёрным, мотивы видений напоминали сюжеты картин Босха.
Воздух над плечом покачнулся, и Тео вздрогнул, ожидая увидеть сухую когтистую ладонь монстра из бюджетных ужастиков. Но это была лишь пожилая женская особь, которой, видимо, не терпелось посетить реаниматора территориальной службы. Или какие там ещё у старушек заботы? Два бесцветных, затуманенных глаза требовательно уставились на Тео.
- Сына, - прочавкала она беззубым ртом, - ты скоро, милок?
Гудок приближающегося состава, наконец, оживил мысли Тео и заставил-таки обернуться. Только тогда он заметил молодую женскую особь, что испуганно жалась к колонне у выхода со станции, и её взгляд. Тяжёлый янтарный взгляд ведьмы из старых сказок, от которого шёл мороз по коже.
И в фокусе был он.
- Извините, - ответил Тео бабке, нисколько не чувствуя себя виноватым. Подумав, мужчина снова метнулся от линии турникетов к посадочным платформам. - Проходите.
Запах резины и накалённого металла ударил в нос, когда он ворвался в зал. Бабка что-то недовольно прогорланила вслед, но её речи Тео уже не слышал. Да и по боку ему было, какое впечатление он произвёл на отжившее своё горожанку. Всё внимание приковала желтоглазая незнакомка. Девушка глазела на Тео, не отрывая взора. Так, словно намеренно выделила его из толпы и выбрала для важной миссии, известной ей одной.
Так, словно он был нитью, за которую она жаждала уцепиться.
Незнакомка не опустила лица и тогда, когда Тео направился к ней, шаг за шагом сокращая расстояние. Лишь веки её опустились, смягчив каменное выражение лица. Будто исход ситуации был ясен ей заранее, и она лишь смиренно принимала очевидное.
- Ты так смотришь, словно я убил кого-то, - пренебрежительно бросил Тео девушке в лицо. Все комплименты, заготовленные для оператора пропускного пункта, улетучились, оставив в голове зудящий вакуум. Неплохое начало. По крайней мере, таращиться во все гляделки куда неприличнее, чем сказать подобную вещь незнакомой особи.
- Мне просто... - незнакомка, наконец, соизволила открыть рот.
Лязг и дребезжание состава, сорвавшегося с места, заглушили её речь, оборвав фразу на полуслове. Судорожно вздрогнув, девушка вжалась в колонну. Ошалелый пристальный взгляд, наконец, оторвался от Тео и устремился в тоннель, провожая в темноту неоновый лик металлической гусеницы.
- Тебе просто что? - Тео осмелился положить ладонь на плечо незнакомки. Невесомая оранжевая ткань заструилась под пальцами, и мужчина впервые за последние пять минут осознал: что-то не так. На фабриках Иммортеля со времён Перелома не производили натуральные ткани: эра функциональной и дешёвой синтетики взяла своё.
- Червь, - испуганно прошептала девушка, указывая дрожащим пальцем вслед уходящему поезду. Она даже не сбросила руку Тео со своего плеча. - Он проглотил людей!
- Эй, - Тео помахал ладонью перед глазами незнакомки, - ты в своём уме?
Хотя, ответ на этот вопрос Тео уже знал. Один из них явно диссоциировал, и хорошо, если этот счастливчик - красотка в оранжевом. Так и быть: он лично отведёт её в лечебницу, где ей помогут прийти в себя и вернуться в общество обновлённой и полноценной.
Но эта версия отдавала банальностью и не могла объяснить всей картины происходящего. Например, того, почему он физически почувствовал на себе её взгляд. Почему на незнакомке натуральная ткань? Почему она выбрала именно его в толпе, а не ту вздорную старушенцию, например? Обилие появившихся вопросов заставляло Тео страшиться самого себя. Не исключено, что когда он заявится в лечебницу, обнаружится, что эта женщина - всего лишь галлюцинация. Оптическая иллюзия, ознаменовавшая его дебютировавшую диссоциацию.
Почему он? Почему сейчас?..
Слишком уж много крутилось в голове этих "почему"...
Крупные каштановые локоны незнакомки затрепетали от потоков спёртого воздуха, приоткрыв аккуратную линию скул. Тео задумчиво хмыкнул: а она недурна собой! Если бы ещё голова у неё правильно работала, он не упустил бы возможности завязать очередной роман. Ведь это поистине счастливый случай, когда женщина первая проявляет инициативу!
- Просто ответь мне, - барышня повернула голову и горделиво приподняла подбородок, - если я здесь, значит, Покровителям не были угодны мои деяния? Не прибежище ли это Разрушителей? Ведь черви снуют туда-сюда... И эти люди вокруг. Они странные. Словно их рассудок пленён.
О чём она вообще? Стихи что ли сочиняет? Только рифма детская какая-то: покровители-разрушители, разрушители-покровители... Ну что ж, если эта дамочка - тонкая и ранимая творческая натура, часть её заморочек можно списать на нестандартное мышление.
- Самая странная здесь ты, - Тео усмехнулся. - И откуда ты такая нарисовалась?
- Нарисовалась? - незнакомка приподняла бровь. - Я не рисую.
Сиплый сигнал состава противоположной линии, вырвавшийся из жерла тёмного тоннеля, отразился от стеклянных стен. Воздух завибрировал и закачался. Короткий вскрик, сорвавшийся с губ девушки, утонул в механическом лязге состава, заходящего на платформу. Кровь отлила от лица незнакомки, кожа замерцала зеленцой и залоснилась капельками пота. Тео показалось, что ещё мгновение, и она свалится на рельсы. Упадёт и, возможно, растворится случайной иллюзией, так и не коснувшись путей.
- Пойдём-ка на воздух, - Тео кивнул в сторону пропускной линии, - освежишься, в себя придёшь. У тебя рассудок помутился.
- Я не могу, - девушка пожала плечами. - Люди выходят, а меня не пускает стена. Я поэтому и смотрела на тебя. Надеялась нужное заклинание подслушать.
Заклинание! Вы это слышали?! Запамятовала, бедолага, для чего нужен чип?! Видно, перечитала женского фэнтези, помешалась и теперь ждёт своего дракона. Или демона. Час от часу не легче... Но не может же быть всё так безнадёжно?!
Стоп! Может быть, барышня и не при чём. Что если друзья пытаются поставить его в неловкое положение очередным глупейшим розыгрышем, как и на прошлый День Рождения?! Перспектива остаться в дураках пугала Тео больше всего. И чёрт его дёрнул обернуться и подойти к глазастой красотке!
Мужчина задумался, судорожно ища верное решение. Ну, или возможность хотя бы на шаг к нему приблизиться.
- И что же мне с тобой делать прикажешь? - пробормотал он, искоса поглядывая на девушку.
Незнакомка развернулась на пятках, снова показав Тео обескровленное, влажное лицо. Плечи её крупно дрожали, покрывая шифоновую накидку рябью. Тео почувствовал, как чужие ладони судорожно, до боли сжали его пальцы, передавая ему долгожданное тепло. И прежде, чем он успел выдать очередную реплику о непонимании происходящего, умоляющий голос врезался в его барабанные перепонки:
- Спаси меня.
Глава 1
Седьмая причина
1
На смену ослепительному сиянию пришла гулкая бесконечность пустых коридоров и ощущение невесомости. Непреодолимая тяга влекла его тело всё дальше и дальше, в пьянящее темнотой жерло небытия. Стены воздушных тоннелей проминались под беспорядочно блуждающими ладонями. "Должно быть, я умер", - со сверхзвуковой скоростью пронеслось в голове. Пугающая мысль была явственной и осязаемой. Она укоренялась в рассудке всё крепче, вызывая тошнотворную первородную панику.
- Нери...
Показалось.
Мощный поток затянул за поворот, ухватил и погнал по узкой тубе. Невесомость вбирала его в себя, растворяя в небытии. Ужас рассыпался вереницей искр, как затухающий свечной фитиль, и сменился непередаваемой эйфорией и блаженством. Наверное, именно так уходят последние крупицы сознания из остывающего тела. Наверное, именно так опустошается рассудок, теряя и обесценивая усвоенные истины. Безумие - это синоним экстаза.
- Нери! - уже громче. - Нери, очнись!
Знакомый голос трепетал и расслаивался на отзвуки, создавая турбулентность. Внутренняя дрожь, родившаяся от оклика, отозвалась нарастающим дискомфортом в каждом уголке сознания. Он уже чувствовал подобное. Только когда?
- Нери! Пожалуйста!
Обжигающая боль ошпарила лицо. Свет ослепил, заставив зажмуриться. Кажется, он проспал целую вечность.
- Мама, - пробормотал Нери, не размыкая глаз, - уже на учёбу пора?
- Пора! - раздался в ответ бархатный грудной голос. Кажется, мать немного простудилась. Неудивительно: такой холодище вокруг! Нужно напомнить ей, чтобы оплатила прогрев квартиры: не август месяц на дворе.
- Я встаю, - отрезал Нери. - Я такие сны видел! Сюжет, достойный твоей любимой Маргариты 668.
Нери попытался оттолкнуться от кровати и приподняться. Под ладонями заскрипела острая бетонная крошка. Осколки вспороли кожу, и парень наконец-то ощутил собственное тело. Вместе с ноющим зудом пришли головная боль и ломота в спине.
- Что за... - сорвалось с его губ.
Солнечный свет проник в голову ослепляющими разрядами молний. Красные пятна затанцевали у переносья. Сквозь алую плену Нери различил контуры полуразрушенных труб, устремлённые в небо, и верхушки сосен.
- Ну зачем, Нери? - поле зрения заслонило лохматое чёрное пятно. - Почему ты не пошёл домой?!
- Кантана?!
- Нет, презренные Разрушители, старейшина Совета, - девушка недовольно поджала губы. - Конечно, это я. Скажи ещё, что ничего не помнишь.
Нери покачал головой. Пунктирная линия воспоминаний обрывалась под старым дубом, на ветку которого скакнула Венена. Точнее будет сказать, девушка, очень на неё похожая.
- Я бежал за... - Нери, вовремя опомнившись, проглотил слова. Рассудок начинал понемногу просыпаться, оправляясь от сладкого дурмана забытья. - За воришкой. Потом заблудился в лесу и вышел сюда. Дальше...
Воспоминания резво расцвели буйной какофонией красок: так лезут через рассыревшую землю грибы после дождя. Картинки рождались стремительно и синхронно, активизируя слишком много секторов мозга, и Нери понял, что вот-вот потеряет сознание от перегрузки. Но волна столь же стремительно откатила, не позволив ему захлебнуться, и оставила его наедине с пустотой. Теперь можно спокойно всё пережевать, рассортировать и расставить по полочкам.
- Этот парень, - вспомнил Нери. - Мы затолкали его в портал.
Кантана молча кивнула. Ни тени сомнения не скользнуло по её усталому расцарапанному лицу. Но хищно сощуренные глаза и складочка между бровей подсказали Нери, что исход ситуации по непонятной причине не устраивал юную госпожу Бессамори.
- А потом ты предложила мне пойти следом, - продолжал Нери.
- А ты как всегда сыграл в дурачка! - подытожила Кантана, хмурясь. - Глупейший поступок! Тебе такой шанс выпадал.
Слова девушки пронеслись мимо ушей. Сейчас Нери был уверен: он сделал правильный выбор. Там, на той стороне, он никогда не смог бы обрести покой и избавиться от угрызений совести. Два разноцветных глаза преследовали бы его всюду, напоминая о фатальной оплошности. Понимает ли Кантана, о чём говорит? Может, у неё никогда не было друзей? Нери застонал, потерев затылок. Нити ноющей боли вошли под кожу.
- Миа, - отозвался он.
- Да хоть кто! Как можно предпочесть заточение в чужой стихии свободе?!
- Мы вправе делать выбор, не оглядываясь на других, - согласился юноша. От яркого света закружилась голова, но холодный запах озона вернул воспоминаниям Нери целостность и чёткость. Он, наконец, встал с холодного бетона и принялся отряхивать одежду.- Но я не смог.
- Ты соплив и трогателен, как девочка, Нери 42! - Кантана продолжала злиться, испепеляя Нери ожесточёнными взглядами.
- А сама бы ты что выбрала, - спросил Нери, искоса поглядывая на спутницу, кутающуюся в мужской плащ не по размеру, - если бы была на моём месте?
- Я? - Кантана задумалась. - Но я же не на твоём месте!
- И ты, будь добра, не язви. И поменьше эмоций. Это не замечание, а просьба.
Кантана задрала подбородок и смело взглянула Нери в лицо. Юноше захотелось улыбнуться, глядя на её подростковую напыщенность, и он не сдержал порыва. Уголки губ поползли вверх. Чувство облегчения согрело Нери, когда он заметил, что девушка с инициативой подхватила его усмешку.
- А ты как здесь оказалась? - Нери пожал плечами, осматривая неприглядное место. - И что это за парень был с тобой?
- Парень как парень, - каверзный вопрос, кажется, совершенно не задел Кантану. Девушка лукаво стрельнула глазами, как лисица из допереломных народных сказок. - Ревнуешь что ли?
Вопрос ударил по голове, как упавшая с неба градина. Нери опешил. Он предпочёл бы провалиться сквозь землю, нежели держать ответ. Можно, конечно, прикинуться непроходимым хамом и возмущённо поинтересоваться, видела ли она себя в зеркало. Но этот намёк при всей его грубости вызовет у девушки, разве что, хохот. Кантана держится с такой статью, что просто не может сомневаться в собственной неотразимости. И не пользоваться тем впечатлением, что она производит на противоположный пол, тоже не может - её последний вопрос лишний раз это доказал. Значит, выход здесь один: рвать шаблоны. Сказать нечто такое, чего она уж точно не ожидает услышать из уст смущённого мальчишки.
- А если ревную? - Нери пожал плечами, стараясь не покраснеть. Судя по горячим мурашкам, заколовшим щёки, ему это не удалось. - Что тогда?
- Тогда считай, что у меня с ним любовь, - прыснула Кантана. - Мне нравится, как ты ревнуешь. Ты стараешься подавить эмоции, но становишься похожим на румяный и горячий пирожок с яблоками.
- Почему с яблоками?!
- Так не с капустой же...
- Неслыханная милость!
- Должна же я отблагодарить своего спасителя? - улыбка сошла с лица Кантаны. - Так хотя бы комплиментом.
Лёгкий ветерок просвистел над их головами трелью первого мороза. Его дыхание растормошило волосы девушки, открыв щёки. Багровое пятно гематомы загоралось на скуле Кантаны, как отметина от калёного железа на коже преступника. Несмотря на то, что девушка держалась молодцом и нахально отшучивалась в ответ на допрос, её негодование пронзало тело Нери миллионом металлических спиц. Её боль становилась его собственной. По жалобному взгляду чёрных глаз Кантаны легко было догадаться, что оружием, поразившим её, был отнюдь не раскаленный добела металл. И даже не мужской кулак. Кантану сломило унижение.
- Когда любят - не бьют, - прошептал Нери, поглядывая на разгорающуюся метку чужого кулака. - Когда любят - разрешают дышать, и дышат вместе. Кого ты пытаешься обмануть?
- Нери, не нужно, - лицо Кантаны неожиданно переменилось. На губах ломаным изгибом обозначилась горечь тоски. - Тебе не надо знать, кто это был. Это лишь моё дело. Не твоё.
- Но он сейчас в Иммортеле, - возразил Нери, - а должен быть здесь. Ты хоть знаешь, что у нас нечипированных ловят сразу? Если его обезличат, то...
- Что бы там с ним не сделали, поделом ему, - перебила Кантана. Ветер размазал её тихий говор по сырой земле. - Поделом.
Хилые сосны зашумели от ветра, роняя хвоинки в перину прелых листьев. Тёмные рубцы колышущихся ветвей скользили по небу неровными полосами. Вороньё растревожило пронзительным карканьем воздух.
Перья облаков задрожали бликами на непроглядных радужках Кантаны. Неловкость сковала движения Нери. Жалкой парой слов Кантана намеренно доверила ему больше, чем он просил, и юноша прекрасно осознавал ответственность за это. И готов был нести этот нелёгкий груз.
За жалкую пару минут они перешли невидимую грань, отделяющую лёгкую неприязнь от глубокой эмпатии. Осталось разгадать, кем они теперь друг другу приходятся...
2
Оранжевое огненное кольцо сомкнулось по периметру зала. Жадные языки взмыли под потолок, с рёвом и фырчанием выплёвывая ворохи искр. Потоки нагретого воздуха завертелись с такой мощью, что огромные люстры опасно закачались на цепях. Запахло гарью.
- Огонь! - выкрикнула Анацеа, ошарашенно глядя, как разгорающиеся на пустом месте языки пламени лижут мрамор и трещат под вздувшейся штукатуркой.
Миа судорожно вдыхала густое марево, рассматривая собственные руки. Ничего не изменилось: те же складочки бежали по маленьким ладоням, бороздя прозрачную кожу. Никакого оружия Покровителей, о котором с таким восхищением вещала Кантана. В голове не укладывалось, что стихийное буйство вокруг - её личная заслуга. Видно, Кантана - неплохой учитель. С одной оговоркой: она показала, как начать. А кто теперь подскажет, как остановить этот бардак? Девушка испуганно попятилась, не осознавая, что лишь ближе подошла к эпицентру возгорания. Её и троих членов Совета схватила огненная ловушка.
- Ты ошиблась, Анацеа, - снисходительно проговорила старушка с завязанными глазами, повернувшись в кресле. Казалось, что пожар нисколько её не волнует. - У Длани магия порталов. А это - всего лишь бедная девочка-стихийница, которую ты запугала до полусмерти.
- Это какая-то ошибка, - пролепетала Анацеа, - я сама видела, как она создала портал. Рискну предположить, что это деструктивный огонь хаоса!
Воспользовавшись передышкой, Миа метнулась к двери в надежде улизнуть, но тщетно. Выход отрезала плотная стена огня. Дым повалил в лицо чёрными клубами. В горле мучительно запершило, и Миа заслонила лицо, подавляя рвущийся наружу надсадный кашель.
Деревянная гардина над окнами дальней стены затрещала и рухнула с одного крепления, покосившись. Массивный брус подпрыгнул на полу, крошась на полыхающие щепки. Пламя побежало по жерди вверх, одеялом обнимая бархат занавесок.
- Да уж, - отметила огромная бородачка, бесстрашно выходя на середину зала. Она вела себя слишком мило и говорила чересчур мягко для обладательницы такой брутальной внешности. - Это точно стихия. Ментальная магия не причиняет вреда физическому миру.
Остановить? Хотелось бы, только как? Миа в недоумении пожала плечами. Нагретые воздушные течения закрутили локоны её волос перед лицом, дробя силуэт мучительницы.
- Я пытаюсь! - крикнула девушка в ответ.
- Так пытайся лучше!
До чего Анацеа неприятная! Вроде бы, говорит без подвоха, но насколько задевает и ранит каждое её слово! И насколько же противно от самой себя, что её приказы хочется безропотно исполнять.
- Давай вместе сделаем это, - бородачка внезапно очутилась рядом. Её мягкий и спокойный голос едва прорезывался сквозь завесу рёва. Доброе, широкое лицо женщины, едва проглядывающее сквозь дым, показалось очень знакомым и даже родным.
Закашлявшись в густом дыму, Миа растерянно помотала головой. Такое обращение раздражало девушку даже больше, чем жёсткий приказной тон Анацеа. Ей не нужна нянька, отслеживающая каждый вдох. Будто она сама не понимает, что нужно делать и как.
Понимает ли?..
- Ты ведь не знаешь кода закрытия, - бородатая женщина сощурилась, будто читая мысли. Что-то неоднозначное скользнуло в её синеглазом взгляде. Словно она знала больше, чем эти двое. - Просто повторяй за мной.
- Мне не нужна помощь! - строптиво выкрикнула Миа, расколыхав теплом дыхания дымовую завесу.
- Нужна, - твёрдо сказала бородачка, схватив её дрожащие руки. И откуда, интересно, эта госпожа знает, как довести её до крайней степени раздражения?! - Нужна!
- Не нужно меня трогать! - Миа попыталась было вырваться, но пальцы женщины цепко обхватывали её запястья.
- Повторяй за мной, - колдунья проникновенно посмотрела девушке в глаза, - повторяй, и пламя утихнет.
Огонь стремительно полз к центру зала, разгораясь всё сильнее. Чёрные дорожки бежали по мрамору, извиваясь нитями паутины. "Это не просто пламя, - мелькнуло в голове у Мии, - камень ведь не горит, даже ребёнок знает это!"
Анацеа в панике вжалась в колонну, не отводя от девушки выжидающего строгого взгляда. Слепая старушка по-прежнему рассиживалась во главе стола, и не думая убегать. Может быть, она считала, что её час настал? Старческий маразм, никак, накрыл? Миа поморщилась: что может быть отвратительнее смерти в огне, даже если тело уж отжило своё?! Даже одна мысль о лопающихся пузырях на коже и скверно пахнущей золе вместо ногтей может довести до умопомрачения.
- Ну? - Миа подняла взгляд на громоздкую женщину, всё ещё сжимающую её руки.
Громкий треск рассёк задымлённый туман. Металлическая цепь просвистела в накалённом воздухе, описав упругую дугу прямо за спиной Мии. Девушка подпрыгнула от неожиданности и испуга. Громоздкий светильник, сорвавшись с одной из подвесок, угрожающе накренился. Пепел посыпался на пол серым дождём.
- Смысла-то, - возмущённо фыркнула Миа. - Проще смириться. Ваши Покровители, похоже, решили нас не щадить.
- Ещё раз. Прочувствуй эти слова! Так же, как ты чувствуешь стартовое заклинание. Как ключ.
- Обрываю нити! - недовольно прогундосила Миа, поддавшись на уговоры. В любом случае, терять уже было нечего. Нелепость сложившейся ситуации раздражала её не меньше, чем прикосновения чужих рук.
Оглушительный хлопок пронёсся над залом, шлёпнув по голове оплеухой. Внезапная тишина опьянила безмятежностью. Ревущие языки пламени исчезли столь же неожиданно, как и появились. Вместе с ними испарилась и мутная хмарь горения. Лишь потухшая люстра по-прежнему болталась на трёх цепях, сиротливо свешивая четвёртую вниз, да обугленная гардина с обрывками штор упиралась в пол.
Миа задрожала от изумления. Её по-прежнему не верилось в то, что бушующая стихия развернулась и остановилась волей её разума. Может быть, она спит, и в силах управлять этой реальностью мыслями? Стоит попробовать. Можно даже на Нери.
- Неплохо, - по-прежнему безмятежная, как снежное поле, старушка хлопнула в ладоши. - Весьма недурная стихийница, Анацеа. Талантливая девочка. Но не Длань.
- Старейшина Шандрис, клянусь памятью предков, я сама видела, как Миа открыла портал! - Анацеа всплеснула руками. Миа впервые видела её такой эмоциональной и возбуждённой. - Зачем мне врать Вам?
Старейшина хмыкнула, почесав острый подбородок. Морщинистая кожа на её щеках натянулась, став почти прозрачной.
- Ты открывала портал, Миа? - Шандрис повернула голову в сторону девушки. Мии показалось, что невидящие глаза сжигают её тело сквозь кружевную повязку.
- Открывала, - произнесла девушка уверенно. Выбора перед ней не стоял: для них у неё один ответ. Дать иной означало подвести под трибунал и себя, и Кантану. И Нери до кучи. И почему-то последнего хотелось меньше всего.
- Но как такое возможно? - поинтересовалась старейшина Шандрис. - Ни одна женщина не может обладать двумя потоками. Если тебе дана стихийная магия огня, значит, не дано ничего иного. Может, ты сама знаешь ответ?
- Я не знаю, - Миа старалась говорить твёрдо, - и хотела спросить об этом сегодня у вас, самых мудрых и просвещённых жительниц Девятого Холма. Я ведь ещё юна, к тому же, меня никто никогда не обучал. Я понятия не имею, откуда берёт начало моя сила.
Миа отпрянула. Мысль о том, что придётся выжимать из себя магию ещё раз, доводила до беспросветного отчаяния. Желтоглазый взгляд парализовал её, сделав тряпичной куклой. Несмотря на то, что Миа успела возненавидеть Анацеа всеми фибрами души, она не могла не подчиняться её словам. Было в этих интонациях что-то магнетическое, гипнотизирующее. Твёрдость, непоколебимость и уверенность, которых так не хватало Мии. Это восхищало и пугало одновременно.
- Не стоит, - бородачка беспомощно обвела взглядом зал. - Это опасно. Посмотри, что она натворила. Нужно дать ей хотя бы первичные навыки контроля, прежде чем испытывать её мощь снова.
- Я считаю, это необходимо, чтобы прояснить ситуацию! - возразила Анацеа.
- Оставь в покое бедную девочку, Анацеа, - бородачка прижала Мию к себе, вызвав у девушки стойкий порыв отвращения. Однако от женщины приятно пахло сандалом и дыней, и Миа не торопилась вырываться. Этот аромат показался Мии очень знакомым, словно она уже вдыхала его раньше. - Что если она нам сейчас дыру на Первый Холм сделает и не сможет закрыть? Ты её напугала. Не видишь сама?
- Миа ведь живёт в твоём доме, Анацеа, - промямлила Шандрис. - Ты сможешь наблюдать за развитием её способностей и докладывать об этом Совету. Даже если девочка не Длань, для талантливой стихийницы место у нас всегда найдётся. Что ты думаешь по этому поводу, Миа?
- Я не отказалась бы немного перекусить, - ляпнула Миа, вызвав смех бородачки. - И ещё вздремнуть.
"А ещё я не отказалась бы выколоть глаза госпоже Бессамори, - продолжилась мысль, - чтобы она не смотрела на меня, как на дохлую лошадь. Пусть ходит с красивой кружевной повязочкой, как Старейшина. А то от этого кошачьего взгляда возникает чувство, будто она хочет съесть меня на ужин. Интересно, ест ли она дохлых лошадей?"
Миа вовремя сообразила захлопнуть рот. Зубы звонко клацнули друг о друга.
- Другого выхода нет, - поддержала Шандрис бородатая.
Анацеа разочарованно ссутулилась. Вихри каштановых волос заслонили лицо женщины. Миа догадывалась, что прародительница клана Бессамори ожидала от встречи иного результата. Какого - оставалось только догадываться. Может быть, догадки придут в сегодняшних кошмарных снах.
- Анацеа, - Шандрис деловито склонилась над столом, - позаботься о том, чтобы твоя подопечная хорошо ела и отдыхала. Способности отнимают много сил, а девочка ещё совсем ребёнок.
- Я не оставлю её,- Анацеа подозрительно отвела взор и сжала губы так, что они побелели. Миа не догадывалась, о чём говорит выражение её лица, но точно понимала, что не вызывает симпатии у старшей Бессамори.
Впрочем, чувства Анацеа были взаимны.
Пепел, раскиданный вдоль стен, охватывал некогда белокаменное помещение траурной рамкой. Казалось, что в окно только что влетел снаряд и разорвался, подпалив всё, что горит. Миа смотрела на разрушения, причинённые огнём, и тихо изумлялась сама себе. Знала ли она раньше, что от её взора скрыто множество тайных возможностей?
Она никогда не понимала, как сильна на самом деле. И никогда не позволяла себе осознать это.
3
Тошнота свилась в животе ядовитой змеёй. Скользкий хвост c размаху ударил по диафрагме. Кислый привкус наполнил рот, и Кантана напряжённо сглотнула. Не оберёшься позора, если гадкий недуг скрутит при парне!
- Поделом, - прошептала она сухими губами, и мурашки запрыгали на плечах под расцарапанной кожей плаща.
Нери поднял голову туда, где острые пики сосен утыкались в небо, и обхватил себя за плечи. Его болезненно бледные ладони выделялись на чёрном шёлке, как морские звёзды, выброшенные на чёрный песок Пропасти. Замёрз, бедолага! Эта рубашка слишком тонка, чтобы спасти от козней леденящего межсезонья. К тому же, парень и крови потерял достаточно, не успев восстановиться после баталии в библиотеке. Поэтому нужно скорее выбраться в город. Или хотя бы на дорогу, что тянется вдоль полей: там можно будет сесть на колесницу и добраться до самого дома. Если Нери простынет и подхватит лёгочную, будет не до смеха. Одним Покровителям известно, насколько хорошо сопротивляется недугам его тело... Но видят ли Покровители людей, которые пришли с той стороны?
Не время думать о смысле жизни и устройстве мира.
- Может, вернуть тебе плащ? - необдуманно бросила Кантана.
Треклятые Разрушители, и почему этот дерзкий мальчишка засел в голове?! Надобно оставить эти мысли: они не принесут пользы ни Нери, ни, тем более, ей. Сляжет с лёгочной, так сляжет. Значит, таково решение Покровителей. Одной проблемой станет меньше.
Юноша помотал головой, настороженно поглядывая на Кантану. В двух серых омутах искрами плескалось недосказанное. Они все так смотрят, когда их мучает вопрос жизни: быть или не быть. Доверять или не доверять. Рыцари из сказаний давно отдали жизни за дочерей: вот поэтому девушкам и приходится без конца проявлять инициативу! Пытаясь подать знак, Кантана беззвучно кивнула.
- Он ничего плохого с тобой не сделал, Кантана? - несмело пробормотал Нери, получив разрешение. - Я имею в виду что-то, чего ты не хотела. Только честно. Это останется между нами.
Ах, лучше бы он этого не спрашивал!
Очередной приступ тошноты раскатился по животу. Казалось, что внутри начал извергаться вулкан, изрыгая напористые фонтаны бурлящей лавы. Дело не терпит: нужно срочно искать выход из положения! Кантана поглубже вдохнула воздух, пахнущий пылью и промёрзшей хвоей. На миг стало легче: лава остыла и покатилась медленнее.
- Надо уходить, - выпалила девушка, стараясь отвлечь внимание. - Мне нужно быть в Наставне. Если я не сдам контрольные, мне влетит. А ещё в одиннадцать часов приедет посыльный с продуктами, нужно принять у него корзины. И убраться в комнате, пока мама с Мией на Совете. И помочь Зейдане с обедом!
- Прости, - Нери разочарованно опустил взор. - Не переживай ты так. Одиннадцать уже есть. Так что, торопиться нам некуда.
- Тем более, - девушка энергично затопала носком сапога, - я должна всё успеть, пока мама не вернулась!
- Успеется, - Нери махнул рукой. - Не хочешь отвечать - не отвечай. Только не заговаривай мне зубы всякой ерундой. Это выглядит смешно и глупо.
Ах, беспардонный упрямец! Это талант - ковыряться раскалённым прутом в свежей ране! Пусть продолжает, всё равно увидит в ответ лишь тёплую, как солнце второго сезона, улыбку. Чувствовать собственную боль - лишь её привилегия. Это её личная жизнь, и пускать туда кого-либо или нет решать только ей, Кантане Бессамори!
- Да зачем ты вообще об этом спросил?! - девушка пыталась перебороть подступившее негодование.
- Я беспокоюсь, - ответил Нери с прежней неуверенностью в голосе. На его щеках снова расцвели розовые пятна. - Я правда не хотел тебя задеть.
- Нет, ты просто решил надо мной посмеяться, так?! - удержать на лице улыбку не получилось. - Самоутвердиться за мой счёт?! Нери, ты - жалкий неудачник!
Глаза Нери округлились и болезненно заблестели. По дёргающимся уголкам его рта Кантана догадалась, что ответный удар попал в цель и поразил его в сердце.
- Я не жалкий, - возразил парень. - Хотя бы потому, что не залепил тебе в скулу и не лапал тебя, как некоторые.
- Ты жалкий! - разъярилась Кантана. - Ты видел, что ранишь меня словами, но продолжал гнуть свою линию! Так только последние слабаки делают!
- Спасибо, - отрезал Нери, отходя назад. - Вот ты и ответила на мой вопрос.
- Неудачник!
Звуки застыли на губах, как лёд на стекле луж в середине первого сезона. Неловкость вскружила голову, и в живот снова ударил непереносимый спазм, скрутив тело. Желудок сжался, наполнив рот кислотой. Не вовремя она ввязалась в спор. Да что там говорить - это рок, определённый Покровителями: вечно всё делать не тогда, когда нужно.
Ярость с поразительной скоростью испарилась, как капли воды под раскалённым утюгом. Жалкий неудачник теперь совсем не волновал Кантану, как и то, что он может о ней подумать. Забыв обо всём на свете, девушка метнулась туда, где щётка соснового леса смыкалась с обрубком стены, оставляя небольшой разрыв.
- Постой! - ударил в спину умоляющий голос Нери, но Кантана, опьянённая болью спазма, уже не понимала смысла, вложенного в слова. Треклятые Разрушители, неужели обалдуй не видит, что ей плохо!
Во рту скопилась тягучая слюна. Тень мощных сосен проглотила девушку, надёжно спрятав её силуэт от любопытных глаз. Рвотные позывы атаковали желудок, едва Кантана нырнула за барьер полуразрушенной стены. Наспех сорвав декоративный воротничок из агатовых бусин, девушка опустилась на колени.
Кожу всё ещё саднило от нежеланных прикосновений мозолистых рук. Боль в груди, стихая, переходила в омерзительные судороги, стреляющие по мышцам. Когда первый спазм сдавил горло, выдавив съеденный завтрак на бетон, глаза затуманила влажная плёнка. Кислый запах ударил в нос, порождая ещё большее отвращение.
Мир вокруг задрожал, преломляясь в сферах слезинок. Кантана глубоко вдохнула, пытаясь остановить губительные позывы. Влажный всхлип вырвался из горла. Она знала: причиной происходящему была отнюдь не испорченная пища. Это - протест её души: громкий, вопиющий, подминающий под себя не только тело, но и целый мир. Жаль, что не получится вырвать досаждающие грязные воспоминания, как клок волос. И вспороть капсулу скопившегося негодования, увы, будет не так просто, как вскрыть застарелый нарыв.
- Кантана, может, хватит? - уже ближе.
И шаги, шуршащие по бетону... Только не это! Конечно же, он тащится сюда! Прямым курсом! Ну почему Покровители не даровали Нери достаточно мудрости, чтобы оставить её в одиночестве на несколько минут?! Нельзя отрицать, что порой он слишком умён. Но куда чаще - чересчур глуп!
- Уйди из моей головы, - прошептала Кантана липкими губами, отплёвываясь. - Уйди из моей жизни. Почтенные Покровители, я не желаю занимать мысли им...
Головокружение смяло обломки кирпича, мусор и сухие ветки, закрутив цветной спиралью калейдоскопа. Первородный, интимный ужас поднялся по плечам, обхватив воротником шею. Нет, не Гая она просила вырвать из головы - ему никогда не было там места - а совсем другого юношу. Жалкого неудачника. От этого подсознательного откровения стало ещё страшнее.
Кучерявая проволока иссохшей жимолости царапала плащ. Остывший бетон холодил ноги сквозь разодранные чулки. Кантана обхватывала живот в надежде остановить рвоту, но желудок выворачивался наизнанку снова и снова. Спазм встал поперёк горла, как рыбная кость: в желудке осталась лишь сжатая пустота.
Пытаясь успокоиться и уравновесить нахлынувшие эмоции, девушка заслонила лицо воротником плаща, и тут же пожалела об этом. Рвота отступила, но нос зачесался от едва уловимого запаха жалкого неудачника. Тонкой мускусной ноты оказалось достаточно, чтобы облик Нери снова всплыл в памяти. И, хотя до чувства влюблённости, и даже глубокой симпатии, было ещё очень далеко, сей признак не мог расцениваться, как благоприятный. Каждый раз, когда рассудок будоражили мысли о Нери, вспоминались солнечные дни в Наставне в середине второго сезона и глуповатый смех Сасси. "И почему я всё время думаю о Гае? - как бы невзначай говорила Сасси подругам, когда её компания попадалась навстречу Кантане и Тилен. - Должно быть, Покровители показывают мне правильную дорогу в будущее!" Потом Сасси непременно останавливалась рядом с Кантаной и, манерно накручивая русый локон на пальчик, вопрошала: "А ты, Бессамори, о ком из мальчиков думаешь? Лучше уж не думай вообще: доведёшь себя до грехопадения!"
Идеальный выход - не думать вообще... Единственный ценный совет, который дала Сасси за все десять лет совместного посещения Наставни. Каждый раз, когда в жизни и в голове творилась абсолютная неразбериха, Кантана просто отключала мысли, выгоняя непотребное из чертог разума. И сразу становилось легко. Но не в этот раз.
- Кантана! - голос Нери прогремел совсем близко. - Ну, прости меня, прости если сможешь.
Пошатнувшись, девушка распрямила ноги. Колени надсадно хрустнули. Кожа засверкала свежим багрянцем ссадин сквозь дыры в чулках. Раскачиваясь от слабости, Кантана нащупала ободранной ладонью ветхую стену. Не хватало ещё свалиться навзничь: вот смеху-то будет! Пересиливая недомогание, девушка прикрыла место преступления сухими ветками и отошла на добрый десяток шагов. И очень вовремя. Из прогала в стене вынырнула знакомая голова.
- Вот ты где, - лицо Нери по-прежнему не выражало ничего, кроме сводящего с ума равнодушия. - Я испугался, что ты меня одного кинуть решила.
- Не надейся даже, - Кантана отвернулась, стараясь скрыть бледность. На губах застыл кисловато-горький привкус рвоты. - Я могу ненавидеть тебя всеми фибрами души, но довести тебя до дома - дело чести. Мы должны успеть к визиту посыльного: если я провороню продукты, достанется от матери.
- Очень нелогичная ложь, - заметил Нери. - В одиннадцать ты должна быть на учёбе.
Кантана понуро опустила голову. В глаза бросились ссохшиеся корки крови, сияющие сквозь разодранные чулки, и девушка поспешно отпустила подол, прикрывая ссадины. Слишком уж многое предстояло забыть. Бордовое лицо Гая, искажённое дикой жаждой возмездия, боль обиды и унижения, треск шнуровки корсета, рвоту отвращения, которую невозможно обуздать. И самое главное - будоражащий запах неудачника и всплеск расцветающих в воображении образов, порождённых им. Запах дома, но не того, в который она ежедневно возвращалась. Другого. Плащ Нери пахнул ненастигнутой целью, в неосознанном поиске которой она долгие годы металась по углам. Неуловимой, ускользающей синей птицей. Первозданным покоем, безмятежностью, равновесием. Недостающей частью её мозаики.
- Прости меня, - неожиданно повторил Нери, виновато поглядывая на девушку. Парень ёжился от холода. - Я не знал, что мои слова так сильно заденут тебя.
"Хватит об этом!" - хотела прокричать Кантана. Ярость рождалась внутри рывками, словно лава, всплесками вырывающаяся из трещин земной поверхности, но девушка терпеливо тушила губительные порывы. Достаточно уже она дала слабин на сегодня! Кантане Бессамори давно пора воскреснуть.
- И ты меня прости, - улыбнулась девушка, удивляясь, как легко удалось ей надеть маску.
- Мне - не за что, - Нери насуплено отвернулся. - Ты ведь права. Как бы мне ни хотелось этого признавать, по всем параметрам я - слабак и неудачник. Только такой, как я, может выпасть из собственного мира.
- Зато ты похож на подрумяненный яблочный пирог, - отметила Кантана, желая хоть как-то разрядить обстановку. - И...
"И столь же вкусно пахнешь", - хотела добавить девушка, но сдержалась. Не хватало ещё превратно понятых слов, которые могут расцениваться Нери, как намёки.
Сухое, вкрадчивое шуршание веток прервало её размышления. К таинственному звуку примешался лёгкий скрежет маленьких коготков по бетону. Странно: здесь редко бывают люди. С чего бы крысам бегать: поживиться-то нечем.
- Глянь-ка! - Нери изумлённо уставился в пространство за её спиной. Кончик пальца юноши подрагивал, перемещаясь по воздуху вслед за неизвестной далёкой целью.
Кантана обернулась, с отвращением облизывая растрескавшиеся от кислоты губы. Пришлось прислониться спиной к замшелым щербинам ветхой стены, дабы побороть головокружение.
По бетонному парапету горделиво семенил, постукивая коготками, жирный одноглазый хорёк с лоснящейся шкуркой. Несмотря на огромные габариты, в движениях животного чувствовалась приятная высокомерная грация.
- Хорь как хорь, - сорвалось с губ Кантаны. - В наших лесах полно таких водится. Неужели ты...
Фраза оборвалась лопнувшим тросом, интонации голоса скатились в полушёпот. И тому была объективная причина. Незваный меховой гость ловко ухватил ртом забытый на парапете воротничок Кантаны и резко изменил курс, ринувшись в лохматую поросль иссохшей жимолости.
4
Дорога от Храма Вершителей, часть которого была отведена для нужд Совета, до особняка Бессамори показалась Мии вечностью. Тонкие стены повозки не спасали от пронизывающего холода. Каждый раз, когда колёса попадали в дорожные выбоины, а деревья за окнами подпрыгивали, размазываясь феерией красок, все внутренности переворачивались, а сердце заходилось залпами пулемёта. Миа изо всех сил старалась не встречаться взглядом с Анацеа, что сидела напротив. Впрочем, женщина, словно читая её мысли, и не лезла в разговор. Лишь один раз спросила, не нужен ли девушке бушлат, чтобы согреться.
Когда повозка, наконец, остановилась, и возница учтиво распахнул двери, Миа почувствовала несказанное облегчение. Позволив госпоже Бессамори выбраться первой, девушка с готовностью протянула вознице ладонь. В Иммортеле подобный жест сочли бы вопиющей дерзостью, но как же приятно было предаваться запретному, находясь на чужой территории.
Впрочем, пейзаж, представший перед глазами, уже казался девушке родным. Ивы высовывали облетевшие шевелюры из-за кованой ограды. Треугольная крыша с мансардой, увитая сетью плюща, как и прежде ехидно щурила окна. Последние осенние цветы аляписто пестрели в клумбах, прикрывая чернь голой земли. Даже скрип распахивающейся калитки, казалось, был знаком с детства.
- Иди в дом, Миа, - пробормотала Анацеа побледневшими от холода губами. - Ты, должно быть, голодна.
- Я прогуляюсь в саду, - возразила Миа. Меньше всего сейчас ей хотелось оставаться в пустом доме наедине с Анацеа. - Мне нужно многое осмыслить и переварить.
- Я понимаю, - произнесла Анацеа. Но твёрдая интонация её голоса говорила совершенно иное. - Не простудись и не задерживайся долго. Здешние межсезонья славны холодами.
- Я постараюсь.
- Не вздумай испытывать свою силу здесь, - Анацеа властно сжала губы. - Кажется, вчера я научила тебя слишком многому.
Не найдя нужного ответа, Миа засеменила прочь. Оправдываться перед Анацеа, выпрашивая своё законное право на прогулку, совершенно не хотелось.
Сзади хлопнула дверь особняка. Вот и чудесно: пусть госпожа Бессамори отдохнёт немного. Подобрав подол платья, девушка вторглась в проволочные поросли кустарника. Протоптанная тропа чёрной змеёй извивалась меж клумб, пестря пятнами облетевших листьев. Выгоревшее солнце лениво вошло в зенит, сделав тени круглыми и убористыми. Розоватые лоскуты неба повисли на изломах ивовых веток.
Интересно, холодна ли здесь зима? Выпадает ли к середине декабря снег, как до Перелома?
Сапожки вспарывали густую слякоть, оставляя ямы следов. Голову Мии переполняли вопросы и догадки, распирая виски. Тяжело чувствовать себя частью реальности, когда всё, о чём ты раньше мог лишь грезить, осуществляется. Ещё неделю назад она была слабой и немощной, боялась даже шаг ступить за порог собственной квартиры. И даже дома Миа шарахалась от каждой тени, а просыпаясь по ночам от кошмарных снов, просила маму посидеть рядом. Сегодня же в её руках - мощнейшая разрушительная сила, как награда за пережитое. Если бы она только знала о своих скрытых талантах семь месяцев назад...
Впрочем, Миа свыклась с гипотетической мыслью о том, что окружающий мир может выпадать за грань возможностей её понимания, ещё позавчера. Когда не заметила на ночном небе Фаты.
Махины вазонов с пучками запоздалых цветов уплыли назад. Трава поредела, уступив место неровным земляным проплешинам. Вековые ивы вокруг сменились плодовыми деревьями. Покорёженные ветки яблонь походили на растопыренные пальцы, искривлённые артритом. Остатки плодов всё ещё гнили на земле, покрывшись белыми точками плесени.
Именно здесь Миа и хотела провести следующий час. Среди яблоневых деревьев прятались сладостный комфорт и спокойствие - именно то, что было необходимо ей, как воздух. Миа, остановившись на секунду, попыталась вдохнуть эту блаженную безмятежность.
Но желание расслабиться по-прежнему осталось лишь желанием. Тонкая струна завибрировала под ложечкой, натянуто звеня. Девушку накрыло пугающее чувство постороннего присутствия. Неужели Анацеа дала ей иллюзию освобождения, чтобы немедленно ринуться следом?! Вот менторша!
Остановившись посередине круглой поляны - как раз на том месте, с которого они с Нери созерцали звёздное небо - Миа осмотрелась. Абсолютная тишина, повисшая кисеей меж проплесневелых стволов, была вязкой и осязаемой. Бледно-розовый румянец небес оттенял рассыпчатую горечь чернозёма. Лишь пустота, наполненная горестью увядания, брезжила в просветах между деревьями. Ни души.
- Успокойся, - прошептала Миа едва слышно. - Ты сама придумываешь себе проблемы. Всё давно прошло. Ты в безопасности.
Так всегда говорил ей Азазель. И Мии очень не хватало сейчас простых и незатейливых слов поддержки. Она искренне надеялась, что пластиковый друг, коротающий время в наплечном мешке, подхватит бодрую речь, оживая. Но чуда не произошло. Азазель молчал. На Девятом Холме лучший друг существовал лишь в ипостаси бесполезной пластиковой безделушки. Не более того.
- Вот мрак, - коротко прокомментировала Миа, спускаясь с высокой поляны на тропку. Стайка мелких бежевых птиц, напуганная визитом незнакомки, взвилась в небеса. Тишину пропорол их хоровой свист, полный скрытой тревоги.
Шорох прелой листвы заставил девушку испуганно вскинуть голову. Едва уловимое движение всколыхнуло осенний воздух. Предчувствие не обмануло Мию. Тёмная фигура маятником метнулась между стволами, уносясь глубже в сад.
Всего лишь мальчик-садовник. Нефилим, или как там его... Жертва науки, в общем. Только с чего бы ему прятаться? Знает ведь, что в особняке гости! Миа неожиданно вспомнила холодное розовое утро, плёнку измороси на подмёрзшем стекле и его взгляд... Взгляд, которым не смотрят на незнакомцев.
Неужели маленький нахал наблюдал за ней?
- Эй, ты! - окликнула Миа, судорожно вспоминая имя нефилима. Вроде, оно созвучно с кличкой её пластикового дружка. - Постой! Остановись ты, наконец!
Чёрная спина с двумя треугольными отростками продолжала отдаляться. Парень волочил за собой грабли, оставляя на холсте голой почвы дуги из четырёх неглубоких борозд.
- Азазель! - крикнула Миа ещё громче. Пронзительный звук её голоса заставил воздух завибрировать. - Азазель, стой!
Девушка была уверена, что на этот раз послание настигнет адресата. И оказалась права.
Тёмный силуэт застыл у торца веранды. Руки парня разомкнулись, выпустив грабли. Толстый черенок с чавканьем упал в грязь. Инструмент выставил замызганные зубья в небо, словно ухмыляясь мрачной поре увядания.
Мии показалось, что плечи юноши вздрогнули под холщовой курткой.
5
Полированные агаты жалобно застучали о бетон, заглушая таинственное шуршание твёрдых коготков. Солнечные блики побежали по граням камушков, когда хорёк старательно потащил драгоценную добычу в кусты.
Кантана растерянно покосилась на Нери, словно спрашивая совета. Юноша лишь развёл руками и беззлобно усмехнулся. Засохшая кровь по-прежнему горела багряным пятном у него под носом. Семенящий вразвалочку зверёк с тяжёлой драгоценной добычей действительно выглядел потешно, только вот Кантане было не до веселья. Своё терять она не собиралась ни при каких обстоятельствах.
- Ах ты, маленький поганец! - девушка метнулась вперёд, надеясь поймать зверька, но едва не запуталась в оборках юбки. Пытаясь удержать равновесие, Кантана раскинула руки и зашаталась. Чужаку издали могло показаться, что она идёт на взлёт с разбегу, словно переевшая чайка.
Хорь, услышав возню, настороженно прижался к земле. Упускать столь ценную добычу не входило в его планы. Зверёк покрался дальше, волоча за собой непосильный груз. Кожаные шнурки воротничка раскидывали сухие листья, как веник. Как во сне Кантана приметила, что густая шкурка воришки извалялась в тяжёлой бетонной пыли.
- Стой, Кантана, - Нери нахмурился. Выглянувшее из-за тучи солнце прицелилось лучом в переносье парня.
- Ты что, не видишь?! - прокричала девушка возмущённо. Эхо её голоса взмыло вверх по лестницам полуразрушенных стен. - У него мой воротник!
- Ты после всего этого ещё о каких-то воротниках думаешь?
- Ты хоть знаешь ему цену?!
Нери укоризненно всплеснул руками, и Кантана точно знала, что он хочет сказать этим бесцеремонным жестом. Это - горький упрёк за мелочность. Как он не поймёт, что борьба за то, что по праву принадлежит тебе - дело принципа?! Только слабаки отдают своё без колебаний.
- Он так тебе нужен? - Нери откинул всклокоченные волосы за спину.
- Да, треклятые Разрушители! - воскликнула Кантана. - Мне его мама вышила! Что я ей скажу?!
- Смотри, как нужно, - наклонившись, парень поднял с земли острый осколок бетона. Камень размером с перепелиное яйцо оставил на его ладони грязный след. Кантана даже не успела сообразить, в чём суть его затеи, иначе она быстро бы её пресекла. Но рассудок после пережитого никак не желал просыпаться.
- Что ты задумал? - только и смогла вымолвить девушка.
- Учись, Кантана, - рука Нери описала в воздухе грациозный полукруг, и камушек, вырвавшись из его кулака, засвистел, разрывая пространство.
- Да неужели... - выдохнула Кантана с ужасом.
Камень с громким шелестом ворвался в переплетения ветвей кустарника, следуя точно намеченным курсом. Спустя долю секунды, бетонный шарик с влажным чавканьем врезался хорьку в бок. Животное издало неопределённый звук и повалилось на спину, вскинув лапки. Челюсти хорька разжались, выпуская ленту воротничка.
- Ну ты и живодёр, - выдохнула Кантана и изумлённо приоткрыла рот. Жар окатил шею: девушка физически ощущала, как на коже проступают красные пятна возмущения.
- Это тебе приспичило вернуть чёртов воротник, а не мне, - Нери холодно пожал плечом. - Хватит уже самой себе противоречить.
- Не такой ценой, Нери, - Кантана с осуждением покачала головой. - Это живая тварь, порождение Покровителей. Какое право ты имел...
Нери раздосадованно развёл руками. Выражение лица парня говорило о том, что он сполна проникся противоречивыми и размытыми желаниями Кантаны.