Осенний вечер, наполненный тёмно-синей дымкой, заглядывал в комнату сквозь стекло.
Бороться с наступающей усталостью становилось всё сложнее. Нери потёр кончиками пальцев веки, прогоняя дремоту. Строчки текста на мониторе электронного конспектора дрогнули и на мгновение раздвоились, напоминая ему, что сон сегодняшней ночью - слишком большая блажь.
Высокая ширма из плотного декоративного пластика разделяла прямоугольную комнату на две равные части. Всё по-честному: слева от двери - территория Нери, прямо напротив проёма - зона, отведённая Венене. Даже широкое окно с видом на двор брат с сестрой делили пополам.
Нери терпеть не мог эту комнату. Парня раздражало здесь всё: и стеновое покрытие бледно-бежевого цвета с витиеватым орнаментом, и непривычно узкие подоконники, и аляпистые угловатые светильники под потолком... Но самое главное - здесь ему приходилось мириться с абсолютным отсутствием уединения. Хоть сестра и не особо беспокоила его, ощущение её постоянного присутствия не покидало Нери ни на минуту. Однако у него не было ни выбора, ни выхода. Два года назад мать, дабы расплатиться с кредитом, вынуждена была продать огромную квартиру в центре, выбрав менее просторную на окраине. Её не смутила даже дурная слава северо-западного спального района. Пришлось навсегда забыть о собственной территории.
Глаза парня напряжённо искали точки преткновения в череде строчек на мониторе, но попытки ухватить смысловую нить вновь и вновь заканчивались провалом. Невозможно сосредоточиться на конспекте, когда сон вот-вот тебя одолеет. А когда слышишь чужое напряжённое сопение по ту сторону ширмы - тем более.
Форточка с грохотом захлопнулась, покорившись сильному порыву ветра: осень за окном демонстрировала свой нелёгкий нрав. Нери интуитивно потянулся к клавише блокировки окна. Глаза встретили насыщенно-синий сумрак в застеклённом проёме. Прямо над домом завис задумчивый лик полной луны. Чуть поодаль, почти касаясь крыш высоток, степенно плыл зелёный глаз Фаты. Юноша сощурился, поймав гипнотическое искусственное сияние спутника, и неоднозначно выдохнул. В детстве мать упрямо убеждала его, что отец работает исследователем на Фате. Но её доводы были настолько наивны, что годам к шести в его голове созрело чёткое осознание двух фактов. Отец - не космонавт. Отец не вернётся.
Нери, сдвинув брови, посмотрел на свои наручные часы. Половина одиннадцатого.
Если дело пойдёт так и дальше, завтра его ждёт очень низкий балл. Вот Гандива-то обрадуется! Мировая история допереломного периода - это вам не физика и не высшая математика, где Нери с его логикой постоянно фартит. Здесь нужна бетонная задница и голая зубрёжка. Гандива так умеет. Нери, привыкший брать головой, а не усидчивостью - нет.
Хорошо бы мама забрала Венену к себе в комнату! Можно было бы включить музыку и разбудить разум большой кружкой крепкого кофе.
Можно было бы. Вот только мать не разговаривала с Нери уже четвёртый день. Вздумалось же ему - зелёному мальцу - учить взрослую женскую особь, как расходовать платёжные единицы и покрывать выросшие втрое задолженности по кредитам! Теперь у Нери не было тыла для отступления. И вариантов тоже не было. Он не мог договориться ни с мамой, ни с сестрой, ни с физиологией своего организма.
Оставив многострадальный конспект, Нери поднялся из-за стола и осторожно заглянул за ширму, на территорию сестры.
Венена растянулась по полу, задрав длинные ноги, обтянутые старыми голубыми джинсами, вверх. Её взлохмаченные рыжие волосы волнами разметались по полимерной облицовке, глаза как всегда не выражали ровным счётом ничего. Девушка обмотала стопу правой ноги шерстяным шарфом, и теперь размахивала ею, наблюдая за тем, как белые кисти описывают в воздухе дуги и окружности.
- Венена, - Нери присел на корточки рядом с сестрой и осторожно погладил её по голове, - ты не хочешь спать?
Нери тяжело вздохнул: диалог с сестрой был бесполезен. С самого рождения Венена практически не реагировала на окружающий мир, существуя лишь внутри себя, в своей оболочке. Мать полагала, что странности Венены - истинное повреждение, произошедшее в результате тяжёлых родов. Её рвение доказать свою точку зрения было понятно: будь вина случая и реаниматоров обоснована, государство выплачивало бы Венене огромную компенсацию в течение всей её жизни.
Отчаяние накрывало Нери: каждая потерянная минута вычиталась из времени драгоценного сна. Он посмотрел сестре в лицо, пытаясь поймать её отрешённый взгляд и наладить хоть какой-то контакт:
- Венена, может, переодену тебя и спать ляжешь?
Девушка резко замотала головой. Похоже, на этот раз удалось-таки до неё достучаться. Надолго ли?
- Мне к семинару готовиться надо, - вздохнул парень, пытаясь подавить нарастающее раздражение. - Ты понимаешь?
- Адо ты понимаешь, адо ты понимаешь...
- Чччёрт!
Кровь подступила к лицу Нери, обдав щёки густым румянцем. Во рту появился терпкий металлический привкус. Парень злобно швырнул конспектор в кресло и изо всех сил стиснул зубы, чтобы не завыть волком от отчаяния. Венена проследила взглядом траекторию полёта устройства и добродушно, звонко прыснула.
Это окончательно вывело Нери из себя. Гнев прожёг кожу миллионом раскалённых игл, ядом вливаясь в кровь и заставляя её бурлить.
- Лучше бы поломка проявилась у меня! - юноша пронзил сестру испепеляющим взглядом. - Никаких тебе забот! Я тоже хотел бы висеть у родственников на шее и мешать им жить!
- Мешать им жить, мешать им жить, - Венена откинула голову назад, продолжая бесцеремонно размахивать ногами в воздухе. Её волосы, переливаясь шёлковым блеском в электрическом свете, походили на языки пламени. - Жить, жить, жить...
Нери шумно выдохнул, подавляя крик раздражения. Ладони сами собой сжались в кулаки. "Возьми себя в руки, идиота кусок!" - отчаянно кричал внутренний голос, но парень не обращал внимания на его вопиющие призывы. Накопившийся негатив настойчиво требовал выхода, самообладание стремительно покидало Нери. Ему казалось, что кровь в его сосудах нагрелась до предельно допустимой температуры: ещё секунда и закипит.
На непослушных, окаменевших ногах юноша поспешил к выходу из комнаты. Оттолкнул случайно отказавшийся на его пути стул. С размаху ударил тяжёлой дверью о косяк, выпуская пар.
Уф! Так-то лучше.
Нери прислонился к холодной, гладкой стене коридора. Шумно перевёл дыхание. Разжал пальцы, заметив оставшиеся на ладонях глубокие тёмно-бордовые отпечатки. Точка кипения была достигнута и пройдена почти без потерь.
Вечерняя тишина успокаивала своим монотонным, едва уловимым звоном. Облегчение снизошло вместе с прозрением и острым, щемящим чувством вины. Тошнотворный комок раскаяния подкатил к горлу Нери, мешая дышать. Почему он вечно ищет виноватых и непременно находит их в лице своей беспомощной сестры?
В детстве Нери, наслушавшись баек о внутренней связи близнецов, воображал, что может читать мысли Венены. Он часами смотрел в её безучастные глаза, не осознавая до конца всю глубину катастрофы, и искренне старался угадать каждое её желание, просьбу. Всё его существо переполняла гордость, когда Венена жадно выпивала стакан воды, что он ей приносил, или блаженно мурлыкала, радуясь подложенной под спину подушке. Воспоминания об этих счастливых и трогательных моментах детства заставили его глаза заблестеть.
Нери закусил нижнюю губу, подавляя непозволительные мужчине слезливые порывы. Неуклюже пройдя пару шагов по коридору, юноша приоткрыл дверь в комнату матери и заглянул в темноту. Кто знает, может быть, она сжалится и заберёт Венену к себе?
Мать лежала на кровати лицом к стене, с головой накрывшись толстым одеялом. Уличные огни, прорывающиеся через незанавешенный прямоугольник большого окна, отбрасывали блики на кипельно-белую ткань её наволочки.
- Маааам, - позвал юноша тихонько, - ты спишь?
Густое, напыщенное молчание стало ему ответом, несмотря на то, что поверхностное дыхание матери выдавало её бодрствование. Впрочем, большего Нери и не ждал.
Временами, когда Нери ловил на себе потухший и безразличный взгляд матери, он чувствовал, что она отчасти обвиняет в случившемся с Вененой и его. Он-то появился на свет первым и закричал сразу. Те лишние три часа, что отсиживалась в утробе его сестрёнка-двойняшка, возможно, стали для неё роковыми, спровоцировав истинное повреждение.
Но независимые эксперты решили, что повреждения у Венены нет. И списали всё на присутствие дефектного гена, что мешает адекватно воспринимать информацию внешней среды. Подавить его экспрессию нельзя, следовательно, это - необратимая поломка.
Поломка - вина исключительно семьи, её образа жизни и генофонда; пожизненное клеймо для всей генеалогической ветви. Нери едва достиг возраста межполовой интеграции, но уже знал: удача на личном фронте его не ждёт. Грязные - те, у кого в роду были замечены поломки, - редко заводят семьи и ещё реже воспроизводят потомство. Нери может закончить третий этап образования с наивысшим баллом, стать успешным в любой области, но этого аспекта его жизни не сможет изменить никто. Даже если он будет обладать всеми благами мира, отметка в биологическом паспорте и татуировка между лопаток будут постоянно напоминать о его незавидном положении в иерархии биологических особей.
Намеренно громко лязгнув дверной ручкой, Нери захлопнул дверь и направился в кухонную секцию. Может быть, хоть там удастся сполна насладиться одиночеством, что стало для него столь непозволительной роскошью. Привычным нажатием кнопки на стеновой панели парень запустил кофе-машину. Спёртый воздух насытился пряным коричным ароматом.
Глоток крепкого напитка терпким пламенем разлился по пищеводу. Не включая свет, Нери прильнул к огромному окну, что занимало всю западную стену секции. Темнота улиц стремительно наполнялась огнями, бегущими светящимися линиями, неоновыми отблесками вывесок. Прямо под его ногами пронёсся, сияя расписанными металлическими боками, реактивный автобус, оставив в память о себе тающий люминесцентный след. Тротуары в этот час были практически пусты: лишь невзрачная влюблённая парочка коротала время на скамейке точно под окном. Видно, глупые детские байки о призраках разогнали людей по домам.
Отпив ещё кофе, Нери достал из кармана толстовки коммуникатор: хоть здесь часть конспектов сохранилась. Читать с маленького экрана было не слишком привычно, но на безрыбье и рак - та ещё рыба. Возвращаться обратно в комнату у него не было ни малейшего желания.
Юноша устроился за столом, подперев голову ладонью.
Нери робко блуждал по густому дремучему лесу событий, имён, забытых географических названий; терял протоптанные тропы и снова находил их. Факты и домыслы историков смешивались у него в голове в жуткую нелогичную кашу, временная линия трещала разрывами. Несмотря на изрядную дозу кофеина, веки стремительно набирали тяжесть. Проводить вторую ночь напролёт, бодрствуя - это вам не ядерные ракеты запускать...
Ночь, гуляющая за широким панорамным окном, наконец-то получила полноправную власть над городом и начала гасить окна многоэтажек. Дорожное движение впало в ступор: лишь одинокие автобусы изредка нарушали густую тишину ночных шоссе скрипом тормозов.
Промозглый осенний ветер звенел в голых кронах городских деревьев, распугивая одиноких задремавших птиц. Он тащил с собой охапки прелых листьев, с яростью швырял рыжие комья в окна домов. Ему не было никакого дела до того, что за одним из них спит прямо за обеденным столом, подложив руку под голову, Нери 42.
2
Коммуникатор разразился ехидным электронным монологом: "Даже и не думай спать, Нери 42!". Нери встрепенулся, как ошпаренный и соскочил со стула, едва не опрокинув забытую чашку себе на колени. Кофе на её дне давно остыл и потерял первозданный аромат. Надо же, снова дал волю своим слабостям и заснул прямо за чтением!
Непроглядно-тёмная улица за окном оправдала догадки парня: он профилонил не менее полутора часов. Стараясь не потерять равновесия, Нери неуверенным движением отправил чашку в посудомоечный сектор. Мышцы будто бы свинцом налились: они упрямо отказывались повиноваться командам мозга.
Плевать на историю! И чёрт с ним, с низким баллом; да пусть Гандива хоть лопнет от злорадства. Мозг страстно желал продолжить скитания по неземным красотам царства Морфея, тело настойчиво просило отдыха. Впервые за двое суток Нери по-настоящему осознал истинные масштабы своей усталости.
Он поспешил обратно в комнату, на всякий случай придерживаясь стены. Венена, должно быть, уже спит. Вот незадача будет, если она уснула прямо на полу: придётся в экстренном порядке собирать остатки сил и тащить её на диван!
Узкая полоска света выбивалась из-под двери комнаты, растягивая по полимерному покрытию пола длинные радиальные лучи. Это нисколько не удивило Нери: Венена часто забывала выключать свет (хорошо хоть этой нехитрой манипуляции её удалось научить). Нери с усилием толкнул дверь, готовясь увидеть распластавшееся на полу, спящее тело сестры, скорчившееся комочком в электрических лучах ламп дневного света...
Необычайно яркое, фиолетовое сияние внезапно ударило по глазам истерической вспышкой. "Что за..." - только и успел подумать парень. Руки инстинктивно прикрыли глазницы, защищая поле зрения от лучей невероятной яркости. Секунд через десять Нери осторожно раздвинул пальцы, открывая зрению поле для обзора...
Ещё несколько секунд Нери преодолевал ступор изумления. Сонливость как рукой сняло.
Дверь его собственной комнаты обнаружила бесконечный зал белого камня, обрамлённый по периметру тяжёлыми древними колоннами. Стены, облицованные мрамором, пестрели радужными вставками искусных фресок. С арочного потолка свешивались массивные витиеватые светильники, только вот вместо привычного холодного электрического огня они распространяли вокруг сияние самого настоящего открытого пламени.
Нери явственно ощутил прохладные потоки воздуха, скользящие по его коже, и пронзительно-навязчивый запах старинной библиотечной пыли. В носу отчаянно засаднило, захотелось чихнуть.
Парень попятился, углубившись на пару шагов в прохладную темноту коридора. Золотисто-чёрный цветастый рисунок стеновой облицовки поплыл перед глазами. Испуг сгрудился ершистым котёнком где-то за грудиной, погрузив свои длинные, острые когти в самое сердце. "Я просто засыпаю на ходу, и это - мой сон!" - мелькнуло у него в голове. Отвесив себе мощную пощёчину, Нери изо всех сил зажмурился, чтобы прогнать пугающую, но удивительным образом великолепную иллюзию. На чёрном фоне перед закрытыми глазами заискрился беспокойный рой ярко-голубых точек.
Через несколько мгновений Нери осторожно приоткрыл левый глаз, дабы оценить обстановку.
Ничего не изменилось: за дверью знакомой комнаты теперь творилась необъяснимая ахинея. За полтора часа его отсутствия здесь произошло нечто, не укладывающееся в его систему мировоззрения.
Нелепое видение, сотканное из белого мрамора, осколков цветного стекла и языков пламени, не желало никуда исчезать. Таинственный зал по-прежнему манил Нери матовым мерцанием белого камня, приглашая ступить за черту раздела и погрузиться с головой в фантастическую, совершенную иллюзию.
Юноша беспомощно застонал, попятившись ещё на два шага назад.
Только теперь он был не один.
Шагах в шести впереди вырисовывалась стройная, вытянутая фигура рыжеволосой девушки. Она стояла спиной к Нери, чуть склонившись набок. Роскошные копны огненных волос собирались в объёмную шишку, так, что он мог видеть изящную линию её шеи. По плечам девушки струились шёлковые волны одежд светло-кремового цвета. Ниспадая в пол, ткани формировали затейливую драпировку чуть повыше талии.
Нери шумно проглотил воздух, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик ужаса. Спазм сковал горло, подобно петле висельника. Он судорожно кашлянул, пытаясь восстановить дыхание.
Девушка обернулась, услышав его. Звонкий вскрик птицей сорвался с её губ и отразился эхом где-то в глубине эфемерного зала, вернувшись назад смутным отзвуком. Её лицо исказила отчаянная гримаса испуга. Нери опешил. Ноги его обмякли, угрожая уронить весь вес тела. Лицо таинственной ночной гостьи было ему более чем знакомо.
- Венена? - произнёс он, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от нереальности и нелогичности происходящего.
- Тсс... - девушка, поборов испуг, приложила указательный палец к губам. "Тсссссссссс..." - пронеслись жутковатые отголоски эха над плечом Нери.
- Венена?! - повторил Нери, отчаянно борясь с подступающей истерикой. Ужас душил его, не давая сделать глубокий вдох и испустить крик; на лбу выступили крупные капли пота.
Ничего не ответив, девушка вытянула вперёд правую руку. Нери увидел её узкую, красивую ладонь с прямыми тонкими пальцами. В уши врезались её интонации: такие знакомые и привычные. Голос девушки дрожал, произнося смазанные, неразборчивые фразы, но взгляд её серьёзных глаз был почти безмятежен. Нери успел заметить, как из центра ладони девушки побежали наружу искрящиеся белые лучи, смазывая и скручивая пространство между ними...
Потом воздух разорвал громкий хлопок, и темноту коридора озарила болезненно-яркая, короткая вспышка света, на несколько секунд ослепив Нери.
Когда белые пятна в поле зрения растаяли, подобно грязным островкам снега по весне, Нери с удивлением заметил, что всё вернулось на круги своя. Не было больше величественных колонн и ледяных мраморных стен. Родная комната возникла на прежнем месте, укореняя его догадки о нереальности увиденного. Осторожно, словно боясь провалиться в небытие, Нери переступил порог.
Венена мирно лежала на своём диване, свернувшись калачиком. Прямо в джинсах.
Нери приблизился к сестре на цыпочках и осторожно набросил на её плечи тёплое одеяло.
- Ты спишь? - прошептал он дрожащим голосом, склонившись к её уху.
Плотный ободок ресниц Венены приподнялся. Два зелёных глаза смерили Нери прицельным, абсолютно осмысленным взглядом.
- К-какие холмы, Венена?! - плечи Нери мелко задрожали. Сестра никогда в жизни не заводила ни с кем диалога, за исключением тех случаев, когда она кивала или мотала головой в знак согласия или отрицания. - Что за сны тебе снятся?
- Папа не на Фате, - глаза сестры пристально смотрели на Нери. - Папа не вернётся.
Шумный, пронзительный вдох, похожий на всхлип, ворвался в грудь Нери, сковав диафрагму. Сердце, громко ёкнув, окаменело. Страх перед неизвестным парализовал юношу. Рациональных объяснений увиденному и услышанному он не находил.
- Но как?! - воскликнул он, опешив. - Как ты читаешь мои мысли?! Почему ты...
Мерное, глубокое сопение прервало его речь. Венена спала, как ни в чём не бывало, плотно смежив глаза.
Нери прикрыл ладонями рот, чтобы не закричать от страха. Было ли то, что он только что видел, реальностью? Или это - очередная иллюзия, порождённая воспалённым воображением?
Юноша приоткрыл створку окна на своей территории, впустив в комнату свежие потоки ночного ветра. Глубоко вдохнул запах прелых листьев и уснувших шоссе. Сердце отбивало бешеный ритм, выдавая сто двадцать ударов в минуту.
"У меня диссоциация! - настойчиво вопил внутренний голос. - И место мне - в лечебнице для особей с нарушениями психоструктуры!" Тошнота забурлила внутри потоком вулканической лавы, и Нери вынужден был задержать дыхание, чтобы подавить её козни. Хотелось убежать куда-нибудь подальше от этого места, навек слиться с другими мирами, начать новую жизнь...
Но юноша мог лишь глотать горькую правду: бежать ему некуда.
- Тебе никогда не удастся спрятаться от самого себя, Нери 42, - еле слышно прошептал парень, теребя кончики своих длинных волос. - Даже если попытаешься, всё равно падёшь первой жертвой собственного обезумевшего рассудка.
Нери чувствовал себя заблудившимся в непроглядном, мёртвом лесу на незнакомой земле. Картины будущего, ранее казавшиеся чёткими и детализированными, постепенно утрачивали ясность контуров, расплываясь небрежными цветовыми пятнами.
Слишком много вопросов. Слишком мало ответов.
3
Обзорный экран с презентацией лекции погас, превратившись в безупречный чёрный прямоугольник. Прозрачные двери лекционного зала распахнулись и с тихим гудением разъехались по разным сторонам. Наступила большая перемена.
Студенты нетерпеливо сорвались со своих мест и стройным потоком устремились к выходу. Поровнявшись с кафедрой, каждый из них прощался кивком головы с пожилым профессором. Затем они по очереди проходили через дверной проём, прикладывая запястья правой руки к регистратору у входа.
Непосещение занятий наказывалось отработкой в неучебное время и рядом мораториев. Каждый знал: после того, как аудитория опустеет, списки присутствующих будут отправлены в деканат и подвергнутся строгой проверке. Поэтому ритуалу регистрации отводилась особая роль.
Нери искренне ненавидел большие перемены между лекциями - эти нескончаемые отрезки времени, когда студенты разбегаются по зданию факультета, оживлённо вереща. Одни сбиваются кучками в залах и холлах, хихикая, как заговорщики. Другие целыми компаниями совершают рейды до ближайших магазинов и торговых центров, дабы поглазеть на новинки модной индустрии и гаджеты...
Он же был из тех, кто в перерывах стоит у стены в коридоре, смиренно ожидая начала следующего занятия. Из тех, кто ждёт, время от времени поглядывая на дисплей коммуникатора, когда же перемена закончится. Нери был чрезвычайно уязвим в своём одиночестве. Он не любил привлекать чужое внимание, ловить на себе чьи-то взгляды. Но все особи курса и так знали, что он - одиночка, и от этого ему было ещё более неприятно.
Нери неторопливо сложил свои учебные принадлежности в рюкзак и двинулся к выходу, лавируя между рядами длинных столов. Ближе к первым рядам он влился в стройный поток однокашников. Нужно было улизнуть незаметно, не привлекая чужого внимания.
Отогнув манжет правого рукава рубашки, он приготовился к регистрации. "Эта процедура - какой-то маразматический сакральный ритуал, вроде тех, что изжили себя ещё в доядерный период", - мелькнуло у него в голове, и он едва заметно улыбнулся собственным мыслям. Очередь шла быстро: каждому хотелось поскорее покинуть учебное помещение и ощутить, пусть даже на короткое время, дух свободы.
- Нери 42, - знакомый голос Профессора разбавил гомон, когда парень сравнялся с кафедрой. Поймав на себе взгляд преподавателя, Нери попытался натянуть улыбку и сдержанно кивнул в знак почтения.
- Хорошего Вам дня, Профессор Юлий 4369, - пробормотал Нери первое, что пришло ему в голову, и потупил взор. Думалось ему сегодня туговато: поток мыслей перебивали воспоминания о странном ночном видении. Но Нери опять справился: несмотря на тяжёлую ночь, он выжал максимум по группе - 96 баллов из сотни. Впрочем, ничего удивительного.
- У Вас светлая голова, - будто бы прочитав его мысли, заметил Профессор. - Редко можно встретить особь, чей процессор работает на все 100% и не зависает при этом. Такие, как Вы, дают надежду на достойное будущее нынешних пре-имаго.
- Вы льстите мне, - произнёс Нери, ощущая, как кончики его ушей становятся горячими от смущения.
Два шага до заветной двери. Перед самым регистратором кто-то ловко, но беззлобно отодвинул Нери назад, пройдя процедуру без очереди. Широкая спина, обтянутая ярко-синей водолазкой, мелькнула перед его глазами и утонула в мерцающем искусственном свете холла. Сомнений не осталось: это был Шале 487. Кто ещё может вести себя столь вызывающе?
Наконец-то! Нери осторожно провёл внутренней стороной правого запястья над красным индикатором регистратора. Он тут же ощутил неприятное, чужеродное покалывание, которое, однако, уже стало для него привычным. Вверх по правой руке побежал лёгкий электрический импульс и остановился где-то в районе ключицы.
На мониторе регистратора высветилось: "Нери 42, отделение пространственных трансформаций, курс 3". Лицо Нери перекосила странная натянутая улыбка, пытливый взгляд застыл, сконцентрировавшись в одной точке. Он легко коснулся пальцами левой руки клавиши "Верно", и монитор регистратора вновь вошёл в ждущий режим.
Нери пересёк дверной проём и очутился в просторном коридоре без окон, освещённом густым молочным светом ламп. Правая рука неприятно ныла, доставляя парню дискомфорт. Для него это было закономерным последствием любой активации чипа. Да будь ты проклята, аутоиммунная плечевая плексопатия! Нери огляделся, механически разминая кисть правой руки. Боль потихоньку отступала, перетекая в неприятный зуд. Ещё минуту-другую потерпеть, и станет как новенький!
Вокруг него, подобно птичьим стайкам, сновали небольшие группы студентов, занятые своими мелкими заботами. Их фигуры на болезненно-белом фоне стен смазывались, превращаясь в движущиеся чёрно-фиолетовые силуэты. От непрерывного мельтешения и эмоциональных возгласов у Нери закружилась голова.
Ему предстояло решить, где и как он проведёт следующий час.
Можно было отправиться домой и вдоволь налопаться вкуснейшими мамиными харчами. Пора попытаться наладить отношения, в конце концов. Две несчастные остановки монорельса украдут у него лишь жалкие пять минут времени.
Но Нери знал: теперь ничто не сможет заставить его вернуться домой раньше. Более того: сегодня он искал лишний повод, чтобы задержаться. Воспоминания о прошлой ночи были ещё живы в его памяти, хотя и потеряли былую яркость.
Можно было скоротать час в коридоре факультета, изучая учебные материалы на своём мультикоммуникаторе. Но Нери также не прельщала эта мысль. Кому нравится одиноко стоять в коридоре, притягивая чужие взгляды?
Проблема выбора внезапно решилась сама собой. Голод, уже во всю дававший о себе знать, отключил сознательную часть мозга Нери и направил его тело в западное ответвление коридора, в сторону факультетской столовой.
4
Стеклянные двери столовой расступились перед Нери, открывая его взору просторное светлое помещение с огромными окнами-витринами от потолка до самого пола. Пахнуло сумасшедшей смесью аппетитных специй, тушёным соевым мясом и жареным топинамбуром.
В этот час столовая была переполнена. Варочные автоматы работали в полную мощь, нагревая воздух. Кондиционеры и вытяжка громко гудели, разбавляя звучный гомон молодых голосов.
Нери отсчитал ботинками три низкие ступеньки и направился к единственному свободному столу в центре зала. Небрежно бросив рюкзак на стул, он провёл правым запястьем над индикатором, который был вмонтирован в центре стола. Только что затихшая боль снова напомнила о себе, троекратно усилившись, и Нери пришлось стиснуть зубы. Индикатор, издав неопределённый звук, изменил цвет с зелёного на красный, оповещая посетителей о том, что стол занят.
Монотонное гудение голосов и мерное постукивание металлических приборов о тарелки успокаивало, навевая лёгкую дремоту. Оставив рюкзак у стола, Нери двинулся в пищевой отсек. Парень с готовностью вытащил из специальной ячейки в стене стеклянную тарелку и блестящие столовые приборы и поспешил занять место в хвосте толпы студентов, сгрудившихся у варочных аппаратов.
С долей раздражения он думал о том, что ему снова придётся активировать чип.
Стоя в очереди, Нери поймал своё отражение на безупречно вычищенной поверхности блюда и улыбнулся сам себе. Темноволосый парень на дне тарелки продемонстрировал в ответ издевательскую натянутую ухмылку. Нери поймал себя на глупой мысли, что ему хочется врезать промеж бровей этому дурачку за одно только выражение его лица. И правда: что может быть привлекательнее следов бессонных ночей, застывших чёрными, глубокими тенями на нижних веках?
Неожиданно он заметил, что невысокая белобрысая девчонка, стоящая перед ним в очереди, заинтересованно наблюдает за ним, и поспешил спрятать улыбку. Он смерил нарушительницу своего спокойствия пристальным, рассерженным взглядом. Та, впрочем, и не думала отводить глаз.
- Что, на мне цветы растут? - насмешливо процедила она звучным, высоким голосом. Нери, моментально оценив ситуацию, пришёл к выводу, что лучше будет держаться от неё подальше. Её воспитание уж точно оставляло желать лучшего, а адекватности, вероятнее всего, не было даже в зачатке. Пытаясь выразить своё непочтение, он надменно фыркнул и отступил назад.
Однако, предчувствие, что девушка может что-то выкинуть, не покидало Нери. Он впивался взглядом в её спину точно меж лопаток, будто бы пытаясь увидеть сквозь ткань её кофточки клеймо грязных, пока очередь медленно продвигалась вперёд. Девушка, как он успел заметить, не отличалась усидчивостью: она елозила и дёргалась, как бабочка, насаженная на иглу.
- Эй, не мельтеши перед глазами! - не сдержался Нери, с вызовом посмотрев на девушку, когда та начала пританцовывать от нетерпения.
- Тебе-то что... - фыркнула юная особа, всплеснув руками. Какой-то предмет при этом вывалился у неё из-под мышки и ударился о пол.
Повинуясь дурацкой инстинктивной привычке, выработавшейся за восемнадцать лет ухода за сестрой, Нери наклонился, чтобы поднять упавший предмет...
Пффф, что это? Череп?
Декоративные глазницы из облегчённого пластика недружелюбно смотрели на Нери. Челюсти скалились в зловещей ухмылке, демонстрируя тридцать два искусно выточенных, блестящих зуба. Габаритами этот шедевр современного искусства едва превышал размер крупного яблока.
- Лучше будет тебе его не трогать! - носок женского ботинка бесцеремонно отпихнул кисть руки Нери от черепа. - А ну, грабли прибери!
Слегка ошалев от подобного хамства, Нери непонимающе поднял глаза на источник звука. Это, конечно же, была та самая шилозадая растрёпанная женская особь. Что-то показалось парню странным в её взгляде. И неудивительно: разве может быть всё в порядке с центральным процессором у пре-имаго, ведущей себя подобным образом?
- Да я... - только и успел пробормотать Нери.
Между тем, девчонка наклонилась и, подняв свой сувенир с пола, бросила на парня уже знакомый ему, странный, пристальный взгляд:
- Не лезь в следующий раз туда, куда не просят!
Нери был слишком обескуражен, чтобы поставить нахалку на место. Кажется, пришла пора поплатиться за альтруизм, что он вынужденно вырабатывал в себе полных восемнадцать лет.
- К такой как ты уж точно не полезу, - сдавленно произнёс он.
Та лишь дерзко усмехнулась в ответ и направилась к автомату за основным блюдом. Ну, хоть какой-то плюс: следующим в очереди стоял Нери.
Девчонка несколько раз прикоснулась к сенсорному монитору заказов, и на нём отобразилась голограмма её будущей трапезы. Большой соевый бифштекс с сыром, салатом из моркови и тройным жареным топинамбуром на гарнир. И как только всё это поместится в столь худосочной шмакодявке?
Правая рука неприятно ныла, отвлекая Нери от ненужных мыслей. Сейчас он был даже рад этому... Но его глаза почему-то не желали выпускать миниатюрную фигурку странной незнакомки из поля зрения. Вот девушка поднесла свою тарелку к ячейке выдачи. Вот она стремительно проводит правым запястьем над индикатором, регулирующим отпуск блюд. И...
Нери знал: это происходит лишь в двух случаях. Либо у особи мораторий на какой-либо из выбранных продуктов, либо ею потрачены все электронные талоны, начисленные университетом в начале месяца. Впрочем, второе маловероятно: на календаре было восемнадцатое ноября. Если учесть, что университет обеспечивает учащихся двухразовым горячим питанием на все учебные дни, то версия с мораторием более правдоподобна. Ведь сожрать столько за полмесяца просто нереально!
Хотя... Если это чудо в перьях ежедневно лопает по тройной порции, почему нет?
Тем временем, девушка повторила процедуру ещё раз. Ответом ей снова стал грубый гул и яростное мерцание красного индикатора.
Незнакомка, тихонько выругавшись, поддела автомат носком ботинка. Нери с удивлением отметил, что шнурки на её грубоватых ботильонах разного цвета. Это вышло из моды ещё в допереломный период!
Может, у этой барышни тоже диссоциация психоструктуры?
Исключено. Пре-имаго с грубыми поломками и дефектами психоструктуры вот уже лет сорок как не допускают до получения образования третьего этапа. От этой мысли у Нери похолодело за грудиной. Если вдруг всё раскроется, дорога к хорошей профессии и благополучию для него будет навек закрыта.
- Миа, долго ты ещё будешь укрощать эту штуковину? - раздался возмущённый голос из хвоста очереди. - Не одна ты здесь нуждаешься в питании.
- Погоди! - отозвалась девчонка, в очередной раз тщетно пытаясь активировать чип.
Автомат снова отозвался лишь рассерженным гулом. Кормить бедную голодную девочку он уж точно не собирался.
- Не видите что ли, не работает он, - Миа ещё раз пнула металлический агрегат. Внутри автомата послышался негромкий треск. - Смотрите сами!
Она снова попыталась активировать чип. Стоит ли объяснять, что дело с мёртвой точки так и не сдвинулось?
- Хватит отыгрываться на автомате! - закричал худенький паренёк за спиной Нери. - Если у тебя - мораторий, никто в этом не виноват! Нужно лучше изучать свои дорожные карты!
- Какой мораторий? - ответил ему заискивающий женский голосок. - Жрать надо меньше, только и всего.
Слово за слово, ответ за ответ. Очередь, раззадорившись, загудела, подобно улью разъярённых пчёл, в который тычет палкой малолетний глупец. Но Миа, по всей видимости, не собиралась сдаваться. Она самоотверженно ждала, когда аппарат соизволит выдать ей еду, но вновь и вновь слышала лишь рассерженный гул в ответ.
- Потише! - твёрдый, но леденяще спокойный голос перекричал остальные. Нери узнал его: конечно же, это был Гандива 2, неизменный староста потока, с его стремлением всегда наводить везде порядок. - Уважайте других, бескультурные несоциализированные особи!
Хоть Нери и не любил Гандиву с его вечно лоснящимся, красным лицом, крысятничеством и двойными стандартами, сейчас он был очень благодарен ему. Мало кто из студентов мог держать железной хваткой весь поток.
Но в этот раз внушение Гандивы не произвело особого впечатления на студентов. Лёгкая мишень перед глазами - отличная причина, чтобы забыть все допустимые нормы общения и предать элементарную нравственность. Гул вокруг стремительно нарастал, голоса вопиющих переполняло возмущение. Интонации смешавшихся в спутанный клубок возгласов граничили с истерическими. Какофония звуков сотрясала воздух столь оглушительно, что Нери даже не решался повернуть голову и посмотреть на творящееся за его спиной. Он по-прежнему держал в поле своего зрения автомат, выдающий обеды, и девчонку, которая выглядела уже не столь самоуверенно.
Массовая истерика перерастала в скандал. Нери слышал, как за его спиной падали, звонко ударяясь о пол, столовые приборы, разбивались стаканы. Доска нарушителей на факультете, определённо, пополнится завтра десятком, а то и двумя, знакомых имён. Всё чаще Нери приходил к выводу, что предугадывать возможные последствия своих действий и уметь обдумывать каждый шаг - истинное искусство.
Юноша изо всех сил старался держать себя в руках, хотя скользкая змея раздражения уже подняла свою голову где-то у самого его сердца и готовилась зашипеть. Чтобы дать выход эмоциям, Нери принялся незаметно отбивать ритм носком ботинка, считая удары.
Десять, двадцать два, сорок четыре...
Коварная змейка яростно сверкала смоляными бусинками глаз, демонстрируя свой раздвоенный, ядовитый язык: ещё секунда и ужалит! Нери пугала нерадужная перспектива потерять контроль над собой прямо здесь, в присутствии огромного количества знакомых.
- Гопники допереломные, - прокомментировал своим холодным, беспристрастным тоном Гандива.
- А не заткнуться бы вам?! - девчонка бросила в толпу едкий, полный раздражения взгляд.
- Да, - услышал Нери откуда-то издалека свой собственный голос: ровный, привычно монотонный и спокойный.
Змея перешла в атаку. Вот он - ядовитый укус! Сердце украшает пара дырок, а кровь в сосудах неистово закипает, сворачиваясь.
- Не заткнуться бы вам?! - обратился он уже к очереди, с ужасом ощущая, как с каждой секундой его голосовые связки напрягаются всё сильнее, а громкость голоса нарастает.
Очередь мгновенно замолкла. В Нери вонзилась череда любопытных взглядов, полосуя его тело. Толпа жадно ждала, что же произойдёт дальше. Нери 42 в бешенстве - редкое, но очень опасное явление. Похоже, зевак ожидало красочное и сумасшедшее зрелище.
Ноги сами понесли Нери к автомату: туда, где стояла, потупившись, чудная белобрысая девчонка. Пальцы коснулись сенсорного монитора, убирая с голограммы сыр. Подумав, Нери заменил жареный топинамбур на отварные злаковые макаронные изделия и активировал чип. Автомат, сердито фыркнув, выплюнул в тарелку румяный бифштекс, щедро сдобренный фигурными полосками тёртой моркови, и дымящийся клубок мультизлаковых спагетти.
Нери сам себя не узнавал. Откуда в нём взялась эта внезапная сила? Почему ярость накрывает его всё чаще, так и провоцируя устроить скандал?
Нери уверенным движением протянул тарелку изумлённой девчонке, что всё это время наблюдала за ним, изумлённо приоткрыв рот. Правую руку пронзали бешеные импульсы ноющей боли, и сейчас она могла стать ещё сильнее.
- Возьми и не задерживай очередь... Мина... - в небольших, серо-зелёных глазах парня плескалась ярость.
- Сам ты Мина! Я не просила тебя! - девчонка возмущённо топнула ногой.
- Можешь не благодарить, - выпалил Нери удручённо. - Не забудь и череп свой покормить. С ложечки.
Тень обиды крылом летящей птицы коснулась лица Мии, но всё же она протянула руку за тарелкой и взяла свою трапезу. Вместо благодарности Нери ждал лишь суровый, рассерженный взгляд исподлобья.
Машинально Нери нажал кнопку повтора. Реактивация чипа вызвала очередную вспышку пронизывающей боли. Правая рука на мгновение онемела, обдав холодом кончики пальцев. На тарелку Нери упал точно такой же набор продуктов.
Стараясь держать себя в руках, Нери обошёл толпу и направился к зарезервированному столу. Он всем своим существом ощущал, как любопытные, острые взгляды копьями вонзаются в его спину.
Нери молча опустился на стул, стараясь утихомирить бурлящий внутри разрушительный эмоциональный шквал. Аппетит в мгновение ока исчез, оставив в память о себе лишь пульсирующие отголоски спазмов в эпигастрии. Беспокойство нарастало, сдавливая грудь своими железными лапами.
Сейчас Нери остро нуждался в цели, на которую можно было бы излить весь свой негатив. Поэтому юноша был даже рад, что никто не хочет иметь с ним дела: вдруг какому незадачливому говоруну по шапке достанется?
Задумчиво поворочав вилкой сплетения макарон и пару раз ткнув бифштекс, Нери отодвинул тарелку на противоположный край стола. Перед глазами по-прежнему стоял незнакомый зал с отделкой из белого мрамора, испуганное, серьёзное лицо сестры - той, другой Венены... Воспоминания порождали едкую тошноту и приступы сердцебиения. Разум штамповал всё новые вопросы; логические нити запутывались в клубки, перетягивались плотными морскими узлами. Нери привык полагаться только на самого себя, но потерянные привычные тропы невозможно было найти в одиночку. Тем более что находился он на абсолютно неизведанной территории...
Он знал лишь одного человека, с которым можно было без каких-либо затруднений обсудить вопрос подобного плана. Нери не был уверен в том, можно ли полагаться на него, удержит ли он его маленькую тайну. Но выбора не было. Если он будет пережёвывать свою дебютировавшую диссоциацию в одиночку, эмоции просто сметут его начисто, ускорив прогрессию деградации.
Нери выудил из рюкзака мультикоммуникатор, отключил видеоканал и набрал знакомый восьмизначный цифровой код. Совесть тихонько лягнула его своим тяжёлым башмаком под ложечку: последний раз он разговаривал с отчимом две недели назад. Да и тогда звонок был входящим: тот поздравлял Нери и Венену с Днём Рождения. По собственной же инициативе Нери звонил отчиму и того раньше...
- Лихач! - обрадовано проверещал Нери. Рука парня дрогнула, чуть не расплескав кофе. Как никогда раньше он был рад слышать голос отчима.
- Тюфяк! - раздался ехидный возглас по ту сторону трубки. - Ну, давай рассказывай, что на этот раз. Снова мать кредитов набрала? Передай этой неразумной женщине, чтобы...
- Нет-нет, с мамой всё в порядке, - Нери поспешил перейти к делу. Лихач как всегда общался в своей прямолинейно-откровенной манере, приводя Нери в крайнюю степень смущения. Это качество раздражало, но и странным образом восхищало Нери. Ну что ж, по крайней мере, Лихач был честен с ним. - Есть разговор. Личный. Мы сможем встретиться сегодня?
- Погоди, Тюфяк. О таких вещах так сразу не говорят с бухты-барахты.
- Ты даже не представляешь, насколько всё серьёзно!
- Тише, тише. Успокойся для начала, Нерд... - голос отчима приобрёл ободряюще-успокаивающие интонации.
- Не называй меня так! - Нери раздражённо выдохнул. - Мне помощь нужна, а не твои насмешки...
- Впервые вижу тебя в таком состоянии, парень, - прогундосил Лихач. - Похоже, ты чем-то сильно расстроен.
- Можно и так сказать, - Нери дрожащей рукой поднёс чашку ко рту и отпил немного. - Произошло кое-что страшное, Лихач. Страшное и... не совсем правильное.
- Понял, - Лихач по ту сторону наконец-то успокоился. - Жду тебя в пять вечера в "Козодое". Знаешь, надеюсь, как добраться?
- Чёрная линия монорельса, станция "Синеречье", первый этаж дома-посадки, - протянул Нери в трубку. "Козодой", конечно, был не самым идеальным местом для задушевных бесед, но сейчас значение имело только то, что Лихач был согласен на встречу. - Спасибо тебе.
- Давай, Тюфяк! Не раскисай там!
Короткие гудки хладнокровно оповестили о том, что сеанс связи закончен.
Нери с некоторым облегчением потянулся и ощутил, как приятная прохлада волной разливается по телу, расслабляя окаменевшие мышцы. Руки поднесли чашку к губам: наконец-то кофе обрёл свой вкус.
Вопросов оставалось нескончаемое множество, и он понимал, что Лихач вряд ли даст ответ на каждый.
Но, по крайней мере, больше ничего странного не произошло.
Пока не произошло.
Нери сосредоточился на собственных мыслях, которые внезапно обрели первозданную чистоту, поразительную чёткость и свежесть. Он настолько глубоко ушёл в себя, что не замечал, как его сверлит глазами девушка, сидящая через стол. Худенькая, миниатюрная девушка с болезненно-бледным лицом, единственным собеседником которой во время обеденного перерыва был пластиковый череп.
5
Вагончик монорельса стремительно пронёсся над ощетинившимся пиками труб индустриальным кварталом, пересёк извилистую ленту загрязнённой речушки и с присвистом затормозил на крыше дома-посадки. Автоматические двери разъехались в стороны, впуская в салон свежий прохладный осенний ветер.
Нери медленным шагом выбрался на платформу, огороженную высокими металлическими перилами. Тридцатью этажами ниже распластался город. Аккуратные прямоугольные кварталы вереницей убегали за горизонт. Капсулы и машины, снующие по узким перемычкам дорог, с высоты казались жалкими точками; малые жилые комплексы - спичечными коробками.
Осенний ветерок, который там, внизу, ласкал мягкими и дружелюбными прикосновениями, здесь набрал мощь настоящего урагана. Налетевший порыв окатил парня своим холодным дыханием с головы до пят, забрался под ветровку, пробирая до костей. Зябко поёжившись, Нери сомкнул под подбородком молнию воротника.
Состав за его спиной сотряс воздух пронзительным скрипящим гудком, и, набирая скорость, заскользил по узкой нити рельса параллельно улице. Ближе к горизонту серебряная полоска рельса плавно изгибалась, делая размеренный крюк, и терялась за массивной стеной жилого гиперкомплекса эконом-класса. Поезд, свистя, пронёсся над огороженной территорией закрытой испытательной лаборатории, изогнулся, повинуясь заданному рельсом направлению, и скрылся за стеной здания.
Нери поспешил спуститься с посадочной платформы к лифтам. Преодолев широкий лестничный пролёт, он пересёк длинный коридор с прозрачными стенами, чем-то напоминающий тоннель переходов метро. Двери лифта распахнулись перед ним, приглашая совершить увлекательный полёт по вертикали над спальным районом.
Пока серый, угрюмый монолит неба уходил вверх, а городские кварталы увеличивались, приближаясь, Нери боролся с одолевающими его сомнениями и неуверенностью. Часы уверяли, что до встречи ещё добрых пятнадцать минут, поэтому, вероятно, Нери самому придётся бронировать стол. Лихач очень любит опаздывать...
Каково это вообще: войти в злачный бар (где, судя по слухам, ведётся незаконный оборот алкоголя), располагая внешностью типичного интеллектуала?
А что, если Лихач вообще не придёт, забудет об их уговоре?
Сомнений было немерено, мысли были едкими и пугающими. Нери сглотнул, подавляя глупое волнение, и принялся считать этажи, уплывающие вверх, будто по мановению волшебной палочки. Три... Двенадцать... Двадцать четыре...
Лифт плавно достиг первого этажа здания и остановился, издав мелодичный сигнал. Прозрачные двери, сдвинувшись, разблокировали выход. Нери с долей сомнения уставился в прямоугольный проём, открывающий путь в торговую зону. Разноцветные, подвижные фигуры горожан сновали по холлу, будто муравьи, соединяя своими траекториями помещения магазинчиков. Суетливый гомон наполнял просторный коридор: монотонность голосов пронзали искрящиеся нити звонкого смеха, задорные детские возгласы.
Толпа испугала Нери. Ему внезапно захотелось застыть, окуклиться, потеряться. Но уговор есть уговор. Сам напросился - сам и расхлёбывай.
Нери несмело двинулся вперёд, вливаясь в чужой ему мир ярких красок, пахнущий ненавязчивым лёгким парфюмом, тщательно выделанной экокожей и горячими пирожками. Время от времени он затравленно поглядывал через плечо: нужно быть начеку.
Видения могут вернуться в любой момент. Кто знает: может быть, прямо в центре торгового зала, у прозрачных стеклянных колонн, его взгляд обожжёт знакомая фиолетовая вспышка? Вдруг его плеча коснётся чья-то смердящая, крепкая рука и, цепко схватив, потащит за собой в мир мертвенно-белого мрамора и устрашающих фресок?
Волна паники неистово плескалась в животе: он почти ощущал смрад разложения, холод гробниц. Привкус мраморной пыли таял на языке, когда юноша пересекал холл первого этажа по диагонали.
6
Бар занимал всю восточную часть коридора. Здесь не было ни кричащих вывесок, ни привлекающих внимание ярких огней: дубовая дверь с маленькой золотистой табличкой, да и только. Поёжившись от неуверенности, Нери потянул металлическую ручку на себя. В нос ударил пряный аромат жареного лука. Червячок тревоги разочарованно опустил голову, волнение поулеглось. По крайней мере, это не смрадный дух алкоголя.
Стараясь сохранять спокойствие, Нери переступил порог с осанкой завсегдатая и погрузился в атмосферу настоящей фэнтези-саги.
Стены помещения оформляли панели с фактурой потемневших грубых досок. Текстура поражала чрезвычайной реалистичностью: казалось, что искусственные спилы облицовки источают слабый древесный аромат. Столь же грубые, длинные столы параллельными рядами выстроились вдоль стен. Настенные светильники согревали закрытое помещение неярким, почти интимным мерцанием. Посетителей в этот час было мало, и Нери благодарил судьбу за это. Ему не нужны были любопытные глаза и уши.
Нери несмело оглянулся: богатый пучок его длинных волос змеёй скользнул по лопаткам. Лихач, конечно же, опаздывает. Что ж, придётся самому занимать стол. Не так уж и сложно активировать чип над индикатором...
Нери с готовностью отогнул манжету рукава ветровки, и уже готов был сделать привычное движение над мигающей красной точкой в центре свободного стола, когда знакомый голос заносчиво окликнул его:
- Эй, Тюфяк, куда смотришь?! Чем думаешь-то?! Уже двадцать минут тебя жду!
В дальнем углу бара, затенённом небольшой перегородкой, сиял, подобно полной луне на полотне ночного неба, самодовольный лик отчима. Лихач вальяжно восседал за столом, потягивая из пузатой прозрачной кружки пенный напиток. Две верхние пуговицы его пёстрой шёлковой рубашки были расстегнуты, на подбородке пробивалась чёрная, как смоль, щетина. Отчим вздёрнул руку над столом и широко помахал Нери в знак приветствия; мускулы заиграли под тонкой тканью его рукава.
- Давно не виделись, Лихач, - Нери подошёл к месту дислокации отчима и скромно присел на край скамьи, бросив рюкзак рядом.
Лихач по-детски рассмеялся, обнажив неровные зубы цвета слоновой кости.
- Ну, давай, рассказывай! - мужчина шумно отхлебнул пива: казалось, его совсем не смущало то, что он нарушает закон у всех на виду. - Судя по твоей кислой мине, дела у тебя никак.
Нери почувствовал, как уголки его губ сами собой ползут вниз:
- Никак - это хорошо. А сейчас всё хуже некуда.
- Ну, по крайней мере, одна хорошая новость у меня для тебя есть, - Лихач, лучезарно улыбнувшись, потрепал пасынка по плечу. - Пиво тут подают отменное. Угостишься?
Нери помотал головой. Стремительным движением он расстегнул молнию ветровки и, сбросив её, сложил на рюкзаке. Он уже начал сомневаться в том, что идея рассказать обо всём отчиму была хорошей.
- Ну что ты краснеешь, парень? Не люблю я твои загадки, - Лихач отодвинул пивную кружку и уставился хмельным взглядом прямо в глаза Нери. Грузная чёрная тень на стене за спиной мужчины повторила его движения. - Не стесняйся, рассказывай. С девчонкой ничего не получилось, да?
- Какие девчонки?! - волнение захлестнуло парня. Казалось, что деревянная лавка, на которой он сидел, утыкана острыми иглами. - Ты что, забыл?! Я - грязный.
Лихач, насупившись, придвинул кружку к себе и щедро отхлебнул. Луч света бросил размытый блик в соломенно-жёлтые волны хмельного напитка. Пивная пена застыла островком снега над верхней губой мужчины.
- Тоже мне приговор, - проговорил он с долей раздражения. Густая тень скрадывала верхнюю часть его лица, превращая чёрные глаза в глубокие бездонные впадины. - Мне это никогда не мешало. Как себя поставишь, так и жизнь проживёшь, запомни!
- Может, и не приговор, но препятствие, - Нери скривил губы и отрешённо отвёл взгляд. Глаза встретили монотонную стену с живым деревянным рельефом и навесной светильник, распыляющий матовый свет.
Официантка, одетая в дикарское платье из экокожи и высокие ботфорты, бабочкой скользнула мимо их стола, поставив на него прямоугольный поднос с чаем и горячими пирожками. Неразборчиво пролепетав пожелание приятного аппетита, она исчезла так же незаметно, как и появилась. В память о её присутствии остался лёгкий, ненавязчивый аромат цветочных духов.
Нери подумал, что пустой желудок - не помощник в ведении высокопарных диалогов о диссоциации и протянул руку к блюду с пирожками. Мягкое тесто податливо прогнулось под пальцами, согрев ладонь теплом.
- Лихач, - юноша предпринял очередную попытку достучаться до отчима сквозь стену его глупых шуточек и насмешек, - возможно, тебе неприятно будет об этом говорить, но... Я просто уточнить хотел...
Нери замялся. Его коробило, когда приходилось употреблять в своей речи слово "просто". Оно всегда придавало его речи оттенок оправдания.
Лихач оторвался от пива и приподнял бровь: то ли удивлённо, то ли насмешливо. Чёрный агат глаза зацепил Нери острым рыболовным крючком.
- Тебя ведь лечили от диссоциации много лет назад? - пролепетал Нери, стараясь не выдавать щемящего волнения.
Брови сошлись над переносицей Лихача, разделив его лоб двумя продольными морщинками. Напыщенно-самодовольное выражение мигом исчезло с его лица.
- Да, лечили, - подтвердил мужчина сквозь зубы. Интонации его голоса пропитывала подавленная ярость. - Три месяца взаперти держали, мерзавцы. Только вот диссоциации у меня никакой не было, ясно тебе?
Нери пожал плечом. Не было, так не было. Характерная черта диссоциировавших - отсутствие самокритики. Теперь пришло время сказать главное, вытащить из недр памяти самый волнующий и будоражащий вопрос.
- Я тоже диссоциирую, Лихач, - выдавил Нери. - Сомнений нет. Вчера я видел то, чего не мог видеть в принципе. И мне нужна твоя помощь сейчас, как никогда раньше.
Лихач внезапно изменился в лице. Ярость отступила, разгладив морщины на его смуглом лбу, глаза мужчины удивлённо расширились. Привстав со скамьи, он оттолкнул стол и наклонился над Нери. Крепко, но безболезненно сжал ладонями его плечи. Нери ощутил, как его кожи коснулся горьковато-терпкий пивной смрад, заглушая аппетитный аромат свежей выпечки.
- Что бы там ни было, говори, - произнёс Лихач твёрдо.