Аннотация:
-
- Босиком...
- Сквозь лесные тропы, укрытые едва ощутимой плёнкой душистого мха и первых прелых листьев. Через переплетения корней, похожие на клубки замёрзших гадюк. Воздух со свистом разрывается над висками: так кнут рассекает пространство и опускается на покрасневшую, воспалённую спину уставшей лошади.
- Бежать... Чтобы, оглянувшись назад, заметить, что отметины оставленных следов заполняются призрачными бликами воды. Чтобы уловить плавный шелест платья Судьбы, несущейся за тобой в неумолимой, яростной погоне... Её пальцы всегда впиваются в плечи, заставляя кричать от боли, но...
- Каждый хотя бы раз пытался вырваться из этого капкана.
- Босиком...
- Ольга нежно погладила колено, укрытое тонким шлейфом пены, измождённой ладонью. Через тонкую линию разрыва проступила болезненно-светлая кожа с лёгкой тенью загара. Пена под ладонью крепко сжалась, разрывая гроздья тонких пузырьков: они прозрачной плёнкой проступали между пальцами. Здесь не было угрюмых дождевых капель и хлюпающих разводов слякоти: только насыщенные белые клубы горячего пара, плеск воды и холодный электрический свет. И ещё стальная полоска бритвенного лезвия, чертовски острая и зловеще серебристая.
- Палец Ольги угрюмо коснулся холодного металла. Лезвие было таким острым, что, казалось, готово было рассечь кожу даже одним прикосновением.
- Грубый стук в дверь, взволнованный мамин голос:
- - Оля? Всё в порядке? Ужинать будешь?
- - Да, мама, всё хорошо, - беспечно протянула Ольга, и это была абсолютная правда. Правда, пробирающая полчищами мурашек до пальцев стоп. - Есть буду, но чуть позже.
- Шаги по звонкому, чуть расшатанному паркета отдалились - мама пошла на кухню. Две секунды спустя её голос резким воем милицейской сирены снова рассек тишину:
- - Слава! Пойдём ужинать...
- - Иду, мам, - голос восемнадцатилетнего брата с другой стороны, вперемешку с поспешным шелестом шагов. - Суп я не буду...
- Ольга снова прикрыла почерневшие от размазанной туши веки, и увидела в зеркале воображения худую фигуру брата в поношенных джинсах и домашней чёрной футболке. Фанатичный, увлечённый взгляд и крашенные её же краской, лохматые космы. Пирсинг в левом ухе - крохотное серебряное колечко. Прыщики красными россыпями на щеках... Вот он семенит сквозь коридор на кухню, где полнотелая мама в бигудях и уютном домашнем халате наливает ему полную тарелку куриного супа, несмотря на ярые протесты. Как подтверждение её правоты, до её слуха донёсся возмущённый возглас брата:
- - Я же говорил, что не буду суп! Ненавижу курицу! И кто только в этой сумасшедшей семье придумал есть суп по вечерам?! Да-да, и картошку убери подальше!
- Ладонь Ольги скользнула по запотевшему кафелю, оставив размазанный неровный штрих, похожий на рваную рану.
- Пора!
|