Боинг чутко тронул бетон колёсами - едва заметно для пассажиров - выровнялся и побежал по полосе. Стюардесса понесла по салону цветастый, плетёный из бамбука, бочонок. Пассажиры запускали в него руки и вытаскивали сувениры. Подарки от авиакомпании. Соседка Сергея Ляскина вытащила плюшевого зайчика. С раскосыми глазками, усами, улыбающимся ртом. Женщина в восторге захлопала в ладоши, расцеловала игрушку.
- Теперь вы. - Сергею достался костяной мишка. Очень маленький, не больше ногтя. Он сидел в костяной же клетке и едва там двигался. Мастер каким-то чудом вырезал его прямо внутри клетки.
-О! мистер Ляскин! Вам очень повезло! Медведь - символ острова. Я думаю, ваша поездка будет удачной. - Стюардесса улыбалась профессиональной, но всё равно очень милой улыбкой. - Вы ведь впервые в Тай-Ири?
- Да.
- У вас слишком теплый костюм. Я догадалась.
- Это мелочи. - Сергей пожал плечами и подумал: "Да, командировка определённо задалась".
В аэропорту его встречали. Водитель держал в руке табличку "M-r Lyaskin. Russia". Загорелый до черноты, в форменной фуражке с кокардой, в синих брюках и ослепительной белизны рубашке с короткими рукавами - именно так и представлял себе м-р Ляскин водителя лимузина. Вот только очков не хватало. Больших зеркальных очков.
Сергей бодро представился, пожал протянутую руку и, улыбаясь друг другу как старые друзья, они пошли к выходу. "Забавно, - подумал Ляскин. - Сколько ему лет? Может восемнадцать, а может восемьдесят один. У этих азиатов никогда нельзя понять наверняка".
Водителя звали Тим Рупперт. Он распахнул дверцу Кадиллака - Сергей лишь на мгновенье задержался полюбоваться его длинной, и нырнул внутрь. Тим надел зеркальные очки и сел за руль. Автомобиль немедленно тронулся.
Внутри было прохладно, уютно... и как-то совершенно по-особому. "Лимузин", - Сергей провел пальцами по рядам кнопок на панели управления, глубоко вздохнул и откинулся на спинку. Да, это был самый настоящий лимузин.
Проезжали центр города. Обилие цветастой рекламы, высоченные небоскрёбы. Ляскин заскучал. Или даже заскучал-погрустнел. "Недалёк тот день, когда родится подлинный гражданин мира. - Он смотрел на всполохи билбоардов. - Найк, Кока-кола, Пепси, Сони, Кодак... Вы ложитесь спать в Париже, просыпаетесь в Гонконге, обедаете в Москве - вокруг одно и то же. И чем выше скорости, тем теснее смыкается круг..." Сергей прилёг, заложил руки за голову и прикрыл глаза. "Интересно, как всё будет происходить? Кого ещё пригласили?"
К счастью Сити скоро закончился и машина, поюлив по запруженным улицам, вырвалась на свободу пригорода. Сразу же за семиэтажкой супермаркета стояла, окруженная бамбуковым забором, невысокая пагода. Ляскин открыл окно, изумлённо рассматривал старушку в непременной тростниковой шляпке конусом что-то сажавшую под самым боком магазина. "Вот тебе и умом России - он надавил на это слово - России не понять". Сергей опустил перегородку, подсел ближе к водителю.
- Тим, ты давно здесь живешь?
- Я здесь родился сэр. Никогда не покидал остров.
- Хорошо.
- А вы тоже психолог? - Тим с интересом посмотрел в зеркало. Даже сквозь зеркальные очки Сергей рассмотрел его детски-хитроватый взгляд.
- Психиатр. - Поправил он. - Психиатрия, психоанализ... А почему ты спросил?
Городская улица, между тем, перешла в загородный хайвэй, стала помаленьку забирать вверх. Замелькали рисовые поля вдалеке, макушки пальм.
- Я давно знаю мистера Гастерза. Он тоже психиатр.
- Да, Роллинг Гастерз великолепный специалист. Кстати, ты не знаешь, он собирает нас на своей даче?
- Можно сказать и так. Это Отель "Асторта". Он там. - Тим ткнул пальцем в потолок автомобиля. - Высоко в горах. Мистер Гастерз его владелец.
- Великолепное! - Тим оживился. - Вы разве там никогда не бывали? - Сергей отрицательно покачал головой. - Вам понравится. Вообще у нас удивительный остров. Лучше его нет в целом свете!
- Откуда ты знаешь? Ты же ведь нигде не был?
- Я знаю!
Тим заговорил с жаром. С чувством человека неподдельно, искренне верящего в свои слова.
"Какой чудесный материал! - Еще не осознавая зачем, Сергей принялся разминать пальцы, растирать подушечки. - Совершенно отличная от нашей психология, иное восприятие. Как кстати ещё раз опробовать практически методику... можно будет включить результаты в завтрашний доклад".
- ... у нас есть скала у южного побережья... - Тим продолжал что-то рассказывать. Сергей из вежливости кивал. Он распахнул ноутбук, прицепил на запястья присоски-контакты. Мощность выкрутил на минимум и включил запись. - ...знаете, когда достаешь моллюска, если его изжарить...
Контакт наступил мгновенно. Едва Ляскин поднес руки в спинке водительского сидения, слова Тима зазвучали у него в мозгу: - у них нежнейшее мясо, но его нельзя есть много. Глаза становятся белёсыми, радужка тоже белеет..."
Сергей слышал мысли Тима, будто ему на голову надели обычные наушники. Отличие было в том, что он мог различать цвета чувств, настроения. Сейчас мысли Тима Рупперта переливались дивными сине-голубыми, ультрамариновыми оттенками. Помимо цветов Ляскин ощущал ещё что-то; ещё более тонкая материя, совсем не исследованная и даже не имеющая научного названия. "Предмысль", - называл её для себя Сергей. "Типичная характеристика молодого мозга, - профессионально отмечал про себя Ляскин. - Мысли практически не отличаются от слов. Отставание на доли секунды... иногда синхронно... Очень хорошо".
Машина весело бежала по горному серпантину, лишь изредка объезжая камень или притормаживая на крутом повороте. Высокое небо приветственно протянуло путникам пушистые облачка, нежно касалось машины этими своими руками, совсем как добрая мама. Бурная растительность низины упорядочилась, стала более сдержанной. Но Сергей Ляскин не замечал окружающего, контакт всецело захватил его.
За очередным поворотом, а точнее как раз на выходе из него, на трассе рассыпалась куча щебня, несколько крупных булыжников. Тим резко дал вправо, пытаясь объехать. Левое колесо наскочило на камень - машина подпрыгнула, сильно вильнула. Тим изо всех сил старался выровнять, но... Кадиллак боком пихнул ограждение, смял его и, на секунду задумавшись, рухнул в пропасть.
Ляскина швырнуло куда-то в сторону, он больно ударился - в глазах на мгновение потемнело - но сознания он не потерял. Странным образом сохранился контакт. Более того, он стал чище и чётче, будто в последние мгновения жизни мозг выдавал энергию безо всякой экономии.
С бешеной скоростью в сознании Рупперта понеслись картины прожитой жизни:
"Вот пышная грудь матери прижимается боком ко лбу, и никак не дотянуться... голодное нетерпение, плач. Грудь тот час поднимается и во рту оказывается заливающий молоком сосок.
Первый прыжок в море - стремительный полёт, выдох уже перед самой водой, и... нечем дышать. Панический, животный страх, трепет тела в воде, наконец, воздух... и детский восторг, счастье, безудержный смех.
Школа. Первый друг детства, длинная дорога к школе вдоль парка и... опоздание. Строгий взгляд отца, неприятное чувство досады на себя".
Машина чиркнула колёсами о скалы, отскочила. Краски чувств стремительно сменялись вместе с воспоминаниями. Всё это походило, по крайней мере, для Ляскина на огромную пружину, как от гигантских настенных часов. И пружина эта сжималась-свинчивалась, подаваясь под "ключом" воспоминаний.
"Девочка с длинными косами за соседней партой. В мгновение она же, но уже с короткой мальчишеской стрижкой.
Футбол, банка пива и хмель. Хмель чуть горьковатой свободы на губах".
Машина опять зацепилась за какой-то выступ. Темп видений нарастал; мысли сливались в единый поток, краски менялись молниеносно как кадры кино, очень часто на противоположные. Это больно ударяло в открытый мозг Ляскина.
"Университет. Тревоги экзаменов. Вспышки удач и шутки друзей.
Вновь тревоги, только теперь смешенные со вкусом джина и сладким ароматом. Сладким запахом девичьих духов".
Пружина свилась полностью - темп возрос неимоверно. Преодолевая сопротивление пружины, воспоминания низвергались непрерывным гудящим потоком.
"Признание и неземное блаженство согласия.
Свадьба, жаркое закатное солнце и долгий, тягучий как мёд поцелуй.
Младенец. Первый крик, слова "папа", и ладошка на небритой щеке..."
Отдельные воспоминания совсем исчезли, переливы эмоций сменились очень мелкими вибрациями, как рябь на поверхности воды. "Предмысли" неслись со скоростью света, но мозг Ляскина каким-то образом успевал фиксировать образы:
"Синяки, болезни, радости детства... школа... университет... девушка... я люблю её папа... свадьба... внук, похожий на дедушку..."
Кадиллак врубился в камни. Пружина напряглась до бела и сломалась с тихим стоном, даже не распрямившись. Все краски эмоций свернулись в серую маленькую точку.
Ляскин очнулся от резкого запаха. Запах с силой ударил в затылок, Сергей вяло дёрнул рукой, пытаясь заслониться, открыл глаза. Он лежал на каталке, над ним склонился врач, тут же стоял Роллинг Гастерз. Ляскин ошарашено завертел головой; рядом с пылающей машиной суетились пожарные в брезентовых костюмах и касках, с рёвом сирены пронеслась какая-то машина.
- Как вы себя чувствуете? - Роллинг схватил Сергея за руку. Тот оторвал голову от подушки, глубоко вздохнул. Потом ещё и ещё.
- Я... - Ляскин сел на кровати, дотронулся до головы. Рядом с виском набухла огромная шишка. - Я вроде бы в порядке. Что произошло?
Сергей осторожно сошел с каталки, сделал несколько неуверенных шагов.
- Поедемте ко мне. - Роллинг хотел поддержать Сергея за руку, но тот вежливо отстранился. - Так будет быстрее. У меня хорошая клиника.
- Как Тим? Что с ним? - Память вернулась. Ляскин вспомнил падающую машину, контакт. - Я был с ним!
- К-как же так? - Сергей медленно шел к машине Роллинга. Смысл случившегося медленно доходил до сознания. - Как же так? Боже мой...
- Разве вы были знакомы?
- Я очень хорошо знал его. - Гастерз удивленно поднял брови. - Хорошо узнал его сегодня... он многое рассказал о себе. - Поправился Сергей. - Очень многое. Почти всё. Какое несчастье для его жены, сына... Внук ещё совсем маленький... Сколько ему было? Не больше пятидесяти?
Роллинг распахнул перед Ляскиным дверцу, - "Совсем как Тим сегодня утром", - подумал Сергей. И зашел со своей стороны. Они стояли разделенные машиной.
- Пятидесяти? - Гастерз насторожено смотрел на Сергея. - Ему было двадцать два. У него никогда не было семьи и детей. У него не было даже матери - он рос в приюте. - Гастерз сел в машину и нервно хлопнул дверцей.
Сергей ошеломлено оглянулся назад, на Кадиллак - он почти скрылся под слоем пены. "Как же так?"
В отель "Асторта" они доехали быстро и без происшествий.
****
Иметь и не знать, что имеешь? Или, быть может, не иметь, но быть уверенным, что обладаешь? наслаждаться иллюзорным достоянием?
Что лучше и как вообще можно соотнести эти понятия?
Тим Рупперт лежал в могиле с широко раскрытыми глазами и доброй улыбкой человека не зря прожившего длинную счастливую жизнь.
****
- Возьмите. - Сергей Ляскин протянул стюардессе миниатюрного костяного мишку. - Всё прошло удачно, как вы и сказали....