Аннотация: Хмурый Пат пробует ужиться с первой красавицей Вселенной...
Удивительно, но Хмурый Пат нашел во мне внимательного собеседника. Каждую пятницу мы встречались на Ио, спутнике Юпитера. На открытом каменистом плато, простиравшемся до самого горизонта, единственным украшением пейзажа была старенькая выцветшая скамейка. Здесь мы и вели неторопливые беседы, потягивая дымящийся млечный коктейль из жестяных кружек. В минувшую пятницу мы наблюдали восхитительный восход Юпитера и Хмурый Пат рассказал мне еще одну странную историю...
- Почтальон почтительно снял шляпу, выразил соболезнования и вручил мне конверт с траурной ленточкой, - сказал Пат. - Мое единственное колено задрожало, на лбу выступила испарина. Я оторвал корешок конверта и вытряхнул на ладонь проржавевший ключ. Ну, знаешь, такие хранятся в музеях докосмической эры. Так вот. В конверте было и письмо:
"Здравствуй, мой дорогой внук! Годы берут свое. Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Я размышляла: кому завещать дом? Дом, которому больше двух тысяч лет... Все наши родственники такие сорванцы и бездельники! Ты, конечно, не исключение, однако, Пат, я уверена, тебе этот дом пойдет на пользу.
P.S.
Только в подвал не лезь.Там нет ничего интересного.
Твоя бабушка,
Маргарита"
Новость, конечно, огорошила меня. На перекладных звездолетах я добрался до окраины Млечного Пути и разузнал у местных таумитян дорогу к старому дому бабушки. Усадьба с основательным куском земли висела в открытом космосе на орбите планеты IR-044B. Дом окружал заросший травой яблоневый сад...
- Кхма-кхм! - я поперхнулся коктейлем, - Яблоневый сад? В открытом космосе?
- Разумеется! - улыбнулся Пат, - В молодости бабушка Маргарита придумала, как выращивать растения в безвоздушном пространстве. О её знаменитом вакуумном горохе даже писали в "Галактик-таймс"! Знаешь, яблони, выросшие в открытом космосе, не совсем похожи на земные. Фиолетовые листья с красными прожилками светятся в темноте, а ветки так изворачиваются, что иногда завязываются в узлы. Зато яблоки - м-м-м... размером с арбуз, а по вкусу напоминают банан с черешней. Червячки в этих яблоках похожи на маленьких угрей и обладают зачатками интеллекта. Их можно втянуть в беседу об искусстве, или приготовить на шампурах. С луком и томатным соусом - объеденье!
Так о чем это я? Ага. Вошел, значит, в дом, в сенцах повесил скафандр на гвоздь и заметил, что бабуля не очень-то заморачивалась на уборке. Пахло плесенью, в углах поблескивала паутина, на всех поверхностях лежал толстый слой пыли. Стоило мне чихнуть, как вокруг поднималась настоящая песчаная буря.
Навести порядок в этом доме оказалось не так-то просто. Я почистил дымоход, вымыл полы, окна, протер пыль и постирал постельное бельё. Все эти простыни, наволочки и пододеяльники повесил сушиться в саду уже глухой ночью.
Забыл сказать! У планеты IR-044B есть спутник - Хелена. Когда она поднимается над садом, весь дом окрашивается в серебристый цвет. Восход Хелены произвел на меня неизгладимое впечатление и грешным делом я подумал, а не остаться ли здесь на месяц-другой? Пожить в уединении, завести кур и собаку, чтоб было с кем сидеть на пороге в такие прекрасные минуты. Вот о чем я размышлял, когда увидел красную искорку, что со свистом пересекла небосвод и с треском врезалась в самую старую яблоню. От неожиданности я аж подскочил на месте и поспешил к месту происшествия.
Пат сделал жадный глоток из кружки и продолжил:
- В ветвях яблони я обнаружил одноместный спасательный шлюп. Ты наверняка видел такие на любом пассажирском звездолете. Шлюп крепко застрял в хитросплетении ветвей. Через минуту я услышал, как кто-то копошится внутри.
- Копошится?
- Да, да! Именно копошится! Если бы это существо занималось делом - звуки были бы совсем иные. Это показалось мне странным. Ведь в спасательном шлюпе нет ничего, с чем можно копошиться. Я вежливо постучал по обшивке, сказал "Кхм-кхм!" и поинтересовался, нет ли там пострадавших.
- Минуточку! - раздался приятный голос. - Сейчас я открою.
Со скрежетом открылся люк и я понял, что постадавших там нет. В единственном кресле шлюпа сидела шмакша. В одной руке у неё было зеркальце, в другой - помада. Она, видите ли, потерпела крушение и первым делом решила поправить макияж!
- Не удивительно! - вставил я. - Эти шмакши только и делают, что поправляют макияж. У людей в основе цивилизации лежит развивитие технологий, а шмакши пошли своим путем. Эволюцией красоты. Но тебе здорово повезло! Оказаться со шмакшей на уединенном островке... о таком мечтает любой землянин!
- Так-то оно так, - хмуро произнес Пат, - Я объяснил ей, что выбраться отсюда не так-то просто и пригласил погостить у меня до первого проходящего звездолета.
Хмурый Пат невесело вздохнул и, понурив плечи, продолжил рассказ:
- Первые несколько дней я трудился не покладая рук. Менял наличники на окнах, заделывал мхом щели в доме, рубил дрова, красил яблони и готовил превосходные завтраки, обеды и ужины в печи. Шмакша в это время отдыхала от утомительного перелета и "восстанавливала нервную систему", пострадавшую во время катастрофы на звездолете. Она пила чай, рисовала на окнах, строила карточные домики и часто смеялась, завидев меня, измазанного краской или усыпанного опилками.
Вообще-то мы здорово проводили время. Утром играли в нарды на желания, а вечером кукарекали в саду, пели "Марсельезу" в сундуке, вязали шерстяные носки и принимали пенную ванну с уточками. У шмакши был сказочный голос. Когда она пела, я бросал все дела и приходил её послушать. Видел бы ты как она томно потягивается спросонья, расчесывает волосы, или развешивает белье в саду...
Однажды ночью я проснулся от странного шума, доносящегося из-под пола. Там будто громыхнуло что-то. Я совсем забыл о предостережении бабушки и полез в подвал проверить, что там гремит.
- И что было в подвале? - спросил я, сгорая от любопытства.
- В подвале шел дождь, - Пат вперился в пространство перед собой расфокусированным взглядом и продолжил: - Дождь барабанил по сундукам с зерном и гулко стучал по пивным бочкам. Капли со звоном разбивались о стеклянные бутыли, в которых пузырилось одуванчиковое вино, и с тихим шелестом вязли в желтом песке, щедро рассыпанном под ногами. В углах сверкали молнии, освещая древних лупоглазых пауков и целые замки из серебристой паутины. Гром гремел так, что дыбом вставали волосы и, казалось, гремит он не снаружи, а внутри, в голове. Представь, что под черепом у тебя взрывается бомба, начиненная меланхолией и бесцветным одиночеством. Погреб, да и сам дом вместе с островком земли, с садом и спящей в спальне шмакшей исчезает за серым шорохом монотонных, одинаковых капель, смывающих все мысли без остатка, и остается лишь подставить плечи хлесткому ливню и ждать, ждать, пока дождь не просочится под кожу и не пойдет по венам, разнося по всему телу беспричинную тоску...
- Эй, Пат! - я схватил его за плечо. - Ты в порядке?
- Да, да, - Пат встрепенулся, словно его только что разбудили.
- Расскажи, что было дальше?
- А ничего, - помедлив, ответил Пат. - Я провел в подвале довольно много времени. Промок до нитки. А когда вернулся в дом, шмакши там уже не было. Она оставила записку. Вот.
Хмурый Пат протянул мне свернутый вдвое лист бумаги и, даже не попрощавшись, направился к своему флаеру.
Затем я развернул лист и прочитал:
"Прости, Пат. Все это было сном. Старый дом и яблоневый сад... Понимаешь, ты случайно подвернулся под руку. Не было никакого кораблекрушения, мы не пили вина на веранде, не принимали ванну с уточками. Твоя бабушка, кстати, жива и здравствует. Просто мне стало скучно и я решила приснить тебя.
Целую, твоя шмакша" .
Я смотрел в след уходящему Пату и думал о том, что все это какой-то бред, и не мог Пат присниться шмакше, а если и мог, то откуда взялась эта записка? Как она попала к нему в руки? Сон шмакши, завершившийся этим бредовым ливнем в подвале... а, может, шмакша проснулась потому, что Пат спустился туда? Что, если подвал, в котором побывал Пат, - подсознание самого красивого существа во Вселенной? Слишком много вопросов оставила эта история.
Небо над каменистым плато Ио потемнело. Я достал зонтик из сумки, но, поразмыслив, открывать его не стал. К черту все! Промокну, так промокну! Через минуту по булыжникам забарабанили капли и крохотная фигурка Пата исчезла за пеленой дождя.