Матвей, конечно, меня надул и не в первый раз. Ни в какой компьютер Стас не залезал! Потоптался у них на сайте, может, и гадость какую-нибудь сделал, но не более того. Билеты? - Простая бронь и в самых захудалых номерах. Поэтому вечером я долго не мог уснуть и слушал всем так хорошо знакомые звуки. Моя койка, отдаленно напоминающая плацкарту в вагоне, находилась, вероятно, рядом с канализационной трубой, и всякий раз, как эти уроды наверху вставали со своих горшков, раздавался страшный рев! Я даже представлял, как их какашки несутся по трубе в каких-нибудь сантиметрах рядом со мной - нас разделяла всего лишь тонкая перегородка! Всем известно - лежать на левом боку вредно, а на правом я упирался своим носом в эту самую перегородку! Спать, как назло, не хотелось, и я с ужасом представлял, как погибали несчастные на том "Титанике". Кстати, одна из версий такова, что судно утопили владельцы, чтобы получить страховку. Они и прежде получали страховку. Неплохой, следует признать, бизнес! Матвей спал, а я думал - за что меня создатель наградил такой сумасшедшей фантазией? Не для того же, чтобы рисовать в своем воображении какашки! Что толку, что я такой ненормальный? А потом меня пугала мысль, что все люди обычно к этому возрасту уже давно распрощались со своими наивными иллюзиями. Я же, вроде как, застрял одной ногой в детстве и никак не могу перебраться в иной мир! То, что этот мир - поганый и гнусный, я знаю. Ничего там хорошего нет! И вдруг все стихло! В смысле, в канализации воцарилаcь полная тишина! Как-то подозрительно! Пять минут, десять - тишина! А если мы тонем? - пришла невероятная мысль. Этот саркофаг, где нас поместили, и который назывался каютой, не имел ни одного окна! Первым делом возникло желание броситься и разбудить Матвея, а если я все же ошибся? В коридоре, куда я глянул, не было никого - либо спят, либо уже давно смылись! Кто же будет бегать по кораблю и стучаться в каюты, когда нужно спасать свою шкуру!
- Матвей! - заорал я, - вставай!
- Ты чего?
- Мы тонем!!!
- Как тонем? - не понял он, вытаращив глаза.
- Идем на дно! Эти уроды про нас забыли! Они нас бросили!
Второй раз объяснять Матвею не пришлось, и через пару минут мы уже неслись по кораблю.
- Видишь! Никого! - орал я бешеным голосом, едва поспевая за моим товарищем.
- Сюда, - подсказал Матвей и первым стал взбираться по крутой лестнице наверх.
- Стой!
- Ты чего?
- Паспорт забыл! - вдруг вспомнил я.
- Какой паспорт! В морге тебя и без паспорта опознают! - то ли пошутил, то ли просто ответил он и в следующее мгновение толкнул дверь, которая под действием пружины тут же едва не двинула меня по роже!
Десятки глаз, словно стрелы, пронзили нас с Матвеем! Кроме паспортов мы еще забыли... надеть штаны! И сейчас стояли голые почти в самом центре толпы, которая с большим интересом нас разглядывала! Кроме трусов ничем другим мы, естественно, не могли привлечь к себе всеобщее внимание!
- Простите, сэр, - как можно спокойней обратился я к самому крайнему из этих идиотов, - мы не тонем?
- Чего?
- Нам показалось - мы тонем?
- Нет, - также спокойно заявляет этот говнюк, - вам показалось!
Все- таки нам есть чему поучиться у иностранцев! Очень воспитанный народ, можно сказать, даже галантный! А как еще иначе объяснить невозмутимое спокойствие, с которым народ, собравшийся в зале послушать камерную музыку, встретил появление еще двух любителей прекрасного, правда, зашедших на огонек в одних трусах! Ни один мускул не дрогнул на их лицах, а тетка с виолончелью как водила смычком, так и продолжали пилить себе дальше, даже бровью не повела! Хоть бы кто-нибудь выразил свое негодование или возмущение! Странно! Еще более странным оказалось наше возвращение в каюту. Если при подъеме наверх мы не встретили ни души, то на обратном пути пассажиров было, как на Первомайской демонстрации, а женщин, конечно, значительно больше. Однако кроме одной, воскликнувшей при нашем виде "Оh!", другие вели себя более сдержанно и даже отводили глаза.
Следует отдать должное Матвею - выругался он только два раза! Первый - когда споткнулся босой ногой о какой-то выступ на лестнице, второй - уже в каюте. Нельзя сказать, чтобы я чувствовал себя гадко. Меня нисколько не волновало наше появление в голом виде в общественном месте.
- Ну, ты и кретин! - совсем без злобы в голосе сказал Матвей, надевая штаны, едва мы оказались в нашем могильнике.
- Ты пойми! - пытался объясниться я, - а если бы мы тонули на самом деле?
- Как это - на самом деле?
- Да так! Вот я один выскакиваю, и корабль тонет!
- Ну?
- А ты в это время спишь!
- Ну?
- Чего - ну! Ты бы погиб! И получилось, я тебя бросил!
Матвей помолчал пару минут, вероятно, представляя, как он уходит на дно с этой сраной посудиной, в то время как я бодро гребу веслами в шлюпке.
- Я бы тебя потом так отмудохал! - пообещал Матвей, - мало бы не показалось!
- А штаны зачем надел? - вырвалось у меня.
- Как зачем?
- Плавать же в штанах - неудобно!
- Нет, - как-то задумчиво ответил он, - все же ты самый настоящий кретин! Насколько я кретин, но как мне далеко до тебя!
Если подойти к этому инциденту спокойно, согласитесь, как еще следовало мне поступить в этой непростой ситуации? Помните Юту? А Лину с ее домиками и бассейном? Все о чем я думал - сбывалось! И кто виноват в том, что мы не тонули на самом деле?
С другой стороны, я до конца оценил преимущество моего нахождения рядом с канализационной трубой! В какой-то степени я даже почувствовал что-то вроде благодарности! Пока мимо меня неслись фекалии - никакой угрозы не существовало!
Кто же будет ходить в туалет, когда корабль тонет!
А спать мы улеглись в штанах, а Матвей еще пару минут раздумывал - надеть ботинки или нет. Мне он об этом, конечно, не сказал, но я все прочитал по его лицу!
И все-таки мы не утонули! А если честно - я совсем не возражал, когда услышал сквозь сон дикий вопль пожарной сирены!
Сиреной выступал Матвей. Он склонился над моим ухом и орал. Естественно, уже так полюбившееся ему слово.
- ТОНЕМ!
- Еще минутку! - попросил я.
- Подъем!
- Очередь займи.
- Куда? - не понял Матвей.
- За спасательными жилетами.
- Сожрут! Все сожрут!
Данная команда подействовала на меня гораздо убедительней, чем призыв спасать собственную шкуру. Шведский стол работал только до двенадцати, но уже после десяти кроме синюшных сосисок и пшенной каши, как правило, на столах уже ничего не оставалось.
- Матвей!
- Чего?
- Почему ты такой вредный? Или решил мне отомстить за вчерашнее?
- Да плевать я хотел! - заметил он, - они что, мужиков в трусах не видели?
По его довольной физиономии я многое понял и, чтобы подтвердить свою мысль, спросил.
- Только честно?
- Честно? Что у тебя за манера такая! Только честно! Можно подумать - я только и делаю, что постоянно тебе вру!
- Ты же уже пожрал? Правда? Я по твоей роже вижу!
- А что мне оставалось делать? - стал приводить свои доводы Матвей, - ты сопишь, кряхтишь, как на горшке, а у меня ни в одном глазу! Пошли!
И мы пошли. Он мне даже не дал помыться!
- Не туда, здесь ближе, - подсказал он, едва мы покинули каюту.
Все-то он знает!
- Кстати, помнишь тех на пароме, - Матвей уверенно шагал впереди по узкому лабиринту корабля, - что сгорел в море? Так вот, кто налево из каюты пошел - все погибли, а кто направо - остались жить!
Вчера мы рванули направо!
- Ты читать умеешь? - решил подсказать ему я, - вот тут на стене написано - "Выход на палубу".
- С английским у меня проблемы, и мне плевать, что там они на своих стенах пишут. Мне еще со школы на стенах запрещали писать.
- А читать тоже запрещали?
Я взял хлеб, сыр, апельсиновый сок и яблоко. Матвей - то же самое, плюс сосиски, ветчину, колбасу, кофе, йогурт, соленый огурец, омлет, три яйца и апельсин.
- Уже остыли, - критически заметил он, занятый сооружением произведения под названием "фирменный армейский бутерброд". Затем принялся уничтожать сосиски, заедая их колбасой!
Народ, что окружал нас, чинно и с внутренним достоинством набивал свою утробу. Однако делал все это нехотя, вроде, как по необходимости. Короче, так, что смотреть на них было тошно. Правда, иногда я ловил на себе смешливые взгляды - вероятно, наших вчерашних свидетелей. Мне было плевать, а Матвею подавно!
- Надо в дорогу продуктов прихватить, - прервавшись на мгновение, заметил он. А еще через минуту добавил: все-таки человек далеко не совершенная система.
- Ты о чем?
- Вот, к примеру, верблюд нажрался на неделю, и никаких тебе забот! А тут жри - не жри, все равно через пару часов вновь в брюхе вой начинается!
- А куда бы этот горб дел?
- Как куда? На спину!
- Хорошо, а как ты тогда бы спал? - решил намекнуть на его бредовую фантазию я.
- На боку или на животе. Не в этом дело. Как карлики с горбом спят?
- Не знаю, - растерялся я.
- И я не знаю! Но спят же! И обрати внимание - не жалуются!
Логика у Матвея - железная! Действительно, как горбатые люди спят?
Осмотрев зал, я не обнаружил, к своему большому изумлению, ни одного карлика. Напротив, все эти иностранцы, что вольготно разместились вокруг, произвели на меня какое-то странное впечатление. Какое именно - я не понял. И если для нас с Матвеем этот утренний обед походил на какой-то радостный праздник, то для всех окружающих - унылое и однообразное событие. Это читалось на их равнодушных лицах, и даже появляющиеся время от времени улыбки напоминали какие-то гуттаперчевые маски.
По утрам я ем вяло. А этот тип напротив меня явно хотел испортить не только короткий и беспокойный сон, но и аппетит! - Матвей вел себя за столом безобразно, но ему было плевать, какие звуки из него вырываются. Он и попытки даже не сделал, чтобы выглядеть прилично - жевал, глотал, чавкал - только не пердел! Хотя мне кто-то говорил, что как раз воспитанные больше всех и пердят. По их теории, газы в себе держать вредно и освобождаться от них нужно стремительно - не задумываясь.
- Хотя бы хлеба взять, - вспомнив о главном, заметил Матвей, - и колбасы.
- А кофе?
- Кофе остынет, нальем сока - и показал мне на неизвестно откуда появившуюся пустую бутылку из-под минералки объемом полтора литра.
- Тебе надо, ты и наливай!
- Хорошо, за тобой тогда колбаса и не стесняйся, бери в прок. Мы за этот шведский стол заплати? - Заплатили! Да и язва мне не к чему!
- Язва, - решил просветить его я, - это болезнь вредных и обидчивых людей.
- Не скажи, Коля - Жгут, да чего противный! А мерзкий какой? Я у него как-то пачку сигарет взял в долг, так он со мной неделю не разговаривал! Я просто забыл - закрутился, потом уехал на пару дней. Ну и что? - Здоровый, как конь!
- Это он пока здоровый! - пытался отстоять свою теорию я. - Все обиды, злость копятся годами, и в один прекрасный день вся эта гадость лопнет, как фурункул!
- Ты мне хочешь аппетит испортить?
- Да если я вот тут за столом обделаюсь, он у тебя только лучше станет!
- Не переживай! - без обиды заметил Матвей, - отдам я твои деньги! Как приедем, так и отдам. Зачем они тебе сейчас? Я тебя кормлю, пою - зачем тебе деньги? А у меня каждая копейка на учете! Верно?
- А куда ты денешься? Конечно, отдашь!
- Возьми вот этой колбасы, прелесть, и ветчины тоже.
Вышли мы из ресторана, как из магазина - обвешанные пакетами и с бутылкой сока. А я захватил еще десять зубочисток - старые все уже кончились, то есть я их всех сгрыз еще вчера.
- Ну, вот поели, - довольный собой заявил Матвей, - теперь можно и поспать.
Это философское высказывание я знаю - видел в одном из детских мультиков. Классный такой мультик про мамашу и ее сына - оба лягушата. Блеск!
- Сколько времени? Ах, у тебя же нет часов! - и нагло остановив какую-то иностранку, этот хам взял ее за руку и посмотрел на часы.
- Thank you madam very much, ничего личного! Как будет по-английски "ничего личного"?
- Ты для начала выучи свое имя!
Прошло минут шесть, поэтому я уже знал наверняка действия Матвея и молча отправился в каюту. После туалета он тут же плюхнулся на кровать.
- Давай, поспим немного, сил нужно набраться.
- Да какие силы? Тут до границы - пара часов! - пытался возразить я.
- Ночью поедем.
- Ты чего?
Матвей уже закрыл глаза и прислушивался, вероятно, к таинственному процессу, что стал набирать силу в его животе.
- Вроде, умный ты парень, - медленно пролепетал он, - а думать не желаешь. Когда разведчики ходят языка брать?
- Ночью?
- Вот именно! Враг хитер и коварен, но и мы не лаптем щи хлебали. Самое лучшее время для броска в тыл противника утренние часы. Он уже бдительность потерял, глазенки закрываются, а тут мы! Дошло?
- У них круглосуточно?
- Но с перерывами на обед и ужин, - вновь подсказал Матвей, - спи или мне не мешай.
А еще через пару минут погрузился в сон.
Мне ничего не оставалось, как тоже прилечь рядом. Я открыл свой альманах и принялся изучать прежде неизвестные мне факты из жизни интересных людей.
Пока этот придурок храпел и посапывал, я много узнал. К примеру, что Конрад Аденауэр в восемьдесят восемь лет был канцлером Германии, Александр Керенский написал свою "Россия и исторический поворот" в восемьдесят три года, Лев Толстой продолжал творить в восемьдесят два. Самый высокий уровень умственных способностей, так называемый IQ, принадлежал английскому экономисту - Джону Миллеру, сразу за которым с небольшим отрывом шел немецкий поэт Вольфган Гете. Наполеон занимал в списке двенадцатое место и немногим уступал Чарльзу Диккенсу. Странно, но про его любовные пристрастия в альманахе ничего не говорилось, разве только, что он был известным для своего времени юмористом! Вот уж точно уморили! Диккенс - юморист! Да вы почитайте его жуткие произведения! Одна только "Tales of two cities" что стоит! Кровища так и хлещет из-под ножа французской гильотины на протяжении десятка страниц! А трупов сколько? Хорош юморист! И вдруг мне стало обидно! Во всем списке - а всего отметили тридцать выдающихся людей всех времен и народов - не значился ни один мой соотечественник! Ни один! А как же Владимир Ильич? У него башка была огромная! Явно предвзятый подход! То, что голова - дело темное, знают все, даже далекие от науки люди. Мне говорили, что мозг продолжает расти даже перед смертью, если, конечно, его развивать и тренировать. У меня у самого за прошлый год голова выросла на один размер. Прежде я носил пятьдесят восьмой, а тут зашел выбрать на зиму кепку - нормальная шведская кепка - и не лезет, сволочь! А пятьдесят девятого - нет!
То, что Людвиг Ван Бетховен страдал от венерических заболеваний, вы, вероятно, помните, однако бедняга, оказывается, еще в возрасте тридцати двух лет оглох на одно ухо! А в сорок шесть окончательно лишился слуха! Да! А Джозеф Пулитцер - известный журналист и конгрессмен в сорок лет ослеп! Однако активно трудился еще двадцать четыре года и все свои бабки оставил людям, учредив известную литературную премию.
О том, что Рузвельт был парализован, я знал прежде, но не представлял, что это случилось в возрасте тридцати девяти лет. А выбирали его президентом - четыре раза! Значит, в самом деле, было за что!
И тут я серьезно задумался. Что же это получается? Через одного все известные люди - либо глубоко несчастны, либо поражены каким-нибудь страшным недугом! Наказание? Или внутренний мотив начать все заново? Несмотря на свою молодость, я прекрасно понимаю, что только глупые и недалекие люди могут кому-то завидовать. Как я однажды завидовал Матвею, не отдавая отчета, и считая, что ему повезло в жизни значительно больше, чем мне! Также и десятки миллионов смотрят на звезд, в душе испытывая к ним ненависть и жгучую зависть! И сотни тон сопливых вздыханий и поклонения могут в одночасье превратиться в мерзкую навозную кучу, что накроет с ног до головы вчерашних кумиров и принесет... еще больше удовольствия и радости фальшивым почитателям! Еще я подумал, что господь испытывает людей по-разному. Кто-то концы с концами не может свести, мается и проклинает, озлобившись на весь мир, а кто-то тоже мается и проклинает, пребывая... в роскоши и богатстве! Как бедность и голод может разрушить человеческое существо, так же, вероятно, могут быть губительными изобилие и сытость. Конечно, предпочтительнее второе, возможно, с тем исключением, что в глазах окружающих ты продолжаешь рисовать собой картину некого избранного, пожираемого завистливыми взорами...
- Ну, вот поспали, - произнес Матвей, нарушив мои философские раздумья - теперь можно и поесть!
К Финляндии у меня странное отношение. Это первая страна, куда я выехал самостоятельно, Болгария не в счет, тем более что кроме моря, помидоров и Кока- колы я там ничего не видел. Русских в этой стране было, как грязи - куда бы ты ни отправился, везде звучала русская речь, и мелькали рожи соотечественников. И часто такие же красные и пьяные. Мы с родителями ездили там на какое-то представление - что-то, вроде, этноса, но только с выпивкой. У русских без бутылки, как известно, отдых - не отдых. А тут наши братья по крови сделали щедрый подарок - выкатили огромную бочку вина и предоставили уникальную возможность не только наблюдать зажигательные народные танцы под луной, но и пить, сколько твоя душа желает. И все напились в хлам - уже через час бочка оказалась пуста, однако нашим ребятам этого было явно недостаточно. Мгновенно сколотив коллектив единомышленников, они принялись сцеживать остатки! Сначала бочку перевернули, а затем вообще поставили на попа! А затем пустились в пляс! Ну, и что тут особенного? - скажут многие. - Да то, что плясали они на углях! Растолкали по сторонам местных артистов, и давай в присядку!
Мама в тот вечер страшно переживала: Какой позор! Какой позор! Отец напротив ходил петухом и все время повторял - Как мы их всех! Ты видела? Вот это представление!
Финляндия нынче совсем не Финляндия, и наших соотечественников тоже хватает, только у меня в этой стране живут двое знакомых, а у Матвея - половина Хельсинки.
Когда мы выезжали с парома, Матвей предупредил: приклейся к моей заднице и никого не пропускай! Час пик в любом городе - это сплошной геморрой, и Хельсинки не исключение, но с одной небольшой, но важной поправкой. Терпение! Холодный северный характер и поразительная невозмутимость! У нас ты уже давно выслушал бы весь запас матерных слов и не только тот, что указан в известном словаре не менее известного лингвиста. Мне почти не пришлось напрягаться - я просто катил за Матвеем и даже успел поменять в проигрывателе диск!
На выезде на второе кольцо Матвей мне моргнул и свернул направо, а я полетел прямо. А еще через десять минут повторил его маневр и тоже ушел вправо. Затем сбросил скорость и стал думать. Кофе я куплю везде - все магазины здесь завалены этим кофе, и финны его пьют, как наши - одеколон или жидкость для мытья ног. Однако я по характеру такой человек, что если ко мне в голову залезет какая-нибудь бредовая мысль - она меня будет грызть и чесаться, как чирей в жопе. Всего истерзает и покоя не даст ни на минуту, поэтому я сдался и отправился в ближайший магазин, каких здесь, как окурков у Матвея в пепельнице его БМВ.
Это был "City Market KKK", есть еще "Prisma", но я не стал особенно напрягаться. Все эти супермаркеты для меня на одно лицо - вывески только разные. Припарковался, взял огромную тележку и отправился внутрь. Первым делом заглянул в отдел радиотехники и с каким-то финном минут пять разглядывал телевизоры. Громадные - ко мне в комнату точно не влезут. У меня очень легкая рука, если кто-то покупает вместе со мной какую-нибудь вещь - будь уверен - сам сдохнешь, а вещь прослужит еще твоим внукам. У финна точно должны были быть внуки - старенький, но бодрый, он переходил от одного экрана к другому. Вероятно, присматривался. Это я понял, мой, хотя и непродолжительный, опыт работы на рынке подсказывал - его мучают сомнения, но вот желание! Определенно, он был готов купить, но просто не мог определиться со своим выбором.
- Этот покупайте, - подсказал я дедушке и отправился дальше.
В отделе обуви не было ни души, поэтому с удовольствием сел и выбрал самые дорогие башмаки, затем прошел в них в другой отдел и примерил себе штаны - тоже самые дорогие. И в завершение - напялил на себя какую-то куртку. Все покупки потянули почти на пятьсот баксов, и на кофе оставались деньги!
Мать долго не отвечала, а когда раздался ее голос, я сразу перехватил инициативу.
- Ты по-прежнему любишь президента?
- Какого президента?
- "Президента" в зеленой пачке.
- Ты о кофе? - наконец, сообразила она.
- Конечно! Кстати, самый дорогой! - вырвалось непроизвольно у меня.
- Самый вкусный, - тут же уточнила она.
- А если другой? - я стоял в своих старых джинсах, изучая длинные ряды, заваленные этой наркотой.
- Ты где?
- На местном рынке.
- Не вздумай там ничего покупать! - предупредил меня явно взволнованный голос, - обманут! В прошлый раз я купила...
Дальше я не слушал, а стал бросать в корзину пачки кофе.
- Тебе для кофеварки или можно с чайником?
- Я же говорю, тебя обманут!
- Не обманут! Я сам кого хочешь обману!
- Как Стасик? Как он себя чувствует? - она решила сменить тему и, как всегда, в самый неподходящий момент.
Рядом кроме какой-то бабки и мелкого пацана не было никого!
- Скажи тете " хелло", - попросил я маленького финна и протянул ему телефон.
- Терве, - сказал мелкий.
- Кто это?
- Да Стас балуется, - ловко выкрутился я и похвалил знаками парня. Бабка подозрительно на меня глянула. Так глядят на людей, представляющих угрозу, и чтобы изменить отношение к моей персоне, я улыбнулся и показал какие у меня ровные и неплохие зубы, которые, впрочем, я сегодня забыл почистить.
- Тебя когда ждать?
- Завтра утром или сегодня ночью, - честно ответил я.
- А почему ночью?
- Звонил Матвей, он, может, меня заберет.
- А почему не хочешь на автобусе?
Моей мамаше Матвей не нравится. Не знаю, по какой причине, но он ей точно не внушает доверия, хотя и видела она его пару раз от силы.
- Потому что на автобус нужно вставать в семь утра! А если там будет полно всяких стариков, мне придется всю дорогу стоять! А еще потому, что там воняет мочей, а у водителя никогда нет сдачи...
Я бы мог привести еще тысячу и один аргумент, почему я не люблю ездить на автобусе, но закончил свои доводы обыденно.
- Потому что Матвей не берет денег за проезд!
- Только обещай, он не будет гнать! Обещаешь?
- Обещаю.
- У меня для тебя сюрприз, - вдруг заметила она, явно довольная.
Все эти сюрпризы от моей мамаши я отлично знаю. Наверно, нашла мне еще одну работу в какой-нибудь редакции, где у нее полно этих эрудированных придурков, сдвинутых на своих книжках.
- У меня тоже для тебя сюрприз, - выдал я, вспомнив о подарке Лины.
Тут мой телефон стал подавать признаки скорой кончины, одновременно избавив от необходимости продолжать разговор, который начинал меня утомлять.
- Все! Телефон разряжается! Целую.
- Я тоже...
Прежде чем отправиться к кассе, я посетил еще один отдел и вылил на себя ведро мужской парфюмерии. Открыл почти все без исключения коробки и принялся брызгать, словно пожарник на пепелище. Вонь стояла чудовищная! Самый дорогой спрей я направил себе между ног, вероятно, несколько удивив молодого финна с девушкой, что стояли рядом.
Времени было еще целая куча, чего нельзя сказать о деньгах. И тут я с благодарностью вспомнил Матвея. Бутерброды! Все они остались в моей машине, а вот сок этот гад прихватил с собой!
Воду я нашел в кафетерии - нагло взял со стола графин и налил в пустую бутылку, что стояла рядом. Всем присутствующим было плевать! Кроме, вероятно, одного странного парня со славянской внешностью.
Пока жрал в машине, открыл свою записную и принялся листать странички. Определенного плана, скажу честно, у меня не было, и когда я увидел этот номер, даже слегка подавился.
Есть такой признак, если ты икаешь, значит, тебя кто-то вспоминает, порой, не всегда добрым словом. Поперхнулся я так себе и подумал - а почему бы и нет?
Иногда обстоятельства выстраиваются дружными шеренгами на твоей стороне, иногда - переходят на сторону противника. В моем случае шансов было пятьдесят на пятьдесят, но если учитывать, что телефон скоро сдохнет - и того меньше. Сколько осталось денег на счете - я тоже не знал.
- Кто? - спросил незнакомый голос. Спросил по-русски, что для начала уже выглядело неплохо.
- Это Сергей из Питера.
- Какой Сергей?
- Мы с вами встречались у Насти.
- Сергей! - чувств в голосе прибавилось, как и моих надежд, - ты где?
- Да вот тут по соседству.
- В Финляндии?
- В Финляндии.
- И какие планы?
- Да никаких, стою у Сити Маркета, жру какую-то гадость и звоню тебе.
- На машине?
- Да.
- Записывай адрес...
О, господи! Как ты прав, и пути твои неисповедимы! Если еще секунду назад у меня времени было, как говорят, вагон и маленькая тележка, то теперь со стороны я походил на очень занятого молодого человека. Иногда я завидую, хотя и знаю, что это порок - но ничего поделать с собой не могу. Мне также хочется быть страшно занятым, чтобы ответить по телефону многочисленным абонентам : только короче, у меня сегодня много дел, или просто бросить в трубку: я вам потом перезвоню. Но только действительно быть занятым - чтобы люди испытывали во мне потребность, искали меня, просили в чем-то помочь. Да просто спрашивали бы моего совета. Господи! Как я об этом мечтаю!
Финляндия - не Германия, но полиция здесь лютует не меньше, да и штрафы драконовские. Проценты от твоей зарплаты, и чем она больше, тем богаче становится казна. Мои кровные пятьсот еще лежали в кассе предприятия под названием "Матвей и сыновья", а расплачиваться с финскими полицейскими финским кофе - глупо, поэтому я выбрал самого шустрого на дороге и слегка его поторапливал. Ехали мы не быстро - сто двадцать, при обгонах - сто сорок. Парень попался азартный, хотя и воспитанный. Очевидно, он тоже ехал один и получал от дороги удовольствие. Приклеившись к нему, я поливал по финскому шоссе, соблюдая при этом благопристойность и порядочность. То есть мы нагоняли законопослушных водителей, пару километров тащились вместе с ними в потоке и при первой же возможности "делали ноги". Вырвавшись на оперативный простор мне пару раз предлагали возглавить гонку, но я культурно отказался, зная наперед, что если нас возьмут за жопу местные фараоны, то достанется, прежде всего, ведущему.
И только когда мой напарник моргнул правым фонарем и, сбросив скорость, приготовился свернуть направо, я увидел его. Это была женщина! Вернее, молодая девушка! Согласен, и среди женщин встречаются толковые водители. Матвей на моем месте, вероятно, тут же полетел бы за нею, чтобы через пять минут аккуратно подрезать и еще через минуту с ней познакомиться. Этого Казанову я знаю! Я же просто отсигналился клаксоном и поднял большой палец вверх, означающий на всех языках мира одно и тоже - свое восхищение и уважение.
Дом я нашел сразу и несколько задумался. Если все складывается подозрительно легко и красиво - это меня настораживает. Мне неоднократно приходилось сталкиваться, да и вам наверно тоже, с такой ситуацией, когда в конечном результате все получается с точностью до наоборот! Дворик небольшой, и не души. Зеркало подсказало, что рожа у меня не слишком мятая, чего нельзя было сказать о штанах. Они не только сморщились на коленках, но и залезли мне в задницу! Точнее, в задницу ко мне залезли трусы, и тут я рассмеялся. Просто вспомнил Матвея. У него с русским языком определенные проблемы, и весь его юмор, находится там же, где находились в данный момент мои подштанники.
Машину на сигнализацию я ставить не стал - в Финляндии ты можешь забыть на лавочке фотоаппарат, сумку, даже кошелек, и тебе вернут! Но при условии, если фотоаппарат не новый, в сумке кроме газеты, хлеба и помидор ничего нет, а в кошельке - денег не больше, чем пара сотен! Да, не такие законченные идиоты эти финны, чтобы не воздать хвалу всевышнему и не забрать забытый кем-то бумажник с тысячью евриков! Честно скажу - я бы никогда не вернул даже тясячу баксов! Да и пятьсот не вернул бы! У меня в детстве был друг - Лехой звали. Нет, не Леша, а именно Леха! И мать ему на вопрос "дай денег", всегда отвечала: иди - найди! И мы ходили и искали этот проклятый бумажник! Думаете, нашли?
Хельми открыла дверь сразу, наверно, меня поджидала. В квартире - чудовищный бардак! Даже не могла прибраться! Вообще-то у меня тоже не лучше, но она все-таки женщина. Женщинам не позволяется себя распускать, и вредным привычкам они подвержены, как говорила моя мама, значительно больше, чем мужчины.
- А ты повзрослел, - вместо приветствия сказала Хельми. Верно, терпеть не могу эти условные и пустые вводные слова и предложения. У англичан есть такое приветствие, которое как нельзя точно характеризует лицемерие большинства народа. Зачем спрашивать о том, что тебя не волнует? Так вот, англичане при встрече спрашивают: как у тебя? А ты им в ответ - так же как у тебя.
- И ты выглядишь классно, - хитро ответил я, - обувь снимать?
Спросил не из уважения или избытка воспитания, а просто носки у меня, вероятно, уже начали вонять. Все же два дня в пути. Поверьте, нет хуже пытки, чем нюхать мужские носки. Мне вообще не понятно, как китайцы, которые изрядно преуспели в подборе всяческих издевательств над человеком, пропустили откровенно простую, но эффективную пытку? Вероятно, носков в те времена не было.
- Как тебе удобно, - ответила Хельми, - кофе будешь?
Весь наш разговор напоминал мне эпизод из многочисленных сериалов, где я - Дон
Мигель, а Хельми - Дона Эстела, которую бросил муж, и теперь она одна воспитывает маленького ребенка - кого именно, мне безразлично, так как я готов усыновить или удочерить любого. Между нами - сильные чувства, но Эстела не может ответить мне взаимностью, и мы оба продолжаем безутешно страдать.
Итак, по сценарию Эстела отправилась готовить мне кофе и сейчас спросит: тебе с молоком?
- У меня молока нет, - крикнула из кухни Хельма. Вероятно, плохо знает предложенный нам текст.
Вышла она как раз вовремя - эти проклятые трусы опять залезли мне в то место, что делит жопу пополам. Но поправлять их я не стал, а сбросил ботинок и принялся нюхать свои носки. Занятие, скажу вам, непростое. Если не верите - попробуйте сами!
Англичане-мужчины - меняют носки дважды в день, а женщины - только один раз, но уже свои трусы. И знаете, почему? - Все они обеспокоены тем обстоятельством, что в любой момент могут возникнуть предпосылки к совокуплению. Слово " трахаться" мне не нравится. Есть в нем какое пренебрежение, а "совокупление" подразумевает что-то более возвышенное, хотя его первоначально использовали для обозначения акта между животными.
Удивительно, но запаха почти не было, и чтобы окончательно успокоиться, я снял второй ботинок. Нюх у меня отличный, вероятно, потому что не курю. Чтобы убить свободные минуты, взял со стола какой-то журнал и принялся его листать.
На первой странице - реклама новой Мазды. Тачка, я вам скажу, отличная! DVD и спутниковая навигационная система, коробка автомат с функцией ручного управления, шесть динамиков, CD и МР3, все регулировки музыкой на руле, а сам руль из настоящей кожи, как впрочем и сиденья. И все это стоит... цена как раз и отсутствовала! Кусок журнала просто вырвали! Жалко! Дальше шли одни американские знаменитости, от улыбок которых возникало желание надеть солнцезащитные очки! Все без исключения скалили свои великолепные зубы! Однако одного своего знакомого я все же нашел. Старина Майкл Джексон в своем идиотском наряде с каким-то очередным орденом на лацкане пиджака! Я не могу! Ладно, наши козлы, жить не могут без медали, но этот куда лезет? А вот и родители Майкла, как и вся его семейка. Папаша Джо и мамаша Катерина сильно обеспокоены шалостями своего сына и готовы взять над ним опеку, как и сороколетний брат Тито, тридцатисемилетняя Джанет, сорокадвухлетний Ренди и остальное многочисленное семейство. Остальные страницы пролистал за пару секунд - и у меня возникло чувство, что весь этот маскарад со счастливыми парами, излучающими радость и благополучие, обвившими друг друга руками - бутафорская сказка для идиотов. И словно подтверждая мои мысли, в конце журнала еще одна бывшая попзвезда пускала сопли и жаловалась корреспонденту, как его незаслуженно преследует правосудие и только за то, что он пару раз в своем доме с удовольствием отколотил уже опостывшую суку - жену.
- Готово, - напомнила о своем присутствии Хельми и я, отбросив сборище тех, кому улыбнулась фортуна, отправился на кухню.
Готов был не только кофе, но и Хельми. Вместо обыкновенных джинсов на ней появилось легкомысленное платьице, что призвано волновать воображение мужчин.
- Сюда садись, - подсказала она.
Мне вообще-то было без разницы, но сама фраза подсказывала многое. Такие любят руководить и, в особенности, особями противоположного пола.
- Машины гоняешь? - перешла сразу к делу она.
- Скорее, на подхвате, принеси, отнеси, хотя не жалуюсь.
- Сейчас все гоняют машины.
- Все? - удивился я и принялся крутить ложкой эту черную жижу наркоманов. А кручу я ложкой сначала по часовой стрелке, а потом - против часовой. Кстати, это тоже важный признак и может подсказать многое о вашем характере. Иногда я могу крутить ложкой минут десять! Но только в том случае, если поблизости нет никого, иначе уже через пять минут человек начинает сходить с ума, и может произойти самый настоящий нервный срыв!
- Все мои знакомые уже поработали с перегонщиками, - продолжала рассказывать Хельми, - и деньги заработали. Неплохие деньги. Сколько вы там даете?
- Эта тема уже неинтересна, - со знанием дела ответил я, - раньше был спрос на соотечественников, проживающих за границей, а сейчас - нет
- Не скажи, - и взяла чашку.
Из таких вообще-то кофе не пьют, скорее чай, и мне было непонятно, неужели, она сама не понимает? Или ей все равно?
- Ты надолго?
- Вечером обратно.
- А почему не позвонил раньше?
- Раньше?
Она сидела напротив и, почти как моя мамаша, смотрела на меня. Точно также смотрит вечерами, когда я ужинаю. Молчит и наблюдает, как я отправляю в рот пельмени или какую-нибудь другую гадость. Хотя все же нет, не так. Хельми не только изучала меня, но еще крутила свой локон.
- Я только что из Германии.
- И как там в Германии? Хорошо? - без особого любопытства спросила Хельми, продолжая крутить свою прядь.
- Ты знаешь, как-то не заметил. Хотя, думаю, им хорошо.
- А ты изменился.
Она тоже изменилась и не слабо. Одна только грудь какой стала! Почему эти бабы считают, что все мужики просто обязаны таращиться на их грудь? Почему господь не мог расположить женскую грудь в другом месте? Скажем, на спине? Я уверен на сто процентов, что данное решение сразу сняло бы множество проблем.
Не знаю, какая Хельми партнерша в другом месте, но в театр ее бы точно не взяли. Сколько может держаться пауза? Минуту или две? С глупым видом я засунул нос в чашку и размышлял, о чем бы таком ее спросить. В разговоре часто важно задать вопрос и придать беседе хоть какое-то направление, в противном случае это уже превращается в настоящую пытку. И вдруг я понял, что пауза просто необходима, чтобы этот придурок-оператор со своей камерой залез под стол! Там он навел нужный фокус и заставил зрителей и меня тоже - покраснеть! Эстела положила свою маленькую ножку на мои несвежие носки. Случайно это у нее получилось или было задумано по сценарию - сказать сложно.
Глупая ситуация! Сделать вид, что ничего не произошло? А если в самом деле - случайно? И чтобы проверить мои соображения, я уставился на Эстелу.
- Очень изменился, - добавила она и глянула.
Я вам скажу честно, кадр получился бы замечательным! Потому что глянула она туда, где еще минуту назад пребывал я сам! Словно проверила, насколько убедительно они у нее смотрелись!
Все же удивительные создания эти женщины! В каждой непременно сидит, как минимум, банда чертей. При этом мужского пола! Они точно знают, как произвести нужный эффект и постоянно подсказывают, что и как нужно сделать в следующий момент!
- А к чему такая спешка? - она поднялась и показала, какая у него симпатичная попка. Повернулась ко мне спиной, вроде, как наливает мне еще кофе.
- Сегодня должен обязательно выехать из Финляндии, у них строго, а неприятности мне не нужны, - стараясь сохранить в сознании нить разговора, я продолжал изучать ее попку.
- Если бы ты поехал завтра, - тут она повернулась ко мне лицом, - я могла бы составить тебе компанию.
- То есть?
- То есть мы бы поехали вместе, у меня в Питере кое- какие дела, а переночевать можешь у меня.
К вводным словам и предложениям я действительно отношусь критически, но чтобы сразу быка за рога! И что это значит переночевать? Конечно, Матвей на моем месте сразу бы уточнил - переночевать или переспать? Разница все же существенная, правда?
К законченным кретинам я себя еще пока не отношу и к небольшому анализу, несмотря на тройку по математике, вполне способен. Пригласила в гости - раз, кофе - два, наконец, переоделась в юбчонку! Сколько тебе и еще какие знаки требуются?
- Можно мне у тебя телефон зарядить? - решил взять вынужденный тайм-аут я, чтобы собраться с мыслями.
- Заряжай, - как-то равнодушно ответила она. Кто именно Эстела или Хельми - я не понял.
Двор был пуст, и Сааб смотрелся как-то сиротливо и одиноко.