История эта жизненная, не являющаяся плодом воображения литератора или иного романтически настроенного графомана, часто изобретающего в своем сознании, пускай забавные, но далекие от реальности картины.
Так как события, о которых пойдет речь, произошли с человеком, не имеющим никакого отношения к литературе и наоборот, считающим это пустым и вредным не только для психических процессов, но и пищеварения в целом, времяпрепровождением, возникла проблема.
Объяснимся.
Горюнов Исидор Михайлович - наш герой. Герой не в смысле какого-нибудь отважного поступка, а герой как участник событий - говоря языком доступным и понятным - персонаж. С литературой он никак - обычный обыватель, и наличие языка воспринимал как необходимое условие существования. Ну, чтобы в газете прочитать, какая, к примеру, будет погода. Пойдет завтра дождь или не пойдет, взять зонтик или не взять. Или, скажем, футбол собираются транслировать, а если собираются, то на каком канале.
А чтобы заметку написать или, не дай бог, отправить в вечерку послание, здесь и начинались проблемы. С устной формой высказывания своих мыслей у Исидора Михайловича никогда прежде вопросов не возникало. Говорил уверенно, понятно - простыми предложениями. Нет, это не прихоть какая-то, а отражение характера нашего героя. Горюнов был (он и сейчас здравствует) страшно прямолинейным человеком. Он и ходил всегда прямо, то есть спину держал ровно, и маршрут следования выбирал самый короткий. И в разговоре, если ему приходилось участвовать, чаще молчал. А когда молчать было нельзя и следовало хоть что-то сказать, говорил или "да" или "нет".
На службе Исидора Михайловича ценили - специалист он знающий, толковый, а что молчит - тоже неплохо. Кому-то же нужно молчать! Тем более, что сотрудники или, лучше сказать, коллеги говорили без умолка, Коллеги, как вы догадались, были женщины.
Ну, это так, к слову, чтобы как-то обозначить персонаж и условия его обитания. Самое
ужасное, товарищ Горюнов был одинок. Однако при этом не испытывал дискомфорта, а где-то и благодарил судьбу, что не попался в сети какой-нибудь легкомысленной выдры, чтобы потом плеваться всю жизнь и жаловаться, как ему не повезло.
Поэтому к работе Исидор испытал двойственное отношение - ему нравилось приходить на службу и посвящать себя целиком нужному делу, и в то же время бедняга испытывал постоянный стресс.
Женщины говорили всегда! До обеда, во время обеда, порой - вместо обеда. Они говорили между собой, сами с собой и с Исидором Михайловичем. Самое поразительное: когда бедный мужчина молчал, тем самым исключая хоть какой-либо повод продолжить очередную тему для обсуждения, женщины, вероятно, чувствовали какое-то вдохновение и кивали головой в его сторону.
- Вот видите! Исидор Михайлович с нами согласен!
В такие моменты товарищ Горюнов ненавидел весь мир и не понимал, почему он вынужден слушать истории, место которым в женском журнале! Почему из всего коллектива он единственный мужчина? Почему старики- родители назвали его по существу женским именем Исидора! Почему? - Список можно было продолжить.
Домой Исидор возвращался, словно из дамской парикмахерской - запах женских духов проникал не только в костюм, рубашку, штаны, даже туда - он проникал! Бедный Горюнов! Он вдруг вспомнил, как подозрительно на него смотрели мужики в бане! Тогда, конечно, Исидор ничего не понял, открытие состоялось позже. Решил - померещилось, и затолкал в стиральную машину свое белье. И понял!
Чтобы начать новую жизнь, как известно, многие бросают курить. Исидор закурил! И вновь допустил непростительную ошибку! Уже через день Валентина стала к нему относиться значительно лучше, а уже в среду предложила вместе с ней и Таней покурить! И знаете, где? - В женском туалете! Исидор Михайлович подумал - ослышался.
- Пойдемте, пойдемте, - уцепилась в него Валентина, - там все равно кабинки.
Горюнов сопротивлялся, вернее, пытался оказать посильное сопротивление. Как ты будешь с женщиной воевать? А если их двое?
Стоят, курят. Валентина - справа, Татьяна - слева. Валентина - в красном, Татьяна - в черном. Правильно сказать - курил Горюнов, а женщины вновь принялись болтать. Татьяна рассказывает.
- Вечером улеглись спать. Лежим тихо, мой звук приглушил. А телевизор хоть и старый, но как только тетки запрыгали, тут же встрепенулся. Насколько я личность невнимательная, но и то заметила странную особенность. Полоски пошли, но не как обычно по горизонтали, а по вертикали! Вот тебе и старый! Делаю вид, что сплю, а потом, естественно, в самый неподходящий момент повернулась, а он пультом щелк - и на спортивный канал. А тут тоже голые, и тоже обнимаются, но в трусах. Бокс показывают. Не надоело? - спрашиваю и обратно набок. Мой тоже обратно пультом щелк. А там уже другая картинка. Вначале даже растерялась. Кухню показывают, и, вроде как женщина собирается готовить. Сейчас, думаю, картошку достанет и чистить начнет. И достает! Я глазам своим не поверила, а телевизор моментально исправился и яркости прибавил. И началось! Туда - сюда! У меня аж испарина выскочила. Понятно, что у нас проблемы, но чтобы у них мойка засорилась! Тетка, вероятно, тоже вспотела. Забило раковину, видимо, основательно. И давай все с себя скидывать. У меня такое случалось - не идет щетка, упирается, сопротивляется. Одной точно не справиться! Слесаря надо, слесаря! И точно: парень заходит. Молодой, красивый, вылитый Джеймс Бонд. Не в рваных и вонючих штанах, как у нас, а приятный во всех отношениях. А тетка, то есть женщина, уже все с себя скинула. А он в костюме. Во сервис! Тут я не удержалась, а мой, естественно, на бокс переключает. Долго еще? - спрашиваю.
- Шестой раунд, - говорит.
- А всего сколько?
- Двенадцать.
- Забыла тебе сказать,... - бормочу.
- Чего?
- Я на завтра слесаря вызвала, вода на кухне плохо уходит.
- !!!
- Какого слесаря?
- Прочистить, ты же этим заниматься не хочешь.
- Слесаря... прочистить? - заорал он, как бешенный. - Сами справимся!
При этих словах Татьяна как-то нехорошо посмотрела на Исидора, а Валентина принялась значительно громче обычного смеяться.
- А мой-то, знаешь, что учудил? - после некоторой паузы, необходимой, чтобы поправить макияж, спросила Валентина.
Кто такой " мой", вероятно, объяснять нет никакой необходимости. Обе женщины даже не удосужились назвать имена своих супругов, посчитав подобное занятие пустой тратой времени.
- Купил мне колготки!
- Как! - испугалась Татьяна и тут же подняла платье у подруги, - эти?
- Я же говорю - учудил! - не моргнув глазом, продолжила ее подруга. Но моргнул товарищ Горюнов и в следующую секунду закашлялся.
- Вот! Исидор Михайлович и тот прекрасно соображает! Зачем мужику покупать колготки? Либо подарить любовнице, либо - грабить банк!
- Не скажи, все равно приятно.
- Что приятно? Я эти колготки случайно нашла! - заметила Валентина, - говорю ему - это твои?
Возникла пауза, и стало слышно, как в сливном бачке журчит вода. Исидор Михайлович почувствовал себя неловко и вдруг покраснел. Не налился кровью, как это часто происходит с мужчинами, а покрылся приятным и робким румянцем - вылитая барышня, которая в присутствии посторонних подумала о какой-то, в ее понятии неприличной, сценке.
- Исидор Михайлович!
- Да?
Валентина выглядела явно обеспокоенной.
- Скажите, вы ведь мужчина.
- Мужчина, - кивнул головой товарищ Горюнов.
- Вот как мужчина и скажите, зачем мужику женские колготки?
- Что сказать?
Исидор Михайлович думал, но не над прозвучавшим вопросом. Как в меру воспитанный и уважающий себя человек, Горюнов набирался мужества, чтобы... покинуть помещение дамского туалета. В один момент он уже принял решение, но мысль о том, что существует реальная угроза на выходе столкнуться с еще одной дамой - пугала. Выйти с двумя - еще больше.
- Вам колготки нравятся? - повторила вопрос Татьяна, правда, не вполне удачно.
- Лучше, чем брюки, - уклончиво и вполне дипломатично ответил Исидор Михайлович.
В следующее мгновение дверь отворилась и вошла женщина. Правильно - кто еще мог войти в дамский туалет!
- Привет, девочки, - сказала она, а затем направилась в кабинку.
- Там бачок не работает, - вырвалось у товарища Горюнова. Почему вырвалось - возможно, благодаря характеру и воспитанию. Известно, человек культурный во всех отношениях, дает окружающим полезные советы, часто не задумываясь, а где-то действует импульсивно, не преследуя никаких корыстных целей.
Женщина вздрогнула, не ожидая услышать, пускай и нужный, но исходящий от мужчины совет.
- Спокойно! - первой разрядила обстановку Валентина, - это Исидор Михайлович, мы вместе работаем. Вы не знакомы?
В таких случаях, опять-таки, в силу воспитания следует ответить - и мне тоже приятно.
Однако даме приятно не было. Возможно, бедная женщина представила последствия своего легкомысленного поступка, если бы не прозвучал полезный совет.
- Курим, - подсказала на сей раз Татьяна, хотя все уже давно выбросили сигареты.
Из дамского туалета Исидор Михайлович вышел с тремя женщинами и на выходе, естественно, столкнулся с еще одной! И как галантный кавалер любезно придержал дверь.
Дома он страшно мучался. Мысль о том, что посещение дамского заведения неверно истолкуют, вовсе не беспокоила. Волновало другое - почему они к нему пристают! Почему не чувствуют границы, за которую никогда не позволяется шагнуть особи мужского пола! Это же заложено на генном уровне! - Непонятно! Более того, всем своим поведением - холодной сдержанностью, молчанием, полным равнодушием - Исидор безуспешно возводил бастионы, строил их каждый день, старательно укладывая кирпичик к кирпичику...
Какие мужчины нравятся женщинам? - Знают только женщины, и не верьте в тот вздор, который несут холеные красавцы, считая, что они подобрали ключик к одной из самых заветных тайн человечества. Чепуха! Несусветная самоуверенность, граничащая с откровенной глупостью! Пример? - Горюнов Исидор Михайлович. Внешность? - Пожалуйста.
Сорок лет, рост - один метр семьдесят девять сантиметров, на каблуках - значительно выше и даже без каблуков все равно выше - Исидор Михайлович спину всегда держал прямую. Нос и брови - тоже прямые. Глаза? С глазами сложно, так как их цвет часто менялся. Однозначно можно сказать одно - глубокие, как маленькие лесные ламбушки - спокойные, холодные, где не появляется легкая рябь от спустившегося в низину ветерка. Голос - богатый, но невыразительный, застывший на одной ноте, без сомнений, в мажоре. Поэтому все же некий оптимизм в нем присутствовал, о котором Исидор никогда не подозревал. Костюм - обязательно. Строгий, темный, как говорят, однотонный, без легкомысленных полосок, квадратиков, теряющий при дневном освещении искорку - ничего этого не было. Чисто выбрит, безукоризненно чисто, одеколон - сдержанный, не как заявка для окружающих обратить на себя внимание, а как элементарная необходимость, прежде всего, составная гигиены. Ни одного анекдота в адрес женщин. Что такое комплимент или знак внимания, часто располагающие прекрасную половину - ни за что! На женский праздник дарил одну розу на всех и часто ставил скромную вазу себе на стол!
Какие еще нужны аргументы, чтобы подтвердить: кавалер товарищ Горюнов был никакой! Единственный скрытый плюс, о котором он также не подозревал, заключался в его холостяцкой жизни. Все! На этом его достоинства заканчивались.
Сказать, что все женщины в отделе питали к товарищу Горюнову глубокое расположение, значит, намерено ввести в заблуждение. Имелась одна дама, не проявляющая к нему каких- либо чувств, не говоря о знаках внимания. Многие считали ее надменной и холодной, может быть, даже натурой крайне эгоистичной. Римма редко вступала в разговоры, также как и Исидор Михайлович предпочитала молчать. Не смеялась, не улыбалась, и ей никто не звонил. Никогда. Но что удивительно, и это также следует отметить, хотя к повествованию данный факт сейчас не имеет никакого отношения. Телефон находился у Риммы на столе. Каждый раз женщина терпеливо поднимала трубку и слушала, кого следует пригласить к аппарату. Конечно, данное обстоятельство осталось незамеченным почти для всех сотрудников, кроме Горюнова. Ему звонили не часто - раз или два в неделю. Разговор представлял собой даже не ответы на вопросы, а скупые, понятные, вероятно, только для звонившей междометия. Звонила дама, и все знали, кто именно - мать Исидора Михайловича. А мать для мужчины, как известно, это всегда дорогое и любящее существо, и никакая вовсе даже не женщина .
Непонятно по какой причине, по телефону Горюнов старался не называть имя матери. Он вообще ее никак не называл и почти не говорил. Держал трубку и повторял: хорошо, я все понял, хорошо, не волнуйся - и так, пока длился весь разговор. Еще более странно, но почти все женщины в отделе неожиданно прекращали болтать и, казалось, пытались разобраться, о чем идет речь. Возможно, мы ошибаемся, но Исидор Михайлович явно испытывал неловкость. И еще большую неловкость испытывала Римма - только одна она могла слышать содержание. В такие моменты Римма вставала и уходила. Без видимой причины покидала помещение и возвращалась, когда Горюнов уже сидел на своем месте за столом.
Так продолжалось долго, настолько долго, что никто из коллег не заметил произошедшие с Исидором изменения. И мы бы не заметили, вероятно, потому что замечать было нечего. Тот же строгий костюм, безупречная стрижка, легкий, едва уловимый запах одеколона. Немногословный, но вежливый Горюнов был таким всегда.
Когда в очередной раз Исидор отправился, чтобы наполнить водой чайник, Валентина вдруг спросила. Возможно, задала вопрос сначала себе, а уж потом и всем остальным в кабинете.
- Я не могу это объяснить, но Горюнов изменился.
Татьяна глянула на пустой стул, где обычно сидел Исидор Михайлович, и добавила:
- Чего-то не хватает.
Был один человек, который точно знал, чего именно не хватает, но Римма молчала. Не обмолвилась ни единым словом, нарушив женскую солидарность сообщить новость еще в тот момент, когда она новостью не стала.
Вопрос так и оставался вопросом еще на неделю. И только собираясь в пятницу по домам, одна их женщин произнесла.
- Девочки, Исидору не звонили.
- У него умерла мать, - сказала Римма и первой вышла из кабинета. Говорить о том, что она стала случайным свидетелем короткой драмы - дать еще один повод для критики в свой адрес.
- Почему он ничего не сказал нам? - изумленно спросила Татьяна.
Не знал никто, включая и самого Горюнова.
- А что было дальше?
- Дальше? - Исидор Михайлович сидел на скамейке и смотрел, как я накачиваю колесо автомобиля.
- Меня пригласили в театр.
- Римма?
Горюнов кивнул и достал сигаретку.
- Будешь?
Курить не хотелось.
- Римма тебе все это рассказала? - спросил я и сел рядом.
- Да, а я - тебе, - ответил Исидор Михайлович. - Только не так складно получилось, как хотелось.
Горюнов вскоре ушел. Молча поднялся и зашагал, держа в строго вертикальном положении свое тело, а я принялся качать колесо дальше.
Зачем он поведал мне эту историю и что хотел сказать?