Всем известно: дорога к дому всегда бежит скорее. Вроде, и расстояние прежнее, и пейзаж, что красуется за окном, тот же, а все быстрей получается. Мысль, вероятно, подгоняет и торопит, не терпится оказаться в местах знакомых, дорогих сердцу и душе.
Пролетка и в самом деле летела, а возничий, то ли радуясь прекрасной погоде, то ли чувствуя приближение города, вдруг принялся что-то напевать вслух. И ни себе под нос, а громко и радостно. Господин Тэ сначала решил - послышалось. Откуда ей взяться, мелодии? Это в поле-то, где за десятки километров никого! А тут мелодия, ну, конечно, голос не поставленный - то там соврет, то здесь сфальшивит, а все, однако, приятно. И как-то пощипывает внутри, согревает, как говорится.
- А что он там поет? - не выдержал посланник, обращаясь к своему коллеге дипломату.
- Чтобы веселей было, наверно, - ответил тот,. - Он же один сидит, с кем ему беседовать - не с рысаками же. Вот он песню и поет.
- Какая же это песня, если слов никаких! - возразил господин Тэ.
Коллега прислушался.
- Так песня без слов.
- А разве такие песни бывают, чтобы без слов? Песня она на то и песня, чтобы остальным о чем-то рассказать, разве не так?
- Братец! - закричал коллега, - ты нам погромче пой, что-то слов никак разобрать не можем!
- Скоро уже, - отвечает возничий, - не извольте беспокоиться, остался сущий пустяк! Как в горку поднимемся, да мимо пруда проедем, а там уже недалеко. Потерпите немного, или уже притомились?
- Вот дурень! - расстроился коллега, - мы тебе толкуем, чтобы ты громче пел, а ты - горка! Сделай милость - прибавь голоса, все одно поешь.
- А скажите мне, любезный, - продолжил господин Тэ, который неожиданно потерял всякий интерес к народному творчеству, - как вам показалась заграница?
- Если, конечно, на чистоту, по-товарищески, то устал, - признался коллега, - понятно, что соблюдать себя постоянно нужно, поддерживать, так сказать, авторитет родины, а все равно тяжело. Одно слово - груз ответственности, а потом кормят они, черти, вкусно.
Господин Тэ вспомнил гороховое пюре и незаметно сглотнул слюну. Верно, кормили отменно, угодить старались, чтобы не вышло каких межгосударственных осложнений. Дипломатия - штука тонкая, что прогулка по минному полю. Видишь, вроде, пенек, присел сил набраться и уже летишь вверх тормашками. Не туда сел!
- А высокие какие! Это сколько же требуется мануфактуры, чтобы каждого одеть? Я тут прикинул, получается, на одного материи пойдет, как на наших двух здоровенных мужиков!
- Трех, - поправил господин Тэ.
- Трех?
- Если со штанами, то трех.
- И то верно, - согласился коллега, - какой нынче мужчина без штанов - срам один. А было время, без штанов ходили.
- Это до указа было, - подсказал господин Тэ и вспомнил своего батюшку, который при первой возможности скидывал с себя портки. И не только потому, что климат и атмосфера позволяли приобщиться к природе. Кроме физиологической потребности перейти на "ты" с окружающим тебя пространством, батюшка был еще и рачительным хозяином. А штаны выдавали одни на целый год, и не только чтобы избежать перепроизводства в легкой промышленности. Главная цель - научить мужское население бережному отношению к чужому труду, прежде всего, женскому. Как и на Земле, здесь также все мужские штаны шили исключительно женщины. Да и сшить штаны, это тебе, не юбочку сварганить. Глянь внимательно - сколько там всяких нюансов, а чтобы придумать один только гульфик, землянам потребовалось три тысячи лет! Научные исследования на эту тему нам неизвестны, но гипотезы имеют право на существование. Возможно, рассудили так, что ходить по малой нужде приходиться чаще, а еще чаще приходиться заниматься этим самым. Вопрос, конечно, спорный, и в средствах массовой информации никогда прежде не поднимавшийся, и напрасно. История человечества не ограничивается лишь войнами между государствами, созданием империй, а затем неизбежным их крахом. Существует гораздо больше интересных фактов, нынче забытых или намеренно проигнорированных учеными. А сколько удивительных открытий они могли бы принести! Позволили бы заглянуть в укромные уголки развития человечества! Те же самые штаны, наконец! Обидно.
- Вот и горка! - прокричал возничий, - что я вам говорил.
Рысаки, закусив удила, легко взбежали на возвышенность. Приближалась Родина, вглядываясь в лица путников холмами и оврагами, а блеснувший невдалеке пруд напоминал улыбку приветствия. Почти приехали.
Вечером того дня господин Тэ оказался дома среди своих близких. Кроме первых взволнованных мгновений встречи после разлуки, ему пришлось испытать еще немало трогательных минут. Приятно поразила супруга, представ перед ним в новом праздничном сарафане. Старший сын строевым шагом вышел вперед и четко отрапортовал, а уже потом протянул руку.
- Совсем мужчина, - подумал господин Тэ и проглотил неизвестно откуда возникший комок в горле.
Но больше всех удивил младший - он бросился навстречу и прижался к отцу. Схватил так крепко, что оторвать его не было ни сил, ни желания.
- Ну, перестань, все хорошо, - рука прошлась по маленькой головке, и тут уже защемило в боку, но не кольнуло, не обожгло, а приятной истомой разлилось по всему телу.
- У тебя платье новое, - произнес господин Тэ, чтобы справиться с уже другой напастью - внезапно увлажившимся глазам.
- Нет, старое, ты просто забыл.
Забыл? Как он мог забыть это прекрасное платье! Эти воздушные оборочки!
Какое же оно старое? Новое!
- Вот, - сказала супруга и разгладила невидимую складку на своем новом - старом платье, - наконец, мы все вместе. Давайте за стол.
Грянула пушка. Но прозвучавший на сей раз выстрел показался для собравшихся трелью соловья (или какие там птахи обитали у них на планете). А каша была изумительной! Вкусная - не то слово, бессильны художественные средства языка, чтобы передать тот восторг и радость, которые испытал господин судья, ловко орудуя ложкой, и прислушиваясь, как кто-то напевает ему за ухом.
- Ты изменился, - заметила супруга, убирая со стола, - пойдем в парк?
- Обязательно пойдем, но не сегодня.
- В библиотеку?
Господин Тэ молча поднялся и вышел, чтобы вернуться спустя несколько минут с какой-то коробкой.
- Подарок, - объяснил он и принялся распаковывать, срывая многочисленные тесемочки, накрепко прихватившие таинственный предмет. Супруга не могла не обратить внимания на небольшую взволнованность мужа, что тотчас передалась и ей самой.
- Как что! Барабан! Самый настоящий барабан! Правда, не такой большой, как хотелось бы...
Супруга смотрела.
- Ты только послушай, - и барабан издал звук, - нравится?
- Если тебе нравится, - прозвучал вполне дипломатичный ответ, - мне тем более.
- Умница! - и, получив моральную поддержку, господин Тэ принялся отбивать ритм.
- Ты и в самом деле изменился, - как-то неопределенно добавила она, а еще через мгновение пришло время удивиться уже господину Тэ.
Маленькие женские глазки выползли из орбит, а короткие мощные ножки, приняли тяжесть прямоугольного тела, чтобы тут же стремительно выбросить его вверх. Все произошло так быстро, что глаз отказывался зафиксировать нахождение тела в нижней точке. Какая все-таки удивительная и великолепная техника приседания!
- Делай раз! - подал команду господин Тэ.
- Делай два, - эхом отозвалась супруга и выполнила приседание.
Однако этим забавным представлением встреча супругов не ограничилась. Уже поздно ночью, что называется, под покровом темноты, когда дом погрузился в безмятежный сон, господин Тэ, соблюдая все меры предосторожности, юркнул в кровать своей жены. Именно юркнул и затаил дыхание. Это в своем-то доме! Как шпион, вынужден скрываться и таиться!
- Ой!
- Тише ты! - предупредил господин Тэ, - кто у нас сегодня дежурный по квартире?
- Средний сын, - вспомнила супруга, чувствуя, как начинает волноваться.
- Он уже спит, - прошептал господин Тэ, - я только что проверил.
- Дорогой! Так указа еще нет!
- Я знаю.
- И что теперь?
- Так хочется! - честно признался супруг, - а потом все останется между нами, или я не прав?
- Прав! Тысячу раз прав! - горячим и взволнованным голосом поддержала его жена.
- Тысячу не получится, все же возраст не тот.
- Давай, сколько получится.
Какими бы прогрессивными не являлись указы и постановления, для успешного их воплощения требуются чиновники. Однако по природе своей чиновники представляют собой самых обыкновенных людей - таких же ненадежных, часто двуличных, про которых говорят, что интересы государства им до фонаря. Но это у нас, а на планете, где нам довелось побывать, все обстояло с точностью до наоборот. Выбирали и рекомендовали в чиновники только достойных граждан. Достойных не на словах, а на деле. Что может быть проще? Хотя и в словесности проявить себя сумеет далеко не каждый, а что касается дела - еще сложней. Дела, если, конечно, значимые, для общества полезные сразу в глаза бросаются, слепой и тот заметит. А слово - форма без содержания, пыль - дунул, и нет ничего, пустота, даже следа не осталось! Поэтому говорили мало, и за каждое сказанное слово отчет держали по всей строгости. Перед кем? Какое же государство без тайной канцелярии! Герба не будет, гимна, а недремлющее око обязательно! Все спать улеглись, а они бдят, думу думают и козни зловредные пресекают на корню. Полномочия - неограниченные, если надо - памятник заставят говорить, серьезная служба, но действующая в рамках закона.
На следующее утро бодрый и отдохнувший господин Тэ отправился в свое родное учреждение, с некоторым нетерпением ожидая встречи с коллегами. Заходит в двери, картуз в гардеробе вешает, в зеркало глядит для контроля, любуется собой минуту или другую и дальше идет. А там, то есть в холле, все его коллеги стоят - с ноги на ногу переминаются и, вроде как, в ожидании. Лица не то, чтобы печальные или взволнованные, но не радостные - это точно.
- Здравствуйте вам, - говорит господин Тэ и головой аккуратно каждому кивает - почтение выражает, да и соскучился, если честно сказать. Хотя люди второстепенные, в родственных отношениях не замеченные, а все, однако, приятно после разлуки пообщаться, а головой кивнуть - что плюнуть, труда и усилий никаких.
Народ тоже кивает в ответ, как никак высшее образование, но чтобы восторга в глазах - не дождешься. Понятно, что работа серьезная, ответственная, но все равно витает в атмосфере какая-то иная, еще необъяснимая причина столь холодного отношения.
- Неужели уволили кого? - думает господин Тэ. Откуда печаль вместо радости или, не дай бог, умер кто?
А тут дверь зала совещаний открывается и выходит господин Рю. Но выходит он как-то странно, камзол поправляет и морщится, а за ним из помещения команда раздается - следующий!
Следующим оказался господин Пу. Тяжело вздыхает, и видно - не желает он быть следующим! Вероятно, это как раз тот самый случай, когда вы с удовольствием, а, может быть, и с облегчением уступите свою очередь. Шепчет что-то невнятно, а в глазах - тоска.
- Следующий! - повторно раздался призывный голос.
- Очень рад! - узнав своего непосредственного начальника, а с недавних пор и старшего товарища, приветствует господин Тэ. - Вот, так сказать, приехал из-за границы. Вчера и прибыл. Аккурат перед ужином объявился.
- Ну что, - отвечает старший товарищ, - вовремя, дружок, вы смотались за кордон, а у нас новые веяния...
- Понимаю, ветер перемен, - закивал головой господин Тэ, - очередной указ, вероятно, вышел. С удовольствием ознакомлюсь.
- Вас в списках нет, - продолжая морщиться, сообщил господин Рю.
- Как!
- Да так! Не включили, посчитали за отсутствующего. Вы же за границей были?
- Именно там и был, миссию международную выполнял и укреплял устои славного нашего отечества.
- Поэтому и не включили. Пройдем ко мне в кабинет, там и побеседуем, доложите все как есть, впечатлениями поделимся, - и поправил штаны.
Идут по коридору - впереди господин Рю, а уже за ним на определенном расстоянии и с таким же определенным почтением следует господин Тэ.
- Значит, вчера прибыли?
- Так точно, аккурат перед пушкой и прибыл. Всю дорогу переживал, но успел, а позвольте поинтересоваться, если, конечно, имею право, что за указ такой подписали, а меня, как вы только что изволили сообщить, не включили?
- Откуда, извините, исходит? - решил уточнить господин Тэ. Спросил не из праздного любопытства, а затрудняясь проникнуть в истинный смысл слова "снизу".
Коварное слово - все, что пожелаешь можно в него вложить.
- Вот и вы со мной согласны! - сразу взбодрился господин Рю, - мы же этот парламент сами учредили, оклады им положили, пирожки у них в столовой, знаете, сколько стоят?
- Не знаю, - честно признался господин Тэ.
- А я вам скажу! Ничего не стоят! Пустяк! Копейки! А пирожки вкусные, румяные, а запах какой! На их оклад этих пирожков можно тонну купить! Где тонну - две! - в сердцах вымолвил господин Рю, - проходите.
Дверь распахнулась, и оба проследовали в кабинет.
- Инициатива парламента, - сообразил господин Тэ, дожидаясь, когда начальник первым опуститься в кресло.
- Но что примечательно - продолжает Верховный судья, - приняли в спешке! Обычно как происходит? - Дебаты, обсуждение, первое чтение, второе, а тут раз, и все сто процентов "за"! Представляете, все сто процентов, и ни одного воздержавшегося!
- Странно.
- На мысль наводит, - подсказал господин Рю, не собираясь опускаться в кресло.
- А все же, позвольте узнать, что же это за указ такой?
В следующее мгновение господин Тэ едва не решился дара речи. - Голая задница коллеги, а заодно и старшего товарища оказалась перед его носом! Как тот сумел так быстро скинуть штаны - неважно. Важно другое - определенно, но на него смотрела голая попа. Согласитесь, ситуация неординарная. Ничего, конечно, необычного в голой попе нет - часть тела, выполняющая многочисленные функции, одна из которых сидеть. У женщин, правда, прибавляется еще одна, скорее, эстетического характера. Но попа господина Рю повергла нашего героя в шок.
- Как вам? - поинтересовался Верховный судья и застегнул портки.
Сложный вопрос, и, прежде всего, тем, что ответ на него ожидался незамедлительный. А как ответить и что сказать?
- Надо же придумать! - не мог успокоиться господин Рю, - Новая форма профилактики!
И тут господин Тэ начал медленно соображать. Так это и есть новый указ!
- Как часто?
- Раз в квартал, - сообщил коллега, - перед началом трудового дня, хотя обещают внести поправки.
Секли всех подряд, начиная с руководителя в зале совещаний! И неизвестно, с какой целью на дверях вывесили табличку " технический перерыв ". Секли прямо по голой жопе розгами. Люди-то взрослые! За неделю заживет.
- А меня не включили? - вновь вспомнил господин Тэ, не зная радоваться ему данному обстоятельству или наоборот огорчаться.
- Я дважды просмотрел списки, вас нет.
- Может ошибка? - выразил слабую надежду вчерашний дипломат.
- Ошибка? В тайной канцелярии ошибок не бывает!
Господин Тэ пытался проанализировать ситуацию, в которой он оказался.
С одной стороны - не включили, его и в самом деле не было, за границей пребывал, но с другой - вот он, собственной персоной!
- И сейчас, получается, секут? - спросил он и вспомнил, как морщился господин Рю, выходя из зала совещаний.
- Сейчас, вероятно, уже высекли господина Пу.
- Просто секут и все?
- Ну, почему просто, - принялся вспоминать Верховный судья, - заходишь, слева, где у нас трибуна, там писарь сидит, темненький такой. Вежливо зачитывает постановление и обращается, мол, не желаете ли в добровольном порядке признать факты коррупции и злоупотреблений.
- А дальше?
- Затем проходишь за ширмочку, штаны снимаешь и ложишься на кушеточку. Ведро у них рядом с розгами, ну и поехали...
- Кричать можно?
- По желанию, думаю: можно.
- Порка раз в квартал?
- Пока решили - раз в квартал достаточно.
Господин Верховный оказался прав - и в том, как внедряется новый указ в жизнь, и то, что господин Пу в этот момент получил необходимое количество ударов, утвержденных парламентом в первом чтении.
- У меня к вам просьба, - вдруг произнес господин Тэ, - не то чтобы личного характера, но мне хотелось бы услышать и ваше мнение.
Верховный судья все же подошел к креслу и задумчиво на него посмотрел.
- Слушаю.
- Только поймите меня правильно.
- Да уж постараюсь, - и он медленно опустил на стул.
- Я прошу вашего согласия на мою инициативу. Нет, не согласия - а вашей рекомендации.
- А что, собственно говоря, вы, голубчик, желаете?
Господин Тэ приблизился и, вложив весь имеющийся патриотизм, заявил:
- Желаю посетить зал совещаний и внести свой посильный вклад в общее дело.
- Не хотите ли вы этим сказать, - удивился Верховный судья, - чтобы вас тоже высекли?
- Вы правы. Именно об этом я и хотел вас попросить.
Возникла пауза, не то, чтобы длинная, но какая-то непонятная, от чего господин Тэ несколько озадачился.
- Рекомендацию я вам дам, - раздался, наконец, голос, - но как к данному почину отнесется Тайная канцелярия? Люди они государевы, действуют строго в соответствии с приказом, самодеятельности, как вы понимаете, себе не позволяют. Право, даже не знаю!
- Но в приказе не сказано, что пороть добровольцев запрещается?
- Не сказано, - согласился Верховный судья.
- А я - доброволец, а с рекомендацией, полагаю, будет проще.
Сильная штука - рекомендация, и придумали эту бумажку много столетий назад, несомненно, люди, знающие психологию. Хотя вру! Придумали это чудо, скорее, люди ленивые - не было им никакого дела до других. Ехать куда-то, потом обратно, одного овса сколько уйдет, чтобы кобылу накормить! А тут бумажку написал: да, знаю этого типа, даже не его, а ихнего батюшку - в картишки по субботам играли. Шельма, хорошо играет, глаз, да глаз нужен, но обходительный, вежливый. Если и обманет - не заметишь, а поэтому как не написать?
- Значит, рекомендацию? - как-то хитро переспросил господин Верховный судья и на мгновение забыл о тех неудобствах, что испытывал минуту назад.
- Не откажите в любезности, - опустив глаза, ответил коллега.
Господин Рю достал свежий лист бумагу, затем перо, глянул на свет, чтобы удалить невидимые в других обстоятельствах мелкие посторонние предметы, такие как пылинка, соринка или простой волосок.
Чего - чего, а писать господин Рю любил страшно. Может, и отказал бы он в просьбе, но устоять перед возможностью сочинить еще один документ не мог! Это было выше его сил! Читать, признаемся, не любил - пустое занятие, не приносящее никакого удовольствия, а вот сочинительство... Как в детстве, складывал он из кубиков домики, так каждый раз, оказавшись один на один с пером и бумагой, погружался в сладостный и забавный творческий процесс. Не спеша, формировал мысль, а затем наполнял ее содержанием - подбирал нужные слова. Годились не все, одни приходилось браковать на ранней стадии, другим не нравились соседи, третьи выглядели вызывающее и портили стиль. Господин Рю отлично знал - подготовить серьезный документ уже половина дела. Если читатель эрудированный, понимающий толк в этом непростом занятии, сразу сообразит, каких усилий стоило, родить сей документ! Да, да - родить, весь процесс удивительно напоминал роды - мучительное состояние, соединяющее в себе самые противоположные чувства - от физической боли до восторга! Огорчало лишь одно обстоятельство - "рожать" приходилось нечасто. С недавних пор приставили к нему писаря - молодого человека, который и выполнял, как посчитали наверху, "нудную и утомительную" работу - готовил документы. Признаем, почерк хорош, и выводил он всякие там завитушки старательно и усердно. Но! Души не чувствовалось, чтобы каждое словцо, как твой родной законнорожденный ребенок, смотрелось! Не было этого! Господин Рю не слепой же - прекрасно видит, а главное - холодно получается и казенно.
Диктовать, конечно, тоже приятно, какой ни есть творческий процесс сохранился, а все же не то, подевалось что-то, исчезло, прервалась невидимая нить...
- В связи с чем, - произнес господин Рю, продолжая скрипеть пером, - рекомендую подателя настоящего прошения пройти экзекуцию наряду с другими не менее уважаемые и почетными сотрудниками, вверенного мне департамента.
Он еще раз пробежал глазами документ и остался бы вполне доволен, если бы не одно обстоятельство. Закончить написанное " с уважением " - рука не поднималась, "Искренне Ваш" - тоже не годилось. Экая загвоздка! - мысленно чертыхнулся господин Рю, а тут о себе дала знать та часть тела, на которой обычно сидят. Вероятно, и она выступала против подобных обращений, как в прямом, так и в переносном смысле.
Господин Тэ утомился не меньше, хотя и не принимал непосредственного участия в подготовке документа. Он стоял рядом и внимательно вглядывался в лицо своего старшего товарища, пытаясь проникнуть в этот непростой процесс, а где-то и оказать посильную помощь. Вместе с господином Рю он также напряженно морщил лоб, закатывал на лоб глаза, тяжело вздыхал и один раз хихикнул. Бедняга! Он не догадывался, что в своих искренних помыслах, чтобы произвести впечатление данным посланием, его коллега просил на десять ударов больше, чем утвердили на заседании Парламента! Вот тут он и хихикнул, а господин Тэ этот смешок и повторил.
- Вроде все, - наконец, усталый, но с чувством выполненного долга произнес господин Рю. - Сами отнесете, или передать через фельдъегеря?
- А как вы посоветуете?
- На вашем месте, я бы непременно вручил документ лично. Это как-то сближает, а потом к чему терять время?
После непродолжительного обсуждения решили времени не терять, и господин Тэ тут же отправился в зал совещаний. Поспел удачно - сотрудники Тайной канцелярии объявили перерыв и пили чай с ватрушками. Говорят: в этом секретном ведомстве сидят черствые и холодные люди. Ничего подобно! Чай пили с лимоном, весело обсуждали какую-то интересную тему и посмеивались, как самые обыкновенные граждане. Кроме того, что господина Тэ приняли без всяких проволочек, ему даже не стали задавать глупых вопросов. Глянули в бумагу, убедились в наличии гербовой печати и сразу выпороли! Кстати сказать, без очереди. Что называется, пошли навстречу доброму пожеланию, в очередной раз опровергая незаслуженные домыслы и сплетни в свой адрес.
В принципе, об этом почине можно было бы и забыть и перейти к повествованию других событиях. Однако, как часто случается в жизни, поступок, а другим словом подобное решение назвать нельзя, произвел сильной впечатление. Разговор не о том, что господин Тэ снял камень с души, поддержав коллег по службе, так он и вину свою загладил. Какую? Нарушение указа, уже другого, накануне ночью. А дополнительное количество ударов, что в своем товарищеском порыве прописал ему господин Рю, тоже лишними не оказались. Эти удары предназначались уже для супруги - указ все же нарушили они оба! Но что самое интересное, и об этом также стоит сказать - не все коллеги поддержали господина Тэ! Некоторые посчитали благородный, искренний почин проявлением качеств совсем иного порядка! Проще говоря - карьеризмом. Ничего удивительного - несмотря на достигнутые в целом значительные перемены в сознании, люди оставались людьми, а что может быть приятней, чем заявить какую-нибудь гадость на своего товарища. Ну хорошо, не заявить, а только подумать - все равно приятно, а поэтому и настроение поднимается. Тот же сотрудник тайной канцелярии, что отхлестал господина Тэ, не получил к великому огорчению тех положительных эмоций, которые прежде всегда его переполняли. Скромный труженик, почти всю свою сознательную жизнь посвятивший порке. Профессионал, знаток своего дела, каких еще поискать. Одно время решивший отказаться от прибавки к жалованию за вредные условия службы. Если ваш трудовой день начинается и заканчивается одной и той же картиной многие годы - голой задницей! Для бедного сотрудника Тайной канцелярии в определенный момент пришло открытие, что люди, прежде всего, ничто иное, как это самое вульгарное и непристойное место! Глядя на любого встречного, знакомого, соседа и даже начальника, в сознании рисовалась одна и та же картина - понятно какая. От умственного истощения спасала единственная мысль - необходима такая жертва в интересах государства!
Так вот, даже высшие интересы отечества не придали ему сил, и отхлестал он господина Тэ без огонька, и что самое интересное! Впервые за все эти годы он, кажется, ошибся, то есть не досчитал положенного количество ударов. Прежде, в таких случаях для гарантии и чистой совести добавлял уже от себя лично один шлепок, а тут вдохновение исчезло, как и желание считать! Но больше всего поразило другое, и он решил, что ослышался.
- Чего, - переспросил, - вы, любезный, сказали?
- Спасибо, - повторил господин Тэ и улыбнулся.
Улыбнулся, негодяй, от всего сердца! Нет и сотой доли огорчения или ненависти в глазах, а скорее, благодарность! Какой же он тогда негодяй? Растерялся инквизитор, дрогнул и еще раз пытливо глянул - вдруг ошибся?
- Тяжелая у вас работа, - продолжает господин Тэ и морщится - все же рука профессионала.
- И не говорите, - тоже поморщился сотрудник Тайной канцелярии, - стаж двадцать лет, но ни одного взыскания. Вы это, - тут он замолчал, но ненадолго, - компрессик приложите, желательно, на травах, а спать лучше на животе.
- Я на боку обычно сплю, - признался господин Тэ, - на правом, на спине, жена говорит, храплю. Не часто, но все равно отвлекает, окружающим мешает.
- А уж я как храплю! Напасть какая-то! Чайку, кстати, не желаете? Вы какой
предпочитаете? Можно подогреть, это быстро!
- Так люди ждут, - обеспокоился господин Тэ, - там, в холле, вроде, очередь...
- У нас же обед, - подсказал инквизитор и вдруг проникся непонятным чувством к этому удивительному чиновнику. О других думает, заботиться, как иначе еще растолковать его слова?
- Ну, если только за компанию, - согласился судья, - двадцать лет, сказали.
- Двадцать первый пошел. А кого только не порол! Но вот чтобы таких достойных и почтенных граждан, признаюсь, впервые. Приятно, о доверии и не говорю. Я вам по секрету скажу - волновался. Не поймут, думаю, нашу благородную миссию.
- Ну, как же! - возразил господин Тэ - законы следует исполнять, законы - это священно!
- Я - о другом, я - о своей работе. Вы первый, кто оценил мое усердие, наливайте еще, не стесняйтесь, харчи у нас бесплатные, поэтому берите ватрушку - теплые еще. Так, о чем я?
- Про усердие.
- Без усердия любое дело обречено на провал, берем, к примеру, ваш конкретный случай. Я же вас порол, - тут инквизитор понизил голос, - в полсилы, то есть с почтением.
Наверно, почувствовали?
- Почувствовал.
- Вот! Простое, на первый взгляд, занятие - в руки розги взять и всыпать! Что может быть проще? Но оказывается, и здесь не всякому дано. Один лупит, лупит, а другой не только усердие проявляет, но и фантазию желает показать. Вот смотрите.
Инквизитор ловко вскочил, выдернул из ведра длинную и тонкую ветку. Внимательно ее осмотрел и тут же взял другую, внешне не отличимую от первой.
- Можно пороть таким образом, - он вскинул руку и резко ее опустил, издав свистящий звук, - так, кстати, многие и поступают. А можно по- иному, глядите, - и еще раз стеганул воздух. - Есть разница?
Господин Тэ, естественно, ничего не понял, но и обижать мастера своего дела ему тоже не хотелось.
- Огромная разница! - соврал он.
- Берите еще ватрушку, - посветлев лицом, предложил сотрудник Тайной канцелярии, - есть еще один вариант, я его сам придумал. Тут уже мастерство высшего порядка требуется. Получается как бы с оттяжкой, хотя внешне отличия никакого. И что самое замечательное - один такой удар двух стоит! Представляете? Прописали двадцать, а получил сорок! Вот вам и разница! Пустяк, скажете? Не желаете ли попробовать? Я в полсилы, только в качестве примера?
Господин Тэ тут же пожалел о своем решение задержаться.
- Если только в следующий раз.
- Понимаю, настаивать не буду, - вероятно, осознав, что предложение хоть и интересное, но не своевременное, догадался сотрудник Тайной канцелярии.
- Приятно было познакомиться, честное слово, чтобы вот так, душевно, приятно.
- И вам спасибо.
Инквизитор мило, как ему показалось, улыбнулся, показав передние зубы с огромной щербинкой, - если что, заходите...
К слову сказать, звали инквизитора господин Бац.
В любом литературном жанре трудно избежать описания природы. Как только и кто только ее бедную не описывал! Поэтому и мы не будем нарушать устоявшиеся за многие века правила - рискнем, так сказать, в меру опыта и фантазии нанести несколько мазков, а заодно ознакомить читателя с климатическими особенностями планеты. А чтобы не завраться окончательно вспомним, что мы уже написали в предыдущих главах нашего повествования.
Коль страна располагалась на континенте и омывалась морями- океанами, стало быть, климат был морской. Ветра дули - но лишь зимой, а зима - недоразумение одно, снег и тот лежал только высоко в горах. Однако население и не знало, что это снег. Вершины и вершины, а то, что белые - привыкли и глупых вопросов не задавали. Да и что в этих горах делать? Зачем, спрашивается, тащиться через пустыню - наблюдай себе со стороны, получай эстетическое удовольствие. А когда группа энтузиастов предложила снарядить экспедицию и отправиться в эти горы, их мудрые люди так и спросили.
- Куда? В горы? А что вы там забыли?
- Забыть, мы ничего не забыли, - отвечают энтузиасты, - как мы могли что-то забыть, когда никогда прежде там не были!
- Хорошо, - говорят мудрые люди, - поставим вопрос иначе. Какая польза от вашей экспедиции?
- Какая? Вот придем, тогда и узнаем. Разведаем все, изучим, а уже потом решим.
- Нет! Так дело не пойдет! Мы тут общество строим, вкалываем каждый день, а вы - в экспедицию, и даже не знаете с какой целью! Определись сначала, а потом денег требуйте.
Но энтузиасты на то и энтузиасты, что не сидится им на месте.
- Ладно, не пускаете в горы, разрешите залезть под землю!
- Какого рожна вам под землей делать? Там же темно, сыро - условий никаких, ни дорог, ни тротуаров! Что вы там делать будете?
- Интересно, - говорят энтузиасты.
- Тьфу! Вам же родным языком объяснили - обоснуйте: с какой целью вы собираетесь лезть под землю! Интересно - это не причина, глупость это! А потом завтра вы еще чего захотите!
- Чего? - не поняли энтузиасты.
- В небо полететь! Вот - чего!
- А это идея! - обрадовались энтузиасты и стали думать, как им полететь в небо.
Поэтому никто так и не узнал, что такое снег. Может быть, и верно - кто знает, какое бы применение ему нашлось. А что нашлось бы - сомнений никаких, климат-то был жаркий. Но для земледелия в самый раз - росло все подряд, каких только растений и культур не произрастало из благодатной почвы. Не ленись, и урожай соберешь отменный - на лепешку хватит и ни на одну. Животноводство тоже приветствовалось - то там, то сям по всей территории славного государства встречались фермы, где разводили телочек. Следует сказать, что прежде фермеры разводили овец и столько их развели, что в один прекрасный день пришли в ужас. Плодились они стремительно, но и аппетитом обладали чудовищным - уничтожали все луга и угодья так, что трава не поспевала расти. А шерсть куда девать? - Почти круглый год лето, когда папаху-то носить? Если только дома или в тени? Скажете - мясо, котлетки там, шашлычок. Может быть, и верно, но многие исповедовали совсем иной подход в своих кулинарных пристрастьях. Проще говоря, были вегетарианцами. Никто их не заставлял, насильно не приучал, и даже указа такого, чтобы отказаться от мяса, не существовало. Вот и перешли фермеры на телочек. Молоко -продукт диетический и полезный для всех возрастных категорий, вреда от него, если с толком и умом употреблять, не замечено.
Так, про горы, пастбища и луга мы написали, что там еще к природе относится? - Температура и атмосферное давление. Оба эти фактора - неотъемлемая и важная составляющая существования любого общества на любой планете. И люди всегда не могут справиться и предсказать эти величины, хотя приборов изобрели разных, о народных приметах вообще не говорим. Но это у нас, а у них...
Диск солнца - огромный, как праздничный блин, что сначала созревает на сковородке под внимательным оком розовощекой хозяюшки, а затем томится, укутанный полотенцем, согревал своим теплом всякую козявку, которой посчастливилось родиться на планете. И если у нас светило всегда начинает свой трудовой день, медленно вылезая на горизонте, то здесь оно выкатывалось из-за тех самых гор, куда собирались организовать экспедицию. Как катится по дороге колесо, так и солнце, не спеша, вращается вокруг своей оси. Со стороны картина представляется изумительная! Кстати, именно наблюдения за этим явлением позволили быстро и без усилий изобрести колесо - сама природа подсказала. Правда, между изобретением первого и второго колеса прошло лет так пятьсот, а может, еще больше. Как вы догадались, все средства передвижения использовали первоначально только одно колесо - что-то отдалено напоминающее нашу тачку. Ну, а потом начался прогресс - и два и четыре - сколько нужно, столько колес и ставили.
Кроме того, что солнце вращалось, так оно было огромное! В полнеба - точно! Красотища - слепой и тот увидит. Хорошо, не увидит, но почувствует. Может быть, этим и объяснялся тот факт, что населяли континент сине - красные люди. И не синие и не красные, а именно сине - красные. Вероятно, потому, что днем они казались больше красными, а ночью - синими. Что светило ночью? Какая-то планета была или две. Об этом мы сказать не можем, а врать не хочется. Люди ночью спали - все как один ложились на бочок и, что там происходит на небосклоне, не знали.
Что за температура на дворе - тоже не знали. Тепло и тепло - какая тебе, спрашивается, разница? Градусом больше, градусом меньше - ветер в ушах не воет, и кости не скрипят, чего еще нужно, о чем мечтать? Давление? - Не давит, голову не раскалывает - росточком-то людишки невелики. Простое научное объяснение. Вот, уважаемый читатель, возьмем, к примеру, твой рост. Будешь ты у меня средне статистическим. Не возражай - так надо! Объясняю - чем ты выше, тем больше приходится на тебя давления и не только атмосферного! Глянут снизу вверх и давай давить! Поэтому удобней быть среднестатистическим, и не только ростом.
Конечно, при таком климате жить одно удовольствие: ни тебе МЧС, ни проблем с ЖКХ, вдыхай полной грудью, растворяйся в окружающем тебя пространстве и мечтай... когда придет, наконец, зима. Зиму ждали, как праздник, а все потому, что с ума можно сойти с этим вечным летом! А поговорить о погоде? - Невозможно говорить вообще! Ужас! - Опять прекрасная, я бы сказал, изумительная, погода, - говорит один, - на небе ни облачка! - Правы, сударь, - отвечает ему другой, - как, на хрен, мне это надоело! И разошлись. Разве это разговор? Ничего не болит! Никакой простуды, медицинские работники без дела маются, сами на себе опыты ставят - ни одного, даже плохонького больного! Все здоровы, как кони, а рожи, то есть лица? - Верно! Красные!
Шагает домой господин Тэ медленней обычного, по сторонам иногда поглядывает, всякого встречного приветствует. Одного кивком головы, другому слово скажет, хотя болит. Разговор, пускай и приятный, что состоялся между ним и сотрудником Тайной канцелярии, внес в его сознание некую растерянность. Что же это получается? Разговор не об указе - если порешили, что нужно пороть, значит, в интересах общества. Да и выпороли всех, никому не обидно. Здесь вопросов никаких, вопрос - в другом. Больно физически, а в моральном отношении даже хорошо! Странно!
- Ну вот, и мы! - бросилась ему навстречу супруга, - как встретили?
- Нормально встретили, - отвечает судья, возможно, за многие годы, не сумев найти верное слово, чтобы точно выразить свое состояние, - выпороли.
- Как?
- Как порют?
- Так, ты сознался? - испугалась женщина, хлопая своими маленькими глазками.
- Как тебе объяснить, простое совпадение - вышел новый указ. Всех включили, а меня нет. А куда же я без коллектива?
- И господина Рю - тоже?
- Его первым выпороли. Не знаю, сколько он там получил, но получил - это точно, сам видел, вернее, он мне показал.
- Что показал? - не поняла супруга.
И господин Тэ продемонстрировал супруге то, что ему показал Верховный судья и старший товарищ.
- Ты не переживай, - заметив, как огорчилась супруга, сказал господин Тэ, застегивая штаны - меня в полсилы, и пороли в обеденный перерыв, а там, как ты понимаешь, мысли совсем другим заняты.
- И что теперь?
- Как что? Будем работать, доверие оправдывать, - и неожиданно улыбнулся, - идея интересная родилась. Как выпороли - так и родилась. Забавная такая мыслишка, и что интересно - имеет прямое отношение к вопросу, над которым я уже давно работаю.
Господин Тэ не удержался и рассказал в общих чертах, что его включили в комиссию по разработке нового закона. Рассказал не только потому, что доверял своей второй половине, как самому себе. Многие, заслуживающие внимания соображения также рождались в маленькой, но, несомненно, умной головке его супруги. Он уже давно отметил странную женскую способность - высказывать поразительные мысли. Понятно, что работа у нее непростая, требует внимания и усердия, но область-то совершенно иная! Требующая совсем других, скорее, математических способностей! Думал господин Тэ, размышлял и над этой, скрытой для глаза любого исследователя, проблемой. Циферки! Обыкновенные циферки - сложил их вместе, или наоборот, произвел вычитание, даже если и помножил одну на другую. Где же здесь творчество? Развитие интеллекта? - Непонятно! Вот когда ты мысль зацепил, что говорится, ухватил ее за шиворот или за хвост, совсем иная картина! Тащи ее, разматывай - только не упусти! А здесь циферки!
- И что за идея? - супруга присела рядом, все еще немного взволнованная тем испытанием, через которое пришлось пройти господину Тэ.
- Даже не идея, а ее предчувствие, - пытался объяснить судья, - накануне, как приехал, устал с дороги, ничего не болит, захожу, и тут у меня как защемит! Вот здесь, - и показал, где именно у него защемило.
- Желудок!
- Ты не поняла, желудок ниже, да и пустой после дороги желудок, чему там болеть?
- А почему сразу не сказал?
Господин Тэ ответил, но прежде, вероятно, поискал в своем богатом арсенале верное слово.
- Боль-то приятная, радостная, вот в чем дело! А сегодня, - тут он непроизвольно поморщился, - после зала совещаний вновь возникла боль.
- И вновь приятная? - подсказала жена.
- Если честно - непонятная! Хотя и говорил душевно с исполнителем, мужчина из Тайной канцелярии. И главное, что меня расстроило - был же Указ! Ты понимаешь?
Как понять? Если ты сам не можешь выразить свою мысль, пускай, и ухватил ее за хвост. Однако супруга и не думала сдаваться - еще больше сосредоточилась, пытаясь из последних сил проникнуть в своего мужа, буквально влезть ему в голову.
- Дорогой, это счастье.
- Ты думаешь... - опешил господин Тэ, - боль и есть счастье?
- Про порку - ничего сказать не могу, а про желудок - это вовсе не желудок, счастье это! Радость великая, а что ноет, так знак подает, чтобы прислушался и осознал!
- Верно говоришь - знак подает. Как же я сам не догадался!
Тут он поднялся и нервно заходил по комнате, мобилизуя весь свой интеллект и способности.
- И про порку я понял! Счастье - это когда не болит! Но ты не чувствуешь, вроде, как его и нет! А оно есть - сидит и молчит, а как выпороли, так и осознание пришло! Чудно!
- Умненький ты мой! - с гордостью произнесла женщина, - не жалеешь себя ни минуты, а мысль - удивительная, замечательная, ты над ней еще подумай.
Наверно, это было открытие, пока до конца неясно, какое, но открытие, а так как господин Тэ обладал разными способностями, но принялся анализировать. Предыдущие, без всяких сомнений, заслуживающие внимания открытия, были записаны в бумагах, что остались на работе в его кабинете, но и дождаться следующего трудового дня он не мог - не было сил. И даже ночью, когда дом успокоился и погрузился в полную тишину, продолжал думать. Не отпускала его мысль - то ли дразнила, то ли ожидала нового, еще более смелого решения, определенно можно сказать одно - происходило что-то непонятное и загадочное, доставляющее одновременно и страшную муку и огромное наслаждение.
Летели часы, дни, недели, крутилось огненное светило, появляясь за вершинами седых гор, чтобы к вечеру вернуться обратно, передохнуть, другим дать дух перевести и сил набраться. Отчет о проделанной за границей работе оценили, утвердили и сдали на хранение в архив. Проявленный господином Тэ почин так же забыли, как случается с любым событием, для которого существует свой срок и свое время. Энтузиастам все же позволили слазить под землю - появилась необходимость. Обосновывать и что-то доказывать не пришлось - свалился один уважаемый господин в расщелину. Может, природой залюбовался, может, обдумывал новый указ, но полетел стремительно. Крякнул или другое междометие высказал - нам неизвестно, но улетел глубоко. А лезть в неизвестность, где еще к тому же сыро и темно, отважится не каждый, и если точнее выразиться, кроме энтузиастов других желающих не нашлось. А с тех что спрашивать? Им хоть куда - вверх в горы, или вниз - главное лезть. Ну, и полезли. Мужчину спасли, бедняга уже с миром простился, проголодался сильно, но оказался крепким, волевым, вот, и не умер. Дискуссия в обществе опять развернулась нешуточная, и мнения единого не было. Одни утверждали, что он герой и ему непременно нужно вручить грамоту. Другие выступали категорически против, мотивируя тем, что без причины в неизвестных местах не шляются, а сидят дома, или, на плохой конец, в парке.
Событие, скажем, малозначительное, но общественное мнение взбудоражило. И не самим фактом падения, а заявлением, с которым выступил спасенный. А заявил этот господин буквально следующее: я, говорит, заново родился! Многие откровенно не поняли и обратились за разъяснением к акушерам, требуя медицинского заключения.
Но еще больше общество потрясла другая фраза. Знаете, что сказал этот тип? Господин Тэ, прочитав репортаж с места событий, пришел в ужас! Не поверив своим глазам, прочитал еще раз, а затем попросил прочитать и своего старшего сына, что впрочем, нисколько не изменило его состояния.
Я счастлив! - заявил этот тип. - Счастлив настолько, что вам всем никогда и не снилось!