Все равно она своего добьется. Уже добилась. Он не стал сопротивляться и проехал прямо. А надо налево.
- До первой деревни, - процедил он.
- А там одна деревня и осталась, - подсказала она.
Господи, и тут оплошал.
- Не гони, уже подъезжаем.
За окном показались серые заборы, деревянные избы, разбросанные впопыхах по обе стороны дороги.
- Куда? - оборотов двигателя едва хватало, чтобы машина не заглохла.
- Давай туда, - она махнула рукой.
- Туда, это куда? - уточнил он.
- Бабка стоит, видишь?
Бабка так бабка, - он послушно подъехал и остановился.
- Здравствуйте, - она высунулась из окна, - да, да, я вам.
Пожилая женщина поправила на голове платок и подошла.
- Вы картошку не продаете?
- Уже продали всю, а вам на семена или как?
- На семена, - кивнула жена.
- Тогда вам к Семеновым. Третий дом, - женщина повернулась, - где велосипед у калитки.
Правильно, у Семеновых - семена, у Коровиных - корова...
Деревянный настил, покосившееся крыльцо, скамья стахановских пятилеток. Короче, этнографический музей. Не хватает таблички - "Охраняется государством, вход бесплатный".
Он постучал по косяку.
- Хозяин, есть кто-нибудь? - Тишина. Он толкнул дверь. - Не заперто. Глаза не сразу привыкли к полумраку, окружившему его со всех сторон.
- А теперь куда? - пронеслась мысль, и тут же раздался шорох. Два зеленых огонька светились в темноте чуть ниже уровня груди. Если это кот, тогда скажем: кыш! Огоньки моргнули и пропали. Почти на ощупь он прошел вперед и наткнулся еще на одну дверь.
- За картошкой? - голосок заставил его вздрогнуть, - а к нам только за картошкой и ходют.
А вот и хозяин, точнее хозяйка. Маленькая девочка за столом грызла яблоко и смешно болтала ногами.
- Вам на посадку или ись?
- Сначала на посадку, а что останется будем ись, - улыбнулся он, - а где мамка?
- Мамка в Питере, - ребенок с интересом разглядывал его, - а вам к Петру.
Она ловко спрыгнула на пол и решительно взяла его руку - Идем.
Тот же маршрут и они на крыльце. Старая бочка, наполненная водой, неохотно уступила дорогу, вернее тропинку, заросшую сорной травой и крапивой. Матрас с дыркой, из которого торчала вата, сиротливо прижался к забору. Ржавый колун, уже не мечтающий вновь оказаться в мозолистых крепких руках, стоял в паре с такой же пенсионеркой - ножовкой, с когда-то гордым клеймом "Сделано в СССР" на рукоятке.
Он едва поспевал за своим проводником, удивляясь легкости ее движений.
- Скоро приедет, - ребенок остановился, поджидая его, - обещала в субботу.
Сначала читверик, потом пятница, - она загнула крохотные пальчики, - а там суббота, так?
- В институт примут без экзамена, - неудачно пошутил он.
- Петр! - необычно громко крикнула она, остановившись у сарая, - к нам
клиент.
Он усмехнулся и шагнул внутрь. Два зеленых огонька вспыхнули вновь!
- Бог ты мой! Это же было пару минут назад!
И тут огоньки стали увеличиваться в размерах.
- Мешка хватит, или возьмешь два?
- Чего? - он вытаращил глаза и не понимал, о чем его спрашивают.
- Я говорю, мешка хватит?
- Хватит...
- Или два?
- Можно два...
- Погоди, так два или один?
Молодой африканец - самый настоящий, черный, как гуталин, с широким приплюснутым носом, вьющимися и жесткими, как металлическая стружка, волосами и ослепительно белыми зубами - смотрел на него.
- Только за сам мешок придется доплатить, согласен?
- Давай два... Петр, - вымолвил он.
- Правильно, хорошая картошка, вот увидишь, потом еще меня вспомнишь.