Вампиры. Древняя сказка, такая же старая, как и наш мир в целом. Сколько их было? А сколько еще будет? Кто знает - молчит, а кто не молчит, часто ошибается.
Обыкновенная ночь, каких случается множество. Для одних беспокойная и где-то тревожная, когда в воображении рождаются и обретают реальность звуки. Это их время, и если мы отдыхаем, они вынуждены бодрствовать. Не всегда бесшумно, заставляя поскрипывать старые половицы и вздыхать ставни...
Дело было ночью, и все, кому положено спать - спали. Лежали в теплых, согретых своими телами, кроватях и потихоньку вздыхали. Сергей Митрофанович лежал со своей супругой - женщиной, как прежде говорили, в теле. Все у Галины Семеновны выросло в нужных местах и в нужное время. Грудь - не только приятно посмотреть, так и взяться приятно - чувствуешь, за что взялся. Бедра аккуратные, упругие и цветом не подкачали, они плавно и уверенно переходили в не менее упругие ягодицы и образовывали еще одно женское достоинство, которым гордилась не только хозяйка, но и лично Сергей Митрофанович. А что скрывать? Глянет в минуту глубокой меланхолии или иного душевного срыва на все эти женские прелести и, вроде как отлегло. Отступили житейские невзгоды, заботы отступили, и хочется жить дальше. Борща со сметаной хочется, капусты нынешнего урожая и блинчиков домашних с малиновым вареньем...
Сергей Митрофанович - мужчина зрелый, с богатым опытом семейной жизни, и главное - успешный во всех отношениях. Даже как-то удивительно! Все у него в жизни сложилось удачно: и родился удачно - летом, и заговорил вовремя. В школу пошел, едва исполнилось семь, отучился, с работой определился, и, наконец, финальным аккордом взял себе в жены Галину Семеновну. Здоровье у него - лошадиное, не курит, не пьет, футболом не увлекается, на рыбалку ни ногой! Конечно, хлопоты случаются, и заботы случаются, а как же! На то она и жизнь! Однако течет у него эта самая жизнь удивительно красиво: друзьям на загляденье, а врагам на зависть. Хотя порой неизвестно из каких глубин возьмет и поднимется грусть-тоска. И причины вроде никакой, а сидит тоска аккурат в районе сердечка или где-то там - с левой стороны грудины. Совершенно непонятно. К врачу сходил, в поликлинику по месту жительства. Анализы прекрасные! Вас, говорит доктор, или кем он там был, хоть завтра можно в космос отправлять. Хорошие, одним словом, чудесные анализы. Моча изумительная, цвет для глаза приятный, а состав - в справочник заноси и студентов обучай! А грусть сидит! И вновь с левой стороны грудины. Думает Сергей Митрофанович, однако с выводами не спешит, на ложку с борщом дует и размышляет.
От чего все же тяжесть душевная? Может, вся эта грусть и вовсе не грусть? Съест тарелочку, икнет душевно, бросит взгляд задумчивый. А что, если тоска вызвана самым обыкновенным борщом? Вновь задумчиво посмотрит, а тут Галина Семеновна и предложит: давай, дорогой мой Сережа, еще немного? Ну, как не уважить? Борщ и в самом деле хорош! Вы такой борщ не только не пробовали, так и не видели никогда! Кулинарный шедевр! А все отчего? - Помимо бульончика наваристого да мясца отварного душа вложена! Съест вторую мисочку, икнет искренне, ложку оближет от чувств, что его охватили, ну и вновь взгрустнет. Борщ-то закончился! И праздник закончился - жалко. Какая ты у меня, Галя, умница, сказывает Сергей Митрофанович. Все-то у тебя в руках кипит. И борщ кипит, и котлеты кипят, а фигура у тебя - не знаю, куда и смотреть, то ли в тарелку, то ли на тебя.
Галина Семеновна светится - румянцем пошла аккуратным. А Сергей Митрофанович продолжает, облизывая губы - красавица ты у меня замечательная! Хоть бросай ложку и хватайся за кисть, чтобы на мольберт твой румянец положить, зафиксировать его художественными средствами и бесплатно передать потомкам и прогрессивной общественности, - ну, а затем, конечно, к котлетам приступает. Котлеты еще один шедевр - кроме лучка домашнего, яичка диетического души не меньше вложено! А может, и больше. Сами котлеточки - ровные, симпатичные, в высшей степени аппетитные и паровые! Да! Паровые, для организма и прочих органов пищеварения необременительные. Съест Сергей Митрофанович шесть штук, как будто ничего и не ел. Вот такие котлетки! Еще шесть штучек заглотнет и прислушается. Как там они упали рядком, одна за другой в его темненьком подвальчике. И вновь взгрустнет - пироги в духовке дожидаются. Его любимые пирожки с розовой корочкой. А сил уже больше нет не только на пирожки глянуть, так и чтобы икнуть - избавиться от чрезмерной нагрузки - никаких сил нет. Вот и ножки подкосились, животик вывалился - процесс пошел. Пищеварительный процесс, отнимающий, как известно, массу энергии.
Добрел изможденный Сергей Митрофанович до диванчика и кувырк - свалился - сил осталось только пультом щелкнуть. Смотреть никак невозможно. Смотреть - это уже выше человеческих сил, а он и не смотрит - слушает. А там пляшут - ногами топают и песни поют, поднимают у населения настроение, приобщают, что говорится, к родной, еще вчера забытой культуре. Однако уже обозначенный процесс силу набирает, вширь распространяется и захватывает все новые и новые области. Вздохнул обреченно Сергей Митрофанович и провалился в полудрему, то есть какая-то часть его сознания продолжает бодрствовать, а другая отказывает подчиняться и переваривает многочисленные котлетки, сметану, превратившуюся к этому моменту в ряженку, и прочие шедевры Галины Семеновны.
Вот, - думает сквозь дрему Сергей Митрофанович, - заплати мне сейчас тысячу рублей, ни за что бы не пошел на сцене плясать. И за две тысячи бы не пошел! За три? За три можно, но только после сна. Все же три тысячи. Небольшие, как нынче говорят, смешные, но все же деньги. Что на три тысячи купишь? Все, что можно, за три тысячи Сергей Митрофанович уже давно купил! И купил он, хи-хи-хи, когда это все стоило в три раза дешевле! Так что пускай дураки за три тысячи покупают, а он лучше полежит. На спине полежит, на правом боку - на левом лежать вредно. Котлетки там с борщом лежат - заняли привычное место.
А тут плясать прекратили, перестали ногами топать. Кланяются, наверно, предположил Сергей Митрофанович, не открывая глаз. Забавно! Сначала прыгали, развлекали, а затем в пояс кланяются.
Что за создание этот человек? - размышляет Сергей Митрофанович, слушая, как урчит у него в животе. - Сколько лет прошло, как на земле оказался? Много! А ума так и не набрался. И как его только не учили? Как только уму-разуму не наставляли, и на кострах сжигали, головы рубили, в яму бросали - ничего не помогает! А что требуется? - Борща отведать и за Галину Семеновну подержаться. Ну хотя бы раз в неделю, чаще никто и не просит. Тихонько живи в свою радость, получай удовольствие, устал - телевизор посмотри, вновь устал - тогда выключи и спать иди.
Сергей Митрофанович так и сделал - щелкнул пультом, чтобы уже ничего его не беспокоило - ни артисты, ни юмористы, свет и тот погасил - тихим голосом позвал супругу и попросил выключить лампу.
- Давай потом. Что-то устал я, погода, наверно, меняется и в сон клонит.
- С тобой все в порядке? - встрепенулась женщина, приложив руку к голове супруга.
- Не волнуйся, я же говорю, погода меняется. Последствия бразильского урагана, видно, и до нас докатился. Полежу немного, сил наберусь, а ты меня перед фильмом разбуди. У нас сегодня какой фильм?
- Сейчас скажу, у нас сразу четыре фильма - триллер, драма, комедия и этот, для подростков...
- Эротика, - едва слышно подсказал он, - детвора интересуется, ты это...разбуди меня, скажем, через часок.
Лежит, вроде, как спит, а вроде, и не спит - сказать сложно и невозможно. И видит вдруг он образ загадочный и внеземной. Все же сплю, - думает Сергей Митрофанович, - и образ - один из персонажей историй, что случаются с каждым во времена странствий в миры незнакомые и таинственные - вокруг кружит, мрачной тенью шевелится - оглядывается.
Интересно, что со мной произойдет на этот раз? - думает Сергей Митрофанович, сладко зевая.
- Ничего не произойдет, - отвечает ему призрак подозрительный и усаживается рядом.
- Так уж и ничего? - сомневается Сергей Митрофанович. - Сны без снов не бывают. Я это прекрасно знаю, ты меня, дружок, не обманешь! Не первый годок на свете живу, поэтому давай приступай к сказке, или что там у тебя заготовлено?
- Рано еще.
- Рано, это как?
- Или поздно.
Хихикнул Сергей Митрофанович - запутался призрак, с кем не бывает? Эти ночные режиссеры ужасно бестолковые! Нагородят во сне - ни за что не разберешься! Такую картину создадут - с ума сойдешь, а понять ничего не поймешь. Пользуются беспомощным положением одного единственного зрителя, которого, кстати говоря, иногда и на главную роль определяют.
- И что у нас сегодня припасено? - вновь вопрошает Сергей Митрофанович, - эротический, поди, сериал?
- Какая еще эротика? Вы что любезный! После двенадцати-то котлеток?
- А что? Я могу! - хихикает Сергей Митрофанович, - котлетки делу не помеха. Котлетки, чтобы вы знали, паровые!
- И не стыдно вам? Вы же серьезный мужчина! Газету выписываете, как ее, "Аргументы и факты".
- Выписываю, - согласился Сергей Митрофанович, - и в театр хожу на премьеру, у меня абонемент бесплатный. А потом там красной рыбкой торгуют в буфете - совсем недорого. Один бутерброд - пятнадцать рублей.
- Недорого, - тоже согласился призрак, - по нынешним временам копейки.
- Вот видите!
- Но эротики сегодня не будет. Эротика была на прошлой неделе.
Верно. Приснился такой, скажем, не совсем приличный сон Сергею Митрофановичу аккурат в ночь со среды на вторник. Он, если откровенно, не ожидал, поводов или причин - никаких, а тут сразу три женщины! Одна брюнетка, вторая блондинка, а третья с работы из отдела кадров. И там же в отделе кадров все и произошло. Что именно? Уволили его! Вот вам и эротика! А какая вам разница - уволит вас голая баба или в платьице с оборочками.
- Нет, - говорит Сергей Митрофанович, - мне вашей эротики не надо. Не понимаю я такой эротики, когда с тебя сначала штаны снимут, а затем заявление по собственному желанию! Спасибо! Давайте что-нибудь иное - более доступное.
- Вы имеете в виду что-нибудь традиционное?
Говорю же, эти режиссеры ночные - сплошные двоечники! Для них не существует какого-либо определенного жанра, берутся за все, а в результате еще большие сомнения.
- Триллер желаете?
- Нет, - возражает Сергей Митрофанович, - староват я уже, чтобы бегать и прыгать, возраст уже не тот, а потом...
- Понимаю, - перебил его призрак ночной, - двенадцать котлеток и борщ домашний со сметаной.
- Именно, со сметаной! И не из магазина, а с рынка! Разницу чувствуете?
- Что же мне с вами делать? Может, драму учудим?
- Драму это как?
- Когда все ревут. И женщины ревут и мужчины ревут, я же говорю - все! Очень захватывающе и максимально правдиво, как в жизни. Финал, правда, простите, печальный, даже трагический, главный герой погибает.
Сергей Митрофанович уже не хихикает, соображает, что его непременно на главную роль определят. Порядок таков.
- Давайте драму оставим в покое, слишком серьезно для субботнего вечера. Вот кабы на неделе, после двадцати четырех, когда все уже спят - тогда можно.
- Право не знаю, как мне с вами быть? - в сомнении глянул призрак, - а если я вам предложу черную комедию?
- Комедию? - взбодрился Сергей Митрофанович, - комедию уважаю, а почему черную?
- Как почему? Комедия-то случится ночью, поэтому и черная. Ну что, согласны?
- Это не страшно?
- Да бросьте вы! Страшно - нестрашно. Это же комедия!
Сергей Митрофанович блаженно улыбнулся. И в самом деле, почему бы и не посмеяться от души? Говорят, смех удлиняет жизнь! Каждая минутка веселья, как еще один славный денек на этой грешной земле.
- Согласен, - наконец, сдался он, - но только одно условие! Чтобы весело было всем! И мне весело и вам весело - договорились?
- Договорились, договорились! - радостно закивал ночной призрак, - я только на минутку, а вы пока приготовьтесь, в роль войдите.
Исчезло, сгинуло во мгле видение - недоразумение, плод воспаленной фантазии, а еще через мгновение и Сергей Митрофанович открыл глаза.
- Галя, - произнес он, напрасно вглядываясь в темноту, - ты где?
Если в лесу - этом безлюдном месте на подобный вопрос существует шанс услышать свой собственный, хотя и затерявшийся среди верхушек деревьев голос, то в городе - где обитает не одна тысяча твоих соотечественников - такого шанса нет.
Гали не было. Ни на кухне, куда заглянул Сергей Митрофанович, щелкнув выключателем, ни в гостиной, также погрузившейся в темноту.
Не было Гали и в спальне. Ее вообще нигде не было!
Сергею Митрофановичу стало неуютно, а затем вообще холодно и промозгло.
- Галя, - произнес он скорее от отчаяния, - ты где?
- Тут я.
- Тут - это где?
- В котлетках.
- Каких котлетках?
- Которые ты, старая гнида, жрешь уже двадцать лет!
- Галя! Ты о чем?
- О чем? Нет у тебя уже давно Гали! Ты ее сожрал! Всю с потрохами! И душу ее ты уже давно проглотил, капусточкой закусил, все что осталось - твои любимые пирожки.
Пирожки и вправду оказались на месте - заботливо прикрытые полотенцем они каким-то непонятным образом сохранили тепло.
Сергей Митрофанович откусил один и медленно проглотил кусочек.
Вкусно. Очень вкусно. Так вкусно не было никогда!
Видение возникло неожиданно - холодным сквозняком пронеслось по комнате и вновь опустилось в кресло.
Ну, как? Понравилось?
Что понравилось?
Роль, конечно. Мы тут немного перепутали. Черной комедии не будет.
Как не будет? - продолжая сжимать в руке пирожок, - промямлял Сергей Митрофанович.
Вампиры будут, - подсказал призрак, - обыкновенные вампиры, каких в наши дни предостаточно.
- Я вампир? - проглотив еще один кусок пирога, равнодушно спросил Сергей Митрофанович.
Стояла глубокая ночь, и все, кому положено спать - спали. Лежали в теплых, согретых своими телами, кроватях и потихоньку вздыхали. Приближалось полнолунье - замечательная пора, и Сергей Митрофанович наконец это понял.
Страха не было, ничего не было - только одно страстное желание - съесть пока не поздно пирожки. Галю доесть - всю до конца.
Сергей Митрофанович опустился на стул и принялся жадно забрасывать в себя пирожки.
Вампиры. Древняя сказка, такая же старая, как и наш мир в целом. Сколько их было? А сколько еще будет?