Ганс жил в Большом Тиргатене на острове Луизен в центре Старого Берлина. Ему было тринадцать лет и он был зол, мокр и, к тому еще, чертовски голоден. На этот раз он мало того, что ничего не добыл, ко всему еще чуть не попал в лапы к мусорщикам. Ему повезло, из-за малых лет он попал бы не в трудовой лагерь, а сразу на стол хирургов из Берлинской Биржы Органов. Продержаться еще пару лет и потом можно сдаться, и будет шанс попасть к родителям в трудовой лагерь "Буковый Лес", если только выживет. А чтобы выжить, нужно кушать, а чтобы кушать, нужно либо воровать, либо найти себе старшего дружка. Он уж постарается воровать. Он увидел как один мальчик Карл подцепил что-то и сгнил заживо. Так что пока есть силы, Ганс будет воровать, а может потом он станет по-крепче, достанет какое-нибудь оружие и сможет даже грабить. И тогда ему не придется пытаться засыпать на голодный желудок, или даже его смогут принять в какую-нибудь банду.
Он слышал как перекрикивались на берегу вороны, наверное, дрались за что-то что вымыла река. Наверняка, вздувшийся труп какого-то мертвяка, на мертвецов ему в последнее время везло. НО, несмотря на прилив тошноты, в желудке опять заурчало, и голод напомнил о себе. На этот раз глоток мутной, холодной воды не помог сбить его ни капельки. В последний раз он ел два с половиной дня назад, если только три почерневшие полусырые картошки, украденные прямо из кипящей воды на кухне для рабочих, могли назваться едой.
Но вдруг все мысли об еде выветрились, когда он услышал другой звук- тихий шлепок по мокрой земле. Это могло быть что угодно, но колотившееся в груди сердце и барабаны в ушах кричали :"Мусорщик". Ганс застыл, обратившись только в слух. Вот он и второй, и третий- тихие шаги. Они его вычислили, или его в конце -концов сдали скупщики краденного, которые пронюхали, где он живет. Может быть, даже старый добрый Отто, что иногда добавлял к медякам по черствому и сухому пончику. Мало ли что может сказать голодный мальчик пока его зубы вгрызаются в картонное тесто, а мозг ошалевает от такого количества сахара.
Ганс тихо приблизился к разбитому окну, из которого еще торчали острые зубья осколков. На берегу он увидел крадущеюся тень- мужчина, узкий в плечах, в плаще с капюшоном. Нет, это не мусорщики, слишком нелепо одет. И все же он крадется, а тут кроме Ганса и ворон никого больше не было. Хотя нет, испугавшиеся вороны успели улететь, и тут остался только Ганс и Мужчина в темном мокром плаще с сумкой. А вот сумку он хорошо знал, не эту конкретную, а такие в принципе- ручной холодильник для органов от ББО. Браконьер, или еще черт его знает кто, который вычислил его в развалинах на острове. Да, три месяца на одном месте- это не просто глупость- это смертельно опасная глупость.
Тень вытащила электрический пистолет, повозилась с ним, настраивая мощность."Новичок"-подумал Ганс, наверное первый выход. А кем он был до этого- какой-нибудь бухгалтер потерявший работу или может быть даже бывший учитель истории как его отец? Хотя он мог быть кем угодно, после чего власти покинули Старый Берлин, бросив все на произвол судьбы - тут никого кроме выживающих не осталось. Некоторые были сильнее, а некоторые слабее.
Он увидел короткий разряд и услышал как тень тихо выругалась.Ганс повернулся и прижался спиной к холодной стене. Как хорошо, что он не поел. Сейчас он сытый мирно бы спал, и его взяли бы тепленьким, как пирожочек из печки. Он мог бы больше целым не проснуться, а только частично внутри всяких обновляющих себя стариков и наркоманов. Он взял в руки единственное оружие, которое у него было - штык нож от какой-то старой пороховой винтовки. В его руке он выглядел как меч, но Ганс не чувствовал себя рыцарем, он чувствовал себя перепуганным зайцем, у которого земля уходит из - под ног.
Он услышал как тень приблизилась к двери и тихо толкнула ее. Толкнула с такой специальной скоростью, чтобы она не скрипнула.Фигура шагнула внутрь и остановилась в дверях, чтобы глаза успели привыкнуть к темноте. Остановилась, выдвигая вперед катушечный пистолет, который лениво вертелся, заряжаясь, готовясь выплюнуть из себя еще одну молнию. Ганс видел и раньше такие - с маленькой ручкой и динамо, для ручной зарядки. Еще пару мгновений и Капюшон заметит, что прямо против него, прижавшись к стене, стоит мальчик.
Бросаться прямо на взведенный пистолет- это самоубийство и он сделал единственное, что ему пришло прямо сейчас в голову. Он взял кусок стекла и бросил в противоположный угол. Стекло разбилось с ужасающим звоном. Перепуганный человек в капюшоне повернулся к звону и выпустил голубую молнию из пистолета в тот угол. И именно в этот момент от стены отлепился Ганс и с криком бросился к врагу, махая в воздухе отточенным ножом. Всю силу он вложил в один удар.
Нож вошел в тело неожиданно легко, Капюшон только гакнул и упал на колени, выпустив из рук пистолет, который со звоном упал на каменный пол. Ганс размахнулся ногой и изо все сил ударил пыром по подбородочку, так как когда-то папа учил его бить по мячу.
-Что, говнюк, выкусил. На, сука, получай. Чего мычишь, трудно говорить с разбитой мясорубкой? А ну - ка, давай увидим кто тут у нас так хорошо спрятался, под таким охренительным черным капюшоном.
Лунный луч осветил на пару мгновений окровавленное и бледневшее лицо. Знакомое лицо.
-Ах ты ж срань господня, как это могло случится!? Почему со мной, что я тебе сделал?
По белой и с каждой секундой все более бледнеющей, а может быть даже синеющей коже бежали ручейки слез, вымывая частично сгустки крови на губах и подбородке.
-Прости,Ганс, мои братья умирают с голоду.
-Да срал я на твоих братьев, нашла чем меня удивить. Все сейчас умирают с голоду. Я тоже умираю с голоду.Почему меня, тварь ты этакая, может потому, что на днях я поделился пойманной жирной собакой?
Ганс плюнул в лицо Зелды, плевок застрял на ее курчавых волосах, но она не отводила глаза, а только тихо плакала, как-то отрешенно и может быть даже облегченно. Она что-то шептала, просила у кого-то прощения, быть может, у своих братьев, а может у Ганса... пока не застыла, скрюченная на полу в луже темной, практически черной крови.
"Печень"-подумал Ганс и расстроился - он знал, что ее можно было бы тоже продать. Он отшатнулся от своей мысли, но она навязчиво лезла обратно в голову. "Это твой шанс, она сама к тебе пришла." Ты сможешь потом зажить как человек и может даже не придется больше прятаться с такими деньжищами. А может даже это будет первый шаг, чтобы выкупить отца с мамой из "Букового Леса". Будто уловив его мысли, резкий порыв ветра закрыл с треском дверь. И только на полу слабо светился синим пистолет, который переключился при падении в режим фонарика. Впрочем, света было достаточно для того, чтобы увидеть в открытой сумке-ящике прямо на дверце инструкцию от ББО по извлечению и консервированию органов и пару видавших виды скальпелей.
Когда он все закончил, все было в крови- пол, стены и даже потолок, а сам он, голый, только в трусах, чтобы не измазать в крови единственную одежду, был похож на отобедавшего упыренка. Хорошо, что он до сих пор не ел, а то бы вырвало, причем не раз. Позывы конечно были, но он лишь выплевывал едкую зеленоватую слизь, и работал дальше. А потом пошел, искупался в реке, смыв сухой травой с себя все остатки крови. Перед глазами же крутились то переполненные жаренной картошкой столы, колбаски и жаренные в меду крылышки, то серое, обескровленное лицо Зелды. ОН вытащил сумку из разрушенного здания и лег, оперся на нее, зажав в руках пистолет. Его таким и нашли мусорщики, уснувшим на сумке холодильнике из ББО.