Я прошелся по квартире, посмотрел фотографии на стенах.
- Ветеран?
- Так точно, Григорий Лукин войну закончил в звании младшего лейтенанта, - лихо ответил Дмитрий, которого за серьезный вид называли Егорычем, и протянул военный билет. С черно-белой поблекшей карточки на меня смотрел молодой парень, лет семнадцати, с веселыми глазами. На нём была военная форма, но ни звания, ни рода войск я не определил.
- Как, думаешь, было дело?
Егорыч потёр нос, что делал в минуту интенсивной мозговой деятельности. Вообще-то он соображает. Опыта наберётся, меня за пояс заткнёт.
- Вор вошел, хозяин был в соседней комнате. И либо он что-то услышал, либо просто вышел и получил по голове.
- А вор?
- Что вор?
- Забрал вор что-то из квартиры или испугался и сразу убежал?.. Молчишь. Вот и я не знаю, - сказал я и посмотрел на Нину. Внучку потерпевшего.
Девушка уже перестала рыдать. Лицо белое, круглое, глаза серые печальные. На ней белое с ромашками платье и бежевые босоножки. Учится в восьмом классе, вот и все, что я успел узнать, на втором вопросе у Нины началась истерика.
- Ну что, готовы? - спросил я, садясь рядом.
- Да, - судорожно кивнула она. Достала из кармана платья жвачку, сунула в рот, принялась нервно жевать. На этикетке вздыбился черный конь, по профессиональной привычке машинально отметил я.
- Тогда вспомни, были ли у дедушки ценные вещи, награды, например?
- Были. Наград не очень много: медаль и два ордена, а вот коллекция монет у него ценная.
- Да?
- Да, очень ценная, там очень старинные монеты были. Я запомнила серебряный полтинник двадцатых годов, там ещё рабочий молотом цепи разбивает. Такое же описание я в 'Кортике' читала, потому и запомнила. А ещё одна тоже серебряная времен Петра Первого. У него, конечно, ещё много монет было, но я эти запомнила.
- Хорошо, а где они хранились?
- В верхнем ящике стола, два альбома.
Вырисовывался мотив - ордена на месте, а вот монет в столе не нашли.
- Теперь о распорядке дня. Вы были сегодня у деда?
- Да, около девяти. Без четверти десять ушла, в кино собиралась.
- Дедушка говорил о своих планах?
- Да. Он на дачу собирался через час. Он всёгда в субботу... - голос у девушки предательски дрогнул, глаза заблестели.
Я поспешно протянул ей стакан с водой. Она вынула жвачку, положила на этикетку, сделала два быстрых глотка.
- Вы сами в кино ходили?
- Нет...
- А с кем?.. Мне для дела нужно, я болтать не стану.
- С Мишей Решёткиным.
- Одноклассник?
- Нет. Из параллельного, восьмого В.
- Когда закончился фильм?
- В одиннадцать тридцать, кажется. Мы ещё погуляли час, или больше, потом я пришла домой и тут вы звоните, - на этот раз вода не понадобилась - Нина справилась с собой.
- Вы живете с...
- С папой. Они с мамой в разводе.
- С мамой у вас хорошие отношения?
- Нормальные, - пожала она плечами. - Видимся.
- Дедушку люби...те, - запнулся я, едва не сказав: любили.
- Да. И папу.
- Где он сейчас?
- В командировке, завтра приезжает.
Я открыл альбом с фотографиями, лежащий на столе.
- Вот это кто?
- Это папа вместе с мамой... Это дедушкина сестра, она в Красноярске живёт... Вот этого человека я не знаю.
- Хорошо, Нина, пока хватит.
Вскоре привели соседку из верхней квартиры. Это она обнаружила раненого и вызвала скорую, но потом женщине стало плохо и некоторое время с ней возилась врач.
- Как вас зовут?
- Федорова Елизавета Дмитриевна.
- Елизавета Дмитриевна, как всё было?
- Дык как... Часов в одиннадцать гуляю я с Жужей, Алёнка, то есть, внучка моя, и тут услышала, что кур в магазине выбросили. Надо брать, ну а куда Жужу, она уже капризничала, ей спать надо. И тут навстречу идет Григорьевич. Я ему: выручай. Он говорит: на дачу я собираюсь, уже на электричку пошел, но потом махнул рукой: давай девочку, не поеду; ну, золотой человек! Привела я к нему Жужу, уложила и опрометью в магазин. Купила кур, будь они не ладны, возвращаюсь, а дверь у Григорича приоткрыта. Вхожу - хозяин на полу, у головы лужа крови. Я бы в обморок упала, но у меня первая мыль: Жужа! Кинулась в спальню: спит сердешная. Ну, я Жужу наверх и скорую вызвала.
- На лестнице, у дома никого незнакомых не видели?
- Нет.
- В какой магазин вы ходили?
- В гастроном на Есенина.
- Дверь за вами Лукин закрыл?
- Нет. У него замок автоматический, я дверь захлопнула.
- Хорошо, Елизавета Дмитриевна, пока свободны.
Я ещё раз прошёлся, осмотрел квартиру. Портрет на стене, на столе альбом с фотографиями, альбомный лист, на котором номера телефонов - благодаря ему мы Нину быстро нашли, - газета Правда. Посевная... Новая доменная печь... Всегда на страже... Далёкая Нигерия.
- Егорыч, возьми газету, почитаешь, вдруг что-то интересное.
- Есть.
По взгляду парня я понял его мысли: начальство бесится от личных переживаний, а страдает он, Егорыч. Но он не прав - газета старая, возможно, пострадавший хранил её в память о каком-то событии.
К шестнадцати мы закончили осмотр квартиры. В семнадцать двадцать Егорыч нашел и привез мне бывшую невестку потерпевшего.
На вид женщине не больше тридцати, хотя я знаю, что ей тридцать шесть. С дочкой ни малейшего сходства. Красивая, светловолосая, с пухлыми губами, в красивом заграничном свитере и джинсах Левис; такая должна нравиться мужчинам.
- Екатерина Романовна, почему вы развелись с мужем?
Она усмехнулась:
- Причина стандартная: не сошлись характером. Я была молода, нетерпелива, а Саша вечно в работе: институт, исследования...
- Почему дочь осталась с мужем?
- Саша очень просил - он просто в ней души не чаял. И я уступила. Тем более казалось, сейчас снова выйду замуж, ещё нарожаю. И так и не вышла.
- Вы ещё молоды, успеете.
- Надеюсь.
- А сейчас у вас есть кто-то?
- Увы, одна, как перст.
- А был?
Она вздохнула.
- После Саши у меня был только один серьезный мужчина, но он, как выяснилось, женат.
- Кто же ваш единственный избранник и как давно вы расстались?
- Вы лезете в мою личную жизнь!
- Лезу, но не ради праздного любопытства. Знал этот человек о коллекции монет Лукина?.. Вот видите. Так кто он?
- Геннадий Жуков, мы вместе работаем. А расстались лет пять назад.
- С мужем видитесь?
- Раз в месяц.
- Какие у вас были отношения со свекром?
- Ровные. Мы друг друга не любили, но вида не показывали.
- Вы видели его коллекцию монет?
- Конечно.
- Как думаете, она очень ценная?
Она поджала губы:
- Сомневаюсь. Он, конечно, с ней носился, но давайте откровенно: Григорий Григорьевич начал собирать её при мне, с нуля. Тратить на монеты он мог только деньги со своей пенсии, откуда же взяться ценным монетам?
- Резонно... Давно были у свекра дома?
- Полгода назад, наверное. Забежала с каким-то праздником поздравить.
Вечером я докладывал Зубову, своему непосредственному начальнику.
- Нападение совершено около полудня, здесь показания врачей сходятся с показаниями свидетелей. Нападавший вошел в квартиру, ударил жертву по голове, затем взял коллекцию монет и ушел. Наличные деньги - четыреста рублей в серванте - не тронул.
- Как состояние Лукина?
- Пока тяжелое, без сознания.
- Причина нападения - ограбление?
- Пока версия такая.
- Как грабитель проник в квартиру?
- Замки не тронуты, никаких повреждений, царапин. Это удивительно, так как по свидетельству внучки ключей всего два: у деда и у них, но в её квартире на обычном месте ключа нет. Завтра Лукин-сын возвращается из командировки, и если он ключа не брал...
- Значит, ключ выкрали, что сузит твои поиски. Грабитель шёл на нападение?
- Уверен в обратном, - сказал я после паузы. - Потерпевший должен был в одиннадцать уехать на дачу. Если бы не соседка с курами и внучкой...
- Тяжело сказать - разгрома нет. Открыт ящик стола, и ещё дверцы шкафа нараспашку. Это не обыск. С другой стороны, ящик стола - место не потайное, мог сразу наткнуться.
- Ещё что?
- Собака взяла след только до проезжей части.
- Что эксперты говорят?
- Ничего. Замок не взламывали, следов преступник не оставил. И вообще я бы хотел, чтоб на место происшествия со мной не Зина выезжала.
Зубов резко провел рукой по горлу.
- Во, где у меня ваши разборки! Думаешь, только ты с ней не хочешь работать?! Она тоже приходила, и Лена в стороне не осталась. На партсобрании вашу семейную жизнь разбирать прикажешь?
- Она не член партии.
- Зато ты... иди.
На следующее утро я встретил сына Лукина на вокзале и прямо с поезда повёз его домой.
- Где воевал Григорий Григорьевич?
- Первый кавалерийский корпус Белова. Был ранен в грудь в сорок четвертом и на фронт уже не вернулся.
Александр высокий, худощавый, но ширококостный мужчина. В чертах лица угадывалось сходство с Ниной и с отцом.
- Вот он, ключ, - снял мужчина с книжной полки небольшую связку с брелоком в виде кораблика. - Обычно мы здесь его и держим, а на крючок от нашей квартиры вешаем. Это Нина всё перепутала, да ей дедов ключ и не нужен никогда был.
- Мог ключ взять посторонний, скажем, ваша бывшая жена?
- Теоретически могла, но она последний раз была у нас зимой, я бы за это время заметил отсутствие ключа. И вообще, Катя же не преступница.
- А от этой квартиры у нее есть ключи?
- Нет, мы меняли замок уже после развода.
- Почему вы с ней разошлись?
Мужчина развел руки.
- Да так сходу и не скажешь. Сначала неплохо жили, потом ругаться начали. На Нинкино пятилетие разбежались.
- У нее есть мужчина?
- Недавно встретил на улице бывшую тёщу, говорит, что никого.
- С Ниной у Екатерины Романовны хорошие отношения?
- Я бы сказал, что отношения прохладные, но в такой ситуации это, наверное, норма.
- Как вы считаете, насколько ценна коллекция вашего отца?
Александр пожал плечами:
- Не представляю себе. Были у него пару дорогих монет, но я не нумизмат.
- Ясно. У вашей дочери есть неблагополучные друзья? Может, к парню стоит присмотреться?
- Друзья у Нины достойные, а парня и вовсе нет. Скажете тоже, ей пятнадцать лет!
Святая отцовская наивность!
- Вы сейчас в больницу?
- Да вот думаю, забежать сначала на работу или сразу в больницу?
- Можете не спешить - ваш отец без сознания и, судя по всему, не скоро придет в себя.
Полина Михайловна Сизова, мать Екатерины, мне нравится. Эта невысокая, полная, радушная женщина, скучающая от одиночества, рада моему визиту. Она всё не знает, какое ещё варенье предложить, хотя достала уже три вида. Мы сидим за столом на расширенном балконе первого этажа, пьём чай из миниатюрных чашек, смотрим на густые кусты сирени и можжевельника за окном.
- Катя была талантливая девочка: хорошо училась, занималась... ну, как футбол, только руками...
- Гандбол?
- Да-да, он. Мы с отцом думали, что её ждет блестящее будущее. Но карьера не задалась, семейная жизнь тоже... знаете, очень большое значение в жизни человека играет удача.
- Екатерина Романовна ещё не старая женщина, у нее всё впереди.
- Я тоже на это надеюсь, хотя, её категоричность очень ей вредит. Я была против её развода, мы тогда даже крепко поссорились. Саша мне нравился - такой хороший парень. А Нина? Чудесная девочка и мальчик её, Миша, очень милый.
- Вы знакомы?
- Встретила их обоих недавно на улице, познакомилась.
- А сейчас в жизни Екатерины Романовны никого нет?
- Увы. Я её единственный близкий человек, но я же не вечна. Ей бы семейным бытом заниматься, а то она не знает, куда себя деть. Перед восьмым марта слышу, она с кем-то по телефону разговаривает. 'Хочу что-то особенное, робу на праздник купить'. Я потом спрашиваю: Катя, что за причуды, какую робу? Она смеется: куплю робу работать у тебя в саду. Видите, какой у меня сад? - с гордостью показывает женщина за окно. - Люблю его, всё заботы отступают, все хвори, когда я в земле копаюсь...
Возле палаты сидел Мухин. На мой вопросительный взгляд он отрицательно покачал головой:
- В сознание не приходил.
С лечащим врачом мне повезло или не повезло, сам не знаю, как правильно.
- Я считаю, он удачно отделался, - говорила Надежда Васильевна, она же бывшая тёща. - Удар был сильным, но скользящим. Если бы бедный старик не уклонился, был бы трупом. Но состояние очень тяжелое - всё-таки ему шестьдесят пять.
- Орудие нападения?
Она задумалась:
- Дубинка. Труба...
- Спасибо.
Я повернулся уходить, но женщина придержала меня за рукав.
- Женя, а как у вас?.. Никакой надежды?
Я молча пожал плечами и вышел.
Но день семейных разборок ещё не закончился. Возле кабинета меня ждала Лена, честь и совесть наших криминалистов.
Дрёмин, мне надо с тобой поговорить! - решительно сказала она.
- Говори, - сказал я, открывая дверь и делая приглашающий жест. - Кофе будешь?
- Спасибо, я спешу. Скажи, Дрёмин, когда вы с Зиной помиритесь?
- Когда ты перестанешь называть меня по фамилии.
Она всплеснула руками:
- Он ещё шутит! На жене лица нет, а ему хаханьки! Ты хоть скажи, что у вас произошло? - последнюю фразу женщина произнесла проникновенно-сочувственным тоном.
- Она всё время готовила мясо с кровью. У вас внизу случайно не клуб вампиров?
Лена резко встала и направилась к выходу. Уже в дверях обернулась и зло сказала: придушу! - и вышла, хлопнув дверью.
Я не торопясь заварил себе кофе, насыпал побольше сахара, сел, медленно помешивая ложкой. История, конечно, у нас с Зиной вышла паскуднейшая. Месяц назад я вечером возвращался домой через парк. Услышал крики, поспешил на шум. Двое подонков девушку раздевали. То ли грабили, то ли насиловали. Обычная мелкая шпана, увидели меня, дали дёру. Девушка плачет - руками грудь прикрывает - вместо майки тряпочка на земле валяется. Я прикинул: до отделения топать километр, до дома двести метров. 'Пошли ко мне, тут два шага, дам что-то накинуть, а потом отведу в отделение'. И надо же было Зине вернуться в самый неподходящий момент! Главное, всё очень безупречно с точки зрения логики сложилось: жена на день раньше из деревни вернулась, а в нашей спальне полуголая девица.
Я считал ниже своего достоинства что-то доказывать, тем более что Зине всё было ясно. 'На молоденьких потянуло!' - крикнула она уже в дверях. И вот уже месяц мы маемся. Хорошо хоть сын в деревне, ничего не знает.
Пришел Егорыч. Вид у него виноватый. Интересно, с чего бы? Егорыч кладёт на стол старую газету.
- Та, что из дома Лукина. Я прочитал, там есть статья про него. Он помог разоблачить одного полицая год назад.
Я внимательно прочитал статью. Да, Григорий Григорьевич Лукин выступил главным свидетелем по делу полицая Клименко. Если это имеет отношение к делу, то монеты - прикрытие. Ай, да я, считал, что обычную предусмотрительность проявляю, и кто бы мог подумать, что газета 'выстрелит'...
- Иду к Зубову. Чайник только вскипел, ты кофе будешь?
- Да, спасибо.
Зубова пришлось ждать. Когда я уже начал терять терпение, из кабинета вышла Лена, взглянула на меня презрительно и пошла дальше. Я сделал вид, что мне её взгляды до лампочки и вошёл в кабинет.
- Что у тебя?
Я молча протянул газету.
- Наш ветеран год назад выступал свидетелем по делу одного полицая.
Он хмыкнул, надел очки.
- Григорий Григорьевич Лукин выступил главным свидетелем по делу полицая Клименко... Готовься, завтра поедешь в Клинцы.
Я вернулся в кабинет. Егорыч ещё пил кофе, наверное, третью чашку, он это дело любит. Я коротко обрисовал ему ситуацию, а потом велел:
- Меня пару дней не будет, а ты завтра пойдешь по нумизматам, вдруг удастся выяснить про коллекцию, а то Нина говорит: ценная, её мать: грош цена, отец: не знаю. И ещё наведи справки о Мише Решёткине, двадцать восьмая школа, восьмой В. Не было ли приводов, какое окружение, ну, ты знаешь.
- Хорошо.
- И на тебе с Мухиным остаётся дежурство в больнице.
- Не беспокойтесь. Евгений Юрьевич, сейчас Зина заходила... - он замолк, встретив мой сверкающий взгляд. - Она сказала, что на язычке замка Лукина обнаружены микрочастицы жвачки...
- Аа... Да мало ли как жвачка могла на замок попасть - внучка жевала, взялась рукой за язычок.
- А с Зиной вы всё никак не...
- Никак.
В Клинцах весна была в разгаре: очень солнечно, цвели вишни. В местном отделении со мной разговаривал капитан Сергей Цапин. Он мне нравится, этот невысокий человек средних лет. Говорит не спеша, уверенно, но главное, видно, что дело своё он знает.
- Человек Скудно был обыкновенный. Появился у нас лет двадцать назад с дочкой. Не сразу прознали, что не родная, из детдома взял, а вся семья его в войну погибла. Уважение это вызывало, тем более, что он был нелюдимый, но надёжный: сказал - сделает.
А год назад сижу я вот здесь за столом, заходит старичок. Здравствуйте, я Григорий Григорьевич Лукин. Я тут на улице одного бывшего полицая опознал, фамилия Клименко. Шум поднимать не стал, проследил до дома. И называет адрес. Я за голову: это же Скудно, ошибся ты, отец! Но информацию передал, потому что чем чёрт не шутит.
И ГБ-шники раскопали, что таки он Клименко, полица й, участвовал в расстрелах.
- А где их пути пересеклись?
- Лукин этот в конце войны ранен был, после госпиталя в особый отдел попал служить. Вот там они и встретились, хотя подробностей я не знаю.
- Где сейчас Клименко?
- Осужден и расстрелян.
- Родственники?
- Дочь, сорок лет, работает здесь продавцом.
- Я бы хотел с ней поговорить.
Я смотрю на женщину за столом напротив. Жизнь её потрепала, хотя, допускаю, что она сдала после суда над отчимом. Кладу перед ней фото Лукина.
- Знаете этого человека?
Смотрит мельком.
- Да.
- Не любите его?
- Нет. Для меня отец был отец - он меня вскормил и воспитал... - она вдруг замолкает.
- Понять ваши чувства я могу.
- Не похоже. Отца расстреляли уже, а вы всё не успокоитесь.
- На Лукина совершено покушение. Где вы были восемнадцатого марта?
Её взгляд становится испуганным.
- Здесь, где ещё.
Я рассказал результаты допроса Цапину.
- У дочери Скудно алиби, в тот день была на работе, но нет ли ещё какого-то родственника...
- Есть, - кивает он, - она не замужем, детей нет, но имеется сын её подруги по детдому, Петр Драбин. Он ей как сын. Подруга эта умерла, когда мальчишке шестнадцать было. Ганна его не воспитывала, он в ПТУ учился, но присматривала. На каникулы он к ним приезжал, отъедался, отсыпался, знаю, что на кооперативную квартиру Петька у нее брал... Двадцать лет ему, работает проводником. Восемнадцатого марта его поезд как раз был у вас в Рязани.
- Ну вот!
- Что, вот? Во-первых, по расписанию поезд отходит от вокзала в девять двадцать, а у вас нападение совершено в двенадцать. Во-вторых, не верю я в версию месть. Ну сам посуди: у Ганны, после того как отца осудили, ситуация такая, что ей либо волком с отчаяния выть, либо грудь колесом: мне всё нипочём! Вот она и хорохорится. Но сама-то понимает, что отчим полицаем был и пулю свою заслужил. Ну а Петька... Вот кого бы я посадил: ловчила ещё тот, возит товары, а потом сбывает барыгам, но кто ему отец подруги матери? Ради чего башку в петлю совать?
Я молчу, потому что крыть мне нечем.
Мы с Егорычем сидим у меня в кабинете. Я пью кофе, он чай. Я уже рассказал о результатах поездки.
- А у тебя какие новости?
Егорыч потёр нос.
- Лукин всё ещё без сознания. С восьмиклассником Мишей поговорить не успел, но выяснил, что его старший брат, Петр, отсидел год в тюрьме за хулиганство. Ещё ходил я к нумизматам. Нашелся там один знаток, Костин фамилия, он оценивал коллекцию Лукина пару месяцев назад. Говорит, ничего особенного, две с половиной тысячи рублей он за нее давал. Занизил, думаю, но не сильно.
- Лукин огорчился?
- Говорит, что не особо. Сказал, что рассчитывал на три тысячи, но спокойно, без заламывания рук. Костин намекнул, что может накинуть, но Лукин отнесся без внимания. Похоже, он не собирался продавать коллекцию, а хотел только оценить.
- А ты с одним Костиным беседовал?
- Нет, ещё с парочкой знатоков. Они сходятся во мнении, что у Лукина есть несколько интересных монет, отмечали рублёвик Петровский, но в целом коллекция скромная.
- Хорошо, давай подобьём промежуточные результаты. Мотив нападения - монеты. Замок в двери открыли родным ключом. Это сужает круг подозреваемых, через кого преступник мог его добыть. А именно, семья Лукиных: сын, его бывшая жена, внучка и её парень.
- Про Мишу нельзя сказать определенно, - возразил Егорыч. - Мы даже не знаем, знаком ли он с пострадавшим, знал ли о коллекции.
- Но и исключать его мы пока не можем. Он мог взять ключ, скажем, для брата.
- А какой доступ к ключу у Екатерины Сизовой? Она у свёкра была полгода назад, с дочкой встречается в кафе!
- Такой. Год назад пришла в гости к мужу, сняла слепок с ключа его квартиры, и в нужный день забрала ключ свекра.
- Мудрено, - покачал головой Егорыч и хрустнул вафлей. - А вдруг дочь дома или ключ не на месте? Проще изготовить дубликат от квартиры Лукина.
- Согласен, вариант так себе. К тому же три тысячи для нее не добыча. Во всяком случае, чтобы идти на убийство.
- А мы можем утверждать, что грабитель шел на убийство?
- Ты прав - не можем, Лукин же вернулся.
- А не мог преступник уже быть в квартире, когда вернулся Лукин? - спросил Егорыч. - И спрятаться, пока соседка не ушла, а потом выйти?
Я внимательно посмотрел на него.
- Егорыч, да ты гений! Могло быть и так. Правда пока не вижу, что это нам даёт по версии ключ. Как преступник его добыл? Ладно, на сегодня у меня запланирована беседа с Мишей.
В кабинете зазвонил телефон.
- Дрёмин.
- Можешь зайти? - сухо спросила Зина.
- Сейчас.
Похоже, Зина решилась и подаёт на развод.
В коридоре мелькнуло знакомое женское лицо. Я напряг память... Нет, не вспомнил. Проклятая профессиональная память, может, я с ней в очереди стоял или мельком по делу проходила?
Зина стояла у стола, перекладывала бумаги. Волнуется, посочувствовал я.
- Евгений, - сухо начала она, глядя в сторону, - ко мне сегодня Егорыч заходил, рассказал твою версию... Я, конечно, не поверила, это же бред, но он привёл сюда эту девушку, и вот ей... я верю. Почему ты?..