Этим вечером Братья Барановы собрались, как часто бывало, в комнате Г. Баранова. Сдержанная обстановка, проверенная временем и вандализмом мебель, крытый полиэтиленовыми пакетами стол - ничто не напоминало о надвигающемся празднике.
Лишь еловая лапа свежевыломанная (по случаю толчеи в метро) и теперь строго посаженная в трехлитровую банку с рассолом и по-мужски скупо украшенная водочными этикетками, свидетельствовала о том, что буквально на носу Новый Год.
Братья сидели за пустым столом и хмуро смотрели друг на друга. В любимый ими раннее праздник, они решили не употреблять спиртных и спиртосодержащих напитков, от чего в комнате стояла напряженно звенящая тишина.
--
Э, дорогой брат, - начал Г. Баранов, - по моему мы здорово погорячились, дав себе этот нелепый и нелегкий зарок, все равно никто не узнает, что мы не пьем или пьем. Может в 24 часа!? Зюзю позовем.
Баранов-Майоров упорно молчал.
--
Э, - продолжил Г. Баранов, - в 24 часа, нажремся, как люди...
--
Весело станет? - перебил его брат.
--
Нет, - Г. Баранов почесал щеку, - а чего веселиться-то. Просто, нажремся, Зюзю позовем с подружкой.
--
Нет, брат, так больше нельзя, - решительно сказал Баранов-Майоров. - Зарок есть зарок, и я очень устал.
--
Ну да, и я, - вяло согласился Г. Баранов, - а чего делать-то будем?
--
Русское радио слушать, - предложил Баранов-Майоров. - Разговаривать о духе творчества. Давненько мы ничего не писали, брат, - довольно бодро начал он. - хотя, нашего последнего творчества один был только дух: когда какой-либо обосравшийся редактор нашими рукописями жопу подтирал. Нет, не надо о духе. Давайте лучше радио слушать.
--
Да, - подхватил Г. Баранов, - не надо нам больше этого ни хрена. Будем радио слушать, все равно никто не придет.
В тот самый момент в дверь позвонили. Братья одновременно вскочили со стулеьв.
Г. Баранов затянул на своем сшитом из одеяла узбекской раскраски халате кушак, а Баранов-Майоров отдернул насильно укороченный до пупа френч-полуфрак и отправился открывать.
Хлопнула входная дверь, кто-то начал оттаптывать с обуви снег, а Баранов-Майоров, вернувшись в комнату заорал на товарища:
--
Вы совсем ебнулись, брат, деда Мороза вызывать на ночь глядя!
Г. Баранов недоуменно поднял брови:
--
Не понял. Я здесь не при чем. Ну, ни хрена себе, точно!
За спиной Баранова-Майорова показался человек в красной шапке и шубе, с большой как положено ватной бородой и посохом в руках.
--
Погодите, брат, это ж Николашка! Совсем охуел на старости лет
Человек с бородой, пропустив все реплики мимо ушей, вышел на середину комнаты и громким, поставленным в институте культуры голосом, объявил:
--
Здравствуйте, люди добрые. Я - дед Мороз. Я подарки Вам принес.
--
Николаич, - отмахнулся Г. Баранов. - Какие подарки, мы сегодня не бухаем - зарок, вали отсюда со своим бухлом от греха подальше.
--
Я подарки Вам принес, - перебив Г. Баранова, забасил человек с бородой заученные реплики, вынимая из большого мешка свертки, перетянутые туго шпагатом. - Баранову-Майорову мишку плюшевого, да чупа-чупс сладкий, а Г. Баранову - молочко коровье, да часы со стрелками.
Устойчивый нездоровый цинизм братьев как рукой сняло. Они, по-детски шумно пыхтя, зашуршали своими свертками. Г Баранов нацепил на запястье часы, отхлебнул молочка и сказал:
--
Не, это не Николашка.
А Баранов-Майоров, тиская мишку и причмокивая чупа-чопс, только кивнул.
--
А еще, я выполню любое ваше желание, но торопитесь, - у Вас минута одна. - произнес дед Мороз, и достав из своего мешка объемистую флягу, разрисованную загадочными рунами, приложился к ней и забулькал.
--
Баранов-Майоров тут же швырнул чупа-чопс в сторону, тот отлетел к стене и прилип:
--
- Да он настоящий, брат. Я такого последний раз в три года видел. Не помню, что я у него тогда заказал, кажись машинку с мотором, а теперь хочу денег, дорогой брат, много денег.
Г. Баранов отставил в сторону пакет и, не вытирая белых молочных усов, опротестовал:
--
Неверно, не так! Надо бабу, и что бы любила.
--
Тогда двух, - поправил Баранов-Майоров. - Или, погоди- погоди может быть чтобы книжки печатались наши, ведь и деньги и бабы тогда.
--
Стоп, - перебил Г. Баранов. - Не спеши. Тут ошибиться нельзя, знаешь...
Дед Мороз допил до конца.
--
Все, - сказал он. - Минута прошла.
И плашмя, гуттаперчевой куклой, упал на пол
--
Погоди, гад. - кинулся к нему Г. Баранов и затряс деда Мороза за ворот красного тулупа.
Дед Мороз в ответ нечленораздельно пропел:
--
Голубая луна... Голубая... - и стал исчезать.
Через несколько секунд, от него осталась лишь небольшая лужа, плохо пахнущая некачественной водкой.
--
Обман. - удивленно пробормотал Г. Баранов. - Обман зрения. Пиротехника. В коридоре, должно быть, он.
Баранов-Майоров кивнул:
--
Кажется мы облажались опять, давай-ка за ним, на улицу он удрал, глянь - не спиздил ли чего!
--
Некогда, - поторопил Г. Баранов. - Давай за ним. Изловим гада, душу вытрясем. Я ведь почти загадал.
Выскочив на лестницу, братья гулко застучали шлепанцами по липким по-праздничному ступенькам, время от времени, заглядывая в пролеты. Г. Баранов на ходу кричал:
--
Пока мы его не нашли, нужно определиться, брат. Мне кажется, деньки, или даже много денег, для нас это фигня.
--
Ну купим мы на них цветную видеотройку с холодильником, остальное, один хрен. Пропьем или на шлюх спустим за месяц.
--
Почему за месяц, за - два, - поправил его Баранов-Майоров, выбегая на улицу, - смотри, там под аркой мелькнуло что-то красное, это он, доверьтесь моему инстинкту, брат. За мной!
Братья сначала скрылись в подворотне, а потом запетляли по темным заснеженным дворам.
--
Ну, может, насчет деньжат и не верная мысль, - тяжело дыша, продолжал Баранов-Майоров, - но и насчет баб, что бы любили - это тоже на месяц на два. Сначала будет Вам в рот смотреть, какой вы ей умный, какой у Вас халат, а потом приешься, скажет, что во рту кариес у тебя и халат твой - говно из матраца, и сам ты - дурак, и видеотройки с холодильником, кстати, у тебя нет. Руки в ноги, и тю-тю. Опять будешь полгода по черному бухать, на родного брата бросаться.
--
На неродного, - поправил Г. Баранов, - хоть ты и прав.
Братья вынырнули из очередной подворотни и оказалась в тупике.
--
Э, мне кажется. Он где-то здесь. Смотрите, брат! - Г. Баранов поднял с земли припорошенный снегом старый валенок, - наверняка он потерял.
Баранов-Майоров принял валенок из рук брата, повертел его в руках:
--
А размерчик-то, как раз, Ваш будет. И, как раз, над Вашими окнами.
Г. Баранов густо покраснел, это было заметно даже в декабрьской темноте:
--
Ну и что же. Зато книжки печатать - идея тоже никакая. Ты тут недавно про обосравшихся редакторов говорил, а здесь об обосравшихся читателях не подумал. Так то.
--
Пожалуй, что так, - скис Баранов-Майоров, - И деда Мороза потеряли. Знаешь что, больше ни за кем гоняться не будем. Ведь если хорошенько припомнить, все кто что-то нам обещал, почти всегда оборачивался такой лужей, большой или маленькой, пахнущей некачественной водкой или еще чем похуже.
--
Да и хрен с ними, - одобрил брата Г. Баранов, - подержали за жопу синюю птицу - пошли руки мыть. Или сначала сгоняем в 24 часа!?
--
Нет, - ответил Баранов-Майоров, - давай побежим, теперь просто так.
Г. Баранов подумал немного, затянул разболтавшийся во время погони узбекской расцветки халат. Баранов-Майоров - отряхнул френч-полуфрак:
--
Побежим просто так.
И они с гордостью посмотрели друг на друга. Они выбрались на улицу и не спеша побежали трусцой - спортом усталых героев, не выигравших и не побежденных.
В окнах домов активно чокались за обещанные непонятно кем сбыться желания самообманутые люди. Фальшиво улыбались друг другу и незаметно ощупывали в карманах подарочные свертки, туго перетянутые шпагатом.
А братья бежали и видели, что на улицах все иначе, кое-где, правда, краснели в сугробах не успевшие раствориться мертвецки пьяные деды Морозы, реже серебрились невостребованные снегурочки. Но их уже навсегда заносил падающий пушистый снег. Он же самый приятно холодил братьям уши и носы. Воздух был опьяняюще свеж. А мир становился спокоен и нов.
Николашка - псевдоним известного издателя, который пожелал остаться в тайне