По полю, между выстроившимися русскими и татарскими войсками скакал здоровенный рыжий монах в шлеме и кольчуге.
- Челубей! Крымов твоей мачехе! Ты куда бочонок медовухи дел?
- Какой медовухи? - переспросила смуглая, кривоногая детина, подымаясь из травы и почесывая пьяную харю.
- Того, что отец Сергий для князя Дмитрия передал! - выпалил рыжий, одним рывком уздечки останавливая коня.
- Так ведь...кто ж его упомнит..., - кривоногий озабоченно поскреб в черной, кудлатой бороде. - Поди знай, где для князя, а где не для князя. А то, не обеднеет он с одного бочонка. На то и князь. Дома, небось, от браги погреба ломятся.
- Выпил, лишенец! Да как же это? Ужо, всыплет тебе отец Сергий Радонежский. По первое число всыплет, анахвем ты головатый!
Бедное животное охнуло, падая на колени. Пересвет не удержался в седле и шумно грохнулся в траву. Вскочив, он выдернул из пышных рыжих патл пучок сена, прицелился и ударил Челубея по голове, в блин сплющив, надвинутый на маленькие поросячьи уши, шлем.
Хан Мамай, окруженный своими мурзами и телохранителями с удивлением разглядывал, как два монаха, подобрав торчащие из-под кольчуг рясы, ожесточенно пинают друг друга.
- Что это такое? - спросил он у одного из старейшин. - Это русские воины?
В это время, Пересвет изловчился, схватил Челубея поперек туловища, перевернул и воткнул головой в грунт. Земля под копытами татарских коней содрогнулась.
- Нет, о великий хан. Это всего лишь пьяные монахи.
- Если у русских такие монахи, какие же у них воины? - неуверенно пробормотал хан. - Сигнальте отбой! Возвращаемся в орду.