Братья Кощеевы : другие произведения.

Сердце Нергила

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тысячи лет идет противостояние между Светом и Тьмой. Но вот грядет великое затмение: сразу оба солнца скроются за ликом луны. И в глубине зловещей Чащобы явится миру великий артефакт, способный переломить ход вековечной войны. Кто в силах завладеть им, чтобы возвестить миру свою правду? Отряд Света, или армия Тьмы? Чащоба... Здесь выживают лишь герои!
  Сердце Нергила.
  
  Пролог.
  
  Давным-давно, в стародавние времена, которые помнят лишь вековые сосны да вечные горы, жили два брата: Аргил и Нергил. Первый был охотником, смелым и ловким. Все тропки знал он в родном лесу и ни один зверь не мог спастись от его метких стрел. Второй же был умелым кузнецом. Могучей силищей своею гнул он луки из ветвей стального дерева, ковал доспехи и мечи.
  Был первый весел и задирист, ни минуты не мог усидеть на месте. Нравом буйным славился он на всю округу, но и на веселых пирушках был первым заводилой. Второй же вдумчивым был, спокойным. Людей не сторонился, со всеми говорил вежливо и почтительно, но вместо шумного застолья милей ему был тихий вечер с кружкой браги на завалинке родного дома.
  Словно лед и пламень были братья, но жили - не разлей вода. Ни в чем они горя не знали. Всего им было вдосталь: и мяса, и браги. И хоть стоял их дом на отшибе, поодаль от соседних деревенек, уважал их окрестный люд, и от гостей отбоя не было.
  Все было ладно. Но вот влюбились оба брата в одну девушку. Лаутой звали ее, и краше девицы этой не было окрест. Каждый ухаживал за ней, как умел. Аргил дарил Лауте лучшие шкуры самых редких и диковинных зверей. Нергил ковал для нее изящные украшения. И каждый старался переплюнуть брата в щедрости, и каждый мечтал, чтобы именно ему отдала свое сердце красавица. Лауте же милы были оба, и никак не могла она сделать выбор.
  Долго ли, коротко ли, но поселилась в сердце Нергила ревность и обожгла злоба душу Аргила. Озлобились братья друг на друга. Конец настал миру в их доме. Все чаще ссорились они, все больше сторонились один другого. И в день, когда Луна закрыла собой оба Солнца, распахнул Аргил дверь кузницы Нергила, без слов кинул брату острый меч и вышел прочь.
  Сошлись братья на безлюдном пустыре, чтобы раз и навсегда решить свой спор. Обнажили они мечи, высекла искры сталь из стали, и полилась на землю кровь неразлучных прежде братьев.
  Храбро бился могучий Нергил. Ударил раз - по колено вошел в землю Аргил. Ударил второй - и отлетел брат на добрый десяток шагов. Ударил третий - едва Аргил головы не лишился. Умело сражался ловкий Аргил. Крутясь и изворачиваясь, наносил он брату рану за раной.
  Сменился ночью день, затем снова взошло Солнце на небосклоне, а братья все бились друг с другом. Но вдруг тонкий девичий крик прорезал густой воздух жаркого боя:
  - Стойте! Остановитесь, вы же братья! - путаясь в платье и спотыкаясь, бежала к ним Лаута.
  Обернулся Нергил на голос любимой - и в тот же миг рассек меч брата могучую грудь его. Ослепленный яростью, вырвал Аргил его сердце и бросил оземь.
  Взвыла от горя Лаута и, не помня себя, кинулась на меч, убивший одного из двух дорогих ей мужчин.
  Упал Аргил на колени. Только теперь осознал он, что натворил. Взял он свой клинок, воткнул его рукоятью в землю, пропитанную кровью дорогого брата и любимой девушки, и упал грудью на лезвие.
  Заколыхал ветер траву на пустыре, тьма затянула небо. Смешалась кровь троих влюбленных в бесплодной земле, смешались их гнев, ревность и страсть и отравили почву вокруг. И потянулись тогда вверх уродливые ветви невиданных деревьев, обросли пурпурным ядовитым мхом кочки и коряги. Так появилась Чащоба. Мертвое же сердце Нергила заалело жутким пламенем и, источая запах ужаса, тлена и смерти, населило ее дикими существами, враждующими со всем живым.
  Много веков прошло с тех пор. Земли под двумя солнцами населили люди и гномы, эльфы и орки, тролли и демоны. Враждовали племена между собой, грабили и убивали друг друга, пока не настал Час Единства. Устав от бесконечных распрей, маги и рыцари всех стран и княжеств собрались на Всемирный Совет, и порешили выступать во всех битвах единым фронтом. И были тогда разгромлены полчища некромантов и их приспешников на Северных Землях, и оттеснены к самому Чертову Ущелью племена троллей и орков на юге, и изгнаны орды демонов с востока и запада Союзных Земель. И положил Час Единства начало великому разделению на Свет и Тьму. Эльфы, гномы, люди и другие расы, ставшие теперь называться Светлыми, создали Светлый Совет, в который вошли сильнейшие маги, храбрейшие рыцари и достойнейшие представители всех племен, населяющих Союзные Земли.
  Но не дремала и Тьма. В самом сердце Темной Пустоши собрались могучие Повелители Мрака и возродили первобытное Зло, объединившее под своим черным крылом орды орков, троллей, некромантов и демонов. Так родилась Империя Повелителей.
  С той поры и до сего времени длится непрекращающаяся война. Давно уже поделены все земли между Темными и Светлыми, и только на границах владений идут бесконечные битвы: то объединенный полк гномов и эльфов прорежет клином оборону войск Империи и лишь полчища некромантов смогут его остановить, то орки да тролли перережут приграничные заставы Светлых и выжгут все на много дней пути окрест. Порой рождается среди Светлых гениальный полководец, и сплачивает он вокруг себя великую армию, и решает раз и навсегда покончить с демонами. Или собирают силу несметную Темные владыки, долго планируют молниеносное и победное нападение на столицу Союзных Земель, а потом бросают всех своих воинов в беспощадную сечу. И реки крови льются в этот страшный час по пашням и долинам, и горы трупов заслоняют небо, а чад горящих сел и городов поднимается к самим звездам. Кажется тогда - вот-вот покачнется чаша весов и победит одна из сторон. Но нет - лишь меняют хозяев одни и те же клочки выцветшей от бесконечных войн земли.
  И только Чащоба неподвластна ни одной из сил. Любой - будь он из Темных или из Светлых - начинает дрожать от ужаса при одном упоминании об этой ничейной земле.
  Сотни раз и Тьма, и Свет высылали отряды для покорения Чащобы. Сотни раз уходили храбрые воины в гущу зловещего леса, но никогда не возвращались. Как бы умелы, как бы искусны ни были бойцы - казалось, сама Чащоба противится их вторжению. Только людей, лишенных всего на свете, отчаявшихся и неприкаянных, пускала она в свои дебри. И если уж удавалось им выжить среди расплодившихся по всему лесу кровожадных тварей, то там они и оставались. Да еще истинные герои, доказавшие свою храбрость и отвагу на деле, могли входить в таинственный лес.
  Так продолжается уже долгие годы: не утихая, тлеет война Тьмы и Света; аккурат между Союзными Землями и Империей Повелителей ничейным пятном чернеет на карте Чащоба. Но явился в небе знак, и толковали его Светлые мудрецы, и воззвали к силам первобытной Тьмы Повелители, чтобы понять его. И ужаснулись и те, и другие, когда открылось им: в день, когда тень Лауты скроет лик Двух Братьев, оживет в центре зловещего леса Сердце Нергила, и даст оно мощь великую тому, кто сумеет завладеть им.
  
  Глава 1.
  
  Светлые. Опушка.
  
  - Так вот ты какая, Чащоба...- глухо произнес Герман.
  Зрелище и в самом деле было завораживающим. Предводитель отряда Светлых стоял посреди густой, зеленой травы, радующей глаз сочными красками и провозглашающей буйство жизни. Однако не далее, как в шаге от него, зелень обрывалась. Сухая, потрескавшаяся земля не была украшена даже самой тоненькой и невзрачной былинкой. Эта полоса отчуждения тянулась на добрую сотню шагов, а вдали начиналось что-то совсем неописуемое.
  Жуткое сплетение склизких корней и веток, укутанных ядовито-красным мхом. Искривленные силуэты деревьев, напоминающие каких-то омерзительных тварей. Редкие листья покрыты сероватым шевелящимся налетом, порождая мысли о гадких отвратительных насекомых, пожирающих ростки жизни. Проклятый лес навевал тоску и уныние.
  - Что, не доводилось видеть раньше? - с ноткой превосходства спросил Бальмар.
  Герман оглянулся на подошедшего рыцаря. Титулами, которыми обладала семья Бальмара, можно было заполнить толстенный чародейский манускрипт - он, наверное, был самым именитым рыцарем в отряде. Однако те высокомерие и заносчивость, которые он демонстрировал при каждом удобном случае, делали его не самым приятным собеседником.
  - А вы уже видели?- сухо поинтересовался Герман.
  - А как же! В год злополучного Летнего Прорыва, когда я имел счастье отражать атаку орков под знаменами сэра Гральхиора, мне была оказана высокая честь преследовать банду троллей. Они спасались бегством недалеко от этих мест, и я не мог отказать себе в удовольствии осмотреть Чащобу на обратном пути. Само собой, сперва я расправился с троллями, - уточнил Бальмар, неправильно истолковав вопрошающий взгляд Германа.
  Внезапно, в разговор вмешался еще один собеседник:
  - Ужасный вопль ночного зверя
  Пронзает сердце как кинжал.
  Лишь благородный сэр не верит
  В кровавый чудища оскал.
  Иль не берет его испуг
  Иль на ухо сей рыцарь туг.
  Герман с неудовольствием обернулся на подошедшего Пауни. Он до сих пор не мог понять, зачем отряду навязали этого барда. Когда утверждались кандидатуры для этого похода, Герман всеми силами противился его назначению, ратуя за то, чтобы на это место взяли какого-нибудь доблестного рыцаря. Но Светлый Совет был непреклонен - что-то там такое нагадали проклятые астрологи...
  Нет, Герман ни в коей мере не отрицал храбрость барда. Учитывая то, что Пауни не побоялся явиться на ежегодный Сабантуй Орков, где состязались в своей суровой поэзии лучшие певцы этого грозного племени, его можно было назвать не то что храбрецом, а скорее даже безумцем. Кстати, в этом состязании Пауни победил, благодаря чему получил право гостя в каждом из их многочисленных племен. Да и воспеть поход никто не сможет так, как один из его участников. Но все же Герман предпочел бы иметь в отряде еще одного опытного, дисциплинированного бойца.
  Сэр Бальмар был не столь покладист. Он сурово сдвинул брови, картинно бросил руку на эфес меча и поинтересовался грозным голосом:
  - На что вы намекаете, почтенный сэр... ах, простите... конечно же, просто Пауни?
  - Какие намеки, сэр Бальмар? - состроил преувеличенно недоуменное выражение лица бард. - Я лишь поделился отрывком из своей новой баллады. Вы считаете, что она нелепа, неуместна и просто бездарна? Тогда я приношу вам свои глубочайшие извинения...
  - Хватит!- оборвал Герман зарождающийся спор,- Мы не можем позволить себе такую роскошь, как выяснение отношений. У нас один враг, одна цель и все это ждет нас там!
  Все непроизвольно повернули головы в сторону Чащобы. Она подавляла волю даже при одном взгляде на нее. Мысль же о том, что им вскоре предстоит войти под ее мрачный полог, заставляла содрогнуться.
  Герман вновь оглядел отряд. Лучшие герои Союзных Земель собрались здесь. Лишь те, кого Светлый Совет посчитал достойным войти в Чащобу и постараться добыть новую силу для армий Света, стояли сейчас плечом к плечу перед плотной стеной проклятого леса.
  Герман, Бальмар и Сигурд - трое славнейших рыцарей, снискавших себе великую славу в войне с Тьмой. Ксандр - человек-дорога, исходивший не только Светлые, но и Темные земли и даже побывавший в самой Чащобе. Дексиморон - опытнейший из магов Света. Зара - воительница ордена Сверкающих Клинков. Пауни - знаменитый бард, одинаково умело обращающийся как с лютней, так и с зачарованным мечом, который он добыл у Подводного Короля. Ирис - ведьма в демон знает каком поколении, которая могла найти общий язык с любым живым существом. Эвалор - эльф-воитель, овеянный славой победителя Легиона Умертвий. И, наконец, Тилт - гном, с гордостью носящий звучный титул Охранителя Гор.
  Позади отряда находилось трое воинов, которым предстояло увести домой коней героев. Соваться в Чащобу верхом было все равно, что плыть на середину озера в лодке, доверху забитой бурдюками с водой,- тяжело, неудобно и совершенно бессмысленно. Колдовские деревья проклятого леса порождали такое сплетение корней, которое непросто преодолеть даже пешему, что уж тут говорить о конях.
  - Пора...- негромко произнес Герман,- И да помогут нам Светлые Боги!
  - Ну-ну, дружище,- тут же подал голос Бальмар,- Не так уж и ужасна эта Чащоба. Дракон, которого я победил, был, знаете ли, вдвое страшней!
  - Поверьте, сэр Бальмар, - сказал Ксандр, - Драконы тоже облетают Чащобу стороной.
  Бальмар не нашелся, как возразить на это замечание и ограничился возмущенным фырканьем. Герман тяжело вздохнул и сделал первый шаг, опустив тяжелый сапог на сухую, безжизненную землю. Отряд, позвякивая доспехами, двинулся вслед за ним.
  Они преодолели полосу мертвой земли и подошли вплотную к Чащобе. Даже вблизи сплетение веток и корней поражало глаз. Казалось, туда не в состоянии проскочить даже мышь, не то что десяток крепких воинов в полном доспехе.
  Уловив вопрошающие взгляды, Ксандр пояснил:
  - Это всего лишь Опушка. Дальше будет посвободнее.
  Затем он подошел к одному только ему заметному месту и, отодвинув ветку, густо перевитую лианами, открыл небольшую тропку. Тропа была узковатой, но все же достаточной ширины, чтобы по ней вполне мог шагать даже огромный Сигурд, не говоря уже о худенькой Заре. Ксандр зацепил лианы за сучок на соседнем дереве и юркнул в полутьму, царившую под пологом Чащобы. Герман ревниво занял место сразу за проводником, а следом за ним и все воины по одному втиснулись в этот извилистый проход.
  Ветка, отодвинутая Ксандром, с хрустом соскочила с соседнего дерева и снова запечатала тропу, делая ее совершенно неотличимой от остального сплетения корней. В воздухе раздался едва слышный утробный звук. Чащоба приняла в свое нутро новую добычу.
  Прошло немало часов, прежде чем отряд сумел пробраться сквозь живую стену, отгородившую проклятый лес от прочего мира. Узкая тропинка нещадно виляла, то чуть расширяясь, то неимоверно сужаясь в самых неудобных местах. Бальмар шумно отдувался и, в очередной раз зацепившись доспехом за какой-нибудь особо крепкий корень, вполголоса поминал всех Темных Демонов. В ответ он получал возмущенный взгляд Ксандра и яростное пожелание Германа заткнуться, после чего затихал в аккурат до следующего поворота.
  Наконец тропинка раздалась до неширокого проселка, а затем деревья как-то неожиданно раздвинулись в стороны друг от друга и внезапно перестали образовывать непроходимую преграду. Нет, они остались такими же уродливыми и изломанными, они так же свивались корнями и сцеплялись верхушками, но теперь среди них можно было пробраться, даже не зная заповедных троп.
  - Далеко сегодня не пойдем,- негромко сказал Ксандр.- Мы должны привыкнуть к Чащобе, а она - к нам.
  Теперь появился некоторый простор, и Герман тут же начал выстраивать порядок движения своего отряда. Впереди он встал сам, готовясь грудью встречать любую опасность. Рядом с собой он обозначил места для Ксандра и Бальмара. Следопыт указывал путь, а Бальмар так рьяно претендовал на место второго человека в отряде, что попытка засунуть его в тыл, была бы воспринята как величайшее оскорбление. Следом шли Зара и Эвалор, обеспечивая прикрытие авангарда своими луками. В центре отряда расположились Дексиморон, Ирис и Пауни. Маг и ведунья могут использовать свои способности на расстоянии, а рыцари должны будут защитить их от первого удара. Что же касается Пауни, то Герман считал его абсолютно бесполезной единицей отряда. А замыкали шествие Сигурд с гномом. Оба могучие, широкие в плечах и крепкие руками, они поставят прекрасный заслон тем, кто попробует напасть сзади. И силой, и статью были похожи эти два воителя, только вот ростом Сигурд превосходил Тилта почти вдвое.
  Так они и пошли, расходясь пошире, там где это позволяла Чащоба, и выстраиваясь в цепочку, там где был только узкий проход. Ксандр, ориентируясь по ему одному известным приметам, указывал повороты. Бальмар продолжал пыхтеть и шуметь.
  - Стоять! - негромко вскрикнул Эвалор.
  Герман с неудовольствием оглянулся: эльф замер и поднял руку в предостерегающем жесте. Герман хотел было возмутиться задержкой, но резкий толчок в плечо отправил его в полет. Тут же с того места, где он только что стоял, раздался хлюпающий шлепок. Что-то большое и склизкое зашевелилось и протянуло свои щупальца в его сторону.
  - Что это? - заорал Герман, разрубая на части мечом какую-то белесую бесформенную тушу.
  - Ганглии, - отозвался Ксандр, отбиваясь от двух порождений Чащобы одновременно.
  - Какие еще, к демонам, ганглии?! - взрыкнул Герман, бросаясь сразу на трех противников.
  - Призрачные, конечно, - фыркнула Ирис, быстро копошась в своем походном мешке.
  Найдя искомое, она выхватила какой-то сверток и вытряхнула себе на ладонь щепотку порошка. Ведунья пробормотала какую-то фразу и резко дунула на зелье. Легкий туман поднялся с ее руки и пополз во все стороны. Те твари, которых он касался, сразу спотыкались, теряли ориентацию и начинали бестолково тыкаться в разные стороны, становясь легкой добычей для мечей.
  Пользуясь минутной передышкой, отряд сбился в кучу и занял круговую оборону. Зачарованные стрелы срывались с лука Эвалора и разносили ганглий в клочья. Зара с обнаженными саблями прикрывала его от подобравшихся слишком близко тварей. Огромный бердыш Сигурда и секиры гнома рассекали по два-три тела за один удар. Герман умело прикрывался щитом от длинных, липких щупалец и разрубал чудовищ напополам своим полуторным мечом. Чуть в стороне рубился Бальмар, разгоняя огромным двуручником целые стаи ганглий. Ксандр ловко уворачивался от атак, а мечи в его руках сливались в единую блестящую стену. Подводный Клинок Пауни озарялся призрачным светом всякий раз, как ему удавалось погрузиться в плоть противника. Ирис, закончив с наложением Чар Слепоты, взялась за окованный черной бронзой посох и присоединилась к битве, с хлюпаньем вонзая его в скользкие тела. Дексиморон стоял в центре неровного круга воинов и, полуприкрыв глаза, что-то бормотал себе под нос.
  Несмотря на то, что слаженные действия отряда изрядно проредили ряды склизких тварей, ганглий оставалось еще слишком много. Все проходы между корявыми деревьями были забиты их бледными телами, но всё новые и новые твари прибывали из глубины Чащобы. Они лезли по спинам своих сородичей - если эти мягкие студенистые бурдюки можно было назвать спинами - повисали на окрестных деревьях и норовили прыгнуть с них прямо на головы воинов.
  Эвалор закинул лук за спину, и теперь они с Зарой пытались контратаковать, стремительными тенями врезаясь в плотный строй тварей, и тогда кровавый фонтан поднимался в том месте, где пролегал их путь. Но новые ганглии наползали на них, собирались в огромный блестящий от слизи вал и выдавливали обратно к обороняющимся товарищам.
  Наконец маг закончил свое заклинание. Он простер руки над головами сражающихся воинов, между пальцами заискрилось зеленое пламя, и гортанный возглас вырвался из его груди:
  - Бур-р харочи йе-е!!!
  Над полем боя пронесся истошный визг, какой могла бы издать исполинских размеров мышь, прищемившая себе мышеловкой хвост. Ганглии затряслись, задергались, словно сжигаемые изнутри палящим огнем. Они начали уменьшаться в размерах, жирные водянистые туши сдувались, складывались, превращаясь в подобие скомканной тряпки. Скользкая кожа также начала втягиваться внутрь и вскоре от огромных тел, усаженных толстыми бугристыми щупальцами, остались лишь маленькие слизистые комочки. Раздался тысячекратно повторенный хлопок - и комочки лопнули, превратившись в легкий, поднимающийся к ветвям дымок...
  Дексиморон бросился вперед, расталкивая локтями оторопевших воинов. Он принялся бегать по тому месту, где только что грудились толпы отвратительных тел, но не сумел найти ни обрывка щупальца, ни клочка бледной полупрозрачной кожи. Ганглии исчезли полностью.
  - Великолепно,- бормотал он себе под нос,- заклинание Поглощения работает еще лучше, чем я ожидал! Это просто прорыв в работе с живой материей!
  К суетящемуся магу осторожно подошел Сигурд. В свою очередь убедившись, что от нападавших тварей не осталось и следа, он аккуратно потрогал увлеченного Дексиморона за плечо и обратился к тому с вопросом:
  - А что, это было новое, непроверенное заклинание?
  - Ну конечно,- фыркнул маг, раздраженный тем, что его отвлекают от наблюдений за результатами эксперимента.
  - А что, какая-нибудь Огненная Стена этих тварей не взяла бы?- продолжил расспрос Сигурд, ничуть не обескураженный резким ответом.
  - Что значит: "не взяла бы?" - возмущенно подбоченился маг, - мои Огненные Стены выжигают тоннели в гранитных скалах!
  - Наверное, это заклинание очень сложно и его долго готовить?- настойчиво поинтересовался Сигурд.
  - Ха!
  Дексиморон демонстративно щелкнул пальцами - и огненный вихрь унесся в сторону, сметая на своем пути всякую растительность и оставляя после себя лишь полосу обугленной земли длиной в полсотни шагов.
  Сигурд набрал в грудь воздуха, наклонился над тщедушной фигурой мага и, призвав на помощь всю силу своих легких, грозно заорал прямо в растерянное лицо исследователя:
  - Так какого же хрена ты тратил время на всякую чушь, пока мы бились, рискуя жизнью?!!
  Дексиморон поправил шляпу, съехавшую от мощного рыка гиганта, и без страха взглянул на разъяренного рыцаря.
  - Молодой человек,- начал он менторским тоном,- если бы у меня было желание попрактиковаться в примитивной магии стихий, я мог бы устроить это, не выходя за пределы своей башни. Мне было обещано, что в Чащобе я смогу опробовать все свои новейшие разработки, запрещенные к употреблению Советом, как слишком... хе-хе... опасные. Так что попрошу впредь не ставить мне палки в колеса на пути изучения магического искусства!
  Однако увидев, что речь его не произвела на Сигурда должного впечатления и побагровевший от злости гигант готов выдать новую яростную тираду, маг поспешно поправился:
  - Вы вполне могли бы справиться и без меня. Я видел внутренним взором, что вы истребили большую часть стаи, и подкрепления им больше не предвиделось. Каких-то пять-десять минут - и вы изрубили бы их без всякой помощи с моей стороны. Честно говоря, я даже не понимаю суть претензий ко мне! Разве это не мечта каждого рыцаря - вдоволь помахать мечом, или чем вы там машете?
  На Сигурда было страшно смотреть. Если до этого он от злости побагровел, то сейчас его лицо стало смертельно бледным от ярости, сдерживаемой с великим трудом. Сигурд с шумом выдохнул воздух, набранный ранее для обвинительного вопля. Порыв ветра, вырвавшийся из его груди, снова сдвинул шляпу мага на затылок. Резко развернувшись, он зашагал на деревянных ногах в сторону остального отряда, сопровождаемый удивленным взглядом Дексиморона.
  Эвалор осторожно похлопал его по плечу и утешающее забормотал что-то про свихнувшихся чародеев и уважение к старческому маразму. Бормотание эльфа периодически прерывалось яростным рыком рыцаря, который, впрочем, раз от раза становился все тише.
  Дексиморон был величайшим магом Союзных Земель. То, что он не входил в Светлый Совет, объяснялось лишь его нежеланием терять свое драгоценное время в политических дрязгах. Герман припомнил услышанное краем уха замечание, что мага удалось склонить к этому походу лишь обещанием, что он сможет опробовать свою магию в условиях Чащобы, где над ним не будет довлеть никаких ограничений.
  Сгустившееся напряжение окончательно снял Ксандр, который объявил, что пора двигаться дальше, если никто не хочет еще побиться с падальщиками, которые обязательно соберутся на звуки отшумевшего сражения. Герман скомандовал построение, и отряд пошел по лесу под нудное бормотание Дексиморона, которому так и не дали до конца исследовать последствия примененного заклинания.
  Они пробирались через сплетения ветвей и корней не меньше двух часов, пока вечный сумрак, царящий под кроной Чащобы, не начал напоминать кромешную мглу. Яркий, слепящий шар Аргила уже клонился к закату и его меркнущий свет постепенно сменялся тусклым мерцанием темно-красного Нергила. Однако последний тоже вскоре должен был последовать за братом, оставив небо в полном распоряжении бледной холодной Лауты.
  Наступал вечер, и пора было позаботиться о безопасной стоянке.
  Ксандр понюхал воздух и уверенно направил отряд в широкий проход между двумя кряжистыми, замшелыми стволами. Пройдя через эти импровизированные ворота, воины оказались на небольшой полянке, прорезанной посередине ручьем с кристально прозрачной водой.
  Герман сразу принялся за организацию лагеря. Бальмар, Сигурд и Тилт были отправлены за дровами. Гном, правда, попытался увильнуть от этой почетной обязанности, мотивируя это тем, что в лесу он не ориентируется. Вот если бы тут были горы, то он в пять минут приволок бы целую телегу отборного каменного угля. Однако Герман пригрозил поставить его вечным кашеваром на все время похода и Тилт, ворча сквозь зубы, все-таки подхватил свои секиры и направился в лес.
  Изуродованные древней магией, деревья оказались неожиданно стойкими к ударам топоров, и перерубить даже мертвую засохшую ветку стоило немалых усилий. Однако, попадая в костер, они тут же занимались ярким маслянистым пламенем, давая сильный жар.
  Ирис набрала в котел воды из ручья и мелко покрошила туда вяленое мясо из запасов отряда. Затем она кинула в закипающий бульон несколько невзрачных корешков, присыпала сверху пригоршней какой-то сушеной травки, и по поляне поплыл одуряющий запах готовящейся пищи.
  - А не так уж и страшна эта ваша Чащоба,- раздался с края поляны жизнерадостный голос Бальмара.- Помнится мне, когда я в одиночку расправился с целой ордой гоблинов, было гораздо страшнее. Какое там страшнее - эти зеленые морды мне потом целый месяц снились! Черт, да что такое!
  Герман оглянулся на последнее восклицание рыцаря и увидел, что тот зацепился доспехом за хитрым образом изогнутую ветку. Он поднялся с места и двинулся к Бальмару, намереваясь помочь тому освободиться.
  - Стой!- раздался испуганный крик Ксандра и проводник схватил Германа за плечо.
  Герман раздраженно повел корпусом, пытаясь сбросить руку нахального простолюдина, но Ксандр вцепился еще крепче - уже обеими руками. Рыцарь в ярости повернулся к нему, собираясь выдать жесткую лекцию о правилах поведения в приличном обществе, но разглядел испуганный взгляд, устремленный в сторону Бальмара, и невольно обернулся туда.
  Ветка, зацепившаяся за доспех, уже выросла и обхватила рыцаря поперек всего корпуса. К ней присоединилось еще несколько побегов, и теперь они закутывали Бальмара в уродливый бледно-зеленый кокон. Тот выронил принесенные дрова и громко пыхтел, пытаясь вырваться из ловушки и озираясь вокруг ошалевшими от страха глазами.
  - Это Чащоба,- глухо произнес Ксандр,- она забирает его.
  Воины отряда уже вскочили на ноги и спешили на помощь товарищу.
  - Не смейте!- закричал Ксандр, оставив Германа и перегородив дорогу остальным,- Мы не вольны ей препятствовать. Если мы вмешаемся, то она заберет нас всех.
  Герман в бессилии заскрипел зубами и до боли сжал кулаки. В первый раз он стоял перед погибающим товарищем и чувствовал себя абсолютно беспомощным. В какой бы жуткой сече ни приходилось ему бывать, всегда была возможность прорубиться к другу, помочь отбиться от врагов, доставить к лекарю на быстром, словно ветер, коне. А сейчас он не мог сделать ничего...
  - Помогите! - хрипел Бальмар. - Ну что же вы стоите? Помогите мне...
  - Прости, Бальмар, - начал Герман, отворачивая взгляд,- мы не можем рисковать. У нас есть приказ... есть великая цель... и жизнь каждого из нас...
  Внезапно с другой стороны поляны метнулась стремительная тень. Изящная девичья фигурка бросилась на подмогу, выхватывая на ходу сабли. В двух шагах от погибающего Бальмара Зара наткнулась на Сигурда. Он подхватил ее, крепко прижал к груди и тут же зашептал на ухо что-то успокаивающее.
  - Но это же человек! Он наш, он Светлый, мы должны его спасти!!! - раздался истошный крик девушки, пытающейся вырваться из могучих объятий рыцаря.
  На помощь Сигурду тут же кинулся Эвалор. Он вытянулся в струнку, чтобы достать до головы девушки, трепыхающейся на руках у огромного рыцаря, положил ей руки на лоб и негромко забормотал какое-то эльфийское заклинание. Его слова перебивались рыданиями, до которых гордая воительница снизошла, наверное, впервые в жизни. Рядом стояла Ирис и переводила испуганный взгляд с Зары на Бальмара, который был уже почти полностью опутан кривыми ветвями.
  - Помогите,- прохрипел он в последней мольбе сквозь пучок веток, заплетающий его лицо,- Помо...
  Голос оборвался бессвязным бульканьем, раздался сухой треск ломающихся костей, и все затихло. Ветви тоже прекратили свой рост и бледно-зеленый кокон начал уплощаться, принимая вид такого же искореженного дерева, какими поляна была окружена со всех сторон.
  Герман взвыл в отчаянии. Да, Бальмар был самовлюбленным, высокомерным наглецом, общество которого тяжело было выносить неподготовленному человеку. Но в то же время он был членом их отряда, они сражались плечом к плечу, а боевое братство выше всяких личных симпатий. Яростно зарычав, предводитель отряда выхватил меч и парой сокрушительных ударов обрушил два деревца, растущие рядом с последним пристанищем Бальмара. Затем он бросил под ноги оружие и бухнулся на землю, повесив голову на скрещенные руки.
  Много позже, когда выбитые из колеи первой потерей воины собрались вокруг костра и неспешно начали ужинать ароматной похлебкой, слово взял Ксандр:
  - Чащоба пускает в себя только истинных героев. Либо отчаявшихся - тех, кто не ценит больше свою жизнь и готов встретиться с любым ужасом. Бальмар не принадлежал ни к тем, ни к другим.
  - Но он же герой!- возмущенно воскликнула Зара.- Он столько рассказывал о своих победах...
  - Говорят,- медленно начал Герман, уставившись неподвижным взглядом на пламя костра,- что дракон, которого победил Бальмар, был смертельно ранен и находился уже на последнем издыхании...
  - А еще я слышал,- так же неторопливо подхватил Сигурд,- что банда троллей, уничтоженная им, попала под действие Заклинания Несварения и так мучилась животом, что их мог бы прирезать даже ребенок.
  - А мне говорили,- подал голос Тилт,- что орда гоблинов, которую имел честь разогнать этот доблестный рыцарь, состояла всего из двух особей. Причем престарелых и женского пола.
  - Как бы там ни было,- возвысил голос Герман,- сегодня погиб наш боевой товарищ. Чащоба взяла свою первую жертву. Да, Бальмар не был героем, но тем большую доблесть он выказал, согласившись на этот поход. Ведь кто, как не он, лучше всех знал правду про себя, кто как не он, знал что может не пережить в Чащобе и одного дня. Так помянем же нашего соратника, и да будет он вечно жить в наших сердцах!
  Воины поддержали речь командира гулом нестройных голосов и бурдюк с вином, извлеченный из мешка, пошел по рукам. Раздались славословия в честь Бальмара, каждый счел своим долгом воздать его доблести по заслугам. Даже Дексиморон пробурчал что-то одобрительное в адрес погибшего рыцаря.
  После ужина воины начали укладываться на ночлег, а Пауни подсел к костру и неспешно перебирал свою лютню, бурча себе под нос какие-то неразборчивые слова. Судя по тому, что в его речи проскакивало что-то наподобие: "доблесть... геройски пал... коварный враг...", он уже начал работу над балладой об их походе и описывал сейчас трагическую гибель Бальмара.
  Первая стража досталась Сигурду, и тот тяжело крякнул, взваливая на плечо свой бердыш. Огромный рыцарь отошел в сторону и сел спиной к костру, чтобы свет яркого пламени не слепил его и не мешал наблюдать за подходами к стоянке. Дексиморон клятвенно уверял, что сквозь сигнальные чары, установленные им на поляне, не прошмыгнет даже мышь, но Герман решил все же выставить дежурных. Бывалый воин, он не привык во всем полагаться на магию. Герман давно убедился, что на любого сильного мага найдется маг умелый. А умелому не избежать встречи с хитрым. Поэтому он решил подстраховать чары Дексиморона старой доброй караульной службой.
  К Герману подсел Ксандр.
  - Завтра мы должны будем выйти к поселку эльфов. Дальнейшую дорогу я знаю плохо - я ходил по Чащобе немного в другой стороне. Поэтому надо будет уточнить у них маршрут или попросить дать нам проводника.
  - Эльфы? А почему они живут в Чащобе, а не выходят на Союзные Земли, чтобы принять участие в нашей войне с Тьмой?
  - Когда-то давно, лет двести назад, в одном из эльфийских Домов возник раздор. Младший сын князя Аратэль повздорил с отцом и пригрозил, что уведет своих единомышленников, чтобы основать новый Дом. Князь не мог допустить такого урона своему престижу и разразилась междоусобная война. Сын проиграл битву отцу и вынужден был бежать. Князь добился на Большом Сборе эльфийских Домов отлучения сына от рода, и теперь он не мог получить пристанища ни в одной из заповедных дубрав. Став изгоем, Аратэль возненавидел весь белый свет и увел остатки своих сторонников в Чащобу. С годами обида забылась, он сотрудничает с Советом, но выходить обратно ему не дает гордость. Да и неизвестно, отпустит ли Чащоба свою добычу.
  - У нас не возникнет проблем с Эвалором?- поинтересовался Герман.
  - Думаю, что нет. Эвалор принадлежит к другому Дому и он недостаточно знатен, чтобы принимать участие в Большом Сборе. Однако надо посоветовать ему вести себя предельно корректно.
  - Хорошо, я предупрежу его. Хотя, скорее всего он в курсе этой истории - эльфы постоянно держат в поле зрения жизнь своих сородичей. Кстати, нам не повезло натолкнуться на этих, как его, ганглий, или такие нападения здесь в порядке вещей?
  - Нам повезло,- ухмыльнулся Ксандр,- Это самые слабые чудовища из тех, которых я встречал в Чащобе. Причем я ходил только по окраине. О том, что происходит в глубине, я боюсь даже подумать...
  - Кхм...- озадачился Герман,- повезло, говоришь... Ладно, все, пора спать. Завтра предстоит трудный день.
  Ксандр согласно кивнул и улегся прямо там, где сидел, завернувшись в свой плащ. Герман посидел еще пару минут, размышляя о том, что все дни, которые им предстоит провести в Чащобе, будут трудными.
  - Пауни!- прикрикнул Герман на барда.- Ложись спать. Если завтра ты будешь клевать носом, я не буду спасать твою шкуру от здешних чудовищ!
  Бард понятливо кивнул и растянулся возле костра, нежно прижав к себе свою неразлучную лютню. Герман окинул взглядом лагерь, убедился, что все в порядке и тоже улегся, укрывшись плащом.
  Он немного полежал, вслушиваясь в таинственные голоса Чащобы, и смежил глаза. Закончился первый день путешествия и только боги ведали, сколько их еще впереди.
  
  Темные. Уста Грешницы.
  
  В небе зажглась новая звезда и тут же упала вниз, в глухую лесную чащу. Опалив кроны деревьев, срезав ветви с вековых дубов, звезда ударила точно в центр тотемного столба в деревне лесных орков и исчезла. Дикари мигом разбежались кто куда, в страхе побросав все свои дела. Лишь вождь племени остался стоять на месте. С презрением проводил он глазами сородичей, а затем перевел взгляд на тотем. Тот вспыхнул на мгновение, но тут же погас, вплавив в вековое дерево священного столба герб одной из самых влиятельных и кровожадных семей среди всех племен орков - рода Мтунга. Орк коснулся ладонью родного до боли символа, и вниз по столбу побежали ряды букв: "Великий Мтунга! Повелители оказали вам честь отправиться в поход за Сердцем Нергила. Сбор через две луны в местечке под названием Уста Грешницы".
  В большой гостиной старинного замка тускло горели свечи, уютно потрескивал камин. За длинным дубовым столом в центре комнаты сидела девушка изумительной красоты. Поднеся к губам изящный бокал, она сделала пару маленьких глотков. К одной из стен массивными цепями были прикованы люди: под аккомпанемент отблесков свечей они стонали и корчились от боли и страха. Девушка щелкнула пальцами - тут же к ней подскочил слуга и взял пустой бокал из ее руки. "Хочу этого, - указала она на одного из пленников, молодого симпатичного мужчину лет двадцати, - только сначала помучай его немного". Послышался свист плети, и резкий удар рассек щеку парня. Плеть взметнулась вновь, оставив ярко-алую ссадину на его груди. Пленник обессилено застонал. Взяв нож, слуга подошел к нему вплотную и взрезал вену на руке. Густая темно-бурая кровь потекла в подставленный бокал. Девушка смотрела на эту сцену с нескрываемым удовольствием.
  - Шартреза, - раздался вдруг в ее голове знакомый голос.
  - Да, отец, - мысленно ответила она.
  - Сегодня я был на Совете Повелителей, - голос устало замолк на секунду, - прорицатели растолковали знаки небес. Как и было предсказано, Тьма должна раз и навсегда победить Свет. Но для этого величайшим героям Империи нужно отправиться в глухие дебри Чащобы и первыми завладеть самым могущественным артефактом из всех, известных миру с начала времен. Повелители избрали тебя для этого опасного задания.
  В заброшенной деревеньке на окраине леса давно уже никто не жил. Ряды покосившихся, обветшалых домов уныло сопротивлялись бурьяну, оплетающему их стены, и деревьям, прорастающим сквозь крыши. Да и животные этих мест сторонились - может быть, отгонял их постоянно висящий над деревенькой смрад смерти и разложения, а может, пугали валявшиеся всюду кости сородичей. Лишь в одном доме горел свет, слышался непрекращающийся шум и крики. Вдруг из ближайших кустов выбежало отвратительное на вид существо, похожее на помесь бобра и кузнечика. Ловко перебирая по земле четырьмя культями, оно поскакало прямиком к хижине. Вильнув на повороте к дому и чуть не врезавшись в дерево, мерзкое создание проскочило в проем входной двери и сшибло ряд стоявших на полу склянок.
  - Опять ты?! - послышался злобный голос и из комнаты вышел сутулый мужчина лет пятидесяти, с всклокоченными волосами. - Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не отвлекал меня, когда я работаю!
  Мужчина яростно сверкнул глазами:
  - Ох, сколько труда я в тебя вложил, безмозглое ты создание, сколько закрепляющего порошка угробил! Но расшалившихся деток надо называть, так что уж извини, - он поднял вверх костистые руки с узловатыми пальцами и затянул на одной ноте, - орх-х-х ка-ра-най...
  Его узловатые пальцы начали окутываться зеленоватой дымкой.
  - И-и-и-и, - протяжно взвизгнуло существо и, подскочив вверх на добрых два своих роста, резко сунуло культю в свой дырявый живот.
  Покопавшись там, оно достало конверт и на коленях поползло к мужчине, жалостливо протягивая его ему, будто прошение о помиловании.
  - Ну что там еще у тебя? - мужчина оборвал заклинание на полуслове и взял конверт. - О-о! Печать Повелителей... интересно, интересно...
  В гигантском кресле возлежало огромное тело. Складки на безразмерном пузе перекатывались от каждого движения, будто желе. Кверху эта груда жира сходилась в маленький, по сравнению с остальными объемами, пупырышек - уродливую голову со свернутыми в трубочки ушами и бугристым носом-картошкой. По бокам от него стояли рабы с опахалами, а перед ним кружил калейдоскоп прекрасных полуобнаженных девушек, подносящих вино и фрукты. Тело утробно зарокотало и ухватило одну из рабынь за ляжку. Та остановилась, как вкопанная, и мелко задрожала, не в силах скрыть ужас и отвращение.
  Вдруг резко отворилась дверь, и в комнату вошел молодой тролль:
  - Господин, к вам посетитель!
  Тело пошевелилось, перекатилось на другой бок:
  - Кто тебя так учил? Ну кто тебя учил так входить? Выйди и сделай все, как положено!
  Тролль, понурив голову, вышел и через секунду вошел вновь. Согнувшись в поклоне, он напевным голосом продекламировал:
  - О, великий Шмуштра, любимый брат темных Богов! О, повелитель стихий! О, величайший Природный Шаман Темного мира! Ваш покорный раб просит выслушать его.
  Шмуштра благосклонно махнул рукой и тролль продолжил:
  - Господин, к вам прибыл посланник из дворца Повелителей.
  В центре тронного зала дворца стоял могучий воин, облаченный в черные одежды. На груди его расшитого золотом камзола красовался отличительный знак Первого Клинка Империи - изображение меча с набалдашником в виде черепа, по лезвию которого серебряным тиснением струились слова на древнем языке демонов: "Служение Тьме рождает величие". На пальце Темного рыцаря сверкало кольцо с таким же символом. Шагах в двадцати впереди располагались три трона демонов-основателей.
  - Вардазгир, - раздался мощный рык с одного из тронов, - своей отвагой и беспощадностью к врагам Империи ты не раз доказывал преданность делу Тьмы. Теперь мы поручаем тебе возглавить поход в глубины Чащобы за Сердцем Нергила. Помни: успех в этом походе будет означать окончательную победу над нашими врагами. Прорицатели выбрали тебе в помощь четырех спутников. Они будут ждать тебя на границе Империи и Чащобы, в местечке под названием Уста Грешницы. Собери все необходимое и отправляйся не медля.
  - Служу Тьме! - привычно ответил Вардазгир, преклонив колено.
  Вечером второго дня Вардзагир в сопровождении пары воинов уже подъезжал к означенному месту. Две горы здесь причудливо смыкались верхушками, образуя фигуру, похожую на приоткрытый рот, за что это место и получило свое название. Впереди он заметил костер и машинально потянулся к висящему на поясе мечу - магическому Клинку Арлака, доставшемуся ему в неравной битве у Красной Скалы. Но это были свои. Подъехав к костру, он спешился.
  - А, прекрасная Шартреза! - поприветствовал он сидящую у огня девушку. - Давно не виделись! Кажется, с тех самых пор, как мы вместе с вашим отцом громили полки эльфов на границе Священного Леса. Как он поживает?
  - Папенька передает вам привет и желает здравствовать, - улыбнулась в ответ Шартреза. - А как ваш? Все так же развлекает Светлых?
  Это был удар ниже пояса. Отца Вардазгира захватили в плен в битве за Южный перевал и после этого среди Темных стали ходить слухи, что его за деньги показывают всем желающим на главной площади столицы Союзных Земель.
  - Ну что вы, дорогой мой, - подошла к Вардазгиру девушка и ласково погладила его по плечу, - не расстраивайтесь так. Не всем же быть великими воинами. Кто-то должен быть и клоуном. Развлекать народ - это тоже очень важное и нужное занятие.
  Глаза Вардзагира налились кровью от гнева, а рука легла на эфес меча. Но Шартреза, казалось, даже не заметила этого угрожающего жеста - впившись своим взглядом в его сузившиеся от ярости зрачки, она явно наслаждалась страданиями бесстрашного рубаки.
  - А как же приказ? - томно произнесла она и улыбнулась.
  Да, приказ он нарушить не мог. Если важнейшая для всей Империи миссия окажется под угрозой из-за его несдержанности, Вардазгира не будет волновать уже ни трибунал, ни даже самая страшная казнь. Он сам себя накажет, причем суровей, чем сможет придумать искуснейший из палачей - так требует кодекс чести Темного рыцаря, Первого Клинка Империи Повелителей.
  Вардазгир шумно выдохнул и отвернулся, принялся снимать поклажу с лошади. А Шартреза явно хотела продолжать игру:
  - Прости, дорогой, - подошла она сзади к воину и потрепала его по волосам, - я не хотела ранить твои чувства. Это ведь дело уже былое, хотя...
  Ее фразу оборвал резкий полукрик-полусмех: "Й-и-и-хи-хи-хи-хи!" и на свет из сгущающегося вечернего сумрака выбежало существо: три куриные лапки, сразу же, без всякого туловища, переходящие в голову кролика. Вокруг существа вились мухи и оно жутко воняло. Проскакав мимо Вардазгира и Шартрезы, тварь прыгнула в костер, потопталась на раскаленных углях, разбросав их во все стороны, и с тем же пронзительным воплем унеслась в темноту.
  - Стой! Стой, куда же ты! - невесть откуда возник всклокоченный мужчина с безумными глазами; в руках он сжимал какие-то склянки, кости и потроха, а с шеи его свисали чьи-то свежие жилы. - Э-э-х пропадет бедняжка, здрасьте вам, воины и вампиры, не успел я ее закрепить, распадется ведь, эх прыткая получилась - не догнать.
  Мужчина говорил путано и бессвязно, почти не расставляя паузы между словами, отчего вся его речь сливалась в один монотонный гул.
  - Знакомьтесь, Шартреза, - повел рукой Вардазгир в сторону мужчины, - это Хьюалас, самый талантливый некромант Империи. Он будет сопровождать нас в походе.
  - Познакомились уже, - поморщилась Шартреза, - он еще раньше меня прибыл. А что, господин некромант, создать что-нибудь красивое и не вонючее вам никогда не приходило в голову?
  - Что? - некромант с трудом выдернул себя из состояния меланхоличной задумчивости и впился взглядом в вампиршу. - Что, простите? Да как вы, как вы смеете, это же мои дети!
  - Ну да, нормальных-то детей родить вам не дано - кто ж с таким уродом спать будет! - захохотала Шартреза.
  - Да я... да я тебя сейчас, нежить беспризорная!
  Хьюалас, сунув под мышку все, что держал в руках, стал копаться в карманах - видимо, в поисках какой-то магической отравы, предназначенной специально для наглых вампиров. Но в этот момент его "детище" вновь выбежало на освещенную площадь и остановилось, переминаясь с ноги на ногу и будто бы приглашая поиграть. Хьюалас тут же забыл о Шартрезе:
  - О, вот ты где, иди сюда, ну иди же к папочке, ну ты мой хороший, цыпа-цыпа-цыпа...
  Существо прыгнуло в одну сторону, в другую. Хьюалас, стараясь не спугнуть его, стал потихоньку подкрадываться поближе. Но вдруг внутри кроличьей головы что-то хрустнуло и она упала на землю. Куриные лапки потоптались на месте еще с полминуты и тоже рухнули в разные стороны. Хьюалас расстроено всплеснул руками:
  - Эх-х-х, прелесть моя, прелесть, жить бы тебе да жить...
  Причитания Хьюаласа прервал гул труб и горнов. Все обернулись на этот звук - с севера приближалась целая процессия: во главе ее чинно гарцевали два конника, далее на паланкине четверо рабов несли разодетого толстяка, под звуки музыки размахивающего веточкой винограда. Процессия приблизилась к костру и паланкин опустили на землю.
  - Ну вот, я прибыл, можно выступать, - пропищал толстяк удивительно тонким для такой туши голосом.
  - А-а-а, это же наш дорогой Шмуштра! - улыбнулась Шартреза. - А я тебя поначалу и не узнала под всей этой грудой жира. Опять поправился?
  - Я бы попросил, - сверкнул глазами Шмуштра, - обращаться ко мне не иначе, как Шмуштра Великолепный!
  - Да? И где же прячется твое великолепие? - Шартреза, карикатурно изобразив глубокую задумчивость, принялась ходить вокруг паланкина. - Здесь? Или здесь? Или, может, вот в этой складке на боку? Нет, не вижу.
  Шмуштра хлопнул ее по ладони, насупился и перевел взгляд на Вардазгира.
  - Ну, я уже тут. Можем мы отправиться, наконец, в Чащобу или так и будем здесь стоять?
  - Надо дождаться еще одного компаньона, - сказал Вардазгир.
  - Давно здесь, - раздался откуда-то голос.
  Из темноты вышел могучий орк, одетый в плащ из шкур. На его плече висел походный рюкзак из оленьей кожи, а в руках он держал огромную секиру.
  - Мтунга здесь. Мтунга пришел раньше всех. Мтунга наблюдал.
  - Ну, раз все в сборе... - хлопнул в ладони Шмуштра.
  - Я предлагаю дождаться утра, - перебил его Вардазгир, - неизвестно, с чем мы столкнемся в Чащобе. Я слышал, что многие твари выползают на охоту именно ночью.
  - Нет, - покачал головой Мтунга, - сейчас идти. Чащоба должна привыкнуть. Мтунга знает проклятый лес. Мтунга знает дорогу.
  - Хорошо, - кивнул Вардазгир.
  - Отлично, наконец-то! - хлопнул в ладони Шмуштра, и рабы подняли его паланкин, а трубачи вновь прижали к губам свои инструменты.
  - Э-э, нет, - рассмеялся Вардазгир, - это все придется оставить здесь.
  - Но почему? - обиделся Шмуштра. - Как же Шмуштра Великолепный появится в Чащобе без своей великолепной свиты? Как тогда все узнают про мое величие и небесную красоту?
  Шартреза прыснула со смеху. Вардазгир тоже еле сдержал улыбку.
  - Нет, рабы в Чащобе не выживут. Погибнут в первую же ночь.
  - Ну и что?! - не унимался Шмуштра. - Подумаешь, рабы! Я их съел бы потом...
  Последняя фраза вызвала новый приступ плохо сдерживаемого смеха.
  - Нет, - сказал Вардазгир, - их придется оставить здесь.
  - Ох-х... ну хорошо... - Шмуштра вконец погрустнел. - Эй, свита! Забирайте паланкин и возвращайтесь домой.
  С трудом он слез на землю, попереминался с ноги на ногу, разгоняя кровь в затекших мышцах, повел огромными плечами. Вардазгир жестом подозвал к себе одного из воинов, приехавших вместе с рыцарем.
  - Забирай моего коня. Кстати, - обратился он к остальным участникам похода, - кто на чем приехал? Мои люди могут доставить ваших лошадей в столицу. Мтунга?
  - Мтунга пешком. Мтунга быстрый и знает короткую дорогу. Лес, пешком, хорошо.
  - Шартреза?
  - Я? На конях? Ха! Ты забыл, что я вампирша? Обернулась и прилетела - делов-то!
  - Ну да, ну да. Почтенный некромант, а вы на чем приехали?
  - А? А, вон там стоит конь мой, хороший конь, только вчера сделал, быстрый, мигом домчал.
  Вардазгир пошел туда, куда ткнул пальцем Хьюалас. "Конь" обнаружился у ближайшего дерева, привязанный за поводья. Хотя конем в привычном смысле этого слова увиденное существо назвать было трудно: шесть ног, причем три от лошади, а три - от оленя, голова буйвола, увенчанная двумя парами козлиных рогов. Туловище, по-видимому, некромант взял от коровы, но поверх костей почему-то натянул медвежью шкуру. Подивившись на это странное средство передвижения, Вардазгир вернулся обратно к костру.
  - Думаю, вашего коня мы оставим здесь.
  - Да? А, ну да, ну да, жалко, но что ж поделать, хороший конь, придется его развоплотить или лучше здесь оставлю, пусть меня дожидается ему все равно ни еда ни питье не нужны, кстати недалеко я видел замечательное кладбище древних карандопулусов.
  - Кладбище подождет. Тушим костер и выдвигаемся.
  К костру тут же подбежал один из сопровождающих Вардазгира с наполненным водой бурдюком.
  - Подождите! - сказал вдруг Шмуштра. - Не так. Дайте лучше я.
  Он наклонился прямо к огню, так что пламя почти касалось лица, и глубоко вдохнул. Огонь, будто заговоренный, жарким потоком заструился ему прямо в рот, пока костер не потух.
  - Ну вот, - Шмуштра довольно улыбнулся и рыгнул, выпустив клуб дыма, - а вы хотели по старинке тушить. Магия, это, знаете ли, не просто так! Это штука сложная.
  Вардазгир одобрительно кивнул.
  - Ну, раз все готовы, - полководец обвел взглядом тех, с кем ему предстояло отправиться в поход в зловещие дебри неприступной Чащобы, - разрешите обратиться к вам от имени самих Повелителей.
  Гордо вскинув голову, он положил ладонь на эфес меча и набрал воздуха в грудь. Как ни крути, а именно ему доверили возглавить эту миссию. Поэтому, как хороший полководец, он просто обязан был сейчас сказать своим бойцам что-нибудь вдохновенное, ободряющее, объединяющее.
  - Герои! - начал Первый Клинок. - Все вы присутствуете здесь по праву. Все вы доказали свою преданность делу Тьмы. Вы - элита воинства Повелителей. Ни для кого не секрет, что уже не один век ведем мы беспощадную войну с хитрым и злобным противником - полчищами Светлых. Но близится час, когда орды этих выродков будут растоптаны суровой, но справедливой пятой Тьмы! Ибо ниспослано было великое знамение, ибо должно свершиться древнее пророчество. И мы, именно мы с вами...
  - Хорош трепаться, рыцарь, - кисло скривилась Шартреза, - ты не на параде.
  - Но...
  - Хватит! - на этот раз в голосе вампирши явно слышался металл. - Подобных речей я еще во Дворце наслушалась, и произносили их люди, куда как долее достойные!
  Под острым взглядом Шатрезы Вардазгир стушевался и не нашел, что возразить. Действительно, не перед простыми вояками стоит он сейчас. Его окружают герои, все, как на подбор - из благородных родов, приближенные самих Повелителей. И пусть он среди них за главного, но не купятся они на все те лозунги и речевки, которые с удивительной легкостью рождаются в голове Первого Клинка перед важным боем и которым так жадно внимают простые солдафоны.
  - Кхм... ну тогда выступаем, - произнес рыцарь, растерянно отводя глаза.
  Сразу за скалами начиналась безлюдная равнина. Даже трава здесь не росла, земля была будто выжжена. А впереди высилась сама Чащоба - жуткое переплетение корявых ветвей, поблескивающие в темноте лианы, уханье таинственных животных и пугающий скрежет деревьев. На подходе к ней Вардазгир достал из ножен меч:
  - Придется прорубаться, так просто здесь не пройти.
  - Дайте лучше я, - Шмуштра оттолкнул его и взялся руками за ветви, - я сейчас вам мигом дорогу проложу.
  - Стой! - крикнул Мтунга. - Нельзя так Чащобу. Бережно надо, осторожно надо. Может обидеться.
  Покопавшись в рюкзаке, он достал оттуда небольшой цветок в горшке, поставил его на землю и посыпал на листья каким-то белым порошком. Вверх тут же заструился сероватый дымок, и плотная стена кряжистых веток и стволов нехотя расплелась, разошлась в стороны, давая путникам дорогу.
  Через несколько часов вышли к небольшой полянке. Здесь уже не было того дикого бурелома, что встретил их при входе: кое-где из-под земли выбивалась свежая трава, ветви деревьев перестали торчать во все стороны, образовывая немыслимые переплетения, а мирно поднимались вверх от стволов, и только кроны, соединяясь друг с другом, создавали словно защитный колпак; в глазах непритязательного путешественника это место вполне подошло бы для пикника.
  - На ночь здесь встанем, - сказал Мтунга, - хорошее место. Тихое. Вода рядом.
  - Отлично, - Вардазгир остановился рядом с ним и огляделся по сторонам, - подойдет. Шмуштра, Мтунга, вы идете со мной за дровами для костра. Надо обогреться и передохнуть. Завтра предстоит тяжелый день.
  - А зачем далеко ходить? - похлопав себя по животу, произнес Шмуштра, - Дров я и здесь наломаю.
  Он подошел к ближайшему дереву и, крякнув от усилия, отломал солидную ветку. Но не успел шаман взяться за вторую, как к нему пулей метнулся Мтунга и выдал звонкую затрещину.
  - Ай! За что?
  - Зачем ломаешь? Лес так не любит. Чащоба злиться будет!
  - Да я твой лес сейчас в бараний рог скручу, и тебя вместе с ним! - угрожающе потряс Шмуштра отломанной веткой перед лицом орка.
  Мтунга достал из-за спины секиру.
  - Хватит! - крикнул Вардазгир.
  Могучий вождь лесных орков опустил свой топор.
  - Мтунга покажет, где дрова, - примирительно сказал он, - пойдем.
  Дерево было словно каменное и с трудом поддавалось рубке. Даже магический Клинок Арлака, без труда пробивающий любые доспехи, брал его лишь со второго-третьего удара. Да и обладавшему неимоверной силищей Шмуштре приходилось изрядно поднатужиться, чтобы отломать какую-нибудь сухую ветку. Но за час троице все же удалось насобирать столько коряг и поленьев, чтобы хватило на всю ночь. Шмуштра же, вдобавок к этому, раздобыл себе гигантских размеров дубину и теперь ходил по поляне, весь сияя от счастья: "Хорошее оружие. Вот бы поскорее кому-нибудь им голову проломить!"
  Костерок уже горел. Шартреза чинно растянулась у огня, как большая довольная кошка. Мтунга присел рядом с ней, заворожено глядя на огонь. Хьюалас, сложив по-турецки ноги, плюхнулся на землю неподалеку от костра. Достав из-за пазухи какие-то кости, он что-то зашептал над ними.
  - Пора немного перекусить, - притащив котел с водой и поставив его на огонь, Вардазгир потянулся к своей походной сумке, - надеюсь, еду с собой все захватили?
  - Захватишь тут, как же, - обиженно произнес Шмуштра, - рабов-то пришлось домой отпустить! Эх, сколько бы сейчас еды было...
  Впрочем, судя по внушительному мешку, который он тащил на себе всю дорогу, голодная смерть Шмуштре не грозила. Орк развязал свой рюкзак и достал вяленое мясо, в которое тут жадно впился острыми зубами. Вардазгир стал готовить похлебку из своих припасов - главным образом, себе: в столь разношерстной компании вкусовые предпочтения были слишком уж разные.
  - Почтенный некромант, не отведаете ли со мной этого ароматного супа?
  Тот, казалось, не слышал, весь поглощенный ворожбой над чьими-то останками.
  - Хьюалас! - Крикнул ему темный рыцарь.
  - А? Что?
  - Поесть, говорю, не хотите?
  - Что? Поесть? А, да, наверное, последний раз я давно ел не помню уже когда видимо курицу.
  Он дунул себе на ладонь, где покоились чьи-то крохотные косточки, и те зашевелились, собрались в скелет. Улыбнувшись, Хьюалас прикрутил к скелету такой же крохотный череп и спустил его на землю. Тот мигом умчался куда-то в лес.
  - Вот и отлично вот умничка иди погуляй теперь можно и поесть.
  Обтерев руки о плащ, он подсел к костру. Через минуту к ним присоединился и Шмуштра. Вардазгир, отвлекшись на секунду от еды, пододвинул к себе свою сумку.
  - Шартреза! Специально для вас из дворцовых погребов я захватил несколько бутылок крови. Отборные запасы! Есть кровь эльфов, гномов, даже какой-то маг где-то был, кажется...
  - Ха! Чего я в этих погребах не видела! - порывшись в карманах, Шартреза достала маленькую склянку. - Вот! Кровь Древних! Такую сейчас нигде уже не достанешь. Этой маленькой бутылочки мне хватит недели на две. Хотя... ладно, давай сюда своего эльфа. Лес все-таки, природа. И еда должна соответствовать.
  Вардазгир протянул ей бутылку. Вампирша кивнула головой в знак благодарности и с удовольствием сделала несколько глотков. В этот миг что-то зашуршало вдалеке. Шум усилился, затрещали кусты, с деревьев посыпалась листва.
  - Еда-а-а-а! - раздался утробный рык.
  На поляну, проломав себе солидную просеку, вышел великан. Безумные глаза его бешено вращались, по подбородку стекала слюна. Громадные ручищи сжимали огромную палицу, утыканную шипами.
  - Еда-а-а-а! - пророкотал он еще раз и, сделав два шага к костру, взмахнул своей дубиной, пытаясь попасть по сидевшим. Но те уже вскочили на ноги и обнажили оружие.
  - Ну вот, поужинали - теперь разомнемся, - рассмеялся Шмуштра и, набрав в грудь воздуха, дыхнул в великана огнем.
  Шерсть на гиганте заискрилась, запахло палеными волосами.
  - О-о-о-о! - закричал тот и снова взмахнул палицей.
  С боков его уже обходили Вардазгир с сияющим красным светом Клинком Арлака и Мтунга, сжимающий тяжелую секиру. Сзади подкрадывалась Шартреза. В ее руках сверкали мечи Лордов-вампиров - наследное оружие их семьи. По преданию, эти клинки способны высасывать жизненную силу своих жертв и передавать ее владельцу оружия.
  Великан, опасливо озираясь по сторонам, завращал своей палицей, ударяя ей то влево, то вправо от себя - все мимо. Кольцо вокруг него неумолимо сжималось. Но вдруг кусты зашелестели вновь. Вардазгир и Шмуштра тут же обернулись навстречу новой опасности. Засвистели стрелы, но Шмуштра лишь щелкнул пальцами - и стрелы заискрились и упали на землю.
  - Свои! - послышалось из кустов, - Мы свои! Мы не причиним вам вреда!
  - Гы-гы! Молитесь, чтобы мы вам вреда не причинили! - осклабился Шмуштра.
  Из кустов показались четверо темных эльфов с луками и два вооруженных боевыми топорами орка. Лучники выстрелили в великана, а воины с диким гиканьем понеслись на него, размахивая оружием. К схватке подключилась Шартреза: высоко подпрыгнув, несколькими точными и быстрыми движениями она изранила великану спину и плечи, а затем, плавно опускаясь, перерезала подколенные сухожилия. Подбежавшие орки добили гиганта, и бой был окончен, едва начавшись.
  Хьюалас, до этого не проявлявший никакого интереса к схватке, тут вдруг резко оживился и двумя прыжками подскочил к поверженному врагу.
  - Ох, какая прелесть, ох, какая прелесть, - запричитал он над трупом.
  Забравшись на него, некромант достал из-за пазухи нож, аккуратно вырезал клыки, отрезал ухо и спрыгнул на землю.
  - Во-о-т, - своей добыче он радовался, как ребенок - конфете, - этого-то мне и не хватало!
  Один из лучников тем временем подскочил к Вардазгиру и, заметив на его пальце кольцо Первого Клинка Империи, упал перед ним на одно колено.
  - Большая честь для нас познакомиться с вами, великий рыцарь!
  - Кто вы такие?
  - Мы живем здесь, неподалеку. А этого великана звали Безумный Гогош. Он жил у нас в деревне, помогал с тяжелой работой - сваи забивать, валуны таскать. Но недавно его бревном по голове ударило, вот он совсем разум-то и потерял, хотя и раньше не шибко умный был. Нижайше прошу простить нас за него и не гневаться.
  Вардазгир кивнул головой. Злиться резона не было, но дислокацию надо было срочно менять - неизвестно, каких еще тварей привлечет кровь великана.
  - Приветствую и вас всех, храбрые воины и чародеи! - Продолжил главный из местных. - Позвольте предоставить вам стол и кров на эту ночь.
  - Приглашение принимается, - ответил за всех Вардазгир.
  Деревня оказалась буквально в десяти минутах ходьбы от поляны. По периметру ее окружал массивный забор из заостренных поленьев. Впрочем, с одной стороны в заборе зияла громадная дыра - очевидно, именно здесь прорывался Безумный Гогош. В остальном это была вполне милая маленькая деревенька на десяток домов, в которой уживались вместе темные эльфы, орки и даже парочка троллей. Дома располагались полукругом по периметру большого двора, в центре которого стоял колодец. Лишь стоило героям переступить границу, отделяющую деревню от леса, как все ее жители высыпали во двор. Орки все, как один, побежали к Мтунге - выказать дань уважения легендарному вождю лесных орков. Эльфы масляными глазками косились на Шартрезу и опасливо-почтительно склоняли головы перед Вардазгиром. Даже Шмуштре досталась своя толика внимания - орк и два эльфа подбежали к нему и, дружески похлопывая по плечу, затараторили наперебой:
  - Приветствуем тебя, брат-тролль! Вот обрадуются твои сородичи, когда тебя увидят! Где же они? Эй!
  - Что?!! - тоненьким голоском взвизгнул шаман. - Я Шмуштра Великолепный! Что во мне может быть общего с этими тупыми уродливыми тварями?!
  - Но ты же тролль... - осторожно сказал орк.
  - Я?!!
  Шмуштра поднял руку к небу и резко бросил ее вниз, обрушивая на разговорчивую троицу стену воды. Земля под ногами у них мгновенно размякла, и в следующую секунду шаман, слегка ударив орка по макушке, вогнал его в вязкую жижу по самую шею.
  - Вот посиди тут и подумай, кто из нас тролль! - пропищал грозный шаман. - Плебеи!
  Лишь Хьюалас остался безучастным к общему оживлению. Едва войдя в деревню, он сразу встал в сторонке у забора и продолжил колдовать над очередными костями.
  Через полчаса, после всех необходимых реверансов, местные вытащили во двор огромный стол и живо уставили его разнообразными яствами. Только дивиться приходилось, откуда такое обилие самое разной еды могло возникнуть в дебрях Чащобы. Здесь были какие-то соления из незнакомых овощей - очевидно, каким-то чудом выращенных на здешней почти бесплодной почве. Несмотря на вполне аппетитный вид, попробовать их решились только всеядный Шмуштра и не слишком разборчивый в еде Хьюалас. Стояли банки с медом (весьма странного, впрочем, вкуса) и бочонки с медовухой, настоянной на местных грибах (от одного глотка этого зелья у Вардазгира так закружилась голова, что на второй он не решился). Было и мясо: зажаренные на вертелах мелкие и крупные птицы, прочая чащобная дичь. Последнее больше всего понравилось Хьюаласу. Точнее даже не сами уродливые порождения Чащобы, добытые и приготовленные местными жителями, а их кости - от каждого экземпляра он обязательно отрывал по одной и, любовно упаковывая их в тряпочки и мешочки, прятал в свою сумку.
  Однако утолив первую радость встречи с высокими гостями, хозяева деревни заметно погрустнели. Наконец один из орков не выдержал и подсел к Вардазгиру.
  - Великий рыцарь, - начал он, склонив голову в ритуальном жесте покорности, - мы счастливы принимать вас в нашей деревне. Но не в добрый час вы явились сюда.
  Вардазгир повел бровью, изображая внимание.
  - Горе, великое горе постигло всех нас. Деревню постоянно атакуют гигантские пауки. Нам удавалось сдерживать их напор с помощью высокой ограды и сторожевых вышек - громадные твари неповоротливы и не так проворны, как их мелкие сородичи. Но вчера, когда Безумный Гогош сбежал, пробив ограду, и большая часть наших воинов погналась за ним, арахнидам удалось прорваться внутрь.
  - Хм... - оторвав зубами кусок мяса, Вардазгир глянул на собеседника, - и много было жертв?
  На самом деле, проблемы этого сборища отщепенцев мало интересовали его. Но надо же было как-то поддержать разговор!
  - Великий рыцарь, о мертвых мы будем скорбеть, когда придет время. Сейчас надо подумать о живых. Арахниды захватили основательницу деревни - Великую Мать Баун-га.
  - Захватили? - оживился Вардазгир. - Живьем? Проще убить и донести свежий труп до логова, чтобы детишки могли полакомиться.
  - Да, великий рыцарь. Живьем. Причем охотились именно за ней, других жителей просто убили.
  - Ха-ха! Ты всерьез думаешь, что у арахнидов может быть хотя бы подобие разума? Не смеши меня!
  - Да, невероятно, но это факт.
  - Хорошо, - Вардазгир отложил еду в сторону и развернулся к орку; сейчас надо четко дать ему понять, что ни в какие авантюры ни он, ни его попутчики ввязываться не собираются, - и ты, конечно, хочешь, чтобы храбрый рыцарь и его спутники спасли несчастную старушку от безжалостных пауков?
  - Если это не будет вам в тягость. И не бесплатно, конечно - за помощь мы дадим вам трех лучших воинов, припасы и оружие.
  - Будет. Это будет нам в тягость. А в людях и припасах мы не нуждаемся.
  - Но...
  - Разговор окончен.
  Орк грустно кивнул и встал из-за стола. Краем глаза Вардазгир заметил, что за их беседой внимательно следил Мтунга и что он тоже погрустнел, когда орк ушел. Снижение боевого духа отряда может сказаться на миссии не лучшим образом. С другой стороны, времени на ерунду нет. Сделав глубокий вдох и еще раз оценив ситуацию, он пришел к выводу, что принял верное решение. Но, когда все уже расходились спать, к нему подошел Мтунга.
  - Я слышал разговор.
  - Да. У нас нет времени на эту старуху.
  - Великая Мать Баун-га не старуха. Могущественная шаманка она, властительница леса.
  - Не важно. Повелители посылали нас не за ней.
  - Это так. Но слушай Мтунгу! Нам все равно идти мимо логова арахнидов. Недолго спасти Великую Мать, а лишний воин - это воин.
  Вардазгир задумался. Действительно, что им стоит по пути справиться с кучкой пауков? Да и за спиной всегда лучше иметь друзей, чем врагов.
  - Будь по-твоему, Мтунга. Передай, что мы согласны.
  
  Глава 2.
  
  Светлые. Загон троллей.
  
  Утро началось рано. Стоявший последним на страже Тилт все-таки снизошел до того, чтобы вскипятить воды и заварить ароматный, густой взвар. Воины быстро поднялись, умылись утренней ледяной водой из ручья и спешно позавтракали вчерашней похлебкой. Запив завтрак бодрящим напитком, все почувствовали себя в состоянии продолжать путь. Лишь Дексиморон что-то пробурчал насчет того, что его не предупреждали о таком неудобном графике работы.
  Перед тем, как уйти с поляны, отряд задержался у дерева, ставшего отныне могилой Бальмара. Суровые воины склонили голову, скорбя о погибшем товарище, но каждый помнил, что это не последняя жертва, которую им предстоит принести в неравной схватке с Чащобой. И никто не мог предсказать, кто падет следующим.
  Кроме того, с другого края Чащобы наверняка шагали Темные, которые вряд ли упустят шанс заполучить Сердце Нергила. И о том, кто сумеет завладеть этим могучим артефактом, ведали только боги...
  Герман скомандовал построение. Воины быстро заняли свои места, лишь Зара отошла от эльфа и встала на передний край, рядом с Германом и Ксандром. Предводитель отряда мельком взглянул на девушку. Несмотря на ее миниатюрное телосложение, немногие рыцари осмелились бы сойтись с ней в поединке.
  Когда на городок, в котором жила девушка, напал прорвавшийся через перевал отряд Темных, все жители были вырезаны. Симпатичная девчушка, только начинавшая входить в пору девичества, приглянулась тогда предводителям отряда и все дни, которые длилось разграбление городка, ее жестоко насиловали в шатре командиров. Когда послушницы монастыря Сверкающих Клинков выбили противника обратно за горы, они обнаружили искалеченную, умирающую девушку. Сестрам удалось выходить ее, и так как дома и родных у девушки больше не было, то Зара осталась в монастыре. Не в силах избавиться от воспоминаний о произошедшем с ней ужасе, она поклялась сама себе, что больше такое не повторится. Зара начала постигать искусство боя, которое хранили сестры, и через несколько лет стала лучшей воительницей обители. Ненависть поддерживала ее силы, злость придавала ей храбрость, жажда мести дарила неутомимость, и множество Темных пало от ее руки. Но личный счет девушки был еще далеко не полностью оплачен.
  - Ну, пошли,- негромко скомандовал Герман и отряд двинулся вперед.
  По-прежнему Ксандр показывал дорогу, чутко всматриваясь в окружающий лес. По-прежнему поводил головой по сторонам Эвалор, выискивая опасность своим тонким эльфийским чутьем. По-прежнему что-то ворчал себе под нос Дексиморон, сетуя на неудобства походной жизни. Лишь не слышно было привычного пыхтения Бальмара...
  Проклятый лес вокруг оставался неизменен. Временами создавалось впечатление, что они ходят по одному большому кругу. Герман неоднократно ловил себя на мысли, что это причудливо искривленное дерево он уже точно встречал не далее, как час назад. Но взглянув на Ксандра, уверенно пробирающегося через сплетения веток и лиан, он лишь протяжно вздыхал и перешагивал через очередной вспучившийся корень.
  Вдруг эльф резко остановился и начал настороженно всматриваться вперед. Герман уловил заминку, возникшую сзади, и обернулся, кинув на того вопросительный взгляд.
  - Кровь,- сказал Эвалор,- пахнет большой кровью. Эльфийской кровью.
  - Всем приготовиться,- буднично сказал Герман и дал сигнал Ксандру продолжать движение.
  Бойцы собрались, перехватили поудобнее оружие и зашагали дальше, изготовившись к скорому бою. Ксандр теперь тоже что-то почувствовал и, спросив согласия у Германа, начал забирать в ту сторону, откуда доносилось дыхание смерти.
  Отряд продолжал продираться сквозь переплетения ветвей, как вдруг лес кончился. Узкая длинная полоса, утоптанная посередине, прорезала Чащобу извилистой проплешиной в двадцать шагов шириной. Ксандр махнул рукой, призывая к осторожности, и осторожно выглянул из-за дерева, прикрываемый сзади товарищами. Изучив окрестности, он осторожно выскользнул на поляну и медленно пошел вдоль дороги, прижимаясь к самой обочине.
  Отряд осторожно вышел из леса и пошел вслед за ним. Эвалор вскинул лук и нацелился на колыхнувшийся куст. Зара повторила его жест, но эльф отрицательно покачал головой и опустил оружие, провожая глазами вспорхнувшую пташку.
  Судя по всему, это была дорога. Две широких полосы вытоптанной травы свидетельствовали о том, что здесь регулярно ездят телеги, а многочисленные пеньки на обочине говорили, что эту дорогу стараются поддерживать в рабочем состоянии.
  Не успели они пройти и ста шагов, как Ксандр снова поднял руку, призывая к вниманию. Впрочем, сделал он это слишком поздно - все уже увидели то, что он хотел сообщить.
  Недавно здесь была битва. Хотя скорее это походило на побоище. Посреди дороги стояли три переломанные телеги. Разбитые пополам, они вызывали нехорошие мысли об огромных чудовищах, прыгавших на них сверху. Телеги окружало не меньше десятка мертвых тел. Точнее сказать было невозможно - некоторые из них были разорваны на части. Кровь еще не успела запечься и покрывала красными разводами пористую розоватую траву, которой поросла обочина. Одно из тел висело на мертвом суку кривого дерева, словно пронзенное огромным корявым копьем.
  Раздался характерный звук. Это стошнило Ирис. Неподалеку стоял Эвалор и всякий, кто мог видеть его напряженную позу и судорожно сжатые губы, не дал бы за жизнь убийц его сородичей и медной монеты.
  Тем временем Ксандр обошел место сражения, вгляделся в следы, оставленные нападавшими, и вернулся к отряду.
  - Это были тролли. Они напали из-за этих деревьев и ушли потом обратно. Наверняка взяли хорошую добычу. Кажется, кого-то захватили живьем.
  - Да-а...- протянул Пауни,- Жалко, что с нами больше нет Бальмара... Уж он бы им показал!
  Куча гневных взглядов обожгли барда со всех сторон. Он осекся, и смущенно пробормотал:
  - Простите... Я не то хотел сказать...
  Сигурд грозно зарычал и со всей силы рубанул своим огромным бердышом ближайшее дерево. Оно пронзительно заскрипело и медленно повалилось прямо на дорогу, упершись своими кривыми ветками в ближайшую телегу. Герман бросил на гиганта предупреждающий взгляд, но тот, кажется, немного успокоился и не планировал буянить дальше. Остальные воины также выглядели подавлено.
  - Это не наша война,- громко заявил Герман, обращаясь сразу ко всем.- Нам поручено важнейшее задание Светлого Совета - мы должны добраться до Сердца Нергила и заполучить этот артефакт. Тогда армии Света быстро разобьют темную нечисть и никогда они уже не посмеют нападать на наших братьев.
  - И что, мы так и оставим эту погань гулять дальше по лесу?- зловеще поинтересовался Тилт.- И даже не попробуем отомстить?
  - Да, оставим,- твердо ответил Герман, глядя гному прямо в глаза,- Мы не можем воевать со всеми силами Тьмы, гнездящимися в Чащобе. Если мы будем задерживаться из-за всякой мелочи, нам никогда не добраться до цели.
  - Мелочь?- прошипел гном.- Ты назвал меня мелочью? Тебе что-то не нравится в моем росте, человек?
  Тилт перехватил поудобнее свои секиры и начал решительно надвигаться на Германа. Тот оторопел, отступил в замешательстве на несколько шагов, но быстро опомнился и вскинул щит, приняв боевую стойку. Сигурд грозно нахмурился и сделал шаг вперед, намереваясь заступить гному дорогу. Эвалор медленно покачал головой и положил руку на меч.
  - Стойте!- прорезал тяжелеющую на глазах атмосферу звонкий девичий крик.
  Зара быстрее молнии прыгнула вперед и замерла между сходящимися бойцами.
  - Остановитесь!- скомандовала она удивленным воинам.- Мало здесь пролилось крови Светлых? Вы хотите больше? Разве не ради всех наших братьев мы пошли в этот поход? А теперь вы собираетесь убивать друг друга, вместо того, чтобы вместе сражаться против коварного врага?
  - Но мы не можем...- начал было Герман, но Зара его перебила.
  - Что мы не можем? Не можем сражаться с Темными мерзавцами, безнаказанно убивающими наших братьев? Не можем вести себя так, как подобает Светлым рыцарям, защищая слабых и уничтожая зло?
  Герман открыл было рот, чтобы попытаться возразить на эти не совсем справедливые, с его точки зрения, обвинения, но Зара не собиралась его слушать. Яростно махнув рукой, она крикнула:
  - Я иду мстить этим кровожадным тварям, и пусть кто-нибудь попробует меня остановить.
  С этими словами Зара взмахнула своими саблями и бросилась в гущу леса по следу нападавших. Ей не пришлось искать дорогу: массивные тролли не слишком утруждали себя поиском готовых проходов, и путь их был четко очерчен обломанными ветками и поваленными деревьями. Герман оторопело поглядел ей вслед и яростно выругался.
  - Что встали?- зло крикнул он остальным воинам.- За ней!
  И сам побежал за девушкой, которая уже почти скрылась в глубине Чащобы. Остальные переглянулись и ринулись догонять предводителя. Дексиморон в отчаянии покачал головой, удивляясь нравам этих ненормальных рыцарей, и заковылял последним, не слишком-то, впрочем, торопясь.
  Герман быстро настиг Зару и убедил ее убавить шаг, чтобы отряд не растягивался. Дальше они двигались быстрым шагом. Герман обратился к Ксандру, внимательно изучающему следы троллей:
  - Они в самом деле унесли кого-то живьем?
  Вместо ответа проводник сорвал с ближайшего дерева клочок зацепившейся там ткани и протянул его Герману. Это был эльфийский шелк и вряд ли тролли носили подобную одежду.
  - Что-о ж...- протянул Герман.- Может быть, мы сумеем спасти кого-то из людей Аратэля и это сподвигнет его оказать нам помощь?
  Краем глаза он уловил гневный взгляд Зары, ожегший его хуже бича, и счел за лучшее замолчать.
  Воины двигались вперед в едином порыве. Все они неоднократно сталкивались с бесчинствами троллей и отлично знали, на что способны эти твари. Отомстить, наказать, воздать - это было священным долгом каждого Светлого. Сжатые губы, побелевшие костяшки пальцев, сжимающих оружие, яростно сверкающие глаз - все это сулило скорую беду для врага.
  Внезапно Ксандр резко остановился. Одобрительное хмыкание Эвалора подтвердило его догадку. Проводник еще раз понюхал воздух и заявил, указывая пальцем:
  - Они там.
  Вскоре и остальные воины ощутили отвратительный запах, пропитавший, казалось, весь лес. Миазмы экскрементов смешивались со сладковатым ароматом падали, к которым добавлялось мощное амбре никогда не мытых тел.
  Какие-то отвратительные, хлюпающие звуки донеслись из просвета между деревьями. Кажется они приближались к логову троллей.
  Герман принялся отдавать приказы:
  - Дексиморон! Подготовь какие-нибудь чары посерьезней. И давай в этот раз обойдемся без экспериментов! Ирис! Чем ты сможешь помочь?
  - Я отведу им глаза. Мы станем незримы для троллей, и лишь те, кого мы атакуем, смогут нас обнаружить.
  - Хорошо. Отводи.
  Заре и Эвалору Герман приказал взять луки. Обычная стрела не могла нанести серьезный урон этим огромным тушам, но все оружие отряда было зачаровано лучшими магами Светлого Совета, поэтому неприятностей троллям лучники должны были доставить изрядно. Второй задачей стрелков было обеспечение безопасности магов.
  Сигурд, Тилт и сам Герман должны были идти на острие атаки. За их спинами встали Ксандр и Пауни, обязанные прикрывать тыл и оказывать всевозможную поддержку рыцарям. Бард и проводник кисло скривились, узнав о своей незавидной роли, но спорить с командиром в бою было сродни самоубийству.
  Дождавшись от Зары сигнала, что чары наложены, и бросив гневный взгляд на Дексиморона, продолжавшего бормотать себе под нос заклинания и производить какие-то пассы руками, Герман скомандовал выдвижение. Первая тройка воинов проломила переплетение лиан, перегородивших выход, и вышла на открытое место, подспудно ожидая сигнала тревоги. Однако чары Зары действовали - внимания на них никто не обратил.
  Перед ними открылся редкий частокол, построенный из толстых, грубо отесанных бревен. Сквозь щели можно было свободно наблюдать за жизнью лагеря троллей. Огромные, почти в два человеческих роста, серо-зеленые туши медленно передвигались по своему поселению. Движение казалось хаотичным, но постепенно чудовища стягивались в толпу возле огромного, ярко пылающего, костра.
  Толпа была еще не слишком плотной, и между толстыми фигурами троллей можно было рассмотреть то, что происходит в ее середине. Возле костра лежал огромный железный вертел, подходящий по размеру двум обугленным рогаткам, облизываемым языками огня. К вертелу был привязан толстыми ворсистыми веревками эльф. Точнее, эльфийка. Герман спросил у Ксандра, с откровенным недоумением:
  - Они собираются ее жарить? Но как? Веревки же перегорят!
  - Это тролли...- с отвращением произнес Ксандр, настороженно поглядев на Германа,- Аромат страха и боли является для них лучшей приправой к пище. Они подвесят ее на костре и подождут, пока она не охрипнет от криков. А когда веревка перегорит и она упадет в костер, они выхватят ее из огня и сожрут, не дожидаясь, пока она умрет...
  Герман виновато понурился. Действительно, у них была великая цель и ради нее они имели полное право закрыть глаза на многие вещи. Но не на такое... Однако не время распускать сопли. Впереди ждет сильный враг, а это означает кровавый бой, в котором не место запоздалому стыду. Герман укорил себя, что не уточнил у мага, сможет ли тот проделать проход в частоколе, но теперь уже было поздно менять план боя.
  - Атакуем!- скомандовал он негромко, и воины ринулись в бой.
  Сигурд вырвался чуть вперед и первым достиг частокола. Два взмаха огромного бердыша - и вот уже подрубленное бревно падает, открывая довольно широкий проход. Тролли зашевелились, услышав грохот, и в недоумении уставились на упавшее бревно, не замечая воинов, прикрытых чарами Ирис. Пятерка бойцов ворвалась внутрь и ринулась к намеченным целям. Эвалор и Зара встали у прохода и натянули луки, ожидая команды. Маг и ведунья остановились чуть поодаль, занятые своими чарами.
  Тилт бешено завращал своими секирами и подбежал к ближайшей огромной туше. Ростом он оказался ей чуть выше колена, но это ничуть не смутило подгорного воителя. Одним ударом с двух рук он подрубил обе ноги тролля. Тот начал падать и в изумлении уставился на своего противника, появившегося, казалось, прямо из воздуха. Чудовище открыло огромный рот, собираясь зареветь что-то предупреждающее, но гном не дал ему этого сделать. Снова сдвоенный удар - и безобразная голова покатилась, навеки распрощавшись с туловищем.
  Герман постарался выбрать себе достойного противника. Им оказался огромный тролль, превосходящий ростом всех своих сородичей и плотно увешанный связками из черепов. На этих омерзительных украшениях явно преобладали характерные эльфийские кости. Герман очень рассчитывал на то, что он правильно определил вождя этого племени. Подбежав почти вплотную, он вонзил меч снизу вверх, проткнув бледное морщинистое брюхо, густо усыпанное бородавками. Из раны тут же хлынула темная холодная кровь, и тролль с яростью уставился на своего противника.
  Чудище грозно взревело и вскинуло над головой свою палицу, больше похожую на ствол дерева. Размахнувшись изо всех сил, оно метнуло ее вниз, намереваясь одним ударом расплющить человека. Палица грохнула по плотно утоптанной земле, подняв густой клуб пыли - Германа здесь уже не было. Отскочив буквально на полшага, так что ветер от палицы всколыхнул прядь волос, выбившуюся из-под шлема, Герман тут же хлестнул мечом по толстенной руке, сжимавшей это огромное оружие. Запястье сухо треснуло и повисло на клочке кожи, что вызвало новый крик боли. Не дожидаясь, пока тролль придет в себя и оправится от раны, рыцарь подскочил и ударил ему по горлу. Раздался жуткий хрип, распоротая гортань вздулась кровавыми пузырями и огромная толстая туша грохнулась на землю, которая тут же отозвалась оглушающим гулом.
  Сигурд не стал тратить время на обмены ударами. Подскочив к ближайшему троллю, он рубанул его прямо поперек туловища. Огромный рост рыцаря позволил ему нанести удар почти посередине живота, и разошедшаяся плоть выплюнула из себя склизкий комок внутренностей. Сизые потроха начали вываливаться из тела с омерзительным шипением, источая смрад и зловоние. Ноги тролля подкосились, он упал на задницу и принялся запихивать кишки обратно в брюхо.
  Рыцарь не остановился для добивания противника и проскочил мимо него, занося бердыш для нового удара. Чуть дальше стоял еще один тролль, удивленно таращившийся на падающих в пыль сородичей.
  - Ххха-а-а!- мощно выдохнул Сигурд обрушивая бердыш сверху вниз и нанося тому глубокую рану чуть выше бедра.
  Этот тролль оказался чуть резвее всех остальных. Одним движением скинув палицу с плеча, он тут же ударил и огромное корявое бревно отшвырнуло рыцаря на несколько шагов в сторону. Сигурд покатился кубарем, ремни шлема лопнули, и тот слетел на пыльную землю, оставляя без защиты русую голову.
  Тем временем остальные тролли поняли, что происходит что-то неладное. Они сдвинулись с места и побрели на выручку своим павшим товарищам, на ходу замахиваясь палицами. Чары Ирис еще действовали, и тролли утробно рычали, оглядываясь по сторонам в поисках хитрого противника.
  Раздались сухие щелчки - и в бородавчатых тушах начали расцветать деревянные цветы с лепестками из перьев. Это вступили в действие луки Эвалора и Зары. Эльф метил в глаза, пробивая мозг каждым выстрелом и обрушивая на землю очередного врага. Зара стреляла в шею и грудь, чередуя игольчатые стрелы, которыми она старалась поразить сердце и широкие срезни, которые отлично рассекали артерии. Однако толстенный слой жира неплохо защищал троллей, и порой ей приходилось всаживать по две-три стрелы в одну цель, чтобы та, наконец-то, зашаталась и повалилась.
  Внезапно из-за спин надвигающихся троллей раздался истошный полувой-полурык. Чудовища оживились и расправили плечи, радостно поводя головами и зарокотав что-то победное. Серо-зеленая стена раздвинулась, образовав широкий проход, и в нем показалась скособоченная фигура, обвешанная какими-то грязными лохмотьями. Это был старый-престарый тролль, нелепо ковылявший, опираясь на изогнутую клюку, сделанную из толстого, корявого ствола.
  Шаман сделал несколько шагов вперед, остановился и закружился вокруг себя, вскидывая к небу руки и завывая на все лады пронзительным, удивительно тонким для тролля голосом. Вдруг он замер, застыл в напряженной позе так, что походил бы на памятник самому себе, если бы не напряженно подрагивающие ладони, удерживающие одному ему известную тяжесть. К небу вознесся громкий визг, переходящий в глухой кашляющий крик и шаман уронил руки вдоль тела.
  Тут же зашевелились остальные тролли. Их красные, наполненные злобой, глаза уставились прямо на крошечных людей, замерших перед лицом огромных врагов - шаман развеял чары Ирис. Палицы взметнулись к небу, а толстые кривые ноги затопали, неся своих хозяев в неистовство кровавой битвы. Ксандр и Пауни вскинули мечи и ринулись вперед, закрывая прорехи между тремя воинами.
  - Дексиморо-он!- завопил Герман, уворачиваясь от палицы, вскользь задевшей шлем.
  Одновременно с его воплем из-за ограды послышался громкий басовитый голос. Он так не шел старому магу, что на миг возникла мысль, что появился новый противник. Однако это начал колдовать именно Дексиморон.
  - Харри-хой'етту! Харри-хой'ту! Хатта!
  Вместе с последним словом через пролом в частоколе ворвался мутный, колеблющийся луч. Он ударился в тушу тролля, который уже заносил палицу над споткнувшимся Пауни. Тролль замер, по его телу пробежала какая-то волна, затем еще одна и еще. Уродливый живот надулся, превратив хозяина в подобие неровного шара, и через какое-то мгновенье лопнул, раскидав по сторонам десятки кровоточащих кусков мяса. А маг уже выкрикивал следующее заклинание:
  - Хатта! Хатта! Хатта!
  И сразу трое троллей взорвались, давая простор воинам Света. Защелкали луками опомнившиеся Эвалор с Зарой, взметнулись мечи бойцов, Тилт прошмыгнул под ногами одного из противников, подрубая на ходу связки, захакал Сигурд, размахивая бердышом. Тролли заволновались, потеряли боевой настрой и сгрудились в неровную толпу, загораживаясь палицами от обнаглевших воинов.
  Шаман вновь вскинул руки кверху. На этот раз он обошелся без долгих плясок и завываний. Один длинный протяжный вскрик - и в сторону воинов понесся огромный плотный сгусток пламени.
  В проеме частокола показался Дексиморон. Его лицо было напряжено, губы перекосило в кривой гримасе. Маг вскинул руки перед собой и выкрикнул несколько отрывистых слов. Комок пламени, посланный шаманом, начал стремительно таять, и в грудь Сигурда, находившегося на острие атаки, ударил лишь исчезающий сноп искр.
  - Карра-да'су!- вскрикнул Дексиморон, резко взмахнув руками, и фигуру шамана окутало пыльное облако.
  - А-а-а-й-й-й-а-а-а!!!- взвыл тролль и пыль осыпалась бессильным покрывалом.
  Тролли снова оживились и двинулись в атаку, охватывая воинов Света смертельным кольцом. Пауни отмахнулся от ближнего своим зачарованным мечом и едва успел выскочить из-под палицы другого. Кривой сук проскрежетал по его доспеху и сорвал наплечник, оголив плечо, тут же окрасившееся в красный цвет. Ксандр бросился ему на помощь, но мощный удар сделавшего резкий рывок тролля отправил его в долгий полет, закончившийся на частоколе. Следопыт сполз по бревнам и с трудом встал на колени, опираясь о ближайшее бревно и мотая головой, чтобы прогнать застилающий глаза туман.
  Герман понял, что надо заканчивать с шаманом. Тот связал Дексиморона магическим поединком и теперь неизвестно, смогут ли выстоять воины без поддержки волшебника.
  - Сигурд, Тилт - прикрывайте!- завопил Герман и ринулся по сужающемуся проходу между разъяренными троллями.
  Он ощутил позади себя топот рванувшихся вослед бойцов и начал яростно размахивать мечом, рассекая толстые шкуры тех врагов, которые пытались его задержать. Рев боли и ненависти следовал за ним и дополнялся руганью Сигурда и гнома, вынужденных отражать удары, предназначенные ему.
  Шаман заметил новую угрозу и попытался отвлечься от противостояния с магом Светлых. Он выкрикнул какое-то длинное заклинание - и в сторону Дексиморона понеслась целая вереница огненных шаров. Вынудив мага обороняться, шаман повернулся к Герману, и на конце его посоха загорелось мутное зеленое пламя.
  Герман увернулся от удара огромного тролля, попытавшегося заступить ему дорогу, махнул, не глядя, мечом в бок, ощутив по толчку, что куда-то все-таки попал и, сделав резкий прыжок, оказался один на один с магом. Тот зловеще ощерился черными гнилыми зубами и несильно ткнул рыцаря своей клюкой. Герман прикрылся щитом и попытался проскользнуть под деревяшкой. Клюка чиркнула по металлу - и мощный удар сотряс все тело, едва не заставив упасть на землю. Рыцарь замер, покачиваясь и пытаясь сохранить равновесие. Щит, зачарованный лучшими магами Светлого Совета, треснул и грозил распасться на две части. В голове шумело, а перед глазами поплыли кровавые пятна.
  Шаман снова радостно осклабился и занес клюку для второго удара. Герман вскинул меч в последней надежде отразить его и попытался принять более удобную стойку. Но вдруг морда шамана исказилась, из его груди вырвался хриплый вой и он упал на землю, суча ногами и извиваясь в конвульсиях. Так и не погасший посох вылетел из руки и ударил со страшной силой в бок ближайшего тролля. Тролль, пошатнувшись, упал, а Герман мысленно поблагодарил Дексиморона, успевшего-таки отразить серию огненных шаров. Тело шамана опутали тонкие искрящиеся нити, он напрягся в последнем усилии, но прозвучал короткий хруст - и нити схлопнулись, разделяя его на несколько кровоточащих обрубков.
  - А-а-а-а!!!- победно взвыл Герман, воздев к небу меч.
  - Бе-е-ей!- поддержали его Сигурд с Тилтом и обрушились на троллей, рисуя своими топорами глубокие росчерки на их телах.
  На яростный вопль начали оборачиваться те враги, которые сгрудились у частокола, пытаясь прорваться к магу Светлых. Эвалор и Зара давно уже бросили луки и взялись за мечи. К ним примкнул Пауни, прикрывающий собой раненого Ксандра. Ирис размахивала своим посохом, не в силах поддерживать чары после вмешательства шамана. Лишенный достойного противника, Дексиморон снова вернулся к троллям, поражая их заготовленным заклинанием:
  - Хатта! Хатта! Хатта!
  И огромные туши лопались, разлетаясь по сторонам кусками измочаленного мяса. Оставшиеся без вождя и шамана тролли дрогнули, попытались задавить Светлых воинов массой, но яростный блеск стали, рассекавшей их уродливые туши, вынудил их отступить, оставив после себя нескольких мертвецов. С одной стороны рубились Сигурд, Герман и Тилт, повергая врагов одного за другим. С другой метал заклинания Дексиморон и разил стрелами Эвалор, вновь взявшийся за лук. От атак троллей их надежно прикрывали Зара, Пауни и Ирис.
  Наконец, в серо-зеленой толпе зародился истошный испуганный визг. Он был тут же подхвачен десятком других голосов и вся огромная толпа ломанулась, отталкивая друг друга, в сторону закрытых ворот. Не выдержав такого напора, те треснули; одна створка отлетела напрочь, другая повисла на одной петле. Завывающая толпа скрылась в глубине Чащобы, оставив после себя широкую просеку, заполненную сломанными, растоптанными деревьями.
  Воины Света смогли перевести дух. Ирис тут же бросилась к Ксандру, который лежал на земле, бессильно раскинув руки. Ярко-красная струйка, сочившаяся из уголка его рта, говорила, что ранение серьезное. Достав из мешка какой-то пузырек, ведунья протянула его раненому и заставила выпить. Пауни подбежал к плененной эльфийке и начать резать грубые веревки, окутавшие ее стройное тело.
  Герман увидел краем глаза Сигурда, шагавшего к магу. Плотно стиснутые губы и пальцы, судорожно сжимавшие оружие, не оставляли места для толкования его намерений. Догнав разъяренного рыцаря, он схватил его за плечо, развернул и бросил прямо в перекошенное от ярости лицо:
  - Я сам!
  Сигурд замер на мгновение и Герман тут же заслонил его спиной, сам направившись к магу. Тот вовсю хлопотал над разрозненными останками одного из троллей, поверженных его заклинанием.
  - Дексиморон...- начал Герман ласково.
  Маг повернулся и с вопросом поглядел на рыцаря.
  - Я, кажется, просил тебя использовать опробованное заклинание?- уточнил Герман, изо всех сил сдерживая зарождающуюся ярость.- Что-нибудь такое, что работает быстро и надежно, избавляя нас от проблем вроде этой?
  С последними словами он указал на Ксандра, кровотечение у которого, стараниями Ирис, уже остановилось, но вид продолжал внушать самые обоснованные опасения.
  - А в чем дело?- осведомился Дексиморон,- Я уже использовал это заклинание. Однажды. Правда оно тогда не сработало. Но сейчас же все получилось!
  - Дексиморон!!!- закричал Герман, срывая связки,- Какого демона ты занимаешься своими экспериментами, позволяя гибнуть моим людям? Почему ты не жег этих троллей Огненными Стенами, для создания которых тебе надо всего лишь щелкнуть пальцем? Какого...
  - Герман!
  Рыцарь недоуменно обернулся на высокий девичий голос. Сзади стояла Ирис, и судя по яростно вздымавшимся крыльям носа, она явно не собиралась осведомиться у него о полученных в бою ранах.
  - Герман,- тоном ниже продолжила девушка,- Дексиморон все сделал правильно. В этом селении жил Природный Шаман. Любые огненные стены он отразил бы простым шевелением пальца.
  - Он что, сильнее Дексиморона?- удивился рыцарь.
  - А ты сильнее тролля?- парировала Ирис.
  - Вообще-то я только что зарубил нескольких, если ты еще не заметила,- скорчил недовольную гримасу Герман.
  - А если бы ты сошелся с ним лицом к лицу и не уворачивался, не стремился ткнуть из-под руки, а просто обменивался ударами? Сколько ударов ты смог бы выдержать, Герман?
  Рыцарь растерянно замолчал, опустил голову и зашевелил губами, что-то прикидывая. Наконец он выпрямился и поглядел в глаза ведунье.
  - Я тебя понял. Кажется, я был неправ.
  Он обернулся к магу и отвесил глубокий поклон магу, принявшему позу крайней обиды.
  - Извини меня Дексиморон. Я несправедливо оскорбил тебя. Я признаю, что ты величайший из магов Союзных Земель.
  - Ну уж прямо-таки величайший...- все еще недовольно возразил маг, но по его лицу было видно, что похвала пришлась ему по душе.
  Сигурд, стоявший все время диалога за плечом Германа, и намеревавшийся принять самое деятельное участие в разносе мага, быстро сделал вид, что он просто проходил мимо. Неуклюже развернувшись, он чуть не споткнулся о Зару.
  - О, сестренка!- радостно пробасил рыцарь, покровительственно положив руку девушке на плечо.- Ты неплохо дралась сегодня! Я видел, как ты покрошила того громилу...
  - А еще одному я отрубила его поганую клешню,- звенящим от злости голосом ответила девушка, с яростью взглянув в глаза великану,- Он тоже вознамерился полапать меня. Ненавижу этих тварей! Кстати, а почему ты такой огромный? У тебя в роду троллей не было?
  С этими словами она медленно положила ладони на эфесы своих сабель и перевела взгляд на руку Сигурда, продолжающую покоиться на ее плече. Рыцарь недоуменно крякнул, но счел за лучшее руку убрать.
  - Сурова ты, сестренка,- обиженно пробасил он,- А жаль - могли бы подружиться.
  - С троллями не дружу,- фыркнула Зара, но руки с оружия все-таки убрала и направилась в сторону от рыцаря.
  Тот проводил ее долгим взглядом и улыбнулся, пробормотав себе под нос что-то вроде: "горячая девчонка".
  К Герману подошел Пауни с освобожденной эльфийкой. Несмотря на плен и последующий ужас, та держалась хорошо, и лишь огромная ссадина, идущая вдоль всего лба, напоминала о том, что ей пришлось пережить.
  - Я Эльвейг, дочь Аратэля, властителя здешних земель,- отрекомендовалась она.
  - Что-то плохо ваш властитель смотрит за своими землями,- пробурчал, проходивший мимо Тилт,- тролли вконец обнаглели.
  Эльфийка резко развернулась и обожгла гнома гневным взглядом. Стоявший рядом Пауни, скорчил жуткое лицо и показал гному кулак.
  - Мы ведем нескончаемую войну с Тьмой,- гордо заявила Эльвейг, обращаясь сразу ко всем.- Наши силы тают, а помощи нам ждать неоткуда. Еще сто лет назад мы быстро выжгли бы это змеиное гнездо, расположившееся у нас под боком. Но теперь нас слишком мало. А сегодня стало еще меньше...
  Все, слышавшие слова эльфийки, почувствовали мимолетный стыд. Пауни, однако, зло усмехнулся и ответил:
  - Действительно, мы виноваты перед вами. В то время как мы наслаждаемся жизнью в Союзных Землях, проводя время в жестоких битвах с легионами Тьмы, горстка эльфов прозябает в Чащобе, не в состоянии справиться с кучкой обнаглевших троллей. Да, нам давно надо было оставить все эти пустяки и бросить все наши армии на спасение маленькой, но очень гордой деревни эльфов.
  Эльфийка яростно сверкнула глазами и открыла рот, собираясь дать достойную отповедь наглецу, но ее прервал далекий нестройный вой, который, зародившись в глубине Чащобы, начал быстро приближаться к разгромленному загону троллей.
  - Что это?- заинтересовался Герман,- Неужели тролли возвращаются? Им показалось мало этой трепки, или они нашли подкрепление?
  Если бы кто-то и мог ответить рыцарю, то он не успел бы этого сделать. Визг на несколько долгих мгновений притих, заглушенный гулким протяжным воем, в котором проскакивали рыкающие ноты. Эльфийка побледнела, схватилась за руку стоящего рядом Пауни и прошептала, объятая первозданным ужасом:
  - Это Шипуны... Они напали на троллей и теперь те бегут сюда в поисках спасения!
  - Серьезные твари?- сразу подобрался Герман.
  - Серьезней я не встречала,- с кривой усмешкой ответила эльфийка.
  - Они живые, или это порождение темной магии?- осведомилась Ирис, деловито перебирая свои мешочки с колдовскими травами.
  - Живее не бывает,- не убирая усмешки, прояснила Эльвейг и этот вопрос,- они настолько живые, что конкуренции не терпят - после них остается только смерть.
  - Ну это мы еще посмотрим! - грозно рыкнул Сигурд и перехватил бердыш поудобнее.
  - Посмотри-посмотри,- ехидно заметила эльфийка,- Это будет последним, что ты увидишь в своей жизни.
  - Тролли нам опасны,- оборвал Герман начавшего закипать Сигурда,- или они так напугались этих... Шипунов, что до нас им дела не будет?
  - Не просто Шипунов, а Когтистых Шипунов,- уточнила Эльвейг,- Были бы просто Шипуны - это еще куда не шло... Нет, им будет точно не до нас. Если кто-то и доберется досюда... нет, вряд ли они добегут!
  Герман начал расставлять бойцов. Приближающийся вой шел со стороны ворот, поэтому грех было не воспользоваться естественной преградой в виде частокола, зачарованного Природным Шаманом. Ворота, конечно, они никак не успеют поставить на место, но всякий согласится, что лучше защищать проем между стенами, нежели держать круговую оборону.
  Волевым решением предводитель отряда приказал Заре отдать свой лук Эльвейг. Девушка попыталась возмутиться, но ввиду приближающегося врага быстро согласилась, что никогда она не сможет стрелять так, как урожденный эльф, пусть он даже будет такого же женского пола. Эвалор с Эльвейг встали по краям ворот, приготовив луки к бою. Сзади них топтались Дексиморон с Ирис, спешно заканчивающие свои заклинания. В ответ на просящий взгляд Германа старый маг понимающе кивнул головой - он не собирался сейчас опробовать какое-нибудь новое заклинание. Видимо, ужас эльфийки показался ему достаточно натуральным, либо он слышал ранее про этих чудовищ и знал, чего от них можно ожидать. Сигурд, Тилт и сам Герман перегородили проход, взяв на этот раз в компанию Пауни и Зару. Ксандр порывался встать, чтобы занять место в общем строю, но подкашивающиеся ноги убивали эту попытку на корню.
  Настало время напряженного ожидания. Вой троллей и завывание Шипунов приближались с пугающей скоростью. Вскоре стал различим треск падающих деревьев и хруст лиан, разрываемых огромными бегущими телами. Наконец, на небольшую полянку перед частоколом выбежали тролли.
  Их осталось не больше полутора десятка. Бешено вращающиеся глаза и беспорядочно молотящие воздух руки красноречиво говорили о том ужасе, который им довелось пережить. Они рванулись к порушенным воротам, рассчитывая обрести спасение в привычном, безопасном месте.
  - Троллей пропустить, остальных бей!- громко заорал Герман.
  Повинуясь его приказу, редкая цепочка воинов раздвинулась, пропуская внутрь загона трех чудовищ, что сумели опередить остальных. Как только те забежали внутрь и помчались к противоположной стене, надеясь найти убежище под родными стенами, Чащобу всколыхнул новый гулкий вой. Из сплетения деревьев вырвался большущий шар, покрытый со всех сторон длинными, изогнутыми шипами. Он упал прямо на спину тролля, бегущего последним, и шипы сразу пришли в движение, раздирая толстую кожу. Видимо это и был пресловутый Шипун.
  Тролль дико завизжал и почти сразу рухнул на землю, заливая ее потеками темной крови. Вслед за первым Шипуном из Чащобы выметнулись сразу трое, которые продолжили погоню за обезумевшими троллями.
  - Лучники! Бей!- снова заорал Герман, уворачиваясь от очередного тролля, вбегавшего внутрь безопасного, как ему казалось, загона.
  Эвалор и Эльвейг синхронно спустили тетиву. Стрелы бессильно ударились о крепкую броню, скрывавшуюся под шипами, и упали на землю, не сумев удержаться в костистых телах.
  - Дексиморон!- отдал новый приказ Герман и маг на этот раз не подвел.
  Раздался глухой щелчок - и из ворот вырвалась широкая полоса огня, чудом не задев обороняющихся воинов. Проскочив ворота, та начала расширяться и вырастать вверх. Шипуны заверещали, почуяв новую угрозу, но стена огня уже набрала ход и летела вперед со скоростью доброго коня. Зацепив сразу три порождения Чащобы, она громко хлопнула и на месте шипастых шаров остались лишь кучки пепла.
  Однако самый первый Шипун сумел перепрыгнуть Огненную Стену, которая еще не успела разрастись до предельной высоты. Он приземлился прямо в проеме ворот, сразу выдвинув во все стороны изогнутые шипы. Герман успел закрыться своим треснувшим щитом, который тут же разлетелся мелкими осколками металла.
  - А-а-а!- закричал Тилт и бешено завращал секирами, бросаясь в атаку.
  Шипун сделал небольшой прыжок, выкинув в сторону гнома один из шипов. Тилт наткнулся на него и, хрипло выдохнув, повалился на землю. Сигурд грозно зарычал и обрушил яростным замахом свой бердыш. По круглому телу Шипуна пошла широкая трещина от лопнувшей костяной брони. Пауни тут же подскочил и воткнул в эту трещину Подводный Клинок. Шипун издал протяжный вопль боли и осел на землю, бессильно свесив по бокам шипы.
  Из леса выметнулась новая порция шаров. Огромными скачками они понеслись прямо к распахнутым воротам. Внезапно раздался пронзительный девичий визг и их движение ощутимо замедлилось.
  - Скорее! Долго я их не удержу!- раздался сзади истошный вопль Ирис.
  Воины бросились вперед, пытаясь справиться с тварями, пока работает чародейство ведуньи. Их обогнали несколько огненных шаров, пущенных Дексимороном. Эльвейг и Эвалор взялись за мечи - луками здесь много не навоюешь. За неимением своего оружия, эльфийка позаимствовала клинки раненого Ксандра.
  На каждого Шипуна приходилось тратить несколько ударов. Замедленные чародейством Ирис, они все-таки пытались выкидывать свои шипы, чтобы зацепить противника. Уворачиваясь от них, Сигурд и Пауни проделывали прорехи в костяных доспехах - один за счет могучей силы, другой при помощи зачарованного меча. Остальные вонзали в эти прорехи сталь, поражая чудовищ в сердце, или что там у них находилось внутри. Два осмелевших тролля пришли на помощь воинам Света в этой битве и ломали шипы ударами своих огромных палиц. Огненные шары Дексиморона порой проскальзывали между бьющимися воинами и превращали в пепел все, что встречалось на их пути.
  Внезапно совсем рядом затрубил рог, выдавая удивительно чистый и пронзительный звук. Из тени Чащобы выступил десяток эльфов и начал осыпать Шипунов стрелами. Часть из них бессильно осыпалась, сломавшись о крепкую кость, но некоторые все-таки находили прореху, заставляя раненых тварей испускать пронзительные крики боли.
  Совместными усилиями Шипуны были повержены. Над извивающимся телом последнего сошлось сразу около десятка воинов. Этот противник был порублен на мелкие куски, чему не помешала даже толстая костяная броня.
  Предводитель эльфов снял шлем и, устало вытерев лоб, представился:
  - Я Аратэль, властитель здешних земель.
  
  
  Темные. Пещера вечного сна.
  
  Ночь прошла тяжело, как в тумане. Под самое утро пришел к Вардазгиру его дед, могущественный демон Арзаир, давно уже ушедший по сумрачной дороге. Пришел то ли наяву, то ли в полудреме, какая бывает перед самым пробуждением. Размахивая огненными крылами, тяжело выдыхая раскаленный воздух, Арзаир посмотрел внуку прямо в глаза и молча указал на восток, в сторону никем до сих пор не покоренных глубин Чащобы. Грусть мелькнула во взгляде демона, а на груди расцвел огненным цветком знак смерти.
  Через секунду видение исчезло. Вардазгир встал с широкой лавки, послужившей ему кроватью на эту ночь, потянулся. Кроме него больше никого в хижине не было. Наскоро одевшись, он вышел во двор. Не успел Вардазгир оглядеться по сторонам, как к нему подскочил вчерашний собеседник - орк, просивший помощи.
  - Спасибо, великий рыцарь, спасибо, - затараторил он, - мы в вечном, неоплатном долгу перед тобой.
  - Долг платежом красен, - ухмыльнулся Вардазгир.
  - Само собой, храбрейший из героев, - поклонился орк в ответ, - трое лучших воинов ждут тебя. И кладовые нашей скромной деревни всегда открыты для почетных гостей.
  Вардазгир почесал подбородок. Пожалуй, зря он вчера поддался уговорам Мтунги - не стоит размениваться по пустякам, когда есть более важная цель. Кроме того, он прекрасно понимал, что Светлые тоже выслали к Сердцу Нергила свой отряд. Нет, его не пугала возможная стычка - Клинок Арлака помнил кровь сотен воинов Союзных Земель. Но силы своих бойцов требовалось сохранить - неизвестно, с кем еще придется столкнуться в Чащобе. И эта неизвестность была хуже всего: пока враг невидим - он непобедим.
  - С нами пойдут пятеро ваших воинов, - промолвил Вардазгир после глубоких раздумий, - и, конечно, их, а также все необходимое снаряжение и припасы мы забираем прямо сейчас.
  Орк заметно погрустнел, но не решился возражать.
  После легкого завтрака темный рыцарь отдал приказ выдвигаться. Трое орков с секирами наперевес и два лучника из местных шли впереди отряда, Вардазгир и компания лениво шагали сзади. Но смертельно ошибся бы тот, кто обманулся этой деланной размеренностью в движениях и легкой небрежностью. Любому из шагающих сейчас вразвалочку героев стоит лишь почуять опасность, как он вмиг превратится в убийственную машину войны. Вот Шартреза вдруг остановилась на мгновение, вгляделась в ощерившуюся корявыми ветками Чащобу.
  - Не сейчас, - бросил ей Вардазгир, проходя мимо, - нам в другую сторону.
  - У-о-х-х-х... - прошипела вампирша, - Светлые.
  - Чую.
  - Откуда? - удивилась Шартреза.
  - Во мне течет кровь демона. Или ты забыла, наследная принцесса вампиров?
  Один из орков-провожатых обернулся и вклинился в разговор:
  - Здесь неподалеку есть деревенька гномов. Мы долгие годы воюем с ними, но пока никак не можем уничтожить.
  - Плохо! Плохо работаете, товарищи Темные! - Вардазгир бросил на выскочку испепеляющий взгляд. - Империя ждет побед на каждом рубеже обороны. И даже здесь, в Чащобе, нет места расхлябанности и разгильдяйству!
  - Но...
  - Молчать! - рявкнул Вардазгир. - Да вас всех за дезертирство казнить нужно! В то время как вы здесь прохлаждаетесь, по всей Империи идут кровавые бои за идеалы Тьмы. Бои, в котором важен каждый воин, каждое темное сердце!
  Его разглагольствования прервал смешок Хьюаласа.
  - Что-о-о!! - весь гнев, вызванный вмешательством ничтожного орка в разговор двух несопоставимых ему по рангу героев, обратился теперь на некроманта.
  - Я? Да нет, ничего, просто подумал, как забавно было бы скрестить гнома с оленем.
  Вардазгир вмиг остыл. Да, в другое время за такое вопиющее нарушение субординации каким-то рядовым - пылью, грязью на ботинках истинных воинов - он просто разрубил бы наглеца пополам. Но сейчас это было преждевременно - будет еще шанс пожертвовать этим орком в бою. Провинившийся, в свою очередь, тоже осознал свою ошибку и всю гневную тираду Вардазгира покорно слушал, склонив голову. За что и был удостоен легкой затрещины, отбросившей его шагов на пять в сторону.
  После этого никто из орков даже не пытался снова заговорить - лишь время от времени они опасливо косились на Вардазгира. Кровь демона, текущая в его жилах, придавала ему недюжинную силу, что не раз спасало в боях. Но это же было и его проклятием: демоны старой закалки презирали бастардов, втайне или открыто. Сильно доставалось от них Вардазгиру в те времена, когда он сам был простым рядовым. Нещадно гоняли его командиры, не давая ни сна, ни отдыха. В каждом бою норовили отправить в самую гущу сечи, дать самое опасное, невыполнимое задание. Тысячу раз подставляли и предавали его те, кто сражался с ним плечом к плечу, но происходил из благородных, "чистокровных" семей, те, кто имел хорошую родословную. Но он выжил. И стал только сильнее, мудрее, расчетливее. Во многом благодаря вечно шедшей за ним по пятам смерти заслужил Вардазгир репутацию бесстрашного рубаки, непобедимого воина, а затем талантливого стратега и полководца. Ему пришлось стать героем - иного выхода просто не было.
  Но шлейф грязной крови тянулся за ним до сих пор. Со всеми своими наградами, с отличительным знаком Первого Клинка Империи - знаком высочайшей доблести, который за все столетия существования Империи вручался лишь единицам - Вардазгир оставался простым полководцем. Да, одним из самых лучших, да, не проигравшим ни одного боя. Но не он сидел на пирах по правую руку от Повелителей, не он командовал Элитной Гвардией, не он обозначал на карте точки прорыва и расстановку сил в боях. Он так и остался простым исполнителем, пусть и повыше рангом, чем рядовой боец.
  Все это мучило Вардазгира беспрестанно. Именно поэтому так важно было для него заполучить Сердце Нергила - с ним заслуженное по праву место в Элите Империи ему обеспечено. "Не по праву рождения, но по праву служения", - подумал он и обернулся на шедших позади спутников. Для них все было куда как проще. Шартреза, словно почувствовав его мысли, пристально посмотрела на него:
  - Все мечтаешь?
  Вардазгир улыбнулся ей, но промолчал. Нравилась ему эта молодая, по их меркам, вампирша - не скованная догмами устаревших норм и кодексов, яркая представительница нового поколения элиты. Нравилась, несмотря на свой скверный характер, на бьющую через край жестокость и язвительность. Ей можно было многое простить. Тем более что скоро именно она ("Такие, как она", - смутившись, поправил себя Вардазгир) встанет во главе Империи Повелителей.
  - Понимаю, - Шартреза растолковала его улыбку по-своему, - думаешь сейчас о том, как вернешься во дворец с победой, и как в тебя тут же влюбится какая-нибудь наследная принцесса, да?
  Вампирша легонько обняла Вардазгира за плечи и зашептала почти в самое ухо:
  - Вы нарожаете детишек, построите милый уютный домик недалеко от Дворца. Тебя, конечно, сделают начальником Элитной Гвардии Повелителей. И будете жить долго и счастливо.
  Вардазгир невольно подался навстречу ее голосу, но Шартреза вдруг грубо оттолкнула его:
  - Ха-ха-ха! Наивный! Бедный маленький ублюдок! С такими мечтами тебе прямая дорога к Светлым - они любят такие розовые сопли. Как думаешь, найдется у них еще одна клетка по соседству с твоим отцом?
  - Секретничаете? - расплылся в сальной улыбке догнавший их Шмуштра. - А можно я у вас третьим буду?
  Распахнув свои гигантские ручищи, он засеменил к ним, но вдруг, буквально в шаге, остановился, как вкопанный - в пах ему уперся меч Шартрезы.
  - Можно, - улыбнулась вампирша, - мне как раз новый евнух нужен.
  - Эх, кровососочка моя, не понимаешь ты своего счастья! - обиделся Шмуштра. - Ну ничего! Как-нибудь я станцую тебе свой танец страсти, вот тогда ты не сможешь устоять!
  - Насчет устоять - это точно. Боюсь, что упаду от смеха.
  Вдруг шедшие в авангарде орки остановились. Один из них подбежал к Вардазгиру и встал перед ним, склонив голову.
  - Что такое? - раздраженно спросил тот.
  - Логово арахнидов сразу за этими деревьями, командир. Какие будут приказы?
  Вардазгир оглядел свой отряд и задумался: раз уж он ввязался в эту ненужную авантюру, атака должна быть стремительной и закончиться без потерь с их стороны. "Пауки - животные ночные, - размышлял он, - значит, сейчас они, скорее всего, спят в пещере. Но соваться туда - это лишний риск. Надо бы как-то выманить их наружу". Взгляд его упал на Хьюаласа, что-то как всегда нашептывающего над чьим-то прахом.
  - Почтенный некромант!
  - А? Да-да, я здесь.
  - Что у вас есть интересного в рюкзаке?
  - Где? А, в рюкзаке, там много интересного, вот смотрите: есть куроплеты, есть несколько зубов орков, есть...
  Вардазгир решительным жестом прервал некроманта.
  - Нужен большой и злобный монстр, чтобы распугать пауков и выманить их наружу.
  - Всего-то? Ну это пожалуйста, я-то думал вам нужно что-то действительно изысканное, а этого добра завались, даже обидно как-то напрягаться ради такой мелочи.
  - Сделайте уж одолжение, - ухмыльнулся Вардазгир.
  - А? А, ну да, конечно, пять минут.
  Хьюалас тут же вывалил все содержимое своей сумки на землю и принялся любовно перебирать кости и ошметки тел, ища нужные ингредиенты. Оркам рыцарь приказал укрыться за деревьями на первой линии атаки, а сам вместе с остальными встал чуть поодаль. Вход в пещеру, служившую обиталищем арахнидов, был прекрасно виден: широкий, длинный, уходящий вниз грот с облепленными паутиной стенками. И ни единой живой души рядом, только чьи-то останки, будто специально сложенные кучкой у самого входа. Вардазгир обернулся к некроманту: тот, изобразив на земле замысловатую вязь из чьих-то зубов и волос, постукивал двумя костями друг о друга и напевал что-то себе под нос. Со стороны было похоже, будто ребенок играет в песочнице с тем, что нашел на ближайшей помойке. Но вдруг откуда ни возьмись налетел ветер, закружился смерчем в центре выложенного некромантом узора. Некромант быстро высыпал в него какой-то порошок, плюнул и закричал, подняв руки вверх:
  - Ор-р-ха ан-на-лай!
  Загудела, задрожала земля. Грунт на месте узора внезапно провалился. Хьюалас отскочил в сторону, лицо его озарила пугающая улыбка. Из дырки в земле показалась громадная зеленая рука. Затем вторая. Разрывая, раздирая земную твердь, на свет вылезало гигантское чудовище. Размером оно походило на тролля, только рук было четыре, а голова, плечи и спина утыканы толстыми изогнутыми шипами. Чудовище закрутило головой, осматриваясь. Увидев Хьюаласа, оно улыбнулось и выдохнуло тому в лицо поток смрада.
  - Ой красавец, ой красавец, - хлопнул в ладоши некромант, - отличный получился, а? Нет, вы только гляньте!
  - А и впрямь ничего, - сказал Шмуштра, подойдя к великану и ощупывая его бицепсы, - могуч!
  Хьюалас с благодарностью посмотрел на шамана - нечасто ему доводилось слышать приятные слова в адрес своих созданий.
  - Ну иди, мальчик, иди, - некромант легонько подтолкнул чудище в спину и указал на пещеру, - иди, поиграй с паучками.
  Шипастая тварь, громко охнув, оторвала от ближайшего дерева две громадные ветки и, вращая ими, как дубинами, побрела в указанном направлении. Через пару минут из пещеры раздался громкий хруст, вой и визг. Выскочили несколько арахнидов размером с гнома, закованные в твердый хитиновый панцирь. Лучники тут же уложили их на землю точными выстрелами в глаза. Следующие твари были уже более осторожны: у входа в пещеру послышалось шипение, и в сторону притаившихся в кустах воинов полетели белые липкие сгустки. Одному из орков залепило все лицо, и тот упал, стал кататься по земле, истошно мыча. Второму сгусток попал в плечо, и от наплечника повалил дым, прожигая его насквозь. Орк заверещал и попытался топором срезать с себя жгучую дрянь. Но из пещеры тут же выскочили пятеро арахнидов и понеслись вперед, одновременно плюясь по сторонам своей едкой паутиной.
  - Ар-рх! - раздался возглас.
  Невесть как оказавшийся за спиной пауков Мтунга обрушил на одного из них свою тяжелую секиру, разрубая тварь пополам. Взмахнув над головой топором, следующим ударом он обезглавил второго противника.
  Двое орков, уворачиваясь от острых лап и жвал, крутились вокруг одного арахнида и пытались попасть по нему. Вардазгир, обнажив свой меч, метнулся к ним на выручку. На последнем шаге он высоко подпрыгнул и взлетел на спину паука. Легким движением бросив меч вниз, он заскользил по гладкому хитину, оставляя глубокую рану вдоль всего тела арахнида. Оружие Вардазгира засияло пульсирующим красным светом, и сияние это потянулось выше, к предплечьям воина. На миг показалось, что Клинок Арлака весело запел в его руках, почувствовав плоть врага. Вардазгир ощерился довольной ухмылкой и посмотрел направо. Там Шартреза, в три быстрых прыжка преодолев разделявшее их расстояние, кромсала своими мечами тушу другого паукообразного.
  - В сторону! - послышался писклявый голос.
  Воины обернулись. Шагах в десяти от них стоял Шмуштра, и ладони его испускали синеватый, клубящийся пар. Лишь только все успели отскочить в стороны, он ловко, не под стать своей массивной туше, крутанулся на месте и кинул руки вперед:
  - И-и-и-й-а-а-ах!
  Из ладоней тут же вырвались столбы синего света, замораживая насмерть все на своем пути: и последнего из пятерых арахнидов, и двух других, некстати выскочивших из пещеры. Вардазгир переглянулся с Шартрезой и одобрительно кивнул шаману.
  - Ну вот, а вы все мечами да топорами. Вот как надо! - высокомерно улыбнулся Шмуштра.
  Хюьалас подошел к нему и одобрительно похлопал по плечу. Но вдруг насторожился - из пещеры раздавались рычания раненого зверя и скрежет хитиновых лап по камню. Звуки приближались. Воины вновь встали наизготовку, на этот раз по сторонам от входа в пещеру, чтобы застать вышедшего врага врасплох. Первым из темного нутра вывалилось создание некроманта: местами чудовище было облеплено едкой паутиной, две из четырех рук болтались безжизненными плетьми, и с них капала густая темная жидкость. Двумя здоровыми конечностями монстр отрывал лапы большому, чуть меньше его самого ростом, арахниду, одновременно уворачиваясь от жвал. Вдруг сбоку на него прыгнули паучки поменьше. Быстро вскарабкавшись вверх, они стали рвать его на части, каждыми движением отправляя на землю большой шмат гнилого мяса, выкололи острыми лапками глаза. Через пустые теперь глазницы внутрь чудища заползли совсем крохотные арахниды.
  - Ну помоги же ему! - с болью в голосе крикнул Хьюалас и с силой сжал плечо Шмуштры.
  Шаман сделал в воздухе пассы руками - и создание некроманта окутало облако пламени, сжигая и его, и всех оказавшихся поблизости врагов. Через несколько секунд лишь горстка пепла тлела у входа в пещеру.
  Но вскоре вновь послышался знакомый скрежет и на свет выскочили три громадных паука.
  - В атаку! - крикнул Вардазгир.
  Пригнувшись, он проскочил между лапами первого и взрезал ему брюхо. Клинок Арлака снова издал довольную мелодичную трель и засиял красным светом. Второй паук успел ударить рыцаря лапой. Удар, способный пробить любой хороший доспех, лишь скользнул по нагруднику Вардазгира, а уже в следующую секунду тварь истошно заверещала - это Мтунга рубанул ее в не защищенный хитиновой броней бок. Шартреза, с дикой скоростью вращая своими мечами, уже разделывалась с третьим "гостем", и в помощи, очевидно, не нуждалась. Отступив в сторону от входа, воины приготовились отражать новую атаку.
  - Остановитесь! - раздался вдруг из пещеры женский голос.
  Орки, сопровождавшие Вардазгира, опешили.
  - Великая Мать! - промолвил один из них.
  - Остановитесь! - вновь послышался тот же голос. - Мы не причиним вам вреда!
  - Мы?! - рыкнул в ответ Вардазгир. - Это что еще за "мы"?! Покажись!
  Из пещеры выбежало несколько средних размеров арахнидов. Твари сложили крестом передние лапки и склонили головы, демонстрируя мирные намерения. Следом вышел огромный паук, и все три оставшихся в живых орка рухнули на колени - на его спине восседала, будто королева на троне, пожилая женщина в отороченной мехом безрукавке. Ее жидкие седые волосы растрепались, разметались по плечам, вид был усталый, но глаза горели яростным огнем.
  - Остановитесь, - повторила она в третий раз, - эти создания вам не враги.
  - Великая Мать Баун-га, - вышел из ступора почтительности один из орков, - мы думали, что пауки вас пленили! Ужасно даже представить, что они могли с вами сделать!
  - Глупцы! - крикнула ему в лицо Баун-га. - Я сама их приманила!
  - Сама? - непонятно, чего было больше в лицах орков: страха или недоумения. - Но как? Зачем?
  - Да, дурачье! Я сама хотела, чтобы меня похитили! Мне нужно было попасть в эту пещеру. Здесь хранился Венец Вечного Сна. Тому, кто владеет им, не страшен ни один зверь. Любая тварь лесная, речная или подземная будет в его власти.
  Только сейчас все заметили, что голову женщины украшает диадема с тремя крупными изумрудами.
  - Тоже мне фокусы, гоблинам на радость, - хмыкнул Хьюалас, - детишек этим развлекать, да и только, все эти штучки-дрючки я и сам прекрасно знаю, правда, с мертвыми тварями как-то лучше получается.
  - Но я не могла прийти сюда сама, - продолжала Великая Мать, не обратив на слова некроманта никакого внимания, - пауки не пустили бы меня в пещеру, к своему сокровищу. Поэтому я приманила их своими чарами и заставила себя похитить.
  - Так, - раздраженно сказал Вардазгир, - раз спасать никого не надо, значит наша задача выполнена. Можно двигаться дальше. Мтунга! В какую сторону идти?
  Вождь лесных орков махнул рукой на восток и Вардазгир, сунув меч в ножны, направился в ту сторону.
  - Стойте! - Крикнула Баун-га. - Стойте.
  Вардазгир остановился. Спрыгнув с паука, Великая Мать подошла к нему, заглянула в глаза.
  - Я знаю, куда вы идете, - прошептала она.
  - Ну и что? Попутчики нам не нужны. Так что идите-ка в деревню, мамаша. Вас там заждались уже. Или здесь с пауками живите, мне до этого дела нет.
  - Возьмите меня, умоляю! - Баун-га схватила рыцаря за руку и прижала ее к себе.
  Вардазгир рассмеялся.
  - Ты хочешь, чтобы я взял в поход тебя, беззубую старуху?
  - Я не просто старуха. Я шаманка, я пригожусь тебе, воин, очень пригожусь! Кроме того, арахниды последуют за мной беспрекословно! Ты только представь - армия из гигантских пауков теперь в твоей власти! И ни одно живое существо не пойдет против тебя, пока Венец Вечного Сна со мной! Позволь пойти с вами!
  Вардазгир покачал головой.
  - Все равно. Я не могу допустить, чтобы важнейшая для всей Империи Повелителей миссия зависела от какой-то тщедушной карги-шаманки. Тем более что шаман у меня уже есть.
  Он кивнул на Шмуштру и тот в ответ помахал старухе рукой.
  - Не называй так Великую Мать! - вклинился в разговор орк, тот же самый, что прервал их беседу с Шартрезой.
  Вардазгир вздохнул, вытащил меч из ножен и снес орку голову с плеч.
  - Видишь, что бывает с теми, кто мне мешает, - вновь обратился он к шаманке, - и не надейся, что старуху я пожалею. Хотя убивать тебя мне будет не так приятно, как этого надоедливого выскочку.
  Великая Мать упала на колени и склонила перед Темным рыцарем голову.
  - Убей. Моя жизнь в твоей власти, клянусь матерью-природой. Если хоть в чем-нибудь помешаю твоим планам, ослушаюсь хоть раз - убей. Только позволь пойти с тобой!
  Вардазгир задумался.
  - Хорошо. Пожалуй, лишние воины нам не повредят. Но помни о судьбе этого ничтожного орка, каждую секунду помни!
  - Повинуюсь, повелитель.
  Повелитель? Это льстило. Вардазгир улыбнулся.
  - Можешь встать. Собирай своих арахнидов и идем.
  - Позволь сказать, повелитель.
  Рыцарь снова довольно улыбнулся.
  - Говори.
  - Мои пауки устали. Им нужна пища. Свежая кровь, свежее мясо. Неподалеку есть деревенька лесных гномов. Позволь напасть на них! Вместе мы вмиг управимся! Там же можно и передохнуть, и заночевать, если потребуется.
  - Нет. И речи быть не может! Мы и так много времени потеряли.
  - Вообще-то, - вставила Шартреза, - я бы тоже от свежей крови не отказалась.
  - Да ладно тебе! - Шмуштра тоже решил принять участие в разговоре. - Сходим, пошалим с гномиками. Делов-то! Воины Тьмы мы, в конце-то концов, или что? Да и сам ты сегодня такую красивую речь сказал о "победах на каждом рубеже". А тут целая деревня. Гно-омы... Разомнемся, а то я даже вспотеть не успел, пока мы с этими пауками дрались!
  - А вот это к лучшему, что не успел, - улыбнулась Шартреза, - ты и так ослом воняешь.
  Шмуштра надул губы, принюхался к себе и вдруг просиял.
  - Да не, это козлятина. Я на завтрак козлиную ножку съел.
  Шартреза рассмеялась.
  - Ладно, уговорили, - сказал Вардазгир, - только после этого никаких привалов. Считайте, что в деревне гномов у нас будет ранний обед. Дальше идти будем без остановок до глубокой ночи.
  До деревни и впрямь было рукой подать - всего-то с полчаса ходьбы. И как только умудрялись гномы выживать здесь, атакуемые с одной стороны орками, с другой - арахнидами?
  Лишь только показался впереди частокол, Вардазгир жестом приказал всем остановиться. Воины залегли за невысоким пригорком в тени деревьев и кустов. Рыцарь пригляделся к забору. Частокол ладный, вытесанный из больших бревен, без единой щели. По периметру стоят сторожевые вышки. Но никакой паники нет - очевидно, их еще не заметили.
  - Эх, разведать бы диспозицию противника... - задумчиво произнес Вардазгир. - Но тут рядом с деревней открытая местность, незамеченным не пройти.
  - Мтунга сможет, - вождь лесных орков подполз и рыцарю и показал ему свой амулет, висящий на шее - вырезанный из кости глаз с алмазом вместо зрачка на кожаном шнурке, украшенном зубами каких-то животных, - это Глаз Следопыта. Раз - и нету Мтунги. Никто не увидит, никто не услышит.
  - Давай, - кивнул Вардазгир, - прощупай обстановку, постарайся отвлечь на себя внимание. Нападаем по твоему сигналу.
  Мтунга сжал амулет в руке и растворился в воздухе. Вардазгир повернул голову назад:
  - Хюьалас! Ваша помощь нам тоже понадобится.
  - Понял, понял, понял. Количеством будем брать, всего много и сразу? Сколько созданий? Десять? Двадцать? Тридцать? Двух десятков хватит?
  Вардазгир кивнул и некромант отполз подальше.
  - Шмуштра, - продолжал командовать темный рыцарь, - по сигналу Мтунги уничтожишь эту стену перед нами. Первыми в бой пойдут арахниды. Все остальные за ними следом.
  Теперь оставалось только ждать. Но ожидание длилось недолго - вдруг по столбу одной из сторожевых вышек побежало вверх пламя. Затем загорелась еще одна вышка, а следом где-то за частоколом раздался гул и сильный взрыв. Вверх взлетели бревна, солома, ошметки тел.
  - Пора, - сказал Вардазгир, вскакивая на ноги, - Шмуштра!
  Шаман кивнул и закружился на месте, притопывая и визжа на одной ноте. Вдруг он остановился, пристально вгляделся в частокол и бросил руки вниз, словно сильно устал. Стена со страшным скрипом накренилась. Тогда Шмуштра резко поднял ладони вверх - и бревна, ограждавшие деревню, подхватил мощный порыв ветра, выдернул их из земли и раскидал по сторонам, с дозорных вышек полетели на землю гномы.
  - Ка-а-ян! - Крикнула Баун-га и указала на широкую дыру в заборе.
  Послушные ее воле арахниды тут же устремились в прорыв. А внутри деревни вовсю бушевал пожар. То тут, то там вспыхивало новое здание - Мтунга старался на славу. Между хижинами бегали гномы с наполненными водой ведрами. Вот на одного из них налетел арахнид и мощным ударом лапы пробил насквозь. Еще двое кинулись на другого.
  На подмогу арахнидам уже бежали Вардазгир и компания. А местные жители ринулись к стойкам с оружием. Вдруг перед одним из них прямо из воздуха возник Мтунга и мощным ударом разрубил пополам, от макушки до пяток. Затем снес головы еще двоим, не успевшим вовремя остановиться.
  Вардазгир, убив троих подбежавших к нему гномов, обернулся за странный шум за спиной. Прямо не него неслись десятка полтора громадных существ, больше всего напоминавших волков, только гораздо крупнее. Хотя от настоящих хищников этих тварей отличал не только рост: шкура свисала с их боков, обнажая кости, у одного был выбит глаз, у другого - оба, третий бежал на лишенных мяса лапах. Словом, все они больше походили на ожившие трупы, чем на живых родственников собак. На первом волке восседал и их хозяин - Хьюалас, счастливо улыбающийся. Некромант что-то шепнул на ухо волку и тот остановился у мертвого гнома, принюхался к нему. Его примеру последовали и остальные, после чего быстрыми прыжками, жутко завывая, понеслись к жителям деревни. Хьюалас ловко соскочил на землю:
  - Ну как? Я успел? - спросил он у Вардазгира и, не дожидаясь ответа, хлопнул везшего его волка по боку. - Иди, мальчик, поиграй с братьями.
  Внезапно двери огромного амбара в центре деревни с шумом отворились и несколько гномов выкатили на свет три деревянные пушки и две баллисты.
  - Огонь! - Крикнул один из них.
  Послышался свист, и из баллист вылетели большие длинные копья. Одно из них пронзило арахнида, а второе чиркнуло по латам Вардазгира. Он усмехнулся - даже такое мощное оружие не способно пробить доспехи, зачарованные самим Великим Демоном Арлаком. Латы и меч демона Вардазгир получил по праву. Именно его бесстрашие и хладнокровие позволили одержать победу в почти проигранной битве у Красной Скалы. Тогда войскам Империи противостояло племя злобных морлоков - отщепенцев, не пожелавших присоединиться к Империи и засевших высоко в горах, время от времени совершая опустошительные набеги на земли Повелителей. Морлоки разорвали на части почти весь отряд Вардазгира, чудом остались в живых только трое бойцов. Но темному рыцарю в одиночку удалось зайти к ним в тыл и сбросить с казавшегося неприступным плато. Тогда он первым вошел в гробницу Арлака и завладел его мечом и доспехами. В Клинке Арлака, во впаянном в рукоять рубине, была заключена душа грозного демона. Доспехи же подстраивались под комплекцию своего владельца и были почти неуязвимы даже для заговоренного особой магией оружия.
  Гномы заряжали баллисты по новой. Подбежав к ним, Вардазгир разрубил одно из орудий, но второе успело выстрелить. Копье едва не задело Шмуштру. Тот обиженно покачал головой и сжег баллисту вместе с окружавшими ее гномами.
  Но вслед баллистам тут же шарахнули пушки. Смертоносная картечь изрешетила в кровавую кашу орка и парочку арахнидов. Едва не угодила под выстрел Шартреза - лишь благодаря нечеловеческой реакции удалось ей увернуться. Злобно сверкнув глазами, вампирша ринулась навстречу сразу пятерым противникам. Через полминуты пять трупов лежали у ее ног. Шмуштра, по-хозяйски прохаживаясь по двору, сжигал, замораживал, разрывал своей магией на части тех гномов, что были от него далеко. Тем же, кому удавалось подбежать поближе, он проламывал череп громадной палицей, "одолженной" им у убитого великана.
  Вардазгир быстро расправился с теми, кто был у орудий и вновь огляделся. Арахниды и волки терзали повергнутых наземь гномов и только около дюжины воинов еще пытались сопротивляться. Одного из них поймала Шартреза и, выбив из его рук оружие, впилась в шею. С десяток гномов лежали в лужах собственной крови по всему двору; раненые, но не убитые, они ждали лишь одного - быстрой смерти. Еще трое сражались с Мтунгой. Сражались храбро и умело: двое постоянно пытались зайти вождю орков за спину, а один крутился перед ним, уворачиваясь от смертельных ударов тяжелой секиры. Мтунге приходилось отступать, менять рисунок боя. Наконец круговым движением топора он зацепил одного из гномов. Двое других тут же бросились вперед, но орк сделал шаг в сторону, отразил их атаку и ответным ударом раскроил череп одному, а возвратным движением проломил второму висок.
  Арахниды уже пеленали трупы врагов в коконы из паутины, чтобы затем, впрыснув ядовитый, растворяющий плоть сок, выпить питательный нектар. Шартреза отбросила в сторону белое, обескровленное тело гнома и теперь довольно улыбалась. Волки преданно расселись вокруг Хьюаласа, и тот ласково гладил по голове ту одну, то другую нежить. Шмуштра тащил за волосы двух гномок. Подойдя к ближайшей хижине, он мощным ударом ноги выбил дверь, и изнутри раздались женские крики.
  - О! Еще девчонки, - утробно захохотал он, - не волнуйтесь, девочки, меня на всех хватит. Сегодня можете звать меня Шмуштра Неутомимый!
  Он втащил отчаянно кусавшихся и царапавшихся гномок внутрь и скрылся в темноте хижины. Вскоре оттуда раздались глухие удары, крики и плач женщин, воркование Шмуштры. Вардазгир оглядел поле боя. Потерь с его стороны не было, кроме парочки арахнидов и нескольких волков. Да, еще погибли оба орка, из тех, что даны были в подмогу для спасения Великой Матери и уцелели после битвы с пауками. Но их можно было и не считать - ими Вардазгир и так собирался пожертвовать. Славно, очень славно. Он увидел, как Шартреза склонилась над одним из раненых гномов.
  - Ну что, храбрый карлик? - улыбнулась она, обнажая острые белые клыки. - Умереть хочешь, да?
  Тот что-то попытался ответить, но лишь закашлял кровью.
  - Вижу, что хочешь. Но ты должен об этом попросить. Я убью тебя быстро, если будешь умолять меня. Ну, давай же! А иначе твоя смерть будет долгой и мучительной. Я скормлю тебя живьем вон тем милым паучкам. Или этим собачкам, - кивнула вампирша в сторону стаи волков, - уж они-то знают толк в смерти, как ты думаешь, а?
  Шартреза взяла гнома на руки и поднесла его лицо вплотную к своему.
  - Оставь его! - грозно зарычал Мтунга.
  - Не суйся не в свое дело, тварь шелудивая! - ответила ему Шартреза.
  - Оставь! Эти воины храбро бились. Они заслужили легкую смерть!
  Мтунга, угрожающе помахивая секирой, приближался. Шартреза вдруг, сунув гнома подмышку, как тряпичную куклу, метнулась к вождю орков, одновременно молниеносным движением выхватывая меч. В следующий миг острие клинка уперлось Мтунге в горло.
  - Тебе никогда не говорили, что нельзя становиться между вампиром и его пищей? - злобно зашипела Шартреза. - Придется научить тебя манерам!
  - Мтунга! - рявкнул Вардазгир; пора было вмешаться, иначе не обошлось бы без драки. - Отойди от нее сейчас же!
  - Но...
  - Тебя никто не спрашивает, что и как ты ешь! Отойди! Это приказ!
  Мтунга опустил глаза и подчеркнуто медленно сделал два шага назад.
  - Шартреза, - произнес Вардазгир более спокойным тоном, - если ты голодна, то кушай пожалуйста, никто тебе этого не запрещает. Пищи для тебя здесь вдоволь. Но совсем не обязательно над ней издеваться.
  Шартреза прижала полуживого, истекающего кровью гнома к груди и, надув губки, захлопала ресницами:
  - Хорошо, папочка! Я не буду больше шалить. Можно мне скушать маленького гномика?
  - На здоровье! - рассмеялся Вардазгир.
  Шартреза хищно ощерилась, прокусила гному вену на шее и сделала несколько жадных глотков. Но вдруг отбросила его в сторону.
  - Нет, так не интересно, - произнесла она, облизывая губы.
  Мтунга посмотрел на нее и покачал головой. Подойдя к одному из раненых гномов, он присел перед ним на одно колено, что-то прошептал и, достав из-за пазухи короткий изогнутый кинжал, быстрым движением перерезал горло. Так он по очереди обошел всех раненых, даря им последнее милосердие победителя - быструю и безболезненную смерть.
  Вардазгир подошел к Хьюаласу.
  - Спасибо, некромант. Твои создания очень помогли.
  Тот улыбнулся.
  - Развоплощай их, - продолжил рыцарь, - скоро двинемся дальше.
  - А может не надо? - умоляюще затараторил тот. - Пусть еще побегают, а могут и с нами пойти, обузой ведь не будут, а так они и сами через пару часов развоплотятся я не стал слишком много закрепляющего порошка добавлять, так что часа на два-три их еще хватит, это максимум.
  Вардазгир почесал подбородок.
  - Ну ладно, пусть порезвятся пока.
  Один из волков как раз притащил откуда-то гномью голову и теперь играл с ней, как с мячиком. Хьюалас смотрел на эту картину с умилением.
  - Прелестные получились волчата, - улыбнулся он.
  - Волчата? - удивился Вардазгир.
  - Ну да... Они могли бы быть и еще больше, но на это и время нужно, и силы, да и прожили бы они меньше.
  - Хм... Видимо, нет предела твоему умению, некромант? А какой максимальный срок могут... просуществовать твои создания?
  Не то, чтобы темному рыцарю это действительно было интересно. Но надо было чем-то занять время, пока питались пауки и развлекался Шмуштра.
  - Ну... - некромант задумался. - Это от многого зависит: от массы тела существа, от его вида, от количества закрепляющего порошка, даже расположение светил играет роль... вот скажем парочка моих деток живет у меня уже третий год, по хозяйству помогают, выполняют мелкие поручения... правда, они мелконькие совсем, не больше кролика, но зато прыткие - у-у-у-х!
  Вардазгир кивнул, чтобы прервать этот поток монотонного бормотания и оглядел двор деревни. Большинство домов полыхали, лишь два-три Мтунга поджечь не успел. Шартреза присела у забора и с задумчивым видом полировала свои мечи белой, расшитой причудливым узором рубахой - очевидно, принадлежащей кому-то из местных. Мтунга соорудил в центре двора большой настил из досок и теперь стаскивал на него трупы. Закончив, он поджег доски и закружился вокруг костра в танце, напевая что-то на своем языке и прихлопывая в ладоши. "Хочет похоронить гномов по своим обычаям, как воинов, - подумал Вардазгир, - это благородно. Они достойно сражались, хотя и знали, что шансов на победу нет. Но не сдались, не стали молить о пощаде. Бились до последнего. Достойные противники".
  В дальнем углу двора пауки заканчивали свою трапезу. К Вардазгиру подошла Баун-га.
  - Спасибо, великий рыцарь, - промолвила она, склонив голову, - сегодня ты не только дал пищу и развлечение своим воинам, но и сделал большое дело для Тьмы. Эта деревня давно была костью в горле у всех Темных, живущих в Чащобе. А ты сам понимаешь, как важно нам быть первыми на всех рубежах.
  Вардазгир кивнул.
  - Пора собираться в путь. Твои пауки и Мтунга пойдут в авангарде, мы двинемся следом и будем прикрывать вас с тыла. Даю две минуты на сборы.
  Баун-га поклонилась и отошла. Вардазгир двинулся в сторону хижины с выбитой дверью. Теперь оттуда доносились только редкие всхлипы женщин и сладострастное повизгивание шамана.
  - Шмуштра! - крикнул Вардазгир. - Закругляйся!
  - Но я еще-о-о хочу-у, - послышался обиженный голос.
  - Даю минуту! Иначе останешься здесь.
  Ровно через минуту в дверном проеме появился Шмуштра.
  - Останешься, останешься... Ну а что? Я бы и остался. Хорошо здесь.
  Громадный шаман взял в руки выбитую им дверь, провел по ней руками, что-то нашептывая, и приставил обратно. Дверь встала в проем как влитая, и по косяку, по окнам заветвились прочные лианы, лишая запертых внутри гномок малейшего шанса выбраться из хижины.
  - Ну вот, теперь можно и костерок запалить, - довольно улыбнулся Шмуштра и щелкнул пальцами.
  Дом тут же вспыхнул, как пучок соломы. Изнутри послышались истошные крики женщин, глухие удары в дверь. Вардазгир быстро поднялся на ноги:
  - Выдвигаемся!
  Из деревни отряд выходил с той приятной ленцой, какая бывает после хорошего обеда: все были слегка усталые, но расслабленные и довольные. В авангарде семенили пауки с Баун-га во главе. Могучий силуэт Мтунги то появлялся, то исчезал впереди - как опытный следопыт, он старался разведать не только саму дорогу но и прилегающее к ней пространство. А может, ему просто доставляло удовольствие скользить неслышной тенью между деревьев и кустов.
  Следом шли Шмуштра и Хьюалас, сопровождаемые стаей гигантских мертвых волков. Некромант то трепал по голове одного, то играл с другим, то бросал найденную на дороге палочку третьему, и волк послушно несся за ней и приносил обратно.
  - А что это у тебя? А где это ты взял? - ворковал он, склонившись над одним из своих творений.
  Волк держал в зубах чью-то руку, а некромант пытался ее отобрать. Волк ощерил пасть, легонько рыкнул, но сразу же, испугавшись гнева хозяина, прижал уши и забил хвостом по земле.
  - Ну ладно, ладно, - улыбнулся Хьюалас и хлопнул его по облезлой спине, - иди, поиграй.
  Волк послушно умчался куда-то в кусты.
  - А мило здесь, - пропищал Шмуштра, водя взглядом по сторонам, - и не так уж страшна эта Чащоба, как рассказывают.
  - Да, вполне приятное место, - согласился некромант и с жаром добавил, - а главное, вы только подумайте, какой здесь богатый материал для опытов: все эти мутанты, невиданные создания враждебной ко всему живому природы, эх, я бы тут, пожалуй, пожил пару лет! Просто ради науки... Жалко, очень жалко упускать такой материал!
  - Да, - с довольным видом похлопал себя по пузу Шмуштра, - я бы тоже здесь пожил. Набрал бы себе новых слуг, отстроил хоромы...
  - Я полагаю, стоит сказать спасибо Демонам-Основателям за то, что они пригласили нас поучаствовать в этом походе.
  - Это да, это точно, - согласился шаман, радостно кивая, - давно я уже никуда из своего дворца не выбирался. А тут такой шанс: и ножки размять, и поколдовать вволю никто не запрещает. Ну и новый опыт, конечно же. Новые места, новые люди. Кстати, а ты гномок никогда не пробовал? Попробуй обязательно! Это просто у-ух! Сначала карлицы дерутся и кусаются, но если над ними хорошенько поработать, то ого-го! Глазки жа-алконькие, тельце щупленькое. А еще они так забавно пищат под тобой!
   В такой вот неспешной беседе, словно бы на прогулке по парку, и подошел к концу этот день. На привал расположились уже поздно ночью. Разожгли костер, с удовольствием поужинали, посидели, глядя на танцующие языки пламени. На ночь Баун-га предложила выставить часовых из арахнидов.
  - Хорошо, - согласился Вардазгир, - но к ним надо приставить и кого-то из воинов.
  - Я могу подежурить, - сказала Шартреза, - мне все равно спать не надо. Ночь - мое время.
  - Ну ладно. Только разбуди меня за пару часов до рассвета, я тебя сменю. Как бы там ни было, а вампирам тоже надо отдыхать.
  Шартреза усмехнулась и открыла рот, желая, очевидно, опять сказать что-то язвительное, но передумала. Когда все уже укладывались спать, Вардазгир заметил, что Великая Мать и Мтунга о чем-то шепчутся в сторонке. Вскоре они вдвоем подошли к нему.
  - Командир, - сказал орк, - впереди начинается опасная местность. До сих пор мы шли по окраине Чащобы. Но чем дальше мы будем идти, тем больше опасностей подстерегает нас.
  - Это понятно, - кивнул Вардазгир, - усилим бдительность в отряде. Что-то еще?
  - Да, - взяла слово Баун-га, - прямо перед нами, в паре часов ходьбы, раскинулись огромные непроходимые топи - Болото Похоти.
  - Да почему непроходимые? - всплеснул руками орк. - Мтунга проведет! И пауки пройдут, и воины. Есть брод! Пойдем через болото: так путь короткий самый.
  - Но и самый опасный! - не прекращала спорить Баун-га. - Болото постоянно меняется, известные дороги становятся трясинами, постоянно появляются новые чудовища. Мы можем погубить весь отряд!
  - Не можем! Все пройдут, не будь я Великий Мтунга!
  - Так, хватит! - прервал их Вардазгир. - Идите спать оба. Утро вечера мудренее. Завтра я скажу свое решение, а сейчас мне нужно все обдумать.
  Орк и шаманка отошли в сторону и улеглись у костра. Но даже засыпая, не прекращали спорить. Вардазгир задумался. Действительно, здесь было, над чем поразмыслить. Что выбрать: прямой, но опасный путь или долгую дорогу в обход? Ладно, сейчас надо поспать. Решение само придет, во сне или с утра.
  Вардазгир улегся на землю перед костром и накрылся плащом. Веки уже сами собой слипались от усталости. Убаюканный мягким потрескиванием костра, Темный рыцарь уснул.
  
  
  
  
  
  Глава 3.
  
  Светлые. Кровавая река.
  
  Человек шел уже вторые сутки. Корявые деревья сменялись ободранными кустами, шипастые заросли заслоняли проход, пожухлые склизкие травы цеплялись за сапоги. Он не помнил, как попал сюда, не знал, как его зовут и кто он такой. Лишь одна мысль крутилась в голове: надо идти. Куда идти, а главное зачем, он тоже не знал, и ноги его ступали сами, выбирая дорогу по каким-то признакам, известным только им.
  Человек был одет в добротную, крепкую одежду, которую, впрочем, нельзя было назвать богатой. Такое одеяние вполне подошло бы зажиточному крестьянину, или успешному ремесленнику из не слишком большого городка. Плечи его покрывал старый, но все еще надежный плащ, обтрепавшиеся края которого постоянно норовили зацепиться за острые сучки. Ноги были обуты в видавшие виды сапоги, а на поясе висел короткий кинжал, куда больше подходящий для разделки еды, чем для сражений.
  Погруженный в себя, он ловко пробирался через густые сплетения ветвей и умело огибал особо буйные нагромождения вздыбленных корней. В голове было пусто, вертелось лишь постоянное напоминание о необходимости движения. Он не мог остановиться и передохнуть, ибо неумолимый приказ толкал его вперед. Питался человек ягодами и плодами, которые срывал прямо на ходу, не задерживаясь даже для того, чтобы выбрать фрукт посочней. Пил воду из ручьев и росу с широких листьев, не давая себе времени сделать больше, чем несколько скупых глотков. Спал, забираясь на деревья и устраиваясь на ближайшей ветке, способной выдержать его вес.
  Впереди показалось стадо каких-то животных. Белесые студенистые тела лениво колыхались, раскидывая по сторонам щупальца в поисках поживы. "Призрачные ганглии",- промелькнула в голове новая мысль. Это название ничего не говорило человеку, но он счел за лучшее прижаться к ближайшему стволу и замереть в тени дерева. Подождав немного, он стал свидетелем того, как ганглии засуетились, задергали щупальцами и в едином порыве ломанулись куда-то в сторону, протискиваясь между деревьями, когда позволяло место и, перебираясь прямо по веткам, когда проход был слишком узок.
  Когда лес впереди очистился от скопища тварей, доселе покрывавших землю огромным бледным ковром, человек двинулся дальше. Настойчивый голос внутри толкал его вперед и он не знал, что надо сделать, чтобы заставить его замолчать. Человек мог только идти...
  
  * * *
  
  Ирис суетилась около раненого Ксандра. Тилту она наложила давящую повязку на ребра и, несмотря на скособоченную походку, веселый блеск глаз сообщал, что с гномом все будет в порядке. Раненое плечо Пауни также было обработано, ссадины и ушибы остальных воинов были приведены в полный порядок. А вот Ксандр был плох...
  Сигурд задумчиво рассматривал остатки своего шлема, попавшего под широкую ступню какого-то тролля. Теперь это произведение кузнечного искусства больше напоминало хороший, тонко раскатанный блин. Герман же был занят разговором с Аратэлем, который трепетно прижимал к себе спасенную дочь.
  - Я благодарен вам за помощь,- в который раз заявил предводитель эльфов.- Боюсь, что даже если бы мы успели прийти до того, как мою дочь... в общем, нам все равно было бы не справиться с этим огромным племенем своими силами. Тем более с ними был Природный Шаман.
  - Почему же вы привели так мало воинов?- поинтересовался Герман.
  - Потому что нас мало...- отстраненно ответил Аратэль.- Это почти все воины, которых я мог вывести из нашего селения, не оставив его беззащитным перед тварями Чащобы. В сегодняшнем нападении на обоз погибло очень много эльфов. Теперь нам будет трудно выживать в здешних местах. Хотя победа над троллями сильно облегчит нам жизнь - в последнее время они доставляли все больше и больше хлопот. Спасибо вам и за это.
  Герман смущенно крякнул, задумавшись. Он не оставлял мысли попросить эльфа о помощи - может быть даже о подкреплении их небольшому отряду - но слова Аратэля делали эту просьбу довольно бестактной. Пока Герман размышлял над тем, с чего все-таки начать разговор, к ним подошла Ирис.
  - Ксандр очень плох,- без вступления заговорила она.- Жизни его ничто не угрожает, если обеспечить ему хороший уход. Однако поправится он не раньше, чем Лаута на небе покажет свой новый лик.
  - Мы с радостью примем у нас вашего бойца,- торжественно заявил Аратэль.- И окружим его нашей заботой до тех пор, пока он полностью не поправится.
  - То есть, мы остались без проводника?- уточнил Герман, цепляясь за открывшуюся возможность.- И не сможем идти вглубь Чащобы за могущественным артефактом? И дело, имеющее огромную важность для всех Светлых, оказывается под угрозой?
  - Да, действительно,- неохотно подтвердил Аратэль,- дальше начинаются опасные земли.
  - А пока мы, стало быть, шли по безопасным землям?- ехидно уточнил проходивший мимо Тилт.
  - Да,- без тени иронии подтвердил эльф,- здесь безопасно, иначе наша небольшая община не смогла бы выживать так долго.
  - Так что же насчет проводника,- ввернул Герман, требовательно заглядывая эльфу в глаза.- Ты сам подтвердил, что нам не пройти дальше.
  - Хорошо,- нахмурился Аратэль,- я дам вам проводника.
  - А...- открыл было рот Герман, но эльф его перебил.
  - Я не смогу дать вам воинов. Нас мало. Но проводника вы получите. Он доведет вас до ближайшего селения людей, которое находится по пути. Это большой, хорошо защищенный поселок и, может быть, там вы сможете найти подкрепление. Правда, силы, противостоящие им, не идут ни в какое сравнение с теми, с которыми бьемся мы... Но воинов я вам все равно не дам. Проводник, отдых, припасы - это все, на что вы можете рассчитывать.
  - Они меня спасли, отец,- холодно заметила Эльвейг.
  - Дочь!- возвысил голос эльф.- Пока что я являюсь главой нашего Дома и мне решать, чем и кому мы обязаны.
  - Хорошо,- неожиданно покладисто согласилась эльфийка,- но тогда проводником буду я.
  - Что-о?- опешил Аратэль.- Но ты не можешь...
  - Что я не могу?- возмущенно вскинулась Эльвейг.- Кто, как не я последний раз ходила в этот поселок? Кому, как не мне лучше всех известны здешние тропы? Кто, кроме меня рискует остаться в Чащобе на ночлег под открытым небом? Неужели ты сможешь найти лучшего проводника?
  - Но ты моя дочь и я...
  - И ты готов наплевать на братство Светлых и отказать в помощи тем, кто делает все для нашей победы? Эти воины идут к великой цели и ты хочешь, чтобы все армии Света потеряли уникальный шанс из-за того, что ты трясешься над благополучием маленькой деревеньки?
  - Не забывай, что это и твоя деревня тоже,- поправил ее нахмурившийся Аратэль.
  - Я помню, отец. Но я также помню и то, чему ты меня учил: помогая другу, ты помогаешь себе; помогая только себе, ты губишь всех.
  - Хорошо...- смирился Аратэль,- да будет так. Моя дочь поведет дальше ваш отряд. Береги ее!
  - Прежде погибну я, нежели враг сможет ее хотя бы оцарапать,- серьезно подтвердил Герман.
  Предводитель отряда Светлых поднялся на ноги и зычным голосом созвал своих воинов. Все, кроме лежащего Ксандра, подошли и приготовились выслушать его.
  - Ксандр остается в деревне Аратэля, где ему обеспечат достойный уход,- громко заявил Герман,- дальше наш отряд поведет Эльвейг.
  - Если мы будем каждый день терять по бойцу...- задумчиво произнес Пауни,- То нам надо идти очень быстро, иначе у нас не хватит народа, чтобы добраться до цели.
  Герман сурово зыркнул на шутника и бард счел за лучшее заткнуться. Внимательно оглядев подчиненных, и, не найдя больше признаков неповиновения, продолжил:
  - Аргил уже клонится к горизонту, поэтому мы воспользуемся гостеприимством уважаемого Аратэля и переночуем в его деревне. Заодно пополним там запасы пищи и произведем необходимый ремонт снаряжения. В путь двинемся завтра с утра.
  Началось привычное движение бывалых воинов, собирающихся в недалекую дорогу. Кто-то подбирал брошенные на время боя мешки, кто-то поудобнее пристраивал оружие, кто-то поправлял доспехи. Внезапно размеренное действие прервал звонкий девичий голос:
  - А что будем делать с этими?- указала Зара обнаженным клинком на сбившихся в кучу троллей.
  Все головы обернулись к противоположной стороне частокола. Выживших после двух нападений троллей оставалось чуть более десятка. Они сгрудились в плотную кучку и негромко переговаривались на своем лопочущем языке, стараясь не привлекать к себе внимания.
  - А что с ними делать?- удивился Герман.- Мы их победили, они больше не представляют ни для кого угрозы.
  - И мы простим им растерзанные трупы наших братьев?- вкрадчиво уточнила девушка,- Погибшие воины Аратэля останутся без отмщения?
  Нестройный гул эльфов был ей ответом. Взгляды их посуровели и они уставились на троллей с нескрываемой ненавистью.
  - Но ведь мы им уже отомстили,- растерянно уточнила Ирис,- мы перебили почти все селение и они все равно скорее всего погибнут. Нельзя убивать побежденного врага - это неблагородно...
  - Неблагородно? Да что ты знаешь о благородстве, девочка,- разъяренно зашипела Зара прямо в лицо отшатнувшейся Ирис,- что ты знаешь об этих тварях? Когда Темным надоело насиловать меня, они позвали такого же тролля,- последнее слово Зара словно выплюнула,- который навалился на меня своей огромной вонючей тушей и терзал мое тело, пока им не наскучило.
  Ирис беспомощно хлопала глазами, смущенная этой резкой отповедью, а Зара уже направлялась к троллям. Следом за ней ступали эльфы, на ходу натягивая луки. Аратэль бесстрастно наблюдал за действиями своих воинов, не сделав даже попытки помешать им.
  Тролли почувствовали, что происходит что-то неладное. Двое из них, сумевшие сохранить в руках дубины, выступили вперед, готовясь защищать своих собратьев. Глухо щелкнули луки, и каждый из них получил в лицо полдюжины стрел, в клочья изорвавших их гротескные физиономии. С протяжным воем они рухнули наземь, открывая дорогу к своим беззащитным собратьям.
  Остальные тролли испуганно взвыли и бросились к частоколу, пытаясь перекинуть через него свои неподъемные туши. Но этого им сделать не дали. Подобно вихрю, Зара рванулась вперед и ее сабли замелькали с неимоверной скоростью, оставляя на серо-зеленых телах кровавые росчерки. Было заметно, что девушка старается бить по тем местам, попадание по которым не грозит быстрой смертью. Там, где можно было убить одним ударом, она наносила несколько глубоких, кровоточащих ран, заставляющих тролля оседать на землю и корчиться в долгой агонии.
  Наконец девушка обрушила наземь всех противников и в дело снова вступили эльфы, горящие жаждой мести. Они подходили вплотную к троллям и спускали свои тетивы, глядя поверженным врагам прямо в глаза и наслаждаясь их предсмертным ужасом. Вскоре все было закончено.
  Ирис медленно подошла к Заре, упоенно вытиравшей клинки о тушу ближайшего тролля и мягко спросила:
  - Теперь ты получила удовлетворение? Теперь твоя жажда мести утихла?
  - Я буду довольна, когда моя сабля снесет башку последнего Темного в этом мире, девочка,- сумрачно ответила Зара ведунье, которая вряд ли была моложе нее.
  - Вы закончили?- осведомился Герман.- Если да, то может быть мы все-таки пойдем? А то, знаете ли, темняется, как бы нам не заплутать...
  Сборы были уже закончены, и отряд с присоединившимися эльфами двинулся в путь. Трое стрелков Аратэля крались впереди, показывая дорогу и выискивая опасность, по двое шли с каждого бока, прикрывая от нападения с флангов, остальные остались в арьергарде. Отряд образовал ядро этой маленькой армии, в центре которой шли Герман с Аратэлем.
  Эльф снова завел старую песню о своем тяжелом житье и об опасностях, поджидающих его маленькую деревню со всех сторон. Герман уныло кивал в такт его словам, все больше убеждаясь, что подкрепления отряду он здесь точно не получит.
  Внезапно эльфы, шедшие впереди, упали на землю и раскатились в стороны, а до воинов донесся их запоздалый крик об опасности. В одном из деревьев, прямо на уровне головы, торчал изогнутый топор. Такие топоры очень любили использовать орки, метко метая их в противника. Это наблюдение тут же подтвердилось: из-за толстого ствола вышел странный орк, обряженный в яркие, но рваные лохмотья, и начал говорить что-то на своем отрывистом, лающем языке.
  - Кто это?- осведомился Герман у Аратэля, нащупывая рукоять меча.
  - Орки-дерьмоеды,- с кривой усмешкой просветил его Аратэль.
  - И чего им надо?- продолжил расспрос предводитель отряда Светлых.
  - Чего-чего... того самого,- ответил эльф, не убирая с лица усмешки.
  - Ну а в чем проблема?- поинтересовался подошедший Тилт.- Я сегодня плотно позавтракал, поэтому... хе-хе... смогу удовлетворить вкус самого изысканного гурмана.
  - Вот-вот,- подтвердил Аратэль,- гурманы - это правильное слово. Эти орки страшные гурманы, поэтому они не едят что попало. Им надо свеженькое, тепленькое и с кровью. Поэтому они вспарывают живот своей жертве, как следует рубят внутренности, не дожидаясь, пока она умрет, и жрут прямо из живота, урча от наслаждения.
  - Это что же...- недоуменно спросил Сигурд,- они, что ли, из нас собираются есть?
  - Вот именно,- подтвердил Аратэль,- ты тонко ухватил суть момента, они как раз требуют сейчас предоставить им кого-нибудь на ужин.
  - Что-о!- взревел рыцарь раненым быком.- Ужин? Да я из них сейчас всю еду выбью!
  Сигурд рванулся вперед, прикрывая локтем незащищенную голову. Следом за ним побежали Тилт с Зарой и, чуть отстав, Пауни. Орк понял, что планы на вечер резко меняются, и метнул в рыцаря свой топор, бессильно отскочивший от широкого лезвия бердыша. На помощь вожаку из кустов выскочил сразу десяток орков, и Чащоба тут же наполнилась злобным визгом и улюлюканьем укрывавшихся там дерьмоедов.
  Сигурд подбежал к плотной толпе орков, готовящихся отражать нападение и, невзирая на их попытки обороняться, широко махнул секирой. Трое противников сразу отлетели, разрубленные почти пополам. Зара, Тилт и Пауни также заработали оружием, сметая ряды ошеломленного врага.
  Однако из леса хлынула целая волна дерьмоедов. Эльфы защелкали луками, а к воинам присоединился Герман, чуть запоздавший с атакой. Орки яростно верещали и размахивали своим разнокалиберным оружием, но поразить воинов, облаченных в заговоренные доспехи, было нелегко. Меткие выстрелы эльфов быстро косили их ряды и боевой дух падал буквально на глазах.
  Наконец, когда в дело вступил Дексиморон и его огненные шары начали выбивать из строя сразу по несколько бойцов, орки дрогнули. Злобный визг сменился испуганным воем и они начали исчезать в глубине Чащобы, подставляя спины беспощадным стрелам. И вот в вечернем сумраке, опутывающем проклятый лес, скрылся последний орк. На земле лежало не меньше полусотни трупов этих отвратительных созданий. Дорога теперь была свободна.
  - Неплохо, неплохо,- одобрительно проговорил Аратэль, опуская лук,- эти дерьмоеды попортили нам немало крови. Еще немного, и они стали бы представлять для нас большую угрозу. Спасибо вам и за это.
  Однако, увидев обрадованное выражение лица Германа, эльф тут же поправился:
  - Но воинов у меня все равно мало. В Чащобе полным-полно опасностей и эти орки далеко не самая большая из них.
  - А еще мы ганглий уничтожили,- недовольно буркнул Герман.
  - Каких ганглий?
  - Призрачных, каких же еще?
  - А-ах, Призрачных...,- разочарованно протянул Аратэль,- ну это что... Вот если бы Туманных, тогда другое дело...
  - А где они водятся?- тут же ухватился за поданную мысль Герман.
  - У меня мало воинов,- напомнил эльф,- и каждый из них нужен, как воздух. Я и так отдаю вам единственную дочь, которой надлежит возглавить наш Дом после меня.
  - Это все, конечно, здорово, но мы тоже не на прогулку вышли,- насупился Герман,- Наше дело важно для всех Светлых, мы можем получить шанс окончательно расправиться с Империей Повелителей, после чего никто не посмеет потревожить твое селение.
  - Сумеете ли вы заполучить Сердце Нергила или не сумеете - это пока не известно. А вот то, что мой народ выживает в Чащобе из последних сил - это факт. И растрачивать эти силы на всякие прожекты я не намерен,- отрубил Аратэль.
  Дальнейшая дорога прошла в угрюмом молчании. Герман размышлял над тем, что еще можно выбить из прижимистого эльфа. Аратэль же волновался за судьбу дочери, которая так необдуманно пошла на поводу у этих незваных гостей. Нет, пользу они, конечно, принесли немалую. Вот если бы еще плату за это не просили...
  Наконец, уродливые деревья раздались и впереди показалось селение эльфов. Хозяева леса сумели взрастить среди искалеченных растений Чашобы настоящий оазис. Живая изгородь из ровных колючих ветвей ограждала поселение. За ней стояли огромные стройные деревья, которые растут в самом сердце любого эльфийского леса. Дома искусно скрывались меж ветвей или располагались прямо в огромных, естественных дуплах, образованных явно не случайно. Кажется, Дому Аратэля удалось невозможное - они сумели принести в Чащобу частичку своей родины.
  Возвращение отряда было встречено радостными криками. Колючие кусты раздались, образовывая широкий проход, и воины вступили в него походкой победителей. Весть о вовремя пришедшей помощи разнеслась по деревне и отряд окружали сияющие благодарностью глаза. Которые, однако, то и дело застилались печалью о погибших.
  Похоронная команда уже привезла растерзанные трупы эльфов и теперь занималась рытьем неглубоких ям. По обычаям эльфов погибших соратников следовало хоронить возле корней родовых деревьев, чтобы они отдавали свою силу новым поколениям.
  А вечером, когда похоронный обряд был справлен, началась поминальная тризна. Все население, за исключением часовых, собралось в большом доме Аратэля. Воины отряда Светлых, само собой, тоже были приглашены. Во многом благодаря этому тризна вскоре переросла в пир, на котором звучали здравицы в честь спасителей Эльвейг.
  Герман немного волновался за Эвалора, помня рассказ Ксандра о непростых отношениях этого Дома со своими сородичами, но опасения оказались напрасными. Тот устроился в уголке в окружении троих аборигенов и они вполне мирно беседовали. Эльфы живут долго, и Эвалор не был юнцом, так что вполне вероятно, что он повстречал здесь знакомых.
  Внезапно из другого угла раздался звук смачного, звонкого удара и оттуда выбежала Зара, глаза которой бешено вращались, словно в поисках врага. Герман напрягся, ожидая новых неприятностей, но увидев растерянного Сигурда, начал что-то понимать. Он подошел к рыцарю, под глазом которого начал наливаться лиловый синяк и ненавязчиво поинтересовался:
  - И что же ты ей сказал, благородный сэр?
  - Да ничего такого!- стремительно начал оправдываться Сигурд.- Я же не грубиян, я все понимаю...
  - И все же?
  - Ну... я просто сказал...- начал мяться рыцарь,- что я хоть и похож чем-то на тролля, но на самом деле совсем не грубый...
  - Когда вырывает красавица ручку,
  Которую рыцарь мечтает лобзать,
  Устроить ей надо хорошую взбучку -
  Пусть знает кому и когда отказать!
  Сидевший неподалеку Пауни насмешливо уставился на Сигурда и поинтересовался:
  - Слушай, а у тебя женщины вообще как, были?
  - Первые красавицы только и мечтают о том, как бы оказаться в моей постели с тех пор, как я стал рыцарем!- возмущенно заявил тот.- Да и раньше тоже проходу не давали...
  - Оно и заметно,- важно кивнул головой бард,- избаловали тебя бабы, ох избаловали...
  - Так, хватит!- скомандовал Герман.- Завтра нам выходить в дорогу, поэтому довольно пировать. Всем спать. А тебе, Сигурд, отдельное указание: чтобы к Заре больше не подходил! Не хватало мне еще сердечных страстей в отряде...
  Герман развернулся, не слушая оправданий рыцаря, и обвел взглядом своих воинов. Все быстро поняли намек и, попрощавшись с хозяевами, двинулись в отведенные им покои. Все-таки опыт командования армиями Света сослужил добрую службу: скомандовать так, чтобы приказ исполнялся мгновенно, Герман умел.
  Утро началось со сборов. Герман уже настроился на то, что придется выбивать у Аратэля каждую мелочь, но проблем, на удивление, не возникло. Видимо, в самом деле тяжело приходилось эльфам в этом проклятом лесу и он действительно не мог выделить в помощь отряду ни одного воина. Зато они были снабжены самыми лучшими припасами. Герману выдали новый щит, взамен разбитого, и хотя он с подозрением отнесся к "эльфийской деревяшке", Аратэль заверил его, что крепостью это дерево не уступит лучшему заговоренному металлу. Лишь Сигурду не удалось подобрать шлем на его огромную, под стать всему телу, голову. Однако Эльвейг заверила его, что в том селении, в которое они направляются, живут отменные кузнецы, в запасах которых наверняка найдется что-то подходящее.
  Выступили незамедлительно, наскоро попрощавшись с Ксандром и пожелав ему скорейшего выздоровления. Эльвейг обнялась с отцом, выслушала его напутственные слова и встала впереди отряда, направляя его путь. Поселок эльфов остался за спиной, а впереди снова ждали ужасные твари Чащобы.
  Эльфийка оказалась проводником не хуже Ксандра. Эти места были ей знакомы, она исходила здесь каждую тропку, насколько это позволяли местные чудовища, и отряд шел достаточно быстро, практически не попадая в нагромождения бурелома.
  Они двигались уже около трех часов, втянувшись в экономный походный режим. Ноги сами находили ровное место, руки отодвигали свисавшие лианы и придерживали торчащие ветви. Скоро должна была показаться Кровавая река.
  Ее название не было связано с цветом воды или какой-то давней битвой. Струи этой реки были прозрачны, а жестокие сражения гремели в этих проклятых землях ежедневно, и никто уже не считал их выдающимся событием. Эти воды были знамениты тем, что какое-то колдовство Чащобы запрещало входить в них. Всякий, рискнувший погрузить ногу в эту реку, мгновенно терял всю плоть, получая голую кость вместо мокрой обуви. Причем это правило касалось лишь сухопутных - воды Кровавой реки были густо населены злобными хищными тварями, не страшащимися даже изредка выбрасываться на берег в поисках добычи.
  Эльвейг вела отряд к месту, где через реку был проложен мост. Редкие селения Светлых в этой области Чащобы совместно строили его, чтобы обеспечить возможность сообщения. Каждый поселок выделил для этой эпохальной стройки рабочих, а самое главное - воинов, охранявших их во время работы. На десятки дневных переходов вокруг не было другого места, где можно спокойно перебраться через коварную реку.
  Эвалор шумно втянул в себя воздух, и Эльвейг тут же подтвердила его наблюдение кивком.
  - Мы подходим к мосту,- сказала она,- будьте настороже. Темные обожают устраивать здесь засады. Хотя после того шороха, который вы устроили, вряд ли найдутся желающие проверить вас на прочность.
  Несмотря на свой оптимизм, Эльвейг поудобнее перехватила лук. Он представлял собой настоящее произведение эльфийского искусства. Лук же Зары она вернула хозяйке еще в селении. Глядя на нее, Герман тоже сжал меч и недовольно помахал второй рукой - щит был непривычно легок.
  Между кривыми деревьями показался просвет. Эльвейг сделала предостерегающий знак и медленно подошла к зарослям покрытых какой-то паутиной кустов, осторожно выглянув из-за них. Там она замерла и так долго наблюдала за чем-то, что Герман не выдержал и тоже направился к ней.
  - Стражи,- тихо сказала эльфийка.
  - Какие стражи?- не понял Герман.
  - Стражи Чащобы. В них превращаются те, кого Чащоба сочла недостойным вступать под ее своды.
  Герман пригляделся и действительно увидел два скособоченных силуэта, стоявших прямо около моста. Они одновременно походили на людей и на деревья. Выгнутый ствол покоился на двух кривых корнях, разделявшихся ближе к земле на десятки мелких отростков, поддерживающих его в вертикальном положении. Примерно из середины ствола торчало по две толстых бугристых ветки, оканчивающихся тонкими гибкими прутками. Сверху эту композицию венчало что-то вроде короны из листьев. Герман содрогнулся, представив, что в такое же чудовище превратился покойный Бальмар.
  - И что мы с ними будем делать?- поинтересовался он у Эльвейг.
  - Ничего не будем. Мы не сможем ничего с ними сделать.
  - Наш маг очень искусен. Ирис, опять же, показала себя прекрасной ведуньей...
  - Магия их не берет,- отмахнулась эльфийка,- совсем не берет. Они обращают на нее внимания ничуть не больше, чем на моросящий дождик.
  - А если их просто порубить?- с надеждой уточнил Герман.- У Сигурда такой огромный бердыш, да и у Тилта тоже очень острые секиры.
  - Скорее они затупят свое оружие, нежели сумеют сделать хоть одну зарубку,- мрачно протянула эльфийка.- Оружие им тоже не опасно.
  - И что нам делать?- снова задал тот же вопрос предводитель отряда.
  - Ничего не делать. Ждать. Может быть, они соизволят уйти отсюда.
  Древообразные фигуры стояли, наклонившись друг к другу кронами, и, кажется, общались. Листья ритмично колыхались, руки-ветви складывались в какие-то жесты и намерения поскорей разойтись совершенно не ощущалось.
  - И долго ждать?- уточнил Герман.
  - Может, час. Может, день. Может, месяц,- меланхолично ответила Эльвейг.- Никто не знает. Как-то раз двое Стражей стояли так на одном месте два года.
  - У нас нет двух лет!- заволновался Герман.- Затмение уже близко! Мы не можем ждать!
  - А что я могу сделать?- окрысилась эльфийка.- Можно принести им жертву. В смысле, отправить кого-то на переговоры. Может быть, удастся договориться.
  - Это реально?- подобрался Герман.
  - Реально...- фыркнула Эльвейг,- если ты умеешь разбирать шум листьев и слышать среди него слова, то может быть у тебя что-нибудь и получится. Если, конечно, ты сумеешь ответить на заданный вопрос. Пока что никто не сумел.
  - Да-а... Лучше бы здесь была засада Темных...- пробормотал Герман.- А другого пути нет? Брод какой-нибудь, или еще что-нибудь?
  - Есть неподалеку узкое место...- задумчиво сказала эльфийка,- может быть, как-то удастся перебраться там. Правда, на моей памяти им никто для переправы не пользовался.
  - Веди!- решительно скомандовал Герман, не согласный с перспективой ждать два года.
  Узкое место оказалось в самом деле неподалеку. Не прошло и получаса, как отряд снова вышел к реке. Ширина ее здесь была не больше десятка шагов, только пройти их по колдовской воде было невозможно. Как назло, поблизости не росло больших деревьев, из которых можно было бы попытаться соорудить переправу. А если эти деревья тащить издалека, то остается проблема, как перекинуть один конец на другую сторону. Эта задача была не по плечу даже могучему Сигурду.
  - И что теперь?- поинтересовался у Германа и Эльвейг подошедший Пауни.- Как мы собираемся попасть на ту сторону?
  - Не знаю,- безразлично пожала плечами Эльвейг,- узкое место я показала - дальше думайте сами.
  
  * * *
  
  Человек очень устал. Предыдущей ночью ему не удалось выспаться. Дерево, которое он определил для ночлега, оказалось слишком невысоким и какие-то твари долго шебуршились у его корней, отгоняя сон и навевая страх. Но наступило утро и непреклонный приказ снова гнал его в путь.
  Не выспавшееся тело подводило хозяина, сапоги то и дело проваливались в какие-то ямки, а плечи упорно цеплялись за корявые сучья. Внезапно под ногу попался какой-то особенно скользкий корень и человек запнулся, кубарем покатившись по так некстати оказавшемуся рядом склону.
  Ему повезло - он упал на что-то мягкое. Но везение тут же обернулось полной своей противоположностью. Мягкий, податливый холмик, на который он приземлился, вдруг выпрямился, скидывая его с себя, и простер вверх огромные когтистые лапы:
  - Ух-ху-ха-ха-хо!!!- грозно проревело огромное существо.
  Оно и в самом деле было огромно. Ростом зверь превосходил человека почти втрое, толстые, перевитые мышцами лапы были увенчаны длинными острыми когтями. Фигурой он был похож на медведя.
  Человек кувыркнулся, одним движением вскочил на ноги и бросился наутек. Громкий хохочущий рев и треск ломающихся деревьев подтверждал, что чудовище бросилось в погоню.
  Резкие рывки в стороны и прыжки в узкие проемы между близко стоящими деревьями позволяли ему держать дистанцию. Но прерывистое дыхание, вырывающееся из груди человека, говорило о том, что он уже устал, в то время как тяжкие вздохи зверя были такими же размеренными, что и в начале погони.
  Совершив неимоверный кульбит, человек сумел подпрыгнуть и зацепиться за высокую крепкую ветку, торчавшую прямо на пути. Напрягая изо всех сил трещащие от тяжести мышцы, он смог бросить себя на другую ветвь, росшую чуть повыше. Медведь проскочил прямо под ним.
  На второй ветке висел какой-то спутанный мягкий комок. Резкий рывок, который вызвало зацепившееся тело человека, скинул этот комок вниз. Он упал прямо на голову пробегавшего внизу зверя. Тот яростно взвыл.
  Из комка выметнулись тонкие полупрозрачные щупальца и впились в морду чудища. Острые кончики сноровисто пробрались сквозь шерсть и начали погружаться прямо в череп. Тонкие струйки крови потекли из проткнутых мест.
  - Упаси нас боги,- хрипло пробормотал человек, мимоходом отметив тот факт, что он впервые заговорил с момента, как осознал себя идущим по лесу.
  В голове мелькнула красочная картинка того, что произошло бы, угоразди его запрыгнуть на этот паутинистый комок. Хотя останься он внизу, смерть была бы не намного приятней.
  Тем временем медведь начал метаться в неистовстве. Огромные лапы лупили по морде, пытаясь соскрести паразита, он судорожно прыгал из стороны в сторону, натыкаясь на стволы деревьев. Наконец, немудреная психика животного не выдержала и оно ломанулось куда-то вперед, совершенно не разбирая дороги.
  На пути зверя попался тугой узел из тесно переплетенных лиан. Тяжелая туша влетела с разгона в это сплетение, и раздался глухой треск рвущихся древесных волокон. Проделав большущую дыру в плотной стене, зверь помчался дальше.
  Лианы срастались в этот пучок уже многие-многие годы. Одним концом они держались за толстое высокое дерево, другим ухватились за несколько других деревьев поменьше. Большое дерево стояло прямо на берегу реки и его корни давно были подмыты проточной водой. Оно кренилось, пытаясь закончить свой жизненный путь падением с невысокого обрыва, но лианы удерживали его от этого самоубийственного шага. И вот теперь лиан не стало.
  Медленно, очень медленно, набирая скорость, дерево начало падать. Хлопали, разрываясь, остатки растений, которые все еще пытались удержать его в вертикальном положении. Хрустел, сминаясь, редкий подлесок, умудрившийся втиснуться между деревом и рекой. Все было бесполезно. Дерево рухнуло, перегородив быстрые струи и закинув верхушку прямо на противоположный берег.
  Человек обозрел дырку, возникшую в плотной стене деревьев, услышал журчание воды и принялся спускаться с дерева. Однако не желание напиться вело его. Внутренний голос снова проснулся, требуя движения, и направление, которое он выбрал, вело совсем в другую сторону...
  
  * * *
  
  - Можно попробовать соорудить веревочную переправу,- задумчиво сказал Эвалор,- мой народ часто так делает, когда надо перебраться через препятствие всего однажды и нет нужды возводить долговечное сооружение.
  - Для этого надо как-то закинуть на ту сторону один конец веревки,- возразил Герман,- и мало того - его надо там закрепить.
  - Так в чем же дело?- обрадовался Сигурд,- Я сейчас возьму За... э-э... Тилта и заброшу его на тот берег, а он уже привяжет там веревку.
  - На что ты намекаешь, человек?- подозрительно прищурился Тилт.- По-твоему, я здесь самый маленький?
  Руки гнома оказались в опасной близости от рукояток секир и новый конфликт был, казалось, неизбежен.
  - Да нет же!- воскликнул Сигурд, уловив яростный взгляд Германа.- Я вообще хотел сказать про Эвалора - он же специалист в таких переправах. Да и выглядит он похудее...
  - Ты хочешь сказать, что я толстый?- вскинулся гном.- В наших городах принято смывать такое оскорбление кровью!
  - Тилт, заткнись!- рявкнул не выдержавший Герман.- Вместо того чтобы думать, как нам перебраться на тот берег, вы начали тут меряться... секирами...
  Гном обиженно посмотрел сперва на предводителя отряда, потом по сторонам, но не найдя ни у кого поддержки отвернулся и отошел на несколько шагов в сторону, приняв позу оскорбленной невинности.
  - Дексиморон,- обратился Герман к магу,- Твои чары смогут нам помочь?
  - Заморозить реку нетрудно...- задумчиво сказал Дексиморон,- но ведомо мне, что Чащоба очень не любит, когда применяют чары непосредственно к ней. Одно дело создания, что живут здесь, другое дело сама Чащоба. И сдается мне, что эту реку она воспринимает, как неотъемлемую часть себя... Конечно, есть у меня на примете наметки одного заклинания, но я, признаться, так ни разу и не опробовал его в действии. Кстати, сейчас для этого наметился весьма удобный случай!
  - Нет!- быстро выкрикнул Герман.- Не любит, так не любит. Насильно мил не будешь. Попробуем придумать какой-нибудь другой способ.
  Внезапно его слова прервал какой-то хохочущий вой с другого берега Кровавой реки. Вслед за этим послышался треск ломающихся деревьев и гулкий топот огромного зверя. Воины замерли, напряженно наблюдая за стеной леса, густо заслонившей противоположный берег. Все взяли наизготовку оружие - одно дело, когда говорят, что эту реку невозможно преодолеть, и совсем другое, когда ты видишь, что от опасности тебя отделяют лишь десять шагов неглубокой проточной воды.
  Шум приблизился к самому берегу и внезапно сменился истошным воплем, в котором сквозила страшная боль. Верхушки деревьев зашатались, несколько из них упало - и тут раздалась звонкая канонада лопающихся растений. Сразу вслед за этим огромное дерево, стоявшее на самом берегу, начало крениться и, неспешно набирая скорость, падать прямо поперек реки.
  Гулкий удар встряхнул землю - и дерево улеглось, уперевшись верхушкой в то место, где только что стояли отскочившие воины, а комлем в обрывистый противоположный берег. Ветки немного поколыхались и замерли - дерево легло так прочно, так удобно, что казалось, будто оно лежало здесь всегда.
  - Вот и переправа готова,- первой опомнилась Эльвейг,- я же говорила, что это самое узкое место.
  - Я пойду первым,- сразу заявил Герман,- Неизвестно, живо ли еще то чудовище, которое уронило это дерево. Сигурд и Тилт сразу за мной. Эвалор, Зара и Эльвейг прикрывают с этого берега.
  С этими словами предводитель отряда ступил на дерево, отодвинув мешавшую ветвь. Рыцарь с гномом направились вслед за ним. Пауни обиженно фыркнул и шагнул на упавшее дерево сразу, как только по нему прошел Тилт. Герман покосился на своевольного барда, но ничего не сказал и осторожно двинулся дальше, держа меч наготове.
  Воины сошли на другой берег и разошлись веером, держа взглядом окрестные кусты. Но вокруг царила полная тишина. Ни один листок не шевелился, ни одна ветка не дрожала, выдавая затаившегося противника. Герман махнул рукой, призывая и остальную часть отряда приступить к переправе.
  Первыми свой берег покинули лучники. Эльфы и Зара ловко пробежали по упавшему стволу, грациозно уклоняясь от торчащих ветвей, и сразу натянули луки, прикрывая Дексиморона с Ирис.
  Следом пошел Дексиморон. Старый маг покряхтывал, перелезая через особо неудобные ветки, но продвигался вперед достаточно споро. Не прошло и пары минут, как он присоединился к остальному отряду.
  Ирис шла последней. Девушка двигалась осторожно, явно побаиваясь поскользнуться и упасть в смертоносную воду. Одна из веток, торчавшая посреди ствола, очень мешала проходу и Ирис попыталась обогнуть ее, переступая сапожками по обрывистому боку ствола. Вдруг из середины этой ветки высунулась зубастая пасть на длинной шее и страшно зашипела прямо в лицо девушке. Ирис взвизгнула, отпустила руки и поскользнулась на влажной, покатой коре.
  Щелкнул лук Эвалора - и длинная шея зверька бессильно опала, пробитая посередине стрелой. Но Ирис уже начала падать. Она попыталась уцепиться за соседнюю ветку, но рука промахнулась, и соскользнувшие ноги не смогли больше удерживать ее.
  С громким всплеском девушка шлепнулась прямо в быстрину Кровавой реки. Вода тут же окрасилась кровью, кусочки плоти начали отрываться от тела. Показались гребни водяных хищников, которые быстро помчались к добыче, учуяв сладкий запах живого мяса. Ирис сумела приподнять окровавленное лицо над колдовской водой, и до воинов донесся истошный крик.
  - Не-ет!- громко закричала Эльвейг воинам, которые в едином порыве кинулись к воде.- Вы не спасете ее! Нельзя входить в Кровавую реку!!!
  Тем временем речные твари настигли свою поживу и тело Ирис окончательно скрылось в бурунах закипевшей от движений мощных хвостов реки. По воде расплылось мутное красное пятно и не прошло и нескольких секунд, как все стихло. Вода унесла кровь дальше, к тому неведомому водоему, куда впадала эта проклятая река. Насытившиеся твари уплыли к своим норам, чтобы ожидать в них новую жертву. Ничто больше не напоминало миру о молодой талантливой ведунье.
  - Нас снова стало меньше,- глухо сказал Герман.- Надеюсь, Темные тоже несут потери...
  
  Темные. Болото Похоти.
  
  Ночь прошла спокойно. Шартреза сдала Вардазгиру пост за пару часов до рассвета. Первым делом рыцарь проверил караулы: арахниды несли дозор исправно, следя за каждым шорохом, за каждой тенью. Вардазгир улыбнулся - не зря он разрешил Баун-га присоединиться к его отряду. Вернувшись к костру, рыцарь сварил котелок ароматной и сытной похлебки, а вдоволь наевшись, погрузился в раздумья.
  Пожалуй, стоит немного пересмотреть приоритеты. Да, время - это важнейшая составляющая для успешного завершения миссии. Опоздать к Сердцу Нергила категорически нельзя! Но и приходить раньше нет смысла - Сердце откроется взору лишь в тот миг, когда оба солнца скроются в тени Лауты. А вот пройти весь путь до центра Чащобы с минимальными потерями - это дорогого стоит. В конце концов, пусть гибнут другие - пауки, местные орки, кто угодно - а его людей надо сохранить свежими и отдохнувшими. Ведь ждут... точнее, наверняка будут ждать его отряд у великого артефакта Светлые. Вряд ли правители Союзных Земель настолько глупы, что даже не соизволили отправить в Чащобу своих воинов. Вардазгир поморщился. Маловероятно, что Светлый Совет сумел собрать хотя бы десяток героев, способных выжить в проклятом лесу, но, несомненно, столкнуться Темным предстоит с элитой Светлого воинства. Поэтому именно тогда, именно у самого Сердца воинам Тьмы потребуются все их силы.
  На рассвете, когда медленно взбирался на небо Нергил, а Аргил, его более яркий брат, еще покоился за горизонтом, проснулись Баун-га и Мтунга. И ту же, словно и не прерывались они на сон, продолжили вчерашний спор.
  - Повелитель, - подошла к Вардазгиру шаманка, - путь через болото опасен. Обойти его будет гораздо разумней.
  - Ты льстишь мне, старуха! - грубо прервал ее рыцарь.
  Да, он был тщеславен, но как бы далеко его ни заносило в своих фантазиях, всегда было нечто, что значило больше любых амбиций и мечтаний - верность Тьме, повиновение приказу.
  - Я не Повелитель, - продолжил он ледяным тоном, - но для тебя, пожалуй, это не имеет значения. Ты будешь делать то, что я прикажу.
  В этот момент что-то зашелестело в кустах и два паука с разных сторон мгновенно кинулись к источнику звука.
  - Стоять! - рявкнул Вардазгир, на бегу обнажая меч.
  - Аррх! - крикнула Баун-га, и пауки послушно замерли.
  Из кустов выползло существо размером с молодого орка. По сути, орка оно отдаленно и напоминало, только с выпученными по-рыбьи глазами, темными полосками жабр на шее и огромным плавником вместо ног. Опираясь на руки, существо медленно ползло по поляне и видно было, что каждое движение дается ему с большим трудом. Вардазгир остановился в метре от него и занес меч для удара.
  - Кто ты? Назовись! - крикнул он.
  - Не убивай, - растягивая гласные, пролепетало существо, - да хранит тебя Тьма, великий воин. Я Зеленый Жабень из племени жабоорков.
  - Что ты здесь делаешь и почему я не должен тебя убивать?
  - Мы живем в Болоте Похоти, великий воин. Мудрые Жабры предсказал твое появление.
  - Кто? Какие жабры?
  - Это наш маг и прорицатель.
  - Странно, - послышался голос Баун-га, - но Венец Вечного Сна не действует на это создание.
  - Я орк. Жабоорк. - сказало существо.
  - Хм... - Мтунга ходил вокруг Жабня и пристально его рассматривал. - На орка похож. Кто сотворил с тобой такое, брат?!
  - Чащоба... Мои предки были лесными орками. Но они изменились, когда поселились здесь, в проклятом лесу. Много лет прошло, прежде чем мы окончательно ушли в Болото и теперь...
  - Так что ты здесь делаешь? - прервал его Вардазгир.
  - Мы поможем тебе пройти через Болото Похоти, великий воин.
  Темный рыцарь ухмыльнулся - вот и разрешился вопрос, как лучше идти дальше: через Болото или в обход.
  - Я принимаю твое предложение.
  - Хорошо, - жабоорк говорил все с большим и большим усилием, - мы будем ждать тебя у Болота. А сейчас я должен идти. Я не могу долго находиться вдали от воды.
  Существо развернулось и, опираясь на локти, поползло обратно в кусты.
  - Не доверяю я ему, - произнесла Баун-га.
  - Тебя это не касается, старуха! - осадил ее Вардазгир. - Решения здесь принимаю я. Мы идем через Болото Похоти. А чтобы нас не завели в трясину, впереди пойдут твои арахниды.
  Великая Мать нахмурилась, но спорить не посмела. Тем временем Аргил уже заслонил брата своим ярким светом, один за другим начали просыпаться и остальные участники Великого Похода. Все расселись вокруг костра, наскоро позавтракали и после недолгих сборов двинулись в путь.
  Лес здесь шел более редкий, да и сами деревья были пониже и потоньше, без раскинувшихся во все стороны веток. Вскоре запахло тиной и болотной гнилью, почва захлюпала под ногами - отряд вышел к Болоту Похоти. Гулко ухали где-то рядом болотные твари, черные птицы кружили в небе.
  Вдруг вода возле берега покрылась рябью и на поверхность вынырнули три жабоорка. Один из них был заметно старше остальных - лицо его было испещрено морщинами, а зубы местами сточились под корень. Чинно подплыв к краю воды, все трое вылезли на берег и склонили головы перед Вардазгиром.
  - Приветствую тебя, великий Темный рыцарь, - прошамкал пожилой жабоорк, - меня зовут Мудрые Жабры, я старейшина этого племени.
  - Как ты узнал о нашем приходе? - спросил Вардазгир.
  - Мне было видение, великий рыцарь. Тьма говорила со мной и поведала, что я должен помочь тебе пройти через воды нашего болота.
  - О! Так ты маг, что ли? - улыбнулся Шмуштра и с вызовом посмотрел на жабоорка,- Ну так может небольшое состязаньице в природной магии устроим, а? Что скажешь, старик?
  - Может быть позже, великий шаман, - с почтительной улыбкой произнес Мудрые Жабры, - может быть позже. А сейчас нам нужно переправить вас на другой берег.
  - Ха! - вздернул нос кверху Шмуштра. - Ну хоть кто-то здесь признает, что я великий!
  - Прошу следовать за нами, - с поклоном сказал пожилой жабоорк.
  Одновременно развернувшись, все три жабоорка зашлепали вперед, показывая воинам безопасный путь. Первыми вслед за ними отправились арахниды с Баун-га во главе, следом пошли Мтунга и Шмуштра. Хьюалас и Шартреза оказались в середине импровизированной колонны, а Вардазгир замыкал шествие, поминутно оглядываясь по сторонам в поисках опасности. Но пока Болото Похоти ничем не отличалось от обычного. В воздухе суетилась мелкая мошкара, которую местная разновидность орков с удовольствием пожирала, выстреливая своими длинными липкими языками на добрый локоть.
  То и дело из воды выныривали новые жабоорки, шумно приветствовали отряд Темных и плыли рядом. Мудрые Жабры отстал от ушедших вперед проводников и оказался возле Вардазгира.
  - Большая честь для нас помогать Тьме в Великом Походе, - заговорил он.
  - Тьма благодарит тебя за помощь, - ответил Вардазгир, ожидая продолжения.
  Жабоорк сделал кислую мину и виновато развел руками.
  - Спасибо, великий рыцарь, но наша помощь так ничтожно мала... Эх, как жаль, как жаль... Мы могли бы сделать гораздо больше...
  - Да? - усмехнулся про себя Вардазгир; сейчас старик наверняка начнет о чем-то его просить, рассказывать какую-нибудь слезливую историю о притеснении бедного племени... - И что же? Я думал, твое племя не может покинуть Болото.
  - О, это так, рыцарь... - жабоорк совсем погрустнел, опустил глаза; непонятно было, играет ли он так искусно или действительно о чем-то печалится. - К сожалению, это так. Времена сейчас уже не те, что прежде.
  Ну вот, слезливая история уже не за горами.
  - Расскажи, как вы стали такими? - спросил Вардазгир, намеренно сбивая старика с мысли. - Чащоба вас изменила?
  Жабоорк поднял на миг поникшую голову и посмотрел на рыцаря.
  - Нет... Не совсем... Когда-то это племя жило в лесах, но воины Света изгнали нас из нашего дома. Тьме же не было никакого дела до кучки орков. Племя отправилось в Чащобу. Многие погибли по дороге, многие сложили свои головы уже здесь, в первые годы. Это было сложное время, время ежедневной борьбы за выживание, кровопролитных сражений с тварями Чащобы... Но мы выстояли. Недалеко отсюда, на той стороне Болота, построили мы себе новый дом. Тяжело было первое время. Особенно трудно было с едой - звери Чащобы очень опасны, охотиться приходилось всем племенем. Но вот однажды два орка забрели далеко в топи Болота... не помню уж, какого демона их туда понесло. И увидели они, как что-то блестит в глубине. Ох, на беду был этот блеск, ох, на беду!
  Вардазгир улыбнулся и кивнул, призывая старика продолжать.
  - Из воды они вытащили старинный амулет, давным-давно утерянный одним из Темных магов. "Русалочий Хвост" называют эту проклятую вещь. Стоит лишь прикоснуться к нему - и ты превратишься в амфибию. Еще раз прикоснешься - вновь станешь тем, кем был.
  - Ну так почему же вы не превратитесь обратно? - спросил Вардазгир.
  Едва договорив, рыцарь чуть не хлопнул себя по лбу: да он же сам этим вопросом подталкивает старика рассказать ту слезливую историю, которой так хотелось избежать! Но сказанного назад не воротишь. Воин заметил, как жабоорк отвернулся, будто бы смахивая слезу, но на самом деле пытаясь скрыть улыбку.
  - Это печальная история, великий рыцарь, - ну вот, началось, - Русалочий Хвост спас наше племя, но он же и погубил его. С этим артефактом орки могли ловить рыбу, охотиться под водой на мелких речных и болотных созданий. Пищи стало вдоволь. Но однажды ночью все племя превратилось в амфибий, а амулет был украден. С огромным трудом удалось большинству из нас доползти до Болота, которое с той поры и стало нашим пристанищем. Долго пытались мы понять, кто же сделал это с нами и за что. Долго искали амулет, чтобы превратиться обратно. Несколько поколений сменилось до сего дня. Многие орки даже и не знают, что это такое - ходить двумя ногами по твердой земле. В конце концов, амулет был найден, но...
  Пожилой жабоорк замолчал.
  - Ну же, продолжай, - нетерпеливо махнул рукой Вардазгир.
  Он все еще досадовал, что так глупо попался на крючок старика, но теперь делать было нечего - историю предстояло дослушать до конца. Мудрые Жабры кивнул и заговорил вновь.
  - Оказалось, что Русалочий Хвост похитил наш соплеменник. Жажда наживы двигала им, наживы и славы. Подумал он, что если появится с таким мощным артефактом пред огненными очами Повелителей, то будут обеспечены ему почет и уважение по всей Империи. Вот и украл этот позорный выродок амулет из рук братьев своих. Глубокой ночью убил он часовых, а затем провел страшный ритуал, превративший все наше племя в амфибий. Но не суждено было сбыться его алчными планам. Пробираясь через Болото, повстречался он с Болотной Жутью - безмозглым созданием, кошмаром для всего живого в этой части Чащобы. Так и сгинул проклятый предатель, а Русалочий Хвост остался у бессловесной твари, сожравшей его. Много раз пытались мы забрать амулет и силой, и хитростью. Но наших скромных сил не хватает на то, чтобы справиться с Болотной Жутью.
  Вардазгир вздохнул, но старик не обратил на это внимания.
  - Великий рыцарь! - прошамкал он, прижимая руки к груди. - Все племя будет в неоплатном долгу перед тобой, если ты поможешь нам! Любой болотный орк сочтет за честь сложить свою голову в Великом Походе! Но сейчас мы мало что можем.
  - А с Русалочьим Хвостом, значит, сможете больше? - усмехнулся Вардазгир.
  - Конечно! Ты только представь: любые водные преграды будут тебе по силам, любые переправы через самые бурные и опасные реки станут для твоих воинов легкой прогулкой! И три дюжины наших лучших бойцов встанут под твои знамена! Кроме того, мы живем здесь очень давно. Многое слышали, многое знаем: и заповедные звериные тропки, и короткую дорогу вглубь Чащобы - множество дорог исходили наши деды и прадеды здесь, прежде чем случилась беда. Из поколения в поколение передавали мы знания наших двуногих предков ради одного лишь мига - предсказано было, что придет спаситель и позволит нам вновь обрести способность ходить по земле, чтобы искупили мы бессчетные годы прозябания в Болоте и грехи наших прародителей беззаветным служением Тьме! Не отказывай бедному племени жабоорков, великий воин! Прошу тебя, помоги нам - и тебе воздастся стократ!
  Ну вот. Снова придется кому-то помогать, отвлекаться от великой цели. С другой стороны, утренние раздумья помогли Вардазгиру понять, что дойти до Сердца важно не первыми, но вовремя и во всеоружии. Оценивающим взглядом он оглядел свое войско: пять лучших воинов Империи, да десятка полтора арахнидов. Плюс орки обещали дать три дюжины бойцов. Вполне хватит, чтобы справиться с одной тварью.
  - А почему вы сами не смогли убить это... болотное чудище? - спросил рыцарь.
  - О, храбрый воин, если бы ты его видел! Это громадное склизкое создание. Размером оно как четыре тролля, а умом не лучше червя. У него нет ни рук, ни ног, одно лишь слизистое туловище. Как кисель, только живой.
  Вардазгир задумался. Венец Вечного Сна на это чудище не подействует. Оружием его тоже не взять.
  - А что насчет магии?
  - Я пробовал, - покачал головой жабоорк, - очень плохо поддается.
  Да, это проблема. Хотя... Вардазгир вдруг просиял.
  - Давай, веди нас к этой своей Болотной Жути. Надеюсь, пауки смогут там пройти?
  - О, конечно, конечно! Прошу за мной.
  Мудрые Жабры что-то крякнул, привлекая внимание соплеменников, быстро зажестикулировал, и одобрительные хлопки и улюлюканье жабоорков заглушили все остальные звуки.
  - Что это с ними? - спросила подошедшая Шартреза.
  - Радуются, - сказал Вардазгир и громко свистнул, привлекая внимание своих бойцов.
  Все остановились, ожидая объяснений.
  - Нам придется немного отклониться от намеченного маршрута, - сказал рыцарь, - надо расправиться с одной болотной тварью. Если мы все сделаем правильно, это не займет много времени. Хьюалас!
  - А? Да, да, я слушаю.
  - Скажите, почтенный некромант, а как обстоят дела с тварями не из плоти и костей?
  - Как обстоят? Да отлично обстоят. При желании можно шикарного голема создать. Правда, здесь нет необходимых материалов - вода кругом, сами видите.
  - Нет, - прервал его красноречие Вардазгир, - я имел в виду, сможете ли вы чем-то нам помочь? Здесь, в условиях болота?
  Хьюалас задумался, затем стал копаться в своей бездонной походной сумке и наконец просиял:
  - Есть! Вот оно! В смысле да, помочь смогу. Как раз давно хотел попробовать создать водяных демонов, да все как-то подходящих условий не было. Пойду, думаю, в Чащобу, да там и попробую. Только забыл, взял ли я с собой все необходимые ингредиенты или нет. Оказалось, взял. Да. Когда приступать?
  - Я скажу, - ответил Вардазгир, - Шмуштра, Баун-га, вы мне тоже понадобитесь. Остальные будут делать то же, что и я.
  Путь до Болотной Жути оказался недолгим. Буквально час шагания по кочкам и неглубоким лужам - и впереди показался приличных размеров остров, густо заросший травой. Приглядевшись, Вардазгир заметил, что вся трава покрыта крупными каплями слизи, будто искрящимся ковром. Каждая капля была с кулак величиной, так что их было хорошо видно даже с расстояния в сотню шагов. Вдруг роса, словно живая, начала двигаться, капли сливались вместе.
  - Вот она, Болотная Жуть, - прошамкал Мудрые Жабры.
  - Хьюалас! - крикнул Вардазгир. - Приступайте, пожалуйста. Нельзя терять ни минуты.
  - Конечно, конечно, - ответил некромант.
  Сунув руку в свою сумку, он достал оттуда какие-то свертки с порошками, склянки с вязкой жидкостью, чей-то зуб и прядь волос. А роса, тем временем, все скатывалась в огромную лужу. Вдруг лужа эта подернулась рябью, приподнялась, обретая очертания гигантского слизня. Затем на вершине этой водянистой горы появилась дыра, из глубин студенистого тела выкатился гигантский глаз и уставился прямо на отряд.
  - Шмуштра! Чары слепоты! - быстро скомандовал Вардазгир.
  - Да это просто, это я мигом, - отозвался шаман и щелкнул пальцами.
  Глаз чудовища заволокло мутной пленкой. Следом поднял руки вверх Мудрые Жабры. Раздался его истошный крик, и на Болотную Жуть обрушился столб огня. Траву по всему острову выжгло в мгновение ока, но возвышающийся в центре студень лишь слегка покраснел.
  - Шмуштра, холод! - крикнул Вардазгир, - Баун-га, пускай пауков!
  Природный шаман сделал руками размашистые пассы, и чудовище покрылось белесым инеем. Движения студня замедлились, но в следующий миг он поежился, что-то внутри громадного бескостного тела перекатилось, булькнуло, и ледяная пленка ссыпалась с него мелкими хлопьями.
  - Ка-а-ян! - это закричала Баун-га, посылая своих пауков в атаку.
  Арахниды ринулись вперед и с расстояния шагов в двадцать одновременно выпустили в Болотную Жуть свою едкую паутину. Затем последовал еще один выстрел, и еще. Расположившись полукругом, армия Баун-га отчаянно обстреливала болотную тварь. Та была уже вся облеплена липкими вязкими канатами, мешавшими ей двигаться навстречу атакующим. Местами от студенистого тела валил дым - это содержащаяся в паутине кислота прожигала его насквозь. Вдруг чудище замерло, позеленело и, гулко ухнув, выпустило во все стороны облака пыли, разлетевшейся на добрые полторы сотни шагов.
  Вардазгир закашлялся, зачихал от этой дряни, набившейся в рот и нос. Какая-то странная сила стала разливаться по его телу. Все мышцы наполнились живительной энергией, в голове прояснилось, появилась непривычная легкость и бодрость. Захотелось прыгать по болоту, сорвав с себя доспехи, грубо овладеть какой-нибудь женщиной, любой, только прямо сейчас, срочно! С трудом он удержался от этого желания - долг пересилил зов плоти. Но вокруг него творилось форменное безумие: пауки захлопали передними лапками и стали наползать друг на друга. Хьюалас, раздевшись догола, стал зачерпывать руками глину и лепить из нее женскую фигурку, намереваясь, очевидно, срочно создать себе голема женского пола. Жабоорки, протяжно квакая, лезли друг к другу с объятиями и поцелуями. Шмуштра, выкинув в болото свою палицу, мигом сбросил с себя накидку и с самыми недвусмысленными намерениями двинулся к Шатрезе. С другой стороны к вампирше подступал Мтунга. Той с трудом удалось оттолкнуть их и, превратившись в гигантскую летучую мышь, взмыть в воздух. Шмуштра послал ей вдогонку несколько огненных шаров, но Шартреза ловко от них увернулась. Казалось, лишь ее да старого мага-жабоорка не коснулось всеобщее помешательство. Мудрые Жабры, очевидно, был уже слишком стар, чтобы в нем взыграли гормоны, а вампирша не дышала в общепринятом понимании этого слова, поэтому пыль на нее и не подействовала.
  - Что здесь происходит? - сквозь сжатые зубы спросил Вардазгир у пожилого жабоорка; в голову навязчиво лезли порнографические сценки с участием тролля и сразу пятерых эльфиек.
  - Беда, рыцарь, беда! Это пыль похоти, порождение Болота! Только очень сильное духом или слабое плотью существо способно удержаться от разврата, вдохнув эту пыль!
  Вардазгир, борясь с диким желанием кинуться в объятия Шмуштры и облобызать его всего с головы до пят, поймал пробегавшего мимо Хьюаласа.
  - Некромант!
  Тот потянулся к рыцарю обветренными губами, и Вардазгиру пришлось отвесить почтенному колдуну несколько пощечин.
  - А? Что? - пролепетал тот, слегка придя в себя.
  - Где водяные демоны?!!
  - Сейчас, мой друг, сейчас!
  Некромант вывернулся из рук Вардазгира и, смешно подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, поднял с земли какую-то склянку и вылил ее содержимое в болото. От воды пошел пар, на поверхности вздулись громадные пузыри.
  - Им арлум эссена ауг! - пропел Хьюалас.
  Пузыри разом лопнули и из воды поднялись с десяток водяных существ. Демоны быстро поплыли к Болотной Жути, по пути сбивая струями воды мельтешащую в воздухе зеленоватую пыль - студенистое чудовище раз за разом выпускало новые ее порции.
  - Шмуштра! - крикнул Вардазгир.
  Но шаман был занят - вместе с Мтунгой он раздевал не слишком сопротивляющуюся Баун-га. Рыцарь подскочил к ним и, оттолкнув Мтунгу, обхватил Шмуштру за шею. Подтащив его к самому краю большой кочки, он сунул голову шамана под воду. Тот забулькал, забарахтал руками.
  - Ну что, пришел в себя?! - крикнул ему в лицо Вардазгир, пока Шмуштра отплевывался от болотной воды и счищал с головы тину.
  - А что такого-то? - недоуменно развел руками шаман. - Мы же так, развлекаемся просто...
  - Заморозь водяных демонов! - приказал Вардазгир. - Выполняй, что стоишь!
  - Эх-х... Слушаюсь, слушаюсь.
  Шмуштра скорчил недовольную мину и щелкнул пальцами. Создания Хьюаласа и болото под ними вмиг замерзли. Ледяные глыбы приближались к болотному чудовищу, на каждом шаге выдыхая из нутра обжигающий холод.
  - Мудрые Жабры! - продолжал отдавать распоряжения Вардазгир. - Разними этих пауков-трахунцов!
  Жабоорк развел руки в стороны, что-то отрывисто квакнул и болото вздыбилось огромными волнами, рухнувшими на совокупляющихся арахнидов. Те заверещали, угрожающе зашипели, но крик Баун-га заставил их вернуться к обстрелу Болотной Жути.
  Тем временем Мудрые Жабры и Шмуштра, объединив свои магические умения, окружили тварь десятками маленьких смерчей, зависнувших на высоте в два человеческих роста. Таким образом, вся пыль из нутра чудища закручивалась в этих воздушных потоках, создавая надежную защиту для воинов Вардазгира. В то же время арахниды, стрелявшие паутиной ниже уровня смерчей, могли раз за разом поражать цель.
  Сзади болотную тварь окружили водяные демоны Хьюаласа - они старались замораживать ее своим ледяным дыханием и отрывать обледеневшие куски студенистого тела. Та, выпустив щупальца, хлестала ими своих мучителей, но бесполезно - отростки замерзали и падали на землю, разбиваясь на сотни кусочков.
  Болотная Жуть пыталась сопротивляться, но справиться со всеми противниками была не в силах. Спереди ее облепила паутина, местами зияли огромные дыры, проплавленные паучьей кислотой. С боков чудовище непрестанно атаковали ледяные демоны. Через несколько минут все было кончено. Испустив последний полу-вздох - полу-крик, студенистая туша обмякла и растеклась по траве. Вардазгир победно вскинул руки.
  - Ну что, старейшина, - обратился он к пожилому жабоорку, - иди, забирай свой амулет.
  Мудрые Жабры просиял и, хлопнув хвостом по воде, ринулся к острову. Вскоре скрылся в его высокой траве, чешуйчатая голова мелькала то тут, то там. Вдруг раздался дикий крик радости и над травой показалась рука, сжимающая золотой амулет - нормальная рука стареющего орка, а не перепончатая лапа, как раньше.
  - Спасибо тебе, великий воин! - прошамкал Мудрые Жабры, приплыв обратно к Вардазгиру и его отряду; в обличие орка он был не намного симпатичней, чем будучи амфибией. - Мы теперь твои слуги навек. Веди нас, мы последуем за тобой всюду.
  Он обвел рукой болото с высившимися над водой головами жабоорков и те заулюлюкали, соглашаясь со словами своего старейшины.
  - Сначала ты веди нас, - улыбнулся в ответ Вардазгир, - Болото еще предстоит преодолеть.
  Вдруг громадная тень заслонила небо и рыцарь инстинктивно потянулся к своему мечу. Но это была всего лишь Шартреза. Спикировав, она вновь обрела человеческое обличие и плавно спустилась на землю.
  - Ну что, мальчики, мы можем идти дальше? Припадков вселенской любви больше не будет?
  - Почему же не будет? Я всегда готов! - распахнул свои медвежьи объятия Шмуштра.
  - Остынь, недоделок! Или тебя снова головой в болото окунуть?
  - Тю! Можно подумать, что у тебя получится! Вардазгир-то вон сильный, у него дед демоном был. А ты кто? Женщина!
  В такой словесной перепалке и прошел весь оставшийся путь через Болото Похоти. Лишь один раз попытался атаковать отряд гигантский орел, но Шмуштра сжег его прямо в воздухе и долго потом бахвалился перед всеми своими магическими способностями.
  Аргил уже прошел точку зенита, когда отряд вышел из болота. На берегу Вардазгир устроил короткий привал, а жабоорки, трепеща от радости, стали по одному подходить к старейшине племени, чтобы прикоснуться к Русалочьему Хвосту. Вскоре уже весь их род пел песни и плясал на берегу, не забывая поминутно раскланиваться перед "великими Темными воинами, спасшими орков от древнего проклятия". От многодневного гульбища их удержал только резкий окрик Вардазгира - пора было двигаться дальше. Как и обещал ему Мудрые Жабры, три дюжины лучших воинов присоединились к отряду Темного рыцаря. Остальные же решили пока остаться на берегу Болота, планируя со временем найти подходящее место для жилища где-нибудь неподалеку. Сам маг и старейшина тоже настоял на том, чтобы пойти с Вардазгиром, выбрав своего преемника из числа наиболее уважаемых жабоорков. Так, после короткого прощания, отряд продолжил свой путь к Сердцу Нергила.
  За болотом потянулся все тот же знакомый лес: сначала редколесье с низенькими и чахлыми деревцами, а затем наконец Чащоба развернулась во всю свою мощь, явив взгляду широкие кряжистые стволы и причудливое переплетение могучих ветвей. Идти по нему было легко и приятно: жабоорки и впрямь прекрасно ориентировались здесь, по одним им известным приметам обходя непролазные буреломы и раз за разом выводя весь большой отряд на широкие просеки.
  Вардазгир сорвал травинку, пожевал ее в задумчивости. И сплюнул - на вкус было похоже на соленую бумагу. Все-таки большинство местных растений и животных можно было есть только с большой голодухи. Верхом на громадном пауке к нему подъехала Баун-га.
  - Рыцарь, моим арахнидам снова нужна пища.
  - Как? Да они же только вчера плотно поели!
  - Не для них, - покачала головой Великая Мать, - для потомства.
  - Какого еще потомства?
  - Поддавшись пыли похоти, многие арахниды зачали. И вскоре твоя армия умножится. Посмотри сам.
  Только теперь Вардазгир заметил, что пять или шесть пауков тащат на своих спинах каждый с дюжину яиц.
  - Не быстро ли?
  - Это Чащоба, великий рыцарь, - произнесла Баун-га, - жизнь возникает здесь в мгновение ока. Но так же быстро она, порой, и обрывается.
  Вардазгир обвел взглядом свое войско. Да, дела! Большая армия - это хорошо, но прокормить всю эту ораву будет непросто. Вдруг ему показалось, что их проводники-орки занервничали. Да и Мтунга нырнул куда-то в кусты и исчез. Впереди рыцарь увидел развилку. Неужто они не знают, куда идти дальше? Быть такого не может! Но орки явно были чем-то взволнованы. Внезапно один из них взмыл в воздух, опутанный сетью.
  - Засада! - Крикнул Зеленый Жабень.
  Но все было тихо, никто не выпустил тучу стрел в размеренно шествующий отряд, никто не выскочил из кустов. Один из орков, встав на плечи другого, срезал собрата с дерева и распутал сеть. Всю расслабленность как ветром сдуло. Воины ступали осторожно, оглядываясь по сторонам, ища сигналы опасности в шелесте ветвей, в шорохе кустов. Вдруг послышалось улюлюканье, и между деревьями мелькнул чей-то силуэт. Затем снова, но уже с другой стороны. Все были настороже - с рук Шмуштры вот-вот готов был сорваться огненный шар, мечи воинов скалились кровожадными клинками. Внезапно раздались хлопки, полыхнули три яркие вспышки, и все пространство вмиг окутал черный дым. Шаман со злости запулил несколько огненных снарядов в разные стороны, бойцы ринулись прочь - туда, где можно было хоть что-то разглядеть. Первым сориентировался Мудрые Жабры - наслав порыв ветра, он разогнал дымовую завесу.
  - Шмуштра! - рявкнул Вардазгир, оглядывая свою кирасу. - Думай, куда палишь, вонючий ты выкидыш тролля! Если бы мои доспехи не были защищены от твоей примитивной магии, ты бы меня угробил!
  Шаман обиженно насупился и открыл было рот, чтобы ответить, но крик Шартрезы прервал его.
  - Хьюалас!
  Впереди по дороге стремительно удалялись три серых силуэта, волоча за собой некроманта и двух орков, опутанных сетями. Шмуштра послал им вдогонку несколько огненных шаров, арахниды выплюнули сгустки паутины, даже не дожидаясь команды Баун-га. Но все было бесполезно - налетчики уже скрылись в гуще леса.
  - Ой, беда-беда! - запричитал Мудрые Жабры. - Сын мой, бедный мой сын! Они его забрали!
  - Сын?! - рыкнул Вардазгир. - Они забрали моего некроманта! Ты знаешь, кто это был?
  - Не знаю, великий воин, ой, не знаю! - продолжал сокрушаться болотный орк.
  - Тоже мне проводники! - сплюнул рыцарь. - Выползни болотные! Где вот теперь нам их искать?
  - Я могу лишь предполагать... - горестно произнес Мудрые Жабры. - Когда мое племя ушло в Болото, на том месте, где жили мы, поселились люди. Те из нас, кто попадался им на пути, исчезали навек. Говорят, что многие из тех несчастных, к кому жизнь была неблагосклонна, пришли сюда и образовали общину, назвав себя Дети Чащи. Они научились быстро и бесшумно передвигаться по лесу, скрываться в тени деревьев и шелесте кустов. Таинственные и неуловимые, как призраки, эти люди не служат ни Свету, ни Тьме. Лишь Чащоба для них - Бог и покровитель, ей они поклоняются и приносят жертвы.
  - Понятно,- нахмурился Вардазгир, - значит, искать их, скорее всего, надо в вашей бывшей деревне?
  - Я не знаю, великий воин, я ничего не могу сказать наверняка.
  - Зато он может, - послышался сзади голос Мтунги.
  Как всегда невесть откуда появившийся вождь лесных орков тащил за собой упирающегося человека. Тот был одет в серые с крапинками одежды, прекрасно скрывавшие его среди деревьев такого же цвета.
  
  
  Глава 4.
  
  Светлые. Замшелый бурелом.
  
  Настроение у всех было подавленное. Воины угрюмо шли за Эльвейг, прорубаясь сквозь тонкий подлесок и обходя особо густые заросли толстых стволов. Смерть Ирис оставила тяжелый осадок на сердце каждого из них. Эта девушка не была достойна такой ужасной смерти. Ее стихией было дарить жизнь, лечить безнадежно больных и спасать умирающих. Она была слишком добра для этого жестокого леса, и зачерствевшие души воинов понимали, что сегодня погибла, наверное, лучшая из них, самая Светлая из всего отряда.
  Герман угрюмо размышлял о невеселых реалиях похода. Воины уходили один за другим и, если так пойдет дальше, то вся их великая миссия оказывается под угрозой. Может и была некая правда в словах Пауни, когда он намекнул, что надо двигаться побыстрее. Еще теплилась надежда, что получится выпросить подкрепление в следующем селении Светлых, но однозначная реакция Аратэля на такую же просьбу делала эту мысль весьма сомнительной.
  Чащоба постепенно менялась. Уродливые деревья сбивались в плотные кучки, переплетались ветвями, и приходилось все чаще и чаще обходить такие абсолютно непролазные места. Все больше попадалось поваленных деревьев, причем лежали они не в одиночку, а образовывали целые полосы, ощетинившиеся сухими ветвями. Тогда Эльвейг ругалась вполголоса и вела отряд в обход, пытаясь угадать кратчайшую дорогу.
  - Здесь часто бывают ураганы,- сказала эльфийка в ответ на вопросительный взгляд Германа,- ходить по этой части леса тяжело, но зато мы вряд ли встретим больших и опасных тварей - они тоже стараются держаться подальше отсюда.
  - Во всяком случае, я так слышала,- тут же поправилась Эльвейг,- сама я редко бывала за Кровавой рекой.
  Упоминание о злосчастной переправе снова вызвало состояние уныния и отбило всякое желание к продолжению разговора. Тем временем, с окружающей местностью стали происходить новые изменения. Деревья постепенно зарастали какими-то сиреневыми наплывами, в воздухе появился легкий горьковатый привкус.
  Постепенно до сознания Германа, погруженного в глубокие раздумья, начало доноситься какое-то монотонное бормотание. Вслушавшись, он понял, что это бубнит кто-то из отряда. Герман развернулся, чтобы выяснить, кто шумит и по какому поводу, но его движение совпало с тем моментом, когда бормотание стало громче, и в нем вполне можно было узнать членораздельную речь.
  - Так значит это все сказки, насчет хваленой эльфийской меткости?- зло спросил Тилт, уставившись в спину впередиидущего Эвалора.
  - Что ты имеешь в виду, гном?- высокомерно уточнил эльф, поворачиваясь.
  - Нет, вы посмотрите! Что я имею в виду?- делано удивился Тилт, демонстративно вертя головой по сторонам, и как бы призывая всех окружающих в свидетели творящегося непотребства.- Вы, эльфы, постоянно кичитесь тем, что можете стрелой срезать когти у ястреба в полете. Причем одной и все сразу. И что же мы видим?
  - Так что же ты увидел, достопочтенный гном?
  За безмерной вежливостью Эвалора легко угадывалась ледяная стена презрения, готового мгновенно смениться огненным всполохом ярости. Но Тилта это не смутило:
  - А видим мы то,- размеренно начал гном, вперив взгляд прямо в глаза оппоненту,- что либо ты слепой и никудышный стрелок, либо ты нарочно выждал, пока эта тварь сбросит Ирис с бревна, и только потом уже выпустил свою поганую стрелу, похваляясь - смотрите, мол, как я умею! Что тебе сделала ведунья, эльф? Зачем ты погубил ее?
  - При всем моем уважении,- нехорошо ощерился Эвалор, медленно передвигая руку к мечу,- с высоты твоего невеликого роста, почтенный Тилт, невозможно было увидеть всю полноту картины.
  - Ты назвал меня невысоким? Ты сказал, что я низкорослый ублюдок?- с нездоровой радостью заверещал Тилт, перехватывая поудобнее секиры.- Все слышали? Он назвал меня мелким засранцем! Ну держись, эльфийское отродье!
  - Прекратите немедленно!- высоким голосом вскрикнул Дексиморон.- У меня от ваших воплей болит голова, и если вы сейчас же не замолчите, то я...
  - Ты тоже хорош, твое магичество,- бесцеремонно оборвал мага Сигурд,- что тебе стоило построить колдовской мост через эту проклятую речку? Нет, ты заставил нас карабкаться по этому проклятому дереву, и это из-за тебя погибла Ирис!
  - Заткнись ты, тупое порождение вонючего тролля и старой ослицы,- разъяренно зашипела Зара,- Ты думаешь, я забыла, как ты протягивал ко мне свои грязные лапы?
  - А я полагал, ты уже привыкла к объятьям троллей,- насмешливо сказал Пауни, с вызовом поглядев на девушку,- я специально посоветовал Сигурду не мыть руки после отхожего места, чтобы ты смогла насладиться знакомым ароматом.
  По Герману словно прокатилась горячая волна. Он новым взглядом посмотрел на это сборище недоумков, устроивших нелепые распри на пути к великой цели. И этот сброд ему поручили вести к Сердцу Нергила? Да с ними невозможно добраться даже до ближайшего борделя, не то что в самую глубину Чащобы! Лучше бы он пошел один - давно бы уже завладел артефактом.
  - Никчемные идиоты,- взвыл Герман, занося свой меч и делая шаг вперед,- вы придурки и я вас сейчас всех порублю на куски! Я не позволю вам стать помехой на моем пути к великой цели!
  Рыцарь махнул мечом, нанося удар прямо перед собой и не присматриваясь, кого именно он атакует. Клинок звякнул о чье-то вовремя подставленное оружие и легкий эльфийский щит тут же содрогнулся под ответным ударом. Рядом также зазвенело оружие и весь отряд смешался в междоусобной стычке. Каждый рубил каждого и все сражались против всех. Лишь маг стоял чуть в сторонке, одной рукой поддерживая блестящую полусферу, вспыхивавшую под неистовыми ударами зачарованного бердыша Сигурда, а другой сплетая какое-то смертоносное заклинание. Да Эльвейг по прежнему стояла на пути, ведущем вглубь Чащобы, широко раскрытыми глазами наблюдая за всеобщей свалкой.
  Внезапно в глазах эльфийки вспыхнуло понимание, отчаянно борющееся с каким-то другим, нехорошим чувством, поднимающимся из самых глубин ее души.
  - Стойте!- прорезал воздух высокий девичий голос.- Остановитесь! Я все поняла!
  Эльвейг бросилась в самую гущу схватки, ловко уворачиваясь от мелькающего оружия. Она обогнула Тилта, сосредоточенно пытающегося продавить защиту Эвалора, и вклинилась между Пауни и Зарой, наскакивающими на Германа.
  - Прекратите!- снова вскричала она.- Это не вы бьетесь, это...
  Герман увидел перед собой нового противника и, не задумываясь, нанес удар. Кровавая пелена, застившая взор, не дала сообразить, что эльфийка безоружна и не угрожает ему. Рыцарь видел лишь врага, который глупо открылся удару его меча. Блеснула сталь - и острый клинок вонзился в грудь девушке, легко прорезав тонкую эльфийскую кольчугу.
  Одновременно с этим по лесу пронесся резкий порыв мощного ветра. Схватка на мгновение замерла и воины сосредоточились на том, чтобы удержаться на ногах. Опавшие листья и мелкие сучья взвились в воздух и густой стеной улетели куда-то вдаль, оседая на преграждающих путь деревьях.
  Туман озлобленного безумия, застилавший разум Германа на мгновение спал. Он увидел самого себя, стоявшего с вытянутой рукой, в которой был зажат меч, погруженный в тело Эльвейг. По подбородку эльфийки бежала тонкая струйка крови.
  - Это... мох...- слабеющим голосом произнесла она,- Мох Теелвзиора... Я забыла... про него...
  Исчерпав все силы на эту речь, Эльвейг пошатнулась и мягко осела на землю, увлекая за собой меч Германа. Рыцарь выпустил рукоять, не решаясь выдернуть оружие из раны. Он с отвращением посмотрел на меч, как будто тот был всему виной, но не стал его вынимать, чтобы эльфийка не истекла кровью. Воины замерли, разом лишившись желания продолжать схватку, и уставились на раненую, к которой спорым шагом бежал Дексиморон, путаясь в своем длинном плаще.
  - Я читал про это растение,- бросил он Герману через плечо, наклоняясь над эльфийкой,- его споры вызывают безумие и неконтролируемую ярость. Ветер сдул их отсюда, но сейчас мы вновь надышимся этой гадостью, и тогда уже некому будет остановить нас от коллективного самоубийства.
  Герман отвел взгляд от хрипло дышащей Эльвейг и оглядел воинов. В глазах у всех стоял неимоверный стыд и раскаяние за недостойное поведение, но кое-где уже угадывались крохотные искры вновь зарождающейся ненависти.
  - Вперед!- громогласно скомандовал он.- Бегом! Сигурд, помоги мне.
  Взмахом руки Герман приказал всем бежать, а сам кинулся к Эльвейг, пытаясь осторожно приподнять ее. Сигурд с недовольным рычанием оттолкнул его и, закинув бердыш за спину, подхватил эльфийку на руки, словно легчайшую пушинку. Даже не перехватив ее поудобнее, рыцарь тяжело забухал своими огромными ногами, бросившись вдогонку остальному отряду. Герману ничего не оставалось делать, как побежать вслед за ним.
  - Быстрее! Быстрее сучьи дети!- орал он на бегу.- И дышите пореже, забери вас демоны!
  Безумная гонка длилась долго. На бегу приходилось уворачиваться от торчащих веток и с разбегу прошибать попадающиеся на пути заросли. Воины старались дышать через раз, и потому их телам отчаянно не хватало кислорода. Выпученные глаза на багрово красных лицах красноречиво говорили о том, что надолго их не хватит. Если кто-то запинался о коварно торчащие корни, то, кувырком пролетев по земле, сразу вскакивал и бежал дальше, не задерживаясь, чтобы посчитать ссадины и ушибы.
  Наконец, когда Герман почувствовал, что сейчас он просто упадет и не сможет больше подняться, его грудь вытолкнула долгожданный приказ, сопроводив его оглушающим хриплым сипением:
  - Сто-ой...
  Воины повалились на землю прямо там, где застал их приказ командира. Лишь Сигурд сперва осторожно положил на землю Эльвейг, и только потом рухнул, как огромное подрубленное дерево.
  Сделав несколько жадных глотков воздуха, Герман приподнял тяжелую голову и повел мутным взглядом, ища гнома:
  - Тилт...- прохрипел он,- Ты низкорослый бородатый мерзавец!
  Гном с трудом приподнялся с земли и обернулся к рыцарю:
  - Я тебя убью, человек...- измученно выдохнул Тилт,- но не сейчас... Сперва я отдышусь... И напьюсь воды... И поем... А еще посплю... Но вот потом!..
  Герман расслабленно откинулся обратно. Кажется, они покинули место произрастания коварного мха. И горьковатый привкус из воздуха пропал. Вроде бы спаслись! Спаслись? Эльвейг!
  Рыцарь с трудом поднялся с земли и, пошатываясь, направился к раненой эльфийке, на ходу отплевываясь вязкой слюной. Над той уже хлопотал Дексиморон, на удивление легко для своих лет, перенесший этот сумасшедший забег. Видимо, магия позволяла своим адептам значительно умножать собственные силы.
  Герман бухнулся на землю рядом эльфийкой, из груди которой по-прежнему торчал его меч, и спросил у мага:
  - Как она?
  - Очень плохо,- сумрачно ответил Дексиморон.- Она уже еле дышит.
  - Ты сможешь ее спасти?- требовательно спросил Герман, озабоченно глядя на Эльвейг.
  Из груди эльфийки раздавалось редкое натужное сипение, бледное лицо заострилось, глаза невидяще смотрели в небо.
  - Я не знаю,- подавленно ответил маг,- врачевание - не мой конек. Была бы с нами Ирис - она бы ее вытащила. Но ее больше нет. Я делаю все, что могу, но этого мало...
  - Ты же маг!- взревел Герман, вскакивая и хватая Дексиморона за грудки.- Наколдуй что-нибудь, собери все свои силы и спаси ее!
  - Магия не всесильна!- выкрикнул тот в лицо разгневанному рыцарю.- Я не умею лечить, я могу лишь поддерживать ее тающие силы. А ты мне сейчас мешаешь!
  Герман разжал кулаки и Дексиморон снова обернулся к эльфийке. Рыцарь опять сел рядом с ней и повесил голову на сомкнутые руки.
  - Герман,- донесся до него слабый, тихий голос.
  Предводитель отряда подскочил и наклонился к умирающей Эльвейг.
  - Не вини себя...- раздался невесомый шепот,- это моя вина... Я забыла про этот проклятый мох... И теперь я ухожу - Чащоба не терпит ошибок... Ты ни при чем...
  Губы эльфийки шевельнулись в последний раз, глаза застыли и воздух с тихим шелестом покинул легкие. Эльвейг обмякла, голова бессильно откинулась набок и сердце, из последних сил бившееся в разрубленной груди, навеки остановилось. Дексиморон замер рядом, прекратив бесполезную суету. Мертвых он оживлять не умел, да и в любом случае порождение некромантии имело бы мало общего с живым человеком.
  Дальше Герман действовал как в тумане. Он осторожно вынул меч из груди Эльвейг, страшась нанести новую рану, как будто та способна была навредить уже мертвому телу. Затем рыцарь нашел подходящее сплетение корней и надежно закрепил в нем меч острием вверх. И лишь когда он начал расшнуровывать кирасу, оголяя грудь, воины поняли, что происходит что-то неладное.
  - Ты что это задумал?- настороженно спросил Сигурд, подходя поближе.
  Герман оторвался от возни с доспехами и, подняв голову, уставился в никуда:
  - Я дал обещание отцу Эльвейг, что прежде погибну я, нежели что-то случится с его дочерью. Вместо этого я сам убил ее. Значит, теперь я тоже должен умереть.
  - А кто же поведет отряд?- поинтересовался Эвалор.- Эту великую миссию Светлый Совет поручил тебе, и ты не можешь так просто от нее отказаться.
  - Никто еще не смел упрекнуть меня, что я не сдержал данного слова!- твердо сказал Герман, переведя взгляд на эльфа.- Я обещал Совету, что доведу отряд, какие бы препятствия передо мной ни встали, какой бы враг ни заступил мне дорогу. Но я не давал слова поступаться своей честью. Ведь честь - это единственное, что нельзя отнять у благородного рыцаря!
  Он обвел глазами замолкших воинов, проникшихся его речью, и продолжил:
  - А отряд сможет повести Сигурд. Он храбрый рыцарь и немало времени провел в военных походах. Я верю - он справится.
  Закончив говорить, Герман вновь вернулся к расшнуровке кирасы. Один узелок никак не желал развязываться, и рыцарь ожесточенно дергал его, пытаясь разорвать. Внезапно чья-то рука протянула ему нож. Герман взял его, кивком головы поблагодарил незаметно подошедшего Пауни и опять вернулся к доспехам, примеряясь, как ловчей перерезать неподатливую кожу.
  - А какое слово ты боишься нарушить?- вкрадчиво спросил бард.
  Герман замер, распрямился и грозно уставился в лицо наглецу, ища признаки скрытой издевки. Но весь облик Пауни выражал лишь почтение и внимание. Так и не сообразив, что от него хотят услышать, Герман гневно спросил:
  - Объяснись, бард.
  - Какое из данных тобой обещаний ты считаешь нарушенным?- терпеливо повторил вопрос Пауни.
  - Обещание, данное Аратэлю, что я буду защищать Эльвейг,- постепенно повышая голос, ответил закипающий Герман.
  - А как оно дословно звучало, ты помнишь?- не прекращал расспросы надоедливый бард.
  - Прежде погибну я, нежели враг сможет ее хотя бы оцарапать,- прорычал вконец взбешенный рыцарь.
  - А разве ты был врагом для Эльвейг?- раздался новый вопрос.
  - Что?- опешил Герман, собравшийся было уже поучить нахального барда манерам.- Ты о чем?
  - Ты обещал, что ни один враг не коснется дочери Аратэля, так разве враг ее коснулся? Ведь ты не был ее врагом - следовательно, твоя клятва не нарушена. И пытаясь сейчас убить себя, ты нарушаешь уже другое слово, данное Светлому Совету. Ведь урона твоей чести, как выяснилось, не было!
  Герман замер на несколько долгих минут, задумавшись. Наконец он медленно покачал головой и снова взглянул на барда.
  - Пауни...- начал рыцарь неторопливо,- ты знаешь, что я никогда и нигде не встречал большего мерзавца? От твоих слов сквозит такой неописуемой подлостью, что мне противно дышать с тобой одним воздухом...
  - Если бы тебе довелось побывать в таких местах, в какие порой заносило меня,- зло парировал бард.- То, я думаю, ты тоже изрядно поменял бы свои взгляды.
  - ...и так как я считаю, что такие люди не должны ходить по земле,- продолжал Герман, не слушая оправданий,- то клянусь - ты умрешь. Но сперва мы дойдем до Сердца Нергила!
  - Сперва дотуда нужно дойти,- презрительно фыркнул оскорбившийся бард.- Ведь проводника у нас твоими стараниями больше нет!
  Герман, собиравшийся продолжить свою обвинительную тираду, осекся и замолчал. В самом деле - не до того сейчас, чтобы выяснять, кто из них больший подлец. Сам-то он тоже хорош - зарубил Эльвейг, а виноватым почему-то Пауни выставляет.
  Того, кстати, опять же можно было понять. Когда он был еще только молодым, подающим надежды бардом, его похитил Подводный Король и долгих десять лет наслаждался прекрасным голосом певца. Однако свита Короля ревновала того к новой игрушке, и Пауни пришлось познать весь механизм интриг и обмана на своей шкуре. Только изучив это грязное подковерное искусство, он сумел обмануть Подводного Короля и заставить того отпустить его на землю, наградив, вдобавок, мощнейшим артефактом - Подводным Клинком.
  Может быть, и зря Герман поклялся убить барда - все-таки он радеет за общее дело. Ну да ничего - этот изворотливый хитрец опять сумеет найти способ заставить его обойти клятву! Куда только катится этот мир...
  Пока рыцарь размышлял, его руки сноровисто поправили полураспущенную кирасу и крепко затянули все ремешки. Он вынул меч из удобного ложа корней и вогнал его обратно в ножны. Затем Герман оглядел воинов, которые уже отдышались и выказывали готовность продолжить дальнейший путь.
  - Идем на запад,- заявил предводитель отряда,- прямо туда, куда вела нас покойная Эльвейг. Как только на пути нам встретится какое-нибудь селение, мы потребуем там проводника. И без всяких клятв! Это обязанность всех Светлых - оказывать посильную помощь посланцам Светлого Совета.
  - А если это будет селение Темных?- уточнил неугомонный Пауни.
  - Тогда мы всех убьем и оставим только одного, чтобы он показывал нам дорогу,- рявкнул Герман, уставившись на барда.
  - Лучше двух. Или даже трех,- меланхолично уточнила Зара, протирая лезвие сабли.- Один будет проводником, другой будет подтверждать его слова, а третьего мы будем пытать, чтобы устрашить первых двух, когда нам покажется, что они нас обманывают.
  - Хорошо, мы оставим трех!- прорычал Герман.- Еще уточнения будут? Нет? Ну и отлично. Эвалор, дальше ведешь ты - эльфы, кажется, умеют слушать лес.
  - Звуки Чащобы имеют мало общего с дивными голосами наших благословенных пущ,- недовольно поморщился Эвалор, но уловив яростный взгляд Германа, счет за лучшее больше не прекословить.- Хотя я приложу все силы, чтобы найти нужную дорогу.
  Воины быстро выкопали могилу для погибшей эльфийки. У них не было возможности донести ее до корней родового древа - их ждало Сердце Нергила. Но, может быть, на обратном пути они смогут пройти через это же место или получится дать весточку Аратэлю, где он сможет забрать свою погибшую дочь.
  Уповая на это, они постарались закопать погибшую соратницу поглубже, чтобы тварям Чащобы было сложней добраться до нежного эльфийского мяса. Дексиморон наложил на труп Чары Нетления и Эльвейг торжественно опустили на ложе ее последнего пристанища. Воины соорудили над могилой приметный знак из толстых стволов, и, чтобы его можно было заметить издалека, срубили несколько близстоящих деревьев, соорудив небольшую полянку посреди проклятого леса. Затем они недолго постояли в молчании, отдавая последнюю дань той, кто ненадолго стала их товарищем, и двинулись в путь.
  Эвалор шагал теперь впереди отряда, непрестанно вслушиваясь в шелест листьев и выглядывая врага своим острым эльфийским взором. Порой он забегал чуть вперед, чтобы проверить свои предположения или отходил в сторону, высматривая засады. Чащоба сильно отличалась от знакомых ему лесов, и приходилось напрягать все чувства, чтобы распознать в сонме незнакомых голосов тонкий шепоток опасности.
  Отряд уже миновал зону постоянных ураганов, в которой настигли их коварные споры мха Теелвзиора, и шагал теперь по привычному уже лесу искривленных древней магией деревьев. Безмолвными тенями скользили воины между уродливыми стволами. Ни одна ветка не хрустнула под ногами и ни одна лиана не лопнула с гулким треском от неосторожного движения.
  Признаков близкого жилья не наблюдалось, и Герман все больше мрачнел, удрученный не столько перспективой провести ночь в Чащобе, сколько риском заблудиться в этом проклятом лесу.
  Внезапно перед ним возник Эвалор, ранее сновавший где-то вдалеке, изучая дальнейший путь. Герман сделал знак замереть, и весь отряд встал, жадно вслушиваясь в слова эльфа:
  - Впереди идут,- заговорил тот едва слышно,- большой отряд движется прямо нам навстречу.
  - Люди?- обрадовано вскинулся Герман,- Светлые?
  - Гоблины,- разочаровал его Эвалор,- это гоблины, их очень много и они очень близко.
  - Как много, насколько близко?- тут же подобрался рыцарь.
  - Не меньше орды, может быть, даже две. Они будут здесь минут через пятнадцать. Я не видел их самих, слышал лишь шум и вонь.
  Герман задумался. Низкорослые зеленые уродцы не были хорошими бойцами. Уступая ростом даже гномам, они были значительно слабее них, а плохое вооружение, состоящее в основном из копий и дротиков с каменными наконечниками, еще больше снижало их боевые качества. Но все это компенсировалось одним немаловажным обстоятельством. Количество. Средняя орда насчитывала до десятка племен, в каждом из которых было от полусотни до ста воинов. Если навстречу отряду двигалось две орды, то это означало тысячи полторы противников.
  Это было много. Если даже получится обратить их в бегство, все равно оставались шансы, что прежде чей-то дротик найдет щель в зачарованных доспехах. А бездумно терять воинов Герман больше не желал. От схватки следовало уклониться. Но, в то же время, нужен был проводник...
  - Значит так,- начал Герман расписывать план действий,- биться мы не будем.
  Возмущенный ропот воинов он погасил одним движением руки.
  - Нам нет дела до этих гоблинов, нам нужно добраться до селения, в которое вела нас Эльвейг. Поэтому мы должны захватить проводника. Всем разбиться на пары - и на деревья. Один хватает гоблина, другой вырубает. Дексимонон - на тебе прикрытие. Справишься?
  Дексиморон оскорблено тряхнул бородой и демонстративно повернулся в сторону приближающейся орды. Однако Герману не было до его чувств никакого дела.
  - Сигурд с Зарой, вы туда, Эвалор подсади Тилта на то дерево и сам следом, Пауни со мной. И помогите кто-нибудь Дексиморону!
  Разъяренное шипение гнома слилось с гневным возгласом мага. Первый схватился за секиры, но увидев, что Герман уже залезает на свой пост, в сердцах сплюнул и, оттолкнув руку эльфа, с разбегу зацепился за ветку на указанном дереве. Второй же остался стоять на месте, обиженно пробурчав, что если он не захочет, то его не увидят не то что гоблины, а даже сами Темные Повелители. Тем более возраст и общественное положение не позволяют ему прыгать по веткам, уподобившись бесхвостой мартышке.
  Воины вцепились в ветви, изо всех сил стараясь слиться со стволами. Оружия никто не вынимал - их задачей было незаметно хватать отставших или отбившихся от орды гоблинов. И теперь они до боли в глазах вглядывались в темноту, высматривая первые признаки подступавшей орды. Заклинание Дексиморона уже начало действовать и вокруг воинов заклубилась едва заметная прозрачная дымка. Гоблины приближались.
  Теперь и все члены отряда услышали далекое пока потрескивание ломающихся сучьев. Вернее, шум, производимый ордой, сливался в одно слитное шуршание, издаваемое сотнями ног. Постепенно из него начинали выделяться отдельные гортанные выкрики вождей, направляющих движение своих племен.
  Первыми показались разведчики. Жилистые зеленые фигурки сноровисто мелькали среди деревьев, проверяя дорогу и негромко переговариваясь гортанными голосами. Герман мысленно выругался. Из таких вышли бы отменные проводники, наверняка вперед послали самых лучших следопытов. Но хватать их было бы самым настоящим безумием - пропажу авангарда обнаружат быстро и сразу же займутся поисками.
  Затем пошла основная армия. Эвалор не ошибся в своих оценках. Под деревьями двигалось не меньше, чем две орды гоблинов. Верховные вожди шли чуть поодаль друг от друга, окруженные плотным кольцом телохранителей.
  По своему обыкновению, гоблины перемещались всем племенем, вместе с женщинами и детьми и между деревьями то и дело мелькали волокуши, доверху нагруженные примитивным скарбом. К чести зеленых уродцев, они заботились о своем потомстве, и вся эта толпа была окружена по краям широким кольцом настороженных воинов.
  Наконец, зеленая волна пошла на убыль. Плотный поток гоблинов начал редеть и вот уже только отдельные ручейки дикарей струились среди деревьев. Герман подобрался и подал знак Пауни. Пора было хватать добычу.
  Прямо к тому дереву, на котором они сидели, направлялся одинокий гоблин, сжимавший в руках корявое копьецо. Отбился ли он от орды или справлял нужду - это было не важно; главное, он мог послужить проводником в этих незнакомых местах. Герман приготовился, но в тот момент, когда он уже собирался прыгнуть на проходящую под ним цель, до него снова донеслись гортанные голоса.
  Рыцарь помянул всех демонов и особо задержавшийся отряд гоблинов, который спас ничего не подозревающего счастливчика. Два десятка воинов, шумно гомоня, догнали несостоявшегося пленника и вместе с ним поспешили вдогонку орде. Как ни вглядывался Герман в наступавшие сумерки, как ни вслушивался в звуки леса, но больше отстающих не было. Засада не удалась - оставалось надеяться, что у других результат окажется лучше.
  Убедившись, что орда окончательно ушла вперед, что ее больше никто не догоняет, и никто не собирается возвращаться, Герман с Пауни слезли с дерева. В стороне спускались вниз Эвалор с Тилтом - стало быть, им тоже не удалось прыгнуть на добычу. Справа приближались Сигурд и Зара. В руке у рыцаря болталось что-то массивное и Герман воспрянул духом - хотя бы одного проводника они добыли.
  Однако когда последняя пара подошла, он увидел неестественно вывернутую шею гоблина.
  - Вообще-то нам нужен был живой проводник,- угрюмо буркнул Герман, исподлобья рассматривая труп.
  - Я спрыгнул, а он заорать хотел. Ну, я его слегка по лбу и приложил,- виновато забубнил рыцарь, оправдываясь.
  - О боги, что же ты за идиот!- воскликнула Зара.- Мало того, что на дереве пыхтел, как дракон, разгоняя всю живность в округе, так еще и схватить какого-то недомерка толку не хватило...
  - Кого это ты назвала недомерком, женщина?- подозрительно осведомился Тилт.
  - Да по сравнению с этими уродами ты самый настоящий великан,- фыркнула Зара, оставив гнома в глубоком раздумье над этим сомнительным комплиментом.
  - Ну ладно, ничего страшного,- пробурчал Герман.- Мы пойдем вслед орде... ордам... тьфу-ты, гоблинам, в общем, и постараемся кого-нибудь выкрасть, когда они встанут на ночевку. Благо Аргил уже почти скрылся за горизонтом и вряд ли они далеко уйдут ночью.
  Сквозь деревья и в самом деле почти не пробивались лучи дневного светила. В темнеющем небе снова показался тусклый диск Нергила, который тоже спешил за братом. Если они хотели догнать гоблинов до того, как те встанут на ночную стоянку, им следовало поспешить.
  - Если мне будет позволено сказать...- донесся смущенный голос Дексиморона.
  - Да, конечно,- отстраненно ответил Герман, размышляя над трудностями ночного рейда,- мы тебя слушаем, маг.
  - Нам ведь нужно было захватить какого-нибудь гоблина?- уточнил тот.
  - Да, нам нужен проводник по здешним местам.
  - А вот этот не подойдет?
  С этими словами Дексиморон подошел к Герману, волоча за собой костлявую тушу, в которой без труда угадывался силуэт гоблинского воина. Судя по тихому поскуливанию, тот был жив и даже находился в сознании.
  - Где ты взял его, маг?- радостно воскликнул Герман.
  - Да тут, понимаете ли, такая история,- отчего-то занервничал Дексиморон,- я, признаться, немного отвлекся и когда эти зеленые пошли, один из них наткнулся прямо на меня. Будь я внимательнее, отошел бы в сторону и он бы меня не заметил. А так пришлось оглушить его заклинанием. Остальным я, конечно же, отвел глаза! Они еще полчаса будут думать, что он по-прежнему идет с ними.
  - Дексиморон! Да тебе цены нет!- обрадовано крикнул Герман.- Теперь у нас есть проводник!
  Судя по всему, операция прошла еще лучше, чем задумывалось изначально. На мага наткнулся воин из передовых разведчиков - наверняка он прекрасно знает здешнюю местность. Кроме того, гоблин глядел на Дексиморона с нескрываемым ужасом: он до сих пор не отошел от внезапного появления из пустоты мага, который еще и колдует, заставляя корчиться от боли. Тем лучше - значит он побоится увиливать от расспросов о новом маршруте.
  Герман направил Сигурда и Тилта за дровами, а Зару определил на готовку ужина. Девушка скорчила такое недовольное лицо, что Дексиморон, все еще переживающий из-за своей удачной оплошности, тут же вызвался ее подменить. Сам же Герман приступил к допросу пленного.
  - Как звать?- начал он, усевшись на поваленный ствол перед дрожащим от страха гоблином.
  - Жмыга моя называть,- хлюпнул носом тот.
  - Куда идет орда?- продолжил Герман.
  - Мала-мала люди ходить,- с готовностью ответил Жмыга.- Много люди, большой деревня.
  - Зачем вам к людям?- удивился рыцарь.
  - Много люди, вкусный люди,- облизнулся гоблин, но уловил суровый взгляд Германа, покосился на хлопочущего у котелка Дексиморона и снова задрожал от страха.
  - Разве люди не там, откуда вы идете?
  - Там нет люди. Гора есть, люди нет. Гора невкусный,- засмеялся собственной шутке Жмыга.
  Герман задумался. Выходит, они шли в неправильном направлении. Может быть, Эльвейг вела их в эту сторону, чтобы обойти что-то, известное только ей? Опасное место, или ту же гору... теперь этого уже не узнать. Видимо, придется возвращаться. Причем надо поторопиться: две орды гоблинов - это серьезная сила и селение Светлых может не устоять под их напором.
  - Сможешь отвести нас к селению людей?- снова продолжил он расспрашивать Жмыгу.
  - Жмыга лучшая следок,- горделиво задрал нос гоблин,- я знать весь леса. А зачем вы к люди?
  Последний вопрос Жмыга задал, хитровато прищурившись, и явно подразумевал, что его дальнейшее поведение будет зависеть от ответа. Герман хотел было позвать Дексиморона, но тут ему в голову пришла мысль подыграть наивному дикарю:
  - Помочь хотим орда,- непроизвольно сбиваясь на ломаный слог, начал он воплощать свою задумку,- много люди, сильный люди, острый мечи! У нас тоже мечи. И маг.
  Жмыга опасливо покосился на Дексиморона, но, решив, что с таким сильным магом они захватят селение гораздо быстрее, сразу воспрянул духом:
  - Жмыга знает! Жмыга вести к люди! Жмыга вести маг! Жмыга делать вождем! О-о! Большая вождь, много еда, много женщина!!!
  Герман с минуту понаблюдал за разошедшимся гоблином, пустившимся в сладостные мечтания о новом статусе, который он непременно получит, приведя такое мощное подкрепление, и решил, что этого достаточно.
  - Ночь настала,- обратил он внимание гоблина на обстоятельство, оттягивающее все его планы,- утро идти. Догоним орда?
  - О-о! Жмыга догнать! Жмыга короткий тропа знать. Его всем говорила - никто не слушать. Шибко пойдем, быстрей орда!
  - Вот и отлично,- закончил расспрос Герман.- Теперь ужинать и спать.
  Воины расселись вокруг костра и принялись за еду. Гоблина так же пришлось допустить в общий круг, чтобы уверить его в своем статусе "помогателей орде". Жмыга сперва попытался сесть возле Зары, но та гневно фыркнула и пересела на другую сторону костра, невежливо пихнув вбок Сигурда. Гоблин недоуменно проводил злую девушку взглядом, но тут же успокоился и начал таинственно подмигивать Дексиморону, которого он окончательно перевел из разряда опасных противников в могучие союзники. Маг смущался, видя перед собой результат своей рассеянности, но ничего не мог поделать с настырным гоблином и ему оставалось лишь поглубже уткнуться носом в свою миску.
  После ужина Герман распределил ночные вахты, подав всем недвусмысленный знак - как следует следить за Жмыгой. Конечно, сейчас немудреный разум гоблина был всецело на стороне отряда и о побеге он даже не помышлял. Но если в течение ночи он вдруг сообразит, что здесь вообще-то собрались исключительно Светлые и что причин помогать гоблинам у них явно нет, то может понять, что его надули. А давать гоблину убежать никак нельзя. Мало того, что отряд потеряет всякую надежду найти дорогу, так еще и селение Светлых может оказаться разгромленным к их приходу. Орду надо опередить и предупредить собратьев об опасности. Может быть, даже принять вместе с ними бой.
  С этими мыслями Герман улегся спать, вполглаза продолжая наблюдать за радостно бормочущим гоблином. Тот свернулся клубком среди корней одного из деревьев и быстро засопел, сохраняя во сне радостную улыбку от предвкушения стремительного взлета по карьерной лестнице. Даже неловко как-то обманывать такое наивное создание. Впрочем, в голову пришла мысль о том, что учинит орда, если ей удастся ворваться в селение людей, и рыцарь тут же уверился, что поступает правильно. На этой оптимистичной ноте он и заснул.
  
  
  Темные. Белая поляна.
  
  - Ну, - грозно сказал Вардазгир, - кто ты такой и куда твои друзья потащили моих людей?
  Мтунга сорвал с головы пленника капюшон, открыв бледное лицо с орлиным носом и холодными узкими глазами.
  - Кто ты такой? - повторил свой вопрос Вардазгир.
  Пленник лишь хмыкнул и отвернулся.
  - Привяжите его к дереву, - приказал рыцарь, - сейчас он у меня все расскажет.
  Шмуштра и Шартреза срезали несколько прочных лиан и примотали ими мужчину к ближайшему кряжистому стволу. Острые шипы растения впились ему в кожу, сучки дерева уперлись в спину, заставляя неестественно выпячивать грудь. Вардазгир подошел к нему и, грубо сдавив его плечо одной рукой, другой ударил в область печени. Пленник дернулся, ноги его подкосились. Он повис на шипастых лианах, но уже через несколько секунд пришел в себя и гордо вскинул голову. Вардазгир провел еще серию ударов. Пленник застонал, но вновь не сказал ни слова. Шмуштра тоже решил принять участие в веселье - отодвинув рыцаря в сторону, он отвесил привязанному легкую оплеуху. Из разбитой губы пленника заструилась кровь, пошевелив челюстью - вроде бы не сломана - он сплюнул на землю белый в кровавых сгустках зуб. Штуштра примерился вновь, но его остановил Мтунга.
  - Стойте, - сунув руку за пазуху, он достал несколько тонких деревянных игл, - мой народ - хорошие разведчики. Языки развязывать приходится часто.
  Подойдя к пленнику, он стал втыкать иглы ему под ногти, в шею и нос. Стиснув зубы, привязанный к дереву мужчина заверещал, глаза его от дикой боли закатились, обнажая белки с красной сеточкой капилляров. Мтунга отступил на шаг и, склонив на бок голову, задумчиво посмотрел на результат своих действий. Видно было, как мужчина страдал, пытался порвать сковавшие его лианы, как хриплые стоны вырывались из его груди. Но разговаривать он все еще не желал.
  Вождь лесных орков вздохнул - превентивные меры не действовали, значит пора было взяться за дело всерьез. Достав из-за пояса небольшой нож и кисет, он высыпал себе на руку горсть серого порошка, натер им тонкое острое лезвие и всадил его в локоть пленника. Тот, теперь уже не сдерживаясь, заорал на весь лес, ломая голос и обрывая связки. Шмуштра улыбнулся, глядя на него, и обернулся к Шартрезе. Та смотрела на это действо с нескрываемым удовольствием, глаза ее светились страстью, а язык поминутно облизывал бледные тонкие губы.
  - М-а-а-а-а у-а-а-а-а-а, - продолжал голосить пленник.
  - Стоп! - крикнул Вардазгир.
  Подойдя к пойманному, он схватил его за подбородок и заставил разжать челюсти. На месте языка был короткий мясистый обрубок.
  - М-да, - задумчиво произнес Темный рыцарь, - теперь понятно, почему он не заговорил.
  - Эх... - пригорюнился Шмуштра. - Жалко... Я бы и сам ему язык с удовольствием отрезал... После того, как он все нам рассказал бы, конечно. Ну и что теперь будем делать?
  - Есть поверье среди орков, - сказал Мтунга, - съев сердце врага, получишь его силу.
  - Так может, если съесть его мозг, мы получим его воспоминания? - улыбнулся Шмуштра. - А если и не выйдет, так хоть поедим. А их сырыми надо есть или можно обжарить? А то у меня от сырых мозгов изжога.
  С хищным оскалом потирая руки, он подступил к пленнику.
  - Подожди, - остановил его Вардазгир, - разделывать нашего друга на мясо пока рано. Может, он нам хотя бы карту нарисует?
  Привязанный к дереву мужчина злобно сверкнул глазами и сплюнул рыцарю под ноги.
  - С теми, кто верует, - деловито сказал Мтунга, - сложно говорить. Время нужно.
  - Времени у нас нет, - оборвал его Вардазгир, - может быть, Баун-га смогла бы его зачаровать?
  - Сожалею, великий рыцарь, но над умами людей я не властна. Можно было бы сварить специальное зелье, но необходимых ингредиентов под рукой нет.
  Весь отряд полукругом столпился возле пленника и увлеченно его рассматривал. Каждый старался предложить свою идею по извлечению нужной информации, но все они были не лучше предыдущих. Наконец, властной рукой отодвинув всех в сторону, внутрь круга вошла Шартреза.
  - Я знаю, что нужно делать. Я могу выпить его память.
  Вардазгир с восхищением посмотрел на нее.
  - Как это?
  - Это не очень приятная процедура и доступна она лишь истинным вампирам из древнего рода. Обращенные на это не способны.
  - Что тебе для этого нужно?
  - Ничего. Просто расступитесь.
  Все послушно отошли на несколько шагов назад и стали наблюдать. А вампирша надкусила свое запястье и, прижав пленнику голову, сунула свою сочащуюся кровью руку между его губ. Тот пытался вертеться, отплевываться, но Шартреза держала его крепко, будто в тисках. Наконец ему пришлось сглотнуть скопившуюся во рту жидкость, он глубоко вздохнул... Несколько секунд ничего не происходило. Затем по телу пленника побежала волнами дрожь, глаза его затянуло красным туманом и, с хрипом выдохнув, он обмяк.
  В следующий миг вампирша, хищно сверкнув глазами, впилась пленнику в шею. Сделав несколько долгих глотков, она отпрянула от него, утерла рукой окровавленные губы... и вдруг пошатнулась, будто споткнувшись о ветку. Шартреза сделала шаг, еще один - и рухнула на руки вовремя подоспевшего Вардазгира. Уста ее скривило судорогой, глаза закатились, из легких с хрипом вырывался воздух. Вардазгир легонько похлопал ее по щекам, взял за руку, пытаясь нащупать пульс. Почему-то в этот момент он совсем не думал обо всей бессмысленности этого жеста.
  - А-а-а-а-х-х... - с сиплым стоном Шартреза открыла глаза. - Да отпусти ты уже мою руку. Или решил предложение мне сделать?
  - Да я... - смутился Вардазгир.
  К его радости, над Шартрезой с идиотской улыбкой склонился Шмуштра:
  - Ну, как? Получилось?
  - Получилось, получилось, - скривилась вампирша, - ох, словно все внутренности наизнанку вывернули...
  Достав пузырек с кровью Древних, она сделала пару маленьких глоточков.
  - Вот так получше, - Шартреза перевела дух, - теперь я знаю, куда идти. Но надо торопиться - некроманта и орков хотят принести в жертву Чащобе.
  - Кто на нас напал? Ты знаешь, с кем нам придется столкнуться? - спросил Вардазгир.
  - Знаю. Это секта, в ней есть и Темные, и Светлые, и маги, и воины, всего около полусотни человек. Всех их по тем или иным причинам изгнали из родных земель. Вот они здесь и поселились. Забили себе голову глупыми сказками про Великую Чащобу, молятся ей, жертвы приносят. Вы только представьте: мясо-то им есть хочется, а убивать создания Чащобы религия не велит. Так они над каждой убитой тварью целые хороводы водят! Плачут, прощения у нее просят. Жалкие создания, одним словом. Пойдем, нельзя терять ни минуты.
  - А с этим что делать? - спросил Мудрые Жабры, кивая на пленника.
  - Может, все-таки его съедим? - предложил Шмуштра.
  - Лучше оставим его здесь, - хищно оскалилась Шартреза, - пусть звери Чащобы сегодня полакомятся.
  Вардазгир на секунду задумался.
  - Нет. Возьмем его с собой. Может быть, получится обменять его на Хьюаласа.
  - Никаких шансов, - покачала головой Шартреза, - эти сектанты маму родную зарежут, лишь бы соблюсти свои ритуалы.
  - Все равно надо попробовать. В крайнем случае, будем прикрываться им, как щитом.
  Разрезав мечом лианы, Вардазгир взвалил на плечо обессиленного пленника и, немного подумав, привязал его к спине одного из арахнидов.
  - Вперед! Шартреза, веди.
  На этот раз от лености и размеренности не осталось и следа: отряд двигался быстро, с оружием наизготовку, поминутно озираясь по сторонам. Да и дорога была не так приятна, как раньше: приходилось лезть через буреломы, мочить ноги в мелких речушках, карабкаться на невысокие холмы. Не останавливаясь, бойцы проскочили мимо селения Темных. Вардазгир мысленно отметил это место - в случае чего, можно будет вернуться сюда за подмогой или провизией. Наконец, после нескольких часов сбивчивого бега по пересеченной местности Шартреза подала рукой знак остановиться.
  - Капище Детей Чащи прямо за этим подлеском. Но незамеченными нам не пройти... к тому же, наверняка они выставили охрану по периметру.
  - Мтунга, разведай обстановку, - приказал Вардазгир.
  Вождь лесных орков снова сжал в ладони свой амулет и исчез. Лишь легкие шаги еще несколько секунд раздавались впереди. Появился он минут через пять.
  - Плохо дело. Камни и деревья кругом навалены, не пролезть. Специально делали. Охрана стоит. Да еще и...
  - Что? - с нетерпением рявкнул Вардазгир.
  - Недоброе место... Убьем охранников тихо, но до капища не добраться. Шумная поляна впереди. Напролом идти надо.
  - Тогда они, скорее всего, убьют заложников... - задумчиво произнес Вардазгир.
  - Вряд ли, - вставила Шартреза, - для них самое главное - следовать ритуалу. Простое убийство не будет иметь никакого значения.
  - Хорошо. Тогда попробуем пробиться.
  Стащив пленника со спины арахнида, рыцарь принялся руководить построением своего отряда: сам он пойдет первым, прикрываясь заложником, вслед за ним должны идти клином жабоорки. Шартреза и Шмуштра расположатся чуть позади, а арахниды рассеются по лесу, чтобы атаковать возможных противников с флангов. Мтунга же, пользуясь своим амулетом невидимости, должен зайти врагам в тыл.
  Арахиды, повинуясь приказу Баун-га, аккуратно сложили яйца со своим потомством в одну кучку и, оставив двух пауков охранять этот бесценный груз, разделились на две группы. Воины тоже заняли свои места, и Вардазгир решительно пошел вперед, таща за собой пришедшего в сознание пленника. Клинок Арлака хищно сверкал в его руке, предчувствуя скорую кровь, сучки хрустели под ногами. Шел он не таясь, напрямик, и казалось, что деревья сами расступаются перед ним. Сквозь чащу показался просвет. Покрепче прижав к себе пленника, Вардазгир вышел на небольшой пятачок. Здесь деревья стояли уже пореже, а впереди и вовсе виднелся выход на большую поляну.
  - Стой! - раздался окрик.
  Рыцарь даже не сразу понял, кто произнес это слово. Лишь когда в тени деревьев что-то зашевелилось, он различил низкий силуэт с выпирающим высоко вверх древком копья. Вардазгир остановился. Из леса навстречу ему выступили пятеро воинов с таким же оружием наперевес, еще троих он краем глаза уловил на ветвях деревьев - те были вооружены короткими метательными топорами. Все охранники принадлежали к расе Черных Карликов - сообществу племен, раскиданных по всей Империи. Эта раса присоединилась к Повелителям одной из последних, и то под большим нажимом. Рыцарь помнил бойню в долине Ааргла, в которой он возглавлял одну из армий Империи - тогда четыре племени Черных Карликов, отказавшиеся от союза, были безжалостно вырезаны. И операция в академии "Лжесвидетель и Гова" тоже до сих пор была у всех на слуху... или это была не академия, а бордель? Не важно. Главное, что тогда благодаря действиям имперских лазутчиков пятеро вождей Карликов, высказавшихся против слияния с Империей, были отравлены. От всего этого остался неприятный осадок - недавние враги редко становятся друзьями.
  - Я Вардазгир, - представился рыцарь, - Первый Клинок Империи Повелителей. Кто ты такой и по какому праву меня остановил?
  - Я Гар, о великий воин, - карлик преклонил колено в знак почтения, - из племени Черной Сажи.
  Вардазгир хмыкнул - племя Черной Сажи так и не смогло смириться с властью Повелителей, и было с позором изгнано из земель Империи. Однако с тех пор прошло много лет, и за эти годы жизнь среди тварей Чащобы научила Карликов смирению - теперь они всеми силами старались заслужить доверие демонов-основателей и вернуться обратно. Для этого они исправно поставляли ко двору ценные сведения о Чащобе (так, многие карты были нарисованы жителями этого племени) и ряд ресурсов (в частности, особым спросом пользуется по всей Империи древесина Чащобы, славная своей прочностью; некоторые виды грибов и растений также очень популярны среди некромантов и колдунов). Но, как помнил Вардазгир из одного подслушанного в кулуарах разговора, в последние три месяца от племени Черной Сажи не было никаких вестей. Поговаривали даже, что они просто сгинули в глубинах Чащобы. Однако похоже, что судьба их сложилась иначе...
  - Пропусти, - командным голосом отчеканил Вардазгир.
  Тень страха мелькнула на лице Карлика.
  - Не могу, великий воин.
  - Именем Повелителей я приказываю тебе уйти с моей дороги!
  - Прости меня, великий воин, но я не в силах выполнить этот приказ. Жизнь моя и моих соплеменников теперь всецело во власти Детей Чащи.
  - Что?!! Значит в то время как наши войска жаждут новых побед, в эти суровые годы противостояния с насквозь прогнившими Союзными Землями, в час великих свершений вы - да, вы! Грязное племя отщепенцев! Вы поддались пропаганде тунеядцев и сектантов, чуждой духу любого истинно Темного! Пропаганде, противной самой Великой Тьме! Да вы хоть представляете, что с вами будет за это предательство?!!
  - И что с нами будет? - с усталой усмешкой поднял голову Карлик. - Империя пошлет в Чащобу карательный отряд? Нет, великий воин, я не страшусь этого. Наш ад уже здесь. Нет хуже наказания, чем служить безумцам и...
  Договорить Карлик не успел - резким движением Вардазгир рассек его пополам.
  - Вперед! - крикнул он, подняв глотнувший первой крови меч к сумрачному небу.
  Оттолкнув в сторону пленника и не обращая внимания на то, что творится за спиной, рыцарь кинулся в зиявший впереди проход к капищу Детей Чащи. В спину ему с деревьев полетели метательные топоры, несколько воинов заслонили путь. Удары двоих пришлись в доспехи, от атаки третьего он ушел в сторону и одним махом разрубил всех троих. Клинок Арлака довольно завибрировал в его руке. Сидевший на дереве Карлик приставил к губам духовую трубку и прицелился в Вардазгира, но плюнуть не успел - в следующий же миг его голова разлетелась на части. Шмуштра удовлетворенно потер руки и запустил огненным шаром в следующего стражника. Еще одного разрезала в высоком прыжке Шартреза, но тут же новые черные силуэты замелькали среди деревьев.
  Едва выйдя на поляну перед капищем, Вардазгир понял, о чем предупреждал его Мтунга - весь большой, диаметром шагов в пятьдесят, круг был усеян костями. Пройти по нему бесшумно не смог бы даже сам вождь лесных орков, но теперь это было уже не важно. Волоча за собой пленника, Вардазгир спешил к видневшемуся на другом краю поляны капищу. Белоснежные черепа трещали под его сапогами, сзади слышался шум боя. Интуитивно почуяв опасность, он пригнулся - в пяди над его головой просвистел чей-то клинок - и, не глядя, полоснул мечом за спину. Лезвие рассекло чью-то плоть.
  Вардазгир обернулся: ошалело уставившись на вываливающиеся из живота кишки, в шаге от него стоял высокий мужчина в сером балахоне. Видимо, это был один из Детей Чащи. Но гадать о том, как он умудрился бесшумно прокрасться по Белой поляне прямо за спину Вардазгиру, сейчас было некогда - шагах в десяти кипел бой. Рассеявшись веером, жабоорки атаковали Черных Карликов. В центре их построения стоял Мудрые Жабры, метавший в разные стороны молнии и ледяные вихри. Пауки Баун-га плевались паутиной в тех, кто засел на деревьях, и им помогал огненными шарами Шмуштра. То тут, то там мелькал силуэт Шартрезы - быстро перемещаясь по всему полю боя, она лихо расправлялась со всеми, кто оказывался у нее на пути. В ее спине торчали несколько дротиков, на которые она, впрочем, даже не обращала внимания - убить вампиршу таким примитивным оружием невозможно.
  Защитники Белой поляны сопротивлялись отчаянно и умело. Верткие Черные Карлики нападали вдвоем-втроем на одного жабоорка, подрубали противнику ноги и добивали его точными ударами топоров. Четверо Карликов и двое Детей Чащи умудрились накинуть сеть на отбившегося от основной группы арахнида и теперь кромсали его хитиновый панцирь, уворачиваясь от смертельно опасных ударов лап.
  Слева из леса показалась кучка Детей Чащи - пятеро воинов и три мага с посохами. Воины сразу же бросились на помощь Черным Карликам - тех, несмотря на все их старания, жабоорки во главе со своим старейшиной организованно теснили к центру поляны. Сейчас их в строю оставалось не больше двух дюжин, но умело прикрывая друг друга, им удавалось справляться с натиском по меньшей мере полусотни Карликов. Еще как минимум столько же черных тушек валялось по всей поляне.
  Рыцарь услышал шум справа от себя и обернулся - на него в упор смотрели двое Детей Чащи.
  - Мы просим вас уйти, - произнес один из них, не обращая внимания на бушевавшую вокруг схватку.
  - У нас есть заложник, он один из ваших, - решил использовать старый козырь Вардазгир.
  Пленник лежал связанный на краю Белой поляны под охраной троих арахнидов и Баун-га.
  - Его жизнь не имеет никакой ценности, - покачал головой Сын Чащи, - жертва должны быть принесена и это будет сделано в любом случае. Два десятка наших братьев сейчас баррикадируют подступы к капищу. А мы сможем задержать вас, чтобы вы не успели им помешать.
  С последними словами человек стукнул о землю своим посохом и в Вардазгира ударили несколько молний. Его кираса на миг потемнела, украшавшее ее языки алого пламени будто втянулись внутрь - магическая защита доспехов справилась с атакой. Вардазгир взмахнул мечом, рассекая грудь мага, отбил выпад второго Сына Чащи и пихнул его ногой в живот. Тот упал, и рыцарь вонзил клинок в поверженного противника.
  Разбившись на две группы, арахниды обступали Черных Карликов с флангов. Но к тем уже пытались пробиться пятеро Детей Чащи, вооруженные топорами. Прикрываясь щитами, они отражали удары и плевки арахнидов, в ответ стараясь обрубить паукам лапы или попасть по голове. Стоящие же шагах в двадцати от них маги взялись за руки и хором распевали какую-то мантру. Вдруг из воздуха возникли сиреневые сгустки, каждый с кулак величиной, и закружились вокруг них. Все трое разом подняли головы к небу, пение их превратилось в крик, и сгустки, будто живые, по замысловатой траектории ринулись к арахнидам. Тех не смог спасти даже прочный хитиновый панцирь - при попадании сгустки растекались по своей жертве лужицей сиреневого огня, и пауки, дико вереща, сгорали заживо. Та же участь постигла и пятерых жабоорков.
  Вардазгир побежал в сторону магов - те уже вновь начали творить свое смертоносное заклинание. Шагов пять не успел он добежать до троицы, как сзади них возник Мтунга. Секира вождя лесных орков сверкнула под лучами клонящегося к закату Аргила, и магический круг распался - каждый из двух оставшийся в живых Детей Чащи теперь держал по половине тела третьего. От неожиданной нагрузки оба они пошатнулись, и Мтунга обрушил свой топор на спину одного из них, а второму отрубил голову подскочивший Вардазгир.
  - Скорей, мы должны помешать им принести Хьюаласа в жертву, - крикнул темный рыцарь.
  Шагах в тридцати впереди, у дальнего края Белой поляны, зиял небольшой проход, в конце которого угадывался грубо сколоченный из досок алтарь. В его центре стояли, привязанные к столбам, пленники из войска Вардазгира, а вокруг расхаживали два Сына Чащи, окуривая их дымом из кадила. Вдруг один из сектантов взял с помоста перед алтарем тонкий деревянный кол и с размаху всадил его в живот одному из жабоорков.
  Вардазгир и Мтунга ринулись в сторону капища. Но перед ним суетились не меньше двух десятков противников: пятеро таскали бревна и тяжелые валуны, заваливая проход, а остальные стояли на страже.
  - Шмуштра! Шартреза! Ко мне! - крикнул рыцарь во всю силу своих легких.
  
   * * *
  
  На закате дня человек проснулся. Уже двое суток он без устали шагал куда-то, повинуясь зову. А может, времени прошло гораздо больше. День и ночь смешались в его голове, покрасневшие от усталости глаза уже не отличали яркий свет Аргила от сумрачного сияния Лауты. Короткие часы забытья в неудобной позе на ветке какого-нибудь дерева не давали организму необходимого отдыха, съедобные корешки и редкие ягоды не могли служить полноценной пищей.
  Но зов снова требовал отправляться в путь. И человек пошел. Пошел, как всегда, не разбирая дороги, выбирая направление только по велению этого странного голоса в голове. Да и что тут было разбирать? Все вокруг казалось одинаковым, со всех сторон надвигались на него серые и колючие деревья, ядовитого цвета лианы норовили хлестнуть по глазам.
  Спросонья мучила жажда. И как только человек об этом подумал, до него донеслось легкое журчание воды. Не оглядываясь по сторонам, он быстро пошел в направлении этого звука и вскоре вышел к небольшому ручейку. Кинувшись перед ним на колени, он стал зачерпывать воду руками и жадно пить. Почему-то он знал, что вода не опасна и диких зверей поблизости тоже нет. Не надеялся на это, не предполагал - именно знал. Хотя откуда это знание взялось, и какие еще сюрпризы готовит ему его собственный разум - об этом не имел он ни малейшего представления.
  Теперь идти по лесу было не так противно - природа вокруг уже не казалась такой хищной и злобной, ноги уверенно ступали по земле, сами выбирая места без вздыбившихся корней и поваленных стволов. Оплетавшая стволы растительность тоже стала приятна глазу. "Довольно изящное сочетание красок", - отметил про себя человек.
  Вместе с этой мыслью почему-то пришло и дикое желание вспомнить свое прошлое, покончить уже с этим жутким туманом в голове. Кем-то ведь он был, пока не начал свой поход? Наверняка родился он не здесь, не в этом лесу. Хотя кто знает? Но что где-то он родился - это точно. Значит, были у него и мама, и папа, а возможно, и другие родственники. Но никаких образов в мозгу не всплывало. Он попытался вспомнить свое имя, проговаривая в уме различные сочетания звуков. Имя вертелось на языке, каждый вариант человек катал во рту, будто незнакомый фрукт. Но ни один не подходил, не отзывался в сознании искрой узнавания.
  Машинально человек сорвал с куста, мимо которого проходил, гроздь ягод и сунул их в рот. Ягоды на вкус были терпкие, сладкие. "Хм... Может быть, я следопыт? - подумал человек, - Ведь получается же как-то у меня безошибочно определять, где поблизости вода, какие ягоды и коренья можно есть, а какие не стоит... Да, пожалуй, так и есть. Я - следопыт и охотник, дитя леса. Вероятно, я выслеживал какого-то опасного зверя, на меня упало дерево и отшибло напрочь всю память".
  Человек улыбнулся этим своим мыслям и сплюнул на землю косточки от ягод - вкусно, но этим не наешься. А в желудке все уже урчит и перекатывается от голода. Эх, выследить бы какую-нибудь мелкую зверушку, да убить... хоть вон той палкой - на крупного зверя она не сгодится, но пришибить ей какую-нибудь мелочь вполне возможно. Он подобрал короткую увесистую дубинку и остановился. Зов немного поутих, и можно было спокойно оглядеться по сторонам. В кустах вроде бы никто не шуршал, чьей-либо норки или логова поблизости заметно не было. Человек поднял голову и принялся осматривать кроны деревьев. О! На одном дереве между двух толстых веток покоилось гнездо, из которого наружу свешивалась голова маленького дракончика. Тот спокойно спал и человек, не таясь, принялся внимательно его разглядывать.
  Эта летающая ящерица совсем не походила на громадных драконов с золотистой чешуей, прекрасных и смертельно опасных созданий. Нет, этот экземпляр будто долго болел в детстве - размером не больше гнома, на темно-коричневой голове выпирают все черепные кости, виднеющиеся кончики крыльев похожи на застиранную тряпку. Не красавец, но в качестве еды определенно сгодится. Вот только надо попасть ему точно в голову, чтобы убить одним ударом... Человек взял дубину поудобней, прицелился, метнул ее со всей силы - и... снаряд пролетел мимо цели, ударившись в дно гнезда. Дракончик испуганно вскрикнул, двумя взмахами крыльев поднялся высоко в небо и улетел прочь. Гнездо же, пошатнувшись, свалилось вниз.
  "Нет, похоже охотником я не был, - с грустной усмешкой подумал человек, - иначе вряд ли промахнулся бы. О! А вот это удача!". В гнезде лежали три драконьих яйца, каждое с кулак величиной. Пробив пальцем скорлупу, человек с наслаждением выпил содержимое. Желудок его довольно заурчал, но на место утоленного голода вернулся зов - пора было двигаться дальше. Однако теперь невидимый компас подсказывал ему совсем другое направление, чем прежде.
  
  
  
  
  * * *
  
  Вардазгир с разбегу рубанул мечом по одному из Детей Чащи, но попал в блок. Уклонившись от удара второго, плечом он пихнул в грудь мага сектантов. Тот попятился, упал и рыцарь с силой наступил ему на горло, одновременно производя серию выпадов против других врагов. Рядом махал секирой Мтунга, раздавались выкрики Шартрезы. Противники были слабее воинов Тьмы, но их было слишком много, а драгоценное время таяло буквально на глазах.
  Верхушки деревьев покачнулись от сильного порыва ветра - это Шмуштра смерчем пытался разметать завал на пути к алтарю. Но баррикада даже не пошатнулась - ее поддерживали маги Детей Чащи, заклинаниями блокируя любые попытки воздействия. Вдруг в небе раздался резкий клекот.
  - Дракон Чащи! - крикнул кто-то из сектантов.
  Над поляной и вправду кружил небольшой темно-коричневый дракончик. Шмуштра запустил в него огненным шаром, тот замахал крыльями, уходя от атаки, и на секунду завис над Вардазгиром. В следующий миг что-то белое капнуло на руку рыцаря.
  - Что за... - произнес он, всаживая меч в живот одного из противников.
  Но в следующий миг все Дети Чащи разом упали перед ним на колени. Это было больше, чем неожиданно. От этого жеста воин опешил и остановил занесенный для удара клинок Арлака.
  - Остановить жертвоприношение! - трубным голосом прокричал на всю поляну один из магов сектантов. - Чащоба получила свою кровь!
  Мтунга и Шартреза тоже отступили на шаг, но держались настороженно. Шмуштра в мгновение ока разметал теперь уже никем не защищаемую баррикаду и Вардазгир ринулся к алтарю. Два мага, проводившие ритуал, увидев на руке темного рыцаря белое пятно, воссияли лицом и тоже рухнули на колени.
  - Б-быть рядом с вами - б-большая честь для нас, - произнес один из них, слегка заикаясь от волнения.
  Не разбираясь, чем это такая уж большая честь и почему проклятые сектанты не вспомнили об этом раньше, Вардазгир перерезал путы пленников и свел их с помоста.
  - Ох, спасибо, - сказал Хьюалас, потирая затекшие от веревок руки, - а вы знаете, это было довольно интересно. По пути сюда, на поляне, я успел заметить столько восхитительных костей! Эх, если бы теперь можно было задержаться здесь подольше!
  - Да сколько угодно, дорогой мой некромант!
  Вардазгир с улыбкой хлопнул его по плечу, но затем поправился:
  - В разумных пределах, конечно.
  Иначе, пожалуй, колдун не преминул бы воспользоваться этим данным на радостях обещанием, и отряд мог застрять здесь на добрый месяц.
  - Конечно, конечно, - просиял Хьюалас, - надолго я вас не задержу. И попросите, пожалуйста, этих людей, чтобы они вернули мне мою сумку.
  Не дожидаясь ответа, некромант засеменил к Белой поляне и вскоре оттуда стали раздаваться его возгласы, выражающие восторг по поводу очередной находки. А Вардазгиру хватило лишь взгляда, чтобы один из Детей Чащи куда-то убежал и через пару минут возвратился с походной сумкой Хьюаласа. С победной улыбкой рыцарь вышел на поляну, неся в руках этот "трофей".
  - Приветствую тебя, избранный! - к рыцарю подошел один из сектантов.
  Судя по всему, говоривший был здесь кем-то вроде короля: шею его украшал вырезанный из кости амулет, одет он был, в отличие от остальных, в белый балахон с нарисованными на нем серыми деревьями, а по возрасту годился остальным Детям Чащи в отцы.
  - В каком смысле "избранный"? - спросил Вардазгир.
  - Дракон Чащи оказал тебе почтение. Мы должны поступить так же.
  - Почтение? - засмеялся Вардазгир. - Ты про это, что ли?
  Сорвав пучок травы, он стер с перчатки белое пятно.
  - Вонючие же у вас знаки внимания, как я погляжу.
  - Не смейся над тем, чего не понимаешь.
  - Не смей мне указывать, червь! - рявкнул Вардазгир. - Теперь наших заложников у вас нет и ничто не помешает мне разрубить тебя на куски!
  - Это так, - спокойно ответил ему собеседник, - но в этом больше нет необходимости. Да, я забыл представиться: в миру мое имя было Эгоир, но здесь меня зовут Старший Брат.
  - Главный, значит. Светлый маг?
  Как только сектант приблизился к Вардазгиру, языки пламени на доспехах Арлака заалели ярче, реагируя на враждебную колдовскую силу, исходящую от резного посоха Эгоира. Тот кивнул.
  - Да. Но это было очень давно. Здесь, среди наших братьев, нет разделения на Светлых и Темных. Мы все равны и все одного цвета - серого, цвета Чащобы.
  - Хм, - недобро ухмыльнулся Вардазгир, - жить под одной крышей со Светлыми? Да я бы таких "братьев" давно уже в лапшу покромсал!
  - Позволь мне объяснить. После своего изгнания я, как и многие, побрел сюда, в Чащобу. Но не хотелось мне присоединяться к Светлым после того, как они со мной обошлись. И к Темным идти тоже не было никакого желания. Я стал жить один. Приходилось тяжело, но зато было много времени на раздумья. И лишь через два года медитаций и размышлений открылась мне великая истина. Чащоба - это не просто лес, враждебный ко всему живому, кроме своих же собственных созданий. Это даже не просто магический лес. Чащоба - это живое существо, огромный организм, обладающий своим разумом. И если уж она приютила нас, то и мы должны относиться к ней с почтением и уважением. На этом и держится наша община. Поэтому и нет в ней различий между Темными и Светлыми. Мы все - Дети Чащи.
  - Ладно, ладно, - прервал его Вардазгир, - свои проповеди оставь для "братьев". Мне это не интересно. Мой некромант не пострадал, поэтому убивать вас я не стану. Но если вы еще раз нападете на моих людей - перережу всех до единого, невзирая на возможные потери с нашей стороны.
  Вардазгир развернулся, собираясь уйти.
  - Постой, воин! - окликнул его Эгоир. - Ты можешь смеяться над нашими верованиями, но сегодня все мы видели Знак. Узреть Дракона Чащи удается крайне редко, а уж то, что он отметил тебя, пусть и таким странным и не очень приятным способом - это вообще чудо.
  - И что?
  - Я... - маг замялся, - я прошу разрешения сопровождать тебя. Братья тоже видели этот знак и понимают его смысл: ты Избранный, Чащоба отметила тебя. Теперь они скорее покончат с собой, чем примут твой отказ.
  Вардазгир придирчиво посмотрел на сектантов. В бою они вели себя достойно, сражались храбро и умело. Даже если здесь, на поляне, присутствуют все Дети Чащи, то воинство Тьмы может пополниться несколькими десятками бойцов, как минимум треть из которых - маги. Неплохо, очень неплохо.
  - Хорошо, - сказал Вардазгир, - я разрешаю вам присоединиться к нашему походу.
  - Да будет так! - громко сказал Эгоир и присел перед рыцарем на одно колено. - Как служили мы Чащобе, так отныне будем служить тебе.
  Дети Чащи одобрительно загалдели, но в этот шум вклинилось вдруг легкое покашливание. Вардазгир обернулся - перед ним стоял Мудрые Жабры.
  - Великий воин, мне не хотелось отрывать тебя от важного разговора, но...
  - Что-то случилось? Твой сын мертв?
  - Нет, Зеленый Жабень цел и невредим. Я просто хотел спросить, что прикажешь делать с этими.
  Старейшина кивком головы указал на Черных Карликов, опасливо сбившихся в тесную кучку под прицелом копий и топоров жабоорков.
  - Когда их хозяева прекратили бой, - пояснил Мудрые Жабры, - они побросали оружие и сдались на милость победителя. Мы не стали их убивать, решив дождаться твоего вердикта.
  - Милость, говоришь? Ну, это мы еще посмотрим.
  Вардазгир подошел к Черным Карликам.
  - Подняв руку на воинов Империи, ваше племя предало идеалы Тьмы, - стальным голосом отчеканил рыцарь, глядя в глаза испуганным недомеркам, - этому не может быть прощения. Мой приговор таков: всех вас живьем отдадут на съеденье арахнидам.
  Пауки радостно защелкали передними лапками, будто поняли эти слова, и быстро принялись за дело - хватая визжащих и сопротивляющихся Карликов, они обматывали их нитями паутины. Но не убивали сразу, не впрыскивали внутрь свой яд. Да и паутину не смешивали с едкой кислотой, в обилие производимой их железами, как бывало, когда требовалось нападать или защищаться. Иными словами, эта паутина была самая обычная - очевидно, пища, способная дышать внутри кокона еще как минимум пару дней, предназначалась для потомства. Многочисленными же трупами арахниды уже лакомились сами.
  Вардазгир оглядел поле боя, в уме подсчитывая потери - из его воинства погибло пятеро арахнидов и меньше десятка жабоорков. Учитывая, что сегодня удалось завербовать новых бойцов, это был вполне нормальный исход поединка. Но с таким многочисленным войском все острее и острее ощущалась проблема с питанием и ночлегом - на небольшой полянке посреди леса теперь уже не заночуешь, да и пищи на всю ораву требовалось изрядно. А Аргил уже зашел за горизонт и уступил место своему брату.
  - Эгоир, - позвал он, - где поблизости мы cможем поужинать и переночевать?
  - С удовольствием приглашаю всех в нашу деревню, - произнес маг и указал рукой на запад.
  Это значило удаляться от цели миссии, чего крайне не хотелось.
  - А на востоке какая-нибудь деревенька есть?
  - Есть. В той стороне находится небольшое селение Светлых. Но идти дотуда гораздо дальше, чем до нашей деревни. Да и вряд ли они будут рады таким гостям.
  - Это неважно. Наш путь лежит в самое сердце Чащобы и терять времени не следует.
  - Понимаю, воин, понимаю. Будь по-твоему.
  Дождавшись, пока пауки закончат трапезу и взвалят на спины коконы с еще живыми Черными Карликами, Вардазгир отдал приказ выступать. Арахниды теперь шли сзади - яйца с потомством и пища для него делали пауков скорее вьючными животными, чем боевыми единицами. Правда, в случае опасности они, как и в схватке на Белой Поляне, просто скинут со спин всю поклажу и оставят двух-трех пауков охранять ее, а сами ринутся в бой, но сейчас они справедливо шли в арьергарде. С тыла отряд прикрывали трое Детей Чащи, хотя особой необходимости в этом не было - остальные сектанты рассредоточились по лесу впереди и бесшумно шныряли между деревьев, так что даже самая искусная засада им не грозила.
  Мтунга слегка погрустнел, чувствуя себя в этой ситуации не у дел.
  - Дети быстро бегают. И шума нет. Как? - спросил он у Эгоира. - Мтунга всю жизнь в лесу, но так не умеет. Секрет знаешь? Магией владеешь?
  - Ни то, ни другое, - было ему ответом, - все дело в зелье легкой поступи. Им все Дети Чащобы смазывают подошвы своих ботинок.
  - Хм... Интересно. А рецепт? Или тайна это большая?
  - Нет, никакого особого секрета в нем нет. Но вряд ли ты станешь им пользоваться.
  - Почему?
  - Оно варится из внутренностей орков.
  Больше Мтунга за этот день не проронил ни слова. Шартреза забавлялась со своей новой игрушкой - еще на Белой поляне, когда сектанты хотели развязать своего плененного Вардазгиром брата, она заступила им дорогу и твердым голосом произнесла: "Даже не приближайтесь. Теперь он мой раб - мы связаны кровью". Те не посмели спорить, и всю дорогу вампирша заставляла бывшего Сына Чащи выполнять для нее разные забавные поручения - то требовала от него залезть на дерево без веток, то кидала ему палочку, как собаке, и он должен был исправно приносить ее обратно. А тому, казалось, это даже нравилось. Вардазгир смотрел на раба с нескрываемым презрением, но никак не мог найти повода, чтобы самому заговорить с недоступной вампиршей.
  Дорога давалась легко, хотя все уже порядком подустали, да и времени было за полночь. Но всю эту усталость как рукой сняло в тот момент, когда один из разведчиков подал знак: селение Светлых совсем близко. Вардазгир решил оставить арахнидов здесь, взял с собой лишь Баун-га верхом на самом крупном пауке. К оставшимся присоединились и Шмуштра с Хьюаласом: первый сослался на усталость, а второго просто невозможно было сейчас оторвать от его "сокровищ" - костей диковинных животных, собранных на Белой Поляне. От жабоорков на захват деревни тоже пошел только Мудрые Жабры да трое самых лучших воинов - не стоит будить весь лес, устраивая массовый набег. Лучше сделать все тихо и, по возможности, бесшумно.
  Крадущимся шагом отряд двинулся к деревне. Вскоре впереди показался ладный забор из толстых бревен, массивные ворота. Пятеро Детей Чащи легко перемахнули через ограду и скрылись внутри. Через минуту ворота с легким скрипом отворились. Вардазгир шагнул в проем, и клинок Арлака вновь завибрировал в его руке, жаждая крови. Но все было тихо. Возле колодца в центре деревеньки валялось ведро, столб с набатным колоколом покосился.
  Вардазгир пригляделся - двери большинства домов почему-то были настежь распахнуты. Сектанты, успевшие пробежаться уже по всему селению, подтвердили его догадку - нигде не было ни души. Вдруг где-то рядом раздалось легкое причмокивание и шипение, будто из шарика медленно выпускали воздух. Вардазгир обернулся на звук - шагах в десяти от него прямо из воздуха появились два желтых глаза. Вслед за ними нарисовалась узкая, вытянутая кверху голова с торчащими изо рта четырьмя клыками - по два сверху и снизу. Хотя стояло существо на двух ногах, но больше напоминало животное: его сухощавое тело было покрыто короткой темно-серой шерстью, а свисавшие ниже колен руки оканчивались черными когтями.
  Темный рыцарь с трудом повернул голову и увидел, что во дворе деревни стоят уже пять таких существ. Ноги его подкашивались, доспехи Арлака пылали, пытаясь справиться с внезапно обрушившимися на весь отряд чарами паралича, но до конца совладать с пронизавшей воздух магией не могли. Хотя ему пришлось легче, чем остальным - Дети Чащи уже все поголовно лежали на земле, не в силах и рукой пошевелить. Мудрые Жабры быстро создал вокруг себя защитный купол и метнул в одно из существ молнию. Разряд лишь опалил шерсть, а существо зашипело и пошло в сторону мага. Тот метнул еще несколько молний - бесполезно. Несмотря на магическую защиту, силы покидали и старейшину жабоорков - тот уже упал на одно колено, создаваемые им разряды с каждым разом были все слабее и слабее.
  Похоже, единственной, кто не поддавался колдовству, была Шартреза - налетев на одно из существ, она нанесла серию ударов мечами. Но клинки лишь рассекли воздух - ее противник исчез и появился в паре шагов. Вампирша предприняла новую попытку, но результат был тем же. А существа уже приближались к своим жертвам, на ходу распахивая клыкастые пасти в предвкушении свежего мяса.
  - Арх наг арок! - раздался крик Баун-га, сжимающей в слабеющих руках Венец Вечного Сна.
  Существа остановились и приблизились к ней. Один за другим присели они возле Великой Матери и склонили головы. Морок постепенно проходил, воины наконец-то смогли встать на ноги.
  - Страшные создания эти Сумрачные Шорохи, - сказал один из Детей Чащи другому, опасливо косясь на присмиревших тварей. - Наверняка они и сожрали всех жителей села.
  - Это точно, - ответил ему второй, - поэтому и запирают всегда на ночь ворота. Стоит хотя бы одному из них пробраться внутрь - и никто уже не спасется.
  Вардазгир подошел к Баун-га.
  - Эти твари больше нам не опасны?
  - Нет, повелитель, Сумрачных Шорохов нам можно не бояться. Венец сделал свое дело, теперь они подчиняются мне и не тронут никого без приказа.
  - Это хорошие бойцы, Тьма благодарна тебе.
  - Да, рыцарь, мало кто может справиться с ними: от магии тварей защищает мать-Чащоба, а обычным оружием их достать довольно сложно. Кроме того, Шорохи осторожны и не станут лезть на рожон. Они предпочитают парализовать своих жертв и убивать их без сопротивления.
  - И что теперь?
  - Теперь они пойдут вслед за Венцом. К сожалению, днем они могут быть лишь бесплотными духами. Но зато их них выйдут отличные ночные стражи, никто не сможет напасть на отряд, пока они рядом.
  Вардазгир с Детьми Чащи еще раз тщательно обследовал всю деревню. Но кроме пяти Шорохов никого здесь больше не было. Тем лучше - сражений за сегодня и так было предостаточно. Зато закрома деревни оказались полны самых разнообразных продуктов.
  Рыцарь послал жабоорка за остальными членами отряда и приказал накрывать на стол. Хорошая еда и крепкий сон сейчас стояли на первом месте, даже о планах на завтрашний день думать уже не было сил. Однако за ужином от его внимания не ускользнуло, как вполголоса спорили между собой Дети Чащобы. Наконец Эгоир подсел к нему.
  - Следующую ночь мы можем провести в селении Темных. Оно как раз в дне пути отсюда.
  Вардазгир кивнул.
  - Это все?
  - Нет... - замялся Эгоир. - Многие братья хотели бы немного отклониться от маршрута. Много времени это не займет, но...
  - Говори по делу, не тяни, - оборвал его Вардазгир.
  - Где-то год назад среди нас появился сильный Темный маг. Звали его Мигдаль. Но ритуалы, которые он проводил, вывали дрожь и отвращение среди Детей Чащи. Нам пришлось попросить его уйти. Но у некоторых братьев сохранились с ним теплые отношения. Они хотели бы его проведать.
  - Если причина только эта, то мой ответ: нет.
  - Не руби сгоряча, воин. Этот маг очень силен. Он владеет несколькими мощными артефактами, ему известны тайны высшего колдовства. И Чащоба знает, чему еще он мог научиться, живя здесь отшельником. А я смог бы уговорить его присоединиться к тебе.
  - Похоже, ты бы и сам был не прочь его повидать? - улыбнулся Вардазгир.
  - Не скрою, когда-то он был моим лучшим другом.
  - Хорошо, я подумаю.
  Плотно набив желудок, воинство Вардазгира начало расходиться по постелям. Арахнидов определили на постой прямо во дворе селения, остальным нашлось место в хижинах. Пауки, впрочем, тоже были довольны своей участью - заботливо развесив коконы с еще живыми Черными Карликами на заборе, они ворковали над начавшим вылупляться из яиц потомством. Эту семейную идиллию нарушали только крики и стоны Карликов, которых это потомство с удовольствием пожирало.
  Определив в дозорные Шорохов и жабоорков, Вардазгир прошел в свою хижину, где, едва успев снять доспехи, повалился на широкую кровать и мгновенно уснул.
  
  Глава 5.
  
  Светлые. Кротовая тропа.
  
  Несмотря на все опасения Германа, утром Жмыга был так же преисполнен энтузиазма и готовности вести своих новых друзей на помощь орде. Гоблин радостно прыгал вокруг костра, всем своим видом призывая воинов поторопиться с утренними сборами. Не дожидаясь, пока Зара вспылит, Герман приказал ему сесть и не мельтешить, что Жмыга тут же и исполнил, изобразив на лице страшнейшее разочарование. Однако он недолго предавался унынию и быстро обратил свое внимание на Дексиморона, радостно потирая руки и поглядывая на завтракающего мага.
  Когда все подкрепились и собрались, Герман скомандовал выдвижение. Как бы там ни было, но орду надо догнать, а лучше даже обогнать, чтобы предупредить селение о близящейся опасности. Короткая дорога - это хорошо, но настоящей веры гоблину все-таки не было. Мало ли что мог перепутать этот примитивный дикарь.
  Жмыга, тем не менее, шагал уверенно. Он сразу взял одному ему ведомое направление и вел отряд, не отклоняясь от него ни на шаг. Если на пути встречался непроходимый бурелом, то гоблин огибал его и тут же возвращался на прежнюю дорогу.
  Постепенно Герман начал замечать, что Чащоба становится менее густой. Деревья стали поменьше и разбежались на такое расстояние, что им почти не приходилось прорубаться сквозь сплетения лиан. Тут же он обнаружил, что они идут по едва заметному подъему.
  - Куда ты ведешь нас?- поинтересовался рыцарь у гоблина.
  - Жмыга умный,- заговорщицки подмигнул тот,- орда ходи мимо гора. Жмыга ходи через гора.
  Герман огляделся. В самом деле, сквозь поредевшие деревья виднелось нагромождение скал. Видимо, именно эту гору пошла обходить орда. Поглядев в другую сторону, он увидел аналогичное скопление камня. Кажется, гоблин вел их через какое-то ущелье. Знать бы, почему вожди орды не послушали его и не повели свою армию этой короткой дорогой...
  Под ногами начали попадаться камни, булыжники и целые валуны, обрушившиеся со склонов, которые постепенно смыкались в узкий тоннель. Герман с беспокойством смотрел вперед - если ущелье сейчас закончится тупиком, то им придется очень и очень поспешить, чтобы нагнать ушедших гоблинов. Однако Жмыга вел уверенно, обходя большие камни и перепрыгивая через те, что помельче. Он жизнерадостно лопотал что-то себе под нос - видимо, предвкушая почести, которые достанутся ему от сородичей. Рыцарь прислушался.
  - Жмыга умный, вожди глупый. Жмыга знать дорога, вожди пугать Жмыга. Зверя пугать!- презрительно хохотнул на этих словах гоблин.- Зверя под земля пугать. Жмыга умный, Жмыга знать, что зверя под земля не жить...
  - Погоди-погоди,- одним рывком Герман догнал гоблина и схватил его за плечо, заставляя остановиться.- Какой такой зверь? Ты про что бормочешь, уродец?
  - Темно под земля для зверя. Тесно под земля,- наставительно сообщил Жмыга рыцарю,- нельзя жить под земля. Умирать моги. Жить не моги.
  С этими словами гоблин недоуменно пожал плечами, глядя на глупого человека, и продолжил свой путь. Однако не успел он отойти от озадаченного рыцаря и на несколько шагов, как внезапно исчез.
  - Жмыга!- яростно вскричал Герман и бросился на то место, где только что находился гоблин.
  Рыцарь успел заметить небольшую дыру в земле и кинулся к ней, пытаясь высмотреть в подземной тьме пропавшего проводника. Но под ногами вдруг оказалась пустота, и Герман почувствовал, что летит куда-то в темноту. Наверху раздались испуганные крики - и вот уже целый пласт земли рушится ему на голову, увлекая за собой остальной отряд.
  Падение длилось недолго. Отвесная дыра постепенно сменилась крутым склоном и вскоре они уже не падали, а кувыркались, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Еще несколько секунд - и воины один за другим начали выкатываться на ровную поверхность.
  Как только отзвучали первые крики и ругательства, Герман приказал Дексиморону дать свет. Маг соорудил небольшой светящийся шарик, который тут же всплыл к потолку, позволяя оглядеться.
  Отряд находился в тоннеле, уходящем далеко в обе стороны. Ширина его составляла около десяти шагов, а до потолка не доставал даже огромный Сигурд. Герман быстро оглядел воинов, пересчитывая. Все были здесь, на поверхности не осталось никого.
  - Все целы?- громко спросил рыцарь.
  Утвердительные возгласы, сопровождающиеся, впрочем, отборной бранью, сообщили ему, что серьезных повреждений не получил никто. Герман повернулся к гоблину, который сжался в комок у самой стены и непрерывно дрожал.
  - Это и есть твоя короткая дорога?- заорал рыцарь, нависая над маленьким уродцем.- В ловушку нас завел, гад?
  - Зверя... зверя...- бормотал гоблин, уставившись на него безумными глазами,- Жмыга глупый, вожди умный... Зверя всех сжирать...
  - Дай-ка я попробую,- отодвинул Германа маг и наклонился к гоблину.
  После долгих расспросов немного успокоившийся гоблин поведал магу всю предысторию их безуспешной попытки срезать дорогу. Оказывается, вожди не зря отмахнулись от предложения Жмыги двинуться коротким путем. В этом ущелье водились странные подземные животные, в нору одного из которых они сейчас и угодили. Они выводили отнорки к самой поверхности, подкапывая большие площади так, что яму прикрывал лишь тонкий слой дерна. Всякий, кто наступал на эту ловушку, тут же проваливался под землю, где его и поджидал охотник. Наверняка и сейчас он уже спешит сюда, привлеченный шумом падения большой и вкусной добычи.
  Узнав о близкой опасности, Герман снова почувствовал себя в своей стихии.
  - Эвалор, ты слышишь что-нибудь?- сразу же спросил он у эльфа.
  Но не успел тот и рта открыть, как его перебил ворчливый голос Тилта:
  - Да что может слышать это порождение леса? Пещеры - вотчина гномов и кого, как не нас надо спрашивать о том, что происходит под землей!
  - Извини, Тилт,- кивнул головой Герман,- я как-то не подумал. Привык, что слух эльфов очень тонок, вот и...
  - Привык он...- брюзгливо забормотал гном, но все-таки принялся за дело.
  Тилт подошел к стене и приложился к ней щекой, сдвинув мешающий шлем. Потом он опустился на четвереньки и повторил ту же операцию с полом. Затем встал и выпрямился, неторопливо отряхиваясь.
  - Ну что?- не вытерпел Герман.
  - Что-что... Не что, а кто. Кто-то большой идет к нам с той стороны,- махнул рукой гном,- большой, сильный и очень голодный. Будет здесь через пару минут.
  Герман быстро сориентировался. Выбраться наверх они уже не успеют, поэтому надо принимать бой.
  - Дексиморон, встань назад. Твоя задача - дать свет, много света. Эвалор и Зара - к нему. Попробуйте свои луки, только нас не подстрелите. Сигурд справа, Тилт слева и осторожней машите своими топорами. Мы с бардом в центре. Да, и спрячьте куда-нибудь это убожество. Может, он нам еще пригодится.
  С последними словами Герман презрительно ткнул ногой в бок Жмыгу, который продолжал сидеть у стенки и, кажется, уже успел попрощаться с жизнью. Гоблина тут же оттащили к магу, и воины встали наизготовку. Теперь уже все слышали громкое пыхтение, скрежет о камни огромных когтей и ощущали затхлую вонь, доносившуюся от подземного жителя.
  Вот в глубине тоннеля показалось что-то темное и большое. По бокам от массивного тела, перегородившего почти весь проход, угадывались не то лапы с огромными когтями, не то гигантские клешни. Подземное чудовище сделало еще несколько шагов и недовольно зарычало, смущенное ярким шариком, который продолжал поддерживать Дексиморон.
  Немного потоптавшись в отдалении, зверь все-таки набрался храбрости и вышел на свет. Больше всего он походил на гротескную помесь огромного крота и не менее огромного краба. Короткая лоснящаяся шерсть плотно покрывала бугристую голову, прячущую в своих складках маленькие, едва заметные глазки. Добрый десяток коротеньких толстых ножек резво переступал по твердому полу, с легкостью неся огромную тушу. По бокам от головы вперед выдавались две огромные клешни, покрытые той же жесткой шерстью и увенчанные множеством острых коготков.
  Чудище фыркнуло, поводило большим мокрым носом по сторонам и ринулось в атаку.
  - Бей!- заорал Герман, но прежде чем он успел вскинуть меч, свое слово сказал Дексиморон.
  - Хаста Йоккул-ла!- пропел маг низким голосом и из-за спин воинов ударил целый столб слепящего белого света.
  Чудовище завизжало от боли, отпрянуло назад и попыталось прикрыть свои крошечные глазки клешнями. Однако свет был настолько ярок, что даже малейшей щелки было достаточно, чтобы он жалил и жалил не знавшие солнца глаза. Зверь затоптался на месте, попытался развернуться, но ширина тоннеля не позволила ему этого сделать. Тогда он издал оглушающий шипящий рык и бросился вперед, беспорядочно размахивая своими клешнями.
  Навстречу ему сразу полетели стрелы. Оба глаза тут же оказались выбиты и лучники теперь целились в нос и большую, усаженную множеством мелких зубов, пасть. Тилт увернулся от пролетающей слишком высоко клешни и пустил в дело секиры. Острые лезвия проскрежетали по ней, выбивая искры. Однако крепкие кости, закаленные прокладкой тоннелей в каменистой земле, устояли под этим ударом, и гном едва удержал отскочившее оружие.
  Сигурд перепрыгнул через клешню, нацеленную на его ноги, и прямо в прыжке нанес мощный удар по тому месту, где она крепилась к телу. Длинные руки и немалая сила воина позволили ему обрушить бердыш с огромной скоростью. Раздался влажный хруст, и левая конечность подземного зверя беспомощно обвисла. Чудовище снова взревело и прижалось к стене тоннеля, пытаясь раздавить того, кто причинил ему такую боль. Сигурд отпрыгнул назад, запнулся и полетел на пол, прямо под ноги набегающей твари.
  Герман закричал, отбросил щит и, перехватив меч, будто копье, побежал на противника, целя ему в основание короткой шеи. Быстрый удар, рывок огромного зверя, чуть не выбивший из рук оружие, и длинный, преисполненный боли, рев - чудовище было серьезно ранено. Из-под меча хлынул темно-красный ручей, но противник не сдавался.
  Короткая шея вдруг неимоверно вытянулась, и широкая пасть клацнула зубами прямо перед лицом отшатнувшегося рыцаря. Но подбежавший Пауни уже рубил эту удлинившуюся шею своим Подводным Клинком. Удар, другой - и вот уже голова виснет на рваных лохмотьях сухожилий, а короткие ножки подгибаются, не в силах больше держать на себе мертвое тело.
  Герман вытер с лица кровь, которой щедро оросила его подземная тварь. Затем он напрягся, выдернул из трупа свой меч и, тщательно вытерев его о тускнеющую на глазах шерсть зверя, бросил в ножны.
  - Надеюсь, они не ходят парами,- заметил он, оборачиваясь к своим воинам.
  Тилт с кряхтением выбирался из расщелины, куда он запрыгнул, уворачиваясь от пролетавшей клешни. Пауни помогал подняться упавшему Сигурду, ногу которого прижало тушей поверженного чудовища. Эвалор и Зара деловито вырезали из морды твари стрелы - путь еще далеко не окончен и неразумно оставлять их гнить вместе с ней.
  - Молодец, Дексиморон, четко сработал,- на ходу бросил похвалу Герман, направляясь к горе-проводнику.
  - И что ж нам теперь с тобой делать?- раздумчиво произнес он, обращаясь к вусмерть перепуганному гоблину.- Дорога-то точно ведет нас куда надо?
  Сил у Жмыги хватило только на маленький судорожный кивок, после чего он снова скрючился и задрожал.
  - Если мы будем постоянно проваливаться, то этот путь рискует сильно затянуться,- продолжал размышлять Герман,- Дексиморон! Ты сможешь вытащить нас отсюда?
  - Мы катились вниз секунд пять, значит тоннель достаточно глубокий,- задумался маг.- Мне надо как следует рассчитать направление заклинания, чтобы нас всех не засыпало. Это займет некоторое время...
  - Время, время...- раздраженно сказал рыцарь,- его-то как раз у нас и нет! Ладно, ничего не поделаешь, давай рассчитывай.
  - А зачем нам выбираться?- поинтересовался подошедший Тилт.- Чем плоха эта дорога?
  - В смысле?- развернулся к гному озадаченный Герман.
  - Как я понял, гоблин вел нас по ущелью, расположенному между двух гор,- терпеливо начал объяснять Тилт.- Этот тоннель идет точно так же. Мы, гномы, хорошо чувствуем такие вещи, да и не дурная же эта животина, чтобы копать норы в камне!
  - Дорога идет между гор?- спросил Герман у Жмыги.
  Тот подтвердил его правоту очередным кивком. Похоже, дар речи надолго покинул маленького гоблина.
  Герман задумался. В самом деле - идти по достаточно ровному полу тоннеля намного легче, чем пробираться между камней на поверхности. Опять же, здесь не будет постоянного риска провалиться в очередную ловушку. И если гном прав, то они преодолеют этот путь еще быстрее, чем ожидалось. А эти твари не такие уж страшные. Магия Дексиморона отгонит их. Если же кто-то окажется слишком настырным, его встретят острые клинки. Наверх же они выберутся, как только минуют горы. Это будет гораздо более разумно, чем пытаться вылезти сейчас.
  - Дексиморон, отбой! Дальше идем по тоннелю. Все готовы?
  Воины уже собрались и отряд двинулся. Их путь пролегал в сторону, противоположную той, откуда на них напал подземный зверь, и им не пришлось перелезать через огромную тушу, загородившую проход. Шествие возглавлял Тилт и по его бодрому виду было заметно, что под землей он чувствует себя куда уверенней, нежели на поверхности. Дексиморон подвесил свой магический светильник прямо над головой гнома и запустил еще один над серединой отряда так, чтобы все могли видеть, куда они ставят ноги. Жмыга плелся в самом конце процессии и, судя по расправившимся плечам, кажется, начал отходить от пережитого ужаса.
  Несколько раз тоннель пересекался с такими же широкими норами, уходившими куда-то в стороны. Тилт каждый раз мимолетно оглядывался и уверенно продолжал движение в прежнем направлении. Время от времени он прикладывал ухо к стенам или полу и вслушивался, выискивая приближающуюся опасность.
  Пару раз он что-то различал в вековечном шепоте подземелья и тогда Дексиморон запускал в указанную сторону такой же световой столб, каким сумел ошеломить недавнего противника. Вдали раздавался приглушенный визг и ослепленный зверь спешил покинуть место, которое жжется таким колючим светом. Использовать более сильные чары было неразумно, так как при малейшей неточности был риск обрушить на себя потолок. А что-то более искусное, что способно поразить врага, не задевая своды, требовало длительной подготовки. Впрочем, и слепящий свет неплохо пугал хищников, обоняние которых не успела раздразнить близость добычи.
  - Скоро конец туннеля,- обернулся Тилт к Герману.
  Рыцарь вгляделся вперед и в самом деле начал различать вдали едва заметную серость, которая чуть разбавила царящий под землей мрак.
  - Всем приготовиться!- скомандовал он.
  Воины подобрались, Эвалор с Зарой перехватили поудобнее луки, и отряд осторожно начал приближаться к выходу.
  На их счастье, в этом месте нора, видимо, уперлась в склон, так как свет пробивался не сверху, а разливался вдоль тоннеля. Подойдя поближе, они обнаружили неровную горку земли, которая почти полностью перегораживала проход, оставив сверху неширокую щель, из которой и пробивались солнечные лучи. Видимо зверь, который копал этот тоннель, уперся в склон и, испугавшись наружного мира, постарался прикопать следы своей оплошности.
  - Дексиморон, ты сможешь расчистить проход?- спросил Герман.- Только осторожно, мы не знаем что происходит снаружи и не стоит шуметь раньше времени.
  Маг подошел к завалу и присмотрелся. Сразу же раздалось бурчание гнома, который поведал всем, что если бы здесь была его любимая кирка, то он в два счета убрал бы эту жалкую кучку, не прибегая ни к какой магии. Дексиморон благоразумно не обращал внимания на ворчание Тилта и, закончив осмотр, попросил всех отойти немного назад.
  Затем он встал перед закрытым проходом, выпрямился во весь рост и развел в стороны руки.
  - Айятла-а-а!- вскрикнул маг и резким движением послал руки вперед.
  В завал как будто уперся кто-то огромный и могучий. Земля зашевелилась, камни покатились с верхушки кучи и вся она начала сдвигаться с места. Дексиморон напрягся, надавил на пространство перед собой с таким усилием, что послышался звук хрустящих жил, и сделал шаг вперед. С громким шуршанием преграда вывалилась наружу, сразу же осыпавшись вниз по пологому склону. Перед отрядом возник широкий и светлый проход.
  - Дошли,- улыбнулся Герман, первым выходя из тоннеля.- Жмыга, ты сюда нас вел?
  Гоблин тут же подскочил к предводителю отряда и радостно залопотал:
  - Жмыга умный! Жмыга знал! Вожди глупый, Жмыга довел!- про зверя, к которому они угодили в ловушку, он, кажется, на радостях забыл.
  Все воины уже выбрались из норы и теперь жадно вдыхали свежий воздух и подставляли лица легкому ветерку. Лишь Тилт недовольно отряхивался, сетуя на грязную нору, которая не идет ни в какое сравнение с подземными чертогами его народа. Жмыга тем временем не успокаивался. Он возбужденно прыгал и тыкал куда-то рукой, поминутно оглядываясь на Германа. Рыцарь поглядел на него и Жмыга яростно затараторил, глотая слова:
  - Орда! Много люди! Помогать орда! Шибко идти!..
  Герман недоуменно посмотрел в ту сторону, куда указывал гоблин и моментально все понял. Подземный путь вывел их прямо к селению людей. Склон, на котором они стояли, вскоре заканчивался, и чуть дальше виднелась большая поляна, посреди которой и стоял поселок. Крепкие деревянные стены оградили довольно большую площадь, на которой высилось несколько добротных трехэтажных домов. Другие постройки, пониже, полностью скрывались за ограждением, высунув наружу лишь кончики крыш.
  Селение находилось в осаде. Огромная зеленая волна заполонила поляну и размеренно билась в укрепления, пытаясь найти там брешь. Либо гоблины шли без остановки всю ночь, либо схватка с подземным зверем и путешествие по тоннелю слишком задержали отряд Светлых, но факт остается фактом - они не успели. Орда пришла первой и застигнутые врасплох люди могли запросто пасть под ее напором.
  - К бою!- вскрикнул Герман, сбрасывая на землю заплечный мешок и обнажая меч.
  - А с этим что делать?- поинтересовался Пауни, указывая на гоблина.
  Жмыга, доселе возбужденно прыгавший и всем своим видом показывающий готовность броситься в атаку, замер. Он обвел взглядом воинов, разглядел насмешливые улыбки на лицах и, кажется, начал что-то понимать.
  - Помогать орда?- спросил он, выражая всем видом отчаянную надежду.- Убивать люди?
  Улыбки на лицах Светлых стали шире, и Зара шагнула вперед, выхватывая из ножен саблю. Жмыга заверещал и бросился наутек. Однако огромный кулак Сигурда, облаченный в латную рукавицу, врезался в его затылок, и гоблин покатился кувырком, в одночасье потеряв сознание.
  - Глядишь, пригодится еще,- ухмыльнулся рыцарь в ответ на возмущенный взгляд Зары.
  Герман мельком глянул на Жмыгу - ссадина на голове которого сочилась кровью - и скомандовал атаку. Воины выхватили оружие и бросились вниз по склону, набирая скорость и выдавая из груди мощный рев. Однако им не суждено было перекричать шум, издаваемый сотнями глоток сражающихся, и они врезались в тыл гоблинам незамеченными.
  Огромный бердыш Сигурда, вырвавшегося вперед, описал широкую дугу и рассек сразу несколько зеленых тел. Герман и Пауни, бежавшие за ним по пятам, врубились в ряды гоблинов и заработали мечами, снося головы и конечности. Остановившись в отдалении, Зара с Эвалором принялись осыпать орду стрелами, меча их в плотную толпу, собравшуюся под стенами. Тилт наконец-то догнал убежавших вперед воинов и его секиры взлетели над зелеными головами, собирая кровавую жатву. Дексиморон замер за спинами лучников и начал сплетать заклинание.
  Обнаружив в тылу нового противника, гоблины ничуть не растерялись. Задние ряды развернулись и с улюлюканием набросились на воинов. Герман прикрылся щитом от летящего в голову дротика и закричал, перекрывая шум битвы:
  - Прорываемся к стенам!
  Дексиморон наконец-то закончил заклинание и с его рук сорвался целый поток пламени, прокатившийся по орде, подобно огненной лавине. Пара десятков гоблинов упали на землю, визжа и пытаясь сбить огонь. Орда отхлынула от врубившегося в тыл отряда и на мгновение замерла, ощетинившись копьями. Герман воспользовался заминкой и скорее повел своих воинов под защиту стен, стараясь подобраться поближе к воротам. Лучники и маг бежали в самом конце, поминутно оглядываясь и отстреливаясь от самых нахальных гоблинов, норовящих преградить им путь.
  Воины сгрудились под стеной, прикрытые сверху ливнем стрел, и начали пробиваться к воротам, образовав своеобразный клин, на острие которого стояли рыцари и гном.
  Герман задрал голову и попытался поймать взгляд кого-то из воинов, пускающих стрелы со стен, чтобы скоординировать действия. И тут же впал в ступор.
  Многие века назад разделились все расы на тех, кто служит Свету и тех, кто попал под власть Тьмы. Некоторые из них - как, например, люди и эльфы - оказались по обе стороны границы. Магия Светлого Совета и Темных Повелителей постепенно меняла облик существ, очутившихся под их властью. На Союзных Землях невозможно стало встретить брюнета - волосы всех жителей посветлели за долгие века до разных оттенков белого и желтого. У Темных же кожа приобрела сероватый оттенок, глаза сузились и удлинились, волосы на лице пропали вовсе, зато на голове стали жесткими, как проволока. И именно такое лицо, отмеченное печатью Тьмы, смотрело сейчас со стены на Германа.
  Темный тоже сообразил, кого он видит. Его лицо скривилось в злорадной гримасе и твердая рука направила стрелу прямо в забрало опешившему рыцарю. Тело, прошедшее сквозь сотни схваток, отреагировало само, прикрываясь щитом и уходя с линии атаки. Стрела бессильно просвистела мимо, вонзившись в утоптанную землю.
  - Темные!- заорал опомнившийся Герман,- Отходим, там Темные!
  Уже все воины селения обнаружили, что под их стенами сгрудились извечные противники, и перенесли прицел с гоблинов на Светлых. Зеленые уродцы тоже прекратили штурм и набросились на новую добычу, не защищенную укреплениями.
  - Дексиморон, рушь стену!- крикнул Герман, прикрываясь от несущихся со всех сторон стрел.
  Что-то больно ужалило его в ногу. Одна из стрел нашла щель в доспехах, и теперь древко торчало глубоко в бедре, открыв дорогу для ручейка крови. Не обращая внимания на боль, Герман захромал поближе к магу, начавшему творить заклинание. Остальные воины последовали его примеру и образовали плотное кольцо, прикрывавшее его от града стрел и дротиков. По незащищенной голове Сигурда чиркнуло копье, брошенное кем-то из гоблинов, и могучий рыцарь покачнулся, теряя равновесие и обливаясь кровью. Стоявшая рядом Зара тут же прыгнула вперед и ее сабли замелькали в бешеном темпе, отражая летящие стрелы и отгоняя приближающихся гоблинов.
  Наконец Дексиморон закончил волшбу и выкрикнул с выдохом:
  - Ар-рабатакху-у!
  В сторону ближайшей стены поплыл извивающийся язык тумана. Гоблины, попавшие под него, роняли из рук оружие, падали на землю и постепенно растворялись в его клубах. На стене оживились, забегали. Два человека, видимо мага, выпрямились и воздели руки вверх. С них сорвались огненные шары, стремительно полетели к туману, но исчезли с тихим шипением, едва только коснулись его. Маги замахали руками и закричали что-то, готовя новое заклинание, но не успели.
  Туман коснулся стены - и тут же раздался страшный треск, наложившийся на пронзительное завывание. Чары, охраняющие селение, таяли под напором магии Дексиморона и стена становилась беззащитной перед разрушительной мощью заклинания. Наконец, самое длинное и толстое бревно в стене лопнуло, разбрызгивая во все стороны длинные острые щепки, за ним треснули сразу два других, и все сооружение начало рассыпаться, медленно оседая на землю со страшным грохотом.
  Герман перевел дух. Сейчас гоблины снова сцепятся с Темными, давая отряду долгожданную передышку. Они смогут отступить и перегруппироваться, а может быть, даже вообще покинуть поле чужого боя.
  Однако его надеждам не суждено было сбыться. Не успела осесть пыль над рухнувшей стеной, как из-за нее выметнулся сплоченный отряд Темных и, образовав правильный строй, ринулся в сторону окруженных воинов Света. Гоблины раздались, принимая в свои ряды пополнение, и с радостным улюлюканьем навалились на извечных противников. Тысячелетняя вражда взяла верх над сиюминутными разногласиями.
  Воины вскинули оружие и приготовились принять смерть в последнем неравном бою. Вряд ли даже магия Дексиморона способна помочь им против такой огромной армии.
  Что ж, умереть в бою - это ли не предел мечтаний воина? Герман поудобнее отставил раненую ногу, Сигурд с трудом выпрямился, вознося над головой ставший вдруг неподъемным бердыш, Эвалор откинул бесполезный теперь лук и выхватил меч. Враги атаковали.
  
  
  
  
  
  * * *
  
  Подкрепившись яйцами дракона, человек обрел небывалый прилив сил. Казалось, он неделю провел, отдыхая на мягчайшей кровати и вкушая изысканнейшие яства. Примолкший было зов, снова набрал силу, и человек неутомимо шагал вперед, легко протискиваясь через сплетения веток и лиан. Быть может, он всегда жил в этом лесу? Уж больно просто получалось ему находить удобную тропку в непроходимом, казалось бы, буреломе.
  Несколько раз он слышал впереди рычание огромного зверя и треск падающих деревьев подтверждал, что там кроется что-то действительно большое и ужасное. Однако внутренний голос был неумолим и человек шагал вперед, содрогаясь от страха. Тем временем рычание стихало, и топанье огромных лап извещало, что зверь уходил в сторону.
  На небе тоже творилось что-то непонятное. Порой Аргил светил в левый глаз. Однако через какое-то время человек видел, что тень бежит впереди него. А потом светило оказывалось с правой стороны. И все это время он шел в одну и ту же сторону. Но тихий шепот, бившийся в уши, не оставлял времени задуматься над этим. "Вперед... вперед... иди вперед",- билась в голове неотвязная мысль, и он продолжал движение.
  Постепенно до его сознания начало доходить какое-то низкое гудение. Человек вынырнул из окутавшего его транса и огляделся. Он по-прежнему шел по тому же лесу, но окружающие деревья сильно изменились. На ветках почти не было листвы, сами стволы выглядели иссохшими и покореженными. И все они были увешаны большими покачивающимися шарами.
  Человек замедлил ход и подошел к одному из таких шаров. Какое-то неодолимое желание заставило его протянуть руку и ткнуть в него пальцем. Из нижней части шара тут же вылетело несколько больших, размером с кулак, жуков, которые с яростным жужжанием начали виться вокруг его головы. Человек отшатнулся в страхе и задел плечом еще несколько гнезд, откуда высыпал целый рой озлобленных насекомых.
  "Опасность! Опасность!",- пробилась в сознание мощная, подавляющая все мысль. Человек развернулся и бросился наутек. Рой тут же ринулся в погоню. Уворачиваясь от летящих в лицо веток, он зацепил не меньше десятка гнезд, а пару из них даже сбросил на землю. Жуки за его спиной слились уже в огромную тучу, а из соседних гнезд к ним на помощь вылетали все новые и новые преследователи.
  Он бежал со всех ног, не замечая корней, цепляющих сапоги, и веток, норовящих уткнуться в лицо. Басовитое гудение за спиной превосходило громкостью рев дракона и неумолимо приближалось. Казалось, жуки наслаждаются ужасом жертвы и специально растягивают погоню, получая от нее первобытное удовольствие.
  Вдруг нога провалилась в пустоту, земля поменялась местами с небом, и человек кубарем полетел вниз по склону оврага, так некстати попавшегося на пути. Он болезненно ударился о трухлявый пенек, подлетел на кочке и, перевернувшись в воздухе, рухнул на землю. От удара все плыло перед глазами, легкие пытались судорожно втолкнуть в себя обратно выбитый воздух, руки и ноги дергались в пароксизме боли.
  Рой насекомых выплыл на свободное место, завис над ним, заслонив все небо подобно грозовой туче и начал медленно спускаться, готовясь зажалить насмерть нахала, потревожившего их покой. Человек наконец-то вдохнул, огляделся по сторонам и с ужасом понял, что бежать ему некуда - жуки были уже со всех сторон.
  Внезапно тональность гудения поменялась, рой замер, прекратив снижение. Потом резко набрал высоту и быстро полетел куда-то в сторону.
  Человек радостно выдохнул. Кажется, на сей раз пронесло. Избавленный от назойливого гудения, он расслышал какой-то шум, доносящийся с той стороны, куда и улетели жуки. Кажется, там шел бой. Но ему не было до этого никакого дела. Он жадно ловил последние мгновения отдыха, уже чувствуя, как назойливый внутренний голос снова просыпается и непреклонно толкает его продолжать путь.
  
  * * *
  
  Атака была яростной. Гоблины и Темные не щадили себя, они лезли прямо под клинки воинов, пытаясь дотянуться до них. Светлые рубились, словно берсерки: перед каждым из них сгрудился уже целый вал из трупов. Дексиморон плевался сгустками огня, каждый из которых выбивал из строя по нескольку противников. Маги Темных непрерывно атаковали, и поэтому ему приходилось постоянно отвлекаться на защиту, не имея времени сплести более искусное заклинание.
  Сигурду снова досталось палицей по лишенной шлема голове, и второго удара бесстрашный рыцарь уже не выдержал, рухнув под ноги Дексиморону. Раненая нога Германа подкосилась, и он сражался, встав на одно колено. Лицо Тилта заливала кровь, но отчаянный гном продолжал грозно размахивать своими секирами. Кольцо врагов уже почти сомкнулось, эльф и Зара неоднократно пытались прорубиться из окружения, но все тщетно - противников было слишком много.
  Внезапно в задних рядах гоблинов раздался дикий вой, тут же подхваченный десятками голосов. На вой наложилось громкое гудение, как будто гигантская пчела посетила поле боя. Натиск врагов стал слабеть и воины с удивлением обнаружили, что те разбегаются в разные стороны, в ужасе бросая оружие. Пауни кинулся к Герману, которого уже совсем было повалили на землю самые оголтелые Темные, и несколькими ударами Подводного Клинка разметал их в стороны.
  Вокруг царил настоящий бардак. Светлые теперь разглядели огромную тучу, которая накрыла поле боя и постепенно приближалась к ним. Они увидели, как из нее вылетают огромные, размером с кулак, жуки и впиваются во встреченных гоблинов и Темных. После первого же укуса жертва падала на землю и больше не подавала признаков жизни.
  - Дексиморон!- прохрипел пытающийся подняться Герман,- Прикрой нас от... этого!
  Маг выпрямился, развел руки в стороны и начал медленно их поднимать, глухо мыча одну единственную ноту. Воинов тут же окружил прозрачный мерцающий купол, о который и ударились вырвавшиеся вперед жуки. Побившись о преграду, и поняв, что преодолеть ее не получится, они разлетелись по полю в поисках более доступной добычи.
  Бегство не помогло гоблинам. Рой сделал рывок и распался на множество облачков, которые и ринулись за беглецами. Вопли ужаса постепенно обрывались, кричащих голосов становилось все меньше - жуки прекрасно справлялись с погоней.
  Темные попытались укрыться в стенах своей крепости. Но чары Дексиморона превозмогли ее защитную магию и рой свободно вливался в пролом, мгновенно прекращая всяческое движение там, где он пролетал. Маги Темных заступили жукам дорогу в последней отчаянной попытке остановить угрозу. Но то ли они были вымотаны противостоянием с Дексимороном, то ли их магия была менее изощренна, чем у мага Светлых... Результат был один - стремительный бросок нескольких насекомых - и маг безжизненно падал на землю, пораженный смертельным ядом. Вскоре в крепости воцарилась тишина.
  Герман озабоченно оглянулся на Дексиморона. Сможет ли он удержать защиту, если сейчас весь рой обратит свое внимание на них? Маг стоял в страшном напряжении, по его виску крупными каплями стекал пот, но защитный полог пока держался.
  Покружив над полем и не обнаружив больше живых противников, рой двинулся в сторону Светлых. Зависнув невдалеке от них, он выпустил несколько облачков, которые начали методично долбиться в защитный купол. Каждый толчок заставлял кривиться старого мага, но своих позиций он пока не сдавал.
  Проведя несколько бесплодных атак, облачка втянулись в тело основного роя и с громким гудением, в котором угадывались довольные нотки, тот двинулся в сторону Чащобы. Прошло несколько минут и на поляне стало пусто и тихо.
  Дексиморон со стоном опустил руки и рухнул на землю рядом с Сигурдом. Огромный рыцарь так и не пришел в сознание, а маг еле дышал от усталости, так что издали обоих можно было принять за мертвецов.
  - Сходили за помощью...- хрипло выдохнул Пауни, присаживаясь на землю.- Нет теперь ни помощи, ни подкрепления, ни проводника. И сами еле живы.
  - Проводник!- подскочил было Герман, но тут же снова упал на землю, шипя от боли в раненой ноге,- Мы же теперь без проводника остались!
  - Так вроде гоблин должен быть жив?- уточнил Эвалор.- Рука у нашего великана, конечно, тяжелая, но он, кажется, бил вполсилы.
  При словах о великане Тилт грозно зыркнул на эльфа, но не нашел, к чему придраться, и продолжил вытирать кровь со лба какой-то тряпицей.
  - Точно,- облегченно выдохнул Герман,- сходи с Зарой, приведи его. Заодно наши мешки принесете.
  - Не женское это дело - мешки таскать,- раздался с земли слабый голос,- я сейчас сам схожу.
  - Лежи уж!- беззлобно фыркнула девушка очнувшемуся Сигурду.- Ты сейчас и под себя не сходишь, не то что за мешками. К слову я не девушка, а воительница!
  С этим словами она легко вскочила на ноги, словно и не было позади утомительной битвы, и направилась в сторону горы. Однако неловкая походка и напряженно выпрямленная спина красноречиво говорили о том, что ей тоже немало досталось. Эвалор, прихрамывая, последовал за ней и Тилт с Пауни тоже, переглянувшись, пошли вдогонку.
  Когда они приволокли пожитки и так и не очнувшегося Жмыгу, встал вопрос о том, что делать дальше. Раненым требовалось срочно оказать помощь и продолжать путь сейчас они не могли. Но оставаться на месте тоже было нельзя. Аргил клонился к закату и одни боги ведали, какие твари выйдут ночью из Чащобы, чтобы попировать на месте грандиозного побоища.
  После недолгого совещания решено было заночевать в уничтоженном селении Темных. Пауни и Эвалор помогли подняться Сигурду, которого по-прежнему не держали ноги, остальные взяли поклажу и отряд вошел в уничтоженную крепость. Всюду валялись мертвые тела. Мужчины, женщины, дети лежали вперемешку на тех местах, где застали их жала ядовитых жуков.
  Воины выбрали добротный, крепкий дом с прочными дверями и ставнями и вошли внутрь. Здесь тоже было несколько мертвецов, которых они тут же и вынесли на улицу, оттащив их подальше от дома, чтобы не привлекать ночных падальщиков. Затем плотно забаррикадировали двери и окна и развели огонь в большом камине.
  Пауни занялся приготовлением ужина, а Дексиморон взялся за Сигурда. Воин чувствовал себя очень плохо, могучие руки безжизненно вытянулись вдоль тела, голова кружилась. Остальные занялись своими ранами сами.
  Герман осторожно освободил ногу от доспеха и надрезал кожаные штаны, чтобы осмотреть стрелу. Кровь уже запеклась и лишь иногда проступала из раны. Зара, пришедшая ему на помощь, поднесла чистые тряпки и воду. Герман стиснул зубы и осторожно взялся за оголовье стрелы. Нога сразу же отозвалась пронзительной болью. Стараясь не думать о том, что сейчас произойдет, рыцарь резко опустил руки вниз, продавливая наконечником собственную плоть.
  Кровь опять хлынула потоком, рыцарь протяжно замычал, чувствуя, как острое железо разрывает мышцы. Раздался влажный хруст - и стрела показалась с другой стороны ноги. Герман обессилено откинулся назад, а Зара переломила древко и вытащила его из раны, тут же принявшись промывать ее и заматывать тряпками.
  Герман повел вокруг мутным взглядом в надежде отвлечься от боли и глаз его зацепился за гоблина, без движения лежащего у порога, куда его бросили по приходу.
  - Жмыга!- прохрипел рыцарь.- Иди сюда, мерзавец! Иди, сказал! Я же вижу, что ты уже очухался.
  Гоблин, доселе пытавшийся ни единым движением не выдать себя, разочарованно открыл глаза и нерешительно встал, боязливо поглядывая на страшного воина. Тот грозно зыркнул на него исподлобья и ему пришлось подчиниться и подойти поближе.
  Герман крепко прихватил его за загривок и притянул к себе, не обращая внимания, что тем самым он мешает Заре с перевязкой.
  - Куда ты завел нас, гаденыш?- прошипел он ему в самое лицо.- Почему мы попали к ловушку к Темным?
  - Какой Темный? Зачем Темный?- заверещал напуганный гоблин.- Нет Темный! Есть люди!
  - Вы что, на своих, на Темных людей нападали?- удивился Герман, слегка ослабляя хватку.
  - Люди не Темный, люди не Светлый,- поучительно произнес Жмыга,- люди вкусный!
  Герман призадумался. Видимо, для гоблинов были несущественны такие "тонкие" различия. Люди для них были исконными врагами, порой даже добычей и им все равно, к какому лагерю они принадлежат. Но сути дела это не меняло.
  - Значит так, Жмыга,- продолжил рыцарь, подумав,- Темные ли, Светлые ли, это сейчас уже не важно. Все равно они все мертвы.
  - Вы всех убить?- с благоговейным трепетом воззрился Жмыга на великих героев.
  - Не перебивай!- рыкнул Герман.- Они мертвы, а нам нужен проводник. Значит, этим проводником будешь ты. Ты поведешь нас в самую глубину Чащобы, в самую ее середину.
  - Нет, нет, нет!- в ужасе завопил гоблин.- Страшно! Смерть! Смерть!!!
  - Смерть тебе будет сейчас, если ты не заткнешься!- заорал на него рыцарь.- Я сказал - поведешь, значит поведешь! Если по дороге встретим какое-нибудь селение, возьмем проводника там, а ты будешь свободен. Все ясно?!!
  Гоблин часто закивал, весь дрожа от страха, и Герман счел переговоры оконченными. Доверять Жмыге больше было нельзя, и он приказал как следует связать его, что Зара и выполнила с огромным удовольствием.
  К Герману подошел Дексиморон. Старый маг выглядел осунувшимся, лицо его потемнело.
  - Сигурд плох,- сообщил он,- это, конечно, не смертельно, он оклемается - организм богатырский, но на все это нужно время. А его-то у нас, насколько я понимаю, нет.
  - Сколько надо времени?- уточнил Герман.
  - Да хотя бы денек ему полежать - и он сможет идти дальше. Я вливаю в него свою силу, он оживает на глазах, но слишком уж хорошо его приложили.
  - Нет у нас этого денька,- раздраженно проворчал Герман.- Если мы будем такими темпами идти, то мы не то что к Сердцу Нергила не успеем... Весь мир под власть Темных попадет, пока мы доберемся. Скажи, маг, он сможет завтра хотя бы идти? Не бежать, не сражаться, а просто идти?
  - Если я буду постоянно подпитывать его своей силой, то да,- ответил Дексиморон, чуть подумав.
  - Ну вот и хорошо!- обрадовался Герман.- Пока идет, пусть и отдыхает, правильно я говорю, Сигурд?
  Тот поддержал командира уверенным рыком. Судя по всему, магия Дексиморона в самом деле помогала ему бороться с ранением. Что ж она не помогла, когда погибла Эльвейг?..
  От грустных мыслей Германа оторвал Пауни, заявивший о том, что ужин готов. Воины начали рассаживаться вокруг большого крепкого стола, рассчитанного на большую семью. Гоблину тоже выдали его пайку, и он начал с жадностью глотать горячее варево, склонившись к нему лицом - руки ему на всякий случай не стали развязывать.
  Воины уже потянулись ложками к котлу, как вдруг трапезу нарушил чей-то тихий скулеж. Не тратя времени на разговоры, все соскочили с лавок и выхватили оружие. Тилт сразу же встал сбоку от входной двери, Эвалор и Зара заняли места у окон, Пауни взял под присмотр коридор, уводивший вглубь дома. Между рук Дексиморона засветился огненный шарик, и лишь Герман с Сигурдом остались на местах, проклиная свои раны.
  Скулеж повторился. Он шел из дальнего угла между печкой и стеной, который целиком занимала большая бочка с закрытой крышкой. В таких селяне хранили зимой соления. Воины переглянулись и начали сходиться к этому углу. Эвалор натянул свой лук, Зара встала с саблями у печи, а Пауни протянул свой Подводный Клинок и резким движением скинул крышку с бочки. Воины вскинули вверх оружие, но бить было незачем.
  В бочке сидела маленькая девочка лет семи. Бледная с серым оттенком кожа выдавала в ней Темную, а красивое платье с оборочками говорило о том, что родители души в ней не чаяли. Видимо, мать сунула ее в эту бочку, спасая от ядовитых жуков, а обратно достать было уже некому. И теперь она оглядывала испуганно распахнутыми глазенками незнакомых людей, что пришли в ее дом и размахивают перед ней оружием.
  Воины растерянно опустили клинки. Все, кроме Зары. Девушка двинулась вперед с явно прослеживаемым намерением.
  - Ты что?- заступил ей дорогу Пауни.- Это же ребенок!
  - Это Темная!- яростно прошипела ему в лицо Зара.
  - Знаешь что, подруга,- миролюбиво поднял руки вверх бард,- давай как-то усмиряй свою ненависть. Она не сможет никого изнасиловать, даже когда вырастет.
  - Зато нарожает тех, кто сможет!- злобно ответила воительница, но сабли все-таки опустила и отошла к столу, всем своим видом демонстрируя неприятие такого слюнтяйства.
  - Как тебя зовут, малышка?- ласково обратился Пауни к девочке.
  - Иргада,- пролепетала та.
  - И имя-то какое-то гадское,- пробормотала себе под нос Зара, но за мечи больше не хваталась.
  - Давай ты сейчас вылезешь из бочки, и сядешь с нами за стол,- продолжал разговор Пауни, не обращая на воительницу никакого внимания,- покушаешь, а потом мы все ляжем спать, хорошо?
  Иргада неуверенно кивнула и бард помог ей выбраться из надежного убежища. Девочка оказалась худенькой, как тростинка, и толстая жесткая коса, свисающая до пояса, казалась ее самым крепким местом.
  - А где моя мама?- спросила она у Пауни, доверчиво взяв его за руку.
  - Твоей маме пришлось уйти,- отводя глаза в сторону, сказал бард,- но ты не волнуйся, когда-нибудь вы обязательно встретитесь.
  Он подвел девочку к столу и предусмотрительно усадил ее подальше от Зары. Перед Иргадой поставили плошку с варевом и она с аппетитом начала есть. Воины тоже убрали оружие в ножны и приступили к трапезе.
  - Мы не можем тащить ее с собой,- негромко сказал Герман, пристально глядя на Пауни.
  - Но мы не можем и оставить ее здесь,- спокойно ответил тот, не отрываясь от еды.
  - Мы идем в самое сердце Чащобы,- продолжал Герман,- мало того, что она будет обузой, так мы еще и не сможем ее защитить.
  - Здесь-то уж ее точно никто не защитит,- заметил Пауни.- Не волнуйся, рыцарь, я все понимаю. Мы оставим ее в первом же селении, которое встретится на пути. Может быть, она даже поможет нам с дорогой.
  - О боги, за что вы меня караете?- тоскливо протянул Герман.- Мало мне проводника-гоблина и придурочного барда, так вы мне еще детей подсовываете! За что?
  Исчерпав короткой речью весь свой запас возмущения, он наклонился над тарелкой и начал шумно хлебать, демонстративно не глядя на Иргаду. Ужин проходил в тягостном молчании. Помимо усталости после боя и боли от ран, отряд беспокоило смутное будущее. Без проводника - нельзя же таковым считать Жмыгу, который уже дважды заводил отряд не туда, куда нужно - они могут запросто заблудиться в Чащобе. Выход из строя могучего Сигурда сильно подрывал их боеспособность, а раненая нога Германа вряд ли даст ему завтра быстро шагать. Над воинами нависла угроза провалить задание, данное Светлым Советом. Причем провалить бездарно, сгинув в проклятом лесу и даже не дойдя до Сердца Нергила.
  Поужинав, все стали укладываться спать. Семья у Иргады, видимо, была большая и широких удобных лавок хватало на всех. Герман взял себе первую стражу, так как резонно подозревал, что рана все равно не даст ему быстро уснуть. Сигурд и Дексиморон от стражи были освобождены - им надо было набираться сил для завтрашнего похода. Пауни уложил Иргаду у самой стены, покосился на Зару и придвинул рядом свою лавку. Воительница возмущенно фыркнула и ушла спать к другой стене.
  - Мама мне всегда рассказывала перед сном сказку,- тихонько прошептала Иргада, придвинувшись к самому уху Пауни.
  - Извини, малышка,- так же тихо ответил бард,- мы все сегодня очень сильно устали. Давай я расскажу тебе ее завтра?
  Девочка согласно кивнула и, закрыв глаза, тихонько засопела. Пауни посмотрел на нее долгим взором и тоже закрыл глаза. Жесток и несовершенен мир, в котором маленькие дети остаются без родителей и целиком зависят от доброй воли чужих людей...
  
  Темные. Огненное ущелье.
  
  Вардазгир открыл глаза и потянулся. За окном уже светил Аргил, со двора слышался шум - видно те, кто проснулся раньше, уже накрывали на стол. Свесив ноги с кровати, он поднял с пола кирасу и любовно погладил ее рукой. Хорошие доспехи, не раз они спасали ему жизнь. Облачившись в них и пристегнув к поясу ножны с верным клинком Арлака, он вышел из хижины.
  При взгляде на открывшуюся перед ним картину невольно вспомнилось детство, родной дом в деревушке неподалеку от Дворца Повелителей, походы с отцом на охоту. Здесь, несмотря на разношерстный состав войска, тоже приходила мысль о приятном пикнике на привале. Или, скорее, о завтраке на свежем воздухе: пауки похлопывали лапками, воркуя над взрослеющим с каждым часом потомством; Шартреза забавлялась со своим новоприобретенным рабом - Вардазгир сразу же отвернулся, чтобы не смотреть на это. Хьюалас писал какие-то заметки или рецепты новых, только что придуманных, призывных зелий и лицо его лучилось неземным счастьем. Справа стояли Мтунга и Баун-га, что-то живо обсуждая, а в их разговор пытался вклиниться Шмуштра. Болотные орки сгрудились возле своего предводителя, рассказывающего им какую-то историю. Вокруг огромного котла с дымящейся мясной похлебкой стояли кучкой Дети Чащи - безо всяких приказов они взяли на себя роль кашеваров, и Вардазгир совершенно не собирался препятствовать этой инициативе.
  Темный рыцарь прошел в центр двора и сел во главе массивного деревянного стола. Судя по довольным кивкам сектантов, похлебка была готова, и они стали резво расставлять на столе плошки с ароматным варевом.
  - Доброе утро, рыцарь, - поприветствовал его Эгоир.
  - Доброе утро, - ответил тот, - твои подчиненные хорошо справляются с готовкой, как я погляжу.
  - Они мне не подчиненные. В любой момент каждый из них волен уйти, если сам того захочет. А в остальном ты прав, готовят братья очень вкусно.
  - Что ж, тогда на все время нашего похода назначаю Детей Чащи кашеварами моего войска. С очередностью разберетесь сами.
  - Почтем за честь, - кивнул Эгоир.
  - Сколько раз ни командовал я всевозможными армиями, но такой энтузиазм вижу впервые, - усмехнулся Вардазгир.
  - Служение не ограничивается количеством зарубок на щите, - было ему ответом, - но прервем нашу беседу на время и отведаем то, что приготовили братья.
  Еда и вправду могла соперничать с лучшими яствами дворцовых поваров Империи. Невесть где найденные приправы придавали пикантный и необычный вкус, крупы из погребов деревни гармонично сочетались с мясом животных Чащобы. Да и само мясо, очевидно, было особым образом обработано - насколько помнил Вардазгир по пиру, что закатили ему Темные в первый день его пребывания в Чащобе, тогда жаркое показалось ему суховатым и жестким. Мясные супы у орков получились немногим лучше, и хотя в тот день ему все понравилось и уплетал он угощения за обе щеки, сравниться с этим легким завтраком блюда Темных никак не могли.
  - Ну, так что ты решил? - вновь начал разговор Эгоир, когда рыцарь утолил первый голод.
  - Насчет чего? - лениво отвалился на спинку стула Вардазгир.
  - Насчет моей просьбы. Мы с братьями хотели бы повидать Мигдаля, мага, который живет по пути на восток.
  Вардазгир усмехнулся про себя - да, не зря братья так расстарались с завтраком. Но его на такие дешевые фокусы не купишь.
  - Подумал, - все с той же сытой ленцой ответил он, - и решил, что ставить под угрозу весь поход из-за тоски по старому другу я не стану. Мало ли, чем грозит это отклонение от намеченного маршрута: очередной схваткой с тварями Чащобы, боем с отрядом Светлых. Да и вообще, кто знает, чем обернется ваша встреча? Вдруг вы все решите остаться у него на месяц-другой погостить? Или наоборот, перессоритесь и поубиваете друг друга? Нет, слишком рискованно. Я не могу на это согласиться.
  - Понимаю, - опустил глаза Эгоир, - миссия превыше всего. И, конечно, нет смысла тащить к Мигдалю всю армию. Ведь даже среди братьев видеть его хотят всего пятеро, включая меня. Остальные, как ты справедливо заметил, не будут рады встрече. Поэтому я предлагаю такой вариант.
  Маг стал чертить пальцем по столу, и от испускаемого ногтем сияния на дереве начали прорисовываться линии дорог и тропок, условные обозначения пролесков, рощиц и холмов.
  - Смотри, воин. Сейчас мы здесь, - Эгоир ткнул пальцем в соединение двух дорог, и эта точка сразу засветилась красным, - вот сюда мы должны дойти к концу этого дня, это селение Темных, - от первой точки ко второй пролегла пунктирная линия, - а немного левее раньше была хижина Мигдаля. Я предлагаю разделиться на этой развилке. Я с четырьмя другими братьями пойду повидать Мигдаля, а вы проследуете по намеченному маршруту. Надолго мы не задержимся и ночью или рано утром встретимся с вами в селении. Сильно твою армию это не ослабит, а одолжение ты мне сделаешь, и большое.
  Вардазгир почесал подбородок. Действительно, его армия растет с каждым днем, и теперь потеря даже пятерых сильных бойцов особой опасности не представляет.
  - Хорошо. Ненадолго я могу вас отпустить. Но не забывай о своем обещании служить Тьме в этом походе.
  Эгоир согласно кивнул и Темный рыцарь отдал своему воинству приказ собираться в путь. Из деревни взяли по максимуму припасов, так что теперь у каждого за плечами висела внушительная сумка с продуктами. Дети Чащи не видели в этом большой необходимости, пообещав в случае чего сварить с десяток блюд хоть из мха, но Вардазгир настоял - несмотря на то, что до сих путешествие к Сердцу Нергила не было окрашено серьезными неприятностями, готовым следовало быть ко всему.
  Из деревни выходили привычным уже порядком: впереди сновали по кустам Дети Чащи, следом шествовали болотные орки, в арьергарде семенили арахниды. За пятеркой героев Империи, начинавшей этот поход, теперь прочно закрепилась роль почетных и весьма уважаемых гостей, совершающих прогулку по лесу в сопровождении целой роты охраны. Но, похоже, никто из них не скучал в этой роли. Вардазгир стал подмечать, что среди его отряда начинают складываться свои предпочтения и антипатии: так, Хьюаласу явно нравилось общество Шмуштры, Мтунга питал симпатию к Баун-га. Шартреза же, очевидно, была для всех чем-то вроде розы, прекрасной, но колючей. Вроде бы, все это мелочи, на которые даже и внимания-то обращать не стоит, но Вардазгир давно понял простую вещь: хороший командир должен знать о своих подчиненных все. Ибо порой исход боя зависел не только от ратных навыков бойцов, но и от мелочей - что подавали на завтрак, хорошо ли ладят бойцы друг с другом, не расстался ли кто-то из них с любимой накануне.
  При мыслях о любимой Вардазгир посмотрел на Шартрезу. С девушками у рыцаря не слишком-то ладилось. Точнее, он прекрасно знал, что своими ратными подвигами, бесстрашием и мудростью в боях он заслужил внимание красавиц и почти каждая из них рада была бы отдаться Первому Клинку Империи. И такие краткосрочные романы возникали в его жизни время от времени. Но все это было не то. На поверку под каждой миленькой мордашкой скрывался какой-нибудь изъян - слишком глупа или слишком умна, слишком скромна или слишком развратна. В каждой что-нибудь да отыскивалось через неделю-другую.
  Шартреза же произвела на воина неизгладимое впечатление в первую же секунду их знакомства. Он хорошо помнил тот день - его только что произвели в ранг полководца за заслуги в очередном сражении, и по случаю важной для Империи победы Повелители устраивали банкет. В парадном мундире, со всеми орденами и медалями на груди впервые явился он тогда во дворец. Слуги открывали перед ним двери, изнеженные дворцовые прихлебатели пристально изучали его. Вожди орков, демоны, Темные маги и рыцари поздравляли с заслуженным успехом - некоторые даже вполне искренне. И конечно, он смущался от такого внимания, что-то сбивчиво и невпопад отвечал, но вся неловкость исчезла в один миг, когда его усадили за стол рядом с Шартрезой. Наследная принцесса вампиров давно уже будоражила умы придворных своей красотой.
  - Здравствуй, рыцарь, - сказала она Вардазгиру, когда тот наполнял ее бокал свежей кровью, - много смертных отправил ты к праотцам сегодня? Ведь для вас, вояк, день прошел зря, если не удалось вдоволь поплясать на чужих костях.
  Рыцарь не нашелся, что ответить, только промямлил что-то про славные победы армий Тьмы и скорое объединение всех земель под флагом Повелителей. Никто раньше не разговаривал с ним в таком тоне - одновременно и с интересом, и с презрением. И что-то в этом коктейле из колкости и флирта, дополненном ослепительной красотой вампирши, зацепило сурового вояку. Словно чей-то коготь впился ему в сердце и, обломившись, остался там навсегда, с каждым днем делая рану все глубже и глубже.
  За своими мыслями Вардазгир и не заметил, как Аргил миновал верхнюю точку своего пути и теперь уже спускался вниз по небосклону. Да он и весь остаток пути провел бы в мечтаниях, если бы не Эгоир. Легко, но настойчиво придержав рыцаря за плечо, маг произнес:
  - А вот и развилка впереди. Здесь мы расстанемся. До вечера, рыцарь, и удачной тебе дороги.
  - И тебе удачи, - ответил Вардазгир, - передавай привет Мигдалю. Он хоть и бывший, но все же Темный. Попробуй уговорить его присоединиться к нам. Еще один маг моей армии не помешает.
  - Хорошо, я попробую, хотя и сомневаюсь в успехе.
  Махнув рукой на прощанье, Эгоир в сопровождении четырех Детей Чащи быстро пошел по боковой тропинке. Вардазгир же, сделав короткий привал для своего войска, продолжил путь прямо.
  Дорога после развилки стала заметно сужаться, да и местность менялась на глазах. Деревья будто усохли и из серых красавцев с раскидистыми ветвями, увитыми зелеными и пурпурными лианами, превратились в худые, черные, будто сажей пропитанные скелеты с корявыми, иссеченными глубокими бороздами стволами и узловатыми руками-ветками.
  Через час-полтора пути из-за поворота вынырнули внезапно скалы, взгромоздившиеся на горизонте. Тропа змейкой струилась прямо к ним. Вардазгир, взобравшись на ближайший холм, огляделся. Идти через горы - это всегда большой риск. Каменные кряжи таят опасность обвалов, узкие ущелья - идеальные места для засады. Да и обитатели этих неуютных мест гостеприимством не отличаются. Чего стоят одни только горные тролли, в свое время доставившие Империи Повелителей немало хлопот. А уж Чащоба могла создать тварей и похуже.
  Но скалы стояли впереди широкой грядой, и обходной путь занял бы дня два, а то и больше. Выхода нет - придется карабкаться через перевал. Вардазгир скомандовал боевую готовность и повел отряд по сужающейся тропке к видневшемуся впереди ущелью.
  Еще через час вышли к подножию скал. Дети Чащи все так же сновали в авангарде и никаких признаков беспокойства не выказывали - хороший знак. Дорога пошла широкая, хорошо утоптанная, хотя слева и справа от нее зияли отвесные обрывы. Время от времени, как ни странно, на пути попадались деревья. Причем не сморщенные черные карлики, как на подходе к скалам, а настоящие лесные гиганты с широкими стволами и шелестящей под ветром листвой. Вардазгир заметил, что Дети Чащи относятся к этим деревьям со странным почтением - склоняют головы перед каждым из них, а мимо стараются прокрасться на цыпочках и не поворачиваясь к ним спиной. Ну да кто поймет, что может быть в голове у людей, долгие годы проживших в Чащобе и сотворивших из нее что-то вроде божества? Вдруг с высокой горы впереди, с самого ее верха, покатился вниз большой валун, по пути собирая целую лавину из камней и щебня. К счастью, она прошла мимо дороги, но Темный рыцарь насторожился - обычно просто так валуны с гор не скатываются. Однако сколько он ни вглядывался в вершины скал, сколько ни искал врага в тени камней, ничего разглядеть не смог.
  Отряд продолжал подъем по горному перевалу, и с каждым шагом дышать здесь становилось все труднее. Очевидно, сказывались и высота, и обилие вулканического пепла, мелкими противными хлопьями летающего в воздухе. Но вдруг шедшие впереди разведчики вынырнули из-за поворота шагах в двухстах от основной группы и призывно замахали руками, приглашая весь отряд скорее идти к ним. Вардазгир поспешил вперед. И действительно, Детям Чащи было, чему так радоваться - прямо за поворотом перед изумленными воинами Тьмы предстал настоящий оазис среди горной пустыни. Широкое ровное плато по периметру украшали не меньше двух десятков деревьев, перед каждым из которых стояла вырезанная из кости чаша для даров и подношений. В центре плато бил небольшой родник. Справа виднелась пещера, у входа в которую лениво помахивал хвостом огромный дракон.
  - Дракон Чащи! - изумленно перешептывалась между собой братия Эгоира. - Никогда не видел такого большого!
  Вардазгир их радости не разделял - сражаться с такой огромной тварью в его планы не входило.
  - Приветствую вас, путники! - раздался зычный бас, и от одного из деревьев отделилась фигура в красном плаще с меховой оторочкой.
  Говоривший был уже немолод, лицо его избороздили глубокие морщины. Но, несмотря на то, что шел он, опираясь на посох, этот человек производил впечатление скорее крепкого, закаленного жизнью мужчины, чем старика на пороге в небытие.
  - И тебе здоровья, - ответил Темный рыцарь, - я Вардазгир, Первый Клинок Империи Повелителей. А кто ты?
  - О, Первый Клинок! И что же заставило демонов послать в эту глушь своего лучшего воина? Ведь не изгнали же они тебя? Нет-нет, не говори, сам все знаю. Ваши мудрецы наконец-то догадались, как толковать небесные знаки. И теперь ты следуешь в глубины Чащобы, чтобы добыть великий артефакт - Сердце Нергила? И тебе, наверное, сказали, что с Сердцем армия Тьмы нанесет Светлым решающий удар и выиграет извечную войну? Наивные невежды! Я не удивлюсь, если эти идиоты всерьез так считают... хотя где мои манеры! Я Мигдаль, бывший придворный маг Повелителей.
  - Придворный? - удивился Вардазгир. - мне сказали, что ты был сильным магом, но я и не подозревал, что настолько! За что же тебя изгнали?
  - Дворцовые козни, - махнул рукой Мигдаль, присев на камень, похожий на трон, - сейчас мне смешно вспоминать мелочность великосветских лизоблюдов и их мышиную возню, их грызню за каждый кусок имперского пирога. Пустое, все это пустое. Я даже благодарен тем, кто изгнал меня из Темных земель. Ведь иначе я никогда не узрел бы Истину!
  - Эгоир хотел повидаться с тобой.
  - Эгоир? Мой старый друг и вечный соперник в богословских спорах... жаль, что его сейчас здесь нет. Хотя, может, это и к лучшему...
  - Еретик... - буркнул вполголоса кто-то из Детей Чащи.
  - Еретик?! Я?! Да что вы понимаете, сопляки! Вам внушили, что Чащоба разумна, что ей нужно приносить жертвы и вымаливать ее благоволение, а вы даже не удосужились подумать, так ли это на самом деле! Я тоже так считал когда-то, но нестыковки в верованиях братства не давали мне покоя. И вот однажды во время медитации мне открылось: нельзя поклоняться природе вообще. Даже если прав Эгоир и Чащоба представляет собой подобие живого организма, для понимания полной картины необходимо сделать следующий шаг в рассуждениях: мы, живущие здесь, не более чем паразиты на ее теле. А раз так, то что мы можем знать о Чащобе? И как можем мы поклоняться мизинцу, ногтю или волосу неведомого существа? И почему поклоняться надо именно так, а не как-нибудь иначе? Все это глупо. Бредни Эгоира, от которых он не в силах отказаться из-за косности мысли. Много месяцев спустя понял я и другое: мы можем лишь наблюдать, изучать, пытаться понять жизнь таких же паразитов, как и мы. Те существа, что живут здесь дольше нас, те, которых породила сама Чащоба, неизмеримо ближе к ней, чем мы когда-либо станем. Его, - Мигдаль указал на дракона, - я подобрал рядом со своей хижиной, голодного и израненного. Я выходил его и только посмотрите теперь на это создание! Вот он, венец творения Чащобы!
  При этих словах дракон Чащи повел носом и голодно осклабился. Приподнявшись на лапах, он шагнул в сторону болотных орков. Вардазгир вытащил клинок Арлака из ножен.
  - Довольно твоих притч, - произнес он, осторожно двигаясь к дракону, - дай нам пройти, и никто не пострадает.
  - А вот это вряд ли, - рассмеялся Мигдаль, - дракон голоден. А вместе с тобой пришло много свежего вкусного мяса.
  - Но нас много, а вас всего двое.
  - И тут ты тоже ошибаешься.
  Дракон взвыл - и деревья по периметру плато зашевелились. Цепляясь за камни, они заскользили к воинам Вардазгира. Арахниды метнулись разные стороны, спасаясь от ветвей. Струи едкой паутины метнулись к нападавшим. Та противно шипела, попадая в стволы, но лишь слегка оплавляла кору.
  Дракон же одним прыжком достиг болотных орков, и их магу пришлось срочно выстроить защитный полог вокруг своего племени. Под тяжелыми ударами когтистых лап он прогибался, но пока держался. Шмуштра метнул несколько молний в Мигдаля. Тот легко сбил их в полете и ударил магией в ответ. Лишь Дети Чащи не принимали участие в обороне - едва увидев, что на стороне нападающих сами Стражи Чащобы, они разом бухнулись на колени и были быстро схвачены их корявыми руками-ветками.
  Вардазгир, Мтунга и Шартреза ринулись на помощь оркам. Раскрутив над головой свою тяжелую секиру, Мтунга со всей силы саданул по лапе дракона, оставив на ней рану. Чудовище обратило к нему свою зубастую пасть и протяжно заверещало. Дракон выпустил струю огня, а затем ударил лапой по откатившемуся в сторону вождю лесных орков, отбросив его на добрые две дюжины шагов. Не успел Мтунга подняться с земли, как один из Стражей схватил его и прижал к себе, обвив ветвями и лишив возможности двигаться.
  Темный рыцарь рубанул дракона по чешуйчатому туловищу, уклонился от ответного удара хвоста и нанес еще серию выпадов. Рядом звенели мечи Шартрезы. Чешуя дракона славилась своей прочностью, но и клинки Вардазгира и вампирши не являлись обычным оружием. Рассекая природную броню противника, они оставляли на громадном теле неглубокие, но весьма чувствительные раны. Мотнув головой, дракон расправил крылья и взмыл вверх. Кружа над полем боя, он время от времени пикировал на бойцов Вардазгира и плевался пламенем. Вслед ему летели стрелы болотных орков и паутина арахнидов, но все мимо.
  Бой кипел по всему плато. Стражи медленно, но верно брали в кольцо пауков. Возглавляемые Баун-га, они пытались пробиться к жабооркам, атакуемым пятеркой ходячих деревьев. Мудрые жабры метал в противников молнии, пытался сбить их с плато сильным смерчем, но магия на этих существ не действовала. То тут, то там появлялся Мигдаль и, проведя магическую атаку, сразу же исчезал. Заклинания его были простые, но очень мощные, так что маг жабоорков и Шмуштра вдвоем с трудом сдерживали его напор.
  Лишь Хьюалас, казалось, был ко всему безучастен. Лишь только бой начался, он спокойно сел на краю плато, скрестив ноги, и стал рыться в своей походной сумке. Достав какую-то склянку, он высыпал перед собой немного желтого порошка и, взяв из рюкзака две большие кости, принялся постукивать ими по камням, будто играя на барабанах. Голова его покачивалась в такт ритму, губы что-то неслышно шептали. Вдруг налетел порыв ветра и сдул порошок с плато. Хьюалас улыбнулся и убрал кости в рюкзак. Но не успел он подняться на ноги, как раздался дикий клекот, и из-за обрыва прямо перед ним взмыло в небо существо громадных размеров, напоминающее помесь ящерицы-мутанта и орла. Гигантский череп этого чудища венчал острый клюв, кожистые крылья оканчивались десятком когтей, как и две мощные лапы; длинный хвост был усеян ядовитыми шипами.
  - Эх, просто душка, - мечтательно произнес некромант, - лучшее творение мое, да жалко, что пропадет.
  Взмыв к облакам, чудище ринулось к дракону. А Хьюаласа тут же спеленал подкравшийся сзади Страж. На выручку ему бросились Вардазгир и Шартреза. Своими магическими клинками они пытались разрубить сковавшие некроманта ветки, но безуспешно - на Страже оставались лишь легкие зарубки. К тому же, приходилось постоянно уворачиваться от ответных выпадов, а справа приближались два новых противника. Краем глаза рыцарь заметил, что Мудрые Жабры и Шмуштра тоже попали в лапы Стражей, в пылу схватки с Мигдалем не углядев их приближения. Пауков и жабоорков взяли в кольцо, а Дети Чащи так и стояли на коленях, как храмовые статуэтки, и лишь благоговейно взирали на ходячие деревья. Сражение было проиграно.
  Однако создание Хьюаласа по-прежнему вело жестокий воздушный бой с драконом. Сцепившись прямо в воздухе, противники рвали друг друга когтями и клыками. Вот чудище увернулось, и зубы дракона клацнули рядом с его шеей. Ответный удар хвостом в голову - и творение некроманта вырвалось из объятий любимчика Мигдаля. Сделав рискованный маневр, оно клюнуло противника в бок, вцепилось когтистыми лапами в крылья и рухнуло вместе с ним на камни рядом с Вардазгиром и Шартрезой. Те, уворачиваясь от рук-веток Стражей, ринулись на подмогу. Но дракон уже оправился от удара. Сжав в зубах лапу создания Хьюаласа, он мотнул головой, откидывая его в сторону. Да и Мигдаль пришел на помощь - смерчем он закрутил чудище и поднял его в воздух.
  - Эссен алле! - послышался крик Баун-га.
  "Венец! - просиял Вардазгир. - Что же она раньше не додумалась его использовать?!" Дракон покорно бухнулся на четвереньки и перекатился на спину, открывая свое самое слабое место - небольшой участок прямо под шеей. Броня там была слабее всего, а точный удар мог достать прямо до сердца. Не задумываясь, Вардазгир вонзил клинок Арлака в эту точку и с усилием повел его вниз, делая глубокий разрез. Мигдаль вскрикнул от ужаса и поднял посох для смертельного заклинания, но Вардазгир быстро сунул руку в образовавшуюся рану.
  - Стоять! - крикнул рыцарь; в его воздетой вверх руке билось сердце дракона.
  Драконы по праву считались существами необычными. Любое творение природы умирало, если у него вырывали сердце. Были и так называемые "неживые" вроде вампиров, которым потеря любого органа особых хлопот не доставляла. Их можно было убить лишь отсечением головы. Существовали еще создания некромантов - те жили определенное время, зависящее от мастерства их создателя, и рассыпались в прах, из которого и были сотворены. Драконы же, если им отсекали голову или вырывали сердце, впадали в летаргический сон. И если умело ухаживать за ними, их можно было оживить. Конечно, это требовало определенных магических навыков, но такой сильный колдун, как Мигдаль, наверняка был способен справиться с этой задачей. Именно поэтому он бессильно опустил руки перед Вардазгиром и с тоской и дрожью взирал на трепещущее сердце дракона, сжимаемое железной перчаткой рыцаря.
  - Похоже, у нас появился повод для переговоров, - ощерился злобной ухмылкой Вардазгир.
  - Венец... венец! - запричитал Мигдаль. - Зачем я, дурак, бросил его в той пещере...
  - Так, хватит этих стенаний, - рявкнул Темный рыцарь, - после будешь слезы лить. Я сегодня в хорошем расположении духа, поэтому многого за жизнь твоей домашней зверушки не потребую. Прикажи Стражам освободить моих воинов, и мы уйдем.
  - Я не могу, - развел руками маг, - они подчиняются только дракону. Не знаю уж, как он ими управляет, но я здесь ничего поделать не могу.
  - Врешь, - сказал Вардазгир и начал медленно сжимать руку с сердцем дракона.
  - Нет! Не-е-ет!! - Мигдаль подскочил к рыцарю и бухнулся перед ним на колени, - Прошу... умоляю! Не убивай его! Это самое дорогое для меня существо! Клянусь силами Тьмы, клянусь Великой Чащобой, что правда не могу освободить твоих воинов!
  - Ну и что же мы будем делать? Если я отдам тебе сердце, дракон сожрет всю мою армию. Если не отдам, то они останутся в плену у Стражей.
  - Он всего лишь хотел есть, - буркнул Мигдаль, раздраженный тем, что показал рыцарю свою слабость, - с каждым днем добывать пищу становится все сложнее. Ты представляешь, сколько нужно мяса, чтобы накормить такую тушу?
  - И поэтому он решил съесть мою армию?!
  - Вы сами пришли, - развел руками Мигдаль. - Ладно. Ситуация у нас тупиковая, так что давай искать компромисс. Ты прав, если сейчас оживить дракона, то церемониться он не будет. И даже я не смогу его остановить. Он и так не ел уже неделю, а после воскрешения проголодается еще больше. Поэтому, чтобы не пострадали твои воины, надо накормить его чем-нибудь другим.
  - Вчера мы наткнулись на заброшенную деревню и набрали там припасов, - произнес Вардазгир уже более спокойным тоном, - в основном это крупы и соления, но есть и вяленое мясо.
  - Этого мало, - отмахнулся Мигдаль и призадумался, - так... в той стороне, откуда вы пришли, охотиться бессмысленно. Да и тащить на себе пару возов свежей дичи вы вдвоем в вампиршей не сможете. А надо как минимум столько, а лучше даже больше... В идеале, тебе нужно пригнать сюда стадо животных вроде овец или коз... эх, если бы еще такие здесь водились, а то создания Чащи в большинстве своем и сами не прочь кем-нибудь перекусить...
  - Интересно, а ты что будешь делать? - хмыкнул Вардазгир.
  - Я должен остаться здесь и подготовить воскрешение. А это тоже, знаешь ли, непросто! О! - просиял вдруг Мигдаль. - Знаю! Где-то в часе или двух ходьбы отсюда пасется стадо осклизлых медоносов. Дракон до них добраться не мог, и я все думал, как бы мне самому их сюда пригнать. Все ждал удобного случая. Будем считать, что этот случай подвернулся. Сами по себе эти твари безобидны, но их охраняют, так что будь осторожен.
  - Осклизлые медоносы? Что это еще за существа? И кто их охраняет? Темные или Светлые?
  - Увидишь, - криво усмехнулся Мигдаль, - иди по дороге на восток, пока не дойдешь до развилки. Там сверни налево. Когда заметишь, что деревья сбоку встали стеной и между ними не пройти, считай, что ты на месте. Пастбище прямо за ними. Шагов через двести будет небольшой проем, через него каждое утро животных и загоняют свежую травку кушать. А вечером гонят обратно в стойла. Или где их там держат? Не знаю, никогда этим не интересовался.
  - Понятно.
  - Ну ступай тогда, время работает не в твою пользу. Неизвестно, что Стражи могут учудить, пока дракон спит.
  Вардазгир кивнул.
  - Сердце я возьму с собой, - сказал он, - для страховки. И сохрани тебя Тьма, если хоть кого-нибудь из бойцов я недосчитаюсь, когда вернусь!
  - Иди-иди, перестраховщик, - злобно ухмыльнулся Мигдаль, - ничего с твоим войском не случится. Только сердце моего дракона береги!
  Отвернувшись от рыцаря, маг подошел к дракону и стал выделывать пассы руками, одновременно нараспев читая мантры воскрешения. Вардазгир осторожно убрал сердце дракона в свою походную сумку и, взвалив ее на плечо, улыбнулся Шартрезе:
  - Пошли?
  Та кивнула. Постоянно оглядываясь на суетящегося возле дракона Мигдаля - вполне в его духе было бы ударить в спину - Вардазгир и Шартреза покинули плато и, быстро спустившись с горы, зашагали по широкой дороге среди деревьев. Мысли рыцаря постепенно ушли от насущных проблем с потерей всего своего войска и переключились на давний предмет обожания - Шартрезу. Разглядывая ее тонкий стан, вьющиеся черные локоны, обрамляющие точеное личико, он все подбирал нужные слова. Правда, с чего начать? Спросить о последних дворцовых сплетнях? Заговорить о погоде? Все это глупо. Похвалить ее платье или внешний вид? Тоже не то. Наконец, он решился.
  - Мне жаль твоего раба, - произнес он; голос сурового вояки слегка дрожал от волнения, - я видел, как он закрыл тебя от огня дракона и сгорел сам.
  Вардазгир внутренне съежился, ожидая в ответ, как обычно, какое-нибудь язвительное замечание. Но очевидно, сейчас Шартреза не настроена была ехидничать.
  - Пустяки, найду себе другого, - спокойно сказала она, - к тому же, это был дурацкий поступок. Огонь не может мне повредить.
  - Но он может повредить твоей ослепительной красоте.
  Вампирша улыбнулась одними уголками губ.
  - Все-таки хорошо, что из наших больше никто, - здесь Вардазгир сделал ударение, намекая на Шартрезу, - не пострадал.
  - Да, неплохо, - коротко ответила та.
  - А вообще, поход пока складывается удачно, да? Каждый день присоединяются новые воины, так что нам пятерым уже и делать-то ничего не надо! Шагай себе по лесу да окрестностями любуйся.
  - Угу.
  - Этак, глядишь, к Сердцу мы подойдем с солидной армией! И что нам тогда будут эти Светлые сопляки? Так, поразмяться слегка. Они, конечно, тоже могут набрать себе воинов из местных, но я не думаю, что много. Темных в Чащобе больше. Да и животные теперь тоже за нас. Смотри, и арахниды у нас в армии есть. Да и одни только Шорохи чего стоят!
  Шартреза молчала и поток красноречия рыцаря, и без того весьма куцый, иссяк окончательно. Удрученный этим разговором, стесняющийся нелепости своих слов, Вардазгир стал нарочито вглядываться в прилегающие к тропинке кусты в поисках несуществующих вражеских лазутчиков.
  Развилку, о которой говорил Мигдаль, они уже миновали, и вскоре действительно деревья справа стали расти все плотнее и плотнее друг к другу, пока не образовали сплошную стену. Вардазгир поднял голову - верхушки деревьев сплелись в плотную сетку, сквозь которую с трудом пробивались редкие лучи Аргила. Очевидно, они будто куполом накрывали все пастбище, почему дракон и не мог никак добраться до вожделенного мяса. Рыцарь стал вглядываться в деревья внимательнее, ища просвет между ними. Шагов через сто он, наконец, заметил брешь, достаточно широкую, чтобы человек мог свободно пройти. Дерево, росшее здесь когда-то, было спилено, и от него остался только низкий пенек.
  Призывно махнув рукой Шартрезе, он подошел поближе. Внутри, в глубине проема, царил полумрак и слышалось шумное чавканье. Присмотревшись, он различил несколько белесых тушек. Что ж, по крайней мере, животные были на месте.
  - Эй, - крикнул рыцарь, - кто тут охрана? Выходи, поговорить надо!
  Никто не отозвался. Вардазгир крикнул еще раз. В чавканье вклинился какой-то стрекот, но никаких осмысленных звуков он не уловил. Рыцарь шагнул внутрь и огляделся. Шартреза протиснулась за ним. Пастбище представляло собой круглую поляну диаметром в сто шагов, по всему периметру скованную деревьями, а сверху надежно прикрытую переплетениями их ветвей. На поляне топталось больше трех дюжин животных, сосредоточенно пережевывающих синеватую траву. Хотя слово "топталось" подходило к этим существам лишь с большой долей допущения: ног у них, по сути, не было. Осклизлые медоносы похожи были на два склеенных друг с другом шара: тот, что побольше, являл собой туловище, а шарик поменьше, на котором угадывались глаза, дырочки ноздрей и широкая пасть, служил, очевидно, головой. Существа эти не ходили, а скорее перекатывались с места на место, оставляя за собой полосы липкой слизи.
  То тут, то там виднелись широкие проплешины - такая орава жвачных животных, очевидно, за день обгладывала всю траву здесь подчистую, так что приходилось только удивляться, как она каждый день умудряется вырастать снова, да еще и под таким скудным освещением. Хотя в Чащобе возможно многое - это Вардазгир понял уже давно.
  Охранников же, о которых предупреждал его Мигдаль, видно нигде не было. Что ж, тем лучше. Темный рыцарь подошел к одному из медоносов и легонько пнул его в бок.
  - Эй, гули-гули... цыпа-цыпа... как же тебя приманивают-то?
  Существо в ответ на пинок что-то недовольно буркнуло и откатилось в сторону. Это хорошо - значит, управлять этими тварями довольно просто. Задумавшись на секунду, Вардазгир сорвал большой пучок сочной травы и громко свистнул. Сразу пять медоносов оторвались от своего занятия и подняли головы. Он помахал в воздухе лакомством - животные послушно покатились к нему.
  Вдруг повторился слышанный им ранее стрекот и в дальнем конце поляны мелькнули несколько низких теней. "Шорохи? - с опаской подумал Вардазгир. - Только их мне не хватает. Эх, надо было взять у Баун-га Венец!" Стрекот повторился, причем теперь совсем рядом. Вардазгир повернулся на звук и увидел, что прямо на него несутся сразу пять гигантских, размером с взрослого мужчину, муравьев.
  - А вот и охрана, - сказал Вардазгир, доставая меч из ножен.
  - Ай! - вскрикнула вдруг Шартреза.
  Один из муравьев вцепился ей в лодыжку своими жвалами, прокусив ее до кости. Быстрым ударом она отсекла ему голову, которая так и осталась болтаться на ее ноге. Стряхнуть ее она не успела - еще сразу несколько "охранников" накинулись на вампиршу. Та ловко отпрыгнула в сторону, ткнула мечом в бок одному, парировала выпады двух других. Но вдруг за спиной раздался знакомый стрекот и громадная туша сбила ее с ног.
  Да и Вардазгиру пришлось несладко - твари двигались очень быстро, попасть по ним было нелегко. Их жвалы и острые лапы раз за разом натыкались на доспехи Арлака, ища в них брешь. Нападали муравьи грамотно: с разных сторон, не мешая друг другу и стремясь окружить Вардазгира. Он же крутился, как мог, отражая выпады противников и пытаясь попасть по ним в ответ. Наконец ему это удалось, и один из муравьев развалился на две части, разрубленный клинком Арлака. Рыцарь отпрыгнул назад, уходя от атаки с боков, как вдруг острые жвалы вцепились ему в плечо. Вардазгир дернул корпусом и ткнул мечом себе за спину, одновременно пнув ногой муравья, лезущего к нему спереди.
  Крутанувшись всем телом еще раз, он снова ударил вцепившегося в него противника - на этот раз попал. Раздался истошный визг, и ноша с его спины брякнулась на землю. И тут же спереди на него навалились сразу четверо. Клинок Арлака рассекал сумрак поляны огненными сполохами, отражая атаки. О нападении не приходилось и думать, и Вардазгир медленно отступал назад, стараясь не запнуться о какого-нибудь нерасторопного медоноса.
  Вдруг послышалось стрекотание крыльев - с верхних веток деревьев к Вардазгиру ринулись три летающих муравья. Они кружили вокруг него, метя острыми лапами в лицо и шею. Удачным выпадом рыцарь сбил одно из летающих существ, а следующим движением отсек ему голову. Затем второе, и оно рухнуло прямо на другого муравья. Вардазгир ткнул мечом в пузо твари и пронзил обоих одним ударом. Увернувшись от лап очередного "охранника", он сделал ловкий пируэт, ранив его в бок. Существо завизжало и дернулось, пытаясь вырвать из рук Вардазгира застрявший в ране меч. Тот в ответ пнул муравья в голову и всадил клинок еще глубже. Но тварь оказалась живучей - яростно взвизгнув, она ударила рыцаря передними лапами в грудь. Острые лапы лязгнули о кирасу.
  - А-а-а-а! - раздался крик Шартрезы. - Вардазгир, помоги!
  Рыцарь резко обернулся на голос: в десяти шагах от него муравьи пригвоздили Шартрезу к земле, проткнув ей передними лапами руки, и теперь один из них пытался откусить вампирше голову. Оставив попытки высвободить клинок Арлака, Вардазгир ринулся на помощь. В два прыжка он преодолел разделявшее их расстояние и, прыгнув твари на спину, сунул руку между ее жвал. Та защелкала челюстями, но прокусить заговоренный великим демоном металл латной перчатки ей было не под силу. Вцепившись в муравья ногами, Вардазгир двумя руками схватился за его жвалы и дернул их в разные стороны. Тварь дико заверещала и рыцарь, поднатужившись, с криком оторвал ей голову. Отпихнув от себя другого муравья, он перекатился, схватил валявшийся рядом меч Шартрезы и вонзил клинок в фасетчатый глаз насекомого.
  Необычное чувство охватило рыцаря, когда сталь родового меча вампиров вошла в тело противника. Он знал, что клинки эти пьют жизнь поверженного врага, питая ею владельца оружия. Но ощутить, как это бывает на самом деле, раньше у него возможности не было. А чувство было восхитительное: будто кто-то вливает в тебя самые соки жизни, будто по всему телу твоему струится новая сила. Да, клинок Арлака создавался по тому же принципу: убивай - и станешь сильнее. Но там ощущения были совсем другими. Меч, бывший когда-то оружием одного из величайших воителей Империи и принадлежащий сейчас Вардазгиру, пил душу убитого врага. И с каждой новой победой Темный рыцарь чувствовал, как он становится мудрее и опытнее. Но это чувство затрагивало больше разум, чем тело. И вдруг, после очередного убийства сильного противника, сами собой приходили на ум новые приемы, новые тактические схемы ведения боя. Здесь же ощущения были чисто телесными: будто ты вкусно поел, сладко выспался и энергия переполняет тебя, грозя вылиться через край.
  Вдохновленный этим новым чувством, Вардазгир легко расправился с оставшимися муравьями и огляделся, ища новых противников. Но больше никого не было, а раненная им тварь издохла сама и добивать ее не пришлось. Рыцарь спихнул труп муравья с Шартрезы и помог ей подняться. Та подобрала с земли один из своих клинков и протянула руку за вторым:
  - Поиграл и хватит. Верни мне мой меч.
  - А? - очнулся Вардазгир.
  Холодная сталь клинка восхищала его, да и от приятного чувства, что ты выпил чужую жизнь, отделаться было сложно. С неохотой он отдал оружие Шартрезе и пошел за клинком Арлака.
  - Как ты? - спросил он, засовывая свой меч в ножны. - Как твои раны?
  - Жить буду, - съязвила Шартреза, но тут же сменила тон, - раны быстро заживут, надо только поесть.
  Она отпила немного из пузырька с кровью Древних и убрала его обратно в карман.
  - Поесть? - просиял Вардазгир, - О, это пожалуйста! Я сейчас.
  Он метнулся к выходу с пастбища и вернулся, копаясь в своей походной сумке.
  - Кого будешь: мага или гнома?
  - М-м-м, у меня еще и есть выбор! А, давай обоих, чего мелочиться.
  Вардазгир протянул вампирше две бутылки отборной крови, захваченной им специально для нее из дворцовых погребов. Та в три глотка осушила первую и затем с наслаждением, смакуя и растягивая удовольствие, выпила вторую.
  - Спасибо, - произнесла она, облизывая губы, - это было очень вкусно.
  - Рад, что тебе понравилось, - улыбнулся Вардазгир, - ну что... с охранниками мы разобрались. Теперь надо пригнать стадо нашему голодному дракону.
  - Веселенькое будет занятие! Надеюсь, у тебя в роду были свинопасы?
  - Нет, свинопасов у меня в роду не было, - ничуть не обиделся Вардазгир, - но уж если я армиями командовал, то и со стадом диких животных как-нибудь управлюсь. Встань на выходе. Я выгоню медоносов с пастбища, а ты будешь направлять их в нужную сторону.
  Шартреза кивнула, а Вардазгир срезал с ближайшего дерева ветку и, хлестая ей животных по бокам, стал гнать белесые тушки к выходу. Вскоре все стадо уже медленно перекатывалось по дороге. Определенно, с этой процедурой медоносы были знакомы хорошо, потому что двигались они прямо по дороге и даже не пытались остановиться или свернуть куда-нибудь в лес. Вардазгиру приходилось лишь изредка ударами прута придавать энтузиазма особо ленивым тварям, так что он опять мог предаться мыслям и мечтаниям о Шартрезе. Заговорить с ней он больше не пытался, раз и навсегда прокляв себя за косноязычие, и твердо решив по возвращению из Чащобы заняться своим образованием. Но собой гордился: спасти жизнь любимой - это дорогого стоит. И самой любимой считать так же совсем не обязательно. Однако когда вдали показалась знакомая гора, Шартреза заговорила с ним сама.
  - Сегодня ты спас меня, рыцарь, - сказала она своим обычным ехидным тоном, - многие девушки от такого поступка упали бы к твоим ногам.
  - Но не ты, так ведь? - грустно улыбнулся Вардазгир.
  - Нет, не я, - задорно произнесла Шартреза, - меня на такое не купишь.
  - А на что купишь?
  - У тебя денег не хватит, рыцарь! - улыбнулась Шартреза. - Не по тебе ноша.
  Вардазгир закусил губу и задумался, подбирая нужные слова.
  - По мне или нет - это никому не известно. Но ради тебя я бы и голову в пасть дракону сунул. Хотя ты и сама это знаешь, так ведь?
  - Слишком многие ради меня бросались в омут, - рассмеялась вампирша.
  Но затем она вдруг резко сменила тон и тихим, усталым голосом произнесла.
  - Конечно, я знаю о твоих чувствах ко мне, Вардазгир. Но ответить на них не могу.
  - Что? Почему? - вскинулся рыцарь. - Ты связана обетом? У меня есть соперник?
  - Ох, какие же вы все, мужики, одинаковые, - все так же устало сказала Шартреза, - нет, дело не в сопернике. И не в обете. И даже не в том, что ты полукровка, хоть и многого добившийся в своей жизни, а я - наследная принцесса древнейшего рода вампиров. Дело во мне. Не знаю уж, одна ли я такая или это проклятие всех кровососов...
  Вардазгир изумленно уставился на нее, и Шартреза пояснила.
  - Вот ты любишь меня, а знаешь, кого люблю я?
  - Кого? - опасливо спросил Вардазгир.
  - Своих жертв. И все. Я не способна ничего чувствовать, понимаешь?! Как я не чувствую боли, так и сложные человеческие эмоции мне недоступны! Конечно, изображать их я научилась давно и делаю это весьма искусно. Но переживать я могу только самые простые эмоции: радость победы, удовольствие от вкусной пищи, страх за свою жизнь. Любовь, дружба, преданность - все это для меня пустые слова. Правда, взамен я прекрасно чувствую ужас загнанной в угол дичи. Боль, слезы, страдания других людей доставляют мне неописуемое наслаждение. Наверное, это похоже на то, что чувствует влюбленный, когда добивается предмета своей страсти. Поэтому я и сказала тебе, что люблю только своих жертв.
  - Но я... - опешил Вардазгир. - прости, я не знал... но я ведь тоже тебе хотя бы нравлюсь, так? Иначе не стала бы ты мне все это рассказывать!
  - Да. Не стала бы. И если бы все было иначе, именно на тебе я и остановила бы свой выбор, несмотря на все различия между нами. Но... всему мешают "бы" в моих словах.
  - Ну, это уже полдела, - обрадовался Вардазгир, - я уверен, что смогу научить тебя всему, что знаю о чувствах сам. Хотя знаю я, признаться, немного...
  - Ты что, дурак?! - вскричала Шартреза.
  Но гнев ее тут же схлынул. Остановившись, вампирша пристально посмотрела рыцарю в глаза.
  - Вардазгир, - спокойным тоном произнесла она, - дам тебе совет на будущее: не порти хорошее впечатление о себе глупыми высказываниями. Если человек родился слепым, то видеть ты его не научишь, как бы ни старался. Даже если купишь ему новые глаза.
  Снова приняв невозмутимый вид и зашагав вперед по дороге, Шартреза продолжила:
  - Такая вот ситуация, мой милый рыцарь: любовь у нас с тобой взаимная, но безответная. Странно, правда?
  - Послушай, - Вардазгир все пытался найти хоть какое-нибудь решение этой дилеммы, - да забери ее Свет, эту любовь! Разве мы не можем просто быть вместе?
  - Не можем, - отрезала Шартреза, - я буду тебя мучить, иначе я не умею. Я знаю, ты готов на это пойти, но... я на это никогда не соглашусь. С кем-нибудь другим - да. Но не с тобой.
  Пнув попавшийся на пути камешек, Шартреза улыбнулась.
  - Да и издеваться над тобой, мой милый рыцарь, это невеликое удовольствие, - былой ехидный тон вновь вернулся к ней, - уж слишком хорошо я знаю твои болевые точки. Так что считай этот интимный разговор наградой за мое спасение и закончим на этом. Тем более что мы уже пришли.
  Вардазгир нахмурился, но ответить ему было нечего. Вдвоем, но не решаясь даже взглянуть друг на друга, Темный рыцарь и принцесса вампиров поднялись на гору, где их уже поджидал Мигдаль.
  - А, вернулись-таки! - ухмыльнулся он. - Ну как вам охранники? Не слишком докучали?
  - При других обстоятельствах, - злобно рыкнул Вардазгир, - я бы тебя твои собственные кишки жрать заставил!
  - При других обстоятельствах и я бы вел себя по-другому, - рассмеялся Мигдаль, - кстати, твои друзья уже вернулись.
  Вардазгир огляделся и с удивлением обнаружил на плато Эгоира и еще четырех Детей Чащи, отпросившихся у него в гости к старому приятелю. Эх, знали бы они, что здесь происходило пару часов назад...
  - Я им уже обо всем рассказал, - словно прочитав мысли Вардазгира, сказал Мигдаль, - Не найдя меня в моей старой хижине, они решили подождать тебя здесь. Пока ты отсутствовал, мы замечательно поспорили с Эгоиром на богословские темы. Эх, прямо как в старые времена... Ну что, раз мясо ты привел, можно воскрешать моего мальчика. Когда я протяну руку, подашь мне его сердце.
  - Хорошо, - ответил Вардазгир, - только чтоб без глупостей, а то я вас обоих в лоскуты порублю!
  Перед драконом прямо в камень были воткнуты несколько столбов с лампадками, в которых чадили благовония. По периметру чудовище окружал ряд из магических огоньков. Встав рядом с зияющей раной в груди своего любимчика, Мигдаль поднял руки к небу:
  - О штари инсуйе армандек инсуйе! - зычным басом пропел он. - О майран кост айдаман рух!
  Дым от лампадок усилился, огоньки пришли в движение. Мигдаль протянул руку, и Вардазгир подал ему сердце дракона. Вынув меч из ножен, он остался стоять рядом. Маг же вложил сердце в зияющую рану и провел по ней рукой. Та засияла алым пламенем и мгновенно затянулась. Дракон открыл глаза, повел взглядом из стороны в сторону и заклекотал. Тут же послышался шелест листьев - это Стражи ослабили путы и стали расходиться, занимая свои прежние места по периметру плато. Вардазгир с облегчением вздохнул - уговор был соблюден, и теперь его войско снова свободно. Фыркнув, дракон накинулся на осклизлых медоносов и удовлетворенно зачавкал, проглатывая каждый раз по целому животному.
  - Ну, - произнес Вардазгир, - мы уходим. Надеюсь, прежняя история не повторится?
  - Нет-нет, - развел руками Мигдаль, - мой мальчик сыт и твоих бойцов не тронет. Удачи тебе, воин.
  - Прощай, маг. Молись, чтобы больше мы не встретились.
  Взвалив на плечи всю свою поклажу, армия Вардазгира начала спускаться с плато. Последним шел сам командир, на всякий случай не убирая в ножны свой верный клинок.
  - Погоди! - нагнал его Мигдаль почти у подножия горы. - Мне неудобно за свое поведение. Но если ты любил кого-нибудь, то знаешь, что ради него и друзей предашь, и родных на смерть пошлешь.
  Вардазгир смутился и едва заметно кивнул: да, с этим он не мог не согласиться.
  - Ты великий воин и хороший человек, Вардазгир, - продолжил маг, - да и миссия твоя на самом деле великая, что бы я там ни говорил раньше. Поэтому я хочу сделать тебе подарок.
  Маг достал из-за пазухи вырезанный из кости кулон на серебряной цепочке.
  - Возьми - это амулет "Повелитель Стихий". Он будет оберегать тебя от магии. Множество разных существ ты еще встретишь на своем пути к Сердцу. Так что, думаю, он тебе пригодится.
  - Спасибо, но мне он не нужен, - ухмыльнулся Вардазгир.
  - Доспехи Арлака? Вижу, вижу. Но мой амулет сильнее. Лишь самый искусный маг сможет обойти его защиту. Кроме того, его действие распространяется и на твою армию.
  Вардазгир с опаской взял амулет.
  - Клянусь Великой Чащей, что никаких вредоносных заклятий на нем нет, - примирительно поднял руки вверх Мигдаль, - я правда хочу тебе помочь, а не навредить.
  - Ну хорошо, я принимаю твой дар. Но никаких обязательств это на меня не накладывает.
  - Само собой.
  С этими словами Мигдаль удалился прочь. А Вардазгиру еще предстояло довести свое войско до деревни Темных, где можно было остановиться на ночь. И следовало поторопиться, ведь уже смеркалось, а путь был неблизкий.
  
  Глава 6.
  
  Светлые. Чертоги Хозяйки.
  
  Тихо шуршал какой-то сверчок за большой, выбеленной печью. Мягко колыхался огонек нескольких свечей, разгонявший мрак по углам. Негромко посапывали уставшие воины. Временами протяжно всхрапывал Тилт, но тут же, поворочавшись, снова затихал. Эту мирную картину ночного отдыха нарушали лишь звуки, доносящиеся из темноты, что царила на улице.
  Хруст костей, громкое чавканье и злобный рык каких-то ночных чудовищ окружали дом со всех сторон. Казалось, все твари Чащобы собрались попировать на останках уничтоженного селения. Временами между ними вспыхивали драки из-за особо лакомого куска, и тогда раздавалось злобное рычание и свирепое лязгание клыков, вскоре сменяющееся обиженным визгом побежденного.
  Дверь была крепка, ставни надежны, но уповать оставалось только на то, что звери не прельстятся живой и способной огрызаться добычей и удовольствуются телами мертвых.
  Герман, наконец, уснул, волевым усилием справившись с болью в раненой ноге, и на стражу заступил Эвалор. Эльф тихо расхаживал по комнате, останавливаясь у дверей и окон и чутко вслушиваясь в звуки вакханалии, творившейся за ними. Пока что никто не пытался прорваться в дом, звери пировали в отдалении - тела бывших хозяев они предусмотрительно отнесли подальше,- но все равно приходилось быть начеку.
  - Лампадки, лампадки!- подскочила вдруг на лавке Иргада и уставилась на эльфа сонными глазами.- Вы зажгли лампадки?
  - Спи-спи,- тут же поднял голову Пауни,- У нас достаточно света, видишь? Все в порядке, мы под охраной Эвалора.
  Девочка посмотрела на барда долгим внимательным взглядом, но потом, видимо, решила, что взрослым лучше знать, что и когда надо делать и снова легла, умиротворенно закрыв глаза. Пауни поправил укрывавшее её одеяльце и тоже погрузился в сон.
  Эвалор тем временем заметил те лампадки, про которые говорила Иргада. Они висели под самым потолком по всему периметру комнаты. "Странный метод освещения",- подумалось ему,- "Весь свет уходит в потолок, и всего одна свеча будет гореть ярче их всех вместе взятых". Он подошел к одному из окон и поднялся на цыпочки, пытаясь заглянуть внутрь одной из лампадок. Однако, несмотря на то, что потолок был невысоким, у него ничего не получилось.
  Тогда эльф влез на массивный тяжелый табурет и подтащил лампадку поближе, пытаясь посмотреть внутрь в узкую щель между ней и потолком. Внутри бултыхалось густое вязкое масло, на поверхности которого плавал обгорелый пеньковый фитиль. Не похоже было, что эта конструкция могла давать много света. Полюбовавшись немного на ленивое плескание жидкости, он решил не ломать голову над такой ерундой. Его дежурство подходило к концу, и надо было будить Тилта, что представляло собой не самую веселую процедуру, так как гном спросонья был очень ворчлив и брюзглив.
  Эвалор попытался спрыгнуть с табурета и вдруг с удивлением обнаружил, что не чувствует своего тела ниже пояса. Он посмотрел вниз и увидел, что из-под ставней сочится плотный белый туман, от которого отходил длинный язык, окутывающий сейчас его ноги и медленно поднимавшийся выше.
  Эльф попытался крикнуть, чтобы предупредить товарищей, но горло схватило спазмом и он смог издать лишь едва слышное шипение. Эвалор запаниковал, попытался дернуться, спрыгнуть или хотя бы свалиться с табурета, но все было тщетно. Его тело ему больше не подчинялось, и даже воздух проходил в легкие с превеликим трудом.
  Собрав все силы, всю свою волю, эльф предпринял последнюю отчаянную попытку освободиться, но все, на что его хватило - это судорожный рывок рукой, которой он по-прежнему цеплялся за лампадку. Густое масло выплеснулось и несколько капель попало ему на лицо. Терпкий резкий запах ударил в ноздри, и он почувствовал, как по телу прокатывается горячая волна, возвращая способность двигаться.
  - Опасность!- заорал Эвалор, скатываясь с табурета и отбегая к противоположной от двери стене.
  Воины подскочили на своих лежанках и схватили оружие, бешено озираясь в поисках врага. Дексиморон увидел языки тумана, протянувшиеся уже до середины комнаты и, не раздумывая, бросил в них большой огненный шар. Раздалось гулкое шипение, и туман резко отхлынул, испаряясь под действием неумолимого жара. Огонь пролетел через него, не встречая сопротивления, и ударился прямо в стену, образовав на ее месте широкий дымящийся пролом.
  На улице было тихо и безмолвно, и лишь туман клубился, медленно заращивая прореху, проделанную в нем заклинанием Дексмиорона и протягивая новые языки к широкому проходу. Не слышно было привычного уже рычания зверей, то ли отогнанных, то ли поглощенных туманом и, как ни странно, от этого делалось еще более жутко.
  - Лампадки! Скорее зажгите лампадки!- тоненько заверещала Иргада,- Это Туман Ночи, он выпьет нашу жизнь! Зажигайте лампадки!
  Однако ее предупреждение запоздало. Эвалор уже носился по периметру комнаты со свечой в руках и один за другим поджигал фитили. Тусклый огонек рождал редкие клубы зеленоватого дыма, которые медленно опускались вниз, замирая над самым полом. Туман, языки которого уже вплывали в проделанную Дексимороном дыру, натыкался на них и боязливо отдергивался, нащупывая обходную дорогу. Однако лампадки горели слишком недолго, и на полу не успело накопиться нужного количества дыма, чтобы преградить дорогу туману. И поэтому комната постепенно заполнялась плотными белыми клубами.
  - Очень интересное образование,- забормотал Дексиморон, наклоняясь поближе,- это что-то неживое, и в тоже время не мертвое. Будь у меня побольше времени, я бы непременно...
  - У нас нет побольше времени,- оборвал его Герман, прижимаясь к стене,- ты можешь это убрать?
  - Все бы вам рыцарям убирать!- возмущенно зыркнул на него маг.- Это уникальное явление и оно непременно должно быть изучено.
  - Вот только прежде оно изучит нас!- крикнул Герман.- Давай уже, делай что-нибудь!
  - Хм-м...- призадумался Дексиморон,- я, конечно, могу попытаться выжечь его, но тогда вам придется дальше нести меня вместе с Сигурдом. Я чувствую огромную мощь этого... существа, и для его уничтожения мне придется напрячь все свои силы.
  - Эта штука приходит каждую ночь?- повернулся Пауни к Иргаде.
  - Да. Мама каждый вечер зажигала лампадки,- закивала головой девочка.- Оно боится их дыма и не лезет в дом, где они горят.
  Туман тем временем уже заполнил большую часть комнаты. Лишь вдоль стен оставалась узкая полоска, огражденная постоянно поступающим дымом и воины отчаянно втискивались в нее, уворачиваясь от назойливого внимания белых клубов.
  - Так!- принял решение Герман.- Дексиморон, твоя задача - проделать проход. Ты понял? Не надо уничтожать весь туман, сделай в нем дыру, через которую мы сможем пройти. Остальные берите эти проклятые лампадки и готовьтесь быстро бежать.
  На последних словах Герман хмыкнул, вспомнив про свою раненую ногу, но другого выхода все равно не было. Воины поснимали с потолка лампадки и приготовились к отчаянному рывку. Дексиморон махнул рукой и с нее сорвался столб пламени, который вспорол туман с таким же треском, с каким нож вспарывает кожу. Впереди образовался длинный туннель в белесой мгле, на дальнем конце которого виднелся выход из этого царства смерти.
  - Вперед!- заорал Герман и решительно похромал к пролому в стене, размахивая во все стороны лампадками, которые он зажал в обеих руках.
  Воины последовали за ним, синхронными движениями рассеивая во все стороны дым и туман начал отползать в стороны от вырастающей перед ним завесы.
  - Быстрей, быстрей,- подгонял всех Герман и сам торопился, не обращая внимания на кровь, которая начала сочиться из открывшейся раны.
  И все бежали быстрей. Даже Сигурд, щедро подпитываемый силами Дексиморона, резво переставлял ноги, не забывал отмахиваться от подползающих белых языков.
  Туман, видимо, понял, что у него не выйдет сдержать этот отчаянный порыв и решил пойти ва-банк. Конец туннеля, проделанного огнем, внезапно запульсировал и резко сжался, перекрыв дорогу к выходу. Воины оказались со всех сторон окружены белесым облаком, которое неминуемо продолжало сжиматься, протягивая к ним свои многочисленные щупальца.
  - А-а-а!- заорал Герман и бросился вперед, бешено размахивая лампадками.
  - Бе-ей!!!- поддержали его Зара с Эвалором и врубились в бестелесную плоть.
  Воинов охватил мгновенный, леденящий холод, но клубы дыма продолжали вылетать из их своеобразного оружия, и туман вынужден был отступить. Не прекращая размахивать во все стороны кадильницами, они разогнали последние клочья, преграждавшие им выход, и выбежали за пределы облака. Огромная белая шапка накрывала все разгромленное селение, и ее края мерно пульсировали, словно переваривая остатки любой жизни, что могла бы уцелеть внутри. Воины отошли подальше и тут же вынуждены были бросить лампадки на землю и взяться за оружие.
  Ночные хищники, отогнанные туманом, радостно кинулись на новую добычу. Стая мелких тварей, похожих на помесь крысы с собакой, попыталась с налета растерзать небольшую кучку людей. Но острые лезвия и меткие стрелы заставили их откатиться назад, оставив за собой добрый десяток издыхающих собратьев. Что-то огромное и тяжелое громко затопало в темноте, спеша на шум боя, и Герман счел за лучшее сбежать.
  Не успели они оторваться от чудовища, как сразу же оказались в кольце ганглий. Склизкие пузыри обволокли окрестные деревья и ловко переползали по ним, сопровождая воинов, но атаковать пока не решались. Ночевка определенно подошла к концу.
  - Значит так, Жмыга,- выдернул Герман гоблина, запрятавшегося в самую середину отряда.- Веди нас в самый центр Чащобы. И если ты хотя бы только подумаешь о том, чтобы снова забраться в какую-нибудь передрягу, то я клянусь всеми Светлыми богами, что собственноручно оборву тебе твои длинные уши и засуну их в твою вонючую глотку. И это только для начала!
  Гоблин, уже открывший было рот для возражения, спешно захлопнул его и суетливо выбежал вперед, задавая направление. Ганглии, которые оказались на пути, сгрудились было, собираясь начать охоту, но Герман зло махнул мечом, разрубая самых нахальных, Эвалор с Зарой осыпали стрелами тех, что были подальше, и твари сочли за лучшее убраться с дороги. Видимо, стая была слишком мала для нападения на столь агрессивную добычу.
  То ли из-за темноты, то ли из-за постоянного страха, что сопутствовал Жмыге последнее время, гоблин постоянно сбивался с дороги. Отряд утыкался в густые буреломы и вынужден был выбираться из завалов, непрестанно ругаясь. Герман злобно поглядывал на горе-проводника, но тот неизменно клялся, что ведет в нужную сторону, просто в темноте очень тяжело ориентироваться. И воины продолжали свой непростой путь.
  Несколько раз на них нападали ночные твари, и тогда им приходилось становиться в круг и сражаться, молясь о том, чтобы не подвели лишенные отдыха руки. Звери откатывались, понимая, что добыча им не по зубам и отряд шел дальше, на ходу зализывая новые раны.
  Постепенно местность начала повышаться. Сперва, образовался небольшой уклон, а потом воины обнаружили, что им приходится взбираться вверх по довольно крутому склону.
  - Жмыга, демона тебе в глотку!- рявкнул Герман.- Ты снова нас к той тропе ведешь? Понравилось под землей бродить?
  - Не надо под земля!- испугался гоблин.- Не хорошо под земля. Другой гора, другой дорога!
  В это время деревья вдруг неожиданно кончились, и воины оказались перед высоченной скалой, отвесная поверхность которой перегораживала им дорогу. С обеих сторон от нее угадывались такие же огромные пики, а сразу за ними половина неба была перегорожена горой, вольготно раскинувшейся посередь леса.
  - Ты куда нас завел, придурок?- устало спросил Герман.
  - Там Чащоба! Самый глубина там!- радостно закивал головой Жмыга, тыча в сторону горы.
  - Где там? В горе?- зло прошипел Герман.
  - Зачем в гора?- недоумевающе захлопал глазами гоблин.- За гора, с другой сторона.
  - А как мы через гору переберемся? Ты проход знаешь? Или мы полетим?
  Жмыга открыл рот, пытаясь что-то сказать, но тут же снова закрыл его. Об этом он, видимо, не подумал. Тревоги и волнения последних дней не лучшим образом сказались на его мыслительных способностях.
  Герман нащупал рукоять кинжала и долгим взглядом посмотрел на уши гоблина. Его подмывало страшное желание выполнить свое обещание, но он с искренним энтузиазмом искал причину, почему ему не стоит этого делать. Как проводнику Жмыге грош цена. Может, он и знает Чащобу как свои пять пальцев, но врожденная тупость, усугубившаяся множеством потрясений, сводила это знание на нет.
  Жмыга с надеждой и страхом наблюдал за колебаниями рыцаря и, кажется, не мог даже сообразить, что ему сейчас лучше всего было бы просто удрать.
  - Ладно, пойдем в обход,- сказал Герман тусклым голосом, убирая руку с кинжала.
  В конце концов, от убийства гоблина они ничего не выигрывают. А живой он, может быть, еще и пригодится. Хотя шансы на это были исчезающее малы.
  - Постой, Герман,- задержал рыцаря Тилт.
  Герман обернулся и с удивлением обнаружил, что гном стоит в самой напыщенной и величественной позе, которую ему позволял невеликий рост.
  - Нам надо попасть на другую сторону горы?- задал Тилт риторический вопрос.
  Герман кивнул, не желая тратить силу на бесполезный разговор, и собрался уже отвернуться, чтобы продолжить путь. Но гном его задержал.
  - Я могу провести вас туда,- заявил он, чуть не лопаясь от чувства собственного достоинства,- но для этого вы должны дать мне нерушимую клятву, Великую клятву Светлых, что никто не узнает от вас то, что вы сейчас услышите.
  - Ты о чем?- насторожился Герман.
  - Узнай же человек, что мы стоим возле входа в подземные чертоги моего народа и лишь мне ведом тайный знак, сей вход обозначающий,- напевно произнес гном.- И открою я сию великую тайну не раньше, нежели вы принесете мне клятву о том, что никто кроме вас не узнает этот величайший секрет гномов!
  - С гоблина тоже клятву будешь брать?- въедливо уточнила Зара.
  - С кого?- сбился с высокого слога Тилт,- С этого идиота? Да он не способен запомнить, даже с какой стороны у него задница! Каждый раз в кустах заново ищет. Куда уж ему постигнуть мудрость гномов...
  - Тилт!- устало оборвал гнома Герман.- Может, ты прекратишь ласкать нам мозги и просто покажешь вход? Уверяю тебя, никто из нас не видит здесь никакого знака и не способен будет найти аналогичный вход в любой другой горе. Зачем нам эти тайны?
  - Эхм-м...- смутился Тилт,- ну, не знаю... может, когда и пригодилось бы...
  С этими словами он развернулся к скале и бодро зашагал, пробираясь между осыпавшихся со склонов валунов. Воины с надеждой последовали за ним. Обогнув один огромный камень, отряд оказался в узком тупичке, окруженный со всех сторон отвесными стенами.
  - Отвернитесь, раз клятву давать не захотели,- ворчливо сказал Тилт и подошел к основанию скалы.
  Все послушно отвернулись и принялись устало вслушиваться в кряхтение гнома, возившегося с искусно укрытой дверью. Внимание Эвалора привлекло какое-то движение на одном из ближайших утесов. Эльф вгляделся повнимательней, и его острые глаза рассмотрели груду камней, неведомым образом принявшую вертикальное положение и неторопливо ползущую по склону в их сторону.
  - Это не твой тайный знак там шевелится?- спросил он у Тилта.
  Тот обернулся, поглядел в указанном направлении и борода его начала явственно подыматься дыбом.
  - Каменный голем,- с ужасом прошептал гном.- Нам конец! Задержите его, пока я открываю эту проклятую дверь! Не пользуются ей, что ли? Совсем механизм заржавел...
  Не тратя время на выслушивание проклятий гнома, воины принялись действовать. Эвалор с Зарой пустили первые стрелы в приближающуюся мишень. Как и следовало ожидать, они отскочили от камня, не причинив тому никакого вреда. Дексиморон, занятый вливанием силы в Сигурда, беспомощно пожал плечами и метнул на пробу огненный шар. Пламя ударилось в каменную грудь голема и бессильно стекло по ней, оставив после себя лишь пятно копоти.
  - Мне нужно время, чтобы сплести что-то более искусное,- виновато сказал маг.- И на Сигурда я уже не смогу отвлекаться.
  - К черту магию,- прорычал Тилт, яростно дергая за какой-то одному ему ведомый рычаг,- я уже почти открыл. Задержите его чуть-чуть!
  Голем уже подобрался на расстояние десятка шагов. Он полностью сполз со склона и целиком перегородил маленькое ущелье, в котором сгрудился отряд. Медленное движение его, казалось, было так же неумолимо, как само время.
  - А как ты относишься к подводной магии, булыжник?- задорно сказал Пауни и шагнул вперед.
  Герман попытался его опередить, но раненая нога подвела, и шустрый бард в два прыжка оказался перед самым големом. Взлетел вверх Подводный Клинок, и, со свистом рассекая воздух, обрушился на то место, где у человека была бы голова. Раздался чистый, пронзительный звон и голем замер, недоверчиво протянув руки-камни к голове, которую рассекла глубокая трещина. Пауни же застыл, изумленно глядя на обломок, оставшийся в его руке. Меч Подводного Короля перестал существовать.
  Голем пошатнулся, накренился, собираясь упасть, но все же выровнялся и сумел сделать неуверенный шаг, оттесняя назад ошарашенного барда. Затем он сделал еще один шаг, и еще, и начал вздевать кверху руки, намереваясь смести Пауни с дороги.
  Издав хриплый рык, Сигурд прыгнул вперед. Его бердыш прочертил огромную дугу и ударил прямо в щель, проделанную мечом Пауни. Голем издал страшный треск, и голова его распалась на две половины. Скрепляющая камни магия исчезла, и они осыпались на землю безобидной кучкой. Рядом с ними упал и рыцарь, вложивший в этот бросок остаток своих сил.
  - Вон еще трое!- крикнул зоркий Эвалор, указывая на вершину другого утеса.
  - Тилт, поторопись!- гневно прорычал Герман, взмахивая мечом.
  - Да все-все, уже готово!- радостно завопил гном, на что-то нажимая, и часть скалы медленно исчезла, отъезжая в глубину пещеры.- Замок с секретом был.
  Не слушая оправданий, воины вбежали внутрь горы. Пришедший в себя, Пауни и Зара помогли подняться Сигурду и втащили его практически на себе. Рядом тут же пристроился Дексиморон и рыцарь снова стал способен стоять без поддержки. Тилт яростно рванул за рычаг и дверь неторопливо закрылась перед самым носом приближающихся големов.
  Но свет исчез, все погрузилось во мглу и лишь тяжелое дыхание воинов нарушало абсолютную тишину. Мгновение спустя к этим звукам добавился гулкий звук мощного удара. Големы обрушились на неожиданное препятствие.
  - Мне страшно!- пискнула Иргада, вцепившись в рукав Пауни.- Пойдем отсюда!
  - Сейчас-сейчас,- отозвался Тилт, возившийся у входа.- Где же они... А, вот, нашел!
  С этими словами он чиркнул кресалом и поднял вверх факел с разгорающимся на конце огоньком. Возле двери лежала целая связка таких факелов, и гном по-хозяйски закинул ее себе на плечо.
  - Идем-идем, не надо здесь задерживаться,- начал он тут же всех поторапливать,- эти создания тупые, но сильные. Не уверен, что врата выдержат.
  Он пролез вперед, распихивая всех локтями, и повел отряд вглубь горы. Тоннель, по которому они шли, представлял собой образец запустения. Ровные когда-то стены покрылись выщерблинами и трещинами. С потолка, украшенного множеством изящных арок, свисали какие-то неопрятные корни и длинные нити мха. Пол был усыпан камнями, а от прекрасных плит, когда-то устилавших его, остались лишь редкие осколки.
  Тилт возмущенно ворчал что-то про ленивых бездельников, не дорожащих наследием предков, но вскоре признал, что такой погром может объясняться лишь полным опустением пещер. Если здесь и жили когда-то гномы, то теперь их тут нет.
  Неширокий тоннель скоро закончился, и отряд вышел в огромный зал с высоченным потолком, до которого не доставал свет факела. Величественные колонны вырастали из пола, и каждая из них была украшена причудливой резьбой. Горделиво взглянув на удивленных соратников, Тилт заявил, что это всего лишь прихожая и с остальными залами она никак не может равняться.
  Немного сбавив шаг, чтобы все могли насладиться окружающими красотами, он дошел до противоположной стены. Огромный арочный проем, частично перегороженный рухнувшими створками дверей, открывал проход в широкий и просторный коридор.
  - Галерея Доблести,- гордо заявил Тилт и прошел, а скорее даже прошествовал, через арку.
  Воины протиснулись между остатками ворот и уважительно оглядели коридор с таким звучным названием. Все стены были густо украшены каменными барельефами: вплотную друг к другу топорщились бороды великих воителей, знаменитых кузнецов и мудрых правителей. Конечно, профессию того или иного деятеля можно было определить только со слов Тилта, неискушенному взгляду все суровые лица, хмурящиеся под массивными каменными шлемами, казались одинаковыми. Некоторых гном узнавал, давая краткую справку о его деяниях, другие, видимо, относились к местным героям.
  Внезапно экскурсию нарушил какой-то методичный скрипящий звук. Тилт, увлеченно повествующий о трудовых подвигах очередного рудознатца, оборвался на полуслове и пораженно замер:
  - Не может быть! Это же скрип колеса рудовой тележки!
  - Значит, не все гномы ушли отсюда?- насторожился Герман.
  - Не говори ерунды,- презрительно скривился Тилт,- ни одному гному не придет в голову такое святотатство - таскать руду через Галерею Доблести.
  Он замер на месте, расставив пошире ноги. Герман кивком указал на факел, но гном отрицательно помотал головой. В самом деле, если неведомый скрипун до сих пор не испугался света, то незачем привлекать его внимание резким наступлением темноты. Да и самим им несподручно будет биться во мраке. А то, что придется биться, рыцарь не сомневался - Чащоба приучила.
  Все, способные к сражению, заняли свои места. Посередине Тилт, набычившись, поджидал неизвестного осквернителя святынь. По бокам, в полумраке возле стен - Зара и Эвалор с настороженными луками. Раненый Герман и Пауни с кинжалом в одной руке и обломком меча в другой встали сразу за гномом. Остальные в этой битве не участвовали. Хотя Сигурд и порывался вскинуть свой бердыш, но Дексиморон удержал его, напоминая о необходимости скорейшего выздоровления и пообещав сразу же прекратить поддерживать рыцаря своей силой, если отряду придется туго, и направить ее на врага. Жмыга с Иргадой также встали поближе к магу.
  Скрип тем временем послышался уже совсем рядом, и в круг света, издаваемого факелом, въехала наполненная до краев тележка, толкаемая каким-то унылым забитым существом в грязных обносках. Тилт угрожающе повел плечами и шагнул вперед, грозно встопорщив бороду:
  - Кто ты такой и по какому праву нарушаешь покой сего святого места?
  Существо недоуменно приподняло голову и прищурило глаза, ослепленное не таким уж ярким светом факела. Оно очень походило на гнома: такие же грубые черты лица, такая же длинная борода, такой же невеликий рост в сочетании с могучими широкими плечами. Только вот не видал доселе никто гордых властителей подземелий в таком жалком состоянии. Поникшие плечи, рваная одежда, а самое главное - грязная взлохмаченная борода - позор, которого не смог бы допустить ни один подгорный житель.
  - Свет... Светлые...- удивленно пробормотала пародия на гнома,- Светлые боги! Наши молитвы услышаны!!!
  С этими словами он бросил тележку и, сверкая пятками, побежал назад по коридору, оглашая пещеру громкими радостными криками. Герман вопрошающе поглядел на Тилта, но тот недовольно мотнул головой, не желая вступать ни в какие разговоры, и двинулся следом за убежавшим гномом, яростно сжимая в руке секиру. Отряду ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ним.
  Их путешествие длилось недолго. Галерея Доблести вскоре закончилась, и глазам открылся огромный зал, еще более величественный, чем предыдущий. Воинов там уже ждали.
  От противоположной стены к ним двигалась целая процессия, ярко освещенная множеством факелов. Впереди выступал добрый десяток важных гномов, умудрившихся сохранить остатки достоинства, несмотря на непритязательный внешний вид. За ними следовало что-то вроде почетного эскорта из крепких, хоть и усталых на вид, воинов, вооруженных разнокалиберным оружием. Дальше же тащилась плотная толпа, в которой можно было наблюдать множество женщин и детей. Все гномы представляли собой крайнюю степень обнищания, и вид у них был донельзя измученный.
  Обе группы остановились на расстоянии в десяток шагов друг от друга. Из толпы гномов выступили вперед предводители и Герман с Тилтом шагнули им навстречу.
  - Приветствуем вас, братья! Я Эйкъянсгари, и мы...- величественно начал самый солидный из гномов, но тут же был невежливо перебит.
  - Я скорее назову братом вонючую помойную крысу!- в бешенстве прорычал Тилт.- Вы позорите всю нашу расу! Как могли вы дойти до такого состояния? А самое главное, довести до него ваш дом? Клянусь, все узнают о вашем стыде, и каждый гном будет плеваться при одном упоминании вашего клана!
  - Постой-постой,- успокаивающе положил Герман руку на плечо разошедшемуся гному,- давай сперва выясним, что здесь произошло. Может быть, нет их вины в этом упадке.
  - Не может произойти ничего такого, что заставило бы гнома с нечесаной бородой возить руду по Галерее Доблести!- безоговорочно отрезал Тилт, но все же примолк и презрительно уставился на хозяев пещер, уперев руки в бока и угрожающе набычившись.
  - К сожалению, такое произошло,- потупил взор один из встречающих,- мы были гордым племенем, ушедшим в Чащобу из-под воли старейшин. Мы вырубили себе новые чертоги, украсили их со всем искусством наших мастеров. Мы сражались с чудовищами и Темными и одерживали победы, отстаивая наш дом и нашу честь. Эти горы были по праву нашими. А потом пришла Она.
  - Кто она?- уточнил Герман.
  - Хозяйка,- при этом слове Эйкъянсгари пугливо оглянулся по сторонам, словно боялся, что его услышат.- Она хотела построить замок на нашей горе, но мы не желали делить ее с кем-то еще. И тогда она напустила на нас полчища своих големов.
  - Каменные големы? Мы завалили одного у входа,- перебил Тилт, умалчивая о том, какой ценой далась победа.
  - Никто не смеет подозревать в трусости клан Малахитовой Кирки!- гордо вскинул голову предводитель гномов.- Мы вышли на бой и мы сражались. Мы тоже убивали големов, платя десятками жизней за одного - ибо лучшая наша сталь бессильна против зачарованного камня. Но их было много, слишком много. Мы проиграли этот бой, а те, кто выжил, были пленены Хозяйкой и стали ее... рабами.
  - Что?!!- раненым туром взревел Тилт.- Рабами? В своем ли уме ты, называющий себя гномом? Когда это подгорный народ предпочитал рабство смерти? Вы жалкие трусы, позорящие наш род!
  - Клянусь, пришелец,- поднял на него горящий взгляд Эйкъянсгари,- если ты еще раз назовешь меня или моих сородичей трусами, я вобью эти слова тебе в глотку! Магия Хозяйки подчинила нас, и теперь мы не вольны в своих поступках! Каждое ее слово - закон и мы не можем его нарушить. Даже убить себя мы не в силах, ибо как только подобная мысль приходит в голову, руки и ноги сразу отнимаются, и мы не можем даже пошевелиться, пока вновь не примем Ее волю.
  - Вот оно что...- смущенно пробурчал Тилт,- проклятая магия... Но все равно, почему вы так запустили свои чертоги?
  - Это теперь не наши чертоги,- слабо улыбнулся гном,- это Чертоги Хозяйки. И мы ее слуги, вынуждены ежечасно, ежеминутно работать на нее, прерываясь лишь на скудную еду и краткий сон. Мы добываем ей самоцветы, строим покои, куем оружие; хотя непонятно зачем все это, ведь в ее подчинении нет никого, кроме големов. Как только она чувствует, что мы измотаны не до конца, мы сразу же получаем еще больше заданий. Нам просто некогда убраться, сшить себе новую одежду или расчесать бороду. Как только мы просыпаемся, мы работаем. Как только мы прекращаем работу, мы засыпаем. Вот и сейчас - мы прервались, чтобы встретить вас и за это должны будем провести всю ночь без сна, чтобы успеть выполнить урок.
  - Эйкъянсгари,- поднял Герман руку в просительном жесте.- Мои воины устали, мы почти не спали этой ночью, у нас есть раненые. Может быть, раз уж вы пожертвовали своим отдыхом ради встречи с нами, вы проводите куда-то, где мы можем отдохнуть и набраться сил, и мы продолжим нашу беседу там?
  - Конечно, конечно,- засуетился гном,- здесь недалеко наш Зал Отдохновения. Идемте, я провожу. Остальным, к сожалению, снова пора приступать к работе...
  Отряд двинулся за Эйкъянсгари, а прочие гномы обреченно разошлись трудиться во славу Хозяйки.
  Зал Отдохновения в самом деле оказался недалеко. Два поворота по коридору, до сих пор сохранявшего остатки былого величия, и они оказались в огромной пещере. Когда-то это было прекрасное, радующее глаз место, где можно было отдохнуть душой и телом. Теперь же здесь царило то же запустение, что и везде. Яркий мозаичный пол был уставлен ветхими лежанками, изящные узорчатые фонтаны давно забыли прохладу воды, настенные барельефы покрылись трещинами и паутиной. Три усталых гномки трудились над каким-то варевом, кипящим в котле, который висел над костром, разведенном прямо на полу.
  Иргада сонно потерла глаза и Герман решил уложить свое усталое воинство спать. По крайней мере тех, кто определенно в этом нуждался. Иргада прилегла на одну из лежанок и сразу же засопела, провалившись в беспокойный сон. Жмыга бухнулся прямо на пол недалеко от костра, не обращая никакого внимания на недовольные взгляды гномок, возмущенных близостью к еде мерзкого гоблина. Чтобы уложить Сигурда, потребовалось составить вместе две лежанки, и как только рыцарь растянулся на них, Дексиморон издал вздох облегчения, избавленный от необходимости поддерживать его своей силой. Устало потерев виски, маг также прилег и смежил глаза. Остальные воины тоже пристроились отдохнуть, и лишь Герман с Тилтом продолжили разговор с Эйкъянсгари.
  - Вы не пытались бежать? Или еще как-то бунтовать?- сразу спросил Тилт.
  - Это невозможно,- покачал головой Эйкъянсгари,- ведь это прямое нарушение воли Хозяйки. Я уже говорил, что мы становимся беспомощными при одной мысли об этом. К тому же бежать невозможно и по другой причине. Выход из горы запечатан.
  - Как запечатан?- удивился Герман,- мы спокойно вошли сюда через какой-то ход. Почему нельзя выйти через него же?
  - Магия Хозяйки. В гору можно только войти. Выйти невозможно. Все, что может нам потребоваться на поверхности, доставляют големы. Вот почему мы и обрадовались вашему приходу, надеясь...
  - Подожди-подожди!- вскинулся Герман,- Так это что же получается? Мы тоже не сможем выйти?
  - Да рыцарь,- кивнул Эйкъянсгари,- вы теперь такие же пленники, как и мы. И я рассчитываю...
  - Дексиморон!- громко вскрикнул Герман, позабыв о том, что может разбудить отдыхающих воинов.- А ну-ка пошли, дойдем до входа.
  Маг устало поднялся с лежанки и поплелся за рыцарем, который размашистым шагом направился к той двери, через которую они проникли в пещеры. Тилт подхватил факел и побежал следом. Удивленный Эйкъянсгари попытался что-то сказать, но на него никто не обратил внимания, и ему пришлось догонять ушедших вперед гостей.
  Как только они добрались до злополучной двери, Герман скомандовал Тилту не терпящим возражением тоном:
  - Открывай.
  На этот раз процесс открытия пошел быстрее. Гном нажал на что-то, дернул рычаг и перед ними распахнулся проем, за которым занималось новое утро Чащобы. Големы уже ушли, снаружи было безопасно и Герман, бросив на Эйкъянсгари торжествующий взгляд, шагнул в проход. И тут же отшатнулся назад, едва удержавшись на ногах.
  - Не пускает,- озадаченно пробормотал рыцарь,- Дексиморон, сможешь расколдовать?
  Маг прищурился, внимательно окинул взглядом невидимую преграду, провел вдоль нее руками и сказал:
  - Конечно, смогу. Очень интересный способ работы со стихиями, очень удачное и надежное построение, но я видывал и более искусные чары. Думаю, через неделю проход будет открыт.
  - Неделю?- взвыл Герман.- У нас нет недели, маг! Скоро затмение, Сердце Нергила не будет нас ждать! Темные уведут его у нас из-под носа!
  - Ничем не могу помочь,- сухо ответил Дексиморон,- заклинание слишком мощное, если вскрывать его в спешке, без должной подготовки, оно может разнести всю эту гору.
  - Вот почему я и надеялся, что ваше появление поможет нам освободиться от власти Хозяйки,- не к месту вставил Эйкъянсгари.
  Герман окинул его яростным взглядом и, резко развернувшись, пошагал в сторону Зала Отдохновения.
  - Где она живет, эта ваша Хозяйка?- на ходу спросил он у гнома.
  - Ее замок стоит на вершине горы,- услужливо ответил тот,- недалеко от Зала Отдохновения мы пробили шахту к его подвалам, чтобы доставлять ей плоды наших трудов, не выходя из горы. Я проведу вас.
  - Да уж конечно проведешь...- пробормотал Герман.
  Размашистым шагом они вошли в Зал Отдохновения и Герман сразу начал поднимать своих воинов.
  - Эвалор, Зара вставайте - пойдете с нами. Пауни и Тилт остаются с Сигурдом.
  - Еще чего!- грозно встопорщил бороду гном.- Я тоже иду к Хозяйке! Она нанесла неслыханное унижение всему подгорному племени и я...
  - Вот именно поэтому ты и останешься,- резко перебил его рыцарь,- мы сейчас не в тех силах, чтобы бросать ей вызов. Эти ее големы, они слишком крепки. Вряд ли у Пауни есть еще один волшебный меч. Поэтому я хочу сперва только поговорить с ней. Может быть, нам удастся решить дело миром.
  Тилт что-то недовольно проворчал и злобно плюхнулся на лежанку так, что та жалобно заскрипела. В словах Германа был определенный резон, и вспыльчивый гном действительно мог испортить все дело.
  - Передайте этой... хозяйке,- последнее слово Тилт словно выплюнул,- что я доберусь до нее!
  - Обязательно,- серьезно кивнул головой Герман.
  Гном откинулся на лежанку, закрыл глаза и начал демонстративно похрапывать, показывая всем своим видом, что он лишь выполняет приказ командира, а так бы он тут всем навалял.
  Герман окинул взглядом делегацию и коротко кивнул Эйкъянсгари:
  - Веди.
  Тот не заставил себя ждать. Гном суетливо потер руки, на его лице промелькнуло озабоченное выражение, и он засеменил впереди отряда. Они вышли из Зала Отдохновения и миновали короткий коридор, в конце которого и находился проход в Чертоги Хозяйки.
  Грубая дыра в стене разительно отличалась от прочих дверей и проходов. Те хоть и пришли в запустение, но было видно, что делались они когда-то с любовью и старанием, в каждый камешек была вложена частичка души. В этом же тоннеле царил голый практицизм. Необработанные стены, неровный потолок и лишь ступени были более-менее пригодны для ходьбы
  Эйкъянсгари на мгновение замешкался перед этим убожеством, но повелительный тычок Германа заставил его сделать первый шаг по крутой лестнице, винтом поднимающейся куда-то вверх. Гном протяжно вздохнул и начал карабкаться, опираясь на некое подобие перил, выступавших из каменной стены. Делегация двинулась следом.
  Лестница длилась и длилась. Поворот сменялся поворотом, и взгляду открывалась новая грубо обработанная стена, за которой спешила показаться следующая. Старый гном уже запыхался и непрестанно утирал со лба пот, но продолжал подниматься. Усталость бессонной ночи овладела и воинами, но никто не позволял себе даже намека на слабость. Лишь Дексиморон время от времени тяжело вздыхал - нелегко ему дались магические битвы последнего дня и поддержание сил Сигурда.
  Наконец, подъем закончился. Эйкъянсгари вышел в небольшой, сумрачный зал и грузно осел возле ближайшей стены.
  - Там,- сипло сказал он, показывая на массивные ворота в противоположном конце зала, перед которыми застыли два голема.- Хозяйка там. Мне туда хода нет без Ее особого повеления.
  Герман понимающе кивнул и решительным шагом направился к входу, увлекая за собой весь отряд. Големы шевельнулись, перегораживая дорогу. По-хорошему, следовало бы как-то испросить разрешения войти: все-таки он пришел разговаривать о мире. Но холодное бешенство, овладевшее им, и мысль, что диалог проще вести с позиции силы, победили зачатки вежливости.
  - Дексиморон!
  Маг устало кивнул и развел руки в стороны. Големы не то почувствовав что-то, не то следуя вложенным в них инструкциям двинулись вперед. Дексиморон тихо забормотал себе под нос, шевельнул пальцами и резко свел руки, вскрикнув:
  - Хаати-стахва!
  Воздух колыхнулся и големы замерли, не закончив движение. С головы одного из них посыпалась тонкая струйка песка, к ней добавилась вторая. Другой издал тихий скрежет и руки его рухнули на пол, превращаясь прямо на лету в мельчайшую пыль. Не прошло и полминуты, как на месте големов остались лишь две песчаные кучки.
  - Хорошо,- одобрительно кивнул Герман,- теперь дверь.
  Маг щелкнул пальцами - и в преграду ударил столб огня, тотчас же превративший ее в облако пепла.
  - Идем,- шагнул рыцарь в проход, не дожидаясь, пока осядет пыль.
  По глазам сразу резануло ярким светом. Покои Хозяйки являли собой поразительный контраст с обиталищем гномов: чистота, изящная отделка стен и полов, никакого намека на упадок. И свет, яркий солнечный свет, льющийся из множества окон. Похоже, они действительно забрались на самую вершину горы.
  - Невежливо входить, не постучавшись,- раздался звонкий мелодичный голос.
  Герман протер привыкшие к полумраку глаза и уставился в противоположный конец зала. Впереди, на расстоянии добрых полста шагов, стоял причудливый каменный трон, украшенный искусной резьбой и большими сверкающими самоцветами. Вокруг него стояло не меньше десятка големов, а на самом троне восседала женщина.
  Красивое лицо, обрамленное золотистым водопадом волос. Острые кончики ушей, выступавшие из-под нарочито небрежно уложенных прядей. Миндалевидный разрез глаз. Все это говорило о том, что она несет в себе немалую толику эльфийской крови. И о том, что все ее предки были Светлыми.
  Герман замешкался. Он как-то не сообразил уточнить у Эйкъянсгари, кем являлась Хозяйка, решив, что она, несомненно, Темная колдунья. И рыцарь уже настроился на разговор, в котором он будет грозить давнему противнику, преувеличивать свои силы и обещать разнести все окрестные горы, если его отряд не будет выпущен из ловушки. Не самый надежный ход, но ничего другого в теперешнем положении не оставалось, тем более что Герману было не привыкать брать на испуг. В бытность свою военачальником, он неоднократно умудрялся обводить вокруг пальца гораздо более могучие армии, нежели его собственная.
  Впрочем, это даже наверное хорошо, что Хозяйка тоже принадлежит к Светлым. Они наверняка смогут найти общий язык.
  - Кхм...- неуверенно кашлянул Герман, настраиваясь на светскую беседу,- прошу простить нас за столь грубое вторжение. Поверьте, оно обусловлено непреодолимыми обстоятельствами. Позвольте также представиться...
  - Не нужды, благородный Герман,- зазвенели серебряные колокольчики голоса Хозяйки,- неужели ты думаешь, что я не ведаю происходящего в моих,- выделила она это слово,- владениях?
  - Вот как?- немного озадачился рыцарь.- Тогда, может быть, ты ведаешь и цель нашего пути?
  - Ха-ха-ха!- раскатился ручейком мелодичный смех.- Только ленивый в эту пору не рвется к Сердцу Нергила. Конечно же, я говорю про обитателей внешнего мира, для нас - обитателей Чащобы - оно не представляет никакой ценности.
  - Почему?- удивился Герман.
  Раньше он как-то не задавался вопросом, зачем нужно гнать воинов через всю Чащобу и почему нельзя поручить добычу артефакта кому-нибудь из местных Светлых с тем, чтобы они переправили его поближе к Опушке.
  - Потому что мы дети Чащобы, мы уже слились с ней, и она не позволит нам прикоснуться к Сердцу, как не подпустит никого другого из своих обитателей. Лишь те, кто пришли из внешнего мира, те, кто еще не успели пропитаться ее духом, способны подойти к нему.
  - Хорошо,- махнул рукой Герман,- меня это, в общем-то, мало интересует. У меня есть задание и я должен его выполнить. Ты пропустишь мой отряд через свои горы?
  - А какой мне в этом интерес?- хитровато прищурилась Хозяйка.
  - А разве мы, Светлые, не должны помогать друг другу?- ответил рыцарь вопросом на вопрос.
  - Должны, но не обязаны. Я живу здесь одна, мне скучно, а общение со столь славными воинами развлекает меня. Не могу же я беседовать со своими големами или, пуще того, с этими грязными коротышками, что живут под моей горой.
  Герман мысленно похвалил себя за то, что догадался оставить Тилта внизу. После этих слов гном непременно полез бы в драку, если бы не потерял сознание от бешенства, и переговоры на этом завершились бы.
  - Кстати, насчет гномов,- решил Герман продолжить разведку обстановки,- разве должны Светлые держать в рабстве других Светлых? И не должны и не обязаны, о чем в Кодексе Света есть соответствующая запись!
  - Хороший вопрос требует хорошего ответа,- задумалась на мгновение Хозяйка,- а что говорит Кодекс про наказание тому, кто наносит смертельное оскорбление члену Светлого Совета?
  - Наказание - смерть,- недоуменно сказал рыцарь, не понимая, к чему она ведет.
  - Позволь, я расскажу тебе небольшую историю. Когда-то давно я разошлась с Советом в одном очень важном для меня вопросе. Не смирившись с его решением, я вышла из Совета - да-да я тоже сидела под двумя белыми кругами, но это было очень давно, так что не тщись вспомнить мое имя. Так вот, я вышла из Совета и решила удалиться в Чащобу, чтобы избавиться от гнева, который обуревал меня при виде этих напыщенных болванов. Я пришла в Чащобу и облюбовала себе вершину этой горы для постройки своего замка. Однако оказалось, что гора уже занята гномами клана какой-то там кирки.
  - Малахитовой,- машинально поправил Герман.
  - Может быть, может быть. Справедливо рассудив, что я не покушаюсь на их пещеры, и вряд ли мой замок чем-то помешает их подгорным делам, я обратилась к предводителям клана с вежливой просьбой обустроить себе жилище на этой вершине. Взамен я пообещала им всецелую поддержку и защиту против тварей Чащобы и полчищ Темных, которых с каждым годом становится все больше. И знаешь, что они мне ответили?
  - Нет, конечно,- раздраженно буркнул рыцарь, начиная уже уставать от затянувшегося разговора.
  Хозяйка произнесла длинную фразу с множеством идиом, оборотов и склонений. Причем склонялась в этой фразе как сама Хозяйка, так и ее многочисленная родня вкупе с разнообразными представителями флоры и фауны. У Зары покраснели кончики ушей, а Герман одобрительно крякнул, дослушав до конца. Сама же Хозяйка закончила свой монолог, ничуть не поменявшись в лице.
  - ... и вот туда-то мне и было предложено засунуть свою защиту вкупе со своим замком,- закончила, наконец, она.
  На некоторое время в зале воцарилось молчание.
  - Так как ты там говоришь?- нарушила паузу Хозяйка.- Смерть? Не кажется ли тебе, что я поступила довольно гуманно, наградив гномов лишь вечным рабством?
  - Нда...- смутился Герман,- в самом деле, как-то нехорошо вышло. Но они уже изрядно пострадали, и я думаю, ты могла бы пересмотреть свои взгляды и, может быть, даже отпустить их за какой-нибудь ценный выкуп.
  - Возможно,- не стала спорить Хозяйка,- может быть, я так и сделаю. Когда-нибудь. А сейчас давай вернемся к нашим делам.
  - Конечно,- спохватился рыцарь,- так ты нас пропустишь?
  - Что я получу взамен?- на сей раз, ее слова звучали сурово, без всякого намека на шутку.
  - А что ты хочешь получить? Золото? Камни? Магический артефакт?
  - Золото...- фыркнула Хозяйка,- золота мне коротышки натаскали столько, что хватит не на сто, а на тысячу лет вперед. Артефакты я и сама умею создавать, да и нет в них большой нужды - моя магия и без того сильна.
  - Так что же тебе надо?- повысил голос Герман.- Скажи, и мы покончим с этим!
  Хозяйка загадочно улыбнулась и встала. Она медленно спустилась с трона, каждым движением подчеркивая свою красоту. Колыхнулось длинное платье под напором крутого бедра. Долгий вздох приподнял и без того высокую грудь. Загадочный блеск, идущий из глубины глаз, манил в неведомые дали. Она не спеша подошла к воинам, а вслед за ней двинулись четыре голема.
  Герман насторожился, но порождения магии замерли в трех шагах от него, давая Хозяйке подойти вплотную к рыцарю. Она снова улыбнулась и сказала:
  - Как я уже говорила, я одинока в этом замке,- наклонилась она к самому лицу Германа и провела по его щеке тоненьким изящным пальчиком,- мне нужен кто-то, с кем я могу поговорить, может быть, даже поспорить. К тому же я женщина - и красивая женщина, ведь так?
  Рыцарь медленно кивнул, начиная понимать, куда клонит Хозяйка.
  - И как каждой женщине, мне нужен мужчина, который будет восхищаться мной, любить меня и завоевывать, подчиняя своему напору под светом заходящего Аргила. И я думаю, что на роль такого мужчины вполне может подойти... вот он!
  Герман недоуменно посмотрел вдоль ее руки, указующей куда-то ему за спину и увидел, как длинный ноготок упирается почти в грудь Эвалору. Глаза эльфа расширились, но больше он ничем не выдал того, что думает об этом заявлении.
  - Но это невозможно!- попытался протестовать Герман.- Эвалор нужен мне в походе, к тому же он воин, а не дамский угодник и вряд ли сможет петь тебе серенады все дни напролет! Да и, в конце-то концов, он эльф!
  - Нет ничего невозможного, мой милый Герман,- сказала Хозяйка, не отрывая взгляда от Эвалора,- если бы он погиб в схватке с моими големами, то ты все равно лишился бы его, как и всех остальных своих воинов. Потом, одно слово воина приятнее для слуха настоящей женщины, нежели тысяча слов, изданных теми, кого ты называешь дамскими угодниками. А то, что он эльф - так я и сама на три четверти эльфийка. Человеком был только мой дед, так что я не вижу препятствий нашему союзу.
  - Но он не погиб...
  - Хватит!- Хозяйка оборвала Германа резким жестом и отошла в сторону.- Я сказала свое условие. Хотите пройти через гору - отдайте мне эльфа. Уверяю вас, ему здесь будет хорошо.
  - Ну, знаешь!- начал злиться рыцарь.- Мы тоже не мальчики! Сейчас наш маг развеет твоих големов, а то, что останется, мы возьмем в мечи! И кто тогда будет ставить условия?
  - Смелое заявление,- с прищуром глянула Хозяйка на взбешенного рыцаря,- но вряд ли выполнимое. Мудрейший Дексиморон, конечно, очень опытный маг и в других условиях я вряд ли посмела бы бросить ему вызов. Но здесь я дома, стены пропитаны моей магией и замок до отказа наполнен големами. Вряд ли даже такой великий волшебник сможет одновременно бороться со мной и уничтожать моих каменных воинов. Кроме того, вы устали и изранены, поэтому я не думаю, что вам по силам меня одолеть.
  - Она права,- подал голос Дексиморон.- Мы не в силах ей помешать. Поэтому я предлагаю отложить переговоры, чтобы мы все могли подумать и успокоиться.
  - Я слышу воистину мудрые слова,- благосклонно кивнула головой Хозяйка,- идите и подумайте над моим предложением. В качестве жеста доброй воли я даже могу отпустить на волю коротышек и снять с них мое проклятие.
  Затем она перевела взгляд на Эвалора и продолжила:
  - Ты тоже подумай. Я не хочу давить на тебя: мне нужен не очередной раб, а вольный спутник, на пару с которым я буду править этой частью Чащобы. А может быть, мы сумеем захватить и всю Чащобу? Подумай. Подумай...
  Герман резко развернулся и вышел из зала, увлекая за собой остальных воинов. Они дошли до лестницы, подняли Эйкъянсгари и все вместе начали спускаться. Никто не проронил ни слова, лишь Герман презрительно бросил гному:
  - Что, нельзя было повежливее с дамой? И вы сейчас были бы свободны, и мы шли бы дальше по своим делам.
  Эйкъянсгари забормотал какие-то оправдательные слова, про неуместную гордыню, про страшную ошибку и тяжкое раскаяние, но его никто не слушал. Всем было о чем подумать и без этого...
  
  Темные. Заросли чертополоха.
  
  Ночь накрывала Чащобу своим черным плащом. Армия Тьмы гордо шагала по сумеречной равнине, тяжелыми сапогами вбивая вековую пыль в серую землю. Да, теперь этот отряд, в начале путешествия состоявший всего из пяти героев Империи, можно было с полным правом называть армией. Ловкие, проворные Дети Чащи - незаменимые следопыты, храбрые воины и умелые маги - разведывали дорогу. Жуткие творения Чащобы - кровожадные арахниды - прикрывали ее с тыла; взрослых особей насчитывалось более десятка, но ряды их со дня на день должны были пополниться взрослеющим не по дням, а по часам потомством - не меньше полусотни набирающих силу паучат сейчас сновали между лапками своих родителей. За флангами зорко следили болотные орки во главе со своим старейшиной - магом по имени Мудрые Жабры. Это была не самая сильная боевая единица отряда. Но, памятуя о своем чудесном спасении из вечного заточения в затхлом Болоте Похоти, они готовы были биться, не щадя себя.
  Как, впрочем, и любой из воинов - опытным взглядом полководца Вардазгир отмечал хищные улыбки на лицах своих подчиненных, их цепкий взор, выискивающий врага в каждой травинке, непроизвольно сжимающиеся в кулаки руки, жаждущие свежей крови. Где-то рядом бесшумными тенями мелькали среди деревьев Шорохи - самые опасные твари, с которыми армии Тьмы довелось здесь столкнуться. И как же хорошо, что теперь они на нашей стороне! Пройдет лишь несколько часов, наступит полная тьма, и тогда любой, кто посмеет хотя бы приблизиться к войску, испытает на себе коварство их врожденной магии.
  Однако вряд ли найдутся такие храбрецы. Пару раз слышался было неподалеку свирепый вой, но он быстро сменялся примирительным поскуливанием или жалобным визгом, стоило лишь засиять на голове Баун-га Венцу Вечного Сна. Его хозяйка даже не отвлекалась на усмирение непрошенных гостей, всецело отдавшись разговору с Мтунгой. Шаманка и вождь лесных орков то перешептывались друг с другом, то смеялись над очередной забавной историей, то просто неторопливо обсуждали гармонию природы и место в ней такого дивного творения, как Чащоба.
  Хьюалас всю дорогу что-то бормотал себе под нос, пересыпал из ладони в ладонь свои многочисленные порошочки, перетирал в руках таинственные травки, любовно оглаживал кости мало кому ведомых животных - и вдруг громко вскрикнул. Вслед за этим звуком, странным общей тихой и благообразной атмосфере, из подброшенного им к небу пепла возникла дивная птица. Гордая красавица с коричневатым, уходящим в золото, оперением, больше всего похожая на сокола, взмыла ввысь и, выделывая в воздухе грациозные пируэты, закружилась над обомлевшими воинами. Никто не ожидал от замкнутого, нелюдимого некроманта такой красоты.
  - И-и-и-и-эх, - взвизгнул Шмуштра, запуская в птицу камень.
   Та ловко увернулась.
  - Да чтоб тебя дети твои так приголубили, тупой ты жирный остолоп! - на одном дыхании выпалил обиженный некромант. - Да чтоб тебе пиявками всю жизнь питаться! Да чтоб...
  - А что?! Что сразу пиявками-то?! Па-а-адумаешь, - по-детски растягивая гласные, пропищал он, - птенчика обидел! Да у меня во дворце таких сотня, даже красивее!
  - Тьфу, - плюнул ему под ноги Хьюалас, - да что с тобой разговаривать-то, выкидыш эльфийки от грязного тролля!
  - Что?! Я?! - к зеленоватому, прыщавому лицу Шмуштры прилила кровь. - Да моя мама была чистокровной Темной в пятом поколении! Да мои предки с самими Повелителями Империю с первого камушка строили!
  - Ага, - хмыкнул Мтунга, - на своем зеленом горбу они эти камушки и таскали.
  И накалившаяся было атмосфера, мгновенно разрядилась всеобщим гоготом. Смеялись даже те, кто не был в курсе всех дворцовых тайн и преданий. Кто не знал истории объединения Темных племен под властью могущественных демонов. Кто не был знаком до недавней поры ни с Шмуштрой, ни с его родословной. А там посмеяться и правда было над чем. Как, впрочем, и всплакнуть. Сам он распространяться о своих предках очень не любил и жутко обижался, когда о них вдруг заходила речь. Но от придворных сплетников ничего не утаишь.
  Одна ветвь его родни шла от благородных эльфов, в самом начале Великой Войны принявших сторону Тьмы. Вторая - от Темных магов, среди которых встречались и могущественные колдуны, и искусные некроманты. Первая ветвь привила самому Шмуштре любовь к природе, вторая - врожденную способность к магии. А вот с третьей стороны... с третьей стороны, Мтунга попал в самую точку. Темные всегда славились широкими взглядами на различные аспекты жизни - от того, что называть едой, до вопроса, с кем делить ложе. Однако выверты семейства Шмуштры с древних пор вызывали как минимум снисходительную улыбку, граничащую с презрением: то тут, то там попадались вдруг среди предков благородной крови существа, которых даже сами жители Империи считали чем-то вроде помеси пушечного мяса и вьючных животных - зеленокожие, уродливые тролли. О том, какие дети рождались от смешения крови троллей, людей и эльфов, лучше даже не думать - большинство своих отпрысков любящие родители предпочитали топить в ближайшей выгребной яме, не в силах вынести их уродство. Так что красавцем себя Шмуштра считал по праву - ему еще крупно повезло, что, в отличие от своих многочисленных братьев и сестер, он родился всего с двумя руками, двумя ногами и одной головой.
  Об этом, как и о многом другом, в кулуарах дворца Повелителей было придумано множество забавных историй. Однако и место за столом демонов-основателей Шмуштре досталось не зря. Если далекие его предки и впрямь носили на себе камни для строительства дворца или прошибали головами ворота вражеских замков, то дед Шмуштры, а затем и отец, сумели заслужить положение куда завиднее - их талант к магии стихий пользовался большим спросом в многочисленных войнах Империи. Славы и почестей они, в отличие от своего тщеславного потомка, не желали, предпочитая держаться в стороне. Что, кстати, работало им только на пользу: так и слухов ходило меньше, да и жить особняком были резоны.
  Любовь к троллям, наследственные уродства, слухи о всевозможных грязных делишках и жутких магических экспериментах - все это не делало семейству чести. Все мужчины рода, даже заслужив место за столом Повелителей, продолжали регулярно промышлять разбоями, причем грабили как Светлых, так и жителей Империи. К примеру, отец Шмуштры выкрал из Союзных Земель эльфийку и держал ее у себя наложницей. Обе жены его были бесплодны, зато наложница приносила потомство исправно. Все дети, однако, либо умирали сами вскоре после родов, либо отец топил их в нужнике, как никчемных котят. Шмуштра был тринадцатым и, несмотря на то, что вылез он на свет вонючим зеленоватым комочком, ему жизнь решили сохранить. Тем более, что мать его оставили последние силы и, даже не увидев свое чадо, отправилась она в мир иной. Что, признаться, стало для нее большим облегчением.
  Шмуштра же, будто почувствовав в момент своего рождения, насколько близок был к смерти, и в какой жестокий, неприветливый мир выкинуло его из теплой материнской утробы, с первых минут жизни стал отчаянно за нее цепляться. Взрослел он не по дням, а по часам, знания предков схватывал на лету. Умом и сообразительностью, однако, никогда не отличался, но их с успехом заменял врожденный талант к магии. В магической школе Шмуштра, не обращая внимания на презрение и насмешки, беззастенчиво льстил учителям и предавал одноклассников. С успехом окончив ее, он по протекции отца поступил в Имперскую Гвардию обычным боевым магом. Но и там продолжил карабкаться на самый верх, к заветной славе и всеобщему обожанию - ввязывался в самые отчаянные авантюры, а в перерывах между сражениями плел интриги. Так, в сражении на Великом Пустыре он в одиночку одолел дюжину Светлых магов, пытавшихся создать Круг Силы - подвиг, достойный звания героя.
  Но место за столом Повелителей шаман получил лишь благодаря недюжинному коварству - на ежегодном балу Шмуштре удалось заменить традиционный подарок одного из герцогов демонам-основателям (прекраснейший эльфийский плащ, украшенный золотом и бриллиантами) на такой же, только отравленный. Сам же Шмуштра и раскрыл "заговор" подлого предателя, для наглядности действия яда пожертвовав одним из своих слуг. Такое усердие не осталось без внимания Повелителей - его приняли ко двору, выделили земли, а награбленных сокровищ хватило и на роскошный дворец, и на безбедную жизнь.
  Вардазгир вполуха слушал обиженное бормотание Шмуштры в ответ на беззлобные шутки Мтунги. Хихикали орки, Баун-га присоединилась к этой шутливой перепалке. И даже нелюдимый Хьюалас пытался своим специфичным некромантским юмором повеселить окружающих.
  - А что же ты, рыцарь, не принимаешь участие в общем веселье? - раздался мелодичный голосок Шартрезы. - Неужто сказать нечего? Или чувство юмора тебе на войне отстрелили?
  Вардазгир улыбнулся. Несмотря на обычный язвительный тон и едкие слова, это обращение - рыцарь - словно вернуло его тому интимному разговору с вампиршей. Первому и, скорее всего, последнему. В сгущающемся сумраке лица Шартрезы уже было не разглядеть, но он знал, что и она сейчас улыбается. Вдруг в кустах слева кто-то взвизгнул.
  - Эгоир! - рявкнул Вардазгир, обнажая меч.
  - Слушаю тебя, воин, - предводитель Детей Чащи вырос прямо перед ним будто из-под земли.
  - Что там?
  - О, - рассмеялся Эгоир, - это всего лишь стадо октолапов. Местные животные, совершенно безобидные.
  - Да из вас разведчики, как из эльфа трубочист! Почему меня не предупредили?!
  - Зачем? - удивился маг. - Никакой угрозы не было.
  Действительно, зачем? Пыл Вардазгира немного охладел. Сейчас он и сам не понимал, почему завелся с пол-оборота. Наверное, виной всему была Шартреза - в ее присутствии великий воин чувствовал себя слабым, неумелым юнцом. Чтобы скрыть смущение, он сжал покрепче меч и шагнул в кусты.
  Деревья здесь росли редко, а пространство между ними заполняла высокая трава, под слабыми лучами почти ушедшего за горизонт Нергила отливавшая темно-синим цветом. То тут, то там торчали среди травы пучки растений, похожие на чертополох. Повизгивание раздалось вновь. Вардазгир повернул голову на звук, и сквозь заросли ему удалось различить странное существо. Его темная кожа была покрыта разноцветными пятнами, маленькая голова почти терялась в складках кожи на шее, а пухлое тельце покоилось на коротких ножках - их было восемь или девять, насколько Вардазгир смог разглядеть. Раздражение от своих собственных чувств и не слишком почтительного тона Эгоира все еще клубилось в душе рыцаря, и теперь он знал, на ком его сорвать.
  - Хо-хо! - осклабился Вардазгир. - Свежее мясо! Отряд, привал полчаса! Перекусим и наберем запасов в дорогу. Лучников ко мне!
  От его зычного баса всполошились и остальные животные - всего их можно было насчитать не меньше двух десятков. Рубанув мечом по ближайшему кусту, он направился к одному из октолапов.
  - Стой, воин! - раздался сзади повелительный голос Эгоира.
  - Что-о?! - обернулся рыцарь. - Ты мне приказываешь?!
  - Я тебя... прошу, - на этом слове Эгоир сделал ударение, - не убивай этих божьих тварей. В этом нет нужды, еды у нас хватит для всего отряда еще на пару дней. А если потребуется, мы с братьями добудем еще. Остановись, не стоит проливать кровь без причины.
  - Ты забываешься, маг, - злобно выплюнул ему в лицо Вардазгир, - командир здесь я. А ты дал клятву помогать мне во всем.
  Эгоир усмехнулся и покачал головой.
  - Нет, это ты забываешься, воин. Дети Чащи тебе не подчиняются. Лишь Чащоба может говорить нам, что делать. Она указала на тебя, но власть над нами тебе это не дает. Ты, как и мы, всего лишь инструмент в ее руках. Да, я дал клятву помогать Тьме в походе, и нарушать ее не собираюсь. Но убийство невинных творений Чащобы не приближает тебя к Сердцу. Даже напротив, это может все существенно осложнить.
  - Да?! И каким же образом? Только не надо опять рассказывать мне про то, что Чащоба разумна! Это всего лишь лес!
  - Не тебе судить о том, что в этом мире обладает разумом, а что нет. Даже твои любимые Повелители не столь уверены на этот счет. Что же тогда можешь знать об этом ты?
  - Не смей даже произносить священное имя демонов-основателей, Светлый!
  - Я не Светлый, - рассмеялся Эгоир, - давно уже не Светлый. Да, мы с братьями верим в разумность Чащобы и почитаем ее как свою мать, давшую нам кров и пишу, заботящуюся о нас и оберегающую от напастей. Ты считаешь это бреднями выживших из ума изгоев? Пусть так. Но подумай сам, почему ни Повелители, ни Светлый Совет ни разу даже не попытались покорить Чащобу? Здесь много ценного: дерево, мясо, уникальные растения. Армии шли на смерть и за меньшие блага. Да, не каждого Чащоба примет, лишь герои или отчаявшиеся способны пережить первую ночь в лесу. Но набрать пару десятков великих воинов и магов возможно и для Света, и для Тьмы. А уж недостатка в добровольцах, лишившихся всего в ходе бесконечных войн, потерявших смысл жизни, преданных друзьями и родными, не будет ни на одной земле, пока длится наша вечная вражда. Так почему же до сих пор здесь нет ни одного организованного форпоста Светлых или Темных?
  Вардазгир опустил меч - ответить было нечего. Честно говоря, он ни разу даже не задавался вопросом, зачем годами налаживать связи с мелкими разрозненными деревеньками, когда проще послать сюда хорошо вооруженную армию и объединить их раз и навсегда. Несколько сотен воинов за пару месяцев способны перепахать всю Чащобу, вырезав самых кровожадных ее тварей под корень или хотя бы загнав их в самую глушь. Еще полгода - и деревеньки соединили бы широкие дороги, в столицу пошли бы регулярные караваны со всем, что может понадобиться Империи от этого неприветливого места. Действительно, почему? Зачем надеяться на горстку отщепенцев и полоумных, на то, что они смогут выжить здесь и переправить в столицу хотя бы крупицы местных богатств? А Эгоир тем временем продолжал:
  - Не все так просто, воин. Не все так просто. И Повелители, и Светлый Совет понимают, что Чащобу нельзя мерить обычными рамками. Возможно, я заблуждаюсь в своих словах. Но прав ли от этого ты?
  Его речь прервало легкое причмокивание, сопровождаемое знакомым шипением. Мимо промелькнула тень. Октолапы, шуршавшие до этого в траве, вдруг разом замерли, их визги сменились тихим жалобным поскуливанием. Трое Сумрачных Шорохов возникли посреди зарослей чертополоха, еще пара мелькнула шагах в двадцати. Вдруг, словно сговорившись, они разом накинулись на замерших октолапов. Острые когти вонзались в пухлые тушки, клыки рвали сочное мясо, но парализованные жертвы не издавали ни звука.
  - Вот видишь, маг, - усмехнулся Вардазгир, - Чащоба сказала свое слово.
  Залихватски взмахнув мечом, он бросился на неподвижных октолапов. Будто кадет на тренировке в военной академии, рубил он головы "врагов" и лишь когда перебил всех, плюхнулся в траву и захохотал. Что бы там этот маг ни говорил, а все равно Вардазгир добился своего.
  - Мтунга! - крикнул он.
  - Мтунга здесь, - послышался голос орка, - Мтунга рядом.
  - Пусть Шорохи наедятся, а потом срежь с оставшихся животных мясо. Возьмем его с собой. В деревне Темных можно будет обменять его на другие припасы или просто зажарить про запас.
  Утробное рычание Шорохов вскоре сменилось сытым шипением. Осматривая не тронутые ими тушки октолапов, Мтунга умело вырезал самые лакомые кусочки мяса и, заворачивая их в широкие, похожие на лопухи, листья, которые срывал прямо тут же, заботливо упаковывал добычу в большой мешок. Закончив, он отдал мешок одному из болотных орков и направился к Вардазгиру, чем-то увлеченно чавкая на ходу.
  - Что жуешь? - спросил у него рыцарь, когда тот подошел.
  - Сердце, печень, - ответил орк, утирая окровавленные губы.
  - Прямо сырыми?
  Орк кивнул.
  - Вкусно, полезно. Жарить не надо. Соки уйдут, сила уйдет, хуже будет. Хочешь?
  Мтунга протянул Вардазгиру свой рюкзак.
  - Нет уж, спасибо. Еще живот прихватит с непривычки, и буду я тогда весь поход по кустам бегать.
  - И то верно, - рассмеялся орк.
  Вардазгир громко свистнул, призывая своих воинов собираться в путь. Шагах в пяти от него стоял, насупившись, Эгоир, но рыцарю не было дела до его расстройств. Чащоба разумна? Нельзя убивать невинных тварей? Бред, конечно, но каждый волен верить в то, во что хочет.
  - Эй, маг, - окликнул он его.
  Эгоир повернулся, вопрошающе вздернул брови.
  - Да не переживай ты так по поводу этих зверушек. Шорохи ведь тоже создания Чащобы, так? Значит, сама она захотела, чтобы их сегодня убили.
  - Они-то да, но не ты, - прищурился Эгоир, - ох, чую, аукнутся нам всем твои забавы, рыцарь. Не к добру это, не к добру.
  - Добру бьют поклоны Светлые. Тьма, стало быть, служит злу. Так что все в порядке, - попытался пошутить Вардазгир.
  Эгоир открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут к нему подбежал один из Детей Чащи.
  - Сюда идут, - выпалил он, переводя дух, - вниз по дороге, примерно в тысяче шагов, мы заметили небольшой отряд.
  - Много их? - заинтересованно произнес Эгоир.
  - Кто? Светлые или Темные? - спросил одновременно с магом Вардазгир.
  - Светлые, около дюжины бойцов, - ответил сразу обоим разведчик, - они сопровождают две груженые доверху телеги. Нам не удалось разглядеть, что в них. Какие будут указания?
  - Да пусть себе идут, - махнул рукой Вардазгир, - пока они доползут досюда, мы уже далеко будем. Ну а если наткнутся на нас, то им же хуже.
  - Ну уж нет, - злобно хмыкнул Эгоир, - ты убил творения Чащобы. Мы должны принести ей жертвы, чтобы загладить твои грехи.
  Вардазгир пожал плечами - поступай, мол, как знаешь. Собрав вокруг себя всех Детей Чащи, Эгоир стал отдавать им распоряжения: пятеро должны были остаться здесь и подготовить алтарь, а остальные организуют засаду.
  - В чем дело? - спросила подошедшая Шартреза.
  - Сюда Светлые идут, - ответил тот, - немного, человек десять-пятнадцать. Эгоир хочет принести их в жертву Чащобе. Ты давно ела? Там идет много свежей крови, можешь себе кого-нибудь выбрать.
  - Я не голодна. Хотя... я подумаю. И... - Шартреза улыбнулась, - спасибо за заботу.
  Оставшиеся на месте Дети Чащи споро обрубали несколько невысоких деревьев, очищали их от веток. Вардазгир приказал своим воинам отойти подальше от дороги, чтобы ненароком не выдать засаду. Вскоре посреди зарослей чертополоха высились пять столбов, на каждом были вырезаны какие-то непонятные знаки, а перед ними соорудили импровизированный алтарь - украшенный расшитой скатертью огромный пень. Рыцарь нахмурился, вспомнив, что совсем недавно так же готовились Дети Чащи к казни его людей. Что ж, сейчас другое время и другие жертвы.
  Он осторожно подполз поближе к тропе, чтобы понаблюдать за схваткой. Место было выбрано удачно - отсюда виднелся и поворот вниз по дороге, и Дети Чащи, притихшие в засаде. Через несколько минут из-за поворота показались первые два воина. Это были эльфы, шли они в полной боевой готовности, озираясь по сторонам. Вардазгир хмыкнул - против Детей Чащи эти предосторожности вряд ли помогут. Следом показались телеги, с флангов их прикрывали по четыре бойца Светлых - тоже эльфы. Еще трое шли в арьергарде. Как только отряд достиг засады, из кустов вышел Эгоир, преграждая путь. Он выглядел обессиленным, едва держался на ногах.
  - Ох, как же я рад вас видеть! - выдохнул он, опираясь на посох.
  - Светлый? - опасливо произнес один из эльфов.
  - Брат, что с тобой? - ринулся ему навстречу другой.
  - Это... - с трудом произнес Эгоир, - это Темные. Они напали на мой отряд, разоружили и увели с собой моих людей.
  Обоз остановился. Трое эльфов подскочили к Эгоиру и помогли ему присесть на землю.
  - А что же они тебя-то не тронули? - спросил один из них.
  - Ах-х... мне стыдно в этом признаться, но... - Эгоир закрыл лицо руками и, казалось, заплакал, - они меня не заметили. Когда на нас напали, я как раз отошел в кусты по нужде. И спрятался, как последний трус! Наблюдал, как моих товарищей берут в плен! Ох, нет мне прощенья, нет мне прощенья!
  Вардазгир едва сдержался, чтобы не засмеяться - хорош маг, театральные подмостки по нему плачут! А Эгоир тем временем продолжал свое представление.
  - Помогите мне, пожалуйста! - произнес он, заходясь в рыданиях. - Они не могли далеко уйти. Их там мало, всего десяток орков и тролль. К тому же, три орка ранены и сражаться не смогут. Храбрые парни, мои храбрые парни... Помогите мне освободить их, пожалуйста.
  Уже почти все эльфы сгрудились вокруг Эгоира и наперебой утешали его. Лишь трое оставались возле телег, время от времени озираясь по сторонам.
  - Понимаешь... - сказал один из эльфов, подумав, - мы бы и рады тебе помочь, да не можем. С нами две телеги, бросить их и отправиться в погоню за Темными нельзя. Припасы, которые мы везем, ждут в деревне уже неделю. Мы правда хотели бы тебе помочь, но наши друзья, наши жены и дети умрут от голода, если нас убьют.
  Эгоир вдруг моментально успокоился, выпрямил сгорбленную спину, сжал покрепче посох.
  - Ну, - произнес он спокойным тоном, - нельзя, так нельзя. Ан ируэм биер карлак!
  Посох мага описал в воздухе круг - и все окружавшие его эльфы шлепнулись на землю, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. "Заклинание пут", - догадался Вардазгир. Те трое, что оставались у телег, не успели даже натянуть тетивы луков - на них выскочили из кустов Дети Чащи и вмиг сбили с ног, разоружили и связали.
  - Предатель! - выкрикнул один из эльфов, но тут же получил мощный удар посохом в зубы.
  Темный рыцарь вышел к бывшему Светлому магу.
  - Браво, браво! - захлопал он в ладоши. - Представление удалось на славу. И не стыдно тебе своих-то обманывать?
  - Обманывать? Учитывая то, что я собираюсь с ними сделать, это пустяк. Да и не свои они мне уже давно. Высокомерный и наглый народец. Признаюсь, если бы нам попались люди, мне было бы сложнее.
  - Я даже не знаю, что и думать о тебе, маг. Очень странная у тебя мораль.
  - Не суди чужие ошибки, а следи за тем, чтобы не совершать свои. Это единственная мораль, которой стоит придерживаться.
  Дети Чащи подняли пленных на ноги, и повели к вкопанным в землю столбам. Пятерых привязали сразу, остальных заставили сесть на землю рядом. Шартреза наблюдала за приготовлениями к жертвоприношению с нескрываемым удовольствием. С любопытством заглядывала она в лица палачей, в расширенные от ужаса зрачки пленников.
  - Хочешь поучаствовать? - спросил у нее Эгоир с улыбкой. - Если правда хочешь, то я не против. Я расскажу, что нужно делать.
  - Нет, спасибо, - скривилась Шартреза, - развлекайтесь сами.
  Еще раз пройдясь взглядом по ряду сидящих на земле эльфов, она ткнула в одного из них пальцем:
  - Этого я возьму себе.
  - Э-э нет, девочка, - покачал головой Эгоир, - сегодня Чащоба должна получить много крови. Если хочешь есть, то найди себе добычу сама, а не падай на готовенькое.
  Маг едва успел договорить, как Шартреза одним прыжком подскочила к нему, ее острые ногти впились в его горло, а острие меча уперлось в живот.
  - Ты еще смеешь мне указывать, мразь?! - выдохнула она в лицо предводителю Детей Чащи. - Или, может быть, хочешь занять его место?!
  Остальные сектанты обнажили оружие, готовясь вступиться за своего лидера, но на них тут же нацелились стрелы болотных орков, на ладонях Шмуштры и Мудрых Жабр засверкали смертоносные заклинания. Заверещали арахниды, послышалось причмокивание Шорохов.
  - Да, - рассмеялся Вардазгир, - это тебе не со мной спорить. Эта "девочка" тебе в момент кишки наружу выпустит.
  - Забирай, - с трудом просипел Эгоир.
  Отшвырнув от себя мага, Шартреза развернулась и направилась к пленникам. Подойдя к одному из них, она подняла его с колен, разрезала пути и отвела в сторону от остальной группы. Тот попытался было вырваться, почувствовав свободу, но вампирша крепко держала его за плечо.
  - Куда собрался? - ласково пропела она, глядя ему прямо в глаза. - Не бойся, больно не будет. Все хорошо. Тебе хорошо и спокойно.
  Эльф расслабился, обмяк. Вместе с Шартрезой, как влюбленная парочка, они присели на траву и стали наблюдать за жертвоприношением. Дети Чащи встали полукругом вокруг привязанных к столбам Светлых. Трое сектантов отбивали ритм на бубнах и тамтамах, остальные читали нараспев мантры. К центральному столбу, отложив свой посох, подошел Эгоир.
  - Великая Чащоба, мать всего живого, защитница обездоленных и угнетенных! - зычным басом пророкотал он. - Дай нам силы выжить, не оставь своей благостью, позволь кормиться от щедрот твоих и жить в твоих заповедных кущах! И не гневайся на наши неразумные деяния, ибо не ведаем мы великой мудрости твоей!
  Другой Сын Чащи надел на голову капюшон, и достав из-за пояса нож, подошел к пленнику. Точными движениями он перерезал ему вены, на землю красной струйкой потекла кровь.
  - Прими же кровь чужаков, - басил Эгоир, - как знак почета и уважения к тебе, о Великая Чащоба! Пусть впитает твоя почва эти соки и взрастит на них новых детей твоих!
  Оставив несчастного истекать кровью, маг перешел к следующему.
  - Прими же и наш следующий дар, дабы было детям твоим, чем прикрыть свои нагие чресла!
  Эгоир метнул слабый огненный шар - его хватило точь-в-точь, чтобы сжечь рубаху пленника - а его помощник стал срезать с груди еще живого эльфа кожу. Тот отчаянно заверещал, надрывая связки, выкрикивал то проклятья, то мольбы о пощаде. Но палач продолжал кромсать его, как ни в чем не бывало, пока не вырезал большой ровный квадрат его шкуры. Торжественно он протянул его Эгоиру и тот, с тем же пиететом, возложил приношение Чащобе на алтарь. Затем маг взмахнул рукой - и кровь на ране эльфа начала сворачиваться, затем закипела. Кожа на его лице стала вздуваться волдырями и лопаться, уши и нос превратились в студень, а потом и вовсе тяжелыми каплями поползли вниз. Крики жертвы сменились предсмертными хрипами, а следом наступила тишина, которую нарушали лишь жалобные всхлипы его собратьев. Только сидевший рядом с Шартрезой эльф не издавал ни звука, затуманенными глазами глядя на экзекуцию - вампирские чары лишили его и страха, и воли. "Ну, хотя бы этот умрет счастливым", - подумал Вардазгир, наблюдая, как вампирша, на секунду оторвав взгляд от дымящегося трупа, вонзает клыки в его шею.
  Эгоир, наспех обтерев окровавленные руки, подступил к следующей жертве. С нее он подарил Чащобе глаза, четвертый эльф "расщедрился" на язык, пятому вырезали кишки. Все они после этого умирали в страшных муках от заклинаний Эгоира. Затем мертвецов отвязали, и их место заняли еще живые эльфы. Когда со всеми было покончено, алтарь стал похож на пособие по анатомии.
  - Все? - спросил Вардазгир. - Спектакль окончен?
  - Да, - ответил ему Эгоир, - теперь Чащоба должна быть довольна.
  - Отлично. Две минуты на сборы и выдвигаемся. Мы и так из-за вас кучу времени потеряли.
  
  
  * * *
  
  Когда человек проснулся, уже смеркалось. Второе из двух солнц медленно опускалось за горизонт, на небе зажигались первые звезды. В том, что он проснулся под вечер, ничего необычного не было. Во всяком случае, не больше, чем в том, что он не помнил, кто он, как здесь оказался и куда должен идти. И главным было слово "должен" - что-то внутри гнало его куда-то, требовало постоянно быть в движении. И в движении не хаотичном, а вполне целенаправленном, хоть о самом направлении человек и не ведал. Только догадывался, что не просто так продирается он каждый день сквозь кусты и буреломы, карабкается на холмы и горы. Какая-то пустота в душе требовала, чтобы он делал это, чтобы шел без остановки, пока ноги не станут деревянными от напряжения, пока глаза не начнут слипаться от усталости. И что-то должно быть там... где-то... когда он придет... может, тогда все прояснится?
  Оставалось только надеяться на это. А пока зов снова гнал его куда-то. Человек огляделся по сторонам, выбирая наилучший маршрут, поднял голову к небу. Вроде бы вон та звезда, самая яркая, вчера ночью сияла с другой стороны небосклона? Или показалось? Пустота внутри и ее неутихающий зов выматывали страшно, не оставляя для раздумий ни сил, ни времени. Но не раз он замечал уже, что засыпал на переплетении широких ветвей, а просыпался, сидя на коротком сучке. Или солнце светило ему то в левый глаз, то потом сразу - в правый, хотя он не помнил, чтобы менял направление.
  Ну да ладно. Рассуждать обо всем этом снова было некогда - зов требовал идти вперед. И человек пошел. Уже совсем стемнело, когда он вышел к высокой горе. Зов требовал, чтобы он шел через перевал, но что-то подсказывало, что соваться напрямик не стоит. Опасливо прокравшись по горной тропинке, он прижался к скале и поднял голову вверх. Чуть впереди склон шел полого, так что можно было вскарабкаться повыше и миновать опасный, как ему почудилось, участок.
  Еще раз оглянувшись по сторонам, он добрался дотуда и стал взбираться вверх. Ладони карябали острые камни, ноги проскальзывали в рыхлом грунте, но потихоньку он поднимался все выше и выше. Тропинка осталась внизу, и вскоре можно было уже, осторожно перебираясь с одного небольшого уступа на другой, двигаться параллельно ей. Пока, вроде бы, никого поблизости не наблюдалось. И чего он так переполошился? Руки в кровь ободрал, потерял кучу времени. И еще непонятно, можно ли будет так же легко спуститься вниз. Вдруг впереди послышались голоса. Точнее, всего один голос, мужской. Человек медленно, пригибаясь, пошел вперед. Осторожно двигаясь по небольшому карнизу на краю обрыва, он глянул вниз. Прямо под ним возле большого котла суетился мужчина в балахоне.
  - Ну вот, - приговаривал он, - скоро все будет готово. Покушал сегодня ты хорошо, надо и кишечник прочистить.
  Снизу раздалось озабоченное фырканье, и человек различил огромного дракона, которого он сперва принял за груду камней.
  - Ну что ты фыркаешь, - продолжал увещевать дракона мужчина, - что ты фыркаешь? Сам же знаешь, что у тебя проблемы с этим делом. Ты же могучий дракон, царь природы! Негоже, когда цари гадят сверху на своих подданных. Хотя, признаться, видал я царей и похуже. Сейчас, еще пару минут.
  Помешав плошкой варево в котле, мужчина пошел в пещеру. "Надо уходить отсюда поскорей, пока он не вернулся", - подумал человек и стал осторожно пробираться вперед. Шаг, еще шаг - и тут левым ботинком он вляпался во что-то вязкое и скользкое, нога съехала с уступа. Человек отчаянно пытался сохранить равновесие, цепляясь пальцами за скалу, балансируя на одной ноге. Уф-ф - вроде, устоял.
  Он перевел дух, обтер ногу о скалу, и с его ботинка упал вниз солидный комок той самой вязкой субстанции, плюхнувшись прямо в котел. Варево на миг вспыхнуло снопом искр, в воздух взвилась струйка зеленоватого дыма. Дракон поднял свою огромную голову, фыркнул и хищно оскалился, вглядываясь в темноту. От страха человек вжался в скалу, боясь даже дышать, чтобы не выдать своего присутствия. Но дракон, казалось, не заметил его: протяжно зевнув, он отвернулся к пещере. Этим следовало воспользоваться. Тихонько переступая и стараясь вновь не вляпаться во что-нибудь, человек миновал уступ, перебрался чуть ниже по скале и вскоре плато с мужчиной и драконом осталось далеко позади.
  
  * * *
  
  Мигдаль вышел из пещеры, держа в руке пучок травок и пару корешков.
  - Вот, нашел, - произнес он, обращаясь к дракону, - нашел наконец-то. Сегодня клизма будет по новому рецепту. Та-ак, что тут у нас есть? Зубы зеленых куцехвостов, огненный корень... плюс малахов... так, малахов и парочки хватит... с ними главное - не переборщить!
  Он кинул в котел снадобья и корешки, помешал варево. Дракон принюхался и опасливо фыркнул.
  - И вовсе нечего тут бояться, - сказал Мигдаль, - это тонизирующий сбор, а корешки укрепят твои кости и зубы. Кажется, готово.
  Мигдаль щелкнул пальцами, и костер потух. Затем он сотворил заклинание охлаждения, остудив варево до нормальной температуры, достал из лежавшего рядом мешка огромную клизму и наполнил ее, на что ушел почти весь котел.
  - Иди сюда, - поманил он дракона.
  Тот принюхался к запахам из котла и отвернулся.
  - Ну же, не бойся. Иди сюда.
  Дракон попятился назад.
  - Иди сюда, говорю! Да что с тобой сегодня?
  Маг шагнул к своему питомцу, держа на вытянутой руке наполненную клизму, но тот метнулся в сторону, взмахнул крыльями, чтобы улететь. Но Мигдаль не дал ему этого сделать: заклинание пут - и дракон уже лежит на холодных камнях, жалобно поскуливая. Глаза могучего животного налились крупными слезами, отчаянно пытался он вырваться, но магия была сильней.
  - Ну что такое? Что? - пытался увещевать его Мигдаль. - Тысячу раз ведь уже это делали! Что сегодня случилось?
  Дракон заскулил еще сильнее, но его хозяин был непреклонен: подойдя к хвосту питомца, он уперся в него всем телом, отодвинул в сторону и всадил клизму в предназначенное ей место. Опорожнив ее, маг снял с дракона заклинание. Тот мигом вскочил, дико заверещал, глаза его налились кровью, а из-под хвоста заклубился пар.
  - Да не сюда же, не сюда! - закричал Мигдаль, глядя на мечущегося по плато дракона. - Вон к Стражам беги, им удобрение полезно!
  Одним прыжком дракон подскочил к ближайшему дереву, выпустил из-под хвоста жирную зеленоватую струю и, шумно выдохнув воздух, на подгибающихся лапах поплелся к пещере.
  - Ну вот видишь, все хорошо, - похлопал его по боку Мигдаль, - а ты боялся... а это еще что такое?
  Листва Стража, от которого только что отошел дракон, вдруг зашелестела и стала осыпаться, он замахал ветками, будто эпилептик в припадке. Кора стала чернеть и большими кусками отваливаться от ствола, обнажая древесину, прямо на глазах превращающуюся в труху. Зеленая лужа под Стражем заклокотала и, будто живая, поползла по камням.
  - Это что еще за дрянь? - настороженно произнес Мигдаль, выставив перед собой свой посох. - Митра каш ам!
  Из посоха в центр лужи ударил луч красного света, способный выжечь все живое, что попадет под него. Но зеленоватая субстанция, напротив, разрослась еще больше.
  - Каш ам! Каш ам! Каш ам!
  Казалось, эти смертоносные заклинания лишь подпитывали эту зеленую дрянь: теперь она растеклась уже на добрую четверть площадки, хотя двигаться стала значительно медленнее. Кое-где вздувались на ее поверхности громадные пузыри, похожие на уродливые головы, где-то возникали отростки, напоминающие многопалые руки.
  Мигдаль отступил к пещере и растерянно захлопал глазами - раньше ему не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Он попробовал заморозить зеленую лужу, но она лишь превратилась в студень. Тогда он ударил огнем. Студень вновь расплылся, заклокотал. Маг собрал все силы, которые у него имелись, и обрушил на плато огненный столб. Все живое сгорело бы в нем в одночасье, даже камень плавился от этого немыслимого жара. Лишь стойкие к магии Стражи без потерь выдержали удар. Первые несколько минут зеленая лужа сопротивлялась, но Мигдаль не прекращал поливать ее огнем. Живая гладь стала покрываться мелкими пузырями, кипеть и испаряться, черным дымом поднимаясь в небо, пока логово дракона не очистилось от нее окончательно.
  Мигдаль смахнул пот со лба и перевел дух. Над плато нависла теперь громадная туча, но от нее хотя бы можно было скрыться в пещере. Что Мигдаль и сделал. Туча порокотала, изрыгнула несколько молний, но налетел сильный порыв ветра, угнавший ее на восток. Клубясь в его порывах, туча сверкала молниями, взвихряла воздушные потоки, пока не превратилась в разрушительный смерч. Вниз обрушивались хлещущие струи ливня, порывы ветра вырывали из земли громадные валуны, валили вековые деревья, как траву на сенокосе.
  
  * * *
  
  Вардазгир заметил буйство стихии еще издалека.
  - Отряд! - рявкнул он. - Ищите пещеры, холмы, скалы, любые укрытия! Надо где-то переждать непогоду!
  Туча приближалась стремительно, а укрыться было негде - кругом были только деревья да редкие полянки между ними. Дети Чащи куда-то исчезли. Арахниды под руководством Баун-га в срочном порядке рыли землянки. Вместе с Мтунгой, Шартрезой, Хьюаласом и Шмуштрой Вардазгир побежал к трем громадным деревьям, росшим друг рядом с другом. Их корни глубоко уходили в землю, стволы почти срослись друг с другом, а могучие ветви так тесно переплелись, что образовали плотный купол. Вслед за ними бежали болотные орки, волоча за собой телеги, груженые припасами.
  - Шмуштра! - скомандовал Вардазгир. - Магией будешь удерживать эти деревья, чтобы их не вырвало из земли! Мудрые Жабры, ты создашь вокруг нас защитный купол! Будем надеяться, он устоит. Сохрани нас Тьма!
  Черное жало смерча приближалось. Вот уже можно было различить стволы деревьев, громадные валуны, гигантских тварей Чащобы, не успевших скрыться от непогоды - все это с диким завыванием кружилось внутри бешеной воронки. По вековой пыли забарабанил крупный град. Деревья справа накренились, смерч вырвал их из земли и, будто живой, выплюнул точно в сторону Вардазгира и компании. Рыцарь пригнулся, но крупный ствол шмякнулся о невидимую преграду в шаге от него - сработала защита, поставленная Мудрыми Жабрами. А тем временем сверху, пробиваясь сквозь переплетения толстых веток, летел громадный валун. Ударившись в магический щит, он скатился по нему вниз и замер рядом с деревом.
  Вардазгир услышал пронзительный визг арахнидов - очевидно, не все успели укрыться от града. Льдины величиной с голову тролля срезали кору с деревьев, ломали толстые ветви, перешибали стволы молодняка. Оставалось лишь надеяться, что потери будут минимальными. Что у магов Детей Чащи хватит сил, чтобы прикрыть своих, а пауки с Баун-га успеют вырыть землянки поглубже.
  В кряжистые стволы деревьев-великанов, под которыми укрывались Вардазгир, Шмуштра и болотные орки, ударил рой мелкого щебня, оставив в грубой коре глубокие отметины. Один из жабоорков заорал и упал на землю - камнем ему выбило глаз. Другой с гримасой боли на лице прижал к телу поврежденную руку. Щит мага не мог укрыть всех собравшихся и слабел с каждой минутой.
  - Дети мои! - вскричал Мудрые Жабры. - Бегите! Спасайтесь, пока не поздно! Я не смогу уберечь вас всех!
  Болотные орки послушались своего предводителя и врассыпную бросились прочь, пытаясь спастись от надвигающегося смерча. Как могли, прикрывались они от града, уворачивались на бегу от летящих с неба камней и деревьев. Но вот валун перебил ноги одному, бежавшему сзади, порыв ветра шмякнул о дерево второго, третьего хлестнули по лицу ветки.
  Уменьшив площадь магического щита, Мудрые Жабры вздохнул с облегчением. Но ненадолго - смерч бушевал уже совсем рядом. Вардазгир увидел, как в небо взлетела парочка арахнидов, а в кроне дальнего дерева белело одеяние Детей Чащи. Для затравки осыпав укрытие рыцаря новой порцией града и камней, смерч ударил со всей своей разрушительной силой. Гигантские деревья - каждое шагов десять в диаметре - застонали под мощью безумного ветра, стали нехотя крениться. Шмуштра, громко вскрикнув, направил всю свою магическую энергию к их корням, помогая им устоять.
  По лбу мага болотных орков ручьями струился пот. Можно было лишь догадываться, какого напряжения сил стоит ему поддержание щита под постоянными ударами камней, града, стволов деревьев. Местами защита давала сбои, и тогда всем приходилось пригибаться, чтобы не угодить под очередной валун или крупную льдину.
  Мтунга сцепил ладони в замок, закрыл глаза и, кажется, читал какую-то оркскую молитву. Шмуштра, сжав зубы, удерживал деревья на месте, а смерч вился прямо над ними и, будто обозленный стойкостью рыцаря, мага и шамана, совершенно не собирался двигаться дальше. Обрушив на храбрецов всю свою мощь, он словно решил стереть с их земли, разорвать на мелкие песчинки, чего бы ему это ни стоило.
  С жутким скрипом гигантские деревья клонились к земле. Почва обнажала их толстые корни, похожие на беспомощные стариковские пальцы. Вардазгир подскочил к дереву и уперся в него, пытаясь помочь Шмуштре - кровь деда-демона в его жилах придавала ему необычайную по человеческим меркам силу. Хьюалас, смешав какие-то порошочки из своего рюкзака, посыпал ими чьи-то кости и бросил к корням. Тут же в землю вросло множество сильных рук с ошметками гниющего мяса. Пальцы очередных творений некроманта вцепились в корни дерева, пытаясь удержать их у земли, но против мощи смерча устоять не могли. Лишь Шартреза стояла спокойная, меланхолично наблюдая за буйством стихии.
  Снова несколько крупных льдин пробили защиту и просвистели совсем рядом. Сверху, ломая ветки, рухнул валун. Шаман едва успел отскочить в сторону, на мгновение ослабив свою магию. Но этого мига хватило, чтобы деревья начали падать. Вардазгир кувыркнулся вбок, уходя от удара громадного ствола, но не успел он подняться на ноги, как смерч закружил его, поднял над землей и шваркнул о падающее дерево. Сучья проскрежетали о доспехи рыцаря, острые ветки оцарапали лицо. Барахтаясь в обезумевшем вихре, Вардазгиру приходилось уворачиваться от валунов и льдин. Дышать было невозможно, глаза резал песок.
  Наконец смерч сжалился над ним и выплюнул из своего чрева. Падая, рыцарь успел сгруппироваться, но все равно отшиб себе ноги и, кажется, сломал руку. "Что ж, это не самое страшное", - подумал он, медленно поднимаясь на ноги. Ветер все еще хлестал его по лицу, качал из стороны в сторону, вокруг мельтешила черная завеса из песка, земли и листьев.
  Вдруг из нее вылетел большой валун и ударил Вардазгира прямо в грудь. Тот отлетел на добрую дюжину шагов и плюхнулся на спину. Доспехи Арлака выдержали, даже не погнулись, но сила удара была такова, что рыцарь едва не потерял сознание. С трудом приподнял он голову, жадно вбирая ртом воздух, восстанавливая сбитое дыхание. По шлему замолотил град. Вардазгир прикрылся рукой, и в этот момент сверху рухнуло дерево, погребая его под собой. В сдавленные тяжестью легкие едва проходил воздух. Рыцарь попробовал пошевелить рукой или ногой, но не смог - острые ветки вонзились между доспехами, пригвоздив его к земле. Из разорванных вен медленно сочилась кровь, впитываясь в ненасытную землю Чащобы. Веки тяжелели. Шум ветра, вроде бы, стихал. Где-то слышались стоны и крики.
  - Шартреза, - просипел рыцарь и потерял сознание.
  
  Глава 7.
  
  Светлые. Кладбище душ.
  
  - Это просто немыслимо!- кипятился Пауни.- Мы не можем отдать своего товарища на потеху этой... этой...
  - Стервозной, напыщенной дуре,- вежливо подсказал Тилт недостающие слова.
  Перед началом разговора Дексиморон активировал заклинание, надежно отрезающее их от посторонних ушей, и они могли не бояться, что нелицеприятные эпитеты дойдут до Хозяйки. Маг клятвенно заверил, что у нее не хватит силы, чтобы пробиться сквозь его чары.
  - Вот именно!- бард поблагодарил гнома кивком.- Это самое страшное предательство из всех возможных!
  - Как она могла?- растерянно вопрошала Зара.- Ведь она же Светлая...
  - Светла, как ночь,- хохотнул Тилт, поглаживая лезвие секиры.
  - Как она может так поступать со своими собратьями?
  - Дайте мне еще немного полежать,- приподнялся с лежанки Сигурд.- Еще чуть-чуть приду в себя и я разломаю этих големов голыми руками! А Хозяйку...
  - Под пьяного тролля подсунуть и дохлым козлом припечатать,- уточнил Тилт.
  Гном, кажется, уже убедился в неотвратимости драки, и теперь его лицо сияло широчайшей улыбкой, в которой не было ни грамма ненависти или злобы. Он был счастлив самой возможностью смыть кровью то страшнейшее оскорбление, которое нанесла Хозяйка подгорному племени. Герман благоразумно не стал передавать ему те слова, что она говорила про гномов, но Тилту было достаточно и того, что он слышал и видел ранее.
  - Я воин, мне претит услада замковых покоев,- начал Эвалор негромко,- будь в том желание мое, остался б я под сенью пущ родных и предавался праздной неге средь знатных дев. Но бой зовет и сладок битвы стон и вопль меча, что алчет кровь врага - вот мой удел!
  Воины, разом прекратившие гомонить, с первых его слов начали понимать, что происходит. В обычае эльфов было складывать предсмертную песнь перед последним боем. Они пели ее, выходя на сражение, в котором не могли победить и умирали с ней на устах. Кажется, Эвалор сейчас делал нечто подобное.
  - Однако клятву я давал, как все вы, Светлому Совету. И клялся я, что жизнь сложу, но не сверну с пути. И клятве верен. Так что же жизнь?- возвысил голос эльф.- Не смертью искуплю я путь, а лишь забвеньем. Забвенье, тлен, тщета... но честь превыше! Я остаюсь...
  - Кхм... нда... красиво...- пробормотал Дексиморон, нарушая скованное молчание, воцарившееся после слов Эвалора.- Но, пожалуй, необязательно.
  - Что ты имеешь в виду?- подозрительно спросил Герман.- Ты нашел, как обойти заклятие, запирающее выход?
  - Нет, но я придумал нечто получше... ну, во всяком случае, не хуже. Мы подсунем ей двойника!
  - Ну-у... - пробормотал Герман,- я уж было решил, что ты и в самом деле что-то такое измыслил. Неужто ты думаешь, что такая сильная волшебница не сможет определить магическую подделку...
  - Попрошу не перебивать!- вскинулся Дексиморон,- Я все-таки не подмастерье какой-нибудь, а великий маг, и не тебе рассуждать о моем искусстве! Я долго работал над этим заклинанием в свое время и ручаюсь, что никто не сможет отличить двойника от настоящего Эвалора. Во всяком случае, сразу...
  - Отличный план!- обрадовался Тилт.- Она увидит двойника, расслабится, отвлечется... Вот тут-то я ей по черепу и навезу!
  - Подожди, Тилт,- поморщился Герман.- Сколько у нас будет времени?
  - Думаю, достаточно для того, чтобы успеть покинуть пещеры. Вряд ли Хозяйка погонится за нами по Чащобе.
  - Тебе долго готовиться?
  - Нет, обычное заклинание по созданию двойника довольно простое. Я взял его за основу, лишь внес в него некоторые... изменения. Поэтому я буду готов в течение часа.
  - Хорошо. Она обещала отпустить гномов, поэтому я сейчас скажу им собираться, чтобы они могли покинуть пещеры вместе с нами. Как только будешь готов - скажи, и мы сразу выступаем. Начинай.
  Герман вышел из-за круга, в котором действовало заклятие тишины, и нашел взглядом Эйкъянсгари. Старый гном вскинул голову и с ожиданием уставился на рыцаря.
  - Хозяйка согласна отпустить вас,- громко заявил Герман.
  Секундная тишина - и зал взорвался громкими криками всех находившихся здесь гномов. Они бросали к потолку шапки и кидались обниматься. Герман поглядел на это, недовольно поджав губы, и продолжил:
  - Взамен она требует оставить у нее нашего воина. Эвалора.
  Крики стали чуть тише, на эльфа упало несколько сочувствующих взглядов, но искреннюю радость не могла затмить такая ерунда. Что значит жизнь одного чужака против многочисленных жизней своих родных и близких?
  - Эвалор согласился с этим условием,- так же громко сказал рыцарь, втайне надеясь, что Хозяйка его сейчас слышит,- поэтому готовьтесь к выходу. Сейчас он соберется с мыслями, мы с ним попрощаемся и пойдем наверх. У вас есть час, чтобы собрать свои пожитки. Если, конечно, вы не хотите задержаться здесь подольше...
  Последние слова были излишни. Гномы развили бурную деятельность. Они выволакивали из каких-то тайников запыленные короба. Мужчины обряжались в доспехи и брали в руки оружие, готовясь к опасностям пути по Чащобе. Женщины торопливо собирали детей и закидывали в мешки то, что составляет предметы первой необходимости: еда, утварь, инструменты, одежда. Легендарная сила гномов позволяла им переносить огромные тяжести, и каждый из них был нагружен двумя-тремя большими мешками, не считая доспехов и оружия. Женщины не сильно отставали от своих мужей, и даже дети вскидывали на плечи пожитки.
  - Куда вы теперь?- спросил Герман у Эйкъянсгари.
  - Куда угодно, только подальше отсюда,- радостно заявил гном, весело блестя глазами.- Найдем какую-нибудь другую гору и выстроим там свой новый дом.
  - А если там будут подземные чудовища? Или кобольды?
  - А-а...- легкомысленно махнул рукой Эйкъянсгари,- после Хозяйки нам теперь ничего не страшно.
  - Ну-ну...- хмыкнул Герман,- только про вежливость не забывай.
  И прежде чем смущенный гном успел куда-либо улизнуть, он сразу задал ему вопрос:
  - У вас осталось еще оружие и доспехи, или вы все сдавали Хозяйке?
  - Как можно!- возмутился Эйкъянсгари.- Конечно не все. И доспехи, и оружие - во что, ты думаешь, обряжаются мои воины? Даже золотишка немного припрятали. Этак нас совсем нельзя было бы гномами назвать, если бы мы запасец на черный день не сделали.
  - Отлично! У одного моего воина нет шлема, и я не хочу, чтобы он еще раз получил по голове. А другой остался без меча. Можешь что-нибудь подобрать?
  - Спрашиваешь! Эй, кто там! Быстро сюда!
  К Эйкъянсгари подбежала пара молодых и шустрых гномов, которые выслушали указания предводителя и тут же растворились в узких закоулках тайников. Спустя каких-то десять минут они уже тащили огромные охапки разнообразных шлемов и мечей.
  Сигурд немного оклемался и, несмотря на то, что его продолжало покачивать, обновки он примерял стоя. Гномы уважительно цокали, поглядывая на гиганта, и подавали ему с каждым разом все больший и больший шлем. Ни один не подходил. Наконец один из гномов щелкнул пальцами в приступе озарения, куда-то быстро метнулся и тут же вернулся, таща в обеих руках шлем неимоверного размера.
  - Он принадлежал самому Трорли Пивному Бочоноку,- хвастливо заявил гном.- Говорят, в нем он пробивал головой скалы.
  - Только не головой,- шутливо вскинул руки Сигурд,- в последнее время она у меня слабое место.
  - И не только в последнее,- язвительно заметила стоявшая неподалеку Зара.
  Рыцарь ее не расслышал, занятый напяливанием на себя шлема Трорли.
  - Ну как?- осведомился он у девушки, откинув забрало.- Мне идет?
  - Как эльфу борода!- насмешливо бросила девушка, но в ее глазах промелькнуло что-то отличное от насмешки.
  - Ха, ну ты скажешь! Где ты эльфа с бородой видала?- радостно осклабился Сигурд.
  К Герману подошел Пауни, помахивая своим новым мечом. Баланс был изумителен, рукоять лежала в ладони как влитая, острота гномьей стали вошла в легенды. И хотя ему было далеко до Подводного Клинка, не всякая броня устоит под ударом этого меча.
  Гномы постепенно прекращали сборы, заканчивали надевать доспехи лишь те, кто прибежал на радостную весть из самых дальних штолен. Подгорные жители выстраивались у выхода, противоположного тому, через который отряд попал под гору, и бросали на Германа нетерпеливые взгляды. Им хотелось поскорей покинуть пещеры своего позора.
  Рыцарь кинул взгляд на Дексиморона. Рядом с ним колыхались две полупрозрачные фигуры Эвалора, и Герман подошел поближе, чтобы выяснить, как продвигаются дела. Не успел он войти в зачарованный круг, как маг хлопнул в ладони, сказал какое-то отрывистое слово, и по глазам резануло яркой вспышкой. Когда Герман проморгался, рядом с Дексимороном остался лишь один фантом. Место второго занял Эвалор.
  - Все готово!- с гордостью заявил маг.
  - Что готово?- не понял Герман.- Ты хочешь выдать это туманное создание за нашего эльфа?
  - Вот видишь, даже ты не понял,- надулся от гордости Дексиморон,- это туманное создание, как ты выразился, и есть наш Эвалор. А двойник - вот.
  С последними словами маг ткнул рукой в сторону настоящего эльфа. Герман помотал головой, поглядел на колеблющийся призрак, перевел взгляд на вышеозначенного двойника.
  - Ты двойник?- спросил он напрямую, все еще не понимая, что случилось.
  - Я Эвалор,- бесстрастно ответил тот,- я войду в Чертоги Хозяйки и буду развлекать ее беседой.
  - Видишь ли, в чем дело,- пустился в объяснения Дексиморон,- магического двойника всегда выдает его призрачная составляющая. Он, в определенной степени, бестелесен и это позволяет любому сколь угодно опытному магу с легкостью определить подделку. Мое, не побоюсь этого слова, гениальное усовершенствование заключается в том, что я переношу призрачную составляющую на оригинал, лишая тем самым копию этой уязвимости...
  - Не надо долгих объяснений!- поднял руки вверх Герман.- У тебя получилось и мне этого достаточно. Эвалор, надеюсь, не навсегда останется в таком виде?
  - Конечно, нет,- возмутился маг,- как только двойник исчезнет или будет уничтожен...
  - Хорошо! Тогда начинаем. Пойдем со мной,- кивнул он двойнику.
  Герман пошел к входу в Чертоги Хозяйки, а копия Эвалора невозмутимо проследовала за ним. Тем временем, заметив это, гномы снова радостно закричали и начали проталкиваться поближе к выходу.
  На сей раз, подъем по лестнице произошел быстрее. То ли Герман уже привык бегать по подземным галереям, то ли собственные думы отвлекли его, но он и сам не заметил, как оказался перед входом в замок Хозяйки. Дверей в проеме по-прежнему не было, но два новых голема уже заняли свою вахту. Герман чуть напрягся, опасаясь, что они будут чинить ему препятствия, но каменные головы даже не шевельнулись в его сторону, и он спокойно вошел в зал вместе с двойником.
  Хозяйка снова сидела на троне и олицетворяла собой идеал невозмутимости. Но быстрый блеск глаз из-под золотой челки сообщил Герману, что она не была до конца уверена в исходе своего мероприятия.
  - Мы выполнили твое условие,- громко заявил Герман, сделав по направлению к ней несколько шагов.- Эвалор согласился остаться с тобой. Открой нам проход и отпусти гномов, как обещала.
  Хозяйка спустилась с трона и приблизилась к воинам. Она обошла вокруг двойника Эвалора, окинула его оценивающим взглядом и взяла под руку.
  - Я всегда держу свои обещания. Путь свободен, заклятие с гномов снято. Однако помни, что я могу наложить его снова в любой момент, если вдруг вы задумаете объединиться с ними для того, чтобы напасть на меня.
  С этими словами она направилась обратно к трону, увлекая за собой двойника.
  - Прощай... друг...
  Герман постарался вложить в свои слова как можно больше чувства и при этом не слишком переиграть. Судя по тому, что Хозяйка никак не отреагировала на них, это у него получилось.
  Рыцарь развернулся и быстрым шагом пошел к лестнице. Путь вниз занял еще меньше времени, благо он перепрыгивал сразу через две ступеньки. По коридору, ведущему в Зал Отдохновения, он уже почти бежал.
  - Уходим!- крикнул он, врываясь в зал и томительное ожидание, царившее там до поры, тут же сменилось бурной деятельностью.
  Гномы втянулись в коридор и громко затопали ногами, спеша быстрее покинуть бывший дом. Эйкъянсгари чуть приотстал и шагал рядом с отрядом Германа.
  - Вы не представляете, как мы все вам благодарны!- щебетал он, не забывая, впрочем, шустро переставлять ноги.- Клан Малахитовой Кирки в вечном долгу у вас, славные воины!
  - Отлично представляем,- буркнул в ответ Герман.- Шевелись быстрее, нам надо успеть, пока она занята с... Эвалором.
  Гном понятливо кивнул и убежал вперед, догонять своих сородичей. Воины чуть приотстали от гномов, потому что Сигурд все еще не вошел в полную силу, да и раненая нога беспокоила Германа. Но четкое понимание того, что с ними случится, если они не успеют уйти из-под власти Хозяйки, придавало им сил.
  Вдали показался узкий выход на поверхность. Гномы торопливо выбирались наружу и сразу отбегали в сторону, давая дорогу следующим. Плотная толпа стремительно таяла, вытекая из-под каменных сводов узеньким ручейком.
  Воины догнали гномов и пристроились сзади, терпеливо ожидая своей очереди. Последние гномы уже выходили из пещер, когда раздался мощный подземный толчок. С потолка посыпались мелкие камни, а снаружи донесся оглушительный крик.
  Герман выпихнул последнего замешкавшегося гнома и выскочил вслед за ним. Гномы сбились в плотную кучу; воины стали кольцом, прикрывая женщин, детей и стариков. Со всех сторон к ним шагали големы. Герман увидел на высоком утесе фигуру Хозяйки и бросился к ней, уворачиваясь от неповоротливых каменных воинов.
  - Что ты делаешь?- закричал он.- Как же наш договор?
  - Договор!- яростно взвыла Хозяйка.- Никчемные идиоты! Вы пытались обмануть меня! Неужели вы полагали, что я не отличу настоящего эльфа от паршивой подделки? Никто не в силах воссоздать настоящую эльфийскую страсть в магической копии!
  - Хм...- послышался голос Дексиморона,- об этом я как-то не подумал...
  - Вы все умрете, жалкие черви!
  С этими словами Хозяйка взмахнула руками, отправляя новые отряды големов в атаку.
  - Постой!- раздался высокий и чистый голос Эвалора.- Не делай этого!
  Эльф выступил вперед и пошел по направлению к Хозяйке. От его призрачного облика не осталось и следа, и он уверенно шагал вперед, обходя големов. Те застыли, повинуясь движению руки своей повелительницы, и временно прекратили атаку. Эвалор подошел к утесу, на котором стояла Хозяйка, поднял голову и сказал:
  - Я, Эвалор, сын Алмиэля, говорю тебе - я согласен остаться с тобой и скрасить твое одиночество. Я не попытаюсь сбежать и мое слово тому порукой. Взамен ты уводишь големов и даешь невозбранно уйти моим друзьям и гномам.
  - Эльфийское отродье!- взвыл Тилт.- Не смей этого делать, слышишь! Я сейчас отрублю твой поганый язык, чтобы он больше не говорил таких глупостей! А этой высокомерной...
  Окончание его речи утонуло в борьбе с Зарой и Пауни, которые пытались сдержать излишне импульсивного гнома.
  Хозяйка, не обращая на выступление Тилта никакого внимания, медленно спустилась с утеса, паря в потоках воздуха. Она коснулась земли и подошла к эльфу, внимательно рассматривая его лицо. Вдруг Хозяйка обхватила его за шею обеими руками и впилась в него отчаянным поцелуем. Эвалор ответил, и они замерли в такой позе на пару минут. Потом Хозяйка оторвалась от него и довольно заметила:
  - На сей раз все правильно. Это не подделка. Все могут идти. Кроме тебя, мой Хозяин.
  Она мило улыбнулась эльфу и начала воспарять к небу, увлекая его за собой. Они летели к вершине горы, на которой возвышался величественный замок и големы, шурша, поползли по склону следом.
  - Прощай, Эвалор,- глухо сказал Герман.- Мы никогда не забудем твой подвиг.
  - Я посвящу тебе балладу,- подтвердил его слова Пауни,- ты величайший из героев, ибо кто еще согласится на такое, даже ради друзей. Это не жизнь отдать, это гораздо хуже...
  Проводив взглядом своего соратника, воины опустили глаза пониже. Здесь их ожидал сюрприз. Перед ними стоял тесный ряд гномов, прикрывшихся щитами и ощетинившихся секирами. Герман устало положил руку на меч. Ну что, опять? Сколько можно? Гномам-то что надо? Однако голос его был по-прежнему грозен и громок.
  - Что все это значит?- спросил он, обводя свирепым взглядом шеренгу воинов.
  Его собственные бойцы сгрудились в кучку, стараясь не делать резких движений, но готовясь к сражению. Из-за спин гномов вышел Эйкъянсгари.
  - Мы благодарны вам, освободившим нас из-под владычества... Хозяйки,- величественно начал он, боязливо поежившись при последнем слове,- и скорбим вместе с вами о потерянном соратнике, да ниспошлют ему боги быструю и легкую смерть. И готовы...
  - Короче!- прорычал Герман, закипая.
  Эйкъянсгари заметил гнев рыцаря и быстро скомкал свое выступление:
  - Мы отправляем с вами малый хирд - две дюжины наших лучших бойцов. Пусть они облегчат вашу дорогу вглубь Чащобы, и пусть их помощь хотя бы отчасти возместит вам потерю эльфа.
  Герман расслабился. Он оглядел плотную шеренгу воинов, внимательно изучил каждое лицо, пышущее готовностью к битве. Отметил великолепные доспехи, топоры, секиры и арбалеты, которыми были обвешаны воины. И пришел к выводу, что не зря они полезли под эту проклятую гору.
  - Благодарю тебя, Эйкъянсгари,- громко сказал он,- клянусь, твоих воинов ждет славный поход!
  Ответом ему был слаженный крик двадцати четырех луженых гномьих глоток. Герман широко улыбнулся:
  - Так вперед же, клан Малахитовой Кирки! Нас ждут враги, и мы не можем допустить, чтобы они заскучали!
  Вопль гномов был настолько громок, что ему, казалось, вторили сами горы. Не дожидаясь, пока буйство стихнет, рыцарь одобрительно крякнул и зашагал на запад, щелчком пальцев подозвав к себе Жмыгу. Гоблин боязливо протиснулся мимо разгоряченных бойцов и юркнул вперед, возвращаясь к своим обязанностям проводника.
  Тилт как-то незаметно пристроился во главе хирда, Пауни с Иргадой оказались позади гномов; к ним присоединились Сигурд с Дексимороном. Огромный рыцарь еще не слишком крепко стоял на ногах и маг решил некоторое время находиться поблизости, чтобы в случае чего сразу же оказать ему помощь. Зара, подумав, заявила во всеуслышание, что калека и нянька для Темных не смогут обеспечить защиту с тыла. Поэтому придется ей взять на себя эту нелегкую миссию. Никто ей, в общем-то, и не возражал.
  Гномы, тем временем, затянули походную песню. Выйдя из-под горы и не чувствуя больше над собой власти Хозяйки, они оживали прямо на глазах. Спины распрямлялись, затравленное выражение пропадало из глаз, и они прекращали походить на жалкое подобие своего гордого племени. Кто-то расчесывал бороду - прямо на ходу - кто-то помахивал топором, вспоминая забытые навыки. А песня лилась, сотрясая окрестности:
  - Раз-два -
   всегда!
   Вперед
   борода!
   Три-пять -
   опять!
   Идем
   на рать!
  Пауни прислушался к грозным воплям гномов и перекинул со спины лютню. Он взял ее в руки и начал перебирать струны, внимательно вслушиваясь в ритм, задаваемый топочущими гномами и стараясь подобрать что-то подобное на своем инструменте.
  - Зеленый
   тролль,
   Бежать
   изволь!
   Долой
   забор,
   Готовь
   топор!
  Герман неодобрительно покосился на Тилта, самозабвенно орущего песню вместе с остальными гномами. Понятно, что тем нужна разрядка, слишком многое свалилось на них сегодня. Но не до такой же степени! Сейчас сюда сбегутся все обитатели Чащобы...
  - На целый
   свет
   Нам равных
   нет!
   Махнем
   киркой -
   Уйдем
   в забой!
  Пауни сбился с ритма. Он мог бы поклясться, что не меньше половины гномов четко произнесли букву "п" в последнем слове. Хотя, в конце-то концов, это ж гномы. Что с них еще взять?
  - Потом
   ковать -
   На все
   плевать!
   Здесь жар
   горнил,
   И пусть
   весь мир
   Горит
   огнем -
   Другой
   скуем!
  Герман уже открыл рот, собираясь приказать гномам прекратить вакханалию, как вдруг, толстенное дерево, видневшееся в сорока шагах впереди, повалилось с громким треском и из-за него показалась огромная морда, плотно усаженная длинными острыми зубами, которые торчали, казалось, из каждой складки на грязно-багровой шкуре.
  - Стой!- заорал рыцарь, выхватывая меч и отбрасывая Жмыгу в сторону,- К бою!
  Он отскочил назад, готовясь организовать оборону, и с изумлением увидел, что гномы и не собираются останавливаться. Они сделали несколько шагов вперед, перестраиваясь на ходу в четыре шеренги, закидывая за спину щиты и убирая за пояс секиры. Затем гномы взяли в руки арбалеты и синхронными движениями принялись заряжать их.
  Чудовище уже показалось больше чем наполовину. Толстые тумбообразные ноги надежно держали на весу мощное бугристое тело. Где-то далеко взвивался вверх длинный мускулистый хвост, давая представление о длине этого зверя.
  Арьергард уже бежал вперед, на ходу доставая оружие, а Дексиморон начал плести убойное заклинание.
  - Всем стоять!- раздался вдруг грозный голос Тилта.- Сейчас мы покажем вам, как сражаются настоящие гномы!
  Из пасти чудовища выскочил узкий язык, плотоядно ощупавший воздух. Десяток маленьких желтых глаз налился кровью, и оно издало гулкий трубный звук, начиная разбег для атаки.
  Гномы уже зарядили оружие и ждали приказа. Он не замедлил последовать.
  - Первая шеренга...- протяжно и явно рисуясь, начал командовать Тилт,- бей!
  Шесть болтов вырвались из напряженного плена арбалетных дуг и вонзились в плотную шкуру. Брызнула кровь, а рев чудища окрасился неимоверной злобой. Тем временем первый ряд гномов бухнулся на колено и принялся за перезарядку.
  - Вторая бей!- продолжал командовать Тилт.
  Новая порция стальной смерти вырвалась вперед. Вся морда твари словно покрылась иголками, большинство глаз было выбито, два болта торчали из шеи. Еще шестеро гномов опустились вниз и начали натягивать рычаги арбалетов.
  - Третья бей!
  Очередной залп заставил чудовище замереть. Кровь хлестала из многочисленных ран, водопадом орошая землю.
  - Четвертая бей!
  Кажется, этот удар переполнил чашу терпения зверя. Покачнувшись от слаженного толчка шести болтов, впившихся в израненное тело, тот издал жалобный звук и начал разворачиваться, стремясь уйти от коварной добычи, которая выглядела такой вкусной и безобидной, но оказалась на поверку злой и колючей. Но в планы Тилта не входило милосердие к противнику. Передний ряд гномов уже закончил перезарядку и встал, ожидая команды.
  - Бей!
  Не успевший завершить разворот, зверь подставил под удар бок. Болты кучно легли под лопатку, глубоко уйдя в жилистое мясо и, кажется, повредили какой-то жизненно важный орган. Чудовище снова покачнулось, его передние лапы подогнулись, и оно начало оседать.
  - Вторая бей!- победно махнул рукой Тилт и последний залп завершил расправу над невезучим хищником.
  Герман покачал головой. Он не раз сражался вместе с гномами, знал, как страшен хирд в атаке, но такую слаженность действий видел впервые. Все-таки великое дело - энтузиазм и боевой дух.
  
  * * *
  
  Непонятное продолжало происходить вокруг. Только что он карабкался по горной круче, пытаясь найти спуск с коварной горы, уводившей его все дальше и дальше от логова дракона. Но стоило сделать неверный шаг, споткнуться, на секунду отвлечься, удерживая равновесие - и горы исчезли. Человек снова стоял посреди загадочного леса, и внутренний голос опять толкал его куда-то. Противиться было бесполезно, и он пошел вслед за невидимой путеводной нитью, тяжело вздыхая на ходу.
  Снова подступал голод и человек срывал с деревьев плоды. Они были кислые и терпкие, и насытиться ими оказалось довольно непросто. Внутренний голос внезапно стал тише и человек замер, оглядываясь. В двух шагах слева от него рос какой-то раскидистый куст. Повинуясь наитию, он подошел к нему и, ухватившись за ветки, вырвал растение из земли. Все корни куста были густо увешаны мясистыми, сочными даже на вид, корнеплодами.
  Он сорвал один, стряхнул с него налипшую землю и осторожно откусил маленький кусочек. Во рту сразу стало неимоверно сладко, как будто там оказался кусок сочнейшего медового пирога. Не торопясь, человек тщательно прожевал и с опаской проглотил. Никаких неприятных ощущений не последовало, наоборот - желудок отозвался восторженным бурчанием, требуя предоставить ему еще такой вкусной и полезной пищи, да побольше.
  Решившись, человек жадно засунул в рот корень и начал жевать, упиваясь сладким соком, стекавшим в гортань. Быстро расправившись с одним куском, он тут же отломил следующий, а за ним сразу же последовало еще три. Наконец пришло насыщение. В животе образовалась приятная тяжесть, глаза начали сонно закрываться.
  Но внутренний голос был беспощаден. "Иди",- беззвучно раздалось в голове и глаза сами собой распахнулись. Оставаться на месте становилось тяжелее с каждой секундой, и человек пошел.
  Свежие силы, наполнившие его после еды, превратили ходьбу в веселую прогулку. Он легко перепрыгивал торчащие корни, бодро обходил непроходимые завалы. Однако подступала новая напасть. После неимоверно сладких корней до ужаса хотелось пить. И, как назло, по дороге не попадалось ни единого ручья. Да что ручья, он готов уже был полакать из грязной лужи, подобно дикому шакалу. Но луж тоже не было.
  Человек попытался утолить жажду, пожевав сочные листья, но тут же выплюнул горькую мякоть. Минуты тянулись, превращаясь в часы, а вожделенной воды так и не попадалось. Аргил испускал с неба горячие лучи и они, казалось, выпаривали последние капли влаги из обезвоженного тела. Гортань пересохла, и каждый вдох сопровождался сиплым шипением, а сухой разбухший язык с трудом ворочался во рту, царапая небо. Даже внутренний голос на время притих, спрятавшись от жары в глубинах сознания.
  Внезапно повеяло свежестью. Человек насторожился и опрометью бросился по направлению к источнику влаги. Не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, он пролетел полсотни шагов, почти не касаясь земли, и выбежал на огромное поле, заросшее пронзительно синими цветами с широченными чашами лепестков. Каждая чаша была до краев наполнена прозрачной искристой влагой, а аромат свежести, исходящий от тысяч прекрасных сосудов, заставлял дыхание прерываться от неимоверного наслаждения.
  Человек упал на колени и протянул руки к ближайшему цветку. Осторожно, как величайшую драгоценность, он наклонил лепестковую чашу и припал к ней иссохшими, потрескавшимися губами. Божественный нектар полился ему в рот и лишь спустя бессчетное количество глотков он понял, что это самая обыкновенная вода. Но для него в тот миг не было напитка вкусней.
  Человек так увлекся утолением жажды, что даже не заметил, как с края лепестка сорвался серебристый огонек и неторопливо взмыл в небеса. А когда он начал пить из следующего цветка, такой же огонек взлетел и оттуда. Еще и еще опустошал он синие чаши, пытаясь напиться впрок, и с каждой взмывала в небо серебристая звездочка.
  Наконец, он оторвался от последнего цветка и удовлетворенно вздохнул. В животе булькало и переливалось, во рту ощущалась приятная прохлада, и всякие намеки на жажду ушли в небытие.
  Настойчивый шум пробился сквозь преграду блаженства, окутавшую его. Человек напряг глаза и увидел на противоположном конце поля какое-то движение. Точнее сказать, там топталась большая толпа странных существ и, судя по производимым ими звукам, они вели бой.
  Человек легко приподнялся и бесшумно отошел с поля, скрывшись в тени деревьев. Он знал и без подсказки внутреннего голоса, что это не его война...
  
  * * *
  
  Пока гномы вырезали из зверя свои болты, Герман решил расспросить Жмыгу насчет дальнейшей дороги.
  - Ну что, проводник,- ехидно выделил он последнее слово,- куда дальше идем?
  Гоблин хмуро посмотрел на рыцаря. Общество разудалых гномов действовало на него удручающе. Он уже устал проклинать себя последними словами за то, что согласился на предложение этих коварных Светлых - "помогать орда". Сидел бы сейчас вместе с ордой, кушал "вкусный люди" и не надо было бы тащиться в самую глубь страшной Чащобы. О судьбе, постигшей его соплеменников, он благополучно забыл.
  - Туда идти,- буркнул Жмыга, показывая куда-то на запад.
  - Это я и без тебя знаю,- хохотнул Герман, находившийся в отличнейшем расположении духа после молниеносной победы гномов.- Дорогу знаешь? В ловушки не встрянем?
  Жмыга флегматично пожал плечами.
  - Моя не знать. Моя здесь не бывать.
  - Та-ак...- протянул Герман, серьезнея на глазах,- начинается... а куда ж ты нас ведешь, если не бывал здесь?
  - Глубь Чащоба,- хмыкнул Жмыга.- Куда сказать - туда моя вести.
  Герман нахмурился. Хлебали они уже горя с этим гоблином, как бы еще раз не хлебнуть. Но выхода не было - другого проводника у них нет. Как бы так сделать, чтобы заранее предусмотреть все глупости, которые этот зеленый поганец способен совершить?
  - Что это?- раздался взволнованный голос Пауни.
  Герман вскинул голову и посмотрел в указанном направлении. Вдали над верхушками деревьев разливалось серебристое сияние. Рыцарь напряг глаза и рассмотрел маленькие серебристые звездочки, взмывающие к небу. Достигнув определенной высоты, они начинали кружиться. Их вращение ускорялось, и вот они уже слились в единую фигуру, которая сызмальства была знакома любому Светлому. Двойной белый круг - знак Светлого Совета.
  На душе у рыцаря потеплело. Неизвестно, что это было такое, но он готов был отдать любимый меч на поругание, что ни один из Темных не стал бы использовать такой символ ни в коем случае. Значит, там Светлые. Значит, там свои.
  - Идем туда!- громогласно возвестил он своему отряду.- Тилт, давай скорее!
  Гномы уже закончили извлекать болты и строились теперь в походный порядок. Остальные тоже не успели разойтись, и в долгих сборах не было нужды. Герман оглядел своих воинов бравым взглядом и решительно зашагал по направлению к знаку, задвинув Жмыгу себе за спину. Гоблин опасливо покосился на суровые лица гномов и поспешил вслед за рыцарем, практически наступая ему на пятки.
  По мере того, как отряд приближался к светящемуся символу, Чащоба наполнялась каким-то подозрительно знакомым шумом. Когда деревья начали расступаться в стороны, открывая взору большую поляну, не оставалось никаких сомнений - там идет битва.
  Герман ускорился, припадая на раненую ногу, и вылетел на широкий луг, покрытый синими цветами с глубокими чашеобразными бутонами. На окраине поля стояло несколько ветхих лачуг, которые больше походили на землянки. А вокруг этих убогих строений толклась огромная куча разнообразных существ.
  Здесь были орки, гоблины, несокрушимыми утесами возвышались над ними несколько троллей. Но все они были какие-то неправильные, какие-то... изуродованные, что ли... Кривые руки, ноги разной длины, выгнутая под неестественным углом шея. Но их было много и они явно кого-то атаковали.
  Из маленького окошка землянки вылетела стрела и воткнулась в ногу скособоченному троллю. Из соседнего высунулось копье и отшугнуло шустрого гоблина, норовившего подлезть поближе. Уродцы не решались пока пойти на решительный штурм, они ограничивались грозными выкриками и бросанием камней в шаткие стены. Но уже сейчас было понятно, что долго защитники ветхих домишек не продержатся.
  - А-а-а-а!!!- раздался слаженный вопль гномов, и они побежали вперед, сомкнув щиты.
  Осаждающие начали оборачиваться и некоторые из них вразвалку двинулись навстречу новым противникам.
  Герман выругался на своеволие гномов, но поспешил за ними, взмахом руки увлекая за собой остальных воинов. В конце концов, эта толпа могла представлять опасность лишь для обитателей этих развалин, но никак не для его слаженного, закаленного в битвах отряда.
  Жмыга стоял, как молнией пораженный. Перед ним была орда. Да, чужая, да, какая-то неправильная, но это была орда. И эти проклятые Светлые снова собираются убить его сородичей, оставив его одинокого и беззащитного в полной своей власти... Ну уж нет! Больше он им этого не позволит.
  Бочком, бочком, Жмыга сделал несколько шагов и подошел почти вплотную к Иргаде, которую оставили одну в безопасном тылу. Сделав резкий прыжок, гоблин схватил девочку за шею, воткнул свои тупые когти в то место, где бьется жилка, и завизжал, перекрикивая испуганный крик маленькой Темной.
  - Назад ходи! Моя убивать! Не трогать орда!
  На крик обернулись Герман, Зара и Пауни. Гномы уже обрушились на скопище уродцев и вовсю орудовали топорами, полностью окунувшись в азарт битвы. Дексиморон был занят заклинанием, а Сигурд неторопливо помахивал бердышом, заново привыкая к его весу.
  - Ах ты, гаденыш...- прошипел Герман, решительно направившись к гоблину,- сейчас я точно тебе уши обрублю!
  - Не подходить!- испуганно завизжал Жмыга, всаживая когти под кожу Иргаде.
  По тоненькой шее девочки потекла струйка крови, она заплакала от страха, и Герман остановился в нерешительности.
  - Звать гномов! Отпускать орда!- расхрабрившись, начал командовать гоблин.- Я убивать!
  - Это ты меня, что ли, пугаешь?- презрительно хмыкнула Зара, спокойно подходя к Жмыге.- Да убивай ее, что я, темное отродье буду жалеть? А хочешь, я вас обоих убью? Одним ударом?
  - Нет, Зара!
  Пауни вскрикнул и рванулся, собираясь остановить девушку, но та неуловимо скользнула и оказалась вплотную к гоблину и его заложнице. Жмыга открыл рот, пытаясь что-то сказать, но Зара махнула рукой и сабля, покинувшая ножны, прочертила короткую дугу, пролетев почти вплотную с Иргадой. Голова незадачливого гоблина отделилась от тела, и девочка оказалась свободной. Ее сотрясали рыдания, и она в ужасе смотрела на разрубленного Жмыгу.
  Бард подбежал к Иргаде и принялся успокаивать девочку, осторожно стирая капли крови, брызнувшие ей на лицо. Зара невозмутимо убрала оружие и развернулась, намереваясь присоединиться к битве.
  Однако все было уже кончено. Гномы разметали нелепые создания, даже не разрушив строй. Тех, кто попытался сбежать, настигла цепь молний Дексиморона. Сигурд радостно улыбался, стоя над трупом огромного тролля, которого он умудрился разрубить почти пополам. Кажется, сила вернулась к могучему рыцарю.
  Герман оглядел свое воинство и, убедившись, что никто не ранен и тем более не убит, направился к землянкам.
  Двери отворились и из убогих домишек начали вылезать люди. Двое мужчин зрелого возраста, Светлых. Одна женщина средних лет, тоже Светлая. А из самого разваленного дома вышли старик со старухой. Темные. И в довершение картины показался эльф. Тоже Темный.
  Нахмурив брови и положив руку на меч, рыцарь все-таки не сбавил шага и подошел к людям, сбившимся в плотную кучку. Странно, но Светлые и Темные стояли плечом к плечу и никак не проявляли ненависть, веками царившую между двумя народами.
  - Благодарим тебя за помощь, рыцарь,- начала говорить женщина,- если бы не твои воины, мы вряд ли пережили бы сегодняшний день...
  Герман отмахнулся от вежливых слов и сходу начал свой допрос:
  - Что это за место, кто вы такие и почему Темные и Светлые сражаются на одной стороне?
  - Ты стоишь на кладбище,- прошамкал беззубым ртом Темный старик,- а мы его Хранители.
  - Кладбище?- презрительно искривил бровь рыцарь.- Почему же я не вижу здесь могил?
  - Это кладбище душ, а не хранилище мертвых тел,- снова взяла слово женщина,- каждый раз, когда на Великом Состязании погибает воин, здесь вырастает новый цветок. И как только его душа окончательно покидает тело, чаша цветка наполняется нектаром. Могучий духом, испив его, становится еще сильнее, нет такой преграды, что он не сможет преодолеть. Слабый же погружается в мир грез и волшебных сказок. Он больше не может жить без нектара и пытается вновь и вновь вкусить этот запретный плод. Его тело начинает разрушаться... да вы и сами видели этих уродов, которые не смогли справиться с дурманом. И мы, Хранители, поставлены здесь, чтобы не допускать осквернения могил этими жалкими созданиями.
  - Не очень-то у вас получалось, как я погляжу,- усмехнулся Герман.
  - Обычно они не сбиваются в такую большую ватагу,- ответил старик,- на моей памяти не было случая, чтобы за нектаром пришло столько несчастных сразу. А я живу здесь уже не первый десяток лет.
  - Почему же вы живете в такой нищете? И почему Светлые терпят рядом с собой порождения Тьмы?
  - В этой части Чащобы нет места для распрей Света и Тьмы,- взял слово эльф,- волей Корчевателя были прекращены все войны, и лить кровь мы имеем право только во время Состязаний. А что до нищеты... мы изгнанники, как еще мы можем жить?
  Герман задумался. Ему претило разговаривать с Темным, меч сам просился в руки. Но следовало выяснить, по каким землям они сейчас идут, и какие опасности их поджидают. Поэтому он сделал над собой усилие и продолжил разговор:
  - Ответь, Темный: кто такой этот Корчеватель и откуда у него власть над вами?
  Все Хранители испуганно взглянули на рыцаря и тут же отвели глаза при упоминании их могучего покровителя.
  - Прости, Светлый, но я и так сказал тебе слишком много,- твердо взглянул на Германа эльф,- недалеко расположен город и если вы вздумаете туда зайти, то, может быть, там ты получишь ответы на свои вопросы.
  Герман открыл было рот, собираясь не то продолжить расспрос, не то осадить Темного за хамское поведение, но женщина из Светлых не дала ему этого сделать.
  - Я вижу, вы прошли через множество битв и устали на пути сюда,- сказала она,- наши дома не смогут вместить всех достославных воинов, да и верхом неприличия будет предлагать для ночлега наши развалюхи. Но все же располагайтесь на отдых, где сочтете нужным, а наши скудные кладовые открыты для вас.
  Бросив быстрый взгляд на небо, Герман был вынужден признать ее правоту. Аргил уже почти коснулся горизонта, и в темнеющей синеве проступало тусклое пятно Нергила. Учитывая прошлую бессонную ночь, сейчас было самое время отдохнуть перед завтрашним днем. Он развернулся к отряду, намереваясь отдать команду на обустройство лагеря, но с удивлением обнаружил, что все отлично справляются и без него. Гномы уже нарубили огромную вязанку дров и колдовали теперь над полудюжиной котлов с кипящей в них водой. Его собственные воины устало расселись вокруг одного из костров, и, кажется, намеревались уснуть, не дожидаясь ужина.
  Взгляд рыцаря упал на Пауни, к которому прижималась маленькая фигурка Иргады. Герман подошел к барду и легким постукиванием по плечу отозвал его в сторону:
  - Ты должен оставить девчонку здесь,- непререкаемо заявил он.
  Пауни хотел было возразить, но Герман не дал ему это сделать:
  - Дело твое, но все-таки подумай. Мы идем в самую глубину Чащобы. Уже сегодня мы наткнулись на зверя, с которым могли и не справиться без помощи гномов. Что же ждет нас дальше? А здесь она будет в безопасности; в конце концов, ты можешь оставить ее у Темных, хотя местные, кажется, не видят никаких различий.
  Бард задумался на пару минут, а потом кивнул:
  - Да, ты прав. Что-то я увлекся ролью доброй няньки. Если тебе не трудно - договорись с местными, а я пока подготовлю Иргаду.
  Пауни снова пошел к костру, а Герман, убедившись, что бард начал уговаривать девочку, подозвал к себе Темного старика. Обменявшись с ним парой слов, которые звучали весьма угрожающе в устах потомственного борца за дело Света, он получил полное согласие принять ее и взять заботу о судьбе девочки на плечи всех Хранителей кладбища. Вернувшись к костру, он обнаружил, что и Пауни уже завершает переговоры.
  - Но ты еще придешь ко мне?- спрашивала Иргада тоненьким голоском.
  - Обязательно,- серьезно отвечал бард.
  Девочка понятливо кивнула и замолкла на пару минут. Потом она снова обернулась к Пауни и спросила:
  - А помнишь, ты обещал рассказать мне сказку?
  Пауни замялся, пытаясь отказаться от такого заманчивого предложения, но Герман не дал ему этого сделать.
  - Давай-давай,- махнул он рукой барду,- даже я помню, что ты обещал. И, в конце-то концов, ты бард или кто? Что-то я за все время похода от тебя ни одной песни не услышал. Так что давай, отрабатывай.
  Услышав эти слова, воины оживились. Усталость последних дней лежала на их плечах тяжким грузом и вечернее представление, как ничто другое, могло снять ее. Подтянулись гномы с котелками еды и раздали всем положенные порции. Воины занялись ужином, не забывая бросать на Пауни ожидающие взгляды. Тому ничего не оставалось делать, кроме как удовлетворить чаяния аудитории. Он достал лютню, перебрал струны, вслушиваясь в их звучание и ища фальшивые ноты и, убедившись в отсутствии таковых, приступил к рассказу.
  - Все вы знаете историю о двух братьях, затеявших усобицу из-за девушки. Но не все вы знаете, что их беды не окончились со смертью. Боги прокляли братьев, нарушивших закон родства, и отправили их на небо, заставив вечно сгорать в жарком пламени, что греет нас днем. И скитались братья по небу, не зная спасения от огня и не ведая, как им заслужить прощение.
  Но вот однажды дошла до них весть, что красавица Лаута тоже познала на себе гнев Высших. И томится она в плену у демонов, чьи владения находятся под землей. Взыграло в братьях ретивое, и ринулись они на выручку любимой. Жарко горит сердце в груди у Аргила, обогнал он брата и первым нырнул под землю. Но Нергил, лишившийся сердца, не лишился любви к Лауте и, собрав все силы, поспешил он вслед за братом.
  Как смерч, что опустошает летом степи, ворвались они в царство демонов. Смели прислужников вековечной Тьмы и вступили в бой с самими властителями подземного мира. Сильны демоны, власть их сродни власти богов. Но любовь, что смешалась в груди братьев с ненавистью, оказалась сильнее. Победили они демонов и выгнали их из собственных владений.
  Принялись братья искать Лауту, и трижды по три обошли они все подземное царство, но так и не смогли найти свою любимую. Смекнул Нергил, что девушка, должно быть, испугалась битвы и вырвалась из темницы, стремясь убежать к белому свету. Побежал он обратно, на небо, чтобы первым обнять любимую. Не стерпел такой выходки Аргил и бросился вдогонку. Жарко горит сердце Аргила, быстро несется он по небосклону.
  Не успел Нергил выбежать на небо, как следом брат его запожаловал. И только собрались они вновь биться из-за девушки, как обнаружили, что нет ее здесь. Знать, осталась она в подземном царстве - плохо, стало быть, искали они ее. И вновь стремятся братья под землю.
  Но неведомо им было, что не невольницей жила Лаута в мире демонов, а лишь во исполнение воли богов, что запретили ей видеться с преступными братьями. И в тот миг, когда атаковали они владения демонов, гуляла Лаута по бессмертным садам подземного царства. Узнав же о нападении, бросилась она к дому, спеша образумить братьев и, что греха таить, увидеть обоих. Но не застала она их. Умчались они снова на небо, продолжать свои поиски.
  Презрела Лаута наказ богов и кинулась в погоню за ними, стремясь предотвратить новые битвы. Но когда выбежала она на небо, снова не было там братьев - опять пошли они в подземное царство, тщетно стараясь отыскать любимую. Девушка под землю - братья на небе, Лаута на небо - братья в подземное царство. Так по сей день, и бегают друг за другом, не в силах догнать или остановиться.
  Но однажды встретит Лаута обоих братьев, сойдутся они вместе. И спадет тогда с них проклятие, и обретут они свободу от мук, а наш мир исчезнет, сменившись новым и чистым.
  Вокруг костра воцарилось молчание. Воины погрузились в думы о чем-то чистом и светлом, что было в жизни каждого из них. Иргада тихонько сопела, положив головку на колени барда.
  - Скоро наступит этот день,- задумчиво сказал Герман,- Только все это враки, насчет нового мира. Никто никуда не исчезнет, покуда мы этого не позволим. Мы дойдем до Сердца, заберем его, и весь мир склонится перед мощью Света, извергнув из себя самую память о Темных временах. А теперь давайте ложиться спать. Завтра нас снова ждет трудный день.
  
  
  Темные. Ключ к Сердцу.
  
  Вардазгир медленно приходил в сознание. Удивительно, но боли в изломанном теле не ощущалось. Он помнил, как смерч швырял его о камни и стволы деревьев, как шваркнул о землю. И летящие в грудь валуны, и острые ветки, протыкающие насквозь руки - все это тоже осталось в его памяти. Так почему же пламя боли от порванных нервов не скрутило его в дугу в тот же миг, как он очнулся? Может, он все-таки умер?
  Сквозь тяжелые веки пробивался свет. Рыцарь открыл глаза и тут же зажмурился от его непривычной яркости. Он поводил языком по пересохшим губам. Пить хотелось просто до ужаса. Но почему-то это чувство, как и яркость солнца, показалось ему сейчас новым, незнакомым. Будто никогда прежде он его не испытывал.
  "Ох, да за один глоток воды я бы сейчас даже Повелителю голову проломил!", - мелькнула у Вардазгира крамольная мысль. По телу мурашками пробежала дрожь - какая-то странная смесь вожделения, жажды и голода. Но только он представил себе кружку, наполненную прохладной, прозрачной, дарящей жизнь влагой, как его вновь передернуло - на этот раз от отвращения. Пить это?! Вливать в себя жидкость, где плавали червяки, куда испражнялись звери и птицы?! Ну уж нет!
  Тьфу, да что за бред ему в голову лезет! Вардазгир прикрылся ладонью от слепящего даже сквозь веки солнца и попытался приподняться, но тут же рухнул на землю, издав сиплый вздох - тело его не слушалось. Видимо, первая мысль была верной - в Книге Живых его имени больше не было.
  - О, принцессочка наша проснулась! - резанул уши язвительный голосок Шартрезы. - Вставай, вставай. Хватит дрыхнуть, не курорт тебе здесь.
  - Свет... яркий... - с трудом, нащупывая голос, пролепетал рыцарь, - глаза режет...
  - Привыкай, - вздохнула Шартреза, - теперь так всегда будет. Зато ночью видеть будешь лучше кошки.
  - Пить...
  - Вставай давай. Я не собираюсь ухаживать за тобой, как за младенцем.
  - Не могу, - Вардазгир попробовал улыбнуться, но вместо этого вышла какая-то нелепая гримаса, - меня деревом придавило. Не могу даже ногой пошевелить.
  - Да вытащили тебя уже из-под дерева давным-давно! - в голосе вампирши прорезались гневные нотки. - О-о-о-х, размазня! Открой рот. Рот открой!
  Его голову приподняли, и по губам потекла какая-то жидкость. Вардазгир стал жадно слизывать живительную влагу, тоненькой струйкой льющуюся сверху. На вкус было похоже на слегка подсоленную воду, только чуть погуще - вроде маринада для мяса. Вряд ли он стал бы пить что-то подобное в других обстоятельствах, но сейчас все его нутро буквально ликовало от этого дивного лакомства, каждая клеточка тела трепетала, а мышцы наполнялись новой, небывалой доселе мощью. Буквально пара крохотных глоточков - и он готов был уже горы свернуть.
  Вардазгир сел и приоткрыл глаза, привыкая к слепящему свету. Рядом на корточках сидела Шартреза.
  - Что ты мне дала? Что это? Никогда прежде такого не пробовал!
  - Конечно, не пробовал! - рассмеялась вампирша. - Свои личные запасы на тебя тратить приходится. Эх, говорила я тебе: не надо было меня потчевать кровью из дворцовых погребов!
  - Что? Какие запасы? Что случилось? Я не умер?
  - Ну, - с коварной улыбкой произнесла Шартреза, - это как посмотреть.
  - В смысле? - недоуменно уставился на нее Вардазгир.
  - Да без всяких смыслов. Когда буря улеглась, я нашла тебя придавленным огромным деревом. Мне удалось вытащить тебя из-под него, но ты был уже очень плох. Ветки пробили твои вены, ты потерял много крови. Пришлось принимать срочные меры.
  - Какие еще меры? - начиная обо всем догадываться, спросил рыцарь.
  - Такие. Не могли же мы из-за какого-то дурацкого смерча потерять нашего предводителя, лучшего воина Империи! - язвительно ухмыльнулась Шартреза.
  - Ритуал? - холодея от ужаса, произнес Вардазгир.
  - Ритуал, - кивнула Шартреза, - так что про Книгу Живых ты верно подумал. Там твоего имени уже нет. Но и в Книгу Мертвых тебя пока не вписали. Радуйся.
  - Как?..
  - Мастер может читать мысли обращенного. Со временем я тебя научу, как от этого защищаться. Если конечно, захочешь, - улыбнулась вампирша.
  М-да... стать вампиром - это в планы Вардазгира не входило уж точно. С другой стороны, он все еще был жив. Точнее, не совсем мертв. Но и на том спасибо. Вдруг другая мысль пронзила его, будто стрела, пущенная метким эльфом.
  - А тебе ничего за это не будет? Я слышал, что отступление от кодекса карается очень строго.
  - За меня не волнуйся. Я имею право проводить ритуалы.
  Вардазгир беспокоился не зря - полтысячи лет назад на собрании глав вампирских семей было принято решение серьезно ограничить случаи обращения людей в вампиров. Каждый род получил квоту в два обращения за век, причем проводить ритуал мог только глава рода. Он же и обязан был отчитываться перед специальной комиссией о каждом случае обращения. Любое нарушение этих правил каралось в лучшем случае вечным изгнанием без права помилования.
  - Точно? - опасливо переспросил Вардазгир.
  - Точно, точно. Да если и нет, то что уж теперь... сделанного не воротишь.
  - Прости, я не хотел, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.
  - Скажем так: проблемы будут, если мы вернемся в Империю без Сердца Нергила.
  - Это точно, - согласился Вардазгир, - а без армии дойти до Сердца будет куда сложнее.
  Рыцарь огляделся. Он находился на небольшой поляне, усеянной валунами. Лес вокруг представлял собой жалкое зрелище. Деревья облокачивались друг на друга, будто пьяные тролли. Лежали вповалку, уперевшись руками-ветками в землю и словно желая подняться. Дерево, придавившее Вардазгира, лежало рядом. Кроме него и Шартрезы, на поляне были только два жабоорка - они сидели на большом валуне, понурив головы. От могучей армии Тьмы остались лишь воспоминания. Из гущи леса вынырнул Мтунга и, махнув рукой Вардазгиру, заспешил к нему.
  - Так значит, теперь у нас есть шанс... - торопливо сказал Вардазгир, пока Мтунга был еще далеко.
  - Даже не мечтай, - отрезала Шартреза, - я родилась вампиром, а ты всего лишь новообращенный.
  Вардазгир не решился продолжить - Мтунга был уже в десятке шагов, а посторонних ушей этот разговор не терпел.
  - Мтунга рад, - поклонился орк, едва подойдя, - великий воин жив. Мтунга вновь готов идти в бой!
  Одежда вождя лесных орков была местами порвана, лицо исцарапано, но серьезных ран ему, похоже, удалось избежать.
  - Спасибо. Великий воин тоже рад, что он жив, - улыбнулся рыцарь в ответ, - но это только благодаря Шартрезе. Так что ей лучше "спасибо" скажи.
  Вампирша спародировала смущение и захлопала глазками, будто молоденькая простушка на великосветском балу.
  - Мтунга, - продолжал Вардазгир, - давно буря кончилась? Ты успел осмотреть окрестности?
  - Буря давно, - махнул рукой орк, - ночью еще. Осмотреться успел. Рядом речка есть. Из берегов вышла. Шмуштру там видел.
  - Где? Веди скорей!
  Вдруг раздалось знакомое пощелкивание. Земля на поляне стала местами проваливаться, образуя глубокие ямы и из них, отряхиваясь и отплевываясь, начали вылезать арахниды. Вардазгир обнажил меч - неизвестно, как поведут себя эти твари без Баун-га. Но шаманка оказалась тут же, восседающей на большом пауке. Рыцарь заспешил к ней.
  - Как ты? Жива? Все нормально? - закидал он ее вопросами.
  - Кажется, все обошлось, - ответила она.
  - Много пауков пострадало?
  - Пока мне сложно оценить. Кажется, двое не успели спрятаться. Остальные, вроде бы, должны быть здесь.
  - Хорошо. Оставайтесь пока на поляне. А нам надо осмотреть окрестности. Мтунга, пошли.
  Орк развернулся и, призывно махнув рукой, быстро зашагал вперед. Вардазгир и Шартреза последовали за ним. Косясь на вампиршу, рыцарь не переставал думать о своем новом "звании". Внук великого демона. Храбрый воин и прославленный полководец. Первый Клинок Империи. И вот теперь - вампир. Хорошо это или плохо? Как на это посмотрят Повелители? Хотя сейчас об этом думать рано - сначала надо вернуться. И если он вернется с Сердцем, то лавры и почести обеспечены, превратись он хоть в тролля, хоть в гоблина. А если без него, то даже печать Первого Клинка не спасет.
  Но, как бы там ни было, двигаться сквозь непролазную чащу теперь было значительно легче - ноги будто сами находили в переплетении корней ровные участки земли, руки ловко отодвигали лезущие в глаза ветки. Некоторые приходилось обламывать, и тогда даже толстые сучья хрустели в его ладонях, как тростинки. На недостаток физической силы Вардазгиру никогда жаловаться не приходилось - кровь деда-демона и годы тренировок сделали его на порядок сильнее обычных людей - но такое было в новинку.
  В мышцах бурлила незнакомая мощь, ноздри трепетали от новых оттенков давно известных запахов. Вардазгир посмотрел в мелькающую впереди спину Мтунги и буквально кожей почувствовал, как бьется сердце орка, как течет по его венам горячая кровь. Дико захотелось наброситься на него и вонзить клыки прямо в шею.
  - Спокойно, юноша, - хихикнула рядом Шартреза, - держите себя в руках.
  - Что со мной?
  - Жажда крови. Вампирский голод.
  - Теперь так всегда будет?
  - Да. То сильнее, то слабее. Ты должен научиться его контролировать.
  - А охотиться? Как мне охотиться?
  - Эту науку ты и без меня освоишь.
  Впереди заблестел между деревьями просвет, журчание воды стало сильнее. Наконец, бурелом выплюнул всех троих на песчаный берег реки.
  Вероятно, в спокойном состоянии эта речушка мирно журчала в глубине Чащобы, неспешно виляя по широкому руслу. Но сейчас она вышла из берегов, камни и деревья образовали завалы и плотины. Волны взмывали вверх, обрамленные клоками пены, разный лесной хлам коряво топорщился из водной глади, несся по ней вниз, иногда цепляясь за редкие островки. На одном из таких островков, почти в центре реки, сидел Шмуштра. Едва увидев своих, он вскочил и замахал им руками.
  - Эй, давайте вытаскивайте меня уже! - закричал он. - Бросили великого шамана посреди речки-вонючки! Тоже мне друзья!
  - А великий шаман сам не может на берег выбраться? - съязвил в ответ Вардазгир; похоже, язвительность была природной чертой вампиров. - Заморозь воду и иди сюда.
  - Ха! Пробовал я! Только смерч-то не простой был! Теперь по всей округе магия черти-как работает!
  Взмахнув рукой, Шмуштра сотворил белый вихрь холода, но не успел он коснуться воды, как превратился в коричневый пар.
  - Вот! Видели? А в прошлый раз вообще все ка-а-ак полыхнуло!
  Из воды вылетела крупная рыба и впилась Шмуштре в плечо. Тот завертелся на месте, замолотил по ней пудовым кулаком, пока рыбешка не превратилась в чешуйчатую кашицу.
  - Еще и твари эти достают, - пожаловался он и снова присел на песок, пригорюнившись, - и чего им в воде не сидится? Нет, надо обязательно прыгать на бедного Шмуштру... в общем давайте, вытаскивайте меня отсюда поскорей!
  Вардазгир огляделся по сторонам. Строительного материала для импровизированного моста вокруг было, хоть отбавляй - ветки, палки, стволы деревьев разной толщины и размеров. Хотя Вардазгир не сомневался, что сейчас ему под силу переправить на ту сторону средних размеров деревце, толк от этого был бы небольшой: речка разлилась широко, и ствол просто снесло бы течением. Переплывать водную преграду было еще опасней: буруны и пороги делали эту затею практически невозможной, да и любого смельчака просто могло затащить под плывущий по поверхности хлам, и выбраться назад было бы очень сложно.
  Повсюду висели разноцветные, будто фантики, лианы. Одна, конечно, тушу шамана не выдержит, но вот если сплести из десятка-другого крепкий канат...
  - Шмуштра! - крикнул Вардазгир. - Если я переброшу через реку веревку, ты сможешь по ней перелезть к нам?
  - А то! - вздернул подбородок шаман. - Я, между прочим, в школе был чемпионом по гимнастике!
  Вардазгир, Шартреза и Мтунга прыснули со смеху.
  - А что вы смеетесь? Это я просто давно уже не занимался, вот и форму потерял немножко.
  - Ну, смотри, - отсмеявшись, сказал Вардазгир, - ты уверен, что переберешься? Если сорвешься в воду, мы тебя не спасем, а сам ты вряд ли выберешься.
  - Уверен? Уверен... конечно, я уверен! Только надо размяться немного. И еще достать бы где-нибудь гимнастического мела, чтобы руки не скользили... и вообще, может кто-нибудь из вас меня перенесет? А то, что это великий шаман будет по лианам, как мартышка, ползать?!
  - Понятно, - нахмурился Вардазгир, - значит, этот вариант тоже отпадает. Эх, был бы здесь Мудрые Жабры со своим амулетом... тогда можно было бы его бойцов отправить наводить переправу. Мтунга, ты его не встречал, пока осматривал окрестности?
  - Не видел. Не встречал. - ответил орк. - Далеко унесло, видать.
  Вдруг Вардазгир услышал какой-то шум.
  - Слышите?
  Шартреза кивнула.
  - Что такое? - насторожился Мтунга. - Ничего не слышу.
  - Все за мной! - махнул рукой рыцарь и ринулся в чащу. - Шмуштра, сиди здесь, мы скоро вернемся с подкреплением.
  - Да куда ж я денусь... только давайте поскорее! - крикнул шаман в спину убегающему Вардазгиру.
  Снова пришлось продираться через буреломы, огибать непролазные завалы и уворачиваться от хлещущих по глазам веток. Однако теперь Вардазгир уделял этим действиям значительно меньше внимания, полностью положившись на свои новые способности. И они его не подводили - ни разу на все время пути он не споткнулся, не оступился, не поранился об острую корягу. Шартреза так же легко бежала рядом, а вот Мтунге пришлось тяжелее, несмотря даже на солидный опыт жизни во всевозможных лесах и чащах.
  Пыхтя и бранясь на своем наречии, он старался не отставать. Но все же там, где вампиры просто перепрыгивали нагромождение деревьев высотой в два человеческих роста, орку приходилось перелезать через них или огибать преграду. Мимо мелькали редкие полянки, гулко ухали какие-то птицы, шуршали по кустам возвращающиеся в свои норы после смерча звери. Крики послышались снова, теперь уже более явно. Похоже было, что кто-то с кем-то спорил или ругался.
  - Да как... не трожь! Что вы делаете?! - доносились до Вардазгира обрывки фраз.
  Затем кто-то монотонно забубнил менторским басом, который время от времени прерывали два или три мужских голоса. Еще пара минут - и между черными деревьями мелькнули серые одеяния Детей Чащи. Вардазгир разглядел Эгоира, что-то втолковывающего своим "братьям", и поспешил туда.
  - Нет, - вещал Эгоир, - мы все обязались беречь и защищать бойцов Вардазгира. И дело даже не в том, здесь он в данный момент или нет. Мы поклялись, и Чащоба не простит нам ненужных смертей.
  - Не простит?! - с жаром возражал ему второй. - А разве не из-за них мы потеряли своих братьев в жутком смерче? Разве не они убили священных животных Чащобы и этим навлекли на всех нас кару нашей матери?
  - Нет, не они. Их убили Шорохи, такие же твари Чащобы. Да, воины Вардазгира нарушили закон великого леса, без покаяния и подношений срезав с мертвых тушек мясо для своих нужд. Но мы принесли жертвы! Уверяю вас, братья, что смерч не имеет к этому никакого отношения.
  Вардазгир начал узнавать местность - здесь он пытался укрыться от смерча под тремя громадными деревьями. Только одно из них было вырвано с корнем, и вместо него в земле зияла глубокая дыра, из которой почему-то шел пар. Два других завалились на бок и напоминали теперь скорее уставших от жизни стариков, чем прежних кряжистых гигантов.
  Вардазгир с бега перешел на крадущийся шаг. Помимо спорящих, здесь кучкой стояли около десятка Детей Чащи. Некоторые согласно кивали в ответ на слова Эгоира, другие бросали кровожадные взгляды куда-то ему за спину. Вардазгир проследил траекторию этих взглядов и обомлел - к гигантским стволам были привязаны болотные орки вместе со своим предводителем.
  - Эгоир, ты мудро руководил нашей общиной все эти годы. Мы многим тебе обязаны. Но сейчас ты не прав. Мы должны... - начал новый виток спора Сын Чащи.
  - Что это вы должны? - обнажая меч, Вардазгир вышел из-за дерева. - Может, я тоже поучаствую в вашем споре? А, Эгоир?
  Тот в ответ примирительно развел руками и подчеркнуто медленно отошел в сторону.
  - Я... мы... мы должны... - от неожиданности Сын Чащи с трудом подбирал слова, - это все из-за тебя! Ты навле...
  Договорить он не успел - Вардазгир подскочил к наглецу и, пустив меч круговым движением, рубанул сверху наискосок. Острая сталь отсекла Сыну Чащи голову вместе с частью туловища. Возвратным движением рыцарь лишил кистей рук второго сектанта, стоявшего рядом, а затем схватил его за шкирку и, притянув к себе, впился зубами в шею. Вмиг выросшие клыки проткнули яремную вену, и в рот брызнула горячая кровь. Вардазгир глотал ее с наслаждением, и снова будто сама жизнь наполняла его нутро: каждая клеточка тела трепетала от радости, мышцы пылали небывалой мощью, а в голове слегка шумело, как после стакана хорошей бражки. Он пил, пил, пил - и не мог насытиться.
  - Вот видишь, - похлопала его по плечу Шартреза, - я же говорила, что ты всему сам научишься.
  Отбросив в сторону обескровленный труп, словно тряпичную куклу, Вардазгир хищно облизнулся и обвел взглядом Детей Чащи.
  - Ну-у-у?! - злобно протянул он. - Кто еще хочет нарушить наш уговор?
  Никто не решался ответить на этот взгляд. Лишь Эгоир не опустил глаза. Напротив, он словно рад был вмешательству рыцаря и сейчас, качая головой, осуждающе смотрел на своих друзей.
  - Что же вы не такие голосистые, как прежде? - пробасил он. - Конечно, со мной спорить не так накладно, как с этим могучим воином! Кстати, Вардазгир, поздравляю тебя с новыми способностями.
  - Спасибо, - не охлаждая градус своего тона, ответил новоявленный вампир, - а теперь, пока я и тебя не разрубил пополам, объясни мне, что тут происходит, и какое ты имеешь к этому отношение?
  - Никакого, ровным счетом никакого! - выпалил Эгоир. - Просто братья посчитали, что... возможно, только возможно!.. в появлении смерча есть чья-то вина. И чтобы загладить ее, необходимо снова принести Чащобе жертву. Я был с ними не согласен и пытался их отговорить от этого шага. Тем более, что на роли жертв они выбрали твоих людей. Я сразу сказал, что это очень плохая идея, очень! Но не все меня послушали. За что и поплатились!
  Последние слова Эгоир произнес назидательным тоном и адресованы они были, главным образом, "братьям". Один из них пробубнил что-то себе под нос, за что тут же получил оплеуху от второго. Остальные спешно освобождали болотных орков.
  - Прежде, чем ты примешь какое-либо решение относительно нашей с братьями судьбы, - продолжил Эгоир, обращаясь в Вардазгиру, - позволь заверить тебя, что я все так же чту наш договор. И не считаю необходимым раздувать конфликт. Твои люди не пострадали. Виновные наказаны. Безусловно, теперь тебе будет сложно доверять нам. Но чтобы хоть отчасти восстановить это нарушенное доверие, мы готовы присягнуть тебе на верность и скрепить свою клятву кровью.
  - Да? И чем это поможет?
  - До сей поры, мы не были связаны с тобой никакими обязательствами. Отныне же я лично убью каждого из братьев, кто нарушит эту клятву.
  - Ну, хорошо, - подумав, согласился Вардазгир, - но я все равно буду следить за вами. Теперь ваши жизни принадлежат мне.
  - Безусловно, - тут же кивнул Эгоир и принялся развязывать свой вещмешок.
  Достав оттуда чашу для жертвоприношений, он вытащил из-за пояса нож и, надрезав себе руку, занес ее над чашей. Крупными каплями полилась кровь, стекая по золоту жертвенного сосуда. Вардазгир смотрел на эту картину с трепетом и вожделением. Красные капельки, искрящиеся на дне чаши, манили его, словно россыпь рубинов - алчного богача. Пожалуй, только теперь он на самом деле начинал понимать, какие чувства испытывает Шартреза от вида ран и страданий людей. Эгоир же тем временем все басил что-то - очевидно, произносил клятву - но вампиру не было до этого дела. В голове его раздавался легкий звон, язык сам собой облизывал губы. Вдруг прямо в мозгу раздался голос Шартрезы:
  - Эй! Эй, рыцарь, а ну очнись!
  Вардазгир потряс головой, прогоняя морок, и повернулся к ней.
  - Позорище! - злобно прошептала Шартреза. - Ну что ты пялишься на кровь, как гном на брагу? Очнись! Ты же великий воин, Первый Клинок Империи! А выглядишь сейчас, как опустившийся пьяница!
  - Прости, - опустил глаза Вардазгир, - для меня все эти чувства в новинку.
  - Если будешь позорить великий род вампиров, я тебе сама голову отрублю!
  - Такого больше не повторится.
  - В том, что ты сейчас переживаешь, нет ничего странного или постыдного. Просто держи себя в руках. Не забывай, что прежде всего ты человек. Иначе превратишься в мерзкое животное, только и озабоченное тем, как бы набить себе брюхо!
  - Прости...
  - Да все нормально. В жизни вампира много плюсов. Но очень сложно не стать упырем, особенно для новообращенного.
  - Спасибо за наставления. И за то, что спасла мне жизнь. Я рад, что ты оказалась рядом. Я даже рад, что чуть не умер. Из-за этого проклятого смерча мы стали еще ближе.
  - А я вот пока не очень рада. Если ты действительно любишь меня, сделай так, чтобы я могла тобой гордиться.
  Вардазгир кивнул. Эгоир тем временем подходил поочередно к каждому из сектантов и, надрезав ему руку, сцеживал немного крови в чашу. Затем он поднял жертвенный сосуд высоко над головой:
  - Да будет же сама великая Чащоба свидетелем нашей клятвы!
  С этими словами маг выплеснул содержимое чаши в яму, которая образовалась на месте гигантского дерева.
  - Ай! - раздалось из ямы. - Да что ж вы всякой гадостью-то плещетесь! Только подремать прилег, так и плещут, и плещут, житья никакого нет!
  Вардазгир подбежал к яме.
  - Хьюалас! Ты-то как здесь оказался?
  На поверхности показались длинные жилистые пальцы, а затем и голова некроманта. Неспешно он выбрался наружу и отряхнулся.
  - Как-как... обычно. Смерч прошел, я пришел, здесь никого нет. Ну, думаю, посплю пока, а там видно будет. Хотя поспишь тут с вами, как же!
  - Так что ж ты в яме-то спал?
  - В яме? В какой яме? Я тебе что, гном какой-нибудь недоделанный, чтобы в ямах спать? В пещере я спал, как все нормальные люди. Хорошая пещерка, между прочим. Спокойная, никого нет в ней. Ну я еще, конечно, пару охранников у входа поставил. Эх, хорошие получились охранники! Мало ли что, времена-то нынче какие, а? Пойдемте, я их вам покажу. Не хотите, а? Ну, тогда я только схожу вещи свои заберу.
  - Стой, стой, - прервал Вардазгир этот поток красноречия, - это, что ли, твоя пещера? По мне так обычная яма.
  - Сам ты яма! Да причем здесь эта канава вообще! Пойдем, я покажу. Пойдем, пойдем.
  Призывно махнул рукой, Хьюалас развернулся и прыгнул в дымящийся провал. Вардазгир осторожно приблизился. Внутри ничего было не разглядеть. Вдруг из тьмы этой дыры в земле раздался голос Хьюаласа:
  - Пойдем, пойдем! Прыгай сюда! Только погоди минутку, я в сторону отойду.
  Вардазгир, выждав несколько мгновений, сиганул в яму. Он сгруппировался, ожидая удара о землю, но вместо этого приземлился на какую-то покатую поверхность, потерял равновесие и, чертыхаясь, заскользил по ней вниз. Через секунду пар, клубящийся в яме, рассеялся, кромешная тьма сменилась сумраком, и рыцарь различил рядом с собой улыбающегося Хьюаласа.
  - Ну да, ну да, - протянул некромант, - к этому привыкнуть надо. Я в первый раз вообще мордой вниз съехал.
  - Что это такое? Где мы?
  - Как где? В пещере, я же говорил. Здесь вроде как портал какой-то. Прыг в яму - и ты уже в пещере. Пойдем, я тебе моих красавцев-охранников покажу.
  - Так, погоди пока с красавцами. Где эта пещера находится? Ты наружу вообще выходил?
  - Выходил, конечно. Ну а что я там увижу? Лес, как и везде. Вроде, ничего необычного.
  - Ну да, ну да. - Вардазгир почесал подбородок. - Надо бы Детей Чащи сюда позвать.
  Рыцарь обернулся, ища портал. Если бы не способность отлично видеть в темноте - еще раз спасибо Шартрезе - то вряд ли он различил бы в сумраке пещеры небольшую разницу в цвете камня, обозначающую точку входа-выхода. Вардазгир протянул руку - как и ожидалось, она прошла сквозь стену. Глубоко вдохнув, он шагнул вперед.
  - Ну что, - сказал он, выбравшись из ямы, - никого за время моего отсутствия в жертву не принесли?
  - Брось, - раздраженно буркнул в ответ Эгоир, - я уже сказал, что это просто досадное недоразумение.
  - Сектанты твои досадное недоразумение! Не подоспей я вовремя, я бы всех вас на ближайших деревьях повесил! Ладно. Сейчас возьмешь пару людей и пойдешь к Хьюаласу. Скажи ему, чтобы создал небольшую армию, способную отбиться от любого возможного противника. Мы должны удержать пещеру минимум до заката. Сами обследуете прилегающую местность. Надо понять, куда ведет портал.
  Эгоир кивнул и, подозвав к себе троих Детей Чащи, отправился выполнять приказания.
  - Сектанты! - оставшиеся Дети Чащи обернулись на этот крик Вардазгира. - Вам следующий приказ: рассредоточиться по лесу, искать пропавших.
  - В сотне шагов отсюда я видел наши обозы с припасами, - произнес один из них, указывая рукой на восток, - телеги завалило деревьями. Рядом, вроде бы, никого не было.
  - Отлично. Этим займемся мы с Шартрезой. Мудрые Жабры, ты и твои бойцы пойдете с Мтунгой. Шмуштра застрял на середине реки, поможете ему переправиться на берег. Мост построите или еще что-нибудь. Сами придумаете, короче.
  - Повинуюсь, великий воин.
  Поклонившись, Мудрые Жабры и болотные орки ушли вслед за Мтунгой.
  - Ну а мы с тобой, моя прекрасная спасительница, - сказал Вардазгир, улыбнувшись Шартрезе, - пойдем к Баун-га. Надо привести сюда арахнидов.
  - Веди меня, мой рыцарь! - вампирша присела в шутливом полупоклоне и затем взяла Вардазгира под руку.
  Между ними завязалась неспешная беседа. Сначала о превратностях вампирской судьбы, о разных хитростях и сложностях, которые Вардазгиру предстоит освоить. Как не в меру любопытному ребенку, ему сейчас было интересно абсолютно все: нужно ли вампирам спать и сколько суток без сна способно выдержать их тело; как часто необходимо есть и можно ли умереть от голода; влияют ли на них отравляющие вещества. К примеру, что будет, если выпить кровь человека, который умирает от яда? Сколько времени с момента смерти должно пройти, чтобы кровь внутри тела стала непригодной для питания? Как собирают и хранят кровь?
  На все эти вопросы вампирша отвечала с удовольствием. Или, по крайней мере, без видимого раздражения. Казалось, ей было приятно, что у нее появился ученик. Что она с кем-то может поделиться своими мыслями, секретами и даже заботами. Затем, как-то сам собой, разговор перешел к проблемам высшего света. Вардазгир и Шартреза с наслаждением перемыли косточки дворцовым лизоблюдам и прихлебателям. Поговорили о том, кто чем планирует заняться по возвращению из Чащобы. И сами не заметили, как дошли до поляны.
  - Баун-га! - помахал рукой Вардазгир. - Собирай своих арахнидов, нам надо идти.
  - А как же сигнальный костер? - спросила шаманка. - Я думала, что стоит разжечь его, чтобы все, кто потерялся, смогли прийти сюда.
  - Нет. Временное место дислокации отряда перемещается на восток. Я уже послал Детей Чащи за пропавшими. Да и костер можно там разжечь.
  - Ну хорошо, дай мне минуту.
  Баун-га отошла и стала отдавать резкие команды. Арахниды засуетились, собираясь в путь. Два болотных орка, сидевших на поляне, тоже похватали свои нехитрые пожитки и, хромая, пошли вслед за Вардазгиром. Надо признать, что арахниды оказались очень умными и заботливыми животными. Во время смерча они больше беспокоились о своем потомстве, чем о самих себе. Первую землянку сообща вырыли для Баун-га, а затем стали вместе рыть глубокие ямы для своих многочисленных деток. И лишь убедившись, что все они в безопасности, постарались укрыться сами.
  Нескольких пауков Вардазгир недосчитался - шаманка сказала, что ветром унесло троих и еще двух придавило насмерть деревом. Таким образом, их осталось меньше десятка. Но маленькие паучата, числом не меньше, чем в полсотни, росли не по дням, а по часам. Сейчас они были уже в четверть роста взрослых и не сегодня-завтра должны были встать в ряды войска Вардазгира на полных правах. Получается, что на данный момент это была самая боеспособная часть отряда. Но это только пока. Подсчитывать окончательные потери еще рано.
  Через час неспешной ходьбы показались поваленные деревья-гиганты. Вардазгир оставил у портала болотных орков и парочку арахнидов - собрать хворост, развести костер. Основная же часть отряда отправилась туда, куда указал Сын Чащи. Здесь приходилось вглядываться в каждый куст, в каждый завал. Но вскоре Вардазгир нашел, что искал - внутри большого бурелома было что-то похожее на телегу. Подойдя поближе, он заметил несколько мешков с припасами, валяющихся на земле. Что ж, осталось теперь только вытащить все это из-под груды деревьев.
  С этой работой успешно справились арахниды: своей паутиной они опутывали громадные стволы, а потом вместе оттаскивали их по одному в сторону. Вардазгиру оставалось лишь руководить и время от времени помогать паукам, подталкивая сзади особо корявые стволы. Аргил уже клонился к закату, когда работа была завершена. Обе телеги, по счастью, были здесь. И даже почти не пострадали. Чего нельзя было сказать о двух жабоорках, пытавшихся увезти их подальше от смерча - их тела будто провернули в мясорубке.
  Арахниды впряглись в телеги, и отряд побрел назад к порталу. А туда уже начали возвращаться разведчики. Дети Чащи нашли своих - оказалось, что из них никто не пострадал. Рядом сидели мокрые жабоорки и довольный Шмуштра.
  - Как все прошло? - поинтересовался Вардазгир.
  - Отлично, - ответил Мудрые Жабры, - Русалочий Хвост вновь помог: мы превратились в амфибий и соорудили мост, по которому великий шаман смог перебраться на берег. А потом снова обернулись в людей.
  - Отлично. А вот у меня неутешительные вести: два твоих воина погибли. Я видел их тела возле телег.
  - Печально... если у нас будет время, ты позволишь справить по ним погребальный обряд?
  - Конечно. Думаю, что до утра вы мне не понадобитесь. А их тела ты можешь найти в сотне шагов отсюда на восток.
  - Спасибо, великий воин. Мы отнесем их к реке и отдадим воде, матери нашей.
  - Добро.
  Мудрые Жабры отошел к своим, и вскоре все жабоорки удалились. Приказав Детям Чащи охранять портал, Вардазгир с Шартрезой и Шмуштрой переместились в пещеру.
  - Эгоир не возвращался? - спросил рыцарь у Хьюаласа.
  Некромант нехотя оторвался от своих зелий и порошочков.
  - Нет, еще не возвращался. Да, я создал нам небольшую армию, как ты и просил. Надолго ее не хватит, но ночь, думаю, простоит. Хочешь посмотреть?
  - Пожалуй, можно, - кивнул Вардазгир, - надо же оценить боеспособность этой твоей армии.
  Вслед за некромантом он вышел из пещеры. Возле нее строевым шагом трамбовали землю Чащобы около полусотни всевозможных созданий. Были здесь и громадины, похожие на троллей, только обтянутые прочной коричневой кожей с мелкими, но острыми шипами. Были и две колонны скелетов, причем пять или шесть из них вели на поводках какое-то подобие собак - с их клыкастых пастей капала пена, красные глаза бешено сверкали в сгущающихся сумерках. Были и существа, напоминающие помесь орка с гориллой: громадные, косматые, с широкой грудью и длинными руками, они то шагали на двух ногах и даже пытались горланить какой-то марш, то вдруг сбивались на звериный шаг, отталкиваясь от земли сразу и ногами, и руками.
  - А что? - хмыкнул Шмуштра. - Хороши красавцы!
  - Да, неплохо ты сегодня поработал, некромант, - согласился Вардазгир, - надеюсь, не все ингредиенты израсходовал?
  - Нет, что ты. Это я так, баловался. Если надо, я еще десять таких армий могу сделать, даже лучше. Кстати, я тебе говорил, что нашел здесь цветы семидольника? Я их себе уже нарвал, осталось только высушить, истолочь и тогда!.. вот тогда я тебе покажу настоящее искусство некромантии! Ты знаешь, что в столице один такой цветочек как хороший домик стоит? А все почему, думаешь? А потому, что растут они только в самой глубине Чащобы, куда редко кто ходить отваживается.
  - Семидольник, говоришь?
  Вардазгир улыбнулся. Похоже, этот портал позволит ему значительно сократить путь к Сердцу. Осталось только разобраться, куда именно он ведет, и скорректировать маршрут.
  - Отряд, р-р-равняйсь! - рявкнул он.
  Все творения некроманта послушно вытянулись по струнке.
  - Молодец, хорошо их натренировал! - похвалил Вардазгир.
  - Ну, я кое-что кое с чем смешал... должен заметить, что не все компоненты моих зелий законны на территории Империи, но здесь это ведь не важно, так?
  - О, на этот счет можешь не переживать! Главное, чтобы в бою не подвели, а остальное ерунда. А почему они меня слушаются?
  - Ну... я их такими создал. Ты же у нас командир, так? Я приказы отдавать не умею, да и командному голосу меня не учили. Правда, для этого пришлось использовать твои волосы... я их срезал пару дней назад, пока ты спал. Это ничего?
  - Ничего, ничего. Теперь слушай, что делать дальше. Вот этот вот отряд, - Вардазгир указал на гориллообразных орков, - отправишь на другую сторону портала. Только сначала вылези сам, чтобы народ снаружи не перепугать. Арахнидов пришлешь сюда. Дети Чащи пусть начнут переправлять припасы. Если телеги в яму не пролезут, их придется разобрать. Только смотри, чтобы не переломали, а то придется все на своем горбу тащить.
  - Понял. Ну, я пошел тогда.
  Некромант защелкал пальцами, приманивая свои обезьяноподобные творения, и вскоре удалился вместе с ними в пещеру.
  - А мне что делать? - пропищал над левым плечом рыцаря Шмуштра.
  Вардазгир обернулся и удивленно вздернул брови: раньше, помнится, шаман не задавал таких вопросов. И даже наоборот, всячески норовил увильнуть от любой работы.
  - Иди с Хьюаласом. Поможешь переправлять сюда припасы. Ну и проследи, чтобы Дети Чащи чего-нибудь не напортачили. Если что, можешь смело оторвать кому-нибудь из них голову. Считай, что я назначил тебя старшим над ними.
  - О, это я люблю! - обрадовано всплеснул руками Шмуштра. - Это я всегда пожалуйста! Моя семья с древних времен славилась хорошими руководителями. Правда-правда, чего вы смеетесь?
  - Да ничего, это мы о своем, - едва сдерживая улыбку, сказал Вардазгир, - иди уже.
  Обиженно хмыкнув, шаман удалился. Вдруг собаки на поводках у скелетов зарычали и стали рваться куда-то в сторону деревьев. Из леса показались Эгоир и Дети Чащи. Тролли грозно заверещали, потрясая в воздухе громадными дубинами, костлявые воины обнажили оружие.
  - Отставить! - рявкнул Вардазгир. - Это свои.
  Побурчав еще немного для виду, создания некроманта утихомирились и пропустили гостей.
  - Хорошо ты здесь обосновался, воин, - опасливо косясь на этих чудовищ, произнес Эгоир, - не успел собрать разметанную смерчем армию, как у тебя уже появилась вторая?
  - Это заслуга Хьюаласа, - отмахнулся Вардазгир, - что удалось узнать? Где мы?
  Эгоир улыбнулся и покачал головой.
  - Чащоба определенно любит тебя. Впрочем, я давно это знал. Казалось бы, на тебя обрушилось страшное несчастье: ужасный магический смерч, равного которому не припомнят даже вековые деревья, раскидал твою армию по всей округе, ты сам едва не погиб. Но при этом тебе удалось отделаться легким испугом. Твои воины, за редким исключением, живы, ты обрел новые способности. А возможно, и нечто большее...
  Маг покосился на Шартрезу.
  - Не тяни эльфа за уши! - осадил его Вардазгир. - Давай по существу!
  - Хорошо, хорошо. Если по существу, то дело обстоит так: этот портал привел тебя почти к самому Сердцу Нергила! Оно находится неподалеку, всего в паре часов ходьбы отсюда. Хотя если идти всей армией, времени потребуется побольше - дорога там сложная, одни овраги да буреломы.
  - О-хо! - радостно вскрикнул Вардазгир. - Жалко, что взять его можно будет, только когда наступит затмение. Но зато у нас есть время хорошенько закрепиться здесь. Завтра покажешь мне, где оно. Осмотрим местность, разработаем схему защитных укреплений. А сейчас давай организуй здесь лагерь и накрывай на стол.
  С этим заданием Эгоир и его Дети Чащи справились так же замечательно: перед пещерой вырубили и вытоптали солидную поляну, на ней постелили лежанки и разбили палатки для ночлега. В центре поляны из нескольких широких пней соорудили стол, а пеньки поменьше расставили вокруг в качестве стульев. Затрещал углями костер, забурлило в котле ароматное варево. Вскоре все собрались за едой и стали с удовольствием вкушать очередные кулинарные изыски Детей Чащи. Вардазгир смотрел на это со смешанным чувством. С одной стороны, он еще помнил вкус этих дивных яств, и его тянуло вгрызться зубами в сочное жаркое, отхлебнуть пряной похлебки. С другой стороны, с изумительным чувством, пронзающим каждую клеточку твоего тела, когда ты пьешь чужую жизнь, эти ощущения даже рядом не стояли.
  - Тебе никогда не хотелось попробовать что-нибудь из людских кушаний? - спросил он у Шартрезы.
  - Нет. Я родилась вампиром, для меня пить кровь естественно. Тебе в этом смысле тяжелее. Но если хочешь, можешь угоститься, ничего страшного не будет. Правда, тебе вряд ли понравится. Как мне рассказывали, это будто сапог жевать. После обращения любая еда теряет вкус.
  - Даже не знаю, чему больше удивляться, - рассмеялся Вардазгир, - тому, что ты так близко знакома с кем-то из обращенных, или тому, что этот твой знакомый знает, какой вкус у сапога.
  Хотя Шартреза в чем-то была права. Ему действительно было тяжелее. Никогда ему уже больше не насладиться ни приготовленным на углях мясом, ни хмельной бражкой. И судя по всему, отвыкать от этих и других людских привычек придется долго.
  - Можешь попробовать выпить кровь пьяного человека, - снова прочитала его мысли Шартреза, - говорят, что она пьянит так же, как вино. Я пробовала как-то, но мне не понравилось. Только какой-то странный шум в голове да тело тебя не слушается, а так никакого удовольствия.
  Вардазгир улыбнулся. Да, кровь, кровь, кровь... отныне и до скончания веков это теперь его единственная пища. Но в целом все сложилось удачно. Да что там удачно! Просто великолепно: он уже у самого Сердца, есть время организовать оборону от Светлых. Дети Чащи отыскали всех жабоорков, и кроме четырех погибших и пары раненых среди них потерь нет. Войско его отнюдь не ослабло. Даже наоборот, сейчас, в эти несколько дней отдыха, у бойцов есть прекрасная возможность потренироваться, изучить рельеф местности, облюбовать наиболее выгодные позиции. Лучшего и желать нельзя!
  - Так! - крикнул он, хлопнув себя по бедрам. - В дозор сегодня идут Дети Чащи. Им помогут творения Хьюаласа и Шорохи. Двоих отправим на ту сторону портала, трое останутся здесь. Пещеру займут те, кто был со мной с самого начала, остальные улягутся на поляне. Всем спать, сегодня был тяжелый день. Я тоже, пожалуй, пойду подремлю.
  Тьфу ты, дурак! Спать-то ему теперь тоже не нужно! Но и это, пожалуй, к лучшему - можно будет скоротать ночку за разговором с Шартрезой.
  Дозорные, прихватив с собой недоеденные лакомства, нехотя разбредались по постам. Те, кого миновала эта участь, укладывались на ночлег. Ночное небо озарила своим белоснежным ликом Лаута. Очередной день в Чащобе подошел к концу.
  
  Глава 8.
  
  Светлые. Земля Корчевателя.
  
  Город поражал воображение. Нет, он не был большим - скорее его можно было назвать деревенькой и вряд ли в нем жило много народу. Но великолепие, которым он прямо-таки сиял, никак не могло существовать в глубине зловещей Чащобы.
  Отряд еще не вошел внутрь, пока что он мог любоваться только на стены, но и этого уже хватало, чтобы сердце взволнованно забилось. Высокие, ажурные, украшенные тонкой изящной резьбой, они явно не были предназначены для отражения атаки. За паутинным барельефом не было видно ни одного стража, а пара человек в праздничных нарядах наверняка представляла собой обычных зевак, но никак не наблюдателей за враждебным миром.
  Перед настежь распахнутыми воротами скучал одинокий воин. Да и воином его можно было назвать с большой натяжкой - ленивые движения, давно не чищеное оружие, небрежно распахнутый доспех явно говорили о том, что охране города не придается ровно никакого значения.
  Сперва, Герман хотел оставить отряд в отдалении, чтобы не пугать жителей суровым видом двух дюжин гномов, но, увидев, каким пренебрежительным взглядом скользнул по ним охранник, изменил свое решение. В конце концов, не его это забота - волноваться о чувствах горожан. Если они наплевали на собственную безопасность, то он ничем не способен им помочь.
  Сурово сдвинув брови, он зашагал к гостеприимно распахнутым воротам. Гномы бряцали доспехами, остальные воины тоже держали руки вблизи оружия. Охранник снова поглядел на подошедших воинов, неторопливо завел руку за спину и начал с ожесточением чесаться.
  - Нам нужно в город,- слегка напряженно сказал Герман.
  - Дык проходите, кто мешает-то?- удивился охранник.
  - А-а... ну да...- немного растерялся рыцарь,- нам бы еще голову местного увидеть.
  - Щас, подойдет он,- страж ворот широко зевнул,- Уже доложили, небось...
  Герман понимающе кивнул. Эта мирная, практически пасторальная картина, что раскинулась посреди ужасов Чащобы, все равно не укладывалась у него в голове, но хотя бы какая-то система оповещения тут явно присутствовала.
  - А вы эти, что ль, которые за Сердцем Нергила пошли?- решил развеять скуку охранник.
  - Да-а...- удивленно протянул Герман,- а откуда ты...
  Вопрос рыцаря был безжалостно оборван маленьким толстеньким человечком, суетливо вклинившимся между собеседниками.
  - Славный Герман,- суетливо вскричал толстячок,- мое почтение! О, и премудрый Дексиморон тоже здесь! Сигурд - вы как всегда на высоте, Тилт, мое почтение, Зара, целую ручку. Пауни, Пауни! Я всегда был поклонником вашего таланта и, надеюсь, вы усладите наш слух своим божественным пением.
  - Позвольте...- попытался прервать Герман поток славословия, но ему этого сделать не дали.
  - Ах, простите! Мои манеры... Разрешите представиться - Примус, выборный голова нашего маленького, но весьма уютного городка,- толстячок вежливо приподнял странный плоский головной убор с коротеньким козырьком,- мы очень надеялись, что ваш поход пройдет через наши края и вот эти надежды сбылись! Как сложилась дорога, много ли было схваток? И отчего я не вижу в ваших рядах еще четверых спутников?
  - Мы их потеряли,- мрачно ответил Герман, не желая распространяться о подробностях перед этим средоточием жизнерадостности.
  - Ох, какая досада,- лицо толстячка на миг приобрело озадаченное выражение, но тут же снова засияло улыбкой,- но входите же в наш славный город и убедитесь в гостеприимстве его жителей!
  С этими словами голова подхватил Германа под руку и увлек за собой вглубь ворот. Отряду ничего не оставалось, кроме как последовать за предводителем.
  Городок и в самом деле был невелик - десятка три двухэтажных домишек выстроились вдоль двух улиц, да несколько зданий на центральной площади, явно административного назначения. Однако размеры города стократ компенсировались его пышностью. Каждый дом был украшен резьбой, в которой искрились многочисленные самоцветы. На улице били фонтанчики, а стайка ребятни гоняла по каменной мостовой каких-то диковинных ярких птиц. Люди были одеты в роскошные одежды из драгоценных тканей, и на их лицах не было заметно даже следа того ужаса, что творился в окружающем город лесу.
  Городской голова продолжал что-то весело щебетать, но Герман решил прервать его. Следовало кое-что выяснить.
  - Откуда вы узнали о нашем прибытии?- рыцарь подпустил в голос немного холодка.
  - Конечно же по магической почте,- удивился толстяк такому глупому вопросу, но увидев недоумение в глазах рыцаря решил пояснить,- когда отцы-основатели нашего города решили уйти от суетного мира, дабы учредить новую магическую школу в недрах Чащобы, они не хотели терять связи с коллегами, не разделившими их выбор. Для этого ими был создан совершенно уникальный механизм обмена сообщениями между адептами волшебства. Они организовали домен СУ, что означает Светлый Удел, к которому может присоединиться каждый обладатель магического таланта. Кстати, прознав про это, некоторые Темные маги организовали домен УС - Управление Сумрака. Но между СУ и УС Повелители воздвигли огненную стену, так что нам проще общаться со Светлыми единомышленниками. Вот, например, уважаемый Дексиморон может отправить мне сообщение по адресу ПРИМУС.СУ, подписавшись при этом как ДЕКСИМОРОН.СУ.
  Герман очумело поглядел на своего мага и тот смущенно покачал головой:
  - Признаться, я больше довлею к классической магии,- сказал Дексиморон,- нет у меня доверия к этим модернистским штучкам.
  - Печально, печально!- воскликнул Примус, нисколько не выглядя при этом расстроенным.- Жаль, что Светлый Совет рассуждает аналогично и не дает широкого хода этому величайшему изобретению. Так вот, по этой почте наши коллеги, с которыми мы поддерживаем связь уже многие сотни лет, и сообщили о вашем великом походе.
  Тем временем отряд достиг центральной площади, середину которой занимала громоздкая, неуклюжая и совершенно неуместная здесь скульптурная группа.
  - Памятник Отцам-основателям,- гордо подбоченился Примус,- работа моего ближайшего друга Целибели.
  Дав гостям, время насладиться искусством, он перешел на описание прочих достопримечательностей.
  - Вот здесь вы изволите видеть нашу Академию Магии,- прощебетал он, указывая на высокое здание с вычурными мраморными колоннами,- тут новые адепты постигают нелегкую магическую науку, а умудренные опытом наставники ведут свои многомудрые изыскания. Между прочим, его построила артель моей дорогой жены. А с другой стороны площади находится Школа Мечников. Смею вас заверить, что отсюда выходят лучшие бойцы в этой части Чащобы.
  - Зачем же вам мечники, если у вас все равно ворота нараспашку?- не удержался от колкости Герман.- Если бы у нас было такое желание, город пал бы к ногам моего отряда в течение десяти минут.
  - Вы забываете, что здесь живут маги,- напыщенно ответил толстяк,- не так-то просто захватить наш город, даже если он и выглядит беззащитным. Ну и покровительство Корчевателя, конечно, играет свою роль...
  Примус осекся, видимо решив, что ляпнул лишнего, и поспешил сменить тему:
  - А мечники нам нужны исключительно для Состязаний. О, кстати, сегодня как раз этот день и вы сможете присутствовать на великолепнейшем зрелище.
  - Сегодня день Великого Состязания?- блеснул осведомленностью Герман.
  - Ну что вы, конечно же нет,- рассмеялся Примус,- до Великого Состязания еще целых три месяца, а сегодня пройдет обычное рядовое Состязание, намечена всего лишь одна жерт... одна пара бойцов.
  Из-за спины послышался хриплый протяжный звук рога. Примус всколыхнулся и запричитал:
  - О боги, они уже здесь! Как же это не вовремя! Что им стоило прибыть чуть позже, я же не все еще вам показал. Однако поспешим, поспешим же друзья - негоже заставлять наших гостей ждать.
  С этими словами он развернулся и потащил Германа обратно, к тем же воротам, через которые отряд вошел внутрь. Среди гномов раздалась приглушенная брань, но Тилт быстро навел порядок и подгорные воители слаженно развернулись. Остальные воины тоже пошли следом.
  Подойдя к воротам и окинув взглядом открывшуюся картину, Герман остолбенел. Рука сама схватилась за меч и потащила его наружу. По характерному лязгу сзади он понял, что все его воины отреагировали аналогично.
  За воротами стояли Темные. Пять или шесть десятков магов, среди которых особой группой стояло несколько воинов. Ворота открыты, охраны никакой и лишь топот жителей, захваченных врасплох и стремящихся на стены, раздавался в городе.
  Рыцарь уже открыл было рот, собираясь скомандовать безнадежную атаку, но Примус его опередил. Толстячок выскользнул за ворота и быстро посеменил навстречу противнику, оглашая воздух радостными восклицаниями.
  - Ну, наконец-то!- кричал он, распахивая руки для объятий.- Сколько можно ждать? У нас давно все готово!
  Из плотной толпы Темных выдвинулся долговязый худой маг и с широкой улыбкой заключил в объятия голову города Светлых.
  - Извини, почтенный Примус,- низким голосом сказал он,- наш боец подвернул лодыжку и мы вынуждены были ждать, пока лекарь подлатает его. Не могли же мы выставить раненого поединщика - это просто нечестно по отношению к твоему мечнику. Кстати, кто у тебя будет состязаться сегодня?
  - О, ты будешь доволен, дорогой Кархберг! Честь нашего города выпало защищать могучему Трангу,- с этими словами Примус развернулся и призывно замахал рукой, глядя прямо на Германа.
  Рыцарь недоуменно сделал шаг вперед, но тут же непреодолимая сила оттерла его с дороги, и из города вышел огромный воин. Он был действительно могуч - ростом не уступал Сигурду, а шириной плеч мог поспорить даже с Тилтом. В руках Транг нес двуручный меч, помахивая им с неправдоподобной легкостью.
  - Действительно, это будет великолепное состязание,- пробасил Кархберг,- от нас сегодня будет биться Хатхидель.
  От кучки воинов, стоявшей в середине построения Темных, отделилась невысокая стройная фигурка. Длинные кончики ушей, выглядывающие из-под волны иссиня-черных волос, выдавали в нем Темного эльфа. В руках поединщик Темных держал два узких недлинных клинка.
  Пока бойцы присматривались друг к другу и разминались перед боем, зрители спешили занять свои места. Стены города, выходившие к воротам, уже были плотно облеплены горожанами, а те, кому не хватило на них места, теперь спешили протиснуться в ворота, с трудом пробираясь мимо отряда Германа, застывшего в них. Сообразив, что ситуация, видимо, держится под контролем, рыцарь решил вывести своих воинов наружу. Однако, не до конца доверяя миролюбивым намерениям Темных, он все же расположил отряд немного в отдалении от основного скопления.
  Тем временем Темные встали полукругом, который с другой стороны замкнули горожане.
  Импровизированная арена скрылась из глаз отряда, и сразу раздалось недовольное ворчание гномов, которые из-за своего невеликого роста вообще ничего не могли увидеть. Герман повернулся было к ним, чтобы резким окриком прекратить разброд, но Примус снова оказался быстрее.
  Толстячок вынырнул из кольца зрителей и защебетал:
  - Дорогой Герман, ну что же вы там стоите? Вы же ничего не увидите! Спешите скорее к нам, я сейчас освобожу место,- и в самом деле он принялся расталкивать окружающих, не обращая никакого внимания, Светлые это были или Темные.
  Герман растерялся на миг, задумался, но потом все-таки пришел к выводу, что у этого бардака должно быть какое-то логическое объяснение. Не могут Темные со Светлыми вот так вот мирно стоять плечом к плечу! Однако они стояли. Значит, придется принимать местные правила игры, хотя никто не заставит его утерять бдительность даже на миг.
  Нехотя кивнув, рыцарь повел свой отряд на освободившееся место. Его воины расположились среди зрителей, стараясь впрочем, держаться плотнее друг к другу и как можно дальше от Темных. Не успели они занять свои места, как Состязание началось.
  Примус с Кархбергом вышли в центр круга и встали в торжественной позе между двумя поединщиками.
  - Сегодня, в продолжение старых традиций!- надрывно вскрикнул голова Светлых.
  - Во исполнение древнего договора!- басовито поддержал предводитель Темных.
  - Сойдутся в поединке лучшие бойцы наших городов!
  - И да падет один из них во славу Корчевателя!- при этих словах Кархберга Примус поморщился, но ничего не сказал.
  Вводные слова прозвучали, хрипло протрубил рог, и градоначальники поспешили покинуть арену. Бойцы перехватили поудобнее оружие и начали осторожно двигаться по кругу, присматриваясь друг к другу.
  Транг скользнул навстречу противнику с неимоверной для такого здорового тела легкостью и махнул своим тяжелым мечом. Хатхидель лениво уклонился, казалось, не затратив ни капли усилий на это движение. Плавно уйдя от атаки, темный эльф немыслимо изогнулся и резанул обоими клинками по ногам воина Светлых. Массивный Транг легко подпрыгнул и приземлился в стороне от противника. Первая проба сил была проведена - бойцы снова разошлись.
  Теперь начал атаковать Темный. Легкие клинки свились в блестящее кольцо, удары следовали один за другим из самых невероятных положений. Светлый вращал двуручником, словно пробковой тростью, и сталь высекала бесполезные искры, не в силах добраться до желанного тела.
  Решив перейти в жесткую атаку, Транг зарычал и начал крестить перед собой пространство мечом, напирая на эльфа. Тот уклонялся, парировал удары своими узкими клинками и отступал, выбирая момент для удара. Прыжок, блеск стали - и Транг едва успел прикрыться мечом от жалящего выпада Хатхиделя.
  Эльф перекатился по земле, стремясь приблизиться к Светлому и выкинул руку, царапнув того по голени. Потекла тоненькая струйка крови, на что Транг ответил громогласным рыком. Огромное оружие взвилось в воздух и закружилось с неимоверной скоростью, производя низкий устрашающий гул.
  Хатхидель отпрыгнул, прикрылся клинками и раздался тонкий, высокий звон. Полоса стали взлетела в небеса, оставляя эльфа с куцым обломком в одной руке - один из мечей Темного не выдержал столкновения с тяжеленным оружием Светлого.
  Ободренный успехом, Транг взмахнул двуручником и начал рубить им Темного, стараясь задеть хотя бы самым кончиком - щуплому эльфу было бы достаточно малейшей раны от этого чудовищного оружия. Хатхидель уворачивался, не рискуя парировать последним клинком, но с каждым разом меч Светлого пролетал все ближе, вспарывая глубокие борозды на утоптанной земле.
  Удар, удар - и вот эльф споткнулся, но, дико изогнувшись, сумел уйти от клинка. Однако тяжелый сапог Транга впечатался ему в грудь, отчего он упал навзничь, корчась в приступе боли. Воин Светлых победно взревел и шагнул вперед, вздымая меч и намереваясь закончить бой одним ударом.
  Поверженный, казалось, Хатхидель, вдруг распрямился, подобно пружине, и последний клинок эльфа впился в мягкое подбрюшье Светлого гиганта. Транг замер, из его рта потекла тонкая струйка крови, ставшее вдруг неподъемным оружие выпало из могучих рук, и воин рухнул навзничь.
  Эльф осторожно подошел к поверженному противнику, ткнул его клинком в загривок, и, убедившись в отсутствии жизни в этом могучем теле, распрямился и издал громогласный победный вопль.
  Примус, напряженно следивший за боем рядом с Германом, разочарованно выдохнул.
  - О-хо-хо...- потерянно сказал толстяк,- Придется отдавать оружие Транга. А за него было уплачено немало золота Хозяйке Горы. И пир устраивать - тоже теперь наша задача...
  Кархберг был наоборот, доволен. Он воздел руки к небу и прокричал какую-то хриплую фразу, видимо, адресованную загадочному покровителю этих мест. Затем он напустил на себя напыщенный вид и пошел к голове города Светлых.
  - Ну что?- пробасил он, обращаясь к Примусу.- Сегодня за ваш счет гуляем?
  - Да-да, конечно,- расплылся в неискренней улыбке толстяк,- столы уже готовят. Кстати, славный Герман со своим отрядом, конечно же, присоединится к нам?
  Рыцарь, застигнутый врасплох этим щедрым предложением, поперхнулся.
  - Мы чтим ваши традиции,- осторожно начал он,- но наша миссия не ждет. Мы должны двигаться к Сердцу Нергила, пока не истек отпущенный нам срок.
  - Ах, да-а,- протянул Кархберг,- вы же как раз тот отряд, что Светлые послали за артефактом! Весьма любопытно. Что ж, желаю вам удачи в вашем нелегком деле.
  Герман ошарашено воззрился на Темного. Уж от кого - от кого, но не от представителя противоборствующего лагеря ожидал он услышать пожелание успеха. Однако удивление - удивлением, а дело надо было делать.
  - Почтенный Примус,- начал свою речь рыцарь, забыв на мгновение о присутствующем здесь Темном,- как я уже сказал, мы чтим ваши традиции, но ждем того же и от вас. Светлый Совет направил нас в этот нелегкий поход, рассчитывая, что все Светлые, встреченные нами на пути, окажут всю возможную помощь в нашем великом деле.
  - Ах, тысяча извинений!- перебил Германа голова Светлых.- Конечно же! Мы очень рассчитывали на то, что вы пройдете через наши края, и подобрали соответствующий эскорт для столь высокого посольства. Пятеро наших магов готовы сопровождать вас до конца вашего нелегкого пути!
  Примус опять призывно замахал руками, и из ворот города вышло пять человек в характерных одеждах магов и с внушительными котомками за спиной, явно собранными для дальней дороги. Кархберг одобрительно кивал головой и, казалось, не проявлял никакого волнения перед лицом такой явной угрозы для дела Тьмы.
  - А-а...- обескуражено протянул Герман,- надеюсь, ваши маги знают дорогу вглубь Чащобы? Дело в том, что мы остались без проводника...
  - Хм-м...- озадачился Примус,- видите ли, любезный Герман, если идти от нашего города вглубь Чащобы, то по дороге наверняка не встретится ни единого поселения, ну кроме разве что города почтенного Кархберга. Соответственно, нашим жителям не было никакого резона ходить в ту сторону, и тамошние места нам абсолютно неведомы...
  - Однако я думаю, мы в состоянии помочь этому горю,- пробасил Кархберг,- с некоторых пор в нашем городе живет уважаемый Обассай, который проявил себя знатным следопытом и великолепным охотником. Я полагаю, он не откажется сопроводить наших общих друзей к Сердцу Нергила.
  Герман затряс головой. Он никак не мог понять взаимоотношений здешних обитателей. Немыслимо было даже подумать, чтобы за пределами Чащобы Светлые и Темные выказывали такую дружбу и согласие. Да и в самой Чащобе он был свидетелем привычной вражды, царившей между двумя народами. Что-то здесь было не так. Но, с другой стороны, альтернативы не было. В конце концов, шел же отряд следом за тупоумным гоблином, и ничего - куда-то да добрались. Может, и проводник здешних "неправильных" Темных также будет полезен.
  Пока рыцарь размышлял над перипетиями дальнейшего пути, предводитель Темных успел подозвать к себе того самого Обассая. Этот Темный был невелик ростом, но в его фигуре прослеживался какой-то стержень, свойственный лишь истинным полководцам, прошедшим горнило самых кровавых сражений. Никто не заметил, как глаза Зары расширились при виде него.
  - Жаль, жаль, что вы не останетесь на праздничный пир в честь Состязания,- щебетал тем временем Примус,- но мы все понимаем - дело превыше всего! Счастливого пути, благородный Герман!
  Рыцарь насторожился, напутствуемый таким откровенным посылом, но, взглянув в кристально чистые глаза местного головы, расслабился. В самом деле, тут творится какая-то чертовщина, но не ему в ней разбираться. Сами-сами...
  - Единственная просьба, многоуважаемый рыцарь,- вкрадчиво продолжил слова Примуса Кархберг,- пока не отойдете от этого города хотя бы на три-четыре часа пути, не вздумайте кого-либо убивать. Я имею в виду разумных - против охоты нет никаких возражений.
  - Если нам никто не будет заслонять путь,- вперил Герман проницательный взгляд в предводителя Темных,- я думаю, нам и не будет нужды никого убивать!
  - О нет, нет!- расхохотался Кархберг.- Это не то, о чем вы подумали! Никто не будет устраивать никаких засад - поверьте, нам это ни к чему. Это касается лишь вашей собственной безопасности!
  - Однако пора в путь,- прервал готовую начаться перепалку Примус,- наши маги готовы, проводник готов, поэтому я не вижу причин задерживаться.
  Герман наградил Светлого долгим взглядом, пытаясь выяснить причины, по которым он их прогоняет, но был вынужден признать правоту местного головы. Ведь он сам стремится к цели, тем более, когда она уже так близка.
  Поблагодарив градоначальников небрежным кивком головы, он развернулся и резким жестом призвал свой отряд двигаться следом, чему они незамедлительно и подчинились.
  Согласно привычному плану передвижения, Герман шагал впереди отряда вместе с проводником. За ним двигался Тилт, взявший на себя командование хирдом, а в конце шли остальные воины вместе с Дексимороном и присоединившимися магами, обеспечивавшие тыловое охранение. Волшебники были погружены в какой-то узкоспециальный диспут, переполненный профессиональными терминами настолько, что остальные распознавали среди незнакомых слов лишь предлоги. Все было привычно, все было, как всегда, и лишь Зара вела себя как-то странно. Ее глаза то и дело обращались вперед, к возглавлявшим отряд Герману и проводнику. Временами взгляд девушки становился отрешенным, будто бы она погружалась в мысли о чем-то неимоверно отдаленном.
  Наконец Зара, видимо, пришла к какому-то решению. Она собралась, ее фигура начала излучать сосредоточенность, а руки покрепче перехватили лук.
  Внезапно девушка развернулась всем корпусом и пустила стрелу куда-то в густые заросли. Пауни и Сигурд тут же непонимающе уставились на нее и даже маги оторвались от своей дискуссии.
  - Я кого-то увидела,- возбужденно заявила Зара.
  - Большой зверь?- подобрался один из магов.
  - Не зверь. Человек, и притом не один,- парировала девушка.
  - Не может быть,- махнул рукой тот же маг,- никто в здешних краях не будет пытаться выследить или убить кого-то.
  - Может быть, вы предоставите право нашему командиру решать, кто тут что может или не может сделать,- поинтересовалась Зара медоточивым голосом, в которым явственно угадывались крупинки мощнейшего яда,- если вы не против, то я его сейчас позову.
  Дексиморон согласно кивнул и развернулся к тому месту, куда улетела стрела, принявшись накладывать поисковые чары. Маги с неудовольствием посмотрели на девушку, но не решились перечить своему авторитетному коллеге.
  Зара тем временем пошла вдогонку Герману, который уходил с проводником все дальше и не знал о происшествии. Проходя мимо гномов, она склонилась к Тилту и заговорщицким шепотом прошептала ему прямо в ухо:
  - Это, конечно, не мое дело, уважаемый гном,- сказала она,- но я только что видела, как по бороде одного из твоих воинов ползет огромная, жирная, белая вошь.
  - Что-о-о!!!- взревел Тилт, разворачиваясь.
  Старший хирда резко махнул рукой, командуя остановку, и пошел вдоль ровного строя гномов, выискивая суровым взглядом нарушителя, да что там нарушителя - потрясателя основ!
  Герман приостановился, услышав шум, но его тут же догнала Зара, подхватив под руку и увлекая подальше от остального отряда.
  - Послушай,- проникновенно начала она,- там Дексиморон с магами что-то учуяли. Как бы этот Темный Кархберг не устроил нам какой-нибудь сюрприз. Может быть, тебе сходить и узнать, что там происходит?
  Герман оглянулся, увидел Дексиморона и вставших вокруг него кружком магов, которые плавно водили руками, наводя заклинание, и согласно кивнул. Рыцарь развернулся и пошел в конец отряда, намереваясь выяснить причину остановки.
  Зара поглядела на проводника. Обассай присел на корточки и всем своим видом показывал готовность к ожиданию.
  Девушка оскалилась и положила руки на сабли.
  - Помнишь меня?- прошипела она.
  - Я должен знать тебя, женщина?- удивленно спросил проводник.
  - Вспомни перевал возле монастыря Сверкающих Клинков,- вскрикнула Зара,- вспомни городок, который захватили твои прихвостни!! Вспомни ту девочку, которую ты отдал на поругание толпе оголодавших тварей!!!
  - Я захватывал много городов, женщина,- меланхолично ответил Темный,- у меня была бурная молодость, но я устал от нее, мне надоела бессмысленная жестокость. Давным-давно я ушел в Чащобу и теперь посвящаю свою жизнь размышлениям.
  - И о чем ты теперь размышляешь?- ехидно спросила воительница, до судороги сжав руки на эфесах сабель.- Вспоминаешь всех замученных и изнасилованных тобой?
  - Да разве всех их упомнишь?- искренне удивился Обассай.- Вот и тебя я что-то не припоминаю...
  - Зато я хорошо тебя помню!- взвыла Зара, не в силах больше сдерживать свою ненависть.- Вставай и защищайся, если в тебе еще осталось хоть что-то от мужчины!
  - Ты хочешь драться со мной, женщина?- огонек, мелькнувший в глазах Темного, полыхнул пожарищами давно минувших битв.
  - Да-а-а!- прокричала девушка, выхватывая сабли и нанося двойной удар по сидящему воину.
  Тот перекатом ушел из-под клинков и мигом очутился на ногах, сжимая в руках свой недлинный меч. Зара бросила взгляд в сторону Германа и убедилась, что он успел добраться до магов и теперь с недоумением смотрит в ее сторону. Что ж, несколько секунд у нее есть, и она постарается использовать их по максимуму.
  Воительница взмахнула саблями, провела несколько обманных движений и плавно двинулась навстречу противнику, ловя глазами каждое его движение. Обассай держал клинок с кажущейся небрежностью, но взгляд его уперся в девушку, и малейшее шевеление ее клинков тут же встречало ответ в виде меча, готового к отражению атаки.
  - Зара, прекратить немедленно!- донесся до сражающихся крик Германа и краем глаза воительница заметила рыцаря, бегущего к ней.
  Времени оставалось мало. Взвинтив темп до невозможности, Зара набросилась на Обассая, покрывая его десятками ударов. Темный уклонялся, парировал, отступал, явно не желая нанести ей смертельный удар и ожидая подмоги в виде разъяренного рыцаря.
  Догадавшись об этом, Зара забыла о защите и бросилась в сумасбродный прорыв, не обращая никакого внимания на мелькавший перед нею клинок. Привычный, ставший уже второй натурой, инстинкт, заставил Темного выставить перед собою меч. Девушка напоролась на него животом, свернулась, избегая тычка и отделываясь при этом лишь длинной царапиной, и махнула саблями крест накрест.
  Голова Обассая слетела с плеч ровно в тот миг, когда подоспевший Герман подставил свой меч под клинки Зары. Проводник был мертв, а предводитель отряда Светлых был в ярости.
  - Ты что наделала, глупая девчонка?- взревел рыцарь, нависая всем телом над Зарой.- Кто теперь поведет нас к Сердцу Нергила? Тебе мало было гоблина, ты решила извести всех наших проводников? Может быть, ты и не Светлая вовсе, может, ты работаешь на Тьму?!
  Зара поглядела в глаза рыцарю, сжала губы, попыталась что-то сказать, но вместо этого вдруг разрыдалась. Подоспевший Сигурд прижал девушку к груди и укоризненно посмотрел на Германа.
  - Это... это он!- удалось разобрать сквозь рыдания.- Это тот командир... Темных... Который захватил наш город... И который отдал меня... на потеху... своим...
  Продолжение ее речи потонуло в судорожных всхлипах и добродушный Сигурд попытался оградить девушку от этой боли, крепко сжимая ее в объятьях. Герман застыл в растерянности. Никогда раньше он не попадал в такую ситуацию. Если и случались у его бойцов какие-то взаимные претензии, то всегда была возможность отложить решение споров до окончания военной кампании. Да что там, спорщики сами порой заботились о своем оппоненте не хуже иной няньки, не желая, чтобы тот пал от чужой руки, и зачастую выходило так, что к моменту, когда уже можно было скрестить мечи, они становились лучшими друзьями. Но это явно был не тот случай.
  - Послушай, Зара,- неуверенно начал Герман,- я, конечно, все понимаю...
  - Да ничего ты не понимаешь,- устало сказал Сигурд и даже отвернулся, чтобы его слова возымели больший эффект.
  - Почему это не понимаю?- возмутился было Герман, но тут же опомнился,- ну пусть не понимаю. Но ты же оставила нас без проводника. Как мы теперь доберемся до Сердца Нергила? Да и этот Кархберг что-то там говорил насчет того, что никого не надо пока убивать...
  - И он все правильно говорил,- донесся вдруг с неба вкрадчивый голос.
  - Кто это?- вскинулся Герман, перехватывая меч.
  - Это я,- прозвучал ответ,- Я, чей закон вы нарушили! Я, кто покарает вас за своеволие!! Я, чья власть безгранична в этих краях!!!
  Каждое слово неведомого собеседника сопровождал сильный порыв ветра, а к окончанию его речи эти порывы сложились в мощный смерч, в центре которого оказался отряд Светлых. Воздух взревел, подчиняясь неведомой силе, деревья вылетали из земли, словно запущенные из пращи, и воины были вынуждены тесниться друг к другу, чтобы не быть унесенными в небо.
  - Кто ты?- воскликнул Герман, тщетно вздымая свой меч навстречу стихии.
  - Я здешний владыка!- донесся до него громогласный ответ, сопровожденный ударом сразу десятка молний.- Я - Корчеватель!
  С последними словами буря на миг утихла, в землю вонзилось сразу не меньше полусотни молний, и весь отряд в мгновение ока погрузился во тьму.
  Однако почти тут же она рассеялась, сменившись рассеянным полумраком, и воины обнаружили, что они находятся в какой-то огромной пещере с высоченным потолком. Не успели они как следует оглядеться, как прямо перед ними, над скалой, походившей по форме на гигантский трон, начал возникать какой-то призрачный, клубящийся силуэт, состоящий как будто из одного тумана. Напуганные сердца успели ударить не более пары раз - и вот над ними возвышается что-то большое, высокое и по-прежнему прозрачное, напоминающее своими очертаниями какую-то уродливую птицу. Широкие, бесформенные крылья размахнулись на немыслимое расстояние, из головы торчали какие-то кривые рога, а мощные лапы бессильно царапали бесплотными когтями твердый камень скалы.
  Воины взялись за оружие, маги приготовились нанести совместный удар, но Герман поднял руку, не желая торопиться. Пусть это существо не имело плоти, но оно явно обладало немалым могуществом, сумев перенести отряд в эту пещеру. Пожалуй, сперва следовало выяснить, что оно хочет.
  - Кто ты, и что тебе от нас нужно?- громко крикнул Герман, запрокинув голову, чтобы посмотреть в то место, где должны были бы находиться глаза.
  - Кто я?!- зловеще расхохотался призрак.- Как смеешь ты, червь, задавать мне такие вопросы? Это я должен тебя спросить - кто ты, что осмелился нарушить мои законы?
  - Но мы ничего не нарушали...- попытался оправдаться рыцарь.
  - Вы пролили кровь без моего на то дозволения, и это карается смертью!- яростно взвыл Корчеватель.
  - Но мы не знали...- как можно более миролюбиво развел руками Герман.
  - Не лги мне, смертный! Мне ведомо все, что творится на моих землях. Разве не предупреждали тебя, что нельзя убивать в этих краях?!
  - Да, но...
  Но призрачная птица уже не слушала. Из ее горла донесся хриплый клекот, и она продолжила, напитываясь новой яростью от каждого своего слова:
  - Давно... да, очень давно никто не осмеливался бросать мне такой вызов! Лишь первые люди, что поселились здесь, пытались сражаться со мной, но они быстро осознали, что им нечего противопоставить моей силе. И они отказались от убийства, склонившись перед моим величием, и обязались приносить мне жертвы, обозвав это - ха-ха - Состязаниями! Но нет мне дела до их глупых игр, меня волнует лишь вовремя полученное подношение.
  Герман попытался перебить собеседника, но тот его даже не услышал, наслаждаясь раскатами своего громового голоса.
  - Я обеспечил им защиту, ни одна тварь Чащобы не смела покуситься на их города, ни один противник не рисковал нападать на мои владения, ибо плох тот пастух, что не охраняет свое стадо. Взамен я получил регулярную пищу... О, какое наслаждение - вкушать страсть и страх воина, погибающего в горячей схватке!
  Понимая, что разговор зашел в тупик, Герман дал сигнал магам приступать. Сейчас был удобный момент, чтобы покончить с увлекшимся самовосхвалением Корчевателем.
  - И никто не смел убивать без моего на то ведома, чтобы ни одна эманация ужаса не миновала мою утробу! А теперь появились вы, бессовестные преступники, и сейчас вы в полной мере испытаете силу моего гнева! А ваши убогие страстишки порадуют меня отличным десертом!!!
  Корчеватель расправил крылья, выпрямился, сделавшись еще выше, и раскрыл клюв, готовясь к убийственной атаке. И в этот момент маги нанесли свой удар.
  Пять узких, ослепительно ярких лучей вышли из сложенных ладоней магов, и сошлись в одной точке над головой Дексиморона. Тот вскинул руки и выкрикнул слово-приказ, добавляя к этим лучам свой, еще более яркий. И послал его в сторону призрачной птицы.
  Длинный, слепящий жгут света ударил в грудь Корчевателя и... бессильно опал, затухая на глазах. Призрак расхохотался:
  - И это все, на что вы способны, смертные? Право слово, ваши предки были куда изощренней вас. Смотрите же теперь, что может творить настоящая магия!
  С последними словами, Корчеватель изогнулся и вытянул вперед голову, словно выдыхая застарелый воздух из своей туманной груди. Из клюва вырвались шесть маленьких облачков и с немыслимой скоростью понеслись навстречу магам. Те вскинули над головами руки, над каждым засияла полусфера защитной стены, но заклинания Корчевателя словно не заметили преграды.
  Облачка прошли сквозь защиту и окутали головы волшебников. Маги, что присоединились к отряду в городе, рухнули замертво, и по их безжизненным позам было ясно, что они больше никогда не поднимутся. Дексиморн продержался на ногах долгих пару секунд, но и его умение оказалось небеспредельным. Он упал навзничь, и лишь слабое шевеление груди говорило о том, что он еще жив.
  Герман с ужасом смотрел на молниеносный разгром своего отряда. Мимолетное движение, мелкий каприз - и его воины мгновенно остались абсолютно безо всякой магической поддержки. И это в самой глубине Чащобы, где шагу нельзя ступить, чтобы не напороться на какую-нибудь мощную, неубиваемую тварь! Весь поход за Сердцем Нергила, великое дело Света оказалось перед угрозой срыва из-за какого-то местного мелкого божка? Нет, он не допустит этого!
  - Страсти любишь,- злобно прорычал Герман,- ужасом питаешься? Ну, так подавись, гадина!
  Красная пелена застлала глаза рыцаря, в душе поселился холодный огонь, а тело обрело небывалую легкость. В три прыжка он взлетел по отвесной стене, преодолеть которую было бы непростой задачей даже для опытных скалолазов. Оказавшись у ног гигантского призрака, с любопытством смотревшего на нахальную козявку, посмевшую бросить ему вызов, Герман вскинул меч и издал громкий вопль, в котором сквозило безумие.
  Рыцарь подпрыгнул на высоту двух своих ростов, вытянулся в неимоверном усилии, напрягая до последнего предела все возможности своего могучего тела, и вонзил меч в туманную плоть противника.
  Клинок окрасился мерцающим сиянием, Корчеватель начал пульсировать, туман на глазах сгущался, сжимаясь и теряя свои огромные размеры. Уродливая птичья голова неверяще уставилась на торчащий из груди меч и на висящего на нем рыцаря. Тело уже стало полностью материальным, бывший призрак сжался до размеров чуть больших, чем у поразившего его человека. Меч шевельнулся в ране, и оттуда потекли первые струйки крови.
  - Слишком... много... еды...,- глухо выдохнул Корчеватель и рассыпался серым прахом.
  Облако пепла, бывшего некогда владыкой этих мест, поднялось в воздух и закружилось в смерче, окутывая опустошенного этой атакой рыцаря. Тот попытался вырываться из этих объятий, но иссушенное последним порывом тело отказывалось служить хозяину. Резкий хлопок - пепел плавно осел на холодный камень скалы и вслед за ним мягко упал рыцарь.
  - Герман!- вскрикнул Сигурд и бросился к товарищу.
  Большой рыцарь не был охвачен боевым безумием, и ему стоило большого труда забраться на отвесную скалу. Но страх за соратника сделал свое дело и Сигурд справился. Он подбежал к Герману и приподнял тому голову, заглядывая в тускнеющие глаза.
  В тот же миг раздался ужасающий грохот, пещера затряслась, мелькнула густая сеть молний, и вокруг воинов снова взметнулся вихрь. Воздух взвыл, терзаемый очередным магическим вывертом, наступила темнота, и спустя пару мгновений отряд вновь оказался посреди Чащобы.
  Герман дернулся в руках Сигурда, напрягся, пытаясь что-то сказать, но горло выдавало лишь едва слышное сипение.
  - Сюда, скорее!- заорал Сигурд, оглядываясь.
  К нему уже бежала Зара, а Пауни склонился над Дексимороном.
  - Сигурд, доведи отряд,- раздался вдруг четкий, чистый голос Германа,- тебе... доверяю...
  Эти слова потребовали от него слишком многих сил. Дыхание рыцаря прервалось, он вздрогнул, и остекленевшие глаза застыли, даря свой укоряющий взор коварному небу Чащобы.
  Рядом упала на колени подбежавшая Зара. С первого взгляда все осознав, она замерла и ее глаза снова предательски намокли.
  - Это я... это я виновата...- сдавленно пробормотала она, видимо, собираясь снова разрыдаться,- я не должна была...
  - Успокойся, девочка,- ласково прошептал Сигурд, осторожно обнимая ее за плечи,- я верю, что ты не могла иначе. У тебя не было другого выхода. Это Чащоба его убила, не ты...
  Он продолжал бормотать успокаивающие слова, а Зара доверчиво прижалась к его груди, утонув в могучих объятьях. Она не плакала и лишь редкие судороги, пробегавшие по лицу, говорили о той буре, что бушевала в ее душе.
  Дождавшись, пока девушка успокоится, Сигурд осторожно отстранил ее и поднялся на ноги. Как бы там ни было, он теперь отвечает за отряд и на нем лежит тяжкое бремя их миссии. Предсмертная просьба Германа должна быть выполнена, во что бы то ни стало.
  Гномы уже разбили лагерь, осознав, что дальнейшее движение возобновится нескоро, и теперь колдовали над котлами. Бард сидел возле Дексиморона, и по его лицу было понятно, что дела там также плохи.
  - Пауни, что с магами?- окликнул его рыцарь.
  - Плохо с магами. Все мертвы, а Дексиморон еле дышит.
  Сигурд подошел к ним и убедился в его правоте. Грудь старого мага вздымалась редко и прерывисто, его глаза покраснели и слезились, руки безвольно лежали вдоль тела.
  - Как ты, Дексиморон?- наклонился к нему рыцарь.
  - Эта... тварь... очень сильна,- слабым шепотом ответил маг,- вряд ли я скоро смогу ходить...
  - Значит, мы остались без магии...- угрюмо констатировал Сигурд.
  - Вообще-то я не какой-нибудь ученик,- прорезались на миг в голосе Дексиморона прежние нотки,- пару-тройку несложных фокусов я и сейчас в состоянии выдать.
  Однако бравая фраза была прервана сухим кашлем, сотрясшим тело мага.
  - Что сидишь?- накинулся Сигурд на Пауни.- Отнеси его к костру! Ему тепло и покой нужен. И еда. А-а, дай я сам!
  Рыцарь осторожно поднял на руки щуплого Дексиморона и отнес его к ближайшему костру, постаравшись устроить мага со всем тщанием. Гномы почтительно расступились и пустили его на лучшее место, сразу же всунув в руки плошку с горячим варевом. Однако маг был слишком слаб, чтобы есть самостоятельно и Тилт собственноручно принялся кормить его с ложечки.
  Теперь, когда раненые были пристроены, следовало позаботиться о мертвых. Сигурд развернулся, чтобы выбрать место для могилы, но обнаружил, что Зара уже ковыряет землю под раскидистой кроной высокого дерева, чьи ветви были не так, а ствол был не так уродлив, как у его соседей.
  Раскрыв было рот, чтобы прервать девушку и заняться могилой самому, Сигурд опомнился. Ей это было сейчас нужно. Он подошел к ней и встал рядом, помогая отгребать дерн, взрезанный саблями Зары. Острые клинки и огромные руки рыцаря сделали свое дело, и вечное пристанище получилась глубоким.
  Рядом вовсю трудились гномы, копая ямы для погибших магов, и сноровка подгорных жителей помогла им управиться гораздо быстрее.
  Все воины собрались возле нового погоста, и Сигурд почтительно опустил тело Германа на его последнюю постель. Постояв минуту в торжественном молчании, каждый кинул по горсти земли на бывшего предводителя, после чего Сигурд с Зарой забросали могилу оставшейся землей. Сверху они нагребли аккуратный холмик, в который и воткнули меч Германа, рукоятью вверх. Больше ему не испить вражьей крови и удел его служить вечным напоминанием о покоящемся здесь воине.
  Наконец, последний долг павшим был отдан. Не было долгих слов прощания и клятв отомстить. Всякий воин, впервые взяв в руки меч, понимает, что его удел - гибель в бою. И скупая слеза товарища стократ ценнее любой, самой длинной прощальной речи.
  Сигурд глянул на небо. Аргил коснулся краем верхушек деревьев - наступал вечер. Идти сегодня куда-то было уже бессмысленно, отряду надо было восстановить силы после этой передряги, и рыцарь скомандовал отбой.
  Сам же он уселся напротив костра, уставившись в мерцающее пламя. Ему следовало обо многом подумать.
  
  
  Темные. Лохматая гора.
  
  Аргил поднялся из-за горизонта и резво побежал вверх по небосклону. Лагерь Темных потихоньку пробуждался ото сна. Один из Детей Чащи, протирая заспанные глаза, подошел к костру и подбросил пару полешек - огонь облизал их, бодро защелкав искрами. Еще двое сектантов копались в мешках с провизией, переговариваясь друг с другом вполголоса - очевидно, придумывали новый рецепт какого-нибудь ароматного и сытного блюда.
  - А мышь? - спросил Вардазгир. - В летучую мышь обращаться я уже могу?
  - Ну, в принципе, можешь, - ответила ему Шартреза, - но я бы на твоем месте не стала этого делать.
  - Это еще почему?
  - Боюсь, твои доспехи этого не выдержат.
  - Так я их сниму! - рыцарь потянулся к шнуркам кирасы.
  - Э-э, нет, это уж как-нибудь без меня, - рассмеялась вампирша, - я как-то пока не готова к тому, чтобы лицезреть твою голую задницу!
  - Почему голую? А как же... ты же превращалась на болоте, помнишь?
  - Ну так у меня и одежда соответствующая. Сшита по особому заказу из специального материала. Портной тоже вампир, он обшивает нашу семью уже несколько сотен лет.
  - А мне такую можно будет заказать? Ну, когда вернемся?
  - Конечно, а как же! Как только вернемся в столицу, первым делом сама лично пойду к своему портному. Скажу ему, чтобы бросил все свои дела и занялся тобой. Пусть сошьет для тебя розовое платьишко и панамку в цветочек!
  - Ну, полетать-то хочется...
  - Налетаешься еще, у тебя теперь вся вечность впереди.
  Всю ночь проговорили Вардазгир с Шартрезой. И хотя она все так же держалась с ним холодно, все так же язвила и подтрунивала, однако даже характер ее подколок изменился. Если в самом начале их путешествия вампирша не раздумывая била Вардазгира по самому больному, то теперь ее ехидные замечания вполне можно было принять за не слишком деликатную шутку.
  За эту ночь рыцарь успел узнать многое: как охотиться, как выслеживать добычу и приманивать ее к себе, чего стоит опасаться и как защитить себя от этих опасностей. Узнал он и об истории рода Шартрезы, и о сложных взаимоотношениях вампирских семей друг с другом. Но гораздо ценнее была уже сама возможность вот так вот сидеть и болтать всю ночь напролет с объектом своей страсти. И пусть страсть эта пока была безответной, но кто знает, что готовит будущее?
  К тому же, для Шартрезы такое положение вещей тоже было в новинку: раньше она никогда никого не обращала. И теперь явно не знала, как себя держать: то принимала роль мудрой и заботливой учительницы, то вдруг снова становилась взбалмошной и дерзкой принцессой.
  Справа мелькнула фигура Эгоира.
  - Эй, маг! - окликнул его Вардазгир.
  - Приветствую тебя, воин, - поклонился тот, подойдя, - зачем звал?
  - Я хочу осмотреть Сердце и прилегающую территорию. После завтрака дай мне провожатых из своих людей.
  - Не обязательно провожатых, - улыбнулся главный сектант, - и не обязательно после завтрака. Я сам пойду с тобой и прямо сейчас, если ты не против. Все равно мне надо сменить там часовых.
  - Отлично, тогда выступаем.
  Эгоир кивнул и отошел к Детям Чащи. После короткого разговора пятеро из них побежали к своим палаткам и вскоре возвратились с легкими рюкзаками за плечами.
  - Мы можем идти, воин! - крикнул маг.
  - Не хочешь с нами прогуляться? - спросил Вардазгир Шартрезу, которая со скучающим видом сидела рядом.
  - Нет, спасибо, - ответила та, даже не взглянув на рыцаря, - иди, развлекайся один.
  - Да причем здесь развлечения? Я просто...
  Но Шартреза резко махнула рукой, и Вардазгир не стал заканчивать фразу. К чему? Все равно она даже слушать сейчас ничего не хочет. Почему? Ох уж эти женщины!
  Тропинок в этой части Чащобы уже не было. Только кое-где примята была трава, обозначая звериные тропы: к водопою, к пастбищам и стоянкам. Дети Чащи уверенно шли впереди, по одним им известным приметам выбирая дорогу. То тут, то там в тени деревьев проблескивал просвет - полянка или косогор - но проводники почему-то огибали эти живописные места, предпочитая бесшумно скользить между деревьев, пробираться через высокие заросли травы. Все богатство красок было представлено здесь: голубоватые цветочки соседствовали с пурпурным кустарником, какие-то странные фиолетовые растения густо оплетали ядовито-зеленые лианы. Время от времени вдалеке слышался свирепый рев животных, но подходить к вооруженному отряду они не решались. А может, Дети Чащи специально держались подальше от охотничьих троп крупных хищников.
  Вскоре кроны дальних деревьев окутались каким-то красноватым туманом, переливающимся странным мерцающим сиянием. Лес будто замер: ни травинка не шелохнется, ни пташка не прощебечет очередную мелодичную трель. Вардазгир мысленно отметил это место - очевидно, до Сердца оставалось совсем чуть-чуть. Как бы устроить здесь засаду? Ведь если уж посчастливилось его армии первой дойти до Сердца, грех этим не воспользоваться. Светлые тоже наверняка уже близко, так что времени почти нет. Но организовать несколько завалов, посадить на деревья лучников из болотных орков и магов из числа Детей Чащи вполне реально. Жалко, что народу у него маловато. Но можно расставить посты в ключевых точках. Надо бы расспросить Эгоира про рельеф местности. Пусть нарисует подробную карту прилегающей к Сердцу территории.
  Вардазгир подозвал к себе мага и обрисовал ему свой план. То кивнул:
  - Конечно. Мои братья уже довольно неплохо ориентируются здесь. Но чтобы сделать то, о чем ты просишь, мне потребуется еще время.
  - Сколько?
  - Как только вернемся в лагерь, я распоряжусь, чтобы они тщательно осмотрели все подступы к артефакту. Думаю, к вечеру карта будет готова.
  - Отлично.
  Вардазгир глянул вперед и заметил, что Детей Чащи впереди уже семеро.
  - Недавно мы прошли первый пост, - ответил Эгоир на его недоуменный взгляд, - скоро будет еще один.
  - А зачем ты вообще своих людей здесь на всю ночь оставил?
  - Да они сами меня попросили! - рассмеялся Эгоир. - Не каждый может дойти до самых глубин Чащобы. А уж провести ночь рядом со средоточием ее силы, воздать ему почести и произнести молитвы мечтает каждый из братьев. Лишь самым достойным оказана такая честь. Кроме того, нам с тобой ведь не хотелось бы, чтобы в округе шнырял кто-то посторонний, правда?
  - Это точно, - согласился Вардазгир, - я уверен, что Светлые идут сюда и хорошо бы сделать так, чтобы они не дошли.
  Красноватый туман вверху сгустился. Теперь уже ясно было, что он клубится над большой поляной, диаметром шагов в пятьдесят. Языки тягучего смога скользили по листьям ближайших деревьев, закручивались в немыслимые фигуры, словно живые. Внизу между деревьями мелькнули балахоны Детей Чащи, а вскоре показались и сами сектанты.
  - Приветствуем тебя, Старший Брат! - произнесли они в полупоклоне, обращаясь к Эгоиру.
  - И вам доброго утра, братья. Происшествий не было?
  - Нет, все спокойно. Животные сюда не заходят, а цивилизованных поселений в этой части Чащобы вообще быть не должно. Так далеко ни один Светлый или Темный еще не забирался.
  - Это хорошо. Я привел вам смену.
  Лица Детей Чащи, дежуривших здесь прошлой ночью, заметно погрустнели. Зато те, кто шел с Вардазгиром от лагеря, так и лучились радостью. С плохо скрываемым обожанием разглядывали наполненную красным туманом поляну. Однако близко сектанты не подходили - не пускала их Чащоба к своей самой большой святыне.
  Здесь не росло ни единого кустика. Хотя с десяток громадных кряжистых красавцев, стоявших на опушке, словно повинуясь воле невидимого бога, низко-низко пригнулись, сцепились широкими ветвями и образовали в самом центре поляны ряд арок. Причем таких низких, что нельзя было пройти через них, выпрямившись в полный рост. За арками же покоилась полная, совершенная тьма. Не была, не простиралась, а именно покоилась: это было словно живое воплощение темного сердца демонов-основателей, наполненное безграничной властью, разрушительной магией, непререкаемой волей. Чуть задержишься на ней взглядом - и кажется, что она выползает тебе навстречу, пробирается через глаза внутрь, заполняет твой разум.
  Вардазгир прошел вперед, еще раз огляделся вокруг, а затем решительно шагнул в арку. Шаг, еще шаг в кромешной тьме. Глаза защипало, в нос ударил какой-то незнакомый запах: что-то пряное и одновременно острое, жгучее. Вдруг по темному полотну прямо перед рыцарем прошли сиреневые сполохи, темнота слегка отступила и Вардазгир увидел... это было нечто сразу и притягательное, и пугающее. Вырвавшиеся из самого центра тьмы молнии очертили абрис большого кокона в полтора человеческих роста высотой. Кокон этот образовали переплетения ветвей или корней, пульсирующих в определенном ритме, будто вены неведомого существа. И хоть выглядел он хрупким, словно вязанка трухлявых веток, подойти и попытаться их разрубить было немыслимо: от него веяло такой силой, такой оглушительной мощью, что хотелось снять доспехи и прижаться к нему голой кожей, вобрать в себя его величие и сойти от этого с ума.
  Вардазгир смотрел на это чудо, как завороженный. Пожалуй, теперь он впервые понял, какое почтение Дети Чащи испытывают к своей богине, к матери-Чащобе, каким первобытным страхом и вечной любовью наполнены их сердца. Встряхнув головой, будто прогоняя морок, он вышел назад, на свежий воздух.
  - Что, воин, впечатляет? - ухмыльнулся Эгоир, глядя на его растерянную физиономию.
  - Да уж... - только и сумел пробормотать тот.
  Обратный путь прошел в молчании. Вардазгир все думал о Сердце, перед глазами стоял этот кокон. И мечталось, что уже совсем скоро он откроется и явит миру величайший из всех известных артефактов. Еще буквально день-другой - и этот артефакт будет принадлежать ему, Вардазгиру! Только бы никто не помешал...
  Только бы никто не... вдруг до рыцаря донеслись крики, шум драки. Выхватив из ножен клинок Арлака, он побежал вперед. Но это были всего лишь зомби Хьюаласа, дерущиеся друг с другом от нечего делать. Сам некромант сидел рядом и наблюдал за своими творениями с легкой грустью.
  - Чего пригорюнился-то? - просил у него Вардазгир.
  - Да что тут... - махнул рукой тот. - Скоро ведь в прах все рассыплются. Эх, а какие хорошие вышли... вот бы!.. Да что тут...
  - Ну, может и не рассыплются, - почесал подбородок Вардазгир, - скажи, а ты их сможешь закрепить? И сделать еще, чтобы получилась целая армия?
  - Закрепить? - просиял некромант. - Смогу, в принципе. И еще столько же наделаю, даже больше, если нужно. Только, боюсь, на это почти все мои ингредиенты уйдут...
  - Это ничего. Главное, чтобы они хотя бы пару дней простояли, а потом нам и сам Светлый Совет не страшен будет! А пока заполоним твоими созданиями все подходы к Сердцу, чтобы и мышь проскочить не смогла. Эх, знать бы еще, где сейчас Светлые... да встретить бы их на подходе...
  - А так ведь можно! - хлопнул себя по коленям Хьюалас. - Можно ведь и так, уважаемый Вардазгир! Есть у меня одно заклинание. Точнее, травяной сбор. Точнее порошок. Точнее, нужен для него редкий ингредиент, которого в столице днем с огнем не найдешь, но здесь, я слышал, он водится. И вот тогда бы я показал тебе, в чем истинная сила некромантии! Вот тогда бы...
  - Стой, стой, - прервал его Вардзгир, - давай четко и по порядку. Что за заклинание и где искать твой ингредиент?
  - Ну, не заклинание это, это я так... точнее, не совсем заклинание. В общем, я ведь не только некромантией занимаюсь. Порошки, помогающие слепым видеть, восстанавливающие потерянное здоровье, уносящие в мир волшебных грез... в общем, всем этим я тоже занимаюсь. Ну и работал я как-то над зельем, с помощью которого любую вещь или человека найти можно. В теории, пару капель можно себе в глаза закапать, подумать о том, что хочешь найти - и ноги сами тебя понесут, куда нужно. Только тогда не получилось у меня ничего, ибо нужна для этого зелья выжимка из селезенки сансилкона. Звери эти только в Чащобе водятся. Да и то редко кто их видел.
  - Ну и как же я его найду?
  - Так я тебе манок сделаю. Как только дунешь в него, сразу все сансилконы к тебе сбегутся! А уж как убьешь его, селезенку мне принеси. Ну и сердце можешь захватить. Ну и почки тоже пригодятся. Но это уже для других зелий, это не обязательно. А как принесешь, так я зелье сварю, да еще и сделаю, чтобы оно Светлых отыскивало. Обмажем им моих красавцев... хоть вот собачек вот этих! Да и пойдут они прямо вражескому отряду навстречу. Деревень тут поблизости нет, так что не ошибутся. Правда, надо в зелье волос Светлого добавить. Ну или зуб можно. Или ноготь. Палец тоже можно. Но вроде Светлые здесь есть, хоть тот же Эгоир. Можно у него взять, если он согласится.
  - Да пусть только попробует не согласиться! - рассмеялся Вардазгир. - Ради такого дела я самолично ему все зубы выбью!
  - Ну, все не надо, мне и одного хватит. В общем, я пошел манок делать.
  Бодро вскочив на ноги, некромант умчался куда-то в лес. Вардазгир глянул на главного сектанта, раздающего указания своим бойцам. Да, интересно было бы подойти к ним и без лишних разговоров выбить зуб-другой. А что, для пользы общего дела, никаких обид. Ну да ладно, можно и волосом обойтись, в самом деле.
  Мтунга с Шмуштрой о чем-то спорили. К какому бы делу их приспособить? Хотя пусть отдыхают. Не исключено, что вскоре им понадобятся все их силы. Светлые наверняка где-то рядом. Может и не у самого Сердца, но где-то поблизости. Сколько их? Кто они? Учитывая, как важен артефакт для обеих сторон, Светлый Совет наверняка отправил в поход самых лучших. Герои, чтоб их... Ну да мы еще посмотрим, что они смогут сделать против элиты воинства Тьмы!
  Шатреза все так же сидела возле костра со скучающим видом. Вардазгир подошел к ней, подсел рядом.
  - Что с тобой?
  - Да ничего, - отмахнулась вампирша, - все в порядке.
  - По тебе не заметно, - Вардазгир положил руку ей на плечо.
  Через мгновение острые ногти впились в его ладонь, проткнув кожу. Боли он при этом не почувствовал, однако было неприятно.
  - Оставь это свое утешающее рукоблудие для деревенских простушек! - хищно вздернула брови гордая принцесса.
  - Да я и не думал ни о чем таком, - искренне удивился такой реакции рыцарь, - просто увидел, что ты какая-то грустная и решил узнать, в чем дело. Мы же теперь с тобой связаны кровью. Как бы ты там ко мне ни относилась, но от этого не уйти.
  - Связаны... это уж точно. Навязался ты на мою голову, романтик недоделанный! Рубил бы себе вражьи головы, как все нормальные безмозглые вояки, так нет!..
  Из ближайших кустов, как чертик из табакерки, выскочил Хьюалас.
  - Извините, что прерываю ваш разговор, - бодро проговорил он, протягивая Вардазгиру какую-то деревянную штуковину, - вот, манок готов.
  - Отлично, - с легким раздражением ответил рыцарь, - создай пока побольше своих монстров и прикажи им завалить портал, через который мы сюда попали. Не стоит оставлять врагам лазейку в наши тылы.
  Кивнув, Хьюалас умчался в пещеру, и вскоре оттуда раздалось его бормотание и какие-то отрывистые выкрики, звон склянок. Вардазгир хлопнул себя по коленям и мельком глянул на Шартрезу.
  - Ну, я пошел.
  - Скатертью дорожка.
  Ну что тут ответишь? Покрепче сжав в руке манок, он встал и решительно зашагал в сторону лесной глуши.
  Похожие на злобных исполинов, тянули к нему свои руки деревья. Будто заклятые враги, обступали они его со всех сторон, словно норовя толкнуть, ударить, поставить подножку. Кусты хлестали его по лицу, лианы свисали, как петли висельника. Да еще и некромант этот полоумный со своим сансилконом! Где его искать-то теперь? Вардазгир дунул в манок. Раздалось какое-то невнятное шипение. Он дунул еще раз, и еще. Тьфу! Даже простейшую свистульку сделать не может! И как ему тогда можно доверить важнейшее для их миссии задание - найти и остановить Светлых? Самому надо было этим заняться, самому! А он вместо этого, будто курсант-первогодок, поплелся невесть куда невесть зачем.
  Да и как он выглядит, этот сансилкон? Может, он уже прошел мимо него раз десять! Вон дрянь какая-то мимо прошмыгнула. Змея цветной струйкой заскользила вверх по дереву. Нет, вряд ли это она.
  Вардазгир остановился, присел на пенек. Что с ним творится? Что это за непонятное раздражение? Голод? Да нет, он только вчера выпил несколько литров крови из наглого Сына Чащи, этого должно хватить еще как минимум на пару дней. Если, конечно, верить Шартрезе. Шартреза... Она и раньше волновала его, будоражила кровь и вселяла желание совершать подвиги, но теперь... теперь его всего словно трясло при одной мысли о недоступной вампирше. Может, это из-за обращения? Связь обращенного со своим наставникам очень сильна. Сильнее, чем связь двух влюбленных. Сильнее, чем связь родителей со своими детьми... Но не настолько же? В голове какой-то гул, земля буквально вибрирует под ногами. Неужели Шартреза чувствует то же самое?
  Стоп! Вардазгир встал с пенька и огляделся, ошарашенный внезапной мыслью: и гул, и дрожание земли ему не чудятся! Невдалеке раздался треск, будто кто-то продирался сквозь лесную чащу, не разбирая дороги. Кто-то большой и, очевидно, совсем не мирный. Между деревьями замаячила какая-то гора. Ударяясь о стволы, обдирая кору, громадное существо стремительно приближалось. Вардазгир обнажил меч и приготовился к драке.
  Проломив заросли каких-то шипастых кустов, существо вынырнуло прямо перед ним и остановилось. Сложно описать, на что оно было похоже. Огромный холм на трех толстых ногах-сваях с двумя отростками по бокам - руками, видимо - весь был покрыт длинной густой шерстью. Где-то на высоте двух человеческих ростов в гигантском теле угадывалась голова - полусфера более темной окраски. Похоже было, будто на одну гору уронили другую, и только две маленькие красные точки глаз выдавали в этой громадине дикий звериный разум. Неужто это и есть сансилкон?
  Протяжно замычав, гора расставила в стороны руки-шпалы и ринулась на Вардазгира. Тот отпрыгнул в сторону, в полете рубанув существо по колену. Клинок Арлака рассек густую шерсть, но тут же завяз в ней, так что рыцарь едва не лишился своего оружия. Изумленно вытаращился он на это странное животное, но через мгновение вновь вынужден был уходить из-под удара огромной лапы. Проскочив между его ногами, он нанес серию ударов по ляжкам, но тоже без особого успеха. Шерсть гиганта свалялась комками, спуталась в один большой кокон, сквозь который сложно было прорубиться даже видавшему и более прочные доспехи клинку древнего демона.
  Однако теперь Вардазгир оказался за спиной нападавшего, и этим необходимо было воспользоваться. Выбрав, как ему казалось, самый открытый участок волосатого туловища, Вардазгир стал прорубаться сквозь его защиту.
  Существо медленно поворачивалось, заставляя рыцаря шагать в сторону, чтобы не дать ему возможности оказаться к себе лицом или хотя бы боком. Его шерсть, похожая на лишайник или клочья гнилых водорослей, от ударов меча целыми прядями осыпалась вниз. Через минуту-другую появилась небольшая проплешина. Перехватив меч двумя руками, Вардазгир всадил его по самую рукоять и со всей силы потянул вниз.
  Большинство животных просто истекли бы кровью от такой глубокой, страшной раны. Однако волосатая гора только вздрогнула, вопросительно хмыкнула и подпрыгнула, сотрясая землю своей огромной массой. Вардазгир едва устоял на ногах от этих вибраций и изумленно воззрился на то место, куда попал его меч. Под синей кожей зеленели комья жира. Ни капли крови не вытекло наружу. Вардазгир рубанул по ране еще раз, и еще, и еще - безрезультатно. Неужто эта жировая прослойка настолько большая?
  Ответить на этот вопрос ему не дали: существо, словно сообразив наконец, что от врага за спиной следует избавиться как можно скорее, вдруг упало и перекатилось. Вардазгир еле успел кувыркнуться вбок, чтобы не быть раздавленным этой тушей, но едва вскочив на ноги, попал под удар громадной лапы. Удар был настолько силен, что облаченного в полные доспехи немаленького рыцаря швырнуло на ближайшее дерево, как котенка. Он сильно стукнулся лбом, в шее что-то хрустнуло. В жизни вампира определенно есть свои плюсы: останься он человеком, скорее всего уже отправился бы к праотцам. Или, по крайней мере, надолго потерял бы сознание и стал легкой добычей.
  Он покрутил головой, вправляя позвонки, и отпрыгнул в сторону. Дерево, к которому его припечатало, сотряслось от мощного удара. Вардазгир рубанул по лапе, перекатился, сделал несколько выпадов, целясь в ноги. Хотя раны, вроде бы, не доставляли сансилкону больших хлопот, он явно разозлился. Вардазгир снова уклонился от ударов и нанес ответную серию. Проскочив мимо тяжелых лап, он зашел за спину сансилкону, и стал рубить что есть духу, стремясь очистить синюшное тело от волос. Если бы ему только удалось найти какую-нибудь уязвимую точку, если бы только...
  Сансилкон вновь бухнулся на спину и перекатился, подмяв под себя Вардазгира.
  - Рыцарь! - услышал Вардазгир голос невдалеке.
  Раздался звон клинков и сансилкон истошно заверещал. Вардазгир собрал все силы в кулак и поднялся. Перед чудищем стояла Шартреза, ее мечи бешено вращались. Ловкая вампирша, высоко подпрыгнув, молниеносным ударом выбила глаз мохнатой твари. Дико закричав, сансилкон вырвал с корнем ближайшее дерево и махнул им перед собой. Раскидистая крона зацепила Шартрезу и та упала на землю, откатилась в сторону, чтобы не попасть под пресс тяжелых лап.
  Вардазгир уже вполне пришел в себя. Переломанные кости срослись в одно мгновение, раны и ссадины затянулись. Взмахнув над головой своим верным кликом Арлака, он ринулся в бой. Десятки ударов наносил он, извиваясь и крутясь вокруг чудища, раз за разом его выпады достигали цели, но лишь пряди волос падали с тела сансилкона. Видимых же повреждений причинить ему не удавалось. Он попробовал было сконцентрировать мощь своей атаки на одном участке громадного тела, и даже прорубился сквозь волосяную броню, но под синей кожей вновь оказался толстый слой жира. Лишь пара капель мутной крови вытекли из глубокой раны, которую Вардазгир проделал в боку сансилкона. Краем глаза он видел, как машет мечами Шартреза, также стремясь найти у чудовища уязвимое место. Но все было бесполезно.
  - Вардазгир, сюда! - крикнула Шартреза. - Целься в голову!
  Рыцарь нанес еще одну серию бессмысленных ударов и высоко подпрыгнул. Невиданная сила подняла его высоко вверх, на высоту двух-трех человеческих ростов. Оказавшись на уровне затылка чудища, он уцепился за длинные волосы и повис, брякнувшись о жесткий череп. Пока Шартреза отвлекала сансилкона, крутясь перед его мордой, нанося серии выпадов по пальцам и лапам и уворачиваясь от ответных ударов, Вардазгир стал спешно срезать длинные сальные волосы перед собой.
  Пряди падали на землю, обнажая синеватую кожу черепа с тоненькой пульсирующей жилкой. Сансилкон, широко размахнувшись, достал-таки Шартрезу своей громадной дубиной, и та, охнув, отлетела на пару десятков шагов. Перехватив клинок, рыцарь вонзил его в голову гигантской твари. Та заверещала, взмахнула руками, отбросив ствол дерева в сторону, и ринулась в кусты. Вардазгир едва сумел удержаться на ней и, уцепившись за волосы, продолжал наносить удары в голый череп.
  Раздался страшный грохот и треск - чудище лбом впечаталось в огромное дерево - и Вардазгир по инерции полетел вперед, перекатившись через его голову. Падая вниз, он в отчаянной попытке удержаться карябал кору дерева, сальные волосы сансилкона выскальзывали из его ладоней. В последний момент, уже летя прямо под ноги дикой твари, Вардазгир выкинул руку вперед и сумел ухватиться за зияющую дыру на месте ее глаза.
  Справа затрещали кусты и из них вынырнул взлохмаченный Хьюалас. В одной руке его был нож, которым он разделывал мертвые туши редких животных для своих некромантских опытов, а в другой он держал увесистый камень.
  - В холку! - закричал он. - Цельтесь в холку!
  Размахнувшись, Хьюалас бросил булыжник в сансилкона, метя ему в основание шеи. Камень потонул в волосах, тварь развернулась в озлобленном недоумении, ища оставшимся глазом нового врага, но вдруг издала истошный вопль, упала на бок и затихла.
  - Ну вот, - произнес Хьюалас, улыбаясь, - я же говорил: в холку надо целиться!
  Вардазгир неспешно слез с мертвого сансилкона, обернулся, ища глазами Шартрезу. Та была в паре шагов от него, и во взгляде ее читался бешеный гнев.
  - Какого... - начала вампирша свою тираду в адрес некроманта. - Какого корня ты не сказал раньше о слабых местах этой твари! Да раздери тебя Светлые боги, да чтоб тебя гном лысый в жены взял!!! Что, сложно было открыть свое поганое хайло и предупредить Вардазгира о том, на кого ему предстоит охотиться?!!
  - Да как ты смеешь так со мной разговаривать! - вскипел Хьюалас. - Ну, забыл я рассказать все тонкости охоты на сансилконов, ну и что? Тоже мне, герои!
  - Заткнись, некромант, - сквозь зубы проговорил Вардазгир.
  - Я же вас спас! - недоуменно развел руками тот.
  - Спас, спас. Вырезай селезенку или что там тебе надо. Пойдем, Шартреза, нам здесь больше делать нечего.
  
  * * *
  От бесконечной ходьбы уже ныли усталые ноги, на пятках саднили мозоли. Внутренний голос все гнал и гнал человека куда-то, в глаза лезли острые ветки и колючие лианы, он уже не соображал, где находится и в какую сторону идет. Главное - идти. Не важно, куда. Туда, куда зовет его голос. Остальное не имеет значения.
  Его перестали пугать постоянные перемещения из одной части леса в другую, смена обстановки, неясная логика приказов его внутреннего проводника: то он требовал идти быстро, чуть ли не бегом, то вдруг приказывал задержаться или даже просто стоять на одном месте; то предупреждал об опасности впереди, то сам выводил на кровожадных тварей вроде тех диких пчел... Только чудом удавалось человеку до сих пор оставаться в живых, только чудом! Хотя чудом ли? Мысли с трудом ворочались в усталом мозгу, и решить эту головоломку сейчас было не под силу. Ну и что, что он не знает, куда идет? Ну и что, что не помнит, как его зовут, и каким образом он очутился здесь, в лесу? Ну и что? Возможно, будущее даст ответы на эти вопросы. А возможно и не даст. Главное - идти. Раз его куда-то зовут, значит он там нужен. Там, где-то... А где и кому нужен - не важно.
  Назойливый шум в голове вдруг смолк, будто он шел сначала по оживленному городу, а потом открыл какую-то дверь, вошел внутрь - и оказался на пустыре. Человек огляделся по сторонам. Он стоял на опушке. Придавленные кусты вокруг и ободранная кора деревьев говорили о том, что недавно здесь пробегало большое животное. Но вокруг не было слышно ни звука - кто бы здесь ни прошел, сейчас его уже нет.
  Ноги подкосились, на плечи будто взвалили двухпудовый мешок - усталость прошедших дней вдруг разом скрутила все его тело, пригнула к земле, словно пожухлую травинку. Еле переступая, шатаясь и спотыкаясь, человек вышел на поляну и побрел вперед. Сон. Нужен сон. Он должен поспать. Сквозь мутную пелену, застившую глаза, человек различил огромный стог сена, лежащий прямо в центре поляны. Идти туда. Еще шажок. Еще чуть-чуть.
  Едва добредя до стога, человек рухнул в его убаюкивающую мягкость, зарылся поглубже в сено. Прелый аромат свежескошенной травы смешивался здесь с запахом плесени - очевидно, за стогом никто не следил, и трава начала подгнивать. Да и наплевать! Зато здесь было тепло, не дул ветер и не кусала мошкара. Тепло, хорошо, спокойно... Не прошло и минуты, как человек отключился.
  Во сне он тоже сначала метался, бежал куда-то или от кого-то, но потом вдруг все кончилось. Из марева сновидения прорисовалась просторная деревенская изба, ладный стол посреди светлой горницы. Он сам сделал этот стол, своими руками. Да и дом сам поставил. Все здесь - любой предмет, любая мелочь - помнит его мозолистые ладони. Слева подошла к нему девушка. Не разглядеть ее было - только туманный силуэт, без лица, без очертаний - но он знал, что она прекрасна. Что она - самая красивая девушка на свете. Его жена. Хотя нет, не жена... невеста? Да, наверное.
  Девушка протянула ему кувшин свежего молока, он взял его и с наслаждением отхлебнул парной, с легкой ажурной пенкой, напиток. Крепко ухватив обеими руками сосуд с бодрящей, насыщающей влагой, он пил, пил, пил... молоко проливалось на пол, текло по подбородку, шее, впитывалось в льняную рубаху, а он все никак не мог остановиться.
  Вдруг дом сотрясся, будто от раскатов грома. Стены начали чернеть и осыпаться, струганные доски пола рассекли глубокие трещины, обнажая зияющую пустоту внизу. Человек упал на колени, сведенными от ужаса пальцами вцепился в остатки своего любимого, надежного жилища, с каждой секундой растворяющегося в ненасытной тьме.
  Он закричал и проснулся от собственного вопля. Стог, на котором он уснул, весь трясся. Человек взглянул на свои руки, сжимающие охапки сена, и только в эту секунду понял, что в ладонях его зажата не скошенная трава, а чьи-то густые волосы. Шерсть, только мягкая и очень длинная.
  Чудище бежало сквозь лес, проламываясь через кажущиеся непроходимыми буреломы, сметая кусты и валя небольшие деревца. Со всех сторон человека хлестали ветки; растревоженные птицы и мелкие зверьки, попрыгавшие на эту громадину с окрестных деревьев в поисках более надежного укрытия, норовили кто клюнуть, кто укусить. Мужчина поглубже зарылся в шерсть, укрылся ей с головой и крепко вцепился в длинные волосы волочившей его на своем горбу твари, намотал их на руки, чтобы не упасть. Ногами он смог упереться то ли в выступ, то ли в складку на гигантском теле. Одним словом, здесь можно было и стоять, и даже присесть на корточки, если ноги устанут. Вот только воздух сюда почти не поступал, дышать было тяжело и неприятно - аромат прелой травы почему-то быстро сменился мерзким мускусным запахом. Ну да сейчас это было самой меньшей из проблем.
  Гора вдруг остановилась на мгновение, а затем, дико заверещав, ринулась вперед. Послышался лязг мечей, глухие удары громадных лап по земле и деревьям. Пару раз клинки пролетали совсем рядом с человеком, и тогда он еще глубже вжимался в свое ненадежное убежище. Внезапно чудище рухнуло на землю и перекатилось. От неожиданности ноги человека соскользнули, и он повис, сведенными от страха пальцами цепляясь за длинные волосы. Едва ему удалось вновь занять устойчивое положение, как раздался оглушительный визг, тварь понеслась куда-то и во что-то впечаталась со всей силы. Инерция удара швырнула человека вперед. Вырвав огромный клок шерсти, он перекатился через голову громадины, запутался в ее длинных волосах. Затем тварь встала, и он стал съезжать вниз. Вспотевшие пальцы отчаянно пытались ухватититься хоть за что-нибудь, но сальные волосы проскальзывали между ними.
  В том месте, где шерсть была вырвана, пульсировал красный бугорок. Человек впился в него ногтями, и падение остановилось. Ноги его барахтались в воздухе, ища опору, руки соскальзывали. Собрав все силы в кулак, он уперся в лохматое тело ступнями и попытался подтянуться. Но спасительный бугорок, за который он цеплялся, вдруг лопнул, и человек полетел вниз. От многочисленных переломов его спасли только раскидистые кусты. Гигантское тело рухнуло за его спиной, послышались какие-то голоса. Кажется, двое мужчин и девушка о чем-то спорили. Человек не стал выяснять ни кто они, ни что их разозлило, а поспешил убраться подальше, пока его не заметили.
  
  * * *
  
  Вернувшись в лагерь, Хьюалас сразу же убежал в пещеру готовить свой таинственный поисковый порошок. Конечно, можно было это сделать и на поляне. Тем более что в пещере было темно и все сложные манипуляции приходилось совершать при свете пары свечек, что он взял с собой в дорогу на всякий случай. Но показываться на глаза Вардазгиру и Шартрезе некромант не хотел. Надо ж было так оплошать! Послал рыцаря одного на встречу с сансилконом! А ведь знал же, что одну такую тварь и целый отряд не всегда убьет! И рисунки, их изображающие, видел в древних книгах, и рассказы о битвах с ними читал! А все равно даже не предупредил, с кем предстоит драться. Ох, голова садовая! Ну, ничего, я еще покажу, чего я стою, я еще покажу...
  Свои прежние творения он щедро обсыпал закрепляющим порошком еще утром, и теперь они ждали своего хозяина возле лагеря, готовые исполнить любой его приказ. Жизни им хватит еще дня на два как минимум. Этого должно быть достаточно для той миссий, которую поручил ему Вардазгир. Но это еще не все, еще не все! Настоящая некромантия способна и на большее!
  Мозолистые руки почти на ощупь толкли селезенку сансилкона в небольшой миске, губы шептали слова заклинания. Перемолов все в однородную кашицу, Хьюалас сцедил из плошки кровь, добавил каких-то порошков и травок, волос, вырванный из головы Эгоира (тот сначала пошумел, но быстро успокоился, узнав, что это для пользы общего дела), тщательно все перемешал. Готово.
  В более приподнятом настроении он выбежал из пещеры. На костре уже кипел большой котел.
  - Отойдите! - закричал он. - Все отойдите в сторону!
  Те, кто был на поляне, изумленно переглянулись, но некромант продолжал размахивать руками и отпихивать их подальше от костра. Затем он достал свой нож и нарисовал на земле окружность. Бросив в котел содержимое плошки, он торжествующе огляделся.
  - Смотрите, смотрите, невежды!
  Надрезав себе ножом вены, он закружился на месте, разбрызгивая вокруг густую темно-красную кровь. Изо рта некроманта раздавались выкрики на незнакомом языке, глаза бешено вращались. Отвязав от пояса холщовый мешок, дрожащими пальцами он сорвал с него узел и, воздев над головой, перевернул. На землю посыпались кости, обломки черепов, пожелтевшие зубы и клыки каких-то животных. Метнувшись к костру, некромант схватился за жердь, на которой висел котел, и резко дернул ее в сторону. Кипящее варево зашипело, попав на раскаленные угли, растеклось по поляне и, бурля и клокоча, впиталось в землю.
  - Восстаньте же из праха и обретите способность искать Свет и погружать его во Тьму! - прокричал Хьюалас, задрав голову к небу.
  Земля внутри очерченного круга затряслась, котел покатился в сторону, дребезжа и позвякивая о камешки и булыжники. Вдруг костер ввалился куда-то вниз, а следом за ним осыпалась почва и в том месте, куда впиталось некромантское зелье. Из образовавшегося проема заструился ярко-оранжевый свет, послышался стройный топот чьих-то ног. Один за одним выходили наружу скелеты, держа на привязи мертвых собак с красными глазами и кровожадно распахнутыми пастями. Вот десяток их уже вылез из-под земли, затем второй, третий, четвертый, пятый... Проходя мимо некроманта, они шагали к дальнему концу поляны и выстраивались в две шеренги рядом с такими же чудовищами, только созданными на день раньше.
  Следом за скелетами начали появляться жуткие существа, похожие на помесь орков с гориллами, последними показались огромные тролли. С безобразных тел свисали ошметки гнилого мяса, местами виднелись ребра или кости черепа. Как только последний из монстров вылез из-под земли, провал закрылся, будто его никогда здесь и не было - даже угли костра все так же шипели и потрескивали. Обессиленный некромант рухнул на колени.
  Вдруг одна из собак втянула мертвым носом воздух, поводила головой, злобно ощерилась, увидев Эгоира, и рванулась с поводка.
  - Стоять! - рявкнул Хьюалас, и собака замерла. - Стоять. Ищите других Светлых. Там.
  Махнув рукой на восток, он попытался подняться на ноги, но пошатнулся и упал. Его создания, издав дружный вопль во славу своего хозяина, развернулись и побежали в лес.
  - Вы, двое, отнесите его в пещеру! - приказал Вардазгир Детям Чащи.
  Те подхватили некроманта под руки и поволокли в прохладу каменного грота. Там его заботливо уложили на циновку, подложив под голову рюкзак, обработали порезы на руках и укрыли пледом.
  - Молодец, Хьюалас, - произнес Вардазгир, - отлично сработано.
  - Видишь теперь, на что способна настоящая некромантия? - пробормотал тот в ответ, с трудом перебарывая накатившую усталость. - Мои детки проживут долго и отыщут твоих Светлых, где бы они ни прятались.
  - Это хорошо. Отдыхай. Я позабочусь о том, чтобы тебя не беспокоили.
  Уже смеркалось, когда Хьюалас проснулся. Чувствовал он себя вполне сносно, однако был еще слаб. Дети Чащи принесли ему миску ароматной и питательной похлебки, а сами споро принялись собирать пожитки - предстояло перебазироваться поближе к Сердцу. Большинство воинов уже обустраивали новый лагерь всего в паре минут ходьбы от артефакта, и здесь остались лишь Вардазгир с Шартрезой, да Эгоир с несколькими сектантами.
  Вардазгир прошелся вдоль пещеры, присел в задумчивости на бревно неподалеку. Послать отряд навстречу Светлым - это хорошая идея. Но полной уверенности в победе это все равно не дает. Как жаль, что ничего не известно о том, кто именно ему противостоит! В любом случае, создания некроманта ослабят врага или хотя бы задержат на время. Но все же что-то подсказывало ему, что главная битва случится здесь, у Сердца. И нужно быть к ней готовым. Кто у него сейчас есть? Порядка трех дюжин Детей Чащи, среди них - десяток сильных магов. Две дюжины жабоорков с их шаманом во главе. Основной костяк армии составляют, получается, арахниды Баун-га - недавно вылупившиеся паучата уже подросли и теперь в его распоряжении не меньше полусотни взрослых особей. Из этого войска можно сделать несколько мобильных отрядов и расставить их в ключевых точках на пути к Сердцу.
  Однако нужно учитывать и ответные действия противника. Светлые наверняка попытаются его запутать, обмануть. Пожалуй, основную группу войск лучше держать рядом с самим Сердцем, а по периметру организовать посты...
  - Размышляешь, полководец? - раздался будоражащий душу мелодичный голос.
  - А, что? - Вардазгир не сразу очнулся от своих дум. - Да, размышляю. Черт, ты опять мои мысли читаешь? Надо все-таки научиться защищаться от этого.
  - Да кому нужны твои мысли? Скука смертная. А научить я тебя научу, скажи только когда.
  - Хорошо. Сегодня ночью. Да, спасибо, что пришла ко мне на помощь. Хотя я тебя и не звал.
  - Ну, я просто хотела вернуть тебе долг, - склонив голову на бок, произнесла Шартреза, - ты же спасал меня. Теперь моя очередь.
  - Долг? Ты? Не смеши меня.
  - А ты быстро учишься, рыцарь, - улыбнулась Шартреза, вздернув брови, - глядишь, совсем скоро тоже станешь таким же бесчувственным и язвительным циником, как я.
  Она кокетливо повернула голову, подставляя взгляду Вардазгира свой точеный профиль. Но тот не принял игру.
  - Надеюсь, что мне это не грозит, - хмуро произнес рыцарь, но сразу же сменил тон, - кстати, как ты меня нашла?
  - Это еще один из недостатков роли мастера. Я чувствую, когда ты в опасности.
  Вардазгир рассмеялся.
  - Кажется, надменная вампирша первый раз сказала мне "ты", не добавив при этом какого-нибудь едкого замечания.
  - Да? - Шартреза изобразила удивление. - А я и не заметила. Старею, наверное.
  Не дав Вардазгиру шанса продолжить эту возбуждающую пикировку, Шартреза грациозно встала и удалилась, покачивая восхитительными бедрами. "Все-таки женщина везде остается женщиной, даже в дремучем лесу", - с улыбкой подумал Вардазгир. На секунду он вновь замечтался о недоступном счастье, однако тут же оборвал себя - не время сейчас предаваться романтическим иллюзиям.
  - Эгоир! - позвал он.
  - Да, воин! - откликнулся тот, буквально из ниоткуда нарисовавшись прямо перед Вардазиром.
  Рыцарь все никак не мог привыкнуть к манере Детей Чащи передвигаться практически бесшумно и с молниеносной скоростью, поэтому каждый раз изумлялся таким выходкам, будто впервые.
  - Твои люди обследовали окрестности? Нам надо разработать план защитных укреплений и прикинуть, где можно расставить посты охраны.
  - Хорошо, что ты вспомнил об этом. Не все братья еще вернулись, но кое-что мы можем наметить уже сейчас.
  Энергичными движениями разогнав кровь по пальцам, Эгоир принялся рисовать в воздухе магическую карту.
  - Вот, смотри, - произнес он, - лес на западе и юге представляет собой сплошные буреломы. Кроме того, с юга на восток тянется длинный, глубокий овраг. Там твоим врагам пробраться будет крайне сложно. Однако я бы предложил расставить посты здесь, здесь и здесь.
  Повинуясь его воле, точки на карте вспыхивали красным, едва Эгоир указывал на них.
  - Удобнее всего пройти к Сердцу с востока. Там можно сосредоточить основные силы. А на западе и юге достаточно будет нескольких часовых, зорких и быстрых, которые в случае надобности предупредят основные силы.
  - А что на севере?
  - Те, кого я посылал туда, еще не вернулись, - развел руками Эгоир.
  В этот момент с дальнего конца поляны раздался испуганный крик:
  - Старший Брат! Старший Брат!
  Двое Детей Чащи, сломя голову, бежали к Эгоиру.
  - Что случилось? - недовольно пробасил тот.
  - Беда! Наши братья пропали!
  
  Глава 9.
  
  Светлые. Зеркальный пруд.
  
  Человек насторожился. Что-то большое и грозное приближалось к нему. Он уже привык, что все хищники обычно оказываются в стороне от его пути. Если же ноги выносили человека на какое-то опасное создание, то как-то так получалось, что чудовище срочно находило неотложное дело в стороне от его маршрута. И когда он выходил на то место, где только что пасся или сидел в засаде огромный зверь, то его встречали лишь поломанные кусты и кучи свежего дымящегося помета. Те пару раз, когда человек подвергался атаке, можно было, пожалуй, не считать - все-таки тогда он сам привлекал внимание зверей.
  А теперь что-то двигалось прямо навстречу ему и явно не собиралось никуда сворачивать. Трещали ветки, раздавался мерный топот, сливавшийся в монотонный гул. Скорее всего, это был не один большой зверь, а целая стая опасных, уверенных в себе созданий.
  Человек судорожно оглянулся. Гости шли широким фронтом и приближались так быстро, что он понял - убежать или ускользнуть в сторону не получится. Взгляд упал на толстенное разлапистое дерево, раскинувшее свои ветки далеко в стороны. Пожалуй - это единственный шанс.
  Уцепившись за свисавшую ветку, человек ловко подтянулся и полез вверх, стремясь скрыться в густой кроне. Судорожно хватаясь за сучья, он зацепил несколько фиолетовых плодов, которые шлепнулись на землю с влажным чмоканьем, разбрызгивая по сторонам жирный густой сок. Устраиваясь поудобнее в ветвях, он покачнул большой сук, и плоды посыпались с дерева подобно граду, усеивая траву блестящими ошметками мякоти.
  Приглядевшись, человек с ужасом обнаружил, что, соприкоснувшись с воздухом, сок плодов начинает мягко светиться. Даже малоопытный следопыт поймет, что дело нечисто, если под деревом валяется целая гора свежеопавших фруктов. Но исправлять ситуацию было уже поздно, и оставалось надеяться только на удачу.
  Подняв взгляд, чтобы посмотреть на приближавшуюся стаю, человек оторопел. К дереву приближались самые настоящие мертвецы. Скелеты со свисающими кое-где остатками гниющей плоти вели на поводках костяки огромных собак с жуткими клыками. Эти звери рвались с поводков, хрипели и пытались пускать несуществующую пену, желая поскорее добраться до дичи.
  За скелетами грузно прошагали мертвые тролли. Они и при жизни-то не очень хорошо пахли, но тут человеку пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не потерять сознание от ужасающей вони, что шла от огромных разлагающихся туш.
  Завершали шествие какие-то волосатые обезьяноподобные субъекты. Эти выглядели пободрей своих товарищей и даже пытались что-то ворчать остатками мертвых гортаней.
  На человека, засевшего в своем ненадежном укрытии, зомби не обратили никакого внимания. Они слаженно прошагали под деревом, оскальзываясь на мякоти осыпавшихся фруктов, и быстро скрылись в густом сплетении деревьев. Лишь широкая, слегка флюоресцирующая дорожка отмечала их дальнейший путь.
  
  * * *
  
  - Сигурд, ты долго?- прозвучал настойчивый голос Зары.
  Рыцарь встряхнул головой и огляделся. Отряд уже собрался, гномы встали в походный порядок. Дексиморона водрузили на носилки, нести которые выпала честь тем же гномам, а Зара с Пауни стояли во главе колонны, бросая на Сигурда нетерпеливые взгляды.
  Посмотрев в последний раз на могилу Германа, Сигурд развернулся к своим подчиненным. За время похода он привык быть на вторых ролях, но теперь ему пришлось взять командование на себя. И это было нелегко. Одно дело - слово, которое они все давали Светлому Совету. И совсем другое - предсмертная просьба умирающего друга. Теперь Сигурд просто не мог подвести Германа. Он должен был довести отряд и эта ответственность тяжким грузом давила на его плечи.
  - Да, я готов,- зычно ответил рыцарь,- выдвигаемся.
  Сигурд подошел к отряду и занял место во главе. Теперь оно по праву принадлежало ему, хотя никакой радости от этого он не испытал. По бокам как-то сразу встали Зара и Пауни, сзади расположились гномы, несущие Дексиморона, а замыкал шествие хирд, принявший походный строй.
  - Ну, двинулись,- решительно скомандовал Сигурд, и они пошли.
  Не было проводника, местность была незнакома, и им оставалось уповать только на чудо.
  - Будем идти четко на запад,- ободряюще вещал Сигурд,- рано или поздно мы просто уткнемся в Сердце Нергила. И тогда - держись Тьма!
  - А если мы заплутаем, то обязательно найдем какого-нибудь проводника,- говорил он чуть позже,- ведь нашли же мы Жмыгу, пусть этот маленький засранец и оказался предателем. Но вел-то он нас в нужную сторону...
  - Такое впечатление, что ты успокаиваешь сам себя,- ехидно сказала шагавшая рядом Зара.
  - Может, и успокаиваю...- пробормотал смущенный рыцарь, но, заметив пренебрежительные огоньки в глазах девушки, тут же подобрался,- а ну шире шаг! Не отставать! Затмение уже совсем скоро, а нам еще шагать и шагать!
  У могучего рыцаря, конечно, был опыт ратных походов во главе войска. Немало темной крови он пролил в многочисленных схватках. Но никогда на нем не висело такой ответственности, как сейчас. Предсмертные слова Германа до сих звучали в его ушах, и Сугурд понимал, что судьба всех Союзных Земель зависит сейчас от этого похода.
  Внезапно что-то новое вплелось в привычные уже звуки Чащобы. В размеренное шелестение листьев и вой далеких хищников вплелся какой-то посторонний звук. Трещание веток, какие-то гортанные выкрики нарушали привычный шумовой фон. И эти звуки становились все ближе и ближе.
  Сигурд заметил просвет впереди. Кажется, там была поляна. Что ж, гномы сильны в строю, и поэтому лучше встретить ожидаемого противника в наиболее благоприятных для себя условиях.
  - Вперед!- проревел он команду.- Кто-то идет сюда, и давайте не дадим застать себя врасплох!
  Отряд перешел на размеренный бег и вскоре выбежал на небольшую поляну, сопровождаемый охами растревоженного Дексиморона.
  - Тилт, строй своих,- скомандовал Сигурд, сам берясь поудобнее за бердыш.
  Гномам не требовалось повторять, и через несколько секунд поляну перегородила стена щитов, из-за которой угрюмо смотрели суровые лица бородачей, ощетинившихся боевыми топорами. Носилки с Дексимороном поместили за спинами хирда, а оставшиеся в строю, воины отряда заняли позицию на одном из флангов гномьей шеренги, не желая отсиживаться в тылу.
  Шум приближался, лица воинов суровели от осознания новой опасности, а ладони крепко сжимали рукояти оружия.
  В просвете деревьев начали мелькать какие-то белесые силуэты.
  - Бей!- вскрикнул Тилт, давая команду гномам.
  Подгорные воины сделали залп, и каждый из них поразил свою цель. Острая сталь с хрустом вонзилась в тела противников, но те продолжали бежать. Стремительный рывок - и перед стеной гномов замелькали оголенные черепа с плотоядно распахнутыми пастями - мертвецы! Обнаженные ребра были густо усеяны застрявшими в них болтами, некоторые конечности были оторваны попаданиями, в головах сияли огромные дыры. Но скелеты продолжали нападать, не обращая никакого внимания на оторванные выстрелом руки или раздробленные кости. Лишь двое мертвецов, которым болты перебили шеи, упали на землю.
  Некоторые зомби вели на поводках скелеты огромных псов, которые яростно щелкали челюстями, стараясь поскорее добраться до мягкой теплой плоти. А за деревьями мелькали новые, более массивные и опасные фигуры.
  - В топоры!- взвыл Тилт, первым показывая пример, и становясь в строй своих сородичей.
  Гномы закинули арбалеты назад отточенным движением и взяли наизготовку топоры, прикрывшись добротными щитами. Сигурд, Зара и Пауни отступили от строя, планируя себе место для маневра.
  Скелеты тем временем высыпали на поляну и побежали к напряженным гномам, спуская с поводка своих мертвых собак. Вслед за ними выбежали какие-то странные волосатые создания, размахивающие длинными руками и что-то завывающие. Последними гулко топали мертвые тролли.
  - Гномы, клином!- раздалась очередная команда Тилта, и хирд двинулся вперед, на ходу меняя свое построение.
  - Каждый за себя,- вторил ему Сигурд и рванулся вперед.
  Рыцарь нырнул в плотную толпу мертвых троллей, стараясь увести, увлечь их за собой, чтобы гномы смогли разметать остальную нежить. Он проскользнул между двумя смердящими тушами, подсек ногу одному, в прыжке раскроил голову другому. Зомби затоптались, загомонили, пытаясь успеть за проворным человеком. Склизкие опухшие лапы скользнули по доспеху, и Сигурд содрогнулся в отвращении, не забывая, впрочем, работать бердышом.
  Отскочив от самого проворного мертвеца, рыцарь замер на мгновение и окинул взглядом поле боя. Его уловка удалась - тролли потеряли темп и теперь бестолково толпились вокруг него, позабыв на время о гномах. Те же не теряли времени даром и окованный сталью хирд планомерно теснил скелетов, синхронно взмахивая топорами.
  Взгляд Сигурда скользнул по Заре, связавшей боем несколько волосатых мертвецов; краем глаза он заметил Пауни, вьющегося среди полудюжины огромных псов. В этот миг его сотряс страшный удар, и Сигурд кубарем покатился под толстые тумбы разлагающихся ног.
  Сигурд приподнялся, мотая головой и прогоняя кровавую муть, застилающую глаза. Но не успел он вскинуть бердыш, как новый удар отправил его в длительный полет. Рыцарь шмякнулся о землю с громким хрустом и в ужасе увидел грязную, гниющую ступню, опускающуюся на него сверху. Из последних сил он перекатился и махнул бердышом, отрубая очередной кусок зловонного мяса.
  Внезапно пронзительный визг разорвал окрестности. Сигурд вскинулся, обернулся и увидел сквозь темноту в глазах, как трое волосатых мертвецов смяли, стоптали Зару, а четвертый уже тянется своей вонючей пастью прямо к беззащитному горлу девушки.
  Хриплый рык вырвался из груди огромного рыцаря, в голове прояснилось, а в руках появилась невиданная доселе сила. Длинным прыжком он ушел от ближайшего тролля, оттолкнулся ногой от бедра следующего, и впечатался плечом в рыхлое пузо третьего, заставив гороподобную тушу упасть, колыхаясь, на землю.
  Еще рывок - и вот уже широкое лезвие бердыша скользит по волосатой шее, и уродливая голова падает прямо на Зару, заливая ее лицо холодной мертвой кровью. Удар, тычок, рывок и три обезглавленных туши обмякли, а из-под них выкарабкивается, жутко бранясь, сплошь залитая кровью девушка.
  Тем временем тролли, оставшись в одиночестве, нашли себе новую цель и нестройной толпой двинулись к хирду. Гномы уже не наступали - к скелетам присоединились волосатые мертвецы, которых больше не беспокоила Зара, и стена щитов трещала под новым напором. Пауни прижался к хирду сбоку, с трудом прикрывая фланг от стаи распоясавшихся собак.
  Громко закричав, Сигурд рванулся обратно, опередил троллей и встал перед ними, пытаясь вновь обратить на себя их внимание. Но все было тщетно - огромные туши больше не отвлекались на суетящегося под ногами человека. Они планомерно двигались к гномам, не обращая внимания на тяжелые удары бердыша.
  Сабли Зары скрестились на ноге одного из троллей, и он тяжко осел, чем тут же воспользовался Сигурд - его бердыш хлюпнул, рассекая череп, и одним противником стало меньше. Но единичная потеря не могла остановить смертельный напор и вот уже тролли уперлись в щиты, а их длинные руки замелькали над строем, выхватывая из него низкорослых бойцов.
  - На прорыв!- взревел Тилт, взмахивая секирой и отрубая ногу ближайшему троллю.
  Гномы тут же подобрались и, напрягшись, пошли вперед, вращая своими боевыми топорами.
  Сигурд подхватил на плечо Дексиморона, носилки которого стояли все это время в середине хирда. Снеся голову ближайшему скелету, рыцарь яростно завращал бердышом, стремясь не отстать от гномов. Пауни и Зара прикрыли его с боков, не забывая защищать раненого мага.
  Сцепив зубы, теряя воинов, отряд Светлых прорубился сквозь полчище мертвецов. Гномы разметали последних врагов, что стояли перед ними и вывалились из схватки прямо к безлюдной стене леса. Зомби взвыли, не в силах сдержать уходящую добычу и навалились сзади.
  - Бегом!- заорал Сигурд, и они побежали.
  Но эти зомби отчего-то не походили на прочих своих, намного более медлительных, собратьев. Резвый топот ног и хруст сломанных сучьев говорили о том, что они дышат воинам прямо в затылок. Обернувшись, Сигурд едва успел увернуться от мощной лапы одного из волосатых чудовищ. Махнув бердышом, он раскроил голову самому настырному преследователю, но за ним спешили еще трое, и рыцарь счел нужным ускорить бег.
  Зомби нагоняли. Отряд прилагал все силы, чтобы оторваться от погони, но все было тщетно.
  - Гномы, назад!- взревел Тилт.
  По инерции Сигурд проскочил мимо остановившегося хирда, неся на себе Дексиморона. Пауни с Зарой тут же замерли рядом с ним.
  - Бегите!- яростно взрыкнул Тилт, обжигая их решительным, непримиримым взглядом,- Мы их задержим!
  Оставшиеся в строю гномы, числом вряд ли более десятка, слаженно развернулись и поставили глухую стену щитов на пути догоняющих отряд зомби. Тут же послышались удары первых тел, врезавшихся в преграду.
  - Ради всех Светлых богов, бегите!- вскрикнул Тилт, выступая вперед и взмахивая секирами.
  Сигурд грозно зарычал, не желая примириться с этой жертвой, но долг гнал его вперед и он побежал. Пауни и Зара рванулись следом, стремясь оторваться от превосходящего их силой врага.
  - Клан Малахитовой кирки!- вскрикнул Тилт, разрубая напополам одного из волосатых мертвецов.
  - Я рад, что мне выпала честь биться с вами в одном строю!- продолжил он, отрубая голову самому настырному скелету.
  - Не посрамим гордое имя подземных воинов! Докажите всему миру, что теперь вы герои, а не рабы Хозяйки!
  С последними словами гномы единодушно взвыли, как стая волков, и шагнули вперед, собирая обильную жатву своими топорами. И еще, и еще один шаг сделали они, срубая головы скелетам, подсекая ноги огромным троллям. Упавшие туши не успевали подняться, острые лезвия тут же отсекали им головы.
  На миг показалось, что даже бесчувственные зомби не выдержат такого яростного напора, что они поколеблются, отступят - может быть, даже побегут. Пять шагов сделали гномы навстречу противнику. Пять раз взлетали топоры, очищая перед собой путь. А потом мертвецы пошли в атаку.
  - Держать строй!- взревел Тилт, отмахиваясь сразу от троих скелетов, и прикрываясь щитом еще от двух.
  Мертвецы сбились в кучу и давили на гномов плотной толпой, в которой уже сложно было разобрать отдельных противников. Гномы сомкнули плечи, сдвинули щиты и взмахнули топорами, срубая головы нападающих.
  - Держать строй!- орал Тилт, стараясь не слышать предсмертных криков, издаваемых сородичами.
  Длинные лапы волосатых зомби перелетали через щиты и если их не успевали обрубить, кто-то из гномов тут же оказывался схвачен и выдернут прямо навстречу алчным голодным челюстям.
  - Держать строй!- хрипел Тилт, снося голову мертвому псу, вцепившемуся в ногу одному из трех оставшихся в живых гномов.
  Израненных воинов осталось слишком мало, и они уже не могли удерживать огромную массу мертвецов. Зомби обогнули живых с двух сторон и набросились на них со спины.
  - Держать строй!- выдохнул Тилт, не замечая, что на ногах остался он один.
  Сделав небывалое для гнома усилие, он подпрыгнул на полтора своих роста и его секиры скрестились, снося с плеч голову одного из мертвых троллей. Огромная туша начала падать и вместе с ней упал Тилт, приземляясь в объятья сразу пяти скелетов и двух волосатых мертвецов. Те радостно взвыли и бросились на упавшего воина, вырывая у него из рук смертоносное оружие и прорываясь к мягкому горлу, в котором так много теплой сладкой крови.
  - Держать...- подумал Тилт, голыми руками отрывая голову одному из скелетов.
  Длинная волосатая лапа схватила его за волосы и рванула назад. Под задравшейся бородой показалась беззащитная шея, в которую тут же впились сразу две оскаленные пасти.
  Тилт ухватился обеими руками за одну из терзавших его голов и в последнем усилии попытался ее отломить. Сверху навалилось сразу несколько мертвецов - и лучший воин народа гномов ушел в свои загробные пещеры.
  
  * * *
  
  Далекий шум битвы внезапно оборвался. Воцарившаяся тишина красноречиво свидетельствовала остаткам отряда о том, что гномы выполнили свою задачу. Они заградили путь мертвецам и все полегли, давая товарищам считанные секунды форы.
  - Бежим!- в который раз рыкнул Сигурд сквозь плотно сжатые зубы.
  И они бежали. Бежали так, как не бегали никогда, потому что возобновившийся треск сучьев за спиной яснее ясного говорил о том, что мертвецы не оставили их в покое, удовлетворившись жертвой гномьего хирда.
  - Си-гурд сто-ой,- прерывисто выдохнул Дексиморон, трясясь на плече рыцаря.
  - Зачем стоять?- огрызнулся тот через плечо.- Чтобы нас сожрали?
  - Я сказал - стой!- прорезались в голосе мага суровые нотки.
  Рыцарь остановился. Заметив это, и Пауни с Зарой замедлили бег и встали, опираясь на деревья и тяжело дыша.
  - Что тебе, маг,- нетерпеливо спросил Сигурд, снимая с плеча Дексиморона неделикатным движением,- если в кусты приспичило, то давай быстрее, а лучше делай это на ходу - эти скелеты совсем рядом. Ты же не хочешь, чтобы Тилт напрасно...
  - Заткнись!- скомандовал маг, выпрямляясь.- Заткнись и не мешай мне. Я почти подготовил нужное заклинание, но для его окончания мне нужно пару минут покоя. Так что постарайтесь, чтобы эти пару минут меня никто не беспокоил - пусть даже все мертвецы мира подступят к нам.
  С этими словами Дексиморон отвернулся от воинов и начал делать какие-то сложные пассы руками, будто бы направляя что-то в сторону близящегося треска, который производила орда мертвецов.
  - Ат-тарбал х-хайе!- выкрикнул маг, и с его рук сорвалось какое-то прозрачное облачко, быстро полетевшее навстречу преследователям. Прошла долгая минута - и шум ломающихся веток стих, уступив место разрозненному завыванию.
  Дексиморон устало опустил руки и осел на землю. Сигурд подскочил к нему и осторожно поднял мага на руки. Лицо того побелело, казалось, вся кровь отхлынула, ушла куда-то в неведомые глубины тела.
  - У нас есть час...- слабо прошептал Дексиморон, прикрывая глаза,- может быть, два... на это время они нас потеряли.
  - Надо спешить!- радостно вскрикнул ободренный Сигурд.- Мы успеем как следует оторваться от погони!
  - Стой... Подожди еще чуть-чуть...- маг говорил уже едва слышно, чуть громче шепота травы под слабым ветерком.- Куда ты ведешь нас? Ты знаешь, где Сердце?
  - Нет...- растерялся Сигурд,- но мой долг подскажет мне...
  - Посмотри под ноги, придурок!- из последних сил повысил голос Дексиморон.
  Сигурд послушно поглядел вниз. Под ногами была широкая тропа, густо усеянная слабо светящимися следами.
  - Ну, тропа... следы...- вдумчиво начал он комментировать увиденное.
  - Мы бежим по следам этих мертвецов,- догадливо встрял Пауни,- но что это нам дает?
  - Многое, юноша... многое,- довольно улыбнулся маг,- я поглядел ауру этих... созданий. Некогда... впрочем вы можете и не помнить этих времен... Так вот, я встречался с их создателем. В бою. Это сильный некромант. Тогда меня спасла только удача...
  Дексиморон закатил глаза и, видимо, собирался предаться воспоминаниям молодости, которые грозили плавно перейти в исцеляющий сон. Но Пауни не дал ему такого удовольствия:
  - И что?- громко крикнул бард.- Этот некромант здесь?
  - Да...- очнулся Дексиморон,- и это значит...
  - Это значит, что Темные опередили нас и находятся уже возле самого Сердца!- воскликнула Зара.
  - А этих зомби они послали навстречу нам, чтобы избавиться от соперников!- подхватил ее крик, догадавшийся обо всем Сигурд.- И мы пойдем по их следам. А когда доберемся до этого некроманта...
  С этими словами он яростно сжал бердыш и грозно нахмурил брови, устремив горящий взгляд куда-то на запад. На лице кого-то другого эта гримаса смотрелась бы уморительно, но огромный рост, вкупе с широкими сильными плечами заставил бы задуматься любого насмешника.
  - Вперед!- скомандовал Сигурд, снова вскидывая на плечо Дексиморона.- Вперед, и пусть слуги Тьмы остерегутся!
  Мертвецы не затрудняли себя поиском удобной дороги, они шли напрямик к поставленной цели. Встречался ли на дороге бурелом или овраг - они и не думали идти в обход. И воинам приходилось повторять тот же путь. Отклоняться в сторону они не решались из боязни потерять тропинку из светящихся следов.
  А местность, тем временем, становилась все более и более труднопроходимой. Крутые овраги, глубокие ямы, густые сплетения ветвей - казалось, мертвецы специально выбирали самые тяжелые для ходьбы места. Отряд уже сбился с бега на осторожный шаг, чтобы не переломать ноги в этом хаосе.
  По пути стали попадаться большие вонючие лужи. Переходя одну из них, Сигурд оступился, и жирная грязь с чмоканьем всосала в себя левую ногу. Рыцарь рванулся и чуть не упал, оперевшись на плечо вовремя подоспевшего Пауни. Напрягая все силы, он вырвал ногу из захвата, оторвав при этом накладку, защищавшую голень.
  - Дорога к Сердцу Нергила,- отдуваясь, заявил Пауни,- явно лежит через желудок.
  - Ты о чем, бард?- недоумевающее спросил Сигурд, поудобнее перехватывая на плече Дексиморона.
  - Видишь ли, у нас, бардов, сильно развито образное мышление. И если Сердце Нергила, к которому мы идем, находится в самой середине, можно сказать в сердце Чащобы, то можно предположить наличие и других органов у этого проклятого леса.
  - Ты имеешь в виду, что мы сейчас идем по желудку?- уточнил Сигурд.- Я, конечно, не бард, но по-моему, совсем не похоже.
  - Нет, ты не понял. До желудка мы еще не добрались. Сейчас мы пробираемся через орган, после которого как раз и будет желудок.
  - Через рот что ли?- удивился Сигурд.
  - Нет, с другой стороны.
  - Не понял...- недоумевающе протянул рыцарь.
  Зара, уже сообразившая, что имел в виду Пауни, хихикнула и даже измученный Дексиморон позволил себе слабую улыбку. Посмотрев на веселящихся товарищей, Сигурд грозно нахмурил брови и яростно зашагал вперед.
  - Быстрее,- бросил он, не оборачиваясь,- заклинание мага скоро закончит свое действие, и если мы не успеем оторваться, то нам конец.
  О том, что произойдет с ними, когда они достигнут цели, все старались не думать. Впереди определенно ждали Темные, но насколько велики их силы, оставалось тайной. Сзади подпирали мертвецы, и было точно известно, что их осталось еще много - вряд ли погибшие гномы сумели значительно проредить эту толпу. Оставалось надеяться либо на чудо, либо на то, что остатки отряда Светлых как-то сумеют управиться с ожидавшим впереди противником и завладеют Сердцем Нергила первыми. А уж тогда им никакие зомби не будут страшны.
  Мимоходом Сигурд удивился тому, какой четкий след оставили за собой мертвецы. Несмотря на многочисленные лужи и овраги, через которые они перебирались, слабо мерцающие отпечатки были отлично видны на земле. Чем бы ни испачкали ноги зомби, отряду это явно пошло на пользу.
  Где-то далеко-далеко сзади раздался многоголосый ликующий вопль. Видимо, заклинание Дексиморона спало, и зомби вновь почуяли свою добычу.
  - Быстрее!- прохрипел Сигурд и ускорил шаг.
  Небо уже темнело, окутываемое вечерним сумраком, и надо было как можно дальше убежать, пока глаза еще видят, куда ставить ноги. О ночном отдыхе не стоило даже и мечтать - темнота мертвецам не помеха - но скорость продвижения отряда явно снизится. Значит, надо уйти как можно дальше, пока еще относительно светло.
  Внезапно ямы и овраги закончились. Отряд выбежал на ровную поляну, посреди которой призывно сверкал большой пруд. Легкий ветерок гнал слабую рябь по его поверхности и Сигурд, судорожно сглотнув, понял, насколько у него пересохло горло.
  - Привал три минуты,- объявил он в ответ на умоляющие взгляды Пауни и Зары,- Попьем и бежим дальше.
  Рыцарь первый направился к пруду и осторожно спустил Дексиморона у самой кромки воды, чтобы маг тоже мог напиться. Сбоку подошли бард с воительницей, и беглецы жадно склонились к пруду. Сигурд зачерпнул ладонями воду, удивился тому, что она осталась темной даже в руках, и поднес ее ко рту. Из зеркальной поверхности, что оказалась перед самым лицом, на него глянуло собственное отражение.
  Внезапно весь мир пропал, сузился до его собственных глаз, которые требовательно смотрели из темной, густой воды. Сигурд услышал испуганный вскрик Зары, гневные проклятья барда и почувствовал, что куда-то летит. Рыцарь попытался вырваться из этого наваждения, но отражение, которое он держал в собственных руках, затянуло его в огромную клубящуюся воронку.
  
  * * *
  
  Когда темнота немного рассеялась, Зара обнаружила, что лежит на жестком каменном полу в каком-то небольшом помещении с круглыми стенами. Где-то мерно капала вода, легкий сквозняк приносил влагу и сырость.
  Девушка приподнялась и огляделась, пытаясь определить, куда же она попала. Слабый рассеянный свет, лившийся откуда-то сверху, не давал ей разглядеть подробностей, однако она смогла понять, что находится на дне глубокого колодца. И была она здесь не одна.
  Два смутных силуэта, стоявшие доселе возле противоположной стены шевельнулись и двинулись к Заре. Девушка насторожилась и положила руки на сабли. Загадочные соседи подошли поближе, и ее оружие тут же покинуло ножны. Это были Темные.
  Один - высокий, крепкий воин, чье угловатое лицо с немного неправильными формами явно говорило о немалой примеси демонской крови. И воительница. Красные зрачки глаз, сверкающие в темноте, и бледная кожа безоговорочно выдавали в ней вампиршу.
  - Ну, подходите, твари!- вскликнула Зара, взмахивая клинками и описывая ими широкие круги.- Много я ваших на тот свет отправила, неужто еще с двумя не управлюсь?
  - Что ты делаешь, женщина?- удивленно осведомилась вампирша.
  - Собираюсь покончить с вами, ублюдки,- прорычала Зара, атакуя.
  Противница легко уклонилась от удара, даже не воспользовавшись оружием, и ее тут же прикрыл собой воин.
  - Зачем тебе это надо?- невозмутимо спросил он.- Разве ты не видишь, что мы так же, как и ты, оказались в ловушке?
  - Я не верю бредням Темных!- крикнула девушка и попыталась разрубить противника.
  Тот молниеносным движением выхватил меч и сходу парировал обе сабли Зары.
  - Очень зря,- ответила ей вампирша,- если ты приглядишься получше, то увидишь, что отсюда нет выхода. Сверху колодец намертво запечатан. Мы никак не смогли бы сюда попасть, если бы собирались всего лишь убить тебя. К тому же мы давно бы это сделали, ведь ты лежала без сознания достаточно долго.
  Зара отскочила на пару шагов назад и огляделась еще раз. Глаза уже привыкли к полумраку, и она смогла рассмотреть гораздо больше деталей. Действительно, стены были выложены из огромных валунов, и среди них не виднелось даже подобия дверей. А где-то далеко вверху колодец заканчивался таким же массивным камнем, и откуда в него попадал свет, оставалось абсолютно непонятным.
  - Когда мы попали в засаду возле Сердца,- тем временем продолжала говорить вампирша,- все погибли. И наши, и ваши. Лишь мы и ты по какой-то прихоти этого артефакта остались в живых и очнулись в этом колодце. И мы не можем выйти. Вернее не могли, пока ты не очнулась.
  - А теперь, чтобы выйти, вы хотите принести меня в жертву, чтобы справить какой-то свой мерзкий колдовской обряд?- фыркнула Зара.- Предупреждаю сразу - у вас ничего не выйдет. Я могу постоять за себя!
  - Какая же ты все-таки дура...- устало протянул воин и демонстративно повернулся к девушке спиной.
  - В потолке есть дыра, заделанная решеткой,- как ни в чем ни бывало, продолжала вамирша,- решетка эта прочная на вид, но ее крепления сильно проржавели. Хватит нескольких сильных ударов, чтобы освободить проход. Однако потолок находится слишком высоко, и я не могу дотянуться до него, даже встав на плечи моему спутнику.
  - Ты ж вампирша!- презрительно бросила Зара.- Что тебе стоит взлететь к потолку?
  - Магия,- пояснила собеседница,- Здесь действует какая-то особенная магия, и я не могу обратиться. Однако если ты нам поможешь, то твоего роста будет достаточно...
  - Чтобы я помогла Темным!- воскликнула Зара.- Не бывать этому!
  - Ну и сиди тогда здесь, пока не умрешь от голода,- резко парировал воин,- я тоже не имею никакого желания помогать дуракам.
  
  * * *
  
  Пауни шел по саду. Вокруг росли прекрасные деревья, о которых явно заботились руки самых чутких садовников в мире. Плоды, свисающие с веток, одуряли своим ароматом и сами просились в руки. Землю под ними укрывала не привычная трава, пусть даже и специально высаженная. Нет, под ногами сплошным ковром расстилалось море цветов. Небольшие бутоны, совсем даже не яркие, не бросающиеся в глаза своими красками, образовывали мягкий шелестящий ковер необъяснимо приятного для глаз оттенка.
  Наслаждаясь этой красотой, бард медленно шагал, стараясь не затоптать ни единой былинки в этом великолепии.
  Ноги вынесли его на открытое место, окруженное со всех сторон раскидистыми кронами деревьев. Прямо на краю поляны плескался маленький пруд, в который впадали струи небольшого, тихого водопадика, выбивавшегося прямо из-под густых ветвей. Возле пруда стояла изящная беседка, оплетенная диким плющом.
  Пауни подошел к ней и осторожно присел на невысокую скамейку, покрытую причудливой резьбой. Душа его отдыхала и пела, наслаждаясь этим великолепием. Он почувствовал, что в груди его возникают слова, которые так и рвутся наружу, стремясь образовать песню - самую лучшую из тех, которые он когда-либо писал или еще напишет.
  Плавным движением взяв в руки лютню, бард пробежался по струнам и негромко запел.
  - Когда холодный ветер рвет лицо,
  Когда под гневом бури я согнусь,
  Я вспомню то уютное крыльцо,
  На нем ты ждешь меня, когда вернусь...
  - Красивая песня,- раздался сбоку вкрадчивый мелодичный голос.
  Пауни обернулся и увидел перед собой самое прекрасное создание из всех, когда-либо виденных им. Золотистые локоны ниспадали на хрупкие плечи и спускались на небольшую изящную грудь. Тонкий стан, казалось, можно было обхватить ладонями. Точеные стройные ноги легко ступали по цветочному ковру. Острые кончики ушей выглядывали из-под волос, выдавая эльфийскую кровь. Но хотя Пауни довелось повидать немало эльфиек на своем веку, с этой прекрасной незнакомкой не могла сравниться ни одна.
  - Здесь такой воздух,- расплылся бард в широкой улыбке,- слова сами просятся на язык.
  - Хочешь остаться здесь навсегда?- так же вкрадчиво спросила эльфийка.- Магия Сердца Нергила в этих местах творит чудеса. Ты только представь, сколько песен ты напишешь, а таких благодарных слушателей, что живут здесь, ты больше не встретишь нигде...
  - Что за вопрос!- немного возмутился Пауни.- Конечно хочу! Я еще никогда и нигде не ощущал в себе такого вдохновения, как здесь.
  - Все зависит только от твоего желания,- лукаво улыбнулась эльфийка и озорные искорки в ее глазах поведали о том, что под словом "желание" скрывается много таинственного и приятного,- ты сможешь здесь жить и творить, и множество здешних обитателей будут собираться на твои представления и самозабвенно восхвалять тебя и твой талант. Только скажи - и все необходимое будет к твоим услугам.
  - Да согласен я, согласен!- восхищенно воскликнул Пауни.- Что мне нужно сделать, кого убить, чтобы твои слова исполнились?
  - Убивать никого не нужно,- улыбка, царившая на устах собеседницы, внезапно пропала,- мы это сделаем сами. От тебя требуется отказаться от своих друзей. Мы считаем, что они будут мешать тебе творить, а искусство - это высшая ценность в наших местах. Скажи - и они больше не побеспокоят тебя своими глупыми проблемами, а ты сможешь целиком отдаться поэзии.
  Вдалеке из-за фруктовых деревьев раздался громкий крик, в котором Пауни с ужасом узнал голос Сигурда. Ему вторил тонкий девичий визг Зары.
  - Ну, так что, каково твое решение?- настойчиво спросила эльфийка, уставившись барду прямо в глаза.
  
  * * *
  
  - Ты готов, боец?- получил мощный удар по плечу Сигурд.
  Рыцарь ошалело оглянулся и обнаружил себя в передней шеренге строя могучих воинов. Все они не слишком-то уступали ему ростом, а в крепких руках держали огромные мечи. На плечах, прямо на доспехах, у каждого была выбита загадочная анаграмма "ССР".
  - Готов, спрашиваю?- рыкнул прямо в лицо тот, кто, видимо, был командиром.
  - К чему?- спросил Сигурд, растерянно озираясь.
  - Ну ты даешь, боец!- развеселился командир.- Не помнишь, что ли, ничего?
  Сигурд помотал головой. В самом деле - в голове поселился туман, он не мог вспомнить, что происходило минуту назад.
  - Н-да, крепко тебе досталось,- сочувственно покачал головой собеседник.- Повторю вкратце: твои, с позволения сказать, "товарищи", опоили тебя какой-то гадостью и, пока ты спал, захватили Сердце Нергила. Теперь они засели в этом замке и требуют, чтобы все Союзные Земли признали их власть над собой, распустили Светлый Совет и именовали новых хозяев Владыками.
  Сигурд поглядел вперед. В самом деле - впереди возвышались стены замка, за которыми маячила башня донжона. Воины, стоявшие с ним в одном строю, несли на плечах осадные лестницы и веревки с крюками - видимо, дело шло к штурму.
  - Так вот, тебя-то и направил Светлый Совет на это непростое дело,- продолжал тем временем командир отряда ССР-овцев,- ты долгое время провел с этими предателями, и знаешь их сильные и слабые стороны. Так что ты сегодня самый незаменимый человек в ССР.
  - В каком ССР?- глупо осведомился Сигурд, пытаясь выиграть время, чтобы привести мысли в порядок.
  - Специальные Светлые Ратники,- гордо заявил командир,- о нас мало кто слышал, но те, кто слышал, никогда не забудут этих слов! Лишь самые опасные и важные дела поручаются нашему отряду. Ну, так что, ты с нами?
  Сигурд задумался. Вот рядом с ним стоит отряд, и все надеются на него. Разве не это является мечтой любого рыцаря - вести за собой лучших воинов на проклятого врага. Но вместо врага его будут встречать бывшие друзья, с которыми он прошел через самые заповедные уголки зловещей Чащобы...
  - А они точно предатели?- осведомился рыцарь.- Я долго делил с ними тяготы пути и не замечал, чтобы...
  - Ты сомневаешься в словах Светлого Совета?- грозно рыкнул командир ССР.- Или ты считаешь лгуном меня?
  Сигурд снова замер в раздумьях. Что-то тут было не так. Что-то здесь было неправильно. Но вот что, рыцарь пока сообразить не мог. С одной стороны, его звали долг и присяга, данная Светлому Совету. С другой стороны, встречали боевые товарищи, с которыми он делил отдых и битву.
  Перед Сигурдом встал нелегкий выбор.
  
  * * *
  
  - Уважаемый Дексиморон, проследуйте за мной,- склонился в поклоне седобородый человек в одежде мага.
  Дексиморон растерянно огляделся. Он стоял в широком коридоре, обвешанном драпировками с золотым шитьем. Маг посмотрел на ожидающего проводника и смущенно кивнул, шагая в ту сторону, в которую тот указывал.
  Стоило Дексиморону начать движение, как маг распрямился и изящным движением скользнул вперед, продолжая показывать путь.
  Они шли по коридорам, ниши которых были заполнены искусными скульптурами, проходили сквозь величественные залы, обрамленные мраморными колоннами, миновали какие-то скромные комнатки, отличающиеся, тем не менее, завидным богатством убранства.
  Наконец, они уперлись в массивную дверь, сделанную, казалось, из цельного алмаза - так играл свет от магических светильников на ее многочисленных гранях. Проводник с поклоном открыл дверь и дождался, пока Дексиморон войдет, тут же скользнув вслед за ним.
  Они оказались в лаборатории, оборудованию которой могли бы позавидовать самые лучшие академии магии. Вдоль стен стояли высоченные стеллажи, плотно набитые толстыми фолиантами. Дексиморон прочел несколько названий, вытесненных на корешках, и у него захватило дух от того, насколько редкими и ценными оказались эти книги.
  Алхимические ингредиенты, аккуратно разложенные на многочисленных столах, соседствовали с колбами и ретортами, необходимыми для получения могущественных зелий.
  - Я поражен!- воскликнул Дексиморон.- Лучшего места для изысканий я и представить себе не мог!
  - Мы постарались создать все условия для великого мага,- вновь склонился провожатый,- более того, мы предусмотрели возможность самых масштабных экспериментов. Представьте только, о мудрейший, весь мир вскоре будет лежать у ваших ног, вы сможете воплотить все свои самые опасные задумки. И никто не посмеет воспрепятствовать вам!
  - Звучит заманчиво,- довольно огладил бороду Дексиморон,- но, как опытный исследователь, я привык находить подвох в любом деле, что слишком просто поддается. В чем же подвох у вас, уважаемый... э-э...
  -О, пусть мое имя не смущает слух столь великого мага,- раздался подобострастный ответ,- я готов отзываться на любое прозвище, что прозвучит из ваших вещих уст. А по поводу подвоха - уверяю вас, его нет.
  Дексиморон подозрительно прищурился, и маг поспешил продолжить.
  - Уже подготовлено могущественное заклинание, которое откроет перед нами все просторы для исследования материи и духа. Оно уже активировано и ожидает лишь последнего компонента, и эту честь мы решили доверить вам, о величайший.
  - И что же это за компонент?- все так же подозрительно уточнил Дексиморон.
  - О, сущая ерунда. Кровь Темного.
  С последними словами маг распахнул портьеру, что неприметно закрывала угол возле самого входа, и за ней Дексиморон увидел лежанку, к которой была привязана девочка. Маг сделал к ней неуверенный шаг и отшатнулся в ужасе.
  - Иргада? Что ты здесь делаешь?
  Девочка замычала, пытаясь что-то сказать сквозь закрывающую рот ткань. Проводник недоуменно посмотрел на Дексиморона и спросил:
  - В чем дело, мудрейший? Это всего лишь Темная девчонка и только она стоит на пути к беспредельному познанию. Вскройте ей горло и насладитесь безграничной свободой в своих исследованиях!
  
  Темные. Тотем Перворожденного.
  
  В пурпурной траве назойливо шуршали мелкие зверьки. Под корой деревьев, кое-где блестящей синеватой смолой, жуки и личинки прогрызали себе ветвистые лабиринты. Где-то в вышине заклекотала одинокая птица.
  Вдруг в этом буйстве красок Чащобы мелькнула серая тень, затем еще одна. Послышались встревоженные голоса.
  - Где это место?
  - Недалеко, еще чуть-чуть пройти осталось.
  - А с чего вы вообще взяли, что их похитили?
  - Мы видели кровь, а на кустах нашли клочки серой ткани. Вот здесь, смотрите.
  Сын Чащи взглядом указал вперед. Возле двух сросшихся деревьев трава была примята, а на ветвях колючего кустарника блестели красноватые подсыхающие капельки. Вардазгир втянул носом воздух: манящий запах крови тянулся далеко вглубь леса. Зрачки его расширились от вспыхнувшей в груди жажды, ноздри затрепетали. Проведя языком по вмиг выросшим клыкам, рыцарь ринулся вперед, словно ищейка по следу.
  То тут, то там виднелись следы борьбы. Эгоир нашел несколько дротиков, впившихся в дерево.
  - Отравленные. Парализующий яд, - произнес он, понюхав острие, - значит, наши братья еще живы.
  Но Вардазгир ничего не слышал. Он мчался по лесу, легко перепрыгивая через буреломы и завалы, ноздри его жег сладковатый запах крови, в голове пульсировала лишь одна мысль: "Догнать! Догнать! Догнать!" Даже зрение стало словно черно-белым, и только красноватая ниточка чужой жизненной силы, уходящая все дальше и дальше в лес, ярко выделялась из серости окружающего пространства. Эгоир и двое сектантов едва поспевали за ним.
  Вдруг выметнулась из-за деревьев неширокая быстрая речушка и заструилась змейкой, преграждая путь. Вардазгир остановился и принюхался: манящий аромат крови потонул в обилии речных запахов. Вместе с Эгоиром и его людьми он тщательно осмотрел оба берега - бесполезно. Похитители либо сплавились вниз по реке, либо очень грамотно замели следы.
  - Возвращаемся в лагерь, - сказал, наконец, Вардазгир.
  - Как?.. - растерянно пробормотал Эгоир. - А как же мои братья? Мы должны их найти!
  - Братья, говоришь? - сверкнул глазами Первый Клинок Империи. - Да какое значение имеет жизнь пары храбрецов, когда на кон поставлена судьба всего мира! Всего день остался до затмения, всего день до великого события, которое все разумные существа ждут уже тысячу лет! Лишь раз осталось зайти Аргилу за горизонт, и Тьма наконец даст достойный отпор распоясавшимся светлым трутням, выметет эту тлетворную заразу раз и навсегда! И чего стоят сейчас, на пороге этого величайшего события, жизни нескольких воинов?..
  Продолжение речи застряло в груди могучего рыцаря. Странное чувство его охватило: на любые возражения о потерях, о смысле битв и необходимости сопутствующих жертв он всегда привык отвечать сурой отповедью в духе Древних Заветов Повелителей. Яркие, пылающие непоколебимой верой и суровой правдой слова всегда с легкостью рождались в его голове, в голове мудрого военачальника, храброго воина, отца своим солдатам и столпа Империи. Но сейчас они почему-то казались ему такими пустыми, такими сухонькими, будто он выкашливал из груди остатки застарелой болезни. Почему? Что с ним произошло?
  Он как-то изменился за эти дни, проведенные в Чащобе. Да, он стал вампиром и поневоле вбирал теперь в себя тысячелетнюю культуру этого древнейшего народа, его мораль и этику, нормы и правила. Но не в этом дело. Точнее, наверное, не только в этом. Словно сама Чащоба что-то делала с ним, словно ее магия прокралась сквозь защиту его доспехов и амулета Мигдаля, и сейчас подтачивала самые основы его мировосприятия, как вода точит камень. Потихоньку, по чуть-чуть, незаметно, но уверенно и неотвратимо.
  Вардазгир поднял голову. Скрестив руки на груди, Эгоир пристально смотрел на него.
  - Ты прав, маг, - произнес рыцарь, почесав подбородок, - нельзя бросать своих в беде. Но сейчас мы ничего не можем сделать. Ни ты, ни я не знаем, куда их увели. Кроме того, здесь нас слишком мало. Надо вернуться в лагерь и собрать поисковую группу. Твоим братьям пока ничто не угрожает: если их не убили сразу, значит они для чего-то нужны. Думаю, что хотя бы пара часов у нас есть. А к этому времени мы что-нибудь придумаем. Мтунга - опытный следопыт, он может помочь. Шмуштра что-нибудь наколдует. Ну или Хьюалас сварит еще одно поисковое зелье.
  Уже на подходе к лагерю Вардазгир почувствовал неладное. Слишком тихо было вокруг, слишком спокойно. На тропинке, ведущей от старого лагеря к новому, он заметил бурые пятна крови, чуть дальше валялись мечи и топоры Детей Чащи. Повозка с припасами, одинокая и брошенная, коряво топорщилась оглоблями возле небольшого деревца. Но тел - ни нападавших, ни защитников - поблизости не было.
  Обнажив мечи, воины ринулись в лагерь. И чем ближе они подходили, тем тревожнее им становилось. Вдалеке послышался шум схватки, но вдруг все разом стихло, оборвалось одним предсмертным криком. Вот уже впереди показался дымок костра, завиднелись среди деревьев острые шпили походных палаток.
  У входа в лагерь их встретили жабоорки. Некоторые из них были ранены, другие утирали пот с лиц после непродолжительного, но, очевидно, жаркого боя.
  - Что тут произошло? - спросил Вардазгир, подбегая.
  - На нас напали, командир, - ответил один из встречающих, - какие-то полулюди-полузвери, толком и не поймешь. Огромные, морды волосатые!
  - Угу, - сказал второй жарообк, зажимая рану на плече, - но больше на людей похожи. Да и атаковали они грамотно: сперва дротиками нас закидали, а только потом уже сами бросились в атаку.
  - Много их было?
  - Не меньше трех десятков. Сильные, верткие. Машешь мечом, как угорелый, а все впустую - только воздух рубишь. Если бы не Шорохи, неизвестно, чем бы все кончилось.
  - Шорохи?
  Жабоорк кивнул и ухмыльнулся:
  - Против этих чудищ не попрешь! Правда, многих наших все равно успели ранить. Хорошо хоть никого не убили.
  Вардазгир услышал легкое шевеление в кустах и повернулся на этот звук. Сероватый, почти неразличимый в темноте Сумрачный Шорох стоял, слегка покачиваясь, над чьим-то неподвижным телом. Длинные лапы его, увенчанные острыми когтями, двигались из стороны в сторону, будто руки дирижера. Вдруг он заклекотал и, как коршун, обрушился сверху на поверженного противника, вонзился в него когтями, стал рвать клыками сочное мясо.
  Сзади к рыцарю подошли Шартреза и Мтунга.
  - Как Хьюалас? - спросил тот, не оборачиваясь.
  - Спит, - ответил Мтунга, - некромант хороший он, но устал сильно. Весь бой проспал, не проснулся даже. Не ранили, не убили. Хорошо. Пусть спит.
  - А я ведь тоже поучаствовал! - вклинился в разговор невесть откуда взявшийся Шмуштра; безобразное лицо его сияло какой-то наивной, детской гордостью. - Гляжу: выскочили! Ну я им ка-ак вмазал, а потом еще раз ка-ак вмазал! Сначала тучу на них напустил, потом шарами огненными закидал... Только не берет их моя магия почему-то...
  - Молодец, молодец, - прервал его самовосхваления Вардазгир, - а теперь иди, можешь с полным правом завалиться на боковую и отдохнуть.
  - Как? А почему только я? - обиженно пробормотал тот.
  - А у нас еще дела есть. Баун-га! - позвал рыцарь; та оторвалась от разговора с Мудрыми Жабрами и спешно подошла к компании. - Среди твоих потери есть?
  - Нет, повелитель, все целы. Да и жабоорки почти не пострадали. Всего несколько раненых, в основном легко. Я сварю зелье, и к утру все поправятся.
  - Распорядись, чтобы кто-нибудь все-таки доставил сюда телегу с припасами. Только будьте очень осторожны. А потом организуй усиленную охрану лагеря. Удвоенный караул и патрули по периметру. И пусть в патрулях обязательно будут Шорохи и арахниды. И те, и другие хорошо видят в темноте, мимо них не проскользнешь.
  - Сделаю, повелитель.
  - А я? - снова вклинился в разговор Шмуштра. - Не хочу я спать, я со всеми хочу! Что я вам, гоблин малолетний, что ли, чтобы спать идти, когда тут такое интересное начинается?!
  Вардазгир посмотрел в глаза шаману. Пожалуй, он может пригодиться, несмотря на все свои... недостатки. Хороший маг в поисковом отряде необходим - и дорогу подсветит, если нужно, и наколдует что-нибудь при необходимости.
  - Ладно, пойдешь с нами, - махнул рукой Вардазгир, - но только смотри у меня: вести себя тихо и никуда от отряда не отходить.
  - Да что я, не понимаю, что ли... - буркнул Шмуштра.
  Оставив Баун-га заниматься организацией обороны и доставкой в лагерь задержавшегося провианта, Вардазгир поспешил по следу непрошенных гостей. Вместе с ним впереди бежал Мтунга, поминутно принюхиваясь, приглядываясь к каждому листочку, к каждой травинке. Уже совсем стемнело, но опытного следопыта это, похоже, не смущало. Да и Вардазгир с Шартрезой помогали ему, ориентируясь в сумрачной чаще по лишь им двоим ведомому запаху крови.
  Рядом, чуть в стороне, мелькали одежды Эгоира и еще двоих Детей Чащи - Темных из племени пещерников. Несмотря на такое неблагозвучное название племени, это были высокие, крепкие воины, бесстрашные в бою, ловкие и быстрые в любом состязании. Но выросли они действительно в пещерах - в жутких, страшных катакомбах на юге Огненных Гор - благодаря чему отлично видели в темноте и обладали прекрасных обонянием. Лишь их взял с собой Эгоир на поиски похищенных братьев. Хотя и все остальные сектанты уговаривали его позволить им принять участие в операции, рисковать всей своей "паствой" маг не хотел. Да и не было в этом нужды - против тридцати вооруженных и прекрасно ориентирующихся на местности бойцов, что пять человек, что пятнадцать - одно и то же.
  Следы привели все к той же речушке, у которой Вардазгир остановился в первый раз. Очевидно, что и при похищении разведчиков, и при нападении на лагерь дикари уходили в одну и ту же сторону. Однако на этот раз все было проще - Мтунга вывел отряд к небольшому корявому мостику, грубо связанному из поваленных деревьев. Здесь кровавый след не прерывался, а шел дальше, вглубь леса.
  - Стойте! - Мтунга вдруг поднял руку в предостерегающем жесте и замер у мостика.
  Что показалось ему странным здесь, у речной переправы? Да еще и в ночной тьме? Но вождь лесных орков присел на корточки, вгляделся во что-то внимательно...
  - Отойдите подальше, за деревья спрячьтесь, - приказал он.
  Осторожно спустившись к реке, он вновь огляделся, подобрал с земли увесистый булыжник и кинул его на мостик. Тот скрипнул слегка, следом тут же раздался свист - и из ближайших кустов вылетели несколько дротиков.
  - Обычная ловушка, сам так зверя бил, - пояснил он, - и дальше опасней будет. Рядом с лагерем мы, видно. В обход идти надо.
  Вброд перейдя речку - соваться на мост и проверять, нет ли там еще ловушек, никто не рискнул - отряд пошел чуть в стороне от серевшей под светом Лауты тропки. Пробираясь мимо колючего кустарника, стараясь не потревожить притаившихся в чаще зверьков, не спугнуть уснувших на ветках птиц, воины поминутно озирались в поисках опасности. Но все было тихо. Лишь журчала вода ручья за спиной, да шелестели листья под ногами.
  Послышался слабый запах горелого мяса. Вардазгир глянул мельком на Эгоира - лицо того побелело, это явно было заметно даже в темноте. И понятно было, какая картина сейчас стоит перед его глазами: как одного из его людей привязали к вертелу и поджаривают на медленном огне до хрустящей корочки.
  В стрекот цикад и шелест листьев вплелись звуки тамтама, сопровождаемые протяжным завыванием: "Хей-йо-хей! Хей-йо-хей!" Вскоре и лес впереди озарился мерцающим сиянием далекого костра. Осторожно подкравшись поближе, бойцы вгляделись в открывшийся впереди лагерь.
  На вид это была обычная деревенька какого-то отсталого племени. Больших и сложных строений здесь не было вовсе. Лишь десяток обтянутых шкурами шатров, да один большой шатер овальной формы - видимо, жилище вождя. Шатры располагались полукругом, примыкая к самым деревьям. Перед ними, в центре лагеря, был вкопан огромный тотем: ствол дерева, с которого стесали кору, темнел причудливой резьбой из разных фигурок и орнаментов. Сверху преобладали сценки, изображающие охоту на диковинных животных, ритуальные жертвоприношения и другие обряды. Чуть ниже тотем расширялся, образуя подобие яйца или кокона, а венчала всю конструкцию фигурка дракона - вроде того, которого Вардазгир видел у Мигдаля.
  Перед тотемом собралось, видимо, все племя. На вид они были похожи на неопрятных людей или орков - сложно понять, на кого именно. Вообще, сложно было даже определить, Темные они или Светлые: сероватая кожа, но не того цвета, что бывает у родившихся в Империи - чуть светлее, местами отдающая в красноту. Слишком длинные руки, необычная форма черепа - будто яйцо, насаженное на шею острым концом книзу. А ноги, наоборот, коротковаты, но зато сильные и массивные, будто две сваи. За исключением лица и, почему-то, рук, все тело их было покрыто густыми черными волосами.
  В центре толпы стоял дикарь, одетый в шкуру Дракона Чащи: на голове его покоилась огромная драконья пасть, вниз свисали кожистые крылья, когтистые лапы чудовища были сложены на груди и цеплялись за концы шкуры наподобие застежек. Размахивая руками и покачиваясь в такт ритму барабана, он что-то вещал остальным. Те смотрели на него снизу вверх и на лицах их, озаренных отблесками костра, читалось благоговение.
  Вдруг полог одного из шатров распахнулся, и оттуда вышли два дикаря, вооруженные дубинами. Они встали по сторонам от входа, пропуская вереницу пленников. Один за другим показывались из-под кожаного полога Дети Чащи. Руки их были связаны; длинная, сплетенная из лиан веревка шла от одного узника к другому, объединяя их в одну цепочку. Следов побоев или пыток Вардазгир не разглядел. Более того, пленники шли, подняв голову и расправив плечи, словно не на заклание их вели, а поручили исполнить какую-то важную миссию. Некоторые открыто переговаривались между собой, и стража этому не препятствовала.
  Последними вышли еще два дикаря. Образовав колонну, процессия неспешно двинулась к дальнему концу деревни, где угадывалась уходящая в лес тропка. Вслед заулюлюкали те, кто сидел у костра. Женщины и дети, поднявшись с земли, убежали в шатры, мужчины же, довольно похмыкивая, пристроились в хвост колонны.
  Подав знак следовать за ним, Вардазгир бесшумно заскользил между деревьями, стараясь не упустить из вида пленников. Труда это не составляло: колонна шла медленно, время от времени останавливаясь по сигналу вождя в драконьем плаще - при каждой такой остановке тот что-то нараспев декламировал, вместо оставшегося в деревне тамтама отбивая себе ритм ударами жезла по земле. Публика восторженно свистела при каждом его слове, и даже Дети Чащи, вроде бы, одобрительно кивали головами.
  Вскоре процессия вышла к широкому оврагу, в центре которого, в выложенном темным камнем кругу на небольшом возвышении покоилась огромная каменная плита. По углам к ней, сквозь пробитые дырки, были привязаны деревянные кольца. Сам гигантский камень изрезан был волнистыми потеками запекшейся в трещинах крови.
  Пленных Детей Чащи подвели к кругу перед алтарем, поставили на колени. Удивительно, но испуганными они не выглядели. Довольными, правда, тоже. Скорее, читалось на их лицах раздражение. Один что-то объяснял другому, головой указывая на то на плиту, то на сияющую на востоке Лауту.
  Их стражники заняли положенные по ритуалу места: двое встали с боков от пленников, еще двое - сзади, и последняя пара расположилась рядом с вождем, с другой стороны алтаря. Остальные расселись полукругом, шагах в десяти. Вардазгир и его воины осторожно подобрались поближе. Отсюда, с заросшего кустарником и небольшими деревцами края оврага, легко можно было перекрыть единственную тропинку наверх, и к тому же прекрасно видеть и слышать все, что происходит внизу.
  После очередной пламенной речи - Вардазгир разобрал что-то про "Великий День", про большой пир и общую радость - вождь подал знак, и один из стражников, подняв с колен пленника, подвел его к алтарю. Двое других уложили жертву на каменную плиту и стали привязывать руки и ноги к деревянным кольцам по ее краям. Среди Детей Чащи пробежал недовольный ропот, один из них в раздражении сплюнул на землю. Другой шикнул на него, но тот все больше распалял себя непонятным недовольством: взмахивал руками, ерзал, бурчал что-то в сторону стражников. Его товарища тем временем уже привязали. Встав перед ним, вождь достал из-за пояса костяной кинжал и, подняв его высоко над головой, стал выкрикивать слова обращенной к Чащобе молитвы. В этот момент недовольный вдруг не выдержал - вскочив на ноги, он быстро зашагал к вождю, не обращая внимания на обалдевших стражников:
  - Да что ж ты делаешь-то, чудище волосатое! Да кто ж так...
  Опомнившиеся стражники схватили его и, подбив ноги, усадили на колени. Но тот продолжал бушевать:
  - Да от какого ж тупого зверя вы все произошли-то?! Кто ж жертву головой на север кладет?! И кинжал надо в живот втыкать! Тьфу, дилетанты... Пустите меня, я сам все сделаю!
  Вождь посмотрел на него с недоумением и растерянностью. Он уже порывался было шагнуть к пленнику, но потом передумал и вновь воздел кинжал над головой.
  - Шмуштра, давай, - шепотом приказал Вардазгир.
  Через секунду волна раскаленного воздуха пронеслась мимо темного рыцаря. Заклинание такой силы должно было сжечь дикаря дотла, но тот лишь выронил кинжал, с гримасой боли схватившись за обожженную руку.
  Обнажив меч, Вардазгир выпрыгнул из кустов. Шартреза последовала за ним. Плавно опускаясь, паря в прохладном ночном воздухе, два вампира приземлились шагов за десять до первых стражников. Еще выбираясь из своего убежища, рыцарь успел заметить, как тронул свой амулет невидимости Мтунга - и тут же исчез. Как замер на месте Шмуштра, готовясь поддержать воинов своей магией. И как бесшумно понеслись влево Эгоир сотоварищи, перекрывая ведущую со дна оврага тропинку.
  Дикари опешили от неожиданности. "Зрители", сидящие неподалеку от алтаря, были вооружены только короткими ножами или метательными кинжалами. Их было много, около трех дюжин, но серьезной опасности они не представляли. Стража же держала в руках оружие посерьезней - увесистые дубины. После секундного шока двое грамотно прикрыли своего вождя, остальные выдвинулись чуть вперед и в стороны, чтобы напасть на двух вампиров с флангов.
  В принципе, всю эту шайку Вардазгир с Шартрезой перерезали бы с легкостью. Но почему-то именно сейчас темному рыцарю не хотелось доводить дело до кровопролития. Может быть, из-за странной реакции на жертвоприношение самих жертв, недоуменно следящих сейчас за происходящим - так дети со смесью удивления и недовольства смотрят на взрослых, когда те разрушают волшебный мир их игр. А может быть, так сказались эти дни, проведенные в Чащобе. Не осталось уже былой кровожадности, презрения к средствам перед высокой целью. Да и сама цель каким-то причудливым образом стала меняться в его сознании.
  - По какому праву ты напал на мой лагерь, разграбил обоз с припасами и похитил моих людей? - грозным голосом спросил Вардазгир.
  - Па-а... хитил? - скривился вождь и покачал головой. - На-а... пал? Раз-гра-бил? Моя земля, кто тебя сюда звал?
  Дикарь сильно коверкал слова и произносил их с каким-то странным акцентом, но речь его вполне можно было разобрать. Удивительно, где он только обучился человеческому языку? Странники-то досюда прежде не доходили, что Светлые, что Темные.
  - Сердце Нергила звало, - пафосно ответил Вардазгир, выпятив грудь и положив ладонь на эфес меча; Шартреза рядом с трудом подавила смешок.
  - Се-ердце? - прищурившись, протянул вождь. - Мы, племя Перворожденных, есть хранители Сердца Великого Брата! Защищали мы его, оберегали всегда, никому ходу сюда не давали.
  Вардазгир собрался было перебить дикаря и выдать очередную тираду про то, что слыхом он не слыхивал ни про какое племя, но подоспевший Эгоир взял его за локоть и зашептал на ухо странную историю на грани фантазий и домыслов. По его словам, ходили в Чащобе смутные слухи, будто есть где-то в самой глуши проклятого леса потомки тех людей, что жили в этих местах еще до Великого Братоубийства. Будто бы отказались они покидать гибельные леса, когда Чащоба стала разрастаться, напитавшись черной кровью страшного преступления, и изменились вместе со всем, что их окружало. Одичали эти первые жители Чащобы, обличьем за долгие века стали походить больше на животных, чем на людей, но сумели сохранить и язык предков, и какое-то подобие их обычаев. Ну и от проклятого леса получили они многое - звериную выносливость и силу, низкую чувствительность к магии, да и места здешние должны были знать, как свои пять пальцев.
  Смутные, пока еще до конца не оформленные мысли, промелькнувшие в голове в одно мгновение, все больше убеждали Вардазгира в правильности принятого решения. Не стоит убивать их. Наоборот, такие союзники в свете грядущей битвы со Светлыми могли бы очень даже пригодиться. Вождь же тем временем продолжал вещать:
  - Хороший воин может прийти. Тихо ходит, бегает быстро, лес знает. Но только великий может здесь долго быть. Ты великий ли?
  - А сам-то? - ухмыльнулся Вардазгир.
  - Сам великий! - грозно сверкнул глазами вождь. - Сам лучший следопыт! Тише всех хожу, лучше лес вижу, все знаю, все чую!
  - Правда? А жезл-то твой где, великий следопыт?
  Вождь нахмурился сначала - действительно, куда мог деться его посох, когда все это время он был на виду у трех дюжин пар глаз - но затем опасливо оглянулся: резного жезла на том месте, куда он воткнул его, не было. Лишь дырка в земле, осыпающаяся по краям. И никаких посторонних следов вокруг.
  Открыв от изумления рот с острыми желтыми зубами, он вытаращился на Вардазгира. Тот лишь кивнул головой в сторону, где шагах в двадцати от них стоял Мтунга, легко вертя в могучих руках символ власти вождя.
  - Хоро-о-ош... - протянул дикарь после минутного замешательства и улыбнулся, - вот это великий воин, хороший ходок!
  - И это всего лишь один из моих воинов, - продолжил набивать себе цену Вардазгир, - остальные еще лучше. Ну что, достойны мы быть здесь или нет?
  - Посмотреть надо, - почесал волосатую голову вождь, - сильно посмотреть. До деревни нашей пойдем, там посмотреть будем.
  - А с ними что? - кивнул рыцарь на пленников.
  - Да их я силком и не держал, - пожал плечами дикарь, - сами хотели. Еще и советы давали, лезли везде, как мухи осенние.
  Эгоир хмуро посмотрел на своих братьев, сгрудившихся возле алтаря:
  - Сами, говоришь?! А обоз кто вам позволил бросить?! На кону стоит судьба всего мироздания, а они тут жертвоприношениями развлекаются! Вот-вот грядет явление Сердца миру, а эти тщедушные выкидыши гоблина решили поучить местных дикарей, как их лучше всего зарезать! Бараны!
  Вардазгир улыбнулся. Он понимал гнев мага - все-таки его люди действительно оплошали. Неизвестно, сопротивлялись ли они вообще, когда дикари напали на обоз. Судя по всему, сопротивлялись, но не слишком упорно. А уж то, как они вели себя здесь, у алтаря, вообще выше всякого понимания. Ведь могли же и не дожидаясь подмоги освободиться, могли отвлечь охрану и сбежать еще в деревне. Много чего могли, но...
  - Но Старший Брат! - наперебой заголосили провинившиеся. - Это же Перворожденные! Нам выпала великая честь принести себя в жертву первым творениям священного леса! Тем более что сегодня особый случай! Сегодня празднуется грядущее затмение!
  - Праздник Темного Брата у нас, - подтвердил его слова вождь, - завтра на Сердце смотреть будем, сегодня веселимся много.
  Ну что ж. Веселимся - так веселимся. Вождь дикарей, приняв из рук Мтунги свой жезл, пошел к выходу из оврага, остальные дикари последовали за ним. Вардазгир скомандовал своим двигаться вслед за ними. Пленников развязали, Эгоир надавал им тумаков для острастки, хотя они и так были порядком напуганы - не каждый день удается так провиниться перед Старшим Братом.
  Вскоре достигли деревни. Там приготовления к пиршеству уже были завершены: в центре составили несколько массивных столов, и на каждом возвышались всевозможные яства.
  - С нами радуйтесь, - улыбнулся вождь, обведя рукой все это великолепие, - пить-есть надо, плясать надо.
  - Много вас здесь? - спросил Вардазгир, наблюдая за приготовлениями к пиршеству.
  - Здесь? Мало. Там много.
  Вождь махнул рукой на север.
  - Много там. Такая деревня много-много раз там есть.
  - И вы, значит, охраняете подступы к Сердцу?
  - Завтра, - кивнул дикарь, - сегодня ночь гуляем, завтра охраняем. Звезды сказали: злые люди придут. Воевать с ними будем.
  Вардазгир улыбнулся.
  - Вот и отлично! Я как раз тоже хочу помешать этим злым людям. Давай охранять вместе? У меня почти полсотни отличных воинов, мы можем расположиться возле Сердца, окружить его плотным кольцом, чтобы враг не прорвался. А вы перекроете все тропки и дороги.
  Собеседник недоверчиво посмотрел на него:
  - А ты сам хороший ли? Видели мы, как ты у заповедного места рыскал! Пришел издалека, плохо делал.
  - Ну, так я же Избранный, мне можно! - улыбнулся Вардазгир, к месту вспомнив слова Эгоира. - Сам Дракон Чащи отметил меня своим вниманием.
  - Это как же?
  - Э-э... не важно! Главное, что отметил. Да и ты вот можешь к заповедному месту подойти? Не можешь. И они, - Вардазгир махнул рукой в сторону Детей Чащи, - не могут, хотя тоже издалека прибыли. А я могу. И о чем это нам говорит?
  Вождь прищурился, что-то обдумывая.
  - Ты пойми, - продолжал рыцарь, - я тоже хочу, чтобы плохие люди до Сердца не добрались. Одна цель у нас с тобой, значит объединиться надо!
  - Ты ешь, пей. Хорошие люди много едят, много пьют, красиво танцуют.
  Так вот оно значит что! Не принимают их пока эти неандертальцы за своих. Однако при виде блюд, которыми местные женщины щедро украсили огромный стол, Вардазгира передернуло. Сейчас, после обращения, он вообще странно стал относиться к людской пище - то она снилась ему в ярких, красочных снах, то вызывала жуткое отвращение. Так, сказала Шартреза, изживается его человеческая природа. Но то, что было представлено здесь, напоминало праздник некроманта или мясника-извращенца: скрученные в длинные жгуты подгнившие кишки, нафаршированные чем-то дурнопахнущим; зеленоватое варево в огромном котле - то тут, то там всплывали из мутной жижи глаза, уши, клочки шерсти; холодцы из потрохов животных, присыпанные сверху какой-то пыльцой. Пожалуй, лишь бадья с местным алкогольным напитком - густым, с отдающим сивухой и дурманом запахом - да всевозможные соления и салаты выглядели более-менее съедобно.
  - Знаешь, - начал Вардазгир, - мы, Избранные, обычную пищу не едим...
  - А мы вполне даже едим, - вклинился между ними Шмуштра, - та-ак, что тут у нас? М-м-м-м, вкусняшка!
  Вождь, подав знак рукой, отошел от стола, и тут же женщины принесли два стула - на один уселся Шмуштра, тут же принявшись запихивать в себя все, что попадало в поле зрения. Второй же, напротив него, занял огромных размеров дикарь.
  - Наш лучший едок, - с гордостью похлопал его по спине вождь, - хороший воин, лучший воин! Кушает много, силы много.
  - Тю! - на миг оторвавшись от пищи, пропищал Шмуштра. - Едок он! Видали мы таких едоков на хромой козе в зеленых чунях! Вот папенька мой, царствие небесное...
  Дальнейшую речь шамана разобрать было сложно. Челюсти его непрестанно работали, пережевывая вонючие кишки, дикарки не успевали наполнять пустеющую пиалу с пьянящим варевом. Но и дикарь не отставал: искоса поглядывая на сидящую напротив него тушу Шмуштры - казалось, само воплощение обжорства - он вгрызался в пурпурные овощи, утрамбовывал в гигантскую пасть пятнистые грибы в маринаде, запивая все это супом. По подбородку его стекали зеленоватая жижа, изо рта вываливался то кусочек уха, то недожеванный палец.
  Споро исчезали со стола пустые тарелки и плошки, на смену им подносились все новые и новые блюда, пока дикарь, с трудом ворочая челюстями, не откинулся на спинку стула. Из груди его раздался тяжелый сытый вздох, но удовольствие в глазах вдруг сменилось беспокойством и, вскочив и едва не опрокинув стол, он убежал куда-то в кусты.
  - Что это он? - сказал Шмуштра, проглотив очередную порцию холодца. - Вроде так хорошо сидели... Манерам его не учили, что ли? Хотя какие могут быть манеры в этой глуши...
  Вождь дикарей смотрел на шамана с нескрываемым восхищением.
  - Хоро-о-оший воин, - протянул он и прицокнул языком, - сла-авный едок.
  Тем временем, из шатров показались женщины-дикарки. Красотой они не сильно отличались от мужчин, лишь были чуть худощавей и ниже ростом. Раздались звуки тамтама, кто-то из дикарей поддержал ритм ударами ложек и тарелок по столу. Словно по команде, дикарки принялись раскачиваться в этом ритме, легко притопывая и прихлопывая в ладоши. Затем в ход пошли бедра, плечи. Все бы ничего, но исполнялись эти незамысловатые танцы так неумело, так коряво, что даже прожженным воякам Вардазгирова воинства, ни бельмеса не понимающим ни в одном из известных видов искусств, стало до боли в зубах неловко. Жутко хотелось отвернуться, не видеть этого неумелого, нелепого колыхания волосатых телес.
  Сами дикари, однако, никакой неловкости не испытывали. Наоборот, на лицах их читался восторг, обожание, преклонение перед выдающимися талантами своих женщин.
  "М-да, - подумал Вардазгир, - ликом эти существа больше на животных похожи, но музыку и танцы любят, даже в таком примитивном и убогом виде. Не от предков ли такие склонности?" Пока он размышлял над этим, Шартреза внезапно исчезла из-за стола. Через минуту раздался пронзительный свист - танцы и бой тамтамов прекратились, все обернулись на этот резкий звук. В сумрачном свете костра мелькнула тень, пронеслась прямо перед изумленными дикарями, раскрыв рты сидящими за столом. "Танцевавшие" дикарки расступились, отошли в стороны.
  Слева ночную тьму прорезал блеск стали, сопровожденный легким свистом острого клинка, рассекающего воздух. Два меча высекли друг о друга искры, тень снова пронеслась мимо сидящих, закружилась в диком пируэте.
  Вдруг сумрачный силуэт замер. Из-под черного плаща показалось лицо Шартрезы. Сверкнув глазами в сторону Вардазгира, она вновь ударила своими клинками друг о друга и закружилась на небольшом пятачке возле стола, выписывая своим ловким, изящным телом изумительные пируэты. Дикари смотрели на нее, вытаращив глаза, боясь вздохнуть, чтобы не нарушить красоту этого безумного танца. Шартреза же то ускорялась так, что ее движения едва мог различить человеческий глаз, то замирала на месте, повинуясь лишь одной ей слышной мелодии. Двумя яркими сполохами мелькали в воздухе ее клинки, выписывая замысловатые фигуры, похожие на таинственные руны. Это был прекрасный танец, но в то же время и зловещий, боевой - после него кровь кипела в жилах, а глаза горели огнем в мечте о кровавой рубке. Вдруг тень, сделав последний пируэт, исчезла - так же внезапно, как и появилась. А вместо нее возникла рядом с Вардазгиром Шартреза, его старая знакомая, спутница-вампирша, мудрая учительница и просто прекрасная женщина. Многое знал о ней темный рыцарь еще по рассказам дворцовых сплетников, многое открылось ему за время их совместного путешествия, но таких талантов он не ожидал.
  Ошарашенные дикари все продолжали, раззявив рты, смотреть туда, где минуту назад буйствовала неуловимая и мучительно прекрасная тень, являя недостойным недочеловекам настоящее искусство танца.
  - Что, впечатляет? - Вардазгир по-свойски толкнул плечом вождя дикарей.
  Тот часто-часто закивал головой, судорожно сглотнул и со смесью восхищения и страха скосил глаза в сторону Шартрезы.
  - Так как насчет объединиться в борьбе против нехороших людей? - продолжил Вардазгир; надо было ковать железо, пока разгоряченная кровь вождя не остыла и не прилила снова к его крошечному мозгу. - Нужны ведь Чащобе такие воины, а? Что скажешь, вождь? Нужны?
  - Такие да-а-а... такие нужны... - продолжал пускать слюни дикарь; но вдруг завеса очарования спала с него, он потряс головой, избавляясь от остатков морока, и заговорил уже другим тоном. - Воины твои хороший, Чащобе всегда такой нужный. Но не мне можно решать, кого пускать к Сердцу Прародителя, а кого не пускать.
  - Да, - оскалился Вардазгир от досады, - а кому же это можно решать? Ты же у нас вождь, или как?
  - Вождь-то да, - смутившись, кивнул дикарь, - но вот только не один я. Есть вождь и там, и там, и там. Много деревень наших, везде вождь есть.
  - Это не страшно, - продолжал давить на него рыцарь, - твоя деревня, как я понимаю, уже на нашей стороне. А завтра с утра сходим к остальным вождям, ты их и уговоришь.
  Дикарь в драконьей шкуре чуть приподнял плечи и скривил морду в виноватой гримасе. Видно было, что впечатлили его и способности Мтунги, и ненасытность Шмуштры, а уж танец Шартрезы добил окончательно, но...
  - Шаман есть, - выдохнул он, наконец, - не можно без шамана решать. Умный он, могучий шаман, гневаться будет сильно.
  - Хорошо, значит, завтра сходишь и поговоришь с этим вашим шаманов.
  - Не можно мне. Не пустит меня, больно будет делать. Сам за мной пошлет - тогда можно, а так не можно.
  - А если я сам с ним поговорю?
  - Гневаться будет, - покачал головой вождь, - могучий маг он, сильно гневаться будет.
  - Ну, это ладно. Пусть гневается. Покажешь завтра, где он живет, мы сами к нему сходим.
  Глаза вождя заметались из стороны в сторону, словно загнанная в угол мышь.
  - Покажешь, - еще раз повторил Вардазгир, щедро добавив стали в голос, - завтра утром мы будем у тебя. А пока моим воинам надо поспать.
  Коротко кивнув на прощанье вождю, рыцарь отдал приказ выдвигаться в сторону лагеря. Шмуштра с Мтунгой шли впереди, живо обсуждая сегодняшнее приключение и собственное в нем участие. За ними вел своих людей Эгоир, словно мама-курица неразумных цыплят. И так же кудахтал всю дорогу до лагеря, выговаривая им за то, что позволили себя схватить и чуть ли не сами лезли на жертвенный алтарь, чтобы умереть во славу Чащобы. Религия религией, но в умении мыслить стратегически бывшему Светлому магу явно не откажешь. В глубине души он понимал мотивы безрассудства своих собратьев. Возможно, даже разделял их. Но поставить под угрозу свое участие в величайшем за многие века событии - обретении Сердца Нергила? Нет уж, увольте! Перед картиной такого масштаба любая религиозная догма смотрелась жалко. Судьбы мира вершатся у него на глазах, где уж тут обращать внимание на соответствие своих действий каким-то выдуманным канонам?!
  Словом, подвести Вардазгира и ослабить его (его!) армию он никак не мог, да и вообще даже слово поперек ему теперь сказать боялся. Если вел он себя в начале их "сотрудничества" независимо и именно этой линии всячески старался придерживаться, - порой споря с рыцарем, порой дерзя ему, - то чем ближе был час, когда откроется сама суть священной Чащобы, тем больше довлел над ним страх. Ведь одно только слово Вардазгира - и тот просто прогонит его прочь, лишив возможности насладиться зрелищем величайшего таинства. Сейчас Эгоир нужен ему, и его люди нужны. Но чтобы так оставалось и впредь, они должны представлять собой грозную силу, составлять костяк Темной армии. А уж никак не кидаться на жертвенные клинки волосатых недочеловеков! Эти вот мысли, только выраженные в другой форме - более слабой, более изящной, завуалированной, - и вбивал сейчас в головы своим братьям Эгоир.
  Вардазгиру же не было до этого дела. Он шел последним, пропустив вперед Шартерзу. Так можно было постоянно любоваться ею, и при этом не отводить в смущении глаза от ответного взгляда, полного насмешливой колкости. Рассматривать ее тонкий стан, укутанный в черное марево длинного плаща, дивиться грациозности движений, изяществу точеного профиля... Он и не заметил, как ушел вперед остальной отряд, как тропинка свернула влево, повела его куда-то вниз, в овражек, а из него - к полянке с небольшим, шагов сто в поперечнике, озерцом.
  Шартреза вдруг остановилась и резко развернулась к нему. Полы ее плаща, словно вороньи крыла, описали широкую дугу и ухнули вниз, к ногам хозяйки. От неожиданности он замер, поднял голову и наткнулся на взгляд вампирши - холодный, черный, пронзающий, будто заговоренный клинок.
  Три шага между ними. Неуловимое движение прекрасной тени. Два. Ярко-красные губы изогнулись в улыбке. Один. Одеревеневшие пальцы рыцаря сами, без его участия, сдирают с рук железные перчатки, расшнуровывают кирасу... Омут восхитительных карих глаз затягивает в себя, накрывает с головой. Отдаленно, словно сквозь какую-то пелену, чувствуется прикосновение холодной, но нежной, как шелк, кожи к его грубому запястью, к плечам, к груди... Красная излучина мягко касается его губ - и подкашиваются ноги. Рыцарь падает, увлекая возлюбленную за собой...
  Лишь долгие и сладостные часы спустя этот морок проходит. Два вампира лежат на примятой траве, накрывшись плащом. Шелестит листва невиданных деревьев таинственного леса.
  - Что-то со мной не то, - сказала неожиданно Шатреза.
  Вардазгир приподнялся на локте.
  - Что не то? Почему?
  - Сама не знаю, что и почему. Словно надломилось что-то внутри. Думаешь, я привыкла плясать перед какими-то волосатыми тварями?! - злобно сверкнула глазами принцесса вампиров. - Я и на балах-то такую честь не всем оказываю, а тут!.. Да и ты еще тоже...
  - Что я?
  - Ну, вот это все, - Шартреза сделала рукой широкий жест, - ты, ночь, поляна эта дурацкая с дурацким озером...
  Вардазгир молчал - не хотелось продолжать эту тему, а то так до многого можно договориться. До многого, чего ни знать, ни тем более слышать нет никакого желания.
  - Все эта Чащоба проклятая! - Шартреза вздохнула, откинулась на спину и уставилась в небо. - Чувствую, не простой это лес. Ох, не простой... Даже не потому, что не похож он на все другие леса. Просто... другой какой-то. Иногда и не лес, кажется, а огромный зверь. А мы ползаем у него внутри, как мелкие паразиты...
  Начало светать.
  - Не думай об этом, - произнес Вардазгир, - скоро все кончится. Мы добудем Сердце, а потом...
  Он осекся, замолчал на полуслове. Действительно, а что потом? Вроде бы все понятно: принести артефакт в Империю, получить заслуженную награду и всю оставшуюся жизнь купаться в славе и роскоши. Но права Шартреза - не простой этот лес. Он въедается в тебя своими корнями, проникает внутрь спорами, меняет тебя. Как после братоубийства трансформировал он все, что было вокруг, так и сейчас поступает он со всеми, кто осмеливается в него входить. И даже если повезло тебе выжить в схватках с хищными тварями, не умереть от ядовитых растений, не отравиться здешней водой или пищей - все равно не выйти из Чащобы тем же, кем в нее заходил.
  Темный рыцарь, Первый Клинок Империи, потянулся к своей одежде. Не хотелось ему отдавать Сердце Нергила в руки Повелителей. Не понятно почему, но не хотелось. Да, таков был приказ, да, награда за выполнение миссии высока, но...
  - Пойдем, - пробормотал он, пытаясь отвлечься от глобальных мыслей заботами о насущном, - утро уже, пора к дикарям наведаться. Вождь уже ждет, наверное.
  - Подождет, - обняла его со спины Шартреза.
  Снова были большие черные глаза вампирши, пристально смотрящие на него. Ни тени эмоций нельзя было в них прочитать. Но зачем эти тени, когда ее тело говорило лучше любых слов, лучше любых намеков? Снова тот же морок, когда от дикой жажды жить хотелось умереть, только прямо сейчас, в эту же секунду...
  Через пару часов два вампира, щурясь под ярким уже солнцем, все же покинули живописную поляну и направились к деревне дикарей. Там их уже ждали. Мтунга и Шмуштра о чем-то разговаривали с вождем, бродил между шатров Эгоир. Даже Хьюалас был здесь - некромант, кажется, полностью восстановил свои силы и теперь с интересом наблюдал за дикарями. Его довезла Баун-га - шаманке тоже хотелось посмотреть на диковинное племя. Ну и себя показать, конечно - не каждому удается эффектно появиться в деревне на гигантском пауке.
  - Со мной к шаману идут Мтунга и Шмуштра, - командным басом обозначил свое присутствие Вардазгир, - остальным оставаться здесь, ждать нашего возвращения. Ну что, вождь, пойдем?
  Дикарь, как и вчера закутанный в шкуру Дракона Чащи, кивнул и, призывно махнув рукой, засеменил в сторону леса. Рыцарь, орк и шаман последовали за ним. Тропинка вилась между большими деревьями, изгибаясь то влево, то вправо. Через пару часов петляния по узенькой тропке вождь дикарей вдруг остановился.
  - Все, - склонил он голову, - земли шамана здесь есть. Нельзя мне дальше.
  Вардазгир, прищурившись, посмотрел на него, но уговаривать дикаря не стал. Пусть здесь стоит, если ему так хочется.
  - Хорошо. Как нам найти твоего шамана?
  - Сам найдется, - улыбнулся вождь, но, заметив грозный взгляд рыцаря, тут же осекся и заговорил торопливым, слегка испуганным голосом, - по тропинке прямо идите, там живет. Только маг он сильный есть, осторожно идите! Много беда может быть на дороге.
  - Ну, это понятно, - произнес Вардазгир и вгляделся вдаль.
  За спиной вождя дикарей стояли два тотема, похожие на тот, что был в самой деревне. Очевидно, они обозначали границу владений шамана. И граница эта была выбрана умело: прямо за ней зияли два глубоких оврага, стиснувшие с обеих сторон тропинку шириной шага в три, не больше. Тропка уходила к небольшому холму, на котором виднелось какое-то здание - очевидно, жилище шамана. У подножия холма можно было разглядеть несколько больших белых шаров, лежащих полукругом. Не похоже, чтобы шары эти были искусственного происхождения, хотя ничего подобного в местной флоре Вардазгир раньше не видел.
  Отпихнув вождя, он осторожно, выглядывая опасность, пошел вверх по тропинке. Справа и слева в низинах громоздились заросли колючего кустарника, под ногами шуршала выжженная солнцем земля. Доспехи Арлака запульсировали, чуя враждебную магию. Вардазгир достал и активировал амулет, подаренный им когда-то Мигдалем - авось, как раз сейчас и пригодится. Его, вместе с шагающими сзади Мтунгой и Шмуштрой, тут же накрыло едва заметным серебристым куполом.
  Показалось, что кустарник в оврагах по бокам от тропинки зашевелился, осторожно пополз вверх, будто гигантская змея. Вардазгир присмотрелся - нет, только показалось. Или все же... Вдруг белые шары у подножья холма разом вспыхнули, раздался дикий, оглушающий вой, и следом за ним на отряд обрушился магический удар страшной силы. С неба рухнул столб испепеляющего света, воздух вокруг сделался тягучим, будто желе, все кости и мышцы скрутило, разрывая изнутри. На груди у Вардазгира ярко засиял защитный амулет: он, как мог, впитывал в себя лавину магической энергии. И его едва хватило на это - лишь только все вокруг улеглось, как он треснул с сильным звоном. Серебристый защитный купол не пропал совсем, хотя сильно истончился. Но и остатков его силы (на славу постарался Мигдаль, на славу!) хватало на то, чтобы сдерживать искрящие вокруг молнии и небольшие смерчи, гуляющие по тропинке.
  Вардазгир заспешил вперед - и тут прямо перед ним на тропинку выметнулась ветка кустарника. Рыцарь едва успел перепрыгнуть ее, в полете рубанул вниз мечом. И не зря - ветка уже оторвалась от земли и готова была оплести ему ноги. Шмуштра, взмахнув руками, создал по сторонам от тропинки стены огня. Но некоторые побеги колючего кустарника умудрялись пробираться и сквозь эту преграду. Они хлестали воинов по лицам, пытались повалить на землю, выдернуть из рук оружие.
  Вардазгир бросил взгляд вперед - до подножия холма еще сотня шагов. То вспыхивают, то затухают белые шары рядом с возвышенностью. Причем похоже, что всплески активности сопровождают наиболее удачные действия живого кустарника. Да и смерчи, кажется, тоже управляются ими.
  - Шмуштра! - прокричал Вардазгир, перерубая очередную колючую ветку. - Целься в шары!
  Тот кивнул и метнул в сторону холма очередь ледяных стрел. Но долететь до цели ледышки не успели - что-то сбило их в полете. Вардазгир прищурился - с вершины холма спускался шаман. Дикарь мало чем отличался от своих сородичей, только в руках у него был крепкий посох, увенчанный каким-то зеленым камнем размером с кулак. Камень этот пульсировал в такт с белыми шарами. Рыцарь нашел глазами Мтунгу и указал ему на нового противника:
  - Обходи с фланга! Брать только живьем!
  Орк в ответ дотронулся до своего амулета и исчез. Шаман дикарей же, подняв голову к небу, взял посох обеими руками и стал кричать что-то в далекую синеву. Повинуясь его словам, от шаров поползли к нему, как верные слуги, туманные змейки - сначала тоненькие, потом все толще и толще. Ясно было, что выкачивает он из этих резервуаров колдовскую силу, чтобы одним мощнейшим ударом смести с лица земли наглых чужаков. Шмуштра, как мог, отвлекал его - вихрь нашлет, полыхнет огнем, каменным градом осыплет. Но все это не помогало - туманные змейки вились вокруг противника, создавая защитный кокон. Еще немного - и шаман наберет достаточно силы, чтобы ударить в полную мощь. Тогда и амулет Мигдаля не поможет.
  Вардазгир рванул вперед, до предела напрягая свои натруженные мышцы. Ловко перекатываясь между колючих зарослей, уворачиваясь от магии дикаря, в три гигантских прыжка он долетел до подножия холма и с размаху саданул мечом по одному из белых шаров. Тот скрипнул, крякнул, не желая разрушаться, но через мгновение все же рассыпался на мелкие осколки, выпустив в небо струю белесой пыли. Дикарь пошатнулся и злобно сверкнул глазами в сторону рыцаря. Но тут же должен был отвлечься, чтобы отразить вереницу ледяных глыб, пущенных на него Шмуштрой. А Вардазгир тем временем уничтожил и остальные белые шары. Туманные змейки перестали клубиться вокруг шамана, подпитывая его своей энергией, колючий кустарник вновь осел на землю и превратился в обычное растение, исчезли молнии и смерчи.
  Шмуштра победно вскрикнул и набросился на противника с новой силой. С чудовищной скоростью метал он молнии, обрушивал вниз потоки дождя, вихри, ледяные глыбы и огненные столбы. И той же дикой прытью шаман дикарей оборонялся. Он даже успел сорвать с себя амулет и кинуть его в сторону рванувшего к нему Вардазгира. От удара о землю амулет рассыпался на части, а части эти тут же превратились в какую-то жижу и впитались в землю. Темный рыцарь резко остановился. Это и спасло его - прямо перед ним с диким грохотом вынырнули из-под земли толстенные каменные глыбы, разломились, и из осыпающейся коричневой пыли вышли вооруженные дубинами големы.
  Вардазгир увернулся от удара одного, подкатился под второго, ткнув его мечом в колено - бесполезно, лезвие лишь чиркнуло по прочному камню. Еще раз уйдя от атаки, он со всей силы рубанул по держащей дубину руке. Острейший клинок Арлака, гроза самых прочных доспехов, рассек конечность врага лишь до середины. Рыцарь с трудом вытащил его, едва не угодив под удар огромного кулака, и перекатился в сторону. Големы - твари неповоротливые, так что достать его своими неспешными замахами вряд ли смогут. Но и он, Вардазгир, такими темпами уничтожать их будет до самого вечера. Проведя серию финтов, рыцарь вновь рубанул с плеча по голему - подрубленная рука рухнула наконец-то вниз, но и короткая культя прекрасно годилась на роль дубинки.
  Между шаманом дикарей и Шмуштрой по-прежнему кипел магический поединок. Противники то ловко уворачивались от атак друг друга, то просто блокировали их. Мгновенные контратаки и хитрые обманные финты сменялись мощнейшими сериями смертоносных заклинаний. Пожалуй, впервые за все путешествие Шмуштра продемонстрировал, почему Повелители посчитали его достойным принять участие в походе. Вот прошел еще один обмен ударами, затем еще. Казалось, этот поединок будет длиться вечно. Однако вдруг Шмуштра победно вскрикнул и, обрушив на врага разом столб огня, десяток каменных глыб и ослепляющую вспышку света, отпрыгнул в сторону, уходя от ответной атаки. Но ее не последовало - ноги дикаря вдруг подкосились, а за его спиной возник Мтунга, рывком усадив волосатую тушу на колени. Вождь лесных орков схватил шамана за волосы и, приставив к горлу нож, прокричал:
  - Останови каменных!
  Тот что-то рявкнул, и големы замерли. Вардазгир со злостью пнул одного из них. Каменный враг, такой непробиваемый и опасный, рухнул на землю с неприятным скрипом. Сплюнув на землю тягучую слюну, Вардазгир пошел к шаману дикарей.
  В ходе непродолжительных переговоров он согласился присоединиться к армии Тьмы. Для уговоров даже почти не пришлось применять силу - так впечатлен был шаман тем, что троим смельчакам удалось совладать со всей его магической мощью, уйти от всех ловушек и справиться с ним самим, когда он был на своей земле.
  По возвращении в деревню был созван совет племен, в который, помимо шамана дикарей, входили все вожди мелких деревенек. Много часов планировали они под чутким руководством Вардазгира, где сделать заградительные кордоны, какие расставить в лесу ловушки. До самой поздней ночи затянулось строительство всех оборонительных сооружений, вооружение всего немаленького воинства, распределение воинов и магов по отрядам. Но когда все было закончено, рыцарь вздохнул, наконец, свободно - ой, как непросто теперь Светлым будет добраться до Сердца!
  
  Глава 10.
  
  Светлые. Преддверие.
  
  Мысли бешено роились в голове Зары. Чего хотят от нее эти Темные ублюдки? В том, что они собираются ее обмануть, она не сомневалась, но как именно? Что ж посмотрим, кто окажется хитрей!
  - Чего вы от меня хотите?- наконец спросила девушка, настороженно поводя клинками.
  - Сущую малость,- устало вздохнула вампирша,- мой спутник обопрется на стену, ты заберешься ему на плечи, а я залезу на тебя и...
  - Что-о?!! Чтобы я добровольно позволила лазать по мне порождению Тьмы? Не бывать этому никогда!
  - Жаль...- погрустнела собеседница,- если бы ты согласилась, может быть, мы успели бы спасти кого-нибудь. Кажется, там еще оставались живые...
  - Мне нет дела до смерти ваших... друзей,- последнее слово Зара словно выплюнула.
  - О чем ты?- искренне удивился воин, оборачиваясь.- Разве ты не помнишь, что в живых оставался кто-то из Светлых?
  - Кто?- вскинулась девушка.- Кто выжил?
  - А мне откуда знать? Я ваших не различаю, по мне они все на одно лицо...
  Зара напряглась. Если кто-то из их отряда выжил, то у нее шанс. Вдвоем, а быть может, втроем - ведь воин не сказал, сколько Светлых уцелело - они смогут справиться с этой парочкой. Тогда Сердце достанется Светлому Совету и все смерти, случившиеся по дороге к нему, окажутся не напрасными!
  - Хорошо,- отрывисто сказала Зара,- я согласна. Только на самый верх полезу я.
  - Девочка...- с плохо сдерживаемым раздражением протянула вампирша,- ты уверена, что твое зрение пригодно для темноты хотя бы вполовину от моего? Пока ты будешь на ощупь ковырять эту решетку, на этот скрежет сюда сбежится вся охрана, сколько бы ее здесь ни было. Сделай милость, просто помоги мне добраться до потолка, и вскоре мы все будем свободны!
  Зара метнула на вампиршу разъяренный взгляд, но ничего не сказала в ответ. Как ни противно это было признавать, но та была права.
  Правильно истолковав ее молчание, воин подошел к стене и, основательно расставив ноги, уперся руками в скользкий камень. Зара приблизилась к нему и вцепилась в плечо, собираясь забираться по телу мужчины. Ее окатила волна запахов, которая присуща любому воину: холодный дух железа смешался с тягучей поволокой оружейной смазки, а аромат кожаной одежды плотно сплелся с вонью застарелого пота. Девушке показалось, что она уловила какой-то особый запах, тот, что присущ лишь Темным, и мысли ее сразу скользнули в тот день...
  Зара покачнулась, ощутила тошноту, ее ноги ослабли... Но нет, там наверху ее ждут раненые товарищи, вся миссия Светлого Совета зависит сейчас от нее! Она не может себе позволить быть слабой!
  Девушка собралась и белкой взлетела по кряжистому корпусу воина, легко оттолкнувшись от подставленного колена. Миг - и вот она уже твердо стоит на широких плечах, слегка опираясь о стену колодца.
  Внизу раздалась недолгая возня, и вот цепкая ладонь ухватила Зару за голень.
  - Что замерла,- прошипела вампирша,- руку подай!
  Зара осторожно присела, стараясь не потерять равновесия, и протянула ладонь, в которую тотчас же вцепилась вторая рука Темной. На этот раз девушка не почувствовала ничего. Ни страха, ни отвращения. Впереди было дело, которое надо сделать, а со своими чувствами к этим Темным она разберется потом.
  Холодное тело вампирши плотно прижалось к Заре, изящные, но сильные руки обхватили плечи, в ногу уперся тяжелый каблук, и вот уже у стены стоит пирамида, сделавшая бы честь иной акробатической группе.
  Вверху тут же послышалась возня, скрип ржавого железа - и через пару мгновений тяжелая решетка гулко зазвенела, ударившись о пол.
  - Ну вот и все...- сказала было вампирша, но последнее слово потонуло в оглушительном шелесте, что ворвался в открытый проем.
  Над головой у Зары раздался пронзительный визг, и тут же с плеч пропала тяжесть. Спрыгивая на пол, девушка с ужасом увидела, что она летит в плотный клубок из каких-то маленьких пернатых комочков, из которых торчат длинные змеиные шеи. Эти клубки погребли под собой вампиршу и сейчас принимали в себя воина, который с грозным ревом кинулся на помощь соратнице.
  Зара взмахнула клинками, разрубая ближайших зверьков, но сверху на нее обрушилась целая стая этих отвратительных созданий. Они облепили девушку со всех сторон, маленькие острые зубки вцепились в ее тело, и сабли здесь были уже бесполезны. С рычанием, Зара отрывала от себя птицеящеров, скручивала головы, давила ногами, но новые и новые твари стремились урвать хоть глоток ее горячей крови.
  Девушка почувствовала острый укол в шею - и красный фонтан, ударивший далеко вперед, сообщил о перекушенной артерии. Силы начали покидать ее, Зара осела на пол и уже не чувствовала, как жадных укусов ненасытных змеиных пастей.
  
  * * *
  
  - То есть вот так вот взять и отказаться от друзей?- задумчиво спросил Пауни.- Положить, так сказать, дружбу на алтарь поэзии?
  - Да какие они тебе друзья?- небрежно махнула рукой эльфийка, расплываясь в презрительной улыбке.- То, что вы несколько дней вместе пробирались по непролазным лесам - это разве повод для дружбы? Да, я понимаю, вы помогали друг другу, временами даже спасали, делились последней коркой хлеба... Но это естественное поведение для тех, кто путешествует вместе по опасным местам. Ты считаешь этого достаточно, чтобы называть их своими друзьями?
  Пауни задумался. В самом деле, в словах эльфийки был немалый резон. Кто они такие, эти воины, что были навязаны ему в спутники Светлым Советом? Грубые мужланы, не чувствующие тонких струн поэтической души!
  Он даже не мог ни с кем из них поговорить о том, что его действительно волновало. Поэзия, нежный строй музыки, изящные формы, в которые облекались творческие задумки барда, были чужды им. Война, сражение, кровь - вот, что им любо! Пауни же предпочитал лишь петь об этом, хоть и имел богатый опыт схваток, который подарила ему бродячая жизнь.
  Но в то же время, есть ли в том их вина? Суровая жизнь требует от людей суровости характера. И почему они должны умирать ради того, чтобы бард получил себе идеальные условия для воплощения самых сокровенных своих порывов, самых
  несбыточных своих мечтаний?
  - А это обязательно?- наконец решился спросить бард.- Может я как-то иначе смогу остаться здесь? Ну, клятву, там, принесу, поговорю с ними, наконец, все объясню?
  - Обязательно!- твердо ответила эльфийка, глядя ему прямо в глаза.- Они будут отвлекать тебя, пытаться всеми силами "высвободить из плена", чтобы продолжить свою аферу под названием "поход за Сердцем Нергила".
  - Да, Сердце!- спохватился Пауни.- Ведь я же давал клятву Светлому Совету, что пройду весь отмеренный мне путь и закончу его либо умерев, либо достигнув этого могущественного артефакта!
  - Что клятвы?- снова усмехнулась собеседница.- Разве тебе не доводилось в своей жизни давать клятв, выполнять которые ты не только был не в силах, но даже никогда и не собирался?
  В памяти тут же, как по заказу, всплыли картинки, как Пауни обещал жениться, застуканный разъяренной родней девушки, что согласилась скоротать ночь со знаменитостью. Как клялся вернуть в срок деньги, которые при разгульной и веселой жизни утекали гораздо быстрее, чем приходили. Как... да мало ли было таких случаев? Да, пожалуй - не слишком-то рьяно он выполнял свои зароки.
  - Ну что?- нетерпеливо спросила его эльфийка.- Ты решил? Ты готов пожертвовать этими... людьми ради нескончаемого вдохновения?
  - Знаешь...- неторопливо проговорил Пауни, медленно убирая лютню за спину,- я всю свою жизнь пел песни. И это были песни о любви, о преданности. О доблести, чести, достоинстве и верности слову. А теперь ты просишь меня отказаться от них. Получится, что я всегда пел неправду и, на самом деле, призывал к другому. Боюсь, что после такого я не смогу написать ни одной песни, которой стал бы потом гордиться. Из моих уст будут литься лишь слова предательства, лжи и обмана. Я не хочу таких слов. Пусть даже это будет складная, звучная и берущая за душу песня, но я не хочу, чтобы меня называли Пауни Мерзослов. Я не согласен!
  - Что ж,- поскучнела эльфийка,- это плохо. Но мы все равно не можем отпустить от себя такой талант. Твои... друзья так и так будут казнены, и, быть может, со временем ты осознаешь нашу правоту.
  Эльфийка повернулась к лесу, откуда ранее доносились крики, и подняла правую руку вверх, собираясь, видимо, отдать приказ. Но Пауни, загодя пристроивший ладонь на рукояти меча, быстрым движением выхватил оружие и нанес молниеносный удар.
  Острая сталь, с любовью выкованная гномами клана Малахитовой Кирки, играючи прошла через мягкое тело эльфийки. Войдя в грудь под вскинутой рукой, меч прорубил ребра и вышел с другой стороны, разделив совершенное тело красавицы пополам.
  Пауни рванулся вперед, к лесу, на выручку друзьям, но нога его зацепилась
  за какой-то гибкий корешок. Он дернулся, пытаясь оторвать тонкую
  веточку, и тут же упал - вторая нога тоже оказалась в плену коварной
  зелени. Длинные лозы взметнулись над ним, погребая барда в зеленой мешанине. Тот рванулся, пытаясь вырваться, натужно зарычал, но длинные стебли вонзились прямо в горло, и рот наполнился горячей соленой кровью. В глазах потемнело, руки ослабли и Пауни обмяк, погребенный бурно растущей травой.
  
  * * *
  
  - Долго мы будем тебя ждать, боец?- прервал размышления Сигурда грозный рык командира ССР-овцев,- там засел опасный враг, угрожающий всему нашему укладу, и мы обязаны уничтожить его!
  - Да-да,- спохватился Сигурд, привычно реагируя на командный голос,- но вы уверены...
  - Довольно слов, боец!- рявкнул командир.- Вперед, и свершим волю Светлого Совета, повинуясь нашей присяге!
  Сигурд неуверенно шагнул и его движение тут же поддержали десятки бойцов специального отряда. Единым организмом, все, как один, они ринулись в бой, ускоряясь с каждым шагом и увлекая своим порывом огромного рыцаря.
  Легко переставляя ноги, несшие его к стенам замка, Сигурд погрузился в нелегкие размышления. Как же могло так получиться? Почему его товарищи предали его, наплевали на клятву, данную Светлому Совету, пошли против всего своего мира?
  Вот взять хоть Пауни. Он всегда держался чуть в стороне от остальных воинов. Ему привычней веселый перелив струн и общество дам из высшего света, нежели суровые будни боевого отряда, находящегося в походе. Но в то же время, Пауни никогда не избегал тяжестей пути, не унывал в тяжких условиях и не показывал врагу спину в самой жестокой схватке. Наоборот, бард всегда готов был прийти на помощь, прикрыть соратника и поддержать раненого в бою. И этот человек предал дело Света?
  Или на Зару взглянуть. Пусть и обидела она Сигурда, отвергнув его притязания, но не мог он представить ее предательницей, ибо знал, что не осталось у нее в жизни ничего, кроме мести Темным. Зара спокойно несла свою долю походных трудностей и в числе первых принимала на себя вражеский удар. Если и были у нее в голове какие-то нехорошие мысли, то она сумела никак их не проявить, что выглядело невероятным, учитывая ее прямой и открытый характер.
  Про Дексиморона вообще невозможно было думать в подобном ключе. Казалось, его ничто не интересовало в этой жизни, кроме мудреных магических исследований. Он заметно расстроился, когда обнаружил, что не может проводить свои изыскания в девственной глуши Чащобы. Вместо того чтобы заниматься наукой, ему пришлось биться не на жизнь, а насмерть, спасая товарищей и повергая в прах орды врагов своей магией. Вряд ли такой человек стал бы рваться к власти, которая не принесет ему ничего, кроме потерянного времени.
  Нет, что-то тут было не так: либо ему не говорили всей правды, либо вообще лгали прямо в лицо...
  - Сто-о-ой!- зычно крикнул Сигурд.
  Отряд специальных ратников послушно остановился, привычно повинуясь уверенной команде.
  - В чем дело, боец?- тут же подскочил командир.- У нас нет больше времени на всякую ерунду!
  - Нет, так не пойдет,- твердо сказал Сигурд, отвернувшись от близких стен замка,- пока я не разберусь в том, что здесь происходит, мы не сделаем дальше ни шагу.
  - Вот значит, как...- злобно зашипел командир, брызгая слюной в лицо рыцаря,- Светлый Совет, стало быть, нам больше не указ? Что ж... я хотел как лучше, я думал одержать победу малой кровью... Но раз ты против, то мы сделаем все сами. Ратники, вперед!
  Командир грубо отпихнул рыцаря плечом и шагнул к стенам замка. Все естество Сигурда, все его привычки, глубоко вбитые за годы беспорочной службы в армии, требовали подчиниться приказу, кровью смыть позор ослушания. Но какое-то незнакомое чувство, пришедшее из самой глубины его души, заставило задуматься. В первый раз в жизни задуматься о том, справедливый ли он получил приказ...
  - Ну уж нет!- воскликнул Сигурд.- Я сказал "стоять!", и это значит - никто не сделает ни шагу!
  Латная рукавица, плотно облегающая кулак рыцаря, с пронзительным треском врезалась в челюсть командира ССР-овцев. Тот отлетел назад, повалив по дороге пару ратников, и распластался на земле, не в силах подняться. Сигурд перехватил бердыш двумя руками и слегка присел, готовый драться один против множества умелых противников.
  - Подходите...- грозно выкрикнул он в лица озадаченных воинов,- мне найдется, чем вас встретить.
  Замешательство ратников длилось недолго. Рыцарь отбил боковой удар, ускользнул от прямого, подсек древком бердыша третьего воина. Но силы были неравны - длинный меч, прилетевший откуда-то из глубины строя, впечатался в его шлем, оставив в нем глубокую вмятину.
  В глазах у Сигурда потемнело, ноги подкосились. Он отбил еще один удар, отпихнул ближайшего ратника, кажется, попал бердышом по другому и тут же оказался сбит с ног кем-то зашедшим сзади. На рыцаря навалился сразу добрый десяток воинов, стало трудно дышать, и мощный удар в живот выбил дух из непокорного бойца. Глаза
  Сигурда закрылись, и он воспарил над своим телом, по которому в исступлении молотили десятки мечей.
  
  * * *
  
  - Хм...- задумчиво пробормотал Дексиморон, неторопливо обходя ложе с Иргадой,- а разве обязательно для этого заклинания приносить в жертву именно ребенка Темных? Почему нельзя использовать кровь какого-нибудь гоблина, орка или, в конце концов, воина?
  - Ну что вы, мудрейший...- укоризненно поглядел на него маг,- вы же сами знаете, что в ребенке содержится гораздо больше жизни, чем во взрослом, а стало быть, и потенциал у него гораздо выше. Это же прописные истины...
  - Ну да, ну да...- смутился Дексиморон,- но ведь можно было использовать несколько взрослых... преступников, замаравших себя кровью невинных... Темных магов, погрязших в бесчеловечных экспериментах...
  - Совершенно с вами согласен,- понимающе кивнул маг,- и мы непременно так и сделали бы, но увы - нас поджимает время, да и усилия, необходимые для отлова лиц с... кхм... подмоченной репутацией... Нет, для этого нам пришлось бы отвлечься от основной задачи. Так что придется работать с тем, что есть в наличии.
  - Видите ли, дело в том, что я провел некоторое время бок о бок с этой девочкой,- пояснил свою позицию Дексиморон,- и мне не хотелось бы...
  - Это сущая ерунда!- безапелляционно заявил маг.- На пути к Великому Познанию не может быть места сентиментальности. Этак вы при случае откажетесь от какого-нибудь эксперимента, в котором погибнут люди! Начнете выяснять степень их вины и, ха-ха, права на жизнь.
  - А что, запланированы и такие эксперименты?- нахмурился Дексиморон.
  - Вы меня разочаровываете мудрейший,- поскучнел маг,- великие цели требуют великих жертв! Забегая вперед, сообщу вам, что мы собираемся вплотную заняться масштабным контролем над климатом, что, несомненно, приведет к ряду стихийных бедствий. А во время таких катаклизмов, увы, происходят различные несчастные случаи.
  - Вы собираетесь ставить эксперименты над обывателями? - гневно воскликнул Дексиморон.- Над мирными обитателями нашего мира, вся вина которых в том, что им не повезло жить на территории ваших интересов?
  - Вообще-то мы рассчитывали, что это сделаете вы,- парировал маг,- но если вы так боитесь вида крови, то мы можем избавить вас от этой почетной обязанности и сделать все самостоятельно.
  - Нет, это исключено! Никаких жертвоприношений, никаких убийств - я отказываюсь от вашего щедрого предложения!
  Дексиморон высокомерно вскинул подбородок и демонстративно сложил руки на груди.
  - Ну что ж, это ваше право,- на удивление спокойно ответил маг,- мы рассчитывали, что вы встанете в лишенные условностей ряды исследователей Непознанного, но вы предпочли остаться в компании с невеждами. Придется нам обойтись без вас.
  С последними словами маг неторопливо снял с пояса длинный кривой кинжал и повернулся к Иргаде. Девочка испуганно замычала сквозь тряпку и забилась, пытаясь выдернуть руки из веревок.
  - Нет!- испуганно вскрикнул Дексиморон.- Я не позволю вам сотворить это безумство!
  - Поздно, мудрейший,- бросил через плечо маг, занося над головой клинок,- процесс пошел и теперь его уже не остановить.
  - Ты забыл, с кем имеешь дело!- закричал Дексиморон и послал в мага огромный, слепящий огненный шар.
  Маг шевельнул плечом - и пламя разлетелось по сторонам, затухая бессильными искрами на каменном полу. Дексиморон тут же послал вслед еще три шара, и магу пришлось оторваться от девочки, отражая атаку.
  - Ах так...- зловеще улыбнулся маг, осознав, что ему не удастся провести ритуал, пока он не избавится от помехи,- ничего, для твоей крови тоже найдется место в нашем заклинании.
  Он вскинул руки, громко крикнул - и к Дексиморону понеслась тугая волна ледяного воздуха. Времени разрушить заклинание не было, и старый маг мгновенно отгородился не менее мощной стеной огня. Противники напряглись, вспучивая жилы, и пытаясь передавить, сломить чужое колдовство. Безымянный маг оказался на диво силен и Дексиморон ощутил некоторое беспокойство. Он не успел должным образом подготовиться к схватке и не имел наготове сколько-нибудь мощных чар, а более простые его противник развеивал с легкостью.
  Внезапно соперник резко опустил руки, его заклинание развеялось, но спустя неуловимое мгновение сгустилось вновь, на сей раз, охватив Дексиморона со всех сторон. Тот испуганно дернулся, выставляя барьер, но понял, что не успевает. Чужое колдовство успело запустить свои липкие нити под его защиту, и Дексиморон ощутил, как она медленно тает под могучим напором...
  Дексиморон призвал все силы, напрягся, пытаясь вырваться из-под гнета противника, магические поля свились в неимоверный узел - и в этот момент раздался оглушительный хлопок.
  Заклинания взаимно уничтожились, породив страшный вихрь в небольшом пространстве лаборатории. Дексиморон потерял всякую ориентацию, его подхватило ветром, ударило несколько раз о стены и понесло куда-то вдаль.
  
  * * *
  
  - А-а-а!- бешено кричал Сигурд, отрывая от лица руки с темной водой.
  Рядом раздались такие же крики и, оглянувшись, рыцарь увидел своих товарищей, с ужасом взиравших на пруд.
  - Что это было?- испуганно взвизгнула Зара.
  Сигурд перевел взгляд на ровную поверхность воды и хрипло ответил:
  - Чем бы это ни было - нам надо бежать подальше отсюда!
  Рыцарь резко поднялся, подхватил на плечо Дексиморона и тяжко затопал, стремясь поскорее удалиться от опасного места. Пауни и Зара переглянулись и, не мешкая, последовали за ним.
  Неизвестно, сколько прошло времени, пока они находились в своем странном обмороке, но в Чащобе уже воцарилась глухая ночь. Едва слышный ранее шум, издаваемый мертвецами, раздавался уже в опасной близости, и воины бежали изо всех сил, пытаясь оторваться от преследователей.
  Редкие звезды, проглядывавшие сквозь ветви деревьев, давали мало света, и ноги то и дело спотыкались о торчащие корни. Обычно яркая Лаута сегодня светила еле-еле - похоже, она готовилась к завтрашней встрече с Аргилом и Нергилом. Ведь именно завтра должно было произойти затмение, и отряд Светлых просто обязан был успеть достигнуть Сердца к этому времени.
  Светящаяся дорожка, оставленная мертвецами, ярко мерцала в темноте. Больше не было нужды останавливаться для выбора направления - блестящая полоса уверенно указывала путь.
  Сигурд, ведущий остатки отряда, выбежал на большую поляну и замер. Четкая дорога, по которой они бежали, внезапно обрывалась около раскидистого дерева. Огромное, фосфоресцирующее пятно являлось неоспоримой уликой того, что именно здесь скелеты испачкали свои ноги этим путеводным веществом. Но дальше тропа кончалась, и путь мертвецов можно было проследить лишь по оборванным лианами да сломанным веткам. В темноте отряд вполне мог сбиться с пути.
  - Опусти меня,- просипел Дексиморон с плеча рыцаря.
  Сигурд недоумевающее взглянул на мага, но все же поставил его на ноги. Тот - на удивление - довольно уверенно встал и потянулся, разминая затекшие мышцы. Заметив вопрошающий взгляд Сигурда, он кивнул:
  - Я чувствую себя гораздо лучше после этого приключения с волшебной водой. Видимо, она не только насылает видения, но и возвращает силы.
  Сигурд, Зара и Пауни переглянулись: действительно, словно и не было за плечами этого утомительного бега по бесконечному лесу.
  - Куда ты ведешь нас теперь, рыцарь?- спросил Дексиморон у Сигурда.
  - Знамо дело...- недоуменно ответил тот,- к Сердцу Нергила. Вон, дорога видна, что мертвецы протоптали.
  - А как ты думаешь, будь ты главнокомандующим Темных, где бы ты организовал самый мощный рубеж обороны?- продолжил расспрос настырный маг.
  - Там, откуда появится противник,- так же непонимающе подтвердил Сигурд,- ты хочешь сказать...
  - Вот именно,- кивнула Зара,- нас будут ждать именно на этой дороге.
  - Хорошо,- взмахнул рукой Сигурд,- пойдем в обход! Но как же мы найдем дорогу без проводника?
  - Посмотри туда,- простер руку Дексиморон,- видишь это мерцание?
  Сигурд поглядел в указанном направлении и в самом деле заметил редкие вспышки света.
  - Это... Сердце?- благоговейно спросил рыцарь.
  - Да,- кивнул маг,- Я думаю, что это именно оно. Мы сможем ориентироваться на этот свет и обойти его с другой стороны.
  - Ну, так что мы стоим? Побежали!- радостно воскликнул Сигурд.
  Слова эти прозвучали очень вовремя. Топот и треск сзади усилились до опасного предела - мертвецы в буквальном смысле дышали им в затылок.
  Рыцарь ломанулся в сторону от дерева со странными плодами, и отряд побежал за ним. Лишь Дексиморон заметно кривился при беге - он явно еще не до конца восстановился.
  Воины неслись как волки, гонящие быстроногую дичь. Однако в этот раз грозные бойцы сами находились в роли преследуемых. Мертвецы постепенно отставали, но и воины начинали выдыхаться: легкие горели от недостатка воздуха, вязкая слюна обволокла рты, ноги с трудом отрывались от земли. Долго так продолжаться не могло.
  Наконец, когда Сигурд счел пройденное расстояние достаточным, отряд снова свернул в сторону призрачного сияния. Но не успели они пройти и нескольких шагов, как уперлись в такое густое переплетение веток и лиан, что пройти там абсолютно не представлялось возможным.
  Сигурд провел отряд еще немного вперед, и повторил попытку свернуть к Сердцу. Но его опять постигла неудача - бурелом здесь дополнялся глубоким, крутым оврагом. Снова и снова рвался он в центр Чащобы, но каждый раз утыкался в совершенно непроходимые заросли.
  Рыцарем начала овладевать паника. Расстояние, отыгранное у мертвецов этим бешеным забегом, неумолимо сокращалось, а дальнейший путь был по-прежнему непроходим.
  Наконец, его упорство вознаградилось успехом. Между очередным непроходимым завалом и крутым холмом, который напрочь зарос густым колючим кустарником, обнаружилась неширокая полоса достаточно редкого леса.
  Удовлетворенно кивнув, Сигурд решительно направился в сторону непрекращающегося мерцания. Воины последовали за ним.
  Однако не успели они пройти и сотни шагов, как впереди показался какой-то темный массив. Завал ли там был или утес - неважно, главное, что и здесь не нашлось пути. Рыцарь раздраженно сплюнул и развернулся, собираясь искать новую дорогу, но осторожное прикосновение к плечу остановило его.
  - Тс-с...- прошептал Пауни, прикладывая палец ко рту,- Тихо... Там кто-то есть.
  Сигурд напряженно вгляделся вперед. Ночная темнота постепенно уступала место предрассветному сумраку и в неверном свете он начал различать какие-то смутно знакомые очертания. Точно, это была стена! Вернее не стена, а наспех сооруженная засека, перегораживающая единственный проход. Он сам не раз и защищал и штурмовал такие же.
  И за верхним ее краем четко прослеживалось какое-то движение. Это был заслон и рыцарь мог бы поклясться, что выставлен он именно против них. Ну что ж, явный враг всегда лучше тайного!
  Стараясь двигаться как можно тише, воины подобрались чуть ближе к преграде. Небо светлело, и они уже могли разглядеть несколько голов, торчащих из-за криво уложенных бревен. И что-то с этими головами было не так, во что-то подозрительно знакомое складывались их очертания.
  - Волосатые мертвецы,- с ужасом прошептала Зара одними губами,- они нас обогнали! Но как?
  - Нет, это не мертвецы...- медленно ответил Сигурд,- Эти вполне живые...
  Вдруг, среди волосатых голов показалось обыкновенное человеческое лицо. Человек внимательно вгляделся в пространство перед засекой, казалось, упираясь взглядом прямо в притаившихся воинов, и отдал пару каких-то отрывистых команд. Волосатые твари тут же зашевелились, и над стеной поднялись два факела, мгновенно обнажившие прилегающую к ней территорию.
  - Это маг,- едва слышно сказал Дексиморон,- я могу постараться его нейтрализовать, но боюсь, после этого мне будет тяжело...
  - Подожди, дай мне попробовать,- перебила мага Зара.
  Она сняла со спины лук и, придирчиво перебрав колчан, наложила на тетиву самую приглянувшуюся стрелу. Затаив дыхание, девушка натянула лук и замерла на мгновение, прицеливаясь. Дексиморон повел рукой - и наконечник озарила маленькая бледная звездочка.
  Со стены донеслись крики - видимо, там услышали скрип напряженного лука и разглядели это сияние. Маг дикарей перегнулся вперед, пытаясь различить противника, а его волосатые подчиненные повисли на стенах, явно желая кинуться в бой. Но Зара уже отпустила тетиву.
  Стрела свистнула, направляясь к магу, и вокруг того сразу же вспыхнул защитный барьер. Простое, честное оружие было бессильно перед ним, но сейчас свою руку приложил Дексиморон. Звездочка ярко вспыхнула, столкнувшись с барьером, и в нем на мгновение образовалось небольшое отверстие. Туда тут же нырнула стрела, и маг Темных захрипел, хватаясь за пробитое горло.
  Волосатых дикарей больше никто не удерживал и, незнакомые с преимуществами оборонительных сооружений, они частым градом посыпались со стен. Оказавшись на земле, дикари воздели свои корявые дубинки и, яростно крича, ринулись в атаку.
  - Ну, держись!- взревел Сигурд и шагнул навстречу бегущим противникам.
  Рыцарь широко махнул бердышом, снося голову ближайшему дикарю. Он отбил нацеленную в голову дубину, обратным движением подрубил противнику ногу, но набегающий вал волосатых тел заставил его отшатнуться назад.
  Пауни и Зара прикрыли рыцаря с боков, помогая отбить первый яростный натиск. Острые клинки зловеще свистели, отыскивая малейшую щель среди густого леса мелькающих дубин. Вот один из дикарей схватился руками за горло, пытаясь удержать, остановить брызнувшую фонтаном кровь. Вот другой упал на колено, бесплодно пытаясь опереться на обмякшую ногу с рассеченным сухожилием. Вот треснул череп третьего, щедро обрызгивая мозгами огромный бердыш. Но врагов было много, дубины находили прорехи в защите, и воины шаг за шагом отступали...
  Громко выкрикнув заклинание, Дексиморон выпустил вперед огненный шар. Сгусток плазмы ударился в плечо одного из нападавших и бессильно потух, оставив лишь небольшую опалину на густой шерсти. Дикарь недоуменно поглядел на плечо и яростно взвыл, бросаясь в новую атаку.
  Воины сбились в плотный круг, отбиваясь от наседающих противников, сталь скрещивалась с прочным деревом, и никто пока не мог одержать верх. Сигурд пропустил удар, и узловатая дубина врезалась в доспех, который отозвался гулким звоном. Рыцарь отмахнулся бердышом и оголил спину, на которую тут же нацелились сразу двое дикарей. Зара рванулась вперед, прикрывая товарища, и Дексиморон едва успел прикрыться щитом, занимая ее место в обороне.
  Пауни отбил удар сверху, и тут же нога взорвалась болью - дубина чиркнула вскользь, раздирая мясо до костей. Он пошатнулся со стоном, пропустил удар в плечо, и мощная рука Сигурда толкнула его назад - рыцарь прикрыл барда своей широкой спиной. Пауни со всхлипом втянул воздух, приходя в себя, окинул коротким взглядом густую толпу волосатых тел, которую из последних сил сдерживали его товарищи, и в горле его зародился тягучий полувой-полурык. Он воздел меч и шагнул вперед, тяжело припадая на ногу.
  Пауни сделал отчаянный выпад, откидывая ближайшего дикаря, отбил удар другого и неразборчивый стон его начал преображаться в слова. Бард запел свою последнюю песню:
  - Враг яростен, зол, исступленьем объят
  Шагает стена за стеною отряд.
  Каждую слово он сопровождал мощным ударом, в который вкладывал все силы без остатка, ибо было уже ясно, что беречь их не для чего. Всем им суждено сегодня сложить головы в этом бою. Остальные воины на мгновение взбодрились, тронутые проникновенными словами песни, и секундный натиск даже позволил им откинуть противников на пару шагов.
  - У каждого Тьма за плечами стоит,
  Клянется она, что мир поработит!
  Внезапно, Пауни заметил, что на него уже не сыплются оглушающие удары. Более того, его меч не встречал больше преграды на пути к цели. Он на мгновение остановился, окидывая взглядом поле боя, и увидел, как дикари замирают, опуская дубины и уставившись на него во все глаза. Зара и Сигурд тоже застыли, со всхлипами втягивая густой воздух и ловя каждый миг нежданной передышки.
  - И сломлен, раздавлен дух наших бойцов
  Не слышат приказ командиров-отцов.
  Пауни продолжал свою песню, убирая меч и перекидывая в руки лютню. Пальцы пробежались по струнам - и дикари тихонько взвыли в экстазе.
  - Но руки тверды и нога не дрожит,
  Пусть каждый уверен, что будет убит.
  Музыка заиграла громче, и среди дикарей прекратилось всякое движение. Они благоговейно взирали на барда, страшась пропустить хотя бы слово, хотя бы одну ноту, издаваемую лютней.
  - Им нравится моя музыка,- негромко сказал Пауни, продолжая перебирать струны,- мне кажется, я смогу сдержать их здесь, может быть, даже переманить на нашу сторону. Бегите к Сердцу, пока я занимаюсь ими!
  Рыцарь глянул на Зару, на Дексиморона, снова посмотрел на довольное лицо Пауни, пальцы которого все быстрей летали по струнам, прошелся взглядом по замершим дикарям.
  - Идем,- негромко приказал он и первым ринулся к засеке.
  Девушка и маг последовали за ним, и ни один из противников даже не повернулся, чтобы преградить им путь. Все их внимание было поглощено бардом. Тот же продолжал свой неожиданный концерт:
  - Но каждый в посмертную даль за собой
  Захватит бойцов силы темной, другой.
  Пауни прикрыл глаза и возносил свою песню небесам, наслаждаясь благодарной публикой. А публика была в неимоверном восторге, в той его стадии, когда уже нет сил кричать и прыгать, и лишь сладостная дрожь раз за разом прокатывается по телу. Никто из дикарей и помыслить не мог, чтобы пошевелиться. Все они замерли в экстазе, в абсолютном упоении музыкой...
  - И вдруг небеса озарило огнем,
  Решили они - ныне мы снизойдем.
  До жалких людей возопивших в мольбе:
  "Дай сил, укрепи, помоги ныне мне!"
  В глазах у барда потемнело, и он осторожно повел головой, не прекращая петь. Яростное сияние Аргила приутихло, на ослепительный диск наплывала тень, и пусть она прихватила пока еще только самый краешек светила, но недалек был тот миг, когда Лаута полностью скроет за собой обоих братьев. Затмение начиналось!
  - И снова отвага проснулась в груди,
  И ищет противника всяк впереди.
  Ступают несмело чужие полки,
  И падает меч из ослабшей руки.
  Пауни продолжал завлекать противников своим пением, радуясь каждой секунде, что смог выгадать для товарищей. Сигурд, Зара и Дексиморон должны были уйти уже далеко, но он, бард, обязан и дальше удерживать здесь врагов, чтобы остатки отряда наверняка успели добраться до Сердца. О том, что последует потом, он старался пока не загадывать.
  - А в небе зажегся кровавый пожар
  Возник, воссиял ослепительный шар.
  Небесным огнем истлевая тела,
  Вонзился он в полчища армии зла.
  За спинами дикарей Пауни заметил какое-то смазанное движение. Он успел разглядеть узкую вытянутую голову, жилистое тело мелькнуло где-то вдалеке и снова пропало. Но пальцам отчего-то стало тяжело бить по струнам, и сильный, послушный ранее голос теперь с трудом вырывался из напрягшейся гортани. Однако бард не сдавался. Он продолжал играть, и пусть даже это будет его последняя песня - остановиться нельзя.
  - Разбитая армия в страхе бежит,
  Небесный пожар в нашем сердце горит.
  Мы выжили ныне в смертельной борьбе,
  Спасибо за это, о Небо, тебе!
  Последние слова Пауни выкрикнул с хрипом, до боли надрывая немеющее горло и заставляя пальцы бегать по струнам лишь неимоверным напряжением воли. Тут же его сковал полный паралич. Он замер в том же положении, в котором закончил песню и не мог теперь пошевелить даже веком, уставившись оцепеневшим взглядом за спины волосатых.
  А из-за спин приближалось нечто. И бард уже понял, что оно пришло за ним. Сухощавое тело аккуратно просочилось между дикарями, к которым постепенно возвращалась подвижность, и подошло вплотную к барду. Две пары игольчато-острых клыков щелкнули у самого лица, словно забавляясь.
  Пауни напряг все силы, попытался сдвинуться с места, но все, на что его хватило - это легкий сипящий стон, вырвавшийся из пересохшего рта. Тварь повела головой, словно рассматривая напоследок свою жертву, и резко дернулась вперед. Клацнула длинная пасть - и шея Пауни оказалась перекушена напополам. Тело тут же обрело подвижность, но некому было направить его. Бард осел на землю и замер бесформенным кулем, застыв в неестественной позе.
  Дикари, которые уже пришли в себя, с ужасом воззрились на произошедшее. Только что на их глазах был убит новый кумир, да что там кумир - практически бог, который смог поразить их души до самой глубины. Слитный яростный вой вырвался из множества глоток, и корявые дубины полетели в голову убийцы.
  Шорох недовольно мотнул головой, уворачиваясь от особо меткого броска и злобно зашипел. Если бы не приказ, то эти полулюди сейчас легли бы вместе с добычей! Но их нельзя было трогать... Тварь мелькнула, просачиваясь между волосатыми телами, и растворилась в зарослях Чащобы.
  И в тот же миг оттуда вынеслась толпа мертвецов. Они зловеще бренчали костями и гулко топали, преследуя свою добычу.
  - А-а-а-ар-р-р!!!- завопили дикари, найдя, на ком можно сорвать свою злость и утолить боль от потери.
  Осиротевшие бойцы в едином порыве вломились в нестройное шествие зомби и тут же начали отрывать гниющие головы. Мертвецы, чьим долгом была погоня за дичью, не ожидали такого напора. Все живое стремилось убраться с их пути, и им не было нужды отвлекаться на самозащиту. Дикая толпа, объятая неконтролируемой ненавистью, быстро пронеслась сквозь их порядки, навсегда упокаивая десятки противников. Получившие конкретный приказ, идущие за четко указанной добычей, зомби не обращали никакого внимания на поднявшуюся суету. И мощные удары дубин настигли каждого из них, оставив от грозного отряда лишь кучу гниющего мяса и переломанных костей.
  Успокоив первый гнев, волосатые полулюди переглянулись, благоговейно посмотрели на безжизненное тело Пауни и горестно взвыли. Затем они поудобнее перехватили свои дубины и, сурово сжав губы, ломанулись вглубь Чащобы. Месть - вот все, что им осталось совершить в этой жизни.
  
  * * *
  
  Голос Пауни звучал рядом, словно из-за соседнего дерева. Остатки отряда успели отбежать на несколько сот шагов, но по-прежнему слышали пронзительные слова его песни. И вот она прервалась.
  - Он... мертв,- сказал Дексиморон, тяжело вздохнув.
  - Но мы живы,- нахмурился Сигурд, не прекращая движения,- поэтому - бежим дальше.
  Однако не прошло и получаса, как впереди показался какой-то темный массив, перегородивший дорогу. Воины осторожно прокрались между деревьями и увидели впереди новую засеку, на которой расположился отряд тех же волосатых дикарей, во главе которых, на сей раз, стояло уже три мага. Путь снова был перекрыт.
  Внезапно сзади раздался грохот битвы, который сменило грозное топотание множества ног. Кто-то спешил сюда изо всех сил. Воины отпрянули вглубь зарослей и приготовились к обороне. Если это были очередные враги, то им конец - их просто прижмут к стенам укрепления и моментально затопчут.
  Сигурд покрепче перехватил бердыш и приготовился к последнему бою.
  - Прости, Герман,- пробормотал он еле слышно,- Я не смог исполнить твою последнюю волю...
  Среди деревьев показались темные силуэты. Это были те же дикари, что расправились с Пауни - рыцарь опознал свежую рану своего бердыша на одном. Все - их миссия провалилась. Осталось лишь с честью умереть.
  - Сигурд!- вдруг дернула его за плечо Зара.
  - Что? - обернулся рыцарь, не выпуская оружия.
  И тут же в его губы впились другие. Жадные, неумелые, скованные, которые начали терзать его и, казалось, пытались уместить в жалкие мгновения всю ту ласку, что не получили и не отдали за долгие годы жизни. Кратким был поцелуй, но для Сигурда и Зары пролетели часы, дни, годы...
  - Если нам суждено умереть,- прошептала девушка, оторвавшись от рыцаря,- пусть мы умрем счастливыми...
  Сигурд яростно зарычал и воздел над головой бердыш. Рядом с ним встала Зара, до предела натягивая свой лук. Дексиморон в бешеном темпе что-то бормотал и взмахивал руками, сплетая убийственное заклятие. Все трое переглянулись и побежали к засеке.
  Со стен раздались гневные вопли, и навстречу троице смельчаков обрушилась лавина дротиков, перемежаемая убийственными молниями магов. Дексиморон охнул, скривился, но удержал щит, о который разбилась атака. Не сбавляя шага и не снимая защиты, он выкрикнул какое-то неразборчивое слово - и с руки его сорвался столб света, который ударил в корявую стену.
  Толстые кряжистые бревна лопнули, стена пошатнулась и треснула, образовав широкий пролом. Сверху посыпались защитники, и подбежавшие Сигурд с Зарой тут же врубились в груду ошеломленных противников.
  Дексиморон, напрягся изо всех сил, из носа его вытекла тонкая струйка крови, но старый маг сумел выпустить очередное заклятье. Ураганный ветер взметнулся в проломе, отбрасывая дикарей и сбивая новые заклинания разъяренных магов.
  Воины сунулись в пролом, спеша проскочить опасное место, но навстречу им выскочило сразу пятеро противников, не попавших под удар Дексиморона.
  Сигурд услышал за спиной дробный топот и понял, что не успевает пробиться на другую сторону стены. Он отшатнулся от преграждавших путь врагов и развернулся с рычанием, собираясь продать свою жизнь подороже, но занесенный для удара бердыш был нацелен в пустоту. На него никто не нападал.
  Те дикари, что прибежали сзади, не обратили никакого внимания на Светлых, а сразу набросились на своих сотоварищей, полезли на стены, атаковали магов. Какое-то безумие овладело этим вторым отрядом. Они нападали на ошарашенных сородичей и убивали их, не давая времени прийти в себя от такого предательства.
  - Я не знаю, что тут происходит,- глухо прорычал Сигурд,- но, клянусь всеми богами, это нам на руку!
  Рыцарь вскинул свой бердыш и нырнул в пролом, готовясь к новым неожиданностям. Пошатнувшийся от изнеможения Дексиморон оперся о плечо Зары, и напару они проследовали за ним. За стеной было пусто, все защитники сошлись в братоубийственной схватке с соплеменниками.
  Позади кипела схватка, но остаткам воинства Светлых было не до нее. Их ждал свой бой и было это совсем рядом - каких-то несколько сотен шагов до призрачного мерцающего сияния, что издавало Сердце Нергила.
  Лаута закрыла уже половину диска Аргила и в наступающем сумраке, они имели все шансы скрыться от преследования, если оно состоится. Судя по радостным крикам далеко позади, один отряд волосатых дикарей добивал остатки другого. Воинам оставалось лишь надеяться, что победили нападавшие - кажется, они не горели желанием немедленно уничтожить отряд Светлых.
  Тем не менее, надо было спешить. По Чащобе разливалась мгла, которую тщетно пытался разогнать Аргил, скрываемый ликом Лауты. Рядом с ним проявился бледный диск Нергила, чего никогда не случалось в такое время суток. Назначенный час пришел, а они еще так и не достигли цели.
  - Вперед, и скорее,- вскрикнул Сигурд и побежал, не забыв вырвать у Зары еще один мимолетный поцелуй.
  Воительница и маг понеслись за ним, к мерному сиянию артефакта, озаряемые тускнеющими лучами Аргила.
  
  Темные. Кокон.
  
  Картины - цветные, яркие, словно вспышки - мельтешащим роем проплывали перед глазами Вардазгира. Виделся ему цветущий лес, надвое разрезанный извилистой серебряной речушкой. И на одном берегу будто осень была - деревья в золоте, красно-желтый ковер на земле - а на другом весна, с бледно-зеленой травой, со всеми ее распускающимися почками и зябко ежащимися после холодов могучими стволами. И вдруг налетел ветер, взбил мелкую поросль, посрывал листья с веток и перемешал их все, переплел в один клубок осень и весну.
  Проносились перед внутренним взором великие битвы - огромные города с яркими сполохами пылающих крыш, струящиеся между булыжниками мостовых ручейки крови, похожие на руки с длинными узловатыми пальцами. Далекое прошлое или неявное будущее?
  Мнились корни - тысячи, миллионы корней, пронизавших всю планету, опутавших ее прочной сетью, местами пробивающейся наверх гигантскими кряжистыми стволами некрасивых с виду деревьев. Но вдруг вклинился в шелест листьев, шепот трав и звон мечей тихий, но уверенный голос Шартрезы: "Пора!".
  Темный рыцарь открыл глаза. Аргил только поднялся на небосклон, и где-то в его тени плелся тусклый брат Нергил. Но скоро, совсем скоро все переменится - встанет ярким черным пятном Лаута, и подойдут к ней оба брата, и скроются в ее объятиях. И свершится великое, предначертанное много веков назад пророчество... Но все это будет потом. Скоро, но не сейчас. А сейчас он сидел, скрестив ноги, на поляне неподалеку от общего становища армии дикарей и его войска, рядом сидела прекрасная принцесса вампиров, и улыбка блуждала по ее лицу.
  - Ну как? - спросила она, сладко потянувшись.
  В боевой транс Вардазгир впадал не раз. В пылу жаркой битвы, когда опасность обостряет все чувства, когда мечи врагов проносятся в миллиметрах от тебя, накатывало на него иногда состояние, в котором время словно начинало спотыкаться, движения противников представали вдруг медленными и нелепыми, а его тело начинало жить какой-то своей, неподвластной разуму, жизнью - ловко орудовало верным клинком Арлака, уворачивалось от молниеносных выпадов, плело изящные комбинации, сеяло вокруг себя смерть и разрушение. Это было прекрасно. Это было высшее наслаждение воина. Но вот использовать транс для отдыха, восстановления и накопления сил он не умел. Лишь вампирам, этим ночным, никогда не спящим созданиям, это искусство было известно в совершенстве. И сегодня ночью он впервые, под руководством своей прелестной наставницы и возлюбленной, прикоснулся к этой крупице мудрости бессмертных. Всю ночь просидели они вдвоем на этой поляне - отдыхая от тягот долгого пути по недружелюбной Чащобе, впитывая в себя знания ночного народа, готовясь телом и духом к последней, решающей битве с воинами Света.
  С трудом подбирая слова, рыцарь стал пересказывать Шартрезе свои ощущения, мысли, видения. Та лишь кивала и улыбалась в ответ. Не прекращая слушать, она взяла рыцаря под руку и повела в сторону лагеря. В этом полу-диалоге Вардазгир и не заметил, как поляна сменилась чащей, а вскоре деревья расступились, обнажая пики палаток, суетящихся возле них дикарей, и жабоорков, снующих возле трех огромных столов Детей Чащи. Судя по сытым лицам вокруг, вечные кашевары и на этот раз постарались неплохо. Кто-то облизывал деревянную ложку, кто-то допивал ароматную похлебку. Завтрак в лагере закончился, и воины начинали сбиваться в группы согласно тщательно продуманному вчера порядку. Пока царила еще тихая, сдержанная расслабленность, какая бывает перед трудным и опасным заданием.
  Вардазгир увидел, как идут к нему навстречу Мудрые Жабры, Эгоир и Баун-га, и в груди его неприятно заныло. Конечно, должен он сейчас, как нормальный полководец, пройтись перед строем, сказать своим бойцам что-нибудь вдохновляющее, напутственное. Словом, сделать то, что делал уже не один десяток раз, командуя небольшими отрядами и огромными армиями. Но сейчас, именно сейчас всей этой суеты и пустых речей не хотелось. Казалось бы, сегодня - величайший день в истории вечного противостояния Света и Тьмы! Но почему же тогда так пусто в душе?
  - Все в сборе? - коротко бросил он подошедшим и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Еще раз прикажите всем бойцам проверить снаряжение, пройдитесь с командирами отрядов по местам их дислокации, напомните порядок действий в случае возникновения тех или иных ситуаций, точки сбора, маршруты патрулирования и способы экстренной связи. Выполнять.
  В стороне ото всех остальных, о чем-то переговариваясь друг с другом, сидели Мтунга и Шмуштра. Рядом был и Хьюалас - как всегда, что-то перебирал среди своих некромантских ингредиентов. Вардазгир с Шартрезой направились к ним.
  - Готовы? - спросил рыцарь.
  Мтунга в ответ коротко кивнул, а некромант, казалось, и вовсе не услышал вопроса. Лишь Шмуштра с дурацкой улыбкой попытался вытянуть в струнку свою грузную тушу и пропищал:
  - Всегда готов!
  Вардазгир нахмурился, но ничего не сказал. Не время сейчас воспитывать этого большого ребенка.
  И снова сначала поляна уступила место высоким деревьям с узловатыми наростами, то тут, то там мерцавшими на коре пурпурными светом, а затем вытекла в новую прогалину, у самого артефакта.
  Вардазгир остановился и пристально огляделся по сторонам. Недалеко от него начиналась зона, куда заходить могли лишь те, кто не врос еще в Чащобу плотью и духом. Сама эта зона диаметром была шагов в пятьдесят. Деревья, что группой стояли на опушке, низко склонились друг к другу и переплели свои ветки, образовав в самом центре поляны некое подобие арок, за которыми чернел скрывающий Сердце кокон. Больше же здесь не было ни травинки. Таким образом, пространство отлично просматривалось во все стороны, и подобраться к Сердцу незаметно смог бы, пожалуй, лишь Мтунга с его амулетом невидимости.
  Здесь, на опушке, Дети Чащи сделали по просьбе Вардазгира что-то вроде штаба. На четырех высоких кольях натянули большой тент, в его тени соорудили массивный стол и рядом - несколько пеньков, топорщащихся длинными, похожими на щупальца спрута, корнями. В столе, по краям, были проделаны отверстия, в которых сияли небольшие амулеты. Еще один, крупный, покоился в самом центре. Будто паутинки, расходились от амулетов лучики магической энергии. Пересекаясь друг с другом, искажаясь и преломляясь, они образовывали карту близлежащих территорий: коричневые полосы непроходимых оврагов, черные непролазные буреломы, серые тропки, светло-зеленые редколесья и поляны.
  Над этим чудом магического искусства всю прошлую ночь трудились маги Детей Чащи под руководством мудрого Эгоира - трудолюбиво делали и заряжали амулеты, бурно спорили, обсуждая наилучшую схему их расстановки, долго настраивали всю систему. Но зато теперь было на что посмотреть и чем гордиться. Еще несколько амулетов, совсем крошечных, Эгоир сделал сам и вручил их каждому из командиров отрядов, патрулей и застав на засеках. Теперь они пестрели на карте красными точками. Вардазгир довольно улыбнулся - пути подхода к Сердцу надежно перегорожены, очень сложно будет Светлым прорваться через многочисленные кордоны и засады. Кроме того, розданные амулеты были привязаны к жизненной силе владельца, так что если где-нибудь что-нибудь случится, это тоже отразится на карте.
  Еще раз окинув взглядом диспозицию своих войск - точки засек и застав, маршруты патрулей, расположения мобильных ударных отрядов - Вардазгир удовлетворенно хмыкнул и вышел из-под тента. Хьюалас присел на землю рядом с одной из опор и, судя по сосредоточенному бормотанию, снова что-то придумывал. Мтунга и Шмуштра прохаживались возле Сердца, в полном восхищении пялясь на недоступный пока артефакт. Только если эмоции первого были сдержанными чувствами закаленного в боях и походах воина, гордо взирающего на неожиданно открывшееся ему сокровище, то второй, как большой ребенок, подпрыгивал на месте, бегал вокруг арок, скрывающих кокон с артефактом, закатывал глаза и сыпал междометиями, выражавшими разную степень восторга. Ухмыляясь и уперев руки в бока, на всю эту картину глядела Шартреза.
  Вардазгир поднял глаза к небу - медленно полз по небу Аргил, где-то рядом с ним были его верный соперник-брат и недостижимая возлюбленная. Вдруг налетел сильный ветер, всколыхнул траву, взвихрил волосы на головах воинов, зашумел листьями. Скоро, совсем скоро...
  
   * * *
  
  С тяжким вздохом человек открыл глаза. Все тело ломило о сидения в неудобной позе - скрючившись, между двух толстых веток большого дерева. Он глянул вниз - вроде бы, никого поблизости нет. Повиснув на руках, спрыгнул. И едва не упал - затекшие ноги отозвались болью, будто от тысяч маленьких иголочек. Огляделся - лес, кусты, тонкая извилистая тропка невдалеке. Где-то рядом должен быть ручей. Покрутив головой, шумно вдохнув воздух, словно принюхиваясь, человек уверенно пошел направо и вскоре действительно вышел к ручью. Проточная вода приятно охладила лицо, шею, руки.
  Еще раз плеснув воды себе на голову, он вдоволь напился и поднялся с колен. Идти. Туда. Въедливый внутренний голос снова набатом зазвучал в голове, требуя повиноваться. И он повиновался, ибо что ему еще оставалось? Ноги сами несли его вперед, в неизвестность. Но дойти было важно, очень важно. Проминались под подошвами ботинок то тут, то там попадающиеся пятна бурого мха. Руки привычно отодвигали ветки. Пару раз на пути попались какие-то кусты, густо усыпанные ягодами. Вполне съедобными, чуть терпкими и маслянистыми на вкус. Желудок сразу же ворчливо заурчал, требуя добавки. "Ничего, потерпишь, - с изрядной долей мазохизма мысленно ответил ему человек, - я же терплю".
  Вдруг между крон деревьев вдалеке что-то вспыхнуло. Затем еще раз, и еще. Человек остановился и пригляделся. Почти касаясь неба, над чащей пульсировало пурпурное сияние. Все тело его вдруг пронзила дикая, неудержимая радость - будто долго, всю жизнь, искал что-то и, наконец, нашел. Туда! Надо туда! Усталые, задеревеневшие мышцы наполнила небывалая сила, в мутной от вечного недосыпа голове сразу сделалось легко и ясно. Полной грудью вдохнув напитанный ароматами леса воздух, человек решительно зашагал в сторону мерцания.
  
   * * *
  
  Красные точки мигали на карте перед Вардазгиром. Некоторые из них перемещались по строго выверенным маршрутам, некоторые просто непрерывно мерцали. Вдруг одна из них вспыхнула на мгновение и погасла. Началось!
  - Эгоир! - крикнул Темный рыцарь.
  Под тентом тут же возникла худощавая, жилистая фигура предводителя Детей Чащи.
  - Что-то случилось?
  - Да. Похоже, на одну из наших застав напали. Возьми людей и проверь.
  Сухощавая фигура кивнула и вынырнула из-под тента наружу. Раздались короткие возгласы-приказы, и вскоре вокруг Эгоира собралась дюжина его верных последователей: с десяток воинов и пяток магов. Не мешкая, они построились в боевой порядок и рванули в лес - туда, где, возможно, гибли сейчас их товарищи. Деревья замелькали мимо быстрых, проворных, бесшумно скользящих по мрачной чаще теней. Ни одна травинка не примялась под их ногами, ни один сучок не хрустнул. Лишь серые одежды виднелись то тут, то там среди больших, покрытых бурыми наростами стволов. Раза два или три отряд встречал на пути патрули и после коротких приветственных кивков мчался дальше.
  Аргил медленно, нехотя полз в тень Лауты, рассеивая по округе серый сумрак. Вот впереди, наконец, показалась та самая застава. Удобное место - справа и слева овраги да буреломы, нигде больше не пройти. Единственная же тропа здесь была перегорожена наспех сооруженной засекой из бревен, веток и камней. За этим импровизированным кордоном должны были скрываться дикари с магом из Детей Чащи во главе. Но сейчас никого поблизости не было. Лишь несколько трупов дикарей да тело Светлого, сжимающего в руках лютню. Странно. Еще страннее то, что умер он не от удара дубиной. Судя по рваным ранам на шее и разодранной до белесых костей груди, его убил Шорох. Ну, хоть какая-то польза от этих кровожадных тварей. А вот трупов дикарей здесь слишком мало. Куда же подевались все остальные?
  Эгоир, жестом приказав своему отряду рассредоточиться, вместе с двумя воинами прошел чуть вперед. Взгляду его открылась картина недавнего боя: останки созданных Хьюаласом скелетов и зомби - гниющие куски мяса, валяющиеся всюду оторванные руки, ноги и головы. Но трупов тех, кто уничтожил этот свирепый отряд, нигде не было. Даже крови не видно. Неужто нападавшие были так сильны, что сумели справиться с полусотней некромантских созданий без потерь и даже без ранений? Видимо, недооценил Вардазгир Светлых. Возможно, среди них есть очень сильный маг. Сильнее Эгоира. Сильнее всех тех, кого Эгоир когда-либо знал, а уж повидал он на своем веку немало! Однако почему тогда Светлые не расправились с отрядом зомби еще раньше? Предводитель Детей Чащи закрыл глаза, сделал в воздухе несколько пассов руками. Нет, следов мощной магии здесь нет. Странно. Все это очень странно.
  - Старший Брат! - окликнули его вдруг.
  Он открыл глаза и повернул голову на голос: один из братьев призывно махнул ему рукой и показал на кусты справа от засеки. Эгоир быстро подошел к нему.
  - Смотри, здесь следы.
  И вправду, кусты были примяты и поломаны, а на земле виднелись отпечатки ног. Босых ног. Эгоир нахмурился. Следы дикарей, уходящие почему-то вглубь Чащобы, всего парочка трупов на месте целой заставы, зомби Хьюаласа, которые встретили здесь свою последнюю смерть и даже не попытались сопротивляться - все это наводило на мысль, что Светлым каким-то образом удалось переманить неандертальцев на свою сторону. Хорошо, если только этот отряд... Но где же наш брат, который должен был следить за этим стадом недочеловеков?
  Сын Чащи обнаружился на самой засеке лежащим в груде бревен. Шея его была насквозь пронзена стрелой. Похоже, самые худшие подозрения оправдываются. "Ох, - подумал с горечью и раздражением Эгоир, - чувствовал же я, что нельзя этим дикарям доверять! Если теперь они все восстанут против нас, ситуация может серьезно осложниться! Хотя, может быть, эту заразу еще можно остановить?"
  Вкратце поделившись с братьями своими невеселыми мыслями, Эгоир повел их по следу отряда предателей.
  Вскоре вдалеке послышался шум боя. Эгоир ускорил бег. Воины на ходу обнажили мечи.
  - Помните, - прокричал Эгоир, - Чащоба защищает дикарей от магии!
  Маги дружно кивнули. Сейчас каждый из них вспоминал заклинания, усиливающие обычное оружие. Да и защитные чары тоже обязательно пригодятся в бою.
  Шум схватки слышался все явственнее. Она уже чувствовалась в воздухе, ощущалась кожей, неприятно холодила затылок. Деревья впереди стали редеть, обнажая неширокие пока прогалины. Справа промелькнула еще одна засека. В той стороне было тихо: либо все уже были мертвы, либо успели отступить под напором неизвестного противника и увести его вглубь защитных построений. Туда, где есть шанс получить помощь от патрулей. Несколько фигур показались между деревьями - дикари, грозно рыча, скопом бросились на кого-то и теперь добивали его, лежащего на земле. Мелькнул серый силуэт. Сын Чащи!
  - Туда! - крикнул Эгоир.
  Братья и сами прекрасно оценили обстановку: резко сменив курс и разбившись на тройки, они помчались на выручку. Но Эгоир все же был первым. На небольшой полянке вокруг Сына Чащи толпились пятеро дикарей, их дубины свистели, рассекая воздух, и раз за разом обрушивались на человека в серых одеждах. Тот едва успевал уворачиваться, из последних сил прикрывался магическим щитом.
  - Хатта арсун! - выкрикнул Эгоир, раскручивая над головой свой посох.
  Маленькая звездочка зажглась в толпе дикарей и через мгновение, вспыхнув ослепительным светом, взорвалась. Добивавшие поверженного противника твари пошатнулись, кто-то упал. В следующую секунду земля под их ногами задрожала, вздыбилась, и наружу выскочили острые каменные шипы, надежно ограждая Сына Чащи от нападавших. Те с недовольными возгласами принялись колотить дубинами по этому частоколу. Один из них развернулся в сторону Эгоира - и тут же мощный удар посохом в висок сбил его на землю. Теперь навстречу новому врагу повернулись и остальные, но было уже поздно - справа и слева на них налетели воины Детей Чащи, защищенные магическими сферами. Мечи и секиры их засвистели в воздухе, отрубая волосатые руки и ноги, круша безмозглые головы, выплескивая наружу кишки. Меньше, чем за минуту все было кончено. Каменный частокол, исполнив свое предназначение, с шумом рассыпался в пыль.
  - Что случилось? Ты ранен? - Эгор подскочил к сидящему на земле Сыну Чащи. - Почему они на тебя напали?
  - Пустяки, Старший Брат. Я в порядке. Только несколько царапин.
  Он попытался встать, но тут же, поморщившись, сел обратно. Видимо, дикари сломали ему ногу. Лицо сектанта пестрело ссадинами, из раны на голове тонкой, но уверенной струйкой текла кровь. Еще несколько ран украшали грудь и руки. Насчет "пустяков" он явно погорячился.
  Подоспевшие маги тут же принялись за лечение - промыли раны, обернули их целебными повязками. На ногу наложили шину, и Эгоир сейчас работал над мощным восстанавливающим заклинанием, которое помогло бы ей срастись в кратчайшие сроки. Раненый приятно зажмурился, перевел дух и продолжил рассказ:
  - Эти твари будто с ума посходили. Сначала через нашу засеку пытались прорваться Светлые...
  - Светлые? - перебил его Эгоир. - Кто? Сколько?
  - Всего трое. Маг, лучница и воин. Мы легко уничтожили бы их, если бы... Светлых уже почти окружили, когда из леса выбежал отряд дикарей. Из наших с ними никого не было. Это было странно, но я не придал этому особого значения. Подумал, что теперь-то уж точно этим трем выскочкам никуда от нас не деться. Как оказалось, зря... прибежавшие дикари стали крушить все без разбору. Они убивали всех, даже сородичей! Пронеслись, перебили почти весь наш кордон, а Светлым в это время удалось сбежать. Мы отступили, а эти безумные дикари погнались за нами...
  Вдруг внимание Детей Чащи привлек странный гул за спиной. Похоже было на ритмичные постукивания, сопровождаемые каким-то полу-воем - полу-песней. Они обернулись. Из кустов выходили на поляну дикари. Они бряцали дубинами по деревьям и тихо напевали что-то. Если вслушаться, можно было различить обрывки слов незнакомой песни, перемежаемые бранью и нечленораздельным бормотанием. Вот показались трое... пятеро... дюжина... с разных сторон все выходили и выходили дикари, и в глазах их читались неиссушаемое горе и жажда крови. Эгоир быстро оценил размеры отряда противника - около двух десятков. В том, что эти недочеловеки вышли сюда не затем, чтобы поприветствовать его, он не сомневался.
  - К бою! - прокричал Эгоир, быстро вскакивая с колен.
  
   * * *
  
  Внутренний голос все гнал и гнал человека вперед, к пурпурному мерцанию. Небывалая сила бурлила в его теле, мысли роились в голове. Вспышками накатывали какие-то картины. Из прошлого? Из его прошлого?
  Солнце уже наполовину скрылось за диском луны, над лесом повисли хмурые сумерки. Под ногами почти ничего не было видно, но многочисленные сучки и коренья будто сами уползали с его пути. По крайней мере, он ни разу не запнулся, ни разу не провалился в какую-нибудь незаметную глазу норку. Он просто шел, шел, шел. На пути показался глубокий овраг с торчащими на самом дне толстыми ветками поваленного дерева. Пришлось его огибать. Овраг ветвился между двух полос колючего кустарника, изгибался, будто змея, но ушел, наконец, влево. Снова можно было идти между широких кряжистых стволов, проползать под переплетениями лиан, пробираться сквозь кустарник.
  Вдруг впереди послышались голоса. Человек подполз ближе, раздвинул ветки перед собой. Шагах в двадцати тропа была перегорожена завалом, и за ним маячило не меньше пары дюжин людей. Хотя людей ли? Коренастые волосатые твари, сжимавшие массивные дубины, на людей походили лишь отдаленно. Показались рядом с ними две фигуры в серых одеждах. Маги. Откуда он это знает? Не важно. Главное, что здесь не пройти. Человек тихонько пополз в сторону. Затем встал, сделал короткую перебежку к ближайшему дереву. Нет, кажется, не засекли. Нахмурившись, он побрел вправо, поминутно оглядываясь. Внутренний голос требовал, чтобы он шел вперед, но это было бы самоубийством. Хотя, возможно, ему видней? Сколько уже странностей случалось по пути, сколько раз удавалось буквально чудом выбираться из самых невообразимых переделок?
  Человек шел вдоль большого бурелома и размышлял, как же ему быть дальше. Вдруг под ногами предательски громко хрустнула ветка.
  - Вот он! К бою! - прорезали тут же тишину сумрака резкие выкрики.
  Две стрелы со свистом впились в дерево позади человека. Сразу же еще пять прошли чуть выше его головы. Он пригнулся, нырнул в кусты.
  - Прочесать лес!
  Снова несколько стрел пронеслись рядом, а затем огненный шар врезался в кусты слева и те вспыхнули жарким синеватым пламенем. Вой, похожий на крик раненого человека, раздался из кустов. Тут же из них выскочило какое-то существо и унеслось прочь. По виду тварь эта напоминала свинью, только раза в два больше. На голове топорщились несколько рогов - четыре или пять, сложно было сосчитать в суматохе - изо рта торчали длинные изогнутые клыки, а тушка защищена была со всех сторон пластинами, лязгавшими при ходьбе или беге, будто доспехи.
  - Туда, они там!
  Человек покрылся холодным потом и ползком рванул к бурелому. Обдирая плечи о сучки и ветки, больно ударяясь о стволы поваленных деревьев, пробрался он внутрь и, мелко дрожа, быстро огляделся по сторонам. Справа был узкий проход. Можно попытаться пролезть поглубже, чтобы его не заметили, не достали, не убили... он полз и полз по бурелому, иногда останавливаясь, чтобы прислушаться. Нет, вроде бы преследователи не висели у него на хвосте, не хохотали рядом, дожидаясь, пока он выберется наружу. Возможно, та тварь отвлекла их. А может, они прячутся где-то неподалеку... Как бы там ни было, вечно здесь сидеть нельзя. Хотя хочется, очень хочется. Но нельзя, нельзя, нельзя! Внутренний голос буквально сорвался с цепи, требуя, чтобы человек продолжал двигаться в сторону пурпурного мерцания. Но как же туда идти, когда кругом шныряют вооруженные до зубов отряды, стреляющие на каждый подозрительный звук? Как через них пробраться? Как не умереть от случайной стрелы, не быть разрубленным напополам первым же встреченным воином? На все эти вопросы настойчивый голос в голове не давай ответов. Но все так же неумолимо требовал идти, ползти, карабкаться вперед.
  Показался просвет - бурелом кончился. Человек осторожно подобрался к его краю, выглянул. Ни голосов, ни других посторонних звуков поблизости. Только лязг где-то вдалеке да редкие выкрики. Он выбрался из-под завала, отряхнулся. Надо идти, пока те, кто обстрелял его, не поняли, что гоняются сейчас за тупой животиной. Еще раз оглядевшись по сторонам, он легким бегом двинулся вперед. От куста к кусту. От одного широкого ствола к другому. Пару раз он замирал, прислушиваясь к шуму леса - нет ли лишних, непривычных звуков? Но пока все обходилось.
  Вскоре он выбежал к полянке. Справа - глубокий овраг. Слева - кусты. Продраться через них можно, но исцарапаешься весь. Набрав полную грудь воздуха и шумно выдохнув, человек рванул напрямик. Он уже подбегал к опушке, когда впереди раздались крики:
  - Вот он, держи!
  Он резко затормозил, дернулся в сторону. И увидел, как навстречу ему выбегают сразу пятеро воинов. Орки, судя по виду. Только цвет кожи немного другой, зеленовато-землистый, да на их шеях с обеих сторон алели по три розовые полосы.
  Петляя, как загнанный заяц, человек побежал назад, но и там его уже ждали. Куда? В овраг? Нет, глупость полная! Он заметался на одном месте, не зная, что делать, как спастись. Сзади раздались смешки. Хватит бегать, действительно. От смерти не убежишь. Он посмотрел по сторонам. Около дюжины этих странных орков окружили его и медленно сжимали кольцо. Еще столько же стояли, посмеиваясь, в стороне.
  - Лучше сдайся сам, - произнес один из них, самый пожилой; единственный из всех, он был вооружен только корявой тростью, - тогда мы сохраним тебе жизнь, обещаю.
  Они были уже совсем рядом. Что ж, придется сдаваться. Другого выхода нет. Внутренний голос все ныл и ныл, тянул свою бесконечную заунывную песню о том, что надо двигаться вперед. Но какой сейчас от него прок? Шагах в пяти от человека пожилой орк остановился, оперся на твою трость и пристально вгляделся в его лицо.
  - Постой, а ты ведь не Светлый, - сказал он, и в голосе явственно слышалось удивление, - ты...
  В этот момент один из орков вдруг вскрикнул и, зажимая шею рукой, свалился на землю. Следом за ним тут же упал еще один. Остальные мгновенно брызнули в разные стороны. Пожилой орк резко обернулся и, вскинув руку, выпустил в кусты серию огненных шаров. Один сжег в полете стрелу, а остальные вспыхнули в голубоватом сиянии, не долетев до кустов. Через мгновение с той стороны выскочили воин с огромным бердышом наперевес и лучница. Закинув лук за спину, девушка вытащила из ножен сабли и побежала к еще не оправившимся от внезапного нападения оркам. Воин рванул за ней. Первые его два удара достигли целей, и головы слетели с орочьих плеч. Девушка, ловко уйдя от атаки, вонзила саблю в живот своему противнику и, выдергивая его, крутанулась, подставляя второй клинок под очередной выпад.
  Человек пригнулся и побежал вперед, к спасительной чаще. Правда, можно лишь гадать, не поджидает ли его там очередная опасность, но все-таки это лучше, чем сидеть здесь, между молотом и наковальней. Уже одно то, что воюющие стороны не пожелали сперва прикончить его, а уже потом выяснять отношения между собой - это большая удача. Краем глаза он заметил, как маг орков начертил что-то своей тростью на земле, топнул ногой и прокричал какую-то фразу на незнакомом языке. Воин с бердышом пошатнулся, дернулся, словно вляпался в лужу грязи, и в следующий миг провалился по колено. Почва под ним внезапно превратилась в вязкую жижу, из которой он пытался теперь выбраться, одновременно отражая атаки сразу нескольких врагов.
  Девушка, увидев это, отпрыгнула в сторону. Но, едва приземлившись, она не устояла на ногах, плюхнулась на колени, и магическое болото тут же стало тянуть ее вниз, в свои удушающие глубины. С огромным трудом ей удалось выдернуть из трясины руку с саблей и отбить мощный удар, грозивший снести ей голову. Возвратным движением она подрезала своему противнику сухожилия на ногах. Тот упал, пронзительно вскрикнув, но его место сразу же заняли два других орка.
  На опушке показался маг. С его воздетых к небу рук сорвались яркие звездочки и полетели в сторону воина и девушки. Ослепительно вспыхивая, они впивались в землю, делая ее снова твердой. Вдруг на мага обрушился смерч. Тот отгородился от него изумрудного цвета сферой и выпустил в ответ несколько молний. С двух сторон на него уже набегали орки, размахивая топорами. Но на все это человек уже не смотрел. Он, наконец, добрался до края полянки и рванул во весь опор в глухую чащу, в сторону пульсирующего сияния. Оно уже так близко... так близко...
  
   * * *
  
  Прибежал гонец с докладом от Эгоира. Вардазгир выслушал его, все больше и больше хмурясь. Светлым каким-то образом удалось прорваться сразу через два мощных кордона. Не без помощи вдруг сошедших с ума дикарей. Это плохо. Но проблема уже устранена. Все, кто пошел против воли Вардазгира, пойманы и уничтожены. В отряде Эгоира пятеро раненых и один убитый. Есть потери среди Светлых? Что известно о численности и составе их отряда? Видели только троих: мага, воина и лучницу. И как минимум один убит. Музыкант.
  - Музыкант? - удивился Вардазгир. - Здесь, в самой глуши Чащобы?
  - Да, его нашли мертвым рядом с первой атакованной засекой, - ответил гонец, - в руках он сжимал лютню.
  - Что-то не верится, что Светлый Совет настолько глуп и беспечен, чтобы послать сюда отряд шутов и циркачей. Хотя...
  - Скорее всего, это был Пауни, - подтвердила его догадки присутствовавшая при разговоре Шартреза, - я видела его однажды. Он давал концерт на празднике по случаю тысячелетия образования Империи. Милый мальчик, а как божественно играл! Жаль, что так плохо кончил.
  - Хм... а я о нем только слышал. Говорят, он и в бою был хорош.
  - Да, неплох.
  - Как думаешь, мог он своей музыкой свести с ума дикарей?
  - Вполне, - меланхолично разглядывая свои длинные ногти, произнесла Шартреза, - помню, Повелители чуть не рыдали, когда слушали один из его сонетов.
  - Хорошо. Предположим, что так и было. Где сейчас Эгоир? - последние слова были вновь адресованы гонцу.
  - Он хотел обойти окрестные заставы, проверить патрули и вернуться сюда. Скоро должен прибыть.
  Вдруг на карте одна из красных точек вспыхнула ярче остальных и тревожно замигала. Эта точка обозначала отряд жабоорков, патрулировавший территорию совсем рядом с Сердцем.
  - Баун-га ко мне, срочно! - рявкнул Вардазгир.
  Гонец тут же испарился, и через минуту под тент влетела Великая Мать.
  - Что случилось, Повелитель? - согнулась она в полупоклоне перед Вардазгиром.
  - Бери своих пауков и проверь вот это место. Кажется, Мудрые Жабры нарвался на Светлых.
  - Будет исполнено.
  
   * * *
  Человек продирался сквозь непролазную чащу. Хотя внутренний голос давил на него с дикой силой, он решил не повторять прежней ошибки и старался теперь избегать любых открытых пространств. Лучше уж красться потихоньку, по кустам и густому молодняку, в обход и зигзагами, чем снова попасться навстречу какому-нибудь недружелюбному отряду. А дружелюбных-то тут просто и нет. Все хотят его убить, ото всех нужно прятаться. Кто знает его? Кто примет за своего? Никто. Он и сам себя не знает до сих пор, хоть и начало шевелиться что-то в пробуждающейся памяти. Но пока это все какие-то смутные картинки, обрывки чьих-то фраз, ничего не значащие имена и события.
  Вдруг впереди, чуть справа, послышался треск веток. Пока еще далеко, есть время спрятаться. Человек закрутил головой по сторонам: кусты, кусты, два огромных ствола, но первые ветки начинаются у них на высоте двух человеческих ростов... вот! Взгляд упал на дерево, склонившее свою крону к самой земле, будто в поклоне. Видимо, когда-то здесь был ураган, и на него упало другое, придавив его верхушку к самой земле. Получилась довольно высокая арка, и если забраться по ней повыше, никто и не заметит. Не идеальное укрытие, конечно, но лучше, чем ничего. Поваленный ствол за это время изгрызли жуки, рядом обосновался громадный муравейник, и забираться на дерево с этой стороны человек не решил, хоть это и было значительно удобней. Но нет, лучше уж как обычно, по старинке. Высоко подпрыгнув, он ухватился за ветку, подтянулся, стал карабкаться вверх. Внизу, но теперь левее и сзади, раздался голос:
  - Быстрее, Сигурд! Заклинание иллюзий надолго их не задержит!
  Тут же пролетели мимо сразу с десяток зеленоватых нитей-плевков. Попадая в деревья, они плавили кору с противным шипением. С другой стороны от укрытия человека мелькнули большие, но очень проворные серые тушки, перерезая невидимым беглецам дорогу. Судя по треску веток и шороху кустов, те свернули в сторону, стараясь не попасть в окружение. Время от времени раздавались резкие выкрики, перемежаемые лязгом стали, вспыхивали огоньки атакующих заклинаний. Человек вжался в дерево, буквально прилип к шершавому стволу, чтобы ненароком не обнаружить себя. И вовремя - шагах в пяти от него вывалились из кустов те трое, кто помогли ему сбежать от орков. Не от доброго отношения к несчастному одинокому путнику, но все же помогли. Хотя если бы он попался сначала им, то все могло бы быть с точностью до наоборот, и это орков он считал бы сейчас своими невольными спасителями. Поэтому, если задуматься, все ему едино - что люди, что орки, что ведьмы в ступе.
  Противники этой троицы показались буквально через минуту. Сначала снова замелькали среди деревьев массивные серые силуэты. Постепенно, по мере приближения, стало понятно, что это гигантские пауки. Среди них выделялась дюжина крупных особей, и еще десятка три-четыре были помельче. Они кучковались возле самого крупного паука, на котором гордо восседала пожилая женщина. Без лишних предисловий и ненужных команд арахниды разбежались по флангам и одновременно выплюнули в троицу сгустки едкой зеленоватой паутины. Маг прикрыл своих воинов защитным заклинанием, ударил молниями в ответ. Видно было, что каждое движение дается ему с огромным трудом. Да и остальные выглядели не лучше. Воин тяжело дышал. Руки девушки, сжимавшие лук, чуть подрагивали при каждом выстреле. И меткость ее оставляла желать лучшего: одна из стрел скользнула по прочному хитину паука, вторая застряла где-то в складках на боку. Раненое животное заверещало, кинулось в атаку. Воин, в низком приседе уклонившись от острых жвал, подрубил ему бердышом лапы и добил мощным ударом сверху.
  Но это был лишь временный и незначительный успех. Пауки продолжали неспешно сжимать кольцо, щедро поливая своих противников едкой паутиной. Маг раз за разом отражал их атаки, но силы его были уже на исходе. Вдруг между тушек огромных арахнидов мелькнули три худощавые призрачные фигуры. Через секунду у воина подкосились ноги, он рухнул на колени. Его спутница тоже присела на землю, не в силах ни подняться, ни даже держать в руках ставший внезапно неподъемным лук.
  - Шорохи? - пробормотал маг. - Но как...
  Он зыркнул на женщину, спокойно восседавшую арахниде, и лицо его скривилось в смеси прозрения и бессильной злобы. Ей не было нужды сейчас суетиться, отдавать приказы или бросаться в стремительную атаку. Окруженный враг доживал последние минуты своей жизни.
  - Венец Вечного Сна! - крикнул маг. - Ведьма! Ну ничего, я еще не сказал свое последнее слово!
  Он с усилием вдохнул - даже легкие теперь расправлялись с великим трудом - и что-то выкрикнул, бросив в сторону женщины раскрытую ладонь. С кончиков пальцев сорвались тонкие синие лучики. Они одновременно ударили в венец на голове женщины и тот, сверкнув в последних лучах почти скрытого луной солнца, улетел в кусты. И тут началось что-то странное. Призрачные тени, мелькавшие неподалеку, остановились, помотали головами, будто только что проснулись. Через секунду пожилая женщина бессильно упала на спину арахнида, несшего ее все это время. Тот вроде бы не выказывал недовольства таким вольным с собой обращением. А вот остальные особи - те, что покрупнее и, видимо, постарше - злобно зашипели и попытались напасть на нее. Но за нее вступились паучки помоложе. Наверное, вся их жизнь прошла под предводительством этой женщины и они не могли воспринимать ее иначе, чем как собственную мать. Завязалась схватка. Причем движения арахнидов стали медленнее - парализующая магия призрачных тварей тоже сказывалась на них, хоть и в гораздо меньшей степени. Последние же сновали неподалеку, меланхолично наблюдая за происходящим. Им и так достанется добыча, ни к чему утруждать себя участием в кровавой бойне.
  - Сигурд! - еле слышно просипел маг. - Хватай Зару и убираемся отсюда скорее.
  - Да я сама... - девушка попыталась приподняться, но безуспешно.
  С усилием перебирая непослушными руками и ногами, троица стала отползать в сторону. А битва старых и молодых арахнидов, за которой пристально наблюдали Шорохи, была в самом разгаре. Группы пауков семенили друг напротив друга, пытались достать до противника жвалами, зацепить его лапами, плевались растворяющей все и вся паутиной. Несколько плевков просвистели совсем рядом с человеком. Он, похолодев от страха, крепче вжался в дерево. Вдруг ветка под его ногами хрустнула, и он едва успел ухватиться за сучок повыше. Подтянувшись, он стал осторожно пробираться на самый верх арки. Там можно было усесться, обхватив ногами ствол. Достаточно маневренно на случай неожиданных атак, да и спускаться несложно.
  Внизу же творилось что-то невообразимое. Упавшая ветка угодила прямо в огромный муравейник, и растревоженные его обитатели стали быстрыми ручейками выползать наружу, желая разобраться с незваным гостем. Точнее, с гостями - со всеми, на кого они натыкались. Вот один ручеек заполз под панцирь большому арахниду, и тот закрутился на месте, истошно заверещал. Несколько групп муравьев напали на Шорохов. Те, хоть и были очень верткими, от маленьких и быстрых насекомых уйти не смогли. Муравьи грызли их плоть, вызывая безумные крики, и никак не удавалось смахнуть их с себя.
  Третий Шорох, глядя на мучающихся товарищей, просто исчез, растворился в сумраке. Человек с дрожью глядел на развернувшееся внизу муравьиное пиршество. Как теперь спускаться вниз? Ведь эти твари теперь до самого рассвета не заберутся обратно в муравейник! Парализующая магия проходила. Шорохи жалобно постанывали. Один уже лежал на земле. Второй все еще пытался убежать, спастись. Но, судя по всему, шансов у него было немного. Троица - маг, воин и лучница - поднявшись с земли, рванула вглубь чащи. Да и пожилая женщина тоже пришла в себя. Грозно зыркнув в их сторону, она пустила своих арахнидов вслед за беглецами. Большие особи не подчинялись ее приказам, но справиться сразу и со сворой пауков поменьше, и с ордой муравьев они не могли. Муравьи жрали их изнутри, своими крошечными жвалами методично откусывая по кусочку свежего мяса, скрывающегося под панцирем. Три гигантских членистоногих крутились возле дерева, на котором сидел человек. Вот один из них, в безумии от боли, влетел головой в трухлявый ствол, удерживающий его верхушку у земли. Через мгновение на него завалился еще один паук. Ствол съехал в сторону, верхушка освободилась от тяжести и взмыла вверх, выбрасывая человека в воздух, будто камень из пращи. Тот, барахтая руками и ногами, полетел над сумрачным лесом. Но полет этот длился недолго. Впереди показалась неестественно круглая поляна. Ни единая травинка не росла на ней. Лишь высилось в центре какое-то... растение? сооружение? кокон? Будто исполинский скульптор переплел друг с другом множество веток, связав их в анфиладу. Пульсирующее сияние, волновавшее человека весь сегодняшний день, шло из самого центра этого переплетения. Туда! Надо туда! Человек радостно раскинул руки и, шмякнувшись грудью о медленно раскрывающиеся арки, потерял сознание. Последним, что он увидел, был громадный кокон, подернутый дымкой красного тумана.
  
  * * *
  
  Баун-га вместе с арахнидами преследовала бегущих к Сердцу Светлых. Они успели оторваться, но недалеко, догнать их вполне под силу. Вон мелькают впереди их фигуры, всего шагах в пятидесяти. Несколько пауков на бегу плюнули в них сгустками паутины. Почти все промазали, но один, вроде бы, угодил в доспехи воина - тот дернулся, что-то крикнул и вильнул в сторону. Где-то справа бежали болотные орки. После боя со Светлыми их осталось не больше дюжины, некоторые были ранены, но сейчас их подгоняла жажда мести.
  Пауки снова выстрелили - на этот раз промахнулись все. Но Светлые вдруг резко затормозили, их маг накрыл свой отряд защитным покровом, в который тут же врезались несколько огненных шаров. Эгоир! Это его отряд остановил Светлых - между деревьев можно было разглядеть одежды Детей Чащи. Их маги без устали атаковали заклинаниями, сбивая защиту, а воины небольшими группами окружали беглецов, хищно вращая мечами и секирами. Баун-га была уже совсем рядом. Ее арахниды были с тыла и слева, жабоорки перекрыли правый фланг, впереди - отряд Эгоира. Все, никуда они теперь не денутся! Пусть всего за пару шагов до Сердца - вон уже виднеется впереди поляна со странным коконом в центре. Пусть с минуты на минуту затмение войдет в полную фазу, но ведь остановили!
  Воин Светлых орудовал огромным бердышом так, будто это была легкая палочка. Круговым движением отбив атаки сразу нескольких противников, он перекатился в сторону, прямо под ноги одному из Детей Чащи, и ударил его древком в живот. Тот охнул и кувыркнулся в сторону. Снова взмах топора, перекат. Противников было слишком много и только так, постоянно двигаясь, можно было остаться в живых. Да и то, надолго ли?
  - Сигурд, помоги! - закричала девушка.
  Ее атаковали четверо жабоорков - обступили со всех сторон и, не сближаясь до опасного предела, легкими выпадами тревожили ее защиту. Такая тактика приносила плоды - по ее спине уже тек маленький ручеек крови, несколько ран кровоточили и на бедрах. Воин рванул ей навстречу, крутанулся вокруг себя, рубанул слишком близко подошедшего арахнида по голове, но пропустил удар мечом в плечо. Рявкнув от боли и злости, он увернулся еще от одного удара, разрубил пополам попавшегося ему на пути Сына Чащи и оказался в паре шагов от девушки. Два арахнида плюнули ему в спину и доспехи его зашипели, плавясь. Но он даже не обратил на это внимания, хотя боль должна была быть адская. Убив двух жабоорков, он подхватил девушку и вместе с ней ушел в сторону от очередной атаки.
  Маг Светлых тем временем бросил попытки удерживать защиту и теперь пытался просто передавить Эгоира и его подручных, выпуская в их сторону то стену огня, то волну холода. Воинов и арахнидов он держал на расстоянии разрядами молний и редкими, но прицельными огненными шарами. От усилий на его руках полопались вены, так что сейчас они похожи были на один сплошной синяк. На лбу вздулись жилы, он едва держался на ногах, но продолжал свое бессмысленное сопротивление.
  - Сигурд, Зара, скорее сюда! - крикнул он, срывая голос.
  Воин с девушкой с трудом пробились к нему, и маг тут же накрыл всех троих защитным пологом. Неужто опять решил уйти в глухую оборону? Под атаками Детей Чащи ее хватит на минуту, не больше. Воины перегруппировались, чтобы тут же, как спадет голубоватая пелена заклинания Светлого, мгновенно перерезать всех этих трех выродков. Арахниды зашелестели лапками, застрекотали жвалами, приготовившись плеваться едкой паутиной. Диск Аргила уже полностью скрылся за Лаутой, и сейчас на небе сиял лишь его брат. Но и он уже одной рукой обнял свою любимую, наполовину погрузившись в ее тень.
  Не обращая внимания на атаки Детей Чащи, маг что-то чертил пальцами в воздухе, и в сумраке вспыхивали невиданные знаки, танцуя внутри защитного полога, складываясь в прекрасный узор.
  - Вы должны добраться до Сердца, - произнес он, не отрываясь от своего занятия, - и это наш единственный шанс. Это заклинание никто никогда прежде не пробовал. Будем надеяться, оно сработает...
  Защита совсем истончилась, и воины уже ринулись было к Светлым, но вдруг их маг истошно закричал, тело его засияло, как яркая звезда, и во все стороны от него потянулись огненные лучи, формируя сферу. Баун-га смотрела на это зрелище, не отрываясь. Однако чего он хочет этим добиться? Ведь и этот покров не устоит под непрерывными атаками Детей Чащи. Да и шансов добраться до Сердца стояние на одном месте не прибавляет.
  Сфера, будто живая, шевелила огненными языками, выжигала вокруг траву, сушила до бурой корки землю. Казалось, маг питал ее даже не своей энергией, а самой плотью - вот исчез его нос, побледнели и растворились губы, кожа стала сереть и испаряться, обнажая темное мясо. Вдруг из сферы по направлению к Сердцу вырвался тоннель.
  - Бе... ги... те... - прошамкал маг, и зубы его, крошась, осыпались пылью на землю.
  Воин буркнул что-то, девушка сжала зубы в бессильной злобе, но оба рванули в спасительный тоннель. Ни Баун-га, ни арахниды, ни даже Эгоир, не самый слабый в этом мире маг, не могли пробиться внутрь него, и сейчас только бежали рядом и скрежетали зубами. Впереди показалась поляна. А вот и запретная зона внутри нее, куда не могут входить живущие в Чащобе.
  - Повелитель, они прорываются! - в отчаянии крикнула Баун-га.
  Но Вардазгир и сам прекрасно все видел и понимал. Он стоял шагах в пяти от Сердца и сжимал в руках подаренный Мигдалем амулет.
  - Ну, посмотрим, что ты на это скажешь, - произнес он и кинул амулет в тоннель.
  Тот сверкнул, что-то гулко бухнуло, и огонь бессильно опал, обнажив Светлых.
  - Жаль, что вас всего двое, - сказал Вардазгир спокойно и чуть-чуть устало, - я надеялся на более серьезное сопротивление.
  - Даже один луч может рассеять мрак, Темный! - скаля зубы, просипел в ответ воин.
  И в этот момент Нергил, как и его брат, скрылся за диском Лауты. Пурпурный туман опал вниз, а Кокон засиял ярко-красным светом, пронизавшим все вокруг. Все, кто сошелся здесь сейчас в последнем противостоянии, непроизвольно повернулись к нему и замерли - оглушенные, ослепленные, парализованные красотой разворачивающегося действа.
  
  
  Глава 11.
  
  Сердце Нергила.
  
  Сияние артефакта стало на какой-то миг нестерпимым, обжигающим. Из самого центра Сердца, из пронзительно пылающей его глубины взвились ввысь четыре синих луча. Будто жилы агонизирующего животного, словно ниточки, удерживающие рвущихся на свободу марионеток, они дергались из стороны в сторону в безумном танце.
  Вардазгир и Шартреза отступили в сторону и, раскрыв рты, смотрели на эту красоту. Вдруг небо над Сердцем вспыхнуло и рассыпало вокруг мириады золотистых звездочек. Словно легионы светлячков, словно армии сказочных фей обрели плоть и силу яви и танцевали сейчас на безжизненной поляне перед великим артефактом. Танец жизни, рождения нового? Или дикая пляска смерти, рваный ритм последних минут угасающего мира?
  Отшатнулся испуганно Шмуштра, но сразу же вновь вперился куда-то в пустоту с блаженной улыбкой. А там, в пустоте, над раскрывающимся Коконом, разноцветные лепестки небесного пламени выписывали таинственные руны. Казалось, знаки эти известны каждому с самого детства. Мозг силится прочитать их, восстановить когда-то утраченное знание - то ли слова заклинания, то ли бессмысленный набор ничего не значащих символов. Морщит лоб Сигурд, кусает губы Зара - нет, не является смысл, ускользает постоянно в глубины сознания, будто сон. Вынырнет, поманит, как русалка манит моряка своей блестящей чешуей, и снова скроется в плотной сумрачной пучине.
  Напрягся Мтунга - острый слух лесного орка уловил едва слышный шелест веток. Будто все деревья в Чащобе перешептываются о чем-то между собой, покорно склоняют головы перед величием самой сути этого враждебного леса, перед тем, что даровало ему жизнь, что обратило обычные кроны и листья, непримечательные кусты и поля в нечто... непознаваемое, пугающее, отталкивающее и притягательное одновременно.
  Промелькнула тень - сверху вниз, с самой высокой точки Кокона к пышущему огнем великому артефакту. Но ни Светлые, ни Темные не обратили на это внимания. В глазах и тех, и других плясало пламя неведомых рун, сполохов разноцветных звездочек, мириадов огоньков и лучиков. Слух истязал, продирая до самого спинного мозга, то ли гул ветра, невесть откуда взявшегося на этой огражденной от всего мира поляне, то ли вой самой Чащобы. В какофонии звуков, в безумии прекрасных видений пульсировало ярким сиянием Сердце Нергила.
  Внезапно разворачивающаяся на поляне феерия прекратилась, и сердцевина Чащобы погрузилась в звенящую тишину, а сполохи, идущие от Сердца, были единственным свидетельством жизни на ней. В ушах звенело от пронзительного, немыслимого молчания, в которое погрузилась округа. И вот на самой высшей точке его, в момент, когда тишина достигла своего пика, поляну озарила неяркая вспышка.
  Кроваво-красный сполох высветил двух напряженных воинов, перед которыми замерли в предвкушении расправы сразу пять зловещих фигур. Артефакт мигнул несколько раз, и каждая вспышка на мгновение отражалась блеском грозных лиц, искаженных жаждой боя. Из сердцевины раскрывшегося Кокона ударил ослепительно белый луч и отразился от доспехов Светлых.
  Раздался негромкий хлопок - и рядом с Сигурдом проявилась бледная, прозрачная фигура, которая в считанные мгновенья облеклась плотью. На поляне стоял Дексиморон и обалдело оглядывал себя.
  - Удивительно...- пробормотал он себе под нос,- неожиданный эффект от заклинания...
  Тут же хлопнуло второй раз, и на поляне возник еще один призрачный силуэт.
  - Не-ет!- вырвался из горла Пауни хрипящий крик, и бард судорожно засучил руками, с удивлением ощупывая целую и невредимую шею.
  Все его тело мелко дрожало, но это была дрожь новой жизни, которая стремительным потоком вливалась в него. Новый хлопок - и вот уже напряженный до предела Тилт сдавливает руками что-то невидимое и глухо рычит:
  - Держа-ать...
  Появился Герман и обвел округу широко открытыми, изумленными глазами.
  - Вы все-таки дошли,- радостно выдохнул он.
  Новая дымка превратилась в Эвалора, неизбывная тоска в глазах которого быстро сменялась безудержной, пьянящей радостью. Только что он развлекал Хозяйку, разгоняя ее скуку, а теперь снова стоит в одном строю со своими друзьями.
  На жесткой, пересохшей земле забилась Ирис, жадно втягивая в себя воздух. Рядом встал Ксандр, дышащий полной грудью и довольно оглаживающий вполне целые ребра.
  Последним появился Бальмар. Призрачный силуэт долго трепетал, словно не решаясь выпустить наружу своего обладателя, но, в конце концов, все-таки сдался перед неумолимыми законами магии. Рыцарь тяжело ухнул и встряхнул плечами, радуясь вновь обретенной свободе.
  - Нет, наверное, это все-таки не мое заклинание,- задумчиво подытожил Дексиморон, оглядывая живых и невредимых воинов,- здесь явно потрудилась магия Сердца...
  В этот момент Темные опомнились от наваждения.
  - Я не знаю, что это за колдовство,- бешено прорычал Вардазгир,- но, клянусь всеми демонами, оно вам не поможет.
  С этими словами он вскинул вверх Клинок Арлака и громогласно скомандовал:
  - К бою, во имя величия Тьмы!
  Герман тоже радостно взмахнул мечом и громко воскликнул:
  - Воины Света! Не посрамим же нашей чести!
  И отряды схлестнулись в злой и яростной сече.
  Герман взмахнул мечом и провел бесхитростную, но надежную атаку. Вардазгир с ленцой уклонился от нее, даже не подумав вскинуть свой клинок. Однако рядом просвистел бердыш Сигурда, и Темный вынужден был отскочить на пару шагов, во всю пользуясь своими возможностями вампира.
  - Ну что, будет у вас еще подкрепление?- ехидно осклабился он.- Потому что вас по-прежнему маловато, чтобы одолеть Первого Клинка Империи!
  С последними словами он перешел в атаку, и Герман быстро заработал мечом, отбивая молниеносные удары. Из-за его спины с диким воплем вылетел Бальмар, вращая над головой своим двуручным мечом. Вардазгир смерил его презрительным взглядом и легко поднырнул под длинный удар, одновременно ударяя рукоятью прямо в забрало. Бальмар споткнулся и осел на землю - из-под шлема закапала горячая кровь.
  - Ах ты, гад!- взревел Сигурд и снова вскинул свой бердыш.
  Варздазгир принял удар на Клинок Арлака и с изумлением отшатнулся, на мгновение опешив от мощного напора огромного Светлого. Герман не растерялся, атаковав с другой стороны, и вот уже Темный отступал под ударами рыцарей.
  Из-за спины Светлых вылетела ветвистая молния и разбилась о Доспехи Арлака - в бой вступил Дексиморон. Вардазгир пошатнулся и едва не пропустил точный удар, грозивший оставить его без ноги. Зачарованное оружие Светлых было страшно вампиру ничуть не меньше серебряного...
  С яростным визгом взвилась в небо Шартреза, на лету оборачиваясь летучей мышью, и тут же рухнула вниз, целясь в голову старого мага. Зара и Эвалор вскинули луки, и вампирша заметалась в небе, уворачиваясь от метких стрел.
  - Шмуштра-а!- взвыл Вардазгир, но шаман уже спохватился и сам принялся за дело.
  Огромная огненная стена возникла из ниоткуда и двинулась на Светлых, заставляя гореть под собой самую землю. Дексиморон вскинул руки, выкрикнул заклинание, но стена лишь колыхнулась и продолжила свое движение - сегодня Темный шаман доказывал, что не зря он был направлен в эту экспедицию. Старый маг напрягся, расставил пошире ноги и выкинул руки вперед, сопровождая это движение заунывным воем. Стена замерла, всколыхнулась и опала, оставив после себя лишь груду бесцветного пепла. Но не успел Дексиморон перевести дух, как с неба посыпались огромные камни, грозя погрести под собой воинов Света, и маг тут же принялся за отражение новой напасти.
  Тилт вскинул секиры и, громко взревев, бросился прямо к Шмуштре. Неповоротливый шаман, всецело поглощенный магическим поединком, не успел среагировать на новую опасность, и одна из секир со смачным хлюпаньем воткнулась ему прямо в жирный бок. Показалась кровь, рана раздалась, но пробить толстый слой сала, покрывавший Шмуштру со всех сторон, гномья сталь не смогла. Шаман заверещал и махнул рукой, отшвыривая от себя Тилта. Тот покатился кубарем и с трудом приподнялся, поправляя съехавший на глаза шлем.
  - Такой противник мне по нраву,- довольно ощерился гном,- его можно долго убивать...
  Он подхватил выпавшее оружие и кинулся в новую атаку. Но дорогу ему преградили темные клубы, сплетающиеся в образ неведомого чудища. За этим туманным призраком виднелась фигура Хьюаласа, грозно размахивающая руками и направляющая в бой свое новое создание.
  - Тилт, в сторону!- раздался из-за спины девичий вскрик и гном тут же отпрыгнул, повинуясь приказу.
  Ирис бесстрашно выступила навстречу туманному монстру и достала что-то из своей сумки. Легкий взмах руки, рассеивающий в воздухе какой-то порошок, напевный речитатив, толчками изливающийся из уст ведуньи, и чудовище тут же начало опадать, сдуваться под действием ее волшебства.
  Крик боли вырвался у Хьюаласа, до глубины души уязвленного гибелью своего создания. Некромант резко взмахнул руками и зашелся в полубезумном хохоте, глядя, как к ведунье устремился целый десяток новых чудовищ, на сей раз сплетенных из тонких, паутинных волосков. Ирис потянулась в сумку за новой порцией зелья и тут же полетела кувырком от толчка в бок. Возникший словно из пустоты Мтунга злобно ощерился. Он решительно направился к девушке, занося над головой оружие. Удар! Топор с гулким звоном ударился о меч, и орк с удивлением уставился на преградившего дорогу Пауни. Не прекращая атаки, бард отбил оружие, провел подсечку и Мтунга кубарем полетел на землю.
  Кувырком вскочив на ноги, Мтунга поднял свой топор и пошел на барда. Не успели они обменяться и парой ударов, как подбежавший Ксандр вступил в бой и теперь вождь орков мог лишь отступать, закрываясь от мощных ударов. Он порывался воспользоваться силой амулета и исчезнуть, но противники не давали ему этой возможности, следя за каждым его движением.
  - Мтунга помнит тебя, бард,- заявил орк, не прекращая размахивать топором,- ты хорошо пел на Сабантуе.
  - Я тоже помню тебя, вождь,- бросил Пауни, одновременно уворачиваясь от удара,- ты достойный предводитель племени степных орков.
  - Не степных, а лесных,- вступил в разговор Ксандр,- на том Сабантуе Мтунга был в качестве гостя... вот гад!
  Воспользовавшись заминкой Светлых, увлекшихся беседой, орк успел активировать свой амулет и тут же исчез, заставив противников беспорядочно оглядываться в его поисках.
  Герман и Сигурд с переменным успехом теснили Вардазгира. Над поляной бешено металась Шартреза, уворачиваясь от стрел. Шмуштра и Дексиморон сошлись в тяжелом поединке, выясняя, что сильнее: могучий природный дар шамана или утонченное искусство Светлого мага.
  Ирис и Хьюалас бездумно опустошали свои сумки, порождая на свет новых чудовищ и средства их уничтожения. Ксандр с Пауни метались по поляне в поисках неуловимого Мтунги, а Тилт вновь подкрадывался к Шмуштре, мечтая нанести еще одну, быть может, более глубокую рану.
  И лишь Бальмар лежал навзничь, но, судя по тому, что кровь из-под шлема больше не текла, жизни его пока, кажется, ничто не угрожало.
  И в этот момент поляну прорезал громкий, истошный крик:
  - Смотрите!- вопил Пауни, показывая рукой в сторону раскрывшегося Кокона.- Наше Сердце!!!
  - Наше!- огрызнулся Вардазгир, но все же скосил глаз в сторону артефакта.
  И тут же забыл о своих соперниках, бросившись к цели всего их путешествия. Вокруг Кокона стояли четыре фигуры и о чем-то мирно беседовали. Мерцание Сердца куда-то пропало, а освещавший поляну неяркий свет исходил, казалось, от кого-то из этой четверки.
  Предводитель Темных с яростным рыком прыгнул на них, стремясь растерзать, разметать нахалов, посмевших покуситься на его добычу. Но что-то мягкое и упругое откинуло его назад, осторожно уложив на твердую землю.
  Вардазгир снова вскочил на ноги и обрушил на невидимую преграду Клинок Арлака. Краем глаза он заметил, как Герман с Сигурдом встали неподалеку и также рубят изо всех сил эту прозрачную стену. Все было тщетно - оружие отскакивало от нее, мягко откатываясь назад, словно опасаясь вывихнуть хозяевам руки резким движением.
  В преграду вонзилось несколько молний и огромный огненный шар. Это маги решили попробовать свое искусство, но их попытка также не увенчалась успехом.
  Исчерпав все силы, воины замерли и могли лишь бессильно наблюдать, как о чем-то договариваются те, кто сумел их опередить.
  
  * * *
  
  Сознание вернулось резко, словно кто-то невидимый зажег факел где-то в глубине утомленного, одеревеневшего от усталости мозга. Вспышки красного света резанули по глазам, в ушах противно заскрежетал лязг металла. Человек поморщился, сдавил голову руками. Хотя почему он продолжает именовать себя так пусто, так безлично: "человек"? Сквозь дикие звуки и раздражающие сполохи пробиралось, выкарабкивалось из глубины памяти ЗНАНИЕ. Воспоминания - теперь яркие, осмысленные, сочные картины всплывали перед глазами. Домик с кузницей вдали от шума, от людской суеты. Любимая девушка. Брат... и ссора с ним - дурацкая, бессмысленная, непотребная. Смерть!
  От мучительного, кровавого видения резко, будто сами собой, распахнулись глаза. Недалеко, шагах в десяти, упоенно рубились друг с другом воины и маги. Вспыхивали огоньки заклинаний, срывались с рук ледяные вихри и молнии, с гулким звоном скрещивались мечи. Красивое зрелище, но душу почему-то совсем не трогает. Впереди же на небольшом постаменте пламенело нечто невообразимо прекрасное, туманно-манящее... скульптура? Так показалось в первого взгляда. Алое, чуть просвечивающее, будто из цельного рубина сделанное сердце. Нет, не так - Сердце! С темными прожилками вен и артерий, сеточкой мелких капилляров... совершенное произведение искусства безумного ювелира, невесть зачем запихнувшего этот шедевр в самую глушь дремучего леса.
  Вдруг оно, словно почувствовав пристальное внимание к себе, едва заметно шевельнулось, предсердия и желудочки поочередно сократились... человек услышал, буквально всем своим нутром ощутил, это движение. Сердце бухнуло еще раз - и кровь быстрее потекла по венам, руки сами потянулись к неописуемой красоте, глаза заслезились, а губы задрожали - нашел! нашел! наконец-то я до тебя добрался! Не поднимаясь на ноги, он протянул к нему ладони, затаив дыхание и вытянув шею, будто малейшее неловкое движение, легкая искорка сомнения в величии, нужности, силе Сердца могли спугнуть его, как прекрасную пташку, заставить упорхнуть из-под дрожащих от нетерпения пальцев, исчезнуть, раствориться, как призрачное видение или незаслуженный дар богов.
  В глазах трепетало пламя, отраженное от черных слюдяных лепестков раскрывшегося Кокона, в ушах звенел шум битвы. Два отряда, исступленно сражающиеся друг с другом, не замечали маленького человечка, на коленях стоящего перед великим артефактом. На его счастье, ибо и сам он в эту минуту не видел ничего вокруг. С каждым гулким ударом Сердца в голове его раздавалось: "Оно! Мое! Оно! Мое!" Руки жадно сгребли артефакт с пьедестала, пальцы пробежались по его теплой поверхности, будто по клавишам незнакомого музыкального инструмента. Ему, кажется, ответили - нетерпеливой радостью, жадным вниманием, упоительной любовью - и в следующий миг Сердце стало таять, растворяться в воздухе. Но не бесследно. Его таинственная плоть, его великая мощь капля за каплей перетекала в тело того, кто уже привык не иметь имени, не помнить прошлого, не понимать настоящего. Он почувствовал себя равным богам, способным по мановению руки стирать с земли целые города, менять привычные русла могучих рек, властвовать над всеми гигантскими деревьями и чахлыми кустиками, что разрослись на многие дни пути вокруг. Вот только зачем?
  Зачем? Вместе с этим незаданным вслух вопросом, вместе с одуряющей силой артефакта вползли в голову знания, собравшие в цельную картину все те разрозненные воспоминания, видения, наития, что время от времени всплывали где-то в глубине сознания, пока он шел по родной Чащобе. Он снова стал собой! Но не успел он насладиться этим волнующим, самым важным для любого живого существа ощущением, как с пронзительным свистом врезались в землю в паре шагов от него три луча синего света.
  - Здравствуй, Нергил! - раздался переливчатый девичий голосок.
  Человек вскочил на ноги и кинулся к спустившейся к нему с небес девушке:
  - Лаута! Любимая!
  Но вдруг остановился. В полушаге от нее стоял, сверкая желтыми, прожигающими насквозь глазами, его брат. Долго вглядывался он в его лицо, такое родное и такое ненавистное. И тот глядел в ответ. Спокойно, внимательно, без тени страха или злобы. Брат выглядел таким же, каким запомнился еще тогда, давно, перед смертью. Многое забылось из прошлой, человеческой жизни - и шумные хороводы, что водили всей деревней в паре часов ходьбы отсюда. И неспешные разговоры только вдвоем, вечером, после тяжелого, но приятного, наполненного любимой работой дня: широкая скамья возле их дома, две запотевшие кружки с хмельным напитком, увенчанные белоснежными шапками бархатной пены. Сколько тем было переговорено, сколько планов строилось! И сколько неуместной, жаркой ругани было потом, когда поселилась в их уютном доме иссушающая ревность.
  Брат был таким же. Скуластое лицо, острый нос, хищный взгляд. Даже трехдневная щетина, кажется, сохранилась с тех самых пор. Только глаза изменили цвет, из стальных сверкающих ледышек превратились в две капельки яркого солнца. И в их глубине читалась нечеловеческая мудрость. А еще - отголоски жуткой боли, невыносимых страданий и дикая усталость от всего этого. И... надежда?
  В голове Нергила роились мысли, перебивая одна другую. Опять? Снова биться насмерть? И кто победит на этот раз? Кто за кем будет ходить по небосклону следующие несколько тысяч лет, до нового затмения? Скула Аргила дернулась - видимо, он думал о том же. И вдруг опустил глаза и шагнул назад, безмолвно признавая: "Она твоя. Больше я не встану между вами".
  Нергил ринулся к любимой, сжал наконец-то ее в страстных объятиях. Та сперва чуть отстранилась, но через мгновение приникла к нему всем телом. И сразу прошла вся усталость, схлынул жар, душивший его последние несколько дней. Лаута пахла морским прибоем, предрассветной росой и еще - совсем немножко - особым, непередаваемым ароматом ночи. Ее русые волосы слабо мерцали, будто феи вплели в них свет далеких звезд, кожа лучилась необыкновенной белизной, а полные губы манили, требовали впиться в них поцелуем. Нергил обнимал ее стройный стан, скользил пальцами по изящному телу, скрытому под полупрозрачным темно-синим платьем, и каждая ее клеточка трепетала в ответ на его прикосновение...
  - Кх-м... - деликатно кашлянул за ее спиной Аргил. - Лаута, может быть, представишь нас своей спутнице?
  Нергил оторвался от любимой, поднял голову - о ком это говорит брат? - и только сейчас заметил, что рядом, справа от них, стоит девушка. Точная копия Лауты, только платье ее было бежевого цвета с темно-серым узором, да родинка на щеке не слева, а справа.
  - Это Утала, - чуть отстранившись от Нергила, сказала властительница ночи, - моя... сестра.
  - Сестра? - изумленно вскинул брови Аргил. - Не знал, что у тебя есть сестра.
  - Я ей сестра по небу, - изумительным певучим голоском произнесла Утала; взгляд ее, скользнув по влюбленной парочке, вперился в Аргила. - Два лика есть у Солнца: один - неспешный, сияющий ровным серебряным светом, второй же жгучий, пламенный, слепящий. Два лика и у Луны. Лаута - лик светлый. Я - темный. Так, взявшись за руки, танцуя и играя друг с другом, постепенно меняемся мы местами на небе.
  - Вот и мы с братом так же, - нахмурился тот в ответ, - танцевали... не одну тысячу лет. Прости меня, брат.
  - Пустое, - махнул рукой Нергил, - оба мы были виноваты и оба получили свое. Меня десятки веков иссушали желание мести и пустота одиночества, тебя жгли пламя ненависти и жажда обладания. Бежали мы по небосклону каждый за своей целью, ослепленные своей собственной тенью. День за днем, год за годом. Один и тот же путь, один и тот же результат. Ни к чему хорошему вражда не приводит.
  - Согласен.
  Аргил протянул руку, и Нергил крепко пожал ее, притянул брата к себе, стиснул в объятиях. И вслед за этим с самого краешка сознания прокрался настойчивый шум. Что-то происходило вокруг, до чего пока никому из них четверых не было дела. Братья разом обернулись. Девушки тоже огляделись по сторонам. Конечно же! Никто из них раньше, затянутый в водоворот долгожданной встречи, примирения, нового знакомства, не обращал внимания на то, что совсем рядом, буквально в десяти шагах, два отряда сражались друг с другом, проливали свою и чужую кровь.
  Все четверо вгляделись в темноту - в изумлении, раздражении, смятении.
  - Люди... - устало произнесла Лаута.
  - Не только, - поправила ее сестра, - там вон и парочка вампиров, и орк, и, кажется, эльф...
  - Я не про это, ты же знаешь...
  - Да, любимая, - подхватил ее мысль Негил, - думаю, что для всех нас эта картина кажется теперь странной. Зачем они здесь?
  И непонятно было, какой смысл вложил он в свой вопрос: "Зачем они пришли?" или "Почему они продолжают убивать друг друга?". Ибо они, четверо, уже познали всю иссушающую бессмысленность тысячелетней вражды.
  - Они тоже достойны, - сказала тихонько Утала.
  - Достойны чего?
  - Быть здесь. Они избранные.
  - И кто же их избрал?
  Аргил задумчиво посмотрел на продолжающуюся свару, перевел взгляд на черный небосклон.
  - Небо... боги... а может, это ты сам их избрал, брат?
  - Я? - опешил Нергил.
  - Да. Ты шел. Ты должен был дойти сюда, на место нашей долгожданной встречи. Это было сложно, и сама Чащоба помогала тебе, своему хозяину. А ты помогал им. Они тоже шли. И ты спасал одних, выручал вторых. Делал так, чтобы и они смогли насладиться величием и благостью твоего Сердца.
  Сражающиеся, будто почувствовав, что говорят о них, вдруг остановились и в изумлении уставились на Нергила и его друзей. Оружие никто опускать не думал, но отряды отошли друг от друга. Послышались резкие выкрики, и маги обеих противоборствующих сторон выпустили смертоносные заклинания. Но не друг в друга, а в стоящую у раскрытого и теперь уже пустого Кокона четверку. Лаута взвизгнула от страха, и Нергил обнял ее, подставляя под магический удар свою спину. Аргил ринулся к Утале и закрыл ее своим телом. Однако жертвовать собой ради прекрасных девушек не потребовалось - заклятия, не долетев шагов пять, разрушились, а смертоносная их сила разноцветными искорками осыпалась на землю. Переливаясь всеми цветами радуги, вокруг четверки возник защитный купол. Возможно, он и раньше был на том же месте, но прежде в нем не было нужды.
  Еще три огненных шара и десяток молний ударили в него - безрезультатно. Воины из обоих отрядов без устали долбили в этот купол мечами, секирами и саблями. С большим успехом можно было попробовать поцарапать перышком алмаз, но они продолжали свои бесплодные попытки.
  - Зачем их избрали? Для чего? - спросил Нергил, вглядываясь в злобные, потные лица.
  - А вот это они решат сами, - ответила ему Лаута, - пойдем. Пора возвращаться.
  - Но... нам ведь не придется снова... - опасливо произнес Нергил.
  - Нет, - покачал головой его брат, - теперь все будет по-другому.
  С неба спустился синий луч. Обнявшись, Нергил и Лаута вошли в него и растворились в прохладном, освежающем сиянии. Аргил взглянул на Уталу и взял ее за руку. Девушка не противилась. Напротив - улыбнулась слегка и прижалась своим бедром к его ноге. Второй луч, такой же изумительной синевы, забрал и их. Домой, на небо. Медленно-медленно стал отползать в сторону диск луны, сопровождаемый тусклым сиянием одного из солнц. Верилось, что так теперь будет всегда. Из-под него показались первые лучи солнца второго. Теперь уже не такого огненно-яркого, как прежде. Наверное, это Утала, ставшая теперь его верной спутницей, охлаждала этот яростный пыл. А внизу, в самом центре Чащобы, рассыпался в пыль защитный купол, окружавший раскрытый Кокон, и уставились друг на друга в немом смятении два вооруженных отряда, Светлые и Темные.
  
  * * *
  
  Герман медленно отвел глаза от растворившейся в небесах четверки и посмотрел на своего противника. Вардазгир ответил таким же растерянным взглядом. Рыцарь Светлых тут же спохватился и вскинул меч, надвигаясь на Темного.
  Тот меланхолично отбил первый удар, походя увернулся от бердыша Сигурда и на мгновение замер, со скукой взглянув на Германа.
  - Ты чего, Темный?- раздраженно спросил тот, смущенный странным поведением противника.
  - Тебе не надоело еще?- ответил Вардазгир вопросом на вопрос.
  - Что надоело?- опешил Герман.
  - Биться без цели. За что мы сейчас скрещиваем мечи?
  - Как за что!- возмутился Сигурд,- мы бьемся за обладание Серд...
  Рыцарь смущенно крякнул и покосился в сторону раскрытого Кокона.
  - Вот-вот...- невесело подтвердил Вардазгир,- увели наше Сердце.
  - Почему это ваше?- тут же вскинулся Герман.
  - Ай, да какая теперь разница,- махнул рукой тот.
  Глядя на мирную беседу предводителей, прочие воины также опустили оружие.
  - Ну и что нам теперь делать?- продолжал недоумевать Сигурд.
  - Да делайте что хотите,- приземлившаяся неподалеку Шартреза снова приняла человекообразный вид и помотала головой, стряхивая усталость битвы.
  - Не знаю как там у вас, а вот нам Повелители точно не простят такого провала,- продолжила вамирша, одарив Вардазгира самой язвительно из своих улыбок, сквозь которую все-таки проглядывала озабоченность.
  Поглядев на поморщившегося Вардазгира, Герман тоже нахмурился. Артефакт, конечно, не достался Темным, но и Светлый Совет не получил его. Похвалы он уж точно не заслужил, и хорошо бы дело ограничилось отстранением от командования войсками. Как бы не загреметь в штрафной полк, а то и вообще на каторгу...
  - Да-а...- задумчиво протянул Герман,- что-то напутали астрологи с этим пророчеством... наобещали-то! И силы, мол, обретем, и с тысячелетней войной одним ударом покончить сможем...
  - Это каким же образом, интересно?- прищурился Вардазгир.- Перебив всех Темных?
  - Э-э... ну не всех, наверное...- стушевался Герман,- только тех, кто сопротивляться начал бы... полагаю...
  - Не оправдывайся,- махнул рукой предводитель Темных,- я в курсе, как Повелители собирались распорядиться силой Сердца. Вам бы тоже не поздоровилось. Все равно пророчество не сбылось.
  - Почему это не сбылось?- раздался возмущенный голос Дексиморона.- Было сказано, что силу обретет тот, кто сумеет достичь артефакта. Но пока мы делили между собой это право, эти четверо успели первыми. И я полагаю, что сил у них теперь изрядно прибавилось.
  Рыцари снова поникли головами. Это, конечно, звучало крайне глупо, но если бы они не тратили время на выяснение отношений, а сразу захватили артефакт, то все сейчас было бы по-другому. А с другой стороны, как они могли это сделать, если обе стороны были обеспокоены не столько тем, чтобы получить реликвию себе, сколько тем, чтобы не дать завладеть ею противнику? И теперь все вернулось на круги своя, им оставалось только вернуться к своим владыкам и продолжать лить друг другу кровь, если, конечно, на то будет высочайшее соизволение...
  - А ты неплохо уворачиваешься от стрел,- с вызовом заявила Шартрезе подошедшая Зара и оперлась на лук.
  - А ты неплохо их пускаешь,- парировала вампирша, усмехнувшись,- но твой дружок явно делает это лучше,- уточнила она, кивнув в сторону Эвалора.
  Эльф в компании гнома и Ксандра уже стоял рядом с Мтунгой и вел какую-то степенную беседу.
  - А я тебе говорю, что магия смерти никогда не сможет создать ничего долговечного! - воскликнул вдруг высокий девичий голос.- Только жизнь может предостеречь твое создание от разрушения!
  Герман с удивлением посмотрел на Ирис, ожесточенно спорившую о чем-то с Хьюаласом. Однако, несмотря, на явный накал страстей, спор, кажется, носил исключительно академический характер.
  Чуть в стороне стоял Дексиморон, который показывал изумленному Шмуштре какое-то изысканное заклинание. Судя по груде огромных камней, лежащей рядом, шаман тоже успел продемонстрировать свои умения.
  Что-то странное творилось на поляне. Недавние враги, только что пытавшиеся перегрызть глотку друг другу, теперь мирно беседовали и даже делились боевым опытом. Вот и Шартреза с Зарой отошли в сторонку и тихо болтали о чем-то своем, перемежая свою речь негромким хихиканьем. Да... если уж Зара снизошла до общения с Темной, то в самом деле наступали новые времена...
  - Ты не находишь, что нам теперь будет непросто биться друг с другом?- саркастически усмехнувшись, спросил Герман у Вардазгира.
  - Я нахожу, что нам вряд ли предстоит когда-либо вновь скрестить клинки,- мрачно ответил Темный,- когда я вернусь к Повелителям, меня казнят за провал этой миссии. И хорошо, если просто казнят...
  - Нда...- опять погрустнел Герман,- нам тоже достанется...
  В это время раздался удивленный вскрик, сопровождаемый радостным девичьим воплем. В руках Ирис, сплетенных с руками Хьюаласа, билась ярко-красная, с синими прожилками птица. И, в отличие от всех предыдущих творений некроманта, в ней не было заметно ни единого признака скорой смерти - налет тления покинул это совместное творение. Некромант и ведунья одновременно разжали ладони - и прекрасное создание воспарило к небесам, оглашая округу мелодичными трелями.
  - Интересно,- задумчиво произнесла Зара, провожая глазами ее полет,- а почему мы вообще должны враждовать друг с другом?
  Заметив устремленные на нее взгляды, исполненные недоумения, она пояснила:
  - Ну что стоит между нами, кроме крови, которую мы сами же и пролили? Почему я должна ненавидеть всех Темных? Если бы я прожила всю жизнь, не столкнувшись ни с одним из них, какие бы были у меня основания для ненависти?
  - Ну ты даешь, подруга...- рассмеялась Шартреза,- ты живешь не в том мире, чтобы так рассуждать! Попробуй, скажи это кому-нибудь из своих друзей в Светлом Совете - тебя тут же сожгут на костре, как шпионку и смутьянку.
  - Удел женщин - рассуждать о несовершенстве мира,- произнес подошедший Пауни,- удел мужчины - сделать этот мир совершенным.
  Герман ощутил мощный хлопок по плечу и вскинулся было яростно, но тут же натолкнулся на насмешливый взгляд Вардазгира.
  - А он ведь не так уж и неправ, этот ваш певец,- весело сказал Темный,- вполне достойная задача для завтрашних покойников?
  - Ты хочешь сказать...- ошарашено начал Герман.
  - Да, именно это я и хочу сказать,- разом посерьезнел Вардазгир,- если уж нам все равно не приходится ждать ничего хорошего от наших властителей, то почему мы должны покорно нести свои головы на казнь?
  - Ты призываешь к бунту?- набычился Сигурд.
  - Ты обвиняешь Темного в бунте против Светлого Совета?- иронически поднял бровь Вардазгир.
  Сигурд на мгновение смешался, а тот продолжил:
  - Что дали нам наши правители, кроме бесконечной войны? Да, они обеспечили выживание наших стран, сберегли границы и людей от завоеваний. Но представьте на секунду, что было бы, если бы прекратилась война? Что делали бы те, кто занимает сейчас эти высокие посты? А может быть, им и не надо мира? Может быть кровь, которую мы проливаем, только укрепляет их положение?
  - Это звучит странно...- хмуро сказал Герман,- но почему-то я не вижу в твоих словах противоречий. Я не припомню ни одного случая за последнюю тысячу лет, чтобы кто-то предложил прекратить эту войну, объявить хотя бы краткосрочное перемирие.
  - Но воля Светлого Совета...- растерянно начал Сигурд и тут же замолчал, вспомнив отряд нерассуждающих ССР-овцев и их слепое повиновение сумасбродным приказам.
  - Все они там старые склочники и закоренелые тираны,- безапелляционно провозгласил Дексиморон,- это я вам ответственно заявляю!
  - Да и у нас Повелители тоже... того,- подал голос Шмуштра.
  - Ну что, господа воители,- с веселой злостью спросил Герман,- прекратим эту войну? Вколотим в закостенелые головы мысль о мире?
  - А я, наконец-то, смогу освободить своего отца,- мечтательно проговорил Вардазгир,- давным-давно он томится в застенках Светлого Совета, и его показывают публике за деньги...
  - Ты случайно не о Вардавоге говоришь?- осторожно осведомился Герман, глядя на наливающегося злобой Темного.
  - Да, моего отца зовут Вардавог,- медленно проговорил Вардазгир.
  - Хм... не знаю, как тебе и сказать...- замялся Герман,- видишь ли... денег с показа собиралось так мало, что не хватало даже на его пропитание... и тогда... ну в общем...
  - Он мертв?- бесстрастно спросил предводитель Темных.
  - Да нет, конечно!- возмутился рыцарь Светлых.- Его выпустили из клетки и поставили на ответственный пост. Теперь он поверенный Светлого Совета по особым поручениям. Очень уважаемый челове... э-э... полудемон.
  - Идиотский мир,- взялся за голову Вардазгир,- это ж надо такое придумать: вместо того, чтобы люто казнить заклятого врага, его берут на службу! За что тогда мы бьемся? Почему мы убиваем тех, кто мог бы стать нам другом, напарником, помощником? Чтобы владыки могли упиваться своей властью? Не-ет, эту гниль надо уничтожить, выкорчевать с корнем!
  Стоявший недалеко Пауни вскинулся и пробежал пальцами по лютне, на ходу сочиняя новую песню:
  - Весь мир насилья мы разрушим
  До основанья, а затем...,- немного подумал и разочарованно опустил инструмент,- Нет, где-то я уже это слышал...
  - А ты вообще помолчи!- вскинулся Герман.- Если ты помнишь, после смерти Эльвейг я давал клятву убить тебя и нам придется как-то решить этот вопрос!
  - Герман, дружище,- устало усмехнулся Пауни,- ты или завязывай с клятвами, или записывай, что и кому ты пообещал. Ты клялся, что я умру - ну так я и умер уже один раз. Чего тебе еще-то надо?
  - А парень не промах,- радостно осклабился Вардазгир,- его острый язык нам, пожалуй, пригодится!
  Дексиморон картинно взмахнул руками, в которых тут же образовались перо и лист бумаги. Оглядев присутствующих, он торжественно заявил:
  - Что ж, давайте напишем ультиматум. Я отправлю его по адресам СветлыйСовет.СУ и Повелители.УС. Все они тотчас же узнают нашу точку зрения. Сколько времени дадим им на то, чтобы сложить оружие? Час? Два?
  - Круто берешь, маг!- весело улыбнулся Вардазгир.- Ну да мы ж не звери какие, давай дадим им время подумать.
  - Отправь еще и всем магам, которых знаешь,- распорядился Герман,- и пусть они донесут наше решение до всего народа. А времени дай... ну неделю, что ли... Как раз из Чащобы выберемся.
  - О-хо-хо...- покачала головой Шартреза,- Кажется, наступают веселые времена...
  Словно в подтверждение ее слов, небо полыхнуло на миг. Кроваво-алые капли поползли по синеве небосклона между редких перистых облаков.
  - Знамение! - раздался истошный выкрик Эгоира. - Чащоба благословляет вас, Темные, стоящие рядом со Светлыми, и Светлые, забывшие ненависть к Темным!
  Вардазгир обернулся. Маг Светлых, много лет назад покинувший свой дом, отказавшийся служить призрачным идеалам Совета ради жизни отшельника и изгоя, исступленно взирал на багровые сполохи. Темный рыцарь до сих пор не мог понять, чего в этом странном человеке больше - исступленной веры религиозного фанатика, предводителя одного из тысяч всевозможных культов, или мудрости, понимания вселенских истин. Наверное, и того, и другого было поровну. Он знал многое. Может, даже больше, чем Дексиморон, один из лучших магов современности. Больше, чем мудрецы Повелителей. Но... сбросив с себя старые оковы - идеалы Света - Эгоир надел новые и стал поклоняться Чащобе. Да, это свобода от догм вековечной вражды, и среди Детей Чащи Светлый идет рука об руку с Темным, но свобода обманчивая, ибо все равно скрыты под ней тиски идеологии, пусть они и выглядят необычно, и называются иначе.
  Все, кто приходит сюда, в этот мудрый лес, получают шанс начать жизнь с чистого листа. Мечтаешь быть воином - дерись с самыми грозными и кровожадными тварями из здесь живущих, совершенствуй свое искусство боя. Хочешь познать тайны бытия - тысячи странностей и загадок Чащобы ждут, когда ты их разгадаешь. Даже для аскета, желающего всю оставшуюся жизнь прожить в созерцании многоликой природы и бесконечного в своем разнообразии животного мира, здесь найдется место. Но проходит время, и сами собой вокруг тебя начинают сплетаться сети никому не нужных принципов. К одним своим соседям ты начинаешь относиться хорошо, а к другим почему-то плохо. Почему? Потому, что внешний вид их отличается от привычного. Потому, что они пляшут с бубнами вокруг костра или каждую полную луну устраивают кровавые ритуалы. Потому, что едят, пьют, ходят, дышат так или эдак. Потому, что... потому, что... потому, что...
  Своей кажущейся неприступностью, своей необычностью Чащоба стирает тебя, делает из разноцветного холста, заляпанного воспитанием, опытом и идеалами, белое полотно. Но человек не может долго быть белым. Вон даже Мигдаль хоть и выбрал путь отшельничества, хоть и прошел через горнило очищения дважды (сначала уйдя из Империи, затем - покинув обитель Детей Чащи), а все равно придумал себе нового бога и раскрасил свою действительность его цветами.
  Вдруг лес вокруг зашелестел. Деревья словно запели, выводя торжественную мелодию из шума листвы и скрипа ветвей. Раздался скрежет, хруст раздираемой земной породы, и Кокон, еще недавно хранивший в себе великий артефакт, провалился, подняв в воздух столб коричневой пыли. Но тут же на его месте показался маленький зеленый росток. И прежде, чем Вардазгир смог хотя бы удивиться, росток этот вытянулся высоко вверх, раздался в десятки раз, ветви сотней узловатых лап раскинулись в стороны. Перед всей изумленной компанией предстало величественное, роскошное дерево.
  Никто не видел прежде ничего подобного. Сам ствол будто сплетен был из двух частей. Одна серая, похожая на кости древнего животного - вот угадываются позвонки, вытянутые вверх ребра, кости громадного черепа - Хьюалас потрясенно сверкнул глазами, словно увидел самое прекрасное, что есть на свете, само воплощение духа некромантии. Другая же часть была сама жизнь - светло-коричневая, чуть подернутая морщинами кора, под которой пульсировали тоненькие жилки, наполненные золотистым древесным соком. Ирис обхватила руку некроманта и прижалась к его плечу, будто вновь желая сказать - лишь вместе с магией жизни искусство смерти способно создавать вечные творения.
  Чуть дальше, на высоте человеческого роста, ствол топорщился множеством крупных и мелких ветвей, и на каждой вперемежку начертаны были эльфийские знаки и гномьи руны. В них органично вплетались слова на орочьем. И если знать все эти три языка, то, ведя взглядом снизу вверх от самых левых веток к правым, можно было прочитать волшебную, изумительную по своей красоте песнь. Пауни морщил лоб и шевелил губами, пытаясь запомнить ее. На лице его поминутно сменялись выражения то искреннего восхищения талантом неизвестного поэта, то огорчения оттого, что не ему пришли в голову эти гениальные строки.
  Крона была густо усыпана крупными, в две человеческих ладони, листьями. Золотистые древесные соки, втекая в них, вспыхивали на миг десятками разноцветных искорок, а затем с площади листа срывались вверх то язычки огненной магии, то росчерки миниатюрных молний, то ажурная вязь самых сложных заклинаний. Шмуштра только восторженно охал и поминутно оборачивался к Дексиморону, ища поддержку своей радости и объяснение этим дивным чудесам.
  Под листьями же висели плоды. Крупными гроздями, по десятку больших ягод в каждой. Их бордовая, как кровь, кожура то блестела от вспышек заклятий, то вдруг становилась матовой и, словно сама ночь, впитывала в себя любой свет.
  - Древо Единства... - пролепетал Эгоир.
  - М-да... - поглаживая бороду, произнес Дексиморон, - полагаю, уважаемый Эгоир прав.
  - И что это такое? - спросил Герман.
  - Мифическое... хм... растение? Хотя нет, скорее что-то вроде мощного артефакта. Я читал о нем в дневниках одного полубезумного демона, жившего много тысяч лет назад, еще до разделения мира на Свет и Тьму. По его словам, тот, кто съест его плод, прикоснется к Истине и обретет дар открывать эту Истину другим людям...
  Вардазгир почувствовал, как напряглась стоящая рядом Баун-га. К Герману подошел Бальмар и что-то тихо, но настойчиво стал ему втолковывать. Тот в ответ лишь морщился и отрицательно качал головой.
  - Интересно, а почему это только Светлые знают об этом древе? - спросил Вардазгир.
  - Ну почему же... - ответила ему Шартреза, - я тоже читала эти дневники. Их оригинал, кстати, хранится в библиотеке Империи. Интересно, где бы это уважаемый маг мог с ними ознакомиться?
  - О, - улыбнулся Дексиморон, - а это, девочка моя, прелюбопытнейшая история. Видите ли, в молодости...
  - Да как вы не понимаете! - прервал его вдруг резкий окрик.
  Балмар стоял между остальными воинами и древом Единства, судорожно стиснув ладони на широкой гарде своего воткнутого в землю двуручника. Все обернулись к нему.
  - Как же вы не поймете, - продолжил он, обводя взглядом всех Светлых, - это ведь шанс для нас всех! Пусть это не Сердце, пусть главную цель нашей миссии мы упустили, но это уже кое-что! Если мы доставим в столицу плоды Древа Единства, нас на руках будут носить!
  - Но ультиматум... - начала было Ирис.
  - Любой ультиматум можно отменить! - отрезал Бальмар. - В конце концов, скажем, что Дексиморон писал его без нашего согласия. Да и вообще, кто всерьез воспримет слова старого маразматика?! Его даже не накажут. Так, пожурят для виду. Да и я за него перед Советом похлопочу.
  - Сопляк! - гневно сверкнул глазами Дексиморон. - Похлопочет он! Да если б не те горы золота, которые ты отвалил летописцам, чтобы они приукрасили твои "подвиги", быть бы тебе при дворе простым конюхом!
  - Может, и так, - ничуть не обиделся Бальмар, - но сейчас я все же не простой конюх, а один из самых знатных рыцарей Союзных Земель! И мой голос много значит в Совете. Поэтому я обещаю вам всем, что если вы поможете мне довезти эти плоды до столицы, я ни о ком не забуду! Ну подумайте сами: разве хотите вы всю жизнь бегать по лесам и от Светлых, и от Темных? Раньше у нас не было другого выхода, но теперь он есть! Мы можем завершить эту миссию достойно! И получить причитающиеся нам по праву богатство и почет!
  - Прислушайся к нему, Повелитель! - прошептала Вардазгиру неслышно подошедшая сзади Баун-га. - Мы ведь тоже сможем вернуться в Империю. За одну такую ягодку любой из демонов-основателей осыплет тебя золотом и почестями! И нам даже не надо будет драться с этими Светлыми. Мы можем просто поделить плоды, их здесь на всех хватит.
  Последние слова шаманка произнесла чуть громче, и Бальмару удалось их расслышать. Он поморщился, словно от зубной боли, но спустя минуту кивнул.
  - Да! Хорошо. Я даже на это могу пойти. Раз уж вы все так успели сдружиться, раз вы забыли о том, как ваши деды и прадеды проливали за вас кровь, раз вы не хотите исполнить свое предназначение - прекрасно! Давайте поделим эти ягоды поровну и разойдемся миром.
  Вардазгир глянул в сторону Шартрезы - вампирша, как обычно, с безучастным видом наблюдала за происходящим и даже тень эмоций не мелькнула на ее лице. Но взгляд рыцаря она почувствовала.
  - Тебе решать, Вардазгир, - раздался ее голос в его голове, - я последую за тобой, какую бы дорогу ты ни выбрал.
  - Но ты старше... мудрее... - так же мысленно ответил ей рыцарь.
  - Зато ты вроде как мужчина, - хмыкнула вампирша. - Или всей твоей мужественности хватает только на то, чтобы по кустам голым задом трясти?
  Вардазгир глянул на Мтунгу. Тот хмурился. Хьюалас сверлил Бальмара взглядом, полным недовольства. Даже Шмуштра, привыкший к роскоши Имперского дворца, погрязший в плотских удовольствиях, не мнивший себя ранее без дворцовых козней, кажется, был не в восторге от предложения вернуться к Повелителям. И дело даже не в том, накажут их в итоге или похвалят, одарят титулами и землями или бросят в холодный карцер.
  Темный рыцарь посмотрел на Германа, предводителя отряда Светлых. Им двоим сейчас решать, по какой дороге идти. Только от них зависит, что будет дальше. И Герман, очевидно, думал о том же. Он тоже бродил взглядом по лицам своих воинов, в задумчивости покусывая нижнюю губу. Ирис побледнела, глаза ее метались по поляне, но руку Хьюаласа она так и не отпустила. Пауни и Эвалор стояли рядом. Бард хмыкнул и что-то тихо сказал эльфу. Тот посмотрел на Бальмара. Посмотрел, как на пустое место. На лице Дексиморона было написано откровенное презрение. Зара, Сигурд, Тилт и Ксандр, о чем-то переговорив друг с другом, подошли к Мтунге и встали рядом с ним. Гном дружески хлопнул орка по плечу и подмигнул.
  Но вот глаза двух рыцарей, двух полководцев, Темного и Светлого, встретились. Вардазгир едва заметно покачал головой. Герман кивнул в ответ, тяжело вздохнул и закрыл глаза на миг.
  - "Исполнить свое предназначение"... "Завершить миссию достойно"... - произнес Герман, вперившись взглядом в Бальмара. - Что ты можешь знать о достоинстве и предназначении, напыщенный индюк?! В твоих устах все это - просто красивые, но пустые слова.
  - Не стоило Чащобе превращать тебя обратно в человека, - поддержала его Ирис, - оставался бы лучше Стражем. Больше пользы было бы.
  Лицо Бальмара вспыхнуло от гнева. Он сверкнул глазами в сторону наглой девчонки и выдернул из земли свой меч, но тут же Сигурд и Тилт шагнули в сторону Ирис, преграждая ему путь, а в руках Эвалора будто случайно оказался лук. Бальмар огляделся по сторонам, ища поддержки, и встретился взглядом с Вардазгиром.
  - Ты! - ноздри оскорбленного рыцаря раздувались, глаза блестели двумя агатовыми иглами, словно пытаясь пригвоздить Темного рыцаря к земле. - Мозги им запудрил, да? Это все твои вампирские штучки!
  Обезумев от ярости, Бальмар взмахнул двуручником над головой и кинулся вперед. Лязгнул Клинок Арлака, покидая ножны, привычное пламя окрасило его лезвие. Вардазгир отбил первый удар, ушел с линии атаки и замер. Выпад, пируэт, укол, удар, удар - Бальмар яростно махал мечом, но все время натыкался на блоки.
  - Р-р-р-и-эх! - рявкнул Бальмар, и тяжелая сталь двуручника обрушилась на Темного рыцаря сверху.
  Но Вардазгир лишь шагнул вперед, крутанулся вокруг своей оси и легким движением меча подрезал противнику подколенные сухожилия. Клинок в его руке полыхнул, впитывая первую кровь. Еще один взмах - и голова Бальмара катится по траве.
  - Пауки! Убить его! - Раздался за его спиной крик Баун-га.
  Проделать такой долгий путь и погибнуть от удара в спину? Ну уж нет! Вардазгир резко кувыркнулся вправо, краем глаза успел заметить, как полыхнул перед ним магический щит, выставленный Дексимороном, и обернулся навстречу новой опасности. Но атаковать было некого. Все арахниды спокойно стояли на месте, а шагах в пяти от него сжимала кулаки в бессильной ярости Баун-га. Венец Вечного Сна вновь сиял на ее голове, и его магия чувствовалась даже на расстоянии, но пауки свою хозяйку не слушались.
  - Они не будут подчиняться тебе, ведьма, - произнес Эгоир, - и никакой амулет не поможет. Чащоба благословила этих людей, и ни одно здешнее создание их больше не тронет.
  Баун-га сорвала с головы бесполезный Венец, бросила его на землю и заскрежетала зубами.
  - Вы забываете, что я еще и шаманка! - руки ее засияли голубоватым пламенем магии. - Уэн арка...
  Один из молодых арахнидов гневно пискнул - и в следующий миг рот Баун-га оказался залеплен паутиной. Еще двое плюнули в нее липкими сгустками, подбежали, сбили с ног и принялись заворачивать в плотный кокон. Вскоре с этим было покончено, и удачливые пауки потащили свою добычу подальше, чтобы полакомиться ею в спокойной обстановке. Остальные, кому лакомства не досталось, так и остались стоять на поляне, время от времени пощелкивая жвалами.
  Ирис подошла к одному из них, погладила по хитиновой спине. Затем, порывшись в своей сумке, достала оттуда яблоко и протянула арахниду. Тот наклонил голову, будто задумался, но затем осторожно взял жвалами угощение и проглотил его в один присест.
  - Ух ты! - улыбнулся Шмуштра. - Не знал, что пауки яблоками питаются.
  - А они и не питаются, - сказал Хьюалас, - в принципе.
  - Да, это наша волшебница их очаровала, - произнес Дексиморон.
  - Ха! Из таких прекрасных ручек все, что угодно, королевским десертом покажется! - подмигнул девушке Ксандр.
  Вардазгир убрал меч в ножны и посмотрел на Германа. Тот улыбался, нисколько не сожалея о том, что минуту назад один из его людей лишился головы. Бальмар сам выбрал свой путь. А они выбрали свой. Куда приведет этот путь - покажет время. Пока же сиял высоко в небе Аргил, лучась счастьем от обретенной спутницы и примирения с братом. На поляне в самом центре Чащобы слышались смех и радостный гомон. Древо Единства искрило вспышками магии, переливалось зеленью листвы, краснотой спелых плодов и золотистыми соками жизни. И будто соки эти питали не только его, но и, уходя через корни в землю, наполняли все вокруг. Пурпурный мох на деревьях вокруг поляны стал зеленеть, трава - вытягиваться вверх, цветочки расправили свои лепестки. Да и сам лес вокруг начал преображаться. Корявые, угловатые громадины словно просыпались от векового сна, отряхивали с себя пыль и, распрямив спины, представали вдруг ладными красавцами. Проклятие Чащобы сняли сами боги. Но сотворить на его месте новую жизнь могут только люди.
  
Оценка: 5.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"