Аннотация: 3-й рассказ. Закончен. А в романе "Боги не чешутся" это эпизод 4.
3. Драконы скрываются
'Операция яральской разведки по недопущению чернокаменных драконов в небеса прошла в целом успешно, но не обошлась без жертв, недопустимых в мирное время...' - прочитала Кэнэкта первые строки положенного перед нею донесения представителя параллельной эузской разведструктуры. Ох уж эта перекрёстная информация! Соперничающие службы не упустят случая выставить тебя дурочкой.
Предотвратила захват небес? Так на землю-то что попадало!
Спасла от уничтожения небесных драконов, наших давних союзников? Зато среди людей жертвы!
Хоть вообще ничего не делай. Так и написала бы: 'В связи с опасностью падения каменных тварей наземь было принято мудрое решение бездействовать...' А драконы, дескать, пусть сами решают, кто из них настоящий небесный, а кто каменная подделка из мертвецких подземелий.
- Читайте дальше, - велел Кар, координатор эузких разведок.
'Частичным разрушениям подверглось пять городов (Вран, Волок Эузский, Калин, Старый Кветан, Хлад) и сто пятнадцать малых деревень, количество жертв среди населения уточняется...'.
Пять городов? Это ещё надо благодарить широкие эузские расстояния. Могло быть и хуже! Судя по размеру той чёрной тучи, которая висела под небесами...
Правда в том, что пускать её на небеса никак не было выходом. Шлёпнувшаяся из поднебесья куча камней наносит ущерб однократный, а вот угнездившаяся там маневренная каменная гадина...
- Продолжайте чтение.
'Осмотр мест падения каменных тел показал неоднородный характер последствий падения, что говорит о вариативности самого процесса. Некоторые драконы падали с большой высоты сообразно привычным закономерностям падения твёрдых тел данной массы. От таковых в земле оставались мощные воронки, а сами осколки чёрного камня разлетались на большие расстояния. Другие же драконы словно бы таяли в полёте, обращаясь в вязкую субстанцию, подобную смоле, которая твердела и трескалась уже по приземлении. Падение оных видимо замедлялось, воронок в земле не оставляло, разрушения вызывало минимальные. Третьи драконы особенно сильно разогревались от трения об атмосферу, причём либо полностью сгорали в полёте, либо же, если какая-то часть долетала до земли, то могла служить причиной возгорания неустойчивых к огню деревянных строений...
- Что скажете, госпожа разведчица? - вкрадчиво спросил начальник.
- Я всё изложила в собственном донесении, - твёрдо сказала Кэнэкта. - Спасти пострадавшие города и сёла не было никакой возможности. Просчитать, что куда упадёт, и при этом не потерять время - задача невыполнимая ни для нас, ни для наших въедливых коллег, - она кивнула на лежащий на столе документ.
Кэнэкта лукавила. На самом деле просчитать места падения каменных драконов её служба не могла по другой причине: она просто-напросто проспала-проворонила их атаку. Да-да, вся служба была не в курсе - и ничего не успела сделать.
В силу счастливого случая каменную армаду удалось остановить. Но кто останавливал? Сказать кому - не поверят.
Во-первых, неравнодушный арбалетчик по имени Дуо. Сейчас-то Дуо включён в списки разведчиков Ярала и получает жалованье, но тогда был человеком случайным, нанятым для более простого занятия - падальщиков гонять. Это он, дежуря у тела ушедшего в дальние миры Драеладра, первым приметил шпиона, раскладывающего проклятые кубики в странную магическую фигуру. И он ослепил шпиона меткими арбалетными выстрелами, прежде чем тот на него наслал стаю небесных падальщиков.
Во-вторых, некромант Гны, бывший некромейстер города Цанц, не так давно разгромленного карликами. Это Гны первым обнаружил, что каменные изваяния, парящие под сводами мертвецких пещер, собираются в армаду, чтобы куда-то лететь. И Гны догадался, куда именно. И нашёл способ предупредить. Вот только предупреждал он отнюдь не разведку Ярала, с которой до сей поры никогда не сотрудничал.
Во-третьих, рыцарь Смерти по имени Чичеро, заточённый в чугунный сундук. Это он получил весть от Гны посредством единственно возможного способа связи между небесным и подземным ярусами - медитативного послания. Это он - прямо в сундуке - вступил в битву со злоумышленником. Звучит странновато, но так уж получилось.
В-четвёртых, бесплотный демон, прежде исполнявший обязанности Владыки Смерти, а теперь прочными магическими узами привязанный к Чичеро и сундуку. Это его усилие сдвинуло сундук с возвышения и прихлопнуло шпиона, другое же усилие - развалило магическую фигуру.
Подозрительная четвёрка, что и говорить. То-то из всех четверых сообщить начальству Кэнэкта отважилась лишь о первом. Два мертвеца и демон - это правда из тех, которые вылезают боком. 'Сотрудничала с посланником Смерти! - вертели бы носом конкуренты. - Слушала подсказки некроманта! Не отвергла с негодованием помощь окаянного Владыки!'... Как будто кто-то её спрашивал, примет ли она от него помощь.
- Я не о том вас спрашивал, - помолчав, уточнил координатор Кар, - не о жертвах. И не затем дал прочесть донесение.
- Зачем же тогда?
- Там под конец упоминается различный характер падения каменных драконов, приведено три варианта. Можете как-то прокомментировать, от чего это может зависить?
А, вот в чём дело-то! Ну да, там от одних драконов остались воронки, от других капли смолы, третие вовсе сгорели в воздухе.
- Наши разведчики повлиять не могли, - сказала она прямо. - Была разрушена магическая фигура, которая притягивала каменных тварей к небесам. Фигура работала одна на всю армаду.
- А если не ваши? Если кто-то ещё - вмешавшаяся третья сила?
- К сожалению, ничего не знаю, - честно призналась Кэнэкта, - даже не догадываюсь.
- А кто может догадаться? Может, Бларп Эйуой? - быстро спросил координатор Кар.
Кэнэкта отрицательно покачала головой:
- Эйуой? Да откуда?
- Но ведь он много общается с представителями небесной расы?
- С небесными драконами - да, - нехотя пояснила разведчица, - но эти-то - дело другое. Подземельные твари, причём искусственно созданные. Там у них, наверное, заклятие на заклятии - потому и падали по-разному.
- А что это могли быть за заклятия?
- Боюсь, чтобы ответить, нужно консультироваться с некромантами. А перед тем - долго втираться в доверие. Стоит ли того ворпрос?
- Нет-нет, - заверил её координатор. - Этого вопрос не стоит. Просто хотелось разобраться - чисто теоретически. То есть... - он заполнил паузу безмятежной улыбкой. - Без определённой практической цели.
Что означало: заднюю цель он, несомненно, имел. Но не такую, в которую посвятил бы Кэнэкту.
Да оно и к лучшему. Признаться, Кэнэкта сама не очень-то склонна доверять нынешнему координатору. Поэтому за любой откровенностью первым делом предполагает хитрую подставу...
Да и о какой откровенности может идти речь, когда в дальних углах кабинета начальника привычно стоят две ширмочки, и из-за одной привычно раздаётся едва слышный скрип гусиного пера - там работает приставленный свяше писарь-синхронист из гильдии неподкупных свидетелей.
- Что ж, - сказал координатор Кар, - я получил ответ на поставаенный вопрос и далее вас не задерживаю.
Не задерживает... А Кэнэкту, только чтобы лично спросить ерунду, срочно призвал в столицу - первым же летучим замком практически с вершины Белой горы.
* * *
Как только Кэнэкта притворила за собой дверь, из-за правой ширмы неслышно встал неподкупный писарь и направился к потайной лестнице, позволяющей быстро добраться до входных врат дворца и подождать, пока гостья туда дотелепается по вычурно изогнутой лестнице парадной и трём помпезным коридорам. В дополнительные обязанности писаря входило встречать и провожать посетителей, изображая привратника. Милое озорство, на которое частенько покупались и матёрые руководители разведок! Ну, или делали вид, будто покупались, чтобы координатору польстить - если и так, он не в обиде.
В любом случае, отлучки писаря по дополнительным поручениям порой освобождали координатору Кару немножко времени для по-настоящему тайных переговоров...
- Ну как, объяснила? - раздался скрежещущий голос из-за левой ширмы, лишь только шаги Кэнэкты и писаря сделались неслышны.
Левый слушатель. В двух смыслах левый. Замчем спрашивает у координатора подтверждения тому, что должен был сам не прозевать?
Но вслух ответил вежливо:
- Как вы сами слышали, господин настоятель, не объяснила.
- И что, сказанному ею можно верить?
Координатор с непринуждённостью хихикнул:
- Кэнэкта, господин настоятель, известная пройдоха, но в данном-то случае ничего утаивать не должна. В её интересах показать работу своей службы лицом, так сказать...
- Понимаю, понимаю. Что ж, думаю, мне придётся задействовать ресурс своей Академии, - настоятель заговорил несколько капризно и даже зло, - говорю это с сожалением, так как учёные - люди особые. Порой как будто покорны, но и тогда слишком много о себе мнят. И по нашим несвободным временам не за каждого можно поручиться.
- Вот-вот, господин настоятель, - поддакнул Кар. - Об этом я и хочу вас предупредить, пока не вернулся мой писарь. В интересах наших с вами друзей, - он подбавил в голос проникновенности, - чтобы ваши учёные разобрались в вопросе без всяких ненужных побочных эффектов, понимаете? Ну, чтобы ненароком не изобрели нового типа оружия, понимаете меня?
- Я имею в виду тех учёных, которые уже замешаны в опасных для некрократии изобретениях. Это, например, академик Ах, создатель бронированной боевой черепахи. Или академик Сай, автор искусственной рыбы кнубии, питающейся мертвецами...
- Сай не один изобрёл кнубию! - ревниво вскинулся настоятель Хью. - на этот проект работала вся Академия под моим руководством.
Кар вздохнул:
- И тем не менее наши с вами друзья предостерегали от этих двух. И они расстроятся, если удачливые изобретатели получат...
- Хорошо, не получат, - вальяжно прервал координатора Хью.
- Но только прошу заметить, господин настоятель, вам понадобится аргументировать это решение, причём аргументировать очень скоро, в предстоящем разговоре со мной.
- С вами?
- Ну да. Сейчас вернётся мой писарь, который фиксирует все разговоры, какие я веду - это входит в его основные обязанности. Поскольку имена академиков Аха и Сая мне придётся произнести (да-да, придётся, чтобы отдельно не объяснять, что побудило меня о них позабыть), причём в положительном ключе (ведь они самые известные ваши изобретатели, о судьбе которых чуть ли не еженедельно справляется царь Ксандр), то вам придётся мне отказать. Важно, чтобы отказ выглядел убедительно...
Но тут отворилась неприметная дверца в стене, ведущая к потайной лестнице, и просочившийся в неё писарь неприметно юркнул к себе за правую ширму.
Кар прокашлялся и заговорил с настоятелем в совершенно другом тоне.
Ну ещё бы: в присутствии писаря координатор Кар намеого главнее какого-то там настоятеля Хью.
- Господин настоятель, - сказал Кар под запись, - можете покинуть ширму.
- Слушаюсь! - ответил настоятель, появляясь из-за левой, второстепенной ширмы и низко кланяясь.
Приятно принимать поклоны чудовищ: чувствуешь себя воспаряющим ввысь героем, которого свет не видывал. Правда, самого чудовища увидеть, как и ранее, не привелось. Лицо Хью закрывал капюшон. Оно и к лучшнму - говорят механическая нижняя челюсть не очень-то его красит. И в эти слухи невольно поверишь, едва аслыша её скрежет.
- Как вы слышали, - координатор сразу заговорил о главном (а что рассусоливать-то?), - разведчица Кэнэкта затруднилась объяснить неизвестные науке эффекты падения каменных страшилищ...
- Так точно, - подобострастно поддакнул Хью.
Хорошо играет роль, подумалось мстительно. А ведь не явись писарь, настоятелишка так и стоял бы с носом, задранным до небес. А всё почему: в теневой иерархии этот Хью намного его главнее. Но только в теневой, никогда не попадающей на бумагу.
Знал бы этот предводитель академических учёных, что неподкупный писарь на самом деле давным-давно Каром подкуплен! Подкуплен и готов писать в своих доносительных блокнотах только то, что выгодно хитрому нанимателю.
Знал бы - обиделся на этот цирк. Но не узнает. Координатор Кар его не уведомит. А всё почему? Приятнее быть начальниеом.
-... Э... Господин координатор, позвольте спросить, какие будут распоряжения?
- Следующие: неведомый закон природы, явленный в фактах вариативной подверженности каменных изваяний силе всемирного тяготения, подвергнуть изучению силами ваших академиков, - здесь положена значительная пауза, которая в текстах писаря выражается особым значком, - и, ввиду важности дела, поручить его самым достойным исполнителям. По мнению нашегот горячо любимого царя Ксандра, подошли бы кандидатуры Сая и Аха, зарекомендовавших себя как гениальные изобретатели в области биомантии.
Мощно сказал. Как настоятель вывернется?
- Обязуюсь выполнить, - проскрежетал тот, - с единственной маленькой коррективной. Академики биомантии Сай и Ах, несомненно, имеют великие достижения, но дерзну заметить, что их слава осталась в прошлом. Ах настолько поглощён своей боевой черепахой, что занимается единственно её модернизацией и о других задачах и слышать не хочет (не могу же я его, царского любимца, заставлять насильно!). Что до Сая, то должен заметить, что этому академику слава не пошла впрок. Он растолстел, много пьёт, не слишком внимателен к выполнению своих обязанностей... - теперь уже настоятель Хью подвесил отображаемую на письме красноречивую паузу. - К счастью, есть выход. Академик Кулай, восходящая звезда Академии-на-Тьмаке, тоже биомант. Пусть он сегодня не настолько именит и известен, как Ах и Сай, но он ещё заставит о себе говорить. Очень амбициозен! Уверяю вас, если ему доверить руководство данным проектом, царь Ксандр получит новое имя в копилку своих любимцев. Летательный аппарат - ведь это о нём грезил государь? Поднимающий воинов к небесам, намного маневреннее воздушных замков - о, я это вижу! 'Боевой дракон Кулая' - вот как ему предстоит называться!
* * *
Кулая известие обрадовало. Стало быть, доверяют ему, а не выскочкам вроде Сая с Ахом. Откровенно говоря, давно бы пора. Но кто по нынешним временам ценит фундаментальные подходы, проверенные на годах минувших? Им же всё новое подавай!
Когда настоятель уезжал в столицу, Кулай подозревал: уж не во вражеских ли драконах дело? Слишком громко они грохнулись, а слухов поползло да поскакало столько, что даже через высокие академические стены перелетели. Шутка ли: пострадало пять эузских городов, да ещё за пределами царства как минимум столько же...
- Не столько же, - тогда ещё возразил его мыслям послушник Зюк, - у них там всерьёз накрыло только два города: Глукщ и Быдыщ.
Откуда ему знать?
- Чтобы ты знал, молодой человек, Быдыщ - это предместье Глукща! - свысока бросил на то Кулай. Хотя и сам-то был не слишком уверен. То ли предместье, то ли отдельный город в глукщском подчинении - пока на месте не побываешь, не сообразишь. Но на картах-то Быдыщ не показан!
И вот теперь настоятель Хью вернулся с хорошими новостями для Кулая - именно для него. Сразу по возвращении - призвал в свои покои, заговорил, скрипя плохо пригнанной челюстью:
- Академии дано секретное задание от координатора эузских разведок.
- Я весь внимание, - проговорил Кулай.
- Предстоит выяснить причину, по которой менялся способ падения каменных драконов над нашими территориями. Подробности задания - в этой папке, - Хью передал Кулаю новомодный канцелярский файл с завязочками, - а образцы для опытных исследований прибудут на днях.
- Замечательно! - Кулай сразу и не заметил, как привычным движением потёр ладони. Кажется, этот жест был истолкован как недостаточно скромный и вызвал со стороны Хью дополнительный инструктаж. Словно не биоманту со стажем, а какому-то послушнику желторотому!
- Не вас мне учить, - проскрипел настоячтель, - что предстоящее исследование не должно разглашаться даже в пределах Академии. К тому же сохранение тайны в ваших интересах. Если пронюхают другие академики, начнутся вопросы, почему исследование доверено вам, почемц не Аху...
- Я докажу, что вами совершён правильный выбор, - пообещал Кулай.
Если не доказать, второй раз не обратятся.
- Лучше доказывать уже под конец дела, а не перед началом, - жёлчно напомнил настоятель. И в этом трудновато усомниться.
Что ж, так и быть, Кулай заранее никому не скажет. И дальше не скажет: когда у него появится ценная идея, коллеги своруют только так! Глядишь, а у суетливого выскочки Аха в списке личных изобретений кроме черепахи явится и летучая боевая тварь.
Не мудрено! Биомантия далеко не чисто теоретическая дисциплина, а практическая технология оборонного значения. Кто изучает квазиживых существ, тот их старается и воспроизвести. Часто - в улучшенном варианте. Но, пока ты размышляешь об улучшении, выверяя его до мельчайших деталей - нетерпеливые, с позволения сказать, 'коллеги' готовы наштамповать целый легион несовершенных уродов. И профаны готовы рукоплескать: ах, ах, ах, Боевая черепаха Аха!..
* * *
В тот же день академик биомантии Кулай заперся в самой секретной из своих лабораторий, куда не допускался даже его послушник Зюк, и принялся внимательнейше листать папки с заданием.
Основной вопрос, сформулированный Каром, координатором эузских разведок, предполагал поиск закономерностей, лежащих в основе различных режимов падения квазиживых организмов, именуемых в просторечии каменными драконами. Практическая сторона вопроса не эксплицировалась, но Кулаю, тем не менее, было ясно: познанную закономерность следует воплотить в собственноручно сконструированном квазиживом существе.
Это не Кулай такой проницательный, это наука биомантия имеет определённую последовательность исследовательских шагов. Без создания действующей модели всякий расчёт на бумаге, даже наиталантливейший, считается путём никуда.
Приложениями к заданию Кара служили тщательно скопированные одим и тем же почерком донесения начальников нескольких эузских разведслужб.
В первом приложении начальник приграничной контрразведки с неразборчиво написанной фамилией (знать, что неразборчиво - неспроста!) доносил до сведения координатора, что вечером такого-то числа пять эузских городов и сто пятнадцать деревень подверглись подозрительному нападению. С небес низвергся град огромнейших камней, а также вязких чёрных капель и бесформенных пылающих факелов, столь же великих по размеру. Ввиду необычности угрозы, были подробнейше опрошены свидетели, к тому же на месте падения странных предметов побывала группа экспертов по поражающим факторам баллист и катапульт.
Опрос свидетелей показал, что падающие на землю камни имели характер драконических изваяний, какой им, видимо, придал неприятель для вящего устрашения подвергаемых бомбардировке. Смолистые капли тоже напоминали изваяния драконов, но были оплавлены и округлы сообразно типичным особенностям каплевидной формы. На пылающие факелы было больно смотреть, но и они представляли собой огненные фигуры выраженных драконических очертаний. Свидетели выражали уверенность, что замеченные ими особенности действительно имели место, но многие затруднялись указать возможную цель или присину оных. Идея же устрашения принадлежит самим контрразведчикам, проводившим опрос населения - ибо надо же было как-то драконическую форму истолковать.
Осмотр места происшествия показал наличие трёх типов результатов падения: 1) глубоких воронок в земле с широким разбросом фрагментов упавших каменных монолитов; 2) кучного падения окаменевающих и трескающихся при соприкосновении с грунтом остатков прежде смолоподобных тягучих снарядов; 3) поджогов местности с последующим нахождением в эпицентрах пожаров сравнительно небольших груд оплавленного камня.
Сделанный по итогам обследования вывод указывал на то, что разнородность последствий падения небесных снарядов обусловлена, по-видимому, неоднородностью субстанций самих падающих тел. Каковой вывод, правда, частично опровергался видимой идентичностью внутренней структуры найденного в местах падения чернокаменного субстрата...
Ох и закрученный получился вывод - с первой попытки не подступишься! Кулай, зачитывая его чуть ли не до дыр, испытывал смесь раздражения с восхищением - и ещё лёгкую примесь летучей субстанции узнавания. Ну явно ведь биомант писал! И не из слабеньких. Не лысый ли Конан? А что, стилистика доклада весьма напоминает его научные отчёты пятигодичной давности. Почерк-то другой, но в рукописной копии, выполненной писцом, он и не имел шансов сохраниться.
Неужели Конан сейчас управляет одной из разведслужб? А что, парень был хваткий, обещал далеко пойти... Но, впрочем, судьба бывшего академика к предмету нынешнего исследования прямого отношения не имеет. Важно, что падало, а не кто изучал.
Второе приложение составило донесение начальника одной из служб внешней разведки. В нём были дотошно перечислены результаты чернокаменного дождя за границами Эузы. Подробных сведений с мест падения данный источник не приводил, зато давал широкую географию мест, подвергшихся всему тому непонятному, чему они подверглись. Часть каменных монолитов грохнулась в пустыню близ Уземфа, вызвав там песчаную бурю, другая часть пала в горных районах Бегона, приведя к сходу лавин и, пусть непринципиально, но узнаваемо для местного населения изменив подробности тамошнего рельефа. Также к данному событию есть основание привязать в одночасье вспыхнувшие пожары в лесистых местностях на севере и западе Цанцкого воеводства. При этом сами Бегон, Уземф и Цанц напасть обошла самым счастливым образом.
Из более-менее крупных городов существенно пострадали Глукщ и Быдыщ (но оценить реальный ущерб не представляется возможным вследствие политики местных властей, направленной на ограничение хождения слухов). Также в те сутки было дотла сожжено примерно полсотни посёлков на территории Отшибины, но по причине особо аффектированных настроений карликов нельзя исключать возможности самоподжога.
В третьем приложении начальница внешней разведки высокогорного Ярала по имени Эрнестина Кэнэкта докладывала 'вероятную' предысторию вышеназванного каменно-смолисто-огненного дождя. Предыстория в её изложении выглядела совсем фантастически и напоминала скорее сказку, чем суровую историческую быль. Откровенно говоря, Кулаю было трудно читать подобные бредни, невольно поднималась волна раздражения: какие такие магические драконы, да ещё в столь серьёзном документе? Разве не ясно сказано в донесениях других начальников: падали из-ва-я-ния!
Больше всего Кулая злил язык, на котором изъяснялась госпожа разведчица. Ну как так можно говорить: вместо строго научных терминов ерунда какая-то мистическая! 'Проклятие' - что за понятие? Или, скажем, 'магические существа' - пальцы бы повыламывать за такие выражения! Никакие не 'магические', а 'квазиживые'! Ведь в Академии каждый послушник знает: никакой магии в принципе не существует, а всё, что кем-то объяснено магическими причинами, есть прямым указанием на мыслительную несостоятельность объясняющего.
Хотя что, спрашивается, возьмёшь с глупой бабы, которая свою должность в яральской разведку получила не за личные заслуги, а в наследство от родителя. Истинных суждений? Нет, только не их. Это далеко не лысый Конан, впитавший научные подходы прямо здесь, в Академии...
Если же по существу дела, то Кэнэкта утверждала, будто загадочные снаряды суть армада каменных драконов, спрятанных до поры под сводами подземелий нижнего яруса. Причём никак не комментировала их неоднородность. Если все они - одинаковые 'каменные драконы', то почему одни из них так хряпались оземь, что камней не соберёшь, вторые приземлялись аккуратненькой кучкой, а третьи самовозгорались? Почему, а?
Более того, Кэнэкта заявляла, будто квазиживые существа, именуемые 'каменными драконами' совершали полёт за счёт притяжения к небу. Идея, положим, светлая, но чем разведчица её обосновывала - курам на смех! Дескать, в небеса, обходя строгие запреты истинных небесных драконов, однажды (незадолго до бедствия) сумел пробраться один сильный колдун. Он устроился на том самом верхнем из небес, где доживал последние деньки дракон Драеладр, и, как только последний умер, принялся - что делать? Проклинать небеса.
Причём вслух проклянуть - это, видимо, не фокус. Колдун стал выкладывать какую-то фигуру специальными кубиками из полудрагоценных каменьев. И вот как только сумел её там выложить, изваяния каменных драконов и обрели счастливую способность к небесному полёту.
Бред? Ещё бы не бред! Ведь если на тела действует сила небесного притяжения, аналогичная силе притяжения земного, то как действие упомянутой новой силы может зависеть от чьих-то там проклятий, даже выложенных камушками? Такую зависимость, как скажет всякий серьёзный учёный, ещё доказать надо. Не так ли?
Но госпожа Кэнэкта - она имела серьёзную науку в виду! Неужели она станет что-то доказывать? И в мыслях не было. Просто приняла, что раз колдун выложил свою фигуру, а потом каменные драконы поднялись в воздух, то они поднялись вследствие того, что он выложил. Очевидно, госпожа Кэнэкта не в курсе одной из типичнейших логических ошибок - ошибки следования.
О чём писала далее глупая баба? Ясное дело, о том, как организованный её разведкой охранный пост у тела Драеладра наткнулся на пробравшегося в небеса мертвеца-диверсанта и выложенную им заклинательную фигуру. Юный неопытный разведчик Дуо родом из чудом ещё живых цанцких крестьян пытается фигуру нарушить, да где-там: от её камней так и пышет жаром! Настолько пышет, что между ними тает лёд, причём тает по всему небесному острову. Оцените-ка господа, сколько на такое климатическое изменение надобно накопить энергии!
Ну да не в этих несообразностях дело. Юный герой сперва ослепляет колдуна-злодея из арбалета: прямое попадание в оба его мёртвых глаза - вот славный стрелок! Затем - сталкивает на живучее мертвечище чугунный сундук, стоявший доселе на возвышении (в сундуке том - какая-то реликвия, затребованная ещё при жизни драконом Драеладром). Сундук - крак-крак - давит колдуна, герой торжествует! Но что-то сделать с проклятием по-прежнему не может. И лишь тогда, когда, ведомый счастливой догадкой, герой снова приналёг на сундук и повалял-таки камушки из проклятой фигуры, вот тогда-то и каменные драконы были остановлены в своём стремлении к небесам, да и попадали, словно простые каменья.
История, конечно, блестящая. Кэнэкта - сказочница ещё та. Но как её россказни помогут в строго-научном осмыслении случившегося феномена? Кулай подозревал, что никак не помогут. Хоть другую сказку сочиняй, более научно выверенную.
Главное ведь в версии Кэнэкты что? То, что полёт каменных драконов - функция от некоторой 'магической фигуры', выложенной каменьями в небесах. Можно ли все условия воспроизвести, чтобы посмотреть, работает ли версия? Конечно же, нет. Всё упирается в тот факт, что фигура разрушена. И перед разрушением её никто, конечно же, не срисовал.
Причём винить-то некого. Юный арбалетчик Дуо - конечно же герой-спаситель небес, но притом существо совсем безмятежное в плане потребности доказать правомерность своих действий. Поломал фигуру, а там хоть трава не рости. Ну ясно, ломать - не строить.
* * *
Целую неделю академик биомантии Кулай только тем и занимался, что изучал содержимое папки. В этом деле преуспел настолько, что почти выучил наизусть, хотя такая задача и не ставилась. Выудить хоть какую-то полезную идею, или хоть намёк на неё - вот ради чего приходилось вчитываться в сложные фразопостроения Конана, в безответственные бредни Кэнэкты, да и в другие приложения, составлявшие собой словно переходные формы от первого ко второму.
Приложений в папке находилось ровно семь (семь обязанных отчитаться перед координатором параллельных разведструктур?), но начиная с четвёртого из них Кулай перестал узнавать что-либо новое. То же самое другими словами. Порой - даже не другими словами.
Да эти руководители разведок списывают друг у друга! Пришедшее открытие поразило Кулая, и очень жаль, что оно оказалось не по теме исследования. Ну да, списывают.
Разведки - они ведь бывают разными. Если основать их семь штук, полной однородности не добьёшься, к тому же будут друг другу мешать, а как известно, у семи нянек дитя напоролось на ножичек.
Потому-то есть разведки первичного действия, а есть вторичного. Это разведки, надзирающие за разведками. Возможно, есть и третичный уровень, контролирующий разведчиков по разведчикам, чтобы тоже не зарывались. А вот чертвертичного, наверное, нет. По крайней мере, координатор его не координирует. Или координирует, но скрывает от настоятеля Хью и его многомудрых академиков.
Ибо много будут знать...
Кулай и так чувствовал, что много узнал того, чего не следовало бы, но знание - дело такое. Коли получено путём умозаключений, тебя на нём не поймать. Докажет ли кто-то, что ты там в уме заключал? Пока о результатах никого не известишь, пользуешься предумпцией незнания.
Другое дело, что человеку свойственно желание казаться умным. Тут-то и следует получше следить за своим языком, не то ляпнешь кому-то, чего не следовало - просто для красного словца. А раздуют-то, а раздуют...
Целая неделя, проведенная наедине с папкой задания - само по себе испытание для мудреца. Когда кто-то спросит: 'Ну как там?', - тебя так и тянет блеснуть умом.
К счастью, секретность задания хранит тебя от самых настырных расспросов. И ты властен не выболтать ни замечательной красоты идею, которую у тебя немедленно сопрут, ни опасную догадку о том, о чём догадываться не следует. Властен, но только тогда, когда выработал навык интеллектуального смирения. В нём-то, хотя и не только в нём, и состоит опыт мудрости, приходящий к тебе с годами.
А через неделю в лабораторию к Кулаю доставили три здоровенных ящика - с образцами. В первом ящике, самом огромном, находился образец ? 1, во втором ящике, поменьше - образец ? 2, в третьем, который по сравнению с предыдущими и здоровенным-то не назовёшь, - образец ? 3.
Наконец-то.
* * *
Чтоб у тебя ничего не вышло!
Так мстительно загадал послушник Зюк, едва завидел доставленные учителю ящики.
Не сказать, что Зюк был злобен и мстителен от природы, но чуток завистлив, это да. Ну и, само собой, когда учитель на целую неделю закрылся с особо засекреченной папкой какого-то секретного задания, а ты слоняешься, как не при делах - такое ведь не каждому понравится.
Вот Зюк и фантазировал: хорошо бы у старого Кулая ничегошеньки не вышло. И вот сидел бы он над той папкой, кусал себе локти сквозь зелёную биомантскую мантию, но додуматься ни до чего не мог - и оставил уже гиблую свою затею.
А тут явился бы Зюк. И, небрежно так, заглянул в отставленную учителем папку, пролистал маленько - и вот он, не замеченный учителем шедевр: чёрным по белому прописанный замечательный принцип изобретения, которого Кулай не разглядел просто по старческой косности. Там надо было бы просто немного додумать, но заскорузлый ум остановился перед поставленным ему барьером - и ни с места. А без готового верного решения никакая работа с образцами ничего путного не даст - об этом и сам Кулай не раз говорил. Уж академику-то Кулаю верить можно.
Можно-то можно, но с последним заданием у него хорошие шансы промахнуиться. Зато Зюк не промах. О да! Зюк ведь глазастый - вот он бы и углядел, что надо. И Зюк не дурак - вот и сделал бы правильный вывод. И Зюк старательный, он бы и с образцами поработал на совесть. Чего не сделаешь ради успеха собственной карьеры?
Конечно, момента истины оставалось ещё подождать. Пока же Кулай заперся в лаборатории с образцами, к обследованию которых так и не привлёк Зюка.
Приложив ухо к лабораторной двери, послушник слушал, как учитель возится с ящиками. Сперва открыл один, вывалил часть содержимого в одну из тех огромных эмалированных кювет, которые доселе и применить-то не бывало случая. Загрохотало так, будто в ящике были камни. Скорее всего, они там и были: носильщики-то как надрывались!
И во втором ящике камни. И в третьем. Тяжесть изрядная. Как тяжело сопел учитель, все эти груды ворочая, сколько раз останавливался просто затем, чтобы отдышаться - ведь немолод уже. Но на подмогу верного послушника таук и не кликнул. Отчего?
Боится конкуренции, безошибочно догадался Зюк. Ну ещё бы не догадаться: Кулай-то всегда боится конкуренции. Значит, и сейчас.
И только тогда, когда поймёт, что промахивается, а какой-то результат по заданию получить надо, - только тогда и начнёт обращаться. К Зюку в первую очередь, ведь в нём он соперника не видит. В последнюю очередь - к чересчур успешным академикам Аху и Саю. В этом деле для Зюка что будет самое главное? Не прозевать свою очередь.
* * *
И очередь подошла. Быстрее, чем Зюк мог подумать. Академик попросту слёг. Ясное дело, от нервного перенапряжения, от недосыпа, а ещё от того, что целыми сутками забывал принимать пищу.
- Зачем нужен лекарь биоманту? - вопросом на вопрос отозвался Кулай. Прозвучало бы высокомерно, если бы не так слабо.
Ну да, биоманты сами лекари. Но и у них бывают тяжёлые дни.
- Кашку мне свари, да пожиже, - вдруг совсем жалобно попросил академик, но выровнял тон. - И наведёшь порядок в лаборатории!
- Получилось, учитель? - почти что искренне просиял Зюк. Не сказать, чтобы за результат Кулая он так уж переживал, но надо же показать учителю многодневную озабоченность и всё такое наподобие.
- Кой демон получилось! - не то рявкнул академик, не то слабо пискнул. Были бы силы в голосе, Зюк бы и перепугался.
Но он сделал вид, что перепугался и так. Академик чересчур смелых не любит, а кого заподозрит в дерзости - изводит долго и методично.
Поклонившись, послушник исчез в лабораторной кухоньке, а когда вернулся, Кулай был уже без сознания. Или спал. Правда, во сне своём дышал довольно-таки слабо.
Надо за кем-то сбегать, забеспокоился Зюк. Всякий раз, когда надо было принять важное решение, идея за кем-то сбегать его посещала первой. Обычно он ею и руководствовался. Но не сейчас.
Карьера, подумал Зюк. В смысле, 'звёздный час'. Ну, мечты об открытии, которое Кулай прозевает, а его послушнику повезёт.
Или, может, в другой раз, а сперва учителя откачать?
Ага, 'в другой раз'. С Кулаем другого просто не будет! Старик, даром, что взял его в послушники, старается ничему особенному Зюка не учить. А всё почему: боится вырастить соперника...
Ну так вот, соперник уже вырос! Правда как не хочется разбираться в той проблеме, которая учителя почти доконала.
Не хочется, но надо. Если ты, дружок, о себе не позаботишься, то никто не позаботится. И по гроб жизни так и будешь старому маразматику кашки варить, 'да пожиже'.
Не надо пожиже! Надо действовать жёстко. Приоритет у нас что? Служба царю и отечеству, типа того. Спасение надорвавшегося коллеги - дело важное, но второстепенное. Первостепенно же - решить задачу, выпущенную из ослабевших рук.
Итак, что там в секретной папке? 'Каменные драконы', надо же! Что ж, такого и следовало ожидать.
А что в ящиках? Ага, образцы драконов трёх типов. Каменных... Снова каменных... И опять каменных. А долетели они по-разному. Вот в чём загадка-то! Вот что за кручина сводит Кулая в могилу...
Наскоро ознакомившись с содержанием засекреченной папки, Зюк принялся ломать голову. В переносном, конечно, смысле. Но почему-то казалось, что и в прямом тоже. Как-то не шла задачка.
Может, мешал старик-академик, который тут же в лаборатории то ли храпел, то ли хрипел - трудно уже сказать. Он бы хоть успокоился!
Эх, знавал Зюк в Академии и таких послушничков, которые не только помогли бы учителю успокоиться, но сделали бы это вовсе бестрепетно. Витал - из таких. И Шлот. И, наверное, Флюсти.
А вот сам Зюк - не из таких решительных. Он из осторожных. Правда, бывает, что и осторожность - лучшая политика. И не только где-то и когда-то там бывает, но прямо здесь, прямо сейчас, это ведь тот самый случай.
Успокоить академика, когда никакого решения ещё нет - риск не просто глупый, но и ничем не оправданный. Стоит кому-то проведать, что Кулай окочурился, что сделает настоятель? Передоверит важнейшую задачу кому-нибудь следующему из академиков. И бедный Зюк останется не у дел, даже коли повезёт доказать, что Кулай успокоился сам собой, без посторонней помощи... Хочется ли того скромному послущнику? Нет.
И всё-таки что же делать, если присутствие учителя сильно тревожит и просто-напросто мешает думать?
Ах, драконы... Ах, бедняжки... Кто же вас так приложил?
Итак, снова. Что мы имеем в условии? Летело три группы драконов, издали никак не различимых. В полёте ориентировалось на некую точку на седьмом небе, назовём её 'пункт А'. Стартовали из 'пункта В'... Где этот 'пункт В'? Где-то там, глубоко внизу, в подземном ярусе. Но легко ли оттуда, снизу, дотянуться до небес? Нет, конечно. Между подземельем и небесами находится ещё земная поверхность, выбраться на которую можно только в особых точках, то есть в пещерных городах, расположенных строго вдоль Большой тропы мёртвых. Назовём эти точки 'пунктами С'. Сколько было таких пунктов? Это разведчики не уточнили. Но можно не сомневаться, что какие-то из каменных драконов стартовали в небо из Глукща, какие-то из Бегона, какие-то - из Уземфа. Тогда будет логично, что они там же и упали.
Не исключено, что какие-то из драконов покинули подземелье через пещерный город Карамц, а какие-то - даже через эузский Пибик (мало ли?), но подтверждающих данных пока нет. Назовём Глукщ 'пунктом С1', Бегон 'пунктом С2', Уземф - 'пунктом С3', Пибик - 'пунктом С4'... Ну, и так далее. Идея же...
Идея состоит в том, что все драконы, поднявшиеся в небеса через определённые земные врата, отличаются по лётным характеристикам и способам падения от других. А что, выглядит неплохо...
- Идиотская идея, - сказал Кулай. Оказывается, он уже несколько минут, как очнулся. Зюк же, чтобы не сбиться, основные свои мысли проговаривал вслух... Вот попал!
- Чем именно идиотская, учитель? - с запоздалым смирением вопросил Зюк.
- Тем идиотская, что высосана из пальца! - проворчал выспавшийся Кулай. - Откуда мы знаем, что всё это так? Какими способами подтвердим? Что в наших образцах могло бы натолкнуть на подобную мысль? - и с особенно едкой жёлчью. - Разве на вратах подземных городов на пролетающих драконов ставят клейма?
- Вы совершенно правы, учитель, - с подобострастием выдохнул Зюк.
А Кулай тем временем заметил, что сваренная ему каша не то что давно остыла, но даже чуть ли не завонялась. И в лаборатории всё так же не убрано. И что себе думает этот возомнивший о себе послушник?
- Я видел, как вы устали, учитель, и не решился вас разбудить, - униженно оправдывался Зюк. - А убирать не решился, потому что в лаборатории кругом образцы камня, вдруг я чего перепутаю...
- Да чего уж там перепутаешь? - выпятил губу Кулай. - Отличия-то налицо. Камень из первого ящика - с острыми, сильными сколами, соответствующими мощному удару о землю. Во втором ящике камень покрыт меленькой сетью трещин. А в третьем - оплавлен по всей площади и частично обуглен. В остальном, правда - камень как камень. По внутренней структуре везде одинаковый. Совершенно непонятно, что его в одних случаях плавило, в других поджигало, в третьих оставляло самим собой.
- Но ведь... магия, учитель!?
- Да кой тебе демон от слова 'магия'? Нет в современной биомантской науке такого понятия. О магии заводят речь, если не могут установить научные закономерности, лежащие в основе явлений. Кто говорит о магии, тому просто лень думать, понял меня, балбес?
Что оставалось балбесу? Балбес понял.
И с немалым облегчением, если не радостью, воспринял готовность Кулая замять неудобный факт, что послушник вдоволь порылся в засекреченных документах..
* * *
Как ни глуповат и примитивен послушник Зюк, а с его участием анализ происшествия с драконопадом пошёл намного легче. Всё-таки легче формулировать ценные идеи, имея слушателем недалёкого малого, не способного ими воспользоваться ни во благо, ни во вред.
Когда не надо ни прятать свой ум, ни переживать за последствия - это очень расковывает.
Конечно же, от желторотого студиозуса в салатовом одеянии ни одной толковой идеи не поступило, если, конечно, не считать самую первую - о важности траекторий, которыми драконы добирались до точки, откуда упали. После того, как Зюк сам от неё отказался, Кулай ещё не раз возвращался к ней, тщетно пытаясь что-то модифицировать.
Не стоят ли в Глукще, Бегоне, Уземфе, Пибике и так далее своеобразные мертвецкие устройства, играющие роль фильтров? Так подумал он при первом возвращении. А что? Вполне разумно мертвецам, опасающимся вторжения из Эузы и долгие годы готовящим собственное, разработать систему опознавания 'свой-чужой', чтобы не пропускать через пещерные города кого попало. Но если система (допустим, что это так) может подразделить проходящие мимо объекты на две категории, то почему бы ей не уметь их подразделять и на большее количество, скажем, на три: 'камень-ножницы-бумага'. Или, как в данном случае: 'камень-смола-огонь'.
В новом антураже идею можно было развернуть во 'всеобщую теорию фильтров', которую Кулай уже готовился продумать во всех принципиальных следствиях, но вовремя понял, что морочить ею голову настоятеля Хью всё-таки не отважится. Слишком мало верит в неё сам. И нещадно путает два процесса: распознания объекта ('в уме') и полного перерождения распознанного (в практическом воздействии).
Вторично Кулай вернулся к оставленной идее в связи с вызревающей у него теорией 'поэтапного перерождения в полёте чернокаменных монстров'. Если принять допущение, что летящие к небесам квазиживые твари нуждается во времени, чтобы пройти некий цикл перерождения, то дальность их пути от места взлёта до той точки, откуда придётся падать, имеет первостепенное значение. Ведь на пролёт большего расстояния как правило тратится и больше времени.
Логично? Вроде бы да. И всё же - Кулая не удовлетворяет. Ибо что это за процесс перерождения? Какими факторами вызван, что за законами объясняются и описываются? Увы, кроме как на магию, в этом случае и кивнуть не на что. А на магию - не надо! Зря, что ли, академика Кулая считают непримиримым борцом с суевериями?
Пришёл и такой вариант: производство каменных драконов осуществлялось на разных подземных мануфактурах. Одна из них могла располагаться где-то под Глукщем, другая под Бегоном, третья под Уземфом. Каждая из мануфактур опиралась на собственную технологию превращения каменного изваяния в квазиживое существо. Где-то применялась простейшая мезаническая технология. Драконы, сконструированные по такому принципу, держались в воздухе за счёт скоростного хлопанья крыльями - и это от их падения остались самые впечатляющие воронки. Где-то применялась тепловая технология, заключавшаяся в том, чтобы сделать драконов легче воздуха за счёт пузырей с воздухом супертёплым, а то и ультрагорячим. Именно эти драконы могли быть издали приняты за капли смолы - по причине раздутости необходимых для полёта пузырей. Где-то мертвецы успели освоить и самые передовые технологии, которые можно назвать реактивными, либо как-то наподобие. В таких летучих аппаратах применялись направленные взрывы заморского пороха. Они-то и привели к оплавлению камня и возгораниям, когда что-то пошло не так.
Последния версия нравилась Кулаю больше всех предыдущих. А всё почему? 'Магические силы' в ней недвусмысленно заменены наукосообразными технологиями.
Жаль только, дальше общих фраз, признающих наличие у мертвецов некоторых технологий, академику продвинуться не пришлось. Как именно можно заставить каменные крылья быстро хлопать, опираясь на ветер? Как поддерживать высокую температуру в пузырях для воздуха? В чём секрет взрывной силы заморского пороха? Не вопросы - одно расстройство.
Повезло ещё, настоятель Хью Кулая не слишком торопил. Со дня прибытия трёх ящиков с образцами - даже ни разу ему не встречался.
Настоятель в меня верит, понимал академик. И внутренне улыбался, насильно растягивая в стороны углы воображаемого рта.
* * *
Экспертное заключение из Академии-на-Тьмаке пришло столь неского, что координатор Кар успел и позабыть, в чём там было дело.
- Ах, да! Каменные драконы! - хлопнул себя по лбу. Это не называется 'вспомнил'. Это называется 'узнал предъявленное'.
С момента выдачи задания настоятелю Хью координатору не раз приходилось решать вопросы, связанные с сокрытием катастрофы, но никак не с её анализом. И так успешно скрывал, что чуть ли не спрятал от самого себя. Что, конечно, никак не признаешь разумным.
Кар пролистал заключение - солиднейший документ на сотню страниц убористым почерком. В дело посвящены трое: сам настоятель Хью, академик Кулай, послушник Зюк. Никаких одиозных Ахов и Саев.
И как результат, исследование, при высоком теоретическом уровне, напрочь лишено практического выхода. Кулай - не изобретатель. Не тот, кто усилит Эузу новыми обороннвми машинами. В этом выборе настоятель не подвёл, сработал красиво. И сделал, что нужно, и перед властью не подставился. И перед той, другой властью.
Итак, академическая концепция неоднородного поведения драконических изваяний в момент падения строится на 'идее трёх мануфактур'. Занятно, занятно. Заказчик исследования будет удовлетворён.
Что теперь? Ах да, надо позвать Гзыря:
- Гзырь!
Так звали присланного неподкупного писаря, в незапамятные времена благополучно подкупленного координатором Каром. Ну, не то, чтобы совсем в незапамятные, но года чертыре он здесь прослужил и вроде бы ни на что не жаловался. По былой своей девственной неподкупности не уронил и слезинки.
Но в это утро из-за привычной гзыревой ширмы поднялся другой человек в одеянии привратника. Поклонился:
- Меня зовут Дорен. Я прислан к вам от гильдии неподкупных писарей на замену Гзырю, - и поклонился ещё раз, чтобы Кар не заподозрил какого-нибудь подвоха.
Но Кар заподозрил. Характер у него такой - координаторский. Вот и подумалось: не замыслила ли контрразведка превысить свои полномочия? Уж не арест ли сейчас послелует? Очень бы не хотелось.
Спросил осторожно:
- А с Гзырем-то что?
- Пустяки, - усмехнулся Дорен, - всего лишь небольшой скандал. Если хотите подробностей, то вскрылся факт подкупа. Нам, неподкупным писарям, такого официально нельзя...
- Но неофициально-то берут! - с вызовом заметил Кар.
- Ну разумеется! - поспешил согласиться Дорен. В его интересах, чтобы координатор не принял его за истинно неподкупного, а искал подход. - Просто у Гзыря там целый букет прегрешений. Он ещё к ученикам писарей приставал. А среди них бывают дворянские отпрыски, оскорбились.
- Значит, судьбе милейшего Гзыря теперь не позавидуешь, - протянул Кар.
- Не сказал бы, - возразил новый писарь, - он ведь пошёл на повышение. Да-да, Гзырь непрост, у ниего есть разные покровители в самых неожиданных местах. Он ещё сделает карьеру. Только теперь он идёт сразу в дипломаты. К чему милочиться?
- В дипломаты?
- А что вас так удивляет? Писать он уже умеет. Чуток языки подучить, да поднабраться иноплеменных обычаев - и в общих чертах дипломат готов. И, если хотите знать моё мнение, он и до министра дорастёт!
Хорошо, хоть не до координатора разведок, подумалось Кару.
Но тут он вспомнил о цели, ради которой только что позвал Гзыря.
- Что ж, неподкупный ты наш, - с лёгкой иронией кивнул Дорену, - вот тебе первое задание. Надо скопировать вот эту папку, присланную из Академии наук. Но скопировать в двух экземплярах. Один - на листах в четверть фолио. Другой - на едином свитке.
- Испытываете? - понимающе усмехнулся Дорен. - Задание лёгкое, я справлюсь. И с другими функциями Гзыря тоже. Могу за отдельную плату в этой лакейской робе и гостей у дверей встречать. Мне-то нетрудно, а вам, как я вижу, приятно будет.
* * *
Заседание Верховного Суда Некрократической Инквизиции было тайным, и всё же имело высочайший статус, а потому происходило не где-нибудь, а в самом Чёрном чертоге, у подножия Мёртвого Престола, на котором величаво расположился Владыка Смерти.
Фигура Владыки для всех собравшихся явилась в блеске истинно некрократического величия, но всё-таки воплощала и немалый трагизм. Когда-то нынешний Владыка Смерти был другим существом, и звали его Тпол. По правде говоря, от весельчака Тпола - пёстрого мешкоподобного существа с рудиментарными ручками, палача-счастливца, некогда воссевшего на главный трон Подземелья в силу головокружительного случая - к нынешнему времени мало что сохранилось, но, как и в момент восшествия, продолжало подвергаться некрократическому смирению.
Жестокий штырь, ещё тогда выдвинувшийся из сидения, пронзал нижнюю поверхность немногого, от бедняги осталось - и последние крохи Тпола корчились в муках едва ли не погибельных
В единстве величия и мучительного ужаса Владыка сам по себе являл иллюстрацию всевластной возможности некрократического приговора - и наполнял всех участников действа предощущением смертельно прекрасного мига вершительства судеб.
В нижнеярусном Верховном Суде Некрократической Инквизиции по древнему обычаю заседало сорок два судьи. Все - иглокожие великаны из самых родовитых мёртвых домов. А впрочем, если быть точным, заседали они обычно, но не в этот раз. В присутствии самого Владыки Смерти никакой суд не дерзнул бы занять сидячее положение. Потому-то, даром что происходящее называлось 'заседанием', сидел на нём единственно Владыка. Для инквизиторов же даже не вносили стулья. Из мебели внесли лишь пару трибун для обвинителя и зашитника, да ещё клетку из мёртвого дерева для обвиняемых.
За трибуной обвинителя на высоком табурете как раз стоял бородавчатый карлик - их порода, особо вонючая в проявлениях (в переносном смысле, так точно) идеально подходит для такой роли. А что звали карлика Схэтом, так это увеличивало расовые способности в несколько раз. Схэт - он даже среди бородавчатых карликов такой один.
За трибуной защитника устроился пёстрый мешок, принадлежащий к той же мертвецкой расе, откуда происходил и Владыка Тпол. Мешка звали Болто, стоял он за трибуной с увесистым свитком в слабосильных мягких ладошках. Давние правила запрещают адвокатам импровизировать. Все аргументы защиты должны быть изложены заранее в таких вот свитках. Если же ушлый защитник попытается мухлевать, его речь всегда можно сверить готовой записью, да и присудить поражение при обнаружении весомых различий.
Что ещё было внесено в Чёрный чертог? Огромная цилиндрическая клетка с прутьями из мёртвого дерева. В клетке томились, ожидая своей участи, десятка четыре самых благообразных мертвецов, попавших сюда прямиком из весьма обеспеченных классов. Из обеспеченных, но довольно разных. Были здесь, несомненно, учёные некроманты - как без них? Были банкиры, промышленники. Были технологи по добыче и обогащению чёрного камня. Богатые? Да, безусловно. Однако не настолько богатые, чтобы суметь откупиться.
По периметру клетки с трёхручными мечами наголо стояли шестирукие арахноиды. Их было столько, что если каждому повелеть зарубить одного из обвиняемых, то не на всех обвиняемых хватит.