Георн и Драеладр не отказали себе в удовольствии вдоволь полазить по развалинам воздушных замков.
Наступил вечер второго дня после спуска, а мальчишки всё прыгали по униженным белым камням летательных сооружений. Драеладр по сложившейся в Ярале привычке снова выяснял, 'есть тут кто живой?', ну а горцу Георну, кажется, было боязно далеко отлучаться от Белой горы, да идти малой беззащитной точкой по широкой равнине. Во всяком случае, предложений идти дальше покоритель горы будто не слышал.
Остановились, когда под ногами Георна обрушилась белокаменная башня. Она бы и его погребла в той куче камней, в которую превратилась, но герой вовремя отпрыгнул.
- Чего это она? - молвил он оторопело.
- Летающие замки не предназначены для стояния на земле, - пояснил Драеладр, - они очень велики, а без фундамента. Мы к такому не привыкли.
- Здорово! Откуда ты всё знаешь?
- Хафиз рассказывал, - ответил дракон.
О чём только не рассказывал Хафиз в хижине на Оползневом склоне, стараясь удержать дракончика в добровольном заточении. Даже и о том, о чём сам знал нетвёрдо. Казалось бы, откуда уземфскому наложнику знать о строительстве летающих замков на высотных верфях Белой горы - а рассказал и об этом.
Воздушные замки строились не людьми, не драконами, а содружеством тех и других. Дракону не сложить белых камней так, как это сделает человек. Но без драконов не удержишь строящееся сооружение в воздухе - без их искусства и особых волшебных камней, именуемых 'малыми костями вселенной'. И управление готовыми замками - тоже возможно лишь в сотрудничестве. Без драконов и особых камней человеку в таких замках не полетать. Драконам же такие замки попросту не нужны. Большинство из них летать и само прекрасно умеет - и куда быстрее, чем эти каменные махины.
- А что за особые камни? Где они: может, найдём? - предложил Георн.
- Нет, рулевые драконы их выковыряли, я уже смотрел.
- Где смотрел?
- Во дворе каждого замка есть маленькое зданьице, похожее на беседку. Называются эти здания 'святилищами Драеладра'. Вот в них-то и находятся особые оправы, куда вставляли те камни. Эти оправы сейчас пусты.
- Ну, пусты, так пусты, - согласился Георн, - скажи лучше, каково видеть собственное святилище разграбленным? А, святой Драеладр?
- Святилище - одно название, - без уверенности отозвался дракон. - кстати, Хафиз говорил, что в святилище одного из летучих замков хранился камень под названием 'Глаз Ашогеорна'.
- Уважают! - с некоторым злорадством проговорил потомок героя. - Ну ладно, святой, ты прав: пора в путь.
Судя по тому, что Белая гора с Яралом на вершине располагалась глубоко на территории царства Эузы, путники находились в Эузе и сейчас. Бегон же - отдельное государство где-то на юго-западе, а путь до этих отдельных государств, уж верно, неблизкий, и придётся спрашивать дорогу, чтобы не промахнуться.
Пока что на кладбище воздушных замков Драеладру с Георном не встретилось ни одной живой души, так что единственным ориентиром верного пути их обеспечило солнце. Заходило оно, как обычно, на западе, покорители горы взяли чуть южнее, да и пошли к Бегону, отбрасывая на зелёную траву длинные тени. Теперь Драеладр летел чуть впереди, а человек без особого воодушевления топал сзади.
- Отчего этот Бларп Эйуой не присмотрел дракона, летающего здесь поблизости? - ворчал Георн, располагаясь на ночлег среди чиста поля. - Больно несподручно тащиться до самого Бегона. Почему Бегон?
- Эйуой - разведчик Эузы, - отозвался дракон, - и в самой Эузе ему разведывать нечего. Бегон, верно, самая близкая из чужих земель, где у Бларпа есть знакомцы-драконы.
- Ладно, - примирительно махнул рукой Георн, - радует уже и то, что по нашей Эузе драконы почём зря не летают.
Весь следующий день путешественники шли по ровному, как водная гладь, лесостепному ландшафту. Им по-прежнему не встретилось ни души.
- Ха, не больно-то густо заселена наша Эуза, - сделал вывод Георн, - широка, но как-то пуста. Пешком по ней, поди, и не ходят - всё верхом, чтобы поскорее миновать эти пустые просторы.
К счастью, стоило путникам оглянуться, как они первым делом видели покорённую Белую гору - высоченный столб, пронзающий облака. Прекрасный ориентир стороны, откуда пришли, родное место, дарующее силу, и всё такое. Вот из Бегона Белой горы, должно быть, вообще не видно. А здесь - будто только спустились и не отошли ещё никуда. Посему, оборачиваясь, чувствуешь не только тихую радость, но и немалую досаду.
Досада Георна становилась всё необузданней, потому что герой голодал. Ещё при спуске с Белой горы паренёк подъел все взятые из Ярала запасы, а взять их больше - далеко ведь не уйдёшь.
Драеладр, который, как истинный дракон, мог долго обходиться без пищи, на запасы спутника не претендовал, ведь он-то двигался налегке. Даже малахитовую шкатулку с любимыми игрушками оставил на хранение Хафизу, чтобы не отягощать опасный спуск. Но больше ничем помочь человеку он не мог. Разве, себя отдать ему на съедение?
Сейчас надежда Георна скоро встретить человеческое жильё, где его накормят, таяла, как масло на сковороде. Под Белой горой не нашлось никаких селений, даже брошенных. Знал бы - не стал тратить дни на осмотр приземлённых замков. Мчался бы со всех ног туда, где много вкусной еды.
На пятый день им встретилась дорога. Следы копыт да колёс были относительно свежи. Что за радость эта дорога! Проходила она с севера на юг и явно не вела в сторону Бегона, но Георн её пропустить не мог. Дорога, коли её проложили люди, ведёт откуда-то куда-то. И там, и там найдутся хоть какие-то, да селения, а в них пусть какая-то, да еда.
- Хоть на север, хоть на юг, но по дороге! - твёрдо стоял на своём герой. - Одни глупые драконы мимо дорог ходят.
- Тогда идём на юг, - выбрал Драеладр.
Какие-то ориентиры на здешней равнине ему постарался описать Хафиз. На север идти - точно не дойдёшь до Бегона. А коли на юг - то рано или поздно наткнёшься на особую дорогу - широченную, вымощенную серым камнем. Это Большая тропа мёртвых. Вот по ней-то и до Бегона без труда доберёшься. Сам Бегон - пещерный город, выстроенный мертвецами, а все их пещерные города жмутся к той серокаменной тропе.
День спустя дорога всё ещё никуда не привела, зато встретился всадник. Убогий крестьянин скакал на вороной кляче. Хотел проскакать, но Георн учтиво поздоровался и спросил:
- А скажи, мил человек, далеко ли до селения?
- Какое тебе селение? - спросил крестьянин, а сам так и уставился на Драеладра. Тот и не подумал вовремя спрятаться, а парил себе над головой Георна, задумавшись о чём-то своём.
- Заблудились мы, - сказал Георн, - нам бы хоть какое селение.
- До Домодана день пути, - молвил крестьянин, - только кто это у тебя? Никак, драконёныш?
- Это ящерица моя. Ручная! - нашёлся Георн. - А что, правда, на дракона похожа?
- А что она у тебя умеет?
- Летать умеет. Не видишь, что ли?
Крестьянин подивился успехам ручной ящерицы, а Георн - слово за слово, и выпросил у него краюху хлеба. Попросил бы и подвезти, но всадник ехал навстречу.
Уже попрощавшись, крестьянин отъехал немного, но вернулся, на лице его светилось любопытство:
- А как ты это делаешь?
- Что?
- Ну, что ящерица летает.
- А! Ладно, признаюсь: у неё там тоненькая ниточка.
Слушая этот разговор, Драеладр немного досадовал, что приходится прикидываться глупой ящерицей, но не мог не оценить находчивость, внезапно проснувшуюся в Георне. Кажется, паренёк не только в горах, но и на равнине себя найдёт.
Ещё раз собравшись уехать, крестьянин вдруг спросил Георна:
- А ты сам-то кто, циркач?
- Нет, - ответил тот, - это дядя у меня циркач. А я - подручный у аптекаря, - видно, побоялся герой, что его разоблачат, и сказал правду.
- У аптекаря? - оживился крестьянин. - И что, лекарства от всяких хворей знаешь?
- От большинства хворей, - поучительно произнёс Георн, - помогает настой безвременника осеннего.
Тут крестьянин заинтересовался путником пуще, чем ящерицей, стал спрашивать о разных симптомах, а Георн с важностью отвечал. Потом люди стали торговаться, и дракон на время утратил нить разговора. Лишь к тому моменту, когда крестьянин усадил Георна на своего коня, чтобы подвезти к Домодану, в ящерицыном уме всё прояснилось.
Оказывается, у крестьянина-домоданца сильно заболела жена. Думал, выздоровеет, но она, никак, помирать собралась. В Домодане своего целителя уж года три как нету, только в ближайшем городе живёт аптекарь: и то не помогает, а за зелья свои с три шкуры дерёт. Делать нечего, поехал крестьянин к аптекарю, а тут - прямо на дороге - живой аптекарь с ручной ящерицей. Вот он, счастливый случай.
Когда лошадь с крестьянином и Георном тронулась, Драеладр спланировал на плечо героя-аптекаря и с удобством там расположился. Прежде он садился на плечо только к Хафизу, а с Георном такой простоты отношений не позволял, но положение дрессированной ящерицы обязывает. Не может же она лететь всю дорогу, если её полёт - это не более, чем ловкий трюк.
Лошадь сильно ускорила путь. Вот уже и Домодан. Усталая от жизни деревенька с покосившимися срубами изб. Ветхий мостик через ручей. Невесело живётся в нескольких днях пути от некогда богатого Ярала. Ну, в Ярале-то теперь и вовсе не живётся никому, кроме Хафиза.
Остановились у довольно исправной избы - по здешним меркам. Ох и обрадовалась кляча, когда с неё сошли крестьянин с гостем-аптекарем. Драеладр в образе ящерицы так и сидел на плече Георна, не показывая интереса ни к чему. Так на плече явился и к лавке, на которой разметалась больная. Щёки и руки женщины устилала розовая сыпь.
- Болотная лихоманка, - с первого взгляда определил Георн, - я такое знаю. Тут у вас рядом есть болото?
- Есть, есть! - закивал крестьянин.
- Ну вот! - удовлетворённо заключил Георн. - От этого поможет настойка из яда безвременника осеннего.
- Из яда? - в страхе переспросил крестьянин.
- Ядом будем травить не жену твою, - успокоил аптекарь, - а болотную лихоманку. Цветёт тут где-то безвременник?
- Он же осенний, - напомнил крестьянин, - а пока ещё лето.
- Вот как? - нахмурился Георн. - Где же нам его достать?
- Может, в избе целителя Мо? Она тут, недалече. Старый Мо три года, как откинулся, а травки его сохранились. И записи - он грамотным был.
- Веди, посмотрим.
Ящерицу в поход к избе Мо не взяли. Драеладр остался в сенях слушать вздохи женщины. Безвременник осенний? Если Георн с такой уверенностью сказал, наверное, поможет. И сам дракон рад бы помочь, но что может он? Только поговорить с розовой сыпью.
Крестьянин и Георн долго не возвращались. Верно, перетряхивали гербарий старого Мо в поисках безвременника. Драеладр заскучал и решился войти к больной крестьянке. Женщина во сне бредила, но розовая сыпь была в полном сознании. Стоило Драеладру с ней заговорить, как сыпь заголосила-запричитала о своей тяжёлой доле.
- Недолго тебе осталось, розовая сыпь, - сообщил Драеладр, - муж больной уже ищет траву безвременника. Будет тебя убивать.
- Что же мне делать? - вскинулась сыпь.
- Уходи подобру-поздорову.
- Что, просто так уходить? - переспросила сыпь.
- Просто так. Я никому не скажу, - пообещал дракон.
Сыпь хихикнула. Лицо больной порозовело, побледнело, затем стало принимать цвет, обычный для человеческих лиц.
- Я спрячусь в подушку, и меня не найдут! - подушка крестьянки взмокла. - Не выдавай меня.
- Я не выдам, - снова пообещал Драеладр.
Розовая сыпь рассыпалась в изъявлениях благодарности, которые не стихли даже при появлении крестьянина и Георна. Последний нагрузился ворохом самых разных трав, а под мышкой держал пухлую тетрадку с записями, оставшимися от старого Мо.
- Раз безвременника осеннего мы не нашли, - строго сказал Георн, - мне понадобится время, чтобы подобрать ему замену. Отведи мне в избе тихий угол, дай свечу и не мешай: я буду разбираться в каракулях Мо.
Крестьянин поспешно выполнил указания, Георн уединился над записками целителя, а Драеладру осталось бродить по избе. Записи Мо дракона не заинтересовали: он до сих пор не обучился человеческой грамоте, откладывая знакомство с нею на более зрелый возраст.
Пришла ночь. Крестьянин предложил гостю ужин. Новоявленный аптекарь лихо расправился с полным казаном каши - горячей, только из печки. Хозяин подивился, но счёл аппетит врачевателя хорошим знаком и довольный улёгся спать.
Насытившись, Георн честно кунял над тетрадкой, а Драеладр пытался спланировать дальнейший путь к Бегону, когда розовая сыпь в подушке крестьянки зашевелилась.
- Эй, дракон! - позвала она.
- Чего тебе?
- Они не нашли безвременника осеннего.
- Ну, так найдут что-то другое.
- Другое им не поможет! - сыпь захихикала, засвистела, заохала.
- Посмотрим, - сказал Драеладр.
- Да нет, я знаю! - в горячке зашептала сыпь. - Зря я убежала. Я-то думала, меня начнут казнить безвременником, а я спрячусь. Явится безвременник, а меня и след простыл.
Безвременник рассвирепеет и вместо меня уморит крестьянку. Вот смеху было бы!
- Сиди в подушке! - прикрикнул дракон.
- Нет, я вылезаю! - заупрямилась сыпь.
- А я говорю, сиди!
- Ты не имеешь права, дракон! - возмутилась сыпь. - Кто ты, чтобы навязывать мне своё мнение?
- Я Драеладр! - с этими словами мнимая ящерица мягко взлетела, выхватила из-под головы крестьянки видавшую виды замызганную подушку и швырнула её в печь. Угли, оставшиеся от недавнего ужина, принялись жечь подушку, та запылала. Закричала-заголосила розовая сыпь.
- 'Огонь - более радикальное средство, чем безвременник осенний', - вслух прочитал в тетрадке Мо аптекарь Георн, - страсть, как не люблю умные слова. Что бы это значило: 'радикальное'?
К утру крестьянка выздоровела. Крестьянин не знал, как выразить глубину своей радости - и первым долгом погнал жену к печке. Та наварила вдвое больше каши, чем пришлась на ужин, метнулась на огород за репой, достала из подпола овечьего сыра и яблочного вина.
- Подушку, мил человек, не ищи. Её пришлось сжечь! - со значением произнёс Георн. - Туда проникли эти... метастазы.
- Ой, Владыка Смерти с ней, с подушкой! - замахал руками крестьянин. Главное, моя Зуза выздоровела. А я-то, грешным делом, до конца не верил в случай. Больно ты молодой аптекарь, не представительный. Как тетрадка старого Мо, пригодилась?
- Правильная тетрадка! - важно кивнул Георн.
- Бери её себе! И травки, какие от Мо остались - тоже бери. А захочешь - и изба Мо тоже твоя. Я поговорю с нашим деревенским старостой. Плохо в Домодане без целителя.
- Нет-нет-нет! - воспротивился Георн. - У вас в деревне я не останусь. Тетрадку - изволь, заберу, да и травки переполовиню. А остаться не могу: я учиться еду!
- Разве тебе надо ещё учиться?
- Надо, - скромно сознался Георн, - ну, не у кого попало. Но где-то в бегонской земле в селении Су живёт целитель Кам из Бегона. У него-то мне не грех поучиться. Кстати, не знаешь ли, как мне туда, к Бегону, добраться.
Крестьянин почесал затылок:
- Спрошу у старосты.
Пока крестьянин бегал к старосте расспрашивать о пути к Бегону, исцелитель его жены вышел в поле потолковать с ящерицей. Вид у Георна был далеко не такой счастливый, как можно было ожидать.
- Затягивает меня, - признался он.
- Куда затягивает?
- В аптекари затягивает. А всё он виноват!
- Кто виноват?
- Конечно, мерзавец Шувшер! Я разве не рассказывал? У нас в роду со времён Ашогеорна все - либо наёмники, либо аптекари. Наёмники в Керокегера удались, аптекари - в Шувшера. Вот как подлец Зорн...
- Ничего страшного, - рассудил Драеладр, - пока что Шувшером ты просто прикидываешься. Признаю, удачно получается, но это же игра! Она поможет нам добраться до Бегона, а дальше ты свободен. Хочешь - с драконами борись, хочешь, наймись к кому в охранники.
- Да, игра, - признал Георн, - да, прикидываюсь! Но боюсь, как бы мне не превратиться. Шувшер - хитрая бестия. Можно и не заметить, а приехать в Бегон другим человеком.
Крестьянин вызнал у старосты, как добраться до Бегона. По правде говоря, чтобы из той дыры, где расположен Домодан, попросту выбраться, есть единственный путь - к городам на большой реке. Река зовётся Тьмакой, а в дальнейшем своём течении впадает в саму Эузу. По Эузе можно доплыть до Большой тропы мёртвых, а там уж по суше и до Бегона рукой подать.
- Хороший план, - одобрил Георн. - Кто бы только меня подвёз до городов на Тьмаке?
- Я туда не ездил, - замялся крестьянин, - да и далеко это. Может, у старосты спросить?
- Снова? Вижу, староста ваш всё знает, - обнаружил Георн.
- Он у нас грамотный! - с уважением объяснил крестьянин. - Вот, как ты или Мо. Учился в самой Скале-на-Тьмаке! В нашем-то Домодане - не выучишься. Школ поблизости отродясь не строили.
- Что так?
- Деревни-то у нас - все свободные, в царёвом только владении. Живём без помещиков, вот и некому о грамоте печься, - крестьянин вздохнул с притворной грустью. Навряд ли он сам по грамоте так уж тосковал.
- А что, так уж и нужна грамота? - хохотнул Георн.
- Грамотей всяко нужен, ну хоть один-двое на деревню, - рассудительно заметил крестьянин, - только свой староста у нас уже есть, нам бы целителя, - и вновь последовал намёк, что если бы новый аптекарь заменил Мо, всему Домодану вышла бы отрада и спасение.
Георн, слыша уговоры, надулся и заговорил с резкостью, мол, вопрос-то решённый, крестьянин же, не желая его обижать, поспешил дать совет:
- Ну, а коли не хочешь оставаться, так попроси себе у старосты рекомендательных писем, он их сколько угодно напишет, только бы других грамотеев подальше спровадить, - крестьянин заговорщически подмигнул, - у него знакомых в городах - пруд пруди, и всё люди не простые, состоятельные. А тоже ведь порой болеют. Вот те, - крестьянин вздохнул, - и заплатить хорошо смогут.
- Хорошо, я сам потолкую со старостой, - решил аптекарь, - веди!
Когда крестьянин и Георн с Драеладром на плече подошли к избе старосты - самой нарядной, с резным крыльцом и петухами на коньке крыши - им встретилась робкая группка из десятка сухоньких старушек.
- Наши болящие, - заговорщически шепнул Георну крестьянин, - это они старика Мо до смерти довели. Он их лечил-лечил, да и умер. А сами живёхоньки. Вот я их сейчас шугну!
- Не надо! - остановил его парень. - Пусть скажут, что у них болит.
Старушки тут же затараторили каждая о своей болячке.
- Довольно, - молвил Георн, - я вас услышал и готов помочь хорошими лекарствами. Только сперва укажите мне самый быстрый путь до реки Тьмака: пока я его не узнал, ни о чём другом думать не могу.
- Ой, так наш ручей туда впадает! - закричала одна из старушек.
- Да нет, наш ручей впадает в Трубу, а уже Труба впадает в Тьмаку! - поправила другая, - не боись, аптекарь, Труба это речка такая.
- Значит, если плыть вниз по вашему ручью...
- В точности так, милый, плыть надо вниз, - заголосили болящие.
- А нет ли у кого-то из вас подходящей лодки?
- Ой, есть подходящая! У старого Мо как раз и была...
Георн посмотрел на крестьянина и тот кивнул:
- Правда, была у Мо лодка. Он плавал рыбачить до Трубы и на озёра. Я посмотрю, в каком она виде. Если что, починю.
Победитель болотной лихоманки всё же пришёл к старосте. Спросил, не надо ли чего передать в города на Тьмаке. Староста - человек грамотный - уселся писать письмо знакомому в Скалу-на-Тьмаке, а поскольку глаза его слезились, Георн предложил ему глазные капли. Пузырёк этих капель драконоборец захватил ещё из Ярала - и исключительно из тех соображений, что у героя должен быть зоркий глаз. Вот не знаешь, что для чего пригодится.
Заодно Георн спросил, не может ли староста его искусство кому-нибудь рекомендовать. Староста, не чинясь, написал и рекомендательное письмо - всё тому же Саю из города Скала-на-Тьмаке. Этот Сай, кажется, выбился в Скале-на-Тьмаке в большие люди - а происходил отсюда, из Домодана, из того же рода, что деревенский староста.
Чего Драеладр всё-таки не понял, так это зачем его спутнику понадобилось рекомендательное письмо. Хафиз в своё время о назначении таких писем ничего не рассказывал, а спрашивать у Георна было не время: негоже при посторонних лясы точить, когда прикидываешься бессловесной ящерицей. А уж посторонние нашлись: сперва деревенский староста, затем - поджидающие у порога больные женщины.
Самому-то дракончику почему-то всё более казалось, что письмо от старосты, в котором тот похвалит целительские успехи Георна, приблизит парня скорее к аптекарскому поприщу, чем к пути героя-наёмника - а мальчишка-то хотел наоборот! Должно быть, Георн, прикидываясь аптекарем перед крестьянами, деревенским старостой и тем, кому староста написал письма, себя же и запутал. Хотя, кто знает, может, что-то важное Драеладр просто не уловил, не учёл, напрасно поспешил с выводами.
Вернувшись к дому крестьянина, окружённый стайкой болящих старушек, Георн застал хозяина за работой: тот просмаливал лодку старика Мо. Усевшись на завалинку под тенистой липой, герой принялся выполнять обещание - принимать старушек.
По впечатлению Драеладра, ничего опасного для жизни и здоровья старушек ни у одной из них не было, потому он без опаски оставил Георна разбираться с ними наедине, а сам прилёг отдохнуть. Он и сам не заметил, что переговоры с розовой сыпью отняли много драконьих сил.
Проснувшись, Драеладр застал Георна за аптекарским ремеслом. Паренёк наскоро наболтал каких-то снадобий и разливал по пузырькам. Сами пузырьки, как и ингредиенты снадобий, он, уж конечно, получил в наследство у доброго Мо. Поскольку Мо умер, он не возражал.
Сперва Драеладру показалось, что всем старушкам Георн разливает одного и того же. Но, присмотревшись, дракон убедился, что зелья различаются по цвету, а принюхавшись - что и по запаху. В остальном же каждый из приготовленных напитков, уж наверное, был равно безвреден.
Ранним утром следующего дня Георн с Драеладром на плече вышел из крестьянского дома. Под забором благодетеля уже поджидали болящие старушки. Георн принялся раздавать приготовленные зелья, стараясь не перепутать, кому какое. Старушки горячо благодарили, низко кланялись и уходили лечиться.
Снаряжённая лодка уже стояла на привязи в ручье. Спасённая от болотной лихоманки Зуза на совесть забила её продуктами собственного изготовления - аж до Эузы-реки хватит.
- А что, хозяин, поплывёт ли эта лодка и по Тьмаке? - спросил Георн.
- А чего не поплыть - поплывёт!
- А если бы пришлось - по самой Эузе?
- И по Эузе! - уверенно проговорил крестьянин, но взгляд отвёл.
Попрощавшись с крестьянином и его Зузой, Георн вскочил в лодку и оттолкнулся шестом от берега. Лодка тяжело пошла по мелкому ручью.
- Ничего, - подмигнул Георн Драеладру, - лишний груз мы быстро съедим. Да и реки впереди полноводные.
До полноводных рек осталось добираться ещё долго, а вот ручей - тот настолько обмелел, что Георну приходилось выходить из лодки и править ею снаружи. При этом всякий раз лёгенький Драеладр оставался в лодке. Развалившись на банке, дракон грел крылья на солнышке и поддразнивал аптекаря. Когда же Георн принимался рычать или скрипеть зубами, Драеладр обращался к свесившимся над ручьём плакучим ивам с таким удивлённым сообщением:
- Вы слышали? Герой опять сердится на дрессированную ящерицу!
Не сказать, чтобы в Домодане с большой точностью подсказали Георну, куда ему плыть. И если старый Мо доплывал на своей лодки до Трубы, но чаще рыбачил на озёрах, то и наследники его имущества сполна познакомились с каждым из трёх озёр в окрестностях Домодана, прежде чем выйти в Трубу.
В Трубе дело пошло быстрее. Эта река не утомляла мелями и почём зря не ветвилась. Она текла легко и уверенно, и любо-дорого бывало смотреть на проплывающие назад берега. Правда, с солнцем лучше бы не сверяться: Труба то и дело забирала то на север, то на восток, решительно удаляясь от вожделенного Бегона.
А ещё в Трубе водились опасные хищные рыбы. Ни Драеладр, ни Георн в рыбной ловле не разбирались: в высокогорном Ярале рыбы попросту не водилось, но человек какое-то время сожалел, что они плывут по таким богатым рыбой местам, а удилище с собой не прихватили. Сожалел до тех пор, пока чьи то мощные челюсти не перекусили опущенный в воду шест.
Один из немногих встреченных в Трубе рыбаков рассказал, что действительно здесь водятся жуткие рыбины, с которыми ему бы вовек не встречаться. Мало того, что они топят лодки, так они ещё по ночам выходят на сушу и, шумно дыша, нападают из камышей на прохожих. Если же прохожим удаётся убежать, преследуют их до самых ворот, где и дохнут с первыми лучами солнца. Зовутся жестокие рыбы кнубиями.
- Да, рыбины есть, - признал Драеладр в ответ на молчаливый вопрос спутника, - я чувствую их недовольство. Их тела слишком велики для такой неширокой реки, им тесно и голодно.
- Не зашли ли эти рыбы сюда из Тьмаки? - задумчиво молвил Георн, когда тот же рыбак ему встретился вторично (да здесь все рыбаки гребли куда быстрее самоуверенного парня из горного Ярала).
- Из Тьмаки? Скорее всего. Тьмака - река широкая, там и не такие образины должны поместиться. И не зря говорят: редкая лодка доплывёт до середины, поэтому лучше держаться поближе к берегу.
Георн закивал:
- Так и сделаем, - но потом что-то вспомнил и быстро спросил, - а город Скала-на-Тьмаке находится на ближнем к нам её берегу?
- Да нет, на острове, прямо посредине, - ответил рыбак.
Георну услышанное не понравилось, и какое-то время он провёл в молчаливых размышлениях, после чего вдруг повеселел:
- Ну ладно, переживём. В конце-то концов, герой я или не герой?
Надо же - вспомнил!
- А скажи-ка мне, герой, зачем нам нужно посещать эту Скалу на реке? - поинтересовался Драеладр. - Мы ведь плывём к Бегону, и задерживаться нам некогда.
- Как зачем? Я же обещал старосте Домодана передать письмо! Он мне и рекомендации дал...
- Вот-вот, а зачем ты подрядился передавать письмо и выпросил рекомендации? - задал Драеладр давно беспокоивший вопрос. - Просто потому что крестьянин присоветовал?
Георн замотал головой.
- Так мне и отец, и дядя говорили, - хмыкнул он, - если где добьёшься какого успеха, то сразу испрашивай рекомендации. В других-то местах об успехе не знают. А я вылечил крестьянку в глуши, в Домодане - обидно ведь!
- Всё складно, - признал дракон, - скажи мне только, отчего ты в Ярале так долго ждал со мной битвы? Кто бы твою победу подтвердил и от кого бы ты дождался рекомендаций?
- В Ярале - дело другое, - сказал герой-аптекарь, - святое дело. Там ведь я надеялся победить дракона! Коли удалось бы - что мне тогда чьи-то рекомендации? - Георн помолчал, что-то обдумывая, затем вдруг признался - с долгим-долгим вздохом:
- А вообще-то надежды победить я имел мало. Потом-то пожалел, что никто битвы не видел, а сперва думал - на верную смерть иду!
От уверений Георна, что ему не хватило зрителей поединка, Драеладр невольно улыбнулся во все девяносто два зуба. Ага - человек, видно, нечто призабыл, а драконы-то всё помнят.
И то, как глупый подросток наивными речами сам выставлялся на посмешище, а зубоскалу Хафизу оставалось лишь ловко расставить акценты; и как неуклюже он вертел мечом, а безоружному Хафизу оставалось издевательски уворачиваться. Да Георну ещё повезло, что свидетелей посмешища нашлось негусто: только сами участники.
Но вслух деликатный дракон сказал иное:
- Надеюсь, слово героя привести меня к Каму из Бегона, весит не менее слова аптекаря, данного деревенскому старосте?
- Да конечно! - воскликнул Георн. - 'Аптекарем'-то я стал ради маскировки. А с рекомендациями старосты в Скале-на-Тьмаке авось денег подзаработаем на остаток пути до Бегона. Хафиз-то нам с собой выделил совсем мало...
Тут лодку сотряс удар, от которого человек и дракон чуть не вылетели в реку. Прямо под лодкой, не разбирая пути, проплыла вверх по течению тупорылая рыба кнубия.
Из Трубы в Тьмаку вышли неожиданно. Широкий водный простор окружил лодку. Вот это река! По незнанию Георн вывел лодку сразу на глубину, и не смог там править шестом. Пусть укус рыбины и не сильно укоротил шест, а для плавания по глубоким водам Тьмаки никакого шеста не хватит. Парень с трудом вернул лодку на мелководье, где вёл её с великим неудобством.
Вскоре впереди показались города - сразу два. Один на высоком правом берегу, другой - на пологом левом.
- Это и есть Скала-на-Тьмаке? - без особой надежды спросил Георн у рыбака на берегу.
- Нет, - рассмеялся рыбак, - это Бревно-на-Тьмаке и Свеча-на-Тьмаке. А Скала - та на острове, гораздо дальше. Тьмака там становится пошире раза в два...
Да куда уж пошире! Нет, не понять горцам равнинной речной жизни.
- Вёсла. Чтобы добраться до Скалы-на-Тьмаке, нам понадобятся вёсла, - озабоченно вздохнул Георн.
- А здесь что лежит? - указал Драеладр на дно лодки. И точно, под слоем принесенной благодарной Зузой снеди обнаружилось весло. Пусть одно, но дарующее надежду.
День спустя, когда Тьмака разлилась вширь ещё дальше, а посреди неё обозначился изрядных размеров остров, Георн быстрыми взмахами весла погнал лодку навстречу. Приближаясь, остров показывал себя во всей красе: белокаменные крепостные стены над неширокой набережной, плотная застройка каменными домами, вершины деревьев над высокими крышами.
Красивый город. И вдруг - ощущение неладного.
- Немедленно спрячь меня! - зашипел Драеладр.
По набережной под стенами Скалы-на-Тьмаке бродили толпы Патриархов в тёмно-зелёных мантиях.