Кузнецов Бронислав. Окно в Европу

ОКНО В ЕВРОПУ

Давнее дело. Шёл 2019 год. Самое 190-летие со дня написания пушкинской поэмы "Полтава". Ясно, в Полтавском педуниверситете это событие не могли не отметить традиционными Пушкинскими чтениями. Разумеется, отмечали скромно: сами понимаете, Пушкин-то писал по-русски, а время пришло вон какое. А ну как в самый неподходящий момент кто-то явится и спросит: на якой мове читаем-с?

Верно, потому объявление о Пушкинских чтениях, висевшее на доске главного корпуса полтавского педа, было набрано двенадцатым шрифтом без выделений. От греха подальше: мало ли кто прочитает? А так рассмотрят только свои, кому пришло помпезное объявление по электронной почте.

Помещение, куда набились участники чтений, с трудом вместило всех желающих. Не мудрено: это была маленькая аудитория для семинарских занятий, да и регистрация участников происходила внутри, а не снаружи. Как вы поняли, сугубо во избежание.

Пленарное заседание, как водится, открыл ректор. Он выступал строго на державной мове, но дал понять, как сильно гордится тем обстоятельством, что чтения - истинно международные, а не сугубо местного значения, как можно было ожидать ввиду тотального наступления Русского мира. Произнося слово "мижнародни", улыбчивый ректор почему-то кивал мне лично, и я вскоре догадался, почему. Похоже, среди присутствующих один лишь я был не с Полтавщины. Остальных заявленных в программе гостей - именитых русских филологов, верно, что-нибудь отпугнуло.

Как так получилось, что из соотечественников Пушкина до Полтавы я добрался один? Ну, просто я из РУДН, я за дружбу народов, да и внешне немного похож на Патриса Лумумбу, отчего со студенческой скамьи ко мне приклеилось погоняло. Знаете, какое? Арап Петра Великого.

После ректора выступило несколько докладчиков из Полтавы, осветивших разные стороны образа гетмана Ивана Мазепы. Что характерно, имя Пушкина в этих докладах почти не звучало. Не мудрено, ведь поэт изобразил выдающегося сына украинского народа несколько тенденциозно - потаскуном и предателем, да и саму поэму написал, говорят, по заказу царского самодержавия. Нет, я-то не верю, но полтавские коллеги теперь так говорят. Даже ссылки соответствующие дают. Правда, ссылаются в основном на самих себя. Ну, чтобы не напрямую на украинское законодательство.

Не буду останавливаться на своём докладе, посвящённом строкам "Тиха украинская ночь..." и далее по тексту. По правде говоря, прочесть его вслух на пленарном заседании мне так и не удалось - по причине языкового барьера. Всё-таки чтения международные, а русскую речь понимают не все. К тому же, как выяснилось на кофе-брейке, само название доклада полтавские коллеги восприняли несколько превратно. На Украине не ночь, а ясный день, как объяснил мне один из местных пушкинистов. Стало быть, данные пушкинские строки давно устарели, по крайней мере, в применении к Полтавскому региону.

Я не спорил, ибо надеялся более подробно изложить свою точку зрения в секционном заседании после кофе-брейка. К сожалению, и заседания секций в последний момент отменили - к счастью, ради вновь открывшейся возможности присоединиться к автобусной экскурсии по городу.

- Ведь вы тоже хотите посмотреть нашу Полтаву? - спросил член оргкомитета с немного нервным лицом. Он угадал. Я как раз в предыдущей жизни никогда не бывал в Полтаве - и надеялся её посмотреть.

Тогда ещё я не знал... Ну а впрочем, всё по порядку. По правде говоря, предыдущие мои строки о Пушкинских чтениях были лишь присказкой.

Не буду долго распространяться о том, как искал под педуниверситетом экскурсионный автобус, а встретил лишь экскурсовода на пешем ходу - полноватого усатого и чубатого дядьку с мегафоном.

- Водителя пока не известили, - пояснил дядька на державной мове. - На всякий случай: вдруг сорок человек не наберётся. Так что если вас много - ну, с чтений международных... - кивнул он на два эфиопских профиля: мой собственный и на бейджике.

Но нас так и осталось двое: лишь я да Пушкин. Остальные коллеги знали Полтаву как собственные пять пальцев - разъехались уже на городском транспорте. Оплатить и заполнить собою целый автобус?

- Да тут пешком быстрее! - решил мои сомнения экскурсовод. - У нас в Полтаве всех-то достопримечательностей...

- Извините, - попросил я, - можно ли по-русски?

- Можно, - дядька не стал чиниться, - за отдельную плату; только чур, если спросят - это не экскурсия, а мы просто ходим по городу и разговариваем. - и он, озираясь, спрятал мегафон в чемоданчик, после чего заговорил по-русски довольно сносно. Не забыл ещё.

- Итак, - сказал экскурсовод, - в Полтаве важнее всего побывать на Круглой площади. Там у нас центральный ансамбль в стиле классицизм: и дом генерал-губернатора, и дворянское собрание, и губернская гимназия, и здание Присутственных мест губернских, а в местах тех сейчас открыт музей краеведческий. Но в музей тот мы не пойдём, - добавил он рассудительно. - Там меня знают, ни в жисть не поверят, что я туда просто так зашёл... - и ожесточённо. - Им бы только штраф содрать с простодушного Бори Кочубея! - а примечательная у дядьки фамилия, да?

- Круглая площадь - и всё? - усомнился я.

- Да нет, ещё Крестовоздвиженский монастырь на Ивановой горе, старый, основанный ещё в 1650 году. Ну, плюс-минус. Там на горе и Мазепа много кладов зарыл. Мы-то вряд ли успеем выкопать, но - находят. Что ещё? Разумеется - поле Полтавской битвы 1709 года. Там есть храм, памятники. Далее -Дом чернокнижника на Кузнецкой (которая сейчас Пушкина). Ну и, наконец - исторически первое Окно в Европу. Оно, как известно, было прорублено тоже у нас в Полтаве.

- В Полтаве? - я поглядел на Кочубея с недоумением. Шутит?

- А где ж ещё? - простодушно поинтересовался тот. - В Петербурге, что ли? Нет, там на севере было своё окно, а у нас своё. Южное, стало быть.

Я, понятное дело, не поверил, и тогда дядька Кочубей поспешил меня поразить пушкинской цитатой.

- Да вы бы, чем хмыкать, сами лучше припомнили. Как сказал поэт в поэме "Полтава"? "Тиха украинская ночь, / Прозрачно небо, звёзды блещут, / Своей дремоты превозмочь / Не хочет ветер. Чуть трепещут"... А почему трепещут? Да вот почему! Вслушайтесь, как там дальше: "Природой здесь нам суждено / В Европу прорубить окно".

- Последние строки не из поэмы "Полтава", - возмутился его единственный экскурсант, которому на Пушкинских чтениях, видать, больше всех было надо, - это "Медный всадник". Он же про Петербург.

- Ну и ладно. Про Петербург, - со вздохом согласился Кочубей. - но что за дело? Полтава, Петербург - одна ведь Северная война. С этим, как его, Карлом ХII, королём шведским.

Я хотел возразить, но тут мы вышли на Круглую площадь, и моё внимание отвлекли тамошние здания. Каждое сфотографируй, о каждом спроси для отчёта перед коллегами, постарайся не перепутать - об окне в Европу некогда спорить. Тем более, я ведь не из Питера, чтобы воспринять как личную обиду. С чего бы обижаться? Почему бы южнорусской Полтаве, в самом-то деле, не равняться на Санкт-Петербург, если он и сам - и с тем же успехом - Северная Пальмира?

Так я соображал, а мы с проводником тем временем уже поднимались на Иванову гору - ту, где стоит монастырь, да ещё мазепинские клады везде позарыты-неповыкопаны. Хорошие с той горы виды, зелени много, река Ворскла течёт поблизости, луга, кое-где домишки славно в природу вписаны, вокруг них - аккуратно причёсанные садики.

Не про то ли самое место поэт в "Полтаве" писал?

- "Богат и славен Кочубей. - процитировал я. - Его луга необозримы; / Там табуны его коней / Пасутся вольны, нехранимы. / Кругом Полтавы хутора/ Окружены его садами, / И много у него добра, / Мехов, атласа, серебра / И на виду и под замками".

- Да, - подтвердил экскурсовод, - здесь всё было Кочубеево.

- То есть, принадлежало вашему однофамильцу?

- Однофамильцу или предку - сейчас уже с точностью не скажешь, уклончиво покивал дядька, усмехнувшись в закрученный ус.

- А почему тогда гора - Иванова? - вдруг спохватился я.

- Мазепа отжал, - безразличным тоном сообщил вероятный потомок. И я припомнил: Мазепу как раз Иваном-то и звали.

А вот памятные места русской славы являли собой удручающую картину. Свежие экскременты под памятниками не давали усомниться: тот, кто их сюда возложил, ассоциировал себя не с победителями в Северной войне, а с теми, кто их трагически бестолково предал. С мазепинцами в широком смысле этого слова.

- Пойдём уже к чернокнижнику, - поторопил меня Кочубей. - Довольно расстраиваться.

И правда: довольно. Пётр Петром, битва битвой, а Пушкинскую улицу всё ещё не переименовали. И перед домом колдуна озоровать не отважатся.

- Видите вон тот ассиметричный доходный дом? Где ещё вороны сидят на крыше? Очень уж их привечал покойник...

Вороны? А я-то думал: черепица такого цвета.

- Со всей Полтавы здесь собираются, - похвастал диковиной дядька, - а после революции достоинства их поголовие в разы возросло. Говорят, и после октябрьской возрастало - любят они это дело.

Ну и поведал нехитрую историю о демоническом постояльце дома на Пушкина, который тех ворон достойно выдрессировал. Дело было в начале ХХ века, но вороны живут сто лет, а значит - могут его помнить.

- А откуда тот колдун пришёл?

- Так ведь из окна! - напомнил Кочубей. - Прорубленного в Европу царём-плотником. Здесь неподалёку - осталось триста шагов.

- И что, в это ваше полтавское окно можно поглядеть? - собравшись с новыми силами, усомнился было я.

- Так я о чём вам толкую! - развеселился Кочубей. - Конечно, можно. Подходи да любуйся. Да вон оно стоит!

Наша экскурсия подошла к невысокому архитектурному объекту, более всего напоминающего триумфальную арку в лепной стилистике украинского барокко. В просвете арки стояли занавешенные чёрным полиэтиленом реставрационные леса.

"Петровська Брама" - извещала табличка. Я хотел было возмутиться, ведь "брама" - ворота, а никакое не окно, но с обратной стороны арки тут же заметил другую табличку "European Window". Ишь ты!

- Наше окно невелико, - признал Кочубей, - но зато оно старше петербургского. Говорят, лет эдак на десять...

- Но в Санкт-Петербурге, - произнёс я поучительно, - нет такого архитектурного объекта "Окно в Европу". Сам город - в некотором роде окно, так сказать, метафорически...

- То вы не знаете, - отмахнулся Кочубей. - А по-моему, раз такое окно есть у нас, то должно быть и в Петербурге. Или там большевики разобрали? Но вряд ли: им самим без такого окошка - просто никак.

Тут я невольно задумался: точно ли в Петербурге нет? Там слишком уж много чего есть, чтобы среди наличного многообразия с уверенностью обнаружить отсутствие чего бы то ни было. Верно, и арка наподобие имеется. Отчего бы иначе? Только неясно, чем она может быть любезна большевикам.

- Ну, если уже совсем по-честному, - сдался Кочубей, хотя я с ним в этот момент не спорил, - наше Полтавское окно - так сказать, репетиция. Опытный образец. Как потешная флотилия Петра на озере Плещееве под Переяславлем-Залесским. Пётр её срубил, потренировался - а там уж взялся за настоящие морские корабли. Вот и с нашим окном точно так же...

- Погодите! - остановил его я. - Вы хотите сказать, что это ваше окно как-то действовало? - час от часу не легче.

- Так оно и сейчас действует, - повёл плечами оригинал.

- Но не скажете же вы, что в это окно можно в самом деле узреть Европу! - выпалил я и тут же догадался: конечно, скажет!

- К чему рубить окна, если туда не глядеть? Сам Пушкин, поди, не зря написал: "А нынче - погляди в окно! / Под голубыми небесами / Великолепными коврами...", ну и так далее.

Ишь ты! Тут ему и "Евгений Онегин" сгодился, кто бы мог подумать! Но я не стал разоблачать его подтасовку. Только сострил в тон:

- "Великолепными коврами / Европа стелет свой союз"

- Вот-вот! - не моргнув глазом, подтвердил экскурсовод. - Так и у Пушкина в поэме было написано, Помните: Мазепа открывает вид на Европу соблазнённой дочери судьи Кочубея. Мария смотрит в окошко на "великолепные ковры", и у неё аж слюнки текут...

- Да хоть бы и был в поэме "Полтава" такой эпизод! - вдруг взорвался я. - У художника своя правда. Но при чём тут Пётр? И зачем ему сдался такой архитектурный объект, хоть в Полтаве, хоть Питере?..

- Очень даже сдался, - серьёзно ответил новый Кочубей. - И для разведки, но и не только. Вы ведь видите сами: эта штука, хоть окном и зовётся, но далеко не форточка, не окно. Это врата, портал нуль-перехода, как назвали бы его фантасты. Не только смотреть! Перемещаться! Это ж какие возможности для внезапных тайных операций - там, на чужбине.

- Знатные возможности, - подтвердил и я, - раз такое дело, я бы на месте царя-плотника лишь такие окна и рубил. Взять штурмом Стокгольм - и не надо остальной Северной войны. Заманчиво, да. Но что же наш Пётр Великий оставил в Полтаве этакую штуку да без охраны?

Кочубей закивал, признавая резонность вопроса:

- Я думаю так. Пётр заказал сооружение этих врат, но не был доволен результатом. Отчего? Полагаю, Полтавское окно ведёт в другую, неправильную Европу. Не в ту, на которую он рассчитывал.

- В неправильную Европу? Это как?

- В демоническую, - пояснил экскурсовод. - В ту, откуда потом занесло чернокнижника. Да мало ли кого ещё потом занесло. Пётр, наверное, сделал выводы, и в Санкт-Петербурге плотничал чуть иначе. В более правильную Европу - это же где-то рядом. Что же до здешних врат - так они изначально были поручены судье Кочубею. И лишь затем, после подлой его казни, здешним окном в Европу завладел алчный гетман. То-то и вступил в сговор с европейскими демонами - теми, что курировали Карла Шведского. Ну, а когда пришла пора ему драпать после Полтавской битвы - так тоже воспользовался порталом: прыг - и в Европе. Быстрее, чем в гербовой карете короля Карла. Всем хорошо наше оконце, кроме, разве, ограниченной площади прохода. Когда Мазепа туда уходил, у него ненароком сабля застряла. Между прочим, до сих пор там торчит. И ни туда, ни сюда. На века вперёд незавершёнка - и у местных бесов, и у европейских.

- И что, можно взглянуть на саблю? - с вызовом осведомился я.

- Тю. Глядите. Вон, видите, полиэтилен отогнулся? Только руками лучше не трогать. Мало ли...

Подзадориваемый Кочубеем, я подошёл к зазору в чёрной завесе. Из арки Петровской брамы вдруг потянуло могильным холодом, заскрежетало неладно пригнанными костями, но я себя пересилил и всё-таки заглянул.

Что же там было? Судя по узнаваемому силуэту Эйфелевой башни, определённо, Европа. В Полтаве подобной конструкции нет, если кто до сих пор не в курсе. Но Европа и впрямь какая-то не такая - чуток скособоченная, что ли. В телевизоре подобную не покажут. Разве в документальном фильме о разграблении Рима варварами. Те чумазые хвостатые существа, что под творением Эйфеля копошились... Что, серьёзно демоны?

А на переднем плане я увидел-таки саблю. И троих длиннохвостых чертенят, которые пытались её выдернуть, скрежеща с натуги зубами. Черти упирались копытцами в стену, тянули изо всех сил, не забывая награждать друг друга увесистыми тумаками. Сабля не поддавалась. Поучительное, скажу вам, зрелище.

И за всех троих не скажу (один из чертей так и не снял балаклавы), но как минимум у двоих мордочки были неотличимы от изображений на десятигривенной купюре. Сразу видать - потомственные мазепинцы.

- Они самые, - подтвердил Кочубей. - Видите, их всего трое осталось. А в 2013-м году здесь в арке целая площадь волновалось. Визгу стояло на половину Полтавы. Кто из чертей до сабли не мог дотянуться - те бежали, в Ворскле топились. Ну, или в Сене - кому куда ближе.

- Как интересно! - кивнул я, нависая над мизансценой бесовской драки. - Истинно Европейский конфликт...

Но мой экскурсовод, видно, чувствовал себя при исполнении обязанностей. Он воскликнул:

- Господин пушкинист! Не наклоняйтесь так сильно: того и гляди, утратите равновесия. А ну как вас эти хвостатые парни в Европу с собой утянут, а оно вам надо?

- Не особенно, - спохватился я, - спасибо, что предупредили.

Уже потом, на пути к вокзалу, я встретил довольно много хвостатых тварей. В основном в балаклавах, но многие - с откровенно мазепинскими физиономиями. Это они гадили под памятниками, это в их присутствии замолкал Борис Кочубей, не желая их возбуждать звуками русской речи. По правде говоря, Полтава ими просто-таки кишела и выглядела, будто маленький Париж. Как я раньше их не заметил? Верно, из врожденной вежливости восприятия.

Уезжая на минском поезде, тоже не сразу сумел расслабиться (в купе со мной ехало - двое хвостатых, один человек). Сидел у окна и думал: опасные-таки штуки все эти "European Windows". Особенно полтавский опытный образец, настроенный на неправильную Европу. С другой стороны, кто теперь поручится, что питерское окно настроено иначе?

Одно обнадёживает: в Питере подобные окна наверняка охраняются. Назло всей хвостатой овертоновой живности.

1.06.2019.

Комментарии: 43, последний от 04/06/2020. © Copyright Кузнецов Бронислав (br.kuznetsov@gmail.com) Размещен: 03/06/2019, изменен: 04/06/2019. 18k. Статистика. Рассказ: Фантастика		Ваша оценка:
Аннотация: Об одном из Виндовс, так сказать. Финалист МП-2020, 4-е место, поощрительное)

Кузнецов Бронислав : другие произведения.

Окно в Европу