Когда меня спросили, чем я буду занят на выходных, я ответил, что намерен все время провести дома. Однако вышло не совсем так. В субботу вечером мне захотелось прогуляться.
Вечер казался волшебным: воздух был свеж, встречные деревья благосклонно шелестели, в такт моим мыслям, а ноги несли легко и уверенно. Солнце только готовилось заходить, заливая небо, напоследок фиолетово-золотым заревом. Когда видишь такое чудо, так и хочется остановиться и глядеть на него, не обращая внимания на ласково щекочущий ветер, как будто это великолепие сделано для тебя.
Но я не останавливался, а шел все дальше по узенькой тропинке, бегущей между природным лесом по левую и большущим полем по правую сторону. Скоро за полем покажутся дома, замаячат люди, но этот коротенький момент самообмана еще и там останется со мной,- думал я,- главное только глотать здешний воздух и упиваться ощущением сколько можно, пока не дойду до конца.
Вдруг я заметил крохотную тропку ведущую за деревья, в лес. Было еще не так темно чтобы от нее веяло страхом, наоборот, она манила, предвещая уют и скрытность. Так как мне не хотелось слишком быстро заканчивать свое путешествие, а ноги по-прежнему радовались ходьбе, я юркнул в зеленый проход.
Внутри было светлее чем могло бы прказаться снаружи. К моему удовольствию небо и здесь показывало иногда набор своих красок. Острые лучи пронизывали кроны деревьев, пробиваясь на землю как сквозь облака. Пока я шел с невыразимым восторгом осматриваясь вркруг, впереди показалась часть железного, сетчатого забора, за ней возвышался громадный каменный увалень. Он выглядел как остов поверженного чудовища, умиротворенный и совсем не страшный, ну разве что для ребенка. Его огромные окна были неплотно забиты досками, так чтр свет все-таки проникал вглубь.
Что это было - фабрика, склад, киностудия, как бы то ни было оно погибло, хотя, возможно, еще не осознало этого. Оно, как и лес, тоже заманивало меня, но совсем по-другому. Подталкиваемый любопытством, я приближался ко входу. Отсюда видно было, что внутри здание плохо освещено.
Прохлада окружила меня, когда я оказался в зале. Все это здание было одним большим залом, конец которого скрывался где-то далеко впереди. Но как меня поразило то, что я увидел!
Начиная от самого входа и во всю длину, здание было заставлено громадными формами из железа. Одни были обычные, прямоугольные, другие - причудливые; иногда сверху надо мной свисал выступ, угрожая вот-вот обрушиться. Сперва я спокойно продвигался в широких проходах между фромами, однако вскоре почувствовал как они давят на меня со всех сторон, тогда я понял, что заблудился. Это было похоже на лабиринт.
Становилось темнее, а я все не знал где нахожусь и проходя который раз одно и то же место, никак не мог опредлить был я здесь раньше или нет. Однообразие окружения угнетало меня. В уме промелькнула ужасающая мысль о вероятности остаться здесь навсегда. Уже когда мне захотелось звать на помощь, мне показалось, что проходы сделались шире, исходя из чего, центр должен был быть где-то поблизости. Тут я заметил бегающих под ногами крыс. Они были болбшими, даже для выродков крысиного семейства.
Раньше я их не боялся, но здесь собралось так много, что любому стало бы не по себе. И все же я был рад по крайней мере освобождению из недавнего лабиринта. Дорога тянулась все вперед, однако, время от времени я сворачивал, с интуитивной уверенностью, что прямая дорога не приведет меня к цели.
Свет уже почти не проникал сюда, только кое-где слабые лучики тянулись к полу и не доставали до него. Крысы все сновали под ногами, с красными глазами, молча, слышался только шорох тысячи лапок. Они не боялись вовсе, они попросту не замечали меня и, похоже, вообще никого. Я испугался такого равнодушия, подумать, ведь каждая из них считала меня такой же крысой как остальные. Еще я испугался чего-то животного, сложно понять, но поверьте, ужасно когда все вокруг занято поиском пищи, хуже только когда ее не находят.
Последний свет исчез вместе с моей надеждой на спасение. В наступивших сумерках страх увеличился вдвойне. Я боялся наступить на крыс или коснуться их, или потревожить каким-то образом. Наконец шорох стал тише и реже нарушал тишину, и шаги мои стали слышнее. Опять меня замкнул мучительный лабиринт. Тьма вокруг нашептывала таинственные и страшные слова, раздражая воображение. "Никогда я не выберусь, никогда"- думалось мне. Ужас того момента невозможно описать, должно быть я находился на грани сумасшествия.
Измученный, обессилевший и утомленный, я увидел дверь, услышал шелест листьев. Я вышел в лес, от уталости тут же распластавшись на земле.
Оглядевшись, я с радостью увидел знакомую картину: сетчатый, железный забор и тропинку, по которой мне теперь нужно было уже возвращаться домой.