За окном темно и мокрый дождик 
Льёт с утра, стараясь всё залить, 
Снова у окна сидит художник, 
Пьёт вино, стараясь всё забыть. 

Память, стерва, держит, не отпустит, 
Не даёт забыться и заснуть, 
В дверь свою он никого не впустит, 
Времени назад уж не вернуть. 

А вернуть всё хочется до боли, 
По другому жизнь свою прожить 
И не дать отцу излишней воли 
Мать свою, родную погубить. 

Помнит он, как сидя в тёмной спальне, 
Всё молился богу лишь о том, 
Что-б отец пришёл не очень пьяный, 
И не бил бы мать его кнутом. 

Но молитв его никто не принял, 
Не услышал детский, тихий плачь 
И отец опять из дома выгнал 
На мороз сестрёнку их и мать. 

Он зажавши уши и в бессильи 
Под кроваткой судоржно рыдал, 
"Что-же ты, о Боже, о Всесильный, 
Мать его, как псу, отцу отдал". 

Поздней ночью мать им бормотала, 
Извинялась всё за их отца, 
Защищать его не уставала, 
Этого садиста, подлеца. 

С той поры прошло не мало время, 
Мать давно уж обрела покой, 
На могилу к ней отец всё время 
Ходит, молит всё прщения с тоской. 

Точьно Бога страшное проклятье 
Их семью преследует меж тем, 
Старшая сестра его и братья, 
Точьно так живут, губя своих детей. 

Сколько детских судеб искалечив 
Страшной злобой, водкой и вином, 
Если кто Россию и пргубит, 
Лишь мужик-пропойца с топором. 

Издеваясь над своей женою, 
Он Россию топчет грязною ногой. 
Она молча сносит все побои, 
Так, России нет судьбы иной.