********************************************

Роман "Персона жрата"

Файл 6. (Главы 31-36).

Глава 36.

Синие боевики заняли Ярославль. (Опять эти боевики!). Правившая городом коалиция правых либералов и федеральных коммунистов бесславно развалилась. Вызванный из столицы на помощь спецназ прокутил за пару дней выданные вошики в местных злачных заведениях. Когда они, слегка потрёпанные, сдавали оружие, один из них процедил сквозь зубы: "Матросовых среди нас нет". Разоружение столичного спецназа было последней успешной операцией местных военных. Вообще последней. Гарнизон, а также расквартированные в городе и в его оборонзоне части словно растворились в сыром тумане. Радиостанция союзных коммунистов передала сообщение о вероятном сговоре армии и националов. Партия синих - антибюрократическая, в который раз выпустила в эфир нудную свою передачу, в которой популярный ранее диктор доказывал, что синие и националы - это ... (тут не просекается). Появилось непонятное и пугающее слово "нейтралитет". Батька Козырь повторно, но также безуспешно, атаковал Балашов. За этот повторный промах его, по слухам, шлёпнули свои, а крупная банда распалась на мелкие. В Воронеже спустили водохранилище в центре города. Вонь неимоверная. В городах на юге Средней Азии фальшивые вошики почти вытеснили из обращения местные валюты. Население национальным купюрам верит гораздо меньше. Япония специально для жителей нашего Дальнего Востока выпустила денежные знаки "банзайки". Крупных самураек нет нигде, мелкие - исчезают в мгновение ока. Брежневками просто подтираются, у кого ещё остались.

Ужасающее падение цен на столичную недвижимость. Это в Москве. В Питере процесс пошёл ещё раньше. Появились брошенные квартиры - без стёкол, без замков, без дверей. Ангола и Мозамбик закрыли свои границы для всех беженцев из Советского Союза. Южная Америка сделала это ещё неделю назад. Финляндия продолжает принимать, но иммиграционный налог увеличивается практически ежемесячно. Посольство и консульства фактически в кольце желающих воссоединить семьи. Очередной сексуальный маньяк снова оказался курсантом милиции. С холерой и тифом пока справляются, но... Плановая переброска части натовских войск из Грузии и Армении в Азербайджан и Нагорный Карабах снова отложена, на этот раз не из-за Турции, а именно из-за холеры в Шемахе.

********************************************

Глава 32.

Место встречи было недалеко от его жилья, но Август сначала поплутал по городу. Бабкины снадобья помогли, и кардиологи и терапевты могли отдыхать от его визитов. Он шёл ровным равномерным шагом вдоль набережной, той, что была изображена на этом красивом календарике. Человек не спешил на свою службу, как это бывает каждым нервным утром, не прогуливался, как заезжий турист, то и дело озираясь по сторонам в попытке увидеть гарантированную достопримечательность. Это было похоже на возвращение уставшего за день человека к себе домой. Что сегодня суббота - не имело большого значения, дела можно делать в любой день. Не имело большого значения, что пешком - к примеру, человек просто следил за своим здоровьем и выполнял рекомендации врача. Или просто погода хорошая - небо без туч, солнце не слепит и не палит, воздух у реки заметно свежее. Для этого и предназначены пешеходные дорожки. Бег трусцой уже вышел из моды, слепых фанатиков не стало, но истинные любители - те, которые только после бега начинают чувствовать себя человеками, исчезнуть не могли. Когда двое в трусах одного цвета - он и она - обогнали Августа, он сразу профессионально вспомнил, что где-то их уже видел, а чуть погодя вспомнил точно, где именно - они постоянно пробегали по утрам под окнами ближней его квартиры, когда он оставался в ней на ночь. "Вот, значит, каков их маршрут" - сделал себе зарубку. И ещё вспомнил, что бегающих по утрам было заметно больше.

Ровно в 19-40 он остановился как раз в центре календарика, чтобы закурить. Осечка зажигалки или задувший пламя ветерок были запланированными, у Августа было несколько секунд, чтобы осмотреться. "Щёлкну ещё раз, и больше меня здесь не будет", подумал он, потом наконец-то прикурил по настоящему, затянулся, потянулся, как по утрянке, развёл локти в стороны, чтоб чуть-чуть выиграть время, и тут увидел Воронина. Воронин только что показался из-за угла следующего дома и шёл наперерез. Он качнул головой и Август сделал то же самое. Солнце вырвалось из облаков и стёкла окон этого дома стали зеркальными, Воронин как бы исчез в сверкающей вспышке, но все эти оптические иллюзии не могли помешать неизбежной встрече. Август прежним темпом двинулся вперёд, через три шага (отметил боковым зрением) стекла начали ряд за рядом темнеть. Они встретились как раз на перекрёсточке. Воронин был в штатском, но казалось, что он никогда не вылезал из мундира.

- Здравствуй, Август!

- Добрый день.

Они успели пожать друг другу руки.

- Пожалуй, уже вечер. Но светло, как днём, тут ты прав. У меня тут столик есть, кафе или ресторанчик, чёрт их разберёт. Посидим, пойдём. Не люблю стоя ни о чём разговаривать.

- Ну, пойдём, что ж.

Оба двинулись вглубь квартала, откуда Воронин вышел.

- Давай сразу перейдём на ты. Я - Виктор. Думаю, контакты будут частыми. Тебя как, - Август?

- Август. Давно привык. Всё-таки имя, хоть и чужое.

Это был подвальчик, переоборудованный частником с целью выколачивания дохода. В районе Августа таких было только два, но он планировал увеличить их число. Суметь бы предсказать спрос в этой стране, да в этом городе. И в районе тоже. Ступени были белыми и гладкими, но нескользскими, вход был освещён, что понравилось Августу.

- Дверь низковата здесь.

- Что-что? - переспросил Виктор.

- Вход низковат, видишь? Мы с тобой здесь пройдём, а любому баскетболисту сгибаться придётся. Хозяин многих клиентов теряет.

- Похоже, что так. Скажу ему обязательно. У тебя бизнес-глаз. Ты на одни только свои советы вполне прожить сможешь.

Наверное, знает, кто я, подумал Август. Точно попал, не в бизнес, а в глаз. Мысленный каламбур был так себе, но настроение уже приподнялось.

- Советы давать все могут. Если бы ещё платили за них.

- Почти по Шекспиру. "И я могу, и каждый это может". Что-то вроде "духов вызывать из бездны".

- "Вопрос лишь в том, сбегутся ли они на зов?". Кажется, так в переводе.

- А в оригинале?

- В оригинале его триста лет уже никто не читает. Англичане первыми переводить начали. Бессловесный классик.

- Ну не скажи. To be or not to be. Какая-то в датском королевстве гниль.

- Крылатых выражений полно, но это всё исключения. Целиком текст ни один их школьник не осилит. Язык как раз в то время меняться начал.

- И потом менялся. Американский, австралийский.

- Австралийский - не знаю, есть ли он. А вот пиджины на островах - это да, есть. Мояй твояй не понимай.

Они к этому времени уже сидели за столиком, из-за которого Воронин и вышел несколько минут назад. Легковесные креветки были доедены, но пиво в кружке ещё оставалось. За стойком вертелась смазливенькая молодушка, однако к столу обслуживать посетителей хозяин вышел сам. Видно было, что Воронин здесь не впервой, и что хозяин считал его важным клиентом.

- Слушаю вас.

- Убери всё это, больше не буду. Да погоди, Прохор. Мы всё-таки заказ сделаем. Сначала я представлю тебе моего друга. Это - хозяин забегаловки Прохор. Это - Август, знаток английской литературы и американского бизнеса. Кстати, от него тебе первый совет.

Им пришлось вернуться назад ко входу, где Август показал, как лучше переделать самое начало заведения на западный манер. "Думай о клиенте, а не о его деньгах" - сказал только раз и вскоре понял, что Прохор запомнил фразу намертво. "Про высоких ты понял. Вот ещё, смотри, будет пьяненький от тебя выходить, а тут ступеньки, упадёт один раз - ноги его у тебя не будет, и приятелей с собой не приведёт. Сделай поручни, вбей намертво, у пьяного вес удваивается, чтоб выдержали. Чтоб ухватиться можно было и не поцарапаться нигде. Дверь у тебя нормальная, не потому, что евромодная, а потому, что ручки гладкие и других зацепов нет. Как её открывать, тянуть или толкать? Иностранцу и пьяному твои надписи сам знаешь, по какому месту. Закажи художнику такие рисунки, пиктограммы называются. Не запомнишь, я потом повторю. Картинка из мультика. Человечек упирается - дверь от себя толкает. Человечек упирается - дверь на себя тянет. Пусть будут большими, выпуклыми и подсвеченными. Человечек не обязателен, может, зверёк какой, но уже художник решит, его хлеб. Зимой следи, чтобы льда на ступенях не было, и не вздумай коврики на ступени стелить. Соскользнёт клиент по такому коврику неприбитому, что будет? ну? Это ему - перелом, а тебе - неустойку платить! Просто хорошо позаботишься о клиенте - свои деньги сохранишь. Что, уже меня цитируешь? Хорошо, но я только начал. Давай зайдём назад. Учти: приступок, ямок всяких на полу в принципе быть не должно".

Они вошли внутрь, дверь скрипнула, когда Виктор последний закрывал её, и хозяину досталось ещё и от второго: "Не забывай смазывать, слышь!". Август продолжал: "Клиент свои деньги у тебя оставил, алкоголь влил, шатается идёт. Об стены шоркается, понял, Прохор? Что у тебя на стенах? Гвоздей нет, уже хорошо, а то мне приходилось и гвозди заставлять выдирать. Зубами своего холопа заставил, не вру. Вот, смотри сюда. Этот набалдашник, не знаю, как назвать правильно, гладкий и блестящий. Ты им что-то закрыл здесь. По вертикали, на углу. Наверно, края там рваные были, не бойся, отдирать не буду. Задумано нормально, но раз начал, доделывай до конца. Сама эта штуковина должна быть заподлицо. Этот подлый термин я знаю точно. Дама своим шёлком вот здесь зацепит, точно порвёт. А ещё он должен быть закреплён намертво. Я говорю, отдирать не буду. Просто предупреждаю, Жаботинский к тебе забредёт выпить, плечом по стенке проведёт, и оборвёт всю эту тряхомудию. Подыщи строителей толковых, объясни им, всё как есть. Если спорить начнут - пинай под зад халтурщиков".

Посетителей было немного, и они смогли просмотреть и стены, и пол, Виктор сделал пару замечаний по окнам. На потолок тоже взглянули. Прохор постоянно поддакивал и уже заметно стыдился своего детища, - научился смотреть на него другими глазами, глазами денежного и пьяненького клиента. Заведение было небольшим, времени ушло немного, и Виктор предложил:

- Может, на кухню заглянем?

- Знаешь, Виктор, нет. Туда клиенты не ходят. Продукция повара - на столе. Вот туалет, разве что. Дама здесь, ну, я потихоньку, заходить туда не будем. Слушай меня, Прохор. Так же всё осмотри с точки зрения клиента. И потом регулярно проверяй. Следи за чистотой, чтобы запах на кухню и в зал не пёр. Пьяненькие мужички простят тебе небольшую там грязь, беспорядок, им лишь бы слить. Но если тебе действительно забьют-загадят, ты на несколько дней закрыться можешь. Потеряешь деньги, любезный.

Они вернулись наконец к своему столику.

- Давайте я заказ у вас приму, проголодались, наверное. Пиво я уберу.

Виктор, изогнувшись, стащил с соседнего пустого столика меню. Прохор забеспокоился:

- Напитки, вина все здесь, и лёгкие блюда, а вот горячее можете ещё помимо меню заказать. Если временем располагаете.

- Видишь, Август, как умеет обслуживать! Чего бы ты хотел?

- Пусть сначала скажет, из чего готовить будет.

- Давай, Прохор.

- Два молочных поросёнка и полбарашка в заморозке есть. Говядина разная есть в заморозке, и парной ещё достаточно. Со свининой то же самое. Мякоть так мякоть, любите по-индейски - мясо на костях, тоже сделаем. Рыба есть, но из речной только сазаны, стерлядь уже ушла. Сегодня привёз жеребятину и цыплят.

- То есть конину? Тебе заказывают конину?

- Для себя привёз, для семьи то есть. Не конину - жеребятину.

- Существенная разница есть?

- Кто разбирается, моментально отличит.

Виктор посмотрел в глаза Августу. Тот отрицательно покачал головой.

- Нет, жеребятинку пока отставим. Останется твоя семья голодной из-за нас. Из морозилки тоже ничего заказывать не будем, помрём с голодухи, пока у тебя оттает. Сегодня у нас не праздник, просто деловая встреча. Давай цыплят. Август, согласен?

Август с артистическим шумом втянул слюнку и кивнул головой. Это был его фирменный прикол. Все трое рассмеялись.

Виктор распоряжался далее:

- Прохор, ты помнишь, как их надо делать? По суставам, а дальше?

- Чтоб не дольше 12 минут, Виктор Николаевич.

- Правильно. Не вздумай подать сырыми. Можно до 15. Сейчас через секунду я тебя отпущу, а теперь вот что. Ты понял, что за бесценные советы ты нас бесплатно накормить должен?

Лицо у Виктора было такое, что Прохор заупирался. Видно, понял, что клиент подшучивает.

- Пожалейте, Виктор Николаич. Доделаю ремонт как положено, теперь знаю, как. Там доходы увеличатся, тогда и позову вас обоих.

- Согласен. Я не забуду, учти. И Август тоже. Мы теперь твою Лару пригласим к столу. Забирай это, ступай на кухню.

- Думай о клиенте, а не о его деньгах.

Оба посетителя рассмеялись ещё раз. Лара услышала своё имя, вылезла из-за бара к столу, придержала юбочку кончиками пальчиков, сотворила неплохой книксен. У Августа приподнялась бровь. Если русские будут с такой скоростью перенимать всё нужное, Москва обгонит Манхэттен.

- Слушаю вас.

- Лара, голубок, нам для разгона бутылку лучшей водки (Август, будешь "Голубую слёзку"?) из холодильника. Закусить - тут смотрю, и свининка строганая, и телятинка. И то, и другое, а то замучаемся с выбором. Салатики, салатики... в каком из них горошку побольше?.. в этом?.. вот его и давай. И пол-лимона туда порежьте. Август?

- Ешё селёдку не забудь. Обязательно. Оленьи языки. Не очень кислую капусту поострее, вот такую горку.

- С капустой не обещаю. Можно я вам чуть для пробы принесу? Хорошо, так и сделаю. Всё записала. Но мало вам будет.

- Правильно, Лара, мало. Но нам семейные цыплята обещаны. Что у вас помимо меню есть? - это Виктор.

- Про жеребятинку вы уже знаете, я слышала. Должны остаться маслята маринованные, две или три порции, винограду немного, но кисти чуть подпорченные, хозяин сказал, такой клиентам нельзя, сами съедим. Треска ещё есть в морозилке, большая рыбина. И гусь. Должны были сегодня подвезти фазанов или куропаток, но, кажется, не привезли. Схожу узнаю. Но и в меню ещё многое выбрать можно. Кролики, свиные рёбрышки, жаркое в горшочке, рулеты мясные...

- Не надо, Лара. Раз хозяин не сказал про фазанов, значит, не привезли. Август, из фруктов что?

Август отрицательно мотнул головой.

- Я тоже пас. Минеральную водичку "Омскую". Есть в холодильнике?

- Три бутылки ещё есть. Заберёте, новые поставлю.

- Ну, три нам не надо. Неси две бутылки минералки и всех маслят. Да, сыру понежнее.

Она уточнила количество заказанного и упорхнула. Наконец они остались одни.

- Чего он из-за меню разволновался?

- Да ничего особенного. Старается угодить, думает, что все мужчины гурманы и должны его кулинарию оценить.

- Прокололся, что ль?

- Было дело.

- Как это?

- Интересно? Сейчас расскажу. Были мы вдвоём, вот также, как сейчас. Заболтал нас Прохор, уговорил на какой-то свой шедевр, дескать, французским королям его раз в году подавали. Название не помню, спросить надо. А ещё лучше, не буду спрашивать. Там у них пиры с перерывами на сон были, наверное. Мы, мужики русские, с чего начинаем? С водочки, щас Лара принесёт, чуть-чуть закусить, языком почесать, потом снова выпить, и так далее. Пока он свою париженцию до кондиции доводил, её быстро и нельзя было сотворить, мы были уже-уже, и желудки полны, Лара нам холодную закусь подтаскивала. Приносит он своё детище, а когда увидел, что мы ковыряем его блюдо кое-как, аж слёзы на глаза навернулись. Точно, не вру.

- На что хоть похоже?

- Думаешь, я помню? По форме на большущий торт похоже, башенки помню. По краям мясное вразбивку с зеленью, фрукты, в центре да - точно торт, только мы так на краях и застряли.

- Не осилили?

- Где там! Охранник доел. С тех пор всё - блюда, что в меню, времени требуют, а мне просто хорошо поесть нужно, и тебе, наверное, тоже. Цыплят по-менгрельски ждём.

Август кивнул, осмотрелся.

- Ты считаешь, разговор будет долгим? - спросил он после небольшой паузы.

- Уверен. Кончим трепотню, просто оторвёмся по-русски.

- Здесь удобно, обо всём?

- Смотри.

Виктор вытащил из кармана какой-то чёрный предметик, чуток повертел перед глазами Августа, и - умело прикрепил его к нижней крышке стола.

- Что это было, жучок?

- Скорее, антижучок. Не даст ничего записать на любой магнитофон в хорошем радиусе. Зудит на всех частотах, сволочь, на всех диапазонах, и - как!. Плохо, что на теле- и радиоприёмники действует, гасит напрочь, но уж - что-нибудь одно, или поп, или попадья.

- Там ещё были попова дочка, и поповы пироги.

- А не знаю дальше. Мало с попами общался. Есть ещё возможность через стекло информацию считывать, но я раньше об этом позаботился. Прохор и не знает, что у него окна особенные.

- Ультразвук давят?

- Да, вроде того. Не пропускают ничего.

- Значит, ты подстраховался?

- Правильная мысль, нравится мне.

Лара принесла из холодильника бутылки.

- Вам сразу открыть?

- Лара, мы сами откроем. Неси закуску.

- Сейчас сделаю.

И - опять книксен.

- Слушай, Виктор, мне эта Лара нравится. Как выучена!

- Через кровь передалось. При царе графы и бароны были, князья ещё разных кровей. И чуть-чуть герцоги промелькнули. Так вот она - по двум линиям герцогиней могла бы быть.

- Большевики помешали?

- Да нет, другие родственники. Этот титул только одному наследнику мог перейти, не дробился. Ну, за встречу!

- За встречу!

Они оба помолчали, пропуская жгучую слёзку вниз. Лара подошла с закуской как раз вовремя. Август попробовал капустку, сказал: "Сойдёт". Виктору тоже понравилась, приказал: "Неси!".

- Слушай, Август. На первую встречу напросился ты, вроде и тебе начинать, но первый танец я тебя буду вести, не возражай. Тебе больше знать надо, я думаю. Хотя если что очень важное и срочное, можешь сказать сразу.

- Я согласен послушать сначала.

- Ну и отлично. Здесь можно говорить почти всё, если не орать на весь квартал.

- Хм, а слухач среди посетителей?

- В век записывающей аппаратуры свидетельские показания сильно упали в цене. К тому же свидетели научились их менять.

- Тогда начинай.

- Я знаю, кто ты. Не всё, но многое. И твою Ермиловку, и Кубу, и все отсиженные тобой сроки. Мне было приятно, что тебя учили Шекспиру, меня - нет. Я подчитал, что мог, на досуге, и старался не ударить в грязь лицом.

- Ты и не ударил.

- Первый комплимент от тебя. Повторим!

- Разумеется.

Они ещё поговорили о разных пустяках, о новых купюрах, выпущенных амбициозными политиками, о вечной в России горбономике, которой Меченый не более как однофамилец. Виктор признался, что контуры той фигуры ему что-что напоминают. Август сразу понял, о чём, восстановил свою память, и ответил, что не контур, а вся фигура - это карта Дальнего Востока, часть его, Чукотка и Камчатка. Всё, что восточнее Колымы. Виктор засомневался, сдуру захотел нарисовать, но было нечем и не на чём, и лишь потом дошло, что в любом случае надо иметь и карту, и надоевший портрет. Затем Виктор спросил, чем, по мнению Августа, США существенно отличаются от других стран. Август, недолго думая, соврал, что это единственная страна, где женщина не была у власти. За безбабье правление, понятно, выпили. Время шло, но Август не беспокоился. Есть такие обычаи - не спешить развязывать мешок. Если обычай восточный, значит, здесь временно восток.

За окном внезапно потемнело. До захода солнца было ещё далеко, но его закрыло плотное облако или туча - из-за соседнего здания узнать это отсюда было невозможно.

- Да, кстати. Как выбираться отсюда будем? Я в любой час просто вызову шофёра. Могу и тебя довести.

Августу было не более десяти минут ходьбы до постели, но он сказал:

- Я поступлю так же.

- Ну и нормально. Наливаю ещё. До упора!

- До упора!

Пауза была заполнена грибочками и рыбкой. Ещё раз подошла Лара, принесла одну горку квашеной капусты на двоих.

- Больше нету, извините. Виктор Николаич! Хозяин просит вас заглянуть к нему на кухню.

- Одного меня? Или нас обоих?

- Ой, не подумала спросить! По-моему, только вас.

Виктор развёл руками, поднялся, дожёвывая на ходу. Август от нечего делать ковырнул пару раз вилкой, осмотрел посетителей. Их стало больше, откуда-то вылез моложавый белобрысый официант, Ларе тоже прибавилось работы.

Во дворике поднялась небольшая пыль, вышедшая из подъезда женщина осмотрелась и вытащила из сумки пёстрый складной зонтик. Река в бетонных берегах была отсюда не видна, и вообще вид из окна был так себе. Ничего неприятного, отталкивающего, но и ничего привлекающего глаз. Дворик с двумя световыми просветами. Как этот Прохор умудряется заманивать клиентов в свой подвал? Громыхнуло, но не на улице. Музыка была и раньше, они её просто не замечали, а эти новые нагловатые юнцы заказали себе свою попсу и свою громкость. Впрочем, почему нагловатые? Ты мог бы иметь сына в их возрасте, и он наверняка был бы среди них. Новые поколения, новые ритмы. Так думал Август, и ему захотелось ещё выпить. Придётся подождать.

Виктор прошёл мимо, и по его лицу было понятно, куда. Ранешнее пиво, быстро сообразил Август, потому что их доза ещё не требовала посещения комнаты для мужчин. Подожду ещё, послушаю. И чем она цепляет молодёжь? Если из неё выбросить хриплые тягучие басы и неистовые крики, хоть что-нибудь останется?

Виктор наконец пришёл, повеселевший. Август ему напрямую:

- Чё лыбишься?

- Подожди, щас расскажу. Давай сначала нальём.

- Давай, я уж заждался.

Налили, Виктор поднял рюмку, и рассказал:

- Понимаешь, напугал ты Прохора. Он не знает, кто такой Жи-ба-тинский, так он его запомнил. Спросил у своих да ещё у кого-то, те тоже в трансе. Я успокоил насчёт Жаботинского, но тут другое вылезло. Подожди чуть, вилку воткну. Дальше. Спрашивает, правда ли, что этот Август такой крутой, что может заставить людей гвозди зубами выдирать. Слышал он от кого-то такую историю. Он думает, что ты не ниже генерала. Знаешь, я тоже слышал. Теперь буду знать, что это ты. Как хочешь, я хочу выпить за это сейчас.

Выпили. В бутылке осталось на донышке, и Август глазами показал ему на неё.

- Щас сделаем. Миг!

Чуть приподнял бутылку и выразительно, громко щёлкнул пальцами. Август так не умел. Услышал официант, у которого случилась свободная минута, и заспешил к ним от кухонного прохода. Юнцы обернулись, оценивая такое событие. Но Лара оказалась быстрее.

- Принести ещё одну? Или что другое закажете?

Август перехватил инициативу. Дважды герцогиня тебя обслуживает!

- Ещё одну такую же, Лара. Только "Голубую слёзку". Да не беги, у нас ещё капля есть. Ты права была, что нам мало будет, а мы тебя не послушались, противные.

- Я не про водку сказала, что мало будет. Я про закуску, про еду. Путаете вы.

- Путаешь ты, милая, забыла просто. У всех красавиц ветерок в голове.

- Да ну вас. Сейчас принесу.

Вспыхнула и убежала. И - ни разу не забыла об этикете.

И действительно, принесла быстро. Они, правда, успели приготовить рюмашки.

- Мосты наводишь, смотрю.

- Знаешь, президентов видел, чемпионов мира, принца одного, миллиардеров парочку, Пола Маккартни в двух шагах, но дважды герцогинь... Ревнуешь, так и скажи.

- Так и говорю, что не ревную. Однако ты жуанить начал, смело, смело. Про титулы я же сказал, смотря как считать. Герцогиня - это жена герцога, а герцогинята, кажется, вообще титулов не имели, или какие попроще. Забыл расспросить знатока. Вот два действительных герцога у неё в предках - эт-точно.

- Что там Прохор, кормить нас будут? Да, и что ты ему ответил про меня?

- Видел я этих петухов, цвет уже съедобный. Но пусть приготовит как следует. С кровью птица мне совершенно не нравится. Про тебя... А что про тебя - правду сказал. Сказал шёпотом, что у тебя кличка - Гвоздодёр. Теперь в этот район можешь заходить совершенно спокойно, авторитету у тебя - выше крыши.

Август как раз жил в этом районе. И если бы вёл нормальный для обывателя образ жизни, наверняка бы уже знал и Прохора, и Лару. Они его - тоже. Беседа продолжалась, убывала водка, убывала закуска.

- Где ты эти антижучки покупаешь? Они что, на батарейках? На сколько хватает?

- Задолбаешь меня вопросами. На батарейках, да. На несколько часов, но точно не знаю. Не покупаю, мне их один умелец делает. Фу, не то сказал. Я ему плачу за них.

- Откуда меня знаешь? И почему на Динамо сбежал?

- Удрал, умчался, улетел. Я действительно спешил. Меня перехватили буквально через минуту после того, как я положил трубку. Там другое дело горело, извини, для меня важнее твоего. Раньше лошадей загоняли насмерть в таких случаях. А я - только фару правую потерял. Вычтут из зарплаты, шучу. Обошлось, я полагаю?

- Обошлось. А первый вопрос?

- Стоит в повестке. Сейчас им тоже займёмся. Сначала выпьем и дичи дождёмся, лады?

- Ну-у, лады.

Юнцы подняли шум. Кто-то из них попытался переключить музыкальный агрегат на попсовую радиостанцию, но оттуда - только треск и рёв. Подскочил белобрысик, отогнал их всех от аппарата, стал перебирать диски. Дама, возвращавшаяся из женской конторы, что-то сказала ему, и он утвердительно кивнул. Лейтенантик, к которому она вернулась за столик, казалось, уснул над своей кружкой. Полилась "Погода в доме", а за ней "Свеча горела".

- Всё-таки музыка, - сказал Виктор.

- Прав ты. Не понимаю я новой моды. Хотя что-то есть, раз им это нужно.

- Гипотеза такая есть. Ребёнок до семнадцати лет может новые веяния впитывать, ничего не отвергая, просто накапливая. А затем - что накопилось, то закостенело. До смерти - почти без изменений.

- Сам придумал?

- Конечно, сам, кто же ещё?

- Неверна она. Примеров - масса.

- Подтверждений - тоже. Но ты хорош, сразу обижать. О, несут!

Цыплята до того, как их разделали, были крупными. Того, что в России обычно называют гарниром, было выше нормы, и Августу это не понравилось. "Как тут сохранишь весовую категорию?". Разнообразие - вполне, но порция - чересчур. Белобрысик принёс забавные ванночки для полоскания, Август первым делом попробовал воду - нормальная, весьма тёплая, но пальцы не обжигает. Наполнили желудки, осушили ещё по одной, и Воронин наконец начал.

********************************************

Глава 33.

Кормить Федю пришлось с ложечки. Когда он на следующее утро остался таким же, я пошёл в ближний магазин, отстоял очередь, купил курицу, расспросил продавщицу, как сварить бульон. Читанул её легонько, не врёт ли про свежесть товара и точность рецепта. "Ох уж эти мужики, как дети прямо, ведь проще простого" - промелькнуло у неё. Со мной она была вежлива, на других покупательниц просто шипела, когда я занял её ненадолго своими расспросами. И всё равно в Москве продавщицы поганее, оценка столичного сервиса не изменилась. Оказывается, процесс варки длительный, проголодался сам. Ну, мне легче, позавтракал ещё раз, пока варилось, желудок успокоился, а Федька жевать не мог - рефлексы пропали. Я попробовал управлять им - получается, но нагрузка для меня большая. Челюсть вверх, челюсть вниз, зубы прижать, друг о друга потереть, отдавать человеку такие мысленные приказы - это работёнка. Не стал рисковать сам. Глотать и сосать - тут всё нормально, это врождённое, у него сохранилось.

Перед этим пришлось ещё постель ему сменить. И всё-таки скорую вызывать не стал. После его завтрака так же - щекой к щеке, проверил состояние. Легче ему стало после вчерашнего, со дна своего колодца он уже выбрался, только путь наверх ещё не кончился. Там, на поверхности, он человеком станет, а вот как определить, где эта поверхность и сколько до неё по времени - день, месяц, год? Не было у меня рычага или ворота, чтобы его наверх выдернуть. Оставалось надеяться на наши процессы пищеварения, вытащит организм всё нужное, полезное, выделит из желудка, лишь бы там не пусто было. Я скоро понял, что это не совсем так, когда догадался не мысли его проверять, а желания. Идиот я, ведь он же как ребёнок! Они были донельзя чёткими, выпуклыми, непосредственными. Хотелось ему кушать, кушанькать, и не просто, чтоб много было, а чтоб вкусненько, и конкретно вкусненько. Я эти желания по себе знаю, ими руководствуюсь, когда ищу, чего б пожрать. Перевёл я их со своего взрослого на его малышачьий. Побежал снова на улицу, по разным магазинам. Елё донёс, один пакет, сволочь, лопнул.

Собственно говоря, я тоже всего этого вкусить хотел. Наши потребности очень редко на конкретный продукт направлены. Чего-нибудь кисленького, чего-нибудь сладенького - это у всех обычных людей. У нас с Федькой тоже "чего-нибудь", только вариантов раз в тысячу больше, и слов в русском языке для них нет. Придумывать слова, создавать словари, классифицировать - нет никакой нужды, мы с ним умеем без слов перекидываться, а другие такие же выродки, как мы - где вы? Ау! Есть ли вы вообще на свете? Бульон ему был без особой надобности, слава богу, хоть усвоился, не навредил. Я потом ещё раз разогрел, слопал всё сам. Феденьке же я накупил соков разных-разных, и детского питания. Переполох в магазине устроил, соврал, что тройня у меня. Не хотели продавать, сволочи, какие-то талоны потребовали. К директорше пошёл, паспорт свой показал, хорошо, что не выложил на снятой квартире. Прописка московская - в дороге жена родила; разведён - на новой женюсь, на хабаровчанке; почему в дороге - так к тёще будущей поехал, показаться, семимесячные они все. Трое. Поорали мы друг на друга, похохотала она и объяснила, что не может быть так, чтоб один близнец - семи, другой - восьми, третий - девятимесячный.

Я стоял и разевал рот, а она начала перелистывать паспорт и переписывать данные. Смекнул я быстро, и сделал для себя невиданное. Как-то само получилось. Про полный контроль и не думал. Заменил ей в мозгу зрительные образы. Только тексты прочитанных паспортных страниц. Город мой столичный оставил и фотографию мою с неразборчивой подписью, а всё остальное - от фонаря. Написала она свою телегу, заставила подписаться, я ещё раз постарался - черкнул одно, а заставил видеть другое, то, что в паспорте было. Телега была ей нужна для отчёта перед разными проверяющими, начальству её было абсолютно наплевать, лишь бы план по выручке держала. Так и сказала: высоко навалить, широко размазать. Запомнил. Разрешила она своим продать мне всё, что захочу, постарались тогда продавщицы в секциях. И жалели они меня, и завидовали, и за маму этой тройни беспокоились. Насоветовали, нагрузили, хорошо, что донёс. Мама - это я сам. И папа тоже. Повеселел я от такой мысли. Поражался самому себе, как это я так ловко свой фокус провернул. Повторял его после, не так это утомительно, как полное управление, но ювелирно весьма, скажу я вам.

Ещё больше повеселел, когда малышок, тройня мой семимесячный, свой аппетит показал. Пища детская, а организм-то взрослый. Поубавились запасы заметно. Прикинул по деньгам - растает у нас всё, и подарков не привезём, и развлечься не получится. Догадались на квартплате сэкономить тогда, у Федьки экономическая смекалка прорезалась, подтвердил свою профессию. Я непрактичный, так бы всё хозяину и отсыпал. Кому филолог-лингвист непутёвый нужен? Вот он я, бери с потрохами!

Федька заворочался или зашевелился чего-то. Подошёл ближе, оказалось - опрудился. Вот незадача - снова менять. Есть ли у нас свежая? Что за день такой? То всё мимо кассы прохожу, то копилку штеко пополняю. Придуманное слово, не мной, другим коллегой, куда выше моего уровня. Какой у него смысл, у новодела? Вот оно, десятилетия с печатных страниц не сходит, и никто не знает, что оно означает. Смысл слову только народ в своём гениальном просторечии дать может. Те же бабки на базарах. Не профессия, а сплошная головная боль, ребус за ребусом. Куздра глокая, долбаная. Нашёл смену ему, переодел, всё последнее. Придётся стираться, только высохнуть не успеет, если он так себя проявлять будет. Хлопоты - машины стиральной нет, порошка никакого нет, мыла хозяйственного нет, утюга... Утюг древний нашёл, хозяин оставил, проверил - работает. За всем остальным - снова по магазинам. Федюня, крепись! Как хошь, подержи в себе.

Я не догадывался, я точно знал, что в Москве с товарами куда лучше было. Иначе бы зачем к нам столько народу за покупками ездило? Понимал, что в иных союзных столицах уровень пониже, но приемлемый, думал. В портовых городах ещё ничего, в том же Львове ещё. Ужас меня охватил, когда я просто начал догадываться, в каких условиях остальная часть населения десятилетиями жила вне областных центров. Вот почему города-миллионеры как грибы росли! Стирального порошка я вообще в хозяйственных магазинах не нашёл. Мыло одноимённое - только в третьем, хвостатая очередь. "Я здесь занимала, за этой женщиной". "Катись отседова, спекулянтка! Ты третий раз взяла, падла. Сумка одна у тебя давно полная, вторую набиваешь". Это были всё крики из очереди. Я подошел сбоку к прилавку. Там под стеклом лежал на треть раскрошенный кусок-образец этого мыла и ценник к нему, какие-то иные товары. А цвет? Если б там не было написано, что это "мыло х.", меня бы просто вырвало прямо на стекло. Время поджимало. Что делать?

Только что получившая свои полагавшиеся ей куски мыла покупательница сделала три шага в сторону, встала на свободное место чуть позади и начала спокойненько-спокойненько перезастёгивать свои две объёмистых сумки (я не вытерпел, повернулся к ней); не стесняясь меня, поддёргивать свои нижние юбки или что у неё там; сняла платки, причесалась и начала перевязывать их на голове, один за одним. "Сейчас уйдёт!" - смекнул я. Надо было решаться.

- Женщина! Продайте мне хоть один кусок. Сколько попросите, отдам! В два так в два, в три так в три раза".

Она спокойно повернула ко мне своё доброе усталое лицо, не прекращая своих приготовлений, и, растягивая слова, спросила:

- Что ж баба твоя не позаботилась заранее?

Голоса такого я не помнил, но интонации! Так говорили бабы в Прохоровке! В горле у меня перехватило, но я осилил себя, почти соврал:

- Приезжий я, командировочный.

- А в гостинице ж могут тебе простирнуть. Эти, которые там... ну, не знаю как... женщины, работают...

Не знал и я, вылетело из головы. Начал врать - ври до конца. Дорога широкая, колея глубокая.

- Напарник у меня, перепил, переблевался. Неудобно нам. Прошу вас, очень!

- Та ни, милай. Не дам, не проси. Мы в деревню везём. Чичас Нюру вот дождусь, по другим магазинам пойдём. Заказали нам ещё много.

Я понял, что Нюра была уже второй в очереди.

- Что же мне делать?

- Надо меньше пить. Слышал, поди. Деньги остались, говоришь? Как вы их сохранили, пьянчужки? Совет дать могу тебе.

- Гово-... Говорите. Пожалуйста.

Так же широко растягивая каждое слово и улыбаясь, она объяснила мне, что лучше идти на спекулянтский рынок и там можно купить всё. ВСЁ - так сказали её губы. Объяснила, где это, и почём там всё продаётся. "Все городские туда несут, на перепродажу, а мы честно везём в деревню. Повезло нам сегодня очень, глишь, выбросили и мыло хозяйственное. Ты торопись, торопись, милай".

Нюра уже подошла и проделала те же манипуляции. Они хихикнули обе, я понял, что надо мной, повернулись и не спеша понесли свои ещё не совсем наполненные ручные минисклады туда, за жизненно важными и обязательными для своей деревни. За товарами первой необходимости.

Кто-то меня толкнул. Я оглянулся - так, случайно задели. Наваждение исчезло. Бабий говор моего украденного детства! Я же мог точно узнать, откуда они!

Не воспользовался своим даром, прошляпил - и слава Богу! Зачем лишать себя иллюзий? Считай, что она из твоей Прохоровки, с твоей улицы, из одного из соседних домов. Возраст её не запомнил, не оценил, дерзай, ври самому себе дальше. Дорога широкая, колея глубокая, катись - не хочу. Ты даже видел её в детстве, разговаривал с ней, гонялся за ней, длинноногой. Можешь имя ей придумать, особенности деревенской биографии. А второй даже имя придумывать не надо, Нюра - она и в Африке не Пелагея. Нет на Дальнем Востоке говора одной деревни, тебе бы этого не знать!

На спекулянтском рынке я купил и порошку стирального, и мыла получше того магазинного. Торговаться попробовал - дело нехитрое, потому что сам продавец дюже сильно тебе в этом деле помогает. Не как у Крылова, лебедь, рак, да щука. На рынке просто с двух сторон процесс сближения идёт, к единой договорной цене. По рукам, братец! Бери твои деньги, заворачивай мой товар! Читанул я у него нижнюю цену.

Принёс покупки, первым делом к Федюне. Сухой, паразитик!

Пока я добытчиком работал, кое-что продумал, кое-что спланировал. Если больше можешь, так больше и делай. Посмотрел на него - и в контакт с ним скорей. Позывы уловил, пока слабенькие. Бегал по квартире, рыскал, искал что-нибудь вроде утки - ничего не нашёл. Третья маленькая комната закрыта, хозяйские вещи в ней, дверь взломать смог бы, но а вдруг и там ничего нет подходящего? Овчинка выделки не стоит - я просто обязан знать много таких выражений. Если б эти знания ещё во всём другом помогали. Перестал быть Шерлоком, почувствовал, спешить надо: вот-вот у Феди начнётся. Простыня последняя, трусы тоже. Кое-как тяма сработала, содрал с него лишнее, поднатужился, отнёс прямо в ванну. Маленькое дело простое: приподнял, опустил - полилось. С большим делом пришлось его на весу держать, скользко, неудобно. Расслабился я, контакт выпустил, думал, всё у него, начал только перебазироваться, а он как прысканёт из заднего. Прямо в своё упал, и я туда же. Навалить и размазать! Персона срата!

Этот предыдущий эпизод я никогда никому не рассказывал. У себя в памяти закрыл напрочь, без моего разрешения никто-никто читануть не сможет. Стирать в памяти ничего не стал, побоялся лишнее зацепить. Покормил Феденьку пюре детскими, кашками, соками разными. Лопает баночку за баночкой, и ещё просит, желание не тает у него. Ещё больше скушал, чем в первый раз. Взгляд полуосмысленный, ручищами пытается схватить чего-либо. Раньше как полено лежал. Вроде и легче стало, и проблем добавилось. Вспомнил я, как за маленькими ухаживать. Сумел спеленать взрослого мужика, короче. А перед этим кормлением досталось мне. Его обмыть, себя, только сначала одежду свою снять, потом ванну обмыть как следует, одежду ту выстирать - работы было много, простыни - это уже мелочи. Гераклу было проще: всего лишь реку запрудить - и авгиевой грязи как не бывало. Ровно через два дня в нашем дому воду на сутки отключали, что было бы, если...

У меня как бы прояснилось в мозгу. Больше никаких неприятных эпизодов не было. Думать начал, планировать. И за себя, и за него. Кормил - нормально, на горшок носил - нормально. Пеленал, спать укладывал, всё нормально. Перед тем, как воду вырубили, запасы её сделал - внизу в подъезде объявление о предстоящем отключении повесили.

Жутко мне стало, когда ко второй ночи его готовить начал. Нет, за жизнь его я не боялся, потому что всё послеполуденное время с ним в контакте был, простом, и вдобавок регулярно - щека к щеке, в подробном, вникал, как мы говорим. Общий подъём у него был заметный, питание великолепное. Желания стали насыщенными, детальными, подсознание просто кипело и шумело, как у нормального. А мозг - не включался. То есть самая активная его часть - сознание, замерла. Спит человече себе, и всё. Существует как растение. Страшно подумать, если он таким и останется. Страшно тоже, если начнёт развиваться сызнова, как ребёнок. Пусть скорость развития будет во много раз больше, всё равно - это смерть предыдущего человека. Ответственность я на себя взвалил непомерную. Или всё-таки справлюсь? Имел ли я право взяться за лечение человека, имея в своём активе... Что ты имеешь в активе, Слава? Диссертацию со своими сомнительными языковедческими результатами? Пирсон через четыре года в пух и прах развеял все твои построения. Рождение языка... Первоначальный универсальный синтаксис... Откуда я мог знать, что на островах ещё сохранилось это племя? Этот язык? Нас на эти острова на пушечный выстрел не подпускали. Конечно, честь науки официальной постарались спасти, выскочке Пирсону все его неправильно поставленные запятые пересчитали. Но... Но концепция, навязанная научным руководителем, потерпела крах. У Пирсона нет позитивных результатов, только негативные, ну и что с того? Эти тридцать его дикарей в лужу целые институты посадили, целые школы. И фаворитную американскую, и долбаную нашу. Я первый понял, что у шефа крыша зашевелилась. Если человек не хочет признавать очевидные факты, долбит и долбит одно и то же... Оставь его, Слава, сбежал от него - и ладно. Федя лежит, видишь? Телефон только и ждал, когда я наберу 03. Я сначала закрыл аппарат полотенцем, затем не выдержал - выдернул из розетки, закинул в шкаф. Могу вызвать, могу, но что сделает с Федей отечественная медицина, какая там отечественная - хабаровская, если даже мыла хозяйственного в продаже нет? В голове мелькнуло раз, потом другой... Чёрная страшная мысль. Если ничего не получится, наберу 03 для Феди, сам - покончу с собой. Выключатель в собственном мозгу я давно нашёл и понял, как им пользоваться. У Феди тоже такой есть, и тоже исправный, и тоже ненажатый. У любого человека он есть, но мне не выключатель - мне включатель нужен. Не знаю я у себя такой штуковинки, мне её наверное и не найти, раз сам я включенный. Утюг сломался, взялся за починку, справился. Даже спираль менять не пришлось, просто винтик затянуть потуже. Ложиться самому пора, а пустые мысли в голову лезут, лезут... Плохо мне по ночам. Где же ты, ценная идея, тезис белый, горностаевый?

********************************************

Глава 34.

- Я на своей работе ловлю таких, как ты, и сажаю. (Август усмехнулся). Соврал трохи, раньше ловил, теперь только изобличаю. И сажаю, тут ничего не изменилось. И ещё, если честнее, чаще мельче тебя попадают. Если сложить сроки всех, что через меня прошли, цифра четырёхзначная получится. Нет, не хвастаюсь, просто работы много. На крупных, вроде тебя и повыше, выхожу регулярно, но, когда пытается власть именно вашего брата посадить, дела у меня забирают. Передают другим, и почему, мне совершенно понятно. А вот, когда контакты установить надо, наоборот, ко мне обращаются, и ты сам поймёшь, почему. Имей в виду, - Воронин сделал заметную паузу, встретил глаза Августа и долго их не терял, пока не закончил мысль, - сейчас я тебя озадачу. Сегодня я пытаюсь тебя завербовать, попытка первая, будут ещё, и существует очень большая вероятность, что у меня это получится. Ты нужен мне как доверенное лицо. Термин такой условный. Обычные осведомители идут на две или три ступеньки ниже. Я буду тоже нужен тебе. Снова ошибся, уже нужен.

Воронин налёг на крылышко. Август действительно был озадачен. Противно отрыгнулась выпитая водка, мир начал терять свою привлекательность, и пошёл этот процесс с соседа за столом. "Быть осведомителем". Можно обойтись без этого оборотня. Но почему Янеш так хорошо отзывался об этом человеке? И Мизгирь. Мизгирь по ту сторону, сразу не спросишь. Что тут за тайна? Чтобы выяснить, надо сидеть вместе с ним, пить из одной бутылки, улыбаться. Когда-то тебя учили притворяться, Август. Не такая уж сложная наука, жизнь научила большему. Тебя учили вербовать, тебя, салагу, просто слишком рано выдернули из обоймы, не то к этому времени у тебя был бы уже богатый опыт по этой части. А теперь вербуют тебя самого. Но зачем им ты? Зачем вообще приклеивать к себе районщиков? Проще убить. Значит, не хотят или боятся это делать. Август понимал, что не стоило ему ни бежать, ни убивать Воронина, ни брать в заложники его либо кого-нибудь другого. Не просчитывалось ничего, а это уже очень плохо. Вроде как снова попал на то болото с цветущим багульником.

- Кстати, верни мне мою визитку, Август.

И снова жевать. Аппетит у него, видите ли!

- Сжег я её. В тот же день.

- Точно сжёг?

- Повторить?

- Да ладно, не злись. Это для твоей же безопасности. Календарик цел?

- Цел. Вернуть? - он полез во внутренний карман и достал. Успел протянуть Воронину, но у того были мокрые руки.

- Да не надо, не надо. Ладно уж, покажу. Ты был на следующий день на этом месте в указанное время, в 19-40.

- Н-ну.

- Я же не спрашиваю, и ты не отвечаешь мне. Мои засекли тебя. Могли и сфотографировать, но мне без надобности.

- Чего ты хочешь от меня?

- Желания идти по одной дороге рука об руку.

- Что это за дорога? Куда она ведёт?

- Хорошие вопросы. Куда - философское понятие, можно ведь и не дойти. А вот покрытие дорожное тебе знать надо. Сейчас тебе легчать начнёт, думаю. Я знаю, что Янеш тебе свой багаж оставил. Для меня это означает, что я тебе доверять могу. Что это за багаж, сколько чего в нём - меня не интересует. Захочешь - поделишься, со мной или кем другим, не захочешь - и не надо. Твоё полное право. Я чуть тебя проверил этим календариком, ты выдержал. Но фактически я тобой ещё раньше занялся. Ты кувалдинский район по моей протекции получил. Ну, у меня не решающий голос, я ни разу не туз, но ко мне прислушиваются. Передали мне, как ты пищал насчёт месячных. Меня знают среди тузов, но немногие. Больше их знают, что я существую. Я сам знаю, что кроме меня и другие люди такие же функции выполняют, но я отличаюсь от них. Существенно. Знаешь, Август, пересохло у меня. Выпей со мной.

- Первый раз пью с оборотнем.

- О! Нужное слово! Я всё себе подыскивал, подыскивал. Орфографический словарь до этого места я не осилил. Вообще хорошо быть абсолютно грамотным, но какая голова для этого нужна! Давай!

Пауза снова заполнилась едой.

- Знаешь, Август, языки не ахти. Или показалось мне?

- Я тоже заметил. Чуть-чуть. Но с водочкой должны пройти нормально. Да что теперь, когда слопали.

- Действительно. "Голубая слёзка" всё выправит. Существенно. Это я продолжаю. Обычно оборотень сначала надевает погоны, всё равно, милиция, полиция, демократия или монархия. Нормальный служака во всех отношениях. Потом его покупают за деньги, или запугивают, он становится двурушником, и лишь потом оборотнем, когда приоритеты свои жизненные поменяет. Когда наши и ваши местами поменяются. Могут быть идейные соображения, допускаю, но тут я ни одного примера привести не могу. У меня всё по другому. Я сразу с нашего берега в милицию подался.

Мелодии поменялись. До этого была из "GODFATHER", а за ней "MASK THE KNIFE". Виктор заметил:

- О! Как по заказу, специально для нас. Я заметил, у них мафиозные хоть, всё равно - музыка полноценная, аранжировка профессиональная. Наши блатные только текстом берут, музыка - примитив, редко больше трёх аккордов. А у них там блатные есть, undeground?

- Не могу ответить, меня давно оттуда выдернули. Но - мафиозный секс есть.

- Как это?

- Песня с таким названием. Очень красивая мелодия и очень красивый женский вокал.

- Не слышал. Дашь послушать?

- Откуда? Я же не меломан. Никакого аппарата в доме не имею.

- И в банде?

- О, ты и это знаешь! Там без меня всё происходит. Просто деньги на обустройство мной выделены, тратят. Я в хозяйственные мелочи не лезу.

- А гвозди выдёргивать из стенки?

- Достанешь ты меня гвоздями когда-нибудь! Там же магазин был, общественное место. Если дома, пусть хоть в блевотине валяется, а на работу чтоб в белом воротничке, и без запаха изо рта.

- Тут ты прав. "Спрячьте нож" - я правильно перевёл?

- Сойдёт.

Вода в полоскательницах остыла. Виктор снова щёлкнул пальцами, юнцы снова обернулись. Один из них под общий смех остальных попытался повторить этот трюк. Подскочил официант. Лары где-то не было.

- Замени, остыла. Посматривай за нами, как эту кончим, так новую, из холодильника.

- Хорошо. Я про водку Ларе скажу, она обслужит.

- Ну, Ларе так Ларе.

Отпустив официанта, Виктор продолжил:

- "Крёстный отец" снова зазвучал, слышишь, Август. Заказал кто-то. А мой родной отец был одновременно и крёстным, в этом смысле. Я - сын Императора, Август.

Настроение к Августу понемногу возвращалось. Вроде как кинули поначалу в воду, а теперь обсыхаешь на солнце. Что сказать ему?

- Виктор, я полагаю, ты что-то важное сообщаешь. Но я не всё понимаю, не могу оценить.

- Догадываюсь. Ты в других сферах вертелся. Опять же заграница. Я сын не этого Императора, действует уже четвёртый после моего родителя. Фамилию и отчество я получил от другого мужчины, которого я ни разу не видел, и которого моя мать турнула, когда поняла, что понесла меня от мужчины настоящего. Примерно так семейные события представляю. Сколько помню себя, маленьким уже знал, кого мне звать папой и звал, и знал, почему у меня такая фамилия и отчество. Ты ешь, ешь. Я ж говорил, что разговор будет долгим. Тогда законы были построже, вернее, строже соблюдались. Ворам в законе нельзя было жениться, а я знал, что мой отец - вор в законе, и что это слово означает. Приходил он к нам частенько, дневное время тратил на моё воспитание. Готовил меня для работы в милиции именно для этого. Для того, чем я сейчас занимаюсь. Что, выпить хочешь? Ну, давай.

- Значит, он тебя в милицию и устроил?

- Никоим образом. Готовил меня - я сказал, но это чересчур. Настраивал - вот так правильнее. Мне было ещё тринадцать, и он исчез. Мама трусиха была, даже узнавать никуда не пошла о его судьбе. Запретил отец, говорила. Наверное, правильно, иначе бы и я засветился. Я сам себя привёл в милицию, сам себе погоны надел. Думал, узнаю, где хоть могила его, мне - милиционеру сделать это легче будет.

Воронин замолчал. Август не стал торопить его с продолжением.

- Я школу милиции уже закончил, год отработал, и тут приходит человек от него - Янеш. Только от Янеша и узнал, что мой отец Императором был. Искажаю чуть - Янеш сам по себе пришёл. Отцу второй срок навесили, и отбывали они вместе. Как я понял, отец одному только Янешу обо мне рассказал, незадолго до освобождения того. Меня найти было непросто, Ворониных вон сколько, наш дом к тому времени снесли, а бывшему зеку наводить справки в Москве, куда его ближе 60-го километра не подпускали, сам знаешь. Хотя, может, и не знаешь, ты в другом мире жил.

Снова пауза. Горячее блюдо, пожалуй, не такое уж и горячее. Появилась Лара, машинально заметил Август.

- Первый разговор с Янешом очень деликатный был. Я аж уревелся, когда узнал, что батя жив. Вроде мысленно похоронил его, а он ожил. Первым делом, понятно, как вытащить его оттуда. Янеш отговаривал меня, вразумлял, а я, кровь молодая, ни в какую. Действовать надо, ору, вызволять. Дурачок, короче. Ладно, говорит, давай, сначала связь с ним установим. Непростое это дело - связь, ответа на первое письмо четыре с половиной месяца дожидался. Ох, и понервничал. Потом получше стало. Одиннадцать писем от родителя получил. До сих пор храню, перечитываю. Над первым, случается, реву, как тогда. Понял я, что Янеш меня обманул, пообещав помочь побег организовать, и сам отец меня с толку сбивал, когда писал, что они сами там лучше меня всё сделают. Для родителя было важно, чтобы я в этом деле не высовывался, они-то знали - всё равно не позволит власть бывшему Императору бежать. Начал подозревать неладное, когда письма перестали приходить. Ну, думал, связь нерегулярная, мало ли что. Янеш к тому времени снова сел, его связные всё время менялись, но ни разу не подвели. Они и не знали, что я милиционер. Я тогда уже лейтенантом в Люберцах служил. Отец в одном письме написал, что других людей ко мне посылать сможет, помимо Янеша. И вот приходит связник, пароли все совпадают, но прямо на квартиру, где я жил. А я-то всё-таки милиционер. Те, от Янеша которые были, условные знаки оставляли, что связник меня ждёт. Я переодевался, и как нормальный штатский, в нужное место, в нужное время. Да ешь ты, Август. Новый связной, оказалось, от самого Императора, Филиппа. Говорил я тебе, что нынешний уже четвёртый после моего отца. Должность выборная и даже не пожизненная. Полные свои два срока никто не отслужил, советская тюрьма прерывала. Император действует только на воле, ну, ты это знаешь. Филипп единственный, кто при исполнении скончался. Успокоил меня связник, когда я разволновался, оттого что он прямо на квартиру ко мне пришёл. Не дрейфь, говорит, я совсем чистый, за мной вообще ничего, за тобой, молодым - тоже. Что мусорам, совсем делать нечего, кроме как пустышек выслеживать? Прав он был, конечно, но и я тоже, по-своему. Лет через шесть, кажется, я его дело в архиве случайно обнаружил... Да ладно, не буду о нём. Пригласил меня Император Филипп к себе для разговора, связной объяснил, как найти его и всё такое. Отпросился со службы, явился через пару дней. Наивный, думал, что Император всегда в Москве. Четыре раза с ним встречался, и каждый раз в другом месте, в Москве - ни разу. Первый раз было в Подольске.

У юных возник какой-то шум. Вроде ссора. Официант попытался унять, его не слушали. Тогда он вытащил свисток и сунул себе в рот. Виктор, заметив это, быстро сунул руку под стол. Подействовало лучше некуда. Один из тинейджеров, порезвее, ещё рыпался, но свои же пригнули его к столу и удержали ему голову в таком положении. Белобрысик негромко что-то произнёс им, и компания заметно присмирела. Свисток изо рта перебрался назад, на своё место, в руке Виктора снова оказался нож.

- Не понял, - сказал тихо Август, - ничего не понял.

- Ладно, объясню. Это радиосвисток. Вышибала лежит на диванчике у Прохора, и наверное, смотрит видик с порно. Может, храпит. Те парни, скорее всего, уже знают и свисток и вышибалу, мигом уняли своего. Я так думаю.

- А ты, значит... Кажется, я догадался.

- Думаю, да. Я просто выключил на это время свою зудяку. Но я не знаю, подавал ли он сигнал. Если Жаботинский не придёт, значит, и не свистел.

- Постой, постой. Какой Жаботинский?

- Так весь юмор в нём! Я забыл тебе сказать раньше, вылетело просто. Вышибала, который у Прохора работает, вылитый Жаботинский.

- Действительно, анекдот. Страна не знает своих героев.

- Целое поколение сменилось. И страна. И герои. Август, притомился я языком. Давай ещё по одной.

- Давай. И сразу после - сольём.

- За компанию сгоняю.

Они вернулись за свой столик, совершив положенное. Нашло там на Августа - начал по-деловому осматривать всю мужскую контору. Виктор усмехнулся:

- Пожалей ты Прохора.

- Не надо их жалеть. Быдло всегда должно помнить о хозяйской плётке.

- Может, ты и прав. У меня никогда твоей должности не было.

Только уселись, подскочила Лара. Сама.

- Кончается у вас бутылочка. Принести следующую?

- Неси такую же холодненькую.

Она не уходила.

- Может, что ещё закажете, может, разогреть?

- Нет, не нужно. А тебе, Август? - видя, что тот не отвечает, а уставился на Лару, добавил:

- Ему тоже не нужно. Мы тобой довольны, Лара. Мерси.

Снова эти пальчики, снова эта юбочка. Она упорхнула, оба мужика заулыбались.

- Ну что тут скажешь, Август? Штормит. В крайнем случае, хватайся за ванты.

- Если море тёплое, приятнее утонуть.

- Пираты никогда по ледовитым морям и не ходили. (Чуть погодя). Спасибо, Лара, во-время принесла, мы сами откроем. За Весёлого Роджера!

- Отличный тост!

- Может, тебе всё-таки разогреть?

- Нет, вкус уже изменится. Зря на крупных Прохор позарился. Лучше по два поменьше, через паузу.

- Костей в двух будет больше.

- У кости самый смак.

- Заметил я, как ты обгладываешь.

- Меня даже ругали за это. Дополнительная примета личная. Тогда приходилось сдерживаться, контролировать себя.

- Не позавидуешь такой жизни. Пожрать как следует и то нельзя. Ну, давай я продолжу. При первой же встрече Филипп отдал мне копию свидетельства о смерти отца. Храню до сих пор. У меня ведь даже фотографии толковой его нет. Перерыл всё дома - ни одной. Императору при второй встрече пожаловался, они у себя нашли, лишнее обрезал, увеличил, в рамочку вставил. Гости иногда спрашивают, кто такой, отвечаю: киноартист голливудовский, популярный в старину. Могила по ту сторону проволоки, и мне туда никак не попасть было, зря на погоны надеялся. Уже майором стал, знакомства заимел, чуть сдвинулось. Зеков оттуда убрали давно, но зона осталась, склады военные или что ещё. То есть проволока осталась, и кладбище внутри. Репрессировали многих в старые времена, и зарывали там же. Именитые среди них были, понятно. Режим потеплел ненадолго, вышел я на родственников их, просто на знакомых, подсказал идейку: неплохо, мол, списки составить, перезахоронить. Без меня всё завертелось, люди активные участие приняли, на себя организацию взяли, дряхлый маршал Будённый авторитету добавил просто именем своим. Конечно, каждый своих близких искал, и когда они за другие лагеря принялись, меня даже досада взяла. Подсуетился по архиву, нашёл двух милиционеров бывших, захороненных на моём кладбище, и - к начальству. В результате - кладбище не переносили, могилы не тревожили, просто склады убрали куда-то вместе с проволокой. Я сам напросился могилы этих двух вести, у одного чуть живые родственники обнаружились, у второго - никого. По пол-отпуска на них сколько раз тратил, возле Саранска это место. Бабёнку местную нанял именно за могилой отца присматривать, когда могилу нашёл всё-таки.

- Знаешь, что я тоже побывал под Саранском?

- Да.

- Помянем твоего.

Помянули. Виктор молчал и молчал. Август решил сам:

- Виктор, я своё дело задевать не буду. Мне действительно всё переварить надо. Говоришь, другие тузы тебя знают?

- Да. Не все. Я сам выбираю.

- И ты с ними... на таких же условиях, как со мной?

- Да. Мелкие варианты не в счёт. Изменения. Жизнь.

- Ты говоришь, отец тебя воспитывал. Но ведь кругом иная жизнь. Школа...

- Школа другие ценности соплякам даёт? Мой отец показал мне, что на самом деле все высокие слова означают. В другой раз об этом.

- Ты сказал, планируешь новые встречи?

- Да, планирую. Можно было бы всё за раз решить, так и сделал бы. Ты сам передышки просишь. Или решил порвать контакт?

- Меня учили мосты взрывать, но не сжигать. Переучиваться поздно, возраст, сам видишь.

- Ты всего чуток меня постарше. До баб охоч.

Сказано было с нажимами на О, по-вологодски.

- Миня, пёса, долга на цапи дяржали, к сучькам ня пускали. Кобялиный лямит надо всё-таки истъратить, есъли получиццца.

Посмеялись, перешли на обычный мужской трёп, начали отрываться, как и планировал Воронин в самом начале. Выпили и за того, кто стоит, когда деньги водятся, и за ту, которая потеет, но даёт. Конечно, пришлось ещё вызывать Лару. Виктор небыстро потянул руку к её нижним прелестям, но она ловко увернулась, невольно кого-то толкнув. И вновь упорхнула, и вновь напомнила о своих родовитых предках. Август... Ну, понятно, как отреагировал на это Август, но Виктор унял товарища своей скороговоркой: "Остынь, Куба! Я нарочно, чтобы тебя раззадорить. Видишь теперь, что это за баба?"

Они вызвали двойным щелчком официанта. Щелчок получился только у Виктора, но тот же одновременный жест Августа был намного артистичнее. Всем показалось, что звук был многократным, прям выстрел. Холостёжь взвыла от восторга и всё пыталась, всё пыталась повторить. У подпрыгнувшего официанта затем они оба стащили свисток и начали в него по очереди дуть, раз двадцать или больше. Пока не прибежал вышибала. Зудяка давно вернулась в карман Виктора. Туша Жаботинский стоял перед ними и моргал спросонья своими глазами, не понимая, отчего так ржут, так веселятся над ним эти два посетителя, один из которых и устроил его в данный кабачок. Свисток официанту вернули, заказав при этом "Ах какую женщину". Мафиозного секса у белобрысика не было. Откуда бы он вырос у рядового официанта, если совсем ещё недавно по телевизору на весь эфир было заявлено, что в этой, самой огромной в мире стране вообще нет никакого секса. Как сумели советские сотворить 280 миллионов разнополых сограждан, какие негры или китаянки им помогали при этом? Припёрся на шум Прохор, перед этим они только успели влить Жаботинскому штрафной, и несчастному Прохору пришлось выслушать, что сейчас они все вместе пойдут в женский отсек, и там "Жаботинский проверит плечом все твои стены на прочность, и ты собственными зубами выдерешь все гвозди из стены. И не говори, что их там уже нет. Захотим, найдём, новые Жаботинский кулаком вобьёт, для проверки твоей челюсти". Прохору было долго невдомёк, почему его работника называют Жаботинским, и почему тот ржёт громче всех. Дошло - подвизгивать начал.

Потом были ещё отрывы и приколы, много всякой дури. Время летело. Капуста со стола исчезла первой. Где-то Виктор нашёл в этой паутине весёлых событий дыру и, глядя Августу в лицо, негромко и очень внятно объяснил, как с ним связаться в следующий раз. Оказалось, несложно, просто запомнить несколько ключевых слогов для различных вариантов разговора. Чуть сложнее суметь вставлять их в нужные места. Звонить по известному домашнему телефону.

Печальный звонок прозвучал только тогда, когда Август заметил, что Лары давно уже нет на своём месте. Ну нет так нет, что ж теперь, не шекспировская трагедия. Спросил у Виктора, есть ли мужик у этой Лары. "По-моему, нет," - ответил тот, "Персона нон драта". Август не понял, переспросил. Виктор удивлённо поднял бровь, и уже внятно произнёс: "Девственница". Как много новых слов на воле появилось, подумал Август и сказал об этом напарнику. Время идёт, в зоне тоже одна феня другую сменяет. Это были слова Виктора, и они ненадолго развили эту тему. Собутылье продолжалось, даже улыбнуться пришлось, когда недоросли подошли к их столу и попросили отцов показать, повторить этот коронный номер. Виктор продемонстрировал сам щелчок, а Август в этот момент объяснял самому длинному из них, как правильно при этом сгибать локоть. "Четыре года тренироваться надо, братва, вот тут градус держать. В армии служили?". Те загалдели вразнобой, что скоро заберут, и тогда Август добавил, что в армии сержант и за полгода научить сможет, если сам, конечно, умеет, и они стараться будут. Посетителей в заведении убавилось незначительно, но пик веселья был пройден, даже альпинистов спуск не радует. Азарт добраться несопоставим с необходимостью вернуться. И вот он наступил:

- На посошок?

- На посошок. Выкручивай её, резьба любая.

Кинули на пальцах, платить выпало Виктору. "В следующий раз кидать не будем, Прохора потрясём". Сказал кто-то один из них, но согласились оба. Дождя на улице не было. Виктор заранее вызвал служебную волгу, она должна была подойти вот-вот.

- Доберёшься?

- Доберусь. Подышу у реки немного, потом себе вызову.

- Ну, покедова.

Август ушёл на набережную. Ветерок был заметным, да у воды всегда холоднее, в любое время суток. Изнутри грело, снаружи - наоборот. Долго, очень долго стоял, глядя на светлые полоски на глади, которым мелкие и дробные волны не давали слиться в правильную лунную дорожку. Уже, было слышно, волга прикатила и давно укатила, увезя наклюканного шефа. Уже призывники, вывалившись от Прохора, самого заведения отсюда не было видно, последний раз собрались вместе в этом просвете между домами, погалдели малость, и - давай разбредаться по всем направлениям. Навалили тебе всякого полный мешок, подумал Август. Сортировать надо. И ещё одно дело провернуть.

********************************************

Глава 35.

Душайте, слетки, праску ско бурочку ряку.

Лыжи быжи бед и дада. Еми лаку с локошом.

Лыжи быжи рти соропёнка: Фин-Фин, Фун-Фун и Фан-Фан.

Милибот, милибот, шаголекся кормин зод.

Далы, далы, шадукли. Бле дыги у шабукли.

********************************************

Глава 36.

- Ты понимаешь, что ты натворил? Я за минуту опоздания на штуку наказываю, - Клещ не смотрел пристально в глаза Августу, нет, он наносил своим взглядом кратковременные и сильные удары, выдержать которые было невозможно. - Какой чёрт тебя понёс в этот Красноярск? Почему заранее не сообщил?

- Думал, успею. Самолёты не летали. - Август пытался оправдаться. Когда-то его учили, как смотреть в глаза. Проверяли и на кобрах, и на смертниках, и друг на друге. Там были и тоска, и ужас, и страх, но сила встречного взгляда всегда была тупой. Сейчас - нечто иное. Молниями бьёт.

- Мог раньше взнос передать. Мог своему визирю оставить. Позвонить ему мог.

Август хотел оправдаться. Что-то было не так в этой ситуации.

- Какой у меня визирь? Не заимел ещё. Только собираю людей.

- Мне такой выпендрёж по чемодану. У меня право штрафовать. И ещё право тебя Императору на тёрку забросить. В прошлом году двоих таких, как ты, от корыт отодвинули. В Ростове и Брянске. За просрочки.

- В твоём праве не сомневаюсь. Воля твоя. Только я не у корыта хрюкаю.

- А ты и не можешь сомневаться. Не хватало ещё - позволять сомневаться. Не для того Империю строили.

Август перебил:

- Я сказал: "Не сомневаюсь". Можешь наказывать. Воля твоя.

Августа охватила какая-то отчаянная злость и одновременно безразличие. Не убьют ведь. Передадут район другому да в звании понизят. Чужой он среди них всё-таки.

- Не имей привычки перебивать! Просто не знаешь, что такое тёрка и какие песни там поют. Воля моя... Постой, постой, ты Мизгиря знаешь, что ли?

- Вместе чалились.

После паузы:

- Как он тебе?

- Ну как? Помогал Янешу держать зону, теперь сам держит.

- Это я знаю. Как он тебе показался?

- Да что я, судья ему? Или доносчик? Стаж он задолго до меня заработал. Вор знающий. Когда надо - накажет, когда надо - заставит. Справедлив, это все понимают. Стар и хвор.

- Ты прямо портрет нарисовал. Десять слов - и всё ясно.

- Рядом с ним был долго. Там захочешь - не разбежишься.

- Это точно. Что ты там про корыто ляпнул?

- Не я ляпнул, а ты. Я только ответил.

- Злишься, вижу. Ну, злись. Я тоже злюсь.

- Я за свой базар отвечаю. Твоя - воля. Я - не у корыта.

Клещ хотел что-то сказать, но промолчал. Потом, без молний, продолжил.

- Раздолбай то корыто. Нет его. Не было.

- Сам придумал - сам долбай.

- Ершист ты, ершист. Ладно, считай, вместе растоптали. Что с тобой делать?

- Хочешь, штрафуй. Хочешь - на тёрку. Я действительно не мог вылететь.

- Это мне уже проверили. Хорошо, что деньги сразу принёс. Хорошо, что крупными. Плохо, что провинился. Плохо, что некомплект у тебя.

- Мне набирать трудно. Командир из меня плохой.

- Не скажи. Про гвозди я слышал. Любой из наших шкуру мог содрать, замочить, но до такого додуматься!

Думаю, что с теми, которые возле корыта хрюкают, справишься. А дружина тебе нужна.

- Двоих я выгнал. Меня ваши не знают, не идут ко мне.

- Выгонять, набирать - твоя воля. А кем пополнять - тут мы помочь можем. Афганцы нужны?

- Конечно, взял бы. Но у меня все знакомства - только в зоне остались. Как им на меня выйти? Я же не могу дать объявление в газете - требуются бандиты-волкодавы.

- Ты не можешь. А мы - можем. Уже даём.

Август молчал. Пусть Клещ выговаривается. Они сидели на скамейке в парке. Скамейка была короткой - больше двух на ней не поместятся. На соседних и вокруг были их люди, у Клеща побольше, у Августа - в два раза меньше.

- Я был против того, чтобы тебе район дали. Не этот, кувалдинский, а вообще любой. Были и другие - тоже против, но большинство - просто промолчало. Некому в этот момент отдать было, положились на волю Императора. Я именно этого опасался, что у тебя с нашими людьми стыковки не будет. И ещё думал, что ты район доить не сможешь, а мне с него поступления в общак иметь надо. Не наш ты человек, хоть стаж у тебя достаточный - всё равно не наш.

- Теперь как думаешь?

- А не перебивай! Не имей такой привычки, уже говорил. Теперь вижу, что я был прав, и не прав. Если бы ты сейчас не принёс мне в лапу, ты бы уже на ковре у Императора стоял. Молчи, молчи! Я решил тебя не штрафовать, и кнут у тебя не отбирать. Пока нового вместо тебя найдём, у меня кредит возрастёт, финансы подсядут. Императору всё объясню, думаю, меня поддержит. Тебя, видно, учили дело вести. Не просто шерсть стричь, а погонять, пасти стадо по-настоящему. Учти, больше тебе поблажек не будет. Я не Император, но если я вопрос о неплатежах подыму, со мной все согласятся. Что молчишь?

- Ты сам сказал, молчи.

- То когда было. - хохотнул Клещ. - Слушай мине сюды.

Клещ произнёс Августу пару фраз не для других ушей, вытащил визитку.

- Позвонишь ему, договоришься о встрече. В его кабинете можешь мою абракадабру сказать. Банду набрать сможешь. Ещё совет тебе - не бери одних вояк, не бери одних ворюг. Сядут тебе на шею не те, так другие, а тебе ещё деляг понужать надо. Баланс поддерживай. Учти, следующий взнос - через четыре дня. Что ты всё-таки в Красноярске делал?

- Так. Бабу себе искал. - соврал Август. И в то же время сказал правду.

- Что, в столице уже кончились? Хороша хоть? - поинтересовался Клещ.

- Не привёз никого, не получилось.

На этот раз сказал голую правду. Встреча явно подходила к концу. Горькое выпито, сладкое съедено, гостинцев у Клеща в мешке больше нет. Пора - решил Август.

- Клещ, у меня такое дело. Ты Воронина знаешь?

Лицо Клеща не изменилось. Но Август понял - вопрос для того непростой.

- Клички такой вроде нет. А фамилия - так их полно, Ворониных. Может, и знаю. Кто хоть такой?

Как сказать, чтобы и Воронина не подставить?

- Из породы императорских пингвинов.

- Так. Ну, ты и придумал. Кажется, есть такой. Уточняй. Я добавлю.

- Подполковник.

- М-милиции.

- Виктор.

- Николаич! Он один Виктор Воронин - подполковник милиции. Когда он на тебя вышел?

- Он на меня не вышел. Я сам пошёл. Но он обо мне уже знал.

- Ещё бы не знал! А ты откуда всё-таки о нём услышал?

Август решил мешок вывалить и вытряхнуть.

- В зоне узнал о нём. Янеш и Мизгирь сказали оба.

- Как это - оба?

- Так и есть. Мы были втроём. Они вдвоём поведали.

- А чего Янеш к тебе такой добрый был?

- Он не был добрый. Дошлый. А потом... никакой.

- Ты хотел ещё сказать - дохлый, но вижу, постеснялся.

- Да. Язык не выговорил. Просто слова зацепились.

- Бывает. У меня тоже зацепились. Умный был, правильно. Всюду побывал, многое видал.

- Я не в этом смысле сказал: "Дошлый".

- Хм?

- Янеш мне сказал, что ты первый его раскусил.

- Вот оно что! Начинаю понимать. Так ты тоже?

- Я второй и последний. Мизгирь с ним поболе моего общался, а больше - никого. Думаю - никого.

- Выходит, мы с тобой вроде как побратимы. И других в нашей семье нет. Сироты круглые.

- Теперь круглые.

Они помолчали оба. Затем Август решился.

- Я хочу больше о Воронине знать.

- О пингвине этом? Спрашивай. Кстати, теперь у него кликуха есть новая - Пингвин. С уточнением - Императорский. Ему их менять надо.

- Запомнил. Он с тобой - как? На каких условиях?

- Ну и разговор у нас с тобой сегодня. Я планировал тебя поиметь как следует, теперь ты меня достаёшь. Тебе предложение делал?

- Только заикнулся о нём.

- Понял. Понял-понял. Знаешь, буду откровенен. Колол тебя, колол, теперь сам колоться буду. То, что тебе Янеш свои ключи отдал, многие знают. Я, признаться, удивлялся, почему тебе, а не Соломенцеву. Соломенцев - это Мизгирь. Его настоящая фамилия. Вроде просёк. Ты - моложе и сильнее, да ещё вдобавок его раскусил. Янеш не тебе одному свои знания передавал, мне тоже досталось, уже истратил всё, и могу сказать, с прибылью вернул. Теперь такие словеса в моде. Ты получил больше, и выгреб последнее. Пользуйся с умом, сам решай, что сегодня из того сундука носить, что завтра. Что смотришь так? Помню я твой вопрос, помню. Мы должны жить и законы всякие соблюдать, это верно. Только законы меняются, и не ко всем они в одинаковой мере применимы. Учёное выражение, где-то в книжке вычитал. Ты - туз, а это значит, что имеешь право сам их вырабатывать. Для себя, для тех, кто ниже тебя. И согласовывать с нами, с равными тебе. Понял?

- Смутно, но не понял. Дальше давай.

- Дальше будет вот что. Сынок императорский не единственный, кто на нас там работает. Есть и повыше его, и пониже швали разной, только те все купленные да запуганные. Пингвину тоже платить надо, но он и пашет по-чёрному. Идейный - он один. Беречь его надо, и по службе двигать. Для этого ему воров ловить надо.

Была пауза. Август понял, что надо спросить.

- Это что, сдавать ему?

- Да. Ты - туз. Ты должен это знать. Подляры у нас много. К тебе гастролёр заглянул, боровка твоего грабанул, что делать будешь? Ты кабанчика пас, растил, а свежатинка другому достанется? Гастролёр - профессия разрешённая, но он должен получить допуск на акцию в твоём районе, и ты своего холопа хоть как ему не сдашь. Правильно я говорю?

- Бесспорно.

- И других любителей в твоём районе рыскать много. Руками милиции лучше всего их убирать. Почему кроликов в Австралии не любят? Давненько книжку читал. Они траву жрут, а трава твоим овцам нужна. Но это - первое. А второе - нам кадры нужны. После Кувалды, к примеру, дыра образовалась. Тузом без стажа не станешь. Как ни пыжатся эти новые да крутые, нас всё равно больше. Выплыли они на волне, раз коммуняки руль потеряли, но пена схлынет, а мы останемся. В добрые времена у шестёрок за честь считалось на себя дело взять, чтоб пахан и его ближние на свободе остались. Милиции всё равно, кем процент затыкать. Я свой первый срок так и получил. Восемь ходок удачных сделал, а сел за чужой грабёж, и - не жалею. Не захотел быть в банде на побегушках со своим нулём. Стаж пошёл, авторитет пошёл. Раньше так говорили. Теперь авторитет другое значит.

- Значит, молодых Виктору скармливать?

- Когда попросит. Молодой по жизни благодарен будет. Тебе - точно.

- Это что, без тюремного стажа вообще хода нет?

- Есть на самом деле. Салага должен экзамен сдать. Ты слышал, конечно. Другая дорога в штаты, помимо тюряги. Но в самые тузы мы без стажа всё равно никого не пустим.

- Мочить?

- Кроме удавки, любым способом.

- Значит, если афганца возьму, ему экзамен предстоит?

- Пред-стоит... Слово какое замысловатое - вперёд, да ещё и стоит. Без экзамена - никак. Только чёрная работа. Подай, принеси, сбегай, укради.

- Я заметил, ты феню не любишь.

- Я заметил, ты тоже.

- У меня голова уже была забита. Для фени мало места осталось.

- Не трепись. Знаешь, а гребуешь, угадал?

- Угадал, не тянет. А ты?

- Я не помню, из которого класса меня турнули. Книжки любил читать, не все подряд, а интересные. Другим - про войны, про любовь, а мне - где науку просто объясняют. Раньше таких много печатали, сейчас куда-то пропало всё. В библиотеках тюремных такие водились, и незатрёпанные. Может, я один их прочитывал.

- Научно-популярные, брошюрки?

- Да, они. Толстых не было, да я бы и не осилил. На воле причуда у меня была - нет-нет да загляну в магазин. Раньше допуск прямо к книгам был. Ты, говорит, для сына выбираешь? А потом уже внучатам советовали продавщицы.

- У тебя дети, внуки есть?

- Я - вор в строгом законе. Никого у меня после. Также, как у тебя. Ты ещё можешь успеть завести.

- Сначала бабу заиметь согласную надо.

- Подымай район, коси бабки, к ним бабы прилипать начнут. Не затягивай это дело.

- Этот, на визитке, кто такой?

- Зам в агентстве по найму, легально работает. За деньги кадры и для нас подыскивает.

- Сколько ему платить за человека надо?

- Всё тебе разжуй! Смотря за кого. Я торгуюсь, кстати. Делю его цифру пополам. С тебя, пожалуй, он больше запросит. Не забыл, через четыре дня?

- Принесу.

- Тогда всё. Ну, покедова.

Клещ поднялся и пошёл. Его люди повскакивали, окружили главаря неплотным кольцом. Шофёр изнутри предусмотрительно открыл дверцу. Затем собрался и Август. Почему Клещ не захотел его штрафануть?

********************************************