Что такое осталось, о чем приятно вспомнить, но стыдно рассказать...
Такт - это разум сердца!
(Гуцков)
Мы так и любили раскованно и нежно...
***
Помнишь, когда-то написала вполне лояльное письмо, с благодарностью от, твоего пребывания в моей судьбе, и потом поступила очень не тактично? И даже глупо, пририсовав грибок в форме твоего члена.
Мне показалось этого мало и я, как дилетант- художник, пытаясь его завуалировать, нарисовала целое семейство этих грибов, да еще орнаментом расположила его по периметру всего листа, якобы не так заметно.
А что ж не заметно? Очень даже заметно! А и то! Он же такой красивый! А кто об этом знал? Только твоя жена и я. Ты же постриг принял, аскезу на себя возложив, правда обладателю такого красивого органа не пристало быть священником и жить в захолустном городке, хоть и на севере Франции.
Где просто по определению не может быть ему применения
А я, когда его увидела, ноги мои подкосились и, опустившись на колени, я попыталась запрятать его себе в рот.
Ну, и как это можно было сделать? Я могла только облизывать его со всех сторон, как мороженое, а в рот ко мне он не помещался. Думала, как же он поместится ко мне между ног? Оказалось поместиться! Очень даже красиво! Он же твердый и с мягкой головкой. И головка, как грибок, такой даже не могу, сказать...
- Что из этого вышло?
- А то вышло, твоя жена читать по-украински не умеет, а тот орнамент, что я нарисовала, разглядела и узнала. А как не узнать? Она единственная обладает таким сокровищем. От осознания своей уникальности в человеке его эго просыпается и высокомерие.
На этом было все! Фини! как говорят в Париже! Больше нам встретиться не привелось...
***
- Но не об этом я сейчас! Сейчас! Значит так! Он вернулся из Перу! А все уже кончилось.
- Любовь, кончится, не может!
- Это, смотря у кого! У меня, ее, значит, не было? Да? Была! Я приняла решение уйти от него.
- Зачем? Это же решение "камикадзе". Ты же не сумасшедшая?
- Нет! Приняла и все! И ничего нет! Ничего не хочу менять. Оно живет своей жизнью, это решение.
Когда он приехал из Перу и привез статуэтки, на которых в виде плоских сосудов в основании, сверху фигурки людей в разных позах слияния, и в различных сочетаниях. Но нигде больше троих. Обычно двое мужчин и одна женщина. Мы так и продолжали еще жить какое-то время с ним под этими фигурками.
Но было одно но! Мы, каждый, ощущал присутствие третьего.
О нем не могу сказать наверняка, хотя проявления его были очевидны, еще до нашей встречи: он жутко ревновал. Что характерно, к первому законному моему мужу, нет! Ко всем остальным, да!
Хотел только сам обладать мной, но как, можно обладать звездой? Надо, по крайней мере, быть для меня ею!
Когда он улетел в Перу в командировку, я тогда так плакала, когда узнала, что все его сотрудники едут с женами, командировка то была липовая, скорее прогулка. Как я хотела, чтоб он взял меня с собой.
Но таковы правила игры.
Хотя, конечно, он их, с начала нашей с ним общей истории, часто нарушал, но и получал, все, что хотел!
- Ну, что к примеру?
- Меня к примеру!
Да, так вот! Привез подарки: пончо из шерсти ламы, всякие не виданные вкусности и статуэтки, времен религии Майи. У меня такое чувство, что он в них себя увидел.
Такое приземленное состояние в них чувствовалось. Он сам, как будто там в них. Пашет изо всех сил.
И капли пота даже видны на всех этих фигурках. Или только я их там видела?
Еще немного времени мы по инерции продолжали жить вместе, а потом все закончилось.
Иногда чувство благодарности меня захлестывает...
***
Мужчины как относятся к своим цветкам?
Мне в руки попадались их члены, причем в самых, неожиданных местах.
Еду в троллейбусе, народу набивается полно.
Я, по своему обыкновению, стою на задней площадке. Люблю! Там потряхивает, иногда очень плавно заносит на поворотах, в больших окнах открывается панорама, правда убегающая.
Люди прижимаются телами своими. От некоторых хочется отодвинуться, а как раз отодвинуться некуда.
Чувствую, кто-то, к моей попке прижимается. В транспорте так часто бывало.
Станет рядом, как бы охраняя, чтоб не наваливалась толпа, что ли.
Плечами своими как бы от толчков внешних защитил. Уютно так едем.
Я, уже, к его запаху принюхиваюсь: курит? - нет, пьет? - нет, каким парфумом пользуется? приятным - нет? Не видя, его еще, понимаешь?
- Ну, и?
- А что? Троллейбус покачивает, иногда подпрыгивает, ритм задает.
Он своим выдающимся местом, меня непроизвольно, попки моей касается.
А мне, как игра!
Он же эту свою антенну спрятать не может, она реагирует чутко.
Он же моих плеч и головы тоже касается, тоже запах улавливает.
А покачивания транспорта его распаляют все сильнее.
Он сначала возле меня прижатый стоял, а потом уже люди повыходили, а он все равно, как приклеенный стоит, отойти не может, в руках ничего нет, чтоб прикрыться.
А на улице лето! У него брюки легкие, все буквально наружу выпирает. Так и ехали до самой моей остановки.
И ничего не делали, троллейбус все за нас сам, ритм задавал, а когда останавливался, и мы останавливались.
- Что ж, люди?
- Ну, они, кто чем. Потом, говорю ж тебе, последняя площадка, там только два сидения, а все остальные нас не видят. Правда, когда место у окна освободилось, он меня придержал, чтоб я не села.
- От чего же?
- Ну, ты даешь! Я бы сидела, головой на уровне его эрогированого цветка. А ему же кончить хотелось.
- И что, он кончил?
- Еще как, кончил! Я же ему уже подыгрывать стала, легко так, с улыбкой!
Троллейбус качнет, а я пошевелю бедрами. Мне самой уж, невтерпеж, было. Так хотелось, чтоб он схватил, крепко за попку и насадил прямо при всех.
Но не до такой же степени свободы мы дошли!
И где живем? И в какие годы?
- Ну, и как все кончилось?
-Это, смотря с кем.
Этот за мной шел до самой работы, а я не оборачивалась. Даже не помню, какой он был. А в здании, где была наша фирма, лестница широкая на второй этаж. Вот тут уже никого не было, ни чьих глаз. Он меня схватил за талию, я на ступеньку выше, он резко развернул, уткнулся головой в грудь и зарычал.
Я даже не слышала его последнего толчка, не уловила. Когда он отдышался, показала ему, где туалет, чтоб немного привел себя в порядок.
Он умолял еще встретиться.
- А ты?
- Так зачем же? Как говорил Свирид Петрович Голохвастов. Игра закончилась! Такое приключение!
***
- А, с другим мерзко закончилось! Он отнесся ко мне, как проститутке троллейбусной.
- А что есть и, такие?
- Не знаю.
Но как говориться: назвался груздем...
Он, просто руку мою захватил, на член свой положил, и пока давка была, крепко держал, чтоб я не рыпнулась и не вывернулась.
- Жестко!
- Я даже не поняла сначала и за сумочку свою испугалась, обычно в толпе сумочки и опустошались.
А он еще так, как-то жилисто, меня держал, чтоб я не повернулась, в глаза ему, не посмотрела что ли?
Знаешь, как у воров: когда залазишь в карман, в глаза жертве не смотри!
- Ну и что ты?
- Мерзко было! Как будто использовали тебя как тряпку. Он когда кончил, даже в руку свой платок вложил, вытер и, как бы невзначай потерял его.
Я долго потом плечами передергивала, смотреть не могла на этих ублюдков. Потом попустило.
- Ну, что ж ты хотела, не все коту масленица!
***
- Другой случай был грустный.
Он уже стоял в битком набитом троллейбусе. Меня волной внесло и толпой придавило. Я на ступеньку ниже от него, держусь за поручень. Неожиданно, чувствую, к моей руке что-то такое нежное прижимается, как котенок, через тонкую ткань спортивного костюма.
Я ведь его не вижу, упираюсь в чью-то спину, а рука касается чего-то нежного и живого.
Потом движение какое-то, люди одни вышли, другие зашли, я поднялась на ступеньку повыше, а он к моей руке прижимается.
Я и обнаглела! И так нежно трогаю его штучки.
Он не красивый совсем, чего-то через головы кричит, деньги на билеты передает.
И на меня не смотрит, и свое хозяйство не убирает!
Я им поиграла немного!
Потом рокировка была, мы вышли, а зайти я уже не захотела. Он с надеждой первый впрыгнул и протягивает руку, мне подает, а я помедлила, пропуская других, и не зашла. Двери закрылись.
Помню только его растерянный взгляд. Даже какой-то детски обиженный. Грустно стало!
***
- Ну и что, так ни с кем не случилось продолжения?
- Один раз в жизни было, с одним турком. Молодым, красивым, ласковым и свободным, а значит честным передо мной и собой.
Еду в троллейбусе, вдруг резко так повернулась, не знаю чего, и увидела Глаза! Не зря говорят - это зеркало души. Точно! Светлые у него были глаза. Так и есть не местный.
Из другого мира. С Востока. Глаза цвета черных маслин, а мне такими светлыми показались.
И разговор легкий ни о чем. И токи через нас приятные, заводные проходят. Мы, так глядя друг на друга, проехали свою остановку, на конечной, троллейбус развернулся, и поехали назад, опять к моему дому. И о чем-то говорили, и он меня очень нежно обнимал, и прижимал к себе, не как захватчик, как свободный человек.
Заходим в лифт, он тут же опускается на колени, целуя руки мои, шею, грудь, снимает трусики, закидывает одну ногу мою себе на плечо и вылизывает.
Вот, представь мое состояние!
Я от неожиданности, от шока и ужаса, что кто-то войдет в лифт, представь, я кончила. Мне казалось, что быстро, но нет столько, сколько нужно! Он кнопку "Стоп" нажал. Лифт завис меж этажами.
Я успела кончить! Я была как под наркозом!
Шла с ним за руку, как взлетевший воздушный шарик!
Он тоже цвел! Глаза искры метали!
Мужчины всегда мне совали свои прелести в руки, в губы, не думая обо мне, а этот так с разбега меня покорил.
Такая волна благодарности захватила, так хотелось его с собой туда забрать, узнать, что чувствует он в этот момент?
Я же уже знаю, что чувствую я! Потом все было, как в тумане, он так нежно касался меня, что волна застилала мои глаза и мысли и поступки.
Мне нравилось в нем, что был он полным отражением меня: так легок, так открыт и когда со мной, то ничего его не волновало.
Рядом с домом моим строился магазин и два здания, странно так стояли, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Там иногда я ласкала его, так же стоя на коленях, а он в момент оргазма пел!
Такой полет испытывал, хватал меня на руки и кружил, и танцевал среди разбитого стекла и строительного мусора.
А какая радость охватывала меня!
Какое это счастье, не таясь дарить радость, другому!
А как-то во время месячных вылизывал меня. Я отталкиваю его:
- Не надо, ведь противно!
- Мне, нет! От тебя мне все вкусно!
И надо же было в эту ночь, когда мы уже решили ...
Он пришел ко мне ночью в 12 или час ночи, зашел, тихонько сняв обувь. Мы сели на застеленную постель и что-то дальше не получалось.
Так сидели и слушали тишину!
У меня было ощущение чего-то не поправимого, что сейчас должно произойти и я, все отодвигала и отодвигала этот момент.
И вдруг в тишину ночи врывается звук подъехавшего такси. Я вышла на балкон, на этот звук. И даже подумала, что это ко мне. Но все же вернулась к нему, села рядом с ним на кровать и сказала:
- Наверное, иди домой. Сегодня почему-то я не могу!
И тут открывается дверь, я ее никогда не закрываю на ключ, и входит муж. Как в том анекдоте:
- Вы видели когда-нибудь глаза мужа, когда, делаете, минет? Делаю, я минет, открывается дверь, заходит муж!
Мы ничего не делали, сидели. Молчали.
Я, как положено жене, встала сразу его обняла, тапочки ему начала переодевать. А на турка уже не гляжу, а он и не претендует.
Спокойно оделся и вышел навсегда. Я даже имени его не знаю.
А муж, вот он! У нас с ним в эту ночь был сумасшедший секс!
Из-за разлуки, из-за ревности, из-за примятой чуть постели, там, где остался след наших поп, из-за ночной перелетной бессонницы.
И любил меня во всех местах в нашей квартире, начиная с ванной! И все время хотел отомстить и доказать, что он лучше всех!