Аннотация: На площадь выходят окна нескольких домов. И в одном из этих домов тоже таится чудо. Прячется под нависшим над дверью балконом, поддерживаемым старыми каменными колонами.
Автор Бронзовая.
Есть в мире одно место.
Старая уютная площадь — настолько старая, что там еще даже сохранился кусочек булыжной мостовой. Камни отполированы бесчисленными шагами и потому весело блестят на солнце, особенно если недавно прошел дождь, оставив после себя прозрачные лужи.
Площадь эта пристроилась так, что не знаешь — и не найдешь. Долго будешь блуждать переулками между жилыми домами, натыкаясь то на ларек с газетами, то на павильончик летнего кафе. А потом свернешь куда-то не туда, нырнешь под ветви сирени, уже отцветшей, с пожухшими гроздьями цветов — и окажешься там.
Чаще всего площадь пуста. Иногда мелькают редкие прохожие. Иногда можно увидеть чудо.
Например, представление уличного кукольника. Тогда громадные тени тянутся на пустую белую стену дома от пляшущих на ниточках марионеток, и кажется, что весь мир разделился на там — настоящее, живое, и тут — где ты сам и где все почему-то неважно.
Или вдруг по весне кто-то затеет распродажу старых новогодних елок. Не тех, нынешних, что пахнут только свежим пластиком. А тех, у которых ненастоящая хвоя еще переплетена проволочками и впитала запах сладостей и мандаринов, а между чуть потрепанных иголочек нет-нет, да мелькнет забытая мишура.
На площадь выходят окна нескольких домов. И в одном из этих домов тоже таится чудо. Прячется под нависшим над дверью балконом, поддерживаемым старыми каменными колонами. Оно как площадь — раз, и пройдешь мимо, никогда не узнав, что же потерял.
А можно подойти ближе и обнаружить простенькую деревянную дверь, потемневшую от времени. Нажать на ручку, услышать тихий скрип и увидеть ведущую наверх лесенку, такую крутую, что последнюю пару ступенек уже еле преодолеваешь, цепляясь за заботливо прикрученный хозяевами поручень.
Хозяев тут двое: мужчина и женщина. Супруги или брат с сестрой — не разберешь. Похожие, улыбчивые, только у женщины, молоденькой, еще почти девушки, волосы более темного русого оттенка. И живее она, говорливей. Но вот улыбаться больше любит мужчина, особенно если пробивает вам чек и заворачивает покупку в хрусткую бумагу. Самую обычную, упаковочную, но как она шуршит под его руками!
А без покупки вы просто не уйдете.
Потому что в тесном пространстве магазинчика столько всего — одним взглядом не охватить, на каждую полочку и витрину требуется свой, персональный.
Тут и украшения, странные, старинные и не очень. Тут и статуэтки, пугающие и милые. Тут и чайные сервизы, того самого белого фарфора, расписанного цветами. Тут и столовое серебро — с благородными чернением, лежит, ждет того, что оценит его по достоинству.
В последний раз, когда я туда заходила, над прилавком появились изумительные ветряные колокольчики. Тонкие пластинки серебра нежно позвякивали от малейшего дуновения, покачиваясь на тоненьких, крученых веревочках. Что-то было в их звуке и виде одновременно грубое и невыразимо изящное, до боли, до дрожи.
Здесь не жалко расплачиваться, нужно только найти ту самую, свою вещь.
Например, крохотного стеклянного дракончика. Меньше ногтя, сделанного чуть схематично, но очень живо, которого хозяйка обещает продать вот буквально за копейки — что вы, эта безделушка не стоит ничего.
Или его собрата из глины, сделанного нарочито грубовато, чуть устрашающе. И не поверишь сразу, что это колокольчик, пока не поднимешь за крылья, и глиняная бусинка язычка не ударит по стенкам, издав солидное: "Бам!". На него хозяйка посмотрит серьезно, покачает головой и просто передаст хозяину.
А ты будешь молчать, не спрашивая цену. Просто заплатишь и уйдешь, потому что оно того стоит.
И честно попытаешься найти туда дорогу во второй раз.
Ведь даже знающим тяжело находить её, если это место расположено во снах.