Аннотация: Все знают, что под Новый Год происходят чудеса. А что, если случится самое великое - возможность исправить самую большую ошибку своей жизни?..
Ненавижу праздники. Семейные праздники. Праздники, которые не принято проводить в одиночестве. Рождество, 23 февраля, 8 марта, Первомай, День Рождения... Да мало ли их. Но Новый Год, пожалуй, я ненавижу больше всего. Это то время, когда особенно четко осознаешь собственную никчемность, ненужность в этом мире. Звонишь друзьям - все в хлопотах. Что приготовить, что одеть, что подарить, как встретить гостей и родственников, чем их развлечь... И еще груда мелочных, но таких важных проблем. А у тебя и этого нет.
Выйдешь на улицу. В надежде хоть там найти покой. Найти, если не лекарство, то хотя бы отдушину для страдающей души, а везде красочные вывески и реклама, неоновые огни, поздравления, елки, украшения и, самое главное, счастливые лица, счастливые люди. Им есть куда пойти. Им есть с кем отметить праздник. У них есть те, кому они нужны. А у меня и этого нет.
Что ждет меня дома? Четыре стены. Пустые комнаты, единственный гость которых лишь тишина. Пустой стол. Пустой холодильник. Я не удосужилась даже приготовить что-либо праздничное. А зачем? Для кого? Мне хватит и остатков трехдневной давности. Любимый диван напротив огромного окна с видом на самый центр города. Вот и все, что ждет меня дома на Новый Год. Негусто, не правда ли? Когда-то были мысли завести животное, но быстро исчезли, уступив место здоровой практичности. Я сутками пропадаю на работе. Прихожу домой каждый день ближе к полуночи и то, чтобы только поспать и переодеться. Берусь за любые сверхурочные. Пропадаю в офисе и на выходных. Какие уж тут питомцы...
Не хочу "отмечать праздник" дома. Приодевшись потеплее, натянув шапку чуть ли не до самого носа, иду на улицу. Слегка ссутулившись, засунув руки в карманы куртки, неспешно прогуливаюсь по грязно-бело-желтому тротуару. Почему коммунальные службы до сих пор наивно полагают, что песок - самое действенное средство для борьбы с наледью? По мне, так это лишь одно из самых действенных средств для борьбы с зимней обувью. Нипочем потом подошвы не очистишь. Хоть наждачкой оттирай.
Не хочу видеть людей. Не смогу вынести их радость. Поэтому, недолго думая, отправляюсь в парк на окраине города, где всегда есть тенистые пустые аллейки, скрытые от любопытных глаз ветвистым покровом. Люблю тут гулять. Весной все голые мрачные остовы деревьев покрываются нежными почками, впоследствии расцветающими изумрудной зеленью. В траве пробиваются шляпки полевых цветов. Где-то в вышине слышен гомон заселяющихся птиц. Летом все блещет ярчайшими красками, а от множества запахом идет кругом голова. Нарвешь букет одуванчиков, усядешься на чудом уцелевшие опоры от лавочки и станешь плести венок. И хоть немного спокойнее на душе. Осенью, зябко кутаясь в шарф, спасаясь от ледяного дыхания ветра, собираешь разноцветные листья на гербарий - едва ли не последнее напоминание об уходящем году. Наблюдаешь за улетающими в теплые края птицами, жалея, что нет крыльев, чтоб последовать вослед. И зима. Такая торжественная. Такая холодная. Такая ненавистно красивая.
Я осторожно ступаю по толстому белому покрову, вслушиваясь в скрип снега под ногами. Тут отродясь некому убирать. Моя любимая аллея находится слишком далеко от входа, чтобы хоть кому-то было до нее дело, помимо моей души и одиночества. На металлические опоры я сесть не рискнула. И без того не жарко. Вместо этого нагнулась и зачерпнула рукой пригоршню белоснежного кружева, из которой затем скатала снежок. Но не кинула. Залюбовалась переливами в свете единственного, хоть и тусклого, но неожиданно светящего фонаря, чувствуя, как медленно намокает вязаная перчатка. Так и тянет сломать эту крупицу чистого природного очарования. Потому что больно. Потому что плохо и грустно. Где-то там другие люди смеются и веселятся, а я стою здесь, в окружении замершей природы, и плачу. Размахнувшись, с криком швырнула несчастный снежок вперед, куда не доставал свет фонаря. Последовавший вслед за тем неожиданный вопль возвестил об ошибочности моего мнения насчет одичалости аллеи.
- Что за черт?! - Возопил выскочивший в тускло очерченный желтый круг мужчина, лицо которого скрывал капюшон куртки.
- Это не черт, а всего лишь я, - Нахохлившись и засунув руки в карманы, мрачно проинформировала незнакомца. Некто нарушал мое законное одиночество. Разумеется, никакой радости от данного факта я не ощущала.
- Что за мода кидаться в незнакомых людей снегом?! - Продолжал возмущаться пришелец.
- Что за мода вместо поздравлений орать на незнакомых людей в канун Нового Года? - Парировал мой острый язычок. Мужчина даже оторопел на пару секунд от такой наглости, после чего ехидно поинтересовался:
- Что ж вам в этот самый канун дома-то с родственниками не сидится?
- Могу спросить о том же, - Не осталась в долгу и я. Незнакомец склонил голову набок, явно разглядывая меня, и спустя минуту с недоверием тихо поинтересовался:
- Лера Железнова?..
Я вздрогнула и с подозрением уставилась в упор на вопросившего. Откуда он знает мое имя? Его голос с легкой хрипотцой мне, вроде бы, незнаком. Так откуда?
- Кто ты? - Резко спрашиваю, отбросив всякие церемонии. Напряжение внутри меня возрастало все больше.
Мужчина сделал шаг навстречу, откидывая капюшон. Мое сердце забилось как сумасшедшее в ту же секунду и затем резко ухнуло вниз, вспомнив былые чувства.
- Леня?.. - Не веря своим глазам пробормотала я, разглядывая его во все глаза. Леня. Леонид Ярмолов. Мой однокурсник. Мой некогда хороший друг. Моя первая любовь. Слезы, которые успела смахнуть до того, как спрятала руки в карманы, навернулись снова. Щеки и глаза моментально защипало от холода, но я не обратила на это внимания. ОН стоял во плоти здесь, передо мной. ОН, кого я так и не сумела забыть и выкинуть из своего сердца. ОН, который сломал мне жизнь...
Я вышла из кабинета чуть ли не со слезами на глазах. Дурацкий физик! Поставил тройку! Не видать мне теперь стипендии! Злоба жгучей волной затопила душу, вылившись, все-таки, солеными дорожками на щеках. Ребята попытались успокоить, но сделали только хуже. Махнув на них рукой, я устроилась в закутке под лестницей, подальше от всех, и, попеременно всхлипывая, принялась корить физика всеми нехорошими словами, какие только знала. Впрочем, продолжалось это недолго. Лишь до тех пор, пока кто-то не похлопал меня по плечу. Открыв глаза, я с возмущением уставилась на наглеца, так беззастенчиво прервавшего мою гневную речь и череду страданий, и узрела парня из параллельной группы. Леонид Ярмолов - первый красавец всего нашего курса. Высокий, обаятельный, голубоглазый, с русыми волосами до плеч и теплой прекрасной улыбкой. Он нравился абсолютно всем девушкам без исключения. Слезы прекратились моментально, а сердце забилось так громко, что я даже испугалась: не услышит ли?! Ласково улыбаясь, юноша молча протянул мне несколько шоколадных конфет на ладони. Это было одновременно так мило и так по-детски, что я не выдержала, рассмеялась, а затем потеснилась. Выбранное мною местечко было настолько небольшим, что поместиться там смогли бы как раз лишь двое, да и то, только сидя вплотную и пригнув головы. Леня все также молча устроился рядом со мной.
Четыре шоколадные конфеты честно поделили на двоих. Под аккомпанемент хруста оберток и методичного жевания даже обменялись парой реплик. Сластей было явно маловато. Первую я проглотила мигом, а вот со второй провозилась нарочито долго. Медленно-медленно разворачивала шелестящую синюю бумажку, старательно проглаживая каждый подвернувшийся уголок, да так и замерла, задумчиво разглядывая зажатое меж большим и указательным пальцами лакомство. Леня с улыбкой наблюдал за моими манипуляциями, не удержался от шутки:
- Думаешь оставить на черный день?
Я уничижительно фыркнула, показывая тем самым всю ошибочность его выводов, и моментально отправила уже порядком подтаявшую конфетку в рот. Теперь лишь липкие пальцы напоминали о недавнем пиршестве. Видок у меня, судя по всему, был очень растерянный при изучении сладких разводов, ибо парень громко расхохотался.
- Чего? - Недовольно поджимаю губки.
- В следующий раз я принесу весь пакет с конфетами, обещаю, - Не переставая смеяться заявил Леонид.
- Ага! Я разгадала твой хитрый план! Хочешь, чтоб я растолстела, а физик тогда умер от жалости?
- Ого, какой я предсказуемый, - Хмыкнул юноша, щурясь от смеха.
- Даже слишком! - Усмехнувшись, я резко мазнула его по носу вымазанным в шоколаде указательным пальцем.
- Эй! - Притворно возмутился Леня, - А если кто увидит? Я же потеряю всю непосильным трудом нажитую репутацию!
- Быстро уничтожай улики! А я буду нема как рыба, так и быть! - Я приложила шоколадный пальчик к губам в доказательство собственных слов. Леонид улыбнулся, а затем резко подался совсем вплотную ко мне и быстро чмокнул в губы.
- М-м... сладкие, - Захихикал он.
- Ну вот, и меня теперь вымазал шоколадом! - Притворно расстроено заныла я, чтоб только заглушить дикий стук сердца, который, казалось, сейчас эхом разнесся по всему институту. Про залитые алым румянцем щеки вообще предпочла позабыть.
- Считай, что это метка, - С самым серьезным видом предложил юноша.
- То есть?
- Для других. Чтобы знали, что ты уже занята.
Счастливую улыбку я спрятала в длинных волосах, а смущенные глаза опустила в пол, но Леня и так все понял, обняв, притянул к себе сильной рукой. Позже, под завистливые охи и взгляды однокурсников, из дверей института мы вышли уже вместе. Вышли, крепко держась за руки. Та весна стала для нас поистине началом жизни.
Поездку на дикий пляж в Сочи в самый разгар жары организовали несколько наших друзей. Ну, как тут было отказаться от столь заманчивого предложения? В итоге, небольшой каменистый пляжик, надежно укрытый от любопытных глаз густым кустарником оказался в распоряжении семи человек - двух парочек и холостой троицы.
По приезду, на скорую руку разобравшись с бытовыми делами, почти вся компания кинулась в воду. Плескались, загорали, дурили и смеялись вплоть до самых сумерек. Впрочем, и после заката жизнь вовсе не остановилась. Развели костер, пели песни под гитару, пугали друг друга страшными историями... Отдыхали, одним словом.
Время давно уже перевалило за два часа ночи, но спать ни капли не хотелось. Разбившись на парочки-компании, народ растекся по песочной косе у морской кромки. Мы с Леней исключением не стали. Взявшись за руки, неспешно брели босиком по прохладной, но такой освежающей соленой водичке. И не нужны были слова. Лишь теснее переплелись пальцы. Лишь все чаще соприкасались плечи. Лишь все громче стучали сердца. И мы молча любовались сверкающей лунной дорожкой на морской глади.
- Ай-да, купаться! - Неожиданно предложил Леонид с лукавой улыбкой.
- Ночью? - Я непонимающе захлопала глазами. Пройтись по водичке босиком - это, конечно, приятно, но купаться...
- А что, боишься? - Хихикнул парень, уже стягивая футболку.
- А чего тут бояться-то? - Фыркнув, скрестила руки на груди. Напускной кураж. Чтоб только не ударить в грязь лицом перед любимым человеком. - Поду-у-у-умаешь...
- Разве не знаешь, что в море живут разные чудовища? - Скорчил грозную моську юноша.
- Крабы, что ли?
- Не-е-е-ет. Гораздо страшнее! Например, одичалые студенты! - Ухмыльнулся Леня. В мгновение ока он оказался подле меня и, подхватив на руки, бегом кинулся в воду, никак не реагируя на вцепившуюся в его шею вопящую ношу.
- Ленька! Дурак! Пусти меня! Опусти-и-и-и! - Орала я, как резаная. Этот балбес не знал, что собирается натворить! Какую глупость! - Пусти сейчас же!
- Ну, раз уж ты настаиваешь... - Хитро улыбнулся парень и... попросту скинул мою тушу в воду, которую накатившая волна незамедлительно отнесла прочь. Не скажу, что глубина была чрезмерной. Вовсе нет. Если б встала на ноги, вода дошла максимум до груди. Вот только...
- Идиот! Я не умею плавать! Я боюсь воды! - Пробулькала я в перерывах между погружениями в темную морскую бездну. Попыталась нашарить ногами дно или хоть какую-то опору, но не удержалась. От жуткого страха и паники подгибались колени. Накатывавшие небольшие волны сопровождали каждый глоток воздуха новой порцией соленой воды. Намокшее платье тянуло вниз.
Надо отдать Леньке должное. Он меня не бросил. Поняв всю тяжесть своей оплошности, незамедлительно кинулся спасать. Кое-как придерживая мою размякшую от ужаса тушу, выволок на берег, помог прочистить легкие, а затем крепко обнял, шепча какие-то глупые слова утешения, пытался успокоить.
Благо, ночь была очень теплая. Терпкий влажный воздух не давал нам слишком замерзнуть. Я немножко еще дрожала, вспоминая только что пережитый кошмар, но мало-помалу паника потихоньку стала отпускать меня, пригревшуюся в теплых нежных объятиях любимого человека.
- Дурочка, зачем ты вообще согласилась на эту поездку, если так боишься? - Осторожно гладя мои мокрые волосы, едва слышно поинтересовался юноша. Закусив губу, лишь крепче прижалась к нему.
- Я же видела, как тебя захватила эта идея. Ты очень хотел на море, но без меня никогда бы не поехал. Как можно было поступить иначе? Я так сильно тебя люблю... - Всхлипнув, спрятала лицо у него на груди, чтоб только не заметил смущения. Хотя, и глупо, конечно. Не о том сейчас стоило волноваться.
- Я тоже тебя люблю, - Шепнул мне на ухо Леня и затем нежно поцеловал в лоб. - Очень. Очень... Обещаю, больше ты никогда не будешь страдать по моей вине.
- Честно-честно?.. - Я подняла на любимого полные слез глаза. Только с виду всегда кажусь сильной и сдержанной, но внутри так сложно порой справиться с бурей чувств и эмоций. Вот и сейчас они, захлестнув целиком, прорвались наружу. Казалось, даже целый мир вокруг нас замер в ожидании ответа.
- Да. - С самым серьезным видом кивнул парень и легонько прикоснулся к моим соленым от слез губам своими. - Обещаю.
И лишь немая луна и тихо шелестящие морские волны оказались свидетелями произнесенного обета. Обета, который никто так и не сдержал...
Тот октябрь мне не забыть уже никогда. Он стал моим кошмаром. Стал прокурором и палачом. Вверг душу в самые темные глубины Преисподней. Отобрал все, что только было. Отобрал смысл. Отобрал веру. Фактически отобрал жизнь.
В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое октября матери неожиданно стало плохо. И не просто плохо. Она ничком лежала на кровати, мучительно бледная, горячая. Временами, когда накатывали самые острые приступы боли, подбиралась, как пружина. Натужно и прерывисто дышала с какими-то странными всхрапами. Она следила за моими паническими передвижениями по квартире в поисках хоть чего-то, что облегчило бы ее муки до приезда "скорой". И в нежно-голубых глазах застыло ожидание. Ожидание близкой развязки. Приехавшие по вызову медики не сумели точно поставить диагноз на месте. Пришлось ехать в больницу.
Будь прокляты эти чертовы пробки! Несмотря на оглашенный вой спецсигналов, несколько особо матерых водил все никак не желали нас пропускать. Не возымели действия и настойчивые призывающие гудки. А время все быстрее таяло с каждой уходящей секундой... Я вцепилась в мамину ладонь и крепко ту сжала. Никогда не была верующей, но в данную минуту взмолилась всем известным мне богам и святым, чтоб только сберегли. Чтоб только помогли. Чтоб только успеть. Неожиданно мамина рука обмякла прямо в моей, а вслед за ней и все тело. Голубые глаза еще смотрели на меня с немой мольбой, но жизнь по каплям уже покидала их. Ледяной ужас сковал мое сердце. Дрожащими ладонями я гладила маму по щекам, якобы пытаясь привести в чувство, ничего не замечая при этом вокруг, пока один из докторов легонько не оттолкнул меня. Врачи суетились над бледной как смерть женщиной, что-то еще пытались сделать. И я всем своим сердцем, всем своим естеством желала, чтобы у них получилось. Но где-то в глубине души уже знала, что это бесполезно. Шестнадцатого октября 20** года моя мама умерла прямо в машине "Скорой помощи", не дотянув всего пары кварталов до больницы по вине каких-то взбалмошных водил-уродов. И я осталась совсем одна в огромной пустой квартире в центре города. А если б не Ленька, так и во всем мире. Тогда мне так казалось. Тогда я и представить не могла, что еще приготовила для меня жестокая судьба и этот злой октябрь...
В институте я не появлялась несколько недель. Пыталась в одиночку если уж не справиться, так хотя бы примириться с постигшим меня горем. И кое-как, с боем, но пустота в сердце и душе покрылась тонкой, как кружево паутины, корочкой. Самое забавное, если тут уместно данное слово, что никто даже не заинтересовался моим отсутствием. Абсолютно никто. Включая Леонида. Словно так и должно быть. Словно все нормально. Словно меня никогда и не было на этом свете. Словно меня никогда и не было в его жизни!
В тот день я специально заявилась на первую пару пораньше, совместная с его группой лекция. Надеялась отловить парня в аудитории и поговорить начистоту. Но мой замысел с треском провалился. Леня просто не прибыл. Не пришел он и на следующий день. И через два. И к концу недели. Пыталась справиться у его одногруппников, где тот пропадает, но они лишь молча пожимали плечами. И все-таки юноша объявился через полторы недели. В последний день месяца. Прямо тридцать первого октября. Заявился спустя полчаса после начала пары. Недолго думая, я покинула свое место и, подхватив прогульщика под руку, под аккомпанемент молчаливого изумления однокурсников и преподавателя повела его прочь. Повела туда, где все началось. Стоя возле лестничного закутка, парень заметно мялся, старательно отводил глаза, но я была непреклонна, желая объяснений.
...- Мог бы хоть поинтересоваться у любимой девушки, где она пропадает которую неделю. Ах, так ты же и не знал, сам околачиваясь неведомо где, - Жестко, чеканя слова, выговаривала я поникшему молодому человеку.
- Ну... и где же ты... пропадала?.. - Негромко, с явной неохотой и безо всякого искреннего интереса поинтересовался юноша. Лучше б уж молчал... Тяжелая жгучая ярость и обида затопили мой разум. И я закричала. Затопала ногами. Накинулась на него с кулаками. Высказала все. Все, что наболело в душе за полмесяца. Парень встретил мою истерику лишь безмолвным молчанием, позволив полностью выместить свой гнев.
- Все? - Тихим эхом поинтересовался он после.
- А тебе мало этого?.. - Со слезами в голосе поинтересовалась я. После яростного балагана мне ни капельки не стало легче. Наоборот теперь захотелось удариться еще и в слезы. А тугой комок подкатил к горлу.
- Знаешь, Лер, я, конечно, весьма сочувствую твоему горю, но это не повод так себя вести.
"Сочувствует"? Он "сочувствует моему горю"? Будто у меня не родная любимая мама умерла, а собачка какая-то безвременно почила! Но и этого ему оказалось мало. Леонид явно вознамерился меня добить.
- Лера, мы должны расстаться, - Беспрестанно кривя губы, бросил парень. - Думаю, ты и сама понимаешь, что наши отношения уже изжили себя. Пора это прекратить.
Еще в начале октября все было замечательно. Мы любили и не представляли жизни друг без друга, а теперь "изжили себя"?.. Что ж...
- Прекрасно! Ты прав! Давно пора! - Задыхаясь от злости, я буквально выплюнула эти слова прямо в некогда любимое лицо. А затем, резко развернувшись, помчалась прочь из института. Горячие слезы застилали глаза, а я так не хотела, чтобы он их видел... До самого вечера шаталась по городу, пытаясь унять себя саму. И когда уже луна, не считая редких уличных фонарей, стала единственной отрадой, изгоняющей тьму, ко мне пришло решение.
В деканат пришлось бегать несколько раз, прежде чем мою персону все же перевели на заочное отделение. Но, видимо благодаря вынужденным пробежкам, я все-таки услышала ненароком последние институтские сплетни. "Первая красавица третьего курса, Полина Стерпухова, беременна и выходит замуж!" "Да еще и за кого! За самого Леонида Ярмолова!" Я почувствовала, как подгибаются колени, и, чтобы не упасть, буквально вцепилась в стену. Так вот, значит, почему вдруг эти разговоры о расставании... Так вот, значит, почему вдруг стала побоку... Я стиснула кофточку на груди с такой силой, что чуть не порвала тонкий материал. Дьявольский огонь и все муки Ада - ничто, по сравнению с той выжженной пустыней, с той бесконечной сосущей темной пустотой, что неожиданно подчинили себе мои сердце и душу. Когда любимый человек был нужнее всего, он без зазрения совести предал меня! Равнодушно прошел мимо беды! Быстро подыскал себе новую игрушку! Я вжалась в стену, только чтобы проходящие мимо люди не увидели мои заплаканные глаза. И это был настоящий конец. Окончательный конец всему.
Пять лет минуло с тех роковых событий, а я до сих пор помню все: каждую мелочь, каждую деталь, каждое брошенное слово. Помню все, словно оно случилось только вчера. Подзажившая с течением времени рана неожиданно снова дала о себе знать. Откликнулась на нежданную встречу тупой полузабытой болью где-то в груди, отчего я непроизвольно дернула молнию куртки. Не испугал даже мороз. Нестерпимый жар пронзил все тело. Испариной покрылись щеки и лоб. А кровь в артериях и венах будто разом превратилась в чистейший кипяток.
Резко попятившись задом, я быстро покинула пределы светового круга. Горячие слезы было не унять. Да я и не пыталась. Проще сбежать. И если уж не совсем (колени подгибались настолько, что я едва стояла на ногах), то хотя бы скрыться от пытливого пронзительного взгляда голубых глаз во тьме.
- Лерка... Вот так встреча... - С восхищенным изумлением протянул мужчина и сделал шаг вперед. Но моментально остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Хотя, может, и не столь уж невидимую? Думаю, поглотившая меня ненависть была столь сильна, что разглядеть ее представлялось возможным и невооруженным взглядом.
Собрав в кулак остатки сил и воли, придав своему голосу напускное спокойствие, я изрекла как можно более едко:
- Да уж... Как там Полиночка поживает? Что же ты не с ней в праздник?
Леня заметно вздрогнул и, опустив глаза, глухо произнес:
- Так ты знала... Что ж, этого стоило ожидать...
- Разумеется. Ведь весь институт тогда запоем обсуждал вашу свадьбу. И глухой бы не прошел мимо.
- Слухи... - Криво ухмыльнулся Леонид. - Значит, ты не знаешь и половины всей правды.
- И что еще мне стоило знать? - Во рту от волнения пересохло так, что язык ворочался с трудом. Однако едкие слова все продолжали слетать с него. - Что вы, например, с детства помолвлены?.. Что я была развлечением в моменты скуки без любимой девушки? Что вы с Полечкой уже проживали вместе, когда мы только начали встречаться? Что ты спал с ней, а встречался со мной?! Что...
- Ты права, - Вдруг перебил мой задушевный монолог мужчина. - С Полиной мы знакомы с детства. Наши отцы - лучшие друзья. И они уже давно мечтали об этой свадьбе. Но, в итоге, сами признали грандиозность своей ошибки.
- Чего-чего? - Я почувствовала, как глупое сердце в груди забилось сильнее. И где-то в глубине души осознала до ужаса простую вещь, которую никак не желала уяснить все эти долгие пять лет: мне так хотелось, чтобы Леня оправдался... чтобы объяснил... чтобы прошлое оказалось лишь дурацким, глупым недоразумением... чтобы я смогла найти причину его простить.
- Во всем случившимся виновата только Полина. Эта идиотка понесла от своего одногруппника. Естественно, парень оказался не в восторге от новости и немедленно ее бросил. Об аборте девушка и думать не хотела, а строгого отца боялась до смерти, чтоб признаться. И ситуация становилась все серьезнее день ото дня, но тут судьба сама подсказала ей решение. У отца Полины был юбилей. Собралось много гостей. И, каюсь, тогда хлебнул лишнего, а коварная девица этим воспользовалась. Затащила в свою спальню и попыталась соблазнить, но я слишком много выпил и просто отключился. Полина и это обратила в свою пользу. Представила ситуацию так, как нужно было ей. Я пытался объяснить отцу, что люблю другую, пытался рассказать о тебе, о нас с тобой, но он и слушать ничего не желал, ведь девушка и вправду была в положении. Так меня силком женили на этой девице. А несколько месяцев назад заявился тот самый одногруппник. Признавался Польке в любви, хотел их с сыном забрать к себе. И она, недолго думая, бросила меня и сбежала к нему. И нынче я разведен. Вот какова настоящая история.
Я стояла ни жива, ни мертва. Меня будто поразило громом. Будто время вокруг двух людей в единый миг замерло, а мир там, за гранью аллеи, просто пропал. Все, что я знала до сего момента. Все, во что верила. Все, что так тщательно лелеяла в душе. Все это в одно мгновение разлетелось хрупким карточным домиком. Рассказ Леонида я слушала с раскрытым ртом. И теперь чувствовала внутри настолько сильное смятение и сумятицу, что даже банально дышать стало нечем. Словно выброшенная на берег рыба я ловила ртом воздух, и все никак не могла напиться. Мой собственный мир в одно мгновение рассыпался миллионами мельчайших осколков, а новый мне пока никто не предложил. И сама еще не придумала.
- И... и что теперь? - Одними губами кое-как спросила я. Леонид молча наблюдал за мной. Похоже, он и сам не знал ответа на данный вопрос и ждал моего решения. Хотя спустя какое-то время все-таки произнес:
- Лер... Я очень виноват перед тобой... И целой жизни не хватит, чтоб искупить, что натворил... Если можешь - прости... Прости меня... - Одним этим мужчина не ограничился и вдруг медленно стал оседать на колени. В прекрасных голубых глазах застыла немая мольба. И такую я уже видела раньше. Точно так же на меня смотрела умирающая мама. Сдержаться было выше сил. Разрыдавшись, кинулась к Лене и прижалась к нему. Как же давно я не чувствовала себя такой защищенной от любых бед! Как же мне не доставало его крепких объятий! Как же мне не хватало этого дурака!
Шапка сбилась и валялась где-то на снегу, поэтому Леня беспрепятственно гладил меня по коротким вихрастым волосам. Как раньше нашептывал что-то нежное на ухо. Мы оба так плакали, что даже долгожданный поцелуй оказался соленым на вкус. А затем, взявшись за руки, побрели прочь от судьбоносного места встречи. Места примирения и нового начала.
Почти до самой полуночи мы гуляли по городу. Столько всего нужно было обсудить! Столько всего вспомнить! Я видела улыбку любимого человека и читала в его голубых глазах такую жгучую нежность, от которой мое собственное сердце просто щемило. И, кажется, мы были счастливы.
Под бой курантов мы держались за руки. Думаю, даже желание загадали одно на двоих. А затем поцеловались и побрели подальше от площади. Подальше от людей. Ведь нам так нужно было побыть вдвоем, наедине...
И сейчас, находясь перед новогодней елкой в нашей квартире в объятиях любимого мужа, а на руках удерживая маленькую дочь, я могу с уверенностью заявить: теперь я верю в новогодние чудеса.