Изредка в нашу тихую жизнь вбегала суматоха, которая называлась "Идем в гости". Нет, я в гости ходить любила, собиралась почти мгновенно, но... Кроме меня, были и другие. Мама собиралась долго. Надо было причесаться: волосы заранее красились, чтобы никаких черных корней, волосы начёсывались и брызгались лаком, чтобы никакой ветер не помешал в дороге, потом они укладывались, и это было целое искусство - уложить мамину гриву, да ещё начёсанную. Потом минут несколько мама смотрела на одно праздничное платье, потом переводила взгляд на другое, а папа сначала всё это время громко терпел: кряхтел, топал вокруг, говорил, что она и так красивая, начинал подгонять почти собравшуюся меня, хотя от меня ничего не зависело: у меня оставалась незаплетённая коса где-то в метр длиной, которую заплетала только мама. Наконец сборы завершались, и всё дружное семейство ждало бабушку: всё то же самое, только без начеса. Папа начинал ходить кругами, ненавязчиво напоминая, что нас ждут в четыре часа. Женщины почти хором напоминали, что без бабушки за стол не сядут (день рождения старшей дочери!) и тем более не нальют. Остальные домочадцы (другие бабушкины внуки и внучки - мамины племянники - учившиеся в нашем Городе и жившие у нас) давно уже были собраны и либо ждали, либо вообще уже направлялись в сторону накрытого стола. И вот вся компания вместе с подарком направлялась в сторону двойки - троллейбуса, останавливающегося около дома в точке отправления и почти около подъезда в конечной. Предстояло полчаса езды по центру города, мимо красивейшего планетария, бывшего когда-то церковью, мимо консерватории, здания мрачного, в готике, мимо маминой работы, мимо стекляшки парикмахерской, мимо Крытого рынка, построенного ещё при царе, мимо... Долго перечислять.
Семейство загружалось в троллейбус, усаживалось, кто хотел, на мягкие сиденья, кто не хотел, стоял - поездка начиналась. Бабушка крутила головой, рассматривая всё новое, что появилось в Городе по маршруту с прошлого года. Я громко объявляла остановки, чтобы бабушка, не дай Господи, не проехала или не вышла на другой. Каждый развлекался, как мог. Отец в очередной раз общался с каким-либо знакомым, мама, редко ходившая на каблуках, вытягивала ноги под впереди стоящее сиденье. Чинно выгружаясь около седьмого корпуса университета и небольшой толпой переходя улицу Степана Разина, уже торопливо, поскольку четыре часа уже прошло минут десять назад, мы шли на чествование именинницы.
Тетя Вера, дама уже на пенсии, много работавшая, гонявшая по командировкам по округе с инспекторскими поездками, достойно встречала свой очередной год. Уже вся еда была готова, и мы практически всегда знали, что будет стоять на столе: курица, салаты, торт и - изюминкой - тот или иной десерт.
Фирменным блюдом тёти Веры была курица на капусте. Капуста отваривалась в подсоленной воде, даже не отваривалась, а только доводилась до кипения, потом слегка обжаривалась в масле, вываливалась на противень в почти готовом состоянии, и на неё водружалась уже натертая всеми специями и майонезом курица, когда целиком, а когда и разрезанная по частям. Чаще всего, однако, их было две, а то и три. Противень по мере наполнения переезжал в духовку, где его содержимое истекало жиром, пыхтело, обретало коричневую корочку, жир стекал на капусту, и всё блюдо начинало умопомрачительно пахнуть прямо до минуты подачи на стол.
Но сначала стол заставляли закуски: колбаса, копчёное мясо, солёная капуста, маринованные помидорчики и огурчики, лечо, морковный и свекольный салатики, шпроты, печень трески - вещь дефицитная, но для меня до сих пор не сильно понятная. То есть я понимаю, что полезно, ем иногда с удовольствием, иногда без, но на стол в праздник? Не мой стол, что хотят, то и ставят. Зато с удовольствием мы с окружающими поглощали морковный салатик, такой остренький, с большим количеством орехов и чеснока. Рецепт наипростейший: морковь трётся на самой мелкой, самой противной тёрке, затем измельчаются грецкие орехи, мелко - мелко, почти в пыль, потом опять, но просто на мелкой терке, трётся чеснок, кому и сколько нравится, но муж тёти Веры - коренной одессит, любил, чтобы его было много. И сверху всё заливается майонезом, перемешивается в единую оранжевую, чесночную массу и ставится в разных углах стола в небольших вазочках.
Много позднее, уже после девяностых, в кафе попробовала другую разновидность этого салата, и морковь была, и чеснок, только вместо орехов были хорошо очищенные от плёнок, мелко нарезанные мандарины. Своеобразно. А можно и без орехов, только морковь, только чеснок, только майонез - съедобно.
Свекольный салат - это почти то же самое, что и морковный, так сказать, вариация.
Ещё одним салатом на столе всегда был оливье, единственным отличием от нашего салата домашнего изготовления было то, что он был классическим, с морковкой и без яблока. Ну, каждый по-своему с ума сходит.
В центре стола стояла селедочка в уксусе с маринованным луком. Малосольную селедку найти было тяжело, поэтому её, обычную, вымачивали в воде, в молоке, разделывали и погружали в уксусную воду (буквально капля эссенции на небольшой количество воды, обычно пробовали на вкус - вода должна была быть чуть кислой). Отдельно мариновали лук. В каждой семье - рецепты, в нашей простейший: не просто тонко, а филигранно нарезанные кольца лука (лучше сладкого, но и острый после маринада подходил) обдавали кипятком, подсаливали, немного брызгали уксусной водой и раскладывали на уже приготовленную селедку. Естественно, все кости и кожа с селёдки предварительно убирались. Иногда в качестве дополнения была "шуба", которую мужская часть праздновавших очень уважала под водочку. Но рыбный стол этим не ограничивался.
Все ждали рыбу по-гречески или просто в маринаде. Бралась и обыкновенно жарилась рыба, из которой или предварительно убирались косточки, или бралось что-нибудь морское и без костей, или речное, но филе. Просто жареная рыба. Она могла обжариваться в муке или без муки, она могла быть натертой маслом, чтобы не подгорала. Вариантов - масса. Отдельно жарился лук в подсолнечном масле, на другой сковородке жарилась морковь. Рядом кто-нибудь из готовивших разводил томатную пасту. Затем в глубокую сковороду или в небольшую кастрюлю выкладывались слоями рыба, лук, морковь, томат, и повторно рыба, лук, морковь, томат, как торт. И всё убиралось в холодильник, где стояло или несколько часов, или (лучше) сутки. Вроде бы ничего особенно, но очень вкусно. Череда тостов сменялась активным пережёвыванием пищи, анекдоты одесские и местные вместе со смехом переполняли комнату.
Именинница сидела во главе стола, чтобы, если ей казалось, что чего-нибудь не хватает, метнуться в кухню и принести то лечо, предварительно вытряхнув его из банки, то помидорки, то хлеб.
Всё когда-нибудь заканчивается. Подходили к концу основные вкусности, были съедены закуски и выпито вино, приглушался свет - в комнату со свечами вносился торт. Иногда это был Наполеон, иногда Прага, но для меня не было у тёти Веры вкуснее торта, чем "День - ночь". Рецепт этого торта хранился и у нас, но пекла его только тётя Вера.
Тесто для первого коржа замешивалось из одного стакана муки, одного стакана сахара, трёх яиц и одного стакана молотых грецких орехов. Выкладывалось на противень слоем, толщиной в палец и выпекалось в духовке. Второй слой замешивался из того же набора продуктов, только без орехов. На очень слабом огне из одного стакана молока, одного стакана сахара и трёх желтков заваривался крем. Его все время помешивали, по готовности намазывали охлажденные коржи и ставили для пропитки на несколько часов.
Но было ещё одно кушанье, которое выставлялось вместе с тортом на стол. Ела я его там же всего раз или два, и рецепт нашла в маминых записях уже после её смерти. Видит Бог, вы не пожалеете, если приготовите чернослив в сметане с орехами. Всего-то нужно 200 грамм чернослива, пять столовых ложек густой сметаны (не кислой), сахара одну или две столовые ложки (даже лучше взять сахарную пудру) и грецкие орехи полстакана или целый стакан. Орехи, естественно, грецкие, так в рецепте, но кто мешает вместе с грецкими измельчить какие-либо другие. Чернослив нужно очень хорошо промыть, залить небольшим количеством холодной кипячёной воды и оставить на восемь - десять часов для набухания. Если в черносливе есть косточка, то её нужно вынуть. Сложить в вазочку, залить взбитой сметаной с добавлением сахара (сахарной пудры). Сверху посыпать измельченными орехами. До чернослива за столом дело доходило редко, все уже к этому времени переели, некоторые так даже и перепили, и разговаривать-то было тяжело.
Бабушка вдруг начинала беспокоиться: как же так, ее царство уже несколько часов было без её надзора. Все семейство вставало, благодарило, ещё раз поздравляло, маме в руки передавали несколько пакетов и мешочков, которые так же перемещались папе в руки, и дружно выплывало на улицу, где грузилось в тот же троллейбус, не торопко двигавшийся в сторону Волги, и длинный - длинный день заканчивался...