Старик осторожно спустился с печи, стараясь попасть ногами в валенки, чтобы не ступать на студеный пол. Он выглянул в окно и поежился - на улице было холодно - ветер загнал старую Чарку в будку, где она лежала, свернувшись клубком, на пучке соломы.
Вздохнув, Старик подбросил дров в печь, поставил на нее чайник и кастрюлю со вчерашними щами. После чего он напялил на себя ватную фуфайку и поношенный малахай. Подумав, он подпоясался старой шалью покойной жены и вышел в сени. Там он взял чугунок с потрохами для Чарки и вышел на улицу. Ветер с воем швырнул ему в лицо обжигающий колкий снег - Старик чуть не упал от неожиданности. Опершись о дверной косяк, он кликнул Чарку и поставил перед ней чугунок с едой. Та благодарно ткнулась мордой ему в ладонь и позволила старику почесать себя за ухом.
- Ну-ну, полно! Иди-ка, в сени, нечего тебе, старушка, кости старые морозить. - Он перенес чугунок в сени и впустил туда свою старую собаку.
Чарка стала с удовольствием уплетать еду, время от времени поглядывая на хозяина.
Тот надел рукавицы, взял ведра и пошел за водой к колодцу. Вода в нем покрылась ледяной коркой, которую он легко разбил тяжелой бадьей, со всей силой упавшей вниз на раскрученном Стариком вороте.
Перелив прозрачную студеную воду в ведра, он поплелся домой. Несколько раз Старик останавливался, чтобы отдохнуть и отдышаться, а потом снова поднимал свою ношу и шел.
Дом встретил его теплом от разогревшейся печи и ароматом теплых щей.
Старик погрел руки у печи, взял ковшик, зачерпнул хрустальной воды из ведра и сделал несколько глотков.
-Га-а-а! Хорошо! Старик закашлялся и сделал еще пару глотков, чувствуя, как от студеной воды сводит его скулы и горло. Он ощущал холод водицы и в своем пустом желудке, чувствуя, как она наполняет его старое тело живительной силой.
Он налил себе щей, поел, облизал ложку и тарелку и, одевшись, вышел в сени. Там он взял колун, кликнул покончившую со своим завтраком собаку и отправился в лес.
Чарка весело бежала у его ног, и Старик радовался тому, что на закате своей жизни остался не один.
Он давно уже присмотрел эту березу. Несколько дней назад он начал ее рубить, но силы были уже не те, поэтому за один раз срубить ее не удалось. Сегодня он рассчитывал свалить дерево.
Он долго работал, метко попадая топором в предыдущие зарубки. Наконец, дерево начало крениться. Старик помог ему, уперевшись в ствол длинной рогатиной. Береза рухнула именно там, где ему хотелось. Он присел на ее ствол и вытер пот со лба.
-Ты полежи здесь, а я за тобой вернусь завтра - послезавтра. Он подозвал Чарку и зашагал домой.
Еще несколько дней он ходил в лес, чтобы обрубить березе сучья и распилить ее длинный ствол на несколько частей. Наконец, перетаскав разрубленные сучья во двор и аккуратно сложив их у поленницы, он отправился к племяннику, чтобы тот помог ему перевезти остальное.
-Дед! Ты чего? Ты это сам все, что ли ворочал? Ты ополоумел, кажется, на старости лет. Меня-то попросить не мог? Я б тебе дров, сколько надо, привез бы.
- Ты не ворчи, Колюнь. Мне ведь не дрова нужны, а доски. Хорошие доски.
- На кой тебе доски-то, старый? Или снова столярничать начнешь? Руки соскучились по работе?
- Во-во, соскучились. Ты, Колюнь, помоги мне с этим, - Старик махнул рукавицей в сторону поваленной березы и утер выступившие на ветру слезинки.
- Ты скажи только, дед, какие доски тебе нужны и мы с мужиками на лесопилке сделаем все, как надо.
Старик объяснил племяннику, что он хочет, сделав на стволе пометки замусоленным карандашом.
Через несколько дней в его сарае лежали свежераспиленные и даже немного подсохшие доски.
Старик каждый день, как на работу, ходил в свой сарай - мастерскую и работал...Работал...
Прошло месяца два, и на Масленицу в гости к Старику пришел Николай с женой, детьми и друзьями. Они развели пожарче огонь в печи, наготовили еды, настряпали блинов и, оставив детей в доме у Старика, укатили на санях в райцентр на праздник.
Вечером, раскрасневшаяся шумная компания ввалилась в дом к Старику. Тот сидел с ребятишками на полу и строгал им лодочки из маленьких чурочек, валявшихся перед печкой.
Николай с гордостью сказал друзьям, что Старик раньше в округе был лучшим столяром и мебель его пользовалась большим спросом.
- А какая у него мастерская в сарае! Ведь он все там своими руками сделал. Пилил, вырезал. Дед! А доски - то пригодились? Ты что из досок - то сделал? Тоже, поди, красоту какую смастерил?
Старик покашлял и лукаво посмотрел на племянника:
- Да ничего там интересного нет. Доски-то мне для другого нужны были. Видишь, руки уже не те, только и могу теперь, что лодочки ребятишкам строгать. А в сарае и нет ничего.
Он встал, стряхнул стружку с брюк и пригласил гостей к столу.
Они посидели, немного выпили, и Николай снова вспомнил о "золотых" руках Старика.
Ему так хотелось, чтобы друзья тоже увидели все то, что делал этот мастер. И, уговорив Старика показать им "Хотя бы тот самый, мой любимый шкаф с резными ножками", что тот не устоял и, пошатываясь, проводил гостей в мастерскую.
Чего там только не было! Верстаки, столы, стулья, полки, шкафы и шкафчики, сундучки и ларчики с красивой резьбой. Даже не верилось, что ЭТО можно сотворить руками. Гости озирались по сторонам посреди мастерской, оглушенные этой красотой и величием, еще более усиливающимся при неровном свете тусклой лампы. Они подходили, осторожно проводили руками по деревянной вязи на крышках, стенках, ножках...
- Ну, дед, колись, что за шедевр ты здесь прячешь? Николай уверенной поступью прошагал к дальнему углу мастерской, где Старик по-обыкновению хранил накрытые мешковиной последние свои работы.
- Не надо, Коля! Вам не понравится...
-Да ладно, дед, не стесняйся! Раз!... Два!... Три!... - Мужчина резко сорвал покрывало из мешковины и... улыбка медленно сползла с его лица. Пред их глазами предстал красиво разукрашенный тонкой резьбой с большим крестом по центру...гроб...