Брут Джон : другие произведения.

Остров Екб

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Остров Екб" - рассказ о жизни Екатеринбургского метро. Герои книги, пережившие ядерную зиму, не имеют ни малейшего понятия об уцелевших в других городах. Борются за свое выживание, заново осваивая поверхность, налаживая подземный быт, сталкиваясь с необъяснимыми событиями, связанными с павшим правительством и мутировавшими организмами. По кирпичику складывается новая жизнь, но как только человечество всерьез поверило, что способно однажды вернуться на поверхность, происходит страшная трагедия, угрожающая всем уцелевшим.
  
  Остров Екб
  
  
  Глава 1
  Мэрия
  Часть 1
  
  
  
  СРОЧНО! Директива Главного Штаба от 18 мая 2033г.
  "Всем начальникам станций в срок 24 часа организовать эвакуацию гражданского населения за Северный рубеж в связи с транспортировкой груза в центральное хранилище. Передать полномочия специальным представителям Главного Штаба, действующим на основании особых директив, до отмены данного распоряжения".
  
  - Пришибет меня Юлька, вот увидишь. - с грустью выдохнул Саша.
  - Не нагоняй тоску. Не в первый раз усиление. - небрежно возразил напарник.
  - Да если бы обычный день... А тут праздник... Бусы ей купил. Давно мечтала. - все больше заваливался в отчаяние голос солдата.
  - Ничего, потерпит, тебе говорю. - смягчившись подбодрил Танкист, - Было б куда уходить... - зло засмеялся и хлопнул Сашу по плечу.
  - Иваныч! А ты чего там копаешься?! - выкрикнул молчавший до сих пор коренастый мужик с тяжелым пулеметом наперевес. - Пора!
  - Ты мне и на том свете жизни не давал! - произнес появившийся из мрака одетый не как все остальные, в камуфляж, а в черную форму рослый человек.
  - Ну, что девочки? Готовы? Выдвигаемся.
  
  Хорошо подготовленный третий отряд Геологической стоял в обычном карауле на очистной станции. Вечером усталые бойцы разошлись бы по домам и выспались, как следует, перед завтрашним боевым дежурством, но вместо положенного отдыха получили от раскрасневшегося полковника новую задачу. Отряд направлялся на вокзал, где должен совместно с другими формированиями обеспечивать безопасность принимаемого груза.
  
  - Слушай, Танкист, а что с Петровым сегодня? - нарушил молчание шагающего отряда Саша. - Что-то серьезное случилось?
  - Ничего не случилось. Перенервничал мужик. Может с похмелья был.
  - Ну, ты то, хоть, не темни! Что за груз? Чего там наши откопали опять?
  - Не знаю. Мне не докладывали. Прием вооружения.
  - Теплый прием! С эвакуацией... Видать не пустая база была.
  - Это база Федерального Округа, понимаешь? Главная. Хотя чего ты понимаешь... Ты себе и округа этого представить не можешь. Сколько тебе тогда было? Шесть?
  - Семь. - обиженно возразил Саша, не стесняясь своих эмоций среди членов отряда. Его взаимоотношения с миром никак не складывались. Он не был слишком взрослым, чтобы признавать безапелляционное поражение человечества в борьбе с самим собой, отчего у многих опускались руки. Но и отличался от тех, кто родился под сводами коротких тоннелей и считал, что мир всегда был таким, грустно вздыхал над рассказами родителей, но не слишком-то в них и верил. За семь лет невозможно понять мир, невозможно к нему привыкнуть, но семи лет достаточно, чтобы навсегда запомнить его реальность, сохранить в воспоминаниях запахи, краски и мечты. Чтобы жить, нужна опора. Вот ее Саша и не находил. Порой казалось, что бороться за дальнейшее существование, это все равно что выбросить собственного сына из окна третьего этажа, сбежать вниз, ужаснуться содеянному, аккуратно поднять переломанное, изнывающее от дикой боли и жуткого предательства тело, извиняться, рыдать и говорить, что все еще образуется, но снова поднимать его вверх, чтобы заново сбросить на окровавленный асфальт. Для чего охранять этот последний отстойник человеческих душ, зачем наращивать киловатты и исследовать поверхность, повышать производительность труда и бороться с болезнями. Все это уже было. Сбежать бы в укромный уголок, как в том волшебном фильме из детства, где небольшая натопленная изба, окруженная белоснежными сугробами, затерялась в дремучем лесу, укрыв от глобального хаоса повседневности две красивые, умиротворенные души, и посвятить остаток жизни только себе и своей семье. Вне общечеловеческого прогресса и подальше от доброты и заботы коллективного разума. Но укрыться было негде. И от этого становилось так тяжело, что хотелось орать, срывая глотку в хриплый, кровавый визг. Единственное, что спасало холодный, сырой бетон от очередной порции жидких мозгов - Сашина семья: маленький Ваня, которому сейчас столько же, сколько было его отцу, когда огненные грибы взошли над горизонтом, сметая все живое ударной волной; и жена Юля, с которой они познакомились четыре года назад, и которая, несмотря на всю сложность их отношений, родит через семь месяцев еще одного ребенка. Ради них Саша и жил.
  
  - Прекратить разговоры! - рыкнул Танкист. - КПП девятьсот пятого впереди.
  Когда отряд поравнялся с часовыми и остановился для проверки документов, его бойцы заметили странное. Солдаты разбирали бруствер и оттаскивали тяжелое вооружение к станции, оставляя для охраны границ лишь легко вооруженную пехоту. Еще большее удивление вызывала сама станция. Опустевшая, она выглядела по-новому мрачно. На ум приходили нехорошие мысли. И в воздухе словно витал немой вопрос: "К чему так серьезно готовится Штаб, принимая беспрецедентные меры предосторожности?". Вот только ответить на него было некому.
  
  Многие считали большим достижением не только руководства, но и всего человечества в целом, вставшего, наконец, на тропу исправления, создание на выживших станциях метро твердой власти с четкой иерархией, причем без милитаристских и авторитарных замашек правителей. Однако, скептики видели причину порядка в другом. Небольшие размеры Екатеринбургского метро были пригодны для создания единой власти. Будь метрополитен постарше, воплотись он хотя бы в масштабах нарисованной карты, что украшала в былые времена вагоны поездов, да и до сих пор встречалась в быту, ни о каком порядке не стоило бы и мечтать. Слишком много оружия, слишком длинные перегоны, слишком жестокие люди. Мир снова растерзали бы на вотчины и уделы, начав между собой кровопролитные войны, за метр холодного мрамора и кубометр очищенного воздуха.
  Метро называли городом. Приспособленческое сознание людей постепенно, безобидно съежилось до размеров сохранившейся цивилизации. Уже не важно, что означал этот термин раньше. За двумя его красивыми слогами теперь не скрывались широкие проспекты, благоустроенные набережные, цветущие сады, лесопарки и новостройки. Городом теперь называлось недоразвитое метро. Семь станций. Семь мраморных перронов и шесть парных тускло освещенных перегонов. Теперь это город, а для многих - и целый мир.
  
  Бойцы не задержались на центральной станции и, не останавливаясь, углубились в следующий перегон, и уже через несколько минут достигли станции Динамо.
  Юля болезненно переносила вынужденное заточение. Саша считал, что во многом из-за этого в их семейной жизни никак не наступит мир. Чтобы не находиться все время в одних стенах, несчастная устроилась на работу на другую станцию и каждый день миновала два перегона туда и обратно, дабы хоть как-то менять окружающую обстановку. И если бы не ее семья, кто знает, что бы предприняла бедняжка, лишь бы только избавить изнывающую от вечной муки душу, обреченную существовать в сыром подземелье, без солнца, без ветра, без права на надежду когда-нибудь оказаться в зеленом хвойном лесу, где приятно щебечут птицы, и воздух настолько свеж, что кружится голова, и хочется вдыхать жизнь полной грудью, радоваться каждому листочку и облаку, улыбаться себе и окружающим и дарить им всем любовь.
  - Саша? - удивленно округлила глаза Юля, когда тот во всей экипировке предстал перед ней в рабочее еще время.
  - Дорогая, я тебя люблю. - обнял ее Саша. - Ты прости меня, я не смогу сегодня быть с тобой, меня отправляют на вокзал, встречать груз.
  - Я знала, что у тебя не получится. - она оттолкнула его от себя. - Тебе на меня наплевать совершенно, ты только и знаешь, что в свои наряды ходить, с дружками. Ну и иди себе, спасай этот поганый мир!
  - Милая, зачем ты так говоришь? Это моя работа. Я не могу быть в этой враждебной к нам с тобой жизни плотником или сантехником. Как я смогу защитить тебя с гаечным ключом? Мне нужно оружие, и обладать им я могу только служа в армии. - она молчала, - Успокойся. Тебе нельзя нервничать. - он подошел к Юле и положил свою ладонь на живот, - Скоро у нас будет славная девчушечка, с таким же чудесным носиком, как у тебя. - Юля, начала оттаивать, но угрюмая маска с лица еще не сползла.
  - Сколько тебя не будет дома?
  - Нам не сообщают, ты же знаешь их эти "ждите дальнейших указаний". Груз обычно принимаем за три-четыре дня. Правда тут что-то серьезное везут. Мы видели, брустверы разбирают, видимо обеспечивают свободный проход. Думаю, самое большее - неделя. Все будет в порядке.
  - Целая неделя... - покачала она головой. - Это так долго...
  - Всего одна неделя. Пролетит, и не заметишь! Вы, кстати, отдыхаете?
  - Нет. Николай Андреевич собирается продолжить работу за Северным рубежом. Он организовал сегодня перевозку техники и части персонала на Уралмаш. Так что прокачусь! - улыбнулась Юля.
  - Хоть скучать не придется! - крепче обнял жену Саша, поцеловав в губы.
  - Ты береги себя, ладно?
  - Конечно, милая! Ничего не случится, это только предосторожности.
  - Ну, хорошо, смотри, твои уже мнутся там, иди.
  - Да, Юля, мне пора. - он поцеловал ее еще раз и отвернулся. Хотел сделать шаг вперед, но сообразил, что чуть не забыл самое главное. - Юля, я помню какой сегодня день, и у меня кое-что есть для тебя! Закрой глаза.
  - Что ты придумал? - игриво произнесла девушка. - Ой! Саша! Это же те самые бусы! Как мило! Как сильно я хотела именно их. Во всем городе не найти такой красоты! Спасибо, любимый, мой, спасибо!
  - Тебе нравится?
  - Конечно! Мне очень приятно. У меня тоже есть кое-что для тебя.
  - Да?! Что же это такое?
  - Возьми с собой. - она протянула листок бумаги. - Это Ваня нарисовал.
  Детский рисунок на клочке дефицитной бумаги, нацарапанный угольком, запечатлевший дружную семью из трех человек, держащих друг друга за руки, мог бы порадовать родителей. Ребенок рисует свой мир, тех, кого любит. Для него пока это одно и тоже. Вся его жизнь - это папа и мама. Как можно не хотеть жить, если есть на земле маленький человечек, для которого ты -целый мир, который смотрит на тебя открытыми, наполненными любовью глазами? Но семья была нарисована на фоне тоннеля. Арка перегона, будто колпак накрывала всех троих, давила, ограничивала свободу. Она была такой жирной, что невозможно представить, что когда-нибудь люди смогут выбраться за ее пределы. Трагедия всего человечества воплотилась в крошечном детском рисунке. То, что укрыло случайных горожан от губительной радиации, что помогло им выжить, воспринимается многими, как зло. Арка нависла над людьми, давлеет над ними, словно желая изничтожить их всех. Но конечно же дело не в ней. Зло сотворил сам человек. Своими руками он загнал себя под землю, зажарив при этом девяносто девять процентов себе подобных, замучив их до смерти, заставив кашлять гноем и выплевывать собственные внутренности. Теперь нужно иметь силу, чтобы осознать истинную причину произошедших событий, подавить в себе нарастающий психоз, признать вину за все человечество и покорно смириться с убогой судьбой вечного заточения. Иначе выжить нельзя.
  - Мы все обречены, да? - Юлины глаза намокли и старались не смотреть на Сашу.
  - Не говори так. У нас есть надежда, у нас есть шанс. За два десятка лет радиационный фон существенно спал. У нас есть все необходимое для выживания, и мы сможем продержаться столько, сколько потребуется. Мы осваиваем окрестности и кто знает, быть может когда-нибудь нам удастся найти незараженную землю, куда не падали смертоносные бомбы, где живут люди, любят друг друга и рожают детей. Мы обязательно отыщем такое место!
  - Саша, любимый мой, не утешай меня. Вы ползаете как муравьи вокруг своего муравейника. Вы никогда не найдете уцелевшей земли. Рано или поздно, мы сгнием в этом бункере точно так же, как сгнили те, кто остался на поверхности.
  - В тебе говорит отчаяние. Если сдаться, если опустить руки, то никогда не достигнешь цели, и как только осознаешь свой проигрыш, и вовсе не захочешь жить. Нужно надеяться. Юля, мы должны верить в будущее, в наше с тобой будущее, слышишь?
  - Да. Ты прав. Я слабая. Я это понимаю. Это пройдет. Все будет хорошо. Но даже если не будет, у меня есть ты и Ванечка. Я вас очень люблю и буду жить для вас. И для нее. -она погладила свой живот. - И правда, такая славная дочурка у нас будет! Ну, все! Иди! Иди, дорогой. Неделя пролетит быстро, я буду тебя ждать!
  - Пока, милая, я скоро вернусь!
  
  Отряд миновал станцию и вновь погрузился в сумрак перегона.
  - Иваныч, расскажи про базу. - Саша прервал молчание, больше всех недолюбливая тишину.
  - Нечего тут и рассказывать. База, как база. Не изменилось там ничего.
  - Неужели все целое? Этого не может быть! - Саша никогда не уходил далеко от своей станции, и только пару раз дежурил на перроне вокзала, когда Штаб объявлял усиление для приемки груза. Весь наземный мир выглядел пыльной могилой. Окоченелые трупы, засохшие мумии валялись на дорогах, сидели в автомобилях, кучей были свалены в разных местах. Все разграблено. Ни целой витрины, ни одной запертой двери - кругом не осталось ничего. Только пыльные растрескавшиеся коробки зданий, где когда-то жили люди, вероятно испытывая гораздо большее чувство превосходства над миром, нежели сейчас. Походы за многие километры от города казались солдату невероятными путешествиями избранных. Что происходит там, вдалеке, от шлюзов подземного мира? Узнать он мог только из скупых рассказов некоторых сослуживцев, да выслушивая бесконечные сплетни друзей и знакомых.
  Жизнь в городе не лишилась цивилизованных черт. Власть устраивала референдумы, которые в той или иной степени влияли на принятие ключевых решений, проводила собрания, не запрещала свободно мыслить и говорить. Железное табу распространялось на две вещи. Во-первых, строго поддерживалась внутренняя дисциплина, любые попытки нарушить закон жестко пресекались. Во-вторых, власть имела монополию на сообщение с внешним миром. Второе правило не являлось платой населения за деятельность правительства, этакой привилегией правящего класса. Все было намного проще.
  В первые годы подземной жизни, на поверхность не выходил никто. Радиационный фон был настолько высок, что даже короткое пребывание под открытым небом любого белкового организма необратимо приводило последний к мучительному размоканию в гниющее месиво. Когда датчики, расположенные на поверхности, сообщили, что непродолжительные вылазки на поверхность не приведут к моментальной гибели, Штаб рискнул отпереть гермозатвор на Северном рубеже и осуществить выход в уничтоженный мир. Так началось освоение окружающего пространства. В последующие несколько лет люди свободно могли выходить на поверхность и приносить оттуда добычу, уплачивая таможне тридцать процентов от импорта и оплачивая процедуру очистки от радиационного излучения. Далеко не все хотели высовывать свой нос в страшный, погибший мир, но и не все желающие могли это сделать. Количество защитных костюмов в городе было ограничено. Среди гражданских владели ими немногие, а взять на прокат мог не каждый. Но это не останавливало людей, и те поднимались наверх. Один возвращался домой, плакал над разложившимися детьми и собирал фотографии, другой грабил магазины, продавал и обогащался, третий хотел исследовать как можно большее пространство, понять масштабы разрушений, или найти другие убежища, повстречать живых людей.
  Старый город не был сильно разрушен. Сохранились постройки, на дорогах замерли автомобили. Уже очень скоро первые исследователи нашли в центре, там где раньше был памятник компьютерной клавиатуре, большую воронку, из которой зияла пузатая боеголовка. Специалисты установили, что это китайская атомная бомба, не взорвавшаяся при попадании в цель и не представляющая сейчас большой опасности, при сохранении целостности ее корпуса, который, вонзившись в грунт набережной, не сильно то и пострадал. Некоторые верили в божественное спасение, другие считали, что смертоносный снаряд предназначался вовсе не уральской столице и попросту не долетел до цели, потому и не взорвался. Как бы то ни было, всем выжившим было очевидно, что в противном случае, в живых не осталось бы никого, не выдержало бы и метро, ставшее домом последним представителям человеческой расы.
  Еще позже, когда современные карты пополнились отметками в радиусе многих километров от шлюзов метро, случилось невероятное событие, вселившее в сердца людей радость и надежду на спасение человечества. Один из исследовательских отрядов ночью возвращался в город, когда его настороженное шествие прервал блуждающий луч света. Медленно бойцы пробрались поближе к его источнику и обнаружили вооруженного человека в защитном костюме, обшаривающего припаркованные автомобили на стоянке перед Техническим университетом. Несколько минут спустя, группа вступила в контакт с одиночкой, и каково же было их удивление, когда человек рассказал им, что выжил совсем не в метро, а в глубоком бункере университета. Еще больше радовался профессор кафедры неорганической химии. С его слов в бункере укрылось шестьдесят два человека, две трети из которых оказались студентами, а остальные сотрудниками учебного заведения. Положение ученых, как прозвали этих людей в городе, было критическим. Запасы еды истощены, мяса не видели уже давно, а собственное хозяйство наладить никак не удавалось. Защитных костюмов на всех было только три, их постоянно латали и не могли полноценно восстанавливать фильтры, а следовательно пополнялись запасы скудно. Все больше людей заболевало лучевой болезнью и к моменту воссоединения университета с городом погибло двадцать восемь человек. Но даже смерти не могли омрачить торжественный, радостный прием выживших. К смерти привыкли. Она не была абстрактной информацией из уст припудренных дикторов, восседающих в красивых студиях телекомпаний, профессионально оформленных дизайнерами и инженерами, не пряталась за неосязаемыми цифрами смертей в год, в день, за время массовых торжеств от выпитого, съеденного, вызванных халатностью и криминалом. Смерть в городе была ежедневным явлением, осязаемым и пугающим. Семь станций бывшего метрополитена не могли приютить большое количество людей, не могли воспрепятствовать скорому распространению информации, и каждый день среди знакомых, или знакомых других знакомых кто-то умирал, начинал серьезно болеть, сходил с ума или сводил счеты с жизнью.
  Ученые многое привнесли в жизнь города. С объединением двух материально-технических баз, в умелых руках мастеров одна за другой воплощались спасительные идеи. Так окончательно была решена проблема с очисткой питьевой воды на регенерируемых, безреагентных фильтрах, значительно увеличен срок автономного существования города при вынужденном отключении принудительной вентиляции. Но самое важное, базовое, изобретение касалось выработки электрической энергии. Это было даже не изобретение, все было придумано за долго до судного дня, только никому не хватало сил реализовать идею. В то время она была не нужна людям, но теперь способна спасти многие жизни, и возможно поможет человечеству снова встать на ноги, не погрузиться в чернеющий мрак радиоактивных пустынь, не даст тому деградировать в удушающее тесных подземельях метро. Люди установили четыре ветрогенератора большой мощности и теперь редко испытывали опасную нехватку энергии.
  Через три года после апокалипсиса в человеческих сердцах зародилась надежда на восстановление цивилизации. Налаженный быт, культура, чудом уцелевшие хранилища знаний и люди, способные преподать молодому поколению науку - все это вселяло веру в человечество. Пока не случилось необъяснимое.
  
   Шестая разведгруппа Главного Штаба вышла на поверхность для изучения уцелевшего здания мери. Последняя разведка доложила, что в здании обнаружены изменения. Во многих кабинетах пропала мебель. Все ценное сгинуло уже давно, но мебель пока не трогали. КПП города докладывали, что никто крупногабаритный груз внутрь не вносил, значит, он остался снаружи. Вряд ли кому-то в голову могла придти идея перепрятать чахлые стеллажи, пыльные столы и скрипящие стулья из одного места пустыни в другое. Выходит, есть некие незнакомцы, сумевшие пережить ядерную бурю и по каким-то причинам не желающие афишировать свое существование жителям метро. Руководству такой расклад показался тревожным. До этого момента считалось, что любой уцелевший человек мечтает присоединиться к крупнейшему из известных убежищ, но с этого момента все изменилось.
  Разведгруппа выполняла четко поставленное задание: разузнать есть ли в здании мери бомбоубежище, и сумел ли в нем кто-нибудь уцелеть. С момента начала операции все шлюзы города перестали работать на выход, что вызвало сильное недовольство охотников. Отряд из шести человек через три с половиной часа осмотра нижнего уровня здания обнаружил замаскированный люк, ведущий предположительно в убежище. Но никакие манипуляции не помогали принудить его обитателей отворить затвор. Тогда руководство решило вскрыть бункер и обследовать его внутри.
  На следующий день несколько техников в сопровождении того же вооруженного отряда оставили западный шлюз центральной станции, и направились в здание мэрии для вскрытия обнаруженного бункера. Но за десять метров до входа сработала противопехотная мина. Двоих бойцов разорвало на куски, разбросав их внутренности по всей округе, а одному технику оторвало обе ноги, кисть и все тело изрешетило осколками. С полминуты оставшиеся в живых выслушивали дикие вопли, приходя в себя и судорожно пытаясь поймать противника в прицел, пока командир не пристрелил бедолагу одиночным выстрелом в голову. Наступила тишина. Все всматривались в мрачное здание городского правительства, боясь рассмотреть в темных бойницах разваленных окон движение, удерживая дрожащие пальцы на спусковых крючках. Снайпер, укрывшийся за колонной вестибюля метро, знаком позвал командира и весь отряд начал медленно отступать. Через оптический прицел, направленный на вход в здание, удалось разглядеть небольшой плакат: "Запрещено приближаться ближе, чем на тридцать метров. Смерть.".
  Штаб убедил руководство города не ставить население в известность о трагедии до выяснения всех обстоятельств случившегося. Впервые в новой истории метро было вынуждено организовать круглосуточное дежурство на поверхности возле шлюзов трех южных станций, а так же в серьез начать разработку системы видеонаблюдения, поскольку живая охрана обходилась чрезвычайно дорого. Заставить людей подвергать себя многочасовому облучению за просто так не смог бы никто. В первую ночь после подрыва отряда у западного шлюза застрелили часового. Этот выход на поверхность находился в радиусе установленной неприятелем запретной зоны, и похоже противник решил доказать всю серьезность своих требований. На следующую ночь охрана Геологической засекла движение группы из двадцати трех человек в направлении мэрии. Вооруженные люди тащили за собой три груженые тележки. С восточного выхода центральной станции экстренно отправили разведчиков, оснащенных приборами ночного видения, и тем удалось установить, что неприятельский отряд доставил в мэрию большую партию стрелкового оружия и несколько гранатометов. Стало очевидным, что враг, укрывшийся в бункере под мэрией, активно вооружается. А учитывая ту жестокость и дерзость с которой он расправляется с жителями города, ситуация становится крайне опасной. В штабе понимали, что никакие локальные зачистки с использованием специальных отрядов не могут обеспечить безопасность. Для нейтрализации противника потребуется полномасштабная операция, произвести которую в условиях секретности просто не возможно. К тому же среди гражданского населения и так назревают волнения, вызванные запретом выхода на поверхность, а так же сокрытием информации о насильственной гибели троих солдат и одного гражданского. В этой ситуации руководство метро приняло решение провести референдум для определения тактики дальнейшего поведения с врагом.
  
  По тревоге подняли весь город. Собрание происходило одновременно на всех станциях. Через громкоговорители Главный Штаб обратился к населению с вопросом об ответном ударе. Голосовали сложно. Дерзкое нападение вызвало бурю негодования у людей. Последняя мировая война, обернувшаяся для человечества его полным поражением, утихла лишь несколько лет назад. Его жалкие остатки гниют сейчас в подземелье, отчаянно сопротивляясь, пытаясь сохранить плоды цивилизации, воспитать молодое поколение, чтобы передать им свои знания. Но даже сейчас, когда люди осознали, что способны полностью изничтожить себя, как биологический вид, казалось, научились ценить каждую человеческую жизнь, нашлись те, кто слишком быстро позабыл историю. Тем не менее, большинство проголосовало против решительных ответных мер. Безумием бы выглядела сейчас новая война. Те кто пережил ядерную зиму, в рукопашную удавят друг друга на радость начинателям третьей мировой. После долгих обсуждений было решено предпринять последнюю попытку установить контакт с необоснованно жестоким врагом. Под страхом смерти добровольцы высунулись на шаг от западного шлюза центральной станции и установили большой плакат: "Мы не хотим войны. Вы навязываете ее нам. Если через два дня ваши активисты не прибудут к нам для переговоров, мы будем вынуждены принять серьезные меры для обеспечения собственной безопасности". Но плакат не продержался и до вечера. Его древко подстрелил снайпер, и белый лист ватмана, взывающий к сознанию остатки человечества, зачах в ядерной пыли.
  Утром пять тяжеловооруженных отрядов начали стремительное наступление на мэрию с того входа, через который враг принимал груз, надеясь, что его не будут минировать. Десяток заброшенных гранат для зачистки пути от смертоносных ловушек взорвались одновременно, подняв в воздух облако губительной радиоактивной пыли, укрывшей бойцов от снайперов врага. Далее перебежка под арку входа и подготовка к штурму здания. Но тут же прямым попаданием крупнокалиберного снаряда неприятель уничтожил большинство укрывшихся, и сразу начал прицельно стрелять по солдатам, паля нещадно с других огневых точек, чтобы противник не смог открыть ответный огонь. Переломить ход сражения и взять инициативу в свои руки удалось только с громадными потерями. Десятки трупов, ящики истраченных боеприпасов, множество испорченного вооружения. Но пока длился бой у западного выхода, противнику удалось взорвать восточный, так что он полностью обвалился, погребя под собой еще несколько бойцов.
  Новое экстренное заседание Штаба и последующее общее голосование были похожи скорее на формальность. Вопиющая жестокость отморозков не вызвала никаких сомнений по поводу дальнейших действий жителей метро.
  С рассветом со станции "Геологическая" в сопровождении шестидесяти бойцов и под прикрытием тяжелых пулеметов на мэрию двинулись крупнокалиберные гаубицы. Военное руководство не сообщило при обсуждении с народом о том, что в резервном хранилище не останется больше защитных костюмов. То есть в случае провала операции, город лишится возможности выбираться наружу, что неминуемо приведет к серьезному ухудшению жизни, а при наличии такого серьезного врага, возможно, и к гибели всего населения. Обладатели жирных звезд на погонах об этом старались не думать.
  Две гаубицы, мирно украшавшие когда-то вход Суворовского училища, нацелили свои стволы на северную и южную стороны потрепанного в сражении здания, некогда горделиво возвышавшегося над главной площадью старого города. Штаб переоценил противника. Массированный обстрел вели около трех часов. Куски бетона со свистом разлетались по сторонам. У здания постепенно рушились стены, обнажался безжизненный каркас, а вслед за ним обваливались перекрытия. А снаряды продолжали безжалостно долбить, не оставляя никаких шансов укрывшимся внутри. Редкие ответные выстрелы, возникающие из окон соседних зданий молниеносно подавлялись пулеметами, а особо упорные вояки вызывали на себя огонь перенацеленных гаубиц и тут же замолкали навсегда. Когда обстрел прекратили, а последний камень скатился к основанию кургана, над городом повисла густая тишина, и только немая пыль медленно расползалась по соседним кварталам. Мэрия была уничтожена, а бункер надежно погребен под завалами. Командование понимало, что из правительственного бункера существуют и другие выходы, но где их искать не знал никто. Оставалось только надеяться, что о жестком враге город больше никогда не услышит.
  Круглосуточное дежурство на поверхности сняли через два дня. За это время возле всех выходов из метро установили камеры видеонаблюдения. Инженеры в короткий срок реализовали сложнейшую задачу по объединению всех камер в единую систему и обеспечению ее бесперебойным электропитанием.
  В последующие несколько дней ни одна из камер не зафиксировала никаких перемещений посторонних, да и патрули докладывали о полном спокойствии на всей охраняемой территории. Правительство разрешило выход на поверхность гражданским лицам, но каждую группу обязательно сопровождал один из бойцов армии Штаба. Не столько с целью обеспечения их физической безопасности, сколько из стремления предотвратить диверсию. Но спокойствие продолжалось не долго. Через шесть дней после обрушения мэрии уцелевшие обитатели метро столкнулись с новой опасностью. Но на этот раз куда более страшной, но самое главное - абсолютно не поддающейся пониманию.
  
  
  Часть 2
  
  - Ой, брат, не могу я на этот мир без слез смотреть! - с трудом сдерживая подступающий хохот заявил Степан, глубоко втягивая папиросный дым. - Кто бы мне сказал тогда, что Маринке стать звездой поможет только ядерная война, вот ей богу бы согласился с метафорой. Ан нет! Тут получается и не шутка даже, а черный юмор какой-то!
  - Черней не бывает. - тихонько раскачиваясь на стуле, подтвердил брат.
  - Первый концерт в новой истории человечества! - все таки сорвавшись на глупый смешок продолжил тот. - Какая честь! И все ей. Должно быть радости сейчас полные штаны!
  - Ты бы лучше на мониторы смотрел.
  - Да что мониторы? Что тебе эти мониторы?! Мечта любого наркомана. Можно хоть в противоположную сторону пялиться, на них картинка не изменится еще десять лет. Потом вон тот гроб высоченный рухнет, и снова десять лет не подходи.
  - Так что, ты идешь?
  - Да! На такое стоит раскошелиться! Мы же когда с ней вместе учились, ей все хотелось опеку устроить над каждым встречным. Она даже не добрая была, а какая-то навязчиво заботливая... С сочувствием всегда, или радуется чужим успехам...
  - Во сколько начнется-то? В шесть?
  - В семь. Да ты подумай! Как же это примитивно... Нет... Как это все до боли глупо! Какая к черту забота?! Какое тут сострадание?!! Ей бы взорваться от вселенской печали от одной мегатонны, а она тысячи пережила. - Степа глотнул мутной жижи из кружки и закурил еще одну. - Ты спишь там что ли? А еще ведь пытались искусственный разум изобрести! Ну, жуть! А у кого он есть, этот разум? У человечества? Я что-то в толк не возьму, ты, бдительный караульный, захрапи мне тут еще.
  Степин брат, чрезмерно ссутулившись, вдруг ударился головой о стол, дрогнул слегка, а потом его начало трясти, отчего тело упало со стула.
  - Брат! Брат! Да ты что это?! Что такое с тобой?! - Степа перевернул упавшего и начал теребить его, стараясь привести в чувства. Но вместо чувств у того пошла пена изо рта, зрачки закатились, обнажив мутные белки глазных яблок.
  Дверь темного помещения распахнулась и внутрь ворвались двое, услыхав неестественный шум.
  - Помогайте, братцы! Врача сюда! Смотри, как колбасит его! Да что же вы встали, дебилы?! Он здесь умрет сейчас!
  Одна из замерших фигур покачнулась неестественно в слепящем свете коридора и брякнулась мордой о бетонный пол. Второй скривился, сполз вдоль двери на колени , промычал что-то нечленораздельное и так же шлепнулся вниз. Степан ошалел от происходящего. Брата уже не трясло. Похоже он действительно умирал. А эти двое? Что такое... Тут его взгляд, блуждающий по комнате, уткнулся на один из мониторов, где виднелся тот самый "гроб". И все поплыло и завертелось перед глазами. Что-то струилось по обшарпанным стенам вверх, словно горячий воздух преломлял свет. За секунду сознание заволок туман. Уже на самой границе жизни и смерти, когда Степа испытал последнее рациональное чувство, понимая, как засасывает его густая чернота, и что есть еще шанс спастись, но нет уже сил вырваться из цепких объятий холодной, липкой смерти, экран чиркнул дважды, и зарябил. Пол сильно надавил на ноги, а голова стала так тяжела, что способность стоять показалась удивительным акробатическим талантом. Смерть отступила, но жуткая усталость потянула тело вниз, и бредовое сознание, пытаясь еще уцепиться за детали, породить хоть какой бы то ни было анализ, плавно, но стремительно погрузилось в сон.
  - Я требую объяснить, что здесь происходит! - Орал заместитель главнокомандующего.
  - Олег Михалыч, - по простому, но нерешительно возразил медик. - У дежурного, судя по всему, случился приступ эпилепсии, а что с этими двумя... Я не могу сказать... Только после вскрытия. Четвертый жив, но сейчас без сознания.
  - Что трое сдохли, а один жив, я и без вас понимаю. Мне нужно объяснение. Как такое могло случится, что все одновременно и без видимых причин? Отравление?
  - Маловероятно. Воздух в помещении в норме, а пищевое - исключено. Вы же сами знаете, что гражданские питаются своей едой, а военные в общей столовой. Мне нужно время...
  - Какое к черту время? У нас его нет! Ты хоть понимаешь, что здесь вообще происходит?! - генералу, судя по его виду, стало дурно, и он вернулся за стол. - Чтобы через час у меня был полный доклад. Выполнять!
  Медик в светло-сером халате покинул кабинет, а второй человек в руководстве Главного Штаба ухватился за сердце, вытирая платком взмокший лоб.
  - Дурова ко мне! - крикнул он в телефон. Тот тут же появился. - Докладывай!
  - Никаких новостей. Два отряда отправились на поиски, но еще не вернулись.
  - Неужели снова они? - обреченно произнес генерал. - Откуда? Зачем?
  На столе нервно задребезжал телефон.
  - Слушаю.
  - К вам какой-то Миронов... Говорит очень срочно...
  - Пусти.
  - Здравия желаю, товарищ генерал! - в комнату вбежал взмыленный рядовой, остановившись по центру помещения. - Олег Михайлович! Срочно! Срочно запретите выход из города на поверхность!
  - Солдат, ты в своем уме? - грубо произнес генерал и уставился на вошедшего.
  - Так точно! Выслушайте! Только что мы потеряли еще шестнадцать человек. Итого двадцать один!
  - О чем это ты? Где твое начальство?
  - Полковник и все... - запнулся солдат... - Почти все они в их числе.
  Генерал снова покраснел, грузно поднялся со стула, но сразу почувствовал, что зря. Дуров метнулся в приемную, и вскоре женщина-секретарь принесла лекарство. Через минуту Олег Михайлович взял себя в руки и твердо спросил:
  - Солдат, давай по порядку. Что произошло?
  - Ну эти... Эпилептики... Их унесли когда... Обнаружили, что одна из камер не работает. Двое наших и два техника отправились наверх. Ждем. Ничего. Еще ждем, но никто не возвращается. Коля с Витей пошли посмотреть, но тоже куда-то запропастились. Ребята у шлюза занервничали. Говорят, мол, куда это все прутся толпами и никого обратно? Решили выйти отрядом, но без шума. Тихо же... Не стреляет никто. Я в цепочке последним шел. Первые вышли на поверхность, распределились по периметру, а шестой вдруг уронил автомат, выпрямился во весь рост и поплелся куда-то вперед. Ему было кричать, но тут уже у многих из рук все попадало и все вслед за ним. Я испугался. Я видел у Сереги лицо. Тупое такое стало. Жуть. Рот открыл, глаза стеклянные и медленно, медленно так ушел. Я не поднимался. Я бросился вниз, доложил. Тогда все наши из руководства и отправились с сопровождением наверх... Олег Михайлович, и они тоже... - солдат почти рыдая вытер рукавом нос. - Ушли...
  - Дуров, Что это за бред? Солдат? Ты умом тронулся?
  - Олег Михайлович, - постарался предотвратить очередную вспышку гнева Дуров, - Надо проверить. Вы подождите минуту. Ситуация, сами видите, странная; все к одному. Тут нужно трезво ко всему подойти. - с этими словами оба вышли из кабинета, оставив заместителя главнокомандующего наедине со своими перепутанными мыслями и слабым сердцем, но уже очень скоро Дуров вернулся.
  - Боюсь... - замялся он на секунду. - Все это правда.
  Телефон разрезал воцарившуюся тишину.
  - Что у вас? - устало спросил генерал, надолго замолчал и повесил трубку. - Собрать весь штаб. Быть всем. Готовность двадцать минут. Выполняй.
  - Николай Степанович, - поднял уже другой телефон Олег Михайлович, - я общий сбор объявил через двадцать минут. У нас проблемы. Пока не понимаю, с чем имеем дело, но похоже новое нападение этих из бункера. Методы не ясны. Какое-то странное воздействие на личный состав. Есть погибшие и много пропавших. Ты будешь, дорогой?
  
  В большом зале, построенном из нескольких подсобных помещений, находящихся под платформой центральной станции, за длинным овальным столом собралось все высшее военное руководство города. Театральная тишина как никогда удачно дополняла тусклое освещение, создавая особенно тревожную атмосферу. Наконец появились Николай Степанович и Олег Михайлович. Последнему было поручено ввести в курс дела все командование, и, откашлявшись тяжело, тот начал свой мрачный доклад.
  - Господа, сегодня произошли несколько странных, не находящих пока объяснения событий... - тут он замешкался, скрестил руки за спиной и медленно шагнул в сторону противоположной стены, - И боюсь, они продолжают происходить. Как вы сами понимаете, в условиях ограниченных ресурсов и небольшого замкнутого пространства действовать мы вынуждены крайне оперативно и эффективно. В противном случае мы ставим под угрозу все население города. Прошу слушать меня очень внимательно. Итак, примерно в два тридцать, сегодня, из строя вышли две камеры видеонаблюдения, установленные у взорванного восточного вестибюля центральной станции и возле вестибюля станции "Динамо". Примерно в это же время один дежурный и два солдата, находившиеся в аппаратной центральной станции скончались на месте. Один из-за приступа эпилепсии, двое - в результате инсульта. Четвертый человек потерял сознание и сейчас находится в коме. На "Динамо" по штатному расписанию систему видеонаблюдения контролирует один дежурный. Так вот, господа, он тоже мертв. - Олег Михайлович остановился по центру стола и окинул взором аудиторию, окутанную уже настоящей мертвецкой тишиной. - Далее события начинают переплетаться. С упомянутых станций сегодня на поверхность выходили две группы охотников и три разведподразделения. Согласно имеющимся у нас данным, одна группа охотников должна была вернуться в город к полудню, вторая - только вечером. Сейчас девятнадцать двадцать две, - он посмотрел на часы, - Но никого пока нет. Разведподразделения пропали. Тут я говорю с уверенностью, поскольку с ними всегда поддерживается связь. Интервал исчезновения - от трех до четырех часов дня. На поиски были отправлены два спецотряда, но и от них, с момента выхода на поверхность нет никаких новостей. Параллельно с этим на поверхность поднимались техники в сопровождении военных для ремонта вышедших из строя видеокамер. Все исчезли бесследно, включая высшее военное станционное руководство, которое в нарушении всех инструкций отправилось своими глазами посмотреть, куда же испаряется личный состав. Имеются свидетельские показания рядового, уже прошедшего психиатрическую экспертизу, о том, что люди, попадая на поверхность, практически сразу теряют над собой контроль, бросают снаряжение и уходят в одном направлении. Направление - север. Сам рядовой на поверхность не выходил, а наблюдал за пропавшей группой в нескольких шаг от выхода из шлюза. Опять же по его сведениям у всех попавших под неизвестное влияние людей теряется осмысленное выражение лица, глаза закатываются так, что видеть при этом не возможно. Как вам? Но! Станции: "Геологическая", "Уральская", "Машиностроителей", "Уралмаш" и "Проспект космонавтов" - все, кроме центральной и "Динамо" - избежали подобных ситуаций. Все камеры целы, охотники и разведчики не пропадали. На "Уралмаш" не вернулся только один спецотряд, но он находится на длительном задании и срок его возвращения - вечер завтрашнего дня. Вот с чем мы имеем дело. - генерал сел. - Господа эксперты, прошу обдумать сказанное мной и выдвинуть свои гипотезы случившегося. Военное руководство станций, все вы получили приказ о запрете любых выходов на поверхность и укреплении всех городских шлюзов. Взываю к вам! На данный момент не известно есть ли еще выжившие на этой планете. Но тут у нас хватает всяких. Вы обязаны принять все возможные меры для обороны станций, потому как это угрожает уничтожением всего населения нашего города. Мне бы не хотелось, чтобы последними выжившими людьми на планете стали эти отморозки из мэрии. Пока же выскажу нашу основную гипотезу о случившемся, к которой склоняются эксперты Главного Штаба. Враг оказывает воздействие на человеческую психику через зрительные органы чувств. Это воздействие, передаваемое с помощью видеотрансляции, приводит в большинстве случаев к приступам эпилепсии или повышению артериального давления до критических значений. Непосредственное воздействие оказывает на людей гипнотический эффект, полностью подавляет волю, заставляет двигаться всех в одном направлении.
  В эти самые минуты на "Проспекте космонавтов" шел первый подземный концерт. Люди собрались со всех станций, немало заплатили за возможность усесться на деревянную скамью поближе к нарядной вокалистке, пусть даже та и не блистала талантом. Но платили не за голос и даже не за живую музыку. Большинство подкупала сама атмосфера мероприятия. Афиши, кассы, перекупщики, гардероб, охрана, контролеры. Все это приятно пахло стариной, той прошлой отлаженной и беззаботной жизнью. За это люди готовы были платить. Атмосфера праздника могла развеять на время ауру безнадежности существования, а в моменты сочетания наиболее сильной концентрации углекислого газа в воздухе, высоких ноток вокала и особенно торжественной музыки даже транспортировать человеческое сознание в сказочный, прекрасный мир, который у каждого человека был свой, но находился он где угодно, только не под землей.
  На повторный опрос свидетелей, обсуждение и формирование единого взгляда о случившемся расширенному заседанию Главного Штаба потребовалось сорок минут, после чего делегированный представитель экспертов вышел к трибуне с докладом.
  - Уважаемые коллеги, - начал седой крепкий мужчина в очках и потертом костюме. - Мы согласились, в общих чертах, с выводом предварительной комиссии о причинах случившегося. Похоже, мы действительно имеем дело с воздействием на человеческую психику по средствам определенных визуальных образов. Дополнительно нами установлено, что человек не подвергается этому воздействию, находясь на поверхности, если он не смотрит на источник воздействия. Источник располагается в районе областной думы - драматического театра. Просмотр видеозаписей до выхода видеокамер из строя не вызывает негативного состояния здоровья человека. На видеозаписях запечатлена вспышка света в указанном районе. Это определенно не было взрывом, о чем свидетельствует и сама видеозапись и наши датчики сейсмической активности. Радиационный фон на поверхности существенно не менялся и сейчас остается в пределах привычных значений. Комиссия считает необходимым совершить подъем на поверхность с целью проведения экспериментов. Первая группа, избегая визуального контакта с указанным периметром, должна исследовать с помощью приборов состав воздействующего излучения. Во второй группе должен присутствовать доброволец, готовый вступить в прямой контакт с источником, после чего его задержит члены отряда и доставит для изучения в штаб. Считаем, что выполнить задачу следует немедленно.
  - Ваша позиция ясна. - заключил Николай Степанович. - Нам нужен доброволец.
  В зале воцарилась тишина, но через несколько секунд тишину прорезал твердый бас Дурова.
  - Я готов выполнить задачу.
  - Вы уверенны?
  - Абсолютно.
  - Что ж, тогда не станем терять время. Подпишите все бумаги, пока готовится отряд. Желаю удачи!
  Эксперты не ошиблись. Первый отряд занял позицию, развернувшись в противоположную от думы сторону. Все бойцы чувствовали себя нормально, никаких отклонений в поведении не было. Изучение воздействия так же дало свои результаты. Установили, что нижние уровни думы являются мощным источником тепла. Никаких иных показаний не зафиксировали. Дуров, привязанный тросами за пояс и обе руки, не вооруженный, докурил сигарету и по сигналу шагнул из шлюза на солнечный свет. Тут же замер и неестественно обмяк. Двое бойцов стояли впереди и прекрасно рассмотрели через защитное стекло скафандра отупевшее лицо добровольца.
  - Готов! Тащи его обратно!
  Большого сопротивления не было. Тело легко натянуло тросы, сделав несколько шагов вперед, его тут же повалили на спину и без церемоний затянули в подземелье.
  - Ничего особенного пока не вижу. Пульс, давление - слегка понижены, дыхание не глубокое, но в норме. У него обычная потеря сознания. Должен скоро придти в себя. - заключил медик осмотрев тело прямо возле шлюза. - Вот! Вот уже возвращается в наш мир!
  - Ну, что, Дуров? - принялся тормошить того Олег Михайлович.
  - А... - заскрипел приходящий в себя капитан...
  - Что ты видел? Давай, расс... - но договорить не успел.
  - Запереть шлюз! - Дико заорал Дуров. - Запереть немедленно! Все, кто остался снаружи, не вернутся!
  От него настороженно шарахнулись в сторону
  - Я в своем уме! - одним рывком он из лежачего положения метнулся к гермозатвору и заблокировал запорный механизм. - Дать команду на все станции максимально усилить оборону шлюзов. Затворы не открывать ни при каких обстоятельствах! Даже на вход! Олег Михайлович, распорядитесь! Подохнем все! - его безумные глаза, преисполненные ужаса, но вместе с тем решимости не внушали доверия. Однако речь была четкой. - Что вы тянете?!! - продолжал он орать, - Сейчас там такое начнется!
  За гермозатвором послышался истошный вопль и раздалась стрельба. В толстую броню двери кто-то отчаянно стучал прикладом, умолял открыть дверь. Часовые смутились, смотря на руководство, подались было к замкам, но Дуров выхватил пистолет из чужой кобуры и передернул затвор.
  - Стоять! Им не поможешь!
  Охрана тут же взяла Дурова на прицел.
  За дверью визжали, орали, стреляли и продолжали стучать. Потом раздался устрашающий низкий рев, и что-то врезалось в бронированную дверь. С потолка осыпалась штукатурка. Потом еще раз и еще. Люди расступились в растерянности, направив стволы на вход. Но тут все разом стихло. Больше никто не орал и не стрелял, новых ударов в дверь не последовало.
  - Это было чудовище! Я такого никогда не видел! Никто не видел. Здоровенная черная зверюга. Никак наши животные: пять лап и еще какой-то обрубок спереди, пасть страшенная, вывернута на изнанку, одна челюсть на другую не попадает. За ней были другие твари, поменьше. Это что-то совершенно новое, не земное. Олег Михалыч, принимай меры!
  За время молниеносного нападения на станцию Олег Михайлович выронил из открытого рта сигарету и по-детски сжался, подогнув ноги в коленях, обхватив голову руками, наблюдая беспомощно, как что-то пытается пробить броню гермоворот.
  - Хорошо, капитан, командуй.
  - Срочно! На все посты! Запретить открытие шлюзов в любых ситуациях. Не пускать даже свои отряды. Прекратить освоение недостроенных перегонов новых линий. Все население и армию сосредоточить на действующей ветке, на ответвлениях выставить посты. Установить тяжелое вооружение на каждом КПП. Дальше. Немедленно, отстранить от дежурства в аппаратных гражданских, назначить только спецподразделения. Тщательно следить за поверхностью, обо всех изменениях докладывать оперативно. Готовиться к обороне. Военная тревога!
  Но не успел еще сигнал вырваться за пределы центральной станции, как с окраин обрушилась лавина тревожных, сообщений.
  - По телефону докладывают, - замялся дежурный, адресуя свое обращение то к сникшему генералу, то к Дурову, - на Динамо паника... Не знаю как... толпы гражданских в аппаратную прорвались... Там на мониторах кишат какие-то твари, пытаются шлюз пробить. Целенаправленно. Уральская - тоже. Геологическая - в ужасе. Говорят там какой-то огромный жук размером с вагон... - голос дежурного застрял в хрипоте, словно от испуга он забыл вдохнуть. - Наши тоже сообщают про этих... - кивнул он в сторону аппаратной.
  - Олег Михайлович! - подбежала к толпе медсестра, - Вы просили лично вам докладывать. - Очнулся! - пожалуй все находившееся в толпе без лишних пояснений поняли о ком идет речь. - Но сильно бредит пока.
  Пролежавший несколько часов без сознания Степан беспокойно ворочился под капельницей, сжимая в кулаке свой берет цвета радуги. Дверь распахнулась и полтора десятка человек без соблюдения правил стерильности окружили скрипучую кровать.
  - Настя, Настя! Настя... - умоляюще звал Степан. - За что же? Зачем? Боже, как страшно! Неужели так? - вопрошал в пустоту взмокший дежурный.
  - С Уральской докладывают! Оборона выставлена! Установлено тринадцать пулеметов. Барьеры из блоков, вход заминирован.
  - На Проспекте завершена мобилизация. Отряд вернулся из строящегося перегона. КПП укреплены. Концерт прекратили. Людей пытаются разместить на платформе и в тоннелях.
  - На Динамо начинают справляться. Постреляли немного в потолок. Гражданские эвакуированы в подсобные помещения.
  Дуров не мог сконцентрироваться. Важно, что скажет очнувшийся, но ситуация требовала полного внимания и оперативного управления.
  - Доложить по результатам допроса! - гаркнул капитан, не обращая уже внимания на полную генеральскую фигуру, и вышел из палаты, утянув за собой большинство посетителей.
  - Степан, - обратился Олег Михайлович, - Это заместитель главнокомандующего. Сынок, нам нужно знать, что ты там разглядел на мониторе. Это может нам сильно помочь.
  - Вы меня не сможете понять. - отчетливо произнес Степа, сохраняя затуманенный взгляд, устремленный куда-то в потолок.
  - Мы видели на записи вспышку света у Думы. Ты смотрел на монитор? Что ты почувствовал?
  - Настя... - словно опять провалился в небытие дежурный, с силой закрыл веки, сжал кулаки и подтянул согнутые ноги к животу. Медсестра засуетилась, переживая за вены пациента, не мешкая, сделала укол. Через мгновение напряженное тело обмякло и сознанию, видимо, стало проще пробиться на свет.
  - Расскажи нам всем. Что ты видел и чувствовал?
  - Я видел, - его глаза резко открылись, пронзив генерала стеклянной чистотой и чем-то еще неуловимо тревожным. - Что все вы - мертвые.
  Олег Михайлович отпрянул от койки, ощущая в слабеющих коленях вязкий холод, инстинктивно нащупывая спиной человеческое тепло других тел.
  - Вы все скоро умрете. - Степин голос слабо напоминал человеческую речь. Словно что-то бездушное зачитывало несвязанные слова. Без интонации и эмоций.
  - О чем ты говоришь, сынок? - подался было вперед генерал, желая взять бедолагу за руку, но ледяной взгляд остановил его.
  - Настя нас всех наказала. Я видел ее. Она уже не человек. Очень скоро все закончится, но не просто для вас. - тело вновь начало трясти, зрачки глаз закатывались вверх, придавая бледному, мокрому лицу еще более безумный вид. - Жуткая смерть... Будьте вы все прокляты!
  - Так... - генерал словно очнулся от гипноза, - С этим все ясно. Псих. - заключил он, вставая со стула. - Старею похоже. Семенов! Проверить имя, которое упоминал наш ненормальный.
  - Есть.
  - Доложите обстановку! - потребовал Олег Михайлович, уверенным шагом покидая санчасть.
  
  На самодельной платформе, хорошо укрепленной и вооруженной, какими пользовался Штаб, Дуров мчался от одной станции к другой, собирая информацию и проверяя укрепление шлюзов. Динамо действительно была на волоске от смерти. Твари безжалостно долбили бронированный затвор так, что крепления в нескольких местах прогнулись, и не прекрати они свой натиск, очень скоро защитный барьер бы обрушился, впустив на станцию, а затем и во все метро смертоносный вихрь устрашающих монстров.
  - А что вы видели там, на поверхности? - боязливо спросил солдат, пока платформа мчалась в тускло освещенном перегоне.
  - Я сам не понимаю... Видел неземных тварей... Но откуда они появились, в одночасье окружив город? И что теперь от них ожидать? И возможно ли их уничтожить? Не знаю...
  - А остальные? Остальные их не видели?
  - Никто не смотрел на север. А я, как только поднялся, будто ударили по голове. Вспышка света ослепила глаза, оставив какую-то вращающуюся муть, и усталость заструилась по венам, разнося по всему организму всепоглощающую апатию к происходящему. Я видимо сделал несколько шагов, пока мое зрение восстановилось, и тут практически уперся в это... Первый, самый большой, словно вожак разношерстной стаи, в упор смотрел на меня. От него исходил ужасный смрад, да и сам он выглядел так, словно съел пару гранат. За ним находились другие уроды, но их я уже не успел разглядеть. Снова все закружилось перед глазами, словно небо упало на голову, и больше я ничего не помню. Только, как очнулся... Уже внизу.
  Солдат слушал, открыв рот, бессознательно пытаясь вывернуть борт платформы белой ручонкой. Дуров скорее размышлял вслух, нежели делился с рядовым пережитым.
  - Знаешь, что в этой истории меня пугает больше всего? - он сделал паузу, но слишком короткую, чтобы ответить, - Эти организмы, которых я видел. Они не наши... Это даже не мутация. Все, что рождено Землей очень эргономично, хорошо приспособлено под условия обитания. Мутанты неизбежно появятся на нашей планете, но они не должны быть такими! У животного должен быть защитный покров: кожа, чешуя или панцирь. А у этих... У них внутренности на изнанку... И ничего. Вон какая мощь! Могут гермоворота снести при желании. Что-то брат не то здесь творится. - от этих слов солдату сделалось нехорошо, он был бы рад сейчас свернуть платформу в раковину и укрыться в ней, но сил чертовски не хватало. Их не хватало вообще ни на что, даже чтобы представить себя в будущем отдаленностью в пять минут. Его затрясло, - Солдат! - крикнул Дуров, - Прекрати панику! Мать, отец есть?
  - Нет... - осоловело ответил он.
  - Кто есть?
  - Колька... Брат мой малой.
  - Слушай сюда, боец. Вот если ты сейчас с собой не совладаешь, пулю пустишь в лоб, тогда твой Колька насмотрится перед смертью и на собственные внутренности и на зверушек. Сечешь? Ты мне эту ерунду свою брось. Не в сказке живем! Каждую минуту подохнуть можем. Так что в себя приходи, готовься к войне.
  
  Город затаился. Солдаты напряженно прислушивались к звукам за гермоворотами. Гражданские, забившись в дальние уголки метро, выли, ужасаясь мощи неземных хищников, впадая периодически в отчаяние и устраивая небольшими группами панические беспорядки, которые грубо подавлялись военными. Штаб вновь совещался, вырабатывая стратегию обороны убежища. Дежурные в аппаратных, под пристальным вниманием охраны, наблюдая за ожившей фауной, теряли ощущение реальности, отказываясь верить своим глазам. Апокалипсис ядерной войны представлялся циникам закономерным итогом необузданного развития технологий. Человечество, ошибочно поверило в свое превосходство, право господствовать над живой и неживой природой. Но человеческий ум оказался слишком мал, чтобы осознать собственное несовершенство, и мир рухнул. Новая угроза в виде биологических монстров заполонивших мертвые улицы столь стремительно, словно их кто-то выпустил из клетки, не могла уложиться в голове ни у самого циничного скептика, ни у религиозного фанатика - ни у кого. Никто не понимал, с чем пришлось столкнуться остаткам человеческой расы. И от этого незнания дикое отчаяние переходило во всеобъемлющий испуг, обуздать который многим оказалось не под силу, и люди сходили с ума.
  За те двое суток, что пришлось провести городу в томительном ожидании смерти, особых изменений не произошло. Твари бродили на поверхности, ученые изучали их строение и разнообразие. Большинство склонялось к мнению, что дело иметь приходится отнюдь не с мутантами. Так стремительно мутация не протекает. Но откуда взялись чудовища, оставалось только гадать. Власти города забрали у военных часть полномочий и возвращали население к трудовым будням. Что бы ни происходило там, на поверхности, здесь, в подземелье, для выживания нужно трудиться не покладая рук. В первую очередь заботиться приходилось о бесперебойном функционировании жизненно важных коммуникаций, во-вторых, продолжать ведение хозяйства, в котором помимо растительных продуктов, выращивались и животные, служившие незаменимым источником белка и аминокислот. Однако, военное положение в городе сохранялось, все ждали нового нападения.
  В три пятнадцать ночи на третьи сутки обороны все с той же станции "Динамо" поступил тревожный сигнал. Звери вновь атаковали шлюз. Удар за ударом разносило глухое эхо по станции, унося шум подступающей смерти в перегоны. Штаб экстренно стянул войска со всего города, намереваясь дать серьезный отпор беснующимся тварям. Затвор шлюза был дополнительно укреплен, но за сорок минут непрекращающейся долбежки его конструкция уже давала серьезный люфт, а по одной из сторон рамы в бетоне появились трещины. Все напряглись. Зверье, если не отступит, то уже через считанные минуты прорвется внутрь.
  Дуров, как единственный человек, воочию видевший страшного врага, возымел над армией серьезнейший авторитет. Сейчас он в первом ряду, вооруженный тяжелым пулеметом, ожидал прорыва, демонстрируя личным примером, что какого бы ни было происхождение тварей, смерть - совсем не чуждое для них явление.
  Внезапно удары прекратились. А через тридцать секунд дежурный из аппаратной торжественно заорал: "Они отступают! Бегут!". И действительно, в рябящем изображении на темных мониторах видны были адские фигурки убегающих прочь существ. Что заставило хищников прекратить свое наступление и броситься наутек? Их поведение выглядело столь же иррациональным, как и сам факт существования.
  Техники спешили соорудить опалубку у рамы ворот, чтобы дополнительно залить метровый слой бетона. Но ободряющий шум созидательной деятельности прервал громкий, пугающий клич Дурова.
  - Звери прорвались в Метро! Они наступают из недостроенного перегона на Проспект! Всем спецотрядам, приписанным к станциям севернее "Уральской", осуществить марш-бросок им навстречу для отражения атаки! Остальным отрядам усилить оборону северных тоннелей!
  Зал заревел. Полторы сотни вооруженных бойцов бегом бросились в оба тоннеля, спасать свои родные станции от хищников. Оставшиеся принялись перемещать часть тяжелого вооружения от шлюза к тоннелям, занимая огневые позиции.
  Дуров был растерян. Он слышал, как захлебывающийся ужасом дежурный станции "Проспект космонавтов" доложил, что твари стремительно прорвали их оборону, не дав даже возможности нагреть стволы пулеметов. Он орал, срываясь на визг, что звери несутся роем, словно живая река. Их сотни. А потом он услышал низкий рев, трубка с силой ударилась обо что-то, и связь прервалась. Проспект потеряли сразу. "Уралмаш" открыл огонь еще до того, как зверье показалось из-за поворота. Один из тоннелей выдерживал натиск, уничтожая ревущих монстров, перемешивая их требуху с серой пылью бетона, но второй противостоять могучему напору не смог. Волна чудовищ захлестнула станцию, и потрясенному командующему ничего не оставалось делать, как дать страшную команду.
  - Приготовиться к взрыву южных перегонов "Машиностроителей".
  Руководство города планировало выстроить мощные ограждения в тоннелях на случай прорыва неприятеля, но не успело осуществить свой план. Однако, в условиях строжайшей секретности, Штаб заминировал перегоны, чтобы в экстренном случае ампутировать "воспаленные" части, сохранив жизнь всему организму. И Дуров, конечно же, знал об этом.
  - Старший лейтенант Скворцов докладывает. Запалы проверены, обратная связь есть!
  - Дистанционный подрыв осуществить сможете?
  - Так точно, товарищ капитан!
  - Ждать моего прямого приказа.
  - Есть!
  Дуров не отпускал от уха другую трубку. В ней докладывал дежурный "Машиностроителей". Собственно, докладом его визг, перемешанный с дикой бранью, назвать было сложно. Но именно из него стало понятно, как здоровенная не то псина, не то медведь, выскочила из левого перегона. О ее морду взорвался осколочный снаряд, и он же перебил половину оборонявшихся. Ослабление огневой мощи не успели даже осознать, как из жерла тоннеля вырвались другие монстры, буквально смели КПП, выбрались на платформу и, разрывая живые тела на куски, поглотили станцию. Как и предыдущий, дежурный визжал в трубку, пока не выронил ее, но на этот раз связь не оборвалась, и капитан продолжал слышать тяжелые удары копыт и фырканье существ, уничтоживших уже три станции.
  -Скворцов, слушай мою команду! - Дуров побелел. - Прости меня мама...
  В эту секунду земля задрожала. Потолочные лампы пришли в движение, старая штукатурка, словно тяжелый снег засыпала станцию. Две секунды тишины и еще более мощный толчок. Свет замигал, местами погас, снежинки сменились на град.
  - Скворцов?!! Осуществили?!
  - Никак нет! Жду приказа!
  - Взорвать! - жестко приказал Дуров.
  - Есть! - в динамике шлемофона, которым пользовался капитан, что-то зашумело и щелкнуло.
  - Товарищ капитан... - нерешительно обратился подрывник. - Связь потеряна... Не можем дистанционно...
  - Вы что? Охренели там?! - завопил командующий. - Взорвать!!! Это же смерть!!! Расстреляю всех к чертям!!! - и тут же словно опомнился. Пока он орет на подчиненного, словно обиженный ребенок, за то, что он не может выполнить приказ по независящим от него причинам, всего в нескольких станциях отсюда сотни людей орут от того, что их жрут живьем, отрывая руки и ноги, переламывая хребты, распуская кишки вонючей гирляндой на пиршестве адского зверья.
  - Связаться с руководством "Уральской". Пускай срочно высылают подрывной отряд! - приказал Дуров, понимая, что им не успеть.
  - Невозможно. Телефонная связь тоже потеряна.
  - Как?
  - Только между "Динамо", центральной и "Геологической".
  - Все?.. - обращаясь к себе, спросил ошарашенный Дуров.
  - Не расслышал, товарищ капитан. Повторите. - невозмутимо твердил Скворцов.
  Связи нет. Отправлять отряд бесполезно. Монстры стремительно несутся по метро. Выход остается только один. Взорвать перегон за Динамо. Самому.
  - Скворцов, - обратился безжизненным голосом Дуров. - Дай команду, я жду подрывной отряд у правого перегона, возле КПП. Через пятнадцать секунд.
  Управлять больше нечем. От человечества не осталось даже цепочки метро. Только три жалких станции, да и те проживут лишь несколько минут, если капитан не сможет отрезать их от дышащих смертью тоннелей.
  Сложность ручного подрыва состояла в том, что осуществлять его необходимо синхронно в обоих перегонах. В противном случае возникал риск повреждения второго заряда.
  - Давайте так, ребята, - командирский тон уже не присутствовал в речи капитана. - Выходим на позиции, присоединяем контакты и ждем. Как только заметили приближение - два выстрела вверх, услышали два ответных, затем сделали еще один и тут же подрыв. Ясно?
  Мощный прожектор впился в темноту прямого перегона, выискивая во мраке слабые очертания приближающегося хищника. Оба бойца лежали на земле, Дуров держал в руке детонатор. Слабый ветер дул в их сторону. Он приносил какой-то странный гул. В нем невозможно было различить конкретные звуки, отчего казалось, будто в равной степени в нем замешены отзвуки выстрелов, крики раздираемых на части людей, яростная брань пулеметчиков, рвущих металлическими иглами тухлое мясо пришельцев, а еще в этом гуле ровным монотонным шорохом напевала черная смерть.
  - Слышно? - тихонько спросил солдат. Дуров лучше прислушался.
  - Нет...
  - Поживем еще чуть-чуть. - мрачно добавил тот. - Только бы не услышать выстрелы...
  Капитан хотел было возразить, что это произойдет неизбежно. Но задумался над тем, как ограничены люди в своих представлениях о мире. Каждый по-разному, каждый по-своему, но даже самый умный и прозорливый на свете человек, в сущности, всего лишь человек. Не бог, не венец природы, познавший тайну бытия. Обычный человек, просто умное животное. Людям не нужна правда, люди не желают считаться с суровой действительностью. И если существует, пусть даже мизерная, возможность обмануть себя, человек обязательно это сделает, потому что так легче жить. Дуров знал, что нападающих ничто не остановит, он был готов встретить их, готов даже ценой собственной жизни продлить на день или два бессмысленное существование себе подобных, укрывшихся там, позади, за его спиной. И это тоже был самообман, но ничего другого не оставалось. Человечество стремительно гибло прямо здесь и прямо сейчас.
  Внезапно земля завибрировала, как это случалось уже сегодня, и из глубины проявился глухой упругий каскад толчков, осязаемых телом, слышимых ухом низких звуков.
  - Неужели все?
  Но раскаты резко оборвались. Вновь наступило напряженное ожидание и тишина. Чьи-то частые шаги послышались сзади. Кто-то бежал к ним со станции.
  - Капитан! - крикнули из темноты - Капитан, не взрывайте!
  - Что? Ты тоже это слышал?
  - Да. Просит не взрывать. - обрадовался солдат. С этими словами для него закончилась война, и жизнь снова стала полной и спокойной. Быть может, даже радиационный фон вокруг понизился до нуля.
  - Стоять солдат! - Приказал Дуров. - Куда собрался, не нарушай тишину.
  - Но ведь...
  - Что ведь? - ему-то была известна мощь противника, он знал, что с ней не совладать.
  - Не взрывайте, Капитан!!! Это Скворцов! Не взрывайте!
  В это мгновение за толщей земли и бетона раздались два выстрела, и тут же гулкое эхо повторило их жестокий приказ. Дуров дважды ответил, выстрелив в воздух, но подбегающий скворцов заорал, что есть мочи.
  - Они уходят! Уходят! Не взрывайте!
  За стеной раздался еще один выстрел. Вдруг оглушительно бухнуло, и куски породы с диким грохотом пригвоздили треснувший бетон. Обвал произошел в левом тоннеле, но и правый засыпало больше, чем наполовину. Капитан не нажал на кнопку детонатора. Он очнулся от секундного провала в сознании, вскочил, весь усыпанный пылью и осколками, оглянулся на упавшего Скворцова, терзающего ладонями уши, и бросился в тоннель, не выпуская детонатор из рук. Слух был поврежден. Но это важно, чертовски важно услышать этих тварей. Прожектор снесло взрывной волной, полагаться приходилось только на звуки. Он остановился в тишине, направив ухо в перегон. Оттуда дул ветер, наполненный той же смесью страшных событий, но не было слышно и шороха, не говоря уже о топоте сотни мощных копыт.
  Через минуту дежурный подошел к капитану.
  - Они отступили... - на выдохе произнес он.
  - То есть как? - Недоверчиво спросил командующий.
  - Полностью!
  - Не может быть! Значит нащупали другую лазейку и сейчас ударят с новой силой!
  - Нет, капитан! Капитан! - тряхнул его за плечи дежурный, желая больше ударить по лицу, - Да слушайте же вы! Они не просто отступили! Они разом все начали дохнуть! Слышите! - он весело покачал головой. - Они все передохли.
  - Что ты несешь, солдат?
  - Да! - радовался Скворцов. - Они почти достигли Уральской. Правое КПП пало, монстр выскочил из тоннеля, но замер. С минуту озирался по сторонам, а затем развернулся и дал деру назад. А потом все уцелевшие аппаратные доложили, что звери хаотично расползаются по улицам, и, падая на землю, дохнут без видимых причин.
  
  - Дорогие собратья, - начал Николай Степанович. - Сегодня я хочу обратиться к вам именно так. Наш город сумел пережить ядерную войну. Не так давно мы столкнулись с вопиющей жестокостью тех людей, что укрылись в мэрии, но сумели подавить их кровопролитный натиск. Вчера мы чудом уцелели при вторжении незнакомых нам живых организмов. Мы потеряли все население трех станций и войска, оборонявшие их. Думаю, вы простите мне излишнюю эмоциональность, если я скажу, что мир отвернулся от нас. Но, не смотря ни на что, мы живы. Мы выстояли в очередном сражении за жизнь. Я хочу поблагодарить всех тех, кто отчаянно сражался за последний оплот человеческой расы, кто ценой своей жизни помешал угрозе еще стремительней разнестись по метро. Мы с вами живем в страшное время. Но именно от нас зависит сохранение человечества, как вида на этой планете. Я призываю вас не отчаиваться и верить в светлое будущее, которое не скоро, но обязательно наступит. А теперь давайте почтим память погибших минутой молчания.
  
  - Олег Михайлович, вам слово.
  - Спасибо... Дорогие друзья, собраться, как сказал Николай Степанович. Я обязан проинформировать вас о деталях случившегося, восстановить хронологию событий, чтобы вместе мы попытались разгадать страшную тайну новой трагедии. Подполковник Дуров, начните, пожалуйста.
  - Для экономии времени, мне придется опустить детали. Я ознакомлю вас с официальным, предварительным мнением Штаба. Подробности вы сможете самостоятельно изучить в подготовленном отчете. Он перед вами на столе. Во время своего выхода на поверхность, я испытал воздействие неизвестной силы, подавляющей волю человека. Способность воспринимать окружающий мир, находясь под влиянием, я не утратил, но все мои реакции на него видоизменились. Я видел зверей, - паузой он указал на условность применяемого термина. - Понимал угрозу, исходящую от них, но испытывал полное безразличие к своему телу и дальнейшей судьбе. Некая сила тянула меня на север. Теперь мы с уверенностью можем сказать, что источником воздействия не являлись новые формы жизни, это подтверждено многими выжившими, вступавшими с ними в визуальный контакт. Мы убеждены, что источником воздействия стало высотное здание областной думы. Это подтверждают многие факты. Все камеры, обращенные на здание правительства, вышли из строя. Любой человек, взглянувший в его сторону, попадал под неизвестное влияние, но избегал его, находясь на поверхности, не вступая с ним в визуальный контакт. Однако, главным доказательством нашего предположения служит другое.
  - Да, - Олег Михайлович, не вставая из-за стола, продолжил рассказ Дурова. - Штаб совершил уже разведывательный выход на поверхность, и был ошеломлен содержанием собранной информации. Правительственное здание рухнуло. Да, да! Наши эксперты не сомневаются в том, что несущие конструкции высотки не вызывали опасения за скорое разрушение. Здание было взорвано. На этот факт указывает и характер обрушения, и данные приборов по контролю над сейсмической активностью. Но подрыв не был целенаправленным. Два взрыва не привели к обрушению высотки. Она сложилась через некоторое время после того. А так, как вы понимаете, профессионалы не работают. Из этого мы заключили, что в здании, а скорее под ним имело место некое техногенное, незапланированное событие, взрыв, в результате которого и произошло обрушение. Как раз в этот момент звери, назовем их так, были на подступах к станции "Уральская", уже вырвались на нее. Однако, разрушение думы каким-то образом остановило их наступление и заставило покинуть город. Практически все чудовища умерли в первый час. Некоторые продержались дольше. Сейчас, спустя пять часов, мы не находим никаких свидетельств тому, что организмам удалось выжить. Ученые предположили, что неизвестное воздействие, которое производило на людей тот самый гипнотический эффект, особым образом поддерживало животных и являлось источником их жизненной энергии. Взрыв разрушил этот источник, что, в свою очередь, вызвало гибель зверей. Что касается самих существ, то здесь эксперты рекомендуют воздержаться от преждевременных оценок, потому как исследования только начинаются. В настоящее время на поверхность уже вышла вторая группа, целью которой будет забор тканей, погибшего зверя. Но я все же озвучу официальную версию Штаба, дабы избежать слухов и кривотолков о природе этого страшного явления. Очевидно, что речь не идет о мутациях живых существ, ранее населявших землю. - по аудитории прокатилась волна удивленного шепота, и заместитель главнокомандующего, уловив настроение собравшихся, добавил, - Уж нам-то с вами не стоит удивляться. Разве кто-нибудь еще несколько лет назад мог представить подобный исход очередного геополитического конфликта? Так что, господа военные, серьезные мужики, оставьте ваши детские страхи из рассказов про бабаев и привыкайте к суровой действительности. По крайней мере, эти животные не могли стать продуктом мутации от ионизирующего излучения, вызванного подрывом снарядов времен третьей мировой. - аудитория зашумела еще больше, - Во-первых, прошло слишком мало времени, чтобы у живых организмов появились столь сильные мутации, совместимые с жизнью. И вот это самое главное! У наших с вами зверушек, у всех без исключения, на первый взгляд, в устройстве организма обнаружены дефекты не совместимые с жизнью. Коротко перечислю: это и отсутствие наружных покровов, и откровенно рудиментарные части, мертвые с рождения, а так же нелогичная архитектура организма в целом, когда, например, челюсти совсем не попадают одна на другую, или... - тут генерал изобразил отвращение, отодвинув листок бумаги, с которого зачитывал страшные подробности, - Я думаю достаточно. Повторю. Это лишь самые первые сведения. Наши исследования только начинаются, и через некоторое время информации будет значительно больше. Во-вторых, уже сейчас насчитано семнадцать различных видов новых существ. Думаю, даже не специалистам понятно, что единовременно, а главное в таком огромном количестве в естественных условиях мутация не протекает. Мы считаем, что этих тварей выращивали задолго до этого дня. - В зале поднялся галдеж, словно генерал обращался не к высшему военному руководству города, а внезапно оказался среди школьников, заслышавших спасительный звонок. - Соблюдайте спокойствие, господа! Других вразумительных объяснений мы пока отыскать не можем. Организмы находились в стадии промежуточной интенсивной мутации в среде защитного излучения, пока некто не выпустил этих тварей наружу, или они сами не сбежали от своих создателей. И только благодаря тому, что ни одна из них не вступила в завершающую стадию своего развития, прекращение излучения привело их к гибели. В противном случае, страшно было бы и представить последствия подобных экспериментов. Теперь несколько слов и о поведении животных. Они не были тупой биологической массой, пожирающей все на своем пути. Многие камеры зафиксировали, как звери бросились к Проспекту, когда первой их группе удалось прорваться в город, до этого, штурмуя "Динамо", их "силы" наоборот стягивались в центр. Каким-то образом эти создания способны обмениваться информацией, но еще важнее - их поведению присуща мотивация. Придерживаясь определенной стратегии, они пытались добиться единой цели - уничтожить нас с вами. Налицо наличие некого разума. В заключении еще раз добавлю, что все выводы считаются предварительными и несомненно будут уточняться в ходе исследований, о чем Штаб своевременно будет сообщать. - Олег Михайлович явно утомился докладом, выпил стакан воды, но продолжил. - Теперь о наших потерях. Точный подсчет еще только ведется, но Штаб оценивает количество погибших в две тысячи человек. Цифра пугающая. На трех станциях, судя по всему, уничтожены все, кто не смог укрыться в закрытых помещениях. Конструкции метрополитена больших разрушений не получили, за исключением обрушившегося левого туннеля между станциями "Уральская" и "Динамо". На обрушении сейчас ведутся восстановительные работы. Опасности затопления нет. В заключении своего доклада, я вновь предоставляю слово подполковнику Дурову. Он расскажет о тех мерах, которые Штаб намерен предпринять для защиты города от повторного вторжения, исключить которое полностью мы, к сожалению, не можем.
  - Я считаю, нам необходимо готовиться к худшему варианту развития событий. - непривыкший к новым погонам Дуров, поднялся из-за стола, - Угроза может принять любое обличие. Предугадать ее нельзя. По первым сведениям прорыв новых форм жизни в метро произошел где-то в строящемся перегоне за Проспектом. На данный момент Штаб не обладает полными сведениями о системе тоннелей строящихся веток. Для предотвращения новых нападений, я считаю, критически важно заблокировать все необследованные тоннели и ответвления. Времени на проведение строительных работ нет. С уверенностью могу сказать, что для этого не хватит и строительных материалов. Единственным выходом служит подрыв тоннелей. Наши инженеры уже просчитывают этот вариант, и в случае одобрения идеи общим собранием, мы немедленно приступим к ее реализации. Я думаю, вы поймете, что во мне говорит отнюдь не цинизм, а желание защитить всех нас от полного истребления. За минувшую ночь звери уничтожили треть всего населения города. Вы все могли убедиться в том, что наше оружие не способно остановить хищников. Суть моей идеи заключается в том, что оставшегося пространства хватит для нормальной жизни тех, кому повезло уцелеть в этой мясорубке. Теперь нас значительно меньше. Пожертвовать потенциальными территориями, пригодными для жизни и ведения хозяйства необходимо, чтобы сохранить жизнь. Я замечу, возможно, последнюю на Земле.
  - Спасибо. - остановил доклад Олег Михайлович, чувствуя как эмоции начинают захлестывать выступающего. - Я объявляю перерыв заседания. После перерыва эксперты должны собраться для обсуждения всех новых данных. Станционное руководство, должно возвращаться на места. Работы сейчас много.
  По залу прокатилась волна шелеста и скрипа, но ее прервал глухой треск телефонного аппарата.
  - Да. - поднял трубку Олег Михайлович, замер, выслушивая чей-то стремительный доклад, а потом жестом попросил всех занять свои места. - Еще раз, я записываю...
  Аудитория с тихим грохотом уселась обратно, устремив общий взгляд на пишущую руку генерала и его краснеющее лицо.
  - Господа, только что поступила новая информация от второй разведгруппы. Они сообщают, что приблизились к развалинам думы, из под которых сейчас доносится трансформаторный гул и пробивается желтое тусклое свечение. На уцелевшей лестнице перед зданием группа обнаружила небольшой плакат, на котором, цитирую, написано: "Братцы, заклинаю вас! Ради всего святого! Никогда, ни при каких обстоятельствах не лезьте под завалы думы и мэрии! Там еще остался Мэр!"...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"