Брыксин Владимир Ильич : другие произведения.

Сон без пробуждения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда вам случится увидеть во сне какого-нибудь отчаянного радикала вроде Ульянова-Ленина, Раймона Меркадера или Эдички Лимонова, знайте, что вас уже "заказали". Если, паче чаяния, пригрезится сам Папа Корло Марксов, - убивать вас будут долго и мучительно.

  
   СОН БЕЗ ПРО­БУ­Ж­ДЕ­НИЯ
  
   Эти трое во­шли, не по­сту­чав. Пред­ло­жи­ли сле­до­вать за ни­ми. С на­де­ж­дой в го­ло­се я спро­сил: брать ли пас­порт? Они от­ве­ти­ли, что это­го де­лать не сле­ду­ет. По­след­нее за­ме­ча­ние ли­ши­ло ме­ня по­след­ней на­де­ж­ды. Я об­ре­чен­но по­плел­ся им вслед, так как точ­но знал, кто они та­кие и что им от ме­ня на­до. Это бы­ли про­ле­та­рии. Они при­шли ме­ня убить.
   Не­ве­ро­ят­ный кош­мар в сти­ле хлеб­ни­ков­ской "Но­чи пе­ред Со­ве­та­ми". На кой черт я, обыч­ный "со­вок", по­на­до­бил­ся про­ле­та­ри­ям. По идее им сле­до­ва­ло за­щи­щать ме­ня. Я им был со­ци­аль­но близ­ким. Но они при­шли убить ме­ня при по­мо­щи зу­би­ла и мо­лот­ка. От­кро­вен­ная аб­сурд­ность кош­ма­ра уби­ва­ла еще до фак­та сво­ей реа­ли­за­ции. Толь­ко впо­след­ст­вии я по­нял, что не­по­во­рот­ли­вый ма­хо­вик бес­соз­на­тель­но­го не ут­ру­ж­дал се­бя де­фи­ни­ция­ми. Мар­ксов­ский "мо­гиль­щик ка­пи­та­ла" был для не­го рав­но­си­лен убий­це. До­ка­зы­вать, что к ка­пи­та­лу я ни ухом, ни ры­лом, бы­ло бес­по­лез­но. Жил, учил­ся, ра­бо­тал. По­сле раз­ва­ла им­пе­рии по­не­во­ле за­нял­ся спе­ку­ля­ция­ми. То­гда это еще на­зы­ва­лось так. Сия про­фа­ни­ро­ван­ная ме­та­фи­зи­ка бы­ла ко мне бла­го­склон­на. Но вско­ре и она по­ту­ск­не­ла и из не­кой "ез­ды в не­знае­мое" пре­вра­ти­лась в ру­ти­ну. Я ку­пил ма­лень­кую квар­ти­ру не­по­да­ле­ку от цен­тра и пре­дал­ся бла­жен­но­му ни­че­го­не­де­ла­нью. Лю­бые те­ло­дви­же­ния ста­ли вред­ны для ме­ня. Хо­те­лось од­но­го: дое­хать до книж­ной яр­мар­ки на про­спек­те Ми­ра, на­ку­пить це­лую сум­ку но­ви­нок и под ме­лан­хо­ли­че­скую ги­та­ру Пи­те­ра Гри­на пе­ре­лис­ты­вать их без кон­ца. "Баб­ки" кру­ти­лись са­ми по се­бе. До­ход они при­но­си­ли ма­лень­кий - не бо­лее вось­ми­сот дол­ла­ров в ме­сяц, но мне впол­не хва­та­ло. Уби­вать за та­кую сум­му не­про­сти­тель­но да­же для про­ле­та­ри­ев.
   Мы та­щи­лись по длин­но­му ко­ри­до­ру. Лю­ди в мы­ши­но­го цве­та ха­ла­тах пря­та­лись при на­шем по­яв­ле­нии. По­том они от­кры­ва­ли две­ри и при­сталь­но смот­ре­ли мне в спи­ну. Я чув­ст­во­вал на се­бе их взгля­ды. Я вес вспом­нил. Сей­час мы дой­дем до лиф­та и спус­тим­ся в под­валь­ный этаж. Да­лее по вы­ло­жен­но­му ка­фе­лем под­зем­но­му пе­ре­хо­ду ме­ж­ду кор­пу­са­ми про­сле­ду­ем до ка­би­не­та без но­ме­ра. Там ме­ня уса­дят на стул пе­ред же­ло­бом для сто­ка кро­ви. Двое бу­дут дер­жать за ру­ки, а тре­тий вы­та­щит из ме­тал­ли­че­ско­го са­к­воя­жа для ин­ст­ру­мен­тов мо­ло­ток и зу­би­ло. Это "жму­ри­ки" под­го­во­ри­ли про­ле­та­ри­ев убить ме­ня. Пе­ред "жму­ри­ка­ми" я был действительно ви­но­ват.
  
   Ко­гда-то очень дав­но я сва­лил­ся с вос­па­ле­ни­ем лег­ких и был от­прав­лен в боль­ни­цу. Бо­леть в то вре­мя бы­ло лег­ко и при­ят­но, при ус­ло­вии, ко­неч­но, что ни­че­го не бо­лит. Тем­пе­ра­ту­ру с ме­ня со­гна­ли за двое су­ток. Дни на­про­лет я ре­зал­ся в кар­ты с дву­мя та­ки­ми же мо­ло­ды­ми обол­ту­са­ми, как и сам - со­се­дя­ми по па­ла­те. По ве­че­рам мы ухо­ди­ли к се­ст­рич­кам на вах­ты раз­го­ва­ри­вать "за жисть".
   Зна­ко­мая се­ст­рич­ка Са­ша си­де­ла пе­чаль­ной-пре­пе­чаль­ной, впрямь вас­не­цов­ская Але­нуш­ка.
   - В чем де­ло, Са­ша? Врач оби­дел? - спро­сил я.
   - Нет, "жму­ри­ка" на­до вес­ти, - от­ве­ти­ла она.
   "Жму­ри­ка­ми" на боль­нич­ном жар­го­не на­зы­ва­ли по­кой­ни­ков. Вес­ти те­ло сле­до­ва­ло в морг для вскры­тия. Морг рас­по­ла­гал­ся в под­зем­ном пе­ре­хо­де ме­ж­ду дву­мя ог­ром­ны­ми кор­пу­са­ми боль­ни­цы. Ино­гда по­кой­ни­ков не вскры­ва­ли, ес­ли ди­аг­ноз не пред­ве­щал ни­че­го, кро­ме ле­таль­но­го ис­хо­да. Од­на­ко и в этом слу­чае та­щить­ся в морг бы­ло страшно. Тем бо­лее, с на­сту­п­ле­ни­ем су­ме­рек и по при­чи­не поч­ти пол­но­го от­сут­ст­вия мед­пер­со­на­ла,- бли­зи­лись но­ябрь­ские празд­ни­ки.
   - Толь­ко и де­лов-то! - хо­ро­хо­рил­ся я. - Го­товь ка­тал­ку. От­ве­зу с ве­тер­ком.
   - Прав­да?
   - Прав­дой сыт не бу­дешь!
   Са­ша улыб­ну­лась и упорх­ну­ла хло­по­тать над умер­шим.
   Я бы­ст­ро дос­та­вил "жму­ри­ка" по мес­ту на­зна­че­ния. Дан­ным мне клю­чом от­пер мерт­вец­кую. День, как я уже го­во­рил, был пред­празд­нич­ный. Па­то­ло­го­ана­то­мы дав­но разъ­е­ха­лись по до­мам. На не­за­ня­том оцин­ко­ван­ном сто­ле стоя­ла гру­да во­доч­ных бу­ты­лок: по слу­чаю пред­стоя­ще­го празд­ни­ка вра­чи пре­неб­рег­ли все­гдаш­ним спир­том, ре­ши­ли се­бя по­ба­ло­вать.
   Не мо­гу ска­зать, что я ис­пы­ты­вал страх. Мерт­вых мне при­хо­ди­лось ви­деть и до это­го. Со "жми­ри­ка­ми" осо­бо не це­ре­мо­ни­лись. Хо­ло­диль­ни­ков на всех не хва­та­ло. Боль­ни­ца по пло­ща­ди мог­ла срав­нить­ся с не­боль­шим про­вин­ци­аль­ным го­ро­дом. Я при­ткнул ка­тал­ку к сте­не и по­ско­рее по­ки­нул мерт­вец­кую.
   За сей под­виг до­б­рая се­ст­рич­ка Са­ша на­ли­ла мне пол­то­ра­ста грам­мов спир­та и да­ла боль­шой со­ле­ный огу­рец. В па­ла­те мы хлоп­ну­ли по пять­де­сят и, ра­зу­ме­ет­ся, "не за­тор­ча­ли". Кто-то из со­се­дей мрач­но со­стрил, что од­но­го "жму­ри­ка" оп­ре­де­лен­но ма­ло. Не ху­до бы пя­ток.
   В эту пред­празд­нич­ную ночь в боль­ни­це умер­ло пять че­ло­век. В пред­празд­нич­ные но­чи во­об­ще уми­ра­ло боль­ше на­ро­да. Те из вра­чей, ко­му не уда­лось "от­ко­сить" с де­жур­ст­ва, хо­ди­ли в от­кро­вен­ном под­пи­тии и но­ро­ви­ли за­та­щить сес­тер в пус­тые ка­би­не­ты. Се­ст­ры не силь­но со­про­тив­ля­лись. Впро­чем, все в рам­ках при­ли­чий. При­ли­чия в то вре­мя трак­то­ва­лись дос­та­точ­но ши­ро­ко. Ес­ли вы не шля­лись вин­том по жен­ско­му от­де­ле­нию, то все­рь­ез мог­ли пре­тен­до­вать на зва­ние об­раз­цо­во-по­ка­за­тель­но­го боль­но­го. Об­раз­цо­во-по­ка­за­тель­ным вы­ве­ши­ва­ли вым­пе­лы на спин­ки кро­ва­тей. Я не был об­раз­цо­во-по­ка­за­тель­ным боль­ным. Де­ло об­стоя­ло мно­го ху­же. Я уго­дил в лю­бим­чи­ки.
   Это бы­ло то бла­жен­ной па­мя­ти вре­мя, ко­гда дол­лар сто­ил семь­де­сят шесть копеек, и ни­кто его в гла­за не ви­дел. Сре­ди из­бран­ной пуб­ли­ки хо­ди­ли ка­кие-то че­ки Внеш­торг­бан­ка - "бе­ре­зо­вые" день­ги. Их я не ви­дел то­же, о чем, впро­чем, со­вер­шен­но не со­жа­лел. Су­гу­бо аб­ст­ракт­ное пред­став­ле­ние о дос­тат­ке не воз­бу­ж­да­ло за­вис­ти. Все­об­щим эк­ви­ва­лен­том для нас бы­ли вод­ка и спирт.
   Трое из пя­ти "жму­ри­ков" бы­ли из на­шей те­ра­пии. Взял­ся за гуж... Слу­хи в боль­ни­це рас­про­стра­ня­лись со ско­ро­стью зву­ка. От­бре­хать­ся от долж­но­сти Ха­ро­на не пред­став­ля­лось ни­ка­кой воз­мож­но­сти. Ме­ня про­сто по­ста­ви­ли пе­ред фак­том в ви­де лит­ро­вой ме­ди­цин­ской бу­ты­ли, ис­пещ­рен­ной рис­ка­ми, поч­ти на­по­ло­ви­ну за­пол­нен­ной "жи­вой во­дой". Ко­гда я, не та­ясь, во­лок ее в па­ла­ту, му­жи­ки на бан­кет­ках вдоль стен си­де­ли по сид­ке "смир­но", по­жи­рая ме­ня гла­за­ми, как ка­ко­го-то "ене­ра­ла". Так я пре­вра­тил­ся в че­ло­ве­ка, ко­то­рый "за­бо­га­тел на мерт­вя­ках".
   Ни вра­чам, ни па­ци­ен­там, ни мне в то вре­мя по­доб­ное дву­смыс­лен­ное по­ло­же­ние со­вер­шен­но не ка­за­лось дву­смыс­лен­ным. Та­ков был не­пре­лож­ный по­ря­док об­ще­ст­вен­но­го бы­тия. Ес­ли к вам при­хо­дил сан­тех­ник по­чи­нить кран, вы, со­от­вет­ст­вен­но, на­ли­ва­ли ему. Ес­ли со­сед по сто­ян­ке по­мог с дом­кра­том, он так­же вку­шал свою мзду, ес­ли толь­ко не был хро­ни­ком. От­ка­зать­ся - на­ру­шить об­ще­ст­вен­ный кос­мос - ре­ша­лись не мно­гие. Ни­ка­кая ра­бо­та не счи­та­лась за­зор­ной. За­зор­ным бы­ло не­уме­ние уст­раи­вать­ся в этой жиз­ни. Все­об­щее ра­вен­ст­во в ни­ще­те об­ла­да­ет ка­кой-то не­уло­ви­мой "кра­со­той по­ро­ка". Лов­цы душ из чис­ла то­гдаш­ней но­менк­ла­ту­ры про­зре­ва­ли ее и экс­плуа­ти­ро­ва­ли по пол­ной про­грам­ме.
   Со сво­ей бу­ты­лоч­кой я по­сту­пил по-свин­ски. По­ста­вил ее в тум­боч­ку и на­ка­зал со­се­дям не при­ка­сать­ся, по­ка ко­ли­че­ст­во жид­ко­сти не дос­тиг­нет верх­ней рис­ки. Это бы­ло жес­то­ко. Уме­реть от жа­ж­ды у ру­чья... Сред­не­ста­ти­сти­че­ский рос­сий­ский му­жик не об­ла­да­ет доб­ро­де­те­лью воз­дер­жа­ния. Моя доб­ро­де­тель ко­ре­ни­лась в глу­бо­чай­шем по­ро­ке. Я не был фран­цу­зом, умею­щим про­жить боль­шую часть жиз­ни в бла­жен­ном по­лу­кай­фе. Мне на­до бы­ло хоть од­на­ж­ды, но как сле­ду­ет.
   Ужас си­туа­ции за­клю­чал­ся в том, что "как сле­ду­ет" не за­ста­ви­ло се­бя дол­го ждать. Лит­ро­вая бу­тыль в мо­ей тум­боч­ке ка­ким-то мис­ти­че­ским об­ра­зом при­тя­ги­ва­ла мерт­ве­цов. Уже на сле­дую­щую ночь со­стоя­лась пер­вая ор­гия в клиз­мен­ной.
   В бу­тыль мы на­тол­ка­ли све­жих ли­мон­ных ко­рок. С кор­ка­ми яв­но пе­ре­бор­щи­ли - жид­кость при­об­ре­ла бла­го­род­ный от­те­нок мо­че­ви­ны. Се­ст­рич­ки при­та­щи­ли из сто­ло­вой ка­ст­рю­лю хо­лод­но­го ком­по­та и гру­ду кот­лет. Мы пи­ли спирт из ста­кан­чи­ков для ле­карств, за­пи­вая его ком­по­том из по­ва­реш­ки. О "жму­ри­ках" мы не ду­ма­ли. Нам бы­ло хо­ро­шо. Ко­гда бу­тыль за­кан­чи­ва­лась, за­хме­лев­шие се­ст­рич­ки на­пол­ня­ли ее по но­вой. Од­ним сло­вом, мы на­жра­лись до без­обра­зия со все­ми вы­те­каю­щи­ми от­сю­да по­след­ст­вия­ми.
   Ко­гда мы ок­ле­ма­лись к по­луд­ню, кто-то из сер­до­боль­ных му­жи­ков при­та­щил зав­трак в па­ла­ту. В их гла­зах мы бы­ли ге­роя­ми. Это не уди­ви­тель­но. Уди­ви­тель­но, что и в гла­зах мед­пер­со­на­ла мы бы­ли та­ко­вы­ми. Се­ст­ри­чек не на­ка­за­ли за ноч­ной за­гул с боль­ны­ми. Че­рез час ме­ня уже за­тре­бо­ва­ли в уро­ло­гию. Там то­же поя­вил­ся свой "жму­рик". Во­пре­ки рас­хо­же­му пред­став­ле­нию, бес­про­свет­ная тос­ка и убо­гость боль­нич­ной жиз­ни ни­чем не от­ли­ча­ет­ся от тос­ки и убо­го­сти жиз­ни вне­боль­нич­ной. К смер­ти лю­ди при­вы­ка­ют бы­ст­ро. По­смот­реть на ди­ко­вин­ку охо­та ка­ж­до­му. В ка­би­нет стар­шей се­ст­ры на­би­лось, как сель­дей в бан­ку. Не­хит­рую за­кус­ку раз­ло­жи­ли по та­рел­кам. Я не оболь­щал­ся на свой счет. Про­сто был лиш­ним по­во­дом раз­но­об­ра­зить дей­ст­ви­тель­ность. "Жму­ри­ки" зря за­таи­ли на ме­ня оби­ду. Пер­вый тост я все­гда под­ни­мал в па­мять об ушед­шем. Мы пи­ли не чо­ка­ясь. Та­ков был ри­ту­ал. Все на­хо­ди­ли его пра­виль­ным. Впо­след­ст­вии, ко­гда серь­ез­ные дя­ди из ми­ни­стер­ст­ва раз­би­ра­лись в де­лах раз­вра­щен­ной мною боль­ни­цы, убий­ст­вен­ный ар­гу­мент мед­пер­со­на­ла был та­ков: это что же, - и по­про­щать­ся с че­ло­ве­ком по-че­ло­ве­че­ски нель­зя? Серь­ез­ные дя­ди из ми­ни­стер­ст­ва хло­па­ли гла­за­ми и убе­га­ли в туа­лет тяп­нуть конь­яч­ку из ста­рой ар­мей­ской фляж­ки. Все мы бы­ли из од­но­го тес­та: от тру­дя­ги-па­то­ло­го­ана­то­ма до мел­ко­го чи­нов­ни­ка не­бо­га­то­го ме­ди­цин­ско­го фрон­та. На­ми дви­га­ли за­ме­ча­тель­ные ил­лю­зии о ра­вен­ст­ве в ни­ще­те.
   Ор­гии в клиз­мен­ной про­дол­жа­лись с за­вид­ной ре­гу­ляр­но­стью. По­хо­же, боль­ни­ца уже пе­ре­вы­пол­ни­ла тот един­ст­вен­ный план, пе­ре­вы­пол­нять ко­то­рый не стои­ло. Да и я пре­вра­тил­ся в за­кон­чен­но­го ал­ко­го­ли­ка. Со­се­ди по па­ла­те при­хо­ди­ли и ухо­ди­ли. В мо­ем боль­нич­ном лис­те уже не ос­та­ва­лось мес­та для за­пи­си о про­дле­нии. В один из ред­ких мо­мен­тов про­яс­не­ния в моз­гах я за­пер­ся в пус­том ка­би­не­те, по­зво­нил на ра­бо­ту и вы­ло­жил все на­чис­то­ту. Кол­ле­ги от­би­ли ме­ня при по­мо­щи гер­бо­вой бу­ма­ги с пе­ча­тью. Я на­ив­но ду­мал , что со "жму­ри­ка­ми" по­кон­че­но на­все­гда. Но од­на­ж­ды они на­пом­ни­ли мне о се­бе.
  
   У мерт­вых нет за­ко­на, по ко­то­ро­му мож­но бы­ло бы осу­дить жи­во­го на смерть. В слу­чае, ана­ло­гич­ном мо­ему, им при­хо­дит­ся при­бе­гать к ус­лу­гам раз­но­го ро­да мар­ги­на­лов. Ко­гда вам слу­чит­ся уви­деть во сне ка­ко­го-ни­будь от­ча­ян­но­го ра­ди­ка­ла вро­де Уль­я­но­ва-Ле­ни­на, Рай­мо­на Мер­ка­де­ра или Эдич­ки Ли­мо­но­ва, знай­те, что вас уже "за­ка­за­ли". Ес­ли, па­че чая­ния, при­гре­зит­ся сам Па­па Кор­ло Мар­ксов, - уби­вать вас бу­дут дол­го и му­чи­тель­но.
   Ме­ня "за­ка­за­ли", су­дя по все­му, по-де­шов­ке: по­ряд­ка пя­ти со­тен гри­нов на нос. Этим бы­ло грех не вос­поль­зо­вать­ся. Об­ре­чен­ным го­ло­сом я еле слыш­но про­мям­лил:
   - Про­мо­ло­тить бы че­го пе­ред смер­тью, то­ва­ри­щи!
   - Не по­ло­же­но!
   - Ко­ли не по­ло­же­но, то не­от­ку­да и взять. А у ме­ня есть.
   - За­ли­ва­ешь, "жму­рик"!
   - Уже за­ли­то. Лит­ро­вая бак­ла­шеч­ка под са­мую за­вяз­ку.
   - Де­на­ту­рат?
   - Оби­жа­ешь, на­чаль­ник! Чис­тый ме­ди­цин­ский.
   Мои эк­зе­ку­то­ры ото­шли в сто­ро­ну и ста­ли о чем-то со­ве­щать­ся, воз­бу­ж­ден­но раз­ма­хи­вая ру­ка­ми. Са­мое вре­мя дать де­ру. Здеш­ние за­ко­ул­ки я знал, как свои пять паль­цев. Ук­рыть­ся не со­став­ля­ло тру­да. Но зав­тра они при­шли бы сно­ва, обоз­лен­ные, и я очень по­жа­лел бы о со­де­ян­ном.
   Один из про­ле­та­ри­ев, в ро­зо­вом кар­ту­зе, при­бли­зил­ся ко мне:
   - Ты...то­го...му­жик... На­счет про­мо­ло­тить, прав­да, что ли?
   - Са­мое вре­мя бре­хать!
   - Оно...ка­неш­но... Чё мы, из­вер­ги?.. По­ни­ма­ем. Да­ле­ко ли за­ха­вал?
   - Да в трех ша­гах.
   - Шу­ст­ри!
   Я толк­нул дверь в мерт­вец­кую. Вклю­чил свет. За про­шед­шие го­ды мно­гое из­ме­ни­лось до не­уз­на­вае­мо­сти. Ес­ли из­ме­ни­лись и лю­ди, то мне ха­на. Про­ле­та­рии "жму­ри­лись" от све­та лю­ми­нес­цент­ных ламп. Это бы­ло хо­ро­шим зна­ком. Я по­до­шел к ме­ди­цин­ско­му шка­фу и от­крыл дверь. За­вет­ная бу­тыль ра­душ­но ос­каб­ли­лась мне с ниж­ней пол­ки. Вто­рой хо­ро­ший знак. Но это­го бы­ло ма­ло. Нуж­но кое-что еще. Я твер­до знал, что мои дру­зья па­то­ло­го­ана­то­мы рас­слаб­ля­ют­ся тран­кви­ли­за­то­ра­ми. И да­же знал ме­сто, где их най­ти. Я по­ша­рил ру­кой под край­ним хо­ло­диль­ни­ком и - о, чу­до - на­щу­пал па­кет. Су­до­рож­но ра­зо­рвал обо­лоч­ку. Блин, димед­рол! Но вы­хо­да не бы­ло. При­нял­ся вы­дав­ли­вать таб­лет­ки в бу­тыль со спир­том. Де­сять упа­ко­вок по де­сять таб­ле­ток в ка­ж­дой. Ус­пею ли? Ка­жет­ся, ус­пел. Но сво­лоч­ные таб­лет­ки не же­ла­ли рас­тво­рять­ся.
   - Эй, му­жи­ки! Я мар­ган­цов­кой по­чи­щу, - крик­нул я, по­тря­сая бу­ты­лью.
   - Оша­лел! Не са­мо­гон ведь!
   - Ка­шу мас­лом не ис­пор­тишь.
   - Со­всем свих­нул­ся "жму­рик". Спирт мар­ган­цов­кой чис­тит. Жить со­би­ра­ет­ся дол­го и сча­ст­ли­во.
   Они ог­лу­ши­тель­но за­ржа­ли.
   Я ки­нул од­ну ще­поть мар­ган­цов­ки, вто­рую, тре­тью... Изо всех сил во­гнал ре­зи­но­вую проб­ку в гор­лыш­ко. Кро­ва­во-крас­ный фа­кел бу­ше­вал в мо­их ру­ках. Вот, ка­жет­ся, и все. Дос­той­ный уход Рай­не­ра Вер­не­ра Фас­сбин­де­ра я се­бе обес­пе­чил. В доб­рой ком­па­нии дру­зей-про­ле­та­ри­ев. На ду­ше ста­ло хо­ро­шо, как ко­гда-то там, в клиз­мен­ной, по­сле че­ты­рех-пя­ти сто­пок под ком­пот из по­ва­реш­ки. И толь­ко что-то с не­обы­чай­ной на­стой­чи­во­стью сту­ча­ло в вис­ках. Я при­слу­шал­ся: ка­шу мас­лом не ис­пор­тишь... ка­шу мас­лом не ис­пор­тишь... ка­шу мас­лом...
   На мое сча­стье во вре­мя не­дав­не­го раз­гу­ла по­стмо­дер­низ­ма про­ле­та­рий зна­чи­тель­но по­те­рял в сво­ем он­то­ло­ги­че­ском ста­ту­се. Бы­ли все ос­но­ва­ния на­де­ять­ся, что мой "кок­тейль Мо­ло­то­ва" при­кон­чит эк­зе­ку­то­ров. Че­рез пять-де­сять лет, ко­гда Па­па Кар­ло Мар­ксов сно­ва вый­дет из под­по­лья, про­ла бу­дет не сва­лить и циа­ни­дом. Мой он­то­ло­ги­че­ский ста­тус то­же ос­тав­лял же­лать луч­ше­го. Но: ка­шу мас­лом не ис­пор­тишь...
   По­ви­ну­ясь ин­стинк­ту, я за­чем-то по­до­шел к бли­жай­ше­му хо­ло­диль­ни­ку и вы­дви­нул ящик. По­кры­тый труп­ны­ми пят­на­ми по­кой­ник смот­рел на ме­ня ос­тек­ле­не­лым взгля­дом. Чуть по­одаль от не­го в ва­ку­ум­ном па­ке­те рас­по­ло­жи­лась раз­но­го ро­да за­кусь: сыр, мас­ло, кол­ба­са, над­ку­сан­ный ба­тон, по­ча­тая бан­ка шпрот. Вра­чи, на­до по­ла­гать, раз­гов­ля­лись по­сле ра­бо­ты. Я не знал име­ни то­го ан­ге­ла-хра­ни­те­ля, ко­то­ро­му при­шла охо­та оза­бо­тить­ся мо­ей судь­бой. Я три раза то­нул. Два­ж­ды - в те­п­лом мо­ре, что го­раз­до при­ят­ней, и один раз - в сту­де­ной Ле­не, в шу­гу, ме­ж­ду дву­мя стал­ки­ваю­щи­ми­ся бор­та­ми гру­же­ны­ми бар­жа­ми. Ны­рял, ла­зил на ска­лы, зло­упот­реб­лял всем и вся... И вот те­перь эта пач­ка хо­лод­но­го но­во­зе­ланд­ско­го мас­ла, со­жрать ко­то­рую бы­ло со­всем не про­сто.
   - Эй, "жму­рик", ты че­го там трес­ка­ешь?
   - Сыр, - от­ве­чал я с на­би­тым ртом.
   - Та­щи сю­да!
   - Та...шу...
   Мы ото­гна­ли ка­тал­ку в угол мерт­вец­кой. Уса­тый про­ле­та­рий по име­ни Ка­пи­тон рас­сте­лил на ней га­зе­ту "Зав­тра". То­же хо­ро­ший знак. Я вы­гру­зил харч и с пре­зрень­ем от­мел пя­ти­де­ся­ти­грам­мо­вые на­пер­ст­ки. За­па­са проч­но­сти у ме­ня бы­ло ча­са на пол­то­ра. По­ста­вил че­ты­ре гра­не­ных ста­ка­на.
   - Ну не дур­ной ли "жму­рик", - за­го­го­тал ро­зо­вый кар­туз. - Я бы на тво­ем мес­те ла­кал из пи­пет­ки. Мы не то­ро­пим­ся.
   - Из пи­пет­ки? Это "ка­бер­не"?
   - Слышь, "жму­рик", как око­чу­ришь­ся, ва­ли к нам. Ра­бо­та не пыль­ная.
   - Сколь­ко баш­лять ста­нешь?
   - Де­вять штук.
   - В бак­сах?
   - Ну, ты на­хал!
   - За­сунь свою ра­бо­ту се­бе в зад­ни­цу! Дер­жи за­тыч­ку.
   Я про­тя­нул про­ле­та­рию ре­зи­но­вую проб­ку от бу­тыл­ки. Они за­хо­хо­та­ли. Я вме­сте с ни­ми. Мне сно­ва ста­ло ве­се­ло, как в хо­ро­шей ком­па­нии вновь об­ре­тен­ных дру­зей. Мы ду­ли этот спирт с кро­ва­во-крас­ным от­тен­ком, а он ни­как не кон­чал­ся. Моя бу­ты­лоч­ка и вправ­ду ока­за­лась вол­шеб­ной. Она вце­пи­лась в ме­ня мерт­вой хват­кой и не от­пус­ка­ла в те­че­ние трех ча­сов. Ко­гда все за­кон­чи­лось, лю­бые про­це­ду­ры бы­ли уже бес­по­лез­ны. Да в них и не бы­ло ну­ж­ды. Я уже дав­но и сам осоз­нал, что то­гда, в мо­ло­до­сти, пре­сту­пил за­кон, не по­име­но­ван­ный ни в од­ном юри­ди­че­ском ко­дек­се. Грех не под­ле­жит че­ло­ве­че­ской юрис­дик­ции. Ко­гда я вспо­ми­нал, с ка­ким во­ж­де­ле­ни­ем мы от­счи­ты­ва­ли рис­ки на про­кля­той бу­тыл­ке, я яв­ст­вен­но осоз­на­вал, что все мы бы­ли доб­ро­воль­ны­ми во­лон­те­ра­ми Та­на­то­са. По­слан­ни­ка­ми и вест­ни­ка­ми смер­ти. А по­доб­ные дол­ги на­до пла­тить. Или бес­ко­неч­ны­ми уг­ры­зе­ния­ми со­вес­ти, или... Я бы ре­ши­тель­но пред­по­чел вто­рое "или", ес­ли бы у ме­ня был вы­бор. Но, на сча­стье, вы­бо­ра у ме­ня не бы­ло.
   Из люб­ви к по­ряд­ку, я уло­жил про­ле­та­ри­ев на сво­бод­ные сто­лы. Из люб­ви к бес­по­ряд­ку, дол­ба­нул мо­лот­ком по за­вет­ной бу­тыл­ке. С над­сад­ным жен­ским виз­гом она раз­ле­те­лась на кус­ки. На за­пле­таю­щих­ся но­гах дви­нул­ся по ко­ри­до­ру. Под­нял­ся на пер­вый этаж.
   - Эй, пе­ре­воз­чик, иди опо­хме­лю! - крик­нул мне ве­се­лый ста­ри­чок из про­ход­ной.
   Я про­вел ру­кой по гор­лу, дес­кать, все, ам­ба, от­ку­шал­ся. С тру­дом от­крыл тя­же­лую дверь боль­ни­цы и вы­шел на ули­цу. От све­же­го воз­ду­ха не­стер­пи­мо за­ко­ло­ло в вис­ках. Я уви­дел ма­лыш­ку в си­ней кур­точ­ке с ка­пю­шо­ном и с ог­ром­ным, как воз­душ­ный шар, "сни­кер­сом".
   - Дя­дя, у те­бя из уха кровь идет, - ска­за­ла де­воч­ка.
   Я за­хо­тел по­смот­реть на свое ухо, но это был слиш­ком рис­ко­ван­ный экс­пе­ри­мент. Но­ги под­ко­си­лись, и я стал мед­лен­но за­ва­ли­вать­ся на зем­лю.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"