Каждый раз, возвращаясь с работы, он любил проходить одним маршрутом, проходящим мимо старинных особнячков, невесть как сохранившихся в сама центре огромного мегаполиса.
В одном из них была танцевальная школа, и часто, перейдя на противоположную сторону улицы, он подолгу стоял задрав голову. Там, на втором этаже из высоких окон лился свет, отраженный и преумноженный в зеркалах. И лишь неясные тени выдавали чье-то присутствие в зале. Он еще ни разу не видел танцовщиц, думал, что может, это уборщица моет полы, чтобы наутро девичьи ножки ступали по чистому полу. И каждый раз он останавливался напротив, надеясь увидеть, кому же принадлежат эти тени.
Его мама в юности была балериной. Потом она встретила папу, а с его рождением ей пришлось уйти со сцены, насовсем. Иногда он замечал украдкой, как она стоит перед зеркалом, приподнимаясь на носочки, вытягивая руки вверх и разводя их в стороны. В такие моменты он забывал, что у мамы уже седые волосы и руки покрыты морщинками. Он представлял себя в театре, в первом ряду, а на сцене танцует мама...
Останавливаясь каждый раз под этими окнами, он надеялся увидеть танец, еще раз прочувствовать всю его красоту и силу.
В этот вечер он задержался на работе и даже хотел не задерживаясь пойти домой, но увидел, что свет горит только в одной части зала и окна затенены. Около окна он увидел худенькую фигурку. Ее лицо было поднято вверх, волосы собраны в аккуратный пучок, а руки взмывают в воздух подобно крыльям...
"Наконец-то!" - подумал он, "так вот кто задерживается допоздна вызывая его любопытство!"
Она любила танцевать одна. И когда занятия с девочками заканчивались, она подолгу стояла у станка, отрабатывая и без того совершенные движения.
В этот вечер танец получался вялым и безэмоциональным. Ее очередной мужчина не мог больше делить ее с балетом, не мог терпеть ее жизни в танце и ушел, оставив после себя грязную пепельницу, полную окурков и записку "Прости, не могу так... "
Она и сама понимала всю тщетность их отношений и прекрасно видела к чему они приведут, но не могла без внимания и капельки обожания, которые она всегда находила у своих избранников. Они любили ее, как балерину, но в то же время не могли смириться с ее работой, с тем, что этот тяжелый и изнуряющий труд отнимал ее у них. А ведь это ее жизнь... И сегодня ей не хотелось идти домой, где будут пахнуть горькие розы, напоминая о нем.
Много раз он ходил после этого дня, специально задерживался после работы, чтобы еще раз увидеть ее вздернутый профиль, ощутить тот восторг, который вызывал в нем танец, но тщетно. Зал был также освещен, но пуст. И даже тени не вызывали в нем надежду.
Как то у них на работе устроили корпоративчик по поводу дня рождения коллеги, решили пойти в кафе неподалеку.
Она зашла, когда за столом шумел народ, рассказывали старые байки и травили анекдоты. Она уютно устроилась за столиком в углу и заказала чашку кофе. Он смотрел на нее и не мог отвести глаз, настолько приятно ему было на нее смотреть. Понаблюдав за ней некоторое время, он решил подойти к ней, хоть ему и было страшно, что она откажется с ним разговаривать.
Дела в школе шли хорошо. Недавно набрали новую группу. Совсем маленькие девочки старательно выполняли все па под присмотром матерей и нянь. Эти малышки были прелестны. Они напоминали ей ее саму, когда ее, трехгодовалую, мама привела в школу балета.
Осень началась как-то внезапно. И как обычно она пропустила ее начало. Только сегодня, зайдя в свое любимое кафе неподалеку от школы, усевшись за столик у окна, она увидела, что ветер рвет листву с деревьев и бросает ее под ноги прохожих, заставляя их шуршать. В детстве она очень любила шуршать листьями и она всегда знала, что пришла осень именно по листьям определяя ее приход. А сейчас... То ли дворники стали мести улицы чище, либо она перестала обращать внимание на весь внешний мир.
Она заметила его взгляд так же внезапно, как и поняла, что осень пришла. Он сидел в компании ребят, все шумели, и лишь он молчал, напряженно вглядываясь в нее. На его лице застыла смущенная улыбка. Заметив, что она его рассекретила, он отвел глаза лишь на секунду, чтобы потом вновь взглянуть на нее. Ей стало интересно, что же он видит в ней?
Обычно мужчины знакомились с ней после премьер и выступлений, увидев на сцене они хотели быть с ней, чтобы потом сбежать, не выдержав ее жизни. Сбежать от танца. Навсегда.
Он заметил, что ее взгляд затуманился, она погрустнела, и подумал, что если и идти, то сейчас.
- А Вы замечали, что клен сбрасывает листья первым из деревьев? Как Вы думаете, почему так?
Это был первый вопрос, который он произнес, и ее поразило, что это не было банальное: "А можно составить вам компанию?" или что-то в этом духе. Когда она отрицательно мотнула головой, он уже сидел напротив нее, и его глаза сияли.
- Давным-давно, когда Боги жили на Олимпе, а люди еще только учились разжигать огонь, лес был полон жизни и сил. Молодой гордый клен потрясал всех своей шикарной листвой. Его листья были искусно вырезаны, а с наступлением осени окрашивались в разные цвета. Были там и желтые и багряные и зеленые с прожилками листья. Клен, в отличие от других деревьев не сбрасывал свою прекрасную листву, наравне с хвойными, чем вызывал зависть многих жителей леса.
Однажды Лесная Нимфа гуляла в этом лесу ранней осенью. Она увидела Клен издалека, его резные ажурные листья алели на фоне зеленых деревьев вокруг. Она подошла к нему, поискала упавшие листья на траве и не обнаружив ни одного, попросила у Клена несколько листьев, чтобы приколоть их к платью. Клен, гордый Клен, отказался согнуться и позволить Нимфе выбрать листья самой. Тогда разгневанная Нимфа пожелала Клену, что его листья будут самыми первыми выстилаться ковром под ногами с наступлением осени.
С тех пор клен скидывает одежды самым первым из деревьев, наказанный за свою гордыню. И теперь каждая Нимфа вольна выбирать самые красивые листья.
Ей понравилась эта история, сразу же в голову стали приходить мысли о танце под названием "Клен и Нимфа".
За окном стемнело, а они продолжали сидеть, наслаждаясь разговором. Когда они заметили, что кафе опустело, они заспешили на выход. Провожая ее они пошли знакомым ему маршрутом, и только когда увидел старый особнячок, он понял, что они около той самой школы танцев, вот только окна ее были темны на этот раз. Он принялся рассказывать ей о том, как он любит ходить этой дорогой, как его притягивает танец, особенно балет...
"Ну вот, он знает все про меня, что я балерина, просто не показал вида сначала. Как же я могла так ошибиться!?" - пронеслось у нее в голове, пока он ей рассказывал о своему отношению к балету...
Он заметил тени, которые легли на ее лицо, и он не понял, что же случилось! Она как-то сжалась, отдалилась от него. Решив, что ей не нравится это место, он предложил ей руку и вел ее дальше, она была все так же отстранена. У подъезда они простились. Он был рад, что записал ее номер еще в кафе, а она кусала губы от того, что он может ей позвонить.
Когда они сидели в кафе, он рассказал ей о своей работе, она лишь намекнула о том, что ее работа связана с творчеством. Неужели он все понял, знал заранее, с первого взгляда? Ведь это не случайно!
Он шел домой счастливый! В голове крутился его разговор с ней, а еще он думал о том, что он ей скажет завтра, когда позвонит по телефону. Она восхитительная, думал он - обворожительная, как будто соткана из лунных лепестков, ее глаза сияют, а руки похожи на белые крылья.
Она не спала всю ночь. Он нравился ей, как может нравится солнце молодому подсолнуху, как нравится гора Фудзи японцам, как нравится новое платье моднице... Но она боялась повторенья. Уже очень больно ей было каждый раз при расставании. Но тут она понимала, что почти влюбилась в него. Такого замечательного, открытого, веселого, заботливого и нежного... Он привлекал ее собою, как пламя мотылька. Как бы она была счастлива с ним! Если бы не одно но! Она не хотела, чтобы балет снова встал поперек ее любви...
Он решил позвонить ей в обеденный перерыв. Она долго не брала трубку, а когда взяла, он услышал музыку. Музыка была знакомой, что-то из детства. Он даже на минуту забыл, что хотел сказать, легкая мелодия рисовала в его голове образы - это был танец, танец на сцене. Только теперь танцевала не мама, а она...
Она услышала звонок, и увидев его номер долго не решалась ответить. Но, отбросив свои сомненья, она нажала на кнопку ответа. И тут заиграла музыка... она ничего не слышала, музыка заглушала все - кто-то в зале включил запись, но не отрегулировали громкость, и вот, музыка струилась отовсюду, проникая во все мысли и чувства. Наконец, музыка стала тише, девочки разобрались с громкостью. На другом конце провода была тишина, и она подумала, как же хорошо, когда есть кто-то с кем можно помолчать.
Они договорились о встрече в том же кафе, где и познакомились. В руках он держал белую лилию и диск с той музыкой, которая звучала в трубке. Свидание было настоящим. Таким, каким она представляла себе в детстве. Она была счастлива и напоминала влюбленную школьницу. Он носил ее на руках, не желая расставаться с ней и на минуту. Они гуляли, вороша листья, как воспоминания и говорили, говорили, говорили... Ночью она заснула с улыбкой на губах.
На следующий день ей позвонили и пригласили в группу одного из лучших балетов Европы. Она не раздумывая согласилась, подписала контракт и уже мысленно паковала чемоданы, когда ее взгляд наткнулся на диск с музыкой,... которую она очень любила, которую любил и он.
В один миг она почувствовала усталость. Создавалось такое ощущение, будто весь мир лег ей на плечи. Она присела на краешек кровати и сложила руки на коленях. Ее взгляд рассеяно блуждал по комнате, пока не зацепился за что-то... предмет выглядывал из-за ножки дивана. Такой знакомый... Присмотревшись, она узнала свои пуанты. Рядом с ними стоял открытый чемодан...