Вначале студенты с курсантами бились подушками.
В мальчишьей Зарнице летали лишь перья и пух.
Когда ж захватили амбары с ножами и пушками,
Игра перешла в беспредел "Повелителя мух".

Война - это страшная школа, не к месту здесь юмор, блин,
Но учит нас жизни. И трупы детей хороня,
Я думал: за что ж эти бравые школьники умерли?
За вольный росток, что воскрес в середине меня.

За то, что я больше не буду при виде милиции
Бояться что схватят, припишут, посадят в тюрьму.
За то, что закон, продиктованный властными лицами
Осмелюсь оспорить: "Зачем?", "Для чего?", "Почему?".

За то, что хозяин огромного черного "Ровера",
Не станет мне тыкать в лицо волосатой рукой.
И людям, что этой рукой были пущены по миру,
Не станет кричать: "Да вы знаете, КТО Я ТАКОЙ??!"

За то, что не сможет хамить озлобленная дура мне:
"Куда, мол, ты прешься, не видишь, что вымыт паркет?"
У нас послушанье на генном прописано уровне.
У наших детей, слава Богу, почти уже нет.

За то, что теперь я во всем принимаю участие.
И пусть утверждают, что это минутный восторг,
Я знаю: отныне единственным служит начальством мне
Лишь тот, пробуравивший сердце, свободный росток.

Ребята, я Канта осилил, не вешайте клейма мне, 
Мол, "Шариков", "Урка", "Иуда", "Опричник", "Злодей".
Я рад, что на смену холопам пришло поколение
Не глупых, решительных, смелых и сильных людей.