Мы познакомились с ним на выставке. Ну, той, которая расположена на пересечении проспекта Внеземных Цивилизаций и Улицы 2117 года - некоторые ещё помнят из школьных уроков истории, что это был год принятия Декларации о свободе и равенстве для всех граждан Солнечной Системы. В общем, знатоки представляют себе, где это находится. Там вторую неделю проходила грандиозная экспозиция новейшего заграничного искусства. Вот на этом полузакрытом вернисаже я и встретила его. Того, кто изменил всю мою дальнейшую жизнь.
Власти Земли долго не разрешали этой выставке открыться, мотивируя свой запрет чересчур вызывающими экспонатами, что были представлены на этом смотре творческих исканий в других галактиках. Представители Министерства Земной Культуры даже выступали по телевидению несколько раз, говоря о том, что такое искусство не нужно людям - оно шокирует и пробуждает самые низменные вкусы у зрителей. Надо ли говорить, что эти заявления властей лишь приумножили число интересующихся.
Молодые футуристы с далёких звезд исповедовали радикализм в искусстве. Революционность их творческих идей была заложена на использовании в своих работах научного открытия трансцендентального поля, сокращенно транс-поля.
Ну, вот почему, объясните вы мне, любой тренд в художественном переосмыслении бытия всегда зарождается не на Земле, а приходит к нам из других миров? Сколько времени ещё мы будем плестись в мейнстриме абстракционистского позитивизма Солнечной Системы?
Что поразило меня больше всего на той выставке? Очень многое. Взять, хотя бы, к примеру, "Черный космический квадрат". Это грандиозное полотно поистине - новое слово в живописи. Трудно описать те впечатления, которые испытывает человек, впервые соприкоснувшись с этим шедевром. Да, сначала кажется, что ничего особенного он собой не представляет. Возникает резонный вопрос: из-за чего вся эта шумиха в газетах? Подумаешь, всего-то! Золочёная рама картины охватывает какую-то черную пустоту. Но это поначалу только так кажется, если рассматривать космический квадрат издалека. А картину-то, оказывается, надо видеть изнутри. Вот в чём заключена новизна искусства, использующего транс-поле. Благодаря последним внеземным научным открытиям, тамошние художники получили возможность творить иначе, чем это возможно здесь у нас на Земле. То, что они создают - самое последнее слово в искусстве.
К картине "Чёрный космический квадрат" надо подходить подобно кошке, мягко и бесшумно переступающей на своих лапах. Вот представьте себе вид, крадущегося к добыче сквозь заросли бамбука, тигра! Вот так же должен выглядеть со стороны всякий, кто желает постичь тайный смысл этого полотна! Тело согнуто, голова устремлена вперёд, взгляд прикован к центру картины, руки прижаты к бедрам. Вы должны двигаться вперёд к ней, как кролик к удаву. Шаг за шагом, вы приближаетесь к тому месту, когда (где-то метра за два до цели) красочное изображение автоматически включит своё транс-поле притяжения. Его действие напоминает собой привычное для нас магнитное поле, только оно несколько сильнее и обладает каким-то своим загадочным разумом. Поэтому и реагирует на желания человека. Всё это невероятно, но это так! И когда вы попадаете под влияние транс-поля "Чёрного космического квадрата", сила его, вас, буквально, отрывает от земли и засасывает вовнутрь картины. Всё ваше тело! Снаружи остаются лишь ноги! Это вам не какие-нибудь примитивные голографические поделки, выдаваемые здесь у нас за искусство, - это и есть настоящая трансцедентальность. Именно с этого момента и начинается настоящий просмотр. Из картины торчат только ваши пятки, а весь вы в это время, как говорится, и душой и телом, ваши сознание и чувства находитесь за миллиарды километров от Земли в реальном космосе. Вы ощущаете настоящую, чёрную, безграничную пустоту вселенной. Весь ужас, исходящий от не имеющего конца пространства, врывается в вашу душу бесконечным потоком. И этот кошмар космического одиночества пронзает вам сердце тысячью иголок, а испуг и содрогание перед его вечным покоем делают вас отныне и навеки рабом картины. Вы ощущаете себя букашкой на асфальте, над которой зависла нога циклопа. Вы видите перед собой бездну, в которой - еще миг! - и вы можете исчезнуть навсегда! Вот что такое транс-искусство. Такие впечатления шокируют всех без исключения. Подобное не передать никакими словами - это надо почувствовать на себе. Некоторые зрители во время просмотров "Черного космического квадрата" теряли сознание. Именно поэтому, говорят, власти и не хотели открывать выставку.
Но транс-поле для того и наделено загадочным разумом, чтобы реагировать на мысли людей. Поэтому, как только вы, находясь внутри картины, подумаете про себя: "Всё. Умираю. Больше не могу этого выносить", изображение квадрата тут же выталкивает вас из себя наружу. И теперь с вами всё в порядке. Вы падаете на пол под висящей на стене картиной и приходите в себя.
В тоже время, однако, газетчики сообщали, что были замечены некоторые посетители выставки (скорее всего садомазохисты, уж больно охочие до таких ужасных переживаний), которые неоднократно внедрялись внутрь "Черного космического квадрата". Ну, думаю, что с ними всё понятно - эти просто подсели на картину, как на наркотик.
Или ещё, например, взять искусство трансцендентной скульптуры. Это тоже весьма впечатляющее и забавное зрелище. Вот подходите вы, к примеру, к изваянию Аполлона Звездинского, найденного при раскопках заброшенной планеты Критон, что болтается где-то во Млечном Пути. Смотрите на высоченную статую, оцениваете красоту представленного тела, любуетесь чистотой линий, оставленных резцом доисторического внеземного умельца, восхищаетесь величием позы мифологического бога из иных миров. Даже разглядываете, из какого камня вытесан этот внеземной Аполлон. Стараетесь, в общем, понять, что же хотел выразить своим творением ваятель, когда отсекал всё лишнее от каменной глыбы. А потом, эдак, произносите про себя или спутнику, если вы заявились на вернисаж не один: "Нет! Что-то не особо впечатляет меня этот истукан". И тут - бамс! Если транс-поле на этот момент не занято кем-то другим, то оно тут же направляет свое притяжение на вас, и теперь уж пытаться вам вырваться из него - пустая затея. Транс-поле внедряется в ваше сознание и поглощает его, подчиняя всецело вашу личность своему влиянию. Оно, как бы, разделяет тело на плотскую оболочку и невидимую душу, и забирает последнюю себе, запирая её внутри статуи. Может быть, это можно сравнить с очисткой ореха от скорлупы. Ваше духовное "я" отныне посажено транс-полем на какую-то магическую привязь в этом каменном исполине Аполлона Звездинского. А вот ваше сознание в это время начинает преображать скульптуру по вашим же представлениям о том, как всё должно выглядеть на самом деле. Один миг, и вы сами, как будто, находитесь на постаменте в образе этого пресловутого Аполлона. Только теперь уж, словно, не он, а вы сами выглядите со стороны в точности так, как если могли бы его собственными руками высечь из камня. И вот тут-то получается занятная штука. Потому как ваять из бесформенной глыбы что-нибудь вразумительное могут на деле немногие, то сами критиканы в образе каменотесов с помощью транс-поля такой вытворяют белиберды, что глаза никогда бы не видели подобного срама. На нового, то есть, теперь, по вашим лекалам вылепленного, Аполлона Звездинского от посетителей выставки выливается море самой язвительной критики, плевков и улюлюканья. Десятки пальцев устремляются отныне на скульптуру, указывая на самые неудачные и безобразные куски плохо отёсанного монумента. Но внутри-то нового Аполлона, самими вами и представленного, всё это время находитесь вы! Так что вы и выслушиваете по полной программе всё то, что о вас думают люди. Это можно терпеть, но только недолго. И вот, когда вы внутри статуи весь уже, буквально, чешетесь от хулы и смешков, и, не выдерживая больше такого состояния, произносите: "Всё! Не могу больше! Умираю от стыда!", ваше сознание в этот миг транс-поле выбрасывает из своего чрева назад в своё тело. А Аполлон снова становится прежним Звездинским. Вот таким образом на этой выставке каждый сам мог почувствовать себя скульптором.
О других экспонатах можно тоже говорить ещё очень долго, но этот мой рассказ совсем о другом. Он - о любви. О том, как я влюбилась в робота. И пусть мы сейчас расстались с ним, этот рассказ о нашем знакомстве я посвящаю сыну, нашему маленькому Робу.
Сейчас он в школе. Сегодня у них урок физики. Им заносят в мозг из центрального распределителя, находящегося в Министерстве Образования, основы квантовой теории света. Сейчас ведь преподавателям проще стало проводить уроки, чем в былые времена, когда нам они по старинке вдалбливали новые темы. Нынче же - красота! Пришли ученики в класс, расселись за парты, а дальше учителю всех и дел-то остаётся, как только подключить их головы к коммутатору через вживленные ещё с рождения универсальные контакторы. Вот и вся работа. Только и делай, что следи за скоростью заполнения памяти - у каждого ведь способности-то разные.
Роб освободится часа через два, и тогда мы пойдем с ним в магазин. Я обещала сыну купить новый термоядерный аккумулятор. Мальчик растёт бойкий, ему требуется всё больше и больше энергии. А его старый источник питания уже почти выработал свой ресурс. Тем более что месяц назад Роб записался в футбольную секцию и у него теперь через день тренировки. Конечно, новый аккумулятор стоит дорого, но что делать? Нужно, так нужно. Мальчику хватит его года на три. А с деньгами как-нибудь выкрутимся. Да и алименты за полгода должны, в конце концов, когда-то прислать. Мой бывший супруг сейчас работает на Уране, а там, говорят, зарплаты хорошие. Только вот эти вечные проблемы с межпланетными денежными переводами!
Роб у меня метис, наполовину робот по отцу. И если он не нуждается в привычной нам пище, то уж источник энергии необходим Робу постоянно. К тому же тело ему досталось от меня - человеческое, только внутреннее устройство моего сына от отца - машинное. Интегральные схемы вместо сердца, лёгких, печени и желудка. В голове саморазвивающийся компьютер последнего поколения. Но, несмотря на это, обуть-одеть-то мальчика надо! Хоть он и не чувствует ни жары, ни холода - он же не будет бегать голым по улице. А этим бюрократам из почтового ведомства хоть бы хны. "Вы ведь знаете, сколько времени идёт денежный перевод с соседних планет! Потерпите". Вот и весь их ответ. Ну, да ладно, что ж делать, любая жизнь - это всегда проблемы. Лучше я расскажу, как мы познакомились с отцом Роба.
Это произошло на той памятной мне выставке авангардного инопланетного искусства, о которой я уже говорила. Я заметила на себе несколько мимолетных, но пристальных взглядов от молодого человека, который уж что-то часто возникал там возле меня. Конечно, как и любой девушке, подобное внимание от мужчины всегда приятно. Про себя же я тогда отметила его подтянутый вид, опрятный костюм и приветливую улыбку на юном лице. Что бы там не говорили приверженцы вселенского анархизма и галактического пофигизма, но во все времена девушкам нравятся серьёзные молодые люди с хорошими манерами. Поэтому, поймав его очередной взгляд, я улыбнулась ему в ответ. Этого было достаточно, чтобы он, наконец, осмелился и подошёл ко мне.
- Здравствуйте - очень просто сказал он. - Разрешите с вами познакомиться. Меня зовут Том Йорк. Не скрою, я давно наблюдаю здесь за вами, и хочу признаться, что вы мне очень нравитесь. Не сочтите меня бесцеремонным, но мне хотелось бы узнать, как вас зовут, а также после проводить вас домой.
Его голос располагал к себе. Правильная речь (не то, что нынешний отвратительный сленг, пришедший к нам с Марса), бархатный тембр, доверительная манера разговора - всё это выдавало в новом моём знакомом врожденную интеллигентность. Правда, как мне показалось тогда, голос Тома был каким-то отстранённым, несколько холодноватым и безликим для собеседника. Но я не придала этому большого значения.
- Как забавно, - ответила я. - Ваши данные полностью повторяют имя и фамилию лидера рок-группы "Сosmic Radiohead". Надеюсь, вы слышали их музыку?
Он смутился, но попытался не подавать вида растерянного человека, а на его чистом, без единой, не то, что родинки, но даже и веснушки, лице, не возникло и тени стыдливого румянца.
"Какая безгрешная кожа, - подумала я тогда. - Просто какая-то нереальная кожа - такой не бывает!".
Но мне и об этом не хотелось думать в тот момент.
Он снова заговорил, делясь своими впечатлениями обо всём увиденном на вернисаже, и я совсем забыла про свои сомнения.
Мы ходили вдвоём по выставке ещё часа три. Обменивались мнениями, рассказывали друг другу о себе. Он много шутил, всегда остроумно и по делу. Странно было только то, что он не смеялся при этом. Том оказался молодым человеком не робкого десятка: несколько раз он воспользовался транс-полем, чтобы лучше понять творческие посылы иногалактических мастеров искусства. Потом об этих переживаниях в трансцендальности он поделился со мной. Я-то была трусихой, и ни за что бы сама не стала наслаждаться прелестями "Черного космического квадрата". Все мои знания о трансцедентном искусстве были почерпнуты из газет.
Он был очень мил, красив и смел, этот Том Йорк. Так мне тогда казалось. Стоит ли здесь говорить, что уже в конце первого дня нашего знакомства я почувствовала, что влюбляюсь в него по уши.
И он продолжал нравиться мне с каждой минутой всё больше и больше, так, что я совсем потеряла голову.
В тот, первый день нашей встречи, он провожал меня домой. Он читал мне стихи. Тысячи строк. Без единой запинки. Я поражалась его великолепной памяти. Около дома он взял меня за руку. Я опять отметила про себя, что его ладонь необычна. Она была тёплой и ласковой, но на его кисти я не заметила и не ощутила привычных для нас морщинок, волосков, складок кожи и голубоватых вен. Безупречная кожа безо всяких признаков какого-либо изъяна. Меня это вновь удивило в тот момент, но я опять не придала новому открытию никакого значения. Я уже любила его!
Потом начались три месяца нашего удивительного романа. Том был безупречен в своём поведении. Пунктуальный - он никогда не опаздывал, внимательный - он всегда выслушивал меня до конца по всем спорным вопросам, щедрый - он никогда не скупился на подарки, тактичный и воспитанный - он не добивался от меня близких отношений любым путём. Последнее обстоятельство даже несколько настораживало меня в то время. С ним мне было хорошо. И все-таки, порой, он казался мне немного странным. Он был недостаточно эмоциональным для человека. Мне всегда хотелось спросить его: плакал ли он когда-нибудь. Даже тогда, когда он смеялся, казалось, что и это он делает только для вида, если сам видит, как другим людям вокруг него весело. Были и другие странности в его поведении, перечислять которые сейчас мне не хочется. Я любила Тома и обращала внимание тогда только на его ухаживания - а они мне нравились. И всё это было потому, что я уже хотела выйти за него замуж.
На четвертый месяц нашего знакомства он сделал мне это предложение, и я согласилась.
Мы шли с Томом подавать заявление в ЗАГС, и вот тут, прямо по дороге, он и признался мне, что он - робот. Механический человек. Последняя разработка НИИ Прикладной Человекопластики, сделанная в 2243 году. Полный тождественный облик homo sapiens: искусственный интеллект седьмого поколения, стопроцентная имитация кожного покрова с поддержкой постоянной температуры 36,6 градусов, обеспечение эмоциональности и всех желаний от новейшего генератора чувств. Это поколение роботов, то есть, весь выпуск, все, как бы, родственники Тома, его братья и сёстры, было первым экспериментальным производством. НИИ добилось от правительства внедрения всех их непосредственно в человеческую среду, и без всякого контроля затем над ними. Так сказать, это была засылка их "в люди". Это исследование над роботами проводилось для того, чтобы посмотреть, смогут ли они сами приспособиться к самостоятельной жизни. Что будет при этом с нами, то есть, с людьми, обществом, правительство не интересовало. Ответственный за выпуск новых роботов, можно сказать, отец их, специалист НИИ Прикладной Человекопластики слыл любителем современной музыки. Это именно он дал Тому его имя и собственноручно вписал фамилию Йорк в выпускной паспорт, и сделал он это потому, что в то время очень был увлечен музыкой группы "Cosmic Radiohead", где лидером был настоящий Том Йорк. Так робот за номером 123, выпущенный 27 февраля 2243 года, стал вторым Томом Йорком, только искусственным. Когда в нём запускали генератор чувств и закладывали в искусственный интеллект необходимые жизненные программы, так сказать, "вдыхали жизнь", специалист, шутки ради, занёс внутрь Тому инстинкт тяги к семейной жизни. Роботу, что с того, он подневольный, а разработчику - потеха! И именно поэтому механический Йорк по выходе за ворота НИИ стал стремиться к созданию своей собственной семьи.
Вот так вот! И обо всём этом, мой жених рассказал мне по пути в ЗАГС. Рассказ его привёл меня в шок, но я уже ничего не хотела менять в своей жизни. Я любила Тома, любила, думая и представляя его себе только человеком, напрочь отметая все мысли о его механических внутренностях.
- Как же ты собираешься с ним жить? - воскликнула мать и всплеснула руками, когда узнала всю правду о моём женихе.
- Этого не будет никогда! Слышишь?! Никогда!!! - прокричал мой отец, как только мать рассказала ему о моём замужестве. - Он - робот? И ты после этого смеешь просить нас о родительском благословении!? Я не допущу этого безобразия! Ишь, чего удумала - выйти замуж за железяку! Не будет этого!
- Но я люблю его! - твердила я им в ответ.
-Но, всё же, как же ты собираешься с ним жить, дочка? - тихо спрашивала меня мать. - А как же дети и всё такое?
Она взялась рукой за подбородок и стала качать головой.
- Мама! Говори просто! Я давно уже не маленькая девочка и всё прекрасно представляю себе. Ведь он почти что человек, и внуки могут появиться естественным путём. Он что-то мне объяснял по этому поводу, только я не разобралась до конца, как это может случиться. А если этого не произойдёт, то, в конце концов, можно будет заказать малыша в том же НИИ, где появился Том. Сейчас как раз там производят подобные опыты. Можно даже заранее обговорить все параметры младенца: пол, рост, вес, цвет глаз. Всё, что угодно - это так здорово и удобно. Даже вы можете заказать какие-нибудь данные.
Но, несмотря ни на что, мы поженились. На нашу свадьбу мои родители не пришли - они не смогли простить мне такого поступка. Они даже обращались в ЗАГС с письменным заявлением, чтобы нас не регистрировали там. Закона о браках между людьми и "объектами" тогда ведь ещё не существовало. Это сейчас можно жениться на ком угодно, хоть на безобразных, вонючих, но разумных растениях с Плутона. А пять лет назад подобного либерализма не было и в помине. Тем не менее, нас зарегистрировали в виде исключения. Я просто заявила в ЗАГСЕ, что беременна и жду ребёнка. Это было относительно правдой. Действительно, мы с Томом тогда же решили завести малыша, но не думали делать этого с помощью искусственного оплодотворения.
Как же горько я поплатилась за своё скоропалительное замужество! Всё же ненастоящий Том Йорк был лишь человекороботом со всеми вытекающими из этого последствиями, да ещё и первого, экспериментального, выпуска. Кто знает, в чём была истинная причина? То ли заложенная семейная программа в нём дала какой-то сбой, то ли она не до конца была разработана специалистами НИИ, но только нежности и ласк от Тома я так и не дождалась больше. Как назло, это произошло в самый первый день нашего медового месяца. Он просто перестал понимать, чего я хотела от него на самом деле. Йорк вдруг надолго задумался в тот момент и обещал завтра же сходить в лабораторию к своему "отцу" за разъяснениями, как ему быть дальше.
Всё оказалось печально. У Тома было аналоговое мужское тело среднестатистического землянина, только за тем исключением, что это было всё же тело робота. А оно было бескровным, с искусственными кожей и органами, и управлялось компьютером вместо мозга.
Специалисты НИИ отказались что-либо объяснять ему, и только посмеялись в ответ над его расспросами.
Всё же они приняли от нас заказ на ребёнка. Мы сдали с Томом все необходимые анализы и стали ждать результатов искусственного оплодотворения. У меня к тому же взяли ещё образцы ДНК, генотипа и яйцеклетки.
Мы жили с мужем в общежитии роботов, расположенном на окраине города. Это было очень далеко от центра, и добираться каждый день домой, тратя на дорогу по нескольку часов, было крайне утомительно. Мои родители ни за что не соглашались с пребыванием в своём доме зятя. А мне не хотелось их упрашивать об этом. В конце концов, мы взрослые люди и должны сами устраивать свою жизнь. Поэтому-то я и перешла жить к мужу в его скромную общежитскую квартирку на отшибе, выделенную НИИ Прикладной Человекопластики.
И я, и Том - мы оба работали. Он в страховой кампании, а я устроилась референтом в банк. На моей работе никто не знал, что мой муж - робот, а на службе у Тома никто не догадывался, что он женат. Последние двадцать лет "хомо механикус" свободно проживали в городе, работали везде наравне с людьми и были частично уравнены с нами, людьми, в правах. Иногда, правда, им занижали зарплату, но при всяком обнаружении подобной сегрегации, работодателю грозил внушительный штраф.
Том зарабатывал неплохо. Всё было бы хорошо, если бы только не существовало этих проклятых вечеров в нашей совместной жизни.
Я возвращалась домой раньше мужа. Готовила себе ужин, ведь мой супруг не нуждался в еде. Сидя на кухне в одиночестве или включив телевизор в комнате, я встречала сумерки. Потом приходил Том. Он обнимал меня своими инстинктивными движениями, производил на мне попытку поцелуя - все это в точности повторялось изо дня в день. В него была заложена программа - и он слепо следовал ей. Затем он уединялся где-нибудь в углу и играл сам с собой в шахматы или же занят был тем, что загонял себе в свой механический мозг новые рабочие программы. В этом случае он на несколько часов отключался от внешнего мира. Вот так мы и жили с ним. Шуток его я уже больше не могла выносить - со временем я увидела, что они повторяются изо дня в день, и поняла, что все они также заложены в его мозг как программные файлы. Как бы он не старался выглядеть разнообразным в своих поступках, всё равно они в точности повторялись со временем. Это приводило меня в ужас - подсознательно я стала бояться услышать от него уже раз услышанное. Моя семейная жизнь превращалась в кошмар. Положение не спас даже наш общий ребёнок. Однажды нам позвонили из НИИ и сообщили, что мой мальчик появился на свет. Всё произошло как в жизни: девять месяцев - и, пожалуйста, результат. Я помчалась в институт Человекопластики, а Том, сославшись на занятость (ему, видите ли, на вечер кто-то одолжил одну редкую программу, которую срочно требовалось поместить внутрь), остался дома. Такое отношение с его стороны к только что появившемуся на свет нашему ребенку меня поразило, и уже тогда у меня появились первые мысли о разводе.
В одном из кабинетов НИИ мне выдали моё живое сокровище. Я тут же подумала, что хочу, чтобы его звали Робом. Он был похож на меня - я это сразу увидела. Ничего от внешности Тома на его лице не было. Мне это в НИИ подтвердили, сказав, что плоть моего ребенка получилась настоящей, человеческой - и, следовательно, досталась Робу от меня. От отца малышу перешли все внутренние органы, и это означало, что он наполовину, и самую важную её часть, получился механическим. Для меня это было потрясением. Значит, мой мальчик в жизни будет повторять поступки и поведение своего отца. "Бедный мой сыночек! За что же нам такое наказание!" - хотелось мне тогда закричать на весь белый свет. Да что толку-то? Ведь обратного не вернёшь! Раньше я не думала, на что шла, выходя замуж за робота - теперь же приходилось за это расплачиваться.
Я развелась с Йорком через месяц после того, как нас в семье стало трое. Просто Том был механическим истуканом до самого мозга своих ненастоящих костей, и с этим ничего нельзя было поделать. По сути, всё его мышление, а не только поступки, были и оставались какими-то механистическими. Так уж работали все его внутренние программы. Да и чего же иного я хотела дождаться от него - машины, хотя бы и с имитацией человеческого тела?
Последней каплей в наших с ним отношениях послужило его отношение к нашему малышу. Он отнёсся к сыну с полным равнодушием. Я надеялась увидеть в его глазах радость и восхищение появившимся мальчиком, но обнаружила лишь холодное безразличие. Потом уже, после нашего расставания мне объяснили его поведение тем, что в него просто не была заведена программа отцовства. Но даже если бы она и была - что это могло изменить в нашей семейной жизни? Решительно ничего! Робот навсегда останется машиной! И ничего с этим не поделаешь! Как жаль, что я это поняла так поздно!
Я назвала сына Робом, как и хотела. Том даже не удосужился ничего предложить со своей стороны. Я объявила ему, что ухожу от него. Он сначала не понял моих намерений, а когда сообразил о чём идет речь, задал вопрос, которого я никак не ожидала от него услышать. Он спросил: "Зачем? Разве тебе плохо со мной?". Мне хотелось закричать ему в ответ: "Да! Да! Да! Мне невыносимо жить с тобой под одной крышей!". Но маленький Роб спал, и я побоялась тогда его разбудить. Он хотя наполовину и машина, но, как и любому младенцу, ему надо было много спать, чтобы вырасти здоровым мальчиком.
Прошло уже пять лет с момента нашего развода. Я вернулась назад в родительский дом. Мои старики полюбили внука и с удовольствием играют теперь с ним. Папа тактично не упоминает о моём неверном выборе. Я работаю, правда, неполный день, так как очень хочу больше заниматься с сыном. Конечно, одной тяжело воспитывать ребёнка - денег постоянно не хватает. А брать у родителей я не хочу. Том до недавнего времени работал на Земле, исправно платил алименты. Только ни разу не заходил проведать сына. Наверное, он просто забыл о его существовании. Я не виню его за это. Я понимаю, что не стоит многого требовать от нечеловека. Сейчас мой бывший муж уже как полгода работает на Уране. Я не знаю, кем он там устроился, но я где-то слышала, что заработки на Уране хорошие. Там ведь доплачивают по коэффициенту за удаленность территорий. Поэтому, я сейчас с таким нетерпением и жду от него новых выплат. Как никогда, мне теперь нужно много денег. Не для себя, для - Роба.
Есть у меня потаённая мечта. И я даже потихоньку, в тайне ото всех, коплю на её реализацию деньги. Я хочу сделать операцию Робу, и пересадить ему человеческое сердце. Мне сказали в НИИ Прикладной Человекопластики, что такое возможно. Тогда бы Роб стал больше человеком, чем машиной и научился бы переживать всё людскими страстями. Это моя мечта - сделать из сына настоящего человека. Я знаю насколько трудно это осуществить, но я всё равно коплю для этого деньги.