Аннотация: Вглядываясь в прошлое. Что надо и не надо знать о будущем.
Будешь богатой
Это была уже вторая Тойота Королла белого цвета, которую я покупала. Намотав на первой полторы сотни тысяч километров, решила поменять и вот, опять почти такая же, ну, правда, модель поновее.
Скажите, что вам приходит в голову, когда слышите: большая белая машина? Мне вот слова песенки Маши Распутиной: "Ах, чёрное ты море, ах, белый мерседес". Ах, белая Королла и в кредит! На улице весенние лужи грязными зеркалами отражали белые барашки облаков. А я вспоминала событие тридцатилетней давности. Ну да, это случилось в июне, в самом начале месяца. И белая машина имеет прямое отношение к той истории. Королла? Мерседес? До сих пор не знаю. А узнать ну очень хочется! Более того, если бы эта история случилась не со мной, а я бы её услышала от кого-нибудь постороннего, наверное, подумала бы: и какой только чепухой люди не забивают себе голову? А когда дело касается себя любимой... это уже совсем другая история. Вот она.
Массивный прямоугольник семи этажного кирпичного дома смотрел на проспект огромными блестящими под летним солнцем окнами. Каблучки проминали разогревшийся асфальт. Мы щурились под ярким солнцем и бежали куда-то по своим делам. Русоволосая, стройная Галка и я, невысокая, пухленькая с темными кудряшками на голове. Я смотрела на сестру и думала, что больше ни одного пирожного в рот не возьму, и блинчики бабушке стряпать запрещу! Мне тогда было девятнадцать, а Галке восемнадцать лет. И было нам легко и надёжно вместе.
-Ань, тут в угловой квартире, говорят, бабушка живет, которая гадать умеет. Хочешь - зайдём?
Я, конечно, хотела. Галка в свои восемнадцать уже успела выйти замуж. И белое платье и фата, и любовь, всё у неё было. А у меня ещё ничего, совсем ничего не было. Несмотря на то, что сестра на год младше, считалось что она и практичнее, и серьёзнее меня.
Тяжёлая двухстворчатая дверь пропустила нас в подъезд. Там, в сумраке и прохладе, несколько широких ступеней вели к ещё более широкой лестничной площадке, справа и слева на ней располагались двери в квартиры жильцов. По две с каждой стороны. Двери были такими же высокими и массивными, как подъездная.
-И в какую нам?- мне почему-то стало страшно и совсем расхотелось идти.
-Ну, раз квартира угловая, то значит эта дверь, - и Галка шагнула к одной из них. Звонок не работал. Мы аккуратно постучали. В ответ - тишина.
-Галь, а ты не ошиблась?
-Нет, свекровь сказала, а она в этом доме живёт, значит, знает, - и мы постучали ещё раз. За дверями было по-прежнему тихо. Я уже надеялась, что нам никто не откроет, и мы уйдём восвояси.
-Галь, а вдруг там платить надо?
-Надо. Вроде по рублю с человека.
-Ого, - в те годы проезд на трамвае стоил три копейки, так что считайте сами. А у меня на платье и карманов-то не было. И сумочки с собой не было, а значит, и денег не было. Но как раз в этот момент негромко щелкнул замок и дверь открылась. В дверном проёме стояла женщина лет сорока, в ситцевом платье и белом в мелкий горошек платке на голове. Бегло оглядев нас, кивнула:
-Проходите. Постойте пока здесь. Я вас приглашу, - и скрылась за дверью. Что там находилось? Я не знала, но у меня возникло странное чувство, его сложно передать словами.
-Свекровь говорила, что бабушка с дочерью живёт. Это, наверное, дочь и есть, - Галка указала глазами вслед ушедшей женщины.
Мы стояли в длинном коридоре с высоким потолком. Справа от нас находилась входная дверь, слева - коридор завершался большим не зашторенным окном. Через это окно и проникал дневной свет. Другого освещения не было. Сколько было дверей в этом коридоре - не знаю, потому что пространство вокруг меня струилось и растекалось белёсыми неровными кусками. Ноги стали ватными. Я посмотрела на сестру, та стояла, как ни в чём не бывало. Вежливо озиралась по сторонам, но и только. Наконец дверь, в которую вошла впустившая нас женщина, приоткрылась и в образовавшуюся щель выскользнули двое: немолодая женщина, внешность её я не запомнила и уже виденная нами, наверное, дочь хозяйки. Вторая открыла входную дверь и вежливо кивнув, выпустила первую из квартиры. Потом повернулась к нам и также, без слов, кивком головы показала, что надо ждать, а сама скрылась за всё той же дверью. Мы стояли как вкопанные, на том самом месте, где остановились, когда вошли. Теперь мне уже казалось, что и сестра стала проявлять признаки беспокойства: что-то поправила на платье, пожала плечами... и в этот момент открылась дверная створка. К нам вышла всё та же женщина. Движения её были спокойны и неторопливы. Она остановилась напротив нас, ещё раз осмотрела обеих. Дверь всё это время оставалась открытой и я мгла видеть часть большой комнаты, которая действительно была угловой и поэтому имела по двум стенам два больших окна, занавешенных плотными шторами. В углу между окнами стоял прямоугольный стол, накрытый толстой тёмной скатертью, с набивным жёлтым рисунком. Ещё мне почему-то кажется, что я видела железную кровать, застеленную по-солдатски с небольшой подушкой в белой новой наволочке. Где находилась эта кровать? Как я могла её видеть? - до сих пор не понимаю.
-Проходите, - кивнула она, указав рукой на дверь. Мы вошли вместе и остановились, сделав только шаг. Странное беспокойство охватило меня. Я тихонько дотронулась до руки сестры и почувствовала, как та взялась за мои пальцы. Значит и она чувствовала что-то тревожное.
Полумрак комнаты делал её очертания размытыми, плохо различимыми. Отчетливо было видно только стол и сидевшую за ним старую женщину. Ещё, даже от порога было видно, что на столе лежит очень толстая старинная книга в чёрном потрёпанном переплёте. С потолка на длинном витом проводе свисала лампочка. Единственное здесь освещение. Что можно прочитать при таком свете?
-СтОит по рублю с человека, - сказала сопровождавшая нас женщина. Галка кивнула, достала из сумочки деньги и подошла к столу, положила на край бумажный рубль. Я стояла, похолодев, забыв даже о том, что денег у меня нет.
-Проживёшь с этим мужем всю жизнь. Родишь дочь и сына, - стоя всего в нескольких шагах, я отчётливо слышала слова гадалки.
- А дальше что будет? - спросила сестра.
-Иди. Я всё сказала. Более тебе сказать нечего, - эта фраза прозвучала сердито, даже зло. Галка, растерянно улыбаясь, подошла ко мне, сунула в мою руку рубль и стала на прежнее место, рядом со мной.
-Анна?
-Да, - голос у меня осекся, я еле промямлила своё имя.
-Подойди, - я подошла, положила на край стола рубль, и услышала - сядь.
Старая женщина тем временем, подозвала кивком головы свою дочь, та подошла, подвинула ближе к краю стола ту самую книгу.
-Открой на странице Анна.
Я тем временем успела рассмотреть, что сидевшая напротив меня женщина - слепая. Глаз просто не было. Плотно защуренные веки глубоко впали в глазницы. И лицо, очень, очень знакомое лицо... моей бабушки по материнской линии. Только та была зрячая и жила в нескольких автобусных остановках от этого места.
Страницы этой книги толстые и жёлтые, как перелистала помощница, не помню. Но на открывшимся развороте,набранный толстым чёрным шрифтом, располагался текст. Оформление страниц напоминало энциклопедический словарь. Шрифт мне показался старинным и малопонятным, но всё-таки я смогла прочесть своё имя. Потом слепая женщина положила свои пальцы на текст и... стала читать. Нет, это не был шрифт Брайля, которым выдавливают тексты для незрячих людей, я же сидела рядом и видела это собственными глазами!
-Замуж выйдешь через три года. Ты с ним ещё не знакома. Родишь двух сыновей. Старшего будет звать также как его отца, - судя по тому, что она продолжала водить пальцами по строчкам, я ждала продолжения:
-Будешь богатой. Будешь ездить на большой белой машине, - подержала ещё руку над книгой и повернула ко мне незрячее лицо. Мне показалось, что вот сейчас скажет что-то ещё, но внутри меня тонкой струйкой скользнул страх, который оказался сильнее любопытства:
-Спасибо, - я поднялась со стула.
Это часы и дни размеренно ступают, и лишь иногда стремительно проносятся мимо, а жизнь... она вся как единый миг, стремительно проносится мимо. Жаль, что понимаешь это только тогда, когда приходит пора оглянуться назад.
С того летнего дня прошло почти тридцать лет. На улице теперь весна и в грязные зеркала луж... ну, это я уже говорила. Мокрый снег падал на асфальт и тут же таял. Я стояла на углу того самого дома и смотрела на вывеску: секонд хенд, а ниже мелким шрифтом: товары для всей семьи. Три ступени и вот уже стою на том самом месте, где когда-то стоял стол, и лежала толстая старинная книга. Теперь на вешалках, неаккуратно развешанные, болтались какие-то платья, кофты и разное другое тряпьё. Я стояла и пыталась почувствовать хоть отзвуки того момента времени, но... не чувствовала совсем ничего. А между тем, я действительно через три года вышла замуж, и моего старшего сына зовут также как его отца. Сестра родила дочь и сына, счастливо прожив со своим мужем много лет. А ещё я очень благодарна той струйке страха, что не позволила мне узнать нечто, что могло превратить мою жизнь в сплошной кошмар. Дело в том, что на мою долю выпало похоронить мою сестру, и удар этот для меня тяжек. Как бы я жила, зная об этом заранее? Всегда помнить и ждать эту боль?
И вот теперь я покупаю вторую в моей жизни белую машину Тойоту Короллу. Это что, та самая большая белая машина? И всё? Всё в моей жизни уже было, что могло бы быть? Или я буду богатой и куплю белый мерседес? Не знаю. В секенд хенде только чьи-то вещи грустно теснятся, прижатые продавцами друг к другу. А на улице мокрый снег тает на асфальте. И мне уже... да так ли важно сколько лет? Главное - есть ли что впереди? Ладно. Поживём - увидим.