Мрачный мир 41-го тысячелетия, где есть только любовь.
Первая часть нашего эпического кампейна, имевшая место на аграрном мире Хиларион, прошла довольно классично: партия юных, горячих сердцем и скудных мозгами аколитов последовательно фейлила все локальные квесты, глобальные квесты, отношения с неписями, саморазвитие и спасение планеты. Естественный отбор был суров и косил аколитов как чума Нургля. В итоге у молодого, симпатичного и слишком умного Инквизитора Ксантиса из Ордо Ксенос осталось всего два аколита: ассасинка-моритат Кадис и священник Аммерсау-стопицот-непроизносимых-фамилий, известный широкой публике как "брат Отто". Оба аколита отличались благородным происхождением и неуемным шовинизмом по отношению к более низким социальным слоям, поскольку "должны же и желатиновые кубы кого-то презирать!". В остальном аколиты проявляли умеренную исполнительность, слабую инициативность и практически нулевую удачливость, но что было, то и полюбила.
События на Хиларионе, после бурного, хаотического и совершенно неконтролируемого развития, ожидаемо закончились в высшей степени трагично: партия в составе аколитов, Ксантиса и боевого сервитора модели "все клевые няшки в одной мертвой тушке, закажите сейчас и получите гарантию на плазмаган" отправилась на штурм гнезда богомерзкой ксеноереси, убила там всех, едва не развязав себе пупок, и расслабилась. Чего делать на столь ответственной и важной для Империума работе, разумеется, ни в коем случае нельзя - что и было доказано. Ровно на выходе из логова зла Инквизитор Ксантис получил снайперскую пулю в лоб и умер на руках своих никчемных аколитов, от чего у тех приключилась психодрама, анальная боль и эмо-истерика. Опасно пошатнувшееся знамя борьбы с Врагами Империума подхватил старший дознаватель Ксантиса Дорн, срочно повышенный до Инквизитора и выдавший аколитам пинка, денег, новое задание и вожделенные любым игроком в Ересь инквизиционные розеточки.
Итак, наша партия из двух неудачников покинула гостеприимный мир Хилариона, во всей красе проиллюстрированный художественным фильмом "Gone With the Wind", и отправилась на Самсон - крупный мир-улей с интересной политико-экономической организацией. По прибытии на место нашему оплоту нобильского шовинизма выдали третьего - арбитра-андерхайвера Натаниэля с четкой жизненной позицией по отношению ко всем, кто имел в кармане больше десяти тронов.
Он нас, разумеется, сразу взаимно полюбил. Ведь мы начали деятельность с того, что сняли самый крутой пентхаус в самом крутом отеле одного из шпилей, тратили налево и направо неправедным трудом нажитые деньги честных налогоплательщиков, унижали бедные слои населения, а Отто так и вовсе оказался вторым наследником одного из пяти правящих планетой домов. Классовая НЕНАВИСТЬ бурлила и перетекала в личную неприязнь. Через три собрания я еле удерживала своих напарников от того, чтобы задушить друг друга голыми руками, хорошо представляя себе последствия - иногда, впрочем, мои усилия были тщетны, и тогда неизменно случались безобразные сцены мордобития, срачей, нетерпимости, оскорблений и отказов "с ним работать", произнесенных тоном обиженного пятилетки. Тем не менее, мы худо-бедно продвигались в расследовании, влезли в большую политику, навели шухер, один раз случайно открыли портал в варп и подобрали кучу стремных проблемных неписей, которые при подборе правильной комбинации использования могли существенно облегчить нам задачу уничтожения ЗЛА. А Кадис, несмотря на свое происхождение, профессию и воспитание культом кровавых убийц-фанатиков, окончательно превратилась в партийный буфер-примиряшку с манерами Хэнка Хилла.
Также на нашем пути нам встретился местный планетарный Инквизитор - дико харизматичный монодоминант по имени Ансельм, от одного голоса которого еретики должны падать замертво, или хотя бы сраться кровавыми кирпичами. Он настолько монодоминант, что, как выявили результаты нашего расследования, один из его то ли коллег, то ли сотрудников грохнул нашего бывшего Инквизитора Ксантиса за псайкерство, ведьмовство и радикализм, и я несомненно отомщу, но как-нибудь потом. А пока что милашка Ансельм предложил нам поработать вместе, и поскольку он Инквизитор, а мы никто, то что нам ещё было делать.
В это время арбитр доходит до крайней точки партийной конфликтности и начинает срачи просто из принципа. За два часа до того, как мы договорились с Ансельмом убивать еретиков, окопавшихся в ставшем известном Инквизиции месте на нижних уровнях улья, наш прекрасный Натаниэль устраивает теологический диспут на повышенных тонах на предмет "толсторясы кладут имперскую десятину себе в карман, а в андерхайве живут брошенные и покинутые люди, которые и священника-то никогда не видели, едва сводят концы с концами, пока Церковь тут жирует за счет пожертвований богатых дворян, вопреки заветам Императора предпочитает богатея бедняку, и вообще ДОКОЛЕ". Аргументируя ужасными примерами из личного опыта и демонстрируя блестящее владение приемами сетевого троллинга. Прямо в Саду Всех Святых посреди шпиля Экклезиархии, куда брат Отто, ища опору для собственного уязвленного самолюбия в привычном преимуществе своего поля, пригласил его поговорить о заблуждениях, сомнениях, что ведут к ереси и недостойном поведении.
Партия вместе с присутсвующим при сраче исповедником планетарной Экклезиархии фалломорфирует, записывает все адреса и явки тех ужасных мест, где не ступала нога Святой Церкви Его На Терре, и дипломатично, матерясь через слово, пытается объяснить арбитру, что его сейчас не обвиняют в ереси прямо на месте только потому, что наш инквизитор Ксантис, светлая ему память, научил нас сначала думать и анализировать последствия, и только потом действовать. Как покажут дальнейшие события, усилия его пропали всуе, но тут уж остается только склонить в печали главу.
В конечном итоге арбитр бросает, что все, дескать, пидорасы, а он Д'Артаньян , ни в чем его не убедили, и вообще это все ложь, пиздеж и схоластика, и отбывает по делам, условившись встретиться на точке сбора через два часа. Партия еще некоторое количество реального и игрового времени изображает из себя смайлики с капельками и обсуждает, где же готовят ТАКИХ арбитров, с ТАКИМИ установками и ТАКИМ представлениями об Империуме? Записав в Книжечке Добрых Дел, что надо непременно с этим разобраться, партия, обуреваемая нехорошими предчувствиями, отправляется в нижний улей, развеяться и погонять еретиков.
Итак, это была преамбула, а дальше следует жесть как она есть.
Собственно воскресная сессия, которая закончилась в понедельник в 6 утра, начинается с того, что все трое партийцев прилетают на точку сбора и встречаются там с Ансельмом. Тот весь такой с цепным мечом, в красной коже и праведной ярости, ведет нас на нижние уровни, в рабочие кварталы, и там устраивает натуральный редемпшонистский крестный ход. Цель озвучена как "братья, еретики - там, сейчас мы медленно спустимся с горы и всех там нахер переубиваем, потому что скверна повсюду и ее облик обманчив". При этом он на наших глазах кастит какой-то неебучий бафф с верхних табличек из Blood of Martyrs, оружие у нас прямо все не только блессед, но прям ваще даже холи, еретики все такие окопались в здании брошеной фабрики и народное ополчение идет на штурм.
По пути Кадис с Отто очкуют на тему того, что Ансельм же ёбнутый, сейчас он всех непременно переубивает, а нам перед смертью надо бы допросить хоть кого-нибудь, потому что эти конкретные еретики являются чуть ли не нашей единственной зацепкой в расследовании, и как бы это так сделать, чтобы и ведьму убить, и на межпланетном кораблике покататься. Идти наперекор Инквизитору в его личной операции, естественно, дураков нет, и поэтому рождается Да План. Согласно Плану Ансельм вместе со всей братвой (отборные такие рабоче-крестьянские Верные, все тоже под баффом, с двойной силой и вооруженные освященными ломами) идет катком по зданию и карает еретиков, а мы заходим с тыла, берем языка, быстро вытягиваем все сведения и дальше присоединяемся по ходу к остальным, во имя Императора и во славу Его. Ключевой момент Плана - осуществить его, пока Ансельм занят и ничего не видит. Столь тонкие тактические решения вполне соответствуют высокому профессиональному уровню наших персонажей, так что шансы, в целом, есть.
Пока рождается Да План, Натаниэль вяло трет с Ансельмом на тему того, что зачем же всех убивать, там же наверняка мирные жители, а это вообще какое-то бандформирование, и с какой стати кто-то имеет право устраивать всем резню и погром, а вдруг все совсем не так и мы ошибаемся. На что Ансельм, как истинный монодоминант, говорит что он срать хотел, и Бог-Император своих там на небе отличит, и вообще он лично за то что лучше сжечь миллионы, но не допустить чтобы пал один. Арбитр от этого всего впадает во фрустрацию, и его своеобразное понятие о арбитрском долге и Лекс Империалис подсказывает ему, что сейчас какие-то невнятные вооруженные люди с факелами под предводительством свихнувшегося фанатика начнут убивать мирных жителей, и даже если там есть какие-то еретики, то не все же три сотни скваттеров, населяющих фабрику.
Параллельно выясняется, что Маффин умудряется слышать из происходящего в комнате настолько гениально избирательные вещи (причем не специально, просто он почему-то отвлекается в такие моменты) что его картина мира с каждой фразой только прочнее.
И тут случается собственно ПИЗДЕЦ.
Как раз Отто и Кадис доровариваются, что пойдут за языком вдвоем, а в это время еретики наконец просыпаются и начинают беспорядочную и совершенно неточную стрельбу в нашу сторону, при этом недвусмысленно целя в Ансельма. Который только что громогласно объявил всех, укрывающихся в здании, еретиками и преступниками, именем Инквизиции и Экклезиархии (чего Маффин как раз и не услышал), и дал пять минут на то, чтобы выйти и умереть быстрой смертью раскаявшегося имперца. Разумеется, предложением никто даже и не думал воспользоваться, а напротив, открыли стрельбу. И тут бедняжку Кадис крепко переклинивает. У персонажа суровая, почти что на 20 пойнтов безумия психодрама: на ее глазах на Хиларионе убили Ксантиса, которого она лично поклялась защищать до последней капли крови. С этого момента персонаж живет с постоянным ощущением того, что должна была сдохнуть там вместо своего Инквизитора и господина, очень по этому поводу переживает и полагает, что ее долг перед Империумом возрос многократно против того, что обычно включается в это понятие.
И я понимаю, что оставить Ансельма без присмотра ну никак не могу - обязана идти и защищать его всеми возможными и невозможными способами, даже несмотря на то что ненавижу его и глубоко не согласна с его монодоминантными теориями. Но он какбэ Инквизитор, а я должна. Поэтому я говорю что пойду с Ансельмом, а Отто пусть возьмет с собой арбитра, который мнется на входе во фрустрации и думает, пора уже вызывать омон или не пора.
Отто предлагает Натаниэлю пойти с ним , тот начинает ломаться, Отто ноет, что сам не хочет с ним идти, Натаниэль спрашивает "А зачем? А что мне там делать? А с чего вы решили, что я буду участвовать в противоправных действиях, которые противны моему долгу арбитра?", и так далее. Ансельм, не обращая внимания на нашу возню, отсчитывает пять минут и собирается начать штурм. Кадис паникует, и, в конце концов, заявляет Натаниэлю, что это не дискуссионный вопрос, а приказ. Именем Священной Инквизиции.
А Натаниэль отвечает "я отказываюсь".
Следует примерно часовой диалог, полу-игровой, полу-просветительский, в процессе которого два охуевших игрока и один охуевший мастер пытаются объяснить Маффину, что это самая эталонная и чистопородная ересь, какую только можно себе представить в этом сеттинге, что приказ Инквизиции ультимативен и отменяет все что только можно.
Маффин сам не рад от того, что так вышло, но стоит на своем - такой вот ебанутый персонаж, поступить получается только так, Лекс Империалис, арбитры, ненависть к нобилям и церковникам, особые обстоятельства, сомнения, андерхайв, теоретически возможный капитальный проеб имперской системы пропаганды, то-се, короче, ну вот НЕТ и хоть удавись. Притом в логике ему действительно не откажешь - она совершенно хаоситская, но все же логика.
Да, вот такой нам достался арбитр. Сходимся на этом и дальше с довольно траурными рожами готовимся доигрывать неизбежную развязку.
Решив разобраться с этим позже, мы таки идем на штурм. Компромисс, который мы в процессе более-менее выдавили из ситуации, заключается в том, что арбитр таки идет отдельно пытаться брать языка и свяжется если что с нами по воксу. И пока вся толпа ломимся на амбразуры, наш бравый арбитр с третьей попытки влазит в окно и отправляется в путешествия по темным коридорам сквата.
Кстати, коллективный партийный разум делает вывод, что все это как минимум значит, что по окончанию этого энкаунтера мы обязаны с ошпаренной жопой бежать в Арбитрат, брать за жабры половину старших офицеров и немедленно подвергать их анальным допросам с целью выяснить, всех ли арбитров они тут ТАК учат, или это вот этот такой дефектный.
Смирнов уже хватается за голову, но играем дальше.
Первое же взаимодействие с населяющими фабрику людьми выявляет фатальное расхождение в восприятии между "лоялистами" и "отступником" - пока Верные бойцы Ансельма убивают врагов, защищающих подступы к главному логову, Натаниэль находит каких-то трусливых людей, полностью подпадающих под категорию "мирные жители", и, размахивая своим арбитрским жетоном, обещает всем помощь закона и спасение от рук обезумевших фанатиков.
А дальше начинается совершенный Ридли Скотт.
Смена плана: Кадис и Отто входят на этаж где по идее гнездится большинство еретиков, выбивают дверь ногой и видят на топчане двух скваттерских детей. Отто замахивается святым реликварным молотом, дети выпускают клыки, встают на четвереньки и начинается зомби-апокалипсис.
Смена плана: арбитр Натаниэль аккуратно стучит в дверь сквота в противоположной стороне этажа, открывается дверь, он видит как женщина с ребенком бросается к нему с воплями "защитите-спасите, они убьют всех" и совершенно недрогнувшим голосом обещает помощь и защиту.
Общий план: вот в таком режиме мы играем несколько сцен. Никаких приватов, все на виду, Маффин весь вообще весь в драме и неотпускающем моральном выборе, мы с Зандером в панике, потому что, блять, это же нам щас партийца убивать, если он не одумается, а по всему выходит, что одумываться уже поздно. К моменту финального противостояния в главном сквоте арбитр уверен что спасает граждан Империума, которых должен был спасать, а наша половина не испытывает никаких сомнений касательно мерзких отродий варпа, заслуживающих только кровавой смерти.
Общий план, звучит тревожная музыка, камера медленно перелетает через сцену: Двери в главный сквот, который из себя представляет цеховую техническую галерею, мы открываем с разных сторон. Между нами примерно сто метров и неебическая толпа сквоттеров - здесь жили человек двести, плюс все те, кто не попался нам раньше.
Пока лоялисты прикидывают, как бы так переубивать всех еретиков и при этом не сдохнуть самим, Натаниэль продолжает свое головокружительное падение - первому же встреченному сквоттеру опять суется под нос жетон арбитра и произносятся роковые слова "Я с вами, делайте как я скажу, и будете спасены". К этому моменту его моральный дух и психика изрядно подорваны неким голосом, звучащим в голове, который очень старается выглядеть голосом долга и совести, но советует почему-то довольно сомнительные вещи, хоть и, вне всякого сомнения, полезные.
В качестве жеста последнего шанса Кадис решает вызвать арбитра по коммбиду, интересуясь, как его дела и нашел ли он что-нибудь. Натаниэль, находящийся в полном раздрае, собирает остатки воли в кулак и решает идти до конца.
"Я нашел здесь только мирных жителей",- отвечает принципиальный арбитр своей охуевшей коллеге, "они невиновны, и я обязан защищать их от кровавого безумия, как велит мне долг Адептус Арбитес".
Бедняжка Кадис хлопает глазами, и впадает в драму. "Арбитр Крид, именем Инквизиции я обвиняю вас в ереси. Следующая встреча со мной окончится твоей смертью. Сдавайся и умри достойно, или сдохни как трусливая еретическая тварь". Немая сцена, холст, масло.
Внезапно у голосов в голове Натаниэля сжимается очко, и они срочно наперебой начинают советовать ему перестать нарываться. Арбитр, окончательно деморализованный, стреляет в потолок и орет в вокс "бля, они действительно еретики, спасите меня" и начинает СПАСАЦЦО.
Лоялисты едва переходят к обсуждению, чего бы сделать с этим, как тут резко всем становится не до арбитра, потому что вся эта сквоттерская толпа бросается на нас и начинает зомби-апокалипсис релоадед.
Наш же герой, пробираясь сквозь толпу новообретенных друзей, решает придать своей истории чуточку правдоподобности и наносит себе несколко неопасных, но кровавых порезов, чтобы имитировать боевые повреждения. На последнем порезе его рука дрожит, и в итоге на щеке остается глубокий, разорванный след неоконченной марки Хаоса, а "мирные жители" понимающе ухмыляются, соглашаясь с тем, что теперь Натаниэль действительно "наш".
Героическими усилиями отбив несколько волн еретиков и потеряв парочку Верных, которых и так осталость всего ничего, партия наконец воссоединяется. Натаниэль, весь такой прекрасный, в соплях и крови, утверждает что раскаялся и короче Боженька-Император прими меня обратно, там еретики, мы все умрем. Смутно надеясь, что это всего лишь кратковременное помутнение рассудка, вызванное единовременными принятием чрезмерной дозы коррапшена, Кадис разоружает арбитра и начинает цеплять на него наручники. Следует сцена коллективной фрустрации, приправленная отчетливым душком стремительно просираемых полимеров, и тут истинные хозяева сквоттерского мяса наконец решают показать себя - из толпы появляются четыре колдуна, ради которых задумывалось все это действо.
Во время комбата с ковеном колдунов из варпа лезут демоны, демонхост, и просто неведомая ебаная хуйня, Ансельм сжигает половину фейт-пойнтов на площадные касты, мы едва живые, вокруг пиздец, кровь, кишки, распидорасило и ужасы варпа, а няшка Натаниэль стоит весь бой на коленях, поскольку первый же каст Ансельма всю еретическую мелочь поставил на колени и убил, ревет, блюет, фрустрирует и разговаривает с голосами в голове, одновременно пытаясь раскаяться и принимая участие в стрельбе по варп-колдунам. Голоса в голове в прекрасном Смирновском исполнении доводят игрока до того, что он в принципе забывает о том, что на слова "ты же знаешь, что должен быть с нами" РС вообще-то должен кидать виллпавер.
В общем, героическими усилиями и не менее героическими бросками кубов мы наконец запячиваем ужасы варпа, а я параллельно обдумываю прекрасные сцены анальных пыток, допросов, умерщвлений плоти и прочих методов возвращения оступившегося коллеги на путь служения Империуму. Твердо уверенные, что энкаунтер закончен, и Маффину можно выдыхать и идти перегенеряться, либо читать методы снятия коррапшена, мы приступаем наконец к осмотру еретического логова, где собсно жили члены ведьмовского ковена. Арбитр, пуская слюни, в полном неадеквате ходит куда прикажут, и вообще являет собой классическую картину "слишком пипец умный аколит решил, что он настолько крут, что может не считаться с мрачным гримдарком суровой темной ереси".
Обыск в гнезде еретиков дает нам пачку лабораторных журналов типа "3д10 коррапта только за посмотреть на обложку", какую-то полумертвую слепую шлюху, прикованную к кровати для слаанешитской ебли и кучу всякого дерьма по мелочи. Уже более-менее расслабившись, мы в целом готовы сказать Ансельму, что закончили с этим и позволить ему наконец все сжечь.
И тут голос в голове спрашивает, не хочет ли Натаниэль спасти свою жизнь. Он, конечно, хочет. Имитируя помощь в обыске, он по наводке голоса вскрывает половицу пола и достает оттуда ВОТТАКУЮ чорную книгу в чорном кожаном переплете и не менее чорных адамантиновых цепях. Наш герой берет его голыми руками и демонстрирует миру со словами "гляньте, чо я нашел!". Ну а дальше его сопротивление голосу чисто номинальное - ни один из последовательных бросков виллпавера не выкинут, и стоит нам отвернуться, он роняет книгу на пол, та открывается, он про себя читает то что успевает увидеть, вспышка света и на пол опадает две кучки совершенно сгоревшего пепла.
Вся эта прелесть происходит на середине разговора Кадис с Ансельмом на тему "коллега, разрешите я попрошу вас об одной услуге" - "это разумно, вы помогли мне, я помогу вам, чего вы хотите" - "вы знаете, мы несколько стеснены в средствах, поэтому не могли бы мы воспользоваться ресурсами вашего Алого Замка? Мне нужна изолированная камера...".
Вспышка света, аннигиляция, все в ступоре, Кадис делает двойной фейспалм и заканчивает:
"...две изолированные камеры".
Дальше следует безобразная сцена между оставшимися партийцами на тему "я тебе говорил, ты тупая сука, а ты сам нихера не знаешь, неспособие, сколько раз я его подозревал, теперь всем пиздец, блять, мы все умрем, я тебя ненавижу". Затем ссора естественным образом переходит в драку, и теперь уже Ансельм, выглядывая из-за фейспалма, сообщает что мы глубоко неправы и он рекомендует нам немедленно прекратить, или камеры в Алом Аамке он нам организует прям щас.
Смирнов уводит Маффина на кухню, чтобы, мы твердо уверены, либо превращать в демонхоста и пользовать для издевательств над нами, либо перегенерять, а скорее всего и того и другого сразу. А мы в это время, униженные, раздавленные, в полном расстройстве всех чувств рожаем стройнейшую конспирологическую теорию, по которой на планете Самсон срочно надо делать если не Эктерминатус, то уж точно серьезнейшую чистку рядов во всех имперских планетарных системах. А заодно и обрадовать нашего нового Инквизитора Дорна, что доверенный человек из его личной агентурной сети оказался предателем, еретиком и слугой Хаоса. Причем по всему выходит, что еретиком он стал не вдруг, что тут определенно система, и к чему это может привести, даже подумать страшно.
И вот тут собственно мы переходим к этапу разрывания игровой парадигмы
Через час реального времени, когда мы как раз успеваем заказать пиццу, начать ее жрать, успокоиться, пообещать себе клятвенно двадцать лет покаяний, вериги, хлеб, воду и радио Радонеж по полной программе, помириться и прикинуть новый план действий, и вот возвращаются Смирнов с Маффином, у которого из глаз брызжет просветление, а на губах блуждает улыбка Джоконды.
Ну, то есть, очевидно что на сей раз ему удалось донести до благословенного разума, слишком узкого для мысли, все те соображения, по которым нормальный, имперский арбитр в твердом уме и трезвой памяти в принципе не мог так себя повести. Мне всех страшно жалко, но надо как-то уже доигрывать и заканчивать печальную жизнь арбитра Натаниэля, пусть и в форме демонхоста или еще какой твари варпа. Маффин скромно присаживается на диванчик, берет свой чарник и сосредоточенно на него медитирует. Выражение лица при этом "ага, мастер мне что-то сказал, чего вы не знаете, няняня" - я это за свои столько-не-живут лет игровой практики видела стопицот раз. Наши персонажи, обсуждая где можно ловить Натаниэля, если он все же остался жив, умертвив только свою плотскую оболочку, садятся в машину и едут искать.
И тут он вызывает нас по воксу со словами "бля, ребята, я на стрелку опоздал, так вы еретиков попячили или нет"?
Немая сцена -2. Мы в полном ахуе смотрим на Смирнова, друг на друга, на ехидно хихикающего Маффина, и начинаем совершенно натуральную, с полным отгрыщЪем, вживанием и детальностью, шизофреническую истерику. Остальные смотрят на нас и хлопают глазами, а мы орем и материмся.
В это время, кстати, час ночи, - и нам всем повезло, что в квартире никого больше нет, а соседи глухие и им пофиг.
Еще какое-то время мы убили на то, чтобы выяснить, что либо мы окончательно сошли с ума, причем хором, либо Натаниэль, который сидит именно там, куда уехал перед стрелкой, похмельный, сытый и наглый как обычно, это совершенно натуральный Натаниэль, на нем нет ни малейшего следа убивания еретиков и знаков хаоса. А что является абсолютной максимой сеттинга, так это то, что отмеченные хаосом обязательно несут знак, который можно заметить и увидеть. Ради этого мы устраиваем совершенно наркоманскую сцену коллективного раздевания и поиска друг на друге оных знаков, которая пикантно дополняется тем фактом, что происходит это шоу в помещении, наверняка оборудованном видеокамерами и наблюдателями, и находящемся на территории наших, так скажем, наиболее вероятных политических врагов.
Продолжая ощущать себя капитально тронувшимися, мы влет, за два игровых часа разруливаем несколько сложных сюжетных сцен, проходясь по всем энкаунтерам психованным адреналиновым катком и ставя неименных неписей на колени одним взглядом. Особенно в этом преуспевает Натаниэль, который являет собой разительный контраст с тем еретиком, которым был всего пару часов назад - наш бравый арбитр стал хладнокровен, профессионален и неустрашим, и его яйца отчетливо позвякивают при ходьбе.
В итоге, добравшись наконец до источника заслуживающей доверия информации, мы наконец выясняем, что главные наши враги это какие-то очень крутые, явно еретические, но пока нам неизвестные чуваки, главная цель которых - похитить все Черные Гримуары, коих было пять, а вот сегодня на наших глазах сгорел четвертый, и когда будет уничтожены все пять, наконец придет адский демон варпа и зохавает все живое в улье Самсон.
Причем источник подтверждает, что парни достаточно крутые, чтобы не мелочиться и нанять высокоуровневого асассина Калидус, который без проблем имперсонирует любого человека, которого понаблюдает хотя бы десять минут. Особенно какое-нибудь дорвавшееся до халявы бухое тело, которое сидит в элитном баре, жрет за счет своих работодателей и зевает пачкой во все стороны, так что ему хоть снотворное подсыпай, хоть пурген.