Я услышал эту историю, когда мне было 10 лет. С тех пор мне ни разу не пришло в голову ни проверить её историческую достоверность, ни просто расспросить поподробней. Пусть она останется такой, как я её запомнил. Возможно, в ней присутствуют и мои собственные домыслы, но за давностью лет я уже не могу отличить вымышленные факты от действительности.
В китайском языке есть поговорка: "Старик с границы потерял лошадь – не к добру ли это?" На русском тоже есть поговорка с похожим смыслом: "Не было бы счастья, да несчастье помогло". Но для истории моего деда больше подходит именно китайский вариант.
Мои дед и бабка по материнской линии жили в Биробиджане, менее чем в 100 километрах от советско-китайской границы, с тех пор, когда это ещё был рабочий посёлок. Мой дед был одним из основателей города. В конце тридцатых он работал консультантом по градостроительству в биробиджанском горисполкоме, был членом партии.
Когда начались сталинские репрессии и по городу прокатилась череда арестов, друзья, у которых кого-то посадили, а также родственники друживших с дедом репрессированных то и дело обращались к нему за помощью, за советом. Будучи уверенным в невиновности людей, но не находя понимания у своего непосредственного начальства, мой дед писал заступнические письма тому, в кого свято верил, а может быть, заставлял себя верить, к кому, как к Богу, обращались тысячи русских людей, моля о справедливости. Писал, что знает человека много лет, готов за него поручиться. Бабка говрила ему: "Не пиши ты эти письма, не кончится добром". Но дед считал себя обязанным поддержать людей.
До адресата письма, конечно, не доходили, но кто-то их всё-таки читал. После нескольких писем мой дед был исключён из партии и выгнан из горисполкома. Фактически это означало волчий билет. В течение следующих полутора лет он сменил несколько мест работы, от слесаря до грузчика, и отовсюду его увольняли после первой же проверки вышестоящих органов. Те, кто пытались за него заступиться, сами попадали в беду. Все были уверены, что его вот-вот посадят. Но началась война, и дед мой записался добровольцем.
Поскольку он был выпускник Кронштадтского мореходного училища, то получил распределение во флот, а ввиду того, что призывался на Дальнем Востоке, был направлен на морскую границу с Японией. В то время война на 2 фронта казалась неизбежной, но в итоге Япония так и не напала на Советский Союз, и в реальных боевых действиях мой дед не участвовал. Дабы не злить японцев, Сталин приказал заменить сторожевые суда на советско-японской границе рыболовецкими шхунами. На одной из них мой дед и служил. Рыбачил в приграничных водах, а заодно и за японцами прислеживал.
После войны на Дальнем Востоке был голод, и американцы решили нам помочь. Без согласования с советским правительством прислали самолёты и сбросили на парашютах гуманитарную помощь. Почему именно над Биробиджаном – вопрос на миллион долларов. Не знаю, помогло кому-нибудь или нет, но весь биробиджанский горисполком после инцидента почти поголовно пересажали. Тот, кто работал на месте моего деда, уже не вернулся.
Дед мой после войны боялся возвращаться в Биробиджан, остался работать там же, где служил. Только когда Сталин умер и массовые репрессии прекратились, вернулся домой.
Спустя много лет на семейной встрече один из родственников вспомнил эту историю, а я её впервые услышал. Дед тогда сказал бабке: "Вот так-то оно вышло, фейга*. Всё-таки, не зря я ему письма писал."
______________________________________________________
* Идиш: птица, ласковое обращение к женщине.
(2013)
|