Будников Алексей : другие произведения.

Огниво Рассвета. Глава 3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В молодом, но успевшем вдоволь настрадаться мире, собравшем под своим лазурным куполом самую разнообразную живность и растительность, ныне неспокойно. Властедержатели ссорятся, народ не жалея сил трудится на полях, в шахтах, мастерских и домах высоких господ, а суровая зима, тем временем, подбирается все ближе, своим студящим саму кровь дыханием начиная понемногу кружить по северным краям. В такой обстановке трудно приходится всем, несмотря на чины, мошны, мускулы и привлекательность. А о представителях преступных профессий говорить и вовсе не приходится. Ворам, мародерам, наемным убийцам и прочим не чистым на руку господам теперь живется тяжко, но это не сбавляет число ступивших на скользкую тропу людей. Феллайя - один из них. Но он отнюдь не самый обычный разбойник. Присущую рядовым представителям его профессии сноровку, хитрость и боевую выучку, юноша разбавил примесью магических навыков. И подобный состав, стоит отметить, дает недурственные плоды, позволяя носящему колдовской дар человеку идти на любой набег, несмотря на число или статус попавшихся под руку бедолаг. Впрочем, даже рядовой разбой, как оказывается, может повлечь за собой череду весьма загадочных событий и вовлечь случайного гостя в чьи-то туманные игрища. Но какая роль уготована появившемуся не в том месте, не в тот час на игральной доске грабителю? Как далеко заведет его вдруг сделавший из Феллайи марионетку пупенмейстер, и что ожидает горе-колдуна в конце: полирующая косу Смерть или ответы на все вопросы и неслыханные блага? Впрочем, все давно предрешено, и любые метания героя, распутья и неопределенность - являются лишь иллюзией, мелкой рябью на гладком ручейке рока. Но, что же тогда неиллюзорно? Третья глава: магия, замок и новое дело

Глава третья

   Кто бы мог подумать, что тропа к гнезду самого герцога будет пролегать через эдакие трущобы! Правда, поначалу все складывалось довольно неплохо. Повозка, ласково и как-то убаюкивающе подрагивая на ровной мостовой, не спеша продвигалась вперед по улицам. От покачиваний меня в один момент даже едва не одолела дрема, как вдруг, точно черт из коробочки, на нас выскочили истинные виланвельские дороги. И в итоге большая часть пути прошла по испещренным выбоинами да щербинами грязным переулкам бедных районов, отчего мое плечо с каждым мигом негодовало все громче, промачивая и без того мерзко налипшую на резец рубаху, бинт и плащ новыми каплями выжимаемой из туловища крови. Ухавший по рытвинам фургон, казалось, с минуты на минуту должен развалиться. Меня мотало из стороны в сторону, затекающие пальцы нет-нет да соскальзывали с дроги, и приходилось призывать на помощь деревенеющие мышцы, дабы не рухнуть и ненароком не отбить чего-нибудь. Так и обнаружить себя недолго. Тем паче, что свисавший подол плаща частенько облизывал пыльную дорогу. Благо, за фургоном особо не следили, да и смысла в этом не было. Такая махина не требовала пристального внимания. Оттого в дороге мою примостившуюся под днищем персону едва ли могли заметить.
   Но больше остального меня беспокоил ключ. Он то и дело, мелкой дребезжащей украдкой подступал к краю кармана, норовя выпасть и навсегда пропасть в одной из множества "украшавших" тропу ложбин. Хотя, для чего мне теперь сдалась эта безделушка? Если удастся скрытно дойти до конца пути, тогда надо будет, не задумываясь, рвать когти при первой возможности. Сейчас на кону стояла моя жизнь, и не очень бы хотелось оканчивать ее так глупо. Коли заметят в замке постороннее лицо, то могут, без колебаний, сразу болт в лоб пустить, никто даже не охнет. Посему не знаю, что на меня нашло. Только маета лишняя, каждый раз засовывать выскакивающий из кармана ключ все глубже. Не дайте Боги, рука с оси соскользнет, пока тянуться к нему будешь. При этом отданные мне стариной Ивианом, светлая ему память, авансом золотые марки одна за другой выпрыгивали из внутреннего кармана плаща, оставаясь мирно лежать в лужицах, покуда некий особо удачливый крестьянин не обнаружит на тропе сие бесхозное богатство. И, странное дело, о монетах я совсем не беспокоился, несмотря на то, что все мои сбережения ныне хранились на одной из центральных Виланвельских улиц. Отчего-то мне даже в голову не пришло вернуться за котомкой. Теперь, можно сказать, что сыпавшиеся из меня деньги являлись моим единственным состоянием, которое, с каждой дорожной язвиной, таяло все стремительней. В такие моменты я не уставал восхвалять себя за то, что догадался повязать ноги тканью. Если ладоням не всегда удавалось удерживать меня на весу, то стопы и вовсе соскочили бы на первом же ухабе. Особенно это касалось правой, укушенной псом ноги, что частенько принималась, после очередной рытвины, заливаться нытьем от давящей боли.
   Раз меня даже посетила мысль развязаться, рухнуть на землю и, если госпожа удача соблаговолит, прокатиться меж задних колес, а там - скрыться за первым попавшимся углом. Однако эти думы всевечно прерывала пара мерно шагавших позади оседланных гвардейцами меринов. Если решусь на подобное - выскочу точно в лапы герцогским охранителям. А это, в будущем, способно иметь куда более тяжелые для меня последствия, нежели отбитые под повозкой конечности. Ладно уж, доберусь, а там - будь что будет.
   Третий боец, который не заходил на задворье скупщика, оставшись, вероятно, приглядывать за ездовыми, взял в обе руки разные поводья и ступал впереди, ведя сразу и запряженную в фургон лошадь, и своего, точно такого же, как у товарищей, вороного коня. Ну, а в авангарде, кто бы сомневался, седлав собственных жеребцов, шествием руководили герцог Дориан Лас и первый приближенный Фарес эль'Массарон, о чем-то мирно перебалтываясь. Грохотавшие на расстоянии вытянутой руки колеса заглушали все прочие тщившиеся подступить к моим ушам звуки, оттого речь этой титулованной парочки не доходила до меня хотя бы членораздельными урывками, сливаясь в одно сплошное, едва различимое на границе слуха бормотание.
   Так или иначе, до намеченной цели мы добрались, причем даже раньше, чем я предполагал, и без вынужденных остановок - видно, герцог обеспокоился какой-никакой маскировкой, дабы его не опознал первый попавшийся прохожий, и спустя несколько минут толпа ротозеев не наводнила и без того узкую тропу. Право, людей встречалось немного, а те, кому в поле зрения попадал сопровождаемый гвардией фургон, стремились как можно скорее удалиться подальше.
   За несколько сотен ярдов до врат виланвельской крепости постройки, жилые и мастерские, закончились, открылось широкое пространство зеленой эспланады, и дорога вновь обрела опрятный вид, став тянуться наизволок. Приходилось даже несколько сильнее подтягиваться, практически прилегая щекой к колесной оси, дабы не грянуться затылком о мощеную бледно-желтой замшелой плиткой тропу. Однако макушка все равно продолжала вилять на весьма опасном от земли расстоянии, кончиками волос-таки уцепляя грязь. Я боялся представить, что бы было, если бы мы начали восхождение, ступая по прежнему, разбитому тракту. Оглянуться не успеешь, как при подобной тряске, ненароком, ударом о мерзлую почву раскроишь себе череп, потеряешь сознание, и поволочешься по бурвам следом за повозкой, будучи все так же привязанным к ней за щиколотки. И тут уже придется печься не за свое раскрытое укрытие, а за то, чтобы эта краткосрочная бесчувственность не стала вечной, и ты смог от нее, рано или поздно, очнуться хоть в маломальском здравии. Проще говоря: не двинуть кони под днищем раздолбанного фургона.
   Толстые дубовые створки шумно разошлись, за ними под арочные своды заскрежетала поднимаемая на цепях герса, и экипаж, пройдя насквозь широкие стены, преступил внутренний двор замка. Сейчас я с остервенелостью принимался ворочать головой из стороны в сторону, надеясь запоминать хоть какие-то ориентиры для обратного пути. Из моего положения проглядеть что-то более-менее ясное выходило сложно, однако некоторые примечательные места в моей памяти все же отпечатывались. Небольшой, стоявший на цветущей поляне белый фонтан, в облачках брызг которого играли золотистые солнечные лучи. Дальше - сплошная ограда из подстриженных кустов, сквозь которую иногда мелькали ажурные беседки и лавочки, в этот час пустовавшие. Все близкие герцогу люди - советники, слуги, избранные ремесленные мастера и военные командующие, сокольники и сенешали - проживали во дворце вместе с ним. Оттого, наверняка, именно они по вечерам запруживали это богатое раздолье, сея здесь интеллигентный (и не очень) гомон, а также сверкая кто бесценными безделушками, а кто рабочими мозолями. Вряд ли сам герцог мог выделить хотя бы минутку на подобное времяпрепровождение.
   Когда я говорил "пустовали", то относил это, разумеется, к придворникам. Гвардия же, даже спозаранку, была всюду, куда не кинь взгляд. Особенно по дороге - через каждые шесть-семь ярдов с обеих сторон мощеной тропы свои дражайшие бронзовые сапоги простаивали вышколенные, готовые в любой момент ринуться в горнило боя воины. Уверен, что столь пышные меры применялись лишь при встрече и проводах герцога. Едва ли гвардейцам наказано вот так, вытянувшись по струнке, да еще и при эком числе охранять пустующую тропу от заката до заката. Наверняка, после того, как наша делегация минует двор, бойцов распустят кого по постам, а кого в казармы - ожидать своей смены. В любом случае, даже если судить по выведенным на прием солдатам, стражи здесь хватало. Пробираться мимо такого количества при свете солнца - затея весьма сомнительная. Видно, придется где-то притаиться до сумерек, а там пытаться выбраться за пределы дворца. Хотя, в Омут, не буду строить далеко идущих планов. Сколько их уже успело кануть за последний час? Пока что все задуманные мною на сегодняшний день ходы не свершались, оборачиваясь просто форменным безумием. Я и в горячном сне бы не помыслил, что, едва прибыв в Виланвель, стану тайно, без своей воли, проникать в крепость герцога Дориана Ласа. С какой стати вообще?! Я заехал лишь сбыть товар да схарчить пару плошек супа в трактире, позже метя завалиться на пуховую перину и прохрапеть до следующего утра. Во имя всех Богов, какого лешего моя туша оказалась под торговой повозкой посреди герцогского двора?!
   Послышался протяжный и трещащий скрип раскрываемых врат конюшни. Оставив повозку посреди широкого и в меру смердевшего кобылой помещения (мне доводилось бывать и в гораздо более "благовонных"), лошадь отвязали, уводя в огражденные стойла, походя укрывая ее попоной. После, взяв в руки по крепящемуся к хомуту брусу, гвардейцы развернули повозку, подвезли ее передом к стене и привязали канатами за один из поддерживавших своды, колоннадой тянувшихся вдоль всего хлева, деревянных столбов.
   Я распустил пальцы на дроге, мягко припал лопатками на почву. Тихо, стараясь не шоркать спиной по земле, подволок туловище к согнутым ногам, за несколько секунд развязал витиеватый узел на платке, высвобождая конечности на свободу. Благо, герцог со свитой располагались ко мне затылками, что-то негромко обсуждая, так что моей особе не составило труда чуть отползти к носу фургона и затаиться, подтянув под себя колени и стараясь занимать как можно меньше места. Здесь меня, без целенаправленного поиска, заметят едва ли - по бокам окружали копны, по запаху, свежескошенного сена и бочки - вероятно, с водой и крупой для конского почивания. Вдобавок, повозку приставили к стене практически вплотную, и я не думаю, что снаружи, в той части, под которой я расположился, их глаза что-либо заинтересует. То, за что герцог Дориан так пекся, находилось внутри кузова.
   Вылезать сейчас не имело смысла, мое укрытие было в определенной степени надежным. К тому же, створки конюшни дисциплинированные гвардейцы за собой плотно прикрыли, и путь к ним пролегал через озаренную светом подпотолочных окошек территорию, как любили говорить в таких случаях: простреливаемую со всех сторон.
   Убо, обождем. Спешка мне сейчас ни к чему. Как разбредутся из хлева - так, быть может, и высуну свой нос, осмотрюсь, прикину пути к отступлению. А пока, думается мне, до ночи это вполне прилежный для меня приют. И питье под боком, и снедь. Пускай, зерном сыт не будешь, но заткнуть урчащий желудок и им вполне сгодится. Большего я не просил. Единственное - почву поутру нельзя было назвать особо приветливой. Горевшие на конюшенных стенах немногочисленные, еще не затушенные с ночи факела поднимали жаркий воздух вверх, к крыше, вовсе обделяя теплом землю. Оттого лежбище на ней ощущалось не слишком комфортным. Однако, выбирать не приходится.
   Мои несколько отвлеченные размышления развеял скрип фургона. Видно, кто-то решил забраться внутрь. Раздались уже знакомые быстрые, словно поганый осенний ситничек, шажки над головой. Затем затишье. Недолгое.
   - Я, вестимо, вовсе не вор, милорд, - послышался шуршащий глас эль'Массарона. - Однако могу заверить, что запор тут непростой. Опять-таки, станутся ли на эдаком ларце простой запор ставить? Если рассудите ключника или взломщика кликать, то тут работы до конца дня, не менее.
   - Слишком долго, - решительно отрезал Дориан Лас. - Нужно найти более скорый способ. Мы и так достаточно томились в ожидании. И теперь, когда вожделенное богатство уже в практически моих руках, меня снова заставляют ждать? Не позволю.
   "Он сказал, богатство?" - вмиг навострилась моя разбойничья сущность. Я немного оживился, перегруппировался, уперев голову щекой в прохладную землю близ колеса и сосредотачивая все свое внимания на виденных впереди лишь чуть выше пояса персонажах. Обзор создавался не ахти какой, зато и быть обнаруженным я не рисковал.
   Фарес причмокнул.
   - Есть одна метода. - Он пошаркал обратно к заду кузова. Медленно, свешивая отдельно каждую ногу, опустился на грубую почву. - Я могу... попытаться вскрыть его волшбой. Но не ручаюсь, что сие нас беспременно выручит.
   - Не важно. Попробовать стоит... А, коли не выйдет, тогда, что поделать, будем взламывать более привычными методами. Можешь приступать.
   Старик, почесав одной обутой в белоснежные полусапоги стопой другую, засеменил к герцогу.
   Маг, значит? Не знал, что северный герцог держит подле себя колдуна. Я-то наивно полагал, что все находящие на службе у правителей волшебники прозябают в башнях Певчих Лугов, близ Корвиаля. Что же, как оказалось, я ошибался. Мне сегодня вообще пристало частенько ошибаться. Хотя, судя по виду эль'Массарона, он был человеком уже весьма преклонных лет, оттого смею предположить, что расположился этот муж при дворе Виланвеля уже на пенсии, в виду своей маловостребованности в столичной колдовской колыбели. Впрочем, сбрасывать со счетов прошедшего Луга чародея не стоило даже после его кончины.
   - Извольте просить вас расступиться, - встав рядом с Дорианом Ласом обратился к тройке гвардейцев Фарес. Те поначалу никак не отреагировали, но, заметив проведенный герцогом от пояса отмахивающий жест, отошли на несколько шагов в сторону. Верно - никто, кроме правителя, которому присягнула на верность гвардия, не смеет ею повелевать.
   - Вас этот призыв тоже затрагивает, милорд, - выждав паузу, тихо прошуршал маг, заискивающе не поднимая глаз на своего владыку.
   Дориан сначала помедлил, точно удивившись подобному заявлению, но по итогу, заведя руки за спину, отступил на пару шагов, оставляя Фареса эль'Массарона наедине с самим собой.
   Это как же он замок вскрывать собрался?! Взорвать? Расплавить? Испепелить? Я тяжело сглотнул. При любом из вышеупомянутых приемов мне несдобровать, в большей или меньшей степени. Самое простое - отделаюсь парой ожогов и царапин. В худшем случае - мои кишки станут частью внутреннего убранства герцогской конюшни. Это звучало, в некоторой мере, даже почетно, но отчего-то мне совсем не хотелось подобного исхода.
   Я плотнее поджал под себя колени, пряча меж ними голову и закрывая ее руками, одними губами принимаясь взывать ко всем пяти Богам.
   Фарес сбросил с плеч неказистую дорожную накидку и властно раскинул руки в стороны. Затаив дыхание, он свел их у живота в молебном жесте, где-то наверху, вероятно в глазах, засиял отражавшийся даже от сухой почвы голубоватый свет. И в следующий миг с выброшенных вперед дланей сорвался бирюзовый комок трещащих молний, с рвущим воздух "Вум!" ринувшись на повозку. Однако не успело заклятье пролететь и трех ярдов над землей, как вдруг стало меркнуть, неуверенно срываясь вниз и, едва соприкоснувшись с землей, распалось сонмом вмиг истаявших искр.
   - Это... - отнюдь не сразу собравшись с мыслями, недоуменно начал герцог Лас, обращаясь к ошеломленно поднявшему ладони колдуну. - Это все?
   - Верно, моя нутряная купель с годами истощилась, милорд, - негромко и угрюмо проговорил Фарес, но быстро встрепенулся, повернувшись к северному владыке и, несколько приободрившись, изрек: - Извольте удалиться за посохом.
   Не дождавшись ответного герцогского позволения, маг подхватил с земли свою накидку и скорым шагом двинулся к дальней стене конюшни, где, словно вырезанная в дереве, расположилась одинокая дверь.
   - А я, пожалуй, пригублю бокал вина. В глотке словно выростняк тлеет, - проводив приближенного взглядом, себе под нос высказал Дориан Лас, направившись следом к незакрытой створке. За ним, в едином порыве, ступили и гвардейцы, но, заметив это, герцог обернулся, ткнул указательным пальцем. - Вы двое - оставайтесь здесь. Если забредет конюх, скажите, что завтрак для его питомцев откладывается.
   - Как прикажете, милорд! - разом заголосили отмеченные северным владыкой бойцы.
   Герцог одобрительно кивнул, толкнул незакрытую Фаресом дверь, отчего, подхваченная ворвавшимся порывом ветра, взметнулась пола его невзрачной аспидно-серой пенулы (вероятно, надетой герцогом как раз для отвода глаз), и выступил из хлева. За ним конюшню покинул один из гвардейцев, а пара его товарищей, шаг в шаг, подступила к заду повозки, став ровно по углам.
   Блеск! Судьба сама подкидывает мне шанс на спасение. Конечно, все могло сложиться еще удачней, если бы Лас не решил забыть здесь двух своих бойцов. Однако, они располагались ко мне спинами, и я мог, пускай немного попотев, попытаться выбраться, поколь не обратился мокрым местом от здешних методов взлома. Долой сомнения, времени в обрез.
   Я тихонько отполз назад, медленно привстал, едва вместившись в зазор между фургоном и стеной, плотно припал спиной к последней. Здесь мое худощавое тело пришлось очень кстати, так как поднимаясь оно даже кончиками волос не задело ничего способного породить предательский шум, и стоявшие впереди, точно бронзовые изваяния, гвардейцы не разобрали моего маневра даже краем уха. Я, расположившись поудобнее, уже собирался двигаться вдоль стены, к высоким створкам конюшни, как вдруг в кармане стало чуть припекать. Не кипеть, обжигая кожу, а именно легонько греть, словно очередная подсказка проказницы Судьбы.
   Ключ. И тут азарт захлестнул мой разум. А что, если попробовать отпереть ларец прямо сейчас? Утянуть таящиеся в нем сокровища прямо из-под носа самого герцога Севера? Это было пакостной, подлой и, не побоюсь этого слова, свинской затеей, но именно от этого мои руки так и тянулись воплотить ее в жизнь. Буду потом рассказывать внукам, как околпачил самого Дориана Ласа. В то же время, глас рассудка твердил, что я ступаю по лезвию очень острого ножа, рискуя ни чем-то порожним, а своей шкурой, и внуков же, коли решусь на подобную авантюру, могу и не дождаться. Сейчас у меня появилась реальная возможность выторговать свою душу у старухи Смерти, незаметно покинув конюшню, и, пренебреги я ею, иной, возможно, не будет.
   В итоге, какое-то из этих двух воззрений должно было перевесить. Впрочем, я практически не колебался.
   Слишком сладок вкус азарта.
   Плавно подтянувшись на руках, стараясь не шаркать по стене, я взобрался на облучок, причем сделал это настолько быстро и мягко, что фургон даже мельком не покачнулся. Аккуратно перекинул ноги одну за другой через низкую, но пухлую перегородку, оказавшись внутри кузова.
   Рано или поздно жажда наживы и обмана, наверняка, сведет меня в могилу. Но не с этим солнцем. Лишь заберу то, что по праву вора теперь принадлежит мне, и уйду своей дорогой. Ну или хотя бы попытаюсь уйти.
   Присел на корточки, в очередной раз принявшись оглядывать расположившийся под досками кубовидный ларец, скользнул взглядом по замочной скважине. Приподнялся, запуская руку в карман и изымая на свет маленький ключик с витой бородкой, запустил зубчатый стержень в напоминавший по форме пешку зев темно-бирюзового сундучка. Раздался тихий, точно истомленный, щелчок.
   Я осторожно, со слабо скрываемым испугом, повернулся. Но, как оказалось, стоявшие в нескольких ярдах позади гвардейцы не расслышали глухого звука отпираемого запора, продолжая все так же безучастно пронзать взглядом противоположную стену конюшни. Вероятно, бронзовые барбюты плотно закрывали уши, заметно ухудшая слух своих хозяев. А, возможно, этот щелк и вправду был почти неразличим, и я смог его расслышать лишь потому, что был целиком и полностью сосредоточен на замке.
   Пальцы одними ногтями поддели едва заметно отслоившуюся дверцу, тягуче, беззвучно отодвинули ее в сторону. Казавшееся на первый взгляд совсем крошечной шкатулкой узилище, на деле оказалось довольно глубоким стальным ящиком, внутри которого, поблескивая какими-то выбитыми на поверхности изумрудными закорючками, лежало несколько бесформенных каменных осколков.
   Мои глаза озадаченно округлились. Руды? Герцог что, действительно так ратовал за имение каких-то валунов? Думаю, сказать, что я ожидал разительно другого - значит не сказать ничего. Моя фантазия уже успела обрисовать в голове золотые барханы, драгоценности, изощренные старинные реликвии или, на худой конец, роскошную одежду. Это Дориан Лас называл богатством? Груду аморфных булыг? Что же, герцога либо кто-то очень умело облапошил, либо он действительно был ярым поклонником скальных пород.
   Но вдруг до меня донеслись чуть заметные уху странные звуки. Точно сами камни напевали тихим и скорым шепотом, что даже не удавалось разобрать. Их тусклое зеленоватое сияние стало притягательным, рука, повинуясь его зову и сбросив с себя бразды разума, потянулась внутрь ларца. А я, точно завороженный, уже не силился оторвать взгляда от таинственных, вычеканенных на грубой каменной поверхности рисунков. Только кончик моего пальца смог очарованно коснуться одного из них, как за спиной послышался малоприятный железный скрип, в момент вырвавший меня из сковавшего рассудок забытья.
   Я, словно ошпарившись, резко обернулся. В дверном проеме, огорошено уронив челюсть на землю, застыл Фарес эль'Массарон, сжимая в сухопарой деснице древко упертого в почву витого посоха с грубым куском азурита на оголовье. Глубоко посаженные, опиравшиеся на объемные мешки глаза забегали по моему обмершему стану, переползли на руки, ларец. Но едва маг узрел выглядывавшие из сундучка камни, как его мимолетное замешательство тут же смело.
   Даже не удосужившись оповестить взиравшую на колдуна гвардию об опасности, старик извернул магическое дерево в руке, согнул ее в локте, взяв посох на манер рыцарского лэнса. Туго отведя назад вооруженную десницу, словно оттягивая тетиву мощного лука, он в стремительном выпаде выбросил ее вперед. С зашедшегося на мгновение лазурным блеском азурита сорвался уже знакомый мне клубок молний, и, меча кругом горючими искрами, ринулся в мою сторону.
   Сама собой в голове всплыла магическая фигура. Я не успел толком ничего понять - рефлексы все сделали самостоятельно. Ладони сложились запястьями, явив собой некое подобие раскрывающегося хризантемного бутона, и с них в полет устремился моментально соткавшийся яркий пламенный шар. На подступах к фургону, два магических сгустка, бирюзовый и янтарный, столкнулись.
   Конюшню объял громогласный грохот, и на мгновение она озарилась ослепительно-белой вспышкой. Меня толкнуло в грудь, отметая назад и больно ударяя спиной о стену. По рукам, лицу и шее что-то неприятно полоснуло - кажется, щепки. Я в последний момент, на подсознательном уровне успев подвести под себя руки, рухнул на бок, покривившись от вдруг ставшей колючей земли. В объятые оглушительным писком уши ворвались звуки древесного треска и лошадиное ржанье. Веки натужно разошлись.
   Перед глазами предстала картина полной разрухи. В воздухе витал сор, пол усеивали щепы, зерно, обгорелое сено, тлеющие факелы, упряжь, кнуты и клочки разноцветной ткани, лужами стояла вода. В загонах бесновались кони, подскакивали, вставали на дыбы, тщась выскочить на волю из вспыхнувшего в их доме хаоса. Фургона и след простыл - на его месте лежал лишь усыпанный кусками дерева, зиявший дырами брезент, рядом с которым на земле растянулись гвардейцы. Как я мог заметить, они дышали и даже мельком двигались. Видно, доспехи смогли взять большинство урона на себя, хотя воины оказались в самом эпицентре взрыва и полученные ими ожоги сойдут совсем не скоро. Однако, они выжили.
   Фарес эль'Массарон стоял, тяжело припав к древку посоха. Он, вероятно, пострадал меньше остальных, если вообще пострадал, и ныне испытывал лишь магическую слабость. Слишком далеко от основных событий находилось его старейшество.
   Я попытался подняться, взывая к дико болевшей спине, но лишь бессильно рухнул на колени. Раздался громкий топот приближающихся кованых ног. В открытую дверь, в сопровождении четверки гвардейцев, влетел Дориан Лас.
   - Что стряслось?! - выкрикнул он, едва приступив порог конюшни, но, заметив творившийся внутри беспорядок, умолк, окидывая помещение огорошенным взглядом.
   - Ничего гибельного, милорд, - прошелестел Фарес, выгибая спину. - Всего лишь очередной высокомерный воришка.
   - Как очередной высокомерный воришка мог устроить такое?! - вновь завелся герцог. - Сюда будто катапультный снаряд рухнул!
   - Это, как видно, не самый заурядный грабитель, милорд.
   Я поднял грузную голову, глянув на неотрывно буравившего меня взглядом колдуна.
   - Вот как. - Северный владыка также перевел взор в мою сторону. - Гвардия, схватить наглеца! И отведите своих товарищей к лекарю. - Наказал герцог уже удалившимся по мою душу воинам.
   Двое из них, крепко взяв меня под локти, поставили на практически ватные ноги, поволокли вперед. От разгоревшейся в потревоженном раненом плече боли сами собой сжались в животном оскале зубы.
   Пленен второй раз за утро, теперь уже - герцогской гвардией... Что могу сказать, прогресс на лицо.
   Пропуская мимо уводивших ущербных соратников гвардейцев, Дориан Лас подошел ко мне.
   - Осторожней, милорд! - кричал ему в спину Фарес. - Этот малый умеет колдовать.
   - Неужели? - Герцог указательным пальцем взял мою поникшую голову под подбородок, поднял, с прищуром всматриваясь в мои глаза. - И как же ты здесь оказался?
   - Сие не шутки, милорд! - Моментально оказался сзади старик. - Он опасен, и я даже не берусь предполагать, насколько. Умело скрывает свой дар, а это признак сильного мага. Хотя, быть может, что это я с годами теряю хватку, ежели не могу почуять близ себя колдуна... Не искушайтесь тем, что его скрутили. Подчас, дабы сплести заклятье, не приходится и бровью повести.
   Дориан Лас заглянул мне за спину, туда, где совсем недавно высился его фургон. Некоторое время он молчал, выискивая под простершейся рваной парусиной свой дражайший ларец. Заметив вскочивший, укрытый почерневшим от сажи покрывалом, кубообразный бугорок, герцог обратился к магу:
   - Что с сундуком?
   Эль'Массарон вначале и не понял, о чем ведет речь его господин, но вскоре, точно наступив на раскаленные угли, вздрогнул, метнувшись к подпаленному брезенту, казалось, только сейчас уличив утрату фургона. Присел, стащил с сундучка, оказавшегося практически не пострадавшим, разодранную ткань и онемел. Медленно протягивая руку, он коснулся мирно спавшего в замочной скважине витого ключа, заскользил пальцем по бородке. Но тут же, тряхнув головой, точно прогоняя нагрянувшее замешательство, обдал меня яростным взглядом.
   - Этот проходимец стащил наш ключ! - брызжа слюной, грозно завопил он.
   - Вот как... - Герцог перевел взор обратно на меня, глянув в мои нервно забегавшие глаза, но мысли своей продолжения не дал. Я было подумал, что он немедля прикажет рубить мне голову или же сделает это самолично, благо навык у него, как я уже успел убедиться, имелся. Однако герцог всего лишь задумчиво потер подбородок и спустя несколько мгновений молчания произнес: - А что внутри?
   Старик, не смывая с лица возмущенную мину, приотворил темно-сизую створку, запустил внутрь руку и изъял наружу небольшой, размером с его ладонь, кусочек чуть сиявшего зеленым камня.
   - Они здесь... Я чувствую... как в них... клокочет сила, - часто сглатывая, зачарованно проговорил Фарес, уперевшись взглядом в булыжник. - Тот делец не обманул...
   - Там все?
   - Все... - через несколько секунд кивнул колдун, сосчитав осколки внутри ларца. - Тяжелая, зараза. - Он, не без натуги, вложил изъятый камень обратно к его собратьям.
   - Славно, - отрешенно проговорил герцог, не отрывая от меня глаз. - Говоришь, он опасен?
   - Еще как милорд! - Старик вскочил на ноги. - Колдун, право, не самый умелый, но с ним надо что-то решать, иначе может выдать чего похлеще... - эль'Массарон быстро проплыл взором по разворошенному убранству хлева, - этого.
   - Но, почему до сих пор не выдал?
   - Копит силы, милорд. Говорю же, он неискусный, точно ребенок с клеймором. Свершил один взмах - и выдохся. Но надолго ли?
   - Тогда обезвредь его, Фарес. Не вверю, если скажешь, что тебе это непосильно.
   - Посильно! Конечно посильно, милорд! - закивал маг. - Только мне нужно воротиться в келью. Все мое уснащение покоится там.
   - Ступай, - отойдя на шаг, сказал герцог, не повернув головы.
   - Только одна скромная условность, милорд. Я должен убедиться, что этот проходимец в мое отсутствие не набедокурит.
   - Это как же?
   - Дайте мне одно мгновение, милорд.
   Старик чуть отступил, вскидывая свою треклятую палку в мою сторону. Грудь в момент сковало режущей болью, заставив в оскале заскрежетать зубы, а ноги подкоситься. Я не упал лишь благодаря надежно поддерживавшим меня гвардейцам. Впрочем, эта мучительная вспышка довольно скоро померкла, оставляя внутри лишь странную стесняющую тяжесть, словно по жилам разлили холодный металл.
   - Вот так, - держа меня на прицеле посоха, проговорил Фарес, боком, точно речной краб, подступая к герцогу. - Возьмите, милорд.
   Дориан Лас озадачено воззрился на собеседника.
   - Не переживайте. Я влил заклятье внутрь, так что некоторое время оно сможет прожить само по себе. Вам необходимо лишь не сводить камня с его фигуры. Не спрашивайте, просто возьмите.
   Владыка Севера покороблено принял посох из рук старца, направляя чуть нырнувшее в сторону оголовье обратно на меня. Спавшие на мгновение нутряные оковы вновь сжались. Фарес улыбнулся сухими губами и затрещал башмаками в сторону выходу.
   - Ужель, это твоих рук дело? - когда колдун скрылся из конюшни, обратился ко мне герцог, вскидывая подбородок.
   Я промолчал, за что незамедлительно получил пинок под колено, заставивший меня едва не осесть на земле.
   - Не смей безмолвствовать, когда к тебе обращается герцог, отрепыш! - гаркнул отвесивший удар, средних лет гвардеец с небритой трехдневной щетиной, распрямляя мою поникшую фигуру.
   - Моих, - тихо пробурчал я.
   И вновь бронзовый сапог жестко врезался в сгиб ноги.
   - Не мямли! Ты перед герцогом, так и обращайся с герцогом, как подобает!
   Я, скривившись от боли в колене, поднял голову, взглянув на невыдававшее эмоций, словно алебастровая маска, лицо Дориана Ласа.
   - Моих... милорд.
   - Ты из Певчих Лугов?
   - Никак нет, милорд.
   - А кто же тогда?
   - Я... - От пульсировавшей по всему телу боли мои мысли перемешались, однако, едва я взглянул на выпученные от томящегося в них гнева глаза щетинистого гвардейца, как они вновь приобрели очертания прямой струны. Скрывать правду нет никакого смысла. Может себе дороже обойтись. - Я простой разбойник, милорд. Налетчик, бандит, преступник, называйте, как Вашему величеству угодно.
   - Разбойник? Ты ограбил мою повозку? - Герцог качнул головой в сторону раскинувшегося неподалеку оборванного брезента.
   - Так точно, милорд.
   - В одиночку?
   - Да, милорд.
   Дориан Лас удивленно поджал губу:
   - Это как же ты смог такое провернуть?
   - Я всегда работаю один, милорд, так мороки меньше. А этот груз сопровождали не то, чтобы умелые воины. Оттого провернуть такую авантюру для меня большого труда не составило.
   - Даже так... - Герцог причмокнул, а затем, покачав головой, усмехнулся. - Подлый купчонка. Еще лгать мне вздумал? "Их было очень много", - сымитировал гнусный голос недавно пристреленного на дворе купца владыка Севера, но быстро кончил гаерничать, вновь очертив на лице серьезную мину. - Впрочем, он получил по заслугам. Зуб даю, они превосходили тебя в числе... намного. Любопытно, какими путями тебе удалось с ними справиться?
   - Теми же, которыми мне пришлось пойти здесь, милорд.
   Дориан Лас с интересом окинул разворошенную конюшню.
   - А с плечом что? Память от конвоя?
   - От градской стражи. - Я сплюнул загустевшую во рту слюну, едва не угодив в бронзовый сапог державшего меня гвардейца. Тот, не стерпев покушения, чуть оттянул мою заломленную за спину руку вниз, отчего в примеченном Ласом плече возникло малоприятное ощущение рвущихся мышц. Я всхлипнул, туго сомкнул челюсти.
   - Могли б хоть на голое тело перевязь наложить. Так кровь не остановишь.
   - Выбирать не приходилось, - я, шипя сквозь зубы, взглянул на герцога.
   Тот, чинно выпрямившись и крепче перехватив посох, смотрел холодно и сдержано.
   - Как ты попал сюда?
   - Готово, милорд! - раздался приглушенный голос Фареса, а вслед за этим быстрый нарастающий топот. Колдун показался в конюшне, сжимая в деснице связанные между собой толстой пупыристой нитью стальные - судя по цвету - наручи. На их поверхности фиалковыми капельками виднелись два небольших граненых камня.
   Старик подошел ко мне спереди, принявшись раздраженно хватать за руки и защелкивать на них браслеты. По запястьям пробежал холод стали. "Где-то я такое уже видел" - раздался в мыслях саркастический смешок. Впрочем, даже по тактильным ощущениям, эти оковы чувствовались иначе, нежели те, в которых мои многострадальные запястья побывали меньше часа назад. Лиловые каменья, как оказалось, были не просто вкраплениями, они пронизывали сталь насквозь, так что я даже почувствовал их гладкие, чуть выпирающие грани. И едва они коснулись моей кожи, как в висках вдруг заломило, к горлу подступил тошнотворный комок, на лбу выступили крупные гранулы испарины, а глаза словно готовились вывалиться из орбит. Ноги, и без того слабо меня державшие, теперь практически омертвели. Голова, со скривившимся от недомогания лицом, рухнула на грудь.
   Покончив с актом обезвреживания, Фарес не без презрения бросил мои руки и вернулся к герцогу. Забрал обратно свой посох, опустил, позволяя стеснявшему мою грудь заклятью начать медленно угасать, посмотрел на меня.
   - Что это с ним? - первым высказал назревающий вопрос Дориан Лас.
   - Понятия не имею, милорд, - глядя своими бледно-оранжевыми, со скверной прищуринкой глазами, ответствовал маг. - Быть может, на нем впервые применяют усмиряющие путы... Но, воистину, подобной реакции мне за все годы деятельности наблюдать не приходилось.
   - Надеюсь, эта реакция его не убьет, потому как с этого момента он в твоей походной когорте.
   - Что?! - не вверив своим ушам, выпучился на повелителя старик.
   Я же, больше от недопонимания, поднял на герцога тяжелый взгляд.
   - А что такого? Ты же сам говорил, что тебе в экспедиции не достает чародеев. И тут он как снег на голову. Не следует игнорировать подобный реверанс Судьбы.
   - Но... но... - замешкался приближенный, подбирая слова.
   - Никаких "но", Фарес! Это приказ герцога! Или ты смеешь противиться моей воле?
   - Никак нет, милорд, - захлебнувшись возмущением, покорно склонил голову старик.
   - Вот и славно. А теперь ступай, накажи кравчему стол накрывать. У нас, все же, гость.
   Этому заявлению придворный колдун, как показалось, удивился еще больше, однако слов поперек говаривать не стал. Лишь, скрепя зубами, откланялся, промямлив: "как прикажете, милорд", и первым удалился из конюшни. Сам герцог Дориан, движением головы велев гвардейцам следовать за собой, закрыл отомкнутый ларец, приподнял, аккуратно возложив на опаленный дырявый брезент, затем сгреб ткань, соорудив некое подобие сумки, взвалил на плечо и двинулся следом.
   Силы северному владыке было явно не занимать. Этот сундучок сам по себе смотрелся весьма увесистой игрушкой, а с валунами внутри так и вовсе казался мне неподъемным - удивительно даже, как от такого груза окончательно не разорвалась испещренная прорехами ткань. Однако, оглядывая плечистую фигуру Ласа, можно было с уверенностью сказать, что столь дородный муж без труда коровью тушу на шею взвалит и не всхлипнет, чего там какой-то стальной ящик.
   На тут же последовавшие предложения помощи со стороны гвардии, владыка уверенно-спокойным тоном отказал.
   Щетинистый воин, слегка пихнув меня под лопатку и скомандовав идти, нога в ногу с товарищем повел мое, с трудом ворочавшее ногами от нагрянувшей хвори, тело наружу.
  
  

***

  
   Дабы миновать раздольные герцогские владения, потребовалось немало времени. Вдобавок, сам Дориан Лас ступал неспешно, как-то по-отечески оглядывая роскошный простор. Иногда он останавливался, касался воды в фонтанах, нюхал яркие цветочные бутоны, прислушивался к доносившемуся невесть откуда глухому кукареканью и хрюканью, отряхивал от жухлой листвы выстриженные из кустов скульптуры. Несмотря на то, что на спине его висел весьма увесистый мешок, герцог, видно, отнюдь не смущался грузу и спешил его сбрасывать. Создавалось впечатление, будто Ласу было совсем не в тягость минуту-другую потаскать тяжеловесную груду камней и железа. Впрочем, и назвать владыку Севера хилым язык совсем не поворачивался.
   Неподалеку от конюшни расположился небольшой закрытый птичник с охотничьими соколами, что сейчас, вероятно, пробудившись от магического грохота, бесновались на жердочках, размахивали крыльями, горланили, тщась вырваться из клетки. Однако, даже если бы их узилище не покрывалось плотно переплетенными стальными прутьями, а лапки не были прикованы к перекладинам насестов, то хищники едва бы далеко улетели с покрывающими глаза клобучками.
   Успокоить птиц удалось неожиданно легко. Достаточно было Дориану Ласу сдвинуть щеколду и распахнуть сотканную из железа, напоминающую по узору паутину, дверь вольера, и плотоядные сами собой присмирели, а едва герцог пригладил одного пернатого, как тот, показалось, и вовсе задремал. И подоспевший к этому моменту сокольничий, - одетый в красный суконный кафтан мужик лет тридцати, с острой козьей бородкой, - был уже без надобности.
   Ко входу во дворец, огромным, увитым золотой росписью ярко-белым вратам, вела широкая белая лестница, балясины которой напоминали пузатые кувшины. У ее подножья высилась исполинская, в десять человеческих ростов, скульптура уже зримого мною на панцире Альрета Гамрольского опиникуса. Только здесь величественный сказочный зверь застыл, встав на дыбы, широко расправив крылья и устрашающе раззявив пасть-клюв. Чудовище было выточено из мрамора настолько детально, что позволяло разглядеть каждое перышко на массивном теле, ложбинку на морде и шерстинку на хвостовой кисточке. Пугающая и одновременно завораживающая работа.
   У врат в монументальный, златокупольный и высокобашенный дворец, нас встретил одетый по форме, в белоснежный, расшитый серебром камзол и светлые шелковые рейтузы лакей. Он отворил перед своим господином тяжелую створку и, кланяясь, недобрым взглядом покосился на меня. Чего и говорить, не каждый день герцог пускал к очагу скованного и скрученного гвардией оборванца.
   Проведя через широченную, выложенную сверкающей от чистоты плиткой залу, само собой уставленную изысканными вазами, благоухающими цветами и статуями в нишах, меня повели в левое, овитое дивной аркой ответвление, плавно перетекавшее прямиком в трапезную. Сам герцог Дориан, ступая мимо бивших челом слуг, решил не сворачивать вместе с нами, а двинулся вверх по внушительной, укрытой алым ковром Т-образной трехмаршевой лестнице.
   Я понемногу приходил в себя. Накативший недуг отступал, хотя, возможно, я просто к нему привык. Что это со мной? Не припомню, чтобы когда-либо происходило нечто подобное. Эти браслеты, следуя словам Фареса, сводили на нет все мои колдовские таланты. Единожды я, проверки ради, даже попытался к ним воззвать, но ответом послужила лишь ожидаемая нутряная немота. Никогда бы не помыслил, что процесс эдакого магического обезвреживания столь неприятен для организма.
   Но что ни говори, нынче меня можно было резонно сравнивать с беспомощным, подхваченным бурным речным потоком котенком. Все, что мне оставалось - поддаться течению и стараться держать голову как можно выше над водой, потому как противодействовать ее яростному движению я оказывался абсолютно не в силах.
   Особо не церемонясь, мою фигуру усадили в один конец длинного, персон на тридцать, вощеного стола черного дерева, заранее укрытого пышной, молочной скатертью. Три пары хрустальных кубков и тарелок, прибереженных для меня, герцога и, видимо, Фареса, пустовали, но это едва ли надолго. Только его величество Дориан Лас решит снизойти до фриштыка, как тут же из воздуха возникнет рой стольников, что, подобно муравьям, суетно забегают вдоль стола с знатными яствами на подносах. А пока я оставался наедине с уже полюбившимся мне щетинистым гвардейцем, который, отпустив товарища по делам, удерживал ровную вымуштрованную позу, гордо располагаясь по левое от меня плечо. Я даже позволил себе вполглаза взглянуть на его высящийся стан, слегка заерзав на высоком, с ажурной спинкой стуле. Он стоял прямо и бездвижно, точно изваянный скульптором-виртуозом памятник, ровно положив арбалет на руки, и каменными, столь же безбурными глазами взирая в одну лишь ему видимую точку на противоположной стене.
   Право, посмотреть здесь и правда было на что. Всю западную (если отсчитывать по моему положению) стену занимали огромные окна, закрытые изысканным, как и все, что мне пока довелось видеть во дворце, белокипенным тюлем.
   Север взял на себя роль картинной галереи. Здесь висело три массивных написанных пастелью портрета: посредине в анфас красовался Дориан Лас, а по обеим от него сторонам, вероятно, расположились незабвенные матушка и отец - к сожалению, не имел чести лицезреть их при жизни, оттого точно утверждать о личностях нарисованных здесь не могу. Впрочем, кто еще мог заиметь честь устроиться с герцогом в одном картинном ряду?
   Также рядом выделялся аккуратно вырезанный, соединявший переднюю и столовую, дверной портал, практически примыкавший к восточной стене. Она, в свою очередь, приютила добытые на охоте, свисавшие от самого потолка шкуры животных, а также уставленные всякого рода драгоценностями полки, книжный шкаф, безжизненную, одетую в парадный доспех фигуру, разнообразные медали и почетные грамоты. По всей видимости, созерцание былых заслуг улучшало аппетит герцога.
   Ну, а последнюю, южную стену - я позволил себе нагло развернуться на стуле, выглядывая назад - почти целиком занимал почтенный, сложенный из багрового камня, заливавшийся пламенем камин, от которого весьма ясно, несмотря на разделявшие нас несколько десятков шагов, доносился мягкий, ласковый жар. Пол выложен зеркальной, как и в прихожей зале плиткой, ровный потолок исписан поразительной по своему размаху фреской. Вкус у герцога Дориана явно имелся. Впрочем, наверняка, эту краску нанесли еще до его воцарения в Виланвеле.
   Припомненный мною Лас вскоре появился, но уже без грузного брезентового мешка за спиной. Он успел переодеться: теперь его могучий торс покрывала небесная, с высоким воротником, котта, по плечам и на манжетах ушитая золотыми нитями, подвязанная аналогичного золотого оттенка шнурком на поясе. Легкие лазурные штаны были заправлены в мягкие тканевые туфли, что едва ли могли уберечь от холода пуще обычных носков. Гладкая подошва даже слегка поскрипывала на полированном полу, словно намекая на свою исключительную свежесть.
   Мою же одежду, разумеется, никто менять не стал, и наше застолье смотрелось, самое малое, очень странно. С одной стороны - богато обряженный, манерный и излучающий чистоту и непорочность господин. С другой - я, потрепанный, разодетый в аляповатый и испачканный от воротника до подола темный плащ, с разбитой физиономией бродяга, от которого сейчас веяло отнюдь не великосветскими духами. Однако и не смердело, как от пьяницы-босяка.
   За одним столом словно сошлись сановничьи верхи и работящие крестьянские низы, честь и грязь, ангел и бес.
   - Ох, стоило мне искупнуться, прежде чем за стол восседать, - еще не успев примоститься на седалище, сказал герцог, сблизившись лицом с плечом своего пышного одеяния и съежив от запаха нос, но быстро перевел взгляд на меня, улыбнулся. - Впрочем, тогда я бы заставил гостя томиться в одиночестве.
   Он отодвинул заскрежетавший по гладкому полу стул, отчего тут же возникло сильное протяжное эхо, чинно сел, положив руки на колени. Словно ожидая этого знака, в трапезную моментально вбежало полдюжины прислуги, принявшись уставлять пустовавшую скатерть едой на любой вкус, начиная от запеченных овощей и оканчивая дорогостоящими морепродуктами. Справились они довольно быстро. Спустя примерно двадцать секунд стол уже ломился от поданной снеди.
   В чуть приподнятый герцогом бокал из поднесенного чашничьим прозрачного кувшина полилось бардовое вино. После служка, коим оказался молодой, одетый, как и все остальные стольники, в золотисто-лазурную котарди (на форму для прислуги герцог явно не скупился - в таком наряде впору даже дворянину на юге расхаживать) паренек быстро подступил ко мне, посмотрев вопрошающим взглядом.
   - Вина? - вместо него поинтересовался Дориан Лас.
   - Нет, благодарю, милорд, - покачал головой я.
   И буквально тут же, без предупреждения, гвардеец наступил своим кованым бронзовым сапогом мне на пальцы ноги.
   - Не отказывай герцогу! - зычно издал охранник очередное поучение.
   - Ну-ну. - Лас поднял ладонь. - Не стоит, Ольгерд. Мы, как-никак, за столом.
   Воин, внемля словам повелителя, сразу оторвал от меня гневный взгляд и перестал давить на стопу, вновь спокойно воззрившись куда-то вперед.
   - Зачем вы тогда его предлагаете, если я не имею права отказаться?
   Краем глаза я заметил, как ладонь гвардейца сжалась на арбалетном станке, но после никакого угрожающего моему здоровью действия не последовало. Видно, воин умел исполнять приказы.
   Лас улыбнулся, махами руки указывая чашничьему, как и всем прочим слугам, покинуть залу. Долго ждать пока они, с топотом, исчезнут из столовой не пришлось.
   Герцог поставил обе руки локтями на столешницу, сплел пальцы в замок.
   - Я посмотрю, этикету ты научен слабо, господин разбойник?
   - До сего дня подобной практики у меня не было, милорд.
   - Еще бы. - Его губы растянулись в еще более широкой улыбке, открытая ладонь недвусмысленно указала на пищу. - Прошу, угощайся.
   Я оглядел захламленный съестным стол, с опаской взял узко скованными между собой руками закрученную, размером с мой средний палец, креветку за хвост, положил на пустующую тарелку.
   - Однако, блюда выбирать умеешь, - заметил герцог.
   - Глаза и нос меня редко подводят. - Я с хрустом отломил членистоногому голову.
   - Приятное постоянство. - Дориан Лас также не отставал, принявшись крошить щедро усыпанную кунжутом сдобу. - Фарес присоединится к нам чуть позже. Решил отправить в Луга весточку, мол, сотворенный в моей конюшне акт боевой волшбы есть не более, чем простая случайность. А-то тамошние магистры - еще те паникеры. Того и гляди вышлют к моему двору Ищеек, которые поднимут здесь ненужную суету, отняв у меня полдня на свои пустые дознания.
   Не дождавшись от меня никакой ответной реакции на это сообщение, Лас ненадолго умолк, в два укуса поглотив пышный пирожок и запив его вином.
   - Как величать тебя, разбойник?
   - Феллайя, - не стал лгать я.
   Все равно мое имя ему ничего не даст. Людей, которые его знали, можно было сосчитать по пальцам одной руки. А после случившегося на памятном задворье, их еще и поубавилось.
   - А фамилия? Род? Племя?
   - Ничего подобного, милорд, - я покачал головой. - Можете звать Безродным, если вам так угодно.
   - Хм, - выдохнул он, вновь отпивая из кубка. - Вероятно, у тебя было непростое детство, раз ты стал Безродным, Феллайя? Но буде с ним, не хочу заставлять тебя терзаться горькими воспоминаниям.
   Какая забота! Обычно, когда кто-либо говаривал нечто подобное, значит у него к собеседнику имелись определенные дела. Однако, герцог был прав. Мое отрочество нельзя назвать особо сладостным.
   - В конюшне ты так и не дал мне ответа, - продолжил Дориан Лас. - Как ты проник в мою обитель?
   - Я приехал сюда вместе с вами, милорд.
   От такого заявления его глаза поползли на лоб.
   - В фургоне, - разъяснил я. - Вернее, под ним.
   - Лихо, - прицокнул Дориан Лас. - И зачем же?
   - Вы забрали мою добычу, милорд. А я подобрался к ней слишком близко, оттого уже не мог отпустить.
   - Точно шакал, схвативший фазана. - Он резко сжал руку в кулак, словно поймав в полете невидимую муху. - Челюстей не ослабишь, как бы птица не била тебя по морде крыльями и не клевала глаза. Ты успел опробовать ее кровь - и она пришлась тебе по вкусу. Право, по итогу шакал оказался не на мирном пустыре, с полным брюхом непереваренной дичи, а в клетке более расторопного, нежели он сам, охотника.
   На это сравнение я ничем не ответил, принявшись с охотой поедать очищенных водоплавающих, коих уже навалил в тарелку с добрый десяток. Но вдруг мои уши уловили знакомое быстроходное топанье. Глаза, досель почти вплотную упиравшиеся в усеянную полупрозрачными, бледно-алыми панцирями фарфоровую посуду, поднялись. В дверном проеме практически тут же появилась дряхленькая, чуть ссутуленная фигура придворного волшебника. Его скорый семенящий шаг, разносившийся шуршащим эхом под самыми сводами, разбавлялся звонкой "поступью" ударявшего о плитку посоха, на который старик едва заметно опирался.
   Обойдя герцога сзади, Фарес отодвинул от стола невысокий, остававшийся досель незаметным для меня стул, сел, приставив свою колдовскую трость к подлокотнику. В отличие от Дориана Ласа, чародей сменять наряд не стал, только чепец снял, позволяя рвавшимся из окна позади бледным лучам взыграть на немногочисленных седых волосах на висках и затылке. Равно как не переменил он и надсадно-сердитой мины, всячески стараясь даже мельком не задеть меня взглядом своих глаз.
   - Знаешь, а ведь ты сослужил мне полезную службу. - Словно и не заметив, как близ него воссел приближенный, продолжил герцог. Я же, после этих слов, лишь нелепо воззрился на владыку Севера с полным ртом. Лас тут же принялся пояснять: - Ты сэкономил много моего времени, открыв этот ларец. И я просто обязан тебе отплатить, как полагается.
   Герцог двумя пальцами, по-эстетски, взял с блюда аппетитное на вид канапе, театрально-медленно одними губами счистил содержимое с зубочистки, пережевал и продолжил:
   - Однако, с другой стороны, ты украл у меня. Вдобавок уничтожил и превратил в бесполезную ветошь мои ткани, и как бы мне теперь не пришлось всю зиму голышом расхаживать. Получается, ты сотворил мне сразу и добро, и зло.
   Он замолчал, улыбнулся, наблюдая за моими встревоженно забегавшими глазами.
   - Впрочем, это не так важно. Придется перезаказать, что поделаешь. Это пущай и удар по моему кошельку, но отнюдь не самый серьезный, а сбереженное время я всегда ценил больше сбереженного золота. Однако, раз ты меня этого золота, как выходит, лишил, вынуждая заново потратиться на текстиль, то я не имею права тебе им же отплачивать. Рассчитаюсь с тобой несколько... иначе. - Он вновь отпил из бокала, оставляя терпкую багровую жидкость томиться почти на самом дне. - Ты готов меня слушать?
   Я робко кивнул.
   - Отлично. Тогда не будем затягивать. Обойдемся без всех этих великодушных прелюдий. - Дориан Лас чуть прокашлялся в кулак, вскользь взглянув на Фареса. Тот по-прежнему не прикасался к еде и практически не поднимал глаз. - Сегодня вечером я снаряжаю... экспедицию. Есть один слушок, - хотя, судя по отдельным позициям, он имеет право на жизнь, - якобы в лесах близ Виланвеля есть подземный торговый путь. Старинный и, к сожалению, а может и к счастью, давно погребенный под многочисленными обвалами. И упоминая слово "старинный", я, в первую очередь, подразумеваю "богатый", Феллайя. Сведущие в подобных вопросах люди поговаривают, что встарь, из месяца в месяц, по нему проходило с десяток груженных ценностями обозов. Наверняка хоть один да попал под обрушившиеся в момент камни...
   Эль'Массарон неожиданно подал голос, громко прокашлявшись и тем самым прервав речь герцога. Тот посмотрел на него с искренним любопытством.
   - Не стоит излагать этому оборванцу все детали нашего похода, милорд, - укорил владыку Севера колдун, заговорив тихим, угодливым тоном.
   - Отчего же?
   - Он равно такой же член группы, как и все остальные...
   - Отнюдь не такой же, Фарес, - твердо отрезал герцог. - И ты это прекрасно знаешь.
   - Но и излишних знаний ему давать не стоит. Неизвестно, во что сие может потом вылиться.
   - Поверь, мой друг. Коли этот парень побывает там, где побывает, то и без того увидит слишком многое. В сравнении с этим, мои рассказы окажутся лишь маловажной каплей в море.
   - Как знаете, милорд, - не решив вдаваться в долгие споры, хотя было видно, что ему есть что сказать, кивнул чародей. - Но он все равно, по большей части, никто для нас.
   - Этот, как ты выразился, "никто" необходим тебе, словно солнечный свет.
   - Я бы не стал делать столь прямолинейных заявлений...
   - Неужели?
   Фарес выдохнул, закрыл глаза, собираясь с мыслями:
   - А что потом, милорд? Когда мы вернемся? Вы можете поручиться, что этот разбойник так просто воротится из золотой жилы и все забудет?
   - На этот счет не переживай, Фарес. - Дориан Лас взглянул на меня исподлобья, широко улыбнулся, отчего мне стало еще более не по себе. - Мы с господином Феллайей все обговорим.
   После этого заявления, я почувствовал, как по мне вдруг пробежала мелкая дрожь, ладони взмокли. Герцог еще некоторое время немигающе смотрел мне в глаза, то ли ожидая от меня некой реакции, вроде кивка, то ли просто о чем-то задумался.
   - Что там Луга? - резко отдернулся он, вновь обращаясь к Фаресу. - Не слишком встревожились нашим маленьким недоразумением?
   В этот момент приближенный эль'Массарон впервые за время наших посиделок перевел взгляд на меня. Право, в его глазах не читалось ни злобы, ни отчаяния. Лишь зрачки, окаймленные оранжеватой радужкой, бесстрастно ползали по моей физиономии, не выдавая никаких намерений своего хозяина.
   - Все нормально. Они, можно сказать, ничего и не заметили.
   - Вот и славно. - Приободрился герцог, сменяя в момент ставший хмурым тон беседы на прежний "приятельский". - На чем я остановился? Ах, да. Ты, Феллайя, как раз двинешь к подземелью вместе с моими людьми, поможешь, так сказать, расхитить. В этом деле, как я понимаю, ты знатный мастер. А дальше - получишь свою долю, и разойдемся. Работа, чего и говорить, совсем не накладная. Сделаешь ее для меня и получишь, как причитается.
   - Впервые слышу про этот торговый маршрут, - немного помолчав, стараясь соединить воедино все объяснения герцога, промолвил я.
   - Неудивительно. Это не какая-то там народная присказка. Тот путь скрывался, да и продолжает скрываться, уже много десятков лет. Тем занятней могут оказаться покоящиеся под завалами грузы.
   - А зачем я вам так истово понадобился, милорд? - искоса глянув на Ласа и эль'Массарона, что тут же отвел взор, спросил я. - Со скованными руками я много не вынесу.
   - Совсем не для этого. Фарес эль'Массарон, - герцог указал рукой на приближенного, - плакался мне, мол, ему недостает колдуна для этого дела. И отнюдь не за тем, чтобы плести чары. Скорее - чтобы их чувствовать. Понимаешь, Феллайя, годы... берут свое, и магическое нутро моего дорогого приближенного уже начинает его подводить. А то подземелье явно не такое простое, особенно учитывая, каким замком оно опечатано... - Дориан Лас неожиданно осекся, видно поняв, что начинает говаривать лишнего, покосился на эль'Массарона. - В любом случае, лишний маг в походе обузой не бывает, к тому же молодой и полный сил. Право, теперь Фарес, как мы смогли убедиться, старательно открещивается от этой затеи.
   - Потому что мне необходим обученный колдун. Лучше всего - из Певчих Лугов. А не сей босомыжник-самоучка, - пробубнил приближенный.
   - Но таких не так-то просто заполучить, - добавил герцог. - Понимаешь, старик опасается, кабы от тебя в итоге не явилось больше мороки, чем пользы. Но, так или иначе, несмотря на отсутствие богатств и чинов, ты единственный наделенный магией человек в Виланвеле, помимо самого Фареса. И матушка-Судьба словно сама благоволила нашему походу... Ты веришь в Судьбу, Феллайя?
   - В общем, да... наверное, - от столь резкой смены темы я несколько растерялся, оттого и ответил с сомнением. - Смерть уже слишком часто настигала меня и всякий раз втягивала обратно готовые поцеловать морщинистые губы. Тут сложно не уверовать в Судьбу.
   - Верно говоришь, дорогой гость, - качнув головой, ухмыльнулся герцог. - В общем, сегодня с сумерками выступаете. К утру воротитесь - и мы с тобой распростимся. Что скажешь?
   - Памятуя недавний урок: герцог предлагает - отказываться нельзя, я, пожалуй, соглашусь. Впрочем, о каком бы то ни было выборе речи, как я понимаю, не идет.
   От этих моих слов губы Ласа вновь, от уха до уха, растянулись в начинавшей меня раздражать улыбке:
   - Чту деловых людей.
   - А что это за камни? - обрывая готовившегося что-то сказать герцога, торопливо спросил я.
   - Камни? - Он, точно не понимая, о чем идет речь, поднял бровь. Недолго помолчал, прожевывая кусок буженины и переглядываясь с придворным колдуном, всем своим видом показывая, что не может уловить сути вопроса. Но вскоре на Дориан Ласа снизошло осенение: - А, камни! Ты уж извини, Феллайя, но это дело верховодческих умов, а не разбойничьих. Ты бы еще какую-нибудь королевскую тайну с меня попробовал выпросить.
   Я закусил губу, вновь уткнувшись в забитую очищенными креветками тарелку. Сказать, что ожидал иного ответа не могу, но попытаться стоило.
   - Я отлучусь, милорд. - Фарес быстро встал со стула. - С вашего позволения.
   - В чем дело?
   - Надобно уладить некоторые вопросы магического характера, связанные с нашим походом.
   - Ты же сказал, что с Лугами все схвачено?
   - Я, право, запамятовал отдельные детали. - Метнул на меня косой взгляд маг. Было видно, что излишне распространяться при мне он не намерен. - Позвольте удалиться.
   Дориан чуть поколебался, определенно не удовлетворившись ответом своего приближенного, но по итогу позволительно махнул рукой. Фарес, прихватив посох, спешно удалился из трапезной, после чего она ненадолго погрузилась в чавкающее молчанье.
   - Откуда ты, Феллайя? - нарушил его Лас. - Ты ведь не уроженец Ферравэла, верно? Твой цвет глаз, овал лица. Точно нездешний.
   - Нумар, милорд, - снова чистосердечно отвечал я. - Из небольшой северной деревушки, что именуется Запольем.
   - И как же ты оказался здесь?
   - Давно это было... Слишком долгая и скучная история, милорд. Да и мне бы не хотелось о ней излишне глаголить.
   - Хм... Ну, настаивать не буду, дело твое... - Он сделал маленький глоток из только-только наполненного чашничьим кубка. - И как тебе здесь? В твою голову когда-нибудь закрадывались догадки о том, какой он, дворец герцога?
   - Честно сказать, никогда, милорд. - Я покачал головой, заново принявшись окидывать взглядом трапезную. - Тем более, никогда бы не помыслил, что доведется в нем побывать.
   - Знаешь, я мог бы устроить тебе небольшую... экскурсию. Все одно, сейчас лишь утро, а выступаем мы вечером, и скоротать до него время как-то надо...
   - Благодарю, милорд, но мне бы хотелось немного проспаться, - обрывая титулованную речь, сказал я.
   Дориан Лас покачал головой. Как мне показалось, несколько огорченно.
   - Как того пожелает гость. Я накажу слугам предоставить тебе лучшие покои. Наверное, начало дня выдалось тяжелым?
   - Не то слово. - Я медленно поднялся.
   Моему примеру последовал и герцог:
   - Сайри! - крикнул он за плечо. Рядом тут же, словно дожидаясь у входа, появилась патлатая служанка лет пятнадцати. - Отведи нашего гостя в опочивальню.
   Девушка поклонилась, быстрыми широкими шагами подступила ко мне.
   - Прошу за мной, господин, - сказала она мягким, пряным голосом.
   Я, покосившись на гвардейца, как и было сказано, двинулся следом за заспешившей из столовой служанкой, чуть прихрамывая на погрызенную собачьими зубами и вдобавок отекшую ногу. Ольгерд, чуть погодя, ступил за мной, сохраняя короткую дистанцию.
   - Тебе бы не помешало обмыться, - сказал Дориан Лас, едва я с ним поравнялся, заставив и меня, и все остальное шествие задержаться. Он посмотрел на меня. - Не сочти за грубость, но несет от тебя почище, чем от уснувшего в собственной харкотине гуляки. И заодно переодеться. Твоей одежде определенно требуется чистка и штопка.
   Я без слов поднял стесненные колдовскими наручами руки так, дабы виланвельский голова смог узреть их наиболее ясно.
   - Ах, - то ли с издевкой, то ли и верно удивившись издал он, - я совсем про них запамятовал. Прошу меня простить. Отнюдь не все гости приходят за мой стол скованными. Что же, тогда могу предложить тебе, Феллайя, мой новоявленный партнер, пройти на ночлег. Хотя за окном лишь светает.
   Герцог кивнул, адресовав свои последние слова уже зеркальному полу, а не моим глазам. Отвесив ему в ответ короткие поклоны, наша троица вышла в уже знакомую мне залу, двинувшись вверх по лестнице.
   Комнату мне отвели на третьем этаже. Пройдясь по длинному, занятому дверьми коридору бессчетное количество шагов, мы остановились у почти что самой дальней. Интересно, к чему герцогу, во дворце которого, как известно, не проживает его родни - в виду ее банального отсутствия (имеются лишь дальние родичи в других державах) - столько кроватей? Ужель он селит здесь слуг? Высокородных господ, навроде советников или рыцарей, было недостаточно, чтобы облюбовать даже малую часть имеющихся комнат. Или снова наследие прошлого? Дворец, само собой, возводил не Дориан Лас, а его далекие предки, и раньше здесь, следуя историческим выпискам, каждую неделю все буквально по швам расходилось от заполонявшего чертоги народа. Однако сколько живу, не припомню, чтобы Лас встречал в своих владениях пышные делегации. Оттого почему бы не сделать тут перепланировку, оборудовав столь большое пространство для многочисленных герцогских нужд? Впрочем, я снова начинаю думать о том, о чем сейчас мне бы следовало думать в последнюю очередь.
   Филенчатая, с квадратными узорами, блестящая от лака дверь распахнулась, впуская меня внутрь ясной комнаты. Внутри все выглядело много опрятней, чем во всех вместе взятых трактирах, в которых мне доводилось побывать. Светлые, занимавшие полностью одну из стен окна занавешивала виноградная портьера. Рядом, почти в самом углу, расположился резной кофейного цвета стол с обрамленным позолоченной рамой овальным зеркалом. К нему был приставлен низенький, но тучный пуф, подле стоял вместительный комод, платяной шкаф, а у противоположной стены в одиночестве устроилась застеленная чистейшей простыней кровать, с высокой витой спинкой черного дерева, у подножья которой раскинулся овчинный коврик.
   Отвесив мне поклон и припомнив, что если что-то понадобится, она будет за дверью, девушка, вместе с гвардейцем - который, я не сомневаюсь, также от моих покоев далеко отходить не станет - вышла, закрыв за собой дверь. Дважды щелкнул запираемый снаружи замок.
   Наверное, будь я в более свежем как физическом, так и моральном состоянии - сразу стал бы обдумывать план побега, особенно учитывая тот факт, что окна, по всей видимости, были замкнуты не слишком плотно. Однако довольно с меня подобных трюков. Сейчас мне стоило бы довериться теченью и молча пойти на поводу у герцога. Одно дело - и я свободен. Думаю, Лас не станет темнить. Он пускай и представлял из себя властолюбивого, жестокого правителя, но этот род всегда умел воздавать за работу. И воздавать щедро. Хватит беготни и нервотрепок на сегодня. Вечером просто пойду и сделаю то, что от меня требуют, хотя всей сути своей роли я так толком и не понял. А после - поминайте, как звали. С мошной на поясе, наконец, покину эти мерзлые края, пущусь ближе к Центру. Там и погода тише, и тракты богаче. Авось даже работенка какая по пути попадется.
   А пока что все, чего я хотел - это завалиться спать. Мои вымотанные ноги отказывались ступать куда-либо в сторону от манившей своей белизной кровати. Не снимая ботинок, я так и рухнул на набитое пухом ложе. Кандалы, поначалу, создавали определенный неуют, но не прошло и полминуты, как он забылся, одоленное истомой тело стало неметь, а сознание потонуло в ласковом потоке неги.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"